Академия Врачевания. Неукротимое пламя

ГЛАВА 12

— Поверить не могу, поверить не могу, — бормотала Роза, снова и снова повторяя одну и ту же фразу, так что мне начало казаться, что ее переклинило. — Его Величество отравили! — она громко всхлипнула и разразилась неестественными, на мой взгляд, совершенно притворными рыданиями.

— Помолчи, Роза. Это еще неизвестно. Мы не знаем, что случилось на самом деле, — тихо и раздраженно пробормотал ей отец, а сам тем временем, глянул на меня. Мы встретились взглядом и тут до меня дошло. Не это ли то, о чем говорили Роза и Эллеор, обсуждая некий свой замысел, который должен был осуществиться первого декабря, на королевском балу? Что, если они имели в виду убийство короля? Мне вдруг стало жарко. Нет, я думала о чем угодно, но только не об убийстве, тем более короля. Но зачем? Зачем им понадобилось устранить его?

Вероятно, чтобы его место занял кто-то другой. А кто может занять трон правителя? Конечно же, наследник. Господи, как хорошо, что Кристиан лишен права наследования! Иначе бы я, грешным делом принялась подозревать его…

Остается Готтон младший. Почему его нет с нами на балу? Случайность ли это или так было задумано кем-то, чтобы обеспечить ему алиби? Я слышала, как кто-то из членов Совета, работающий в отделе расследований, говорил о яде… Драконий яд. Предположительно им отравили Его Величество.

Я отыскала глазами Кристиана. Он разговаривал с людьми из отдела расследований, приглашенными специально, чтобы расследовать смерть короля. Вампир выглядел бледнее обычного, но держался хорошо.

Когда Его Величество упал замертво, Кристиан бросился помогать ему, не веря, что отца больше нет. Кто-то пытался поднять его, но он вцепился пальцами в мертвое тело, не желая покидать его. А потом он резко встал. Его лицо было бледным и отрешенным. Я думала, он сошел с ума. Так думали и гости, а потому кто-то пригласил придворного лекаря. Тот немного поработал с Кристианом, побормотал какие-то заклинания, и вскоре Кристиан был прежним.

Все гости и члены королевской семьи сидели в Торжественном Зале — так было велено Советом. Каждый находился под подозрением, но мне казалось, что больше всех подозревают меня. Я то и дело ловила на себе пристальные, недоверчивые взгляды. Это нервировало. Хотелось вскочить и во все горло закричать: "Перестаньте, наконец, на меня пялиться, словно на моем лбу написано, что я убийца!" Я была посторонней на этом приеме, чужой. И я была феппсом. Маги ненавидят феппсов. Не удивлюсь, если мне пришьют смерть Готтона Брука старшего, даже не разобравшись до конца в его деле.

Ближе к полуночи эксперт из отдела магических ядов вынес вердикт — его Величество был отравлен драконьим ядом, добавленным в кубок с вином, глоток которого и стал для короля роковым.

— Яд дракона обладает сильнейшим токсическим действием, — сообщил все тот же эксперт.

— И его добыча запрещена, — добавил маг из отдела защиты правопорядка.

— Остается выяснить, каким образом был добыт тот самый яд, что стал причиной смерти его Величества, — отозвался его коллега. — Эта ваша работа, господин Майрон, — обратился он к дознавателю.

— Яд дракона не продается в аптечных лавках, и даже на черных рынках его не купить, уж за этим, я думаю, хорошо следят ваши коллеги, — ответил тот.

— Не сомневайтесь.

— Что вы. Не имею смелости. А потому предположу, что яд был добыт непосредственно из крови живого дракона.

— Помилуйте, господин Майрон! — воскликнула королева. Она была бледной, как и Кристиан, и все время терла белоснежным платком покрасневшие от частого контакта с тканью, а вовсе не от слез, которых почти и не было, глаза. — Вы, вероятно, забыли, что в Дэйтийском Королевстве не водятся драконы. Они давным давно были изведены!

Мужчина кивнул.

— Да, Ваше Величество. Были. Но не полностью. Совет по защите животных принял решение ходатайствовать о сохранении нескольких экземпляров этих редких, встречающихся исключительно в нашем мире, животных. И один из этих экземпляров, насколько мне известно, находится на территории Академии Врачевания, — он перевел взгляд на Кристиана. Это был немой вопрос, и вампиру ничего не оставалось, как ответить на него.

— Да, все верно, господин Майрон, — глухим, хрипловатым голосом произнес он.

— Это все она! Это она отравила Его Величество! — неожиданно для всех, а не только для меня, завизжала Роза, и указала длинным тощим пальцем на меня. МакКейн старший пытался сдерживать дочь, но бесполезно. Меня чуть не разразил истерический смех. Вот ведь гадина, а. То лебезила, то теперь, когда разыгрывать передо мной сцены уже нет надобности, она не стесняется показывать свое отношение!

— Думай, о чем говоришь, — огрызнулась я в ответ. Не собираюсь позволять этой стерве обвинять меня в убийстве, в котором она же, возможно и замешана. Как же я ее ненавижу!

