Волчица и пряности. Том II

Действие 6

Собственное дыхание окутывало Лоуренса белым облачком пара и тянулось позади. Он чувствовал тепло, когда выдыхал, но на вдохе его щёки тут же до боли сводило от холода. Постепенно темнело, а небеса так и не вняли просьбам повременить с дождём, и вскоре после полудня заморосило мелкими ледяными каплями, такими холодными, словно наверху таял огромный кусок льда. Лицо Лоуренса тоже будто бы превратилось в кусок льда, но воздух, проникающий под одежду, всё же приятно холодил кожу.

Они бежали. Люди, лошади, овцы, собака — все. Бежали, ощущая на себе взгляды. Вокруг кто-то находился, и, казалось, молчаливых наблюдателей много. Но как бы внимательна ни была команда, никто не мог расслышать воя или разглядеть хотя бы пятно шерсти. В конце концов, замёрзнув и поддавшись усталости, они перестали обращать внимание на таинственное присутствие. А их противники, похоже, только и ждали прорехи в обороне, и, когда Холо заметила неладное, путники уже были окружены волчьей стаей.

— Энек! — крикнула Нора, и пёс, словно чёрная стрела, окутанная белым паром, понёсся в конец стада, нагоняя отбившегося ягнёнка.

Детёныш, неспособный отличить собаку от волка, в ужасе бросился вперёд, а по равнине, будто в насмешку, эхом разнёсся вой. Теперь местонахождение хищника вполне угадывалось: волк был справа, на вершине холма. Из леса по левую руку не доносилось ничего похожего на вой, но были отчётливо слышны звуки звериных шагов и тяжёлое дыхание. Лоуренс и его спутники бок о бок неслись по подлеску и папоротникам, растущим в тени деревьев. Торговец и Волчица сидели на одной лошади, Либерт тоже был верхом, Нора бежала на своих двоих и при этом с помощью посоха и Энека управляла овцами. Её чёлка, промокшая от дождя и пота, прилипла ко лбу.

Если волкам удаётся взять жертву в кольцо, можно считать, пришёл конец. Они охотятся очень осторожно, чтобы никто из стаи не пострадал. Эти звери никогда не будут использовать своего сородича как приманку, и ни один волк не станет проявлять излишнюю храбрость, нападая в одиночку. Они очень осмотрительны и коварны, поэтому, когда стая пытается затянуть петлю, важно находиться в выгодном положении, которое позволит убить одного или нескольких волков и тем самым предотвратить атаку. И пока Холо поспешно объясняла всё это Лоуренсу, Нора уже действовала согласно данной логике. Стоило лишь волку высунуться из леса в попытке преградить им путь, как пастушка тут же отправляла Энека или же сама бросалась вперёд, сдерживая таким образом наступление.

Когда волки пытаются окружить свою добычу, пастух может заставить овец бежать в нужном ему направлении, чтобы разбить строй волков. Для пастуха овцы вовсе не бедные детишки, которых нужно защищать, — это одновременно его щит и оружие. Время Лоуренса и Либерта ещё не настало. Одной рукой юноша из компании Ремелио держал поводья, а другой сжимал карман, чтобы золото случайно не выпало. Это всё, на что он сейчас был способен.

Лоуренс пребывал в растерянности и попытался узнать у Холо, чем помочь:

— Что мне делать?

Сидеть на лошади, идущей рысью по столь неровной дороге, было особенно неприятно. Лоуренса непрерывно подкидывало вверх с такой силой, что ему казалось, будто голова сейчас оторвётся от шеи. В таком положении следить, чтобы сидевшая перед ним Холо не свалилась с лошади, — уже серьёзная работа.

— Да что тут сделаешь? — сквозь зубы прошипела Холо. Едва ли причиной тому был страх откусить себе язык из-за очередного толчка. — Слушай…

— Чего?

— Забудь о том моём объяснении.

«О том объяснении?» — хотел переспросить Лоуренс, но позади, из леса, зашуршала трава, словно кто-то пробирался сквозь неё, и раздался звук когтей, рвущих землю. По спине Лоуренса пробежал озноб, будто из-под кожи должны были вырваться крылья. По ощущениям это нельзя назвать «холодный» или «горячий»: Лоуренс почувствовал настоящий могильный ужас, как бывает при смертельной опасности.

— Энек!

Нора со своими овцами бежала далеко впереди, но она предугадала эту атаку с нечеловеческой интуицией и вмиг махнула посохом, призывая своего чёрного рыцаря. Холм впереди — единственная надежда на спасение. И конечно, хищники тоже это понимали. Ужасно сильный и быстрый волк, похожий на бурый ветер, бросился к лошади Лоуренса. Делай что-то или умри! Торговец схватил поводья и хотел было потянуть со всей силы, но Холо, положив свою руку поверх его, обернулась и шёпотом сказала:

— Отойди.

Лоуренс понял, что она говорила не с кем иным, как с волком, потому что в этот момент зверь, бежавший с ужасающей энергией и быстротой, вдруг отскочил в сторону и замер, словно раненный стрелой. Не только Нора и Лоуренс были удивлены. Даже мельком взглянув на волка, любой бы заметил: тот и сам поражён! И хотя Лоуренс подумал, что это потрясающе, он всё же не смог произнести слов благодарности. Янтарные, с красными всполохами, глаза Холо сейчас пылали, как два рубина. Они по-настоящему пугали, ведь это были не человеческие глаза, а глаза Волчицы!

— И людям тоже лучше отойти! — Холодный голос заставил Лоуренса содрогнуться и вспомнить тот день, когда он впервые увидел истинное обличье Холо.

— Эти юнцы нынче…

Он не мог понять, о чём это она вдруг, но очень скоро всё прояснилось.

Пока что они избежали опасности, однако Нора не понимала, как это случилось, на секунду на её лице отразилось сомнение. Но времени размышлять о произошедшем не было. Энек, готовый к новой угрозе, один за другим старательно исполнял приказы хозяйки. Либерт отчаянно вцепился в коня и заботился лишь о том, чтобы золото не выпало из кармана. Если они и дальше будут идти с такой скоростью, то ещё до заката оставят лес позади. Лишь так можно избежать верной гибели!

И вдруг они услышали нечто. На мгновение Лоуренсу показалось, что это сильный порыв ветра. Ледяные капли дождя вдруг взметнулись вверх. Торговец сразу же подумал, что происходит что-то странное, ведь простой ветер не охватывает леденящим ужасом. Тут же снова послышался невероятно громкий звук. Страшный рёв, раздавшийся над лесом, разрывал барабанные перепонки.

— Ах!

Он был настолько подавляющим, что они на мгновенье перестали дышать. Замерли лошади, овцы, и даже храбрый пёс остановился. Яростный рёв, словно кол, пришпилил их к земле. Все застыли, как изваяния, и смотрели в лес.

И тут Холо заговорила.

— Послушай… — тихо промолвила она, не отрывая взгляд от чащи.

Всё кругом замерло, лишь капли барабанили по земле.

— С этим должна разобраться я. Скажи Норе и этому мальчишке, чтоб уходили, а потом и сам беги.

— Что? Почему это вдруг?

Было тихо, однако Нора и Либерт, казалось, не понимали, о чём говорят Холо и Лоуренс, ведь всё их внимание было приковано к лесу. Тем не менее они всё слышали. Оба были похожи на птиц, загнанных в западню охотничьей собакой. Человек медленно протягивает к птице руку, но она не может взлететь. Точно так же и они были не в силах отвести взгляд от чащи.

— В этом лесу живёт не простой волк. Понимаешь?

Холо, не поворачивая головы, медленно перевела взгляд на Лоуренса. От этого взора у него ослабли ноги. В глазах Волчицы было не просто недовольство, а что-то куда более пугающее. Там он видел угрозу и злость — настолько сильные, что казалось, будто Холо вот-вот сорвётся. Она медленно выдохнула, как выдыхает дьявольский конь в аду.

— Если я приму на себя удар, они не станут преследовать овец. Им ведь не овцы нужны. — Потом она снова посмотрела в лес. — Глупое самолюбие, гордыня — вот что сопутствует молодости.

Холо сейчас была практически в объятьях Лоуренса, и ему показалось, что тело Волчицы медленно увеличивается. Лишь через некоторое время он понял, что это её хвост с шуршанием движется под плащом.

— Эй, пока ты не скажешь, они не сдвинутся с места. Ты же мой напарник. Разве мы не должны помогать друг другу? — мягко спросила Холо.

Лоуренс машинально кивнул. Он лишь торговец и бесполезен во всём остальном. Ну а кто знает волков лучше, чем Холо?

— Мы вдвоём разберёмся, а вы уходите с золотом и делайте всё по плану.

Лоуренс не хотел громко кричать, но застывшие Нора и Либерт, очнувшись, так вздрогнули, словно услыхали вопль в ночи. Никто не возражал. Сейчас казалось благоразумным оставить слабых членов группы в качестве приманки и спасти тех, кто должен сыграть ключевую роль в деле. Нора и Либерт лишь посмотрели с сомнением, как бы спрашивая, уверены ли они. Подобная тактика действительно была в порядке вещей для наёмников, привыкших к крови и не знавших сострадания, но пастушка и служащий торгового дома всё же колебались.

— Встретимся у стен Рюбинхайгена. Скоро мы все будем богаты!

