23 марта 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Едва Гедимин вышел во двор, из ангара донёсся вопль, тут же перешедший в хрип, а затем — шум падающего тела. «Крупное тело,» — машинально отметил про себя сармат, ускоряя шаг. В ту же секунду из ангара вылетел человек в синем комбинезоне и, извернувшись, прижался спиной к стене. За ним в полной тишине высыпали бойцы — три отряда, девять человек — и окружили его плотной стеной. Их намерения были ясны даже сармату, но начать драку они почему-то не решались. Когда Гедимин поравнялся с ними, к их кольцу присоединился ещё один отряд, а из ангара вышли два очень недовольных командира. За ними, ругаясь вполголоса, выбрался Киган.
— Что вы там тянете⁈ — сердито спросил он, повернувшись к бойцам. Из ангара донеслась хриплая ругань. Заглянув внутрь, Гедимин увидел рослого человека в зелёном комбинезоне. Он корчился на полу, и двое бойцов пытались его поднять, но он только огрызался.
— Джед! — крикнул один из командиров, повернувшись к Кигану. Тот облегчённо вздохнул.
— Вот это кстати… Расступись!
В оцеплении мгновенно образовался широкий проход. Теперь человек в синем комбинезоне стоял напротив Гедимина, с интересом глядя на него и вполглаза присматривая за противниками.
— Что тут происходит? — спросил сармат, убедившись, что никто никуда не бежит, и никого уже не бьют. Упавший приподнялся, попытался что-то сказать, но свалился обратно и схватился за живот.
— Вот этот парень, — Киган указал на «синего», прижатого к стене. — Ему предложили вступить в банду. Мало того, что он нагло отказался, он ещё и… все видели, что он сделал с Эженом?
Бойцы, пытающиеся поднять упавшего, дружно закивали. Гедимин посмотрел на вяло шевелящегося Эжена, потом перевёл взгляд на «синего» и еле слышно хмыкнул. «Я бы посмотрел, как это ему удалось…»
«Синий» раздражённо дёрнул плечом.
— А я просил не хватать меня за одежду, — он провёл ладонью по комбинезону на левом плече и слегка поморщился. — Не теребите его, сам через пять минут встанет.
— Кто напал первым? — спросил Гедимин, повернувшись к Кигану. Тот скривился и нехотя указал на Эжена.
— Он не мог оставить это так, понимаешь? — сказал Киган. — Этот парень тут первый день — и уже заявляет, что будет сам по себе. Это неуважение, верно ведь?
Гедимин равнодушно пожал плечами.
— Пусть будет. Незачем всех к нам тащить.
Киган несколько секунд недоверчиво на него смотрел, потом неуверенно усмехнулся.
— Что же, отпустить его?
Сармат кивнул.
— Если нападёт на кого-то, зови меня. До тех пор — не трогайте его.
— Тебе виднее, механик, — пробормотал недовольный Киган, нехотя поднимая руку в запрещающем жесте. Бойцы расходились с ворчанием, оглядываясь на «синего». Эжен поднялся и, прихрамывая, вместе со своим отрядом отошёл к дивану. «Синий» остался стоять у стены, с интересом глядя на Гедимина.
— Механик Джед? — он слегка наклонил голову. — С их слов я тебя представлял не так. Тут вроде как не принято быть самому по себе?
Гедимин пожал плечами.
— Делай что хочешь. Причинишь кому-то вред — придётся отвечать.
— Зачем бы? — «синий» покачал головой. — Я тут на полтора года, и проблемы мне не нужны.
Гедимин, одобрительно кивнув, прошёл мимо него к своему месту на центральном диване. Там его ждали контейнеры с едой. Сармат давно не просил ничего покупать, но упаковки каждый день лежали на одном и том же месте. «Надо сказать им, чтобы принесли что-нибудь другое,» — подумал он и тут же об этом забыл.
— Нет, механик, ты видел? — Киган, всё ещё красный от возмущения, кивнул на дверной проём. Там виднелся синий комбинезон — новичок стоял у двери лицом к ограде и тихонько что-то насвистывал. Гедимин поморщился.
— Отстань от него, — буркнул он, вскрывая контейнер.
— Вот именно, — неожиданно поддержал его Виклунд. — Нас тут и так много. Незачем гоняться за каждым новичком, без его взносов не обеднеем.
Киган фыркнул.
— Тебя послушать, так полбанды надо распустить. Не нравится мне этот парень… — он покосился на «синего» и поморщился. — Эжен даже руку поднять не успел…
— Тренироваться надо, — буркнул Гедимин, повернувшись к бойцам. Командиры — несколько крупных самцов, из которых сармат знал только Маури — собрались в кучку за углом дивана и что-то угрюмо обсуждали. У боксёрских груш прыгал один человек в сером комбинезоне — кто-то из бескодных решил размяться. Никого из бойцов рядом не было.
— Как ты, Эжен? — с беспокойством спросил Киган. Командир прижал ладонь к животу и выразительно скривился.
— Разреши нам с парнями с ним… поговорить, — попросил он, недобро глядя на тень у дверного проёма. Гедимин хмыкнул.
— Ты уже поговорил, — сказал он. — Увижу, что к нему лезут, — говорить будешь со мной.
Киган развёл руками. Эжен, не споря, быстро отошёл к другим командирам. Бубнили они ещё долго, но сармат не разобрал ни слова, будто люди перешли на незнакомый язык.
— Ривас, присмотри за тем парнем, — приказал Киган одному из командиров. — Если будет с кем-то говорить, сообщи мне.
Ривас, кивнув, отделился от общей группы и жестом подозвал своих бойцов.
— Миран Радич, — сказал Виклунд, заглянув в свежий список. — Я успел его записать. Надо вычеркнуть.
«Миран,» — повторил про себя Гедимин. «Надо будет запомнить.»
24 марта 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
«Придётся идти во двор,» — Гедимин, вспомнив о вчерашнем происшествии, досадливо сощурился и забрал из ниши «читалку». «Там этот Миран. Надо присматривать, пока не привыкнут. Или он надумает вступить, кто его знает…»
Мирана он увидел сразу — тот, стоя почти вплотную к охраннику в экзоскелете, что-то негромко ему втолковывал. Охранник морщился и отмахивался, но почему-то не уходил.
— Что у вас тут? — спросил Гедимин, подойдя к ним. Миран повернулся к нему — без испуга, даже как будто с радостью.
— Я собирался купить еды, — сказал он, спокойно глядя сармату в лицо. — Отчего-то меня не хотят выпускать. Ни с большим караваном…
Он кивнул на ангар, в котором только что скрылся последний из тех, кто ходил за едой для «банды Джеда». Он нёс охапку контейнеров и ни на что не отвлекался.
— Ни одного, хотя все вернулись, а конвой свободен, — он растерянно усмехнулся. — Не могу понять, отчего для меня такое исключение.
Охранник сердито фыркнул.
— Про тебя никто ничего не говорил. Иди к Кигану, если ты есть в списках — пусть принесёт!
— Пропусти его, — сказал Гедимин, придвинувшись чуть ближе. Он ждал, что охранник схватится за гранатомёт или пальнёт из станнера, но тот только встряхнул головой и быстро перевёл взгляд на Мирана.
— Так он из твоих? — пробормотал он. — Что ж Киган не в курсе?
— Он сам по себе, — отозвался Гедимин. — Пропусти. Пусть купит, что надо.
Несколько секунд охранник озадаченно смотрел на него, потом махнул стальной «клешнёй» и подтолкнул Мирана к воротам.
— Только быстро! И в другой раз ходи со всеми…
Когда сармат развернулся к ангару, чья-то голова, высунутая в дверной проём, быстро втянулась обратно. Гедимин молча вошёл, сел на обычное место и включил смарт. В последней, почти дочитанной книге он дошёл до финального сражения двух космических флотов и уже третий раз пытался мысленно расставить корабли в пространстве. Получалось что-то очень странное.
От чтения его отвлекла громкая ругань. Бойцы столпились перед диваном, перекрыв кому-то дорогу, и их командир напирал на невидимого пришельца, пытаясь его оттеснить.
— Наглый ублюдок! — Киган поднялся с места, быстро оглянулся на Гедимина и приложил ладони ко рту. — Ривас, выкинь его во двор! Это ангар банды Джеда.
Гедимин сердито сощурился.
— Я Джед, — напомнил он, выпрямившись во весь рост. — Отойди и уведи людей.
