Абандон 3

Локация 11. Деревня отшельников. Глава 1

Говорят, незадолго до того, как небо начинает светлеть перед рассветом, наступает самый тёмный час. Именно в это время мы высаживались на берег. Небо затянуло тучами, которые скрыли звёздный свет. «Гимн рассвета» тоже затаился, погасив ходовые огни. Удивительно, как в этой чернильной тьме умудрялись ориентироваться рулевой, который правил шлюпкой.

Глаза постепенно адаптировались. Тьма становилась прозрачной. И в той стороне, куда мы плыли, чуть левее, я разглядел то, что местные называли руинами.

У меня похолодело в груди.

Когда-то, видимо, это был большой город. Ломаная линия небоскрёбов. Некоторые почти нормальные на вид, другие сильно разрушены, будто бы даже оплавлены, как старые свечи. Какие-то покосились и замерли, завалившись на соседние строения. А ещё они светились. Едва заметно — но только благодаря этому призрачному синеватому свечению я мог видеть их в предрассветной тьме и сгущающемся тумане.

— Ох ты… — вырвалось у меня.

— Руины? — спросил Дамир спокойным голосом.

— Ага.

— Туман, — пояснил он, — в такую погоду появляется это свечение.

— Радиация, да? — спросила Соня.

— Да, — ответил я, — скорее всего.

— А как давно они появились? — спросила Сяоюй.

Мне пришлось сильно сжать её руку.

— В смысле, как давно их видно? — поправилась китаянка.

— Уже несколько минут, — ответил Дамир, — туман перед рассветом появляется.

Море было спокойным, поэтому мы смогли подойти к самому берегу. Шлюпка ткнулась носом в рыхлый песок.

С капитаном Камилем мы попрощались ещё на борту, а другие члены команды были не особо многословны. Собственно, они не проронили ни слова с того момента, как мы отчалили от корабля.

Выгрузив наши вещи, гребцы и рулевой запрыгнули обратно в шлюпку, оттолкнулись и двинулись в обратный путь, так и не издав ни звука.

— Ну что ж, — вздохнул Дамир, — надо подождать, пока рассветёт. Зажигать огонь и пользоваться фонарями нам не следует.

— Согласна, — вздохнула Сяомэй.

Я видел, как двинулась её фигура. Похоже, она устроилась на одном из плоских камней, лежащих возле узкой полосы песка.

— Садиться тут не следует, — пробасил Дамир.

Сяомэй тут же вскочила. Её напарница, которая уже пристраивалась рядом, тоже.

— Ясно, — ответила она, — не будем.

Наблюдать за тем, как первые солнечные лучи окрашивают облака, было интересно. Туман, розовый свет и шелест волн создавали ощущение чего-то нереального.

Однако длился этот период совсем недолго. Может, минут пятнадцать. А потом туманная дымка исчезла, как будто покрывало сдёрнули. Прояснилось. Небо приобрело свою обычную глубину, окрасившись в градиент от нежно-розового до чёрного. Краешек солнца показался над горизонтом.

Руины теперь были чёрными.

— Ну что, пора, — вздохнул Дамир, и закинул за спину сумку с вещами.

Мы последовали его примеру.

По камням идти было просто, но мы правильно сделали, что не двинулись в темноте. Тут было довольно много мелких трещин, в которых запросто можно было сломать лодыжку.

Плато постепенно поднималось в сторону суши низкими каменистыми уступами. Когда мы забрались на самый высокий, перед нами открылась панорама широкой каменной долины.

Тут не было никаких признаков жизни — ни травинки, ни кустика. Только истрескавшийся камень, редкие песчаные наносы да беспорядочно валяющиеся валуны, самых разных размеров — от небольших камешков, до громадин размером с многоэтажный дом.

Я поёжился, представляя, каково это: жить тут.

— Неприятное место, — заметил я.

— Великую Сушь, которую тут называют Приразломьем, тоже считают чуть ли не самым опасным местом на Земле, — заметил Дамир, — но это дом для многих тысяч людей.

— Тоже верно, — кивнул я.

— Интересно, а шаи-акабы тут водятся? — беспечным тоном спросила Соня.

— Так близко к берегу — нет. Не водятся, — улыбнувшись, ответил Дамир, — но вот в глубине Пустошей бывает и кое-что похуже… поэтому караваны и ходят хорошо вооружёнными. Одиночкам там делать нечего.

