Аколит Хозяйки Забвения

Глава 9

— И где объяснение? — пройдя к столу, я с сомнением оглядел распятые трупы и посмотрел на подругу. — У этого парня ехала крыша? Не, ну а зачем бы еще он тут все это устроил? Ты это хотела мне объяснить?

— Это схема Нити Миров, связанная с астралом энергетическим каналом, который продолжает функционировать, — подлетев, Леса кивнула на карту, а затем указала рукой на стеклянный шар и добавила: — Это фокусирующий кристалл.

— Фокусирующий что? Силу?

— Нет, — Леса покачала головой. — Этот артефакт фокусировал поисковое заклинание.

Произнеся это, фея подлетела к шкафу с костями, зависла и пробежала взглядом по разложенным там экспонатам.

— Это как? — в спину ей произнес я. — И зачем фокусировать заклинание?

— Здесь где-то есть твои кости или сушеная плоть, — не оборачиваясь, пояснила подруга. — Они сохраняют отпечаток души, понимаешь?

Твою ж мать…

Я тяжело вздохнул, поморщился от вони, выругался и устало покачал головой.

— Нет, не понимаю.

Услышав ответ, Леса резко обернулась ко мне и возмущенно нахмурилась. Хотела что-то сказать, но, похоже, вспомнила, кто перед ней, осеклась и уже спокойно поинтересовалась:

— Что из сказанного тебе непонятно?

— Ничего, — я развел руками и, кивнув на карту, добавил: — Для начала объясни: что такое Нить Миров.

— Нить — это условное название, — фея подлетела к карте и сделала круговое движение рукой. — Миров великое множество, и они находятся в постоянном движении. Иногда приближаются друг к другу, иногда отдаляются. Есть те, которые постоянно находятся рядом. Пространство между мирами называется Темнотой или астралом.

— То есть для того, чтобы попасть из одного мира в другой, нужно пролететь по астралу?

— Или пройти, — Леса пожала плечами, — но этого в большинстве случаев не требуется. Можно просто шагнуть из одного мира в другой, но так способны делать только одаренные или те, кто знает дорогу.

— То есть первый раз я перенесся…

— Потому что Аэнор стал твоим домом, а в родной мир можно вернуться из любого другого, — пояснила подруга. — У тебя оставалась слабая связь с Землей, и я смогла отправить тебя обратно, уверенная, что ты обязательно вернешься снова.

М-да… Все ведь так просто. Примерно, как в магазин сходить за бутылкой. Дорогу-то помнишь, ага… Любопытный, наверное, поинтересовался бы: как происходит процесс переноса, но мне неинтересно. У меня и так башка как у Страшилы опухла из-за торчащих иголок. Потом узнаю, если понадобится.

— То есть обратно на Землю мне уже не вернуться? — на всякий случай уточнил я. — Нет, мне и здесь вроде неплохо. Просто интересуюсь.

— Ты уже её не найдешь, — девушка опустила взгляд. — Миров несчетно, и для шагающего они не отличаются один от другого.

— Хорошо, тогда еще вопрос, — я посмотрел на карту. — Ты говорила, что в Разорванные земли переносятся обитатели других миров. Здесь могут оказаться мои соотечественники?

— Это исключено, — Леса вздохнула и подняла на меня взгляд. — В твоём мире не было Силы. Щупальца проклятия туда дотянуться не могут.

— Понятно, — я обвёл взглядом стол и остановил его на стеклянном шаре. — Выходит, какие-то уроды растащили мой труп на куски, в которых сохранились следы души и создали поисковое заклинание? Так?

— Да! — Леса согласно кивнула. — Заклинание было настроено на одну конкретную душу. Принося жертвы и пополняя запас своей Силы, этот тип шарил заклинанием по мирам. Возможно, не он один. Не удивлюсь, что в этих землях есть похожие лаборатории.

— В которых хранятся мои кости и сушеное мясо? — продолжил я её мысль. — То есть эти твари могут в любой момент меня найти?

— Уже нет, — Леса покачала головой и улетела к шкафу с алхимическими реагентами. — Заклинание уже бесполезно. Даже я не могу определить, где тут лежат твои останки. Тебя теперь можно узнать только при встрече. Почувствовать кто ты аров с десяти — двадцати.