Бойцы неохотно расступились. За недовольной толпой обнаружился Миран. «Безоружный,» — машинально отметил про себя Гедимин. Киган с сердитым фырканьем отодвинулся на край дивана и поманил за собой Виклунда.
— У механика важные гости. Не будем мешать!
Миран, приветливо кивнув, отошёл к боковому дивану, но садиться не стал — так и остался у поручня. Гедимин, вспомнив, что оставил книгу открытой, свернул голографический экран и сощурился на пришельца.
— Хотел сказать «спасибо», — Миран едва заметно улыбнулся, оглядываясь на угрюмого Риваса. — Надо было сразу, во дворе. Этот парень следит за мной, да?
Гедимин не ответил.
— Значит, у вас тут всего одна банда… — протянул Миран, оглядываясь по сторонам. — Здорово. Не думай, я не собираюсь ничего вам портить. Мне нравится, как тут всё поставлено. За два дня ни одной драки, никаких издёвок…
Гедимин мигнул. Глупо, но он чувствовал себя польщённым.
— Вступай, — предложил он. — Ничего плохого не будет.
Миран слабо улыбнулся.
— Может, и вступлю, — сказал он. — Но не так вот сразу. Выждешь пару недель?
Гедимин пожал плечами.
— Делай что хочешь, — он снова поднял «читалку» и развернул экран. Миран отодвинулся, заходя с «тёмной» стороны, куда не отображался текст. Он вроде бы хотел ещё о чём-то спросить, но больше ничего не сказал, а через пару минут его у дивана уже не было. Сармат снова пожал плечами и углубился в текст, но ненадолго — рядом, громко фыркнув, уселся Киган.
— Он тебе нужен, да? — мрачно спросил он, указав на синий силуэт у двери. — Пускать его сюда?
Гедимин кивнул.
25 марта 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
«В душевой было тихо,» — отметил про себя Гедимин, прислушиваясь к звукам в пустом коридоре. «К Мирану никто не лез… Где он вообще был? Я даже не заметил. Может, Виклунд уже внёс его в список? Ладно, во дворе спрошу…»
Он, будто на что-то надеясь, посмотрел на экран смарта и увидел всё те же четыре обложки. «Может, у этой „мартышки“ есть книги? Навряд ли, но почему бы не спросить…»
…Миран стоял у ангара, хрустел чипсами из большого пакета и задумчиво смотрел на пустой двор. Увидев Гедимина, он помахал ему; сармат кивнул в ответ, но останавливаться не стал. «И здесь пока что всё тихо,» — отметил он про себя. «Видимо, привыкают.»
— Странное что-то с местными бойцами, — услышал он через несколько минут тихий голос у правого уха. Миран стоял у поручня и приветливо улыбался, старательно глядя мимо открытой книги. Сармат свернул экран и вопросительно на него посмотрел.
— Ты никого из них не тренировал? — спросил Миран, кивнув на «приграничный» отряд. — Не этих дуболомов…
Он пренебрежительно махнул рукой в сторону командиров, почему-то опять собравшихся в маленькую группу у стены.
— Эти явно делают, что умеют. А вот рядовые… Ты их учил?
— Не их, — Гедимин досадливо сощурился на командиров — «Тренироваться кто будет⁈». — До них были. Эти учились у тех. Даже не знаю, чему.
— Вот я и заметил, — пробормотал Миран. — Что-то очень знакомое. Тут, наверное, раньше было несколько банд? А потом…
Гедимин кивнул.
— Наверное, это было сложно, — сказал Миран, выждав минуту, но так и не дождавшись пояснений. — Но немного непонятно… Ты тут выглядишь так, будто тебе ничего не нужно. А иногда — будто ты вообще не здесь. А твой подручный, Киган… ну, непохоже, чтобы он мог собрать банду. Нет, я вижу, на ком всё держится, но… кто это всё начал?
Гедимин поднял на него растерянный взгляд. «Тоже ремонтник, только по… стаям „макак“?» — подумал он. «Изучает сложный механизм?»
— Джон Мэллоу. Давно на свободе.
— Ага, понятно, — пробормотал Миран. — Интересный, наверное, человек. Уговорить сармата…
Выждав несколько секунд и не услышав новых вопросов, Гедимин снова включил «читалку». «Хотел же спросить про книги,» — вспомнил он минуту спустя, но у дивана уже никого не было. «Быстро он исчезает,» — недовольно сощурился сармат. «Прямо как Кенен. Он сказал „сармат“, а не „теск“. Странно всё-таки…»
26 марта 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Не увидев Мирана на привычном месте у ангара, Гедимин насторожился, но быстро его нашёл — одиночка бродил вдоль расставленных у стены тренажёров, поглядывая то на одну, то на другую группу заключённых, но нигде надолго не задерживаясь. На него косились, но, насколько видел сармат, прогонять не пытались.
— Да пусть бродит, — поморщился Киган, увидев сармата. — Не первый чудик в этой тюрьме. Но как он всё-таки Эжена-то…
— Тренироваться надо, — буркнул Гедимин, покосившись на боксёрские груши. Как и вчера, и позавчера, тренировками никто не занимался. Четверо командиров сбились в группку поблизости от дивана и о чём-то переговаривались. Гедимин поморщился — и озадаченно мигнул: они постоянно оглядывались на него, как будто разговор шёл о нём.
«Если что-то нужно, сами подойдут,» — решил сармат, отворачиваясь и включая «читалку».
— Струсил перед мелким хмырём, — донеслось до него издалека. — Трёхметровый амбал…
Гедимин, сузив глаза, отключил смарт и повернулся к Кигану.
— Бойцы давно не тренировались. Особенно командиры. Пошлёшь их завтра на разминку, или мне самому?
— Думаешь?.. Не беспокойся, механик, завтра все пойдут, куда надо, — поспешно закивал Киган, заглянув ему в лицо. — Да, ты прав. Расслабились за мирные годы. Пусть тренируются, чтобы их не валял каждый хмырь…
28 марта 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— У меня? — с удивлением переспросил Миран, останавливаясь на минуту у дивана — как обычно, сбоку, поодаль от Кигана и Виклунда. — Всё в порядке, как видишь. Ты за мной присматриваешь, я заметил? Правда, это ни к чему. Непохоже, чтобы местные задиры хотели приключений.
Он слабо усмехнулся. Гедимин покосился на ряд боксёрских груш — сегодня там не было свободных мест, всё заняли упражняющиеся бойцы из разных отрядов — и нехотя кивнул.
— Да. Я вижу, всё тихо. Если что, найди меня.
Рядовые бойцы его не интересовали — он высматривал командиров и наконец нашёл их. «Так я и думал,» — он сердито сощурился. «Никто не тренируется. Опять столпились и болтают.»
Четверо «дуболомов» (и, как показалось сармату, всё те же четверо, что и день, и два назад) стояли у стола картёжников и о чём-то переговаривались, то и дело поворачиваясь к главному дивану. Гедимин озадаченно хмыкнул. «Всё-таки им что-то от меня надо. Почему до сих пор не подошли? Ну ладно, их проблемы…»
30 марта 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
«Завтра пойду на космодром», — думал Гедимин, выходя во двор. В кулаке он сжимал смарт, свободной рукой по привычке растирал запястье, — даже когда наручники давили на предплечье несильно и недолго, его всё равно хотелось размять.
— Механик, — негромко окликнул его Миран, как обычно, грызущий чипсы у центрального входа в ангар. Гедимин удивлённо взглянул на него — до сих пор человек не заводил разговоров, пока сармат не добирался до дивана, а видимых проблем у него вроде бы не было…
— Парень слева от двери. У него нож, — тихо проговорил Миран, слегка повернув голову к дверному проёму.
«Нож?» — Гедимин недобро сощурился и сделал шаг вправо. «Да, верно. Мелкая „макака“, лезвие в рукаве. А справа… справа маячит Маури. Это так он следит за картёжниками?»
Он быстро шагнул в проём и, ещё не закончив движение, ухватил человека за правый локоть. Тот дёрнулся и заорал, рука выгнулась под неестественным углом, заточенная пластина вылетела и зазвенела на полу, но рассмотреть её Гедимин не успел — кто-то уже запрыгнул ему на плечи и повис, пытаясь пережать горло. Сармат, не оглядываясь, широко шагнул назад, к дверному косяку, и услышал вопль. Рука на шее разжалась. Что-то мелькнуло мимо, сармат шарахнулся в сторону, протащив по стене придавленного врага. Тот заорал громче прежнего.
— Сто-ой! — завопил, взобравшись на диван, Киган. — Все назад! Джед, отойди!
