Путем неизбежности

Глава XVII

Цитадель была возведена в те времена, когда магия могла сотворить все что угодно. С помощью всемогущего волшебства в мире решалась любая проблема, в том числе и строительство. Достаточно было просто подумать об объекте, представить каким он должен быть, приложить усилия и Та Сторона воплощала фантазию в реальность. Сейчас в это трудно поверить, но до Великой Войны все так и было.

Тот кто «придумал» Цитадель и создал ее, не скупился ни на воображение, ни на масштабы. Он продумал каждую мелочь, выверил каждый камень, отшлифовав их до блеска и сделав неподвластными ни времени, ни стихиям. Громадной крепостью, которая была скорее городом, Цитадель возвышалась на горных грядах, утопая в снежных вершинах и касаясь верхушками башен синих небес. Добраться до нее можно лишь на воздушном транспорте, а о том, чтобы захватить это невероятное сооружение, речи не шло.

Согласно древним анналам Ловцов, Цитадель пытались штурмовать всего трижды, и один раз попытку предпринял сам Повелитель Хаоса со своим войском диковинных тварей. Но он так и не сумел преодолеть неприступные стены, а его армия была отброшена.

Такой Цитадель простояла тысячи лет, и такой несомненно простоит еще столько же. Материал из которого она была создана не подвергался влиянию времени, и перламутровые камни, больше похожие на стекло, нисколько не помутнели. Зеваки внутрь не допускались. В Цитадели жили и обучались лишь Ловцы и те, кто имел к ним непосредственное отношение.

Кабинет одного из высших лордов Мариниуса, располагался на последнем ярусе высокой башни, и из окон-бойниц открывался прекрасный вид на заснеженные шапки гор. Внутри, помимо Мариниуса находилась красивая светловолосая женщина с большими голубыми глазами. Они ей достались от матери, давно сгинувшей в пучине лет.

— Кэролайн, успокойся, — попросил лорд, приглаживая седую бороду. — Когда ты кричишь, у меня в ушах звенит.

Она была всего лишь магистром, но спорить со всемогущим Мариниусом позволяла себе частенько. Дело было в том, что старик приходился ей родным дедом, как бы смешно это не звучало. Он помнил Кэрол еще светловолосой малышкой, и часто убаюкивал ее на руках. Ей так нравилось, когда дедушка изображал злодейский голос и читал сказки… девочка хлопала в ладоши и радостно улыбалась, прося еще и еще.

«Да уж, — подумалось Мариниусу с грустью. — Время изменилось».

— Какого хрена, дед?! — продолжала негодовать женщина, и лорд радовался, что она пока еще ничего не сломала из мебели. — Разве он не мой ученик? Только я буду решать готов ли он сделать следующий шаг в своем обучении!

— Насколько я помню, — проскрипел Мариниус. — Ты вообще не хотела себе учеников. Согласилась лишь потому, что без этого, согласно нашим обычаям, невозможно стать в дальнейшем лордом. Лишь тот, кто выучил новое поколение достоин занять ступеньку выше, и принять на себя тяжкое бремя ответственности за судьбу мира.

— Да, да, — Кэрол махнула рукой. — Слышала уже. Ты мне говорил.

— Так что же тебе не нравиться?

— Не нравиться мне то, — глаза Кэрол сощурились, — что Сирила пытаются отправить на испытание к которому он не готов!

— Он готов.

Мариниус говорил спокойно. Несмотря на свой почтенный возраст, он до сих пор оставался одним из самых могущественных Ловцов в мире. По прикидкам самой Кэрол, ее деду было никак не меньше четырехсот лет. Но, несмотря на свою силу, он старел, очень медленно, но неотвратимо. Особенно это стало заметным, когда магистры Олехандро Колс и Едиктор запечатали Малые Врата на Северном Плато, близ древних могильников эльфов. Очередное окно на Ту Сторону захлопнулось, и свежая энергия перестала поступать в этот мир, что, конечно же, сказывалось на тех, кто нею пользовался.

— Он всего лишь мальчишка! — взбеленилась Кэрол. — В тринадцатилетнем возрасте никто не проходит Обряд Крови! Сейчас будущие Ловцы справляются с этим, лишь достигнув психологической зрелости. Лет в двадцать, а то и позднее!

Мариниус посмотрел на внучку с хитрым прищуром.

— Мне было двенадцать, когда я прошел Обряд.

— Ты — другое дело. К тому же тогда и времена были другими.

— Ерунда. Дело не в возрасте, а в способностях. Сирил Сафэр — гений, каких я не видел уже давно. Он превосходно обучается, великолепно контролирует внутреннюю энергию, а результаты его практических экзаменов удивляют даже самых скептически настроенных представителей Цитадели. Без Обряда Крови, он будет топтаться на месте, не в силах прыгнуть выше головы. Ты это знаешь, я это знаю, другие лорды тоже знают. Потому они и распорядились подготовить мальчика к испытанию.

— Но Обряд… — слабым голосом возразила Кэрол. Прошло уже тридцать лет с тех пор, как она оставила этот ужас позади, но свое первое, необходимое ритуальное убийство помнила очень хорошо. И мурашки до сих пор пробегали по телу женщины. На то время ей было девятнадцать.

— Все будет в порядке, — сообщил Мариниус. — Ты должна верить в него.

Кэролайн ругнулась, да так, что у лорда, с его многовековым опытом немного порозовели щеки.

— Может быть я не самая лучшая наставница! — начала женщина. — Не знаю, у меня плохо получается быть примером для подражания. Но я, хаос возьми, беспокоюсь за мальчишку! В его возрасте еще нельзя проходить через Обряд Крови, нельзя совершать ритуальное убийство!

— Он никогда не воспарит над землей, если его силой удерживать в гнезде, — спокойно пожал плечами Мариниус. — Ты должна понимать, что лучше для этого паренька. Он твой ученик, а не твой сын или младший брат. У него все на роду написано. Он, как и мы, Ловец Жизни, и самое время ему эту жизнь поймать.

Юный Сирил Сафэр стоял на открытой тренировочной площадке. Каменный плац Цитадели при желании мог вместить в себя ровными построениями до двадцати тысяч воинов, и все это в застенках одной крепости. Над головой проплывали хмурые тучи, но тринадцатилетнему парню было на них плевать. Даже если пойдет дождь, ничего страшного не случиться: не сахарный, не растает.

Магистр Кэрол, высокая и по обыкновению скупая на эмоции, нашла парнишку без особого труда. Ее ученик уже владел сложной техникой вызова, и без проблем принимал и передавал мыслеобразы. Подходя к его щуплой фигурке, выглядевшей на огромном плацу словно песчинка на поверхности стола, Кэролайн в который раз подумала, что совершает ошибку. Что еще рано позволять ее ученику проходить страшный Обряд Крови. Но Цитадель свое слово сказала, и Кэрол противиться прямому приказу не могла.

— Сирил? — позвала она.

Он повернул к наставнице голову, взглянув на нее серыми глазами. Каштановые волосы слегка кудрявились на затылке, а его черты лица были еще столь молоды, что Кэрол преисполнилась в своей уверенности — она совершает ошибку.

Но когда Сирил ответил, взгляд его был собранным, а выражение серьезным. Именно это выгодно отличало паренька от остальных учеников. Он вел себя так, словно внутри у него сидел старик, а не шальной пацан. В отличие от сверстников он почти никогда не озоровал, предельно серьезно относился к учебе, и работал над своими техниками на износ. У него словно не было другой жизни, где особое место занимали друзья и развлечения.

«Быть может, это я во всем виновата? — подумалось Кэрол, когда она приблизилась к своему ученику. — Была к нему слишком суровой с самого начала, слишком требовательной. И теперь он тот, кто есть».

Сирил Сафэр попал под опеку Кэролайн, когда ему было восемь лет, и с первых же минут понял, что ему не слишком повезло. Одаренная Кэрол не любила детей и не собиралась панькаться со своим новоприобретенным учеником. Она вообще завела его лишь потому, что очень хотела когда-нибудь стать лордом. Эта высокая цель не давала ей покоя, и она вовсю старалась, чтобы Сафэр стал идеальным Ловцом, которого примут лорды и Цитадель. Он был гранитом, с которого необходимо было вытесать статую. Будущей машиной, инструментом уничтожения порождений Хаоса. Сделай, либо умри — таково было главное кредо в обучении Сирила Сафэра.

Хотя порой Кэролайн посещали мысли, что она могла бы быть не столь строга к своему протеже. Возможно стоило вспомнить, что он всего лишь ребенок, а детям очень необходима теплота и поддержка взрослых.

— Мэм? — Сирил смотрел на нее отстраненным взглядом.

— Цитадель вынесла решение, — без особых чувств сообщила Кэрол. — Ты пройдешь Обряд Крови, и продвинешься в своем обучении еще дальше. Либо умрешь.

Женщина пожала плечами столь просто, что у Сирила сложилось устойчивое впечатление, будто ей все равно. На самом деле это было не так, но показывать свои истинные чувства ученику, Кэрол не собиралась. У нее были некоторые проблемы с проявлением эмоциональности, если дело не касалось вспышек ярости, и она привыкла держать все в себе.

— Как считаешь, каковы твои шансы? — задала магистр вопрос, измеряя паренька пытливым взглядом.

— Я буду стараться изо всех сил, мэм.

— Значит готов отнять чужую жизнь и отнести ее на алтарь Той Стороны, да?

Сирил несколько раз моргнул, а на его лице отобразилось недоумение. В голове у мальчика даже не возникало мыслей, что у него может быть какой-то выбор. Он видел перед собой лишь тот путь, что указала ему Цитадель бесконечными лекциями и тренировками.

— Я сделаю все возможное, мэм, — повторил подросток неуверенно.

— Да уж постарайся, потому как Обряд Крови не для слабаков. Ты будешь первым за сорок пять лет, кто пройдет его в столь юном возрасте. Это большая честь.

Говоря эти слова, Кэрол чувствовала грусть.

— Убить человека непросто, — произнесла она чуть погодя. Ей хотелось ободряюще положить руку парню на плечо, но она не стала. — Но забрать душу — намного сложнее.

— Но ведь это будет плохой человек, наставница, разве нет?

— Надейся на это, — Кэрол хмыкнула. — И быть может, тебе повезет.

Обряд Крови проводился Ловцами испокон веков, но об этом не было известно широким массам. Свое грязное белье борцы с Хаосом умели прятать очень хорошо, маскируя его и частенько выдавая за чужие грехи. Смысл Обряда заключался в том, чтобы похитить у живого разумного существа душу, и с помощью довольно таки сложного ритуала, отдать ее Той Стороне, взамен получив ее поддержку и силу. По сути это было то же жертвоприношение, которое практиковали Безумные и адепты культа Хаоса, но Ловцы предпочитали называть это неизбежным злом.

В отличие от магов, которые тоже пользовались энергией Той Стороны, Ловцы не могли пожертвовать своими душами, ибо тогда они стали бы уязвимы перед Хаосом. Их начало бы одолевать искушение, и они непрерывно чувствовали бы связь с Той Стороной. И вместо того, чтобы закрывать Врата, начали бы сначала медлить с этим, а потом, возможно, и проводить обратные ритуалы, распечатывая те окна, что захлопнулись много веков назад. Сила манит — это факт, а потому следовало искать тех, кто примет жуткое проклятие на свою долю, тем самым обезопасив Ловцов от ненужных искушений.