— Не указывай, что мне делать, феппс! — истерила Роза, совершенно не стесняясь ни королевы, ни эльфов, которых она так боготворит, ни Совета.

— Роза, перестань, — вмешался Кристиан. — Что ты такое говоришь? — он подошел и обнял меня за плечи, отчего лицо Розы стало еще злее. Кажется, она окончательно пришла в бешенство.

— Разве ты не понимаешь? Опомнись, Кристиан! Эта девчонка убила твоего отца!

— У тебя нет права обвинять Стейси в преступлении, не имея для этого доказательств, — холодным тоном произнес вампир.

— Тебе нужны доказательства? — хищно прищурив глаза, прошипела Роза. — У меня их нет. Но есть факты!

— Что еще за факты? — устало спросил Кристиан, которому явно надоели выходки бывшей любовницы.

— Которые ты так упрямо отказываешься замечать! — парировала она. Кристиан молчал, а потому она продолжила: — Стейси дважды была в стойле дракона, и последний раз проходила там наказание, оставшись одна! Клаудиус рассказывал, что когда вошел, то обнаружил ее сидящей рядом с драконом. Он догадался, ЧТО она пытается сделать, но когда принял попытки остановить ее, она принялась сопротивляться, а затем и вовсе выдумала историю с нападением и домогательством, — Роза метнула в меня победоносный взгляд. Она сочиняла на ходу, и делала это искусно, как профессиональная сказочница.

— Лжешь, — прорычала я, не помня себя от злости. — Ты только что это выдумала!

— Клаудиус говорил, что видел, как ты сидела у лап дракона, — вкрадчиво повторила она, и на этот раз она говорила правду. Вот только я вовсе не пыталась добыть кровь дракона, я пыталась его освободить, облегчить его страдания! Но как я могу признаться в этом Совету?

Мне нечего было сказать, и мое молчание вызвало вопросы у дознавателя и сотрудников защиты правопорядка.

— Интересно, интересно, — пробормотал мистер Майрон, глядя то на меня, то на Розу. — Мисс Блэйн, пройдемте, пожалуйста, с нами.

— Не смейте! — прорычал Кристиан, вставая на мою защиту, на что дознаватель лишь улыбнулся.

— Ваше Светлейшество, не нужно мешать следствию. Мы всего лишь допросим мисс. Вы ведь хотите найти убийцу вашего отца?

— У вас нет оснований задерживать ее.

— Увы, есть.

— Все хорошо, Кристиан, — вмешалась я. Не хватало только, чтобы между Советом и Кристианом разразился скандал. Он итак сейчас как никогда уязвим.

И я позволила себя увести. Невидимые путы сковали запястья, наподобие наручников, но я не противилась. Бесполезно.

В сопровождении членов Совета я вышла из дворца в холодную ночь и села в карету, которая, взмыв вверх, помчала меня в неизвестность.

Меня доставили в здание того самого суда, в котором разбирали дело Клаудиуса, вот только мы не поднялись наверх, а спустились в подземелье.

Это были темные, сырые, унылые коридоры, вдоль которых располагались множество железных дверей, ведущих в тесные камеры. В одной из них меня и заперли.

— Почему вы поместили меня в тюрьму, даже не разобравшись, убийца я или нет? — попыталась выяснить, на что получила ответ:

— Тюрьму? — Майрон задумался. — А, вероятно, вы имеете в виду узницу? О, нет, это еще не узница, — он широко улыбнулся, но улыбка не была веселой, от нее стало не по себе.

— А похоже именно на нее, — мрачно возразила я.

— Это изолятор временного содержания. Побудете здесь до суда.

— До суда?! — ахнула я. — То есть, вы будете судить меня, не имея достаточных фактов для предъявления обвинения?

— Фактов достаточно, мисс Блейн, — ледяным тоном отрезал Майрон, после чего захлопнул дверь, и камера погрузилась во мрак. Хорошо хоть путы сняли, и я могла размять затекшие руки.

Итак, во что я влипла? Мне предъявляют обвинение в убийстве короля, даже не проведя как следует расследование. О чем это говорит? Я думаю, только о том, что членам Совета не выгодно, чтобы убийца был найден. А это в свою очередь, наводит меня на мысль, что Совет заинтересован в государственном перевороте. Что они замышляют? Неизвестно. И боюсь, что мне так и не удастся это узнать. Что грозит за убийство короля?

Мне стало холодно. В лучшем случае меня пожизненно запрут в какой-нибудь башне, но скорее всего, казнят. Как избежать этой участи? Доказать, что я не виновна. Как доказать свою невиновность людям, которые не заинтересованы в моем оправдании? Понятия не имею.

Остается надежда на Кристиана, но и он сейчас в опасности. Наверняка, злоумышленники готовят и на него свои цепи. Не зря ведь его пытались убить.

Мистер Вайз. Только он может что-нибудь придумать. Он не раз выручал меня, наверняка поможет и в этот. Да, нужно надеяться. Хорошо бы, если бы разрешили свидание. Сейчас я остро нуждалась в поддержке. Мне просто необходимо, чтобы кто-нибудь сказал, что все обойдется. Я готова поверить. О, я готова с жадностью проглотить любое обещание — так сильно мое отчаяние и не желание верить в безнадежность ситуации. Ну, не хочу я думать о том, что закончу свою восемнадцатилетнюю жизнь на виселице!