Гедимин, пожав плечами, шагнул вперёд. Позади упало, судя по звукам, довольно крупное и вполне живое тело, возможно, с парой переломов. «Парень с ножом» сидел у стены, прижимая к боку вывернутый локоть, и хватал ртом воздух, одновременно пытаясь отползти подальше. На освободившемся пятачке у двери лежал один из старших бойцов. На его спине сидел, придерживая его за вывернутую правую руку, Миран. Ещё один боец, невредимый, пытался втиснуться в толпу, но плотная стена, образованная двумя отрядами, выталкивала его обратно.
— Hasu! — выдохнул Гедимин, проводя ладонью по шее. Причинить ему вред противник не успел, но кожу хотелось оттереть металлической губкой.
— И что это было? — он повернулся к Кигану. Тот уже прошёл сквозь расступившуюся толпу и стоял неподалёку, испуганно щурясь и пытаясь улыбнуться.
— Я ни при чём, механик, — он поднял руки. — Кто на тебя напал? Маури? Эжен?
— Эти трое, — ответил вместо Гедимина Миран. — И ещё четвёртый, у него теперь рука сломана. Был с ножом, верно, должен был напасть сзади…
Гедимин поморщился.
— Тебе-то что было не так⁈ — он развернулся и смерил растерянным взглядом скорчившегося у стены Маури. Лицо у него было в крови, и Гедимин, дотянувшись до своего затылка, увидел на пальцах красное.
Придавленный Эжен зашевелился было, но Миран молча дёрнул за вывернутую руку, и боец с воплем улёгся обратно.
— Метил тебе под колени, — пояснил Миран, перехватив взгляд Гедимина. — Пришлось его перехватить.
— Он у тебя хоть без переломов, — Гедимин недовольно сощурился. — А меня опять…
Запоздалый вой сирены заглушил его слова, и сармат замолчал, не закончив фразу. Заключённые шарахнулись в разные стороны, не дожидаясь, когда экзоскелетчики начнут стрелять. Миран и сармат, переглянувшись, повернулись к двери.
— Вон тот был с ножом, — сказал Гедимин, кивнув на человека со сломанной рукой. Острый осколок фрила всё ещё лежал на полу. Охранник направил на него луч фонаря и выкрикнул пару коротких команд. Через несколько секунд Гедимина в застёгнутых наручниках вытащили из ангара. Следом вывели Мирана и двоих бойцов. В ворота уже въезжала медицинская тележка; за ней быстро шёл санитар в сопровождении экзоскелетчика.
«Вот тебе и отключенные камеры,» — Гедимин поморщился. «Надо же было поверить „макаке“…»
Заглянувший в ворота бледный сержант Матейка только сдавленно булькнул, увидев сармата, и пошёл вслед за охранниками. Навстречу из тюремного ангара уже выходил экзоскелетчик с значками капитана.
— Раненых — в медчасть, этих — допросить, — быстро распорядился он. — Теска — на второй ярус. Матейка, проследи!
— А меня… — открыл было рот Гедимин, но его молча огрели по затылку стальной «клешнёй» и поволокли к лестнице. «Понятно,» — сармат выругался про себя, но замолчал. «Ладно, пусть посмотрят запись. Там видно, кто на кого напал.»
31 марта 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Странные нынче порядки, — охранник Алькарас, заглянув в смотровое окошко, протянул Гедимину аккуратно сложенный листок бумаги и осуждающе покачал головой. — Лет десять назад тебя за пресечение бунта ещё и поощрили бы. Вот, держи, это с первого яруса. Отвечать сразу будешь?
Гедимин качнул головой. Внутри бумажного свёртка было что-то твёрдое, на ощупь похожее на съёмный диск, и сармат, прежде чем развернуть лист, осторожно вытряхнул предмет себе на ладонь. «И верно, диск,» — с лёгким удивлением подумал он, разглядывая гравировку на корпусе — логотип австралийского электронного издательства. «Книга?»
«Как ты там, механик?» — спрашивал в письме то ли Виклунд (сармат узнал его почерк), то ли Киган — формулировки были его. «Только не волнуйся. У нас тут всё под контролем. Копы признали, что ты защищался, так что тебя не тронут, а через месяц вернут обратно.»
«За что тогда я должен сидеть тут целый месяц?» — Гедимин досадливо сощурился, вспомнив, что так и не сходил за неделю на космодром.
— Отсюда никак нельзя выйти на прогулку? — спросил он у Алькараса, снова заглянувшего в камеру. Тот покачал головой.
— Никак, теск. Пока ты здесь — строгий запрет. Ты напиши своим, на первый ярус, они перешлют тебе, если что-то надо.
«Маури в госпитале, Эжен — с тобой на втором ярусе,» — рассказывал дальше Виклунд (или Киган). «А Риваса отпустили. Со всех постов мы их, конечно, выкинули. Ривас клянётся, что убивать тебя не собирались, только убрать из главарей — мол, ты на самом деле трус и слабак. Теперь уверяет, что ничего такого больше не думает. Но если захочешь взгреть его, мы всё устроим, только намекни.»
Гедимин еле слышно фыркнул. «Один раз вы уже устроили. Теперь мне месяц сидеть взаперти. Без меня, мартышки. Теперь — без меня.»
«Миран взялся тренировать бойцов,» — сообщали с первого яруса. «Он теперь в нашей банде. Он прислал тебе подарок и письмо. А мы все ждём, когда ты вернёшься.»
«Это от Мирана?» — Гедимин покачал диск на ладони и вытряхнул из сложенной бумаги ещё один обрезок, узкий и длинный. Видимо, маленький предмет был обёрнут им, — листок ещё хранил следы сворачивания в кольцо.
«Я не знаю, какое чтиво ты любишь,» — писал Миран, — «но видел у тебя книги про повстанцев. Тут ещё несколько — про австралийцев в прошлой и позапрошлой войне. Тут удалось найти только это, и я не знаю, понравится тебе или нет. Считай это компенсацией — один дуболом уже согласился заплатить виру, ещё троих ждём на ярусе.»
«Австралийцы,» — Гедимин повертел в пальцах диск. «Тут может быть и про „Скат“, который мы пытались поднять. Но читать надо осторожно. Где Винстон врал, я видел. А тут… Наверное, все повстанцы много врут.»
— Дай ручку, — попросил он охранника.
«Проверь тайники,» — написал он на обороте листа. «Чтобы оружия в ангаре больше не было. Новых правил без меня не вводи. Миран пусть натаскает командиров, а то совсем расслабились.»
15 апреля 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Книги про повстанцев были дочитаны, как и всё, что прислала библиотека на неделю, а до понедельника оставалось ещё полдня. Гедимин посмотрел на бесполезный смарт и досадливо сощурился. «Надо будет попросить Кигана прислать мои диски. Оставил в камере. Если охрана их ещё не прибрала…»
В камере было тихо — смотровое окошко оставалось закрытым, и звуки из коридора не просачивались внутрь, как Гедимин ни прислушивался. Он поднялся с койки, в очередной раз покосившись на свёрток с грязным бельём, и прошёл от стены до двери, а потом развернулся обратно. Судя по времени, первый ярус давно помылся, и время обеда прошло; сармата, похоже, оставили напоследок.
Ещё через десять минут смотровое окошко приоткрылось, и Гедимин услышал лязг обшивки экзоскелета и ещё один звук, более тихий, необычный для тюрьмы. «Второй экзоскелетчик,» — определил он. «Не из охраны. Очень похоже на…»
— Я поведу его в душ, сэр? — опасливо спросил у кого-то сержант Матейка.
— Выводите, — отозвался шериф Фостер. — Уберите свою гирлянду, одной пары хватит. Кнопка ведь у вас наготове, так?
Гедимин поморщился — лишний раз вспоминать о чипах в собственном теле было неприятно. Дверная створка уже медленно втягивалась в стену, ещё несколько секунд — и в проёме появились три жёлтых силуэта.
— Руки! — отрывисто приказал Матейка. Алькарас, протянув стальную «клешню», забрал с койки сармата узел с грязным бельём и отодвинулся, не вмешиваясь, пока конвоир надевал Гедимину наручники и выводил его в коридор.
— Вы, похоже, прижились тут, мистер Кет, — сказал шериф, окинув сармата хмурым взглядом. — Лучше, чем у себя на базе. Как там ваш реактор? Проектируете помаленьку?
Гедимин сузил глаза, но промолчал, — стальная «клешня» больно сжимала его предплечье. Матейка явно считал, что одной пары наручников недостаточно, и не собирался отпускать сармата ни на секунду.