— То есть истинная душа смешалась с моей, и это её изменило?

— Души не смешиваются, они сливаются в единое целое, — поправила меня девушка. — Но в целом ты прав. Это теперь твоя душа, а ты не тот, кем был раньше. Возможно, поэтому Сущее не позволяет мне вспомнить. Я должна привыкнуть к тебе такому и принять…

— Погоди, — я поморщился, — но там же, в святилище, полно моей крови. Её же можно собрать и сотворить новое заклинание.

Ну да… Я еще не очень понимаю возможности одаренных, но задницу нужно прикрыть в первую очередь. Совсем не хотелось бы идти по незнакомой земле, имея за спиной толпу благодарных поклонников. Куда как проще подняться наверх и уничтожить следы.

— За это можешь не переживать, — отмахнулась Леса. — Кровь держит следы души очень недолго. Не больше тысячи ударов сердца. Волосы, пот, остатки еды и результаты жизнедеятельности организма для такого заклинания бесполезны. Вот если ты оставишь тут один из своих пальцев. Хотя больше бы подошли кисть или стопа.

— У меня тупой нож — долго придется отрезать, — мысленно выдохнув, произнёс я. — Поэтому в следующий раз.

— Как скажешь, — Леса улыбнулась, сделала приглашающий жест и указала на одну из полок. — Забери вон те две укладки и пузырек с обсидиановым порошком.

Я кивнул, подошел, взял одну из коробок и без труда прочитал нацарапанную на ней надпись.

Не знаю, но, очевидно, души во мне действительно слились, дополняя друг друга. Иначе как объяснить то, что слово из четырех корявых символов, звучащее по-русски «анеем» прочно проассоциировалось с серебром?

В коробке и правда лежал светлый металл. Четыре небольших слитка по сто граммов каждый. У местных, правда, не граммы, а граны, но мне привычнее думать, как раньше. В Аэноре система мер и весов похожа на земную, и совершенно по фигу, насколько метр короче, или длиннее местного ара. Главное, что это величины одной категории. К слову, слитки навскидку весили граммов по сто, значит, если отличия есть — они минимальны.

— Отдашь какому-нибудь меняле, и получишь по весу монет, — кивнув на слиток в моей руке, пояснила подруга. — Только все сразу лучше не менять — просто незачем. За один такой кусок тебе дадут монет десять-пятнадцать. Этого хватит на первое время.

— А десять монет — это много? — я вытащил слитки и по одному убрал их в карман. — Хотелось бы понять местные цены.

— Этого не скажу, — Леса пожала плечами. — Помню только, что такой кусок серебра — это примерно один имперский реал. Хороший рыцарский конь стоит полсотни реалов. Так что сильно не разгуляешься, но и голодать, думаю, не придется.

— Ладно, узнаем на месте, — произнес я, затем взял с полки вторую коробку, открыл её и вопросительно посмотрел на подругу.

— Это азурит, — пояснила Леса, кивнув на ярко синие камешки. — По весу стоит как серебро, можно продать любому алхимику.

— Ясно, — я кивнул, убрал коробку в карман, взял с полки пузырек и внимательно рассмотрел содержимое.

Никогда не видел вблизи обсидиан, но порошок из него был похож на небольшие иголки. Угольно черные, в половину еловых и все — странно-одинаковой формы.

— С этим сложнее, — прокомментировала подруга. — Такое количество порошка будет стоить порядка пятидесяти золотых реалов, но продать его можно только проверенному человеку.

— Обсидиан тут такой дорогой?

— Обычный обсидиан раз в тридцать дешевле серебра, — Леса подлетела и указала рукой на порошок. — Но здесь, как ты видишь, он необычный. Если сделать из обсидиана правильный жертвенный нож, и потом зарезать этим ножом человек десять…

— Резать тоже нужно правильно? — поинтересовался я, убрав пузырек в карман.

— Разумеется, — подруга легко пожала плечами и кивнула на шкаф с костями и заспиртованными органами. — Как ты понимаешь, хозяин этого кабинета в жертвах недостатка не испытывал. Ученые же в цивилизованных странах такого себе позволить не могут, а этот порошок нужен всем.

— Ученые, ага, — я оглядел полки с костями, хмыкнул и уточнил: — Больше ничего брать не нужно?