Или на электрическом… Нет, какое электричество, если здесь даже дорог нормальных не придумали?

Тогда, возможно, мне отрубят голову.

Или линчуют.

Или…

У меня закружилась голова. Обхватив ее руками и крепко сжав виски, я повалилась прямо на пол и неожиданно для себя завыла.

Проревев долгое, как мне показалось, время, я забылась тяжелым, безрадостным сном.

Проснулась от резкого звука. Это открылась железная дверь. В камеру вошел невысокий человек со светлыми, почти белыми волосами, одетый в темно-серую мантию, светло-голубую рубашку и коричневые брюки — почти такие же, как носят в нашем мире.

— Доброе утро, мисс Блейн, — поздоровался он.

— Не смешно, — сама того не желая, огрызнулась я.

— Меня зовут Зиас эль-Деграри, — невозмутимо представился он. — Я ваш адвокат.

"Я не нуждаюсь в адвокате, потому как ни в чем не виновата, — хотела ответить, но промолчала". Не стоит усугублять свое и без того плачевное положение.

— Меня нанял для вас Его Светлейшество.

— Кристиан?

— Да, господин Фицбрук. И кстати, у меня для вас есть кое-что, — адвокат порылся в портфеле, после чего протянул мне конверт. Я нерешительно взяла его, но вскрывать не стала. Кто знает, что за тип этот адвокат. Сейчас я не могу быть уверена, что он не подослан ко мне специально.

— Спасибо, — ответила ему. Мужчина кивнул.

— Я буду приходить к вам два раза в неделю. Это много, мисс Блэйн, — добавил он, когда я собиралась спросить, нельзя ли чаще. Если он, конечно, действительно, адвокат, настроенный защищать меня. — Чаще нельзя. Просьбы, корреспонденцию вы, кстати, можете передавать через меня.

Ага, только сначала я должна убедиться, что тебе можно доверять.

— Хорошо. Скажите, когда назначено слушание?

— Точная дата еще не установлена. Предположительно недели через две.

Долго. За две недели я здесь с ума сойду.

А с другой стороны, что же я буду делать, если меня сочтут виновной?

— У меня есть шансы? — напрямую спросила я.

Мужчина молчал. Думает, как бы помягче сообщить мне, что я покойница. Понятно.

— Первым делом я намерен получить от вас искреннее признание, мисс Блэйн, — заговорил он. Так-так-так. Это интересно. — Это необходимо для того, чтобы я мог действовать, исходя из того, что…

— Я не убивала Его Величество, — перебила его.

— И не знаете, кто это сделал?

— Разумеется, нет!

— Хорошо, хорошо. Я вам верю. Тогда вот что. Первым делом я намерен добиться для вас судебного допроса под действием нерушимой клятвы.

— Клятвы? В чем же я должна поклясться?

— В том, что говорите правду.

А не плохая идея. Если это поможет мне выйти на свободу и избежать наказания, я готова. А адвокат знает свое дело. Все-таки молодец Кристиан. Как же я благодарна ему! Несмотря на то, что ему самому сейчас нелегко, он позаботился обо мне.

— Хорошо, я согласна, — уверенно закивала я. — Мне скрывать нечего.

На душе стало легче, и даже когда адвокат ушел, мое настроение было куда лучше, чем еще полчаса назад. К тому же, он оставил две свечи, так что теперь я могла довольствоваться хоть каким-то источником света, а не сидеть в кромешной темноте, из-за которой казалось, вот-вот вытекут глаза.

Нетерпеливо вскрыв конверт, я с жадностью принялась читать письмо, отправленное Мелиттой. От Кристиана, почему-то, никакой весточки не было, не считая найма для меня адвоката. Нет, я не обижаюсь, просто это кажется мне немного странным. И да, я была бы рада получить от него хоть пару теплых слов в поддержку.

Почерк Мелитты был непривычно небрежным, словно она писала торопливо.

"Дорогая Стейси. Мы только что узнали, что тебя арестовали. Это ужасно! Как и случившееся с Его Величеством. Но ты должна знать, что ни я, ни ребята ни капли не верим в твою виновность. Ты должна это знать. Мистера Деграри прислал Кристиан. Я думаю, он хороший адвокат. Он тебя вытащит. Обязательно буду держать тебя в курсе всех событий.

I hope you have understood all.

Sincerely,

Твоя Мелитта."

Я снова и снова перечитывала письмо, не понимая, с чего это подруга вдруг перешла на английский в конце. Что она хотела мне сказать? Что адвокату нельзя верить? Но тогда зачем было писать мне это письмо с хвальбой в его адрес? Чтобы отвести подозрения?

У меня снова разболелась голова.

Я чувствовала себя так, словно находилась в яме, кишащей ядовитыми змеями. Змеи-интриги. Никогда не любила интриги. Не обладаю хитростью и прозорливостью, чтобы распознать чью-то искусно сплетенную ложь. Но теперь придется учиться. А ведь мистер Вайз предупреждал меня. Но почему от него нет ни весточки? Нет, конечно, я понимаю, что никто не обязан бросаться мне на помощь, но, черт возьми, через две недели состоится суд, на котором решится моя судьба.

