Адвокат вольного города 4

Глава 1

Иногда хорошо, когда дома не ждут, причём, не ждут совершенно точно!

Один звонок к Танлу-Же, которому телефон для такого случая принесли к его неизменному столику, его бодрый голос с неизменным акцентом (и иногда мне кажется, что немного наигранным, наверняка он способен говорить вообще без акцента) говорит, что дома меня совсем никто не ждёт. Оперативная бригада китайцев-«волкодавов» из дома выехала, но на всякий случай держит наружный «пост» в грузовике неподалёку.

Мой дом надёжно заперт и абсолютно свободен от человеческого присутствия.

Повесив трубку после разговора с общиной, я выглянул из кабинки, чтобы проверить, что в заведении никого нет, разве кроме занятой важным делом тётки-телефонистки (она решала кроссворд, причём, как признанный мастер своего дела — шпарила сразу ручкой).

Вышел, развернул массивный талмуд с номерами имперских номеров, отыскал Челябинск. В самом начале код и номер справочной телефонной службы, которая есть в каждом городе. Записал в блокнот.

— Мне межгород! — тётка только махнула гривой, мол, звони, не отвлекай, мне тут надо реку на «В» из пяти букв угадать.

Снял трубку, набрал.

— Справочная, — буркнул женский голос после длинных гудков.

— Мне нужен номер дежурной императорской секретной службы.

— Маааладой человек, она же секретная, ну что за дурацкий вопрос, их номера нет в базах.

— А Вы посмотрите, может, всё-таки есть. Мне очень надо, девушка, у меня официальное дело и я адвокат…

Трубка недовольно засопела, затем послышался шелест страниц.

Голос смягчился:

— Нет их номера, вернее сказать… Короче, его нельзя называть, только по служебному допуску, которого… В общем, Вы правы, номер дежурного существует, но он для внутреннего пользования. Так что, Вы меня извините, молодой человек, но я Вам его не скажу.

Где-то я про такую ситуацию уже слышал, дай Предок памяти… Точно, «Трое из Простоквашино», почти один в один!

— Ну какие могут быть обиды на девушку с таким красивым голосом, — ничуть не смутился и почти не расстроился я, готовый к такому обороту событий.

— Что-то ещё?

— Будь я с Вами с одном городе, предложил бы пойти на свидание, а так я просто пожелаю Вам хорошего вечера.

— Ой, да что Вы такое говорите, молодой человек, смущаете меня. До свиданья.

Снова выхожу в общий зал, снова беру талмуд. В этот раз я уже не мелочился, а полез в раздел справочника по Москве.

Мне пришлось покопаться, но, как это ни странно, среди большого списка государственных служб был и неприметный (видимо считалось, что тот, кому надо найдёт, а реклама вовсе не нужна) единственный номер телефона секретной службы его императорского величества.

…

— Приемная, дежурный Соловейчик слушает, — буквально сразу же, без единого гудка ответила трубка.

На линии что-то еле слышно щёлкнуло и качество сигнала стало значительно лучше. Наверное, включилась усиливающая и записывающая аппаратура.

— Здравствуйте, уважаемый Соловейчик… Не знаю, с чего начать…

Меня не смутило что он не сказал приемная «чего» на линии, это как раз правильно, но что именно говорить, сразу не сообразил.

— Ну, для начала, Вы можете представиться, — голос собеседника был уверен в себе и вполне дружелюбен.

— Я адвокат барон Филинов. Аркадий Ефимович меня зовут. Нужны дата рождения или там паспортные?

— Это лишнее, Аркадий Ефимович. Что-то у Вас стряслось? О чём-то хотите сообщить?

— Да, именно так. Случилось и хочу донес… сообщить.

— Рассказывайте.

— Я нахожусь в городе Кустовой… Мне стало известно о группе лиц, которые занимаются оптовой торговлей так называемым английским порошком.

— Вы уверены в том, что говорите? И что именно называют таким порошком? —уже достаточно строго и серьёзно спросил голос в трубке.