— Вперёд, — приказал Фостер охранникам, отступая к стене. В следующий раз Гедимин услышал его голос уже на лестнице — шериф шёл за ним, не отставая, и сармату всё время хотелось обернуться.
— Вас отведут в душевую, Гедимин. Я не собираюсь смотреть, как вы моетесь. Это ваша очередь кое на что посмотреть. Надо было показать это вам сразу, как вас сюда привезли, но не всегда выпадает удобный случай. Стоп!
Охранники остановились. Теперь в Гедимина вцепился не только Матейка, но и Алькарас. Перед ним в душевую заводили ещё одного заключённого в жёлтом комбинезоне. На его руке был оповещающий браслет, и охранники обходились одной парой наручников, не хватая при этом подконвойного ни за руки, ни за плечи. Гедимин сузил глаза, но комментировать не стал — ничего неожиданного он не увидел.
Дверь ещё не успела закрыться за первым заключённым, а в предбанник уже втолкнули Гедимина. Первый, освобождённый от наручников, спокойно разделся, не обращая ни на кого внимания, бросил вещи там, где стоял, и, привычным жестом потерев запястье, сдавленное браслетом, вошёл в душевую. Охранники немного отстали, остановившись там, где помещение сужалось, отделяя душевую от предбанника. Только сейчас Гедимин понял, что его удивляет, — не было слышно шума воды, все распылители были отключены.
Один из охранников бесшумно вскинул бластер. Выстрел был всего один, прожигающим лучом, и крови почти не было — просто человек пошатнулся и упал навзничь. Посреди лба дымилось небольшое отверстие.
— Фиксация? — отрывисто спросил стрелок у второго охранника. Тот, войдя в душевую, наклонился над трупом и потыкал «клешнёй» в браслет.
— Двенадцать сорок две, — ответил он. — Мёртв.
Первый вытряхнул из ниши под бронёй свёрнутый чёрный мешок и бросил второму. Тот одним движением расправил его и принялся заталкивать тело внутрь. Через пару минут на полу лежал непрозрачный продолговатый пакет, сквозь который не просматривались даже контуры содержимого.
— Твоя очередь, — сказал упаковщик стрелку. Тот хмыкнул.
— Не-а. Я в прошлый раз тащил.
— Тогда была не моя смена, — буркнул упаковщик. — Ничего не знаю.
— Шевелитесь, — негромко скомандовал шериф, и экзоскелетчики, вздрогнув, быстро схватили тело за оба конца и понесли к выходу. С потолка хлынула вода, смывая кровь и чёрную пыль. Через несколько секунд никаких следов расстрела не осталось.
— Не то, что вы надеялись увидеть, верно? — негромко сказал Фостер, повернувшись к Гедимину. — Никакого шума, никаких посторонних глаз. Обычная утилизация негодного материала.
«Эта „макака“…» — сармат невольно поёжился. «Я видел, как он заходил. Он не знал, что будет…»
— Иногда дела пересматриваются, — продолжал шериф, разглядывая Гедимина так, будто впервые его увидел. — Сейчас много дел отправилось на пересмотр. Его предполагалось держать тут ещё десять лет, но это сочли… нецелесообразным. Мне очень интересен вердикт по вам, Гедимин. Возможно, я даже приду посмотреть на ваш расстрел.
Он с улыбкой заглянул сармату в глаза и, развернувшись, вышел. За ним поспешил Алькарас. Матейка сердито фыркнул, резким движением сдёргивая с сармата наручники.
— Пошёл! У тебя семь минут на всё, — буркнул он, указав на включившийся распылитель. Вода полилась в полуметре от того места, где недавно лежал труп. Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Фостеру определённо нечем заняться,» — думал он, заходя под душ. «А должен бы работать. Или по воскресеньям и у шерифов выходной? Странные обычаи у „макак“…»
Гедимин ухмылялся, но ему было не по себе — и в душевой, и на выходе, хотя он несколько раз повторил про себя, что расстреливать его в коридоре не будут — там нет воды, чтобы сразу убрать грязь. Вернувшись в камеру и убедившись, что смотровое окно закрылось, он поёжился и еле слышно выругался. «Пересмотр дел. Наверное, придумка землян. Вспомнили о Луне и решили навести порядок. Так же, как в госпитале… Интересно, пришлют нового шерифа? Может, поэтому Фостер слоняется по тюрьме?» — он нервно усмехнулся. «Ладно, подождём вердикта. Если что… Меня ведь ждут кое-где. И лаборатория там тоже найдётся. Лучше, чем всё, что можно устроить на Земле. Константин и Лиск позаботятся…»
02 мая 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— На космодром, — сказал конвоиру Гедимин, подставляя руки под браслеты. Тот хмыкнул.
— Смотри, без тебя опять затеют бунт…
Сармат молча ухмыльнулся. Вчера он был во дворе, говорил со смущёнными главарями (Киган до сих пор выглядел напуганным) и смотрел, как Миран гоняет по ангару бойцов. За месяц они более-менее подтянулись — по крайней мере, упражнение «трое на одного» выполняли неплохо. «Боксёрской грушей», как обычно, служил кто-то из командиров. «Им тоже надо упражняться,» — сказал Гедимин Мирану, кивнув на пыльного «дуболома», поднимающегося с пола. «Против кого-то более сильного. Я бы взялся…» Миран коротко усмехнулся. «Пока им хватит меня,» — ответил он. «Выходит у них так себе. Но можешь как-нибудь прийти. Пусть посмотрят, что им светит, если взбунтуются. Механик, хотя бы ты понял, что у них тогда засвербело?»
…Рейс на Нептун отправлялся через два часа, но его уже вывели на табло, хотя сразу было видно, что он зря занимает там место. Спрингер, уходящий к Нептуну, не принимал пассажиров, — это был тягач с атмосферной базой на борту. Гедимин перемещался вдоль ограды то на запад, то на восток, пытаясь разглядеть её получше, но обзор попеременно заслоняли то «Солти» местного космофлота, зачем-то пригнанный на космодром, то корабль, уходящий через сорок минут к Сатурну, то барки, так и снующие между гравитационными батутами и разгрузочной платформой. Рейсы «Луна-Земля» отправлялись каждые двадцать минут — едва садился один корабль, взлетал другой. «Микатарра… Старый Лондон… Снежногорск… Чикаго… Альбукерке…» — первое время Гедимин перебирал про себя пункты назначения, потом махнул рукой. К спрингеру, идущему на Сатурн, уже набрался полный туристический шаттл, хотя до отправки оставалось тридцать пять минут. «Туда лететь шестьдесят часов,» — думал Гедимин, глядя на пассажиров, собравшихся у переносного киоска. «И столько же — обратно. Что там такого показывают?»
Он уже давно отстегнулся от ограждения и держал руки на нём только для виду, но подойти к киоску не решался, а издалека ничего не мог разглядеть — всё заслоняли чужие спины. Присматривающий за туристами «коп» подозрительно косился на сармата и изредка делал какие-то знаки дежурному у терминала. На всякий случай Гедимин отодвинулся от скопления людей и повернулся спиной к космодрому. «Может, на карантин что-нибудь привезли?»
У карантинного ангара стоял штабель ящиков, отмеченных символом биологической опасности — и, отчего-то, знаком «высокое напряжение». Гедимин заинтересованно хмыкнул, но распаковывать их никто не собирался — погрузчик ещё только складывал их в штабеля, медленно перетаскивая от запасного выхода на космодром к площадке перед крыльцом ангара. За ними присматривал тёмно-синий «Рузвельт», но вместо птицы с раскинутыми крыльями у него на груди виднелось изображение древнего щита с какими-то надписями. Выглянувший на секунду карантинщик посмотрел на штабель, кивнул и тут же скрылся.
Погрузчик поставил ещё один ящик на мостовую, и сармат услышал негромкий треск, будто за стеной пару раз выстрелили из станнера. Манипуляторы машины замерли в воздухе и не двигались почти минуту, пока «Рузвельт», внимательно рассматривающий трещащий ящик, не дал отмашку. Треск к тому времени прекратился — или, возможно, стал слишком тихим, чтобы Гедимин мог его расслышать.
Сармат повернулся к запасному выходу на космодром. Ящики стояли сразу за ограждением, прикрытые защитным куполом, никаких грузовых кораблей поблизости не было. За контейнерами следил ещё один «Рузвельт»; что у него на груди, Гедимин не разглядел.