Отчаяние снова стало овладевать мной. Страшно, когда не знаешь, кому верить. Ужасно, когда верить некому. Страшнее, пожалуй, только ожидание неминуемой смерти.

Нет, Мелитте я верила, и не сомневалась, что письмо прислано ею — маги не знают английского. Наверно. Сейчас я ни в чем не могу быть уверена.

Не нужно думать о плохом. Сейчас для меня главное — дождаться допроса, и тогда я смогу доказать, что не виновна. Придется довериться этому странному адвокату, иного выхода нет. Он мой единственный сторонник и помощник на данный момент. Если я не могу верить ему, то не могу верить никому.

К счастью, мне разрешили отправлять ему письма, чем я с удовольствием воспользовалась, и в следующий свой визит господин Деграри принес мне календарь и магические часы, которые через каждый час сообщали мне время.

— Первое слушание будет назначено на пятницу, это через три дня, — сообщил мне он через неделю после моего заточения.

— Кто будет на слушании? — затаив дыхание, спросила я, надеясь увидеть Кристиана и мистера Вайза. Но господин адвокат расстроил меня:

— Только члены Совета. И да, Стейси, вам нужно подготовиться к этому слушанию. Вы должны понимать, что дав клятву говорить правду, вы должны будете говорить то, во что свято верите сами, потому вы должны быть уверены в своих словах. Очистите разум от лишних мыслей — они будут лишь мешать вам.

— Понятно. Это напоминает детектор лжи, — хмуро пробормотала я. Мистер Деграри непонимающе уставился на меня.

— Что? Ах, да. Наверное, — рассеянно сказал он. — Что ж, мисс Блейн, готовьтесь к слушанию и надейтесь на лучшее, — ободряюще произнес он. — Увидимся в пятницу.

И я стала ждать.

Накануне пятницы, а это был день слушания, я не сомкнула глаз, всю ночь размышляя о предстоящем испытании. Решающем в моей жизни. Да что уж там — решающим мою жизнь.

Меня тревожили вопросы, которые будут задавать присяжные. Что, если они спросят о моем происхождении? Что, если не только Дарну известно о тайне мистера Вайза?

Если я солгу, то умру. А если Совет узнает о том, что я вовсе не ненавистный всему магическому обществу феппс, а внучка великого и ужасного лорда Эдварда Лоркенса? Его-то маги ненавидят куда больше, чем жалких, по их мнению, отпрысков недотеп.

Проворочавшись всю ночь, утром я встала разбитой и не выспавшейся. Но еще труднее оказалось испытание ожиданием. Время шло, а никто не торопился приходить за мной, отчего мне начинало казаться, что это все выдумка, плод моего разыгравшегося на фоне стресса воображения, подсовывающего теперь иллюзорные надежды. Неужели я схожу с ума? Нет, я не хочу лишиться рассудка. Это еще хуже, чем смерть. Уж лучше объявить голодовку и умереть, пусть даже смерть будет долгой и довольно мучительной.

Я снова легла на жесткую кровать, свернувшись калачиком и обняв себя руками. На этот раз усталость и бессонная ночь сделали свое дело — закрыв отяжелевшие веки, я моментально задремала. И даже скрип тяжелой металлической двери не потревожил мой сон.

Проснулась я лишь от звука собственного имени. Кто-то настойчиво и с каждым разом все громче, звал меня.

Открыв глаза, я обнаружила в камере господина Деграри и Майрона.

— Здравствуйте, мисс Блейн, — поздоровался адвокат. Второй лишь кивнул, да и то, думается мне, из-за того, что рядом находился уважаемый человек. Не будь его, этот Майрон не разошелся бы до таких любезностей.

— Здравствуйте, — приободрилась я. Значит, я все же не схожу с ума, что не может не радовать.

— Как спалось? — участливо поинтересовался Деграри. Он смеется?

— Как обычно последние несколько дней, — пробубнила я. — Скверно.

— Это плохо. Вы должны быть достаточно сконцентрированы и внимательны. Но ничего. Возможно, письмо от друзей вас немного взбодрит, — он извлек из кармана мантии два конверта и протянул мне.

— Спасибо, — я, под пристальными взглядами мужчин, раскрыла конверт. Читать письмо придется сейчас — потом может не выдаться возможности. Это, конечно, если слушание закончится плохо для меня.

Я едва не рассмеялась, обнаружив, что конверт запечатан паролем, содержащим вопрос, на который знала ответ только я. Ай, да Мелитта! Нашла способ уберечь письмо от посторонних глаз.

Значит, она все-таки не доверяет мистеру Деграри. Значит, ему не должна доверять и я, и это меня совсем не радовало. Ведь его мне нанял Кристиан. Если я верю Кристиану, то должна верить и его человеку? Но почему вампир до сих пор не связался со мной? Почему ни разу не прислал хотя бы пару строк?

Письмо от Мелитты и вовсе добило меня: оно было коротким, всего в одну строчку, состоящую из размытых, неровных букв, словно писал человек, страдающий сильным насморком и болезнью Паркинсона одновременно.