— Уверен. Это опиат группы алкалоидов, растительного происхождения…

— Понятно, — перебил меня он. — А где Вы, говорите? В Кустовом?

— Он. В нём.

— Но вы же вольный город.

— Ну не до такой же степени вольный! — негромко возмутился я.

— Я имею ввиду, что вы вне пределов юрисдикции нашей службы.

— Давайте вернёмся к слову «оптовый». Я имею ввиду сотни килограмм оборота.

— Умеете заинтриговать, барон. И всё же у нас есть правила.

— Всё так, но третий доклад…

— А что Вам третий доклад? И откуда Вы вообще про него знаете?

— Это как раз по долгу моей адвокатской службы. Так вот, в силу закона империи о статусе дворянских родов, этот доклад и указания в нём относятся не только к полиции или другим силовым ведомствам…

— Тааак, — моего собеседника явно забавляло, что я усиленно не говорю вслух название его службы.

— Приказы императора по факту распространяются и на дворян империи, в том числе в случае, если они находятся за её пределами. То есть я, как член дворянского рода, зная о существовании третьего доклада о борьбе с…

— Но Вы о нём не должны знать, — спокойно поправил меня Соловейчик.

— Но я знаю. И должен как-то с ними бороться!

— Не должны Вы бороться, в докладе общая картина и приказы государя, не обращённые ко всем дворянам, — ласково поправил меня собеседник. — Будет очень плохо, если Вы вынете из ножен шпагу, поправите парик и поспешите в бой с криминальными элементами, которые Вас подло укокошат, и страна лишится молодого дворянина.

Он говорил неожиданно мудрые и логичные вещи, которые не совсем укладывались в мою ситуацию, потому что моя мотивация вовсе не абстрактный долг дворянина перед государем и государством, а тот факт, что меня хотят подстрелить, а предварительно пытать.

— Но донести на них я обязан, — упрямился я.

— Сообщить, не донести, ну что за простолюдинское выражение. Да Вы сейчас это уже и делаете. А почему с ближайшим управлением в империи не связались, а звоните в Москву, в такую даль?

— Честно говоря, у меня банально нет их номера телефона.

— Ну да, ну да, если подумать. Ну что, давайте так. У Вас есть под рукой бумага и ручка?

— Есть, а что?

— Сейчас ночь и представителей отдела, который занимается подобными вопросами, естественным образом нет на месте. Но я Вам дам их номер, а Вы завтра им наберёте. Пометку, что это за номер Вы записываете, пожалуйста, не делайте. Просто цифры.

— Не буду. Кого спросить?

— Каждый по этому номеру Вам подходит. У нас все ответственные и проверенные. И вот что, Аркадий Ефимович. Два момента.

— Да, я весь внимание.

— Первое. Я Ваше сообщение зафиксировал, у нас всё официально. Если Вы им не наберёте, мы будем вынуждены послать к Вам человека… Неофициально, за пределы юрисдикции, это очень неудобно и отвлекает сотрудника. Но мы будем вынуждены Вас искать, если Вы пропадёте. Отнеситесь со всей серьёзностью и завтра, ориентируясь на московское время, наберите. И второе, вытекающее из первого.

— Что второе?

— Постарайтесь не попадать в неприятности, по крайней мере, до завтрашнего разговора. Берегите себя.

— Постараюсь, — вздохнул я. — Диктуйте номер, сразу после кода региона.

Конечно, ничего конкретного я не сообщил и не узнал сам, чтобы понимать, что произойдёт и как это мне поможет, но дело сдвинулось с «мёртвой точки».

У меня была мысль напрячь Ангелину поискать служебные номера оренбургских или челябинских службистов, но решил её в эту историю не втягивать.

Дом был холоден, пуст и мрачен, как жилище, покинутое своими обитателями.

Он был словно домашнее животное, оставшееся без ухода и тепла людей. Породу свою не поменял, но обиделся на весь людской род.