Делалось это следующим образом: претендент, обязанный совершить Обряд Крови отправлялся в далекий путь, где искал человека, чья душа подходила к его собственной ауре. Тогда, с помощью магического ритуала, души связывались, и одна из них отправлялась на съедение Хаосу. В качестве залога. Так было всегда и будет впредь.

Когда в Цитадели объяснили Сирилу Сафэру о сути Обряда Крови, он не испугался, а лишь кивнул. Если для благой цели следовало иди на подобные жертвы, он был готов. Паренек старался не особо вникать, что своими действиями обречет чью-то бессмертную душу на вечные муки, пока та не раствориться в первозданной энергии, которой полнилась Та Сторона. В силу возраста он не мог чувствовать за собой ответственность, так как получил прямое распоряжение от Цитадели, а наставница давно ему разжевала, что он всего лишь инструмент выполнения воли лордов. Как и любой другой Ловец.

В разные времена «охота за душами» происходила по-разному. В самые дремучие и темные эры Ловцы особо не заморачивались, и забирали первого, кто подходил по параметрам. Если с помощью внутреннего зрения удавалось отыскать подходящую душу, нужного человека выслеживали и проводился ритуал. И плевать кем он был. Крестьянином или графом, ребенком или стариком, мужчиной или женщиной. Без сил Той Стороны Ловцы не смогли бы на равных сражаться с порождениями Хаоса, и одна жизнь ничего не стоила, когда речь шла о миллионах.

Праведная война требует жертв. Это Сирил запомнил очень хорошо.

Но последние столетия были относительно спокойными, и «воровать» души у кого нипопадя больше было нельзя. Ловцы начали практиковать более гуманные методы, ограничиваясь кровными врагами, опасными преступниками и другим сбродом. Вот только беда была в том, что среди сброда очень редко находились люди с подходящими душами. Попытаться их отыскать можно было, но Сирил не хотел тратить на подобную ерунду время.

Все же это было первое его самостоятельное задание, и он желал сделать все в лучшем виде. Чтобы Кэролайн и другие учителя из Цитадели возгордились бы ним. А вряд ли это случится, если он похитит душу у смертельно больного, либо какого-то убийцы, скованного цепями и решетками. Нет. Ловцы в первую очередь воины, и свой трофей нужно завоевывать в бою.

Поэтому Сафэр к удивлению всех принял решение отправиться на далекий север, где уже некоторое время шла локальная война. Граф Хастольд, владелец провинции Моркана выступил против Союзных Империй с сепаратистскими действиями, что в конечном итоге привело к вторжению союзных армий на территорию горной провинции. Вероятно граф рассчитывал, что высокие крутые горы и очень неудобное расположение остановят Совет Императоров, но просчитался.

И хоть Ловцы никогда не участвовали в политических дрязгах, Сирил Сафэр таковым еще не был официально, и имел право выполнять свою сложную миссию, где ему вздумается. Поэтому спустя неделю парень явился в расположение «носорогов», элитной части армии, лично подконтрольных Цитадели. Его появление вызвало у коренастого полковника удивление, но сопроводительные бумаги оказались в полном порядке, а большего и не требовалось.

— Ты хоть знаешь, куда тебя несет? — спросил полковник сквозь усы, ставя в документах Сирила необходимые печати. — Там война, кровь и разруха. Не место для детей…

Сафэр не изменился в лице. Ребенком он себя не ощущал уже давно. Он был солдатом Цитадели, а дорога у солдат только одна.

— У меня приказ, — ответил парень.

Полковник вздохнул, возвращая документы подростку, и стараясь не смотреть ему в лицо. Его собственный сын, Джон, был примерно того же возраста, что и этот парень. Они даже были чем-то похожи. Чертами лица, цветом глаз. Но не взглядом. Взгляд у Сирила Сафэра был отстраненный и пустой.

— Следующий воздушный транспортник отправляется в Моркану через три дня, если передумаешь, то…

— Не передумаю, — оборвал полковника Ловец. — Разрешите идти?

— Разрешаю.

Не каждому человеку даже за всю жизнь удается познать, что такое война. Но некоторые познают ее с самых малых лет. Кто-то как жертва, но некоторые — как волки, прибывшие убивать и сеять страх. Именно к последним и относился Сирил, который две недели провел на борту транспортника, курсирующего между Империями и горящей Морканой. «Носороги» удивлялись присутствию в своих рядах мальчика, но с расспросами не лезли. Задание Сирила находилось под графой «совершенно секретно», и попытки совать нос в детали, могли закончиться для посторонних трибуналом.

При себе Сирил имел лишь свои способности и верный хайкель, а так же документы, подтверждающие его статус. Согласно ним его ранг соответствовал чину майора, хоть он и не мог командовать воинскими частями. Со стороны все выглядело довольно забавно, глядя на юного «майора» многие испытывали в лучшем случае недоумение, а в худшем — шок. Если Цитадель отправляет в горячие точки уже даже детей, то ей недолго осталось.

Они, конечно же, не знали, что Сирил Сафэр прибыл в Моркану не просто так. Он был первым за длительное время, кто завершил сложные испытания на старшего ученика досрочно, и после Обряда Крови вполне мог стать полноправным Ловцом, если Кэрол даст свое благословение.

В те времена Сирил впервые увидел, что такое смерть. Настоящая, массовая, однозначная, когда сотни и тысячи мужчин и женщин сходятся в бою, и остаются лежать на снегу, а сквозь щели в доспехах сочиться красная кровь. На белом снегу она выглядела ослепительно ярко, создавая нереальный контраст.

На передовую Сафэр не лез. Ему нечего было там делать, ведь даже заметь он внутренним зрением подходящую душу, у него не было бы времени совершить ритуал. Скорее всего носителя кто-то бы прикончил раньше, и все потеряло бы смысл. Чаще всего парень сидел на возвышенностях, поджав одну ногу под себя, а другую свешивая вниз, и наблюдал как идут сражения. Его завораживали звуки труб, яростные крики, лязг оружия и вопли раненых, доносившиеся снизу. Наемники графа Хастольда сталкивались с тяжело бронированными «носорогами», и чаще всего проигрывали. Элитные войска на то и носили этот статус, что во многом заслужили его.

Однажды враги заметили Сирила, сидящего в двухстах метрах от эпицентра боя, и лучники несколько раз произвели по нему выстрелы. Стоял сильный ветер и стрелы отклонялись в сторону, но одна шальная, скорее всего случайно, чуть не угодила Сафэру в лицо. «Чуть», потому что подросток в последний момент схватился за древко, воспользовавшись молниеносными рефлексами Ловца. Кончик стрелы остановился всего в трех сантиметрах от его глаза.

Отбросив стрелу, Сирил встал на ноги и поспешил сменить позицию. Но вопреки логике он двинулся не в безопасный тыл союзных отделений, где располагались походные лагеря, полевые кухни и кострища, а вперед, желая обойти уже редеющий отряд наемников с фланга. Он быстро несся по камням, перепрыгивая с одного валуна на другой, и его фигура была схожа с порывом ветра. Стремительного и целеустремленного.

При этом Сафэр не забывал оценивать ситуацию с помощью внутреннего зрения, корректируя свое направление в соответствии с позицией противника. Перед тем как соскочить вниз, на утоптанный снег, подросток вошел в состояние ярости, как называли Ловцы боевой транс. Его и без того обостренная реакция повысилась до невероятных величин, а скорость и ловкость перестали выдавать в нем человека. Теперь он был кем-то другим. Чем-то другим.

Бой проходил в ущелье, которое было очень легко оборонять, и будь противником наемников кто-то иной, а не отлично экипированные и обученные «носороги», они могли бы удерживать свою позицию очень долго. А тут еще отряду, в котором из двух сотен осталась в живых хорошо если половина, заскочило за спину нечто, что моментально посеяло панику.

Сирил действовал на опережение, и не мерялся силой мышц с здоровыми мужиками. Нырял им под ноги, прыгал на плечи, отскакивал в стороны, и рубил, рубил, рубил. Без промаха, целя лишь в уязвимые точки, которые заботливо подсвечивало внутреннее зрение. Кровь лилась во все стороны фонтанами, и синие лезвие хайкеля разносило ее литрами во все стороны.

Наемники дрогнули, и напирающие спереди «носороги» это почувствовали, став наседать еще сильнее. Первые ряды защищающихся непроизвольно теснились назад, тем более, что сзади слышались ужасающие вопли людей, не понимающих, что происходит. В их ряды ворвался молниеносный тайфун, многие из убитых даже не могли различить из-за скорости удары Сирила Сафэра, но последнее Ловца не беспокоило.

Один верзила с воплем попытался накрыть подростка двуручным молотом, но не сумел попасть, и набалдашник оружия зарылся в спрессованный снег. Сирил же ловко взбежал по древку, и рубанул верзилу по лицу хайкелем, разделяя его череп на две половины. Останавливаться не стал, сделал сальто вперед и, приземлившись на плечо очередной жертвы, на мгновение застыл на нем пиратским попугаем. Только вместо причудливого «Впереди земля», Ловец с каменным выражением на лице проткнул кончиком хайкеля висок незадачливого «капитана». Тот упал, а Сирилу пришлось уклоняться от атак сразу троих наемников, пытавшихся его достать. Вот только их неслаженные действия мешали скорее не Сирилу, а им самим. В итоге хайкель добрался до бедра одного, рассекая кожаный доспех и протыкая артерию, а два других в страхе бросились наутек.

Тогда-то внутреннее зрение и вычленило среди общей массы искорку души, чья аура явно подходила для Обряда Крови. Сирил проморгался, возвращаясь к обычному зрению, и увидел в гуще боя чернобородого молодца, что пытался отбиваться от «носорогов» обоюдоострой секирой. Его товарищи падали в снег, орошая спрессованные кристаллики льда кровью, но он стоял и сражался. Хотя было видно, что оборону держать он сможет еще недолго.

«Хаос, — подумал Сирил. — Такой шанс упущен».

Но потом он тряхнул головой, и задал себе вопрос: а какого беса? Ведь все не так критично как выглядит. Если чернобородый выживет, то его душа останется пригодной для Обряда.

Буквально за секунду приняв решение, Сирил накинул на себя морок, принимая облик только что убитого ним наемника. И с помощью ярости оказался рядом с чернобородым как раз в тот момент, когда тяжелое острие эспадона должно было обрушиться на железный шлем последнего. Хайкель принял на себя удар, а Сафэр чуть не согнулся от натуги, едва справляясь с тяжестью, что ему приходилось держать.

— Надо уходить! — крикнул он, оборачиваясь к чернобородому. — Быстро!

Это был действительно хороший совет. Ущелье, которое пытались удержать наемники, было завалено трупами, а выжившие в спешке отступали. Некоторые даже побросав свое оружие. Чернобородый кивнул, и напоследок взмахнув секирой, тоже припустил назад, старательно поднимая ноги, дабы ступни не застревали между телами.

Сирил же остался, сдерживая натиск ближайших «носорогов», для которых он выглядел сейчас как враг. Мираж делал свое дело. Хайкель подростка успевал блокировать удары сразу с трех направлений, но все же Сафэр медленно отступал. А вскоре наступил момент, когда он почувствовал, что еще немного, и его прикончат. Силы покидали Ловца, необходимо было отступать.

Оттолкнувшись от снега, Сирил спиной прыгнул на три метра назад, чем серьезно озадачил «носорогов». Потом развернулся, и не сбрасывая с себя мираж, понесся по ущелью, вслед за чернобородым.

