Волчица и пряности. Том II

Действие 1

Нескончаемо долго тянулись пологие возвышенности. Кругом были лишь скалы, почти нет ни травы, ни деревьев. Тропинка тонкой нитью бежала меж холмами и часто становилась такой узкой, что всего одна повозка могла полностью её перекрыть. Когда начинало казаться, что подъём бесконечен, попадался редкий спуск, а как только думалось, что вокруг лишь однообразные голые скалы и высохший кустарник, внезапно открывался широко раскинувшийся пейзаж. И хотя эта дорога надоедала не так, как бескрайняя равнина, на пятый день она наскучила бы любому.

Сейчас уже и не слышно голоска, что радовался подъёмам, спускам и живописным видам. Он раздавался в самом начале, когда путники, оставив степь, вступили на тропу, круглый год окрашенную охрой утёсов. Теперь же всё больше и больше печальных оттенков напоминало о скорой зиме. И если уж вам интересно, чем занималась обладательница голоса, то, похоже, ей надоело сидеть на месте кучера: она легла в телегу и принялась ухаживать за своим хвостом.

Повозкой управлял молодой человек, судя по всему привыкший к своенравному поведению подруги. Стоило лишь раз взглянуть на юношу, чтобы понять: перед вами торговец. Крафт Лоуренс, двадцати пяти лет от роду. Пошёл седьмой год, как он начал самостоятельную жизнь в качестве торговца, и сейчас, в кожаной куртке, застёгнутой на все пуговицы, Лоуренс всем своим видом показывал: осень становилась по-настоящему холодной. Время от времени он поглаживал маленькую бородку, которую так часто можно увидеть у торговцев: если сидеть неподвижно, замёрзнешь ещё быстрее. Лоуренс выдохнул. Уже скоро солнце сядет, и у рта заклубятся облачка пара. Он мельком поглядел на телегу. Обычно нагруженная до отказа разнообразными товарами, на этот раз она была практически пуста. Единственное, что бросалось в глаза, — дрова и солома, припасённые для обогрева, да мешок, затесавшийся между ними, настолько лёгкий, что поднять его мог бы даже ребёнок. Однако товар в нём был несравненно дороже, чем целая повозка самой отборной пшеницы: в мешке скрывался чёрный перец высшего сорта, за который можно было выручить примерно тысячу серебряных монет торени. А если продать его в горных районах, то и около тысячи семисот. Однако сейчас мешок с высококлассным товаром стал подушкой для спутницы Лоуренса. Она расположилась в телеге и неторопливо приводила в порядок свою шёрстку. Несмотря на хрупкое телосложение и милое, почти детское личико, она уселась на мешок так, словно это был королевский трон. С равнодушным видом она приглаживала свой хвост, капюшон был откинут, и ничто не скрывало острые ушки.

Услышав о хвосте и острых ушках, вы можете предположить, что речь идёт о собаке, но это вовсе не так. Похоже, спутницей торговца была одна из мудрых волчиц, которые живут в северных лесах, далёких и бескрайних, но Лоуренс всё же сомневался, можно ли называть её волчицей. Ведь эта Мудрая Волчица приняла сейчас облик молодой девушки, и не верилось, что она настоящий волк.

— Город уже совсем близко — будь осторожна!

Возникнут большие неприятности, если кто-то посторонний увидит звериные уши и хвост. Впрочем, он понимал: даже торговец сильно проигрывает Волчице в проницательности, и советы тут излишни. Однако она выглядела такой беспечной, что смолчать было трудно.

Не удостоив Лоуренса взглядом, она широко зевнула, завершив гримаску громким «уфф»; рыжевато-бурый хвост взметнулся, и, поймав его, девушка, как игривый щенок, прикусила пушистый белоснежный кончик, словно тот чесался. Похоже, предостережение Лоуренса не произвело на неё никакого впечатления. Холо, именующая себя Мудрой Волчицей, и правда обладала непринуждённостью, свойственной лишь животным.

— Ммм…

Был ли этот звук ответом на его слова или Холо радовалась, что удалось унять зуд, Лоуренс так и не понял. Он устал ждать от неё вразумительного ответа и, отвернувшись, снова посмотрел на дорогу.

Они встретились около двух недель назад. Лоуренс нашёл девушку при странном стечении обстоятельств в деревушке, которую проезжал, и вскоре торговец с Волчицей стали путешествовать вместе. Считается, что существа, подобные Холо, с волчьими ушами и хвостом, одержимы дьяволом, и Церковь требует, чтобы эти создания были уничтожены во имя сохранения в мире Божественного порядка. Но сейчас у Лоуренса не осталось и малейших сомнений: Холо не была одержимой, а на самом деле являлась Мудрой Волчицей из далёких северных лесов, как и говорила. Он вполне убедился в этом. Ровно девять дней назад в портовом городе Пассио благополучно завершилась скандальная заварушка вокруг обмена серебряных монет. Тогда же, перед самой развязкой, Лоуренс увидел истинное обличье Холо. Огромная бурая волчица понимала человеческую речь, и вид её был настолько внушительным, что не оставалось сомнений в её Божественном происхождении.

Что касается нынешних отношений между Мудрой Волчицей, или, даже можно сказать, богиней Холо, и Лоуренсом, то в денежном плане это была связь должницы и кредитора, с точки зрения общества они являлись попутчиками, ну а сам Лоуренс верил, что вдобавок ко всему они ещё и друзья.

Когда он обернулся последний раз, Холо свернулась клубочком и, похоже, спала. Хотя ноги её скрывались под одеждой, а задравшийся плащ обнажал только поясницу, трогательная фигурка с пушистым хвостом не могла его не волновать. «Уязвимая» — вот слово, которое как нельзя лучше подходило спящей Холо: она была небольшого роста; не волк, а скорее слабая девушка, которую волк может съесть. Но всё же Лоуренсу не стоило её недооценивать. Внезапно звериные ушки Холо еле заметно вздрогнули и зашевелились, руки молниеносно накинули капюшон и опустили подол плаща, спрятав хвост. Лоуренс снова посмотрел вперёд: вдалеке на дороге, идущей вдоль склона холма, показалась фигура коробейника. И впрямь не было нужды её предупреждать. Как может двадцатипятилетний юнец тягаться с Мудрой Волчицей, прожившей не одну сотню лет?! Но всё же выглядела Холо совсем девчонкой, и Лоуренс не мог привыкнуть к этому противоречию. Как бы ему хотелось быть добрым наставником для Холо и оберегать её от опасностей, таившихся повсюду! В реальности же дела обстояли ровно наоборот.

Он ещё раз обернулся, и, хотя сделал это очень осторожно, Холо, спящая в обнимку с мешком перца, тут же взглянула на него. Лоуренс вздрогнул от неожиданности. Волчица лукаво улыбнулась, как бы говоря, что всё у неё под контролем, и снова закрыла глаза. Он посмотрел на дорогу. Лошадь замахала хвостом; казалось, она всё понимает и смеётся над ним.

У города было странное название — Поросон. Если пройти его и несколько дней двигаться на север или восток по огромному плоскогорью, то, миновав несколько городов и деревень, окажешься в стране, где отличается буквально всё: одежда, еда и даже почитаемые боги. С плоскогорья можно увидеть лишь скалы, но если спуститься с западной стороны и отправиться хоть на север, хоть на юг или запад, взору откроются широкие плодородные поля и леса. Но город возвели именно здесь, хоть местность эта практически непригодна для земледелия: вокруг горы, и почти нет источников воды. Основали потому, что с давних пор эта земля считалась вратами в другой мир.

Слышалось блеянье коз, плантации тонули в утренней дымке. Лоуренс ехал между ними и считал стоявшие тут и там столбы, напоминающие надгробные памятники. На табличках были высечены навсегда запечатлённые в долгой истории Церкви имена поколений святых мудрецов, которые теперь защищают эти места от скверны. Давным-давно, когда Поросон ещё не называли вратами в другой мир, здесь были святые земли язычников. Прошло уже много лет с тех пор, как Церковь, следуя воле Господа, начала войну, чтобы обратить язычников и руками правоверных очистить эту страну от осквернявших её культов. Поросон был одним из тех разорённых языческих поселений, которые в ходе войны стали духовным центром верующих. Рассказывают, что город был основан правоверными уже после того, как Церковь, начав ожесточённую борьбу, искоренила местных язычников. Затем Поросон стал базой для миссионеров и рыцарей, отправлявшихся на войну с иноверцами в северные и восточные земли. Теперь же город представляет собой людное торговое место, в котором уже не встретишь похожих на отшельников миссионеров в лохмотьях и выдвинувшихся в поход вооружённых мечами рыцарей. Сейчас сюда привозят шерсть, соль, железо с севера и востока, зерно и меха с запада и юга и многое другое. Сражения с язычниками уже давно перешли на дальние рубежи, и в городе кишат предприимчивые торговцы.

