19

Зет получил сообщение, что Чужого видели у входа в подземку, всего через полторы минуты после того, как тот вышел из автомобиля, припарковавшегося недалеко от входа на станцию.

У аналитика в кабинете уже со вчерашнего дня висела огромная карта города, поэтому он смог, не вставая с кресла, оценить обстановку.

Станция, на которой был замечен подозреваемый, находилась на правом берегу реки, почти у самого моста. Эта часть города была обильно наводнена войсками и полицией. Оставаться здесь было бы неразумным.

«Значит, — подумал Зет, — вероятнее всего, он попытается перебраться на другую сторону, где его уже будет просто невозможно вычислить... »

Внутренний голос подсказывал ему, что именно так все и будет.

— Управление городского транспорта, немедленно, — приказал он по селектору.

— Соединяю. — Секретарь, казалось, только и ждал этого распоряжения.

— Начальник управл...

Аналитик не дал закончить фразу человеку на другом конце провода.

— Чрезвычайная ситуация, код 6984W3.

В управлении транспорта существовал ряд директив, согласно которым в экстренных случаях весь персонал должен был беспрекословно подчиняться приказаниям свыше, — код доступа, названный Зетом, являлся высшей степенью допуска.

— Поезд, следующий с правого берега на левый, уже отошел?

— Только что...

— Где он?

— В туннеле под рекой.

Начальник управления впервые сталкивался с применением директивы, передающей всю полноту его власти какому-то незнакомому человеку, но, к своей чести, не стал задавать лишних вопросов, а отвечал быстро и по существу.

— Экстренное торможение — угроза взрыва...

У аналитика не было времени объяснять, зачем ему потребовалось немедленно остановить поезд в таком необычном месте, поэтому он выдумал самую простую и доступную причину.

Начальник управления мог почти мгновенно обесточить любой участок дороги, поэтому уже через десять секунд после приказа поезд, в котором предположительно находилась бомба, начал терять скорость.

— Прикажите машинисту немедленно затормозить.

— Четыреста пятьдесят восьмой, экстренное торможение.

— Закройте перегородки, — аналитик не сбавлял темпа.

Туннель под рекой был условно разбит на несколько отсеков — по принципу подводной лодки. При угрозе затопления расположенные через каждые пятьсот метров массивные железные створки закрывались, блокируя распространение воды.

— Закрыть перегородки по всей протяженности туннеля, — приказал начальник управления.

Где-то глубоко под землей, повинуясь человеческой воле, пришли в движение огромные механизмы.

Меньше чем через минуту начальник доложил:

— Поезд остановлен, участок дороги под рекой разбит на пять герметичных отсеков...

— Как еще можно открыть створки ворот, перекрывающих туннель? — Аналитиком овладело возбуждение охотника, наконец-то поймавшего в перекрестье прицела так долго ускользавшую от него добычу.

— Нужен специальный тягач с соответствующим оборудованием.

— Немедленно отключите от питания все ваши серверы.

— Но... Но это же невозможно...

Начальник управления занимал эту должность вот уже пятнадцать лет, но чтобы вот так запросто отключить сразу всю сеть компьютеров, управляющих движением, автоматически остановив все поезда, было просто немыслимо.

— Немедленно делайте, как я сказал, если не хотите, чтобы наш город повторил судьбу Таллоу.

Этот был, пожалуй, единственный аргумент, который перевесил все остальные доводы, вместе взятые.

— Аварийное отключение главного сервера. — Голос человека, отдавшего приказ, звучал неестественно глухо.

Весь персонал, находившийся в этот момент в зале управления, недоуменно повернул головы в его сторону.

— Вы что, не поняли приказ?!! — Он сорвался на крик. — Я сказал: немедленно обесточить главный сервер! Или вы хотите разделить участь трех миллионов, погибших в Таллоу? — закончил руководитель уже совершенно тихим, надломленным голосом.

«Что-то последнее время сердце шалить начало, — подумал он отстраненно, ощущая какую-то незнакомую тяжесть в груди. — Наверное, пора на покой... »

И сердце его не выдержало перегрузки, остановившись почти одновременно с движением на всех магистралях.

— Ловушка наконец-то захлопнулась. — Зет не скрывал своей радости. — Осталось только вытащить оттуда проклятую крысу.


* * *

Дружески расставшись с Ларри, я ступил на эскалатор, ведущий на платформу подземки.

— Куда едем? — Вопрос был обращен непосредственно к Милой.

— Нужно уходить на противоположенный берег реки. Проедешь две станции, затем пересядем на кольце, потом еще пять или шесть остановок — и все, мы на краю города, и наше месторасположение будет уже невозможно вычислить.

— Как скажешь. — Я привык доверять ее выкладкам.

