Преобразователь

ДВАДЦАТЬ ТРИ:

Боль вырвалась из Плиты, я отлетела в книжную полку. Песок жалил глаза, кожу, терзал волосы. Зертаник и Светоч кричали, а потом затихли, рев заглушил их вопли. Трещало дерево, щепки летели, а потом поток ослаб, и я упала лицом на пол.

Я лежала часами… днями… секундами… Я не знала. Голова пульсировала почти в такт с сердцем. Пальцы еще никогда не были такими холодными. Все тело онемело.

Почему я не умерла?

Что-то холодное накрыло мои глаза, покалывая, я убрала это, кривясь, когда песчинки царапнули кожу. Я стала действовать осторожнее, убирая эту холодную соль. Я открыла глаза и моргнула, белые кристаллы таяли на пальцах.

Лед? Бабушка говорила о нем. Она рассказывала о горном народе. Лед падал с неба вместо дождя, когда было холодно. Тали смеялась и не верила ей. В Гевеге так холодно не было.

А теперь было. Мурашки бегали по моей коже, я дрожала. Я потирала руки. Они были покрыты льдом, как были и глаза. Я попыталась поправить воротник, обрывок ткани упал мне на пальцы. Ледяная вода текла по моей голове, спине…

Святые! Где моя одежда?

Холод и потрясение прогнали туман из головы. Платье Айлин пропало, остались лишь обрывки на манжетах и воротнике. Сандалии остались, но верхние лямки порвались. А синяя штука рядом со мной — это…

Плита.

Я коснулась ее. Теплая, как кожа, несмотря на холод вокруг. Еще больше тепла было сзади. Я огляделась. Вечернее солнце светило в разбитые окна, пуль и обрывки ткани летали по комнате. Осколки стекла усеивали пол. Ковры под Плитой пропали, виднелись царапины. Лед покрывал все белой коркой.

— А-ау? — пропищала я, не узнала свой голос. Я не видела Зертаника или Светоча, но комната была разбита. Все оттолкнулось от Плиты с той же силой, что я отлетела к книжной полке. Мебель разбилась о стены, картины валялись на разбитых столах и креслах. Даже портрет бабушки пропал.

Подул теплый ветерок. Штор не было. Части крыши тоже, куски камней лежали среди прочих обломков. Красные брызги покрывали дальнюю стену, под ними виднелся яркий шелк. В трещине кирпича торчал клок волос, покрытый льдом, сияя на солнце.

Зертаник.

От него ничего не осталось. Он рассеялся, как пинвиум, который я использовала слишком часто. Я не хотела искать Светоча, но все же пыталась увидеть что-то зеленое. Недалеко от Зертаника лежала косичка из золотых лент между столом и сломанной статуей. Красные следы покрывали стену за ней.

О, Святые! Так это была кровь.

Меня стошнило, я едва дышала. Прижав ладони к лицу, я пыталась остановить кружащийся мир.

Почему я не умерла?

Нужно убираться отсюда. Я встала на колени и не увидела среди обломков двойные двери. Они были завалены.

— Ниа!

Мужской голос снаружи. Знакомый, но не Данэлло. Не Соэк. Я пыталась отозваться, но могла лишь хрипеть. Все кружилось, вспыхивало серебро, как в тот день на мосту, когда я передала боль рыбаку. Я споткнулась и упала. Стекло впилось в колени.

Громкий стук, стена обломков справа двигалась. Обломок дивана, на котором сидел Зертаник, упал на пол. Еще стук, пробился луч света.

— Тут кто-то есть?

— Есть, — прохрипела я.

Раздавались стук и треск, брешь стала шире, почти как дверь. Я увидела что-то синее и золотое, серебряные вспышки все еще слепили меня.

— Ниа? — мужчина. На пороге. — Святые, Ниа, что случилось?

Я пыталась ответить, но слова не давались. Я знала это лицо, этого человека, но имя не вспоминалось.

Он снял рубашку и надел мне через голову, просунул руки, как я сделала с Тали, когда та была маленькой. Он обхватил мое лицо, тревожно осмотрел. Его грудь была обнаженной. У него было много шрамов.

— Ты меня слышишь?

Я кивнула. И поток серебра накрыл меня.

Я проснулась в свете солнца. Он проникал в высокие окна вокруг меня, за окнами сияло озеро, словно ничего плохого и не случилось. Я очень хотела, чтобы так и было. Чтобы я никого не убивала.

Чтобы не думать, как я выжила.

Боль пронзила меня, когда я села. Я была в зале, на мягком диване рядом со столом, где была ваза с розовыми цветами. Синий шелк охлаждал синяки, и я потянула за большую рубашку. Когда я последний раз носила шелк?

— Ты проснулась.

Я закричала и прижалась к дивану. Джеатар стоял на пороге.

— Прочь!

Он вскинул руки.

— Ниа, ты в безопасности. Я тебя не обижу.