Из-за Холо приходилось ехать безлюдными трактами, но когда они двигались по издревле существующим дорогам, мимо них то и дело проезжали повозки с диковинным товаром. И особенно часто — с редкими тканями.

Но, несмотря на процветающую торговлю, Поросон оставался довольно скромным городом из-за привычек его обитателей. Стена, защищавшая город, была просто грандиозна, ведь камня здесь добывали в изобилии, однако за ней теснились грубые постройки, крытые соломой. Там, где собирается много людей и товаров, непременно водятся деньги, и те, кто живёт там, само собой, не знают нужды. Вот только Поросон — другое дело. Горожане — истово верующие люди, поэтому почти все заработанные деньги жертвовали Церкви. К тому же Поросон не принадлежал ни одному государству, а управлялся церковным городом Рюбинхайгеном, расположенным на северо-западе. Из-за этого пожертвования и налоги уходили непосредственно туда. У жителей Поросона не было никаких интересов, кроме смиренного ежедневного труда. Когда в утреннем тумане разнёсся колокольный звон, люди в поле одновременно прекратили работу, повернулись в сторону храма и, сложив ладони, закрыли глаза. Был бы город светским, по улицам носились бы раскрасневшиеся торговцы, доставляя товары на рынок, но для местных жителей торговля была не на первом месте.

Посчитав, что негоже мешать молитве, Лоуренс остановил лошадь и, соединив ладони, тоже обратился к Господу. Снова донёсся звон колокола. Лоуренс, заметив, что жители вернулись к работе, пустил лошадь дальше, и тогда Холо внезапно заговорила:

— Что ж это, ты теперь верующий?

Лоуренс подумал, что Холо сказала это не всерьёз, и потому, осторожно объезжая сложенные грудой овощи, брякнул первое, что пришло в голову:

— Да я кому угодно помолюсь, лишь бы это обеспечило безопасное путешествие и прибыль в торговле.

— Я вот могу пообещать богатый урожай, например.

Сказав это, Холо пристально посмотрела на Лоуренса, и тогда он тоже искоса взглянул на неё:

— Хочешь, чтобы я тебе помолился?

Ведь Холо не понаслышке знает о ненавистном ей одиночестве тех, кого зовут богами. Едва ли сейчас она говорила об этом, но всё же он решил спросить на всякий случай. Лоуренсу показалось, что на самом деле Волчица просто хотела немного подурачиться от скуки.

Предположение подтвердилось, когда она ответила наигранно-слащавым тоном:

— Да. Хочу молитву!

— И о чём же, интересно? — неохотно спросил Лоуренс. К подобным штучкам от Холо он уже привык.

— Да о чём угодно! Конечно, я дам богатый урожай, ну и о безопасном путешествии позабочусь. В общем-то, могу предсказать дождь и ветер и отличить хороший источник воды от плохого. А ещё я великолепна в усмирении волков и бродячих собак.

Она говорила совсем как деревенский юноша, который пытается получить работу в торговой гильдии.

Чуть подумав, Лоуренс ответил:

— Ну, безопасное путешествие — это, конечно, хорошо…

— А то!

Холо широко улыбнулась, склонив голову набок. Он посмотрел на это беззаботное, простодушное и улыбчивое лицо, и ему показалось, будто Холо просто хочет сказать: «Я лучше церковного Бога». Порой в ней проскальзывало что-то совсем детское. Лоуренс подумал, что было бы очень мило, будь она такой всегда.

— Что ж, тогда, пожалуй, попрошу безопасного путешествия. Без волков и правда будет спокойнее.

— Ага. Значит, безопасное путешествие?

— Да.

Он ответил и дёрнул поводья, чтобы объехать вьючного осла, мирно жевавшего сорную траву у обочины. Городские ворота были уже близко. В утренней дымке виднелся конец очереди: повозки ожидали проверки. Несмотря на атмосферу набожности, одно в этом городе оказалось неожиданно удобным: в Поросон стекаются торговцы из языческих городов, и потому инспекторы более строги к товарам, нежели к людям. Лоуренс размышлял, каков будет налог на перец, как внезапно почувствовал спиной пристальный взгляд. Холо, больше некому.

— И что? Это всё?! — судя по голосу, она немного злилась.

— Мм?

— То есть просто попросил о безопасном путешествии — и всё?

Лоуренс непонимающе поглядел на неё, но вдруг догадался:

— Ты хотела, чтобы я помолился, сложив ладони?

— Глупости! — Холо бросила на него раздражённый взгляд. — Ты попросил меня о безопасном путешествии и считаешь, что можно обойтись одними словами? Молитвой сыт не будешь!

Мысли в голове завертелись, Лоуренс усиленно соображал, и тут его осенило:

— А, ты ожидаешь пожертвований…

— Хе-хе-хе… — Холо довольно кивнула.

— И что же ты хочешь? — со вздохом спросил он, пристроив повозку в хвост длинной очереди на таможню.

— Сушёную баранину.

— Но ты же вчера столько съела! По правде сказать, этого вполне хватило бы на целую неделю!

— Сушёную баранину можно есть бесконечно!

Какая уж тут кротость: Холо облизнула губы, видимо вспомнив вкус мяса. Пусть она и была волчицей высокого происхождения, но, когда речь заходила о сушёном мясе, поведением не отличалась от собаки.

— Жареное, конечно, тоже вкусное, но я просто обожаю эту жёсткость сушёного мяса! Так что, если хочешь безопасно путешествовать, с тебя баранина!

Глаза Холо ярко блестели, а хвост под плащом беспокойно дёргался из стороны в сторону. Но Лоуренс ничего этого не замечал и смотрел на круп лошади, которую вёл торговец впереди. Она была навьючена горой тёплой на вид шерсти.

— Как тебе эта шерсть? Хорошая, плохая?

Услышав о шерсти, Холо явно представила себе барана. В её глазах всё больше и больше разгорался аппетит. Выполняя просьбу Лоуренса, она взглянула на шерсть и тут же отвернулась.

— Очень хорошая. От неё вкусно пахнет травой, которую щипала овечка.

— Вот как… Похоже, пряности удастся выгодно продать.

Если шерсть хорошего качества, значит, и мясо вкусное. А если мясо вкусное, его больше покупают. Раз так, то и на перец поднимется спрос как на приправу и консервант. Рассуждая так, Лоуренс с наслаждением прикидывал, сколько выручит за перец.

— И надо, чтобы мясо было как следует просолено! Слабосолёное не подойдёт! И кроме того, это должны быть не ножки, а бочок. Эй, ты слушаешь?

— Да?

— Солёное мясо. Хочу бочок!

— Ничего себе запросы!.. Цены кусаются, честно говоря.

— Нет, это совсем недорого!

Конечно, если Холо обеспечит им безопасное путешествие, баранина — невысокая цена. На самом-то деле она огромная волчица. Всерьёз взявшись за дело, Холо наверняка спасёт их даже от отряда вооружённых солдат, которые ничем не лучше лихих разбойников. Но Лоуренс снова обернулся к Холо, изобразив на лице непонимание. Она смотрела голодными глазами — как тут не подразнить?

— А ты у нас, оказывается, богатенькая? Тогда верни должок!

Но не зря Холо звалась Мудрой Волчицей. Словно прочитав мысли Лоуренса, она быстро взяла себя в руки и пристально посмотрела на него:

— Нет уж, больше я на это не куплюсь!

Кажется, она усвоила тот урок с яблоками. Лоуренс принял серьёзный вид и чуть пощёлкал языком:

— Вот бы ты сразу ласково попросила! Так было бы гораздо милее.

— Значит, если я мило попрошу, ты купишь? — Говоря это, она выглядела ой как немило!

Очередь продвинулась, Лоуренс пустил лошадь вперёд и твёрдо сказал:

— Нет, всё равно не куплю. Тебе стоит взять пример с коров и овец и пережевать ещё разок то, что проглотила вчера.