А ещё тут было натоптано и замусорено. Китайцы старались вести себя прилично, но это всё же мужчины. Там немного грязи, тут остатки пищи, затхлый запах в целом и прочее сопутствующее.

А, к чёрту всё, сегодня буду просто спать.

От китайцев остались лежанки в подвале, на одной такой я и устроился спать, пристроив рядом с собой ружьё. Даже запертые новенькие металлические двери меня не успокаивали.

Я проснулся утром в прескверном настроении, чувствовал себя разбитым и не выспавшимся.

Зато моя внутренняя злость стала кристаллизовать во мне конкретные идеи.

Для начала я переоделся в чистый костюм, натянул неискреннюю улыбку и пошёл. В китайском квартале у знакомых тёток запросил клининг. Ну, то есть, такое слово было им не знакомо, однако концепция — была.

Потом на станцию связи.

Есть такой британский принцип — «лягушку надо съесть с утра», то есть самое сложное и негативное дело нужно осуществить как можно раньше, чтобы потом быть свободным. А если не сделать, то эта «лягушка» будет висеть над вами, как дамоклов меч и портить день.

Поэтому, закрывшись в кабинке, с шелестом страниц открыл блокнот и принялся набирать достаточно длинный номер искомого отдела.

В отличие от телефона дежурного по секретной службе, трубку долго не брали.

— Да⁉ Семёнов.

Прикольная у них привычка никогда не говорить куда попал.

— Филинов, — в тон ему ответил я. — Меня к вам Соловейчик направил.

— По вопросу?

— Нахожусь в Кустовом, хочу доложить о том, что мне известно про группировку, которая занимается контрабандой английского порошка в империю, в частности через окрестности Челябинска.

— Секунду, я пересяду. А Вы точно понимаете, что именно вкладывается в выражение «английский порошок»?

— Алкалоид группы опиатов, растительный, из провинции Бадахшан. А почему Вы каждый раз спрашиваете?

— Да потому, — явственно скрежетнув зубами, злобно вздохнула трубка, — что регулярно бывают прецеденты, когда конкуренты сливают нам производителей зубного порошка, пудры и промышленной алюминиевой пудры. Мол, это тоже английский порошок.

— Понял. У меня, к сожалению, тот самый.

— Я Вас услышал. Давайте начнём с начала, если не возражаете, а я зафиксирую по всем правилам. Фамилия, имя отчество, дата и место рождения.

Отвечая бомбящему мне вопросами Семёнову, я постепенно описал ему род деятельности группировки «братства».

— Хотя Вы и не обязаны отвечать, Аркадий Ефимович, но я должен спросить, а откуда у Вас такая подробная информация? Это по долгу службы адвокатом, то есть адвокатская тайна?

— Нет, — буркнул я, — адвокатскую тайну нельзя разбалтывать, это даже в законах прописано, что наших, что имперских. Вы мне поможете?

— Честно говоря, это работает не так.

— А как? Доложите начальству, там решат вмешиваться или нет?

— Вы умный человек, значит представляете себе тонкости геополитики касательно Кустового.

— Да. Стык интересов британцев, которые везде суют свой длинный нос, не включённости в российскую юрисдикцию, то есть мы тут формально не являемся частью страны. Однако тут вам простая логистическая доступность к крупным городам империи через полупрозрачную границу. Да у нас полгорода занимается контрабандой.

— Прибавьте к этому очень высокий статус Кротовского в глазах лично государя. То есть, мы трижды взвесим, прежде чем полезем в его сферу ответственности.

— Сраная политика. Простите. Я Кротовского знаю, он в любом случае не занимается вопросами криминала и наркотиков. В обоих смыслах.

— Уж надеюсь, — усмехнулся голос. — Однако Ваши сведения для нас бесценны, потому что они касаются не филиальной сети сбыта, а канала поставок. А почему Вы не обратитесь к местной полиции? Я слышал, там ребята довольно зубастые и на расправу скорые.