Догнать беглеца получилось быстро, ибо скорость Ловца и обычного человека несопоставимы. Сравнявшись в чернобородым, Сирил замедлил свой бег, и не только для того, чтобы не вызывать подозрений, но и потому что очень устал. Сражение вымотало его и ярость съела львиную долю внутренней энергии. Для того чтобы поддерживать мираж, юному Ловцу приходилось буквально вытягивать силы из собственного организма, что конечно же, не шло ему на пользу.

Чернобородый заметил его. Это был гигант с мускулистыми руками и торсом, его меховые сапожищи гулко бухали по ущелью, тревожа снег. Из окровавленного рта вырывался пар. Свою секиру он держал в одной руке, а с опущенного вниз лезвия стекала кровь. Сегодня он убил многих, и уже этим заслуживал своей участи. Впрочем Сирил на этот счет не особо заморачивался.

— Спасибо за помощь, — буркнул чернобородый. — Ты Кастол из отряда Барракса?

Сирил не знал, но кивнул утвердительно.

— Все верно.

Он не особо переживал, что его маскировка раскроется, ибо мираж обманывал в первую очередь разум, а не глаза. Для чернобородого паренек сейчас выглядел как Кастол, убитый самим же Сафэром совсем недавно, а неокрепший подростковый говор слышался ему мужским баритоном. Единственным минусом было то, что мираж не давал никакого представления о человеке, которым колдующий прикидывался. Это простая ширма, и поэтому Сирил по возможности решил отмалчиваться.

Все равно он спал жизнь этому человеку лишь для того, чтобы самому же его и убить. Но после. Ведь узкое ущелье слабо подходило для того, чтобы провести в нем Обряд Крови.

— Давай остановимся, — прохрипел Сирил чуть погодя. — Нужно перевести дух…

На самом деле он хотел подобраться к бородачу и на последних силах оглушить его, после чего дождался бы подоспевших «носорогов», и успешно отступил бы в тыл вместе со своим пленником. А там уже ритуал было проделать несложно.

Но мускулистый гигант не согласился.

— Если они вышлют погоню, то нам кранты, мужик!

— Не вышлют, — произнес Сирил, но не так уверенно как хотел. — У «носорогов» наблюдались сильные потери, им необходимо перегруппироваться.

Сирил остановился, опираясь на колени, делая вид, что очень устал. Чернобородый тоже замедлил темп, но ему подобная заминка не нравилась. Он глядел в ту сторону ущелья, где еще недавно шла битва, и по его изрезанному шрамами лицу становилось понятно, что он готовится в любой момент увидеть закованных с головы до ног пехотинцев.

— Чего стал? — он подскочил к подростку, и с силой тряхнул его за плечо. — Надо быстрее покинуть это ущелье!

— К чему такая спешка? — спросил Сирил недовольно.

— Как к чему?! Барракс вам что, совсем инструктажи не проводит? Если нашу группу разобьют, что и случилось, как ты можешь заметить, то Гелериком был отдан приказ активировать волшебный свиток, хранящий в себе силу магии разрушения! Они завалят этот перевал с минуту на минуту!

Лицо юного Ловца вытянулось. Он осмотрелся по сторонам. С двух сторон вверх уходили неровные отвесные стены горной породы. Если сверху устроить взрыв, даже не сильный, то вниз скатиться целая лавина из камней и булыжников.

Следовало действовать, и Сирил уже сделал шаг в сторону своей предпологаемой жертвы, но совершенно неожиданно их окликнули:

— Эгей! Вы чего там стоите? Коэн, давайте быстрее! Скоро рванет!

Кричал человек в металлических доспехах. Судя по всему, он тоже участвовал в битве, но отступил. Нагрудная пластина была вмята, шлем потерян, а длинные светлые волосы развевались под порывами ледяного ветра. В руке наемник держал меч.

— Идем уже, Сторхор! — крикнул в ответ чернобородый Коэн. Он тут же, не спрашивая, подхватил Сирила под руку и потащил, удивляясь отчего здоровенный наемник при полном обмундировании весит так мало.

«Хаос, — только и смог подумать Сафэр. — Эпичное невезение».

На другом конце ущелья, куда они выбрались втроем, их встретили баррикады из перевернутых телег, за которыми с пугливыми лицами сидели арбалетчики. Сафэр приметил, что у всех у них одинаковое обмундирование, а значит — это были воины графа Хастольда, а не наемники. Скорее всего стража, так как после Серебряного Восстания феодалам запрещалось содержать регулярные войска.

— Ходу! Ходу! — подгонял Сторхор, и мы втроем пронеслись сквозь баррикады. — Внизу ждут телеги. Гелерик приказал всем отправляться в замок Крэгис. Будем держать оборону оттуда.

По узкой тропке, чуть не соскальзывая на скользком снегу вниз, группа из трех человек, среди которых был и Сирил, спустилась к дороге. Там действительно располагалось много телег, но большинство из них вывозило раненых. В воздухе стояли протяжные крики и стоны, мольбы о помощи. Сафэр машинально отметил, что будь сейчас жара, то ко всему прочему сюда добавилась бы и трупная вонь. Но в подобную холодину о подобном беспокоиться не стоило.

Коэн и Сторхор запрыгнули в одну из телег, где медик пытался остановить кровь из сквозного ранения в легкое. Наемники посмотрели на распростертого бедолагу, переглянулись и покачали головами. Это был мертвец, у которого по иронии судьбы еще билось сердце.

— Ты решил остаться, Кастол? — осведомился чернобородый, снимая с головы свой шлем. Ему на плечи упали длинные сальные волосы того же цвета, что и растительность на лице. — Завал завалом, а имперские войска его разберут уже к вечеру.

Сирил мешкал. Он отдалялся от своих, а его мираж начал отнимать у него куда больше сил. Как только его маскировка стала видна другим людям, расход энергии удвоился, и юноша боялся, что не сможет дотянуть до замка Крэгис, и безопасно спрятаться там. Вполне вероятно его прикончат как только узнают, кто он такой. Вряд ли удастся сойти за перепуганного голодного беженца, потерявшего семью и кров над головой. Сирил Сафэр был одет по форме, и имел при себе эксклюзивное оружие. Это не говоря о том, что в кармане у него имелась грамота подтверждающая его высокий статус в армии Союзных Империй.

Но прогремевший взрыв и далекий камнепад свел на нет все его размышления. Выбора больше не было.

— Еду, — буркнул он, и с трудом забрался в телегу. Коэн подал ему руку.

— Не ранен часом? — осведомился у Сирила Сторхор, вглядываясь в морок. — Выглядишь не очень. Эй док, взгляни-ка на нашего друга. Нездоровый он какой-то, бледный…

— Не нужно! — быстро отмахнулся Сирил, на которого разом накатила тошнота. Вокруг было слишком много народу, и его мираж обманывал их всех. Волшебная иллюзия в этом плане много экономнее, но Сафэр был обучен лишь техникам, что использовались в Цитадели. Низкопробные заклинания колдунов и ведьм там не приветствовались.

Телега тронулась, выезжая на раскисшую дорогу, и юному Ловцу слегка полегчало. Большинство народа осталось позади, и мираж воздействовал сейчас только на Коэна, Сторхора, медика и раненого. Последний вскоре умер, так как дышать стало еще легче.

Ввиду своего плохого самочувствия и попыток удержать контроль над миражом, Сирил сидел молча всю дорогу. Мимо проплывала заснеженная равнина, а нос щекотал едкий запах гари. Пылали целые деревни, и в небеса поднимались столбы черного дыма. Сирил удивился, ведь союзные армии еще не дошли сюда, и некому было учинять подобное безобразие. Ответ на его вопрос высказал Коэн, глядевший на панораму разрухи без восторга.

— Гелерик перебарщивает.

— Что поделать? — пожал плечами Сторхор. — Нам нужно если не выиграть, то хотя бы продержаться как можно дольше. А там глядишь и помощь подоспеет, либо белый мир заключат.

— Но впереди зима, а люди остались без крыши над головами. Всем места в Крэгисе не хватит!

— Что верно, то верно, — отозвался светловолосый наемник и на этом разговор иссяк.

Вскоре показался сам замок. Это было монументальное строение не первой свежести, но его стены возвышались на необходимое количество безопасных метров, а ворота были крепки. При должном везении в такой крепости можно без проблем досидеть до весны, тем более что наемники перед тем как жечь ближайшие деревни стягивали оттуда провизию и теплые вещи.

А еще у стен толпилось много народа, в основном крестьяне, которые со всевозможными пожитками в руках, пытались протиснуться к воротам. Стража графа теснила их алебардами, крича, что входа нет и крепость переполнена. Колона телег с ранеными продвигалась очень медленно. Люди хватались за борта и висли на них, некоторые пытались забраться внутрь. Слышались хлопки ударов и возмущенные крики.

В телегу к Сирилу и остальным какой-то мужик посадил маленькую девочку с соломенной стрижкой и бессмысленным взглядом. Она была слишком мала, чтобы понимать что происходит, но как только папа отошел, тут же заплакала. Вскоре он вернулся, держа на руках уже и сына. Он хотел было тоже посадить его на телегу, но Сторхор встал на ноги.

— Мужик, пошел прочь! В замке нет места, тебе же сказали!

— Но мои дети! — взвыл крестьян в отчаянии. — У меня больше нет дома. Где они пересидят зиму? Холода заберут всех нас.

— Да мне плевать!

Сирилу показалось, что наемник спихнет маленькую девочку с телеги, и он непроизвольно сжал рукоять хайкеля. Если бы Сторхор прикоснулся к ребенку, он тут же распрощался бы с жизнью, но у воина были другие намерения. Он подхватил под мышки труп, что еще недавно харкал кровью, и, попросив помощи у Коэна, выбросил его под ноги крестьянам. Люди завопили, а одна женщина даже упала в обморок.

— Не одним вам хреново! — проревел Сторхор, указывая на мертвое тело. Медик, сидящий в телеге, жался в борт, стараясь быть как можно незаметнее. — В замке нет места для гражданских! Ищите себе другие укрытия, и тогда ваши шансы выжить сильно возрастут!

Дела у барона Рубена, в собственности которого находился замок Крэгис, шли не очень гладко. Почва ушла из-под ног, когда Союз неожиданно бросил на подавление восстания элитные части войск. «Носорогов», «ястребов» и «драконов», которые почти не встречая сопротивления захватили все ключевые точки, включая город Растерр, а хваленые наемники, жравшие золото из кармана графа Хастольда словно крысы падаль, не смогли этому помешать. То ли было бы, если бы удалось нанять легендарную группу Черных Черепов, но те находились где-то за океаном, и не спешили выступать против Союзных Империй.

А вот Гелерик, лидер Клинков и Тирлорд, что верховенствовал над Дикарями, согласились вступить в гражданскую войну. Не бесплатно, конечно, но их помощь изначально пришлась очень кстати. Почти пятнадцать тысяч наемников удерживали перевалы, отбрасывали имперские армии, и даже контратаковали. А потом все изменилось. Словно великан наконец-то заметил под своими ногами назойливого таракана. И не пожалел сил, чтобы его раздавить.

Наемники, чуя скорое поражение, стали вести себя очень дерзко, чему подтверждением служили сожженные деревни у замка Крэгис. Его деревни, барона Рубена, которые принадлежали его доблестным предкам! Принимая от своих прямых вассалов клятвы верности, он клялся их защищать. А что получалось?

