Уроки Окклюменции

Две Сектумсемпры

— СЕКТУМСЕМПРА! — бешено взмахнув палочкой, взревел с пола Гарри.

Кровь выплеснулась из лица и груди Малфоя, словно их рассекли удары невидимого меча.

Х–Х-Х

Гарри Поттер, еле передвигая ноги, направлялся на отработку к профессору Снейпу.

После происшествия с Сектумсемпрой его долго пилила деканша, которая объяснила, что его не выгнали из школы только чудом (а вернее, благодаря заступничеству Дамблдора, конечно же), и потому она считает ежесубботнее взыскание до конца года у профессора Снейпа вполне справедливым.

Гарри и сам понимал, что спасло его только чудо, поэтому не сильно роптал, его только беспокоил предстоящий квиддичный матч.

Вот и знакомая дверь кабинета в подземельях. Последний раз он был тут в конце пятого курса, сразу же после смерти Сириуса. И тогда же он последний раз увидел в думосборе воспоминание Снейпа о бесконечных проделках отца и крестного. Помнится, он еще подумал после отработки, что гуляние по ночному лесу вопреки строжайшему запрету и падение в яму так и не привели в чувство крестного. Как на каникулах рассказывал Сириус, Джеймс немного задумался после того случая, и перестал шалить и нарываться, тем более, что Эванс тогда сдала позиции и весьма недвусмысленно намекнула, что не против возобновления ухаживаний за ней. Так что отец был занят делом. Сам же Блэк увлеченно рассказывал, что Лили вырвала у них обещание не трогать Снейпа, и они торжественно пообещали, что никогда не станут его задевать при ней. Почему‑то умная Лили пропустила мимо ушей эту оговорку, и посему ничего не мешало им доставать слизеринского выскочку, когда Лили не было рядом — таким образом, и Эванс была довольна, и они своей клятвы не нарушали, как бы. Когда же Гарри с любопытством спросил, всегда ли они побеждали Снейпа, Сириус вдруг угрюмо замолчал и перевел разговор на другую тему.

Гарри постучал в дверь, которая тут же отворилась. Он осторожно вошел и первое, что он увидел — знакомый каменный директорский думосбор.

«О нет!» — тоскливо подумал несчастный гриффиндорец, в памяти которого разом всплыли все нелестные и неприятные эпизоды, которые его заставлял просматривать сальноволосый мерзавец.

— Да–да, Поттер! Вы угадали, давно вы не просматривали воспоминаний о своих дражайших родственничках, — саркастично вымолвил зельевар. — Как всегда, сначала вы просмотрите воспоминание, а потом — отработка! Может быть, после этого эпизода вы, наконец, задумаетесь, к чему приводит неосмотрительность, наглость, самоуверенность и игнорирование приказов старших!

К думосбору!

…Юный Снейп сидел в пустом заброшенном кабинете неподалеку от класса Трансфигурации. Он теперь не занимался в общей гостиной Слизерина, а предпочитал уединяться в каком‑нибудь пустом помещении, накладывая Сигнальные Чары, чтобы успеть схватить палочку при постороннем вторжении. После пятого курса он постоянно был начеку. И хотя его друзья и поставили Мародеров на место и по школе долго еще гуляли скабрезные колдофото с голыми гриффиндорцами, постепенно насмешки поутихли, тем более, Мародеры неожиданно выбрали несколько неординарный способ на них не реагировать — они ржали и гоготали над самими собой, нисколько не стесняясь голых задниц, тем более, на колдографиях их копии стыдливо прикрывались ладошками, якобы в смущении… Посему разглядеть истинные размеры было невозможно, и соответственно, общешкольного позора не вышло. Таким как Мародеры все было нипочем.

Так что после этого они взялись за Северуса еще ожесточеннее, с той лишь разницей, что ловили его где‑нибудь в заброшенном крыле замка и без свидетелей, хотя Снейп не думал, что Лили заступилась бы за него повторно — они рассорились навсегда. Но так было даже лучше — если он проигрывал, она этого не видела, а ведь именно ее заступничество было хуже всего.

