32. Агония мира

12

— Он все-таки прыгнул, — без всяких эмоций сообщил офицер наблюдения.

— Вертолеты пошли на снижение, полностью контролируя обозначенный участок реки...

— Штурмовая группа достигла машины...

— Девушка в наших руках...

— Она жива, но никак не реагирует на окружающую обстановку. Это либо глубокий обморок, либо транс. Точнее определить с моей позиции не представляется возможным.

— Что с мужчиной, он вынырнул? — В голосе генерала слышалось явное нетерпение.

— Объект не показывается на поверхности воды.

Прошло около минуты с того момента, как Чужой, несмотря на всю нелогичность данного поступка, все-таки прыгнул с тридцатиметровой высоты.

«Если в течение следующих двух минут он не появится, — с тревогой подумал про себя Коррел, — то это может означать одно из двух: либо он утонул, что представляется маловероятным, либо его возможности на порядок превышают обычные человеческие. Из чего, в свою очередь, следует, что я ошибался и он все-таки машина...»

— Оставшиеся вертолеты — к реке, — отдал короткое распоряжение генерал. — Блокаду района вокруг небоскреба немедленно снять и в спешном порядке бросить все силы на побережье. Образовать живую цепь на протяжении трех километров вверх и пяти километров вниз по течению. Оцепление выставить по обоим берегам реки. О малейшем изменении обстановки немедленно докладывать лично мне.

Генерал прекрасно понимал, что, вероятнее всего, эти запоздалые меры не помогут обнаружить Чужого, но все равно отдал распоряжение — совершенно ничего не предпринимать в данной ситуации было равносильно преступлению.

Правда, еще оставалась слабая надежда, что подозреваемый вынырнет на поверхность, но и она испарилась как дым, после того как прошло четыре минуты с того момента, как Чужой растворился в мутных водах реки.

— Он ушел, — коротко сообщил генерал, связавшись по линии прямой связи с Зетом. — Спрыгнул с моста и вот уже четыре с половиной минуты не появляется на поверхности. Вертолеты контролируют реку и побережье.

— Понял, — только и ответил аналитик, сразу же прекратив разговор.

Зет мог бы еще многое сказать, в основном не слишком приятное для генерала, так как в данный Момент был вне себя от ярости. Но громадным Усилием воли он подавил это вполне естественное желание. Прекрасно разработанная комбинация сорвалась из-за того, что военные не смогли просчитать ситуацию на пару ходов вперед. Что-либо изменить сейчас было уже невозможно, поэтому оставалось только одно: продолжать работать. Эмоции, как и «разбор полетов», включая поиск виновных, нужно оставить на потом.

— Полковник Фабел. — Голос аналитика звучал спокойно и ровно. Зет не мог позволить себе ни гнева, ни раздражения, ибо это, с его точки зрения, было бы признаком слабости руководителя. — Ваши люди на месте?

— Да.

— Они получили фоторобот подозреваемого?

— Да.

Полковник впервые за последние пять лет потерял сразу двоих своих людей. Это была огромная, невосполнимая потеря, но он, так же как и человек на другом конце провода, жестко контролировал свои эмоции. Дело превыше всего...

— Немедленно отправьте их в район моста в квадрате АС6. Цель — та же.

— Приказ ясен.

— Полковник... — Аналитик сделал паузу. — Мне искренне жаль ваших людей.

И не дожидаясь ответа, он повесил трубку.

Это была высшая мера уважения, которую Зет вообще когда-либо и кому-либо выказывал.

Он знал, что значит для Фабела каждый из двенадцати членов его команды. Любой из этих людей был поистине бесценным самородком. Потеря даже одного была практически невосполнимой. А сегодня не вернулись с задания сразу двое.

Фабел оценил искренний порыв аналитика, и ему стало немного легче — боль утраты разделил с ним кто-то еще...

Впрочем, погибших не вернуть, а беспощадная реальность требовала только одного: найти и захватить Чужого, все остальное подождет.

— Темный, Паук, Гончая. — Полковник связался по рации со своими людьми, и голос его по-прежнему звучал ровно. — Квадрат АС6, пять минут назад объект спрыгнул с моста. Задача прежняя — найти и взять живым. Будьте предельно внимательны, Чистый и Время провалили заданно...