Проклятые наймиты лишили его крестьян домов, перебили скот, сожгли мельницы и мастерские. Делали они это для того, чтобы ничто не могло послужить врагу, но от понимания истины становилось не легче. Рубен с ненавистью взглянул на Гелерика, стоявшего у стола и внимательно изучавшего карту. За спиной наемного генерала виднелся жизнерадостный гобелен, изображавший пир, где люди пили и ели, а вино текло рекой.

Вспомнив о вине, барон судорожно осушил кубок, после чего осведомился:

— Ну и что мы будем делать? Перевал подорван, города взяты, деревни сожжены. Уж и боюсь спрашивать, кто именно мой враг. Союз или же вы, господин Гелерик!

Гелерик имевший короткую стрижку и волевой подбородок, напоминал истинного солдата. Он всегда старался держать голову прямо, а спину ровно, а от его зычного голоса так и хотелось броситься выполнять любой приказ.

— Вас что-то не устраивает, барон? — спросил наемный генерал холодно. Вокруг него стояли его помощники, командиры отрядов. — Может быть предложите свой план действий? Охотно его выслушаю.

— Мои земли в огне, и сожгли их по вашему приказу! Какого хаоса?!

Вино в конечном итоге развязывает язык кому угодно. У Рубена много в душе накопилось, и гнойник наконец начинало прорывать. Он хотел с кулаками наброситься на этих людей, заорать, чтобы они покинули сначала его зал совещаний, а потом и сам замок. Им здесь не место! Пусть разбираются с Хастольдом, который все это и затеял! Он-то здесь причем?!

Гелерик хотел ответить что-то резкое и язвительное, что непременно привело бы к ссоре, но в разговор вмешалась Рахата, красивая утонченная женщина, с чувственными губами и смуглым оттенком кожи. А еще она была колдуньей, и к ее мнению прислушивались.

— Не стоит ругаться, когда враг вот-вот подойдет к стенам. Это не прилично для сильных мужчин.

Гелерик и Рубен еще некоторое время испепеляли друг друга взглядом, а потом первый фыркнул и продолжил изучать карту, расстеленную на столе. Барон же нашел в Рахате лучик надежды.

— Госпожа! — воскликнул он чуть ли не в отчаянии. — Вы ведь владеете сверхъестественными силами. Я читал много легенд, слышал песни… маги не раз меняли ход битвы!

— В песнях — да, — не стала спорить Рахата, поджав губы. — Но я, как вы помните, не нанималась воевать за Хастольда. Он сам вляпался в неприятности, а я здесь лишь ради научных изысканий, которые к моему прискорбию, были прерваны войной.

— Мы думали, что Союзные Империи не посмеют напасть! Мы слишком далеко от центра, нас отделяют высокие, почти непроходимые горы, а с моря и по воздуху в Моркану попасть можно лишь обогнув полконтинента! Это бессмыслица какая-то! Они тратят на эту кампанию больше ресурсов, чем мы сумеем отдать им контрибуциями за двадцать лет.

— Императоры народ тонкий, — хмыкнул Гелерик, не открывая взгляда от карты. — Чтобы сохранить лицо готовы и переплатить.

— Нет, — возразила Рахата неожиданно. — Война идет не из-за этого. Все дело в Цитадели.

— А она-то здесь при чем?

— Существует легенда, что на территории Морканы, где-то в горах недалеко отсюда, есть древний могильник. В склепе покоятся останки некогда очень могущественного слуги Хаоса. Он был бессмертен и долгие столетия сеял ужас и панику, пока Ловцам наконец не удалось с ним справиться. Не зная, что он такое и почему раз за разом его тело воскресает, они попросту погребли его под горной породой. По слухам душа этого существа до сих пор носиться по округе, и если склеп когда-нибудь вскроют, она воссоединиться с телом, и раб Хаоса проснется.

— Хотите сказать, — не сказал, но выплюнул барон Рубен, — что Союзные Империи тратят колоссальные средства на ведение этой кампании из-за какой-то паршивой легенды?!

— Это не совсем легенда, — произнесла колдунья, а потом поспешила уточнить: — То есть я не знаю на счет бессмертия, слуги Хаоса и всего остального, но древнее захоронение к востоку отсюда имеется. О нем говорили некие ветхие рукописи, что я нашла в Звездной Библиотеке города Ваймар. После этого я начала исследовать эту тайну. Дошла до того, что четыре месяца назад прибыла в Моркану, но, как уже говорилось, ваша дурацкая война мне помешала.

— Война не дурацкая, — вспылил барон. — Мы воюем за независимость! За право собственноручно распоряжаться своей судьбой!

— А еще, чтобы не платить Империям налоги, — вставил словечко Гелерик, ухмыльнувшись.

Рахата проигнорировала слова двух неотесанных мужланов, все еще находясь в плену своих мыслей.

— В любом случае, — произнесла женщина, и на ее лице появилась довольная полуулыбка. — Теперь, когда стало ясно, что Цитадель не отступится, я знаю, что моя теория верна. А для ученого нет ничего приятнее, чем оказаться правым.

Сирил Сафэр без труда сумел раствориться в замке незамеченным, ибо народу там было тьма. Не только стражники и наемники, но и беженцы, которым повезло чуть больше чем остальным. Они жались друг к другу, занимая почти весь зал для приемов, отапливать который хозяин замка даже не думал. Изо ртов детей, женщин и стариков вырывался пар, многие подозрительно кашляли, но Сафэра подобное не смущало. Он имел развитый иммунитет, и большинство болезней были ему не страшны. Зато среди беженцев он нашел убежище, где смог спокойно отсидеться в позе безразличного, восстанавливая потраченные силы.

Главное что Коэн, чья душа была слишком драгоценной, выжил, и теперь находился в относительной безопасности. Как провернуть Обряд Крови подросток еще не придумал, ибо окружали его сотни врагов. С таким числом мог справиться лорд или очень умелый магистр, но ему же, тринадцатилетнему старшему ученику, до подобных подвигов было очень далеко. Число возьмет верх над качеством, и история юного Ловца подойдет к своему заключению.

Для того чтобы спрятать хайкель от посторонних глаз, Сирил замотал его в рваное тряпье, которое он поменял на свою куртку. Ему она была ни к чему, тем более, что носила знаки отличия союзного офицера (он их предварительно срезал), а вот усталой женщине с двумя детьми теплая материя как раз пригодилась. Она укутала малышню и беспрестанно молилась. Ее слова были несвязными и не несли никакой смысловой нагрузки. Сирил пришел к выводу, что так эта женщина борется со страхом, который был в стенах замка не редким гостем. Боялись почти все беженцы, а так же многие стражники, что приносили еду раз в день, и даже наемники.

Прежде чем действовать, Сирил просидел в трансе около двух суток, отвлекаясь лишь на то, чтобы схватить кусок черствого хлеба, что дозировано выдавало ведомство замка. За пищу частенько дрались, а один старик даже умудрился прирезать кого-то осколком ножа в попытке добраться до парочки лишних сухарей. Его кричащее тело спустя несколько часов сбросили наемники с крепостной стены, в назидание остальным, и оно рухнуло в неглубокий сухой ров.

Почувствовав, что забит внутренней энергией до отвала, Сирил вновь стал Кастолом, используя морок. Как ни в чем не бывало он покинул большой зал, и пошел искать Коэна, но вместо него наткнулся на Сторхора, что ругался сразу с несколькими стражниками.

— Чего стали раззявы?! — орал он, потрясая кулаком. — Нашли во мне кладезь ценной информации? Откуда мне знать, почему ваши дома горят!

— Но там наши семьи…

— Да насрать мне на твою семью, желторотик! Не для того я прибыл в Моркану, чтобы жалеть слабаков! Идет война, и она забирает свой процент от людских душ. Лучше молись, чтобы твоя жена и дети в него не попали! А теперь — с дороги!

Сторхор хотел было пройти мимо, грубо оттолкнув стражника, но другой, тот что стоял немного левее, взревел и бросился на наемника с кулаками. По его щекам текли злые слезы, в этой войне он действительно потерял жену.

Но Сторхора нахрапом было не взять. Его тяжелый кулак впечатался в лицо стражника и тот отлетел к стене, постепенно сползая с нее. Другие с лязгом достали из ножен мечи, а в их глазах стояли злость и страх.

Сирил Сафэр в облике широкоплечего Кастола, вышел вперед.

— Не советую.

Стражники взглянули на Ловца, но увидели они не мальчишку, а грозного наемника в шрамах, который к тому же на плече держал боевой молот. Они знали, на что были способны наймиты, а посему решили ретироваться. Плюнув себе под ноги, спрятали оружие в ножны и помогли товарищу встать.

Сторхор смотрел как они уходят, и на его лице заиграла паскудная ухмылка.

— Вот выродки-то, — выговорил он со злостью. — Видал? Уже на нас, своих союзников бросаться готовы с оружием!

— Их можно понять. Многие потеряли все, что им дорого.

— А мне оно интересно? — Сторхор округлил глаза. — Но в любом случае спасибо. Гелерик бы мне башку открутил, если бы в стенах замка началась заваруха. Этого нам не нужно. И так врагов за стенами хватает.

Сирил кивнул, принимая благодарность. Потом спросил:

— Где Коэн?

— Коэн? — удивился Сторхор. — А на кой тебе он сдался? Денег что ли должен? Так и мне тоже! Посему вставай в очередь, приятель. Я ему еще прошлой осенью одалживал.

— У меня к нему кое-какой вопрос. К долгам не относится.

— А, ну раз так, то могу сказать, что с бабой наш Коэн. Нашел здесь себе одну, вот и развлекается пока все спокойно. Да я тебе так скажу, — Сторхор понизил голос. — Здесь, среди беженцев можно найти удивительные экземпляры. За буханку хлеба и стакан молока на все готовы. Вот что значит быть перед лицом беды, да когда за юбку держаться несколько голодных маленьких ртов.

Сторхор рассмеялся, прокручивая у себя в голове соблазнительные картины. Лицо Сафэра осталось безучастным. Он молча ждал, так как имел некоторые вопросы, но его светловолосый и не слишком приятный в общении собеседник, опередил его.

— Кстати! — воскликнул Сторхор. — Где тебя носило? Барракс лично выискивал тебя, мы уже думали, что что-то стряслось.

— Что от меня нужно Барраксу?

— Ну как же? Отчитаться где делись подконтрольные тебе десять человек.

— Все мертвы.

— Да оно и понятно, — Сторхор тягостно вздохнул. — С того ущелья выбрались немногие. Но лучше сходи и отчитайся перед капитаном. Все должно быть честь по чести.

Сирил решил не вызывать подозрений, а потому последовал совету Сторхора. Двинулся за ним к лестнице, и вскоре вышел на верхние ярусы башни, где разместились высшие чины наемников, и где находилась опочивальня самого барона. Сафэр посчитал, что выудить информацию из врага будет не лишним, и он не ошибся.

В зал для совещаний он вошел как раз тогда, когда Рахата закончила разборонять Рубена и Гелерика, которые чуть вновь не сцепились. Барракс, высокий и с брильянтовыми серьгами в обоих ушах, поднял руку подзывая Сирила к себе. Тот послушно подошел, и долго выслушивал проповедь о том, что командованию следует докладываться сразу же. Все остальное — потом.

— Прошу прощения, — пробормотал юноша, а его глаза приметили, что стройная женщина со смуглой кожей очень уж пристально смотрит на его персону. — Такого больше не повториться.