Второй ящик спустили на землю без треска, но водитель погрузчика всё равно выждал несколько секунд, пока «Рузвельт» осматривал контейнер. «Похоже, там не кошки,» — сармат криво ухмыльнулся. «Высокое напряжение… Электрофаги? Сюда притащили электрофагов⁈»
— А, вот ты где, — услышал он недовольный голос конвоира, и его крепко схватили за плечо и прижали спиной к ограждению. — Ну хоть бы для вида руки держал за спиной!
— Забыл, — отозвался Гедимин, глядя на контейнеры. Распаковывать их так и не начали.
— Что там за ящики? — тихо спросил он у конвоира, отходя от ограды. «Рузвельт», увидев, что к его грузу приближаются, резко махнул манипулятором, отгоняя конвоира и заключённого за соседний ангар. Охранник подтолкнул сармата в спину.
— Звери, — буркнул он. — Видишь безопасника? Небось подопытные твари. На какую-нибудь станцию. Будто мало в космосе своей дряни…
Последний ящик опустили неосторожно, и он громко затрещал, но оглянуться Гедимину уже не дали — охранник толкал его вперёд при каждой попытке замедлить шаг и сердито шипел. «Никогда не видел живого электрофага,» — думал сармат, глядя на приближающийся тюремный ангар. «Завтра поищу на мониторах, может, повесят к ним камеру…»
24 мая 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— И чтоб тебя у ангаров не видели, ясно?
Угрюмый сержант Макнайт больно ткнул Гедимина «клешнёй» экзоскелета в плечо и ещё раз подёргал за магнитные «цепочки», проверяя, надёжно ли сармат пристёгнут. Довольно хмыкнув, он развернулся и пошёл к терминалам.
«Понятно. Чего ж не понять…» — Гедимин, тут же освободив запястья, еле слышно фыркнул и перевёл взгляд на карантинный ангар. «Да я бы рад, чтобы меня не видели…»
Условие Макнайта в эти дни выполнить было крайне трудно. Космопорт был переполнен. Один из барков, не выдержав лётной нагрузки, уже вышел из строя и был оттащен к ремонтным ангарам, остальные начали даже проверять перед стартом — Гедимин видел, как вокруг снуют ремонтные роботы и рабочие в специальных экзоскелетах. Чуть поодаль, за цепочкой гравитационных батутов, стояли звездолёты — Земля подошла близко к Юпитеру и ещё не ушла от Сатурна, пояс астероидов нуждался в снабжении, корабли везли на далёкие базы людей, грузы, собранные модули и туристические шаттлы. Пассажиры, ожидающие своего рейса, заняли все скамейки вдоль ограждения космодрома. Часть людей собралась у ангара байкеров — Даллен и Торнтон снова устраивали шоу; те, кому удобных мест для наблюдения не хватило, перебрались к карантинному ангару и столпились у мониторов. Их было уже четыре, и за переключение с вольера на вольер брали небольшую сумму — насколько Гедимин мог разглядеть, не то цент, не то два. Сармат следил за экранами внимательно всякий раз, как его выводили на космодром, и однажды там даже мелькнуло что-то крылатое знакомой ядовито-розовой окраски, но камеру быстро переключили.
Гедимин посмотрел на мониторы и хмыкнул — там медленно шевелились, подставляя спины под тусклый свет, знакомые организмы с Титана. «Мощные в ангаре охладители,» — подумал сармат, вспомнив огромные вольеры «Гекаты». «Это подопытные существа? Или кто-то будет держать их дома?» Пару секунд спустя он вспомнил, что у «макак» есть и общественные зоопарки, и, скорее всего, сложных в содержании животных с Титана везут для одного из таких заведений — в какой-нибудь большой город, где за десять лет отстроили всё разрушенное и могут тратить деньги на ерунду.
— Задумались? — спросил кто-то совсем рядом с сарматом, и он почувствовал стальную «руку» на своём плече. Пальцы сами сжались в кулак, и удержать замах Гедимину удалось с большим трудом. Он глубоко вдохнул, сосчитал по-сарматски до десяти (это немного успокаивало) и развернулся к чужаку.
— Мистер Кет? — спросил человек в пятнистой пехотной броне, окрашенной под космофлотский камуфляж. Второй, в сером комбинезоне поверх бронежилета, выразительно хмыкнул.
— Можно подумать, тут есть с кем его спутать!.. Для вас есть работа, мистер Кет. Идите с нами. Не беспокойтесь, сержант Макнайт предупреждён.
Гедимин озадаченно мигнул, оглянулся на «копов» у терминала, но к ним уже подошёл ещё один человек в пехотной броне и вполголоса что-то сказал.
— Идёмте, — поторопил сармата чужак в бронежилете. — Наш фургон слева от терминалов, мы пройдём насквозь.
Гедимин давно не заходил в терминалы космопорта — и точно помнил, что раньше от него так не шарахались, хотя тогда он был в тяжёлом ремонтном скафандре и мог раздавить неосторожную «мартышку» насмерть. Вспомнив о скафандре, он подозрительно сощурился на ближайшего чужака и протянул к нему руку.
— Инструменты остались в тюрьме, — буркнул он, когда тот обернулся — довольно быстро для «макаки» — и на ходу схватился за станнер. Человек облегчённо вздохнул.
— Вам дадут другие, — пообещал он. — У нас мало времени, мистер Кет, и мы не хотим огласки.
В фургоне его оставили одного, даже не пристегнув наручниками к какой-нибудь балке, и он прилёг на пол, считая остановки и повороты. Маршрут казался смутно знакомым — возможно, один или два раза сармат проделывал этот путь…
— Выходите, — люк фургона открылся снаружи, внутрь ударил резкий белый свет, вскоре, впрочем, ставший вполне терпимым. Гедимин вышел в ангар со смотровыми галереями под потолком и парой стапелей по центру. На одном из них стоял приподнятый над поверхностью глайдер, по форме напоминающий расплющенную каплю, весь изрисованный угловатыми узорами.
— Добрый день, мистер Кет, — услышал он совсем рядом и досадливо сощурился — в последнее время слишком многим чужакам удавалось подойти к нему незамеченными. — Хорошо, что вас удалось найти. Официальный найм занял бы много времени, и не обошлось бы без шумихи… Вы ведь умеете молчать, мистер Кет? В прошлый раз вы очень помогли мне.
«Странная у него броня,» — думал сармат, разглядывая нового чужака. «Механические повреждения держит, но разряд бластера её легко пробьёт… А, верно. Это спортивная броня. Я такую уже видел.»
— Карденос? — он посмотрел чужаку в глаза, и тот от неожиданности дёрнул головой, но не шарахнулся и даже выдал неуверенную улыбку.
— Приятно, что меня ещё узнают, — отозвался гонщик. — Вы, наверное, узнали и «Пантеру»? Она всё ещё в строю…
Он кивнул на каплевидный глайдер. Гедимин присмотрелся к машине и одобрительно хмыкнул.
— Выглядит неплохо.
Карденос усмехнулся.
— Передам это нашим механикам. Сегодня их, увы, нет, так что… Мистер Иварсон, проводите Гедимина к месту работы и окажите ему помощь, если потребуется.
Иварсон смерил сармата недружелюбным взглядом, но всё же кивнул и быстро зашагал к стапелю.
— Я поднимусь наверх, чтобы не мешать, — сказал Карденос. — Проверьте «Пантеру» как следует, мистер Кет. До последнего винтика. Если что-то понадобится, говорите немедленно. Мистер Иварсон, вы слышали? Я должен знать о любом вмешательстве. Даже если речь о замене самой мелкой гайки!
— Да, мистер Карденос, — отозвался Иварсон, бросив на Гедимина угрюмый взгляд. — Вот инструменты, вот сканер… Эй! Куда⁈
Гедимин, поднявшись на стапель, провёл ладонью по корпусу «Пантеры» и крепко прижал пальцы туда, где располагались основные аккумуляторы. Неработающий механизм казался исправным, но…
— Карденос! — он развернулся к галерее, где стоял гонщик. — Нужен пробный пуск.
— Совершенно незачем рисковать… — начал было Иварсон, но Карденос резко махнул рукой, заставив его замолчать.
— Запускайте! — он склонился над стапелем, крепко вцепившись в поручни. — Столько раз, сколько потребуется. Иварсон, ключ!