Лоуренс засмеялся. Ему показалось, что он удачно сострил, но Холо не на шутку разозлилась и, молча усевшись рядом, со всей силы отдавила Лоуренсу ногу.

Поросон выглядел скромно: грунтовая дорога, простые домики из грубо отёсанного камня, крытые соломой. Лавок в городе было на удивление мало: жители не покупали ничего, кроме необходимых для жизни вещей. Не сказать, что было безлюдно: на улицах то и дело попадались гружёные телеги и торговцы, взвалившие товар на спину. Но, несмотря на это, стояла такая тишина, словно местный воздух поглощал шум. Этот город, невзрачный и пыльный, — важный пункт торговли с дальними странами, но сложно было поверить, что здесь каждый день вращаются баснословные суммы денег. Невольно задумаешься: как можно заработать там, где люди с благодарностью собираются вокруг странствующих проповедников, на которых в другом месте никто и внимания не обратил бы?! Лоуренс не мог надивиться на этот город.

— Скучно здесь.

Размышления Лоуренса были прерваны самым бесцеремонным образом.

— Это потому, что нет лавок с едой?

— Так говоришь, будто я только о еде и думаю.

— Ну, если нет, хочешь, проповедь послушаем?

Прямо перед ними, собрав вокруг себя толпу людей, вещал что-то проповедник, сжимавший в руке Священное Писание. Среди слушателей были не только жители города, но и несколько торговцев, которые обычно не молятся ни о чём, кроме собственной выгоды.

Взглянув на всё это, Холо поморщилась, будто съела что-то горькое, и фыркнула:

— Больно молод, чтобы читать мне нотации! Я его лет на пятьсот старше.

— Думаю, тебе стоит разок послушать проповедь о скромности и бережливости.

Холо, устроившись на козлах, рассеянно вертела в руках свой шёлковый пояс. В ответ на слова Лоуренса она только широко зевнула, прикрыв рот рукой.

— Ну я же Волчица. Проповеди эти какие-то сложные, я их не понимаю, — заявила она без тени смущения и сонно потёрла глаза.

— Если уж говорить о воздержанности и бережливости, то, пожалуй, это единственный город, где человека могут личным примером убедить вести такой образ жизни.

— Хм?

— Все деньги Поросона уходят в церковный город Рюбинхайген, который находится на северо-западе, и там уж точно слушать проповеди не захочется.

Рюбинхайген держит под контролем всю округу и настолько богат, что поговаривают даже, будто его городские стены скоро позолотят. Верхушка церковного совета, управляющая городом, пополняет казну под предлогом войны с язычниками, которая длится уже сотни лет, так что епископы и священники очень состоятельные люди. В этом им уступают даже торговцы.

Лоуренс подумал, что, вероятно, именно поэтому в городе так много возможностей заработать, а Холо задумчиво склонила голову:

— Ты сказал — Рюбинхайген?

— Слышала о нём?

Искоса глядя на Холо, Лоуренс свернул на развилке направо.

— Да. Вспомнила. Но, насколько я знаю, это не название города, а имя человека.

— A-а, ну да, всё верно. Сейчас так зовётся город, но изначально это было имя святого, возглавлявшего рыцарский орден, который боролся с язычниками. Имя очень старое, сейчас такое уже и не встретишь.

— Хм, наверное, я как раз его и вспомнила…

— Серьёзно?

Лоуренс было засмеялся, но тут же перестал. Ведь Холо действительно начала своё путешествие несколько сотен лет назад.

— Это был грозный мужчина с длинными огненно-рыжими волосами и бородой. Едва он увидел мои милые ушки и хвост, как тут же решил, что я дьявольское отродье, и послал за мной своих рыцарей с мечами да копьями. Я здорово разозлилась и, приняв свой истинный облик, раскидала всю компанию, а под конец вцепилась зубами в зад этому Рюбинхайгену. Признаться, он оказался на редкость жилистым и невкусным.

Холо, похихикивая, горделиво рассказала о своём подвиге. Лоуренс же слегка удивился и ничего не ответил. У церковного города и правда был святой покровитель Рюбинхайген с рыжими волосами, и до сих пор где-то хранятся записи о том, как он сражался с языческими богами, когда основал крепость. Но в них сказано, что герой был поражён в битве с иноземным богом и лишился руки. Поэтому в соборе на фреске святой изображён без левой руки, в оборванном и заляпанном кровью тряпье. Благословенный Богом, он командует отрядом рыцарей и отважно противостоит язычникам. Возможно, на картинах святой Рюбинхайген предстаёт в лохмотьях, почти что голый, как раз потому, что Холо разодрала его одежду. Ведь в истинном облике она всё-таки огромная волчица. Кажется, одно игривое движение исполинской лапы — и можно истечь кровью. Если версия Холо об укусе в зад правдива, такое не будешь рассказывать потомкам, вот и пришлось придумать легенду об утраченной руке. Неужели Холо и вправду тяпнула святого Рюбинхайгена? Новый взгляд на исторические события заставил Лоуренса улыбнуться.

— Но ты же понимаешь…

— Что?

— Ты ведь понимаешь, что я только укусила его, а не убила?

Выражение её лица изменилось: было видно, что она внимательно наблюдает за реакцией Лоуренса. Мгновение он не понимал, в чём дело, но наконец сообразил. Вероятно, Холо решила: Лоуренс из людской солидарности разозлится, что она убила человека.

— Странно, что ты вообще это упомянула.

— Это важно, — сказала Холо с таким серьёзным видом, что Лоуренс не решился поддразнить её как-нибудь ещё. — По правде говоря, городок действительно скучный. В лесной глуши и то больше шума.

— Как только продадим перец, тут же наберём новых товаров и поедем в Рюбинхайген, так что потерпи пока.

— Большой город?

— По сравнению с Пассио — просто огромный! Там очень оживлённо и много лавок.

Холо вмиг повеселела:

— И яблоки есть?

— Свежих, наверное, нет… Скоро ведь зима, яблоки уже должны быть мочёные.

— Мочёные? — недоверчиво переспросила Холо.

На севере, чтобы сохранить продукты на зиму, их засаливали, поэтому она, видимо, представила себе что-то вроде солёных яблок.

— Их вымачивают в меду.

Ушки Холо так резко взлетели вверх, что капюшон аж подпрыгнул.

— Груши в меду тоже очень вкусные. Так, что там ещё бывает… Редко попадаются, но бывают и мочёные персики. Дорогущий товар! Персики нарезают тонкими ломтиками, наполняют ими бочку доверху, иногда добавляют инжир и миндаль, затем заливают всё мёдом, а в конце кладут имбирь. Есть можно примерно через два месяца. Я пробовал однажды. Это кушанье настолько сладкое, что Церковь даже подумывает его запретить… Ой, да у тебя слюнки текут!

Холо, вздрогнув, пришла в себя и вытерла губы. Беспокойно оглядевшись по сторонам, она вдруг с сомнением посмотрела на Лоуренса:

— Слушай, ты опять пытаешься меня обмануть?

— Разве ты не понимаешь, вру я или нет?

Холо слегка опустила голову, видимо не зная, что ответить.

— Я говорю правду, но не уверен, попадётся ли нам это блюдо. Как-никак это товар для знати и богачей. Учти, его могут вообще не продавать.

— А что, если продают?

«Вжух-вжух» — хвост так энергично метался под плащом, словно там резвился щенок. Глаза, полные надежды, печально увлажнились. Лицо Холо было так близко, практически на плече у Лоуренса. И она глядела на него до ужаса серьёзно.

— Ну хорошо, хорошо, куплю.

Холо обеими руками крепко сжала его предплечье:

— Обязательно!

Она точно укусит, если он посмеет отрицательно покачать головой!

— Но немного! Только попробовать! — Лоуренс пытался настоять на своём, но не был уверен, что Холо вообще его слушает.

— Обещай мне! Хорошо?

— Да, да, обещаю!

— Тогда чего же мы ждём, поехали скорее!

— Эй, ты делаешь мне больно!

Лоуренс довольно-таки грубо стряхнул её руки, но мысли Холо были где-то далеко, и она не обратила на это внимания. Волчица смотрела вдаль, грызла ногти и бормотала себе под нос:

— А вдруг распродадут. Если так…

Он с досадой подумал, что лучше бы вовсе не говорил о медовых персиках, но что теперь поделаешь? Если он сейчас откажется от обещания, Холо загрызёт его насмерть. Вот только персики в меду не та вещь, которую запросто может достать странствующий торговец.

