Адвокат вольного города.6

Глава 25 Хет-трик

— Так, — Лещёв сурово смотрел на меня и полноватого парня, представителя фискальной службы, как опытный полководец на зелёных новобранцев, которых он твёрдо вознамерился послать в бой на верную смерть.

— Здравствуйте, Демид Фирсович, а Вы чего тут? — я вытянулся во фронт, как перед старшим по званию, коим, он в некотором смысле и был.

— В порядке замены по второму классу судей. Кое-кто ухитрился отравиться на свадьбе в массовом порядке. Но вы не бздите, мы с Родионовым давно все дела обмусолили и…

— А? — не понял растерявшийся представитель фискальной службы.

— Хер на… Я говорю, встать, суд идёт!

Фраза прозвучала довольно-таки странно, потому что мы с фискальщиком уже стояли в зале суда. Стоял и судья. Даже незнакомая помощница стояла. Фраза требовалась, что называется, ритуально, показывая, что Демид Фирсович тут суд, а не просто какой-то левый крендель в судейской мантии покрасоваться зашёл.

Вообще судья Лещёв был председателем суда по общей юрисдикции, а находились мы в «торговом суде», то есть другом учреждении. Однако, правосудию виднее, формально всё судьи приблизительно равны в высочайшем уровне доверия. Могли и перекинуть по процессам из суда в суд. На практике судья по чужим делам почти все дела, какие сможет, отложит на более поздний срок, чтобы первоначальный судья восстановился и стал в строй. И говоря эту фразу, он имел в виду, что уж если именно он уверенной походкой явился на заседание, то значит кризис серьёзный.

— Сильно траванулись?

— Морепродуктами. Но это к делу не относится, — важно нахмурился Лещёв. — Ужо я вас сейчас рассужу! Прошу садиться.

И мы сели. Это сильно было не по плану, однако… суд — это всегда фактор риска.

— Слушается дело… Натали, дай мне том. Крыжановский же у нас сегодня, а, Аркадий?

— Нет, — зашептал я. — Хокшилд Кустовой…

— Ах да! — решительно перебил меня Лещёв и достал другую папку из вороха. — Слушается дело… компания «Хокшилд Кустовой Майнинг» против Фискальной службы города Кустовой о признании сделки недействительной по признаку ничтожности. Суд в составе судьи Лещёва при секретаре… Как там тебя?

— Наталья Германовна.

— А фамилия?

— Власова.

— При секретаре Власовой. Отводы будут? Доверяем суду?

Мы традиционно промычали, что нет отводов, вполне себе доверяем.

— Права ясны, надеюсь, нет необходимости суду тут повторяться?

— Права ясны.

— Тогда давайте к сути. Чего мы тут собрались-то… Поступили результаты экспертизы. Знакомы с результатами?

— Нет, — подал голос я, — Они же только в суд поступили.

— Идите сюда, глянете. Копий у меня для вас нет.

Мы встали и подошли, он развернул и дал нам зачитать раздела «выводы» заключения экспертизы.

Бла-бла-бла… Подпись гражданина Хокшилда в разделе «директор» была выполнена неизвестным лицом, не указанным гражданином Хокшилдом, не соответствует образцам №2, №3, №4 представленным в качестве содержащих оригинальные образцы почерка и подписи, имеет следы подделки, либо технического выполнения, в соответствии с разделом 2 заключения.

— Так, вам всё понятно или будем Ваньку валять? — добродушно спросил Лещёв.

Фискальщик начал что-то бубнить себе под нос, по кругу повторяя слово «возражения».

— Вы вручили коллеге свои возражения?

— Нет. Просим отложить в связи с незаблаговременным вручением, — выпучил глаза представитель фискальной службы.

— Вручайте.

Он мне дал своё опус, я пробежал глазами.

— Заявитель, Ваше мнение по ходатайству об отложении?

— Возражаем, это затянет дело. Сроки у нас.

— Верно, сроки поджимают, пора уже и выносить. А насчет того, что Вы вроде как не готовы?

— Готов. Эту аргументы уже озвучивались, да и никак не перебивают результатов экспертизы. Прошу рассмотреть сейчас, не откладывая.

— То есть Вам не надо дополнительного времени?

— Нет.

— Ну тогда идите по местам… Заявитель, Вы своё заявление поддерживаете?

— Да.

— Полностью? — ехидно спросил он.

— А как же ещё?