Последние слова могли означать только одно: снайпер и боец мертвы. Если бы начальник сказал «не выполнили задание», тогда еще были бы возможны варианты, а «провалили» указывало на смерть напарников.

Гончая выключила рацию и, повернувшись к двум мужчинам, сидевшим на заднем сиденье машины, сухо сказала:

— Мы потеряли Чистого и Время.

А затем без всякого перехода обратилась к водителю:

— Квадрат АС6, мост. Мне не важно, что и как ты сделаешь, но мы должны быть там через пять минут, иначе я не смогу взять след.

— Бумажные пакеты прямо перед вами, — ответил шофер, повернувшись к девушке. При этом стало ясно видно, что один глаз у него стеклянный. — Вам же, наверное, не захочется заблевать свою парадную одежонку...

И не дожидаясь ответа, он включил двигатель.

Машину сорвало с места, так что всех вдавило в кресла. Водитель был не просто азартным гонщиком, потому что это определение подразумевает присутствие хоть какой-то толики здравого смысла. Нет, скорее, он был начисто безумным — как тот мартовский заяц из сказки про Алису в Стране Чудес. А впрочем, в подчинении полковника Фабела ординарных людей не было.

Все три пассажира, находившиеся в салоне, обладали ментальными способностями. Однако даже не прибегая к ним, можно было уверенно поставить диагноз одноглазому: с головой у него были серьезные проблемы...

Группа достигла заданной точки за три с половиной минуты. Подобный результат был невозможен, тем не менее они сделали это.

Паука в дороге стошнило, в связи с чем он был очень зол...

Выйдя из машины на нетвердых ногах, он постучал в окошко водителя и, сделав большие испуганные глаза, прохрипел:

— Друг, ты вообще как ехал-то? У тебя же от покрышек ничего не осталось!

Одноглазый решил, что у пассажира от пережитого стресса или на нервной почве что-то случилось с головой, но все же, открыв дверь, вышел из машины.

Левые, передняя и задняя покрышки отсутствовали начисто. Обойдя автомобиль по кругу он убедился, что резины нет нигде — только голый обод.

— Дааааа, дела-ааааа, — протянул он озадаченно. — А шла-то как обычно...

Но у Паука не было времени, чтобы насладиться плодами своей мести, он догонял группу, ушедшую далеко вперед.

Иллюзии, которые так мастерски, словно паутину плел в сознании своих жертв подопечный Фабела, могли держаться от пяти минут до полутора часов.

Водителю не повезло — счетчик в его голове стоял на максимальной отметке.

Как ни странно, ни сам прыжок, ни последующее за ним продолжительное нахождение под водой не показались мне особо трудным испытанием. Наверное, потому что практически всю работу сделала Милая. Собственно от меня не потребовалось ничего, кроме своевременного выполнения ее инструкций.

В самом начале я беспокоился о возможной нехватки кислорода, но с этим не возникло особых проблем, потому что вместо восьми минут мы уложились в неполные семь.

Я проплыл километр под водой, после чего, хотя и с некоторым трудом, протиснулся в узкую трубу водостока, попутно преодолев мощный встречный напор сточных вод, и наконец оказался в чреве канализации.

Широкий длинный коридор уходил куда-то вдаль.

— Здесь что, есть какая-то подсветка? — озадаченно поинтересовался я у Милой. — Темновато, конечно, но все же видимость вполне приемлемая.

— Обычный человек не увидит здесь вообще ничего даже на расстоянии вытянутой руки. Твои глаза обладают способностью сумеречного видения. Ну, примерно как у кошек...

За последние десять-пятнадцать минут я узнал о себе столько нового и интересного, что с лихвой бы хватило на несколько жизней. Во избежание дальнейших шокирующих подробностей я решил прекратить расспросы и как можно скорее выбраться наружу.

— Тебе необходимо спокойно посидеть несколько минут, — предугадав мои намерения, сообщила Милая. — Твои нервные окончания должны взять под контроль ноги. Если этого не произойдет, то ходить за тебя придется мне. А это все-таки не слишком удобно и разумно.

Я не стал спорить — ее осведомленность в данном вопросе не вызывала сомнений.

— Что там снаружи?

— Обычная суета, ничего подозрительного. Пять вертолетов патрулируют реку, они сняли оцепление с квартала вокруг небоскреба и перебрасывают его на побережье. Пока их аналитики оценят вероятность того, что ты мог уйти через канализацию, пройдет не менее получаса. За это время мы уже выйдем на поверхность и растворимся в недрах мегаполиса. Если бы ты не нужен был им живым, они смели бы и этот город одним мощным ядерным ударом.