— Какое там «распродадут», когда их, может, и не продавали вовсе. Пойми ты это!

— Персики в меду. Ничего себе! Поверить не могу!

— Ты меня слушаешь?

— А груши, наверное, тоже очень вкусные? — сказала Холо и, взглянув на Лоуренса, полностью проигнорировала его вопрос.

Он лишь тяжко вздохнул в ответ.

Лоуренс собирался продать перец в торговой компании Латопеарона. Имя «Латопеарон» столь же странное, как и «Поросон». Если проследить происхождение этого имени, станет ясно, что возникло оно во времена язычников, живших на этих землях ещё до основания города. Все странные имена несли в себе отголоски тех древних времён. Между тем горожане были религиозны до мозга костей, и таких ревностных праведников действительно нечасто встретишь. Количество глав компании Латопеарона, сменявших друг друга на этом посту, скоро перевалит за пятьдесят, и каждый новый глава был ещё более ревностным верующим, чем предыдущий. Так что после сердечного приветствия (а ведь Лоуренс, считай, с полгода не заезжал к ним) ему тут же настоятельно посоветовали послушать хоть одну великолепную проповедь нового священника. Тотчас началась лекция о спасении души. Похоже, глава компании принял укутанную плащом Холо за монахиню в паломничестве и, что самое неприятное, обратился к ней, чтобы та с присущей ей набожностью помогла ему убедить Лоуренса. Холо согласилась и от души стала поучать его. При этом хитро ухмылялась так, что только он один и мог видеть. Когда хозяин и Холо наконец прекратили свои увещевания, Лоуренс поклялся себе, что ни за что не купит ей фруктов в меду.

— Что ж, мы немного отвлеклись… Приступим к делу?

— Прошу вас.

Лоуренс невероятно устал, но хозяин напустил на себя важный вид, и надо быть начеку. Вполне возможно, что это его стратегия торговли: завести длинную речь, ослабить внимание оппонента и с лёгкостью одержать победу.

— Итак, какой сегодня товар?

— Вот, — Лоуренс приободрился и достал кожаный мешок с перцем.

— О, это перец?

Он угадал содержимое, даже не развязав шнурок мешка. Лоуренс очень удивился, но не подал виду и ответил с улыбкой:

— Так и есть.

— Всё по запаху, — ответил глава компании и озорно засмеялся.

Однако же перец так сильно не пахнет, пока его не достали и не размололи. Лоуренс украдкой посмотрел на стоявшую рядом Холо. Та с интересом посмеивалась.

— Я пока ещё в этом новичок.

— Да, всё приходит с опытом.

В хозяине совсем не было надменности, он мягко улыбался, и, судя по его свободной и открытой манере, вполне вероятно, что принять Холо за монахиню было частью его игры.

— Но, несмотря на молодость, вы, господин Лоуренс, всегда привозите хорошие товары, а главное — вовремя. По милости Божьей в этом году трава росла хорошо. Настолько хорошо, что свиньи жиреют, стоит их только выпустить пастись на улицу. Очень скоро взлетит спрос на перец. Если бы вы приехали всего на неделю раньше, я бы сильно сбил цену.

Хозяин весело рассмеялся, а Лоуренс лишь натянуто улыбнулся. Инициатива в этой беседе была полностью на стороне покупателя. Лоуренс никак не мог вести эти переговоры, излучая силу и уверенность. И исправить ситуацию будет, конечно, очень тяжело. Мир торговли страшен как раз из-за таких вот хитрецов, сидящих в маленьких компаниях.

— Что ж, тогда приступим к взвешиванию? У вас есть весы?

В отличие от менял, чья репутация напрямую зависит от точности измерений, торговцы часто мошенничают с весами. При взвешивании таких товаров, как перец или золотой песок, даже малейшее жульничество может привести к огромным потерям, поэтому используются и весы продавца, и весы покупателя. Но Лоуренс совсем недавно начал работать с дорогим товаром, и весов у него не было.

— К сожалению, у меня их сейчас нет. Но если Господу будет угодно…

Хозяин с улыбкой кивнул в ответ на это и из двух весов на полке выбрал те, что стояли поодаль. У Лоуренса как гора с плеч свалилась, но он не подал виду. Хоть перед ним и был на редкость честный человек, преданный Богу, всё-таки торговец — он и есть торговец. Наверняка ближайшие весы таили неприятный секрет, и, воспользуйся ими покупатель, убытков не оберёшься. В худшем случае он потерял бы серебряную монету с каждой горошины перца. Лоуренс вознёс благодарственную молитву небесам.

— Даже веря в Божью справедливость, человек должен отличать истинное Священное Писание от ложного. Ты можешь всем сердцем верить в Бога, но ложное знание приведёт к богохульству и греху!

Сказав это, хозяин поставил весы на ближайший столик. Видимо, ему было важно, чтобы Лоуренс сам убедился в точности прибора. Пусть торговцы ежедневно пытаются надуть друг друга — из этого не следует, что доверие не в чести.

— Простите…

Кивнув в ответ, хозяин сделал шаг назад: латунные весы призывно поблёскивали золотистой поверхностью. Изящная вещь, которой мог бы обладать меняла из крупного богатого города, казалась чуждой этому месту. Здание компании Латопеарона было неброским, как обыкновенный дом, и работали тут хозяин да ещё пара мужчин. Обстановка скромная: две полки, устроенные на стене, завалены кипами бумаг, пергаментом и склянками с чем-то, похожим на пряности и сушёную еду. И хотя весы не подходили заведению, их баланс был идеален. Лоуренс положил одинаковые гирьки на чаши весов — стрелка замерла ровно посередине. Похоже, механизм работал безупречно. Лоуренс успокоился и с улыбкой взглянул на хозяина.

— Приступим к взвешиванию?

Не было никаких причин отклонять предложение.

— Так, нам понадобятся бумага и чернила. Подождите немного.

Сказав это, хозяин подошёл к ящичку и достал оттуда письменные принадлежности. Лоуренс рассеянно наблюдал за происходящим, как вдруг кто-то дёрнул его за подол. Это мог быть только один человек — Холо.

— Что такое? — обернулся он.

— Я пить хочу.

— Потерпи.

Он ответил не подумав и вмиг пожалел. Это ведь Холо, зовущаяся Мудрой Волчицей. Раз уж она сказала что-то невпопад, тут должен быть какой-то скрытый смысл.

Лоуренс опомнился и уже хотел было переспросить её, как подал голос хозяин:

— Даже святые не могут обходиться без питья. Вы предпочитаете воду или вино?

— Воды, пожалуйста.

Она улыбалась так, что казалось, будто она и вправду хочет пить.

— Подождите немного.

Он положил на стол бумагу для договора, чернила и перо и, никого не вызывая, вышел из комнаты. Всё его поведение говорило, что он прежде всего верующий, а уже потом торговец. Лоуренс восхищался этим человеком и с недоверием поглядывал на Холо:

— Ты, очевидно, не понимаешь: для нас, торговцев, деловые переговоры — всё равно что битва. Чуть погодя напьёшься вдоволь!

— Но у меня в горле пересохло!

Лоуренс разозлил её, и Холо отвернулась, раздражённо хмыкнув. Хоть она и была невероятно умной, временами вела себя совсем как ребёнок. Продолжать разговор не имело смысла: всё равно не станет слушать. Лоуренс пожал плечами, прогнал Холо из своих мыслей и сосредоточился на деле. Вскоре хозяин вернулся с металлическими кувшином и чашкой на деревянном подносе. Лоуренс был смущён, что его партнёру по переговорам, да к тому же далеко не молодому, пришлось беспокоиться. Хозяин улыбнулся так, будто совсем не тревожился о предстоящей сделке.

— Что ж, приступим?

— Да.

И вот началось взвешивание перца под пристальным присмотром Холо. Она стояла чуть поодаль, у стены, и пила воду, держа чашку обеими руками. Процедура очень проста: на одну чашу весов кладутся гирьки, на другую — перец. При достижении баланса товар снимают, и всё повторяется вновь. Работа нехитрая, но если стрелка весов будет хоть немного отклонена в сторону гирек, а заскучавший человек не станет дожидаться полного равновесия и продолжит взвешивание, то он может понести огромные, просто немыслимые убытки! Поэтому оба — и хозяин, и Лоуренс — проверяли равновесие и двигались дальше только при взаимном согласии. Пусть это было и несложно, но занятие требовало сосредоточенности. Наконец, взвесив сорок пятую порцию, они закончили.