"Оливер мертв — не прошел этот чертов экзамен для феппсов.

Вот почему буквы были размыты — вероятно, Мелитта плакала, когда писала это.

На письмо от Лиззи так же была наложена защита.

"Стейси, мы в заднице. Мистер Вайз арестован и в Академии творится настоящий беспредел. Экзамены для феппсов начались раньше срока. Вчера экзаменировался Оливер. Результаты ты уже знаешь. Сегодня испытание предстоит Мелитте. Не переживай за нее. Мы что-нибудь придумаем. И держись, пожалуйста — не падай духом! Лиззи."

Оливер мертв… Экзамены начались раньше… Профессор Вайз арестован…

Я не отрывала взгляда от письма Лиззи. Листок вибрировал в моих пальцах, а пол камеры плыл перед глазами.

— Что-то случилось, мисс Блейн? — поинтересовался Деграри. Этот тип претворяется, что ничего не знает, но, тем не менее, очень желает, чтобы я рассказала. Чего он добивается? Ему важна моя реакция? Мое мнение на происходящее?

Я медленно покачала головой.

— Но вы расстроены, — настаивал адвокат.

— Да, я расстроена, — с трудом сдерживая раздражение, ответила я. — С того момента, как Совет решил повесить на меня убийство Его Величества, я только и делаю, что расстраиваюсь, и, по моему, это вполне естественно в моем случае, вам не кажется?

На лице Деграри мелькнуло замешательство.

— Да, вы правы, мисс Блейн, — сказал он спустя недолгую паузу. — Но надеюсь, что уже сегодня ваши переживания прекратятся.

— Господин Деграри, нам пора, — подал голос Майрон, который, вероятно, устал стоять, вытянувшись в струну.

Мистер Деграри кивнул, затем многозначительно посмотрел на меня, давая понять, что пора идти. Я была только рада покинуть это ужасное место под названием изолятор временного содержания.

Как только мы вышли в коридор, к нам тут же примкнули высокие люди в серых плащах. Их было четверо, и они окружили меня кольцом, расположившись по одному с четырех сторон. Меня едва не разразил истерический смех. Надо же, меня сопровождает настоящая делегация! Представляю, как уморительно это выглядит со стороны!

Я шла, щурясь — довольно тусклый свет коридора казался ярким после мрака камеры. Посиди здесь подольше, глядишь и вовсе можно лишиться зрения.

Мы поднялись на верхний этаж, а после чего вошли в судебный корпус — тот самый, где рассматривали дело Клаудиуса. Сегодня здесь все было почти так же, как тогда — те же люди, с такими же холодными лицами.

— Пожалуйста, мисс Блейн, пройдите в середину зала, — сказал один из них. Я послушалась.

— Итак, — не вставая, снова заговорил он. — Вы обвиняетесь в убийстве Его Величества — короля Дэйтии и почетного члена Совета. Вы согласны с обвинением?

Что-что? Я не ослышалась? Он спрашивает, согласна ли я с обвинением? Рехнулся он, что ли?

— Я не убивала Его Величество, — ответила я.

— Может быть, это сделал ктоќ-то с вашей помощью?

— Что? Вам так хочется повесить на меня хоть что-нибудь?

— Мисс Блэйн, воздержитесь от резких высказываний, — холодно одернули меня.

— Я не принимала участие в убийстве короля. Смерть Его Величества повергла меня в шок так же, как и всех.

— Вы согласны дать показания под нерушимой клятвой, мисс Блейн?

— Да, согласна.

— Вы осознаете, что клятву, называемую нерушимой, нельзя нарушить?

— Да. На то ведь она и зовется нерушимой.

Повисла тишина. Ну, да, не стоило язвить, но я не нарочно, честное слово. Просто само как-то вырвалось.

— Мисс Блейн, — обратился ко мне МакКейн старший — отец Розы. — Вам уже приходилось иметь дело с клятвой?

Что он имеет в виду? Неужели ему известно о том, что Кристиан давал клятву Мелитте? Но какое это имеет отношение к убийству короля? Зачем они вообще задают эти вопросы?

— Нет, сэр, — не очень уверенно, что, наверняка, было замечено судьями, ответила я. Но сейчас можно лгать. Пока что я не давала никаких клятв и за ложь меня не ждет смерть. Ну, если только судьи не решат приговорить меня к казни.

— Но вы уже слышали о ней? — настаивал МакКейн.

— Да, сэр. — Из рассказов Мелитты, блин. Но об этом этим людям знать не обязательно. — На уроках истории магии, сэр, — добавила я, и это было чистой правдой — на одной из лекций профессор Чедл, действительно, рассказывала нам о действии клятвы, которую нельзя нарушить.

— Хорошо, — со скользкой улыбкой выговорил папаша Розы. — Тогда вы должны знать, как она действует. — Он встал и, кивнув коллегам, подошел ко мне. — Я возьму на себя труд стать преемником вашей клятвы, мисс Блейн.

Дальше он провел точно такие же манипуляции, как это делала Мелитта, сделав при этом надрез на моей руке как можно более глубоким и неаккуратным. Садист несчастный.

