Путем неизбежности

Глава 1

Вокруг тишина, покой. Рядом ни души. И это раздражает меня сильнее всего. Уже третий день мне приходится сидеть в Освейне, небольшой деревушке, размещенной хаос знает где. Кэрол мне не доверяет, местные жители подозрительны, я не востребован. Наставница даже не показала мне карту! Считает, что ученику не следует знать слишком многого?

Хотя в этом нет ничего удивительного, мой учитель осторожничает почти всегда.

Может быть, все дело в том, что ей в свое время попался неудачный наставник? Или это просто такой способ закалки моего характера и духа? Что ж, с этим разбираться придется мне самому.

Не знаю почему, но долго валятся в постели, даже если у меня нет никаких дел, я не в состоянии. Мои глаза открываются ровно с рассветом, а то и раньше. В сущности, мне хватает нескольких часов, чтобы полностью восстановить свои силы. Из-за этой особенности у меня появилась привычка медитировать по утрам. Я пускаю в свое сознание свежие потоки мыслей, отгоняя все проблемы и стараясь превратиться в безразличного.

Но сегодня не выходит. Все мысли о ней, о Кэрол.

Неделю назад в замок Шрито, где проживаем на постоянной основе мы с учителем, пришло срочное донесение. Как всегда, Кэрол посчитала, что может не ставить меня в известность о содержании депеши, хоть впоследствии больше всех страдать пришлось именно мне. На совещании лордов-Ловцов было принято решение отправить несколько команд в Освейн, где по слухам видели еще одного Безумного. Похвальное решение, если не брать в расчет, что слухам доверять стоит не всегда.

На воздушном дэйке мы добрались к месту назначения. Ветер сопутствовал, и мы управились за четыре дня. Все это время Кэрол с другим магистром (его зовут Гэбриэль) играла в кости и пила вокс — аналог западного пива, но вместо хмеля искусники-восточники используют перетертые листья растения ропу. Вкус менее приятный, чем у пива, но крепость соответственно выше. Не удивительно, что порой мне приходилось видеть, как моя дражайшая наставница переваливается через край борта и блюет куда-то в облака. Не очень приятное зрелище, особенно когда рядом находятся посторонние. Милен, ученица Гэбриэля, не упускала возможности пошутить по этому поводу, и мне всякий раз становилось неловко.

— С твоим учителем что-то не так? — спрашивала она, с сарказмом поглядывая в ту сторону, где магистр Кэрол боролась с воздушной болезнью и интоксикацией организма. — Возможно плохая еда. Меня тоже целое утро мутило…

— Возможно и так, — с деланным безразличием отвечал я, до белых костяшек сжимая перила. Наставников не выбирают, поэтому приходиться терпеть выходки оных. При этом собственные промахи жестко караются и высмеиваются. Никогда не забуду самодовольное лицо Кэрол, когда меня чуть не уделала дюжина гоблинов. Ее звонкий, режущий смех до сих пор является ко мне в воспоминаниях, и мне стыдно. И не только за себя. За нее — тоже.

Наставник и ученик подбираются согласно Ритуалу, древнему обычаю, чьи корни уходят глубоко в историю. Сам процесс я помню смутно, ведь был мал, а еще очень волновался. Но после церемонии мне объявили, что отныне моя жизнь и мое будущее принадлежит Кэрол, покуда она не решит, что я готов стать равным ей. За что судьба преподнесла мне такой «подарок», я не знал, но вероятно были причины.

Магистр и ученик всегда одна команда, в течение долгих лет обучения. По-идее они глотки друг за друга грызть должны, но между мной и Кэролайн не наблюдалось особого взаимопонимания. Мы были слишком разными, и часто проблемы одного были совершенно не ясны другому. Ну и все в таком же духе.

К Освейну мы вышли на пятый день. Деревушка пряталась в густом лесе на одном из горных плато. Бесчисленные козьи тропки вели к ней, и заблудиться смог бы только идиот (Милен чуть не совершила подобный подвиг, отстав от общей группы). Но кое-что меня тревожило. Я не ощущал присутствия Безумного. Если бы он действительно здесь был, то почуять его сумел бы даже новичок, а мне для того, чтобы окончить обучение оставалось лишь получить благословение наставника.

Изначально я думал, что Кэрол для этого и вызвалась поохотиться на Безумного, чтобы наконец сбросить меня со своей шеи. Как не крути, а для нас обоих это был бы лучший вариант. Но расквартировавшись в деревне, оказалось, что я исполняю все ту же роль мальчика для битья, которому не дают нормально выполнять свою часть работы.

А два дня назад Кэрол, Гэбриэль и Милен ушли осматривать местность, предварительно сообщив мне, что я остаюсь в деревне за главного. «На всякий случай». Вдруг-де Безумный появится прямиком посреди местного маленького рынка или начнет бесноваться у ворот покосившегося от времени каменного храма. Заодно я мог бы разузнать у жителей подробнее о Безумном, расспросить, кто и при каких обстоятельствах видел это существо, хотя все что нужно знать было уже известно.

— Ты ведь понимаешь как это важно? — перед уходом спросила меня Кэрол, фиксируя за спиной свой огромный двуручный меч. Как это хрупкая женщина умудрялась ним махать направо и налево (да при этом сохраняя молниеносные рефлексы) я долгое время не мог взять в толк.

— Как скажете, мэм, — ответил тогда я, хотя вместо этого пафосного «мэм» очень хотелось выплюнуть слово «сука».

Мои утренние медитации обычно длятся около часа, но сегодня не мой день. Мысленно плюнув на все, я поднялся с прохладных камней, зло отшвыривая ногой несколько булыжников. Водная гладь пошла рябью и мое отражение, которое до этого неподвижно отражалось в нем, исчезло. Я подхватил свои вещи и отправился назад. Солнце уже почти показалось на горизонте.

Как вы уже поняли, я не совсем обычный человек. А если честно — то не уверен, что человек. В узких кругах нас называют Ловцами, чье призвание состоит в том, чтобы избавлять мир от всяческой напасти. В первую очередь — от Безумных и их последователей. Кто они такие эти Безумные? Твари, порожденные Хаосом и затерявшиеся в нашем мире. Давно их видно не было, но последние десятилетия для Союзных Империй оказались не лучшими в истории. После Великой Войны за Равновесие, где человечество и другие разумные расы отстояли свое место под солнцем, несколько тысячелетий все было спокойно. Большие Врата запечатались, а Повелитель Хаоса, чье имя принято не разглашать, вновь находится там, где ему и место.