Стоимость перца зависит от многих факторов. Важно и то, откуда его привезли. Одна порция должна была соответствовать по цене золотому люмиону. Если считать по курсу, который знал Лоуренс, один люмион стоит тридцать четыре целых и две третьих серебряного торени, который обычно использовался в портовом городе Пассио. Всего получалось сорок пять люмионов, а если перевести в торени — тысяча пятьсот шестьдесят монет.

Сам он купил перец за тысячу торени, поэтому, по приблизительным подсчётам, его прибыль составит пятьсот шестьдесят серебряных монет. Работа с пряностями определённо шла хорошо! Торгуй он золотом, драгоценными камнями или ингредиентами дорогих красок, можно было бы запрашивать цену вдвое, а то и втрое выше закупочной. По сравнению с этим прибыль была незначительной, но Лоуренсу, до сих пор торговавшему по не самому сложному маршруту, грех жаловаться! Бывает, что обнищавшие торговцы доводят себя до истощения, переходят через горы и тащат на собственном горбу мешки с дешёвым овсом. Измученные, они продают товар в городе и получают лишь одну десятую от закупочной цены. Вот это действительно беда! А доставить лёгкую поклажу и заработать пятьсот серебряных монет — даже слишком хорошо! Лоуренс с улыбкой собрал перец обратно в мешок.

— Итак, сорок пять гирь. Откуда этот перец?

— Из города Рампата, королевство Лидон. Вот подтверждение ввоза от торгового дома Милоне.

— Из Рампаты? Этот перец проделал долгий путь! Я и представить себе не могу, где это… — Хозяин улыбнулся, чуть прищурившись, и принял из рук Лоуренса подтверждающий пергамент.

Городские торговцы, как правило, за всю жизнь ни разу не покидают родных мест. Бывает, отойдя от дел, они отправляются в паломничество, но до тех пор у них совсем нет времени. Однако даже странствующий торговец Лоуренс, хоть и слышал, что в королевстве Лидон производят пряности, не знал, что это за страна. Чтобы добраться туда из Пассио, нужно спуститься вниз по реке и выйти в открытые воды, затем плыть на юг и преодолеть два моря, в которых даже волны другого цвета. Путь этот занимает два месяца, и отправляются в него на огромном корабле, предназначенном для дальних странствий. Разумеется, в этой стране другой язык, а ещё ходят слухи, что в королевстве Лидон круглый год очень жарко и люди так долго были на солнце, что даже новорождённые у них совершенно чёрные.

Сложно было поверить во все эти разговоры, но есть пряности, золото, серебро и железо, доставленные оттуда, да и компания Милоне своей репутацией гарантировала, что перец из Рампаты, и передала нужные документы. Видимо, страна и вправду существует.

— Да и подтверждение, похоже, настоящее.

Через городских торговцев проходит множество переводных и необеспеченных векселей и, конечно, договоров. Они не только могут узнать документы огромной компании, открывшей филиал в другой стране, но также по манере письма узнают бумагу, написанную в маленькой компании далёкого королевства. Все уже привыкли к договорам таких гигантов, как Милоне, и вмиг определят подлинность печати. Подпись, конечно, тоже важна, но всё зависит от того, поставлена ли персональная печать.

— Значит, за одну гирьку — один золотой люмион. Согласны?

— А сколько стоит одна золотая монета?

Лоуренс примерно представлял цену, но всё же не мог не задать этот вопрос. Золотые монеты в основном используются как универсальные расчётные деньги. Они выступают в роли стандарта и позволяют оценить стоимость различных монет, существующих в мире. После определения цены в золотых монетах нужно решить, какой валютой будет оплачен товар. Затем, естественно, возникает вопрос, сколько же стоит монета, которой заплатят, и это самый напряжённый момент для продавца.

— Лоуренс, вы, конечно же, вслед за своим учителем выбрали торговый маршрут, основываясь на паломническом пути святого Метрогиуса?

— Да. И похоже, благодаря его покровительству мои странствия проходят спокойно, а торговля идёт как нельзя лучше.

— Раз так, давайте остановимся на серебряных торени?

Многие торговцы суеверны, потому не выбирают дорогу на свой вкус, а берут за основу маршрута путь, которым давным-давно прошёл какой-нибудь святой. Согласно этому они решают, какую монету использовать. То, что хозяин компании Латопеарона сообразил всё это так быстро, показывало, насколько он хорош в своём деле.

— Значит, серебряные монеты торени. Получится тридцать две и пять шестых. Такая цена.

Ниже, чем Лоуренс ожидал. Но это можно было понять, ведь город представляет собой важный торговый узел. В местах, куда стекается огромное количество разных денег, цена ходовой монеты относительно расчётной сильно падает.

Лоуренс начал думать, и мысли мелькали у него в голове с быстротой молний. Он подсчитал, что выйдет около тысячи четырёхсот семидесяти семи торени. Меньше, чем он предполагал, но цена сносная. Теперь мечта о собственной лавке ещё ближе.

Лоуренс глубоко вздохнул и протянул хозяину правую руку:

— Я согласен.

Хозяин тоже широко улыбнулся и ответил на рукопожатие. Более всего сердце торговца радуется, когда заключён договор. Это был тот самый миг.

— Ой! Ох…

Момент был разрушен странным вздохом Холо.

— Что-то случилось?

Хозяин одновременно с Лоуренсом обернулся к Холо и с волнением окликнул её, увидев, как та дрожит, прислонившись к стене, словно вот-вот упадёт. Но Лоуренс тут же вспомнил продажу шкур в компании Милоне и напрягся. Хозяин был замечательным торговцем и лично управлял магазином. Не стоит постоянно хитрить, потому что в конце концов это им аукнется. Пусть Холо и очень ловкая, это не даёт ей права снова и снова обводить людей вокруг пальца. Но вслед за этими мыслями в голове Лоуренса промелькнуло: «Что-то с ней не так». Холо вела себя очень странно.

— Ой, голова кружится!

Холо трясло всё больше, она держала в руках чашку с водой и, казалось, вот-вот её расплещет. Хозяин с беспокойством приблизился к девушке и остановил её трясущиеся руки, приобняв за плечи. Легонько опершись, она избежала падения и тихим голосом поблагодарила хозяина. Наверное, и вправду закружилась голова.

Лоуренс тоже подошёл поближе:

— Прошло?

— Почти… Спасибо.

Она ответила слабым голосом и наконец выпрямилась. Холо была совсем как монахиня, заболевшая из-за постоянных постов. Любой на месте хозяина, даже не так истово верующий, поспешил бы на помощь, но вот Лоуренс обратил внимание на кое-что необычное: непохоже, чтобы волчьи ушки под капюшоном поникли.

— Это, должно быть, от усталости после долгого путешествия. Такой путь утомил бы и сильного мужчину.

Холо робко кивнула, а потом медленно проговорила:

— Наверное, и вправду утомилась в дороге. Вдруг перед глазами всё поплыло.

— Это никуда не годится! Так, сейчас принесу козьего молока. Свежее, надоили сегодня утром. Оно придаст вам сил!

Хозяин был очень добр. Он пододвинул для Холо стул и, не дожидаясь ответа, уже было побежал на кухню. Однако прежде чем сесть, Холо потянулась, чтобы поставить на стол металлическую чашку, которую всё ещё держала в руках, и тут-то Лоуренс почувствовал неладное.

— Господин! — крикнула она в спину хозяину, держа чашку над столом. — Кажется, голова всё ещё кружится.

— Как же быть? Может, позвать врача?

Хозяин обернулся; он выглядел не на шутку взволнованным. Но вот на лице Холо, скрытом капюшоном, не было никаких следов недомогания.

— Ах, точно! Опять всё плывёт перед глазами.

Сказав это, Холо пролила немного воды на деревянный стол, но вместо того, чтобы разлиться лужицей, вода потекла к краю и закапала на пол. И тут Лоуренс начал понимать, что к чему. Он немедленно подскочил к столу и схватил весы. Это были те самые весы, которые он совсем недавно так тщательно проверял, даже маленькая погрешность которых могла привести к огромным убыткам. Они стояли параллельно струйке стекающей воды. Вывод напрашивался сам собой! После взвешивания только на одной из чаш осталась гиря. Взяв весы, Лоуренс снял груз и развернул их. Пока он их держал, стрелка плясала из стороны в сторону, но, как только весы оказались на столе, постепенно затихла и показала идеальное равновесие. Но будь весы точными, баланс непременно нарушился бы из-за кривого стола. Жульничество было очевидно!