У меня не было оружия, только вазочка, но она не ранит, если я ее брошу. Может, я смогу схватить стул, но они были тяжелее меня на вид.

— Где я? — спросила я. Придется разговором обеспечить себе выход, хотя с Джеатаром это не работало.

— В доме Зертаника. Он был закрыт и пуст.

Я все вспомнила. Его предложение, угрозы, Плиту. Красные капли, обрывок волос. Комната покачнулась.

— Тише. Глубоко дыши, — Джеатар вдруг поймал меня.

— Я убила их.

— Да, — он тоже был в смятении. — Не знаю, что случилось. Крыло Светоча обвалилось. Вся Лига содрогнулась, — он усадил меня на диван и налил стакан воды. — Что ты сделала? — настороженно спросил он, вручив мне стакан.

Я не хотела отвечать. Я не хотела думать об этом, хотя правда кричала в голове. Я пила, понимая, что он был в большой для него рубашке. Он отдал мне свою. Одел меня. Святые и грешники! Он видел меня обнаженной! Я не могла смотреть на него, мои щеки пылали.

— Что вы сделали с учениками? С Тали и остальными?

— Отпустил. Толпа отвлеклась из-за обвала Лиги, но когда они увидели учеников и выслушали их, они перестали все сжигать. Солдаты генерал-губернатора взяли толпу под контроль, но там все тяжко. Эта ночь будет сложной для всех.

— Вы убьете учеников.

Он покачал головой.

— Нет. Мне нужно было, чтобы Зертаник и Светоч так думали.

— Зачем?

Он вздохнул.

— Чтобы я мог схватить их на том, что они делали.

— При краже Плиты.

Он не скрыл удивления.

— Да.

— Кто вы?

— Я работаю на герцога…

Я отскочила, пошатнулась и чуть не упала.

— Выпустите меня немедленно!

— Ниа, прошу, послушай. Я работаю на герцога, но это не значит, что я верен ему. Я — исследователь из Консорциума пинвиума.

Что? Они управляли шахтами, нанимали колдунов. У них было столько власти, что даже герцог не рискнул бы перечить им.

— Не понимаю.

— Пинвиум исчезал на территории басэери. Корабли терялись. Такие потери не казались естественными. Кто-то воровал его.

— Зертаник и Светоч.

— Мы подозревали это, но не могли доказать. В последней Лиге Целителей тоже обнаружились пропажи. Винили в ошибке работников, но герцог был уверен, что Светоч что-то делает. Когда Зертаник закрыл магазин и уехал за Светочем, я тоже прибыл. Я начал работать на Зертаника, чтобы узнать, что он задумал.

Я опустила стакан.

— А я?

— Тебя я, — он сделал паузу, — не ожидал. И ты чуть все не испортила.

— Вы меня похитили.

— Прости. Я пытался отговорить Зертаника, но после случая с паромом он узнал о твоей силе передавать боль от своих шпионов в Лиге. Он решил, что так получит больше денег и покинет Гевег.

— На корабле Мустово.

Теперь он был очень удивлен.

— Откуда ты знаешь?

— Он хотел, чтобы я исцелила их сына. Я отказалась, и отец сказал что-то о лодке. Кионэ слышал, что Светоч собирался уплыть, — я пожала плечами. — Все совпало.

— Зертаник сказал, что ты умнее, чем выглядишь.

Я не знала, как это воспринимать.

— Так что вы узнали? — спросила я. Колени дрожали так, что Джеатар точно заметил. Я ничего и не скрывала.

— Возможно то же, что и ты. Виннот проверял учеников, перегружая их болью. Это не было связано с пинвиумом, зато связано с герцогом.

— Он пытается найти необычных Забирателей.

Джеатар побледнел, он был потрясен.

— Что? Зачем?

— Не знаю, — он не хотел, чтобы Светоч знал об этом. План герцога был шире, чем я думала. — Мне нужно идти, — сказала я, хотя было сложно встать.

— Ниа, что ты там делала?

— Как думаете, что-нибудь здесь подойдет мне?

— Ниа.

— Уверена, Тали сейчас переживает. Может, думает, что я мертва. Мне нужно найти сестру, — Святые, как часто я это говорила за эту неделю?

— Я отправил людей привести ее сюда… но они задерживаются.

— Плевать. Я должна найти ее.

— Знаю, но я не могу тебя выпустить. Там опасно.

— Для меня везде опасно.

Он вздохнул и провел руками по волосам.

— Ланэль сказала людям, что ты зажигаешь пинвиум, — резко сказал он. — Ходит слух, что ты можешь его опустошать. Она разболтала всем, кто слушал.

Мои колени подкосились, и я рухнула на диван.

— Я схватил ее и запугал, чтобы она молчала, но это не надолго. Твой секрет уже все знают, Ниа. Если узнает герцог, даже если это не так, он пошлет за тобой лучших ищеек.

— Знаю.

— Не знаю, что решит делать Консорциум.

