01_Дилетант

Глава 1 (1791 март)

Не зарекайтесь, люди, от чумы,

Сумы, тюрьмы и участи Мумы...

А. Кортнев

Исторический роман сочинял я понемногу, пробиваясь как в туман от пролога к эпилогу...

вертелось в голове...

Вот же вертится всякая чушь..., или не чушь? Я где-то это слышал... Где я это слышал? - мысль, скользкая и вязкая, как кисель, нет скорее как жидкий гудрон, опять куда-то плюхнулась и ... я проснулся.

Свет пробивается сквозь.... блин, как же это называется...? Занавески, шторы?... Ранний-ранний рассвет?

Однако нас не слабо приложило. Оп, уже думаю про нас двоих, хотя я вроде бы здесь один. ... ОДИН!!! М-М-М...

Дикая тоска, такая дикая, что впору в петлю!!!

Вдох, выдох, вдох, выдох. Глубокий вдох, выдох. Десять глубоких вдохов и выдохов.

Успокойся, изменить ничего нельзя. Всё, ты умер. У-ме-р! Прими как данность. Все умирают. Все! Вот и твоя очередь пришла. Просто пришла твоя очередь. Да и пожил ты вполне. ... Ну, может быть и не вполне, но умереть в 65 уже вроде бы и не стыдно. Тем более, как и хотел - ещё вполне самостоятельным, без маразма, не отягощая жизнь близких своими болезнями. ... Всё? Паника прошла?...

Вчера я ехал...(а куда я ехал? или не вчера? Или не я?). Охренеть...

Спокойно. Всё с начала.

По всей вероятности в своей реальности ...

А эта тогда реальность чья?

... я погиб - помню приближающуюся кабину MANа, помню как кручу руль, давлю со всей дури на педаль тормоза, а в голове мысль - хорошо, что в машине один.

Этому тоже здорово досталось, но всё же жизненно важные органы остались в более-менее целом состоянии. Поручику конечно капитально не повезло (или повезло) - шутка ли - попасть под ядро. Наверняка впереди всех бежал, а как иначе - героем ведь хотел стать, небось.

Что думал в этот момент поручик, не знаю. И, по-видимому, не узнаю никогда. Судя по всему, от болевого шока он умер. Не мудрено - мало того, что ему оторвало обе ноги, так ещё и откинуло назад и хорошенько грякнуло об мёрзлую землю. Вот тут-то где-то мы с ним и пересеклись.

Куда же попал я? ... Да уж, попал так попал! Это, по-видимому, параллельная, или перпендикулярная, или....ну в общем, другая реальность.

А почему ты так думаешь? Может это просто тебя так назад во времени забросило?

Может....но.., не знаю. На ум приходит только какая-то теория множественности пространств и измерений (кажется так...или не так?) вроде бы какого-то немца (хотя, скорее еврея), толи Гильберна, толи Гильберта, а может и вовсе Шмидта. Так вот, у этого пространства (хотя правильнее будет, наверное, просто - пространство) не три, и даже не четыре, а бесконечное множество измерений. А главное что, согласно этой теории, пространство обладает неограниченной ёмкостью - всё прошлое и будущее умещается в одной точке пространства, точки пространства колеблются, как атомы в кристалле и могут вроде бы меняться местами.... Вот как-то так. Читал об этом когда-то..., наверное в детстве - детские воспоминания почему-то чаще других приходят в голову. А может всё и не так, но других объяснений у меня нет, поэтому будем считать это именно так.

Тогда получается, что героический поручик валяется в реанимации где-нибудь в Пензе 21 века?

Может быть, может быть....нет, то есть если он в реанимации то, скорее всего в Пензе, отъехал я от неё километров 15, но...., судя по моим воспоминаниям, от моей тушки вряд ли что целого должно было остаться. Хотя... Но куда-то же поручик делся... ну, то есть его сущность, душа, если хочешь, куда-то ведь делась?... Так, об этом подумаем позже, а то голова уже пухнет.... Да, а зовут-то меня, обалдеть - Ржевский Александр Фёдорович, да, да - поручик Ржевский.

Выяснил это я вчера.

Нет, не кода очнулся, а кода сумел для себя уяснить что, где, когда и какого хрена со мной произошло. Сначала я хотел симулировать полную немоту и амнезию. Ну а что делать? Очухиваешься фиг знает где, всё болит (а я с начала и не понял, что ног то у моего тела и нет), обстановка вокруг незнакомая, да не просто незнакомая, а какая-то ... которой не должно быть.

И так. Вчера

...Пришёл в себя я как-то плавно, как проснулся.

Первая мысль - что со-мной? И какая-то необъяснимая, вроде бы беспричинная, тоска. Следующая мысль появилась вместе с болью. Боли я обрадовался - значит выжил.

Обстановка незнакомая. Явно уже день. Комнатка небольшая, потолок дощатый, видно, что доски достаточно старые, когда-то белились известью. На стенах бумажные обои в какой-то цветочек, причём создаётся впечатление, что эти цветочки ребёнок рисовал, кровать, на которой лежу видимо деревянная, по крайней мере, я вижу деревянную заднюю спинку, простую, без каких-либо финтифлюшек. Всё. Ах, да, окно. Окно небольшое, двустворчатое, а вот ручки такие я никогда не видел, если это они так сделаны под старину, то как-то не вяжутся с, мягко говоря, скромностью (если не бедностью) комнаты.