— Так что я выпила? Воду или вино?

Холо оглянулась на хозяина, и Лоуренс последовал её примеру. Встретив их взгляды, тот остолбенел, а на его лбу выступили капли пота.

— Похоже, я выпила вина, не так ли?

Голос Холо звучал весело, в нём слышалась ухмылка. Лицо хозяина сначала посинело, а затем сделалось белым. В религиозном городе жульничество с весами приравнивалось к воровству. Если дело получит огласку, имущество конфискуют, и торговец неминуемо разорится.

— Есть такая пословица, что хозяин процветающей таверны сам никогда не пьёт. Так вот она о чём!

Ослабевший торговец напоминал кролика. Добыча не может издать ни звука, даже когда клыки вонзаются в мягкую плоть. Лоуренс развернулся лицом к хозяину и с улыбкой подошёл ближе:

— Секрет вашего успеха в том, что один человек здесь всегда остаётся трезв, верно?

Пот лил с хозяина в три ручья, так что его одежду можно было выжимать.

— Кажется, я, как и моя подруга, пьян и забуду всё, что видел и слышал. Но и взамен попрошу немало!

— Что… Что?

Хозяин дрожал от страха, но, опустившись до простой мести, Лоуренс проиграл бы как торговец. Он не испытывал ни малейшей злости, его мыслями правил холодный расчёт: какую выгоду можно извлечь из припёртого к стенке соперника? Неожиданный шанс! Лоуренс продолжал улыбаться и, подходя всё ближе, говорил обычным деловым тоном:

— Назначенные деньги, а также те, что вы хотели украсть. И ещё вы позволите мне взять товара в долг на вдвое большую сумму.

Он собирался получить больше товара, чем мог оплатить, не оставляя залога. Очевидно, что чем крупнее вложенная сумма, тем солиднее прибыль. Если ты можешь взять товар на две серебряные монеты, когда у тебя в кармане только одна, прибыль увеличится в два раза. Но в подобных случаях необходим залог. Ведь, по сути, торговец берёт деньги в долг, а значит, у кредитора должны быть гарантии.

Лоуренс выдвинул немыслимые условия, понимая, что хозяин не в том положении, чтобы заикаться о залоге. Только никудышный торговец не воспользуется слабостью противника.

— Но… как же я…

— Не получится? Жаль. Кажется, я начинаю трезветь.

Выражение лица мошенника, которое словно расплывалось от пота и примешавшихся слёз, было трагическим. Он удручённо опустил голову.

— По поводу товара… Исходя из суммы… Какое у вас есть самое дорогое военное снаряжение? В Рюбинхайгене на него спрос, верно?

Хозяин поднял голову: казалось, у него появилась надежда. Наверное, сначала он подумал, что Лоуренс вовсе не собирается возвращать ему долг.

— Это надёжный товар. С ним я гарантированно заработаю и сразу же верну вам деньги.

Рюбинхайген, помимо всего прочего, главный пункт снабжения в походах против язычников. Военные товары там нарасхват круглый год. Когда везёшь в него доспехи, можно не бояться убытков. Если Лоуренс купит товар по стоимости в два раза ниже рыночной, то даже при снижении цены потеряет в два раза меньше. Доспехи как стабильный и хорошо продаваемый товар прекрасно подходили для подобной сделки. Лицо хозяина снова начало приобретать выражение, присущее расчётливому торговцу.

— Доспехи?

— Ведь это Рюбинхайген. У вас наверняка налажены связи с торговыми компаниями, так что, если я продам им товар, я смогу сразу вернуть долг.

То есть, одолжив доспехи у Латопеарона и продав их компании в Рюбинхайгене, Лоуренс не должен будет специально возвращаться, чтобы отдать долг: с некоторыми партнёрами можно очень просто рассчитаться, обменявшись записями сумм в учётной книге. Великолепный способ!

— Что скажете?

Бывают такие улыбки, от которых бегут мурашки по коже. Когда Лоуренс подошёл к хозяину, нацепив одну из подобных гримас, славный мужчина, управляющий компанией, никак не мог отказаться и в знак согласия покорно кивнул.

— Спасибо. Не могли бы вы поскорее подготовить товар? Я хочу поскорее отправиться в Рюбинхайген.

— Хорошо. А цена?

— Доверюсь вам как верующему человеку.

От этой жёсткой насмешки хозяин скривил губы. То была горькая улыбка. Конечно, он должен оценить доспехи очень дёшево.

— Ну что, господа, вы закончили? — спросила Холо, поняв, что принудительные переговоры завершились.

Со стороны хозяина послышался тяжкий вздох. Его мучения ещё не закончились.

— Мне точно полегчает, если вы принесёте лучшего вина и сушёной баранины. И хорошо бы бочок!

Хозяин только склонил голову в ответ на эти дерзкие приказы.

— И давайте-ка поживее!

Холо говорила шутливым тоном, но хозяин, услышав это от девушки, которая легко раскусила его трюк с весами, выбежал из комнаты, словно свинья, подгоняемая хлыстом. Кажется, что они немного переборщили. Однако, если бы факт мошенничества вскрылся, торговец оказался бы на мели, а значит, можно сказать, ему ещё повезло! К тому же если бы Холо не смекнула, что к чему, Лоуренс лишился бы огромной суммы.

— Бедняга! — Она весело хихикала, и хотя, может быть, ей было немного жаль неудачливого мошенника, в смехе слышались хищные нотки.

— А ты, как всегда, начеку. Я-то ничего не заметил.

— Я красавица, и хвостик у меня прелестный. Да ещё и умная какая! К тому же слух и зрение острые. Как вошла в эту комнату, сразу поняла. Но он достаточно хитёр, чтоб обмануть такого простака, как ты.

Она отмахнулась от Лоуренса и вздохнула, как бы говоря, что иначе и быть не могло. Конечно, он бы предпочёл узнать о жульничестве сразу же, но, как ни крути, благодаря Холо удалось избежать больших убытков, и теперь следовало быть с ней помягче.

— Мне даже и возразить нечего.

Холо недоумённо заморгала: видимо, не ожидала услышать эти слова.

— Да ты повзрослел!

Лоуренс натянуто улыбнулся и промолчал.

Есть одна болезнь, которую в народе зовут «весенняя». Зимой рацион людей, живущих вдали от морей и рек, крайне скуден. Поэтому в заснеженных районах они изо дня в день питаются засоленным мясом и жёстким хлебом. Не то чтобы в этих краях нельзя выращивать овощи, но урожай выгоднее продать, ведь растительной пищей всё равно не согреешься. А на вырученные деньги можно купить дров и разжечь огонь в очаге. Но если всё время есть одно мясо да пить вино, к весне заболеешь и с ног до головы покроешься сыпью. Это и есть «весенняя болезнь» — следствие дурных привычек. Очевидно, что беды можно избежать, если отринуть соблазн. Каждое воскресенье проповедники неустанно твердят, что невоздержанность — прямой путь к недугу, и люди, заболевшие по весне, попадают под град суровых порицаний. Ведь чревоугодие — один из семи смертных грехов, указанных самим Богом.

Однако Холо было совершенно всё равно. У Лоуренса аж дыхание перехватило — так он был шокирован ненасытностью хрупкой девушки.

— Ох, вкусно!

Отведав дорогущей баранины и запив её лучшим вином, Холо пребывала в прекрасном расположении духа. Лакомства достались ей даром, а если её начнёт клонить в сон после обильной трапезы, всегда можно свернуться калачиком в телеге.

Каким бы транжирой ни был торговец, он всё же думает о завтрашнем дне и не позволит себе лишнего. Наконец-то можно было передохнуть, и Холо ела и пила, весело болтая ногами. По прикидкам Лоуренса, если бы они запасли всё съеденное для путешествия, этого хватило бы недели на три. Ну а что до вина, он просто не понимал, как физически можно столько выпить. Если бы он продал провиант, который дал им хозяин, долг Холо значительно бы уменьшился. Нет, понять волчью страсть к еде Лоуренс никак не мог.