— Да, хорошо быть кому-то нужным живым, — невесело усмехнулся я.

— Приложи меня к лицу, — без всякого перехода приказала Милая.

— А...

— Я собираюсь изменить твою внешность. Это, конечно, не полноценная пластическая операция, но натянуть кожу в одном месте и чуть присобрать в другом, добавить морщин и припухлостей мне по силам. По крайней мере несколько часов эта маска продержится. Исходя из новой легенды, ты будешь бездомным бродягой — забулдыгой и алкоголиком. Благо одежда и внешний вид этому соответствуют на все сто.

Я приложил ее к лицу и почувствовал слабую вибрацию — почти как от действия электробритвы.

— Готов?

— Да.

— Тогда очень медленно, по команде, двигай меня по лицу от подбородка ко лбу.

Я сделал все, как она сказала, и через несколько минут лицо с набухшими веками, мешками под глазами и провисшими щеками уже ничем не напоминало лицо человека, фоторобот которого имелся чуть ли не у каждого военного и полицейского в этом городе.

— Все, теперь можем идти. В ближайшее время никаких проблем на горизонте не предвидится.

На горизонте их действительно не было, они (проблемы) ожидали нас прямо за поворотом...

Гончая получила свое прозвище за то, что могла напасть на след человека и неутомимо преследовать его столько, сколько понадобится. Причем ей даже не обязательно было видеть свою жертву. Главное — иметь фотографию и оказаться на месте преступления в течение первых пятнадцати минут. Все остальное приходило само собой.

Как ей это удавалось, она, откровенно говоря, не знала и никогда не забивала себе голову подобной ерундой. Люди не задумываются о том, как и почему они дышат, потому что не видят в этом особой проблемы. Так же и Гончая — она владела даром, и этого было вполне достаточно. Кроме того, ей нравилось само состояние охоты, Она чувствовала липкий страх, которым истекал преследуемый, когда погоня выходила на финишную прямую. И это будоражило и пьянило ее не хуже алкоголя или наркотиков.

Ее бессменные партнеры — Паук и Темный — тоже получили свои имена совсем не случайно.

Паук плел иллюзии, распространявшиеся на значительное расстояние — до трехсот метров. Его талант был ярок и многогранен. Он подходил к процессу творчески, со здоровой долей юмора. Поэтому, несмотря на свое не слишком доброе имя, он был весельчаком и балагуром, можно даже сказать — душой компании.

Темный же, напротив, полностью оправдывал свое прозвище. Сам по себе он чем-то отдаленно напоминал вампира. А главным его талантом было извержение из недр своего сознания волны ужаса, которая, распространяясь целенаправленно или хаотично по всем направлениям (в зависимости от ситуации), приводила к тому, что человек мог просто-напросто умереть от страха.

Во время одной старой операции Гончая выследила главу наркокартеля, сообщив его координаты напарникам. Просто убрать объект было нельзя — насильственная смерть повлекла бы за собой нежелательный резонанс. Поэтому при первой же удобной возможности Паук создал иллюзию, в результате чего наркобарон неожиданно обнаружил себя выпавшим из самолета, разумеется, без парашюта.

Ситуация сама по себе неприятная, но когда Темный изверг волну ужаса, направленную на клиента, тот получил обширный инфаркт.

Вот и сейчас, имея на руках только фоторобот подозреваемого, Гончая сумела довольно быстро взять его след. Повертевшись около моста минуту-другую, она уверенно показала рукой в направлении предположительного нахождения добычи.

— Он зарылся в нору, придется попотеть, чтобы его оттуда выкурить.

— Что ты имеешь в виду? — Темный был немногословен, но вопросы задавал всегда по существу.

— Он под землей. В подвале или канализации. Из реки объект ни в какой подвал проникнуть не мог, значит, скорее всего, по стоку пробрался в канализацию. Вот оттуда-то нам его и придется выковыривать, словно крысу.

Темный усмехнулся какой-то кривой, нехорошей улыбкой.

— Канализация — это хорошо, — очень четко и размеренно произнес он. — Самое подходящее место для охоты на крыс.