Где это я?

На стуле рядом с кроватью сидит и что-то шьёт какая-то тётка в....чёрт знает в чём.. и..., твою ж танковую дивизию, да она же босиком.

Ну, босиком и босиком, что такого?

Да как-то,.... я такие ступни женщины видел только в детстве, когда гостил у бабушки в деревне - ноги женщины, которая ходит босиком с апреля по октябрь. Она по стерне может ходить босиком....

Тётка почувствовав, что на неё смотрят, подняла на меня глаза.

Это была женщина лет...., я никогда не угадывал возраст женщин. Понимая, что передо мной сельская жительница, я бы ей дал лет 50.

Во взгляде женщины мелькнуло удивление, тут же радость, она вскликнула что-то типа - Ах, - и выбежала из комнаты, крича:

- Барин, барин опамятовался...

Твою ж танковую дивизию...это я что? Это я барин?

Слов нет, приятно проснуться так утречком под ласковый шёпот:

- Барин, кушать подано....

Но куда приятнее для меня было бы проснуться в собственной постели под противное кукареканье будильника мобильного телефона.

Стало быть, что?

А стало быть, парень, ты преставился и твою сущность куда-то вселенский разум зафиндюрил.

Зачем?

Да может и незачем, может у вселенского разума есть свои физические законы и человеческая сущность, как часть вселенной, пусть микроскопическая, но часть, тоже вливается после физической смерти материального тела в общую энергетическую составляющую...

Нет, что-то в этой теории ещё сыровато... Ладно, потом подумаем. Так, продолжим осмотр - лежу я на кровати, надо мной в углу какие-то иконы, да собственно я лежу под иконами. Умирать, что ли положили? ... Болит, да, что болит? Ё...., да ног я не чувствую...

Пытаюсь поднять правую руку, слабость, но поднять до лица удаётся. Рука тонкая, исхудалая и ... не моя, но к этому почему-то я отношусь спокойно.

Так, дальше. Почему не чувствую ног?

Пытаюсь поднять одеяло, вернее перину. И лежу на перине, и укрыт периной. Ткань какая-то..... плотная,... лён? Удаётся, с трудом, но удаётся откинуть эту гору. Подо мной тоже льняная простыня. На мне рубашка, ха, ночная? Я такие никогда не носил... из под рубахи торчат два неровных обрубка...

Шок.

Нет, сознание я не потерял, но увиденное так меня шокировало, что какое-то время я просто не мог осмыслить своё положение. Паники не было. Видимо мозг ещё не до конца осмыслил случившееся.

Я - калека! Охренеть! ... Оторвали Ваньке встаньку!

Додумать не успел.

В комнату вбежал колоритный здоровенный мужик, глянул на меня как-то странно. Что-то детское, какой-то щенячий восторг, какая-то отчаянная радость отразилось в его светлых глазах. Это никак не вязалось с его видом. Всё это длилось мгновенье. Он упал перед кроватью на колени, обхватил меня своими ручищами и... зарыдал.

Вот это да! Как-то сейчас я не ожидал такого пассажа. Всего минут пять- десять я в сознании нахожусь, мне бы в спокойствии осмыслить случившееся, а тут.... Кто это? Отец? Наверное, да, так плакать может только отчаявшийся, любящий человек. А кто так беззаветно может любить, как не родитель своё чадо?

Но тут мизансцена вновь изменилась, в комнату вошла женщина. Нет, не та, что я увидел, придя в себя. В комнату вошла Хозяйка. Именно так, с большой буквы. Властное, красивое, даже скорее породистое лицо, осанка... Да всё, буквально всё в этой женщине говорило о том, что она привыкла, нет не руководить, она привыкла повелевать. Однако в её глазах я тоже увидел неподдельную радость. Надо же как меня здесь любят... Да нет, не ври себе - ни тебя, а этого бедного юношу, чьё тело ты, в силу обстоятельств, занял.

- Ну, наконец-то, Александр Фёдорович, Вы пришли в себя. А то мы уже отчаялись, господин поручик - Сказала женщина приятным голосом и положила руку мне на голову. Рука полная, сильная и прохладная. Очень приятное ощущение. Температурка-то у меня наверняка есть, раз такие раны, значит и воспалительный процесс идёт. Поэтому прикосновение холодной руки было приятно.

- Ну полно, тебе Степан, полно. Ступай, распорядись, что бы для Александра Фёдоровича воду приготовили умыться, да поесть, что-нибудь более существенное, чем бульон.

Степан поднялся, вытер рукавом заплаканные глаза и вышел из комнаты со словами - Дык это мы, матушка, мигом спроворим.

> Так, значит это не отец, а скорее слуга. Блин, да за такие искренние чувства и слугой как-то человека называть неудобно. Наверное, как у Пушкина в 'Капитанской дочке', кто-то типа дядьки, который воспитывал барчука с детства и был ему и папкой и мамкой, и нянькой и старшим братом. Ну а кто же эта женщина? Мать? Но меня называла по имени и отчеству, хотя может здесь так принято. Опять же, Степан её матушкой назвал.

