Ойюшки…
Пожалуй, для сохранения чувства собственного достоинства стоит именовать эту ошибку пробной. Вот только если я тут сразу помру, то в летописях и в истории эту гибель вряд ли признают героической.
— померла. Вполне закономерная логическая цепочка.
Что там Плюшка мне обещал? Что моя глупость мне аукнется?
Ну и вот. Пожалуйста. «Ау» сотню раз. Точно аукнулась.
Психологом себя именуешь. Девушкой называешь. Интуицией гордишься. А сама… Да, да, да, можно и дальше вопить и ворчать на себя. Еще и поистерить для проформы.
Главное, не забыть, что все это надо совмещать с основной заботой и способами избавления от нее.
Оглядываюсь. Клетка, в которую меня посадили, огромна. И вокруг полно камней на любой вкус. Каменная куча бессистемно наваленных каменных каменьев на каменной площадке.
А за прутьями…
Кажется, меня все же запульнули к студентам. Но высадили не с той стороны.
Снаружи клетка окружена конструкцией, напоминающей амфитеатр. А на скамьях сидят парни. Здоровые такие молодцы. Как раз в поля запускать в пахотный период. Разом все планы отработали бы.
Насчитываю около пятнадцати крупных мужских особей. Наверное, это отдельная учебная группа.
Итак, меня все-таки превратили в зрелище. Или в опытный образец? В увеселительный элемент? Зайчиком им, может, попрыгать, а то больно уж жадно пырятся на меня.
— И правда девчонка, — басит здоровяк с шипастой прической.
— Девушка! Девчонка! — Снаружи начинается самый настоящий галдеж.
Не знаю уж, какие из них всех будущие лидеры, но эффект толпы делает свое дело. Я будто Снегурка с отжатым у дедушки с морозцем мешком, неожиданно оказавшаяся посреди детского утренника.
И чего так вопить и радоваться? Девушек, что ли, не видели?
Игнорирую игривые присвисты и бодро шагаю к решетке. Дуля, кстати, заныкался куда-то под одежду и больше мне конструктивных замечаний не делает. Видимо, лимит советов на сегодня исчерпан.
Забираюсь на камень, просовываю руку сквозь прутья и маню пальцем ближайшего здоровенного индивида. Парень, на которого пал мой выбор, весь покрыт маленькими выпуклостями, отчего кажется, что вместо кожи у него воздушно-пузырьковая пленка. Мысленно именую его «Пупырка» и снова шевелю указательным пальцем.
Пупырка медленно встает и разом перешагивает через две скамьи. Жду, когда его тело издаст тот же скрип, что и пленка. Или его «пупырки» от такой активности расхлопаются. Но нет — парень благополучно добирается до места, где я настойчиво обнимаюсь с решеткой, и зависает надо мной пупырчатой скалой.
Ого. А губы у него похожи на малюсенькие вытянутые и слегка розоватые воздушные шарики, да и нос явно из той же шарообразной категории. Если не знать, его легко можно спутать с антуражем батута.
— Скажите-ка, уважаемый, как мне называть место моей нынешней дислокации?
Ответом мне служит озадаченное моргание.
— Это арена.
Вздрагиваю из-за резкого контраста между внешностью и голосом Пупырки. У здоровяка высокие детские тональности. Не закрывай его громадный силуэт мне солнце, я бы решила, что мне отвечает семилетка.
— Учебная, — осторожно, даже с некоторой опаской добавляет Пупырка. — Учебная арена.
Где-то на фоне местные альфы делают мне комплименты вперемешку с всякими непристойностями. Мальчики — такие мальчики. Все бы им поиграться-поваляться.
— У вас занятие? — сосредотачиваюсь на пупырчатом «ребенке». Он смотрит на меня с любопытством.
— Угу. Боевка. С профессором Ярым.
Что ж, в чем-то Плюшка меня не обманул. И правда закинул на студенческое занятие. Вот только не удосужился предупредить, что я окажусь взаперти.
Боевка? Меня что, драться заставят? Вот полная ж…
— А ты правда девушка? — Голос Пупырки прямо звенит. Я ему явно жутко интересна. Как и многим здесь.
— Правда. — Изучаю взглядом окрестности. Каменюки, опять каменюки и вон там вдали — тоже каменюки. И больше никакого разнообразия. Входа-выхода тоже не видно. На пробу дергаю прутья. Тщетно.
— Настоящая и красивая? — смелеет Пупырка.
— Настоящая и красивая, — подтверждаю без тени сомнения, делаю пару шагов назад и обозреваю пространство за амфитеатром. — Но глупая, с прибабахами и с паразитом. Так что передай приятелям, что жрать меня во всех смыслах чревато знакомством с медицинской койкой.
— Правда? — Пупырка таращится на меня, едва ли не вжимаясь шарообразным телом в прутья.
— Правда, золотце, правда.
Еще раз просматриваю ряды шумящей публики. Хоть бы одно знакомое лицо! Конечно, я не особо верю, что кто-нибудь из тех, с кем я уже познакомилась, пришел бы мне на помощь. Эни, возможно. Или тот, как и говорил Плюшка, тяготится моим присутствием и будет рад лишней возможности избавиться от меня.
А что же Люкос? Он ведь меня якобы «присвоил».
Нет, достаточно. Опыта у меня уже полно. Надеяться нужно лишь на себя.
Поворачиваюсь спиной к зрителям и, приподняв руку к лицу, бубню в пустую ладонь:
— Зараза, зараза, прием.
Хитрющая мордуленция Дули мгновенно появляется на коже.
— Скучаешь, красотуля?
— Заметно, да? — от души иронизирую. — Откуда ты столько знаешь? Про Ярого и его мстительные замашки? Ты же, прости, конечно, но обычная метка, которая у меня недавно появилась. Так?
— Какая моя красотуля, такая и ее метка, — прощебетал смайлик, хитро мне подмигивая.
— В смысле доставучая и болтающая всякую фигню? — уточняю я. Эх, тяжело быть реалисткой.
— Способная и умелая. — Дуля вырисовывает мне на коже громадную ухмылку.
Ох ты ж, льстивая кракозябра.
— Ладно, проехали. Мы влипли, Дуля. — Указываю глазами во все стороны. — Признаю, по моей вине. Идеи?
Но пообщаться нам со смайликом так и не удается. Над ареной раздается громогласное:
— Ну что, дева, сводящая все старания бет в нуль. Готова к испытанию?