Сердце черного замка (СИ)

Глава 8

— Хозяин! Ри! — Аэрн никогда не называл его по имени, тем более сокращенному. Бывало, позволял себе “мальчик” по юности, но с тех пор, как Риэрн стал полноценным хозяином леса, бросил фамильярничать. Первое время это казалось дикостью, как никак в некотором роде Аэрн все еще оставался его предком, родоначальником целой династии. С другой стороны, что в нем осталось от предка? Разум? Душу его выпила тьма, как случалось со всеми, чье Сердце раньше супруга уходила за грань. Все так, Сердцем замка всегда выступала девушка. Жена хозяина, способная вытеснить из наполненной тьмой души холод. Чистое сердце, без гнили и злобы — залог того, что тьма не возьмет верх над душой хранителя и не превратит его в чудовище, вроде тех, что лезли без разбору из разлома, стоит только чуть ослабить контроль и хватку.

Когда прапрабабка умерла, первый хранитель разлома отдал себя в качестве сосуда, став вечным слугой в замке, его живым воплощением. Построенный на источнике, он жил и исполнял волю хозяев, был почти частью семьи: мог своенравно не открыть двери, обидевшись, но все же слушался приказов господина. Никто здесь не смел перечить хозяину тьмы.

— Марта… цветок! — пришедший порталом, Аэр все равно, казалось, запыхался и теперь никак не мог отдышаться, захлебываясь словами. Риэрн понял сразу, подскочил с места, уронив стул. Спинка ударилась о пол и даже настил ковра не смягчил падения, раскатом удара отлетев от стен.

— Идиотка! — маг открыл портал и уже через секунду был в оранжерее. Марта, бледная, как будто не живая, лежала на скамье. Светлые волосы почти полностью закрывали лицо. Белая совсем рука, оказалась ледяной, куда более холодной, чем даже его собственная. Хватая промерзшие девичьи пальцы, Ри задел ладонью бутон. Замер на долю секунды в неверии, сморгнул растерянно и ошарашенно.

“Не может быть. Просто не может быть. Как такое могло произойти?”.

Раздумывать над этим Риэрн не стал. Как бы ни был важен вопрос самой даже возможности появления цветка, жизнь девушки вырастившей его казалась куда более значимой. Подхватив Марту на руки, маг прижал ее к себе, едва различая поверхностное, дрожащее дыхание. Жива, дурочка. Все еще жива!

Эта мысль теплом отдалась где-то в груди, отгоняя черноту. Когда в последний раз он вообще ощущал тепло внутри?

Шагнув в марево портала, Риэрн опустил Марту на ее заправленную кровать.

— Я же велел не переусердствовать, глупая селянка! — зло рыкнул он, но в голосе кроме злости отчетливо сквозило беспокойство. Отправляя девчонку кормить луноцвет своей силой, Риэрн понимал, что все идет именно к такому исходу. Цветку требовалось куда больше, чем длина одной человеческой жизни. Даже здоровая долгожительница не смогла бы вырастить его вот так запросто. Что уж говорить о щуплой девчонке, никогда не доедавшей свою порцию ужина. Маг покачал головой, накрыв Марту одеялом. Велел шкафу выдать еще два и накинул поверх. Лицо ее оставалось бледным, ресницы неподвижными, а губы сухими. Риэрн сел на край кровати, склонил голову, ругая себя, что позволил злобе и обиде взять верх, ушел, бросил ее там одну, зная, что делать этого ни в коем случае нельзя. Марта была слишком настойчивой, упрямой и так отчаянно желалала получить цветок, что очевидно не собиралась себя жалеть. Что стоило ему остаться или забрать ее, велев прекращать. Нет же. Психанул, как мальчишка.

Риэрн не умел лечить. Слишком черно было внутри, чтобы созидать и спасать. Слишком рано познал он вкус смерти, вынес собственноручно приговор живому, чтобы теперь возвращать в мир живух людей, что оказались на грани. Кто пойдет на зов убийцы? Там, у самой границы жизни, сразу понимаешь, кто чего стоит. Марта и без того не слишком его жаловала. Боялась, потом презирала. Даже и думать нечего, что откликнется, вздумай он звать ее назад. И все же… У нее ведь осталась мечта.