— Оружие-то у них есть, но… Пару дней назад наркомафия прислала группу убийц, чтобы расправится со мной на одну Изнанку. И вот, когда те убийцы исчезли…

— А что же с ними приключилось за несчастье, с вооружёнными-то головорезами?

— Случайно столкнулись со стаей хищных монстров Изнанки. И вся группа трагически погибла.

— Ай-ай-ай. Вот ведь беда. Главное, на Вас, надо думать — ни царапины, а преступники все погибли?

— Разумеется, я и от монстров, и от бандитов всегда стараюсь держаться подальше. Так вот. Уже на следующий день местная полиция искала тех головорезов, как честных коммивояжёров, которые поехали торговать на Изнанку и не вернулись. Как я могу после этого доверять полиции?

— Я Вас услышал. Головорезов-то нашли?

— Нет. Изнанка — дело очень опасное.

— Давайте подведём черту. Первое, я Вас прошу беречь себя.

— Спасибо за заботу.

— Не за что. Второе — мы с Вами свяжемся и в любом случае придумаем, как бороться с потоком наркотиков.

— А третье?

— Пока на этом всё. Постарайтесь вести себя как обычно, не выдавать факта привлечения нас. До свиданья, Аркадий Ефимович.

— А правда, что Вас называют чёрными пиджаками?

— Чёрными костюмами. Правда. Мы закончили?

— Да. Всего доброго.

— Если что, звоните по этому номеру. Меня зовут Станислав.

Разговор оставил у меня двойственное чувство. С одной стороны, я юлил и многое им не сказал. С другой, они ведь сами не дети, понимают, что в такой ситуации я мало настроен на полную открытость и откровенность. Помогут ли они мне? Очень даже не факт. Но теперь я могу смело сказать и другим, и себе (в первую очередь), что законный адвокатский путь испробовал.

Теперь, когда у меня был мобилет, на улице, присев на тихой лавке я набрал Ангелину на её служебный.

— Здравствуйте, девушка.

— Аркадий?

— Да, я. Рад тебя слышать.

— И я. Прости, занята по работе, поболтать не могу. Нам, государственным служащим, приходится много и сосредоточенно работать.

— Мне тоже, и ты в этом безмерно помогаешь. И всё же удели полминутки, скажи, а есть новости на криминальном фронте?

— Ты что-то натворил⁈ Чистосердечное признание, оно значительно облегчает…

— Да ты что? Когда это я закон нарушал?

— А зачем тогда спрашиваешь?

— Как зачем, я же адвокат, клиентов присматриваю!

— А, ну да, ну да. Короче кражи, гоп-стопы, пара угнанных авто, большая драка в кабаке на Сенной.

— Скукота.

— Сплюнь. Думаешь, мне хочется, чтобы были убийства или ограбления банков?

— Я тебя понял. Хорошего дня.

— И тебе.

Я пришёл в офис, заблаговременно использовав магическое чутьё. Внутри был только Чен, который давал достаточно слабую сигнатуру, но тем не менее, ощущался сквозь кирпичную стену. Несмотря на некоторый накал страстей, Джо от меня временно отодвинули, либо же всё наоборот, китайцы сменили тактику и вместо телохранителя, который маячит прямо вокруг меня, за мной теперь ходит «наружное наблюдение», то есть слежка, чтобы моих обидчиков поймать, ориентируясь на меня, как на живца.

Моё подозрение оправдалось, когда из-за угла ко мне двинулась знакомая бритая чуть пропитая фигура и тут же со свистом ко мне дёрнулась машина с затемнёнными номерами с водителем-китайцем.

Я нахмурился и помахал триадам рукой, они озадаченно сбросили газ и медленно «проплыли» мимо меня. При опущенных окнах стало видно, что у двоих из них тяжелые армейские автоматы. Ну, это оружейник Мотл им продал. Стрелять, наверное, собирались, как гангстеры в старых американских фильмах про Чикаго. Дебилы, они так пол-улицы положат. Надо будет с Танлу-Же об этом поговорить.

