Аколит Хозяйки Забвения

Глава 7

Стыдно сказать, но разговаривая с Лесой в святилище, я постоянно ловил себя на ощущении нереальности происходящего. Возможно, сильно перенапрягся за день: слишком много всего свалилось на голову. Казалось, что все ограничивается тем мерзким залом, где Фатх собирался принести меня в жертву. Думал, выйду из святилища и увижу стены палаты сумасшедшего дома. Сейчас вспоминать это забавно.

Окно, из которого я смотрел на Аэнор, находилось примерно на пятом этаже над землей, если рассуждать в масштабах московских хрущевок. Вид отсюда открывался потрясающий. После рассказов подруги Разорванные земли представлялись выжженными пустошами, но это оказалось не так.

Особняк, в котором мы находились, стоял на холме, у подножия горы, метрах в трехстах над поверхностью. Откуда-то сзади, направо — до горизонта, тянулась горная цепь. Не Кавказ, но пара вершин покрыта снежными шапками.

Солнце уже поднялось над горами, и здесь оно такое же, как на Земле. Облаков в небе немного, видимость отличная и справа над горами виден силуэт одной из местных лун. От холма, на котором стоит особняк, насколько хватает глаз, простирается лесостепь. Какая-то невообразимая смесь африканской саваны и средней полосы России. Леса и рощи сменяются открытыми пространствами, на которых растут отдельные деревья с гигантскими кронами. Отсюда их размеры оценить сложно, но каждое, навскидку, не ниже московской высотки. Вдалеке, возле гор, раскинулось большое синее озеро. Слева от него, на равнине, пасутся стада каких-то травоядных животных. Я словно попал в передачу «В мире животных».

— Что ты там такого увидел? — заметив выражение моего лица, поинтересовалась подруга.

— Сама посмотри, — я указал рукой в сторону озера. — Ты говорила, что здесь полно нежити, но откуда тогда тут столько коров? Ну или кто там вдали пасется?

Спросил и по выражению лица подруги понял, что опять сморозил какую-то глупость. Собственно, как и всегда. Сидящая на плече девушка поджала губы и посмотрела на меня с участием. Затем вдохнула, выдохнула и тоже, как всегда, ответила вопросом на вопрос:

— А зачем, по-твоему, неживым нужны эти, как ты говоришь, «коровы»?

— Но ты же сама говорила, что мертвые что-то там жрут?

— Они жрут друг друга и трупы убитых людей, — пояснила подруга. — Как правило, выжирают часть головы — вместе с отпечатком души. Иногда и другие части тела, в которых сохранились остатки сущности. Мертвые их хорошо чувствуют. После этого лучи Чёрного Солнца изменяют останки. Черная душа утверждается в теле, у трупа отрастает новая голова, ну или что-то похожее, — Леса легко пожала плечами, — и покойник превращается в не-живого. С этого момента перед ним открываются два пути: окончательная смерть, или не-жизнь. С первым вариантом все просто: его могут упокоить или сожрать. Чтобы этого не случилось, не-живой должен убивать и тем самым становиться сильнее. Вместе с Силой у него появляются зачатки разума. Такие твари становятся осторожными, и способны сбиваться в стаи. Ну и так дальше — по цепочке наверх.

— Выходит, у животных души нет? — воспользовавшись паузой, уточнил я.

— То, что есть у животных, душой не назвать, и после гибели оно спокойно пролетает через путы проклятия, которое висит над Разорванными землями, — глядя в окно, пояснила подруга. — Однако некоторых из них после смерти могут коснуться лучи Чёрного Солнца. Не помню, от чего это зависит, но, как бы то ни было, не-живые животные — это очень опасные твари. Особенно если лучи коснулись крупного хищника. Пожирая себе подобных и убивая живых, он растёт и становится настоящим чудовищем…

— … с трупа которого можно забрать отпечаток души и растереть между ладонями, — усмехнувшись, произнес я. — Если так — эти Разорванные земли очень веселое место. Огромные охотничьи угодья, где каждый охотник в любой момент может стать жертвой.

— Так и есть, — не стала спорить подруга. — Летая к Храму Забвения, я видела несколько больших отрядов людей с имперскими флагами. Подлетела, послушала, о чем они говорят и узнала, собственно, что происходит.

— И чем там занимались эти отряды? Охотились на нежить?

— В том числе, — Леса кивнула и добавила: — Однако главной их задачей был поиск живых — из тех, кого выкидывает сюда из соседних миров. Как я поняла, Империя в той войне потеряла многих, и ей очень нужны новые граждане. Полагаю, там еще много таких отрядов, но нам с ними лучше бы не встречаться.

