Адриана. Наказание любовью

Глава 15

15

Вот и настал его час. Час волка, а не драной шавки! Где вы теперь сильные мира сего? Кому теперь принадлежат ваши могучие ящеры? Клент сидел в кабинете берта. Клент сидел на кресле берта. Клент сам был почти бертом.

Он ловко избавился от соперника - истинного Адриана Хаминга. Капитан Нойдан, по незнанию, с готовность помог ему в этом, чтобы угодить почти правителю. Еще немного и берт Люциус покинет этот мир и отправится к праотцам. Тогда Клент станет непобедим и всевластен. Сильные мира сего станут гнуть спины перед ним - сыном рабыни. А он будет смеяться и вытирать ноги о их дорогие одежды.

Несколько раз к дверям кабинета приходила бертресса-вдова Дарита Хаминг. Он приказал её не пускать под предлогом занятости. Этот приказ он отдал незамедлительно, чем вызвал возмущение своего теперешнего почти, что советника, капитана Нойдана.

- Месьер, не стоило так обращаться с вашей бабушкой. К её мудрым словам прислушиваются многие, так сказать, “столпы”, на которые опирается ваша будущая власть. Её нельзя не уважать.

Клент лишь раздраженно стукнул кулаком по столу и указал ему на дверь. потом призвал камергера своего отца Леора Рида. Написал ему на бумаге свои пожелания

Взглянув на них Леор побелел.

- Развлекаться изволите, месьер. Ваш отец сейчас не в лучшем состоянии и стоило бы....

Клент мотнул утвердительно головой и показал жест, напоминающий нож приставленный к горлу. Мол если не выполнишь не поздоровится.

Леор закрыл рот и хмуро пошел со списком вон из кабинета.

Тем временем в другом конце дворца Гнездо ящера, библиотекарь мисс Лара ожидала когда ее примет у себя пожилая месьера Дарита. Вертела нервно в руках маленькое портмоне. Оглядывалась.

Двери покоев растворились и из них вышла вышколенная, стройная камеристка Эн.

- Месьера Дарита занята и просит все что вы хотели ей сказать, передать мне, как доверенному лицу.

Мисс лара нервно сглотнула:

- Нет, я не просто поболтать пришла или посмотреть на месьеру, у меня важное сообщение касающееся её внука и внучки. Я не уйду отсюда, пока не поговорю с ней лично.

Эн, сморщила свой прямой нос и посмотрела на неё с укором.

- Я самое доверенное лицо, нашей госпожи!

- И все же… - набралась смелости мисс Лара. - Информация может попасть и в другие руки.

Эн покраснела, капризно и надменно вздернула носик и пропала на какое-то время за высокими дверями покоев вдовы-бертрессы.

Вернулась она бледная и растрепанная.

- Проходите, мисс Лара, месьера ждет вас.

Лара направилась в покои. Камеристка Эн осталась в коридоре и притворила за ней двери. Никогда прежде её не допускали в эти покои. Высокий потолок, обитый тканью с изображением звезд. Старинная мебель вырезанная из такого редкого материала, как дерево.

На одном таком кресле сидела сгорбленная старушка, гладила такого же старого как и она кота. Во вгляде угадывалась глубокая грусть. Лара и раньше видела Дариту Хаминг: гордую, величественную, надменную. Сейчас перед ней была именно бабушка.

- Выкладывай, - сказала она, не дожидаясь от Лары представления и реверансов. - И поживее!

- Месьера, я знала вашего внука Адриана, как никто другой. Так уж получилось.

- Ты беременна от него?! - бесстрастно спросила она. - Если да, ты пришла не по адресу.

- Нет, - замотала головой Лара. - Не настолько близко. Но я могу с уверенностью сказать, что тот Адриан, которого мы знаем сейчас не Адриан вовсе.

- Что?! - её старые руки в мгновение ослабли и она уронила на пол своего кота.

Мисс лара взяла ридикюль и добыла оттуда страницу из книги.

- Мисс Светили убили из-за этого! Адриана, пропала тоже из-за этого…

***

Бандиты крепко связали меня, завязали глаза и потом долго везли в неизвестном направлении привязав к крупу лошади. Все же я пытался определить по памяти направление, в котором они направлялись. Сначала мы ехали на восток, потом на северо-восток. По голосам я распознал кто это. Это были те двое из трактира при постоялом дворе. Если бы они просто хотели меня ограбить, мой труп давно бы лежал у обочины с отверстием между глаз. Но меня связали, притом так легко, словно я был молочным барашком.

