Абандон 3

Локация 12. Руины древнего города. Глава 1

К границе руин мы вышли в темноте, как и планировали. Как сказал Дамир, так безопаснее: самые опасные места ночью видно. Они светятся. Он же рассказал, что шанс пройти город невредимым всегда есть. Один из его знакомых варсов это проделывал. После этого он переселился в Вечный город, денег хватило на небольшой дом и счёт в Троебанке, который позволял не работать всю жизнь.

За чаем этот варс рассказывал, что не весь город заражён. Есть целые улицы, где зараза выветрилась. Нужно наблюдать за следом от ветров и дождя. Там, где в ливень текут сильные потоки — уже безопасно. При этом следует избегать луж и подвалов. Ну, и защищённых мест.

— Всё-таки странно, что в этом мире не изобрели счётчик Гейгера, — заметила Сяомэй, разглядывая циклопическое сооружение с обвалившейся крышей, здорово похожее на остатки производственного цеха. Вообще, похоже, мы подходили к бывшему городу со стороны промзоны. Ближайшие строения едва ли когда-то могли быть жилыми зданиями. Странно, но при этом здешняя промзона совсем не походила на Завод. Возможно, дело было в окружении — там жара и сушь, тут прохлада, туман и камень. Ну и железа тут было поменьше. Всё бетон, арматура, да остатки каких-то панелей на забуревших скелетах бывших цехов или складов.

— Это штуки, которые определяют уровень заразы, которая живёт в руинах, да? — Заинтересовался Дамир.

— Что-то вроде, — ответил я, — только это не зараза. Это излучение. Вроде солнечных лучей, но другой частоты. Есть и другие типы излучения, которые представляют собой мелкие частицы. Мы называем это радиацией.

— Да, вы уже употребляли это слово, — кивнул Дамир, — ходят слухи, что у храмовников есть такие вещи. Они вроде бы позволяют безопасно проходить по таким местам. Но, сам понимаешь — это большая тайна.

— Почему? — спросил я.

— Почему? — он усмехнулся, — ты же был на Заводе. Если не считать мелких заброшек, он — единственное безопасное место для добытчиков такого масштаба. Если бы города, вроде этого, — он кивнул в сторону развалин, — стали вдруг доступны, это перевернуло бы весь мир.

— А что, твой друг достал какое-то сердце? — заинтересовалась Соня.

Дамир вздохнул.

— Он говорит, что нет, — ответил добытчик, — считается, что это может быть очень опасно.

— Пожалуй, я соглашусь, — сказала Соня, многозначительно поглядев на меня.

— Но зимла его знает, как оно на самом деле… — вздохнул, добавил Дамир.

— А местные? Среди них не бывает добытчиков? — Спросил Сяоюй.

— Нет, — Дамир помотал головой, — они считают себя особой кастой. Старателями. Такие как мы у них не в чести.

— Ясно, — кивнул Сяоюй.

Я посмотрел на наших китайских попутчиков. Надо сказать, после случившегося я начал относится к ним с большим уважением. У них была возможность остаться в селении, дожидаться нашего возвращения. Как и у Дамира. По большому счёту, приключившееся с Соней касалось только нас. Но после совещания все приняли решение идти с нами. Конечно, определённую роль в этом решении наверняка сыграло то, что у меня был сульвикар. Но всё равно.

Мы пробовали нанять проводника. Но получили отказ везде. Несмотря на очень щедрую награду, которую мы предлагали после визита в местное отделение троебанка.

Дамир тогда сказал, что этого следовало ожидать. Старатели неохотно делятся своими тайнами. Тем более, что добыты эти знания жизнями, в самом буквальном смысле слова.

Они до сих пор регулярно погибали. И это было частью их жизни, их выбора. Причём зачастую смерть была крайне неприятной.

Недалеко от селения были особые пещеры, где в граните были высечены ниши, плотно закрытые обтёсанными глыбами.

Когда старатель понимал, что схватил смертельную дозу облучения (или заразы, как они тут называли) он сам уходил в нишу, чтобы остальным не приходилось иметь дело с его заражённым трупом. А его товарищи приходили на третий день, чтобы задвинуть очередной камень.

Не так давно я смотрел сериал про Чернобыль. Там была показана гибель пожарных от радиации. Очень хорошо передан весь ужас этой напасти. Особенно стадия «живого трупа» — когда человек вроде бы испытывает улучшения, но его костный мозг мёртв и впереди только новые страшные мучения.

Сейчас, глядя на руины, я часто вспоминал те кадры. Насчёт остальных понятно. Есть сульвикар. Но что будет, если пострадаю я сам?..

Я потряс головой, чтобы не углубляться в такие мысли.

— Тебе следовал остаться, — вдруг сказала Соня, обращаясь ко мне, будто прочитала мои мысли.

— С чего бы? — возмутился я.

— Сам знаешь.

— Это не выход, — мягко сказал я, — и вообще, это не самая хорошая идея — строить планы на основании свойств этой штуки, сульвикара. Мы не знаем, что это. Не знаем, как оно работает. Не знаем, в какой момент оно откажет.

Дамир одобрительно кивнул.

— Ладно, — вздохнула Соня, — будем проявлять благоразумие.

Промзона тянулась километров на пять. В самом начале я предложил зайти и поискать в одном из промышленных зданий. Почему нет? Не обязательно ведь забираться в самый центр, чтобы обнаружить что-то ценное. Но Дамир меня высмеял. «Тут давно всё выгребли! — Сказал он, — нет, если что-от искать, надо дойти до тех домов».