— Уж постарайся, Кастол! Не зря я доверил тебе управлять десяткой! Кто-нибудь выбрался, не знаешь?..

Барракс продолжал говорить, но его слова потонули в фоновых звуках, Сирил не обращал на них ровным счетом никакого внимания. Зато взгляд смуглой брюнетки начал его волновать сильнее и сильнее. Что Сирил, что Рахата смотрели друг на друга непрерывно.

Потом юноша моргнул и взглянул на комнату и ее обитателей с помощью внутреннего зрения. Увиденное заставило его сердце уйти в пятки, потому что девушка проделывала в это же время почти те же манипуляции. Она была волшебницей, и прекрасно видела сквозь морок.

В первую очередь Ловцов учат действовать стремительно, исходя из ситуации. Сирил Сафэр еще не стал полноправным борцом с Хаосом, но эту простую истину усвоил очень хорошо. Поняв, что его маскировка раскрыта, он в мгновение ока начал подготовку к вхождению в боевой транс. Так же ним оценивалась ситуация, что сложилась в комнате. Соотношение сил было не в его пользу. Помимо ведьмы, в зале совещаний присутствовало около девяти наемников, барон вместе с капитаном стражи, а так же мальчик-паж.

«Первым делом убивай колдунью, — пронеслась быстрая мысль. — Она самая опасная из них. Потом уходи в угол, огненнойместью шарахни в сторону двери, дабы никто не разбежался, но энергию на волшебство не трать. Работай хайкелем».

На мгновение Сирилу показалось, что эти распоряжение ему дает Кэрол, оставшаяся в Цитадели, и юноше подобное не понравилось. Только наставницы здесь не хватало. Вот уж кто не преминул бы сообщить, что он поступил глупо попершись наверх, не проведя предварительной разведки. Ведь маги в нынешнее время встречаются часто. И не смотря на то, что их значительно поубавилось после Очистительного Огня, но диковинкой они все же не стали.

Рахата по-видимому поняла, что сейчас произойдет, поэтому ее лицо приобрело испуганные выражение, а голова закачалась из стороны в сторону, словно говоря «не надо». Сирила подобное поведение девушки озадачило, но все же расслабляться он не стал. Барракс продолжал лепить ему на уши всякую чушь о долге перед мундиром наемника и о том, что всегда нужно уходить с поля боя последним, если существует вероятность, что кто-то из твоих подчиненных остался на поле брани. Сафэр не обращал на его слова внимания, более того — он был готов убить Барракса в мгновение ока, перерубив хайкелем толстую шею.

Но поведение колдуньи действительно было странным. Она поняла кто он, увидев сквозь морок его настоящего, но своим открытием ни с кем не делилась. Ее глаза пугливо переместились на барона, пьяно насупившегося и громко переговаривающегося с капитаном стражи, потом на Гелерика, водящего по карте тросточкой. И вновь вернулись к Сирилу. Незаметно она подала ему знак рукой, мол, все в порядке.

«Быть может она лазутчик, засланный во вражеский штаб? — посетила юного Ловца здравая мысль. — И если я сейчас сгоряча ее прикончу, то не станет ли это плохой рекомендацией для моего будущего?».

Как бы то ни было, а Сирил на свой страх и риск решил обождать с радикальными действиями. Конечно, существовала вероятность, что эта женщина медлит, тянет время затем, чтобы выгадать какую-то пакость. Возможно как раз в эти минуты, когда на Сафэра наседал с поучениями Барракс, колдунья готовила сложное атакующее заклинание.

Но ничего не произошло. Барракс закончил свою тираду и разрешил идти, Сирил отступил на шаг назад. Сейчас должно было решиться, станет он атаковать или же нет. Если эта магичка думает, что он преспокойно выйдет за дверь и даст ей возможность все рассказать наемникам и барону, то она глубоко заблуждается.

Видимо Рахата поняла, какие мысли сейчас одолевали юношу, а потому поспешила откланяться. Сказала, что ей нужно по дамским делам, и что скоро она вернется. Мимо Сирила она пропорхнула в дверь, а он, не задерживаясь, двинулся следом.

В коридоре стояли часовые, и при них разговор было вести несподручно, поэтому оба, и волшебница и Ловец двинулись дальше, каждый будто сам по себе. Лишь у самой лестницы, где имелась глубокая ниша для всяческой утвари, от корзин до ящиков, они остановились.

— Ты из Цитадели, верно? — спросила женщина тем тоном, когда скрытое становиться явным. — Синие клинки носят зачастую лишь Ловцы.

— Кто ты такая?

— Я? — волшебница указала пальцем себе в грудь. — Ученый, зовут меня Рахата. Состою в гильдии магов города-государства Ваймар. Слышал о таком?

— Доводилось.

— Значит ты здесь, чтобы устроить диверсию? — понизив голос поинтересовалась Рахата, и по ее тону Сирил стал подозревать, что этой женщине все равно, что будет с замком и укрывшимися в нем наемниками. — Мне казалось, что Цитадель не вмешивается в политические конфликты. В случае чего — они посылают регулярные войска Империй, а не своих собратьев решать проблемы.

— Я здесь не для того, чтобы воевать, — признался Сирил. — У меня другая миссия.

— Поделишься? Ну что же это я? Конечно нет. Гриф «секретно» и все такое? Но, — Рахата помедлила, очень пристально смотря на юношу, — я все же спрошу, а ты кивни, если угадала. Дело в скрытом мавзолее, что находиться к юго-востоку отсюда, там, где еще растет вопреки всякой логике прямо из породы могучее дерево?

— Впервые слышу о таком, — ответил Сафэр совершенно искренне.

— Да ладно. Что-то все чересчур наиграно выходит. Только некая умная девушка натыкается на древние манускрипты в Звездной Библиотеке, приезжает в Моркану, находит искомое и тут же — начинается война. Согласна, последнее скорее случайность, но вот что Цитадель заинтересовалась этим конфликтом, спорить никто не станет. А тут еще и ты, — Рахата щелкнула пальцами у самого носа Сирила, но он даже не моргнул. — Просачиваешься прям в оплот вражеской крепости с неизвестными мне целями.

— Моя миссия не касается никакого захоронения.

— Правда? Уверен? Потому что я все равно никому не проболтаюсь. У меня, как бишь его, научный интерес и всего-то.

— Повторить то же самое, но другими словами?

Рахата вздохнула, и помассировав виски длинными пальцами с красивым маникюром, произнесла:

— Не нужно. Я тебе верю.

— Рад.

— И раз наши интересы не пересекаются, — произнесла девушка. — То предлагаю совместить усилия. Вместе мы сможем помочь друг другу, какую бы цель ты не преследовал.

Сирил измерил колдунью долгим, задумчивым взглядом. Он размышлял как ему лучше поступить. Он здесь не для того чтобы геройствовать, напротив — ему необходимо совершить очень грязный по своей сути ритуал, и помощь ему в этом не помешает.

— С чего мне доверять тебе?

— А с того, что я не собираюсь тебя выдавать. Даже если ты мне не поможешь, мешать я тебе не стану. Вот только… не мешай и ты мне.

Юноша склонил немного голову на бок.

— Чего ты хочешь? — спросил он.

— Выбраться отсюда живой. Сможешь устроить?

— Конечно, — Сирил выудил из кармана всемогущий документ, где стояло много важных печатей. — Такая власть у меня есть.

— И поможешь дойти до мавзолея? — быстро уточнила женщина. — Везде ведь рыскают союзные разведотряды, а мне с ними встречаться не с руки, сам понимаешь.

— Сперва я закончу со своей миссией, а дальше посмотрим.

— Значит договорились? — Рахата протянула подростку свою тонкую ручку.

Сирил остался стоять как стоял, не принимая рукопожатия. Он лишь скосил на протянутую руку взгляд, а после сухо вымолвил:

— Договорились.

После встречи с юным Ловцом Рахата вернулась в зал совещаний, но теперь душа ее вознеслась ввысь. У нее появился шанс не только спастись, но и завершить свою работу, ради которой она прибыла в эти богом забытые земли.

Само собой, угроза смерти остро не стояла перед Рахатой, ведь она была колдуньей. В случае чего она вполне могла открыть портал до Ваймара, но… это обошлось бы ей слишком дорого. Пространственные перемещения не были справедливы к колдующим. Почему-то они никогда не принимали как плату энергию с Той Стороны, пожирая лишь внутренние ресурсы человека. А это значило, что перемещение с помощью колдовства на дальние расстояния всегда стоили нескольких лет жизни. А стареть раньше времени Рахате совсем не хотелось.

К тому же не факт, что у нее получилось бы открыть портал. Все же заклинание это было очень сложным, и ним оперировали лишь воистину сильные волшебники. Именно поэтому встреча с Ловцом так обрадовала девушку.

И своей радостью она не преминула поделиться с человеком, в котором нашла друга и родственную душу. В которого успела влюбиться до беспамятства. Девушка была поражена его грубой силой, мощью и напором, и хрупкие стены ее сопротивления не выдерживали, когда он смотрел на нее своими темными глазами. Смотря в эти глаза, она видела могучего воина, искусного любовника, защитника, самца. Глядя в них, Рахата забывала обо всем на свете. Даже о своих научных экспериментах, которые для девушки всегда стояли на первом месте.

— Коэн, — прошептала она сквозь тяжелое дыхание, после того как их слияние завершилось бурным финалом. — Сегодня ты был даже лучше чем всегда!

Чернобородый наемник довольно ухмыльнулся, продолжая прижимать к себе нежное тело девушки. Они находились в ее покоях, где повсюду были развешаны и устланы ковры, и холодный ветер, гуляющий по остальному замку, сюда почти не проникал. К тому же в жарких объятиях друг друга холод вообще не имел значения.

— Просто я рад, что нахожусь сейчас здесь, с тобой, — произнес мужчина. — Еще несколько дней назад мне казалось, что я не вернусь с того ущелья. Но мне повезло. Очень сильно.

— Мое сердце обливается кровью, когда я представляю, что ты можешь погибнуть! Я люблю тебя.

— Я тоже, зайка. Поверь мне, если бы мы могли взять и убежать, то…

Рахата только и ждала этих слов. Приподнявшись на локтях, она заглянула в глаза мужчине, покорившем ее сердце в столь короткие сроки. Ее коготки касались его сильной груди, нежно скользя по старым шрамам.

— Мы можем, — произнесла девушка тихо. — Есть способ.

— Это еще какой? — Коэн нахмурился.

— Не важно, — пошла на попятную колдунья, не желавшая раскрывать своих карт. — Просто знай, что у нас все получиться. Мы сможем покинуть Моркану, а потом отправимся куда захотим. В Ваймаре у меня есть большой дом, прямиком в золотом квартале. Мы ни в чем себе не будем отказывать. Только ты да я!

Лицо Коэна помрачнело, он отстранился. Рахата видя перемену на лице любимого, почувствовала, как кольнуло у нее под сердцем. Что она сказала не так? Почему столь сильно изменилось его выражение? Он недоволен?

— Ты же знаешь, Хати, что я не брошу своих товарищей. Не смогу поступить так со своими братьями.

— Они все обречены! Противник слишком силен!

Рахата очень хотела рассказать, что в крепости сейчас находиться один из Ловцов, который готовит нечто грандиозное. Она подозревала, что действия юноши приведут к падению крепости. Более того — она сама этого хотела. Ей осточертело ощущать себя в постоянной опасности, и еще больше не нравилось переживать за идиота Коэна, который рисковал своей шрурой почем зря. Сколько ему платили? Десять золотых за всю кампанию? Двадцать? Она могла предложить этому человеку в сотни раз больше, лишь бы он был с ней и не лез на рожон.