Но теперь он был всегда начеку — ставил незаметные Ловушки, Сигналки и Оповещалки еще за пятьдесят–сто футов до его местонахождения. Таким образом, ему удавалось почти всегда подготовиться к нападению Мародеров, которые появлялись как из‑под земли. То ли они в совершенстве владели Дезиллюминационными Чарами, то ли у них была дорогущая и редкая мантия–невидимка. Одно из двух.

Вот и сейчас, он надеялся, что тут уж его никто не потревожит, потому что из‑за стычек и последующего лечения в Больничном крыле он не мог нормально готовиться к экзаменам, а по предмету МакГонагалл у него всегда были проблемы, вероятно из‑за того, что суровая гриффиндорская деканша никогда не делала ему поблажек, даже если он пропускал ее занятия по уважительной причине. Скорее всего, она терпеть его не могла из‑за баллов, которые ей приходилось снимать со своих любимчиков, ведь теперь их причастность проверялась стандартным Приор Инкантатем и сопоставлением травм у Северуса — все было достаточно просто, чтобы доказать их вину. И если раньше Снейп молчал, не признаваясь, кто на него напал и проклял, то теперь он испытывал злорадное удовольствие от того, что Гриффиндор плелся на последнем месте.

Прекратить же травлю Поттер и Ко уже не могли, потому что гонор и самолюбие не позволяли оставить последнее слово за врагом.

Вот и сейчас, Сигналки слабо прозвенели, оповещая о том, что кто‑то идет по коридору.

Северус выглянул за дверь — по каменному полу прошмыгнула жирная серая крыса. Он успокоился и зашел обратно в класс — Чары среагировали на усатую тварь. Повернувшись к столу, за которым он занимался, Северус остолбенел — все его конспекты, записи и учебники были разорваны в клочья. Затем вспыхнуло пламя. Кто‑то поджег пергаменты невербальным Инсендио.

— Научились, твари! — заорал он.

В ответ ему раздался ехидный смех. В огромном классе было невозможно отследить противника под мантией. Пока Северус наугад бросался Петрификусом в разные стороны, его самого больно задело Флагелло, оставившим широкий красный рубец на руке, потом окатило ледяной водой.

Разом нахлынувшая злоба и боль от ожога внезапно натолкнули на нахождение решения. Он прищурился и выпустил из палочки во все стороны слабый раствор сепии. Чернильная жидкость моментально обрисовала в воздухе размытый силуэт, по которому разъяренный Снейп ударил невербальной Сектумсемпрой. Вражеский лазутчик сдавленно крикнул и тяжело упал на грязный пол, заливая его потоками крови, которые, казалось, лились ниоткуда.

Слизеринец подошел и сдернул серебристую тряпку. Перед ним предсказуемо лежал Поттер, который ненавидяще смотрел на него, пытаясь зажать рукой огромную зияющую резаную рану на груди, переходящую на живот. Кровь хлестала во все стороны. А Северус смотрел, упиваясь и не чувствовал ничего, кроме чистой ненависти и удовлетворения при виде поверженного врага, который вместе с товарищами превратил его школьные годы в ад.

Опять зазвенели Оповещающие Чары и в класс ворвался Блэк. Снейп моментально взял его на прицел палочки, но тот бросился к валяющемуся дружку и принялся лихорадочно его ощупывать, пачкаясь в крови и соплях, которыми он обливался, завывая от ужаса. Вовсе не этого они ожидали, распланировав очередное нападение на Снейпа. Кто же ожидал, что этот придурок разделает Джеймса как убитую свинью!

Блэк выл и причитал, видя, как стремительно белеет лицо закадычного друга. В отчаянии он кинулся по полу к Снейпа и вцепился в его мантию.

— Сделай что‑нибудь, он же умирает! — хрипел он, комкая в окровавленных руках подол черного одеяния врага.

