Разыскиваем маму. Срочно. Том 3

Глава 11. Часть 6

— Я так не думаю, — ответил Даниэль, и я едва сдержала желание шумно выдохнуть от облегчения. — Его Превосходительство — родственник короля. Ему совсем не нужно придумывать какие-то окольные пути, чтобы встретиться со мной. Вот захотел пригласить меня к себе — вас попросил.

Я вздохнула и погладила Даниэля по голове, не в силах выразить мысли словами. Тот, в отличие от того же Алекса, ничуть не сопротивлялся, наоборот, улыбнулся.

— Я думаю, что у нас тебе будет неплохо. Лучше, чем во дворце. И Дитрих...

— Он не станет меня обижать, — кивнул Даниэль. — Иначе бы он не прислал вас и Алекса, а сразу сказал бы, что я должен уехать с ним. Поэтому все хорошо. Как только выяснят, что Виктория ни в чем не виновата, ее сразу отпустят. И она заберет меня.

Я улыбнулась, готовая молиться, чтобы все было и впрямь так, как желал того Даниэль. Поговорив и окончательно убедившись, что мальчишка пришел в норму, я вернулась в свое крыло.

И нельзя сказать, что чувствовала себя прекрасно. Физически — отлично, а вот психологически... Хоть Дитрих мне и говорил, что по уму дети маги отличаются от обычных детей, но слушать логичные и в чем-то жестокие рассуждения из уст детей, которым положено учиться, играться и развлекаться, было почти невыносимо.

Мое настроение не исправил ни Соломон, которого я поймала и бессовестно пообнимала. Кот в первый момент растерялся, но потом то ли смирился, то ли доверился воле случае. Ни дети, которые галдели и явно предвкушали веселье. Ни Франсуа-Доминик, изящно улегшаяся возле моих ног. Ни даже новость о том, что слуги-смотрители выбраны и мы скоро отправляемся домой.

Я лежала в нашей с Дитрихом спальне на кровати и бессмысленно смотрела в потолок, не желая ни есть, ни пить, ни вообще как-то двигаться. Апатия, нежелание делать что-либо, опустошенность. Кажется, на меня навалилось немного больше, чем я могла спокойно пережить. Дурацкий мир! Делали вид, что относились к детям как к сокровищам, а, по сути, воспринимали их едва ли не как инструменты и прикрывались благовидными предлогами.

Нет, я была уверена, что исключений много, даже не так — в большинство своем к детям действительно относились хорошо, но...

Но прямо сейчас мрачные мысли навалились, и я не могла не воспринимать все в черном цвете.

В дверь постучали и, не дожидаясь, пока я как-то отреагирую, вошли.

— Кира, у тебя все хорошо?

Дитрих. Участливый спокойный тон, полный заботы и волнения.

— Не знаю, — честно ответила я. — Я бы хотела, чтобы ты прояснил этот момент.

Дверь закрылась, звуки шагов — и Дитрих присел рядом со мной на кровати. Не пытался прикоснуться или обнять, как он раньше это делал, а молча сидел рядом, ожидая вопросов.

— Даниэль сказал, что кто-то специально подослал к нему родственника, — выдавила я из себя. — И я тоже так думаю.

— Я бы не стал, — вздохнул Дитрих. — Хоть оно так и совпало, но я бы не стал так делать.

— Знаю. Но вопрос в другом. Что с охраной дворца? Разве она не должна быть такой, что и мышь не проберется? Что вообще происходит с детьми? Король же должен их защищать? Я не понимаю. Вы же все взрослые могущественные маги, воины и кто там еще. — я уткнулась в сгиб локтя, не желая больше лицезреть ни потолок, ни Дитриха. — Так почему...

Почему Даниэль задает такие вопросы? Почему никто не может дать ребенку то, что ему нужно больше всего сейчас — спокойствия, безопасности и уверенность в своем будущем?

Дитрих лег рядом:

— Потому что мы просчитались. Тот артефакт, который Виктория когда-то принесла во дворец... он сработал. И мы упустили нескольких людей, которые оказались не столь преданными, как мне и моему брату хотелось. Сейчас все вычистили, артефакт уничтожили, но я не уверен, что ничего не упустили, потому что была задействована запретная магия. Я расскажу тебе об этом, когда мы вернемся домой и когда у меня будут более подробные отчеты, а не только мои догадки, — сказал Дитрих.

Снова эта запретная магия, да? Я понимала, почему ее так ненавидели.

— Я... хочу домой, — честно сказала я, чувствуя, что слезы наворачиваются на глаза.

Там было спокойно, тихо, мне не приходилось видеть всю неприглядную изнанку этого мира.

— Иди ко мне, — шепотом сказал Дитрих. — Это не совсем домой, но хоть что-то.

Этого «хоть что-то» оказалось более чем достаточно, чтобы развеять тревогу, скованность и апатию. Теплых объятий Дитриха, его ласковых поглаживаний по спине, тихого утешающего шепота хватило, чтобы почувствовать себя как дома, даже находясь в недружелюбном дворце, полном тайн и загадок.