На Той Стороне.

Правда после него осталось много слуг, которые оказались настолько фанатичными, что решили помочь своему господину опять получить власть над миром. Их всех быстренько перебили, благо большинство из них оказались абсолютно безмозглыми. Те же, что остались, действовали умнее. Они не лезли на рожон, передавая свои мерзкие знания из поколения в поколение. Стали ждать удобного момента, в общем. Впоследствии, лет через триста после Великой Войны, этим говнюкам удалось открыть одни из Малых Врат, откуда выскочили несколько очень неприятных субъектов, для которых война все еще продолжалась. Они стали сеять заразу в сердцах глупых крестьян, смущая их разум и волю, в конце-концов завладевая их телами. Сознание человека стиралось и на свет появлялось нечто очень отдаленно напоминающее детей людских. Так появились первые Безумные.

Нет, внешне они могли не отличаться от обычных людей, но фон вокруг них был совсем иным. Любой Ловец независимо от мастерства и квалификации может различить тварь Хаоса от человека. Для нас это, как сказать: в каком кувшине молоко, а в каком вода.

Гостиницы в Освейне не было, но Ловцы в массах до сих пор пользуются кое-какой популярностью, поэтому нас с радостью приняли в хозяйских домах. Гэбриэль с Милен поселились у старосты, в его уютном, довольно большом двухэтажном доме, сколоченном из стволов и досок корсиканского дуба. Нам же, с ее превосходительством магистром Кэрол, выделили тесный отдельный домик, дверь которого выходила прямиком в загон для свиней. Очень мило на мой взгляд. Моему учителю следует отдать должное в двух вещах: первое — она довольно неприхотлива. Иначе я не могу объяснить, как она согласилась по несколько раз на дню перепрыгивать кучи дерьма и грязи, чтобы попасть обратно в наш дворец. Второе, что радовало меня сильнее всего, так это ее милость, ведь магистр вполне могла заставить меня «в качестве важной тренировки» спать вместе с хряками. Улыбаться не стоит. Такое уже было.

— А-ааа, господин Ловец! — радостно воскликнула женщина в годах, когда я прошел мимо ее садика, огороженного невысоким забором. — Как вам наша деревушка? Не правда ли здесь мило?

Я остановился и поглядел на женщину, которая увлеченно протирала листья куста ягод смеха. На ее лице я не сумел заметить ничего, что указывало бы на издевку. Ей действительно было интересно, восхищаюсь ли я этим маленьким поселением, где кроме двадцати-тридцати жилых домов ничего стоящего нет. И она, конечно же, не знает, что этот вопрос я слышу от разных жителей Освейна уже раз шестой.

— Все отлично, — говорить сегодня правду, я не в настроении. — Странно даже, что в такое тихое и чудесное место забрел Безумный. Обычно их тянет в более людные места…

— Вот-вот. И Квинсий так говорит!

— Квинсий? — я приподнял бровь.

— Наш алхимик. Он прибыл из самого Элайла окончить свое обучение. Очень милый молодой человек, и главное — всем помогает.

— Не сомневаюсь.

Я не стал говорить этой деревенской дуре, что Элайл всего-навсего пограничный городок, который явно не заслуживает приставки «из самого». Население десять-пятнадцать тысяч, ничем не примечателен, если не считать Академию Вольных Клинков, но там алхимики подготовку не проходят. Скорее всего, этот Квинсий очередная посредственность, решившая поднять свою самооценку за счет еще более неотесанных людей. Ведь что делать талантливому алхимику здесь, где даже вокса достать негде? Население балуется по вечерам брагой собственного приготовления, в ингредиентах которой особое место занимают ягоды смеха. Очень специфический напиток, не для слабых желудков. Меня, допустим, рвало полвечера от одного-единственного стакана. Но об этом никому ни слова.

Напоследок женщина поинтересовалась у меня, когда вернутся остальные Ловцы. Я вежливо отвязался от нее, нагородив всякой чепухи. Очень хотелось оборвать разговор быстро и грубо, но тогда, подозреваю, нас перестали бы кормить на дурняк, и лелеять каждое наше слово. Кэрол заставила бы меня жрать траву, а Милен с Гэбриэлем только похихикали бы над незадачливым коллегой.

Нет, грубость не лучший спутник. Куда как лучше — фальшивая улыбка и доброжелательность.

В деревне была собственная речушка, оканчивающаяся небольшим водопадом. Собственно, расположение Освейна было удачным. Если бы кому-то пришло в голову ее штурмовать, то сделать это можно было бы только с юга, но там благоразумные крестьяне возвели довольно высокий и прочный частокол. Север, запад и восток защищались возвышенностью, буреломом и обрывом соответственно.

Самое сложное в моем нынешнем положении то, что я не перевариваю бездействие. Уже говорил, да? Кэрол это знает, и всякий раз испытывает мое терпение. Посидеть в деревушке? О, без проблем. Где же еще может пригодиться один из лучших учеников за последние десять лет? Может это банальная зависть? Может моему наставнику поперек горла стал тот факт, что я достиг уровня Ловца на шесть лет раньше нее? Все возможно…

Делать на окраине деревни было нечего, и я отправился к местной тошниловке. Нет, не подумайте — я не пью. Не то чтобы совсем, всякое случается, но фанатизма к этому делу я за собой никогда не замечал. Я не Кэрол, которая пичкает себя всем подряд, а потом задумывается, почему у нее снизилась реакция и по утрам дрожат руки. Мозг для Ловца — его главное оружие. Наш иммунитет, наши тела, наша сила — все это ерунда. Мы охотимся на тварей Хаоса лишь потому, что видим их, и нам не страшно зомбирование извне, пока наши разумы сильны. Нас невозможно обманом разума переманить на свою сторону, сделать Безумными. Такие штучки проходят лишь с обычными людьми, чья воля не прочнее травинки.

Я уселся на летней веранде, скрестив руки и уставившись на горизонт. Солнце уже выползло из своего укрытия и принялось выполнять обычные функции: греть и освещать. Вот только «Дикий Гоблин» все еще был закрыт. Из местного меню мне очень приглянулась тушеная форель, и я надеялся нею позавтракать.