Риэрн нашел в ворохе одеял неподвижную ладонь. Какой теплой она казалась еще недавно, прижатая к его груди, какой мертвенно-холодной была сейчас.

“ТЫ убил ее, Ри. ТЫ убиваешь все, к чему прикасаешься. Все, что хоть немного тебе дорого”.

Бездна. Неужели это правда? Неужели дурная эта девчонка умудрилась стать ему небезразличной и теперь именно за это платит такую высокую цену.

“Нет-нет. Все не так”.

“Все так, Ри. Она вырастила цветок. Ты знаешь, что это означает”.

Он знал. Сжав окоченевшие будто бы пальцы, принялся перебирать их, поглаживая. Утешаясь скорее сам, чем надеясь, что Марта ощущает его прикосновение. Может она вернется хотя бы затем, чтобы потребовать убраться прочь из ее комнаты и не сметь ее трогать? С нее бы сталось. За всего сутки знакомства Риэрн успел выяснить, что в хрупком теле удивительно сплелись невероятная сила духа, отвага и безграничная почти преданность тем, кто удостоился хоть маленькой каморки в огромном, без сомнения, ее сердце.

— Ты вырастила цветок, Марта. Слышишь, — под тихий, едва различимый в тишине комнаты голос, магия стекала с пальцев, ища во тьме небытия ушедшую по дороге к вечности девушку.

— Всего лишь хрупкий бутон. Он погибнет без тебя. Слышишь? Ты не можешь вот так все бросить. Отдать так много и сдаться сейчас, когда уже почти победила. Как же твоя мать? Ты так хотела ее спасти. И доказать мне, что цветок будет. Докажи, Безда! — голос стал крепче, злость и отчаяние вырывались из груди, хриплым стоном. — Вернись, закончи начатое, забирай свой проклятый луноцвет и убирайся отсюда! Слышишь! Убирайся из моего замка и моего леса. Я устал от твоего присутствия, от упрямства твоего и глупости. От холодных глаз, кусающих каждый раз, когда ты поднимаешь взгляд…

Рука ее оставалась неподвижной. Риэрн всматривался в лицо, желая увидеть хоть что-то, малейший проблеск света и тепла и не видел ничего, кроме синюшной бледности. Хуже того, он не чувствовал ее, не мог дотянуться до ее сознания, не мог поделиться с ней силой. Ничего не мог. Опять. Вдруг вернувшись разом в самый страшный день своей жизни, он ощутил себя мальчишкой, растерянно глядящим на почерневшие руки.

— Это магия смерти, Ри. Убийство оседает на коже, — глядя как сын трет ладони, желая отмыть их от черной паутины, печально поясняет отец. — Эти следы нельзя отмыть, они впитаются в душу и тогда пропадут с рук, но внутри остаются навсегда. Плата за отнятую жизнь. Чернота растет и захватывает все больше пространства. Смерть никогда не насытится, сынок. Ей вечно мало.

Откинув одеяло, чтобы видеть сплетенную с рукой Марты ладонь, Ри ощущал себя так же, как тогда. Виноватым. Всесильным почти магом, чья сила ничего на самом деле не стоит, потому что не умеет главного — спасать тех, кто тебе дорог. Он и себя-то спасти не смог, где уж замахиваться на других.

А Марта все лежала, не шевелясь. Риэрн замер, прислушиваясь к ее дыханию, радуясь уже тому, что девушка все еще дышит. Значит ли это, что она борется? Где-то там, далеко отсюда, на самом краю между быть и сгинуть? Одна против черноты. Ри хорошо знал, как тяжела эта битва и как сложно выйти из нее победителем. Светлая и теплая душа Марты могла бы справиться, но не теперь, когда последние ее силы отданы цветку, а свет души сияет с лепестков, озаряя собой, наверняка, все пространство оранжереи.

Если бы цветок успел распуститься, набрал достаточно силы, то уже через пару дней громкое обещание Марты могло сбыться. Все растения тоже сбросят с себя черноту и проснутся. Но для этого им нужны тепло и свет. Очень много света и тепла, которого этот замок давно не знал. Застывший во времени, погрязший в черноте и холоде. Как личинка в янтаре.

Марта открыла глаза. Из окна по левую сторону кровати на подоконник уже падал свет.

