Адмирал Империи 44 (СИ)

Глава 8

Место действия: звездная система HD 60919, созвездие «Тельца».

Национальное название: «Онега» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: не определен…

Точка пространства: 40 миллионов километров от межзвездного перехода «Онега-Ладога».

Борт тяжелого крейсера «Одинокий».

Дата: 23 июля 2215 года.

— Здравия желаю, господин контр-адмирал! — старшина Небаба, как всегда жизнерадостный, вырос передо мной словно из-под палубы. Рядом с ним, точно его тень, материализовался вечно хмурый Бритва.

— О, здорово парни! — я искренне обрадовался встрече, пожимая их крепкие руки. Небаба, как обычно, едва не сломал мне пальцы своей медвежьей хваткой, а Бритва ответил коротким, но сильным рукопожатием. — Вы как оказались на «Одиноком»?

— По приказу толстяка Айка, — Бритва скривился, словно проглотил лимон целиком. Его узкое лицо с острыми чертами стало еще более хищным. — Это он послал на твой крейсер перетаскивать какие-то вещи, будто мы его дворовые крестьяне. — Его рука машинально скользнула к поясу, где этот бандюган всегда прятал нож, принесший ему прозвище. — Нет, я его точно прирежу когда-нибудь.

— Не нужно, — я усмехнулся, заметив этот характерный жест. — Капитан Пападакис нам еще пригодится. Ну а насчет вещей, так это правда, лишние руки не помешают, так как я вместе с императором и его сестрой переезжаю на ваш крейсер…

— Ого, вот это здорово! — Небаба просиял, его широкое лицо расплылось в улыбке. В отличие от своего мрачного напарника, он всегда излучал оптимизм. — Снова как в старые добрые времена, да господин контр-адмирал?

Я невольно улыбнулся, вспомнив наши прошлые приключения. Эти двое были отличными бойцами и верными товарищами, несмотря на свои причуды.

— Попробуем, может, что и получится, — ответил я, разглядывая их не совсем современные, но все еще внушительные бронескафы. — А вы я вижу, уже привыкли к солдатской лямке. Не хотите на гражданку?

— А что, деньги хорошие платят, — Небаба пожал своими могучими плечами, от чего броня, казалось, слегка скрипнула. — Работенка не пыльная…

— Понятно, — кивнул я, собираясь сказать что-то еще, но меня прервал неожиданный голос:

— Господин контр-адмирал можно вас на пару слов?

За моей спиной словно из воздуха теперь уже возник профессор Густав Адольфович. Его появление было столь внезапным, что даже штурмовики вздрогнули.

— Профессор, я думал, что вы все еще находитесь в регенерирующей капсуле, а вы как всегда уже на ногах, — я пожал его сухую длинную ладонь, отмечая, как старик изучает моих спутников своим фирменным препарирующим взглядом. Его седые волосы торчали во все стороны, белый халат был безнадежно помят, а в глазах горел тот особый огонь, который бывает только у гениев или безумцев.

— Некогда болеть, мой дорогой адмирал, — профессор отмахнулся с энергией, удивительной для человека, еще вчера находившегося при смерти. — Могу я украсть у вас пару минут?

— Ох, знаю я эти «пару минут», — я тяжело вздохнул, понимая, что легко не отделаюсь и кивая в сторону Небабы и Бритвы. — Ладно, ребята, еще увидимся…

— Во-первых, хочу поблагодарить вас, господин контр-адмирал, — старик буквально потащил меня к своей каюте-лаборатории, не дав толком попрощаться с товарищами. Его глаза лихорадочно блестели, как у ребенка, готового поделиться важным секретом. — Благодаря вам я чувствую себя хорошо, можно даже сказать превосходно. Ваши медики — это настоящие маги, у меня столько сил и энергии не было уже лет сто!

Я покорно последовал за ним, мысленно готовясь к долгому разговору. Когда профессор входил в такое состояние, остановить его было невозможно, да и, признаться, не хотелось — его идеи, при всей их кажущейся безумности, часто оказывались невероятно полезными.

— Вот вы хватили! — я искренне рассмеялся, радуясь тому, что Гинце действительно выглядел полным сил и энергии. — Сколько же вам лет, если вы оперируете такими цифрами?