Мне удалось посидеть в тишине и спокойствии около часа, пока местные молодцы, разыгрывающие из себя дружину, не решили сделать мне замечание. Шестеро парней, явно возвращающихся со своих постов (дураки решили устроить караул по периметру, готовясь к появлению Безумного) заметили меня и сменили курс. Я лениво поглядывал на них, подперев лицо кулаком.

Не дойдя до меня нескольких метров, ребята остановились и пошушукались между собой. Когда в их стане наметился лидер, он вышел вперед и заговорил:

— Мы ценим помощь вашего ордена, но правила едины для всех. По Освейну нельзя разгуливать с оружием.

Голос у говорившего парня был ровный, а сам он своими размерами внушил бы уважение кому угодно. При условии, конечно, будь он воином, а не свинопасом, рыбаком, фермером или кем он там является? Я скосил глаза на ножны, которые покоились на столе у моего локтя. Рукоять из черного металла выглядела довольно необычно; извилистая гарда полностью защищала кисть. Несколько переливающихся камней-рун, инкрустированных в эфес, наверняка привлекли внимание молодых людей.

— Но у вас же мечи при себе, — скучно заметил я, медленно обегая взглядом всех шестерых по очереди.

— Мы дружина! — выкрикнул из-за спины «лидера» один из молодцев. — Мы охраняем нашу деревню от твари, которая в любой момент может напасть!

— Верно, — поддержал товарища еще один. — Ты же, достопочтимый Ловец, не делаешь ничего. Только сидишь и…

— И что? — спокойно спросил я; солнце разило в глаза.

— И ничего! Пользы от тебя, как с козы молока. Только спишь, да ешь! Хотя бы раз с нами в карауле постоял! Вы же… умеете чувствовать этих монстров, так?

Ну вот. Нечто подобное обожает повторять и Кэрол. Я бездельник и пользы от меня ноль. Но что позволительно наставнику, не позволительно всем остальным. Жалкие снинопасы, оружие-то где нашли? Это же даже не сталь: проржавевшее железо, которое расколется от одного соприкосновения с моим хайкелем. Самым лучшим советом для них было бы отправиться по домам и больше не играть в стражников. Опасно, знаете ли…

— Вы полностью правы, ребятки, — я невольно улыбнулся. — Но у меня приказ от магистра — сидеть в деревне и бить баклуши. Если бы не это — с радостью бы вам помог.

«Лидер» плюнул себе под ноги и дружинники ушли. Вступать в конфронтацию со мной, резона для них не было. Мало того, что победить не смогут, так еще и староста, просивший помощи у Ловцов, сильно на них обидится. Как же, оскорбляют спасителей…

Я ненавижу ждать, но если уж приходиться, то могу просидеть на одном месте по несколько часов. Без всякой компании, наедине со своим хайкелем и со своими мыслями. Это меня полностью устраивает.

Очень скоро летняя веранда стала заполняться жителями — в основном старшего возраста, которые каждое утро (как я успел заметить) встречаются и делятся сплетнями. В такой маленькой деревушке все друг о друге должны знать все.

Прислушиваться к разговорам у меня желания не было, но и подумать мне спокойно не дали. Девушка из обслуживающего персонала (не помню как ее зовут) пристала ко мне, предлагая принеси расслабляющие заварные травы, которые здесь наряду с брагой пользовались большой популярностью. Утром — травы, вечером — брага.

Я отказался. Не люблю чай, даже бесплатно. Кофе — другое дело, но его здесь отродясь не бывало.

Несколько раз ко мне пытались пристать с расспросами, но я величественно игнорировал всеобщий интерес. Пару раз, правда, пришлось ответить что-то несвязное, наподобие: «магистр Кэрол и магистр Гэбриэль сейчас прочесывают местность в поисках Безумного, а меня оставили следить за безопасностью деревни». Или «У Ловцов всегда все под контролем, тварям Хаоса мы не по зубам». Ждал я не зря, и вскоре девушка-официантка принесла мне завтрак, судя по всему, за счет заведения. Поставив передо мной поднос с тарелкой каши в которой плавали ломти долгожданной рыбы, она вопреки моему ожиданию села напротив, вместо того чтобы вновь скрыться в дверях таверны.

— Я Лита, — представилась она, пристально уставившись прямиком мне в глаза. — Флинн — мой отец.

— Надо полагать, Флинн — хозяин этого чудного бара? — второй раз за утро мне пришлось разыгрывать дружелюбие.

— Точно! — Лита радостно улыбнулась, словно я только что сделал ей предложение руки и сердца. — Он еще первый беседовал с вашими магистрами, помните?

Ну почему? Ну почему все неизменно напоминают мне об этой сучке Кэрол? Чем я это заслужил?

Рита между тем не умолкала. Видно она посчитала, что раз сам Ловец ответил на ее вопрос, то теперь ему можно вешать на уши всякую чушь.

— Я читала о вашем ордене. Это просто невероятно, он существует уже более тысячи лет. Наверняка у вас есть какие-то особые традиции, да? Я права?

О-оо, так она и читать умеет. Невероятно.

— Само собой. Но какие — секрет.

Может следует перестать улыбаться? Улыбка всегда почему-то привлекает людей, даже если она фальшивая. Но гримаса безразличия и презрения еще хуже.

— Эй, Лита! — на пороге таверны появился крепко сбитый мужик, в сером фартуке. По всей видимости — ее отец. — Ты чего там делаешь? Работы непочатый край!

— Иду, па, — обернувшись, крикнула она, а потом вновь обратилась ко мне: — Вы уж извините меня. Просто это такое событие, когда в нашу деревню приходит кто-то еще кроме нескольких торговцев и менял.

Она убежала, а я задумался, почему людям так импонируют Ловцы? Всему виной, вероятно, бесчисленные легенды и песни менестрелей, прославляющие нашу доблесть, честь и веру в справедливость. Незачем простому люду знать, что, в сущности, мы просто убийцы, великолепно натренированные и беспощадные к своему врагу. И большое счастье, что простой люд — не наш враг.

— Этот участок тоже пуст, — сообщила Милен, приближаясь к их походному лагерю. Под жалким подобием навеса из куска брезента растянулся Гэбриэль. Девушка видела лишь его ноги, но по тому, что наставник отказался от латных сапог, она сделала вывод, что все в порядке. Безумного рядом нет.