Гедимин развернулся к Иварсону и успел заметить досадливую гримасу на его лице. В следующую секунду она уже разгладилась, и человек спокойно протянул сармату ключ. «Титановый корпус,» — отметил про себя Гедимин, скрывая ухмылку. «Ладно, посмотрим, что тут в этот раз не так…»
Глайдер завёлся мгновенно. Сармат прижал ладони к корпусу, прислушиваясь к мягкой вибрации, прикрыл на несколько секунд глаза, — двигатель вроде был в порядке, но изнутри доносился очень тихий посторонний звук. «Жидкость,» — Гедимин подозрительно сощурился. «Где-то просачивается жидкость. Очень маленькое отверстие… отверстия. Их несколько. Не в моторе… Hasu! Опять тормоза⁈»
— Эй! — кто-то ткнул его в спину, но сармат не обернулся. Корпус поддался легко, даже инструменты не потребовались — достаточно было поддеть пальцем. Гедимин посветил внутрь фонариком и увидел маслянистый блеск — микроскопические капли, отстоящие друг от друга на пару сантиметров по всей длине шланга.
Он заглушил мотор, не сводя глаз с едва заметных проколов. Как только вибрация прекратилась, капли втянулись обратно. Сармат тронул шланг — он выглядел совершенно целым, только местами подозрительно поблескивал, будто на него осел конденсат.
— Гедимин! — требовательный голос Карденоса донёсся уже не с галереи, а с середины лестницы — гонщик быстро спускался, и с ним шёл белый экзоскелет. — Что вы нашли? Покажите мне.
Гедимин сердито сощурился.
— Тебе опять испортили тормоза. Смотри на этот шланг.
Запуск и глушение двигателя прошли в полной тишине. Карденос молча смотрел на капли, подсвеченные лучом фонарика. Когда они снова пропали, он шумно вздохнул и повернулся к Иварсону.
— Никто не мог подойти к «Пантере» без вашего ведома, — быстро сказал тот. — После майских прогонов не было никаких вмешательств, мистер Карденос. Вы сами это знаете.
— Заменить, — бросил гонщик, отходя от стапеля на пару шагов. — Принести запасной. Мы поговорим ещё с вами, Иварсон. А сейчас — не будем отнимать время у мистера Кета.
Запасной шланг тоже был испорчен — Гедимину даже не понадобилась жидкость, чтобы это заметить, крохотные проколы нащупывались пальцами при малейшем натяжении. Карденос снова шумно вздохнул, покосился на побледневшего Иварсона и тихо отдал экзоскелетчику несколько приказов.
— Это можно заклеить… — начал было Гедимин, разглядывая шланг, но Карденос качнул головой.
— Это не последняя запчасть в городе, мистер Кет.
Через пять минут экзоскелетчик протянул сармату третий шланг, обёрнутый прозрачной плёнкой.
— Этот сойдёт, — буркнул Гедимин, наклоняясь над вскрытым глайдером. «Интересно, четыре года до этого Карденосу не портили тормоза — или просто обходилось без аварий?» — думал он, ставя новую деталь на место. Две повреждённые забрал гонщик. Не обращая внимания на остатки жидкости, он повертел их в пальцах и, свернув, затолкал под броню.
— До регаты ещё неделя, — задумчиво сказал он, спускаясь со стапеля вслед за сарматом. Иварсон шёл за ними, держась в тени экзоскелета; его лицо снова стало спокойным, как будто ничего не произошло.
— Даже не знаю, что делать, — продолжал Карденос. — Бункер или орбитальная станция, вот в чём вопрос…
— Нет оснований для волнения, мистер Карденос, — подал голос Иварсон. — Партия бракованных деталей уже выявлена, неисправность устранена… Правильно, Гедимин?
Сармат мигнул.
— Найди меня перед регатой, — попросил он, повернувшись к Карденосу. — Лучше — сразу перед стартом. Проверим ещё раз.
Карденос невесело усмехнулся.
— Сегодня — последний срок допустимых вмешательств, мистер Кет, — отозвался он. — Но спасибо вам за заботу. Вас вернут туда же, откуда взяли. Не мешкайте, сержант Макнайт вот-вот выйдет…
…Макнайт появился через несколько секунд после того, как Гедимин пристегнулся к ограде. Спустившись с крыльца, он некоторое время подозрительно смотрел на сармата, потом хмыкнул и потянулся за ключами.
— Ничего не делал, стоял здесь? Ну, посмотрим, чего наснимали камеры…
01 июня 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Как там Карденос? — спросил Гедимин, едва Киган и Виклунд, вместе с другими «зелёными» вернувшиеся в тюремный ангар, подошли к своей камере.
— Честное второе место, — отозвался Киган. — Ты на него поставил? Надо же… Виклунд, я и не знал, что механик делал ставки. Проверь…
— Не делал, — тут же отозвался казначей, даже не заглядывая в списки. — Механик Джед никогда не ставит, ты же знаешь.
— Просто спросил, — буркнул сармат, отходя от решётки. «Второе место… Значит, обошлось без аварий,» — он еле заметно ухмыльнулся. «Надеюсь, в следующем году он меня найдёт. И что-нибудь сделает с Иварсоном. А то ведь дождётся удачной диверсии…»
11 июля 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Время экспедиций на Сатурн осталось позади; Земля медленно удалялась от Юпитера, сближаясь с Венерой. Южную окраину космодрома заняли спрингеры-рудовозы из пояса астероидов. Грузовые барки, перевозящие рудный концентрат с Луны на Землю, в электронном расписании не отмечали, но под них отвели половину гравитационных батутов. Каждые полчаса, как успел подсчитать Гедимин, один корабль заканчивал погрузку и уходил к Земле, и ещё один возвращался. Руду везли куда-то в Восточный блок — точнее сармат определить не мог; все обозначения, относившиеся к отдельным странам, были затёрты так, что следов не осталось.
— Вакуумные заводы, — донёсся негромкий деловитый голос из-за спины — компания в тёмно-красных комбинезонах проходила мимо. — Давний проект. Технически возможно, но если через пять лет опять начнётся стрельба…
Его голос заглушило объявление диспетчера — очередной пассажирский барк уходил в Микатарру.
— М-мать! — раздалось за плечом, и кто-то замедлил шаг, прежде чем резко развернуться на пятках. — А это ничего, что он тут без охраны? У вас так принято? И что у него с ли…
Гедимин обернулся, но никого уже не было; люди на ближайших скамейках старательно отводили взгляды, выставив между собой и сарматом роботов-носильщиков. Роботизированные сумки, похоже, вошли в «мартышечью» моду — Гедимин видел несколько ёмкостей, едва ли весящих больше пяти килограммов, с механическими конечностями, идущих рядом с хозяевами на короткой шлейке. «Вот там один такой,» — сармат посмотрел на ближайший терминал. «Килограмма два, из них полтора на сам механизм. И зачем-то приделаны части из искусственного меха.»
Треск выстрелов и вой сирены застал его врасплох. Через пару секунд сармат обнаружил себя отсоединившимся от ограды, без наручников, растянувшимся на земле под прикрытием скамейки. Мимо пробежало несколько пар ног, потом процокали металлические «лапы». Сирена замолчала, но оттуда, где она недавно выла, теперь доносилась ругань на три голоса.
— Стой! — заорал кто-то из ругающихся. — Он сел… вот так… Стой!
Гедимин, приподнявшись с земли, осторожно выглянул из-за скамейки. На крыльце карантинного ангара стояли двое экзоскелетчиков, высматривая что-то на крыше. Третий разгонял зевак, прикрывая вход в здание защитным полем. Над ангаром, широко раскинув длинные хвосты — или, возможно, пучки щупалец — реяли два серовато-синих существа. Ничего похожего на крылья у них не было, и что их удерживает в воздухе, сармат не понял, но летали они вполне уверенно — и, хотя у них не было глаз, явно следили за передвижениями тройки экзоскелетчиков. Едва один из них, резко вскинув полемёт, швырнул в летуна шар защитного поля, существо сделало быстрый выпад клиновидной головой, и шар растаял, едва соприкоснувшись с ней.
— Да тихо! — рявкнул другой экзоскелетчик. — Дай им сесть!
— Крышу, крышу закрой! — засуетился третий. — Там же полный вольер… Твою мать!
Из пролома в крыше ангара высунулась ещё одна синяя голова, на секунду замерла, выпуская из переднего конца пучок тонких щупалец, тут же их втянула и рывком выбралась наружу, вытащив за собой три метра хвостов.
— Снизу! Снизу полем! Эй, там… — третий экзоскелетчик заглянул в ангар и тут же шарахнулся назад, словно вынесенный волной несвязной брани.
— Какое поле, три дебила⁈ — наконец разобрал сармат. — Листом затыкайте, чего ждёте⁈
Экзоскелетчики переглянулись.