Гончую передернуло. Однажды, случайно попав под волну ужаса, извергнутую напарником, она до сих пор временами просыпалась по ночам в холодном поту.

— Ты только давай... Во все стороны не фонтанируй своими флюидами, а то придется меня потом откачивать, словно какую-нибудь истеричную гимназистку...

— И не одну тебя, — подал голос Паук. — У меня тоже, знаете ли, последнее время нервы ни к черту.

— Договорились.

— Полковник, — Гончая перешла к делу, связавшись с начальством, — объект обнаружен, он в канализации.

— Ждите указаний. — Фабелу нужно было предварительно переговорить с Зетом.

Аналитик, получивший известие, что люди полковника нашли Чужого, принял решение практически мгновенно. Конечно, заманчиво было бы кинуть толпу военных в недра подземных коммуникаций, взяв преследуемого измором и элементарным численным перевесом. Но спецназ уже не единожды за сегодняшний день пытался это сделать — и каждый раз без всякого успеха. Даже блестящий замысел с засадой на мосту был бездарно провален.

«Они там скорее друг друга перестреляют, чем возьмут его», — недовольно подумал Зет, а вслух произнес:

— Полковник, ваши люди должны незаметно проникнуть в канализационную систему. Подчеркиваю — НЕЗАМЕТНО. Предположительно противник имеет доступ к спутникам наблюдения, контролируя территорию вокруг моста. Привлечение сил военных и полиции к операции представляется мне неразумным. Используйте эффект неожиданности. В общем, не мне вас учить — действуйте по обстановке. И еще...

Аналитик некоторое время колебался, а затем все же принял решение.

— Мне нужно, чтобы на крышке каждого люка, ведущего к подземным коммуникациям, в радиусе двух миль от моста, был установлен датчик движения. В случае, если вашим людям не удастся взять Чужого, я хотел бы знать, где он выйдет. Только сделайте это, пожалуйста, поаккуратнее, — добавил он, заканчивая разговор.

«Проклятые спутники, — выругался про себя аналитик. — Без них все было бы намного проще».

Он нажал кнопку селектора:

— Передайте приказ соответствующим городским службам, чтобы до особого распоряжения никто не лез в канализацию. Все текущие работы немедленно свернуть. Этот город может даже захлебнуться в дерьме — меня это не волнует. Главное — чтобы операция прошла успешно.

— Вставай, с твоими ногами почти все в порядке, нам пора уходить отсюда. — Милая, как всегда неожиданно и совершенно бесцеремонно, вывела меня из состояния полудремы, в котором я находился последние несколько минут.

— Направление?

— У меня нет схемы местных туннелей, но, судя по расположению люков, которое я вижу со спутника, могу с большой долей вероятности предположить, что сейчас — прямо по коридору, затем два поворота направо, один налево — и ты упрешься в шахту колодца, ведущего наружу.

Я поднялся и, не слишком уверенно перебирая одеревеневшими ногами, побрел по обозначенному маршруту.

Пройдя несколько метров, я вдруг почувствовал какое-то странное беспокойство. Было бы неверно назвать это состояние страхом в чистом виде, но неожиданно мне стало очень неуютно в этом зловонном подземелье.

— Какие-то проблемы? — Напарница прекрасно чувствовала все изменения, происходящие в моем организме.

— Просто не люблю сырые подвалы, — коротко ответил я, решив не вдаваться в излишние подробности.

Она не стала настаивать, поэтому дальнейшее путешествие проходило в полной тишине.

Я вполне благополучно достиг конца коридора, сделал поворот направо и... неожиданно провалился в яму.

Даже не успев испугаться, я пролетел несколько метров и оказался в совершенно неожиданном месте.

На смену сумеркам канализационных коридоров пришло ослепительное солнечное сияние, многократно усиленное отражением света от искрящейся снежной поверхности.

Я сделал резкий глубокий вдох — и морозный поток чистого ледяного воздуха ворвался в легкие. Придя в себя и осмотревшись, я понял, что оказался на вершине горы, с которой открывался потрясающий вид на безбрежный океан, простирающийся во все стороны и заполняющий все закоулки вселенной. Этого просто не могло быть, и тем не менее прямо сейчас, не сходя с места, я имел возможность собственными глазами лицезреть величественную панораму, разворачивающуюся перед моим взором.