Второй день Ловцы изучали прилегающую к Освейну местность. Ближайший населенный пункт находился в семнадцати лигах отсюда, если не считать почти безлюдной пристани для воздушных судов, на которой кроме сбрендившего сторожа и пьянчуг-грузчиков никто не обитал.

— Магистр Гэбриэль? — подойдя, позвала Милен.

Наставник не отреагировал. Тогда девушка подошла почти вплотную и наклонилась, заглядывая под навес. Магистр Ловцов лежал на своем плаще, раскинув руки в стороны. Его длинные каштановые волосы расплылись по сукну, а глаза были закрыты. Он вполне походил на спящего, но…

Милен обратила внимание на то, что грудь наставника не вздымается. Гэбриэль не дышал.

В первые мгновения девушке захотелось броситься проверить, что случилось с ее учителем, но потом она вспомнила бесчисленные уроки и тренировки. В подобной ситуации первым делом следует позаботиться о собственной безопасности, ведь если убьют всех, то некому будет помочь раненным и нуждающимся.

Ловец резко развернулась и пристально оглядела пространство, используя внутреннее зрение. Ее глаза тут же запекло, девушка еще не привыкла использовать один из главных козырей Ловцов. Мир вокруг преобразился, потерял привычные очертания. Буйство красок исчезло, остался лишь бледно-желтый оттенок да несколько серых пятен. Многократно усиленное зрение насквозь прошло сквозь стену леса, но глаза Милен не увидели ничего подозрительного. Ни одного черного пятна, каким внутренне зрение видит всех без исключения Безумных.

Обнажать свой хайкель — длинный ярко-синий клинок с волшебными рунами на лезвии — девушка не спешила. Ловцам негоже попусту махать оружием, магистры не уставали повторять, что доставать клинок из ножен можно лишь в том случае, если собрался пустить его в ход. Неважно чем ты пользуешься, пусть даже обычным мечом — оружие всегда должно оставаться оружием, а не инструментом устрашения.

Пульс вернулся на прежний ритм. Милен успокоилась окончательно, а в ее голову пришла догадка. Кто сказал, что магистр мертв? Быть может это проверка, окончательное испытание? Гэбриэль хочет проверить, как она будет действовать. А навести иллюзию, создав из невзрачных сорняков собственное мертвое тело, сможет любой умелый мастер.

«Отлично. Значит где-то недалеко прячется и Кэрол. Они нападут на меня, когда посчитают, что я потеряла бдительность. Изменив свою внешность, конечно».

Придя к таким выводам, Милен опустилась на землю в классической позе безразличия, закрывая глаза и положив хайкель на колени. Изящное оружие испускало успокаивающую энергетику. Оно защитит свою хозяйку даже от ее собственного наставника.

«Выходит, — не отрываясь от транса, между тем думала девушка, — что никакого Безумного здесь нет? Неудивительно, что я ничего не почувствовала. Хитро магистр Гэбриэль! Но вот только я вовремя раскусила ваш замысел. Врасплох вам меня не застать!».

— Привет, — произнес чей-то спокойный, чуточку ироничный голос прямо за спиной Ловца. Милен от неожиданности вздрогнула, волна холода пробежалась по ее телу. В активном трансе она… нет, невозможно! Она бы засекла, даже если бы к ней подкрадывался кто-то из лордов! А Гэбриэль или Кэрол всего лишь магистры, они не могут… или могут?

Девушка резко рванула вперед и с помощью переката вмиг оказалась на ногах. Хайкель тут же лишился своих ножен и ярко-синее лезвие стало поблескивать на солнце. Разворот к предполагаемому противнику занял еще долю секунды, девушка была готова увидеть снисходительную улыбку наставника, который скажет, мол, в другой раз все получится, не унывай.

Но вместо него, возле тента стоял высокий человек, опираясь на длинный шест. Его волосы были ослепительно белыми и доходили прямиком до пояса. Незнакомец даже не утрудился завязать их в косу, оставив распущенными. Серые одежды свободно обхватывали его тело, и в них могло скрываться все что угодно, начиная от ножей и кончая боевыми амулетами.

«Осторожно, — предостерегла себя Милен. — Это всего-навсего иллюзия. Сейчас я ее рассею».

Глаза вновь запекло, а мир погрузился в бледно-желтый цвет. Любая чужеродная материя или колдовство выделялось по цвету и фону, из-за чего Ловцов редко когда получалось обмануть, но сейчас Милен не увидела ничего подозрительного. Ни одного темного пятнышка, словно бы перед ней и вовсе никто не стоял.

Вернувшись к нормальному зрению, Ловец сделала несколько шагов в сторону, внимательно следя за долговязым мужчиной, который хранил на лице безмятежное выражение. Высокий лоб прорезало несколько морщин. Человек, стоявший перед Милен, вдруг показался девушке стариком, хотя черты его моложавого лица говорили об обратном.

«Что с моим внутренним зрением? — в панике подумала девушка. — Я ни черта не вижу! Раньше я могла распознать почти любую иллюзию, но…».

— Здравствуй, — повторил незнакомец.

— Гэбриэль?

— М-м? — на лице незнакомца появилось вопросительное выражение, но потом он скосил взгляд на навес и видно понял, что к чему. — Нет. Гэбриэль спит. Кажется.

Милен сильнее сжала хайкель. Ей никогда раньше не доводилось встречаться с людьми, которые полностью невидимы для внутреннего зрения. Лорды, да, разве что только лорды… но и тех при должном усилии можно было разглядеть на желтом фоне. Нет, этот человек не так прост…

А что если он не иллюзия, что если он настоящий? Тогда ее магистр мертв?!

Вспомнив один из постулатов Ловцов, Милен пошла вперед, тут же делая молниеносный выпад хайкелем. Синее лезвие прочертило дугу и со свистом рассекло воздух в дюйме от глаз незнакомца, который ловко отскочил назад. На его лице отразилось легкое удивление, но губы выдали своего владельца. Искривившись в хищном оскале, они рассказали Милен все.

Гэбриэль мертв и эта сволочь, кем бы она ни была, его прикончила!

— Истина познается лишь в бою, верно? — произнес незнакомец, перебрасывая свой шест из руки в руку. Милен заметила, что для обычной пики его оружие слишком толстое и держать его, скорее всего, не слишком удобно. — Как на вас похоже… Ловцы Жизней.

