Уроки Окклюменции

Чудесная победа Хафлпаффа

…Уже по традиции Гарри, после занятий Окклюменцией, в которой он так и не преуспел, судя по словам Снейпа, по причине лени и разгильдяйства, опустил лицо в думосбор. Просмотр воспоминаний получался у него гораздо лучше…

…Господа Мародеры искренне считали, что если они не сделают какую‑нибудь гадость слизеринцам, независимо от того, есть на то основания или нет, то день прожит зря. Но обед давно прошел, уроки закончились, а подловить никого из змеек так и не удалось. Внезапно Сириуса осенило:

— Завтра же контрольная работа по Чарам! Нюниус наверняка торчит в библиотеке. Он и так из нее не вылезает, а перед контрольными вообще там живет, — Сириус заржал, довольный шуткой. Остальные подхватили, не подумав, что им самим неплохо бы подготовиться.

— Что ему делать, кроме как за книжками чахнуть, — хохотнул Сохатый, считавший посещение библиотеки уделом таких, как Снейп, в то время как настоящие парни играют в квиддич и кадрят девчонок.

На том и порешили. Через полчаса четверка Мародеров притаилась в стенной нише в расчете на то, что Снейп пойдет в подземелья по этому коридору, мимо них, это был единственный путь. Еще через четверть часа библиотека закрылась и последний посетитель, которым, как и следовало ожидать, оказался Снейп, вышел, нагруженный стопкой книг, закрывавшей обзор. Он шел медленно, не смотря под ноги из‑за толстенных томов и, запнувшись о растянутую у самого пола магическую невидимую веревку, упал, выронив из рук ношу. Правда, время, проведенное бок о бок с Мародерами, не прошло даром — несмотря на ушибленные локти и колени, Северус моментально вскочил на ноги и выхватил палочку. Но предпринять никаких действий не получилось — из‑за угла послышались чьи‑то шаги и голоса. Не желая быть застигнутыми на месте преступления, четверка гриффиндорцев поспешила ретироваться. Но когда трое уже скрылись на лестнице, Поттер, стоя в дверном проеме, обернулся и запустил напоследок в Северуса, который уже опустил палочку и теперь собирал разлетевшиеся по полу книги, заклятием Коньюктивитус. Затем гадко ухмыльнулся и поспешил к друзьям.

Добравшись до гостиной Слизерина, где его встретили Мальсибер и Эйвери, Северус задался вопросом, как привести себя в порядок. О том, чтобы идти завтра на занятия в подобном виде, с отекшими красными слезящимися глазами, и речи быть не могло. Как назло, зелий, снимающих эффект от Коньюктивитуса, у Северуса в наличии не было — невозможно предусмотреть все. Хотя в последнее время Северусу все чаще приходило в голову, что при таких частых контактах с гриффиндорцами ему нужен небольшой аптечный склад. К мадам Помфри идти не хотелось, зачем выносить на люди последствия очередной стычки, тем более, это не самое страшное, что случалось за время обучения, бывали вещи и похуже. К счастью, Мальсибер пришел на помощь:

— Позови Джимси. Помнишь, того эльфа, который нам помог. Пусть принесет нужные зелья. Они должны быть в запасниках у мадам Помфри. Или у Слага, хотя вряд ли. Тебе же немного совсем надо, закапать разочек и все. Никто ничего и не заметит! Закапаешь, а потом Джимси пусть отнесет все обратно.

Так и сделали. Эльф явился по первому же зову и через несколько минут вернулся с флакончиком капель. Северусу потребовалось по три капли на каждый глаз, так что убыль была практически незаметна, и Джимси отнес пузырек обратно в Больничное крыло.

Глаза стали потихоньку приобретать прежний вид и слизеринцы решили обсудить дальнейшие действия, потому что никто не собирался оставлять Мародеров безнаказанными, тем самым поощряя на новые выходки. Нет, эти гриффиндорцы сами напросились, так пусть теперь и не обижаются, когда их самих выведут из строя!

Матч Гриффиндор — Хаффлпафф должен состояться через неделю. Этого времени Северусу должно было с лихвой хватить на добычу ингредиентов и приготовление зелья. В следующий раз гриффиндорцы хорошенько подумают перед тем, как задирать змеек.

С самого утра Хогвартс гудел, как пчелиный улей. Сегодняшний матч должен был решить, кому достанется Кубок по квиддичу. Гриффиндорцы были в приподнятом настроении, уверенные в своей безоговорочной победе. А хаффлпаффцы хоть и не кичились перед другими, но все болели за свою команду, просто не считая нужным сообщать об этом всей школе.