Женщина подвинула к кровати стул и села. Опять положила руку мне на голову. - А жар-то ещё есть. Да, как и не быть при таких-то ранах. Слава Богу, опамятовались. - И она перекрестилась на икону.

- Что со мной случилось? - Ё..., голос еле-еле слышно, кое-как выговорил, горло сухое, слова изо рта приходиться выталкивать. - И, если можно, дайте попить, пожалуйста.

- Да, да, конечно. - Она поднялась, подошла к столику (а я его и не заметил) справа от кровати и налила в стакан из кувшина воды, затем наклонилась надо мной, просунула левую руку под мою головы, приподняла её и стала меня поить. Движения её были привычные, видимо делала она это не раз.

- То, что Вы не помните, что с Вами случилось, это естественно. Такое потрясение, которое на Вашу долю выпало, те раны, что Вы получили, как говорит Нестор Максимович, должны были Вас убить. Максимȯвич Нестор Максимович, - это врач которого я с собой привезла. А Вы, мой мальчик, слава Богу, выжили. - Она опять перекрестилась. - В Вас попало ядро во время штурма Измаила.

Оба на! Измаила! 'Времён Очакова и покоренья Крыма'.

Ну, то, что я в Росси, я догадался уже. А место, а время? ... Теперь со временем разобрались - конец 18 века. Измаил брали, кажется, в декабре толи 89-го, толи 90-го. Блин, ну не помню точно. ... Попало ядро. Нифигасе! Нехилый парень был, раз выжил. Ядром видимо парню ноги и оторвало. Как же он выжил-то, при зачаточном уровне полевой хирургии. Впрочем, что я могу знать о полевой хирургии 18 века, если и про 21 век ничего сказать не могу, потому как абсолютный дилетант.

- Какое сегодня число? - Спросил я. Слова, после того как попил, вышли чуть легче.

- 18 марта.

Ого, три с лишним месяца! Нда.....есть о чём подумать.

- А где я нахожусь?

Её глаза стали грустными, и где-то в глубине, в уголках, я заметил, наполнялись слезами.

- Бедный мальчик. - Она опять положила руку мне на голову. - В своём имении, в Алексеевском.

Эта информация пока ничего не даёт. Этих Алексеевских в России может быть не одна дюжина, если не сотня, если я, конечно, в своей России.

- А как я попал сюда?

- Это всё Степан. Он же был с тобой и в Измаиле и вёз тебя через всю Малороссию. Ну и я немного поспособствовала, кода Александра Васильевич мне отписал, что крестник мой тяжело ранен.

Ага, значит не мать, а крёстная. Надо же, какие обычаи. Крёстная, а как строго выполняет свои обязанности, или может я что-то пока не понимаю. ... Стоп. Прозвучало что-то важное... Александра Васильевич...., какой Александр Васильевич? Суворов? Ну да, сейчас Суворов будет писать про какого-то поручика. Да нас, небось, погибла там не одна дюжина, а уж ранена так вообще не одна сотня.

Ладно, об этом подумаем.

Но подумать не дали.

В комнату вошёл Степан.

- Ваша сиятельство, позвольте умыть Лександра Фёдорыча?

Сиятельство? Ого! Стало быть, княгиня или графиня, к баронессам вроде бы должны обращаться по-другому. Это если как в моём прошлом. Вернее, если это как в прошлом моей реальности. Опять же, очень вольное допущение, всё может оказаться и сложнее и проще...

Женщина вышла. Степан занёс лавку, поставил перед кроватью и вновь вышел, но через секунду вернулся с деревянным...ведром? тазиком?

Тут я хотя бы смог его получше рассмотреть - здоровый такой мужик, с бородой, волосы русые, нос крупный, кисти рук как совковые лопаты. Рост определить я не смог, трудно это сделать в лежачем положении, но, заходя в двери, он пригибался. Одет..., а как это называется? Ладно, потом разберёмся, На ногах..., ноги не вижу.

- Степан, кто это был? - обратился я к нему полушёпотом.

- Так известно кто, - в голосе его почувствовалось удивление, - Крёстная Ваша, княгиня Екатерина Романовна Дашкова.

Вот это да! Княгиня! Дашкова!

При всей моей тёмности, про Дашкову я знал. Ну, кое-что знал.

Знал, что она была подругой Екатерины II, участницей дворцового переворота 1762 года, единственной женщиной-директором академии наук.

Конечно, Дашковой Суворов мог писать о ранении её крестника.

Пока я размышлял над складывающейся ситуацией, Степан закончил приготовления к моему туалету. Аккуратно с меня была снята...наверное всё таки ночная рубаха, и я смог немного увидеть принадлежащее мне тело.

Гм...нда, зрелище так себе.

А что ты хотел увидеть? Три месяца без движения, питание - только видимо жиденький бульончик. Кожа и кости. Вот пролежней нет - это хорошо.

Обрубки ног уже зарубцевались, рубцы, сколько смог рассмотреть, какие-то толстые, синие. Правой ноги нет почти по самое колено, левой осталось малость побольше. Хорошо, что колени целы, всё-таки легче будет протезы придумать.

Бл... и-ин, ещё одно!...