— Я к ним не полезу, — тихо сказал один из них, указав на трёх существ, опустившихся наконец на крышу. Лап у них Гедимин не заметил, но это не мешало им неспешно переползать с края на край, выпуская и втягивая ротовые щупальца. Хвосты, собранные в тугие пучки, плавно шевелились, меняя цвет от серебристого до светло-синего.
«Радиофаги,» — вспомнил наконец сармат. «Пиявки из Ураниума… Ловко они снимают поле. Не знал…»
Один из экзоскелетчиков включил реактивный ранец и взлетел над проломом в крыше. Из дыры уже высунулась четвёртая морда, и лист фрила, брошенный на отверстие, ударил её по выпущенным щупальцам и закрыл проход. Прижать его к крыше экзоскелетчик не успел — в ту же секунду его подбросило в воздух. Над повисшим над ангаром экзоскелетом взвилось облако пара, из которого торчали три пучка синих хвостов, потом во все стороны брызнул расплав. Экзоскелетчик, успевший выпрыгнуть из брони, скатился с крыши в переулок, откуда тут же послышалась бессильная ругань. Механизм, разделенный надвое от «головы» до нижних «конечностей», упал на крышу. Его обломки ещё шипели и шкворчали — расплавленный металл остывал медленно.
— Огонь! — закричали со всех сторон. Зеваки, отогнанные было от ангара, снова сбежались и показывали пальцами на радиофагов, кружащих над остатками экзоскелета. Среди обломков Гедимин успел разглядеть раздавленный и выпотрошенный корпус РИТЭГа и опасливо сощурился — эти ошмётки должны были отчаянно «фонить», а ставить над ними поле было некому. Экзоскелетчики, вытащив из переулка обезоруженного товарища, отступили за угол и схватились за передатчики. Радиофаги, не пытаясь больше атаковать, кружили над ангаром. Лист фрила, поддетый снизу, упал на землю; из дыры выбралось четвёртое животное и, потрепетав ротовыми щупальцами, улеглось на ошмётки РИТЭГа.
— Что⁈ Какое «брать живыми»⁈ — взвыл в переулке один из экзоскелетчиков. — Ты сам взгляни на крышу! Что там лежит двумя кусками? Ну и вот! Почему «нельзя»⁈ Нет там никаких мирных…
«Хотят применить кинетику,» — предположил Гедимин, выбираясь из-под скамейки. Радиофаги, до сих пор нарезавшие круги над ангаром, вдруг забеспокоились. Они всё так же летали друг за другом, но их орбита вытянулась в эллипс, и через пару секунд по тревожным возгласам и быстрому отступлению зевак Гедимин понял, что животные приближаются к космодрому.
Полиция, наконец, проснулась, — от ангара до ограждения встали две стены защитного поля, отделив людей от задумчиво кружащих радиофагов. Конус упирался остриём в ограду космодрома… «И в меня,» — понял, изумлённо мигнув, Гедимин, когда первое животное пролетело в трёх метрах над его головой. Он быстро оглянулся на защитный барьер — выйти за него, подальше от странных тварей, было можно, только на время его разрушив.
«Купол!» — сармат стиснул зубы, увидев, как радиофаг развернулся в считанных дециметрах от толстой белесой стены. «Сейчас разгерметизация…»
Радиофаг вильнул в воздухе, опустившись на метр, и проплыл мимо Гедимина, едва не задев его хвостом. Сармат почувствовал слабое тепло — и очень знакомое фантомное жжение, как будто ему на макушку упала сеть из тонких горячих нитей. Второй радиофаг уже летел к нему, повторяя путь первого; чем ближе он подлетал, тем сильнее и неприятнее жгло оба виска. Сармат сдвинулся в сторону, но «орбита» радиофагов сместилась вслед за ним. С каждым кругом они летели ниже и уже не втягивали ротовые щупальца. Гедимин замер на месте, предположив на секунду, что их привлекло движение воздуха, но радиофаги уже навелись на цель.
— Огонь! — заорал кто-то из ангара, и сармат невольно пригнулся — и зашипел от резкой боли. На спину словно легли два нагретых куска фрила — один на левую лопатку, другой на правую.
Ещё два радиофага, уже не выписывая круги, летели прямо к нему, и Гедимин выставил им навстречу руки ладонями вперёд. На что он рассчитывал, он и сам не знал, но секунду спустя обе твари легли на подставленные поверхности, намертво присосавшись к обожжённой коже.
Из ангара донёсся грохот, потом — шипение плавящегося фрила; Гедимин посмотрел слезящимися глазами на крышу — над дырой, заваривая кромку, стоял кто-то в ремонтном экзоскелете. Больше радиофагов вокруг не было — все четыре висели на сармате, втянув ротовые щупальца и вяло помахивая хвостами.
Промигавшись и обнаружив, что голову уже не жжёт, Гедимин отключил болевые ощущения и медленно согнул руку в локте, с интересом разглядывая существо. Сперва он решил, что присосавшиеся радиофаги запустили в него какие-нибудь хоботки и тянут кровь, но нет — кожа была обожжена, но не проколота, а животные просто свисали с сармата и больше никуда не собирались.
«У них в самом деле нет глаз,» — отметил про себя Гедимин, осторожно подвигав рукой. «Тело очень лёгкое. Внутри должно быть много полостей… может, там водород? Хотя — всё равно этого не хватило бы для полёта. Как они летают?»
— Теск! — заорал кто-то с крыльца ангара. — Эй, теск! Кивни, если слышишь!
Гедимин, кивнув, перевёл взгляд на распахнутые ворота. На пороге стоял один из карантинщиков и махал двумя руками, показывая, что сармат должен идти к нему. С подозрением покосившись на радиофагов, Гедимин сделал пару шагов вперёд. Животные зашевелились, и он остановился, вопросительно глядя на карантинщика. Тот быстро закивал, жестом приказывая ждать. Секунд через тридцать он снова замахал руками. За его спиной виднелся пустой коридор — все внутренние двери были открыты. Экзоскелетчик на крыше стоял неподвижно, чего-то дожидаясь.
Во второй раз удалось пройти пять шагов, прежде чем радиофаги забеспокоились. Гедимин остановился в паре метров от крыльца. Отсюда было видно, как мелко дрожат веки карантинщика, — человека заметно трясло, хотя на нём ни один радиофаг не висел. Когда сармат остановился, он отодвинулся на самый край крыльца и вжался спиной в стену.
Животные успокоились. Гедимин поднялся на крыльцо. Здесь идти с растопыренными руками было уже неудобно, и он согнул локти, стараясь не задеть хвостами радиофагов ни пол, ни стены, ни собственные ноги. Одно из существ выпустило ротовые щупальца, ощупало плечо сармата, дёрнуло треугольной головой и снова закрыло круглую пасть. Ничего похожего на зубы в ней не было — просто небольшое отверстие. Из него тянуло озоном.
— Слева! — крикнул за спиной Гедимина карантинщик. Никого, кроме него, сармат не видел. Вдоль всех помещений ангара, от ворот до ворот, было выставлено непрозрачное защитное поле. Пройдя несколько метров, он услышал за спиной шаги — кто-то в экзоскелете пытался идти «на цыпочках» и сдавленно шипел в респиратор.
Животные снова забеспокоились. То, что висело на левой руке, напрягло присоску, и ладонь Гедимина обожгло болью — он уже и забыл, что должен блокировать ощущения. Зашевелившиеся хвосты задели его ноги. Сармат ждал новых ожогов, но не почувствовал ничего, кроме слабых прикосновений тёплых предметов. «Контролируют нагрев?» — мелькнуло в голове, и Гедимин досадливо сощурился. «Это не тепло. Это гамма-кванты. Надо же было без скафандра в это влезть…»
Слева по проходу за высокой прозрачной стеной колыхались десятки ветвящихся хвостов. Радиофаги облепили её изнутри. Их там было десятка два, и Гедимин, увидев открытый проём в стене, похолодел, но тут же заметил решётчатую выгородку — вольер не был открыт, в нём только освободили несколько квадратных метров для «новых» жильцов.
«Heta», — беззвучно выдохнул сармат, поворачиваясь к выгородке лицом и вытягивая руки так, чтобы радиофаги оказались внутри. «Теперь их надо стряхнуть и очень быстро развер…»
Разряд станнера ударил ему в левый висок. Сармат пошатнулся — больше от неожиданности, чем от выстрела, и кто-то, выругавшись, высадил ему в череп ещё три разряда. Гедимин рухнул, вытянув руки вперёд, прямо в загородку. Тело безвольно дёргалось, зрение отключилось, но мозг ещё работал. Кто-то перешагнул через него, и он зашипел от боли — двух радиофагов сдёрнули с его спины вместе с обожжённой кожей. В следующую секунду сармата за ноги выдернули из выгородки, и перед его носом опустилась решётка, а за ней — прозрачная плита, едва не придавив ему руки.