— Ну у нас соглашение трехстороннее, Вы, потом вторая фирма и фискалы. Подписи Вашего директора подделаны. Но ведь про другого так не установлено?

— Мы говорим только про себя, — многозначительно ответил я, не понимая куда он клонит.

— А значит, Вы просите признать соглашение недействительным в Вашей части? В отношении Вас?

— Д-да, — не понимая, на что явно намекает Лещёв, кивнул головой я.

Вообще судья не может выходить за пределы заявленных требований, что-то придумывать, тем более корректировать эти требования, но Лёщева такие мелочи не могли остановить.

— Будете менять исковые требования?

— Ваша честь… Демид Фирсович, мы против затягивания, не хотим никаких новых уточнений, ходатайств и так далее.

— А мы через протокол… В устном порядке и без отложения.

Я невольно скривился. В торговом суде такое не принято, но… Пусть делает, что хочет.

— Как скажете.

— Вот и чудно. Значит, чуть уменьшаем требования, не будем делать выводов за третье лицо, только Вы выбываете из соглашения.

Я натянуто улыбнулся.

Идея Лещёва попахивает идиотизмом, потому что соглашение предполагает, что два налогоплательщика взаимно обязуются платить налоги друг за друга, а фискальная служба принимает их гарантии, обязательства и оплату. И если выкинуть одну компанию из соглашения, всё теряет смысл. Но если Лещёву так хочется, то и пёс с ним.

— Так. Вы, значит у нас, возражаете? — спросил он оппонента.

— Да, — встал представитель фискальной службы. — Я готов доложить подробнее.

— Не стоит, поберегите себя, — лицемерно пожалел его судья. — Мы все читали вашу позицию и всё поняли.

— Ну как же…

Фискальщик понимал некоторую абсурдность, я его возражение получил пару минут назад, как и судья, причём тот даже на него не взглянул. Ежу понятно, судья уже все для себя решил и уверенно тащил процесс к финалу.

— Вопросов, как я понял, друг к другу у сторон нет, — констатировал Лещёв и не дал нам рта открыть, чтобы озвучить другую точку зрения. — Исследуются материалы дела.

Он приподнял дело, как торговец продуктами на рынке, который пытается определить вес арбуза мануально, без весов.

— Ваша честь, полагаю, что мы с коллегой на прежних заседаниях и в порядке досудебной подготовки всецело изучили материалы дела и они нам знакомы, — выдал я на одном дыхании.

— Прям так и всецело? — недоверчиво сощурился судья.

— Ну, если суд сомневается, — протянул я. В конце концов я ему подыгрывал. Так-то со своей стороны готов до посинения проходить все процедуры, это судья откровенно ленится.

— Ну, знакомы, значит знакомы, — уцепился судья за мои слова. — Теперь в прениях, есть что сказать?

— Ну, наша сторона поддерживает требования, — встал я.

— Уточнённые требования, — поправил меня судья.

— Так точно, их, родимых, «уточнённые».

— А Вы? — повернулся он к фискальщику.

— Ну как же, мы возражаем. Согласно позиции республиканского суда, изложенной в постановлении номер…

Мой коллега и оппонент в очередной и последний раз попытался толкнуть заранее заготовленную и наверняка блестящую речь в защиту своей службы.

— Суд Вас понял, — нещадно перебил его Лещёв. — Не будем тут. Реплик нет? Суд удаляется в совещательную комнату.

Лещёв честно ушёл и вернулся через три минуты (я засекал) с развёрнутой папкой, в которой был размашисто написанный черновик резолютивной части решения.

— Именем вольного города Кустовой, суд, в составе судьи Лещёва решил…

Мы стояли и слушали.

— … удовлетворить уточнённые требования, признать соглашение от… дата и номер.

Он так и сказал, не стал ковыряться и писать, что там за дата и номер. Не царское это дело.

— … недействительным по признаку ничтожности в отношении участника соглашения компании Хокшилд майнинг Кустовой, исключив возникновения прав и обязанностей у заявителя, иных правовых последствий, кроме связанных с недействительностью.

Я кивнул. Сегодня будет долгий день и планка задана высокая.

…

Фискальщик собрался и вышел, недовольно сопя себе под нос. Секретарь тоже ушла, унеся наше дело, но оставив ворох других.

— Аркадий, а Вы чего не выходите?

— Следующее дело снова моё.