Конечно, Волчица не собиралась приносить себя в жертву, она будет драться, если понадобится, но Либерт и Нора этого не знали. И объяснить им было невозможно, поэтому Холо просто мягко улыбнулась. Она сыграла на сентиментальности спутников. Ведь они не могли допустить, чтобы человек напрасно пошёл на смерть с пустой надеждой в глазах. Мудрая Волчица знала, что они попадутся на рыцарскую речь, и Либерт тут же кивнул в знак согласия, а чуть погодя и Нора. Пастушка подняла посох, и замершее время продолжило свой ход.

— Удачи вам, — сказал Либерт, а девушка посмотрела на Холо взглядом куда более красноречивым, чем все возможные слова, и тут же отвернулась.

Послышался топот бегущих овец, и лошадь Либерта последовала за ними.

Убедившись, что их спутники ушли, Холо обернулась к Лоуренсу:

— Теперь и ты ступай. Мне будет сложнее, если останешься. Думаю, сам понимаешь.

Она уже собиралась спрыгнуть с лошади, но Лоуренс взял её маленькую ручку:

— Ты обязательно победишь!

Ладонь Волчицы была на удивление горячей. Холо с силой пожала его руку в ответ.

— Будь ты настоящим мужчиной, то, пожалуй, поцеловал бы меня на прощание, — она ухмыльнулась, заигрывая, но лишь на краткое мгновение. К Холо тут же вернулось сосредоточенное выражение лица, и она спрыгнула с лошади. — Ах да! Возьми это.

Она развязала пояс и резким движением стянула плащ. Каштановые волосы развевались на ветру, острые ушки и пушистый волчий хвост обнажились. С шеи, чуть покачиваясь, свисал мешочек с зёрнами.

— Я постараюсь уладить всё мирно, но не знаю, что получится в итоге. Если вдруг придётся превратиться, потом я окажусь голой и замёрзну, да и тебе будет неловко, когда мы встретимся, верно? — с улыбкой произнесла Холо, а потом снова замерла, внимательно всматриваясь в лес. Шерсть на хвосте встала дыбом, будто её молнией ударило.

Лоуренс не мог найти подходящих слов, он лишь коротко произнёс: «Ещё увидимся» — и, не дожидаясь ответа, пустил лошадь вперёд.

Ему и правда хотелось остаться. Но что он мог сделать? К тому же Лоуренс знал, как выглядит Холо в истинной форме. Даже окружи её войско наёмников, она выберется невредимой. Лоуренс погнал лошадь галопом. Дождь лил всё сильнее и сильнее, но черты его лица исказились по другой причине: впервые торговец проклинал судьбу за то, что не родился рыцарем.

Похоже, Нора и Либерт смогли далеко продвинуться за короткое время. Лоуренс отдалился на приличное расстояние, как и велела Холо, и, хотя он скакал довольно быстро, пастушку впереди так и не увидел. Вокруг больше не было жутких взглядов, и, похоже, Нора и Либерт воспользовались этим и быстро бежали вперёд. Если бы Лоуренс был на их месте, поступил бы точно так же. Они не хотели, чтобы смерти Холо и Лоуренса оказались напрасными. Раздумывая об этом, торговец угрюмо ухмыльнулся. Поначалу он боялся заблудиться, но скоро этот страх прошёл. Конечно, он совсем не знает местности, но вряд ли потеряется, если не будет двигаться после захода солнца. Да и сложно сбиться с пути, когда путешествуешь по равнине, с правой стороны от которой возвышаются холмы, а с левой простирается дремучий лес. К тому же впереди трава была чуть примята, что указывало хоть какое-то направление. Если Лоуренс будет следовать ему, непременно доберётся до Рюбинхайгена. Даже если в ближайшее время он так и не найдёт Нору, проблем возникнуть не должно. Больше торговец боялся, что лошадь повредит ногу о камень и не сможет идти дальше, поэтому, натянув поводья, замедлил ход.

Лоуренс обернулся. Холо уже давно пропала из виду, но расстояние между ними не такое уж большое, и если волки передумают и решат напасть, то догонят его в мгновение ока. Он понимал, что никак нельзя возвращаться, но всё ещё боролся с соблазном остановиться и подождать здесь. Однако, преодолев искушение, поехал дальше. В руках Лоуренс держал до сих пор тёплый плащ Холо.

«Плохая примета — оставлять свою одежду на память при расставании», — подумал он и с силой сжал ткань. Но всё-таки, если Холо придётся обернуться волком, потом без одежды ей будет тяжело. Из них двоих торговцем был Лоуренс, но Холо оказалась куда более рациональной и практичной, чем он.

Лоуренс глубоко вдохнул и выдохнул, отряхнул плащ от рыжевато-бурой шерсти, сложил его и спрятал под свою куртку. Плащ уже успел отсыреть, но всё же это удобней, чем держать его под мышкой. Холо рискует больше всех, и он должен хотя бы уберечь её одежду!

Дождь усиливался; ночью он, скорее всего, превратится в ливень. Проехав ещё немного, Лоуренс вдруг остановил лошадь посреди дороги, рассудив, что это место подойдёт. Наверное, он не слишком далеко ушёл, но, возможно, Холо потребуется много времени, чтобы его догнать. Ведь если она останется в человеческом обличье, ей придётся идти сюда пешком.

Оставаться посреди дороги под дождём было бы самоубийством. От переохлаждения Лоуренс уже не чувствовал пальцы, сжимающие поводья. Лучше спрятаться в лесу и оттуда следить за дорогой. Иначе он просто замёрзнет насмерть ещё до того, как встретится со своей подругой. Лоуренс вошёл под сень деревьев тихого леса и, спустившись с лошади, обернулся. Пространство между лесом и холмами хорошо просматривалось. Возможно, сейчас Нора и Либерт уже оставили лес позади и вышли на дорогу, ведущую прямо к Рюбинхайгену. Это вполне вероятно, ведь они двигались гораздо быстрее, чем обычно. А раз так, значит, им остаётся только скормить овцам золото и войти в город. Если всё пройдёт хорошо, Лоуренс полностью выплатит долг и, кроме того, получит огромный навар. Чистая прибыль составит сто пятьдесят люмионов! Это немыслимая цифра, но притом совсем небольшая, если сравнивать с общей суммой, которая будет выручена. Они купили золота на шестьсот люмионов, а когда провезут его контрабандой, не заплатив налог, цена увеличится в десять раз!

Будь он чуть наглее, получил бы даже больше. Ведь Лоуренс всё-таки играет важную роль, и партнёрам не стоит об этом забывать. Однако торговец мысленно укорил себя. Алчность приносит немыслимые несчастья — это закон вселенной.

Так Лоуренс размышлял о самых разных вещах, собирая сухие ветки и стараясь не обращать внимания на жуткий холод. Он развёл костёр с помощью охапки соломы, которую достал из мешка, прицепленного к седлу. Лоуренс очень тщательно её упаковывал, чтобы уберечь от дождя.

Вокруг не было никаких признаков жизни: так тихо, словно в лесу совсем нет зверей.

«В порядке ли Холо?» — подумал он, когда достал её плащ, чтобы высушить вместе с остальной одеждой. Подобные мысли сейчас совсем не помогали; Лоуренс старался отвлечься, но у него ничего не получалось.

«Я бессилен, и это подобно преступлению», — так думал он, наблюдая за тропой. По-прежнему шёл дождь, ничего не изменилось. Он и сам не знал, сколько просидел, глядя на застывший пейзаж. Одежда почти высохла, а брёвнышко, что он бросил в костёр первым, превратилось в угли. Лоуренс уже подумывал поехать обратно, чтобы узнать, как Холо, и искушение постепенно росло, завладевая его мыслями. Но тут он что-то заметил. Лоуренс потёр усталые глаза и снова внимательно вгляделся в темноту. Без сомнения, там был силуэт!

— Холо! — крикнул он, подскочил и выбежал, прихватив с собой высушенный плащ. Едва ли в таком месте мог появиться кто-то, кроме неё. Однако, оказавшись под дождём, он сразу понял, что ошибся. Перед ним возвышались трое мужчин верхом на лошадях, все чуть старше его самого.

— Господин Лоуренс?

Всадники услыхали его крик. Они назвали Лоуренса по имени, и тогда он понял, что это люди Ремелио. Понять-то он понял, но вот никак не мог взять в толк, что они тут делают.

— Господин Лоуренс, вы в порядке?

Он не помнил их лиц. За спиной у одного был лук, у другого с пояса свисал меч, а третий вооружился длинной пикой. Судя по лицам и тому, как они держались, эти трое, в отличие от торговца Либерта, привыкли к путешествиям и плохой погоде, были хорошо экипированы и в любой момент готовы броситься в бой.

— Либерт нам всё рассказал. Мы не могли сидеть сложа руки и, подготовившись, ждали у леса. Как хорошо, что вы в порядке!

Но тут речь мужчины оборвалась. Взгляды всех троих устремились на плащ, который Лоуренс держал в руках. Он принадлежал Холо, и по размеру было понятно, что вещь женская. Никакого оптимистичного вывода тут сделать нельзя было. Скорее всего, они подумали, что несчастный парень, раздавленный горем, сжимал последнее, что осталось от подруги. И конечно, они слышали, как Лоуренс прокричал её имя. Как он и ожидал, все трое сочувственно посмотрели на него. Торговец секунду думал о том, чтобы развеять их заблуждение, но тут заметил кое-что необычное. Мужчины глубоко вздохнули, но на их лицах отразилось облегчение. Конечно, они не поняли, что обнаружили себя, но торговец заприметил эту странность. Возможно, они были рады тому, что Лоуренс не обезумел от горя и не стал неуправляемым.

— А где ваши вещи, Лоуренс?