“Странное дело, вроде бы замок стоит посреди черного, непролазного леса, вокруг огромные деревья, а свет как-то да попадает в окна”, - подумала девушка, не сразу сообразив, что находится вовсе не там, где помнит себя последний раз. Она же была в оранжерее. Второй раз за сутки переместилась, будучи без сознания, в свою комнату. Правда, теперь осталась одетой, как была в платье. Под тремя одеялами отчего-то. Прохладно, конечно, слегка холоднее обычного, но не три же пледа поверх уличной одежды! И кому только в голову пришло? Борясь с тошнотой и головной болью, Марта повернулась, медленно, чтобы не расплескать студень, качавшийся под костями черепа. Никогда еще она не ощущала так ясно все содержимое своей головы. А мама говорила, что пустая голова-то. Вот ничего подобного — полнехонька.

На стуле рядом с кроватью сидел маг. Резко дернувшись, Марта вскрикнула и тут же пожалела о несдержанности. Перед глазами поплыло. Маг открыл глаза, видимо, задремал. С какой, спрашивается, стати в ее комнате? У ее постели? Да еще и сидя.

— Что ты здесь делаешь?

Вместо ответа Риэрн тряхнул головой, разгоняя сон, сфокусировался на лице гостьи, будто она призрак, как минимум. Нахмурившись, протянул руку, коснулся лба. Марта дернулась, желая избежать касания, но холодные его пальцы все равно успели мазнуть по коже.

— Теплая, — озадаченное лицо тронула улыбка. Марта аж задохнулась от неожиданности. Неуверенная, какая-то нелепая даже, будто улыбаться — это как выучить тридцать две фигуры Этонского вальса и маг сдался на первых па. Улыбка ему шла, даже при условии, что нахмуренные брови и мутный, ошалелый взгляд добавляли образу налет легкого сумасшествия.

— Ты чуть себя не убила, дурочка! — тут же взвившись, мужчина поднялся на ноги, глядя на нее осуждающе-грозно. Нависая, как надзиратель над пленницей (хотя пленницей ведь и была в этом доме, разве нет?), сверлил недобрым взглядом. — Я велел не увлекаться, и что?

— Что? — искренне не понимая, с чего весь этот спектакль с нотациями, будто ей пять лет, Марта иронично выгнула бровь, вдруг вновь ощутив в себе силы противостоять ужасному характеру местного хозяина.

— Чуть не убила себя, вот что! — рявкнул Риэрн. И так зло это прозвучало, что Марта сжалась под своими тремя пледами, притянув крайний к груди.

— Ты сейчас зол, что кто-то посмел ослушаться или от того, что все-таки выжила? — аккуратно уточнила она, чтобы понимать, от какого обвинения защищаться. Уставшая, она вообще предпочитала бы не спорить, а просто полежать. В тишине и покое. Без свидетелей и непрошенных советов.

Маг молчал, продолжая сверлить ее взглядом. Потом вдруг тяжело втянул воздух так, что грудина раздулась раза в два, и снова сел на стул. Хотелось напомнить, что она не приглашала остаться, но технически, весь дом принадлежал магу, так что пришлось прикусить губу и ждать, что еще он хочет ей сообщить. Очевидно, что хочет ведь.

Позже Марта станет задаваться вопросом, почему в этот момент не ощущала перед магом страха. То ли просто уже устала бояться, то ли та сцена в оранжерее, то как он смотрел на нее со странной примесью надежды и тоски в глубине темного зрачка, поменяли ее отношение. Она же себе напридумывала еще всякого и даже плакала из-за него-убийцы.

“Оранжерея! “ — Уход мага — последнее, что она помнила. Значит, там что-то случилось, что она снова лежит в кровати.

— Ты опять меня выключил? — недобро прищурившись, уточнила девушка. Риэрн продолжал смотреть куда-то в стену, даже не повернувшись.

— С этим ты, как выяснилось, успешно справляешься сама, — буркнул он, с язвительным хмыком. — Ты вырастила бутон, Марта. И отдала ему слишком много сил. — маг резко развернулся, уставившись черным, затопленным холодом взглядом в ее зрачок. — ТЫ МОГЛА УМЕРЕТЬ, ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ ЭТО, ГЛУПАЯ СЕЛЯНКА?!