Степан начал протирать мокрым..., наверное это рушник, мою левую руку - трёх пальцев на ней не было... Ну, после ног это уже воспринялось как-то вяло.

В процессе санитарных процедур я выяснил, что здесь мы находимся уже три недели, а добирались из Измаила почитай месяц. И благодарить надо их высокоблагородие генерал-майора Кутузова и их благородие 'дохтура' Спиридонова. Во как! Самого Кутузова. Не меньше. Наверное, крёстная и здесь протекцию оказала.

Оказывается, нет. Вернее всё так, да не так. Екатерина Романовна Кутузову может быть обо мне и писала (надо будет как-нибудь у неё об этом справиться), но 'Михайла Ларионович' был, после взятия Измаила, назначен комендантом крепости и по его приказу унтер и два егеря вместе со Степаном меня 'тарабанили' почитай через всю Малороссию до дому.

А как еще должен был поступить комендант в отношении раненого офицера?

А я и не знал, что именно Кутузов был назначен комендантом Измаила. Мне казалось почему-то, что при штурме Измаила ему глаз то и выбило. Значит, нет. А тогда где ж? Или это было в моей реальности? ... А Спиридонов видимо тот врач, что меня лечил в Измаиле. ... Ага, лечил... Ноги оттяпал, зараза.

А ты чего хотел? Чтобы он тебе аппарат Елизарова установил? Да и когда ему с тобой было валандаться? Там раненых, небось, было больше чем у дурака махорки. Ноги, по-видимому, ядром размозжило и их отняли в госпитале. Если бы сразу оторвало, вряд ли бравый поручик дожил до операционного стола.

Всё это Степан мне поведал сам, без расспросов, выполняя туалетные процедуры.

Как бы у Степана спросить об обстановке вообще?

Нет, лучше доктора. Дашкова, сказала, что привезла с собой доктора. Ему будет проще втереть про амнезию. Надеюсь, этот термин уже существует и он его знает.

А где, доктор-то? Почему не спешит к больному?

- Степан, а где доктор?

- Дохтур то? Так знамо, где, в Шаблыкино учёрась поехали. Тамошняя барыня опростаться должна. Учерась от них староста приезжал.

Вот на этом месте меня заклинило. Я, наверное, минуту, а то и две был в полной прострации. Степан в это время унёс причиндалы, которыми приводил меня в божеский вид.

Вот это надо серьёзно и срочно обмыслить. Я аж закрыл глаза. ... Дело в том, что я, тот я, из 21 века, родился в селе Навля Шаблыкинского района Орловской области. И родился я 18 марта. А село Навля в 18 веке называлось Алексеевское. Кто и зачем его потом переименовал ни в 20, ни тем более в 21 веке уже не знали и, почему-то никаких записей в архивах не сохранилось по этому поводу. Известно было, что в 1785 году была построена церковь на средства помещика здешнего, отставного капитана Фёдора Петровича Ржевского. Стало быть, я Ржевский? Раз я Александр Фёдорович, значит сын. А где же дражайший папаша? А мать? Как спросить? ... Это что ж тогда получается?...

Какая-то мысль где-то вертится в голове, вот чувствую, что это может объяснить случившееся, а поймать, услышать её не могу.

Ладно, отложим.

Вернулся Степан с подносом, на котором стояла какая-то посуда.

- Не извольте гневаться, Александр Фёдорович, дохтур велел Вас только куриным бульоном кормить покедова.

- Ну что ты, Степан. - Я сделал, как мне думается, соответствующее выражение лица. - Только хлеба немного можно?

Степан, без каких либо внешних усилий, как ребёнка приподнял и усадил меня, прислонив к спинке кровати, предварительно обложив подушками. И начал кормить, поднося корту с начало хлеб, а потом ложку с куриным бульоном. Моя попытка взять в руку хотя бы хлеб успехом не увенчалась.

- Спасибо, Степан, довольно. Как это со мной случилось?

- Так сам-то я не видел, а солдатики рассказывали, что аккурат перед воротами Вам и прилетело турчанское ядро. Да ещё говорили, как подбросило почитай под самые небеса, да озимь и ударило. Думали, что вы помёрли. Дык и правду сказать на Вас живого места не было, всё в кровиши. Там перед воротами много полегло, от Вашей полуроты почитай никого и не осталось. - Он помолчал, о чём-то на секунду задумавшись. - А когда ужо похоронщики начали собирать, Вы вроде как застонали, ну оне меня и позвали, а уже в лазарет мы Вас вместе отнесли. А там...

- Всё Степан, спасибо, ступай, я посплю немного, устал. - Вяло сказал я, уже засыпая.

И провалился, как в омут, в вязкий как гудрон сон.

Это было вчера.

А сегодня я проснулся под Окуджаву.

И как только сон и явь, наконец, разделились, меня сразу же охватила смертельная тоска. Именно, смертельная, от которой хотелось выть и биться головой о стену. Если 'всё' - это земля на крышке гроба, а остальное можно исправить, то в моём случае нынешнее положение и есть 'всё'.

Но не мысль о смерти меня ТАМ была так убийственна, а понимание того что всё что я любил, чем дорожил там ... нет не умерло, а... исчезло. И исчезло навсегда.