А посему волшебница тихо молчала, в душе надеясь, что все наемники, которых Коэн считал «братьями» будут перебиты, и его сердце откроется для нее. Лишь для нее одной!

Их соглашение с Ловцом уже вступило в силу. Он дал ей распоряжение подготовить кое-что, и по всему выходило, что юноша замыслил что-то неприятное. Рахата не знала смысла ритуала, для которого она сделала разметки на стенах и полу зала совещаний, когда там никого не было, но ничем хорошим это быть не могло. Вряд ли Ловец захотел узнать прогноз погоды или погадать на чайной гуще. Для такого точно уж не нужны семиконечные пентаграммы!

— Почему ты улыбаешься? — спросил Коэн удивленно. — Мне казалось, еще минуту назад ты была зла на меня.

— Все в порядке, дорогой, — рука Рахаты погладила наемника по животу и спустилась немного ниже. — Второй заход?

Дни потянулись за днями, а Сирил все никак не мог перейти к выполнению своего плана. Он не знал как, ведь в Крэгисе находилось слишком много врагов. Атаковать в слепую не стоило, тем более что одолеть всех у юноши все равно бы не получилось. В узких коридорах замка от его скорости было явно меньше толку, чем на открытом пространстве. Его просто задавят массой, или возьмут на истощение.

Но неожиданный союзник пришелся Сафэру очень кстати. Благодаря Рахате он мог беспрепятственно скрываться, и без всяких проблем восстанавливал внутреннюю энергию подолгу сидя в позе безразличного у нее в опочивальнях. Сколько бы магичка не пыталась расспросить, что он задумал, Ловец не отвечал. В Цитадели отводился целый курс лекций, чтобы ученики научились держать язык за зубами, и даже несколько практических занятий по пыткам. Неприятные воспоминания, как ни крути.

Осада тем временем шла своим ходом, но «норосороги» не предпринимали попыток штурма. Со стен был виден их лагерь, освещенный яркими огнями, а стук молотков слышался даже ночью. Время от времени разведчики подбирались к стенам, и завязывались короткие перестрелки. Защитники обменивались с осаждающими залпами стрел, и не всем удавалось выжить.

Действовать Сафэр решил, когда увидел как наемник стоящий рядом со Сторхором и Коэном на крепостной стене получил стрелу прямо в рот, и она вышла из затылка. Те сразу же укрылись за каменными зубьями, но Сирил понял, что полагаться на слепой случай не стоит. Он и так уже приложил немало усилий, чтобы прокинуть в замок, и будет очень глупо, если Коэна убьет шальным выстрелом. Тогда его душа покинет мертвое тело, и станет недоступной для Обряда Крови.

Посему Сирил встретился с Рахатой, и объяснил ей, что вскоре все случиться. Но сперва ему необходимо кое-что подготовить, и для этого парню понадобился хрустальный шар. К счастью у колдуньи был такой, ибо без подобного магического приспособления не обходился ни один уважающий себя волшебник. Укрывшись в палатах женщины, юный Ловец после некоторых манипуляций с «говорилкой» вышел на связь со штабом.

О чем именно переговаривался Ловец с командирами союзных войск, Рахата не слышала, но после завершения диалога, лицо юноши выглядело довольным. Он кинул женщине хрустальный шар, и та от неожиданности чуть не уронила его.

— Благодарю, — произнес он. — А теперь изволь…

— Может быть расскажешь все-таки, что ты задумал?

Сирил остановился в дверях, и посмотрел на магичку. Пожав плечами, он решил, что ничего страшного не случиться, если поведать ей кое-что. Конечно, саму суть подросток скрыл, и свою цель обозначил лишь в общих чертах, но и этого было довольно.

— Я охочусь за одним человеком, — произнес он. — Он находиться в этом замке.

— Те приготовления, что я чертила под гобеленами и коврами в зале для совещаний, — осторожно начала Рахата. — Для него?

— Это тебя не касается, — прохладно отрезал Сирил. — А от тебя потребуется лишь одно — проследить, чтобы раньше времени нужный мне человек не скончался.

Эти слова прозвучали очень зловеще, и Рахата еще раз вспомнила все те линии, что ей пришлось начертить черным алхимическим мелом. Получившиеся пентаграммы очень походили на жуткие обряды из книги «Хаосъ вечен» авторства Базелика Ноййера, известного еретика и культиста, за которым в свое время охотились все Союзные Империи и Цитадель. Но задавать вопросы было опасно.

Интересовал девушку лишь один:

— Кто этот человек?

— Пока не важно. Я сам разберусь.

— И все же?

Сафэр присмотрелся к женщине внимательней. Он не одобрял ее интерес. Но не чувствуя никаких подвохов, ответил:

— Есть здесь один. Наемник Коэн. Именно он мне нужен.

При этих словах зрачки Рахаты расширились, и она испытала сильный страх. Ноги едва не подвели девушку, и она чуть не упала, но удержаться помогла стена, на которую колдунья вовремя оперлась.

Сирил всего этого не заметил, так как уже развернулся спиной и вышел из ее покоев. Так же он не увидел вспыхнувшей ненависти в изумрудных глазах женщины, которая неожиданно почувствовала исходящую от Ловца жуткую, непреодолимую угрозу. Он желал отнять у нее то, что принадлежало лишь ей одной. И позволить этому случиться Рахата не могла.

— Держи стены!! Прорываются!

— Бегом сюда! Сбрасывай лестницы!

— Бей козлов!

На крепостной стене царила сумятица боя. Штурм предпринятый союзными войсками отличался свирепостью и небывалой масштабностью. В бой шло не меньше десяти тысяч солдат, и было видно, что к ним все прибывают и прибывают подкрепления. На горизонте появились воздушные суда, покачивающиеся на ветру, и их грозный вид навевал на наемников ужас. С неба готовились десантироваться «ястребы», а лучники поливали защитников градом стрел, отчего многие падали и больше не вставали.

Старенькая баллиста на одной из башен с треском выстрелила, и массивный болт пробил корпус одного из судов. Почти сразу выстрелы по той же цели были произведены и с других башен. Наемники ни в коем случае не могли позволить, чтобы суда неприятеля зависли над крепостью.

Один транспортный дэйк начал падать вниз, и на его палубах была заметна беспорядочная суета. Люди хватались за снасти, пытаясь не свалиться в пустоту, но судя по черному дыму валившему из одной пробоины, массивный болт задел арсенал, поджигая бочки с маслом. Корабль был обречен, но капитан и не думал сдаваться. Он был «ястребом», элитным солдатом и для него не существовало понятия отступление. Вместо того, чтобы попытаться аккуратно посадить судно в снег, он громогласно отдал приказ продолжать движение.

— Летит прямо на нас!!! — дико заорал молодой наемник, расширившимися глазами глядя, как приближается смерть. — Перезаряжай, перезаряжай!

Но было поздно. Воздушный корабль, пылающий и быстро теряющий высоту, с треском врезался в крепостную башню. Переломанным килем затрещало дерево, а каменная кладка начала заваливаться внутрь. Дикие крики смешались с дымом, и через минуту больше не было ни корабля, ни башни, лишь смешанные горящие руины.

«Носороги» продолжали лезть на стены, а наемники со всех сил сдерживали их. Рубили мечами по шлемам, латам, выливали масло на головы, но противников было слишком много. Они лезли со всех сторон, словно муравьи, и их бесстрашию можно было позавидовать. Смерть жутким образчиком маячила над замком, но никого это не волновало. В пылу боя важно не столько выжить, сколько идти вперед. Не останавливаясь. До победы.

— Огонь!! Целься по мачтам!!

Сразу три наемника крутили прицельное колесо, разворачивая баллисту и целясь в еще один дэйк, чей острый нос неустанно двигался вперед. На перилах, бортах, шканцах уже готовились «ястребы» спускаться вниз по длинным канатам. В руках у каждого были сабли, а в глазах застыла решительность. Подобные штурмы для этих ребят являлись привычным делом.

— Прицелился? Стрел…

Наемник захлебнулся собственной кровью, не успев договорить. С его горла выскочило и моментально исчезло синее лезвие хайкеля. Сирил Сафэр делал все возможное, чтобы высадка союзников происходила в безопасном ключе. Он уже вывел из строя три баллисты, обрубив толстые тетивы, а так же расправился с наемниками, что их обслуживали.

Действовал юный Ловец быстро, не размениваясь ни на какие миражи, в сумятице боя маскировка была ни к чему. Молнией он проносился мимо наемников, рубя их по ходу дела. Ему важно было вывести их из строя, поэтому он не задерживался для того, чтобы наносить фатальные удары. Ранений вполне хватало, тем более что раненые мешали защитникам гораздо сильнее чем мертвые. Они вопили, истекали кровью и требовали помощи. Мертвецов же запросто можно было скидывать вниз, прямо на головы лезущим вверх «носорогам».

С крепостных стен Сирил Сафэр отступил лишь когда увидел, что союзники закрепились на нескольких участках, и серой массой валили вперед, повергая врагов себе под ноги. Из разрушенной башни доносились жуткие крики умирающих, которые перемежались кашлем и хрипами. Едкий дым застилал глаза, и они слезились.

«К счастью, — подумалось Сафэру, — это корыто упало не на донжон, где сейчас находиться Коэн. В противном случае все было бы зря».

Чернобородого наемника он поручил Рахате. Женщина должна была не дать ему вступить в бой, используя сонные чары или еще что. В это время будущая жертва Обряда Крови преспокойно спала в покоях чародейки. Точнее так думал Сирил. Знай он, что Рахата негласно разорвала их соглашение, он поспешил бы к Коэну сразу же, а не стал бы разменивать драгоценные минуты на хоть и полезные, но не особо важные для его миссии действия по обезвреживанию противника на стенах.

Гулкий звук тарана, бившегося в ворота, отчетливо слышался Сирилу, и он предположил, что крепость в скором времени падет. Слишком уж много было нападающих, и они лезли из всех щелей. С неба уже спускались по канатам первые «ястребы», моментально кидаясь в гущу боя, а «носороги» захватили уже всю северную стену.

Надо было уходить внутрь замка, и Сафэр с разбегу прыгнул на двадцать метров вперед. Именно столько отделяло крепостную стену от донжона. Уцепившись пальцами за выступ, он подтянулся и встал ногами на подоконник. Пробраться внутрь ему мешали решетки на окне, но он не поскупился потратить на них некое количество внутренней энергии. Магия вынесла металлические прутья вместе со стеклом, а внутри кто-то завизжал.

В первую минуту Сафэр подумал было, что кричит женщина, но оказалось, что это барон Рубен, прижимавший к себе кубок с вином. Он глядел на негаданного пришельца с большим ужасом, ведь его окно было на высоте четвертого этажа, а стены ведущие к нему не имели зазоров для ног, и даже самый умелый скалолаз не сумел бы забраться так высоко.

— Ты кто такой?! Астафл, защити меня!

Барон обращался к капитану своей стражи, бывалому ветерану, который и так уже кинулся на Сафэра. Но против Ловца, пусть даже еще и не полноправного, у него не было и шанса. Сирил плавно обогнул его, а движения капитана выглядели для него в этот момент, словно время остановилось, и двигался лишь он, Сафэр.