— Кто ты? — холодно произнесла девушка. Правила гласили, что со смертью магистра его ученик автоматически занимает его место. Так что она просто не может ударить в грязь лицом. А если это глупый розыгрыш, проверка, мать ее так, то…

«И он использовал древнее название нашего ордена, — запоздало подумала Милен. — Ловцы Жизней. Так нас называли еще до времен Очистительного Огня. И это… оскорбление, хаос возьми!».

В бою важны три вещи: скорость, техничность, рассудительность. Милен с безупречностью сделала несколько молниеносных наскоков, меняя свою позицию максимально быстро, дабы не попасть под ответный удар. Незнакомец с белоснежными волосами не уступал ей ни в чем, парируя все удары. При этом он не переставал ухмыляться, словно ему все нипочем и он с ней просто играет.

«Отлично, — подумала Ловец, отскакивая в сторону и отбивая хайкелем пробный выпад Белоснежного. — Попробуй как вот это!».

Выгадав момент, девушка вскинула руку и выбросила в сторону противника несколько перламутровых энергетических шариков, внутри которых была заточена разрушительная сила магии огня. Белоснежный понял, что к чему и попытался сменить позицию, но Милен знала, что даже магистрам не хватит скорости проделать такой маневр за столь короткое время. Это просто невозможно. Сейчас от этого ублюдка останется лишь горстка пепла!

Милен успела моргнуть лишь раз, но этого хватило, чтобы девушка потеряла своего врага из виду. Вот он стоял напротив нее, пытаясь уклонится от летящих шаров, а сейчас его там нет. Одна пустота! Он исчез!

В следующее мгновение огненные вспышки собственной магии, взорвавшейся вхолостую, заслепили Ловца. Вслепую отмахиваясь хайкелем, Милен отступила на десять метров в сторону, не горя желанием сплоховать перед неизвестным противником. Но там ее уже ждали. Почувствовав спиной чужое присутствие, Ловец резко развернулась, метя хайкелем в стоящего сзади врага. Но не успела.

В живот острой болью вонзилось что-то тупое и твердое. Воздух медленно покинул легкие, сквозь навернувшиеся слезы Милен разглядела стоящего вплотную незнакомца. В одной руке он держал шест… значит удар он нанес не ним.

Опустив взгляд, девушка увидела, что в ее живот врезалась его рука. Внутри зашевелились пальцы. Невероятная боль заставила Ловца закричать, но оружие она не выронила. Попыталась нанести последний удар, но враг не стал церемониться, с силой сжав ее внутренности, выдавливая из них все соки. По его бледной ладони обильно заструилась кровь, пачкая одежду и орошая траву.

Хайкель медленно выпал из ослабевших ладоней. Ярко-синее лезвие воткнулось в землю, и клинок закачался из стороны в сторону, словно сожалея о случившемся.

Перед смертью Милен успела всмотреться в лицо убийцы. Нет, это не Гэбриэль. Он бы никогда не дошел до такого… всегда останавливался на выбитом оружии или нескольких царапинах. Как жаль.

А еще тухнущее сознание успело отметить, что глаза у незнакомца такие же белые как и его волосы. Ярко белый зрачок, ярко белый белок. Контуры почти сливались и ощутить разницу можно было только находясь очень близко. Как сейчас стою я, подумалось Милане.

— Как… тебя… зовут? — эти последние слова дались ей очень тяжело. Кровь сочилась изо рта, глаза перестали видеть. Холод завладел всем.

— У меня нет имени, Ловец Жизней — спокойно ответил незнакомец, не вынимая руки из туловища жертвы. — Я слуга Хаоса, и он дал мне сущность. Я — Белоснежный Убийца. Вестник конца.

Каюсь. Я не успел остановиться, и если бы у Квинсия не было привычки таскать чудаковатые колпаки, он остался бы без кусочка головы. Лезвие хайкеля моментально рассекло воздух, а вместе с ним и легкую материю из которой был выполнен головной убор алхимика. Парень, выскочивший из-за угла, совсем не по-мужски завизжал и тут же рухнул пятой точкой на землю, выставив перед собой руки.

— Не надо, стой! Я не хотел тебя пугать! Просто проверял реакцию!!

Я беззвучно фыркнул, легким движением загоняя хайкель обратно в ножны. Как выглядит местный алхимик я знал, ибо наблюдал за ним от нечего делать еще вчера. Паренек как паренек, если бы не вычурные одежды, то все воспринимали бы его как очередного лоботряса с подростковыми угрями и неуверенным взглядом.

Но все же, учитывая что мы были не представлены, я задал классический вопрос:

— С кем имею честь общаться?

— А? — тупо переспросил молодой человек, не сообразив еще, что убивать его никто не станет. Упершись руками в землю, он проворно вскочил и отряхнулся. — Я Квинсий, алхимик из самого Элайла!

Ага, так вот кто распускает слухи о великом и могучем северном городе. Неудивительно, что многие местные крестьяне ему поверили. Как-никак говорит это с такой гордостью и надрывом, что сразу видно: образованный человек, учился не только в начальной школе.

— Хорошо, Квинсий, — произнес я, сдерживаясь чтобы не усмехнутся. — Еще раз так выскочишь из-за дерева, да еще и на моем пути, то одной шапкой не отделаешься. Надеюсь, она была не слишком дорогой?

Когда неясная тень ловко прыгнула на меня, я отреагировал без промедлений. На счастье алхимика он был ниже ростом, чем мне показалось изначально. Его колпак, обвязанный засушенными травами, разделился на две части и больше не походил на загадочную шапку волшебника.

— Нет, что ты! — воскликнул Квинсий, замахав руками. — Я бы все равно с тебя денег не взял.

А я и не думал тебе возмещать убытки, балбес.

— Напротив, — продолжал алхимик, — я готов поделиться с тобой своими сбережениями…

— В самом деле? И чем я это заслужил?

— Ну… не за просто так поделиться, — уклончиво уточнил Квинсий. — Мне нужна помощь.

Меня не интересуют подобные предложения. Никогда не был наемником, да и в золоте нужды я не испытываю. К чему выполнять мелкие поручения всяких проходимцев? Это порочит мою гордость Ловца.

— Подожди! — воскликнул Квинсий, когда я отошел уже на пять метров. — Тебе это тоже будет интересно. Я гарантирую!

Я замедлил шаг. Не то что бы мне стало любопытно, просто делать все равно нечего. Прозябать без дела не по мне. Алхимик догнал меня и стал идти немного позади, приноровясь к моему неспешному шагу.