— Нет, — Леса покачала головой. — Оно или стоит недорого, или растворится в хранилище, а носить в мешке некоторые компоненты не стоит. Светлая инквизиция работает с присущим ей рвением. Не стоит им попадаться с про́клятым обсидианом…– И кстати, чуть не забыла… — девушка перелетела к столу и, кивнув на распятые тела, потребовала: — Иглы тоже забери. Они и так-то стоят немало, а уж после такого ритуала…

— Ты думаешь там, куда мы идём, они могут кому-то понадобиться? — поинтересовался я, направляясь к столу.

— Несомненно. Эти иглы как тряпки — легко впитывают эманации Тьмы и так же легко очищаются, — усевшись на край стола, пояснила подруга. — Нужно просто уметь их использовать. Правильно заполнять и так же правильно забирать накопленные эманации. Сейчас эти иглы заполнены. Если разом выпустить все, что в них есть, можно свести с ума сотню другую разумных.

— Так может быть ну его на хер? — я отдернул руку от трупа и с сомнением посмотрел на подругу. — Сейчас сделаю что-то не так и превращусь в идиота. Тебе оно надо?

— Милостивая Госпожа, дай мне силы! — Леса закатила глаза, вдохнула — выдохнула и, заметно сдерживаясь, произнесла: — Я же сказала, что нужно уметь обращаться с этими накопителями.

— Ну сказала, и что?

— Ты умеешь? — взлетев, уточнила подруга. — Знаешь, как высвободить Тьму из накопителей?

— То есть никакого вреда я себе не нанесу?

— Нанесешь, если воткнешь их себе в задницу! — возмущенно выпалила подруга. — Надеюсь, ты этого делать не собираешься?

— Вот почему ты такая вредная? — я сдержал улыбку и принялся выдергивать иглы из трупов. — Сразу не могла объяснить?

— А разве я не говорила, что в случае твоей смерти уйду в забвение вместе с тобой? — уже спокойно произнесла фея. — Ты мой старший, я твое продолжение. Никогда не посоветую что-то во вред. Даже если бы кто-то высвободил накопленную энергию из тысячи таких артефактов, с тобой бы ничего не случилось. Тьма может нанести вред такому как ты только прямым воздействием. Брошенное заклинание или направленное проклятие, целью которых должен быть именно ты. Понимаешь? И идиотом ты не станешь, даже если очень захочешь. Твой разум от подобного защищен.

— Это радует, — я кивнул. — Вот если бы ты рассказала все это сразу.

— Да не могу я так, — Леса нахмурилась и снова уселась на край стола. — Оно вспоминается внезапно. Увидела — вспомнила… Иногда оно просто появляется в голове. Если я буду рассказывать все, что вспоминаю, у тебя, как ты сам говоришь, уедет крыша. Поэтому я стараюсь лишнего не болтать.

Каждая игла в длину была около тридцати сантиметров и чем-то напоминала вязальную спицу, к которой прикрепили плоское костяное навершие. Материал — сталь или какой-то сплав, но явно не алюминий. Цвет — серебристый, на навершиях вырезаны непонятные символы.

Они были такие холодные, словно долго лежали в морозильнике. При этом никакого конденсата на накопителях не было. Хотя, чему, собственно, удивляться? Проще отключить голову. Знание физики тут не поможет.

— Слушай, а что это за звери? — уточнил я, убирая иглы в карман. — Какие-то местные обезьяны?

— Это гомункулы, — взлетев над столом, пояснила подруга. — Он создал их для того, чтобы пытать и убить.

— Как это создал? — я непонимающе поморщился. — Они же были живые…

— Так и есть, — Леса уселась ко мне на плечо и привычно одёрнула платье. — Для создания гомункула нужно правильно смешать мужское семя с конским навозом и продержать эту субстанцию в специальной ёмкости сорок дней, регулярно поливая её небольшим количеством собственной крови[1]. По завершению этого срока необходимо залить полученную смесь Силой и… результат ты видишь перед собой.

— Ты же не шутишь? — я с надеждой посмотрел на подругу. — Это какой мразью нужно быть, чтобы сотворить такое?