Если они решили, что Лоуренс — бедняга, чью возлюбленную растерзали волки, то определённо следовало сменить тему. Ведь если этого не сделать, неизвестно, когда он взорвётся. Часто оказывается, что как раз самые сдержанные на вид люди наиболее опасны в этом отношении.

В конце концов Лоуренс решил, что будет излишним объяснять что-либо, и просто спокойно указал назад:

— Вон там. И лошадь тоже.

— Ясно. Что ж, укроемся от дождя, — непринуждённо предложил один из воинов. Но при этом у всех троих были очень напряжённые лица.

Похоже, они опасались самого страшного — увидеть тело девушки, разодранное волками. Так про себя гадал Лоуренс, пока вёл мужчин к месту стоянки. Но через несколько мгновений все мысли вылетели у него из головы от боли и шока.

— Не стану даже просить не думать о нас дурного! — холодно проговорил один из троицы.

Правая рука Лоуренса была заведена за спину, в бок упиралось остриё пики, а к горлу оказалось приставлено лезвие меча. Теперь по лицу торговца стекали не только капли дождя.

— Компания Ремелио меня предала? — спросил он, кое-как подавив крик боли из-за вывернутого плеча. Чудо, что он так и не выронил плащ.

— Мы должны подстраховаться.

От горла Лоуренса отвели меч, но лишь затем, чтобы обездвижить жертву. Они отняли плащ и связали Лоуренса, словно какую-то вещь.

— Признаться, было неприятно, когда сказали, что с тобой девчонка. Тут нам повезло.

Они почувствовали облегчение, потому что с Лоуренсом не оказалось Холо. Мужчины понимали: если торговец попытается защитить девушку, крови не избежать.

— Прости, но мы на краю пропасти и должны сделать всё возможное, чтобы устранить малейшую опасность.

Очевидно, они боялись, что Лоуренс станет шантажировать. Может быть, разорившаяся компания Ремелио восстановится благодаря контрабанде золота, но то, что об этом факте будут знать чужаки, — будто нож, приставленный к горлу. Лоуренс подумал, что, конечно же, не поступил бы так глупо, но тут вспомнил: ведь на самом деле он размышлял об этом совсем недавно. Когда речь идёт о больших деньгах, жадность застилает глаза. Все, кто посвятил себя торговле, знают об этом.

— Держи, можешь оставить себе, — сказал мужчина, вложив в его связанные руки одежду.

Лоуренс со всей силы сжал плащ, стараясь сдержать рвущуюся наружу злобу. Раз его связали, значит, не собираются заколоть прямо сейчас. Он не мог позволить себе погибнуть из-за бесполезного сопротивления. Но одно было очевидно: они не хотят, чтобы он выжил. Должно быть, люди Ремелио надеялись, что Лоуренс умрёт от холода или же его найдут волки. Что ж, разумное решение. Однако они упустили кое-что очень важное! Упустили Холо, которая, по их мнению, была мертва. Лоуренс отомстит, когда снова с ней встретится. Нельзя, чтобы его сейчас убили, он должен поквитаться за предательство!

Злость ощущалась как холодный камень в животе, и Лоуренс благоразумно притворился покорной овцой.

— Не думай, будто мне не больно говорить это. Но мы больше никогда не встретимся.

Жар злобы охватил Лоуренса при этих циничных словах, но он терпел и не оглядывался.

— Но вот мысль о том, что будет дальше, очень меня расстраивает…

— Эй! — воскликнул один из подельников. Казалось, он предостерегал друга, чтобы тот не сболтнул лишнего.

Что в такой момент способно его расстроить? О чём они не могли сказать даже обречённому на смерть Лоуренсу?

— Да какая разница? Дай выговориться! Я больше не в силах молчать! Ведь и ты тоже? — Мужчина, к которому он обратился, растерялся и не сразу смог подобрать слова.

Лоуренс старался подавить свою злость, чтобы понять, о чём они говорят.

— Но ведь это он привёл девчонку! И если узнает…

Лоуренс резко обернулся.

«Не может быть!» — внутренне кричало всё его существо.

— Ой, смотри! — Лоуренс изо всех сил попытался пнуть мужчину перед собой и получил по лицу.

Удар был очень сильным, и когда Лоуренс очнулся, он лежал на земле. Нос был забит то ли кровью, то ли грязью. Невыносимая ярость переполняла его. Зрение ещё не восстановилось полностью, и он не до конца понимал, что с ним. Однако отчётливо расслышал слова:

— Наверное, её тоже можно будет связать и вот так оставить. Волки уладят это дело за нас.

— Что за глупость?! Не знаю, какую языческую магию использует девчонка, но она прошла через эти места, не потеряв ни одной овцы. Пастушка наверняка останется в живых, даже если мы завяжем ей глаза, обездвижим и оставим здесь. А если так, то сами погибнем. Но я тебя понимаю, мне тоже гадко. Наверное, даже есть потом не смогу, если прикончим её.

Они определённо говорили о Норе. Обсуждали, как её убить! Раз уж решили расправиться с Лоуренсом, опасаясь, что он станет их шантажировать, значит, и девушку не оставят в живых.

Они собирались убить её и передать овец другому пастуху, как только Нора проведёт стадо через пропускной пункт, что стои́т на пути от этого леса до Рюбинхайгена. Только Нора может ходить здесь, не вызывая подозрений, и поэтому она будет жива, пока не пройдёт инспекцию.

— Пожалуй, не стоит нам самим его убивать?

— А ты хочешь?

— Чем меньше убийств, тем лучше.

— Точно.

— Давайте возьмём лошадь и поедем уже. Нужно поторопиться, иначе Либерт будет зол.

Раздались удаляющиеся шаги и затем стук лошадиных копыт. Всё, что он слышал потом, — шум дождя. По щеке скатилась слеза. Лоуренс был беспомощен. Он зажмурился. Окажись торговец так же силён, как Холо, не оставил бы её одну перед лицом опасности, не стерпел бы этого гадкого предательства, и ему не пришлось бы выслушивать план убийства девушки, которую он сам и позвал на это дело. Нора отличается от Холо: она не использует языческое колдовство, и у неё нет никакой особой силы. Если ударить её мечом, польётся кровь. Может быть, Энек и пригодится, но на это практически нет надежды. Несмотря на сообразительность, пёс ничего не сможет поделать, если их внезапно атакуют. Как бы Лоуренс хотел спасти Нору!

Он вспомнил тот разговор с пастушкой, что состоялся на холме перед Рамторой. Да, она выглядела слабой, но была умна, отважна и мудра, пусть и не так, как Холо. Девушка понимала, что больше не будет пасти овец, вне зависимости от того, добьются они успеха или нет. Нора возлагала на эту работу необычайно большие надежды. Она хотела стать швеёй, бросив суровую жизнь пастуха. Это была голубая мечта, сказка. Наверное, Нора была взбудоражена и счастлива, думая о том, что грёзы могут воплотиться в жизнь. Конечно, только глупец радуется раньше времени, но растоптать надежду подлым предательством — это уж слишком! Нора наверняка справится с поставленной задачей, а значит, должна будет получить обещанное вознаграждение. Лоуренс был в похожем положении, но он мог отомстить после того, как воссоединится с Холо. А Нора, сражённая мечом, умрёт мгновенно! Лоуренс использовал злобу, разрывающую его на части, и резким движением оторвался от земли.

Его руки были связаны за спиной; упёршись лбом в землю, Лоуренс подтянул колени к животу и рывком поднялся. Одна ноздря была забита грязью, другая — кровью, он остервенело высморкался и полной грудью вдохнул холодный воздух, стараясь успокоиться. Но это не помогло. Он встал и, пошатываясь, побрёл. Только добравшись до лагеря, откуда увели лошадь, Лоуренс заметил, что его связанные руки всё ещё сжимают плащ Холо. Костёр был потушен, а хворост разбросан, но красные угольки всё ещё тлели. Лоуренс положил плащ туда, где он не промокнет, и глубоко вздохнул. Затем присел рядом с самым большим из разбросанных углей и несколько раз обернулся, проверяя, правильно ли он расположился. Решившись, Лоуренс резко опустился и прижался запястьями к углям. Верёвка с треском загорелась, руки сильно жгло, но он зажмурился и терпел, сжав зубы. Вскоре, почувствовав свободу, Лоуренс разорвал верёвку, рывком встал и посмотрел на свои запястья. Он обжёгся, но ничего серьёзного.

Лоуренс не был дураком и не стал искать подходящую палку, чтобы, вооружившись ею, броситься вслед за обидчиками. Он понимал, что единственно верный выбор — ждать Холо. Ведь он просто бессильный торговец. У торговцев нет той гордости, которой обладают рыцари и жители больших городов. Они готовы лизать чужие ботинки, если это сулит прибыль. Откуда же тогда взялось чувство унижения? Лоуренс застыл на месте и сквозь листья деревьев, что укрывали его от дождя, посмотрел в небо. Он думал о той непостижимой высшей силе, которая заставляет его ползать в грязи. Не вытерпев этого чувства, он отвёл взгляд и увидел плащ Холо. От бессилия на глазах снова выступили слёзы.

— Слезливое воссоединение!

Неспособный более сдерживаться, Лоуренс нёсся под дождём и, когда уже выбился из сил, наконец столкнулся с бегущей навстречу Холо. Она была в человеческом обличье, не ранена, и ничто в ней не изменилось. Только колени были запачканы грязью, будто она споткнулась и упала.

— Выглядишь ужасно, — заметила Холо, усмехнувшись.

— Нас предали!