— Почувствуют во мне Тьму и сразу убьют?

— Нет, — подруга качнула головой, — В Астерионе хватает одаренных, чьей основной стихией является Тьма, так что ничего тебе не грозит.

— А почему тогда не стоит с ними встречаться?

— Потому что тебя заставят следовать вместе с отрядом, и в Империю мы попадем очень нескоро.

— Ясно, — я посмотрел в окно, обвел взглядом открывшееся пространство и поинтересовался: — А где хоть находится эта Империя? Как до нее отсюда дойти?

— Видишь те дома в лиге за озером? — Леса указала рукой направо. — От них нужно двигаться по прямой на восход. Примерно сто лиг или чуть больше. Дня за три доберемся.

Я посмотрел в указанном направлении и действительно увидел вдали аккуратные домики. Небольшие, деревянные с треугольными крышами. Всего двенадцать. С виду вроде бы целые, но людей я там не заметил.

— Жителям, скорее всего, не повезло, — правильно истолковав мой взгляд, пояснила подруга. Затем повернула голову и нахмурилась. — И долго ты тут собрался стоять? Это плохое место, Алексей. Чем мы быстрее отсюда уйдем, тем лучше.

— Согласен! — я кивнул и направился к следующему проходу.

Коридор заканчивался массивной деревянной дверью, оббитой по периметру ржавыми металлическими пластинами. Внутренне настроившись, я потянул бронзовую ручку, выполненную в виде головы какого-то местного зверя, зашел внутрь и… оказался в старом музее. По крайней мере, в первые мгновения подумалось именно так.

Странное, двоякое чувство… Сам я хмуро оглядывал открывшееся пространство, а мальчишка во мне прыгал от радости. Так же, как пару минут назад, при виде этого нового, чужого, но очень красивого пейзажа. Не знаю, сколько со мной такое продлится, но как же оно классно! Этот мир еще немного раскрылся. Тут есть и нормальные дома, а не только святилища со скелетами и алтарями.

Судя по увиденному, мы с Лесой оказались в жилых помещениях особняка, и проживал тут кто-то очень небедный. Пол открывшегося коридора покрывала потертая ковровая дорожка. Стены украшены большими пыльными портретами каких-то людей в потрескавшихся позолоченных рамах. Под потолком висят три люстры, выполненные из того же материала, что и светильники за спиной. Горит одна, но света хватает, чтобы разглядеть все помещение.

Пахло здесь соответственно: пылью, старым деревом и краской. Примерно такой же запах был в Зоологическом музее на Охотном ряду, в котором мне как-то довелось побывать. Только это не музей, а скорее дом-усадьба, поскольку в здесь реально жили какие-то люди. Фатх, очевидно, поселился здесь, когда хозяев не стало. Возможно, он их и убил. Впрочем, какая мне разница? Ублюдок подох, спрашивать все равно уже не с кого.

Коридор широкий. В длину — около сорока метров. Справа и слева виднеются пять дверей, ведущих в какие-то помещения. В торце коридора возле стены, справа от кадки с засохшим деревцем, на подставке стоит высокая ваза с рисунком, похожая на древнегреческие амфоры. Еще правее виднеется край перил, и там, очевидно, находится лестница.

Штукатурка на стенах в нескольких местах потрескалась, краска облупилась. Под потолком и на портретах полно паутины, но пыли на полу практически нет и причина понятна.

Метрах в двадцати впереди, на ковровой дорожке, с метелкой в правой руке стояла женщина.

Невысокая и некрасивая. Лет тридцати на вид, с простоватым лицом, бледной пергаментной кожей и светящимися голубыми глазами. Она была одета в простое прямое платье с прорехами, на голове матерчатая шапочка, похожая на те, что носят врачи. Лицо бесстрастное, рот слегка приоткрыт. Взгляд пустой и, по ходу, эта женщина словила столбняк. При нашем появлении даже не вздрогнула. Выглядит вроде бы не опасно, но достаточно жутко.

Остановившись на пороге и не зная, как поступить, я кивнул на женщину и поинтересовался:

— Эта тётка из мертвых слуг, о которых ты говорила? Хозяин подох и подвисла? Ну или чего она там стоит?

— Ты уж определись: висит она или стоит, — Леса фыркнула и спорхнула с плеча. — И да, это одна из слуг, но почему ты назвал её тёткой?

— Потому что она не похожа на дядьку, — я усмехнулся и пояснил: — А подвис, говорят про человека, который тормозит. В смысле тупит… Да ёп!

— Очень хорошо объяснил, — Леса тяжело вздохнула, смерила меня взглядом и полетела к ожившей покойнице.