Снейпу, Мальсиберу и Эйвери опять пришлось прибегнуть к помощи Джимси и в результате свежеприготовленное зелье оказалось аккурат в бокалах Мародеров. Оставалось только ждать. Благо, зелье не имело запаха, и было почти безвкусным, поэтому четверка гриффиндорцев благополучно выпила свой тыквенный сок, абсолютно ничего не заметив. Северус только хмыкнул. Уж он‑то никогда не допустил бы подобного и всегда смог бы обнаружить инородную примесь в бокале. Но Мародеры, очевидно, не считали такие знания достойными внимания, да и Зелья никогда не были их любимым предметом. Сегодня их невежество должно сыграть с ними злую шутку.

Едва начался матч, стало понятно, что с главной звездой гриффиндорской команды, Джеймсом Поттером, творится что‑то неладное. Самовлюбленный идиот, который очень гордился своим умением держаться на метле и не упускал ни одной возможности покрасоваться перед зрителями, сегодня вел себя до странности неуверенно и скованно. Он не только не пытался забросить квоффл в ворота противника, но вообще, казалось, старался совершать поменьше телодвижений, в результате болтаясь на метле, словно куль с мукой. Красно–золотая трибуна возмущенно орала и свистела, но Поттер не обращал на это никакого внимания. Его закадычный дружок Блэк, обычно шумевший и кричавший громче всех, тоже был подозрительно тихим.

Хаффлпаффцы не собирались упускать такую возможность и уже через пятнадцать минут после начала матча вели с существенным преимуществом. Когда объявили перерыв, Поттер первым приземлился и, никого не слушая, покинул поле, так и не вернувшись после окончания перерыва, в результате чего Гриффиндор лишился одного из охотников и играть стало весьма проблематично. Северус с друзьями весело переглянулись: вслед за Поттером с трибун исчезли и остальные Мародеры. Слизеринцы незаметно поднялись со своих мест и направились в замок. Обнаружить Мародеров не составило труда — они не ушли дальше туалета на первом этаже. Стоя у двери, можно было отлично понять, что происходит, не заглядывая внутрь.

— Эти чертовы нарывы у меня по всему телу, — громогласно жаловался Поттер. — Мне больно не только сидеть, а даже стоять. Я еле натянул форму, думал, взвою. Не знаю, что со мной, вроде, ничего такого не ел.

— Просто ужас, — это уже Блэк. — По всему телу эта зараза, только на лице нет, знаете, как будто назло, будто пытка какая‑то, что с виду все нормально, а на самом деле пошевелиться невозможно. Прав Сохатый, ни сесть, ни лечь. У меня нарывы даже на пояснице и на заднице, в туалет лишний раз не сходишь, — добавил Блэк уже тише. — Вы как хотите, а к мадам Помфри я не пойду! Еще чего не хватало, показывать волдыри на заднице. И не только там…

Снейп, Мальсибер и Эйвери, посмеиваясь, пошли в подземелья. Они‑то знали, что зелье, которое выпили Мародеры, чрезвычайно противно тем, что нарывы, появляющиеся после его употребления, крайне болезненны и тяжело поддаются лечению, так что даже если Мародеры и пойдут в Больничное крыло, их «украшение» не пройдет минимум три–четыре дня. А если они послушаются Сириуса, то промаются недели две. Зато, может быть, хоть это угомонит их на время…

Матч завершился безоговорочной победой хаффлпаффцев. Заслуженной победой, потому что они упорно тренировались весь год и прикладывали все усилия для достижения своей цели. Поэтому Кубок по квиддичу перекочевал в кабинет профессора Спраут, а гриффиндорцы потом долго предъявляли претензии к своему охотнику и требовали внятных объяснений, которых так и не получили.

* * *

…Гарри вынырнул из думосбора красный и злой:

— Вы украли победу у Гриффиндора! — выплюнул он Снейпу в лицо, но тот лишь безразлично пожал плечами, показывая, что нисколько не интересуется претензиями Поттера. Мальчишке ничего не оставалось, как покрепче стиснуть зубы — вестись на его нападки профессор явно не собирался. Да и сказать по существу Поттеру, увы, было нечего.