Профессор как-то по-птичьи наклонил голову, его глаза хитро блеснули за стеклами старомодных очков:

— Пусть это останется моей небольшой тайной. Я хоть и не стареющая матрона, чтобы скрывать свой возраст, но, тем не менее… — он сделал неопределенный жест рукой. — Давайте лучше обсудим несколько безотлагательных моментов…

— Для начала, уважаемый светила, не соизволите ли объяснить, куда делся ваш немецкий акцент, к которому все мы за годы, проведенные вместе, привыкли? — я остановился и внимательно посмотрел на старика, ожидая, как он выкрутится. Действительно, Густав Адольфович говорил сейчас на безупречном русском, что казалось необъяснимым.

— Видите вот этот мигающий огонек позади ушной раковины? — Гинце, ничуть не смутившись, повернулся ко мне затылком и отвел седые пряди, обнажая участок кожи за ухом.

— Да, что-то там у вас пульсирует красным и синим цветами, — я наклонился, разглядывая крошечный чип, мерцающий под полупрозрачной кожей словно крошечный маяк. — Что это?

— Внешний транслятор и батарея нейроимпланта, вживленного в мой мозг три месяца тому назад, — профессор произнес это с такой будничной интонацией, словно речь шла о новом галстуке. — Этот имплант помимо всего остального избавил мою речь от ненужного и зачастую непонятного акцента.

— Помимо всего остального? — я насторожился, уловив в его тоне некую недосказанность. — А что еще?

— Это сейчас не так важно, господин контр-адмирал, — Густав Адольфович отмахнулся с подозрительной поспешностью. — Это наши научные штучки-дрючки…

— О, я смотрю, вы не только от акцента избавились, но и обогатили свой словарный запас, — я не удержался от иронии. — Ладно, если не хотите, не говорите. Так что вас интересует?

— А вы кстати хорошую тему затронули, Александр Иванович, — глаза профессора загорелись знакомым исследовательским огнем. — Если говорить о нейроимплантах, которые, надо уточнить, разработала моя корпорация, то у меня на примете есть еще один пациент, нуждающийся во вживлении. Вы его прекрасно знаете…

— Я под нож не лягу… — я невольно отступил на шаг.

— Да, не о вас речь, — Гинце хмыкнул с легким пренебрежением. — Благо ваша светлая голова во вмешательстве извне не нуждается. Я говорю о нашем с вами командире штурмовой группы «Одинокого» — полковнике Дорохове.

— Вы имеете в виду, что с помощью этого вашего чипа вы избавите Кузьму Кузьмича от заикания? — я с недоверием посмотрел на старика. — Вы ведь в курсе, что это у него не просто дефект речи, а результат повреждения мозга после серьезного ранения?

— Не держите меня за идиота, Александр Иванович! — профессор вспыхнул, его щеки покрылись красными пятнами возмущения. — Перед тем, как подойти к вам с этим вопросом, я досконально изучил медкарту полковника и знаю о его, так сказать, недуге больше, чем лечащие врачи.

В его голосе звучала та особая уверенность, которая появлялась, когда он был абсолютно убежден в своей правоте. Я невольно подумал, что, возможно, в этот раз старик действительно нашел решение проблемы, мучившей Дорохова столько лет.

— Не обижайтесь, мой друг, — я положил руку на плечо старика, чувствуя через ткань халата, насколько он напряжен. — Это я так, по привычке все уточняю и переспрашиваю. Все-таки Кузьма Кузьмич не чужой мне человек. — Я помолчал, собираясь с мыслями. — Кстати, а с ним вы уже разговаривали на эту тему? И вообще, насколько эффективна и, главное, безопасна данная технология по вживлению?

Мы стояли в коридоре возле лаборатории профессора. Сквозь полуоткрытую дверь виднелись ряды мигающих приборов и голографические экраны с бегущими строчками данных.

— Не волнуйтесь, господин контр-адмирал, — Гинце расправил плечи, в его глазах появился знакомый огонек научного энтузиазма. — Безопасна на все сто процентов, и здесь я ничего не округлял. На самом деле абсолютно безопасная операция. Доказательство стоит сейчас перед вами… — он постучал пальцем по своему затылку, где мерцал имплант. — Что касаемо Кузьмы Кузьмича, то да, я к нему подходил, и он пока сомневается… Именно поэтому я хочу, чтобы вы, как командующий, поговорили с ним о нужности операции…

— Так, давайте, когда у нас появится пара свободных часов, вы мне все расскажете и покажете насчет этих нейроимплантов, а я после приму окончательное решение. Хорошо? — я старался говорить мягко, зная, как легко профессор загорается новыми идеями.

— Гут… — машинально ответил он.