— Такой способ даёт огромный приток Силы, — Леса кивнула на трупы. — Эти уродцы были привязаны к создателю. Убив десять человек, он бы не получил столько…

— Хватит! — я сделал останавливающий жест. — Мне не интересны подробности. Эта мразь мертва, и не будем больше о нем.

— Наша Госпожа не требовала человеческих жертв, — подняв на меня взгляд, спокойно произнесла Леса. — На территории Четырех Королевств в жертву разрешалось приносить только животных. Ритуальные убийства разумных практиковали только последователи Сештар. Думаю, это чудовище стоит за всем, что здесь случилось.

— Потом расскажешь кто это, — произнёс я и тут наконец сообразил, что меня так напрягает.

— Ты в порядке? — заметив выражение моего лица, тут же поинтересовалась подруга. — Что-то вспомнил?

— Откуда он брал свои жертвы? И где их убивал? — я обвёл взглядом шкафы. — Тут же только куски. Здесь точно кроме нас никого нет?

— В здании ощущаются следы восьми разумных, а в конюшне еще недавно находились лошади, — спокойно пояснила подруга. — Эти люди, очевидно, слуги убитого. Одаренных среди них не было, и я бы таких легко прогнала. Впрочем, сейчас тут никого нет. В радиусе пяти лиг от особняка из живых — только мелкие звери и насекомые.

— То есть эти ублюдки поехали на охоту, за жертвами?

— Скорее всего, — Леса кивнула. — А людей резали в алтарной — под нами. Мы бы туда зашли…

— А тебя не напрягает, что лошадей в конюшне не осталось? — с сомнением произнёс я. — Этот Фатх умел летать? Как он перемещался?

Услышав вопрос, Леса нахмурилась, её фигура мгновенно сделалась прозрачной. Превратившись в призрак, девушка метнулась вниз и исчезла. Снова появилась через пару секунд и, судя по её лицу, у нас появились проблемы.

— Идем вниз! — снова обретя форму потребовала она. — Там Камень Перехода. Его необходимо разрушить, пока сюда никто не пришел! Быстро!

— Пошли, — я кивнул и побежал в сторону лестницы.

Уточняющих вопросов не задавал. То, что надо, мне объяснят, ну или увижу на месте. К тому же все было понятно и так. Камень Перехода — это аналог портала, через который Фатх ходил в гости к подельникам. Встречаться мне ни с кем не хотелось. Особенно после того, что я сегодня узнал и увидел. Успокаивало одно: если сюда до сих пор никто не пришел, то, скорее всего, никому не известно о смерти урода. Больше часа уже прошло…

Дверь в алтарную оказалась закрытой, но замка на ней не висело. Рванув ручку, я зашел внутрь, привычно сместился влево и… понял, что мы опоздали.

Помещение напоминало мясной цех, но трупов я здесь не увидел. Примерно десять на пятнадцать метров. Слева у стены стояли два больших шкафа с широкими потемневшими полками. В паре метров от одного из шкафов стояла прямоугольная тумба для рубки мяса. В ней торчал жуткого вида топор. В правой части помещения, на стене, висели какие-то хозяйственные тряпки. Около них в два ряда были развешаны разделочные инструменты. Внизу, вдоль стены стояли завязанные мешки с темными пятнами на боках.

На противоположной стене, на всей её площади была нарисована огромная паутина с висящими на ней человеческими костями. В центре этой мерзкой композиции был изображен рогатый череп с паутиной в глазницах. Прямо под ним стоял алтарь. Прямоугольная коричневая плита размерами два с половиной на полтора метра. Дальняя половина алтаря несла на себе следы крови. Запах стоял соответствующий, но ни одной мухи здесь не летало.

Камень Перехода — прозрачный кристалл размером с кулак, лежал на металлической подставке, в трёх метрах справа от алтаря, и возле него стоял мужчина в черном плаще с откинутым капюшоном.

Лет сорока на вид. Высокий, плешивый с козлиной бородкой, серым лицом и оранжевыми глазами. Черты лица грубые, физиономия простоватая, но этот тип намного опаснее Фатха. Не знаю, откуда пришло понимание, но размышлять времени не было. Это однозначно не друг. У меня не может быть друзей в этом доме.

Все это уложилось в голове за мгновение, и я, уходя влево, выхватил «Глок». Выстрелить не сумел, мужик определенно ждал и среагировал раньше. В тот момент, когда я заходил в помещение, он шагнул навстречу и резко выбросил от груди правую руку. Так словно бросал фрисби.

