Племя было небольшим, около полусотни человек. Из них три наездника, которых несколько лет обучали старики. Кочевое племя следовало за стадом мамонтов, строя временные шалаши и охотясь на мелочь, которая попадалась в степях, а также на обитателей лесных массивов. Столь небольшое человеческое сообщество без притока свежей крови неизбежно должно было деградировать и вымереть. Этот приток молодые мужчины раз в несколько лет организовывали, забирая невест из сопредельных племен. Однако никогда численность поклонников мамонта не превышала сотни человек, и случилось это два или три раза за их долгую историю. Так и сейчас, пятьдесят восемь членов племени обосновались на краю большого леса возле реки, поставили шалаши и готовили на костре пищу.
Наездники никогда не оставляли надолго своих подопечных, с которыми занимались едва ли не с первого дня их рождения. Три наездника, три уже вполне взрослых мамонта. С племенем Муа (Мамонта) не раз пытались разобраться соседи, желая, прежде всего, отобрать женщин, которые славились своей необычной красотой. Больше забирать было нечего, у них не было ни больших запасов пищи, ни каких-то ценных вещей, например, удобного и прочного оружия. Имелись обычные копья без каменных наконечников, представлявших собой заостренные палки, с обожженными на огне концами. Одевались члены племени без особых изысков в простые шкуры. Обувь также была сшита из кусков шкур и подвязывалась кожаными ремешками к ногам. Соседи, позарившиеся на женщин племени Мамонта, каждый раз бывали жестоко биты, после набега мало кто оставался в живых. Последнее время началось переселение племен с севера. Ледники наступали, холодное море замерзало, покрываясь льдом. Мужчинам племени Мамонта приходилось держать ухо востро. Переселенцев стало слишком много, большинство из них зарилось на чужое добро.
Урташ был один из трех наездников. В обучении у него состояли пятеро юношей. Девушек этому небезопасному искусству не обучали. Хотя при всем при этом вождем племени, за рассудительность и нежелание впустую проливать кровь, всегда избиралась женщина. Сегодня это была воительница Игана. Нового вождя выбирал Угида, шаман, которого называли «слышащим духов». Шаман никогда не ошибался, так и в это раз, когда год назад умерла прежняя вождь, он выбрал Игану. Девушка не по годам мудрая и решительная, она уже руководила наездниками во время боя с вражьим племенем Шакала.
Наездник Урташ всем сердцем любил своего подопечного мамонта, дав ему имя Занзун, что значило «Неустрашимый». Он до сих пор помнил свое первое знакомство с маленьким мамонтом. Мужчина угощал малыша (размером больше любой из хижин) вкусными листьями шанги (дерево марула) и корой булба (баобаб). Не сразу маленький мамонт привык к человеку. Да и его огромная мамаша долго недоверчиво косилась на Урташа. Но когда он и ей принес коры, мамонтиха мгновенно подобрела.
Игана помнила, как на них напало племя Хорен, степных Шакалов. Две сотни мужиков высочили из леса, с воплями и криками «Хар, хар!». Тогда вождь подняла рог, и над полем разнесся протяжный гул. Звуки рога услышали наездники, два из которых в это время находились возле стада. Игана с удовлетворением наблюдала, как при виде огромных животных в ужасе побежали Шакалы, однако мало кто из них успел добраться до леса.
— Глупцы! — сказала она, глядя на раздавленные тела чужаков. — Разве можно бездумно нападать на такого врага?
После каждой победы шаман устраивал полуночное камлание, где благодарил духов за поддержку. Племя часто меняло место обитания, везде, где они останавливались, мамонты объедали все деревья, не только листву, но и кору. Игане нравилась кочевая жизнь, порой ей казалось, что среди ее далеких предков были цыгане.
Свое второе имя Талия Ласка получила после того, как с хроноскафом, которому она столь беспечно доверилась, произошла странная и непредвиденная неприятность. Возможно, причиной аварии послужила неисправность аккумулятора. Партия бракованных аккумуляторов подвела многих пользователей аппаратов перемещения во времени. В далеком прошлом исчез ее любимый жених Эйнар Неуловимый, следом за ним сгинул бесследно его ближайший друг Гуга, оседлав экспериментальный аппарат для исследований не только временных пластов, но и подводных глубин. Однако самое необычное происшествие случилось именно с ней, Талией. Когда при внедрении в одну из параллельных мировых ветвей времени, аппарат нарвался на мощную вихревую воронку. Мало того, что ее выбросило из хроноскафа, так еще и возраст сократился. Зрелая женщина, невеста, за какую-то пару часов стала маленькой девочкой, лет пяти-шести. Она бы так и погибла в глубокой древности, либо дикие звери сожрали, либо от голода и холода, но повезло. Ее подобрало племя Мамонта. Угида, шаман, вслушиваясь в голоса духов, долго читал над ней заклинания и бил в бубен. Закончив камлать, пристально посмотрел в глаза и сказал: «Теперь имя тебе Игана, когда минует пятнадцать зим, станешь вождем». В тот год вождем племени была Туана, женщина жестокая и упрямая. Услышав пророчество, презрительно усмехнулась. Чего только не делала женщина-вождь, чтобы сжить возможную конкурентку со света, ядом травила, в хижину змей подбрасывала, к мамонту с собой брала, где тот ее чуть не затоптал. Но высшие силы хранили Игану. Когда прошло пятнадцать зим, Туана вечером легла спать и больше не проснулась. Никто не знает, отчего она умерла, а шаман на недоуменные вопросы соплеменников только ухмылялся, Угида наверняка знал, в чем