Шли мы довольно долго. Море давно скрылось за горизонтом, и только останки самых высоких зданий в руинах чёрными прорехами резали горизонт.

Начал дуть прохладный ветерок. А вообще тут и близко не было той жары, к которой я уже успел привыкнуть в Великой Суши.

— Почти пришли, — сказал Дамир, указывая на точку возле основания одного из крупных камней.

Поначалу я ничего не заметил. Зато почувствовал. В воздухе появился отчётливый запах гари.

— Будто горит что-то? — осторожно заметил я.

— Время завтрака, — ответил Дамир.

И тут я увидел тонкую струйку чёрного дыма, вьющуюся над камнями и тающую в синем небе.

— Где они живут? — спросила Соня, — я не вижу никаких домов или хижин…

— Думаю, внизу, — неожиданно ответила Сяоюй, — я такое видела в Тунисе.

— Верно, — кивнул Дамир, — наверно, эта страна в вашем мире аналог здешних Пустошей.

— Скорее уж, здешней Великой Суши, — улыбнулась Сяоюй, — там намного жарче. Поэтому люди строят дома в земле, там прохладнее.

— Тут люди долбят камень по другой причине, — сказал Дамир.

— По какой же? — заинтересовался я.

— Ветра, — ответил тот, — сейчас не сезон, но зимой тут бывает очень ветрено. Видите все эти валуны? Они откалываются от Ледяного Хребта, далеко на западе. Ветер катит их через всю Пустошь, до самого моря. Они постепенно разрушаются по дороге — но, как видите, не до конца. Если б тут не было зимних ветров — наверно, эта страна была бы похожа на Великую Сушь.

— Жуть какая… — Поёжилась Соня.

— Да, в зимний период караваны ходят намного реже. Поэтому за лето и весну отшельники делают запасы, чтобы пережить ветренный период… однако, ходят слухи, что самые ценные грузы водят именно зимой. Опытные вожатые знают укрытия на маршруте, имеют секретные карты. Сильный ветер обычно можно предсказать по приметам за час-два. Вот, на таком расстоянии от укрытий они и держатся. Но это тайна, которой посвящённые не спешат делиться. А те, кто пытается разведать укрытия самостоятельно, по слухам, долго не живут, — сказал Дамир.

— Ясно… — ответил я.

— А что за такие ценные грузы? — спросила Соня.

Дамир замедлил шаг, посмотрел на неё и улыбнулся.

— Находки из Руин, — ответил он.

— Подожди… но они ведь радиоактивны! — Сказал я, — кому придёт в голову копаться на радиоактивной помойке?!

— Тому, кто хочет быстро разбогатеть, но не хочет сильно утруждаться при этом, — ответил, вздохнув, Дамир, — но вообще ты прав. Отшельники долго не живут. Деревню поддерживают на плаву только слухи о баснословном богатстве тех, кто смог добыть что-то действительно ценное.

— А такие реально есть? — спросил я.

— Конечно, — кивнул Дамир, — и не так уж мало. В последнее время, когда появилась какая-никакая защита, их стало больше. Поэтому у нас технологический скачок случился. Платформы с солнечными батареями помнишь? Вот, технология, добытая на Руинах. Удачно продали Вечному Городу, те наладили производство. Так вот, шаг за шагом, всё меняется.

— А есть ли тут хантеры? — вставила Соня, и тут же поправилась: — то есть, добытчики.

Дамир испуганно округлил глаза.

— Что ты! — Ответил он, — это страшное табу! Считается, что в таких местах можно вытащить то, что когда-то почти погубило наш мир.

Соня в ответ промолчала. Только бросила в мою сторону многозначительный взгляд. Конечно же, я сразу вспомнил радиоактивную заброшку — подводную лодку. И то, что случилось с хантерами, которые достали её сердце.

— Теперь тут нет посторонних, — продолжала Соня, — насколько стары Руины? Сколько им лет?

— Точно никто не скажет. Они считаются ровесниками Разлома, — ответил Дамир, — значит, не меньше пятисот.

Дымок шёл из нескольких отверстий, которые были проделаны прямо в скале. Вход я увидел не сразу, но Дамир уверенно направлялся куда-то в тень большого валуна.