Когда клятва говорить только правду была дана, Совет перешел к допросу.

— Скажите, мисс Блейн, — первым начал МакКейн, — какие отношения вас связывают с Его Светлейшеством?

С Его Светлейшеством? Это он о Кристиане? Вопрос застал меня врасплох. Вообще-то я ожидала, что Совету куда интереснее, кто убил Его Величество.

— С Господином Фицбруком, мисс, — добавил он.

Вот какое ему дело, а, если его дочурка все равно собирается замуж за другого? В том, что это Роза наябедничала папочке про меня и Кристиана, я почти не сомневалась. Ну, по крайней мере, в данный момент.

Я не знала, что ответить. Не потому что боялась врать, а потому что сама не знала ответа. Кто для меня Кристиан? Друг? Нет, разумеется, больше. Я испытывала к нему отнюдь не дружескую симпатию. Но вот кто я ему? И кем мы приходимся друг другу?

— Я не знаю, — решила ответить, как есть, и будь, что будет.

Смерть не настигла меня подобно удару молнии или стае адских псов (именно так я представляла себе смерть от нарушения клятвы). Вообще ничего не случилось. Кажется, МакКейн пришел в замешательство.

— Хм. Что ж, — пробубнил он.

— Господин, МакКейн, думаю, стоит перейти к главному вопросу, — обратился к нему коллега. Да, давайте уже перейдет к делу, и поскорее закончим эту пытку.

— Да, разумеется, — отозвался тот. — Мисс Блейн, планировали ли вы убийство Его Величества?

Скотина. Знает же, что нет.

— Нет, не планировала, — уверенно, и даже задрав подбородок, ответила я.

— Знали ли вы о том, что на Его Величество планируется покушение?

О-па. А это уже сложнее… Могу ли я с уверенностью заявить, что не знала, если мне было известно о том, что Роза с Эллиором замышляли что-то в королевском дворце во время праздничного бала? Нет, я только догадывалась, что они что-то замыслили, но и понятия не имела, что это будет убийство короля, а потому произнесла:

— Нет, не знала.

Снова тишина.

— Итак, коллеги, — первым нарушил паузу тот, что восседал посередине. — Судя по всему, мисс Блэйн не имеет отношения к убийству Его Величества, — он говорил это с явным разочарованием. Мне стало смешно. Как жадно им хотелось обвинить меня, девочку-феппса и приближенную к Его Светлейшеству, в убийстве короля! И смех, и грех. — Что скажете, господин эль — Крэллари?

Господином эль-чего-то там оказался высокий беловолосый мужчина в длинной серебристой мантии. Он стоял в дальнем углу зала, и до этого момента я совершенно его не замечала. Это был эльфом. И его явно уважали в Совете.

Я, затаив дыхание, смотрела на него и ждала, когда он заговорит.

— Госпожа Блейн не является убийцей Готтона Старшего, а потому не имеет смысла и дальше держать ее под стражей.

Тяжелый груз, сдавливавший все это время плечи и грудь, рухнул, растворился, исчез, позволяя теперь дышать всласть.

Высокие двойные двери тяжело, шумно открылись, и в зал, цокая каблуками, впорхнула Роза. За ней следом, едва поспевая, бежал молоденький паренек — секретарь. Почему эта стерва врывается в зал, где идет суд, и никто даже не пытается ее остановить?

— Не торопитесь, — звонким, высоким голосом сказала она. Поглядите на нее — распоряжения отдает! И не кому-нибудь, а членам Совета. Хотела бы я посмотреть, как ее выставят вон.

— Роза, что ты здесь делаешь? Кто тебя впустил? — МакКейн говорил спокойно. Было не похоже, что бы он был рассержен выходкой дочери.

— Я, папа, пришла помешать ей обвести всех вокруг пальца, — она уничтожающе посмотрела на меня. Я же смотрела на нее с недоумением и даже любопытством. Интересно, как же она собирается оспаривать решения высшей главы Совета, коим являлся приглашенный эльф? — Я долго молчала, но сейчас… — Роза опустила глаза в притворной стыдливости. Вот же актриса. Я забеспокоилась. От этой змеи можно ожидать чего угодно, и сейчас, к своему ужасу, я не могла даже предположить, что она задумала. Эх, если бы я могла хотя бы догадаться. — Я не могу допустить, чтобы она обманула вас, господа!

— О чем ты говоришь? — вопрошал ее папочка. Клянусь чем угодно, что он прекрасно обо всем знает. Что, черт возьми, эти люди замышляют?

— Господин МакКейн, думаю, вашей дочери стоит уйти, — вмешался один из судей. Да, и я так думаю. Выпроводите ее уже скорее!

МакКейн молчал, а Роза продолжала петь свою песню, смысл которой пока что оставался понятен только ей одной. Молитвенно сложив руки, она обратилась к отцу:

— Отец, прошу, позволь мне высказаться! Господа судьи!

— Говори, — вмешался стоявший в стороне эльф.

— Спасибо, — в притворной благодарности сказала Роза с улыбкой, которая не имела ничего общего с признательностью. — Эта девчонка, — она ткнула в меня пальцем. Когда-нибудь я ей их сломаю. Ее тощие кривые пальцы-указки. — Она обманщица и самозванка!