- Переночуем здесь, - предложил один из бандитов с сиплым голосом. - Заодно и разберемся, что за фрукт попался.

Спустя пару часов мучительного пути меня сбросили с лошади на землю, словно тюк с сеном.

- Э, осторожнее, - крикнул я ощутив боль в плече и бедре.

В ответ послышался плевок и шмыганье носом.

Повязку с глаз сняли и я увидел своих похитителей. Память на голоса у меня была отменная и на этот раз я тоже не ошибся. Находились мы рядом со скалами, я вспомнил на память карту Сендарина и понял, что мы направляемся в сторону бескрайней пустыни и Долины скал.

- Забирайте добро и оставьте меня! - предложил я не надеясь на положительное стечение обстоятельств.

Руки у меня были связаны за спиной. Боль от туго завязанных веревок отдавала в плечи. Один из бандитов склонился и взял меня за подбородок. Я заметил на его шее татуировку в форме треугольника.

- Сдается мне, это как раз то, что мы искали, Мил! - обрадовался бандит, лицо у него было все было в розоватых ямках. - Это девчонка. Я так и знал что девчонка!

Теперь я понял, что мои припасы и деньги их не интересовали.

- Девчонка? - презрительно плюнул его косоглазый и толстый товарищ. Кажется он жевал табак. - Какие в время пошли девочка, а скачет на коне как парень. Уверен, Дик, что девчонка?

Я старался не показывать им своего страха.

- Вы ошибаетесь!

- Давай проверим, -предложил рябой Дик и принялся щупать мою грудь. Я зубами вцепился ему в руку и почувствовал солоновато-горький вкус крови.

Он заорал и двинул мне по морде. Еще никто и никогда не бил меня так по морде! Я повалился на бок, в ушах зазвенело, лицо на время онемело, а потом заныла от боли скула.

- Убью, сучка! - завопил рябой и несколько раз пнул меня под дых.

Воздух со звуком вырвался у меня из легких. я валялся в грязи, корчась от боли и надеялся, что они прикончат меня.

- Стой, - остановил его Мил. - Я люблю бедовых.

Они схватили меня и начали раздирать мою одежду.

- Не-е-т, - заорал я так, что сам оглох от своего голоса и рябой снова ударил меня.

Дальше я чувствовал только боль, холод. Моя одежда превратилась в жалкие отрепья. Когда Мил стягивал с меня штаны,я кричал, звал на помощь, плакал и стонал от стыда и боли. Никто не слышал, только ветер завывал между холодных скал. Их отвратительные лица мелькали передо мной. Тот что пониже держал меня. Рябой Дик, расстегнул ширинку и навалился на меня всей своей крупной тушей.

- Ты заплатишь за то, что укусила меня. Расслабься, дура, иначе будет очень больно, - предупредил он.

Было действительно очень больно!

Спустя час, мои насильники устали, проголодались, развели костер и сели изничтожать мой провиант. Я лежал на холодной земле и сотрясался от беззвучных рыданий. Мое тело и лицо облепила грязь. На бедрах остались кровоподтеки. Глаз заплыл от вздувшейся гематомы. Казалось, что у меня болело все, даже волосы.

- Рано или поздно, тебя все равно бы кто нибудь… - утешая то ли свою совесть, то ли себя говорил рябой Дик, поджаривая мясо на костре. - Хочешь кусок?

Я сжал губы и промолчал.

Он подошел ко мне и резким движением натянул мне штаны, но застегивать ширинку и камзол не стал. Протянул кусок мяса на палке к моему рту.

Я отвернулся и почувствовал, как тошнота подступила к горлу. Мне не хотелось есть, а хотел умереть, чтобы прекратить эти истязания и унижение.

- Жаль, хороший кусок! - как-то буднично сказал он, словно предлагал угощение не только что изнасилованной им девушке, а своей родной дочери. - Гордая, глупая, а могла бы и удовольствие получить, если бы не кочевряжась и сама…

Я дернулся из последних сил и плюнул ему в лицо. Плевок получился смачный и грязный. Пусть бьет! Я уже не чувствую боли! Я труп!

- Убейте меня! - твердо сказал и почувствовал дрожь.

- Ну что же, - Дик обтер лицо пятерней и откусил кусок от того мяса, которое только что предлагал мне и вытащил из-за пояса огромный нож.