Как оказалось, ворота в деревню были прикрыты довольно массивным камнем. Я это понял потому, что к его основанию была протоптана заметная дорожка.

— Кто вы и зачем здесь? — раздражённый мужской голос, когда мы подошли вплотную.

— Путники, — ответил Дамир, демонстрируя пустые ладони, — с добрыми намерениями. Ищем караван до Дождевой Гавани.

Какое-то время было тихо. Потом с той стороны валуна послышалась возня и со скрипом преграда откатилась в сторону.

У входа стояли двое, облачённые в металлические кирасы и вооружённые каким-то оружием, вроде удлинённых пистолетов. Их стволы глядели прямо на нас.

— Покажите деньги, — сказал один из стражников.

Дамир достал кошелёк и продемонстрировал содержимое. Солов оставалось не так много, но, похоже, на местных вид монет произвёл достаточное впечатление. Они опустили оружие.

— Проходите, — сказал другой стражник, — таверна прямо до перекрёстка и направо. Увидите вывеску. Завтра ожидаем караван. К вечеру он соберётся в обратный путь. Последуете с ним, если договоритесь с проводником.

— Спасибо, — кивнул Дамир. Пряча монеты обратно в кошель, он оставил два кругляша, номиналом по пол сола и выдал каждому из охранников. Те сразу довольно ощерили рты. Я невольно подметил, что с зубами у них явные проблемы: нескольких не хватало, а уцелевшие были в пятнах кариеса и трещинах.

Внутри первого коридора пахло непритязательной едой: прогорклым маслом и подгоревшим мясом. Но всё равно у меня в желудке заурчало — с утра и после долгой прогулки с грузом я проголодался.

Коридоры тут были довольно широкими, даже автомобиль бы проехал. По крайней мере, тут, возле главного входа. Несколько человек тут могли легко разминуться — но всё равно местные предпочитали от нас шарахаться, скрываясь в каких-то неприметных закоулках.

На этом уровне свет в основном давали редкие отверстия, в которые, как я догадался, специально были установлены зеркала, отражающие солнце. Но попадались и светодиодные панели, и лампы накаливания. Они горели возле дверей с разными вывесками, на которых не было надписей, только изображения того, чем, как я понял, занималось то или иное учреждение: контуры зуба, перекрещенные стволы, монеты, кусок мяса и так далее.

Похоже, тут, возле входа, располагалось что-то вроде «делового» квартала. Что, наверно, не удивительно — любая экономическая активность должна быть завязана на внешнюю торговлю. Жильё наверняка находилось на нижних горизонтах, где тише и, главное, безопаснее.

Мы прошли указанный перекрёсток, свернули налево и увидели вывеску таверны: дымящуюся миску с какой-то едой и кровать.

— Я что-то проголодался, — сказал молчавший до этого Лунюй.

— Да все мы… — начал было я, и осёкся.

Потому что Соня, которая шла рядом со мной, вдруг громко завизжала.

Не переставая визжать, напарница вдруг затопала ногами.

— Стой! — окликнул её Дамир, протягивая вперёд руку, — не надо, нет!

Что-то хлюпнуло.

И только тут я заметил под ногами бьющийся в конвульсии змеиный хвост.

Голова змеи была под Сониным каблуком. Из-под него тёмной струйкой вытекала кровь.

На шум из таверны показалась служащая: женщина средних лет с волосами, забранными в пучок, в сером платье и грязном фартуке.

Она подошла к нам.

Соня улыбнулась ей и сказала:

— Похоже, вы мне должны.

Но женщина вместо того, чтобы рассыпаться в благодарностях, вдруг упала перед Соней на колени, протянула ладони к мёртвой змее и тоскливо завыла.

— Что же ты наделала, девочка… — упавшим голосом проговорил Дамир.

В коридоре постепенно появлялись другие обитатели подземелья. На их лицах была смесь ужаса и отвращения. На Соню бросали откровенно ненавидящие взгляды.

— Мы сдаёмся! — Дамир поднял руки и подал нам знак сделать так же, — сдаёмся! Правосудия!

Соня даже рот приоткрыла. Она глядела то на меня, то на Дамира, бессильно опустив руки.

— За что… за что… — едва разборчиво выла женщина у ног Сони.

Она сделала шаг назад.

Это вызвало новый приступ плача и причитаний.