— Ой, вот только не надо снова переходить на ваш вестфальский диалект, — я рассмеялся, заметив, как он смутился от этой невольной оговорки. — У вас еще ко мне какие-то вопросы?

Профессор вдруг стал необычайно серьезен, его лицо приобрело то особое выражение, которое появлялось только при обсуждении действительно важных вещей: — Основной вопрос один — каков мой статус в вашем сегодняшнем окружении или, вернее сказать, в свите нашего малолетнего государя-императора?

Вопрос застал меня врасплох. Я помедлил, подбирая слова:

— Для начала вы как гражданское лицо абсолютно свободны в своих дальнейших действиях и можете беспрепятственно покинуть мой корабль, когда вам заблагорассудится, — я намеренно улыбнулся, наблюдая, как профессор начинает багроветь от возмущения. — Понимаю ваше негодование, вы считали себя неотъемлемой частью команды «Одинокого». Но это было раньше, когда вы еще не стали главой «Имперских Кибернетических Систем», а главное, наше сегодняшнее положение не было таким опасным…

Гинце внимательно изучал меня своими пронзительными глазами, словно я был особо интересным экспериментальным образцом:

— А вы бы хотели по-прежнему видеть меня рядом с собой и императором?

— Безусловно, — я ответил без колебаний, — ибо у вас имеется огромный опыт, мудрость и трудолюбие, те редкие качества, которых нет у большинства людей в нашей Империи. — Я сделал паузу, подбирая слова. — Я был бы счастлив, если бы рядом с нашим императором в это трудное время находился такой мудрый и опытный человек и светлая голова.

Старик неожиданно расправил плечи, словно сбросив груз лет. Его фигура приобрела почти военную выправку:

— Благодарю вас за эти лестные слова, — он отвесил церемонный поклон. — Я готов служить маленькому императору и отдать за него жизнь, если это необходимо!

— Надеюсь, последнего не потребуется, — я крепко пожал его ладонь, чувствуя, как за внешней хрупкостью скрывается удивительная сила духа.

— Но готов ли Иван Константинович принять меня и позволить находиться рядом с собой? — Густав Адольфович задал этот вопрос с несвойственной ему неуверенностью. В его обычно твердом взгляде мелькнула тень сомнения.

Мы уже находились внутри его лаборатории, так как старик все это время успевал еще и тянуть меня за собой. Привычный запах озона и нагретой электроники создавал особую атмосферу, столь характерную для владений «чокнутого» профессора.

— Что касаемо мальчика — не знаю, — я намеренно ответил просто, без дипломатических уловок. — Но судя по его смекалке, разумности и абсолютно взрослому поведению, уверен, что он будет только рад видеть вас в кругу своих ближайших советников. — Я сделал паузу, наблюдая, как профессор впитывает каждое слово. — Что касаемо Таисии, то, насколько мне известно, ваши с ней отношения еще лучше, чем мои с княжной. Да вы и без меня об этом знаете. Так что не беспокойтесь на этот счет, вы точно не останетесь в стороне.

— Вы очень-очень обнадежили меня сейчас, Александр Иванович, — Гинце схватил мою руку с неожиданной силой. Его глаза за стеклами очков сияли почти юношеским воодушевлением. — Я буду счастлив находиться с государем и с вами рядом, что бы не случилось, и разделить нашу общую судьбу, какой бы она не была. Все мои силы, знания и опыт я направлю на служение императору и буду ему и вам верным союзником!

— Я же в свою очередь счастлив вашему решению, — я улыбнулся, хотя, по правде говоря, другого ответа от Гинце и не ждал. — Теперь у императора появится рядом по-настоящему мудрый советник, что вкупе с миллионом бриллиантовых империалов сильно повышает его шансы на обретение престола.

— Вот это неожиданность! — профессор даже подпрыгнул от возбуждения. Его седые волосы растрепались еще больше, придавая ему вид классического рассеянного ученого. — Я сейчас не о своей мудрости, а о миллионе. Где вы его раздобыли, мой милый Александр Иванович?

— Я такого подарка и сам, если честно, не ожидал, — я покачал головой, вспоминая недавний разговор с Якимом. — Но это долгая и не интересная вам история. Кстати, мне не помешает ваша помощь в правильном распоряжении данными денежными средствами.