08.05.2012

О гиппогрифах–слизеринцах и гиппогрифах–гриффиндорцах

Авторство Киллера 001

— Поттер, я говорил директору, что в вас нет способностей к столь тонкой науке, как Окклюменция. Что вы мне доказываете раз за разом! Это бесполезно, вы совсем не стараетесь. Что ж, тогда займемся более приятными вещами — прошу на очередной сеанс к думосбору!

В Хогвартсе занимался новый день. В сырых и мрачных подземельях, в спальне мальчиков 4 курса, Северус Снейп, вставший очень рано, торопливо одевался, поеживаясь от холода. Он вчера пообещал после ужина профессору по УЗМС Кеттлберну прийти помочь с лечением поранившегося гиппогрифа. Рассовав по карманам старенькой мантии пузырьки со своим Универсальным бальзамом, которым он теперь снабжал всех хогвартских эльфов и питомцев Кеттлберна, подросток неслышно выскользнул за дверь.

Главные двери были уже открыты — привратник Аргус Филч вставал очень рано. Он как раз находился в вестибюле, возле песочных часов факультетов. Северус мельком глянул на камушки — Слизерин шел почти наравне с Рейвенкло, их догонял Гриффиндор, который как раз накануне выиграл у воронов со счетом 180 — 270. К нему подбежала миссис Норрис и принялась с мяуканьем тереться об его ноги. Снейп засмеялся, нагнулся и погладил ее.

Холодный утренний воздух заставлял идти быстрее и вскоре Северус уже подходил к просторному загону с гиппогрифами, возле которого его поджидал пожилой профессор. На Кеттлберна иной раз было жутковато смотреть — у него не было нескольких пальцев на руках, по поводу отсутствия их среди студентов ходили разные устрашающие слухи — одни утверждали, что их пооткусывали келпи, которых он в молодости пытался отлавливать, дабы создать популяцию в Хогвартском озере, другие — что Кеттлберн очень любил носить кольца на пальцах, но их также любили и нюхлеры, которые разплодились в Запретном Лесу. Хромота профессора объяснялась ушлыми учениками тем, что тот по рассеянности неоднократно наступал на акнерысов, которые обожают кусать магов за ноги.

В общем, насчет своих увечий профессор много не распространялся, любопытных быстро заворачивал волшебной фразой «Десять баллов с Гриффиндора, Хаффлапафа и так далее», а предмет свой знал прекрасно и очень любил, хотя и признавался Северусу, что преподавать становится все труднее, и на его место нужен бы человек посильнее и повыносливее.

— Доброе утро, профессор! Какой из гиппогрифов поранился?

— Ааааа… Здравствуй, Северус, молодец, что пришел, я думал, ты не проснешься так рано.

— Я ведь обещал, да и жалко животное… — ответил подросток.

— В общем‑то, это еще совсем детеныш… Всего 14 месяцев от роду, переднюю ногу где‑то зацепил, рана большая, надо бы смазать и перебинтовать. Ну, давай займемся им!

Они вошли в просторный загон и направились к небольшой группе, состоявшей из четырех особей — трех взрослых и одного небольшого жеребенка серо–серебристой масти со странными и непривычными зелеными, а не желтыми, как у всех гиппогрифов глазами. Кеттлберн и его юный помощник почтительно склонились перед семьей гиппогрифов и те через несколько секунд благосклонно ответили вежливым поклоном.

— Вот, знакомься, черный — Аид, рыжая — Персефона, еще один черный с белым пятном на груди — Уран, а маленький — Протеус, мой любимец!

— Они чудесные! И такие умные! — восхищенно произнес Северус.

— Да, это верно! Гиппогрифы одни из самых умных волшебных животных! Очень гордые и независимые создания, доверяют только добрым и умным магам. Они чувствуют эмоции и понимают слова по их звучанию и тембру — уж враждебность или оскорбление сразу различат и поймут. И не простят обидчика. И они чувствуют, когда их боятся. Так что тебе нужно быть хладнокровным и спокойным, чтобы твой страх и недоверие не раздражали их.

Северус опустился на колени и осторожно протянул руку к пораненной лапе. Протеус склонил голову, внимательно разглядывая его и вдруг осторожно ткнул подростка мощным клювом в щеку. Тот засмеялся и с облегчением взялся на работу: осторожно очистил рану от мусора, и, наложив толстый слой бальзама, наколдовал магические бинты, плотно обвившие покрытую перьями переднюю ногу.

— Молодчина, Северус! Очень аккуратная и профессиональная работа! Может, мне рекомендовать тебя на свое место по окончанию Хогвартса? — предложил, довольный результатом, Кеттлберн.