Все еще не веря в происходящее, я нагнулся, взял горсть вполне настоящего обжигающе холодного снега и растер его в руках. После чего все сомнения в реальности данного мира окончательно отпали.

— Милая, что это? — с неприкрытым изумлением в голосе спросил я, пораженный до глубины души такой неожиданной трансформацией пространства.

— Это Алогон, или, если выражаться простым языком, понятным смертному, Пик мироздания.

Я обернулся на звук голоса и увидел чрезвычайно странную троицу, удобно расположившуюся за игорным карточным столом.

В центре возвышался гигантский паук в солнцезащитных очках, лихо заломленной набекрень соломенной шляпе и кричащего цвета гавайской рубахе. Он курил большую сигару, широко улыбался, и было очевидно — именно он в этой компании главный весельчак и балагур.

Слева от него сидела женщина-химера. Человеческое тело ее венчала голова борзой. Она была явно возбуждена. Порывистые движения и учащённое дыхание говорили сами за себя. «Наверное, недавно охотилась», — почему-то промелькнуло у меня в голове.

Мысль эта, впрочем, быстро растаяла — после того, как я обратил взор к третьему участнику карточного застолья. Это был достаточно мрачный, можно даже сказать, зловещий индивидуум, То ли вампир, то ли полутруп, определить точнее не представлялось возможным.

— Милая, что это за место и где мы находимся? — повторил я вопрос, но опять получил ответ не от того, кого хотел услышать.

— Молодой человек, я уже говорил вам: это Алагон, и, кроме нас четверых, здесь никого нет, да и быть не может. — Паук выпустил струю сигарного дыма и широко улыбнулся. — А не составите ли нам компанию? — как ни в чем не бывало продолжил он. — А то у нас игроки налицо, а сдавать карты некому. Был тут один крупье, но задержался ненадолго, разволновался и прыгнул в пропасть — без парашюта, разумеется. Причем беднягу можно было спасти, но он так распереживался, что сердце не выдержало — разорвалось прямо в полете...

В конце этого короткого рассказа вампир как-то нехорошо улыбнулся, так что мне сразу же стало ясно: он косвенно или явно замешан в этой трагической парашютной истории.

— Играем, разумеется, по вашим правилам? — спокойно спросил я.

— Да нет, ну что вы... — Паук почти искренне огорчился такому нетактичному вопросу. — Мы же не шулеры какие-нибудь, право слово. Здесь все по-честному, как в жизни. Обычный «Блэк Джек». Карты не крапленые. Каждый играет в меру своих сил и способностей. Вы банкуете, мы пытаемся чисто и аккуратно сорвать банк. Только и всего. Проходит определенное время — и кто-то побеждает, а кто-то проигрывает. Ну как, по рукам?

Насколько я понял, выбора у меня не было.

— Давайте попробуем, — после непродолжительного раздумья согласился я, занимая место крупье. — Готовы?

Все трое утвердительно кивнули.

— В таком случае — делайте ваши ставки, господа!

Милая потеряла всякий контакт с Тридцать вторым. Они повернули за угол — и сразу же он как будто впал в транс, не реагируя ни на что, в том числе и на прямой мысленный контакт. Ровное дыхание и стабильно функционирующие органы говорили о том, что он, несомненно, жив, но состояние это по своей сути не слишком отличалось от коматозного.

«Тридцать второй, ты в состоянии слышать меня?» — Милая послала болезненный импульс напрямую в сознание.

Тело дернулось, словно марионетка на ниточке, — только и всего. Ни к какому положительному результату эта акция не привела.

Милая все же была искусственным интеллектом, а не человеком, поэтому просчет всех вариантов не занял слишком много времени.

Через пару секунд, перебрав миллионы комбинаций, она практически со стопроцентной точностью воссоздала картину происшедшего и уже исходя из нее избрала тактику поведения.

На данный момент ей было предельно ясно, что:

A. Авария мощного грузовика неподалеку на поверхности была явно не случайной. Его использовали как средство для проникновения в канализационную систему — столкновение произошло так «удачно», что огромная машина остановилась как раз над люком, ведущим вниз.

Б. Группа состоит из трех-пяти человек. Использовать большее количество людей было бы неразумно при проведении подобной операции. Обилие железа затрудняет сканирование окружающего пространства. Доступное расстояние, с которого можно обнаружить цель, — около двадцати метров.