— А мне‑то что? — равнодушно вымолвил Снейп, который вдруг почувствовал полнейшую апатию и опустошенность, как будто и из него вытекала жизнь, как из Поттера. Хотелось сесть или лечь и лежать, не вставая и не двигаясь, пока не умрет.

— Как что, как что? Ты что, в Азкабан сесть хочешь? — испуганно уставился на него круглыми глазами Блэк. — Это же Темное заклятье!

— А ты что, такой специалист в Темных искусствах? — саркастически спросил Северус.

— Пожалуйста, сделай что‑нибудь! Клянусь, больше такого не повторится! Мы все будем от тебя держаться подальше! — заорал вконец перепуганный Блэк, на руках у которого Поттер начал дергаться в конвульсиях.

Снейп наконец стряхнул с себя сонное оцепенение. Придя в себя, он огляделся и усмехнулся, увидев залитый кровью пол и забрызганные стены.

Затем быстро подошел к телу и, оттолкнув скулящего от ужаса Блэка, нараспев начал читать контрзаклятье к Мечу, водя палочкой вдоль раны. На глазах у ошарашенного Сириуса, кровь начала собираться с пола обратно в тело Поттера. Рана затягивалась буквально на глазах, становясь розовой полоской. Вскоре перед ним лежала аккуратно заштопанная тушка Джеймса, который натужно закашлялся и попытался подняться с пола.

Блэк потащил очухавшегося друга вон из класса, перед этим клятвенно пообещав Снейпу, что о случившемся никто никогда не узнает.

Таким образом, Северус избежал исключения из школы, хотя на тот момент ему было абсолютно все равно, что будет с ним, так ему все осточертело.

В тот момент он также понял, что может убить. И это окончательно утвердило его в принятом недавно решении…

— Так что, мистер Поттер, вы что‑нибудь вынесли из просмотра этого воспоминания?

— Я… я… профессор Дамблдор просил меня оставить подозрения насчет Малфоя, но я не послушал его… сэр… — промямлил удрученный и напуганный увиденным Гарри. Со стороны действие Сектумсемпры казалось еще ужаснее и кровавее, хотя и в туалете Плаксы Миртл, когда он стоял в кровавой луже, ему хватило впечатлений от собственной жестокой несдержанности.

Ведь, в конце концов, он же шпионил за Малфоем, точно так же как его отец под мантией–невидимкой выслеживал Снейпа и устраивал тому гадости. И это после того, как в начале года он уже попался на шпионаже за Драко и отделался тогда сломанным носом.

И после увещеваний профессора Дамблдора, что все под контролем…

И вот это происшествие, когда он чуть было не убил своего сокурсника, точно так же, как Снейп на седьмом курсе чуть не убил его отца. Их обоих должны были бы исключить вообще из Хогвартса.

Чего он добился, следя за Малфоем? Все равно он не смог предотвратить ни покушение на Кэти, ни отравление Рона. Даже Дамблдор этого не смог.

А сам он вчера чуть не превратился в убийцу. Это было страшно. Никогда Гарри не думал, что может так ненавидеть и стремиться убить в порыве слепящего белого гнева.

Впервые он задумался, что не зря Снейп называет гриффиндорцев необузданными слепыми безумцами, которые сначала делают, потом думают, а ведь Малфой, скорее всего, умер бы, не подоспей вовремя зельевар.

Ему простили попытку убийства ученика, но простили бы ему само убийство? Да, Люциус сидел в Азкабане, но ведь мать Драко была на свободе, а после стычки с ней в магазине мадам Малкин Гарри понял, что она не остановится перед тем, чтобы требовать для убийцы единственного сына смертной казни. И неизвестно, смог бы его тогда защитить Дамблдор? Хватило бы его влияния, пошатнувшегося после пятого курса, когда его лишили многих магических регалий и поста Председателя Визенгамота?

Так что он должен… благодарить Снейпа?

За то, что тот постоянно рядом и всегда выручает и вытаскивает его из передряг, в которые Гарри зачастую влипает по собственной вине???

— Cпасибо вам, профессор Снейп, сэр… — тихо прозвучало в гулкой тишине класса.