— Ну да, я не такая наивная, чтоб решить, будто ты случайно извалялся в грязи, — она улыбнулась и глубоко вздохнула. — Не сказать, чтобы я не предчувствовала ничего подобного…

Холо ничуть не удивилась и была абсолютно спокойна. Похоже, она действительно предвидела подобный исход. Но Волчица знала, что дело основано на взаимном доверии, и не могла утверждать что-либо определённо. И если б даже Холо предупредила Лоуренса заранее, он едва ли что-то изменил бы. Без помощи компании Ремелио они не могли ничего сделать, в этом заключался несомненный факт.

Коротко улыбнувшись, Холо подошла поближе и, принюхавшись, взяла Лоуренса за руку. Похоже, она заметила ожоги у него на запястьях.

— Ох, не стоило этого делать, я бы очень скоро нашла тебя. — Она, снова принюхиваясь, сморщила носик, запустила руку под его куртку и вытащила сложенный плащ.

Немного удивлённая, Холо вытерла влажное лицо о ткань. Волчица сильно промокла, но теперь выглядела гораздо лучше.

— Ха-ха-ха! Какой же ты чудак! С таким рвением бережёшь мою одежду…

Она выглядела счастливой и смотрела на плащ, которым только что вытерла лицо, как на какую-то драгоценность, но вот её хвост ощетинился. Потом, улыбаясь, она перевела взгляд на Лоуренса, и он готов был раствориться в этих огненно-красных глазах.

— Мне надо кое-что тебе сообщить, и я буду говорить прямо. — Она ухмыльнулась, показав оба клыка. — Возможно, я сегодня кого-нибудь убью. — Она быстро продолжила, не дав Лоуренсу вставить слова: — Я не смогу беззаботно путешествовать с тобой, если наш план не увенчается успехом. Это действительно очень меня опечалит. Поэтому я терпела. Я надеялась, что всё мирно улажу, быстро найду тебя и вскоре мы будем сидеть перед камином и есть картофельный суп. Я Мудрая Волчица Холо из Йойса и легко могу простить высокомерие юнца, но…

Лоуренс снова посмотрел на её грязные колени. В лесу притаился не простой волк, и, если ему не нужны были овцы, остаётся не так уж много вариантов. Отстаивание территории. Теперь ясно, что именно Холо пришлось сделать ради мирного разрешения проблемы. Всё-таки Волчица не может быть столь неуклюжей, чтобы просто споткнуться о камень и упасть.

— Тут нет ничего страшного. Я ведь Мудрая Волчица Холо. Я не буду злиться, если мне придётся ползать на коленях, подобно какому-то псу. Но это что такое? Стоишь передо мной, словно мышь, лицо разбито, весь в грязи… Уверена, ты не сам упал! Да ещё и ожоги на руках… И впрямь дурак! Совершенно не заботишься о том, как выглядишь, но так аккуратно сложил мой плащ и спрятал от дождя. Совершенный идиот! И что мне с тобой таким делать? Поверить не могу: как можно быть таким наивным?! — проговорила она на одном дыхании и, глубоко вздохнув, вытерла глаза.

— Ну что, идём в Рюбинхайген? — спросила Холо, внезапно вернувшись к своему обычному тону. Только вот руки и ноги у неё слегка дрожали. И едва ли из-за холода. Обычно такое бывало, когда она сильно злилась. — Если отправимся прямо сейчас, к ночи будем в городе. Ответственность за предательство всегда лежит на главаре. Это всем известно.

Холо сунула Лоуренсу свой плащ, сняла с шеи мешочек, открыла его и съела несколько зёрен. Она ничуть не колебалась.

— Нет, сначала нужно найти Либерта и остальных, — быстро возразил Лоуренс, когда у него наконец появилась возможность вставить слово.

Холо вопросительно подняла бровь:

— Мне кажется, стоит успокоиться и подумать. За предательство стоит отплатить местью. За преступление положено наказание. Но нельзя действовать необдуманно. Мы не будем удовлетворены, пока не отнимем у них всё. Разве нет? А раз так… Если вначале нападём на тех, кто побил тебя, не сможем воспользоваться золотом. А если атакуем дом главаря, то заставим его как следует пожалеть, а уж потом займёмся подонками, которые предали нас и сейчас направляются в Рюбинхайген. Вспорем овцам животы, заберём золото и уйдём в любой другой город. Будем спокойно продолжать наше путешествие. Думаю, это самый лучший план.

Злость нисколько не замутила рассудок Холо. Лоуренс и сам думал практически о том же. Однако у него была веская причина отказаться от наилучшего варианта.

— Я тоже размышлял об этом, но сначала нужно догнать Либерта. Притом как можно скорее!

— Этот план лучше моего? — поинтересовалась Холо, с хрустом разжёвывая зёрнышки.

Её лицо казалось непроницаемым, так что невозможно было понять, о чём она думает. Если сейчас Лоуренс скажет что-то не то, Холо, наверное, обрушит на него всё, что скрывает под этой маской. Но он не мог бросить Нору.

— Ремелио хочет убить Нору!

Холо вяло улыбнулась:

— Эти идиоты и тебя хотели убить, но ты ведь жив. Значит, и она, скорее всего, выкрутится. Думаю, так.

— Если ты придёшь на помощь, с Норой точно всё будет в порядке!

— Да что ты?!

Она бросила насмешливый взгляд, и Лоуренс почувствовал раздражение. Почему Холо так говорит? К тому же времени почти не осталось. Если Нора и Либерт скачут во весь опор, то достигнут Рюбинхайгена и пройдут инспекцию ещё до рассвета. И как только Нора будет досмотрена, её убьют. Риск был очень высок.

— Ведь ты вмиг можешь разметать сто вооружённых мужчин! — с нетерпением возразил торговец.

Холо покачала головой:

— Проблема не в этом.

«Но в чём же проблема?» — хотел спросить он.

— Я — волчица, а девчонка — пастушка. И мы ненавидим друг друга.

Сначала он недоумевал, зачем Холо вновь поднимает эту тему, но наконец догадался. Если Холо нападёт в обличье волка, Нора, скорее всего, будет решительно защищать Либерта. И, с одной стороны, существует риск, что Либерт и его команда убьют пастушку, а с другой — непонятно, как объяснить, что погибли только Либерт и его люди. Смогут ли они донести до Норы, что Либерт и его подельники — злодеи? Если не сумеют, роль злодейки придётся взять на себя Холо. А она ненавидит пастухов, и очевидно, что ей не хочется так далеко заходить ради Норы. Конечно же, Лоуренс не вправе давить на неё.

— Я знаю, тебе тут нет никакой выгоды. Более того, это может привести к неприятным последствиям. Но всё же могу я попросить? Они собираются убить невинного человека — как на такое закрыть глаза?!

Волчица отвернулась со скучающим видом, а Лоуренс обращался к ней с таким чувством, что даже склонился вперёд всем телом. Ведь никто, кроме Холо, не мог спасти Нору.

— Конечно, я тебя отблагодарю.

Одно ушко Холо немного дёрнулось, и она снова взглянула на него:

— И как же?

— Если не будешь говорить фразы типа «в обмен на жизнь Норы», я постараюсь оправдать самые высокие твои ожидания.

Лоуренс сразу предупредил её, потому что догадывался: Волчица может произнести нечто подобное. Услыхав это, Холо тут же нахмурилась. Видимо, она и правда собиралась так сказать.

— Пожалуйста! Только ты способна помочь!

Холо выглядела всё такой же утомлённой и недовольно махала мокрым хвостом. Скрестив руки на груди, она выдохнула длинную струйку белого пара. Мешочек с зёрнами болтался, свешиваясь с её руки.

— Холо…

Но что Лоуренс мог сделать?.. Волчица стерпела унижение, чтобы их план удался. Глядя на запачканные колени Холо, он понимал, на какие ужасные жертвы она пошла: ей пришлось унижаться, как собаке! Холо сделала это, чтобы мирно всё уладить, и вот теперь Лоуренс стоит перед ней, грязный и преданный. Он был благодарен уже за то, что Холо не упрекает его и, более того, готова превратиться в волка и отомстить компании Ремелио. Подло просить о большем!

Холо вздохнула и растерянно улыбнулась:

— Ох, не говори со мной таким тоном! — Она ещё раз глубоко вздохнула. — Вот, возьми это. И это. Лучше уж снять одежду, а то будет хлопотно покупать новую.

— Так ты согласна?!

— Но есть условие, — сказала Холо, расстёгивая ремень брюк.

По её лицу невозможно было понять, о чём она думает, и Лоуренс затаил дыхание.

— Не обещаю сохранить жизнь тем, кто будет действовать мне на нервы. Учти это.

То есть, если Нора сочтёт Холо врагом и попытается заступиться за Либерта и остальных, пастушке не будет пощады. Лоуренс не понимал, шутка ли это. Нет, всё же Волчица говорила всерьёз. Она не смотрела на Лоуренса, а её дыхание было идеально ровным.

Он как следует подумал и ответил со всей осторожностью и хитростью торговца:

— Хорошо. Я доверяю тебе.

Холо, сдавшись, засмеялась и выпустила ещё одно облачко пара.

— А ты хитёр. Ох и сложного попутчика я себе нашла!

Потом, тихо покачав головой, она стянула куртку и штаны. Небрежно скинув обувь, Волчица отдала всё Лоуренсу. В следующую секунду он увидел прекрасную картину: обнажённую Холо с её идеальной белоснежной кожей под холодным дождём.

— А где же восторженные комплименты? — она повернулась спиной и, положив руку на бедро, обернулась через плечо.