— Вас слишком много в моей жизни, — шутливо погрозил пальцем он.

— Демид Фирсович, поздравьте меня.

— Поздравляю, — он вышел из-за своего стола и пожал мне руку. — А с чем?

— Я стал послом каганата Южный Алы Тау в Кустовом.

— Ого, ничего себе. Мы превращаемся в центр международной политики. А где это Ваше Южное?

— На востоке, полторы тысячи километров.

— Эк Вас закинуло. А много у Вашего каганата послов?

— Я один.

— Хм. На практике это означает, что любой вопрос по политике будут решать с Вами. Это такой взрослый пост, ответственность.

— Если понадобится жизненный совет, могу к Вам обращаться?

— Да, приходите.

В дверь заглянул Илья Адамович Рубинштейн, представитель фирмы «Грюнк».

— Заходи, Адамыч, — поманил его пальцем судья. Рубинштейн, оценив ситуацию в зале, невольно замешкался.

— Да иди уже, иди.

Лещёв стал распахивать окно в зале заседаний, словно ему было душно.

В это время заглянул молодой помощник.

— Марат, прикрой дверь, чтобы не надуло. Через пару минут приходи.

— Ваша честь, а Вы вместо Родионова? — поинтересовался Рубинштейн.

— Я всю неделю вместо всех, Адамыч. И по вашему делу тоже. Проклятые мидии. Я же говорил, что сало с водкой лучше мидий. Никто не послушал. Деликатес, твою мать! Занимают сейчас целое отделение в больничке.

— Ваша честь, а Вам же строжайше запрещено общаться с участником судебного процесса, в том числе…

— Ой, не трынди. Думаешь, я буду дело обсуждать? — сурово спросил он, вынимая папиросу из портсигара и саркастически хмыкнул. — Буду, конечно. Закуривай. А ты, Аркаша?

— Не курю, но постою с удовольствием.

— Да уж, конечно, постоишь. Короче… дело ваше швах.

— Прямо для обоих сторон? — осторожно спросил я.

— Не умничай, — осадил меня Лещёв. — Экспертиза прошла, подписи настоящие, накладные тоже. Короче, долг я сейчас взыщу.

— Ваша честь, но Вам запрещено предвосхищать судебный акт! — растеряно проблеял Рубинштейн.

— Адамыч, не умничай, не на лекции. — Он задумчиво затянулся. — Я прошу вас глубже посмотреть. Общался тут вчера с Губачевским. Ваша эта фирма «Грюнк» по уши в уголовном деле, причем не по безобидной контрабанде или там, уклонении от уплаты. Они барыжили наркотой в особо крупных размерах. И вся шайка там или убита, или арестована, или в бегах. Причём накрыли их имперцы, но я вам такого не говорил.

Неимоверным напряжением артистического таланта я делал изумлённое лицо.

Судья и оппонент курили в окно, что наверняка противоречило местным правилам противопожарной безопасности, но опять-таки Лещёва подобные мелочи не были способны остановить.

— А это значит, что ответчик по уши в дерьме. А раз он такой… Не думаю, что твой клиент, Аркаша, этот твой Цукерман… весь из себя белый и пушистый. К гадалке не ходить, тоже жулик и бандит. А это значит… Решение я вынесу, а вы три раза подумайте, — он затянулся, Рубинштейн тоже. — Подумайте.

Судья решительно выкинул бычок в окно, Рубинштейн мгновенно повторил его манёвр.

— Ну что, сейчас Марат вернётся и рассмотрим.

— Да зачем? — расстроено махнул рукой Илья Адамович.

— Потому что формальности надо соблюдать!

…

Там же через шесть с половиной минут.

— … удовлетворить иск в полном объёме, взыскать с компании «Грюнк» в пользу компании «Цукерман и сыновья» задолженность, основной долг плюс неустойка, всего на сумму один миллион триста восемьдесят девять тысяч двести один рубль восемьдесят копеек. Решение будет изготовлено в полном виде в установленные законом сроки и направлено сторонам.

…

Шагнув на улицу, я непроизвольно потянулся, как человек, который провёл в неудобной позе слишком долгое время.

На лавочке в полусотне метров от суда сидело двое. Это был Канцлер и какой-то носатый долговязый мужик неопределённого возраста.

— Знакомьтесь, Аркадий Ефимович, это Слон. Точнее сказать Пыльский Анатолий Анатольевич.