— Нет, сэр, спасибо, но я собираюсь поступать в магический Оксфорд или Сорбонну. Попытаюсь выиграть грант, у меня есть на уме несколько зелий, которые надо разработать и сварить, а потом предоставить на суд приемной комиссии, может, получится, потому что таких денег на учебу у меня нет…

— Ну да ладно, но если что — обращайся, буду пока держать место для тебя, — пообещал профессор. — А сейчас, 20 баллов Слизерину за отличную работу и увидимся сегодня на уроке, Северус!

После обеда слизеринцы дружной толпой направились к большой лужайке неподалеку от Запретного Леса.

— Фу, сегодня Уход с грифами, — проворчал Мальсибер. — И какого баньши МакГонагалл вечно ставит нас с Гриффиндором, почему не с Рейвенкло? Мы с ними никогда не конфликтуем так, как с этими недоумками. Держу пари, сегодня на уроке они опять что‑нибудь выкинут, и будет очередная потасовка, как на прошлом уроке, когда они вымазали нашим девчонкам волосы в слизи флоббер–червей. И нам же еще и попало, когда мы попытались заступиться и заклясть их! Где справедливость? В тот раз не мы первые начали! Но все равно, слизеринцы всегда и во всем виноваты, а все почему? Потому что, видите ли, нам всем прямиком дорога в Пожиратели… А я, может, сразу после Хогвартса пойду учиться у гоблинов изготовлению артефактов? Но не доказывать же это всем и вся!

— Ладно, Терри, не ворчи! Все равно же им ничего не докажешь! Они‑то всей толпой отправятся поступать в авроры, а кто не аврор — тот однозначно не крут, а если еще и со Слизерина… ну сам знаешь.

Четверокурсники, разговаривая, подошли к месту проведения занятий.

— Сегодня мы изучаем гиппогрифов. Они относятся к cложным существам категории ХХХ[1], поэтому будьте предельно осторожны и внимательны и слушайте все, что я вам говорю! Разбейтесь на пары и выберите себе по особи, подходите медленно и спокойно, на расстоянии 5–6 футов остановитесь и низко поклонитесь, глядя гиппогрифу прямо в глаза — ни в коем случае не отводите глаз! Если гиппогриф ответит, смело подходите, если нет — осторожно отступайте назад! Не говорите громких и оскорбительных слов в их адрес и не бойтесь! Начали! — скомандовал профессор. — Мистер Снейп, вы будете опекать вот этого серого жеребенка.

Снейп кивнул и смело вошел в загон. Протеус встрепенулся при виде него и радостно захлопал огромными крыльями, осторожно наступая на раненную лапу.

Остальные ученики, разбившись на пару и тройки, разбрелись по загону, выбрав себе понравившихся животных и пытаясь установить с ними дружественные отношения. Мародеры облюбовали себе, конечно же, самые большие и красивые экземпляры — Аида и Урана. Деметра раскланивалась с Лили Эванс и Мери Макдональд. Северус исподволь наблюдал за четверкой гриффиндорцев, потому что всегда ожидал от них гадости и его ожидания почти всегда оправдывались. Странно, но Уран не захотел поклониться Люпину и Петтигрю, он фыркал и косился на них огромным желтым глазом, недовольно переступая когтистыми лапами, покрытыми блестящими черными перьями. Гриффиндорцы поспешно попятились и отошли к преподавателю.

Поттер с Блэком восхищенно гладили невозмутимого Аида по груди, не доставая до головы, а тот, судя по его недовольному виду, вовсе не жаждал поглаживаний, свысока глядя на человеческих детенышей.

— Лили, Лили! — громким шепотом позвал Северус, которого Протеус подталкивал головой, побуждая продолжать почесывания его макушки. — Иди ко мне, Протеус тебя не тронет! Смотри, какая у него красивая масть!

Лили, оставив подружку, подошла к другу и, поклонившись гиппогрифу, тоже стала поглаживать его и ворковать над очаровательным существом. Черная и рыжая головы склонились друг к другу, послышалось приглушенное фырканье и хихиканье.

Поттер вот уже несколько минут, прищурив глаза, ненавидяще наблюдал за парочкой. Наконец он не выдержал.

— Эй, Сопливус, смотри, как бы тебе ноги не отдал твой питомец! Как раз в вашем вкусе — тварь слизеринских цветов — серое с зеленым, как на заказ!