Зависнув в паре метров напротив её лица, фея что-то негромко произнесла и указала рукой в конец коридора. Слов я не разобрал, но женщина их услышала. Примерно секунды через три мертвая вздрогнула, отшатнулась и, широко распахнув глаза, уставилась на висящую в воздухе фею. Леса произнесла что-то ещё, и во взгляде мертвой служанки наконец-то появилось осмысленное выражение. Она поклонилась Лесе и, обернувшись, направилась в сторону лестницы. Нормальной женской походкой!

— Какая-то странная у вас нежить, — хмыкнул я, глядя на возвращающуюся подругу. — Она вампир?

— Чего это вампир? — Леса непонимающе нахмурилась. — Детей Каали никто в здравом уме не возьмет на службу. Да и сами они в слуги к живым не рвутся. Это была обычная служанка. Что тебя в ней так удивило?

— Ну, наверное, то, что она похожа на человека, — пожал плечами я. — Мертвые тела разлагаются, а эта выглядела и вела себя как живая. Смотрела, и вроде как даже дышала.

— Так она же не дикая, — фея хмыкнула и снова уселась ко мне на плечо. — Эту женщину поднимал аса. Она не гниет и не воняет. Кто бы стал держать у себя дома разлагающийся труп? Ты в своем уме, Алексей?

— Да вот даже не знаю… В своем ли я уме, или уже ни в каком, — я хмыкнул и посмотрел на подругу. — То, что она не воняет, это, конечно, здорово, но на хрена ей дышать?

— Она не дышит, а изображает дыхание, — пояснила подруга. — Воздух ей нужен для того, чтобы говорить. — Девушка посмотрела на меня и картинно нахмурилась. — Меня ты почему-то об этом не спрашивал.

— Так ты мертвая⁈ — выдохнул я и нахмурился. — Ты вроде не холодная, и не похожа…

Услышав эти мои заявления, Леса закатила глаза, покачала головой и воскликнула:

— Задница Каали! Как же с тобой непросто!

Мне вдруг стало неловко. Я виновато посмотрел на подругу и произнес:

— Прости, если обидел. Ты мне нравишься и такой…

— Я фея Смерти, Алексей, — звонко засмеявшись, ответила девушка. — Дух, способный принимать материальную форму. Меня нельзя назвать ни живой, ни мертвой, потому что я никогда не жила.

— У меня сейчас крыша поедет и без этих объяснений, — со вздохом произнес я. — Буду улыбаться и хихикать на каждое твое слово.

Произнеся это, я прошел вперед и остановился у первой двери. Комната за ней, судя по всему, являлась кабинетом хозяина дома. В левом, дальнем от входа углу, возле разбитого окна стоял массивный письменный стол. Под слоем пыли на нем угадывались очертания чернильницы и небольшой фигурки, возможно, изображавшей какое-то мифическое существо. Рядом лежало несколько предметов, форма которых полностью скрывалась под серым покровом времени, не позволяя понять, что они собой представляли.

Слева от стола, возле стены, стоял большой книжный шкаф, на полках которого под слоем пыли сохранились какие-то книги. Стены помещения находились в плачевном состоянии: обои местами отклеивались длинными полосами, а штукатурка крошилась, обнажая сырую кладку. Над камином, находящимся в торцевой стене напротив стола, висел портрет мужчины средних лет с властным взглядом и аккуратно подстриженной бородой. Время не пощадило изображение: краски потускнели и в некоторых местах потекли. Физиономия изображенного мужика исказилась и выглядела довольно уныло.

По обеим сторонам от портрета висели таблички с вырезанными на них гербами или чем-то похожим. В углу, под скрещенными на стене мечами, валялась груда ржавых доспехов. Хозяин дома, очевидно, был благородным. Хотя это было понятно сразу. Ведь вряд ли в таком доме мог жить кто-то другой.

В воздухе витал запах старой бумаги и плесени. Комната выглядела заброшенной много лет назад, и заходить внутрь не хотелось. Нет, мне было безумно интересно посмотреть и потрогать тут каждую вещь, но не стоит попусту терять драгоценное время. Потом, если будет нужно, вернемся и все тут осмотрим.

— Как у тебя может поехать крыша? — озадаченно поинтересовалась подруга. — У тебя же ее нет. И почему потом нужно хихикать?

— В том мире, откуда я сюда пришел, «едет крыша» говорят о человеке, который сходит с ума. Из нормального превращается в дурака, — я сдержал улыбку и направился дальше по коридору. — Большинству людей в моем мире для этого достаточно было бы просто увидеть тебя. Не вникая в подробности твоего прошлого.