— Я, наверное, спать.

Он услышал слова этой грешницы, но даже не взглянул на неё. В компании Латопеарона они получили не только продукты, но и много доспехов по очень выгодной цене и, не дожидаясь звона утреннего колокола, выехали из города. С тех пор прошло не так много времени, но солнце уже находилось в зените. Ясное небо, тёплые солнечные лучи — идеальная погода, чтобы выпить вина и вздремнуть.

Из-за сваленного товара в повозке царил беспорядок, но Холо выпила так много, что едва ли обратила внимание на подобный пустяк. Как только путники оставили Поросон, дорога устремилась вниз, выписывая петли по крутому серпантину, но теперь она выровнялась и стала широкой. Да и вид, открывающийся по обе стороны, был прекрасен. Так продолжалось уже очень долго. Дорога пользовалась популярностью, поэтому грунт был как следует утоптан, а ямы заделаны. Доспехи заполнили всё свободное пространство в телеге, но Холо, развалившись на них, прекрасно проводила время. Лоуренс не пил, и ему оставалось держать поводья и глядеть на круп лошади. Поэтому он, испытывая лёгкую зависть, даже смотреть не хотел в сторону Холо.

— Ой, я ещё не успела причесать хвост…

Холо выпростала свой шустрый хвостик, как обычно ничуть не тревожась о безопасности. Хотя действительно: куда ни кинь взор, вокруг не было ни души. Поэтому Волчица начала расчёсывать хвост гребнем, проверяя пальцами, нет ли в нём блох, и время от времени вылизывая шёрстку. Она молчала и полностью сосредоточилась на своём занятии, неспешно продвигаясь от основания, покрытого рыжевато-бурой шерстью, к белому кончику.

Завершив туалет, Холо подняла голову:

— Ах да!

Лоуренс, убаюканный мерным покачиванием телеги и тёплыми лучами солнца, подскочил на месте, проснувшись от звука её голоса.

— Что такое?

— В следующем городе хочу купить масла.

— «Масла»? — переспросил он и широко зевнул.

— Да. Слышала, оно полезно в уходе за шерстью хвоста.

Лоуренс молча перевёл взгляд с Холо обратно на дорогу.

— Купишь мне? — спросила Холо с улыбкой, слегка склонив голову набок.

Лоуренс краем глаза заметил милое личико. Даже не самый богатый мужчина тут же купил бы всё, что ей угодно. Но перед мысленным взором Лоуренса мелькали огромные цифры, а не улыбка девушки. Это была сумма, которую та задолжала.

— Ты вообще считала, во что обошлись дорожные расходы, вино, еда, одежда, которая сейчас на тебе, смена белья, гребень? А ещё есть налог с человека, въезжающего в город. Ты можешь всё сложить?

Он сказал это тоном, передразнивающим Холо, но она всё так же улыбалась.

После этого она захихикала, будто в её словах было что-то смешное. Холо выглядела странно, и Лоуренсу показалось, что он такое уже видел. Неужели опять пьяна? Он искоса посмотрел на кожаную флягу, лежащую в телеге. Они получили в компании Латопеарона пять фляг с вином, и две из них уже опустели. Ничего удивительного, если она окосела.

— Ну тогда посчитай, сколько всего потратила. Раз уж ты такая сообразительная и мудрая волчица, ты с лёгкостью узнаешь мой ответ из этой цифры.

— Да, я понимаю, — Холо, всё ещё улыбаясь, кротко кивнула.

«Хорошо бы всегда так», — подумал Лоуренс и отвернулся, как вдруг та продолжила:

— Разумеется, ты купишь.

Он искоса глянул на Холо, которая довольно улыбалась. Конечно же, она была пьяна, но выглядела очень мило.

— Похоже, вино притупляет даже ум волчиц, гордящихся своей мудростью, — он пробурчал это себе под нос так, чтобы она не слышала, и рассмеялся.

Холо покачнулась, её голова склонилась на другую сторону. Она может покалечиться, если упадёт с козел. Лоуренс протянул руку, чтобы придержать Холо за узкие плечи, но в тот же момент Волчица с ловкостью зверя схватила его. Удивлённый, Лоуренс посмотрел ей в глаза: она уже не казалась пьяной, да и улыбка сошла на нет.

— Ты только благодаря мне получил товар, который мы сейчас везём, по такой бросовой цене. Довольно прибыльно, вообще-то!

Сейчас Холо совсем не казалась миленькой.

— Да с чего ты взяла…

— Не стоит меня недооценивать! Думаешь, я не знаю, какое дельце ты обстряпал? Я красавица, умница и всё подмечаю. К тому же у меня чуткие уши. Конечно, я слышала, о чём вы говорили! — Холо ухмыльнулась, обнажив клыки. — Так ты купишь мне масло?

Действительно, Лоуренс вполне удачно воспользовался слабостью оппонента во время переговоров, и всё сложилось именно так, как он хотел. Но было слишком легкомысленно заключать договор на глазах у Холо. Стоит только окружающим понять, что ты заработал, как они начинают что-то выпрашивать, — такова человеческая природа.

— Да ты только подумай, сколько уже мне должна! Сто сорок серебряных монет. Ты понимаешь, какая это сумма? Я больше не могу тратиться на безделушки!

— Значит, ты так сильно хочешь, чтобы я вернула долг?

В ответ на выпад Лоуренса Холо состроила удивлённую гримасу, как бы говоря, что может расплатиться в любой момент. Нет таких людей, которые не хотели бы вернуть свои деньги. Лоуренс пристально посмотрел на неё и отчётливо произнёс:

— Ес-те-ствен-но.

Верни Холо долг, он мог бы увеличить количество и улучшить качество своих товаров и, соответственно, получить больше прибыли. Чем масштабнее капитал, тем выше прибыль — один из принципов торговли.

Услышав это, Холо резко изменилась в лице. Оно стало холодным и как бы говорило: «Ах вот как!» Такое выражение он и представить себе не мог. Лоуренс растерялся.

— Так вот о чём ты всё это время думаешь?! — чуть погодя сказала она.

— Что ты имеешь…

«…в виду» — хотел сказать Лоуренс, но Холо быстро продолжила:

— Ну, если я верну тебе долг, значит, буду свободна. Договорились! Отдам всё очень скоро.

И тут он понял, на что она намекает. Несколько дней назад, во время погони в городе Пассио, Лоуренс увидел волчий облик Холо и в страхе отступил назад. Это так обидело Холо, что она решила оставить Лоуренса. В попытке удержать Холо он пообещал, что пойдёт куда угодно, вплоть до самых северных лесов, чтобы взыскать с неё долг за порванную одежду. Он сказал, что любой ценой вернёт свои деньги, так что пытаться уйти от него бесполезно. В итоге Холо осталась с Лоуренсом. Ей не хотелось, чтобы он преследовал её до самого северного леса и докучал ей там, а он надеялся, что долг — это лишь предлог. Нет, он верил в это. Верил, что, даже расплатившись, Холо захочет завершить это путешествие с ним и вместе вернуться в северные леса. Разумеется, гордость не позволяла ей признать это. И Холо перешла из обороны в наступление. Она прекрасно понимала, что долг для них обоих всего лишь повод, и ловко манипулировала этим обстоятельством. В голове Лоуренса крутилось лишь одно короткое слово — «хитрая». Холо действительно была редкой плутовкой.

— Раз так, я быстро верну деньги и отправлюсь на север. Интересно, как там поживают Паро и Мюр…

Волчица отвернулась и наигранно вздохнула. Лоуренс не находил слов. Поморщившись, он долгим взглядом смерил сидящую рядом худенькую фигурку Холо. Он думал, как и что ей ответить. Если Лоуренс сейчас будет упираться, то Холо и правда быстро вернёт деньги и сможет уйти куда угодно. А он совсем этого не хотел. Она нашла его слабое место. Холо далеко не миленькая… Лоуренс пристально смотрел на неё и в отчаянии думал, что же сказать, а она по-прежнему глядела в другую сторону. Сколько времени они так сидели?..

Наконец Лоуренс нарушил молчание.

— Нет никакого крайнего срока для возврата долга. Ты можешь отдать деньги в любой момент, пока мы не достигнем северных лесов. Хорошо?

Лоуренс тоже не мог побороть самолюбие и откровенно рассказать о своих чувствах к этой дерзкой девчонке. Но, кажется, Холо всё поняла: она медленно обернулась, и на лице её сияла довольная улыбка.