А кто же счастливые родители этого убожества? Мне очень любопытно, какого же цвета они? И, ах, у него лапка больная! Жаль, что не обе!

Лили нахмурилась и велела Поттеру заткнуться.

— А ты, Эванс, до каких пор ты будешь якшаться с этим сопливым ничтожеством? Ты гриффиндорка, ты даже близко не должна подходить к этому, этому… будущему Пожирателю! Он же просто мерзкий, отвратительный слизеринец! — Поттера уже несло и заносило, но остановиться он не мог — злоба захлестывала его, а вид стоящих рядом Лили и Снейпа доводил до белого каления. Он не замечал, что окружающие молча смотрят на него.

Внезапно Протеус вскинулся на дыбы и заметался, беспорядочно кружа на месте и размахивая крыльями, Лили с Северусом были повалены на землю и с трудом увернулись от задних ног с копытами. Кеттлберн подбежал к испуганному гиппогрифу и с трудом успокоил его, накладывая на того усмиряющие заклятья. Затем помог подняться испуганным подросткам. Пока он приводил их в порядок, очищая их мантии от грязи, сзади раздался шум и крик — это Уран и Аид злобно наступали на Поттера с Блэком, толкая их мощными клювами и бросая друг к другу огромными крыльями как мячики. Подростки пытались вырваться, но каждое их движение блокировалось — удрать не удавалось.

Наконец, они были загнаны в угол загона и расправа, казалось, была неминуема, если бы не преподаватель, отвлекший животных с помощью лакомства в виде тушек кротов и хорьков. Напуганные, дрожащие и местами поцарапанные горе–герои проскользнули между бревнами ограды на четвереньках и повалились на траву, не веря, что опасность миновала.

Разъяренный Кеттлберн тут же послал Патронуса–Гризли к МакГонагалл с просьбой немедленно подойти к месту урока. Осмотрев несчастного жеребенка, он обнаружил несколько игл дикобраза, впившихся в спину гиппогрифа. Оказалось, что Блэк, сперший их на уроке у Слагхорна, заклинанием заставил иглы вонзиться в кожу, с целью напугать Протеуса, и надеясь, что тот взбесится от боли и затопчет Снейпа. То, что рядом стояла Лили, его не очень волновало. Все улики были предоставлены МакГонагалл, которая, поджав губы, вынуждена была снять с хулиганов по 50 баллов за срыв урока, неуважение к преподавателю и гиппогрифам и попытку покушения на студента другого факультета. Кеттлберн, кроме прочего, назначил еще две недели отработки у себя убирать навоз вручную.

Ревнивая выходка Поттера и его подельника Блэка обернулась против них самих — гриффиндорцы в кои‑то веки солидарно не разговаривали с ними, раздосадованные потерей ста баллов, с помощью которых они надеялись все‑таки получить Кубок школы.

Снейп в течение недели ходил к Протеусу, старательно ухаживая за ним и к концу лечения удостоился от стаи великолепных черных, рыжих и серебристо–серых перьев в подарок, которые прекрасно держали чернила и стоили весьма недешево в магазине канцелярских принадлежностей в Хогсмиде.

…Поттер вынырнул из думосбора, насупленный и хмурый. Он поверить не мог, что гиппогрифы могли так поступить с его обожаемыми отцом и крестным. Ведь на третьем курсе эти создания вовсе не жаловали Малфоя и слизеринцев, а тут… Странные все же существа, совсем не разбираются в людях! Разве можно доверять и дружить со слизеринцами?

Вера Поттера в гиппогрифов сильно пошатнулась. А мама? Как она могла стоять и смеяться вместе с противным профессором. Из‑за него и она чуть было не пострадала! Вот зачем ему нужно было звать ее к себе? И Гриффиндор опять потерял кучу баллов — понятно, почему они не могли завоевать Кубок школы — все из‑за этого Снейпа…

Профессор, читавший все его мысли по физиономии, даже не утруждаясь Легиллименцией, скептически усмехался.

— Не знаю, как вас учил Хагрид, Поттер, но в наше время гиппогрифы были более разборчивы и пристрастны, если вы понимаете, о чем я! А теперь марш в Гриффиндорскую Башню! И занимайтесь! Окклюменция — не такая простая наука, как Уход за Магическими животными, а я — не Хагрид, и плясать вокруг вас не стану!

И Гарри, обиженный на всех гиппогрифов Запретного леса, поплелся к своим друзьям.