В следующий миг в меня словно врезалась боксерская груша. Сильнейший удар отбросил тело назад и впечатал во вторую половину двери. Следом прилетели черные Стрелы. Раздался сухой треск. Грудь и правый бок обожгла резкая боль, и меня пригвоздило к дверному полотну как какого-нибудь жука. Перед глазами на миг потемнело, и я перестал чувствовать тело. Нет, боль никуда не ушла, тяжесть пистолета ощущалась в руке, но суставы и жилы скрутила мерзкая судорога. Заклинание, очевидно, задело какие-то нервы.

Лесе тоже досталось. Фея замерла в воздухе справа в полутора метрах впереди, и её фигуру окутывало облако черного дыма. Подруга, судя по всему, не могла больше летать, словно влипла в невидимую паутину.

Проклятая магия! Кристаллическое древко стрелы торчало из груди сантиметров на тридцать и не имело ни оперения, ни хвостовика. Достаточно шагнуть вперед…

— Как же долго мы тебя искали, — мужик усмехнулся и, подойдя, смерил меня презрительным взглядом. — Выглядишь отвратительно. Не представляю, как ты смог убить этого идиота. Хотя, тебя, наверное, уже нашла эта мелкая сучка? — он снова усмехнулся и оглядел пространство вокруг меня. — Она же где-то здесь? Слабая и уже бесполезная. Думали, у вас будет время восстановиться?

Голос у него был такой же мерзкий, как и физиономия. Этот тип явно наслаждался моментом, уверенный в своей безнаказанности. Иначе, зачем бы эти киношные разговоры? Впрочем, сразу он меня не добьет. Ему же нужно провести какой-то там ритуал и вытащить душу. Не знаю, но, возможно, в процессе появится шанс? Ведь никто тут сдаваться и подыхать не намерен. Да, пробитая стрелой грудь — это серьёзно, но Леса вылечит и не такое. Если, конечно, мы с ней выберемся живыми из этой кучи дерьма.

Все то время, пока он болтал, я пытался поднять правую руку, но без толку. Хорошо хоть пистолет мог держать, а то бы вообще труба.

— Сущее несправедливо, ты не находишь? — изобразив грустную улыбку, продолжил говорить мужик. — Тебе достаточно просто убить, а мне приходится ждать момента, когда ты перестанешь сопротивляться судьбе. Зря стараешься, но твое упрямство забавляет. Мне нравится видеть тебя таким, поэтому я подожду.

«Так вот чего он разговорился», — подумал я и, с трудом шевеля языком, прошептал:

— Ты кто, урод?

— Я Найл Касем — один из девяти аколитов Хозяйки Забвения, — глядя мне в глаза бесцветно представился аса. — Это мой дом. Фатх был моим учеником, а ты… — Он усмехнулся. — Когда-то мы были приятелями, но потом наши пути разошлись. Десять оборотов назад, они разошлись окончательно.

— Это… когда… ты… продался Хаосу? — прошептал я и скривил губы в улыбке.

Не знаю, что делал этот урод, но мне с каждой секундой становилось хуже. Грудь горела и легкие разрывались во время дыхания, на губах пузырилась кровь. Перед глазами расплывались круги, мысли путались, суставы ломило, но я продолжал держать в руке пистолет. Понимал, что пули эту тварь не возьмут, но продолжал упрямо сжимать пальцы на рукояти. Ведь стоит только дать слабину… Отступить на шаг, и все закончится.

— Ты дурак, Райн, — холодно произнёс Найл. — Дурак и предатель! Давай уже, успокойся и прими то, что тебе предначертано. Я отпущу тебя быстро.

— Мразь… — хрипло прошептал в ответ я, и хотел еще что-то добавить, но в этот момент в голове торжественно прогремел голос моей крылатой подруги.

— Райн Ашер! — обрадованно воскликнула Леса. — Шад Радалы, легат Первого Легиона! Верный аколит Госпожи!

В следующий миг облако, окутывающее подругу, почернело и тут же исчезло. Леса взмахнула руками и пронзительно закричала. Жуткий протяжный звук резанул по ушам и, отразившись от стен, разорвал паутину поганого заклинания. Боль ударила по мозгам, но оковы пропали, и я, бросив в карман пистолет, тут же выхватил меч.