Марта опасливо отодвинулась чуть дальше от мужчины, хотя злой его крик не пугал совершенно. Не было в нем угрозы. Или казалось, что не было.

— Цветок? Значит цветок появился? — от этой новости в груди расцвела надежда, затоптанная словами Риэрна и его слуги, растерзанная реальностью увиденного в оранжерее. И свет этой надежды разливался внутри, согревая в самом деле озябшую душу. — Я хочу его увидеть! Отведи меня! — оживившись, Марта откинула одеяла, спустив ноги на пол. В голове снова заколыхалось желе. Поморщившись, девушка сконцентрировалась на подсвечнике напротив, чтобы как-то выравнять качку всего кругом.

— Даже не надейся. Ты останешься в кровати, пока не наешься сил, — не пошевелившись, маг все так же сидел на стуле, чуть склонившись вперед. Правда теперь смотрел ей на руки, которыми Марта отчаянно цеплялась за край кровати, чтобы та не шаталась, как лодка в шторм.

— Да какая тебе разница?! — вполне справедливо возмутилась Марта.

— Ты не можешь идти — это раз, ты слишком слаба — это два.

Все так, но отчаянно хотелось увидеть цветок своими глазами, убедиться, что она в самом деле смогла. Вопреки неверию мага и скептицизму Аэрна смогла! Она победила! Марта закусила губу, чувствуя, что вот-вот расплачется от облегчения и обиды.

— Пожалуйста… Мы же все равно используем портал, — это ведь просто раз и все. — И ты всегда держишь меня при перемещении. — она смотрела с такой надеждой, что Риэрн все-таки сдался.

“Как странно, злой, спятивший отцеубийца отчего-то проникся просьбой и пожалел проблемную, совершенно ненужную гостью”, - отметив, что над этим стоит все же подумать позже, Марта протянула руку, коснувшись сложенных в замок ладоней мужчины, будто призывая открыть уже портал и отправиться смотреть на луноцвет.

Риэрн обреченно-осуждающе вздохнул, вздрогнул от ее прикосновения, замер на какое-то время. Марта ждала, считая секунды и мысленно упрашивая то ли мага, то ли Высшие силы.

“Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста”.

Она просто не могла до конца поверить, что справилась, пока не увидит цветок сама, не тронет его пальцами.

— Ты даже близко к нему не подойдешь, Марта. Ясно? — будто прочитав ее мысли, процедил маг и пришлось пообещать, что так и будет. Что останется стоять подле него, крепко держась за руку и ни за что на свете не приблизится к луноцвету даже если тот начнет гнить у нее на глазах. Конечно, в случае последнего она непременно нарушит данное слово, но магу об этом не обязательно знать, правда?

Оставшись доволен полученными заверениями, он все же открыл портал и через мгновение Марту ослепило ярким сиянием бело-желтого цвета.

Бутон в самом деле напоминал по форме луну. Тонкий, загнутый полумесяцем, он горел звездой, освещая едва не половину, погруженной в полумрак предрассветного часа оранжереи. Побеги растения, полностью очистившись от черных струпьев и паутины, казались теперь сильными и вполне жизнеспособными.

— Какой красивый, — прошептала Марта, завороженно глядя на цветок, попыталась сделать шаг вперед, но крепкая рука мага удержала. Обернувшись она поймала строгий, укоризненный взгляд, потупилась и вновь повернула лицо к свету.

— У меня получилось, — не веря сама себе, прошептала девушка. — У меня получилось…

— Да, Марта, — голос мага казался куда более теплым, чем обычно и намного более живым. — Это невероятно, но у тебя получилось. — Холодные, жесткие пальцы отчего-то чуть сильнее сжали ее руку. — А теперь ты вернешься в кровать и будешь делать, что тебе велят.

Марта напряглась. Неужели теперь пришло время расплаты? Верно, вот же он цветок. А цена была договорная. Марта закусила губу и кивнула, стараясь выглядеть уверенной. Она обещала. Маг сдержал свое слово и ей пора выполнить свою часть сделки. Цветок в обмен на ее тело. И на ее чистоту. Впрочем, об этом Риэрн вряд ли знал.