Я больше НИКОГДА не увижу жену, дочь, внучек. НИКОГДА!!! А мать? Старушке 90, ей осталось-то всего-ничего. А тут смерть сына. У-у-у......

............................................................................................

Всё, кончай истерику. Будь мужиком. ... Давай спокойно, без эмоций проанализируем ситуацию. Ты ехал, то есть я ехал домой из Самары, проехал через Пензу, причём через саму Пензу, а не по окружной. Выехал из Самары поздновато, позже, чем рассчитывал, в Пензе был, уже смеркалось. Пока заправился, пока перекусил, стало темно. И была ж мысль плюнуть на всё и заночевать в мотеле... Нет, поехал,... блин, на свою голову. Трасса вполне приличная, прямая, покрытие сухое, время ещё не позднее. Километров через пятнадцать, то есть минут через 8 - 10 после плаката 'Доброго пути' увидел на встречу фары, последнее что помню - большие буквы MAN...

Кто виноват, я или дальнобойщик? В принципе, уже не важно. Один из нас или заснул, или отвлёкся не вовремя. Бывает, знаете ли - приёмник переключить, диск поменять, сотовый зазвонил - вроде доли секунды, а в ненужное время в не нужном месте и...1 миллион с четвертью по всему миру!... в год!

'Звонок в дверь. Мужик открывает дверь, а на пороге смерть стоит. Только не в чёрном балахоне, а вся в ленточках, бантиках, с шариками надувными и кастрюлей на голове вместо капюшона.- Ты кто? - спрашивает мужик.- Я - твоя смерть.- Боже, какая нелепая смерть!'

Нда, в гости к богу не бывает опозданий. Так, с тобой всё понятно - погиб в автомобильной катастрофе.

Теперь мой... кто он мне?... Реципиент?...Нет, реципиент, это который получает. Альтер-эго? Нет, альтер-эго у меня всегда был, я с ним постоянно спорю.

Скорее - донор.

Так вот, мой донор в декабре вроде бы 1790 года (надо как-то число и год уточнить) пошёл на штурм... Звучит-то как - 'пошёл на штурм'... Нет, у него хоть не так глупо, как у меня. А если разобраться, так для офицера вообще прекрасная смерть (ну вот что в ней может быть прекрасного?). В бою, ведя за собой солдат. ... И где-то в тонких материях мироздания наши 'ego' и поменялись. Лежит ли поручик Ржевский Александр Фёдорович в пензенской реанимации или нет, я, по-видимому, никогда не узнаю. А вот то, что майор Советской Армии в отставке находится в 18 веке в селе Алексеевском какого-то уезда, а может волости, Орловской, наверное, губернии - это, как будут говорить в Одессе, картина маслом.

Так, что мы имеем?

Разделим информацию на две части. Правая часть - плюсы, левая - минусы. Минусы: - я безногий калека, я ничего, или почти ничего не знаю о времени и месте куда попал и..., и на первый взгляд всё. Всего два минуса, но правда, всем минусам минусы, первый вообще все плюсы, если они будут, перечеркнёт. Плюсы: - я жив. Тоже, между прочим, ничего. Я молод. Рука, которую я рассматривал, принадлежит явно молодому человеку. Я не беден. Ну, раз уж барином называют, наверное какие-то материальные ресурсы имеются. ... Однако светает. ... Да, ещё кто-то легонько сопит в комнате.

От размышлений я вернулся к действительности.

Сквозь, будем считать, занавески пробивается свет. Едва-едва. Но не из-за плотности занавесок, а из-за того, что утро еще и не наступило. Ночь только-только начала сдавать свои позиции. В комнате толком еще ничего и не видно.

Что меня отвлекло? ... Ах да, сопение. Так, сопение раздаётся откуда-то снизу от двери. Не мужчина, тогда это был бы скорее храп. Женщина? (Действительно, не могли же они больного одного оставить, тем более барина). Скорее - мальчишка. Да, наверное, мальчишка, спит у двери на полу. Ну, пусть спит. Мне пока ничего не нужно. Даже позывы внизу живота к мелкому туалету вполне терпимы. ... Так, думаем дальше. Значит мы здесь. Ну и зачем мы здесь?

Да может и не зачем.

Почему-то в голову пришёл анекдот:

'Умер Мужик. Ну и появляется перед архангелом. Архангел говорит:

- Ты кто?

- Да вот, - говорит мужик, - помер я.

- Что помер понятно, а фамилия-то как?

- Петров я.

- Ага, Петров, говоришь, - говорит архангел, и начинает листать толстенную книгу, - сейчас посмотрим куда тебя....

- Слышь, мил друг, а можешь на вопрос один ответить?

- Ну, смотря на какой, - отвечает архангел, - Задавай.

- Вот для чего я жил? В чём смысл того, что я корячился, старался денег побольше заработать, должность повыше заиметь?

- На этот вопрос ответить можно, - а сам книгу листает, - Петров, Петров, ага, вот, нашел...- Помнишь, тебе было 42 года и ты с коллегой по работе был в командировке в Симферополе? - Смутно припоминаю... - Там вы 15 октября обедали в столовой. Взяли рассольник, тефтели с гречкой и компот из сухофруктов. - Да, вроде было такое. - За соседним столиком сидела девушка, которая попросила тебя подать ей солонку, что ты и сделал. - Да, вроде бы припоминаю. - Ну вот.....'