— Знаю, мы же заочно знакомы. Ваш ученик и по совместительству судебный эксперт.

— Верно. Вы нам двести рублей обещали. Премия за успешное прохождение экспертизы.

— За вынесение решения по делу.

— И как, вынесли Вас?

— Да, удовлетворил меня сегодня суд по самую плешь.

Я плюхнулся рядом и передал Канцлеру двести рублей.

— С Вами приятно иметь дело, — тут же негромко сказал работник государственной экспертной организации.

— А что, маленькая зарплата?

— Да, представьте себе. Приходится по старой памяти с учителем… подрабатывать. Представляете, как я удивляюсь, когда мне на экспертизу припадают документы, которые я же и изготовил?

— Представляю.

— Но, к чести сказать, в большинстве случае подделку или какую фальсификацию я вычисляю и честно об этом говорю, особенно если мы не давали гарантию.

— Мне Вы гарантию не давали.

— Профессиональная гордость. Те подделки были на высшем уровне. Как и документы по машинам из Турции.

Я прикинул что это он о партии автомобилей Кастета.

— Вам скоро от фискальщиков придёт подтверждение.

— Они же и так на Кавказ запрос посылали, неужели и на экспертизу отдавали?

— Ну да, думали с какой стороны налог взять. Макры вывели из возможности доначислить, вот они и крутятся.

— Ничего, в другом месте пусть налог берут.

Эксперт церемонно кивнул, привстал, и, вежливо забрав с собой Канцлера (наверняка пойдут бухать на только что заработанную премию), величественно удалился.

Я прошёл до офиса пешком. Несмотря на сравнительно ранний час, от пережитых судебных меня валило с ног.

У офиса меня ждал переминающийся с ноги на ногу Константин.

— Зайдём? А то я стоять не могу.

В паре сотен метров по проспекту завелась машина, пока я открывал двери в офис, она плавно тронулась.

По привычке окинув взором офис при помощи магического взгляда, я внутри не нашёл ничего угрожающего, но то, что по улице (а взор почти полностью игнорировал стены) двигался загадочный автомобиль, от капота до багажника усиленно защищённый магией, показалось мне подозрительным.

Поскольку я чего-то такого ожидал, пусть и не так быстро, то шагнул к витринному окну и потащил за собой Константина.

— Аркадий. Я решил составить отчет по варианту «наградить».

— Да кто бы сомневался, — рассеянно ответил я, продолжая взором отслеживать ситуацию.

— Однако теперь мне надо принять ряд мер, направленных на прекращения Ваших безответственных авантюр, незаконной деятельности, финансовых и имущественных махинаций в личных интересах. Самолёт — изъять. Я офицер, хоть и молодой и не потерп…

Стёкла боковых окон машины на улице, а ехала она неестественно медленно, прямо-таки со скоростью пешехода, стали быстро опускаться. В переднем окне стали видны стволы каких-то автоматических винтовок, а заднем окне к тому же показался толстый ствол, это совершенно точно был пулемёт (нечто вроде пулемёта, которым орудовал товарищ Сухов в советском фильме). Не знаю, как называется этот долбанный пулемёт, но значения сейчас это не имело.

Я ухватил Константина и дёрнулся назад под защиту кирпичной стены, запустил иллюзию своего облика к окну, активировал Шило в тот момент, когда из обоих окон автомобиля пошли тугие раскаты пулемётного и автоматного огня, разбивающие витрину на сотни осколков.

Мы с Константином были на Изнанке. Больше всего я боялся, что его не удастся утащить туда и он останется под градом пуль. Всё же агент мне нравился, да и мы многое с ним прошли. Хотелось бы пройти и это.

Надо отдать ему должное. Он остался на ногах, а в качестве реакции на стрельбу выхватил свой пистолет. Хотя и побледнел, но сохранил уверенное выражение лица.

— Что это сейчас было?

— Мы на Изнанке.

— Это я как раз понимаю. Что за стрельба?

— А, это… это была попытка меня укокошить. Нас.

— Пулемёт?

— Он, родимый.

— А перенеслись мы, потому что у Вас нечто вроде портального свитка?

— Это навык мой, — привычно-профессионально соврал я. — От Предка, родовой навык.

— Мы в безопасности?

— Да, в относительной.

Он убрал пистолет и осмотрелся.

— А тут нет монстров?