— Свои, это мой знакомый, — проговорил я, не глядя на машину, но так чтобы они меня услышали и не нарушали своей маскировки.

Триады всё поняли и плавно набрали скорость, удаляясь к противоположной стороне улицы, но так, чтобы быть недалеко.

Тайлер, судя по его хитрющей, пусть и немного испуганной морде, весь этот манёвр видел, но никакими дёргаными телодвижениями или паническими криками не выдал.

— Ничего себе у вас охрана… нервная и вооружённая. Прямо, как у губернатора.

— Приходится. Ты смог найти мне того почтальона?

— Смог, — утвердительно кивнул он. — Сегодня вечером встреча, перед развозом. Но возникли дополнительные траты. Нам надо быть вот по этому адресу в пять часов и не опаздывать.

Он показал адрес, это было недалеко. Собственно, от этого места и я, и центр, и почтовое отделение, которое нас обслуживает, всё было недалеко.

Я компенсировал ему дополнительные траты (Тайлер теперь бухал не только сам, но и поил за мой счёт неизвестного мне работника почты) и отпустил до вечера.

В офисе я поздоровался с Ченом, коротко обменялся новостями, после чего залез в папку судебного дела по паровозу Скоморошинского.

Дело-то я выиграл, но противник может подать апелляцию. Меня не так страшил сам факт обжалования, как расстраивала задержка во вступлении решения в законную силу. Причём речь шла о приблизительно трёх месяцах.

Поэтому теперь я взял на мушку дело и направился к этой самой фискальной службе.

Поскольку у них не было пропускного режима (правда, никто посторонний и не шастал), то сразу пошёл начальнику управления работы с задолженностью, беспокойному Пистунову.

— Здравствуйте, Алевтина, — поздоровался я с секретаршей в приёмной.

— Издрассстиии, — всё тем же несгибаемо-презрительным тоном поприветствовала меня стервозная девица.

— У себя?

— Заааанят.

Она больше ничего мне не сказала, не предложила подождать, не сказала, сколько это времени займёт и даже, чтобы усилить и подчеркнуть свою клиентоориентированность, вышла, звонко цокая каблуками по паркету.

Ну, мы люди не гордые.

На её столе покоились папки для бумаг, вертикальные накопители из дерева с Изнанки и даже зелёненький каменный куб для прижимания документов к столешнице.

Легко и беззвучно привстав, я выглянул в коридор и убедился, что девица удалилась в противоположном конце коридора и никого вокруг нет, решительно шагнул к столу.

Умному нужно меньше времени на поиск, умный знает, что искать. Справа (если смотреть с точки зрения хозяйки кабинета) в накопителе были пустые фирменные бланки и канцтовары. Несколько таких бланков я и позаимствовал из пачки, а с бокового столика, где лежали черновики, то есть испорченные документы, стащил письмо за подписью начальника управления с рукописными исправлениями.

Все документы были подготовлены при помощи печатной машинки, кстати, у меня такой не было. Придётся приобрести.

Теперь, совершив несколько незаметных и несущественных хищений, я смиренно сидел и ждал, пока секретарь возвращалась (от неё пахнуло дорогими сигаретами), уходила, появлялись посторонние, пока, наконец, чёртов Пистунов не принял меня.

Он, конечно, помнил меня и даже слегка побаивался, однако на мой вопрос о том, будет ли управление подавать жалобу принялся сжиматься и сокращаться, из чего я понял, что да, будут и даже наверное — уже.

Надеюсь, я не опоздал. Буквально позавчера девушка из канцелярии суда сообщила Чену (за шоколадку, и она его называла Женей), что жалобы от фискальщиков пока что нет, а срок истекает буквально через два дня. Значит жалоба или подписывается сейчас или уже на почте.

Я свернул разговор с Пистуновым, недвусмысленно намекнув ему, что в случае затягивания дела возникнут убытки казне, которые я взыщу уже с фискальной службы. Дослушивать ответный плач Ярославны о том, что он-де человек маленький и от него мало что зависит — не стал.