— Дочь, что ты такое говоришь? — притворно ахнул ее папаша. Он, вероятно, тоже с отличием закончил актерские курсы.

— Я знаю, вы мне не поверите, но вы не сможете не поверить ей, — она крикнула что-то на незнакомом языке и в зал впорхнула птица. Это была неркида. Зачем она здесь? — Все мы знаем, что неркиды не умеют лгать.

— Мы готовы выслушать вас, мисс МакКейн, но хотелось бы, чтобы вы как можно быстрее перешли к делу, — недовольно проворчал Майрон, который тоже был одним из членов Совета.

— Да-да, простите, — виновато пролепетала Роза. — Говори все, что слышала у кабинета Мистера Вайза, — приказала она неркиде.

И та заговорила привычным для неркид каркающим голосом:

— Господа говорили о мисс Стейси. Господа спорили друг с другом. Господин, называемый Виктором, обвинял профессора Вайза в великом преступлении против воли Высшего Совета. "Фабиан! — кричал он. — Вы совершили непростительную, я бы сказал даже, губительную ошибку! Вы сохранили жизнь младенцу, который может погубить все магическое общество! Вы оставили в живых проклятое дитя! Вы позволили ребенку вырасти, и даже, спустя восемнадцать лет, предоставили убежище в стенах Академии. Я знаю, кто это дитя. Это Стейси Блейн. Девчонка, которую вы выдаете за феппса!"

Я ощутила, как пол вот-вот уйдет из-под ног. Так вот, кому принадлежала та неркида, что набросилась на меня у дверей ректора, когда я застала ее подслушивающей разговор с Дарном. Это была неркида Розы! Может быть, она и за мной шпионила? Боже…Это конец…

Некоторое время в зале царила тишина. Первым нарушил ее эльф.

— Это правда? Ты внучка Лорда Лоркенса? Профессор Вайз, действительно, предоставил тебе убежище в стенах Академии и велел притворяться феппсом? — эльф говорил спокойно, и даже мягко, но, тем не менее, от его голоса веяло холодом, и если вначале он показался мне добрым, то теперь я поняла, что ошибалась — за доброту я приняла хладнокровие и отрешенность.

Помня о данной мной клятве говорить правду, я вынужденно ответила:

— Да.

Тихие возгласы прошлись по залу.

— Что прикажете делать, господин эль-Крэллари?

Помолчав, эльф выдал:

— Наш народ долгие годы боролся с тьмой, сгустившейся над человечеством с приходом к власти Эдварда. Мы понесли значительные потери, но, тем не менее, именно благодаря нам Его Темнейшество потерпел поражение. Мы поклялись, что проклятый род Лоркенсов прекратит свое существование, и когда стало известно о рождении дитя, девочки — последней из рода, наш Совет принял решение уничтожить младенца. Это дело мы передали лучшему и верному нашему стороннику — Фабиану Донатану Вайзу, почетному члену младшего Совета. Как видим, он предал нас. Но теперь стоит вопрос о ребенке, который уже не дитя, а взрослая личность. И хотя я не вижу мрака в душе этой девушки, — при этих словах я в надежде подняла голову и решилась посмотреть на эльфа, но тут же сникла, — первородное зло таится в ее крови, ее плоти и генной памяти.

— И…Каким же будет ваше решение? — настаивал один из судей.

— Я бы назначил высший суд, но боюсь, что это лишь отнимет у нас время, которое нельзя терять по причине того, что Лорд Эдвард жив, кто бы там что ни говорил, и набирает силы. Мистер МакКейн, вам как никому это известно. А потому я беру на себя ответственность принять решение, с которым, думаю, Высший Совет согласится. Дело восемнадцатилетней давности должно быть завершено.

— Что?! — я сама не поняла, как выкрикнула это. Тело била дрожь от охватившего меня отчаяния и паники. — Вы не можете! Если вы убьете меня — человека, не тронувшего за всю свою жизнь и котенка, то чем же вы лучше Его Темнейшества? Вы самое настоящее зло!

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, девочка, — спокойно, и с прежним холодом возразил эльф. Черт бы его побрал! Подлый гаденыш!

Нужно бежать. Но как? Ох, если бы только при мне была моя палочка. Та самая, которую достал для меня Чарльз. Думаю, вместе мы бы справились.

Не успела я об этом подумать и искренне пожелать, чтобы она оказалась в моих руках, как пальцы сами собой сжались, держа нечто прохладное. Опустив голову, я с удивлением обнаружила, что держу в правой руке ту самую палочку — черную, длинную и остроносую как школьная указка.

Нужное заклинание пришло в голову само собой, словно я давно уже знала его. Выкрикнув его, я направила палочку в пол, вызвав взрыв. Столп дыма закрыл меня от глаз судей, чем я моментально воспользовалась.

Выбежав из зала, я со всех ног помчалась по широкому коридору. Спустившись на первый этаж, я бросилась по атриуму, мимо статуи гарпиры, но до тяжелых серебряных дверей добежать не успела — раздался оглушительный вой, перекрываемый жутким ревом, похожим на рычание дикого животного, только в десятки раз громче. Ей-богу, я чуть не лишилась слуха.