B. Один из противников обладает мощнейшей способностью создавать, находясь на большом расстоянии от объекта, иллюзии, воздействующие на подсознание жертвы. Тридцать второй, попав под влияние атакующего, сейчас оказался как бы запертым внутри своего подсознания.

Г. Освободиться из ментального плена можно, только убив адепта черной магии, создающего иллюзии.

Д. Задача трудная, особенно учитывая то, что только ноги и часть позвоночника Тридцать второго доступны прямому управлению извне, минуя его подсознание, но выполнимая.

Исходя из всего вышеперечисленного, самое разумное — оставаться на месте, не предпринимая никаких действий, и, подпустив противника как можно ближе, неожиданно ударить.

У каждого из нас было примерно одинаковое количество фишек.

— Мне кажется, казино должно иметь в кассе достаточную сумму, чтобы расплатиться с клиентом, — заметил я, сдавая карты.

— Ну, это же не казино, — в притворном сожалении развел всеми своими лапами «добродушный» Паук. — Здесь как бы каждый за себя, но в то же время все против крупье — так называемая солидарность игроков. Ничего не поделать, такова жизнь. — Он еще раз неискренне вздохнул.

— Карту? — спросил я Вампира, у которого было всего четырнадцать очков (шесть и восемь).

— Не нужно.

— Боитесь перебора?

— Я ничего не боюсь, — спокойно ответил он.

Судя по его виду, это была чистая правда. Страх как таковой был чужд этому созданию.

— Вы? — обратился я к Пауку, у которого было на руках девятнадцать (десятка и девятка), что обеспечивало если не победу, то по крайней мере уверенность остаться при своих.

— Спасибо, воздержусь.

— Мне еще. — Девушка с головой собаки имела на руках шестнадцать (две восьмерки) и тем не менее рисковала.

Я играл один против трех соперников, поэтому не стал изображать из себя джентльмена и проявлять благородство, объясняя зарвавшемуся игроку, что при максимальном наборе в двадцать одно очко, имея на руках шестнадцать, требовать карту неразумно... Она все еще не остыла после охоты, а может быть, продолжала ее. Поэтому организм ее требовал все большей и большей дозы адреналина.

Рука моя достала очередную карту из колоды. Это оказалась пятерка.

— Двадцать одно, — сказал я сухо.

Она не сомневалась в успехе. Кураж захватил ее, и вся жизнь казалась не более чем куском пластилина, из которого можно вылепить все, что угодно.

Бессмысленно разговаривать с человеком, находящимся в подобном состоянии.

— Ваша знакомая плохо кончит, — совершенно бесцветным голосом обратился я к Пауку.

— Она любит острые ощущения, — весело ответил он. — Не стоит осуждать женщину за ее капризы.

Я не стал спорить. Настала очередь сдавать карты себе.

Имея на руках десятку, я вытянул шестерку, а затем девятку.

— Перебор, — радостно воскликнул Паук, с воодушевлением потирая все свои мохнатые лапки. — У вас осталось фишек максимум на две сдачи, — все с той же бодрой интонацией продолжил он.

— На одну, — поправила его девушка-собака поставив на кон все свои фишки.

Ее неумолимо влекло к бездне.

— Значит, этот сет станет для кого-то решающим, — легко согласился весельчак в соломенной шляпе.

Паук был в трансе. Для него одновременно существовало две реальности. Та, которую он сотворил в своем воображении, и настоящая — где было очень темно и сыро. Приборы ночного видения рассеивали тьму, но не спасали от влаги и чудовищного запаха. Если бы не присутствие Темного, то, пожалуй, стоило бы испугаться. Канализация все-таки не самое безопасное место для прогулок.

— Крыса парализована, — в радостном возбуждении сообщила Гончая. — Сейчас самое время засунуть ее в мешок.

Ноздри девушки раздувались, как у собаки, почуявшей запах крови, и общее состояние было в чем-то схожим с состоянием борзой, изготовившейся к решающему рывку.

— Я возьму его? — произнесла она полувопросительно-полуутвердительно и обернулась к напарникам.

Сказать ей «нет» в этот момент было бы верхом неуважения. Заслуга обнаружения Чужого, по сути, принадлежала ей. И отказать Гончей в праве последнего решительного броска было просто невозможно.

Паук и Темный молча кивнули, и охотница устремилась навстречу добыче.