Всему виной была скорость Ловца, подогретая яростью, а посему он сумел проткнуть сердце стражника много раньше того момента, чем бедолага сумел что-то предпринять. Видя, как умирает его защитник, барон завизжал и опрокинулся на кровать, забираясь на нее с ногами и отползая к самому изголовью.

— Не трогай меня! Не трогай, я сдаюсь!!

Но барон не интересовал Сирила, он покинул комнату так же поспешно, как в ней появился. Рубен поглядел в след неизвестному, и ему даже показалось, что вино сыграло с ним злую шутку, и ему почудилось. Но вынесенная тлеющая оконная рама и мертвое тело Астафла говорили об обратном.

Сирил между тем быстро шел по коридору. Хайкель он держал обратным хватом, готовый в любой момент поразить выскочившую из-за угла цель. Но если такие и попадались, на подростка никто не обращал внимания. Внутри замка царила суета и паника, все куда-то спешили, но никто не знал — зачем и для чего.

До покоев Рахаты Сирил добрался без особого труда. Вооруженный подросток будто бы никого не волновал, хотя один стражник и остановился ненадолго, увидев его. Хмуро поглядев на Сафэра, он видимо решил, что у него и без того проблем хватает, после чего бросился вниз по лестнице.

Сирил не подозревал, что Рахата может его обмануть. Ничего не предвещало предательства, а посему Ловец не предпринял никаких мер предосторожности, которые были обязательны, когда входишь в необследованное помещение.

Спас Сирила лишь боевой транс, позволивший ему частично отскочить в сторону, да внутреннее зрение, показавшее клубы черных пятен, резко появившихся на двери. И только потом заклинание наложенное на проем, сработало.

Раздался взрыв и волны огня пронеслись по коридору. Сирила отнесло в сторону взрывной волной, и он кувырком прокатился по устланному красным ковром полу. Хайкель отлетел в сторону и ударился о стену. Запахло палеными волосами, и подросток отстраненно подумал, что Рахата испортила ему своей магией прическу.

— Вот сука, — машинально повторил он одну из любимых фраз своей наставницы.

Потом резко вскочил, пытаясь унять головокружение. Наклонился за хайкелем, черная рукоятка которого была холодной как лед — клинок отлично впитывал магию. В покоях, как стало очевидно совсем скоро, никого не оказалось. Везде бушевал огонь, пожиравший многочисленные ковры, мебель, балдахины на кровати и изысканный будуар волшебницы. Ни ее, ни Коэна видно не было.

Подросток поджал губы, не в силах понять мотивы этой женщины. Он решил двинуться в зал для совещаний, где все уже было подготовлено для Обряда Крови. Вот только самой жертвы не было. Учитывая, что Сирил не знал, что Коэна и Рахату связывает сильное чувство привязанности, он посчитал, что колдунья вероятно сбежала в одиночку, а наемник сейчас либо на стенах, либо рядом с Гелериком.

В первом случае уже не имело значения, удастся ли отыскать Коэна. Там шла бойня и он скорее всего мертв. Но если чернобородый сейчас находиться подле своих компаньонов, то все еще оставался шанс его прищучить.

Частично попав под разрушающее заклятие (не самое мощное, честно говоря), Сирил поймал себя на мысли, что его одежда тлеет, а он даже этого не замечал. Быстро потушив материю, подросток отметил, что после того как состояние ярости угаснет, ожоги на коже будут сильно болеть.

Перед тем как явиться в зал совещаний, парень накинул на себя морок, становясь для окружающих наемником Кастолом. Да вот только такая предосторожность была излишней. Наемники, находившиеся в комнате при всем обмундировании, поглядели на него холодно, словно сквозь ледяную воду. На лице Барракса читалось отвращение, а Гелерик неприятно ухмыльнулся.

— Наконец-то явился. Рахата нас предупредила о твоем предательстве, Кастол. Сказала, что ты работаешь на Империи!

Барракс выступил вперед.

— Скажи, что это неправда, Касто! Что ты не предавал честь боевого братства…

Сирил молчал. Ситуация начинала кое-как проясняться. Колдунья не поведала наемникам кто он такой, а значит она не была на их стороне. Но тогда к чему это предательство и заклятие на двери, что было призвано прикончить Ловца? Объяснений могло быть несколько, но самое простое заключалось в том, что их интересы все же где-то пересеклись, взаимоисключая друг друга. А учитывая, что Сафэр ничего толком не рассказывал ведьме о своих планах, то дело могло касаться лишь Коэна. Возможно эта женщина как-то связана с ним…

Но пока об этом думать не стоило. Перед Сирилом стояло девять вооруженных мужчин, и они ждали от «Кастола» объяснений. Но давать их, означало терять время, и Сафэр произнес:

— Буквально десять минут назад я убил и искалечил около тридцати человек, защищающих эти стены, а так же вывел из строя большинство баллист. Выводы делайте сами.

После таких слов, сказанных самым будничным тоном, словно речь шла о погоде, установилась тишина.

— Вот значит как, — первым нарушил ее Гелерик. — Ну что же…

А потом девять человек почти синхронно кинулись на Сафэра. Впереди, держа в руках два парных клинка, летел Барракс, чье лицо исказилось от ярости. Он не мог поверить, что в его отряде затесался предатель, паршивый перебежчик, проливший к тому же кровь своих товарищей. Таким нет прощения! Их нужно…

— Убью!! — орал капитан наемников, делая хитрый выпад одним клинком, и готовясь сразу атаковать другим.

Его подвело незнание ситуации. Он думал, что сшибается с Кастлом, чей уровень владения оружием был ему примерно известен. Барракс был куда опытнее и ловчее верзилы, он не мог проиграть. Но на самом деле сражаться ему выпало с замаскированным Ловцом, который был куда как страшнее в бою любого из присутствующих в осажденном замке.

Сирил стремительно ушел в сторону, почти что растворяясь в воздухе, и так же стремительно рубанул хайкелем. Ценился в голову, между глаз, но Барракс оказался поистине хорошим бойцом. Каким-то чудом он успел уклониться, и кончик синего лезвия его почти не задел. Досталось лишь уху с бриллиантовой серьгой, которое отделилось от тела и шлепнулось на пол. Барракс зарычал, но его оттеснили товарищи, рвущиеся расправиться с предателем. Один из них, между прочим, чуть на том же ухе не поскользнулся.

Смертельный танец с наемниками описывать особого смысла нет. Они были опытными, стремительными, напористыми, знали что делали, и почти не ошибались. Но им выпало сражаться не в обычным противником. Это стало очевидным, когда «Кастол» без особого труда вывел из строя пятерых. Его клинок не рубил наотмашь и не протыкал тела, наоборот — его удары походили на плавный танец ветра, где лезвие легко, почти нежно касалось незащищенных участков кожи в тех местах, где находились жизненно-важные артерии. Кровь брызгала струями, и наемники оседали на пол. Они продолжали жить, но такое положение дел сохранялось недолго. Остановить сильное кровотечение без посторонней помощи было невозможно.

Вскоре количество нападавших еще поубавилось. Сирил с разворота рассек одному из наемников шею от уха до уха, и фонтан крови забрызгал юноше лицо. Он даже не обратил на это внимание, а продолжил атаковать, сойдясь в схватке с Гелериком, который отчего-то не перестал ухмыляться. С этой же ухмылкой он и свалился на ковер с проткнутой печенью. Еще около пяти минут он хрипел и ругался, а из-под его могучего торса лужицей растекалась темная кровь.

В живых остался лишь Барракс, чью правую сторону лица заливало кровью, и еще один наемник. Оба взирали на Сирила затравлено, широко раскрытыми глазами.

— Что ты такое?! — сглотнув, вопросил Барракс, отгораживаясь от врага клинками.

Отвечать на вопрос юноша не стал. Вместо этого он задал встречный:

— Где Коэн?

Барракс гордо выпятил грудь, собираясь умереть, но не выдать товарища. Сафэр не оценил этот его порыв, и уже хотел прикончить строптивого наемника, да вот только второй выживший, что прятался за спиной Барракса, оказался довольно-таки малодушным.

— Он отправился вместе с ведьмой! Она сказала, что за свою информацию и помощь, ей требуется сопровождающий. И она выбрала Коэна.

— Ясно, — сухо вымолвил Сирил. Все становилось на свои места. — Вы бы бросили оружие, господа. Быть может вам кажется иначе, но я все же беру пленных.

Малодушный наемник тут же отбросил меч в сторону, после чего бухнулся на колени, поднимая руки над головой. Барракс же не спешил следовать его примеру.

— Битва еще не закончена, — произнес он.

— Не совсем так, — Сирил не согласился. — Крепость вот-вот падет. Внешняя стена взята, а вскоре дело дойдет и до внутренних помещений замка. Вам не выстоять, — Сирил сделал паузу. — Тем более, что я здесь.

На самом деле он начал уже ощущать дикую усталось, и чуть ли не валился с ног. Боевой транс вкупе с миражом ели слишком много энергии. Вполне возможно Барракс, приди ему в голову сопротивляться дальше, сумел бы одержать верх. Но наемник прекрасно помнил как минуту назад «Кастол» расправился с семерыми, которые по идее должны были превосходить его в умении убивать.

Парные мечи со звоном упали на пол, и Барракс нехотя поднял руки.

— Твоя взяла, — буркнул он с презрением, но не столько к своему врагу, сколько к самому себе.

Замок Крэгис был взят, хоть союзные войска и понесли ощутимые потери. На упавшем на крепость дэйке было не меньше шестисот человек, и почти все они погибли. Но война на то и война, что отнимает жизни, и ведет неравноценный счет потерям. Наемники лишились в тот день полторы тысячи своих, а кто выжил — попал в плен.

Сирил Сафэр, сыгравший в захвате свою роль, радоваться победе не спешил. Несмотря на то, что военное командование буквально на руках его готово было носить, юноша оставался угрюм. Коэн, ради которого все и затевалось, сбежал. Сирил отдал распоряжение солдатам изучить каждое мертвое тело и каждого пленного, но результата это не дало. Чернобородый и женщина по имени Рахата как сквозь землю провалились. В замке их уж точно не было.

Но подозрения, куда они могли отправиться, у подростка все же были. Вряд ли Рахата взяла путь на Ваймар, откуда была родом. Того времени, что Сирил общался с волшебницей, ему хватило, чтобы понять — эта женщина одержима. Нею двигали маниакальные идеи доказать собственную правоту. По всей вероятности сейчас она направлялась туда, где находился склеп.

И это было на руку Сафэру, так как из-за излишней болтливости Рахата сама рассказала, где следует искать древнее захоронение. Координаты на юго-восток, туда, где прямо из породы растет могучее дерево…

— Вам необходимо содействие, сэр? — осведомился один из младших командиров, и голос его был пропитан почтительностью. «Майорчик» доказал, что Цитадель отправила его в Моркану не просто так. Неведомым образом он проник во вражескую среду, изучил обстановку и силы противника, после чего нашел способ обо всем доложить союзникам. А после — лично разобрался с верхушкой наемников, прикончив генерала Гелерика, известного на половину Дарсарда, и перебив его капитанов. Почти всех.

— Не стоит утруждаться, — отказался Сирил от помощи. Он уже сменил одежду на чистую, успев в этом хаосе даже принять горячую ванну. Так же он тщательно очистил лезвие хайкеля от крови, и оно вновь блестело синим отливом. — Я лучше работаю в одиночку. Большая группа лишь задержит меня.