Хотя, если честно, последнее время она не всегда оказывалась на высоте. Начиная с самого утра, несмотря на все ее поистине безграничные возможности, мы никак не могли сбросить с хвоста погоню.

— Садись в первый вагон. — Милая продолжала инструкции. — В случае непредвиденных обстоятельств убираешь машиниста, занимаешь его место и развиваешь максимальную скорость.

— А что, могут быть осложнения?

— Не должны, но на всякий случай подстраховаться не помешает.

«А она действительно самообучающийся интеллект, — отметил я про себя. — Еще только сегодня утром само понятие „перестраховка“ было ей чуждо. Но стоило пару раз серьезно проколоться, и вот вам пожалуйста — мы мыслим в соответствии с требованием времени...»

Следующие пять минут все шло точно по ее плану.

Сначала пришел поезд.

Затем я сел в первый вагон.

Двери закрылись, и мы тронулись.

Спокойная, размеренная, ничем не примечательная череда событий. Я еще успел было удивиться, что все идет так просто (за последнее время я как-то поотвык от размеренного ритма жизни), как вдруг сердце болезненно сжалось и где-то в глубине подсознания взорвалась сверхновая... Вспышка озарения была настолько яркой, что я даже не почувствовал, а скорее ясно увидел: там, впереди, в сыром и бездушно-темном туннеле меня ждет смерть...

— Я умру в этом туннеле, — сказал я с каким-то отстраненным спокойствием, как будто речь шла не обо мне, а о ком-то совершенно постороннем.

— Это глупо. — Милая схватывала все на лету, но ее логика и разум базировались на рациональном начале.

Она не принимала в расчеты предчувствия. Ее разум был не человеческим. И это уже не раз и даже не два подводило мою железную подругу.

— Тебе не понять этого...

— Я не хочу понимать то, что понять невозможно, а именно — природу человеческой глупости.

— Милая, — я был почти ласков, — твоя самая главная слабость как раз и заключается в том, что ты не можешь осознать в полном объеме сущность человеческого разума.

— Меньше чем через пять минут твои глупые фантазии будут развеяны логикой голых фактов. Мы пересядем на кольцевой станции, и все...

Она не договорила, потому что освещение в вагоне неожиданно погасло, и одновременно с этим смолк шум электродвигателя. Поезд еще несколько секунд катился по инерции, а затем резко затормозил.

— Ни пяти минут, ни кольцевой станции не будет, — устало ответил я, — потому что все закончится прямо здесь и сейчас.

— Они обесточили линию, но с этим легко справиться.

Несколько секунд ничего не происходило.

— Ну, и что же ты медлишь?

— Я взяла под контроль компьютерный центр, управляющий движением поездов на данном участке, но прежде они запустили в действие аварийную систему перекрытия секций в туннеле.

— Нельзя ли поподробнее?

Откровенно говоря, мне было совсем неинтересно: что, кто и где запустил и к каким результатам все это в конечном итоге приведет. Просто нужно было о чем-то говорить, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту и хоть чем-то занять свои мысли и чувства до приближения старухи с косой, уверенной поступью направлявшейся ко мне сквозь непроглядную темень подземного склепа...

— Туннель проложен под дном реки. Во избежание катастроф он разделен на пять секций, которые могут герметично перекрываться в случае непредвиденных обстоятельств. Створки ворот, которые выполняют данную функцию, начали закрываться. Этот процесс необратим, его нельзя ни остановить, ни повернуть вспять. Поэтому я подожду, пока ворота захлопнутся, а затем сделаю так, что на их мониторах будет отображаться одно, а в действительности будет происходить совершенно другое. Мы откроем двери и спокойно уедем из этого капкана. Так что до самого последнего момента охотники даже не будут подозревать о том, что добыча уже далеко...

— Они тебя поимеют.

— Что? — не поняла она.

— Говорю, они поимеют тебя и твой хваленый железный интеллект в придачу.

Вместо того чтобы достойно ответить, она неожиданно замолчала.

— Ну, что же ты не поразишь меня безупречной логикой голых фактов? — Мне стало почти весело — я уже слышал шорох погребального савана, приближающегося из темноты.

— Прости, ты был прав. — Впервые за все время нашей совместной работы она извинилась передо мной. — Как ты очень удачно выразился, они действительно поимели меня, сразу же отключив все свои сервера, после того как загерметизировали туннель. И самое, пожалуй, главное...

Она сделала небольшую паузу, вероятно в последний раз прокручивая в уме миллион комбинаций.

— Тебе действительно предстоит умереть. Другого выхода из этой ловушки нет.