— Поверьте, этим я займусь с большим удовольствием, — Гинце потер руки в такой характерной манере Якима Наливайко, что я невольно усмехнулся. — Готов начать уже сейчас…

— Что ж, мне нравится ваш боевой бухгалтерский настрой, — я оперся о край лабораторного стола, заваленного какими-то схемами и чертежами. — Но думаю, что именно в данную минуту время для этого занятия не слишком подходящее. — Я обвел взглядом помещение, прикидывая, сколько времени уйдет на перевозку всего вот этого оборудования. — Дело в том, что мы должны будем оперативно покинуть крейсер «Одинокий» и продолжить путешествие на другом корабле. Произошла череда событий, которые в корне поменяли наши планы. Не спрашивайте меня, какие это события, я расскажу вам о них позже. Так вот, мы в данный момент начинаем транспортировку вещей и грузов с «Одинокого» на другой корабль, на котором последующие несколько недель, а быть может и месяцев, будем находиться…

Профессор моментально переключился на практический лад. Его взгляд заскользил по лаборатории, явно оценивая, что необходимо взять с собой в первую очередь. В такие моменты особенно ярко проявлялась его немецкая практичность.

— Этот новый корабль лучше и совершенней вашего флагмана? — Гинце недоуменно поправил очки, за стеклами которых его глаза казались еще больше. В его голосе звучало плохо скрываемое сомнение. — Мне в это почему-то не верится. Я как никто другой, возможно лишь за исключением старшего помощника Алексы, знаю все боевые характеристики «Одинокого» и с уверенностью могу сказать, что в ВКС Российской Империи найдется лишь несколько кораблей равных ему по классу. — Он начал загибать пальцы. — Если мы конечно не переезжаем сейчас, например, на лейб-линкор «Москва» или на «Афину»…

— Нет, к сожалению, нашим новым временным пристанищем становится не «Москва» и не «Афина», — я усмехнулся, наблюдая, как меняется выражение его лица. — А обычный номерной крейсер из состава гарнизонной группы звездной системы, в которой мы в данный момент находимся. — Я сделал паузу. — Ну, он не то чтобы совсем обычный, данный крейсер обладает высокой скоростью, равной тому же «Одинокому»…

— Мда, это полезная характеристика, но в общем если говорить о переезде не самая лучшая новость, — Густав Адольфович тяжело вздохнул, машинально поглаживая мерцающий имплант за ухом. — Не знаю причины, по которой это делается, но уверен, что просто так вы бы на подобное не пошли.

— Уверяю вас профессор, причины этому есть и они очень весомые, — я старался говорить уверенно, понимая его беспокойство.

— Сделайте для меня небольшое одолжение, господин контр-адмирал, — Гинце неожиданно перешел на почти просительный тон. — Представьте меня, как полагается нашему Ивану Константиновичу…

— Представить вас⁈ — я удивленно поднял брови.

— Да… — профессор как-то смущенно переступил с ноги на ногу. — Я до сих пор не слишком близко знаком с мальчиком. Но я наслышан о том, что этот малыш неординарный. — Он внимательно посмотрел на меня. — Вы же тоже считаете его необычным?

— Безусловно, — я кивнул, вспоминая свои впечатления от общения с юным императором. — Этот ребенок поистине послан нам небесами. Его ум живой, а решения и мысли, как у умудренного годами старца. — Я помолчал, подбирая слова. — Как вы понимаете, я до этого момента вообще не был с ним знаком и поэтому очень удивился его способностям. Узнав его поближе, обрадовался, ибо увидел в этом мальчике нашего истинного будущего императора, способного объединить все звездные системы и принести в них долгожданный мир.

— Так вы представите меня? — Гинце настойчиво вернулся к интересующей его теме.

— Слушайте, лучше обратитесь с этим вопросом к вашей старой приятельнице — великой княжне, — я ловко увернулся от этой деликатной миссии. — Таисия Константиновна как никто другой поможет вам в этом деле.

— Хорошо, тогда предлагаю вернуться к теме финансов, — профессор моментально оживился, его глаза заблестели при мысли о недавно обнаруженном сокровище. — Этот миллион бриллиантовых империалов срочно нуждается в правильном распоряжении!

— Вы говорите о деньгах, как о скоропортящемся продукте, — я не удержался от смеха, глядя на его азартное лицо.

— Такая сумма без внимания долго оставаться не должна, — Гинце подхватил мою шутку, но в его голосе звучала серьезная деловая нотка. Похоже, он уже мысленно составлял план использования этих средств.

Глядя на воодушевление старика, я подумал, что, возможно, именно такой человек — сочетающий научный гений с практической хваткой и нужен сейчас в окружении юного императора, как никто другой…