Найл отшатнулся. Лицо ублюдка исказила гримаса, и он, резко выбросив руку, швырнул в фею какую-то черную мерзость. Крик тут же оборвался. Леса исчезла, но меня это уже остановить не могло. Резко шагнув вперед, я сорвал тело со стрел и загнал клинок в грудь своего мучителя.

Острие меча с глухим звуком зашло под ключицу и пробило тело насквозь. Глаза ублюдка расширились, рот распахнулся. Найл попытался схватить меня рукой за плечо, но никто ему этого не позволил. Понимая, что на второй удар у меня сил не хватит, я сбил руку мага запястьем и рванул оружие в ране. Продолжая движение, впечатал в морду ладонь, зло оскалился и активировал Скверну.

Этого оказалось достаточно. В тот момент, когда моя изменившаяся ладонь прилипла к физиономии Найла, маг захрипел и содрогнулся в конвульсиях. Изо рта умирающего выплеснулась кровь, он дернулся в последний раз и завалился на пол.

Убедившись, что противник подох, я вытер губы, оглядел комнату и направился к лежащему на подставке кристаллу. Кровь стучала в висках, грудь и бок разрывались от боли, перед глазами плыли прозрачные пятна, но останавливаться нельзя. Потеряю сознание и умру. Ну или кто-то придет и добьет.

Мысли ворочались как жернова. Думать ни о чем не хотелось, но мозги тоже нельзя отключать. Нужно решить, что делать и как пережить случившееся. Лесы нет, и лечить меня некому. Эта паскуда отправила фею в забвение, но моя маленькая подруга не погибла! Она жива, пока жив я, и мне нельзя умирать хотя бы поэтому. Раны вроде бы не смертельные…

Размышляя так, я дошел до стойки и ударом меча превратил Камень Перехода в груду бесполезных обломков. Затем глубоко вздохнул, пережидая откат, обернулся и остановил взгляд на трупе. Лесы нет, но и я не простой парень. Моя душа сумела сбежать от этих уродов, и вряд ли она хочет потерять это тело. Нужно ей немного помочь.

Криво усмехнувшись, я убрал меч в карман и направился к трупу. Подошел, оглядел убитого и озадаченно хмыкнул. Этот упырь и при жизни не был красавцем, но сейчас его физиономия была похожа на грядку. Кожа потрескалась, покрылась язвами и потемнела, оранжевые глаза стали кровавыми из-за полопавшихся капилляров. Впрочем, удивило меня не это. На лбу покойника проступил угольно-черный крест. Та самая перечеркнутая «Х», но моя Скверна тут не причем. Он что-то говорил про несправедливое Сущее? Что мне достаточно просто убить? Не знаю, но думать об этом буду потом. Сейчас нужно помочь своей сущности — подкинуть ей немного эфира.

Отпечаток души Найла был заметно крупнее и тверже того, что я забрал с трупа его ученика. Памятуя слова подруги, я быстро растер его между ладоней и… ошарашенно выдохнул. Кисти рук окутало густое облако оранжевого дыма. Появившаяся субстанция поднялась по рукам, стекла вниз и тонкой струйкой улетела в сторону алтаря. Грудь стянуло ледяными канатами, и я почувствовал, что теряю связь с этой реальностью.

По ощущениям — словно махнул на голодный желудок пару стаканов крепкого самогона. Голова пошла кругом, в ушах зазвенело, оранжевые фонари вспыхнули как прожекторы. Я выругался и, тяжело дыша, обвел помещение взглядом. В этот момент рогатый череп на стене приобрел форму и оскалился. Паутина резко приблизилась, и разум погрузился во тьму.

[1] Алхимик XVI века Филип фон Гогенгейм, известный как Парацельс, в своём труде De Natura Rerum описывал различные рецепты для создания гомункулов. Парацельс считал, что заключённая в особом сосуде человеческая сперма при нагревании и некоторых других манипуляциях (закапывании в конский навоз, «магнетизации») становится гомункулом. «Вскармливался» гомункул путём добавления в колбу небольшого количества человеческой крови. Время вызревания гомункула по Парацельсу — 40 дней, рост гомункула — 11–12 дюймов.