— Но вы работаете на них.

Он пожал плечами.

— Я работаю, где взяли.

Я прижала ладони к лицу. Я не знала, что делать. Я не ожидала, что придется делать это снова.

— Ниа, — тихо сказал он. — Что ты делала в кабинете Светоча?

Что я сделала? Убила двух человек. Разрушила пинвиумом целое крыло. И выжила. Святые! Я выжила!

— Не могу сказать. Вы знаете.

Он смотрел на меня минуту, а потом кивнул.

— Думаю, ты права, — сухо сказал он. — Но я хотел бы знать.

Я тоже многое хотела знать. Я подняла голову. Это еще не закончилось, как бы мне ни хотелось.

— Вы знаете тех, кому я передала боль? Тех людей? Рыбака?

Он не ожидал такого вопроса, но кивнул.

— Видел записи.

— У Зертаника остался здесь украденный пинвиум?

— Да. Я нашел немного, пока ты спала.

— Он мне нужен. И имена с адресами тех, кому я передала боль. Я хочу уйти, как только придет Тали.

Он не мешкал.

— Я все принесу. И я посмотрю, найдется ли одежда.

— Спасибо, — я не могла доверять ему, но хотела. Мне было нужно. У него не было причины держать мое имя в секрете, но он так делал. Он мог отдать меня генерал-губернатору, пока я была без сознания. Но он меня спрятал.

Он принес одежду и показал ванную. Дом Зертаника был роскошным, как и его кабинет. Как много он украл? Или все это было куплено на украденное?

Я расплетала последние косички Целителя, когда из коридора донеслись голоса. Требовательные. Я вышла из ванной и пошла в гостиную.

— …знать, где моя сестра! — вопила Тали, пока я шла. Айлин и Данэлло были с ней, но я не видела Соэка.

— Ниа! — Тали подбежала ко мне, и мы обнялись, смеясь и плача. Джеатар смотрел украдкой с печальной улыбкой. Он поднял руку и почесал шею, рукав сполз, открыв длинный шрам на руке.

Как на груди.

Мне стало не по себе, я старалась не смотреть на него. Он говорил, что не верен герцогу. Как он получил эти шрамы? Столкнулся с басэери, как мы?

— Где Соэк? — спросила я. — Воры ему не навредили?

— Он в порядке, — сказала Айлин. — Он охранял комнату, как и сказал. Генерал-губернатор хочет допросить учеников и отправил солдат. Соэк сказал ему, что это сделал Светоч, — она вскинула руку и продолжила. — Нет, о тебе он не рассказал. Он обещал.

— Что случилось, Ниа? — сказала Тали. — Ты пропала, когда мы пойти сбежали. А потом показался Джеатар, я думала нас схватят, но он спрятал нас, а потом раздался грохот, с потолка все падало. Они сказали, Светоч мертв!

Я скривилась.

— Нет времени объяснять. Нам нужно исцелить людей.

— Каких?

Я потащила Тали к двери. Джеатар опустил рядом с ней сумку.

— Данэлло, возьми сумку, прошу. Там пинвиум.

— Пинвиум? — он растерялся, но послушался.

Джеатар вручил мне список.

— Рыбак первый.

— Спасибо, — я потащила Тали из комнаты к выходу. Данэлло и Айлин шли за нами, задавая вопросы, которые я хотела бы опустить.

— Светоч мертв? — прошептала Тали.

Я толкнула дверь и прищурилась в свете вечернего солнца. Как долго я спала? Часы, не меньше.

— Да.

— Как?

Я не хотела рассказывать. Не стоило. Им было безопаснее не знать, но я хранила так много секретов, столько врала, что уже не хотела так делать.

— Мне сказали, что если я не помогу им украсть Плиту, они убьют тебя и всех учеников.

Вскрики. Не из-за убийства учеников, это не удивляло, а из-за кражи Плиты. Плита, полная боли, стоила не меньше пустой.

Я оглянулась на Лигу вдали, за дымом ее было плохо видно. Дым был слабым, это давало надежду, что огонь почти потух. Я едва видела Лигу над крышами, но одна часть была обвалена, словно что-то зубастое откусило кусок.

— Ниа? — сказал Данэлло. — Что случилось?

— Хмм? О, они хотели, чтобы я опустошила Плиту, они хотели переплавить ее в брусочки поменьше.

— Не понимаю, — сказала Айлин. — Как это связано с вредом ученикам?

— Никак.

— Ниа, — Тали выхватила руку. Она остановилась и уперла кулаки в бока. — Ради любви Святой Сэи, что происходит? Я не сдвинусь с места, пока ты не расскажешь.

Я прикусила губу, но пора было им рассказать. Как я получила пинвиум. Что я сделала с Зертаником и Светочем. И правду, которую я не хотела поднимать.

У меня был иммунитет к вспышкам боли.

— Ниа? — спросила Тали.

Я развернулась. Это будет не просто.