— Ну, Изнанка она и в Африке Изнанка, но на меня тут редко кто нападает. Просто подождём пару минут, нападавшие не смогут долго ошиваться в районе офиса после того шума, что они учинили. Расскажите пока что по свой доклад.

— Ну, Вы знатно поставили моё руководство на уши. Они поругались, но потом успокоились, почитали текст конституции…

— Когда только успели передать?

— Дмитрий им читал по телефону, они записывали. Называется телефонограмма.

— Большая.

— Но и ситуация сложилась серьёзная. В общем, они оценили скрытые смыслы, которые Вы заложили в текст, возможности интеграции, торговли, политического влияния и так далее. Когда поостыли, поддержали идею Вас наградить.

— Соображают лучше Вас, Константин. Чувствуется опыт.

— А Вам эта каша зачем?

— Мне нужно завалить Вьюрковского. Рассказать, что я узнал?

— У моего руководства всё ещё недостаточно причин, чтобы копать под местную политическую фигуру. Но расскажите.

— Мы вывезли от него мусор. И десятки трудолюбивых рук перерыли его и много чего нашли ценного.

— Например?

— Например, они узнали, к кому в Челябинске он ездит.

— К кому?

— Профессору Цифферману Гюнтеру Мартину.

— И кто это?

— Это Вы мне скажите, кто из нас секретная служба? Потом, судя по показаниям пленников…

— А что с ними стало? — перебил меня агент.

— Ну, китайцы их помучали, конечно, но они же не звери. Опоили зельем и заставили отрабатывать преступную деятельность на прииске.

— Незаконно удерживаете людей?

— Пока дым не рассеется. Сильно их не напрягают, просто чтоб без дела не сидели. И это лучше, чем убить. Поверьте, триады такой вариант тоже рассматривали. Всё же до своего плена они пытались похитить меня, ценного для общины человека и повинны во многих других преступлениях.

— Ладно. Что-то ещё узнали ценного?

— Он покупает оружие, инвентарь и ведёт серьёзные раскопки на собственной Изнанке.

— И что он ищет, известно? Оружие массового поражения?

— Куда прозаичнее. Он хочет что-то купить, но его продавец по странному стечению обстоятельств в качестве оплаты принимает только редкий радужный с нитевидной прожилкой макр. Нужна тысяча штук, он пока что надыбал шестьсот.

— Что он хочет купить?

— Я точно не знаю. Но знаю, что он скупает такие макры, а появляются они крайне редко и всего по одному — на Чёрном рынке за любые деньги. Три тысячи за штуку? Без проблем. А кто отказывается, макр, а он довольно крупный, размером с гусиной яйцо, похищают или насильно отнимают. В лучшем случае.

— Что же он там копает? Артефакты древних цивилизаций? Моё начальство никакие тайны на дух не переносит.

— Странно, секретная служба, а секретов не любит.

— Вы сможете это выяснить, про его Изнанку?

— Смогу, но интересно теперь не это.

— А что?

Я взялся за Константина и активировал Шило, чтобы мы попали обратно.

Офис был разгромлен.

В стенах десятки попаданий, стол разворошен, стёкла и побелка повсюду. По всей видимости пули прошлись и по соседнему магазину, и по часовщику. Хотя туда попало по паре пуль, стёкла они разбили. По улице бегали люди, какая-то дама голосила, а мужской голос требовал вызвать пожарную службу (чем, стесняюсь спросить, они могли помочь?).

— Чему Вы радуетесь, Аркадий? — хмуро спросил Константин, который по привычке стоял так, чтобы ничего не коснуться.

Вероятно, он имел в виду мою улыбку до ушей.

— За сегодня я уже сделал три дела.

— Судебные?

— Два судебных выиграл и остался жив. Я всё ещё жив, разве это не радует?

— Ну, допустим. Шанс выжить ещё выше, если не создавать опасные ситуации.

— А ещё я радуюсь тому, что раньше вы нападения на меня могли игнорировать.

— Мы — это кто?

— Ваша служба, Константин. Вы делали вид, что ничего не произошло. Но только что пытались убить агента секретной службы и посла государства каганат Южный Алы Тау в вольном городе Кустовой, что автоматически повышает уровень покушения до высочайшего. Теперь это ваша сфера ответственности и вы вынуждены будете реагировать. Теперь у вас есть причина копать под Вьюрковского.

— Да уж, — мрачно проговорил агент и отодвинул кусок стекла, лежащий на упавшем документе.