— Да, я точно смогу отдать долг, прежде чем мы доберёмся до северных лесов, — театрально сказала она и придвинулась к Лоуренсу. — К тому же я собираюсь вернуть тебе всё с процентами. А значит, чем больше ты ссудишь мне денег, тем больше будет прибыль. Правильно?

Она подняла взгляд на Лоуренса: в манящих янтарных глазах вспыхивали красноватые огоньки.

— Масло?..

— Да. Можно добавить к моему долгу. Купишь?

Это очень странно, но у Лоуренса не было сил противостоять её улыбке. Единственное, что он мог, — через силу кивнуть.

— Спасибо.

Всё же ему было очень приятно, когда Холо, словно ласковая кошечка, которая просит внимания, потёрлась о его плечо. Он понимал, что так она добивается желаемого, но годы, проведённые в одиночестве, давали о себе знать.

— А ты и правда заключил очень выгодную сделку, да?

Задав невинный вопрос и облокотившись на Лоуренса, Холо снова принялась причёсывать свой хвост. Эта Волчица может распознать человеческую ложь, так что врать не было никакого смысла, и Лоуренс ответил честно.

— Моя ли в том заслуга? Ситуация сложилась так, что у него не осталось выбора.

Доход от продажи снаряжения не очень велик. Прибыльнее всего привезти материалы, изготовить снаряжение и продать. А вот доставка и сбыт уже готовой продукции, если торговать в таком месте, где товар всегда нужен, даёт гарантированную, но небольшую прибыль. Именно надёжность была причиной того, что Лоуренс, собрав груз в Поросоне, направился в Рюбинхайген.

— Сколько планируешь заработать?

— А зачем ты спрашиваешь?

Холо, сидевшая всё ещё очень близко, мельком взглянула на Лоуренса и быстро отвернулась. Тут он наконец понял: как бы ей ни хотелось масла, она всё же заботилась о выгоде Лоуренса.

— Да вот думаю, почему бы не обобрать до нитки непутёвого торговца?!

Прозвучало обидно, и он слегка щёлкнул Холо по лбу:

— Доспехи в Рюбинхайгене — самый ходовой товар, и предложение очень велико, из-за чего, естественно, цена невысока.

— Но раз ты купил так много, надеешься на прибыль?

Не сказать, что телега была полностью загружена, но количество приличное. Доспехи — надёжный товар, хоть и не самый выгодный. Однако деньги на него были потрачены немалые, и это сулило приличный навар. Приятно, что он получил в два раза больше, чем вложил. Не зря говорят: «Курочка по зёрнышку клюёт». Как знать, возможно, прибыль от этой сделки будет сопоставима с той, что он получил, продавая перец. На самом деле вырученных денег должно хватить не только на масло. На них можно будет купить столько яблок, что и в телегу не поместятся! Но признайся он в этом Холо — и ещё неизвестно, что она запросит, поэтому Лоуренс предусмотрительно молчал, а ничего не подозревавшая Волчица возилась со своим хвостом. Взглянув на неё, торговец вдруг почувствовал себя виноватым.

— Ну, на твоё масло точно заработаем, — непроизвольно вырвалось у него.

Холо довольно кивнула.

— Специи очень хорошо идут, — пробурчал он, сам того не осознавая, пока прикидывал цену доспехов и навар от предстоящей сделки.

— Ты их пробовал?

— Не суди по себе. Я о прибыли!

— Да? Тогда нужно было снова взять специй.

— Цена в Рюбинхайгене и Поросоне будет различаться несильно. А после уплаты пошлины я окажусь в убытке.

— Тогда не стоит, — коротко ответила она и прикусила кончик хвоста.

— Если бы я смог сейчас заработать так же, как на специях, или больше, сразу бы открыл лавку.

Скопить денег и стать городским торговцем — вот о чём мечтал Лоуренс. И хотя несколько дней назад он заработал в Пассио крупную сумму, до открытия лавки было далеко.

— А нельзя продавать что-то ещё? Например… драгоценные камни или золото? Такое всегда ведь в цене?

— Поблизости на этом не заработаешь нигде, кроме как в Рюбинхайгене.

Похоже, когда Холо вылизывала свой хвост, в нос ей попала шерстинка, и она тихо чихнула:

— Апчхи… Почему же?

— Слишком высокая пошлина. На эти товары монополия. Кроме небольшого числа избранных, со всех торговцев за ввоз золота берут огромную пошлину.

Вот почему с драгоценными металлами невыгодно иметь дело. Баланс в торговле сейчас очень ненадёжный: есть много городов, в которых существует монополия на продажу различных товаров. Но очевидно, что в Рюбинхайгене это устроено для того, чтобы Церковь получала основную прибыль. Если принести золото в храм, то за пожертвование на слитке поставят клеймо священной печатью. Такое золото даёт безопасное путешествие и счастье в будущем, оберегает в бою и помогает в военных подвигах, да ещё и обещает счастливую загробную жизнь. Оно считается освящённым и стоит невероятных денег.

Управляющий городом церковный совет Рюбинхайгена держит под своим крылом группу торговцев. Чтобы монополизировать рынок, они установили зверскую пошлину и контролируют количество ввезённого золота, а за попытку контрабанды полагается суровое наказание.

— Ничего себе…

— Если удастся провезти туда золото, можно продать его в десять раз дороже. Но риск слишком велик, так что остаётся только скромный заработок.

Лоуренс вздохнул и окинул мысленным взглядом долгий жизненный путь, что лежал перед ним. В таких городах, как Рюбинхайген, встречаются торговцы, способные за день заработать больше, чем Лоуренс сможет за всю жизнь. Это с трудом укладывалось в голове и было чудовищно несправедливо!

— В самом деле? — неожиданно спросила Холо.

— Ты что-то придумала?

Лоуренс вопросительно посмотрел на неё. Не зря Холо звалась Мудрой Волчицей, у неё должен быть какой-нибудь план! Девушка распутывала клок шерсти, застрявший в гребне, но тут замерла и подняла на него удивлённый взгляд:

— Попробовать спрятать и пронести?

Вопрос прозвучал настолько наивно, что Лоуренс даже пробурчал себе под нос: «Было бы очень мило, окажись она и впрямь такой глупышкой».

— Будь это возможно, все бы так и делали.

— А почему нет?

— Когда поднимают пошлину, естественно, увеличивается контрабанда. Поэтому и проверяют максимально строго.

— Ну а если совсем чуть-чуть, не найдут ведь?

— Если поймают, то в лучшем случае отрубят руку. Маленькое количество не стоит такого риска. А вот если бы существовал способ провести много… Но едва ли это возможно.

Холо в последний раз старательно пригладила шерсть ладонью и довольно кивнула. С точки зрения Лоуренса, ничего особо не изменилось, но, видимо, у Холо было своё мнение насчёт внешнего вида.

— Ты прав, пока торговля идёт успешно, не о чем беспокоиться. Зарабатывать не спеша и честно — это верный путь.

— Ага, особенно когда рядом есть кто-то, разбрасывающий по ветру все твои честно заработанные денежки!

Холо ловко спрятала хвост и зевнула, всем видом показывая, что не поддастся на провокацию. Она потёрла глаза, встала и перебралась в телегу. Да и Лоуренс говорил не всерьёз. Он не стал провожать Холо взглядом и продолжил смотреть на дорогу. Хотел было заметить, что нечестно, если один всё время отдыхает, а другой — работает, но эти разговоры ни к чему бы не привели, и он промолчал. Сзади послышался звук лязгающих доспехов: Холо расчищала себе место для сна, а потом наконец стало тихо, и послышалось довольное сонное сопение. Она свернулась клубочком, совсем как котёнок или щенок. Вид был таким трогательным, что Лоуренс невольно улыбнулся. Он хотел, чтобы Волчица оставалась с ним, но по разным причинам не признавался ей.

Только он подумал об этом, Холо вдруг подала голос:

— Чуть не забыла сказать: я не собираюсь одна допивать вино, которое мы взяли в той компании. Ночью вместе выпьем. И закусим бараниной!

Он немного удивился и обернулся, но Холо уже успела опять погрузиться в сон. Только теперь на её личике появилась мягкая улыбка. Взгляд Лоуренса снова устремился вдаль. Он покрепче перехватил вожжи, чтобы повозку не трясло, и путники отправились навстречу новым приключениям.