И что?

А то. Не надо искать философский камень. А то найдёшь и окажется, что всё, для чего ты родился - это соль кому-нибудь подать. ... Смысл жизни - в жизни.

И как мы в этой жизни будем жить? То, что я здесь считай калека, меня как-то в отчаянье не ввергает. Фиговенькие, конечно, стартовые условия, но масса примеров из моего будущего внушает определённый оптимизм. Маресьев в моём детстве вообще кумиром был. Смогу ли я сделать себе новые ноги и научится ходить? Сам-то сделать качественные протезы явно не смогу, но технологии и мастера 18 века думаю, позволяют на это надеяться. ...

>> А что ты знаешь про технологии и мастеров? Ничегошеньки.

> Но ведь не электроника же. Читал когда-то, что именно в 18 веке то ли в Италии, то ли во Франции, то ли в Швейцарии жил мастер, сделавший несколько кукол-автоматов, кажется три - писаря, рисовальщика и музыканта, которые что-то там писали, рисовали и играли. Причём эти куклы дожили до 21 века.

Ну вот.

Протезы же, я думаю, попроще будут. Как его звали-то? ... Надо что-то делать с памятью. Надо вспомнить. И не только этого механика. Кстати, он часовщиком был. Точно - часовщиком. Значит швейцарец. Скорее всего, швейцарец.

Хорошо, а дальше-то что? Ну сделал ты протезы себе, научился ходить и даже бегать как Писториус, а дальше?

Гм, на данный момент я обладаю уникальными знаниями о будущем.

Да? О будущем чего? Ты исходишь из предпосылки, что это или прошлое твоего мира, или мир другой, но абсолютно идентичный твоему. А если всё не так? Из чего ты решил, что это 18 век, Россия и твоя родная деревня? Даже то, что ты Ржевский, не факт. Доктора ты не дождался, уснул. Впрочем, он мог и не приехать, вдруг роды сложные.

Ладно, исходим из того что это мой мир и я провалился (или поменялся) во времени. Как мне здесь жить? Давай рассмотрим варианты.

Давай.

Живём себе тихонько в имении, по мелочи обустраиваем быт согласно своих привычек - ну там санузел, водопровод, развиваем помаленьку без фанатизма отдельно взятый колхоз и радуемся жизни. Лет пятьдесят можно ещё прожить. Даже можно жениться и детей нарожать... ну, в смысле наделать.

Так, а в эти пятьдесят лет много чего происходить должно вне твоей деревни. Если уж только по самому крупному: то Наполеон, Бородино, сгоревшая Москва - раз, декабристы - два. Это самое крупное. Ну и по мелочи там: войны всякие, смерть Екатерины, которая пока не великая, Павел I, дворцовый переворот, Александр I, Николай I. Дальше, пожалуй, недоживёшь. ... Можно остаться в стороне?

Наверное, можно. Реальный бы Александр Фёдорович Ржевский вряд ли куда встрял. Но мне как-то это, как будут говорить в Одессе, не комильфо. Уж больно за Москву обидно. Декабристы, уж бог с ними, и без меня как-нибудь Забайкалье поразвивают, а вот Наполеон в Москве нам не нужен. ... В туалет хочется, давай ка прервёмся.

- Э-эй, есть тут кто! - О, голос сегодня пободрей, не совсем, как у умирающего.

Сопение на полу прекратилось, и над краем кровати появилась чья-то взлохмаченная голова.

- Да, барин, я здесь.

- А ты кто?

- Так, Филька я.

- Филька? - Не ошибся я, значит - пацан. - А позови ка ... - Филька? Скорее всего - Филимон. - Позови ка, друг мой Филимон, Степана.

Я счёл неловким просить мальчика таскать за мной все это, ... наверное, это называется судном. Да мне и перед Степаном было неудобно, но всё-таки взрослый человек.

Степан появился через минуту.

- Утро доброе, Лександра Фёдорыч. - забавно это у него получается 'Лександра Фёдорыч'.

- Доброе, Степанушка, доброе. - А я со 'Степанушкой' не перебрал? Мне ведь теперь не 65 лет. - Тут такое дело...

- Да я ужо понял. - Ударение Степан сделал на последний слог. - Щас всё сотворим. Не впервой. Я ведь ешо за Вами маленькими ходил.

Вся процедура заняла минут пятнадцать. Блин, как меня всё это.... напрягает. Абсолютная беспомощность. Таким я был, наверное, только когда родился. Надо быстрее как-то становится более самостоятельным, а значит и независимым.

Во время туалета Степан поведал мне, что 'дохтур' вернулся, что барыня Киреевская разрешилась мальчиком, и что Нестор Максимович посмотрят меня немедля, как только сообщат им, что я проснулся.

- Передай Нестору Максимовичу, Степан, что я прошу его осмотреть меня после завтрака.

- Так Лександра Фёдорыч, оне как раз и хотели осмотреть Вас и решить чем теперь кормить можно.