* * *

Вивьен бежала из последних сил, прорываясь сквозь мутную, физически ощутимую пелену дождя. Ноги отяжелели, налившись свинцовой тяжестью, а дыхание стало частым и хриплым — измученным легким не хватало кислорода. Хотелось прямо сейчас остановиться и несколько минут просто постоять, позволяя дождю смыть Усталость и страх, холодными щупальцами опутавший тело.

Но она понимала, что это невозможно. Если она не успеет добежать до убежища, то человек из подворотни обязательно настигнет ее — и тогда произойдет что-то непоправимо страшное.

Сквозь плотную пелену туч неожиданно пробилась неестественно яркая, кроваво-красная луна. И тут же где-то поблизости раздался душераздирающий вой.

Он уже не человек, поняла она. Преследователь превратился в зверя или в какую-то адскую тварь. Не важно, как он выглядит и что представляет из себя в данный момент, главное — ей уже ни за что не уйти.

Липкой, ядовитой паутиной страх опутал не только тело, но и волю. Со всего размаха девушка упала на мокрую мостовую, ободрав ладони и разбив в кровь колени.

Оборотень сначала увидел внутренним взором, а затем и почувствовал, что жертва истекает кровью, неподвижно лежа на земле, даже не в силах пошевелиться.

Она была буквально парализована ужасом.

Эти два восхитительных, пьянящих разум запаха — крови и страха — он не мог спутать ни с чем другим. Осталось совсем немного, последний рывок — и охотник вопьется в горло добычи, не только выпив до последней капли кровь из ее тела, но и выпотрошив до самого основания разум.

Он еще раз остановился, извергнув из своей черной бездонной утробы непередаваемо ужасный вой.

Вивьен уже собиралась было закрыть глаза в покорном ожидании неизбежного конца. Всепоглощающий животный ужас достиг той наивысшей точки, когда смерть кажется не злом, а скорее милосердным избавлением от земных страданий.

Но в то мгновение, когда жертва уже смирилась с уготованной ей судьбой, совсем рядом с тем местом, где лежала девушка, вдруг отворилась дверь. Мягкий свет озарил ее лицо, растопив своими лучами паутину страха, окутавшую тело, и одновременно подарив надежду на будущее.

«Это и есть мой дом, — неожиданно поняла она. — Наконец-то я нашла его... »

Мощный, как вспышка молнии, сметающий все преграды, словно тропический ураган, инстинкт жизни наполнил до краев ее пустую оболочку необходимой энергией, и в следующую секунду она совершила невероятный по скорости рывок, в два прыжка преодолев расстояние, отделявшее ее от спасения.

Дверь захлопнулась, и опоздавший на мгновение оборотень опять остался ни с чем. Добыча вырвалась из силков охотника во второй раз.

— Проклятая девка...

Вышедший из транса доктор Свенсон не скрывал своего разочарования.

Рука врача вновь потянулась к шприцу, но неожиданно застыла в воздухе.

— Она может не выдержать еще одной дозы, — пробормотал он. — Ну хорошо, — продолжал врач беседу с самим собой. — Тогда будем действовать по-другому.

Он резко встал, подошел к стеллажу с медикаментами, уверенно нашел среди множества лекарств необходимую упаковку, после чего вернулся на место.

— Посмотрим, что ты скажешь на это, моя дорогая, — не скрывая злорадства, прошептал он, наполняя шприц раствором из ампулы.

Когда уровень лекарства достиг необходимой отметки, Свенсон отбросил ненужную больше ампулу и с какой-то извращенной мстительной радостью вонзил иглу в собственную вену.

Сила оборотня мгновенно увеличилась в несколько десятков раз: теперь он был готов сокрушить любые преграды, отделяющие его от добычи.


* * *

Генерал Коррел лично выехал на место проведения операции. Он хотел быть стопроцентно уверенным, что на этот раз осечки не произойдет.

Хотя вообще-то его присутствие ничего не могло изменить. Все указывало на то, что Чужому просто некуда деться. Туннель был заблокирован войсками и полицией с обоих концов. Так как он представлял из себя огромный герметичный цилиндр, то вырваться на свободу каким-нибудь другим способом, кроме как выйти через «парадную дверь» (охраняемую войсками), было в принципе невозможно.

Крыса попалась в железную бочку, оставалось только вытащить ее оттуда.

Коррел прибыл как раз в тот момент, когда рабочие с помощью специальной техники, открыли первые ворота.

Поезд с пассажирами находился в следующей секции, поэтому ждать оставалось совсем немного.

— Почему они там так долго возятся? — В словах генерала, обращенных к офицерам его штаба, слышалось нетерпение.

На этот чисто риторический вопрос не последовало ответа. Рабочие и так делали все возможное. Быстрее открыть огромные железные створки было не в их силах.