— Здесь похожая ситуация, — Леса печально вздохнула. — С ума при виде меня никто не сойдет, но большинство испугается. Считается, что феи Смерти являются тем, кто уже обречен.

— А это не так?

— Не всегда, — девушка пожала плечами. — Но я стараюсь никому не показываться. Ну их… Орать начинают или рыдать. Некоторые цепенеют… — фея обиженно вздохнула и посмотрела на меня: — Но мы-то с тобой давно. Почему у тебя едет крыша?

— От количества свалившейся на голову информации и непонимания местных законов, — я заглянул в соседнюю комнату и, не найдя там ничего интересного, направился дальше.

Вся эта пыльная старина: кресла, стулья, шкафы и портреты — нам в дороге никак не поможет. Да, наверное, можно было набрать тут какой-нибудь мелочевки для последующей перепродажи, но я совсем не торгаш. К тому же все самое ценное отсюда, скорее всего, уже давно вынесли.

В комнатах третьего этажа, судя по их виду, давно уже никто не бывал. В коридоре тоже свинарник, и непонятно что тут делала с веником эта тетка. Отсюда вывод: нам нужны помещения, в которых обитал Фатх. Там мы найдем воду и что-нибудь из еды. Леса, скорее всего, ни в чем таком не нуждается, но я-то не фея. У меня даже крылышек нет. Еще неплохо бы найти какой-то мешок, емкость для воды и какое-нибудь оружие, чтобы повесить его на пояс.

Кинжал, или большой охотничий нож подойдут лучше всего. Разорванные земли, по словам подруги, это не самое позитивное место, поэтому невооруженный человек там будет выглядеть подозрительно. Особенно с учетом того, что в мире хватает и магов, и некромантов. Да, я помню, что сюда попадают какие-то левые люди из соседних миров, но те миры, как я понял, находятся на таком же уровне развития, как и этот, а в Средневековье мужчины ходили с оружием.

На крестьянина я не похож, поэтому нужно соответствовать местным реалиям. Кинжал или нож будут выглядеть на поясе аутентично и в то же время достаточно безобидно. То есть при моем появлении никто разбегаться не должен. Ну и весят они не так чтобы много.

— Так что тебе непонятно? — голос подруги выдернул из размышлений. — Я же тебе вроде все рассказала.

— Да ты и сама ни хрена не помнишь, — я скосил на нее взгляд, улыбнулся и продемонстрировал плащ, который нес в левой руке. — Вот что мне с ним делать? Сразу надеть, или его тоже как-то нужно к себе привязать? И еще бы неплохо узнать, как он защищает владельца?

— Это обычный зачарованный плащ, — Леса спорхнула с плеча и, обернувшись ко мне, пояснила: — Такие вещи немного усиливают Щит своего владельца, но чудес от них ждать не стоит. Просто надень и носи. В дороге этот плащ тебе пригодится. Он не промокает, хорошо держит тепло и частично скрывает сущность хозяина. Ты надевай его прямо сейчас. Руки должны быть свободные.

— Хорошо…

Я кивнул, накинул на плечи плащ и скрепил его специальной застежкой. Затем заглянул в последнюю комнату, мысленно выругался и направился к лестнице.

Настроение испортилось, поскольку там, за дверью, оказалась детская. Так бывает… Можно сколько угодно слушать рассказы об уничтоженном королевстве и разгуливающей на его территории нежити. Оно вроде и плохо, но без подробностей. Где-то далеко и совсем не с тобой. Совсем другое — заглянуть в комнату и увидеть детские игрушки. В доме, где давно уже никто не живет.

— Смерть — это еще не конец, — правильно истолковав выражение моего лица, негромко произнесла Леса. — Все умершие получат новое перерождение. У детей оно всегда лучшее из возможных. К тому же совершенно не факт, что хозяева этого дома погибли. Они могли бежать в Риведу, Канцию или Эйнор. Думаю, туда ушла бо́льшая часть жителей Надала.

— Ты мне вот что скажи, — попросил я, спускаясь по лестнице. — Как давно тут святилище Госпожи?

— Оно было построено вместе с домом, — не колеблясь ответила Леса. — Считалось особой роскошью иметь такие в своих загородных резиденциях.

— А те картины на стенах? — уточнил я. — Они же не сами там появились? И вряд ли их рисовал тот урод, что собирался принести меня в жертву.

— Полагаю, поначалу оно было такое, как ты видел на острове Ади, — с грустью в голосе пояснила подруга. — Вся та мерзость была нарисована позже.

— То есть местные приняли изменившуюся Госпожу?

— Выходит, что так, — Леса тяжело вздохнула и опустила взгляд. — Или их заставили её принять…