Комплимент — небольшая цена за такое.

— Великолепный хвост!

— Очень уж лаконично, ну да ладно.

Потом она посмотрела перед собой:

— Закрой глаза, пожалуйста.

Холо могла спокойно показать своё человеческое тело, но не желала, чтобы торговец видел, как она обращается в волка. Лоуренс не собирался спорить: ещё во время событий в Пассио он понял, что это вызывает у Холо сложные чувства.

Он закрыл глаза и немного подождал. Послышался тихий гул, будто пробежала стайка мышей, а потом такой звук, словно разрастается что-то огромное. Он почувствовал, как перед ним разворачивается гигантское тело, и сразу же услышал приближающиеся звериные шаги. Лоуренс ощутил горячее дыхание на своём лице и открыл глаза. Перед ним была исполинская пасть, которая могла бы проглотить его целиком.

— Я решила: если будешь дрожать от страха, откушу тебе голову!

— Да, признаюсь, это страшно.

Янтарные глаза с красным блеском пронзали Лоуренса насквозь. Он ответил честно, потому что доверял Холо. Полная клыков пасть искривилась, словно она улыбалась.

— Хочешь, я понесу тебя во рту? Или сядешь на спину?

— Только не во рту, пожалуйста.

— Возможно, путешествие во рту покажется тебе неожиданно приятным.

— Да, и мне будет так тепло и хорошо, что я случайно упаду к тебе в желудок.

— Ха-ха-ха! Давай садись на спину. Можешь тянуть за шерсть, мне не больно. Держись так крепко, как тебе нужно.

Тело Холо было необычайно горячим. Когда он стоял рядом с Волчицей, ему казалось, будто поблизости горит костёр. На миг он растерялся и отпрянул от этого невероятного существа, которое, казалось, даже дождь огибал. Он собрал в одну кучку одежду и обувь, что Холо ему отдала, перевязал всё это шнурками и засунул под мышку. Решившись, Лоуренс сделал, как она предлагала: без стеснения схватился за шерсть и взобрался наверх. От Волчицы пахло зверем, но всё равно странным образом чувствовался аромат Холо в её человеческом обличье.

— Если упадёшь, я подхвачу тебя ртом.

— Очень постараюсь удержаться!

Ему показалось, что Волчица рассмеялась:

— Лоуренс…

— Что?

Прошла секунда.

— Я правда ненавижу пастухов!

«Вот, опять она это повторяет!» — подумал он с досадой, а потом указал Холо на один факт:

— Нора понимает, что в любом случае, удастся план или нет, ей придётся бросить ремесло пастушки.

Он почувствовал лёгкую вибрацию под руками: Холо приглушённо зарычала:

— Хочу, чтобы в благодарность ты купил мне столько персиков в меду, сколько я и съесть не смогу!

И Волчица тут же сорвалась с места. Лоуренсу показалось, будто он вот-вот свалится с широкой спины. Как во сне, он схватился крепче за шерсть и прижался к Холо всем телом. Он отчаянно старался не свалиться, а она стремительно набирала скорость. В ушах шумел ветер, словно поток бурной реки. Божественная форма Холо, которая так сильно напугала его в первый раз, наполняла Лоуренса неописуемым теплом.

Волчица была невероятно сильна и бежала куда быстрее лошади, но к тому времени, как лес остался позади, солнце уже начало садиться. Каждый раз, когда лапы Холо касались земли, становилось чуть темнее, словно множество свечей гасли одна за другой. Дождь всё так же лил, а пар, выдыхаемый Волчицей, тянулся за ними подобно облаку. Вскоре открылся путь, ведущий в Рюбинхайген. Холо без промедлений повернула направо и постепенно всё больше ускорялась. Порой Лоуренс слышал звук, отличный от обычного дыхания, — наверное, это был рык.

Холо сказала, что, возможно, кого-то убьёт. В тот момент Лоуренс подумал, что Волчица всё же постарается удержаться. А если нет, то ни о каком «возможно» и речи не идёт. В мире не существует человека, который мог бы защититься от огромных когтей и клыков Холо.

— Лоуренс!

Так он размышлял, когда Холо вдруг окликнула его. Это был не праздный разговор, судя по напряжению в её голосе.

— Уже скоро. Я не против, если ты останешься сидеть у меня на спине, но, боюсь, ты сам этого не хочешь. Я прыгну сразу во главу их отряда. Но перед этим опущусь пониже, и ты быстро спрыгнешь.

— Понял.

— Если будешь медлить, я сама тебя скину.

На это торговец уже не смог ответить, потому что Холо побежала с ужасающей скоростью. Лоуренсу даже почудилось, что он сидит на выпущенной из лука стреле. Он почувствовал, как Волчица глубоко вздохнула. А через секунду услышал оглушительный вой. Тряска вдруг прекратилась: они летели. Такое можно прочувствовать, только если прыгнуть на лошади с обрыва. К его ужасу, длилось это долго. Отсутствие почвы под ногами безумно пугало, и Лоуренс вцепился в Холо ещё сильнее.

«Ещё не всё? Ещё не всё? Ещё не всё?» — шептал он про себя. Когда Лоуренс наконец почувствовал, что Холо снова на земле, он даже не был уверен в том, что жив.

Она резко снизила скорость — так, что он снова чуть не слетел, — затем повернулась и опустилась на живот:

— Давай!

Донёсся приглушённый голос, и он вспомнил, что Волчица ему говорила. Лоуренс ещё не оправился от страха полёта, но всё же кое-как спрыгнул с её спины. На минуту он ощутил спокойствие оттого, что снова оказался на земле. А потом Холо поднялась.

— Теперь положись на меня! — отрезала она и побежала.

Лоуренс в спешке бросился за ней. Холо одним прыжком настигла свою цель, и, несмотря на лёгкий туман и сумерки, он заметил, какой переполох поднялся среди людей, когда их неожиданно атаковала огромная Волчица. Там было примерно двадцать человек. Служащие компании подняли крик. Но среди суматохи Лоуренс всё же разглядел Нору. Они успели! Все пребывали в страшном смятении, и многие подняли копья, но это было не лучше, чем махать белым флагом.

Всё, что они могли, — вскинуть вверх оружие и грозить им в бесплодных попытках защититься. Было ясно: отряд в панике. Посреди этого хаоса в воздух время от времени взлетало что-то, похожее на большие комья грязи. Темнота не позволяла как следует разглядеть, но, скорее всего, это были люди. Лоуренс видел, как они размахивают конечностями, будто пытаясь найти землю, ушедшую из-под ног. От одного удара исполинской лапы они бы мгновенно погибли, но Холо щадила их, всего лишь подкидывая вверх. Один за другим люди Ремелио оказывались в воздухе; длинные мечи, которыми они отчаянно пытались отбиваться, взлетали с громким свистом, — в царившей кругом тьме трудно было увидеть, насколько высоко.

Когда Лоуренс подошёл на расстояние, с которого было слышно дыхание Холо, рядом тут же упал меч. Он вонзился в землю по самую рукоять, а значит, Волчица подкидывала их очень высоко.

Компания Ремелио вложила все свои средства в контрабанду золота и, желая подстраховаться, послала слишком много людей для убийства Лоуренса и Холо. Однако большинство из них, как лягушки, лежали на земле в полуобморочном состоянии. Овцы обезумели от страха и носились кругами, топча людей.

— Защищайте пастушку и овец!

Лоуренс вздрогнул, услышав крик. Это был голос Либерта.

Он один из немногих, кто ещё мог вести себя разумно. Либерт стоял чуть поодаль с пикой в руке, и отдавал приказы, уверенно сдерживая паникующую лошадь. Видимо, та его слабость во время путешествия была игрой, призванной усыпить бдительность окружающих. Он был необычайно осторожен и хитёр, раз спланировал это предательство, а значит, нет ничего странного и в том, что теперь он сохранял хладнокровие.

— Защищайте пастушку! Бегите, бегите! — снова раздался голос Либерта.

Он собирался убить Нору, но до того она должна была пройти первый досмотр. Однако все эти решительные приказы оказались бесполезны: смелые юноши, исполнявшие их, ничего не могли поделать, Холо разрушала всякую надежду, и вскоре многие воины уже пытались спастись бегством, подняв крик. Волчица игнорировала тех, кто по-прежнему храбро держал в руках меч или пику, но преследовала бежавших в страхе. Тактика, достойная дьявола! Нагнав и разбив беглецов, она тут же развернулась и носом отправила в полёт окончательно растерявших свою храбрость и оцепеневших при виде беспощадной погони воинов. Длилось это всё лишь краткое мгновение. Число её противников резко сократилось. Остались только Либерт верхом на лошади, остолбеневшая от ужаса Нора и Энек, обнаживший клыки и готовый защищать хозяйку. Холо махнула головой. В воздух что-то взметнулось: то ли капли дождя, то ли грязь, то ли кровь.

— П-пастушка, защити, защити меня! — завопил Либерт, прижимая руку к груди.

Было непонятно, схватился ли он за сердце, которое, казалось, вот-вот остановится, или же защищал золото. Лицо Либерта напоминало выражением церковные статуи, изображавшие грешников в аду, он чудом удерживался на лошади и спрятался вместе с овцами за Норой. Пусть Нора и была пастушкой, но всё же она лишь хрупкая девушка! Лоуренса просто тошнило от такого поведения. Но учитывая, что Либерт планировал убить и его, и Нору, тут не было ничего удивительного. Казалось, бедная пастушка сейчас упадёт в обморок от страха, но всё же она вспомнила о своих обязанностях. Трясущимися руками Нора подняла посох, колокольчик слабо зазвонил, и Энек прижался к земле, в любой момент готовый атаковать по её приказу. Холо встала прямо напротив Норы, она тоже опустилась к земле, огромное тело стало похоже на катапульту. Лоуренс вздрогнул. Холо не шутила. Если так и дальше пойдёт, она убьёт Нору.