В туннель, как в огромную черную пасть, втягивались войска и техника. Освещение обеспечивали несколько мощных прожекторов, установленных на двух армейских грузовиках.

Воздушное пространство над рекой патрулировалось тремя вертолетами. Каждый из них был оснащен специальным оборудованием, позволяющим обнаружить человека под водой на глубине до тридцати метров. Максимальная глубина реки в черте города составляла порядка двадцати метров, так что и с этой стороны не могло возникнуть никаких проблем. Даже если бы Чужой смог каким-то чудесным образом вырваться из плотного кольца окружения, ему все равно не удалось бы повторить свой утренний побег, растворившись в мутных речных потоках.

— Сэр, вторые ворота открыты, — доложил по рации офицер связи.

Генерал вместе со своим немногочисленным окружением шагнул в темный проем туннеля. Ему предстояло пройти около пятисот метров, чтобы достигнуть начала второй секции, где в данный момент находился поезд.

— Докладывайте обстановку, — приказал он на ходу.

— Пассажиры выстроены вдоль стены... Начали проверку состава...

— Что с подозреваемым?

— Пока ничего.

Всем участвующим в операции была выдана ориентировка на бродягу-алкоголика, а также фоторобот человека, устроившего кровавый хаос на восемьдесят шестом этаже небоскреба.

— Смотрите внимательно, он должен быть там.

Несмотря на все заверения Зета, что Чужой непременно должен находиться в этой мышеловке, в душу генерала начало закрадываться сомнение.

«А вдруг его здесь просто-напросто нет?» — подумал Коррел, невольно убыстряя шаги.

Он должен был лично убедиться, что его люди все досконально проверили.

— Сэр. — Офицер связи вышел на связь, когда генерал уже практически достиг начала состава. — Имеется восемьдесят семь пассажиров. Из них тридцать шесть мужчин, сорок пять женщин и шесть детей, включая грудного. У дальних ворот, ведущих к третьей секции, обнаружен труп голого белого мужчины, предположительно убитого ударом по голове — вероятно, камнем или каким-то тяжелым предметом неправильной формы.

— Голого? — переспросил генерал.

— Нет даже трусов. Неподалеку валяется мятое грязное тряпье...

Вот оно!!! Сердце Коррела учащенно забилось.

Чужой, несомненно, был здесь. Никакой, даже самый алчный и жестокий преступник не станет убивать человека для того, чтобы ограбить его и забрать одежду в ситуации, подобной этой, — паника в туннеле, замкнутое пространство, полная неизвестность, абсолютная темнота...

— Просканировать заданное пространство на тепловое излучение, — приказал генерал. — Я должен быть абсолютно уверен, что, кроме восьмидесяти семи живых и одного мертвого, здесь больше никого нет.

Он достиг зоны оцепления и прямо сейчас шел мимо вереницы испуганных людей, прижатых автоматчиками оцепления к стене.

Генерал вглядывался в их лица и видел только страх и растерянность. В этом не было ничего удивительного, если учесть обстоятельства, в которых они оказались. Сначала остановка среди кромешной тьмы, затем паника, слабый луч надежды и в конце концов освобождение, которое оказалось хуже плена.

Пройдя до конца колонны, Коррел так и не увидел никого, кто бы хотя бы отдаленно напоминал Чужого.

Оставалась еще последняя надежда, на мертвого, но и она не оправдала себя. Голый мужчина ничем не напоминал того, кто был ему нужен. Генерал подошел к неподвижному телу.

— Вы гарантируете, что он мертв? — Вопрос был обращен к военному медику, стоявшему неподалеку.

— В этом нет никаких сомнений.

Врач в звании майора медицинской службы прошел от начала до конца три локальных конфликта и видел достаточно смертей, чтобы со стопроцентной уверенностью отличить труп от живого человека в любом состоянии.

— Передайте тело полиции, пускай попробуют опознать его.

На генерала неожиданно навалилась какая-то всепоглощающая, опустошающая усталость... Все было сделано правильно, операция проведена безукоризненно четко, но результат в который уже раз оказался нулевым. Существовала огромная вероятность того, что Чужой находится среди восьмидесяти семи задержанных, но что-то подсказывало Коррелу: он ушел. Крыса вырвалась из западни и продолжает разносить споры заразы, которая в конечном итоге погубит весь мир.

— Сворачиваем операцию, — приказал он. — Всех задержанных обыскать, разбить не десятки и перевезти под усиленным конвоем на военную базу.

«Пустышка... — стучало в висках тяжелым набатом. — Мы опять вытащили пустышку».

Как ни странно, предчувствие не обмануло генерала — крыса действительно вырвалась из стальной западни. Хотя, казалось бы, не имела ни малейшего шанса.

Загрузка...