Академия альфачей, или Всем лечь на лопатки!

Глава 19. Буйство и условие

Алле-оп! И второй мой презентованный тапок летит точно в лоб презентовавшему, а точнее, многоуважаемому ректору академии. Что ж, не надо было так необдуманно высовывать нос из укрытия.

Десятью секундами ранее первый тапок цели не достиг, но, по правде говоря, я особо и не целилась. То был пробный замах. И теперь его результат, уныло повесив кроличьи уши, свисает с челюсти черепа, украшающего кресло Михаэля.

Визжу. И это вовсе не беспорядочное нападение на чужие барабанные перепонки ‒ нет, нет. Верещу не сумбурно, а с чувством, с толком, с расстановкой. Без пауз, но вдохновенно.

В общем, план до неприличия прост.

Вот она я ‒ субъект, который с чрезмерной активностью треплет нервную систему любому, оказавшемуся в зоне поражения одного из главных девичьих оружий ‒ чарующего голоса с мозгодробящими децибелами.

То есть кто я? Правильно, раздражающий элемент.

А что нужно делать с такими элементами?

Не, не, изолировать ‒ вариант не катит.

Отправить куда подальше? Чудесное решение проблемы!

Вот эту гражданку Лютикову, пожалуйста, бандеролькой тибидохните обратно в ее квартиру. Заранее всем спасибо за содействие.

Вот и все. Стала бы я еще ради чего-то горланящую чайку изображать.

Разве им в академии нужна истеричная дева? Ясный кексик, нет.

Теперь же стоит эту мысль подоходчивее донести до Мишани.

Чем я и занимаюсь вот уже в течение десяти секунд.

Двенадцати секунд. Пятнадцати. Так и дыхалки не хватит.

Я уже потрудилась к визгу добавить бонусом швыряние предметов. Тапки первые с честью принесли себя в жертву. А чтобы визжать и раскидываться предметами обихода было удобнее, я забралась с ногами на выделенное мне кресло.

С начала атаки ректор благоразумно схоронился за спинкой своего кресла. И периодически высовывался оттуда для оценивания изменений на поле боя.

И в последний подобный заход и получает по кумполу вторым кроличьим тапком. Урон от такого снаряда минимальный. Но главное ведь не вывести руководящее лицо из строя, а вразумительно втолковать, кто тут трындец истеричка и кого нужно по-быстрому отправить туда, откуда и стащили.

Резко смолкаю. Воздух закончился.

Мишаня высовывается из-за кресла и деликатно уточняет:

‒ А теперь я могу приступить к объяснениям?

Та-а-а-ак. Разумное в массы принести не удалось. Мне все еще хотят что-то втолковать. А я, в свою очередь, никакие объяснения слышать не желаю.

Ректор выбирается из укрытия и как ни в чем не бывало медленно приближается ко мне.

‒ Хочу прояснить ситуацию прежде, чем вы снова начнете чем-нибудь кидаться… ‒ Он озадаченно смолкает, потому что на этот раз на его бугристую голову приземляется мой носок.

Истерички без боя не сдаются, даже если это и мнимые истерички.

Открываю рот, чтобы воспроизвести еще одну забористую трель, как вдруг рама одного из окон вылетает и с грохотом обрушивается на пол. Стекла чудом не разбиваются. На вынесенное с мясом академическое имущество спрыгивает Малява и обводит помещение диким взглядом.

Исходя из выражения его мордочки, так и хочется озвучить:

«Кукусики!»

Уверена, щеночек примчался на мой визг. И попутно высадил ‒ предположительно, лбом ‒ окно руководителю академии. Маленький живой комочек без единой шерстинки ‒ оконную раму весом не меньше полтонны.

Пару секунд проводим в полном молчании. Я, стоящая на кресле, с открытым ртом и застрявшим где-то в горле верещанием. И ректор с Губкой Бобом на голове. И носочек, к слову, неплохо устроился на ректорской лысине. Живописно, со вкусом.

Замечаю, что моя псинка начинает раздуваться. А за этим всегда следует отменный залп.

‒ Малява, стой! ‒ Спрыгиваю с кресла и подскакиваю к щенку. Не совсем разумное решение, конечно же, ‒ вставать на пути у готовой к кислотным плевкам собачки. Но я надеюсь, что моя близость успокоит зверька.

Слегка не успеваю. Малява только меняет траекторию плевка, и прозрачная сфера пролетает чуть выше моего плеча. Ректор тоже уклоняется, и жертвой становится шкаф с книгами.

Второй раз! Мы плюнули в руководство уже целых ДВА раза.

Теперь с чистой совестью могу вещать, что «я плюю на ваши принципы в принципе».