Я задрожал и зажмурился. Умирать страшно.

- Остынь, - остановил его Мил и накинул на меня конскую попону.

Под ней я провел холодную ночь весеннего месяца цветеня. Попона защищала меня от ветра, но от земли, особенно под утро, все еще шла стужа. Я пытался не сойти с ума, от мыслей и воспоминаний о своем унижении. Смотрел одним не заплывшим от побоев глазом на небосклон и считал бездушные звезды. Они были красивы и холодны, как и вся степь.

“Одна, две три… Бети, мое сокровище, где же ты?... Оскар, Оскар, ты оставил меня!...четыре, пять, шесть…” - мысли путались, от холода сводило губы. Потом я начал проваливаться в болезненную дрему и понял, что возможно это конец! Я замерзал.

***

- Слава духам, ты дышишь, - услышал я восторженный голос. Голос был похож на детский. - Долина духов отпустила тебя обратно. Я боялась, что придется копать яму в промерзшей земле.

Перед глазами возник беленый известью потолок, а потом огромная собачья морда.

- Клык, уйди, - заругалась хозяйка пса и отодвинула рукой огромную собачью морду. Это была девушка небольшого роста её уши торчали из-под косматых рыжих волос, словно два лопуха. - Меня зовут Эй, я отшельница. Не люблю людей, а нас гносов мало. Ты была так слаба, что тебя бросили умирать, побрезговали марать руки твоей кровью.

Она протянула мне глиняную миску с какой-то вонючей жидкостью под нос.

- На выпей, это заглушает боль. О, духи светлые. Пришлось с тобой повозиться. Обмыть, переодеть.

Я посмотрел на себя. На мне была рубаха из конопляной ткани, длинная. Руки и ноги были покрыты синяками. Я притронулся к лицу. Оно опухло, онемело и словно было чужим.

- Это все травки, я обработала кожу и раны особым составом.

Клык нашел тебя среди скал. Клык перенес тебя на своей спине домой. Хороший пес. Большой и сильный пес.

Я в один момент вспомнил все, что со мной произошло и отвернулся к стене.

- Зачем?! - простонал я.

- Духи так решили! Разве я могу спорить с духами? - убеждала меня Эй. - Духи всегда знают кому жить, кому умирать. Пей отвар, он заживляет раны, как физические, так и душевные.

Я сделал несколько глотков и провалился в некоторое подобие сна.

Я поднялся над землей и летал над степями Сендарина, над горами Дарданелии, над Долиной барсов, над бескрайней пустыней с ее безмолвными белыми песками. Я, словно перышко маленькой певчей птички подхваченное прохладным ветром носился по белому свету. Потом резкое падение и я снова лежал в лачуге, пропахшей дымом и собачьей шерстью. Снова наедине с воспоминаниями о том, как двое сильных мужиков овладевали мной по очереди и сильно били меня. Болтливая Эй раздела меня и обтерла тряпкой, я дернулся и понял, что очень слаб и не могу ей сопротивляться.

- Ты вся горишь, дитя большого ящера.

Хотел спросить, почему она так меня назвала, но не хватило на это сил. Она снова подсунула мне под нос миску с отваром и я охотное его принял, не смотря на отвратительный вкус. Хотелось забыться. Руки у Эй были маленькие и шершавые, прикосновения легкие и уверенные.

Я снова провалился в полет.

Придя в себя я ощутил боль. Застонал и нашел взглядом Эй. Она стояла ко мне спиной. Худая маленькая, в причудливом наряде: сшитой из цветных лоскутков юбке, жилетке из меха оленя, надетой поверх связанного из той же собачьей шерсти кофты.

- Питья больше не получишь, - твердо сказала она. - Больше нельзя! Терпи боль, ты же мужчина.

- Мужчина?! - я встрепенулся.

- Да, мужчина!

- Ты уверена, Эй?

Я снова притронулся к своему лицу и ощутил легкую щетину на своих щеках. Слёзы сами выступили у меня из глаз, Пресветлый Архон, я снова, снова Адриан Хаминг. Но какой ценой?!