Вскоре показались местные хранители порядка. Два стража в кожаных набедренных повязках и лёгких кожаных доспехах, вооружённые короткими мечами.

— Кто это сделал? — спросил один из них.

— Я… — произнесла Соня раньше, чем я успел вмешаться.

Оба стража двинулись к моей напарнице. Я рефлекторно встал на пути, но Дамир опустил руку мне на плечо и тихо шепнул на ухо: «Не сейчас. Если хочешь спасти всех нас».

— Чистосердечное признание приветствуется, но не гарантирует смягчение наказания, — сказал один из стражей.

Они довольно грубо заломили руки Соне за спину и повели её куда-то.

Толпа медленно начала расходится.

Кто-то принёс кусок чистой материи, в которую причитающая женщина завернула змею.

— Дамир, что происходит? — Спросил я, отступая из центра прохода в сторону.

— Я не большой специалист по жизни этого поселения, — вздохнул он, — но слышал о выживальщиках.

— Кажется, я тоже слышал, — неожиданно сказал Лунюй.

— Змея — важнейший элемент выживания поселения, — сказал Дамир, — не просто живой амулет, а способ предсказывать зимние бури и находить скудное пропитание в редких оазисах жизни в пещерах и низинах. Самую старую змею тут почитают как старейшину — человека. Об их разуме ходят легенды. Говорят, с некоторыми они даже говорят. Не вслух, конечно, а письменными знаками.

Я молчал с минуту, переваривая информацию. Потом сказал:

— А давайте так: впредь, когда мы идём куда-то и у одного из нас есть важная информация о месте назначения — он не будет ей делиться после того, как уже случились неприятности. Он будет ей делиться до.

Я зло посмотрел на Дамира. Тот виновато опустил глаза.

— Что будет дальше? — спросила Сяоюй, — суд?

— Да, — кивнул Дамир, — суд. Дело очевидное, поэтому решение будет принято ещё до вечера.

— Что ей за это грозит? — спросил я.

— Смерть, — ответил Дамир.

У меня внутри всё похолодело и сжалось. А потом вдруг меня осенило.

— Сульвикар действует на змей? — спросил я.

— Не вариант, — ответил Дамир, — запрещено даже пробовать. Если тебя увидят за такой попыткой — то казнят и тебя тоже. Сульвикар — это только для людей. С этим строго.

— Мы могли её отбить и вырваться! — сказал я.

— Не стоило пытаться, — ответил Дамир, — а то бы мы все заслужили смерть. Но есть выход.

Он сделал паузу, оглядывая нас.

— Да говори уже! — Не выдержала Сяомэй.

— Соня не воин, — улыбнулся он, — значит, может входит в Дом Счастья.

Я засомневался.

— Ты говорил, что все добытчики воины. Так? — Спросил я.

— Так, — кивнул Дамир.

— Соня — в некотором роде, добытчик… — прошептал я.

— Соня? — удивился Дамир, — не заметил. В любом случае это невозможно. Воином может быть только мужчина. И ни одна женщина не сможет достать то, что скрывается в заброшенностях. У них просто по-другому голова устроена! — Сказал он, и тут же добавил, обращаясь к девушкам, — без обид.

Китаянки переглянулись, улыбнувшись друг другу.

— Получается, она войдёт в здешний Дом Счастья. Ей назначат общественно-полезные работы. Она их выполнит — и всё? Кстати, что случится в этом случае? Змея воскреснет?

— Да, — серьёзно кивнул Дамир, — последствия должны быть полностью устранены. Если она успешно выполнит задание, конечно.

— Тогда чего мы ждём? — спросил я, — надо срочно доставить её в это Дом! Договориться со стражей, да? Они ведь по идее не должны быть сильно против? А деньги у нас ещё есть…

— Стой-стой, — Дамир выставил перед собой ладони, — так не выйдет. Надо дождаться суда. И на нём Соня должна заявить о желании Обратимого Искупления.

— Надо ей сказать об этом!

— Скажет, — ответил Дамир, — перед судом у нас будет возможность пообщаться. Я дам ей инструкции.

— А долго ждать? — спросил я.

— Как я сказал, до вечера максимум, — ответил Дамир.

— Я есть хочу… — жалобно сказала Сяоюй.

— Боюсь, что придётся поголодать до решения суда, — сказал Дамир, — до этого времени нам никто из местных еду не продаст.