Внезапно атакованный в темноте, отряд пребывал в таком хаосе, что никто не заметил Лоуренса, стоявшего на небольшом отдалении. Он подумал, что должен показаться Норе, ведь только тогда пастушка поверит, что огромный волк не кто иной, как Холо. Было опасно раскрывать карты перед Либертом, но Лоуренс рассуждал логически: едва ли Холо отпустит того невредимым. А значит, можно себя обнаружить. Лоуренс хотел было крикнуть, но в этот момент раздался вопль:

— Пастушка! Защити меня, и я дам тебе триста люмионов!

В страхе Нора практически неосознанно подняла посох, на её лице появилось новое выражение. Триста люмионов способны изменить человека. Колокольчик на кончике посоха замолк, девушка была полна решимости. Либерт со своей змеиной хитростью тоже всё подмечал. Развернув лошадь, он помчался во весь опор. Лоуренс хотел крикнуть, но крик застрял в горле. Нора подняла посох, готовая выполнить свой долг. Лоуренс опоздал. Мучительное осознание захлестнуло его, будто что-то взорвалось в голове. Время остановилось. Холо и Энек очень сильно различались по размеру, но стояли в одинаковых позах: оба были похожи на стрелы, что вот-вот взлетят в воздух. Посох Норы неподвижно застыл, направленный прямо на Холо. Маленький ржавый колокольчик тихо звякнул. И тогда Лоуренс что-то прокричал. Он сам не помнил, звал ли он Холо или Нору. Даже не знал, произнёс ли вообще какое-то имя. Напряжённые до предела глаза разглядели Волчицу и собаку во всех деталях. Лоуренс видел, как храбрый пёс и божественная Волчица оттолкнулись от земли. Сейчас Энек подпрыгнет и будет разорван в клочья когтями Холо, а потом настанет черёд его хозяйки. Лапы Холо спружинили, и она бросилась вперёд. Сейчас Нора и её верный пёс превратятся в уродливые куски мяса, к которым даже мясник побоялся бы притронуться. Сожаление… Лоуренса пронзило всеобъемлющее сожаление, хотя он не в полной мере осознавал, о чём именно сожалеет. Но вдруг…

— Энек, стоять!

Её голос как по волшебству возобновил ход времени. Огромное тело Холо взлетело в воздух, словно глыба, пущенная из катапульты, и перепрыгнуло через перепуганных овец, храброго чёрного рыцаря и Нору, которая обняла пса и не дала ему прыгнуть. Приземлившись, Волчица погналась за убегающим Либертом. Ради денег он опустился ниже свиньи.

На секунду Либерт обернулся, чтобы взглянуть на Холо, и Лоуренс увидел лицо этого жалкого человека. Тут же раздался короткий крик, на миг прорезавший тишину. Холо пробежала чуть вперёд и остановилась. Нора по-прежнему обнимала Энека. И Лоуренс понимал, что это не от страха. Она знала. Знала, что Волчица — это Холо или же что Волчица не причинит Норе вреда. В любом случае она была уверена, что Энека отпускать нельзя. Девушка даже отбросила свой посох, чтобы обнять пса, чего никогда бы не сделал ни один пастух. Это точно не было продиктовано страхом.

— Нора! — Лоуренс устремился к ней, чтобы проверить, всё ли в порядке.

Девушка застыла, обнимая собаку; она с изумлением подняла голову, когда заметила, что кто-то к ней подбежал, и, осознав, что это Лоуренс, ещё больше удивилась. Потом она медленно обернулась в сторону Холо. На лице пастушки читалось смятение, будто она и понимает, и не понимает одновременно.

Лоуренс тут же выпалил:

— Как же я рад, что всё хорошо закончилось!

Конечно, Нора не знала, что тут ответить, ведь Волчица, зачинщица всего этого кошмара, была в добром здравии. Пастушка явно не понимала, как ей реагировать, и просто смотрела на Лоуренса в полной растерянности.

— Волчица — это Холо, моя подруга.

Нора натянуто улыбнулась, видимо решив, что это просто неудачная шутка. Холо подошла к ним тяжёлой поступью, и Нора на миг перестала дышать от испуга. Из пасти Волчицы безвольно свешивались ноги.

— Ты его не убила?

Лоуренс и сам испытывал жажду крови, когда думал, что негодяй собирался использовать Нору как живой щит. Лоуренс, наверное, убил бы его на месте Холо. Верхняя часть туловища скрывалась в волчьей пасти, и Лоуренс уж было подумал, что Либерт мёртв, но Холо покачала головой и выплюнула его.

Либерт выскользнул из её рта с неприятным чмокающим звуком, весь покрытый слюной, и в изнеможении распростёрся по земле.

— Признаться, сначала я хотела его проглотить… — Лоуренсу показалось, что Холо улыбнулась, говоря это. — Но золото не лучшая закуска для моего живота.

Холо сморщила нос, принюхиваясь, и указала на Либерта движением морды. Она намекала Лоуренсу, чтобы тот скорее забрал золото.

— Кажется, оно спрятано в куртке… Фу, да он весь липкий, — пожаловался Лоуренс.

Холо легонько подтолкнула его огромным носом. Делать было нечего, торговец обшарил липкую одежду Либерта, от которого теперь даже исходил пар, и без труда нашёл искомое.

— Ага! Вот он!

Лоуренс открыл мешочек и, заглянув внутрь, увидел холодно поблёскивающее золото.

— Нора, — позвал Лоуренс и протянул девушке мешочек.

Холо с упрёком посмотрела на него, но он проигнорировал её взгляд.

— Эм, а… это…

— Наше дело ещё не завершено. Это ведь твоя работа — доставить золото в город.

Из пасти огромной Волчицы раздался звучный вздох.

Нора с удивлением посмотрела на неё и снова перевела взгляд на Лоуренса:

— Но… Но как вы спаслись, Лоуренс?

Он горько ухмыльнулся. Встретившись со своими сообщниками, Либерт сделал вид, что отправил людей на помощь Лоуренсу. А те, вернувшись, сказали, что и Лоуренс, и Холо погибли. Торговец подбирал слова, рассуждая, с чего лучше начать объяснение, но вдруг почувствовал сзади движение и обернулся. Холо подняла огромную переднюю лапу и резко опустила её.

— А-а-а-а-а!

Послышался хруст, словно сломалась огромная палка, и в темноте раздался раздирающий уши вопль. Лоуренс подумал, что это, пожалуй, слишком, но всё же к этой мысли примешалось чувство удовлетворения. Крик стих, Либерт лежал, широко раскрыв глаза, и хватал воздух ртом: Холо сломала ему левую ногу.

— Добрый вечер, господин Либерт. Как ваше самочувствие?

— А-а-а-ах… а-а-а… а-а?! Почему ты?..

— Холо, персики в меду.

Эти слова подействовали на Волчицу словно магическое заклинание. Хотя злость снова разгорелась в ней, Холо нехотя ослабила давление на сломанную ногу.

— Бедный Либерт, кажется, ты неправильно застегнул свой кафтан… Не объяснишь Норе, что случилось?

Со лба Либерта стекали большие капли пота, искажённая болью и страхом физиономия на мгновение снова стала лицом торговца — хитроумного торговца, оценившего ситуацию и готового сделать всё ради собственной безопасности.

— Либерт?

— Это не я! Это был приказ Ремелио! Я объяснял ему, что не нужно так делать, говорил, что предательство прогневит Бога. Честно! Я был против!

— Это не обычная волчица, как ты понимаешь. Можешь считать, что она посланница нашего всемогущего Бога. А значит, ложь не пройдёт!

Либерт захлопнул рот и с отчаянием посмотрел на Холо. Она медленно выдыхала, и пар струился меж её клыков.

— Я с-с-сразу п-подумал, что нам придётся заплатить слишком большую награду. И Ремелио был со мной согласен. После возврата долгов у торгового дома ничего бы не осталось, чтобы рассчитаться с вами. И Ремелио сказал мне, чтобы я разобрался с этим. У меня не оставалось выбора! Мне пришлось это сделать! П-п-понимаешь? Ведь ты… ты такой же торговец, как…

Он не смог договорить, потому что Лоуренс со всей силы ударил его в нос.

— Даже не сравнивай нас!

— Ха-ха-ха-ха! — Холо громко рассмеялась и сняла лапу с Либерта, вновь потерявшего сознание.

— Вот так. Я слышал, как они планировали убить тебя, Нора. Клянусь. Компания Ремелио предала нас.

Растерянная девушка наконец начала понимать ситуацию. Она медленно перевела взгляд на Лоуренса:

— А что с теми волками из леса?

— Это уже другой разговор.

Нора тихо вскрикнула, когда Холо заговорила с ней. Видимо, от неожиданности, ведь у Волчицы был очень звучный голос.

— Я Мудрая Волчица Холо из Йойса. А в этом лесу живёт юнец, которого только и волнует неприкосновенность его территории. Мне хватает благоразумия и осмотрительности, чтобы избегать бессмысленных сражений.

Нора с сомнением выслушала Холо, потом, медленно отпустив Энека, растерянно засмеялась:

— Я понимаю, что это ты, Холо, но всё же не верится…

— Кстати, твой пёс меня не любит. Просто он сразу понял, кто я на самом деле. Хочу снять с него ложные обвинения.