И мы шли мимо громад бывших цехов и складов, под необычно ярким сегодня звёздным небом, по улице, где ещё остались следы асфальта и бетонных плит, которые служили основой.

Я обратил внимание, что китайцы вдруг как-то притихли, настороженно оглядываясь вокруг. Но тогда я не придал этому значения. Такие руины будут угнетающе действовать на кого угодно.

— Всё-таки странно, — сказал Соня, наблюдая за приближающейся громадой бывшего небоскрёба, одного из многих в ряду.

— Что именно? — спросил я.

— Допустим, город был подвергнут ядерной бомбардировке, — ответила она, — но разве после этого разрушений не должно было быть гораздо больше? Смотрите, тут даже в центре есть много уцелевших зданий.

— Ядренаа-му?.. — переспросил Дамир, коверкая русское слово.

— Это бомба, которая вызывает заражение, — пояснила Соня.

— Странно, что разрушения выборочные, — сказала Сяоюй, — глядите, — она указала вправо, в сторону моря, — то здание выглядит оплавленным.

И действительно — небоскрёб походил на свечу с крупными каплями растаявшего воска на стволе.

— А рядом, кажется, даже окна уцелели… — заметила Сяомэй.

— И они — светятся… — добавил Лунюй.

— Загадка, да, — согласился я, — не думаю, что тут был взрыв. Картина была бы совсем другой, Соня права. Случилось нечто иное.

Вдруг справа, в развалинах очередного цеха, за поваленным забором, что-то грохотнуло. Будто камень упал на бетон.

Мы все замерли.

— Тут есть живность? — осторожно спросил я.

— Бывает, — неохотно ответил Дамир, — но редко. Тут сложно выживать, еды почти нет. Но иногда с пустоши забредают каменные крысы.

— Крысы? — переспросила Соня, вздрогнув.

— Грызуны такие, — охотно пояснил Дамир, — небольшие. Где-то вот так в холке, — он показал высоту на уровне своих коленей.

— Блин… — прокомментировала Соня.

— Они куда менее опасны, чем Шаи-акаб, — улыбнулся Дамир, — а с вами два варса.

— Это, конечно, успокаивает…

Дамир кивнул, и двинулся дальше, вперёд. Мы последовали за ним.

Большим сюрпризом было то, что на некоторых зданиях уцелели вывески. Не сказать, чтобы их было очень много — но попадались.

Поначалу я не обратил на них большого внимания. Да, символы совершенно не походили на местную письменность, и показались мне знакомыми.

А потом я увидел бренды знакомых заведений общепита. Электроники. И одежды.

Поражённый, я остановился прямо посреди улицы.

— Сяоюй, — тихо сказал я, обращаясь к девушке — она была ближе всего ко мне, — на вывесках. Это ведь китайский язык, да?

Она вздохнула, опустила взгляд и ответила:

— Да, верно.

— Что происходит, а?

— Поверь, для нас это тоже большой сюрприз! — вмешался Ланюй.

— Но меньший, чем для них… — добавила Сяомэй.

— Что? — я видел, что Ланюй хотел возмутиться, даже набрал в грудь побольше воздуха, но Сяомэй его перебила.

— Это место, — сказала она, — очень похоже на Шанхай.

— Вот тебе и раз… — выдохнула Соня.

— Возможно, есть какие-то мелкие отличия. Но кое-что я заподозрила ещё там, на море…

— Контуры города отличаются. Море не так расположено, — вставила Сяоюй, — то, что мы видим — это район Пудун. Он находится на берегу реки Хуанпу. Тут же никакой реки нет. Тут берег моря.

— Да, это верно. Отличие, — согласилась Сяомэй.

— Возможно, какие-то районы затоплены, — предположил я.

— Вполне может быть, — согласилась Сяомэй.

— Так понимаю, вы узнали это место? — спросил Дамир. Он выглядел потрясённым.

— Оно похоже на один из наших городов, — кивнул Ланюй.

— Ребят… — сказал я, обращаясь к китайцам, — вам не кажется, что пришло время поделиться новой информацией, а?

Девушки переглянулись. Ланюй опустил глаза.

— Это были… гипотезы, — сказала Сяомэй, — непроверенная информация.

— Ладно, — вмешалась Сяоюй, — мы не могли сказать раньше. Вы бы подумали, что мы — сумасшедшие. А в сложившихся обстоятельствах это было совершенно недопустимо. Это вовсе не из-за недоверия к вам. Это не камень за пазухой. Простая предосторожность…

— В нашей стране довольно мощные пограничники, — продолжила Сяомэй.

— Пограничники? — Соня захлопала глазами.

— Пограничники, — ответил я, — помнишь Гвинею?

— А-а-а, такие пограничники! — кивнула Соня.

— Один из них, специализирующийся на предотвращении глобальных опасностей, дал страшный прогноз по всему юго-западному побережью, — сказала Сяомэй, — и сказал, что единственный способ предотвратить это — найти проход в Намибии. Что мы и сделали.

— Всё интереснее и интереснее… — пробормотал я, — слушайте, у вас точно нет больше сюрпризов? Если что — я не буду считать вас сумасшедшими. В этой ситуации это уже не имеет никакого значения! Но, блин, я должен знать, с чем имею дело!