Малява передо мной сдувается и вновь впадает в состоянии аморфности. А в оконном проеме неожиданно появляется задняя часть Радика. Спинка стула протискивается внутрь, и мохнатые лапы усердно лезут в помещение, а ноги в брюках, оставшиеся снаружи, с усилием этому препятствуют. Видать, считают, что без приглашения врываться как-то не солидно. А лапищам все равно ‒ они готовы присоединиться к любому буйству.

Прикрываю глаза. Глубоко вдыхаю. И взмахом руки выпроваживаю обоих из кабинета. Меня снова слушаются и быстренько ретируются. Правда через окно.

Как быстро и четко. Честно говоря, на повторный успех я не надеялась.

Чинно поправляю совершенно разлохматившиеся волосы, разглаживаю полы блейзера и шлепаю босиком обратно к креслу. Присаживаюсь и выжидательно смотрю на Мишаню.

Вариант с визгами потерял свою актуальность. После всего меня уж точно должны отсюда пинками погнать. Любого бы погнали. После порчи имущества и покушения на ректора. Второго, между прочим, покушения.

Мишаня в общее кратковременное безумство не вмешивался, предпочтя остаться молчаливым наблюдателем. И объектом наблюдения все это время была я. На его лице серьезность, от которой мне не по себе. С таким выражением только решать, сдаваться ли добровольно в ипотечное рабство.

— Мне очень жаль, — осторожно сообщаю я.

Нехорошо, понятное дело, местную верхушку кислотой обстреливать, но такой расклад, с другой стороны, тоже неплох. Сразу должно прийти понимание, что я — персона проблемная и оставлять меня здесь крайне нецелесообразно.

А еще зону моего разума, отвечающую за меркантильность, сильно волнует вопрос, станут ли с меня требовать компенсацию за нанесенный ущерб? Мне лишние траты сейчас ой как не ко времени.

— Знаете, а определенный смысл в этом есть, — задумчиво произносит он наконец.

— В чем?

С удивлением слежу за тем, как Мишаня присаживается на свое место. Он необычайно спокоен, будто ничего и не произошло.

Прохладный ветерок задувает через высаженное окно. Терпкий запашок исходит от оплавленных вещей в шкафу…

— Что вы оказались здесь.

— Нет тут никакого смысла, — хмурясь, отзываюсь я.

— В этой академии учатся только альфы — будущие лидеры своих видов. Однако всегда выделяется одно стипендиальное место, за которое могут побороться и беты — те, кому не посчастливилось возвыситься только лишь благодаря своему статусу, одариваемому с рождения. Альфы — лучшие, это факт. Но наша политика строится на том, чтобы даровать шанс показать себя и простым бетам. И это состязание.

— С кугой.

— Да. С опаснейшим существом животного мира. — Уголки губ Мишани дергаются в полуулыбке, когда он бросает взгляд на высаженную раму на полу. — Лавовые куги независимы и смертоносны, и следует сильно постараться, чтобы такой зверь признал за собой поражение. Не каждый альфа с таким сладит.

— Альфа не сладит? — хмыкаю. — Лучшим такой звереныш не по зубам, а вы его на соревнование к бетам подсовываете?

Мишаня с добродушным видом разводит руками.

— Бета, как потенциальный студент, должен с самого начала понимать, что в академии ему будет намного сложнее, чем истинным альфам. Беты не одарены врожденными силами как альфы. Они априори слабее. А значит, стипендиат должен заранее быть готов к тяжелому труду. Поэтому-то мы были заведомо уверены в том студенте, который бы победил лавовую кугу, и я бы со спокойной душой принял его в академию.

— Так проведите еще одно состязание.

Только пусть другого кугу ищут. Маляву не отдам.

— Не выйдет. Наша программа вступительного состязания построена на магии условий. — Ректор кивает в сторону проема, оставшегося от окна. — Основной элемент — лавовая куга. Магия начинает действовать, когда выполняется условие. А именно: лавовая куга признает, что противник одержал над ним верх. Вся магия построена на восприятии зверя. Это практически шедевр в искусстве магии.

— То есть Малява признал, что я над ним верх одержала? — со смешком уточняю я.

Мишаня кивает.

О, сила миски пельмешек! Моя бабуленька всегда права.

— А дальше? После выполнения условия что происходит?

— Победитель автоматически становится стипендиатом и полноценным студентом академии «Акрукс». — Мужчина касается пальцем свитка. — Он сотый в списке, и заклинание само вырисовывает на его теле метку академии. А использованная магия условия не отпустит стипендиата до тех пор, пока тот не завершит обучение.