— О-о…

Нора была очень удивлена. Энек недовольно гавкнул.

— Что ж, Нора, поговорим о деле. — Лоуренсу не хотелось менять тему разговора, но работа была ещё не завершена. Золото прошло лишь часть пути, и долг торговца оставался невыплаченным. К тому же всё ещё было неясно, как поступить с Ремелио. — Нас увлёк водоворот несчастливых событий, но, слава Богу, золото мы не потеряли. Если верить словам Либерта, оно стоит шестьсот люмионов. А если привезти его в Рюбинхайген и продать, можно выручить в десять раз больше. То есть шесть тысяч люмионов!

Лоуренсу было сложно представить такую сумму, а Норе даже страшно.

— Шесть тысяч люмионов — огромная сумма, гораздо больше, чем нам нужно, и, даже не рискуя, можно получить шестьсот люмионов. Но…

— Н-но?

— Нам не удалось доставить золото без происшествий именно из-за Ремелио, но также правда и то, что мы не смогли бы купить золото сами. И если заберём золото и сбежим, у них ничего не останется. Совсем ничего. Они сразу же разорятся, это факт. Так что…

Холо легонько толкнула его кончиком носа. И совсем не игриво. Он понял, что она хотела сделать.

— Так что я предлагаю…

— Послушай…

Но Лоуренс не уступил ей:

— Холо, мы живём не в сказке о рыцарях. Если после предательства отомстим, на этом история не закончится. Нам нужно будет жить дальше. После мести за предательство последует ответная месть. Ты же не хочешь сказать, что готова перегрызть всех в этой и без того разорившейся компании?

— Ну-у…

— Я почувствую себя ужасно, если завтра, покупая хлеб, буду знать, что эти деньги запятнаны кровью. Такую ситуацию можно разрешить многими способами. И поскольку жизнь продолжается, мы должны выбрать тот путь, который окажется благоприятным для нашего будущего. Понимаешь?

Холо прикрыла свои янтарные глаза и отвела взгляд.

— Если бы не ты, я бы насмерть замёрз в том лесу. Я признаю и понимаю, что без тебя ничего бы не вышло. И благодарен, что ты услышала мою просьбу. Просто…

— Да хватит уже, хватит! Мой спутник жутко занудный тип! — сказала Волчица, легонько ударив его мордой по голове. Было больно, но, если это успокоило её задетую гордость, Лоуренс готов был заплатить столь малую цену.

— Тогда прошу: сделай так, как я скажу.

— Конечно, чего уж там. Только я хочу кое-что добавить. Должно быть, ты снова попросишь меня о чём-нибудь ужасно скучном, но я всё равно готова следовать твоему плану, так что валяй.

Лоуренс благодарно улыбнулся и, глубоко вдохнув, повернулся к Норе:

— Прости, что заставил ждать. Вот что я предлагаю…

Пастушка внимательно слушала их удивительную беседу. Потом, когда Лоуренс обратился к ней, выпрямилась и подняла голову.

— Нора, ты должна решить, понесёшь золото в Рюбинхайген или нет.

— Эм…

Конечно же, она сомневалась. Девушка могла не рисковать своей жизнью, и при этом у них всё равно осталось бы шестьсот люмионов. Шесть тысяч люмионов — это невообразимо большая сумма. Но чтобы её получить, нужно ещё раз пройти по грани!

— Если мы доставим золото в Рюбинхайген, то выручим очень большую сумму, и эта невообразимая прибыль поможет не только нам, но и спасёт компанию Ремелио.

Нора удивлённо вздохнула.

— Если же мы возьмём эти деньги и сбежим, то люди, которые здесь пострадали, их семьи, оставшиеся в Рюбинхайгене, да и все остальные служащие компании узнают завтра, что такое ад. Однако некоторые смогут сбежать из этого ада. И они навсегда запомнят тех трёх демонов, что заставили их пережить подобное. То есть меня, Холо и тебя, Нора.

Лоуренс — странствующий торговец, он много всего повидал и понимал, что жизнь наполнится большой опасностью, если компания, в которой так много служащих, затаит на них смертельную обиду. Торговля — это отношения и связи между людьми. Когда-нибудь местонахождение беглецов раскроется, и тогда им не избежать меча.

— Но и это ещё не всё. Конечно, мы могли бы уехать за море, туда, где говорят на неведомом языке, и жить так, будто ничего не произошло. Страх возмездия больше не мучил бы нас, но что, если однажды ты увидишь раба со знакомым лицом, измождённого, как загнанная лошадь? Сможешь ли ты после этого спокойно спать? — Он остановился, дав Норе время обдумать сказанное. — Но всё же я заставлю обидчиков поплатиться!

Холо усмехнулась.

— Поэтому мы сейчас отправимся в компанию Ремелио. А ты, Нора, пожалуйста, определись к завтрашнему утру. Если решишь доставить золото в Рюбинхайген, встретимся на той площади, где обсуждали наш план. Я первым приеду в город и отыщу надёжного мясника. Буду ждать тебя у восточных ворот один день. Если же ты примешь иное решение… Что ж, тогда встретимся в Поросоне.

Конечно, такой план оставлял возможность для ещё одного предательства: Нора вполне могла забрать всё золото и уйти в какой-нибудь другой город. Но если они хотят жить спокойно, им всем необходимо, чтобы она привезла золото в Рюбинхайген. Идеальный вариант — спасти компанию Ремелио и разделить деньги поровну. Лоуренс должен был обдумать, что делать, если Нору поймают во время инспекции. Всех контрабандистов без исключения публично казнили на площади. Значит, Холо удастся спасти Нору. Он может на это надеяться, потому что Волчица недавно сказала, что выполнит любое, даже самое занудное и неприятное, задание.

Торговец оставил Нору наедине с её мыслями. Лоуренсу нужно было связать всех служащих компании Ремелио, лежавших пока без сознания. Конечно, верёвки у него не было, и пришлось использовать рукава их собственной одежды. Наверное, они высвободятся, если постараются и помогут друг другу, но сейчас они не в состоянии двигаться и прилагать усилия.

— Что ж, Нора, ещё встретимся!

Он закончил связывать, а Холо снова ударила нескольких человек, начавших приходить в себя.

Лоуренс не хотел вынуждать Нору делать что-либо против её воли, он лишь желал, чтобы пастушка верила ему и передряга завершилась благополучно для всех сторон.

Торговец взглядом дал понять Холо, что пора идти, и они двинулись в путь. Дождь вдруг прекратился, из-за тяжёлых облаков показалась тусклая луна.

— Лоуренс!

Он остановился, услышав голос Норы.

— М-мы ещё встретимся!

Он обернулся и увидел, что девушка поднялась и взяла в руки посох.

— Встретимся и будем богаты!

Она с улыбкой кивнула в ответ. Энек гавкнул и начал собирать овец.

— Ну что, Лоуренс…

Они двигались уже некоторое время, и Лоуренс стал подумывать о том, чтобы забраться на спину Волчице. Но только он хотел попросить об этом, как Холо сама заговорила. Она будто специально выжидала момент!

— Чего? — раздражённо откликнулся он.

— Может, расскажешь мне правду?

Холо шла совсем близко и обратила на него взгляд огромных глаз. Ложь тут не пройдёт! Он сам недавно сказал это Либерту. Лоуренс нахмурился, черты его лица горько исказились:

— Могла бы дать мне ещё немного времени…

— Ха-ха-ха! Ну уж нет!

Увидев, как она радостно машет огромным хвостом, торговец понял, что Волчица будет расспрашивать его до победного. Так что скрывать правду нет никакого смысла.

— Золота слишком мало!

— О, вот как?..

— Это точно не золото на шестьсот люмионов. В лучшем случае там всего лишь сто.

— Значит, вся твоя доля уйдёт на выплату долга. А если девчонка не пронесёт золото в город, прибыли совсем не будет, — кончик огромного хвоста погладил шею Лоуренса.

Он смахнул его ладонью, и Волчица игриво зарычала.

— Компания Ремелио сейчас в тупике, они кое-как собрали эти сто люмионов и понадеялись, что если купят на них золото и ввезут в Рюбинхайген, то как-нибудь смогут выкарабкаться. Мне кажется, всё обстоит именно так. Конечно, они с самого начала понимали, что должны заплатить немало, чтобы мы держали рот на замке. Однако согласились на этот план, ведь мы подходили идеально.

И сейчас, несмотря ни на что, Лоуренс должен был положиться на эту компанию.

— Хм… Но всё-таки ты очень умело её уговаривал, будто какой-нибудь святоша!

— Я был искренен почти во всём…

Холо фыркнула и приглушённо рассмеялась, потом она остановилась и склонилась к земле:

— Садись!

— Допрос окончен?

— Я уже устала от твоих глупостей.

Прищурив янтарные глаза, она потёрлась о Лоуренса своей огромной мордой и осторожно толкнула. Ему показалось, что он сейчас упадёт, но страха уже не было.

— Спасая компанию Ремелио, мы не просто делаем доброе дело для чужих людей.

— Да что ты?

— Так мы заработаем больше!

Лоуренс одним рывком запрыгнул на спину Холо..

— Ещё больше денег? Что-то я не очень тебя понимаю.

— Торговец способен превратить в деньги самые разные вещи. Хочу показать тебе, что я действительно хорош в своём деле!

Он приготовился, что Волчица станет его дразнить, но Холо по-доброму рассмеялась, искренне и весело:

— Хотела бы я посмотреть на твоё мастерство!