— Ты наверняка задумываешься, почему такой алхимик как я приехал в эту глушь, не правда ли? В голову могут лезть разные догадки, но на самом деле я выяснил, что рядом находится одна любопытная пещера, где можно достать камни света! Если перетереть их в порошок и смешать с корнями мертвого куста, то можно сварить несколько ценных зелий.

— И что же из этого может заинтересовать меня? — саркастически хмыкнул я.

— О тех пещерах ходят определенные слухи. Ты бы нашел ответы на многие вопросы… ну из тех, которые могут интересовать Ловцов. А это в свою очередь позволит тебе продвинуться среди своих. Станешь мастером, или что там у вас за звания…

Свернув направо, мы вышли на небольшую аллейку, где полукругом размещались деревянные скамейки. Показывать свой интерес я не спешил. Квинсий не должен почувствовать, что его глупое предложение в состоянии меня заинтриговать, к тому же слухи могут оказаться только слухами. Какие еще к Хаосу таинственные пещеры? И почему их не нашли сотни лет назад, ведь от искателей сокровищ отбоя и тогда не было.

— Ладно, рассказывай. Все равно… не занят, — зевнув, буркнул я, усаживаясь на одну из скамеек. Квинсий пристроился рядом, но выдержал уважительную дистанцию незнакомых людей. Из складок рукава он выудил лист бумаги ромбической формы, после чего показал его мне. Пробежав содержимое глазами, я пришел к выводу, что это карта, где крестиком помечено важное место. Как наивно.

— Пещерам больше двух тысяч лет, — авторитетно заявил Квинсий. — У меня ушло полгода на расшифровку записей и еще несколько лет пришлось ждать благоприятного влияния звезд.

— Ты же алхимик, а не астроном. Даже дураки знают, что звездам верить стоит только если ты домохозяйка, и тебе скучно.

— Я увлекаюсь и тем и другим, — огрызнулся парень. — По моим расчетам вход в пещеры находится высоко в горах, именно поэтому мне нужна помощь. Я не слишком разбираюсь на местности, а тем более я не скалолаз.

— Понятно, — я еще раз взглянул на карту, но ничего занимательного в ней не увидел. Ситуация все больше походила на какой-то развод. Быть может этот урод сейчас предложит мне купить эту бумажку за несколько золотых? Мол, я получу намного больше?

— Я пытался поговорить с той женщиной, магистром Кэролайн, но она не стала меня слушать. Более того — пообещала свернуть шею, если я от нее не отстану.

Как на нее похоже, подумал я, но вслух произнес:

— Ловцы всегда думают о высшем зле, их не интересует тлен бытия.

— Это не мелочь! Там могли сохраниться важные письмена, которые более подробно расскажут как о вашем ордене, так и о многих слугах Хаоса!

— Ключевое слово «могли», — лениво заметил я. — Извиняй, мне нет резона лазать по скалам в поисках неизвестно чего.

Квинсий начал возражать, говорить, что я не имею права отказываться, но в это время мне резко стало не до него. Резкая вспышка разделила мое сознание на две половины. Мир автоматически приобрел бледно-желтые оттенки, а все чувства и рецепторы обострились.

Я почувствовал боль и безнадежность. Чужеродная половина моего сознания отчаянно предпринимала попытки спастись, или хотя бы забрать с собой всех врагов. Желудок скрутило комком. Я опустил глаза и увидел кровь, обильно вытекающую из обширной раны. Фонтаны темной жидкости били в разные стороны, но они не могли испачкать мою одежду или Квинсия. Потому что на самом деле их не было, рана принадлежала не мне.

— Что с тобой? — испуганно воскликнул алхимик, отойдя от меня на несколько шагов. — Живот скрутило? Это все от местных специй, привыкнуть надо…

Остатки инородного сознания покинули меня, но я все еще чувствовал чужую боль и ярость. Ловцы связаны между собой не только клятвой, нет. Все гораздо запутанней. Когда кто-то из нас умирает и хочет объявить об этом, мы чувствуем смерть.

— Кто это был? — тихо прошептали мои губы. — Милен? Гэбриэль? Кэрол? Хаос…

Последнийкрик получился слишком сильным и яростным, он слегка дезориентировал меня. С некоторым трудом я поднялся на ноги, а мои первые шаги были неровными. Алхимик, наблюдавший за мной во все глаза, задал очередной вопрос:

— Ну так что? Согласен?

— Нет, — выдохнул я и быстрым шагом направился к выходу из деревни. Квинсий попытался пойти за мной, но быстро отстал. Кажется, этот паренек не понимает отказов.

Нарушать прямой приказ своего магистра строго запрещено, это приравнивается к предательству. В противном случае, я давно бы жил как мне вздумается. Но если существует вероятность смерти Кэрол, то бездействовать я не могу. Последний крик на то и создан, чтобы другие Ловцы могли отомстить за павшего собрата. Даже если мой наставник жива, то ничего предъявить она мне не вправе. Крик выше ее идиотских указаний сидеть в деревне и ничего не делать.

Подойдя к воротам, меня встретила новая смена дружинников. Эти ребята были немного постарше, но на воинов походили так же мало, как и предыдущие. Их самопровозглашенный сержант сделал шаг вперед и наградил меня глуповатым выражением лица. Мол, что здесь требуется Ловцу?

— Чем могу служить? — полюбопытствовал он.

— Мне нужно наружу.

— Но… ворота заперты. Сегодня не ожидается торговцев.

— И?

— Мы не станем открывать ворота только из-за вас. Опасно. Вдруг Безумный где-то рядом.

Всегда удивлялся людям, похожим на этого мужика в ржавой кирасе и с дубинкой на поясе. Они мыслят узко, и порой других вариантов, кроме самого очевидного, для них просто не существует. Кто сказал, что мне вообще требуются ворота? Я могу обойтись и без них, благо частокол не настолько высок, чтобы его не смог перепрыгнуть Ловец.

— Не переживайте по этому поводу… хм, сержант.

Первый прыжок был в четверть силы, и я приземлился прямиком на смотровой выступ. Стражник, дежуривший на нем, отшатнулся и чуть не свалился вниз. Я вовремя схватил его за локоть, помогая удержать равновесие. За спиной послышались приглушенные ахи и вздохи — обычная реакция, если люди видят нечто новенькое и необычное.