дело, но молчал, говорить об этом и злить духов он не собирался. С тех пор Игана стала вождем, мужчины племени уважали ее за гибкий ум, а также жесткий и решительный характер. Она сумела наладить отношения с соседними племенами, племенем Моржа и какого-то морского зверя, которого называли «Пустан». Что это за зверь, она так и не поняла, хотя глядя на его деревянный тотем, полагала, что это был осьминог. Последнее время к ней несколько раз подкатывался шаман с намеками, что женщине-вождю необходим помощник мужчина. Многие смелые охотники и немногочисленные наездники предлагали ей свою руку, но она никого не слушала. В конце концов, на вопрос Угиды она дала вполне определенный ответ: «У меня есть жених, но живет он не здесь, а в мире духов». Пришлось шаману пока на этом успокоиться. Она была первой женщиной-вождем, отвергнувшим все предложения. Она не могла забыть Эйнара и думала о том, что, возможно, он находится где-то неподалеку. Перед аварией она настроила хроноскаф примерно на то время, где застрял ее любимый. Хотя разброс мог составлять годы. Наибольшее сомнение вызывал выбор параллельного временного потока. Здесь она могла допустить ошибку. Хотя приятель Эйнара Гуг, который передал ей координаты ветви, утверждал, что достаточно точно вычислил их по остаточным следам перемещения аппарата Неуловимого друга. Как бы там ни было, Талия-Игана решила не торопиться с замужеством. Она могла ждать до тридцати лет. С возрастом в ее памяти открывались прежде спрятанные и казавшиеся смутными знания из будущего. Нельзя сказать, чтобы они ей сильно пригодились, с течением времени женщина все больше чувствовала себя оторванной от цивилизации и высоких достижений науки. С севера нескончаемым потоком двигались переселенцы, беженцы от наступающих ледников. Которые в борьбе за удобное место обитания всегда готовы были устроить кровавую бойню. Она решила увеличить количество наездников до шести, шесть мамонтов, по ее мнению, могли разогнать и уничтожить любое войско этого пещерного времени.
Наездники, Урташ, Шумэш, Буркат и другие воины, сохли по прекрасной хозяйке племени Муа (Мамонта). Хотя в наездники не брали женщин, Игана, едва став вождем, освоила это непростое занятие. Вместе с Урташем она разъезжала на его любимом неустрашимом Занзуне, наводя на врагов ужас.
На этот раз племя остановилось возле большой рощи, окруженной скалистыми уступами. Пока народ ставил столбики и укреплял кожаные стенки жилищ, женщины разожгли посреди поляны костер, собираясь готовить пищу. К Игане, с озабоченным видом, подошел шаман.
— Охотники встретили людей из племени Моржа, — сказал он, — те рассказали, что на юге появилось племя, которое называет себя поклонниками Рогана.
Женщина с недоумением посмотрела на Угиду. На секунду она подумала, что старик шутит. Однако тот никогда не шутил, да и с юмором у него было неважно. К тому же, она вовремя сообразила, что находится не в далеком просвещенном будущем, а диких пещерных временах. И любая шутка запросто могла привести к жестокому кровопролитию. Поэтому она и сама старалась не шутить. Разве что между женщинами, но там, в случае обиды всегда могла поставить любую на место, выдрав клок волос или хорошим тумаком опрокинув на землю.
— Эти люди поклоняются злу? — спросила она, вспомнив, что дьяволопоклонники встречались в любые эпохи вплоть до будущего, откуда она прибыла.
— Гораздо хуже, — продолжал шаман, — племя занимается охотой на мамонтов. И не только охотой. Их вождь, некий Яртан, объявил мамонтов созданием злобных духов и поклялся уничтожить всех до единого.
— Вот как? — иронически произнесла вождь. — Он думает, это так просто?
— Судя по всему, у них это неплохо получается. Они подрезают животным сухожилия на ногах, и с двух сторон бьют длинным копьями, а еще стараются ранить в хобот. И кидают на землю острые каменные шипы.
Игана задумалась. Хобот у мамонта наиболее нежная и уязвимая часть тела.
— Это серьезно, — сказала она, — известно ли, где сейчас находится племя поклонников Рогана?
— Они недалеко от стада, за которым мы присматриваем. Боюсь, они могут напасть на наших животных.
— Подготовлены пять наездников.
— Эти злодеи вполне способны справиться с пятью мамонтами, а у нас слишком мало воинов.
— А если договориться с одним из дружественных племен?
— Что мы можем им дать взамен? — спросил шаман.
— Отдадим пару невест, у нас девушек сейчас больше, чем нужно.
— Люди тебя не поймут! — воскликнул шаман.
— Кто не поймет? — в голосе вождя прорезались стальные нотки. — Наши женщины пусть только попробуют поднять крик, я быстро поставлю их на место. Издавна племена обменивались невестами, почему бы при необходимости не отдать лишних девушек в хорошие руки? Тем более, они всегда могут приходить к нам в гости.
Шаман задумался. Он понимал, что в ее словах немало правды. Невест часто крали, хотя иногда попросту обменивались, если племена были дружественные.
— Что ж, давай так и сделаем, — согласился, наконец, старик, — пойдем с тобой к племени Моржа, с ними у нас неплохие отношения. Попробуем договориться о совместных действиях против племени Рогана. А ночью я сотворю большую молитву охранителю нашего племени Муа и другим добрым духам: Тамэбу, Зуаку и Панэшу. И попрошу у них помощи.
Поклонников зла нигде не любили, ни одно племя не станет поддерживать тех, кто поклоняется злому духу Рогану. Может быть, все сложится не так плохо. Вскоре сотня воинов племени Моржа и еще пятьдесят из Пустана прибыли к месту будущего сражения.