- А-а, ну тогда ладно, пусть будет посему. Только рано ещё, он наверное ещё спит. Поздно вчера приехал?

- Да ужо тёмно было. Но оне уже встали.

- Тогда можешь сказать, что я проснулся. - Действительно, чего тяну? Вот сейчас, надеюсь, мы (я и моё альтер-эго) получим побольше информации.- Только дай сначала напиться. - Оно и поесть бы не помешало, но я же понимаю, что после такого длительного поста не всякая пища для ослабленного организма может быть во благо.

Минут через пять в комнату вошёл мужчина, поджарый, высокий (если стандартный дверной проём метр девяносто, от вошёл не пригибаясь, но головой под самый косяк). На голове парик - это первый парик, который я увидел, очнувшись в этой реальности. Одет... камзол? сюртук? ... из того, что было на нём надето уверенно могу назвать только нашейный платок и чулки. На вид, вошедшему, было лет... лет шестьдесят.

Перекрестившись на икону, он широко улыбнулся и сказал, слегка заикаясь. - Д-доброе утро, Александр Фёдорович, как Ваше са-амочувствие?

- Доброе, Нестор Максимович, доброе. По крайней мере, я ещё жив. А самочувствие моё соответствует внешнему виду. Откровенно говоря, бывали времена, мне кажется, когда я чувствовал себя лучше. Присаживайтесь пожалуйста.

- Сп-пасибо. То, что Вы изволите шутить уже говорит об определённом п-прогрессе Вашего состояния. И... раз уж мне п-представляться не надо, п-позвольте всё же мне Вас осмотреть?

- Всецело к Вашим услугам - тут уже я сделал соответствующую мину.

Доктор положил руку мне на голову, вероятно проверяя, нет ли у меня... пожалуй слово 'температура' здесь не совсем уместно, правильнее наверное -жȧра.

- Жȧра сегодня нет, Нестор Максимович. Вчера был небольшой. Сейчас беспокоят фантомные боли в ногах и...

- Фантомные боли?

- Нестор Максимович, Вы хирург?

Доктор замялся, видимо подбирая уклончивый ответ, чтобы не соврать.

- Я - п-педиатр.

Ага, я тоже не гинеколог, но посмотреть могу. А вот он, наверное, и есть гинеколог или, скорее всего, акушер. Ведь его везли, скорее всего, не к раненому поручику. Его везли к умирающему. А нужен он был для помощи, ехавшей к этому умирающему, женщине. Здесь есть какой-то важный момент. Какой? Не забыть бы додумать.

- Милейший Нестор Максимович, поверти, своим вопросом я ни в коей мере не хотел Вас смутить, или усомниться в Вашем профессионализме. Но сейчас не боли в отсутствующих ногах меня беспокоят (про отсутствующие пальцы и говорить на этом фоне уже не стоит, хотя рука болит) и даже не то, что их просто нет.

Моя тирада явно озадачила моего визави.

- А ч-что же?

- Скажите, Вам известно, нет, не ЧТО со мной, а как со мной ЭТО произошло?

- Ну-у. В общих чертах. В Вас п-попало ядро.

- Милейший Нестор Максимович, если бы в меня попало ядро, уверяю Вас, мы бы с Вами сейчас не разговаривали. Моими собеседниками сейчас были бы либо ангелы, либо... ну настолько, я думаю, ещё не нагрешил. Так вот. Я думаю, что ядро ударило со мной рядом, или где-то в непосредственной близости и, отрикошетировав, подхватило меня, размозжило ноги и подбросило в воздух, после чего я ударился о землю. Другого правдоподобного объяснения случившегося со мной я не нахожу. Ударившись о землю я, видимо, хорошенько приложился и головой. В результате этого в голове образовалась гематома, которая и не давала мне прийти в себя, пока частично не рассосалась.

- Вы где-то получали медицинское образование?

- Господь с Вами, Нестор Максимович. Я полнейший дилетант. Там слышал что-то, там, что-то читал. - Я сделал паузу и добавил, - Наверное.

- Что ж, п-правдоподобно, хотя я считаю кому, в данном случае, защитной реакцией организма на травму. Но и Ваша версия...

- Позвольте я закончу? Гематома рассосалась, по-видимому, ещё не до конца. Только этим я могу объяснить беспокоящую меня сейчас частичную амнезию. - Я внимательно следил за выражением лица доктора. Может зря я загнул про амнезию? Может и термина ещё такого нет? Ну, греческий он-то наверняка изучал. Или это по латыни?

- Амнезию? - Доктор был явно удивлён.

- Да, амнезию. Я ничегошеньки не помню до случившегося со мной. Когда я вчера очнулся, я не мог вспомнить, даже как меня зовут. Я не помню даже который сейчас год.

- Интересно. Я читал о подобном, но самому сталкиваться мне не приходилось. Вообще не помните ничего?

Так, главное не переиграть.

- Помню, что фамилия моя Ржевский, вроде бы, но я не уверен. Отца вроде бы зовут Фёдор Петрович, кажется он отставной капитан. Как зовут мать, я не помню. Вроде бы река у нас в деревне есть..., кажется Навля называется. Но я не уверен даже в этих воспоминаниях. - Говоря всё это, я внимательно смотрел на реакцию доктора. Вроде бы он слушает с профессиональным любопытством, но сейчас без удивления.