Холо неспешно поднялась. Сначала она шагала, но вскоре перешла на бег.

Золотая луна то пряталась в тучах, то вновь выплывала на тёмный небосклон, озаряя огромного волка и всадника, примостившегося на его спине.

После дождя ночь в Рюбинхайгене была очень тихой.

— Что-то пошло не так Ну, как бывает, если забываешь посолить суп.

Лоуренс прекрасно понимал, что торговцы в любой ситуации готовы присочинить. И пусть все они являлись лжецами, тем не менее доверительные отношения были очень важны. Так что дельцы весьма странный народ, и Лоуренс не забывал о том ни на минуту.

— Я не знаю, что сказал вам Либерт. Может, это и было похоже на правду, будто он исповедуется у алтаря перед лицом Господа Бога, но всё, что он говорит, — наглая ложь! Я уже собирался уволить его. Правда, так и было!

Ремелио охрип, и его слова очень трудно было разобрать. Но сейчас они не обсуждали куплю-продажу товаров и не считали деньги, так что Лоуренсу достаточно было понимать общий смысл.

— Ремелио!

— А-а-а-а-а! — он хотел заговорить, но слова обернулись коротким выкриком. Голова была зажата между зубов Холо, и Волчица чуть сжала челюсти. Им повезло, что Ремелио ночью остался один в компании, ожидая своих подчинённых.

Совсем недавно Волчица с невероятной лёгкостью перепрыгнула городскую стену. Лоуренс предполагал войти в Рюбинхайген вместе с Холо в её человеческом обличье, сказав стражам, что на них напали бандиты. Но Холо могла ощутить присутствие человека и по другую сторону стены, поэтому она заверила Лоуренса, что их никто не увидит, и просто взяла барьер. Были бы у них деньги на покупку золота, не пришлось бы так мучиться! На пару с Холо они бы легко справились с контрабандой. Прыжок её был поистине прекрасен!

Вот так, никем, к счастью, не замеченные, вошли они в город. Холо быстро превратилась в человека, и они с лёгкостью проникли в торговый дом Ремелио. Хозяин ожидал своих подчинённых и думал, что это они вернулись. Выражение его лица, когда вместо служащих он увидал Лоуренса и Холо, невозможно описать словами. И вот сейчас он, связанный, лежал на полу, голова была зажата меж ужасающих клыков, словно в тисках. Казалось, ещё немного — и Ремелио скончается от ужаса.

Возможно, Лоуренс зря показал волчью ипостась Холо, но, с другой стороны, Лоуренс и Ремелио и без того делили тайну о контрабанде золота. Если вдруг Ремелио захочет отправиться в церковь и заложить Холо, Лоуренс тоже может выдать его секрет. Ведь доказательств было предостаточно. Но ни один торговец не станет доносить на своего партнёра, если у того имеется компромат! К тому же Холо определённо нравилось мучить Ремелио, и он, перетерпев душераздирающий ужас, вряд ли станет задумываться о мести. Вот поэтому Лоуренс и решился показать ему звериный облик Холо.

— Пасть, которая сейчас сжимает твою голову, — пасть правды! Ложь сразу же будет раскрыта. Кроме того, Волчица очень рассержена: её заставили бежать ночью, в холод, и, кажется, она голодна. Если будешь врать, она откусит тебе голову!

Холо слегка сжала челюсти, и клыки ещё сильнее сдавили виски Ремелио. Теперь он даже не мог кричать.

— Но всё же, Ремелио, мы здесь не ради мести за предательство. Я пришёл поговорить о делах.

Свет надежды вернулся в глаза Ремелио, когда он услышал слово «дела». Наверное, подумал, что речь пойдёт о торговле и будет возможность заключить сделку, а раз так, очевидно, что его сейчас не убьют.

— Тогда начнём наши переговоры. Можешь врать сколько угодно ради своей выгоды, только эта Волчица гораздо более мудра и проницательна, чем я. Она с лёгкостью поймёт, что скрывается за твоими словами. Уж будь уверен! И если вздумаешь нести всякий вздор, то станешь на голову короче. Это понятно?

Ремелио не мог кивнуть, потому что клыки впивались ему в голову. Но Лоуренсу хватило и того, что он попытался.

— Приступим, — отрезал Лоуренс.

— В случае, если нам удастся контрабанда, ты заплатишь мне за это золото пятьсот люмионов. Согласен?

Глаза Ремелио превратились в два огромных шара.

— Мы ведь с тобой всё ещё подельники, ты же не думал, что мы забрали золото себе и пришли мстить?

Уже седеющий Ремелио как-то беззащитно и по-детски кивнул, а Лоуренс ухмыльнулся:

— Не скажу, будто вероятность того, что мы возьмём золото и сбежим, отсутствует. Но, думаю, скорее всего, нет. А если мы не обсудим наши действия в случае успеха, то можем и поругаться потом…

Из горла Холо донеслось что-то похожее на смех. Голова Ремелио затряслась вместе с её пастью.

Лоуренс нервно улыбнулся:

— Итак, я повторю: в случае, если мы успешно доставим золото в город, ты заплатишь нам пятьсот люмионов?

Конечно, Ремелио помнил, сколько на самом деле стоило золото, которое они купили в Рамторе, и его лицо исказило отчаяние:

— Я… Но я… Не могу, это слишком!

— Конечно, я не жду, что ты заплатишь монетами прямо сейчас. Так вот, я веду к тому, что ты мог бы дать долговую расписку.

И тут глава компании Ремелио показал, почему он занимает этот пост, проявив свой ум. Он сразу же понял, о чём говорит Лоуренс. Его лицо исказила боль, он молил о пощаде:

— Но пятьсот… Пятьсот — это слишком!

— Много? Ну что ж, тогда мы возьмём всё, что ты здесь прячешь для ночного побега, и продадим золото кому-нибудь другому. Как тебе такой вариант? — Лоуренс переглянулся с Холо, а потом добавил: — А ещё я могу отдать тебя этому демону!

Холо не любила, когда её называли богиней, но вот «демон», похоже, было ей по душе. Волчица помахала хвостом и довольно зарычала напоказ. Ремелио смертельно побледнел.

Если Лоуренса не обманывали глаза, перед ним был покорный ягнёнок, готовый на всё.

— Вот что я думаю, Ремелио: потерять всё из-за одной ошибки — это слишком. Ведь мы не можем с точностью предсказать падение цены на товар. Поэтому я хочу дать тебе ещё один шанс, а ты уж постарайся. И конечно, я надеюсь, что ты будешь за это благодарен! И благодарность — пятьсот люмионов. Ты создал в этом городе компанию с такой великолепной площадкой! Если смотреть на выплату как на десятилетний труд, то пятьсот люмионов не такая уж высокая цена. Правда?

В ответ на эти слова Ремелио широко раскрыл глаза и заплакал. Возродив свою компанию, он будет выплачивать пятьсот люмионов в течение десяти лет, и это вовсе не абсурдный план. Ведь прибыль торговой компании несравнимо выше, чем доходы странствующего торговца. Возможно, он плакал от мысли, что останется главой компании, что сможет её возродить.

— Так вы напишете долговую расписку? Холо?

Когда Лоуренс позвал Волчицу, она вздохнула, неохотно отпустила жертву и чуть подтолкнула кончиком носа. Лоуренс снял верёвку с рук Ремелио и продолжил:

— Условия будут таковы: ежегодные выплаты в течение десяти лет. В первый год — десять люмионов, в последний — сто. Понимаете?

Это означало, что каждый год сумма выплаты будет расти, и общая сумма составит пятьсот пятьдесят люмионов. Так что процент по выплате был совсем невелик.

Конечно, если компания откроется и встанет на рельсы, ей будет несложно вернуть такой долг.

— Что ж, тогда подойдите к этому столу и напишите.

Ремелио кивнул и, взяв Лоуренса за руку, поднялся. Ноги у него были связаны, поэтому он мелко засеменил.

— А получатель? — спросил он, когда наконец подошёл к столу и обернулся.

Лоуренс с улыбкой ответил:

— Торговый дом Роуэна.

Ремелио жалко улыбнулся. Он понял, что с такими условиями ему точно не отвертеться. Если Лоуренс укажет себя одного как держателя долга, возможно, через несколько лет компания Ремелио наберётся сил и отомстит ему, не оплатив счёт. К тому же Лоуренсу было бы ужасно неприятно каждый год приезжать в Рюбинхайген и требовать свои деньги у компании, которая так с ним обошлась. Да и торговый дом сейчас совершенно обеднел, и, сколько долговых расписок ни возьми, раньше, чем через год, денег не получишь. Долг Лоуренса компании Ремелио будет забыт, а деньги, заработанные на продаже золота, пойдут на вознаграждение Норе и оплату долгов Ремелио. В худшем же случае даже Нора ничего не получит.

Но все эти проблемы можно решить, сделав получателем долга торговый дом, к которому принадлежал сам Лоуренс. Если он сравнительно дёшево продаст это долговое обязательство компании Роуэна, то порвёт все связи с компанией Ремелио и сможет прямо сейчас обратить в деньги десятилетний долг. А отказаться выплачивать долг торговой компании — всё равно что объявить войну другому городу. Торговый дом Ремелио ни за что на это не пойдёт.

— Вы по-настоящему зловещий человек! — ответил Ремелио, держась из последних сил.

— Но не настолько зловещий, как эта Волчица!

Больше всего шутка понравилась самой Холо.

Что ж, оставалось только молиться, чтобы контрабанда прошла успешно.