Дальнейшее выздоровление пошло гораздо быстрее. Я сильно кашлял, из легких вырывался хрип и мокрота. Ноги не слушались меня и кончики пальцев на них словно и совсем отсутствовали. Я несколько раз с трудом дотягивался до них. Они были на месте. Эй поила меня каким-то мерзким сладковатым бульоном. Читала надо мной какие-то странные молитвы, обращаясь к духам. Моё тело исцелилось, а вот в душе оставались глубокие кровоточащие раны. Я не мог простить тех бандитов, что надругались надо мной. Злится на отца за то, что своим грехом подверг меня таким пыткам. Я не мог простить себя, за то, что был так глуп и оказался на той дороге. Я старался не рассказывать Эй, что со мной на самом деле произошло. Но она знала, на самом деле знала все. Не могла не знать! Говорили, что гносы умели беседовать с духами и духи рассказывали им очень много. Правда это или нет не знаю. Но Эй не задавала неприятных вопросов.

Я осмотрелся в её хижине. Эта была мазанка, ловко построенная из глины и сена. Бурая печка-лежанка щедро отдавала жар. Эй затапливала ее с утра, варила и парила в горшках запасенные еще с осени коренья и травы. Дух иногда стоял невыносимый, до тошноты, а иногда и приятный. Для меня каждое утро в горшке томился мясной суп с кореньями.Я лежал на циновке, недалеко от печи и был еще так беспомощен. Эй не ела мясной суп и кормила им исключительно меня. Остатки перепадали и огромному псу с двумя хвостами Клыку. Коричневая псина с массивной мордой выглядела на первый взгляд угрожающе. Из пасти на пол то и дело падали тягучие нити слюны. Из-под брыл показывались огромные острые клыки, когда пес громко зевал и потягивался. Чтобы животина могла входить в хижину, Эй сделала в неё вход пошире. Коричневый пес вбегал в дом без спроса, открывая лапами двери и впуская внутрь порцию прохладного воздуха с запахом весенних степных трав. Он был огромен, и широкоспин. Днем становилось все теплее, за маленьким окном слышались трели птичьих голосов. Месяц цветень подходил к концу.

Днем лопоухая маленькая женщина покидала хижину. Я оставался один и несколько раз пытался встать. Приподнявшись на локтях, ощутил головокружение и лег обратно. Огонь в печи давно прогорел, но тепло держалось в ней в течении всего дня. Возвращалась она через пару часов, с сумой наполненной кореньями и травами. Она сама пахла, словно степной цветок.

- Скоро ты окрепнешь, сын ящера и оставишь Эй одну. В твоей душе поселилась злоба на мир. Но мир не так уж и плох. Клык полюбил тебя, а он не привязывается к плохим людям.

Собака обнюхала меня своим большим носом. И несколько ниточек слюны упали мне на лицо.

- Я не уйду, - тихо сказал я.

- Уйдешь, что тебе, сыну ящера, делать в этой тесной хижине? Мне духи сказали. Духи не лгут.

Мои раны затягивались, синяки и отеки рассасывались. Вскоре я смог встать на ослабшие ноги и даже сделать несколько шагов, держась за спину Клыка. Пес оказался сообразительным и вел себя со мной аккуратно. Мне тут же захотелось выйти на улицу.

- Не спеши, - остановила меня лопоухая. - Весна, прохладно, а твои легкие еще не восстановились.

- Мне не хватает солнца, - взмолился я. - Я так давно не видел его. Я уверен, мне станет легче.

Я зашатался. Эн подхватила меня и посадила обратно на циновку.

- На днях, ко мне подъехали люди, военные из Сендарина. На них были камзолы с желтыми ящерами. Спрашивали, не встречала ли я девушку лет семнадцати высокую, со светлыми волосами. Со шпагой и мушкетом.

У меня сильно забилось сердце.

- И что ты им ответила, Эй?

Гнос посмотрела на меня сквозь рыжую челку.

- Сказала, что видела, как на эту девчонку напали бандиты и утащили её в сторону Диких скал. Больше я её не видела.

- Эй, эта девчонка это… - я не успел договорить, она ладонью закрыла мне рот.

- Эй, не дура. Отсюда до диких скал далеко. Мы с клыком решили посмотреть, кого схватили эти двое и нашли полумертвую девушку. На второй день девушка стала тобой. Эй подумала, что это не просто так!

Помолчав немного она добавила.

- Завтра я попробую починить твою одежду и ты сможешь выйти к солнцу.

- Спасибо, Эй, - сказал . Моё сердце продолжало бешено стучать и воспоминания новой волной возникли перед глазами.

Эй крепко обняла меня и я чуть не расплакался, как девчонка.