Двойные двери вместе со значительной частью стены с грохотом разнесло, словно что-то громадное врезалось в здание. И лишь присмотревшись как следует, я поняла, что это было.

Огромный, чешуйчатый хвост.

Дракон размахивал им, подобно нервничающему псу, и то и дело колошматил им в двери и стены.

Еще удар и глубокие трещины образовались на "здоровой" стене, которые угрожающе стали расползаться вверх.

Слабые стоны раздавались из-под завалов разрушенной стены — кого-то все же придавило.

Если этот дракон не прекратит, здание суда станет моим последним пристанищем.

Внезапно он словно услышал меня: жуткие удары прекратились. Оценив ситуацию, и решив, что медлить с побегом нельзя, я бросилась к дверям, вернее, тому, что от них осталось. Дракон, это, конечно, страшно, но Совет магов во главе с эльфом, жаждущим как можно скорее меня казнить, для меня сейчас куда страшнее.

Переступая через груды камней, я вынурнула на улицу и тут же прижалась к стене, потому как дракон неистовал: он снова начал размахивать своим огромным хвостом, а из пасти выпускал огненные струи. Рядом с зданием суда, помнится, раньше стоял аптечный ларек. Теперь его не было. Впрочем, как и красивых кустов, заботливо покрытых хлопьями снега.

Я крепче вжалась в стену, чтобы это чудовище меня не заметило. Хотя я уже имела опыт общения с драконом, все же не была уверена, что и с этим удастся сладить. Зажмурив глаза, чтобы не было так, страшно, я принялась перебирать ногами, медленно двигаясь вдоль стены.

— Эй, Стейси! Ты жива? — окликнул меня знакомый голос. Я удивленно взметнула голову и обнаружила Тэя, сидящего на спине чудовища. Да это же тот самый дракон, которого мы с Чарльзом ходили навещать! За спиной оборотня сидела Джози. — Ты в порядке? — повторил Тэй. Я кивнула. — Тогда чего еле плетешься?

— Страшно, — призналась я. — Если ты не заметил — здесь живой дракон! — оглядевшись вокруг, добавила: — Который спалил пол-квартала.

Мы расхохотались.

— Стейси, — Тэй спрыгнул первым и помог Джози. — Ты должна немедленно бежать. Стоять! — рявкнул он дракону, который нервно задергался, вероятно, намереваясь взлететь, обрадовавшись свободе.

— Куда? — хмыкнула я.

— Этого я не знаю, — Тэй улыбнулся. — Это будет зависеть от него, — он метнул головой в сторону дракона.

— Ты хочешь, чтобы я улетела на нем?! — я в ужасе переводила взгляд то на Тэя, то на Джози. Оба они активно кивали головами. Как китайские болванчики.

— Стейси, дело задница, — заговорила подруга. Посмотрев на нее, я поняла, что недавние размолвки между нами вмиг остались забыты. Я радостно улыбнулась, что было совсем не весело воспринято друзьями, потому как они неправильно истолковали мою улыбку.

— Чего ты лыбишься? — разозлилась Джози, а я неожиданно для себя расхохоталась.

— Стейси, ты в порядке? — забеспокоился Тэй.

Я кивнула.

— Просто я так рада видеть вас!

— Ой, мы тоже рады, и все такое, но время не ждет, Стейси, нужно делать ноги, пока тебя не хватились, — проворчал Тэй. — Непонимаю, почему за тобой до сих пор не гонятся.

— Потому что в здании паника, — Джози кивнула в сторону дверного проема, который теперь был полностью завален крупными фрагментами рухнувшей стены. — Давай, скорее взбирайся на дракона, Тэй тебе подсобит!

Я кивнула, но тут меня словно окатили холодной водой — я ведь даже не поинтересовалась, что с Мелиттой! А с другими ребятами-феппсами?

— Что с Мелиттой? Она в порядке? — перехватила и крепко сжала руку Тэя, который собирался обхватить меня за талию, чтобы забросить на спину дракона. Оборотень улыбнулся.

— Неужели ты думаешь, что я позволю этой крошке погибнуть? Мой отец позаботился о ней и еще двух ребятах с курсов. Он переправил их к своим друзьям, живущим на севере. Это далеко отсюда, они будут в безопасности.

— Хотелось бы надеяться, — вздохнула я, и, с помощью Тэя взобралась на дракона. Чудовище рыкнуло и выпустило из пасти столп дыма. — Ну-ну, не злись, — ласково погладила его по спине, и как ни странно, это его успокоило.

— Береги себя, — сказала Джози.

— Смотри, не стань его обедом, — шутливо добавил Тэй, имея в виду дракона.

— Спасибо вам, — я моргнула, стараясь прогнать навернувшиеся слезы. Горло сжал спазм. — Надеюсь еще увидеться с вами.

— А мы с тобой и не прощаемся, — ответил Тэй, но в этот раз в голосе друга не было уверенности. — Ну, все. Лети. Лети! — он хлопнул дракона по боку, и тот взмыл вверх. Я летела все выше и выше. К пушистым облакам, свободе и неизвестности.