- Да, Вы Ржевский Александр Фёдорович, отца Вашего действительно звали Фёдор Петрович. Он, к сожалению, умер три года назад. А матушка Ваша Зинаида Васильевна умерла в 71 году, во время эпидемии холеры в Москве, Вам тогда только 2 годочка было, поэтому, видимо, и не помните её имя. Она, кстати, шаблыкинскому помещику Василию Николаевичу Киреевскому была родной тёткой по отцовской линии. А год сейчас 1791 от Рождества Христова, 19 марта.

Значит, я всё правильно угадал. ... А доктор-то даже заикаться перестал. Видимо заикается, когда волнуется. А чего ему волноваться?

Скорее всего, из-за склада характера - всегда волнуется при встрече с незнакомым человеком, а когда дело касается профессиональной деятельности, сразу успокаивается. Значит, дело свое знает. Да и стала бы Дашкова брать с собой бестолкового врача.

А зачем она его вообще брала?

Ну-у,... всё-таки к тяжело раненному ехала, пусть и безнадёжному, а вдруг... Но видимо и сама побаливает.

Сколько ей лет? Лет пятьдесят? Климакс?

Вероятно.

- А какие ещё воспоминания у Вас есть? Детство? Обычно воспоминания детства самые яркие. Или знаковые события? Производство в офицеры, например? Или сражения? Впрочем, по рассказам Екатерины Романовны, это было Ваше первое сражение.

Вот как! В первом же бою, твою ж танковую дивизию!

Мне за поручика как-то стало особенно обидно.

- Увы, нет, Нестор Максимович, пока ничего не вспоминается. Может со временем. Я ведь в сознании нахожусь-то с натяжкой второй день.

- Да, да, конечно. Время всё лечит. Вероятно, Ваши умозаключения правильны. И действительно, при рассасывании, как Вы сказали, гематомы память к Вам вернётся. Я, к сожалению, не являюсь в этой области медицины специалистом.

- Но, я надеюсь, Вы мне поможете?

- С радостью, но чем же?

- Милейший Нестор Максимович, мне нужны воспоминания, любые воспоминания. Где родился, где учился. Я не помню, сколько мне лет, с кем я дружил.

- Но помилуйте, Александр Фёдорович, я в-впервые Вас увидел п-пять дней назад, когда сюда приехал. А узнал о Вас н-неделей раньше. Вот Екатерина Романовна Вам м-может помочь. Она была п-подругой Вашей матушки. - Он опять начал волноваться.

- Ещё один момент, Нестор Максимович, желательно, чтобы здесь моя прислуга об амнезии ничего не знала. Народ тёмный, начнут говорить, что барин умом тронулся, потом с ними трудно будет.

Дашкова пришла ко мне через минут двадцать после нашего разговора с доктором.

- Это правда, что мне сказал доктор Максимович? - Глаза её и так смотревшие на меня с какой-то потаённой... жалостью-нежностью, тут вообще были наполнены слезами.

- Простите меня, Екатерина Романовна, но я действительно ничего не помню, что со мной было до ранения.

Княгиня Дашкова к моей амнезии отнеслась с пониманием. Она мне и поведала родословную Ржевских, да и моём житье-бытье немного рассказала. Немного, потому как много я ещё не нажил.

Блин, оказывается мы Рюриковичи. Родословную свою ведём от смоленских князей. Один мой пращур был удельным князем города Ржева, а другой был убит на Куликовском поле. В роду были в основном военные и дипломаты. В общем, предки не подкачали. Ни за одного стыдно не было. Хотя, быть может, про тех за кого стыдно, мне не рассказывали. Оказалось, даже, предводитель дворянства нашей Орловской губернии мой родственник - двоюродный брат моего отца, Александр Ильич Ржевский. Папенька же мой карьеры ни в армии, ни при дворе не сделал, так как характер имел независимый. И во всём имел своё мнение, которое, как правило, с мнением начальства не совпадало. После этих слов Дашковой я Фёдора Петровича Ржевского зауважал.

И ещё одна мысль мелькнула в голове - вот сколько славных Ржевских жило в России, а народ будет помнить только поручика, героя анекдотов.

Маменька же моя, Зинаида Васильевна Ржевская, в девичестве Киреевская, была тоже из достаточно знатного рода. Там тоже с военными и дипломатами было всё в порядке. У меня создалось впечатление, что дворянство России это либо военные, либо дипломаты.

Ну, хоть бы один учёный или писатель! Н-да.

Что же касается меня любимого, то я, оказывается, не полный бездарь и солдафон, а закончил Сухопутный шляхетский корпус и знаю три язык - немецкий, французский и латынь.

Угу, вот латынь поручику очень пригодилась при штурме!

То, что крестьяне и дворня будут коситься на мои странности, я могу не опасаться, так как в имении видели меня редко. Последний раз три года назад, когда я ненадолго приезжал после окончания корпуса на похороны отца.

Кроме того Дашкова поведала, что погостит у меня еще неделю, чтобы окончательно убедиться в том, что я иду на поправку, а потом уедет в Москву.

Н-да... Ну что ж, надо жить, хоть бы из любопытства.