— Я на разведку, господа, — не оборачиваясь, бросил я. — Советую быть на чеку, пока деревня находится без моего присмотра. Никого не впускайте и не выпускайте. Это ясно?

— Т-так точно, — отрапортовал в легком испуге сержант. — Мы можем…

Что они могут я не услышал, так как совершил второй прыжок, перемахнув через частокол и оказавшись на хорошо втоптанной грунтовой дороге. Извилисто петляя, она вела в лес. Высокие густые деревья начинались практически сразу — лесорубы Освейна не особо старательны, да и строительный лес им по большому счету ни к чему. Почти вся огражденная территория уже застроена, а понятие «холодная зима» в этой части мира отсутствует.

Отследить последний крик сложно, но мне повезло (если можно так выразиться, когда погибает твой товарищ), что предсмертный импульс был невероятно мощным и яростным. Благодаря внутреннему зрению я без проблем найду нужный участок. Вот только рваться туда сломя голову не следует. Я ведь не знаю кто погиб. Конечно, мое самолюбие станет протестовать, но я понимал, что не являюсь самым быстрым и могучим. За последний год я ни разу не уступил в схватке своему наставнику, но и одолеть ее сил у меня не хватило. Если погибла Кэролайн, то убийца силен, и с ним мне придется туго.

Скорость Ловцов выходит за рамки человеческого понимания, в иных случаях мы быстрее и выносливее скаковых лошадей. Наверное именно поэтому мы и не пользуемся четвероногим транспортом. Деревья, кусты, высокая трава — все мелькало и превращалось в сплошной зелено-бурый фон. Мое сознание при этом работало на полную, замечая любые опасности. В сотне шагов от меня заволновалась самка ядовитого тигра, охраняющая свое гнездо, но я промчался слишком быстро и преследовать меня не стали. Еще через несколько километров я едва не напоролся на стадо диких кабанов, отдыхающих в тени гигантского дуба. Я прошел сквозь их территорию как нож сквозь масло, растревожив, но никого не задев.

А потом силы начали медленно покидать меня. Я остановился. Обернувшись, с помощью внутреннего зрения я оценил пройденное расстояние, и понял, что иду на рекорд. Полторы лиги за десять минут. Неплохо. Но перетруждать себе не стоит. Мои товарищи ушли еще дальше и если я растрачу всю свою энергию, то последний крик придется посылать уже мне.

Перейдя на спортивный шаг я продолжил движение, пока, наконец не выбрался из леса к высокому обрыву. Далеко внизу протекала Гоши, река продолжительностью в несколько сотен лиг, связывающая между собой большинство портов Союзных Империй и впадающая в Стальной океан. До противоположной скалы было не меньше шести сотен метров, а такое расстояние сложно пройти даже с камнем левитации, которого у меня нет.

Неужели придется спускаться? Хаос и все Безумные вместе взятые! Я же потеряю кучу времени. К тому же река… насколько мне известно у Гоши сильное течение.

Усевшись на край обрыва, и свесив ноги, я закрыл глаза, погружаясь в транс. Важно отыскать путь, которым прошли мои коллеги. Вряд ли они переправлялись непосредственно через реку, а потом поднимались обратно наверх. Кэрол мне никогда не доверяла, так что узнать ее планы я мог, только порывшись в ее вещах и записях, чего я, конечно же, никогда не делал.

Обшаривая дальние дистанции в поисках переправы, я оставил свою спину без присмотра. Очень зря, ибо шорох послышался в самый последний момент. Мое хваленое сознание, в отличие от слуха, проморгало приближение опасности.

Еще не успев распахнуть глаза, я рванул в сторону, уклоняясь от возможного противника и скатываясь вниз. В последний момент я ухватился за выступы камней и повис над пропастью. За спиной послышался чудовищный рык, а потом громадная когтистая лапа ударила по камням, высекая искры. Нет, нужно быть более осторожным. Кэрол на этот счет оказалась права. Беспечность — мой самый худший враг.

Ядовитый тигр — тварь огромная и злая. Ее темно-зеленая шкура с черными полосками идеально подходит для охоты в лесах, а чуткий нюх и громадная скорость не оставляет жертве никакого шанса. Будь на моем месте обычный человек, он бы уже стал завтраком этого монстра.

— Следовало тебя обойти, — пропыхтел я под нос, резво передвигаясь с помощью рук по уступу обрыва. Мои ноги никак не могли найти опору, а камни под пальцами опасно осыпались. Как бы еще не свалится. — Хочешь накормить своих малышей, а?

Тигр не ответил, вместо этого он продолжил атаковать, запуская свои мускулистые лапы в те места, где я был секундами раньше. Его слоеная пасть, раздвигающаяся как жвала у жука-убийцы, клацала и капала ядовитой слюной. Соприкасаясь с травой и камнями, слюна вспыхивала и дымилась.

Выждав момент, я резко подтянулся, подбрасывая свое тело вверх. Совершив сальто боком, я оказался на ногах, но в опасной близости от хищника. Недолго думая я рванул вперед, выставив перед собой ногу, которая со смачным звуком врезалась в бок тигру. Самка взревела, но зацепить меня не смогла, так как задняя часть ее туловища слетела вниз с обрыва. Отчаянно уцепившись когтями в камни, зверь замер, не давая массивному телу свалится вниз.

Хайкель медленно пополз из ножен. Я не спешил. Если бы передо мной был самец, который умел плеваться ядом, следовало бы действовать на опережение. Но самки этой неприятной особенности лишены. Присев на корточки я вгляделся в морду хищника. Странное дело, но глаза у этого монстра были нежно-голубого цвета. Шутка Создателя, не иначе.

Вообще, ядовитый тигр животное очень ценное в плане шкуры, клыков и желез. Но деньги меня не интересуют. Некогда мне приходилось охотиться на этих хищников, но чисто в академическом плане. Кэрол прививала мне чувство «охотник-жертва» без которого не может состояться Ловец. Тогда я напортачил. Проткнул ядовитого тигра обычным мечом, из-за чего лезвие было безнадежно испорчено, а я наказан довольно увесистым подзатыльником. Но хайкелю кислотная кровь не страшна.

Ярко-синее лезвие со скоростью ветра вошло в голубой глаз тигра и выскочило из его затылка. Напряженные уши дернулись, а потом, расслабившись, опустились на голову хищника. Самка была мертва, как и ее потомство. Маленькие тигренки не смогут прокормить себя, и умрут либо от голода, либо от клыков и когтей более расторопных охотников. Но это к лучшему — столь опасный зверь недалеко от Освейна никому не нужен. Рано или поздно они стали бы охотиться на людей.