Это была одна из причин, почему Сирил отказался от содействия военных. Главный же мотив такого поступка крылся в том, что никто не должен был стать свидетелем Обряда Крови. Это была тайна, доступная лишь посвященным, и юноша гордился, что ему оказали великое доверие. Обмануть его он был не вправе.

Сирил выступил с рассветом, восстановив силы с помощью сна и медитации, а так же съев сразу два сухпайка. В осажденной крепости продукты жестко экономили, и на один рот выдавали лишь необходимый минимум, так что наесться до отвала, пусть и не самой вкусной едой, было приятно.

С серых небес шел снег. Ватными снежинками он опускался на землю, припорашивая мертвые тела и скрывая под собой кровь. Если снегопад усилиться, подумалось Сафэру, то вскоре местность будет выглядеть так, словно и нет в Моркане войны. Конечно, если не брать в расчет толпы беженцев и сгоревшие остовы деревень.

Передвигался Сирил быстро, иногда запрыгивая на такие горные уступы, куда вряд ли бы добрался обычный человек. Дважды чуть не свалился, а из-под его сапог посыпались вниз мелкие камушки. Было холодно и зябко, но к вечеру юноша достиг ориентира.

Из самих скал, примерно в двух тысячах метров над уровнем моря, возвышалось толстое дерево, чьи голые ветки смотрели вверх. Сирилу сначала показалось, что дерево мертво, ибо таким оно и выглядело, высушенным и черным, но он откинул эти абсурдные мысли. Будь так, сухой ствол давно бы переломился под тяжестью ветра, что бушевал в этих местах почти постоянно.

Выбравшись на ровную площадку, Сирил отряхнул с одежды и волос слой налипшего снега. Резкие движения причиняли юноше боль и дискомфорт: заклятие Рахаты подкоптило ему бок, правое плечо и скулу. По приезду в Цитадель следовало навесить целителей, подумалось подростку.

Потом юноша принялся искать среди высоких камней какие-то намеки на древнее захоронение. Получалось у него плохо. Если у черного дерева кто-то и проходил недавно, снег скрыл следы и то направление, в котором они вели. Но Сирил сдаваться так просто не собирался. Он вообще не знал, что такое отступать назад. Сделай или умри — таково правило.

На помощь пришло внутреннее зрение, погрузившее мир в бледно-желтые оттенки. Этот цвет погреб под собой все, смешав четкие очертания в общий непроницаемый фон. Не очень удобно, если желаешь рассмотреть отдельные детали, но незаменимо когда ищешь магию и ее проявления. Темной нитью от дерева тянулись следы, словно пятна на прозрачном стекле. По всей видимости, Рахата колдовала, чтобы облегчить себе жизнь. Возможно левитировала там, где пройти было нельзя, а может просто отгораживалась с помощью магии от царящей вокруг стужи. В любом случае она совершила ошибку, ибо следы ее манипуляций с энергией Той Стороны прекрасно видны Ловцам.

Сирил пошел по невидимому для обычного зрения следу, и он в конечном итоге завел его в такое место, где он сам бы и не подумал искать. Подойдя к обрыву, он посмотрел вниз, и убедившись, что Рахата со своей магией прошла именно здесь, спрыгнул на нижний уступ. Усыпанная снегом поверхность последнего была столь неширокой, что с него запросто мог бы свалиться даже опытный скалолаз. Сирилу удалось удержать равновесие, хоть одна его нога чуть не съехала вниз.

Впереди виднелся зёв пещеры, и из нее веяло холодным ветром. Сафэр медленно потянул хайкель из ножен, после чего двинулся вперед. В пещере было темно хоть глаз выколи, но юный Ловец не пользовался сейчас обычным зрением, а для внутреннего было все едино: присутствует свет в помещении, либо же нет.

Пещера оказалась довольно глубокой и уходила внутрь скалы. Сирил шел медленно, осторожно ступая и внимательно поглядывая по сторонам. Вскоре путь преградила каменная стена, явно искусственного происхождения. Внутри нее зиял проход, явно образованный с помощью сильного разрушающего заклятия.

Сирил выдохнул и вошел внутрь. Почти сразу за стеной пещера расширялась, превращаясь в подобие некоего затерянного храма. С потолка свисали соляные наросты, а впереди виднелся каменный алтарь, на котором лежало много разного барахла от кубков и монет, до щитов и кинжалов. Всему этому добру была явно не одна сотня лет.

А еще у каменного алтаря лежала Рахата, над которой в печали склонился Коэн. Мужчина держал ее за руку и что-то говорил, успокаивая скорее самого себя, чем ее, ибо внутренним зрением Сирил определил, что колдунья мертва.

Коэн услышал его шаги и резко вскочил на ноги. В сторону Сафэра он выставил длинные меч, но увидев перед собой всего лишь ребенка, оружие опустил. По его щекам текли слезы, наемник скорбел о своей утрате.

— Я любил ее. Действительно любил!

Сирил осмотрелся по сторонам, и никого не заметив, сделал очевидный вывод.

— Зачем ты тогда убил ее? — отстраненно спросил он.

— Я?? — изумлению Коэна не было предела. — Я и пальцем Хати не тронул бы! Она подошла к этому мраморному склепу, — наемник кивнул в сторону высокого гроба рядом с алтарем подношений, — коснулась его, а после… после просто упала.

— Отойти в сторону, — приказал Сирил и медленно подошел к лежащей ведьме. Никаких внешних повреждений на ее теле заметить не удалось. Все выглядело так, словно женщина просто перестала дышать.

Тогда юный Ловец взглянул на высокий, в полный его рост гроб, чья массивная мраморная крышка плотно прилегала к основанию. Ни малейшего зазора между ними не было.

«Возможно на этот саркофаг кто-то когда-то нанес сильные чары, — предположил подросток. — Все же раньше колдовство было во много раз сильнее, и подобное заклятие могло держаться не одну тысячу лет».

Подходить к гробу Сирил не стал. Он кожей чувствовал, что там лежит что-то нехорошее, страшное. И если это что-то вырвется на волю, совладать с ним у него не получиться. Юноша повернулся к Коэну, молча стоявшего неподалеку. Мужчина переживал свое горе и ни о чем лишнем не думал, иначе у него мог бы возникнуть вполне резонный вопрос: а что в этом богом забытом месте забыл мальчишка, и кто он такой?

— Ты действительно ее любил? — спросил Сирил с грустным любопытством.

— Действительно, — тихо выдохнул Коэн. — Лучше бы я умер в том ущелье. Мне не пришлось бы смотреть на ее мертвое, спокойное и такое красивое лицо! Лучше бы я умер там!

Наемник выкрикнул последние слова так громко, что по мавзолею прошлось сильное эхо. Сирилу показалось, что со всех сторон зашептали неведомые существа, повторяющие: «Умер, умер, там, там…».

— Я могу сделать так, что вы снова будете вместе.

Коэн отнял руки от лица и взглянул на Сафэра. В его темных глазах мелькнул луч надежды.

— Ты какой-то колдун? Или быть может святой дух? Ты воскресишь ее для меня?? Пожалуйста…

Сирил ничего не ответил. То о чем просил Коэн, было невозможно. Но юноша не врал, говоря свои последние слова. После Обряда Крови душа Коэна вполне могла воссоединиться с душой Рахаты. Ведь после смерти, обоим была уготована ужасная судьба. Рахата обменяла свою душу на силу Той Стороны, и теперь она не сможет переродиться в новом теле, как случалось с иными смертными. Она навсегда останется там, за гранью реальности, и в лучшем случае когда-нибудь станет Безумной. В худшем — раствориться в бесконечных потоках энергии. У могущества есть своя цена, и Та Сторона всегда берет плату. Так или иначе.

Коэна тоже ждала подобная участь, хоть выбор за него сделало слепое провидение. Так уж вышло, что аура его души была схожа с аурой Сирила Сафэра, а последнему необходимо было получить новую силу. Цитадель поручила ему провести Обряд Крови, и не подчиниться он попросту не мог. Не умел. Его этому никто не научил.

«Но они, — придумал Сирил слабое оправдание, — хотя бы будут вместе. Всегда».

— Прости меня, Коэн. Я никогда не забуду твоего имени, и буду чтить твою память. Прости, — повторил Сирил почти беззвучно.

Обряд Крови, суть которого ясна лишь Ловцам и здесь раскрываться не будет, прошел без особых осложнений. Шокированный наемник пытался сопротивляться, но все было тщетно. Силы нельзя было назвать равными. Сирил в свою очередь хотел обойтись как можно меньшими мучениями для Коэна, но тот все же испытал в процессе немалые страдания. Но такова была суть ритуала, с этим поделать ничего было нельзя.

Слушая душераздирающие вопли наемника, расходящиеся эхом по склепу, Сафэр не менялся в лице, прекрасно зная, что совершает лишь необходимое зло. Он окупит его в дальнейшем. Спасет от Хаоса много жизней и не позволит Той Стороне захватывать новые души. Когда-нибудь он закроет все Малые Врата и изничтожит скверну.

Но покидая пещеру по завершению Обряда, юноша совсем не подозревал, что ушел он не один. К нему привязалась, заинтересовавшись, одна из Сущностей Повелителя, что спала в мавзолее, дожидаясь пока крышку гроба кто-нибудь поднимет. Но этого не случилось, и она обратила внимание на другого потенциального носителя. Оставалось лишь подождать, пока его разум ослабеет, а сознание утонет в яростной ненависти ко всему сущему. Рано или поздно, но подобное случалось с каждым из смертных. Следовало лишь ждать.

Война в Моркане завершилась к весне полным разгромом мятежных сил. Граф Хастольд был выловлен и повешен, а его прямые вассалы подверглись суровым штрафам и тюремному заключению. Барон Рубен провел в стенах темницы около пяти лет, пока не скончался от двусторонней пневмонии.

Наемники, сражавшиеся на стороне Хастольда были разбиты, и из них выжило хорошо если четверть от первоначального количества. Многие попали в плен, среди которых и Барракс, которому вынужденно пришлось провести два года на рудниках, пока его не выкупили друзья. Вместе с другим каторжанином, Сторхолом Сарксом, он вернулся домой, где застал боевое братство Клинков в сильном упадке. Капитан наемников, лишившийся в Моркане не только уха, но и всех своих друзей, поклялся их памятью, что возродит славное наемное воинство, и сдержал слово. В последующие годы под его знамена встали многие знаменитые рубаки, и впереди Клинков ждало много победоносных кампаний.

Сирил Сафэр вернулся в Цитадель, где к нему было приковано всеобщее внимание. Герой Морканы, юный гений, сумевший подобраться к званию Ловца столь рано, он в полной мере узнал, что такое быть знаменитым. Ему пророчили статус магистра к четырнадцати, но Кэролайн, по только одной ей известным причинам, так и не согласилась отпустить юношу в свободный полет. Многие списывали это на зависть, но воительница нутром чувствовала, что должна находиться рядом, что Сафэр еще не готов. А после, годы спустя, он погиб при исполнении, и его смерть погребла под собой все надежды, что связывала Цитадель с молодым гением.

Тело же Рахаты так и осталось лежать в далекой горной пещере, ориентиром которой служило высокое, то ли мертвое, то ли живое дерево. Она умерла раньше, чем успела понять, на что именно ей удалось наткнуться, и, конечно же, женщина не могла увидеть, как ее находка изменила судьбу Дарсарда много лет спустя. Но именно благодаря колдунье, все и завертелось.