Прикончив тигра, я неожиданно понял еще одну вещь. Это было озарение, которое посещает меня время от времени. В основном оно наводит мои мысли на прописные истины, до которых почему-то не додумалось сознание сразу.

Совсем недалеко отсюда есть воздушная пристань, от которой мы и начали свое путешествие в Освейн. Не знаю как мои товарищи перебрались на другой берег, но я смогу воспользоваться лодкой управляющего. Вряд ли он станет возражать.

Пристань располагалась на самом краю обрыва и была безлюдной и такой же ухоженной, как и мои сапоги, побывавшие во всем дерьме, что встречалось мне по пути. Несколько обветшалых строений, большая площадь-перон, повсюду связанные веревкой тюки и бочки, валявшиеся кое-как. Пристань возвели во времена Непонятных войн, дабы перебрасывать в эти богом забытые земли солдат и снаряжение, но по прошествии времени о «важной стратегической точке» все забыли.

Корабль на котором мы прилетели, был, наверное, первым за несколько лет. Управляющий, любитель крепкой выпивки и ягод смеха нас тогда даже не встретил. Ситуацию объяснил один из трех рабочих, и мы отправились в путь.

Сейчас на пристани никого не было. Я огляделся, но кричать не стал. Вряд ли кто отзовется, а если отзовется — то какая мне с этого польза? Мне всего лишь нужно одолжить лодку. Конечно, спросить разрешение не мешало бы, но я спешу. Быть может, кому-то из моих товарищей нужна неотложная помощь.

И пожалуйста, не называйте это воровством. Чужое имущество меня не прельщает. При первой же возможности я все верну или компенсирую.

Нужный мне транспорт я нашел возле обветшалой конторы, стекла в которой стали черными от копоти и жира. Заглянуть внутрь я смог только с помощью внутреннего зрения. Как и ожидалось, управляющий спал сном пьяного, повизгивая и бормоча под нос ругательства. Лодка находилась под деревянным навесом и парила в метре над землей, привязанная канатами. Подойдя к ней, я осмотрел днище и остался доволен — вроде бы прорех нет. Может показаться, что для воздушного судна это не принципиально, но это не так. Я не специалист в этом деле, но слушал множество историй, когда трещины в корпусе приводили к гибели всего экипажа и пассажиров.

Отвязав лодку и выведя ее на открытое пространство, я заметил, что с транспортом не все в порядке. Он тут же возжелал поднять меня вверх, словно был воздушным шариком, и только титаническим усилием мне удалось пресечь эту попытку. Руль высоты явно был плохо настроен.

На моей памяти владельцы воздушных средств передвижения не оставляли камни левитации в гнездах, когда судно стоит на приколе и бездействует. Камни со временем разряжаются, и это может послужить причиной катастрофы в будущем. Управляющий-алкаш об этом явно не знал, или знать не хотел. Мне стоит надеяться лишь на то, что это корыто не рухнет вниз, когда я буду переправляться на другой утес. Падения с высоты в три сотни метров не выдержит даже лорд.

Меня так и не застукали, когда я запрыгнул в лодку и отчалил от пристани. Под моим весом кораблик тут же расхотел набирать высоту и даже немного просел. Я испугался, что энергии в камне левитации осталось совсем мало, но поделать уже ничего не мог. Ветер наполнил небольшой парус, и мое судно понеслось над землей. Выглянув спустя какое-то время из-за борта, я увидел, что до оной очень и очень далеко.

Интересно, сколько будет падать мое тело вниз, если все пойдет не как задумано?

Разобравшись в управлении, я повел лодку вдоль ущелья, глядя внутренним зрением по сторонам. До места, где я засек последний крик было еще далеко, но на воздушной посудине, даже такой неустойчивой как эта, я доберусь туда за несколько часов. Конечно при условии, что камень левитации выдержит.

Я был уже у противоположного берега, когда лодка управляющего стала медленно «тонуть». Ветер все еще толкал ее вперед, но при этом суденышко уходило вниз. Рассчитав ее траекторию, я понял, что моим первоначальным планам не суждено сбыться. Я даже до другого края могу не дотянуть. Моя единственная надежда в…

Выйдя на нос, я закрыл глаза, погружаясь в боевой транс. Энергия тела находится в постоянном хаосе, но Ловцы умеют упорядочивать ее. Контроль достигается путем многолетних тренировок, но в конечном итоге результат стоит усилий. Сконцентрировав внутреннюю энергию в своих ногах, я весь подобрался для прыжка.

Лодка приближалась к утесу довольно быстро, но еще быстрее она проседала вниз. Я отсчитывал секунды. Девять, восемь… шесть, пять… три, два… Рывок. С многократным ускорением мое тело молнией рвануло вверх. Но ушам ударил не слишком мощный хлопок — преодолеть звуковой барьер могут лишь единицы, и я пока что не в их числе, но уже хоть что-то. Через мгновение мои ступни коснулись каменистой поверхности. Обернувшись, я успел увидеть, как лодка управляющего падает вниз. Кажется, сила моего прыжка проломила дно.

Что ж, следует подумать, как возместить ущерб несчастному управляющему. Думаю, несколько бочонков виноградного бренди заставят забыть бедолагу о горе.

В воду с оглушительным треском упало несколько деревянных обломков. Белоснежный Убийца, сидящий на высоком камне у самого берега, открыл глаза. Его белые зрачки наблюдали, как сильное течение относит остатки лодки в сторону. Последним, водной глади коснулась вырванная ветром парусина.

Запрокинув голову, посланник Хаоса всмотрелся вверх, но ничего не увидел. Виновник дождя из обломков уже скрылся из виду, но что он не упал вместе с лодкой, было понятно сразу. Убийца выставил вперед руку в белой перчатке и легко нащупал потоки чужой энергии. Они уже затухали, норовя полностью исчезнуть, но разобрать самое главное было можно.

— Это он, — тихо прошептали губы белоголового человека, — моя цель. Но стоит ли мне вмешиваться? Джамаль сам обещал разобраться со всем.

Не сделав даже попытки подняться, Белоснежный Убийца остался сидеть на камне. Закрыв глаза, он погрузился в мир собственных мыслей, где не было места суете и спешке.