— Жив? — к его шее прижался стальной палец.
— Это отсюда убрать! — кто-то пнул лежащего сармата в голень. Его схватили за ноги и потащили дальше. Кто-то возмущённо заорал, и сармата наконец взяли и за руки, а через несколько секунд, перевернув на спину, уронили на мостовую. Он лежал, считая про себя секунды и прислушиваясь к удаляющимся голосам. С ним больше ничего не делали — оставалось лежать и ждать, когда тело начнёт подчиняться мозгу, и можно будет перевернуться набок и осмотреть обожжённые ладони. Спина уже почти не болела, но прикосновение прохладной мостовой всё равно было приятно. Гедимин прислушивался к ощущениям, надеясь почувствовать зуд — знак запустившейся регенерации — но ни спина, ни руки не чесались, и сармату было не по себе. «Слишком тяжёлый ожог. Что там с костным мозгом, интересно…» — подумал он и тут же вспомнил, что на пути квантовых потоков были ещё и лёгкие, и сердце, и множество важных сосудов. «Hasu…» — обречённо выдохнул он. «Дважды hasu, если сюда не завезли флоний…»
— И где эти ублюдки? — раздался над его головой сердитый голос сержанта Матейки. — Кто, вашу мать, за это ответит⁈
Он, склонившись над Гедимином, больно оттянул ему веки. Сармат ничего не увидел — зрительные нервы ещё не включились — но резко выдохнул, и Матейка довольно хмыкнул.
— Тюремные дела нас не касаются, — донеслось с крыльца. — Тебя позвали. Что не так?
— Сколько вы в него высадили? — Матейка ткнул сармата в висок. — Три батареи?.. Года не прошло! Поднимай его, потащим к доку. Какие твари, говоришь, его погрызли?..
«Они не кусались,» — думал Гедимин, повиснув между двумя экзоскелетчиками. Держаться он не мог, и тело медленно, но неуклонно сползало со скользкой обшивки. «Раньше меня носили как-то по-другому,» — мелькнуло в мозгу, но мысли тут же переключились с неумелых охранников на радиофагов. «Похоже… похоже, они не хотели навредить. А что им вообще было надо… да кто их знает, я не биолог.»
13 июля 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
В плечо Гедимина воткнулась ещё одна игла.
— Ага, — сказал сам себе доктор Алваренга, взяв сармата за запястье и развернув руку ладонью кверху.
— Ага, — повторил он, проверив вторую руку, и, достав из кармана ещё одну ампулу, внимательно на неё посмотрел. — Ну ладно, пусть…
Эта инъекция пришлась на другое плечо. По отсутствию боли и жжения Гедимин заключил, что в ампуле не блокатор и не флоний. «Надел бы дозатор, чем каждый раз иглой тыкать…» — досадливо сощурился сармат, глядя на медика.
— Вставай, — велел тот. — Вот так. Что с головой? Меня видишь?
Гедимин кивнул. Голова у него давно не кружилась — станнерный паралич прошёл ещё позавчера, и вчера сармат уверенно садился, хотя вставать ему пока не разрешали. «Мозг цел,» — заключил он. «А вот руки…»
Алваренга, закончив перевязку ладоней, возился с его спиной — обрызгивал обожжённые места анестетиком и прикрывал сетчатой тканью. Анестетик слегка холодил кожу, на этом его действие и заканчивалось. «Странно нынче лечат лучевые ожоги,» — думал Гедимин, прислушиваясь к ощущениям. Ни спина, ни ладони не чесались, — регенерация так и не запустилась.
— Всё, — Алваренга отступил на шаг, с довольным видом разглядывая сармата. — Куртку не надевай, спи на животе. В душевую его не водить, из камеры не выпускать.
Он кивнул охранникам, отходя в сторону.
— Руки, — буркнул сержант Матейка. — Лицом повернись.
В этот раз ему сковали руки спереди и оставили между браслетами довольно длинные «цепочки» — сантиметров по тридцать.
— Завтра с утра зайду, — пообещал медик, остановившись у открытой двери. — Руки береги!
«Что там, всё-таки, с костным мозгом?» — думал сармат, глядя на запястья, обмотанные сетчатой тканью. Она, видимо, должна была дать коже дышать; теперь Гедимин чувствовал каждое движение воздуха — от малейшего шевеления жгло и ладони, и спину. «А когда-то у „макак“ водились анестетики,» — думал он, сердито щурясь, пока охранники вели его к камере. «Фокс их, наверное, забрал на Землю с собой.»
Как только за Гедимином опустилась решётка, охранник повернулся к соседней камере. Оттуда уже выглядывали Киган и Виклунд, с опаской глядя на забинтованного сармата.
— Близко к нему не лезьте, — буркнул охранник. — Он схватил хорошую дозу.
Несколько минут после его ухода в коридоре стояла тишина. Гедимин прошёлся по камере, сел на койку, попытался взять в руки смарт и сощурился от боли. «На пальцы теперь не наденешь,» — он осторожно переложил устройство на подушку и лёг набок, стараясь не прикасаться спиной к стене. «Вот так, что ли…»
— Эй, механик, — донеслось из соседней камеры. — Это у тебя надолго?
Сармат неуклюже дёрнул плечом и сердито сощурился, в очередной раз потревожив спину.
— У них нет флония, — сказал он. — Заживать будет долго.
«Если я раньше не сдохну,» — закончил он про себя. «Где бы найти Пожирателя, чтобы он меня укусил? В карантин их иногда завозят…»
17 июля 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— В порядке у тебя лёгкие, — пробурчал доктор Алваренга, прикрепляя к предплечью Гедимина кровезаборник. — Сиди тихо!
Кровь у него брали каждый день, больше, чем обычно при проверке на эа-мутацию, — Гедимин предполагал, что так отслеживают проявления лучевой болезни. Пару раз он слышал, как охранники тихо спрашивают, «сдохнет он или нет»; Алваренга пробурчал что-то невнятное и велел запустить в камеру робота для дополнительной дезинфекции.
— Ага, — пробормотал медик, покосившись на детектор. — Пока норма… Повернись спиной, сменю повязку.
В этот раз его прикосновения причиняли меньше боли, чем обычно. Гедимин недоверчиво прислушивался к ощущениям — казалось, ожоги почти зажили. «Зуда нет,» — он настороженно сощурился. «Кажется, дело плохо.»
— Ага, — снова пробормотал медик, заметно помрачнев. — Ну-ну… Может, и так… Ну а что⁈
Он сердито фыркнул и взялся за пульверизатор.
— У Фокса был флоний, — вполголоса напомнил Гедимин.
— Где я тебе найду Фокса⁈ — отозвался Алваренга, закрепляя края повязки. — Давай руки. Пошевели пальцами. Как суставы?
Пальцы, по ощущениям, стали в два раза толще и с трудом шевелились. Сгибать их было неприятно — Гедимин почти ждал, что они заскрежещут, как ржавые шарниры.
— Флоний… — пробормотал медик, втыкая в плечо сармата иглу. — Квоты на поражённых…
— Зелёные Пожиратели, — ещё тише сказал Гедимин, глядя мимо него. — У карантинщиков должны быть. Хуже, чем чистый флоний, но прок был бы.
— И прок, и срок… — отозвался Алваренга, крепко прижимая к его плечу мокрую ватку. — Завтра утром зайду. Держись!
Гедимин изумлённо мигнул, но больше медик не сказал ни слова. Охранник увёл его, камера закрылась, и сармат снова сел на койку, с досадой щурясь на забинтованные руки.
— Механик, а механик, — донеслось из коридора. — Тебе принести чего-нибудь? Тут говорят, спирт полезен…
Сармат поморщился.
— Ничего не надо, — ответил он, узнав по голосу Мирана. — Следи там за порядком. От меня пока проку мало.
22 июля 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
«Терпеть не могу беспомощности,» — думал Гедимин, сердито щурясь на свои ладони, обёрнутые защитным полем. «А тут ещё и „макака“…»
Он стоял посреди душевой под единственным включённым распылителем. До общей помывки оставалось ещё полчаса — его вывели во время завтрака, в единственный час, когда душевая свободна. Человек в белом костюме биозащиты молча тёр ему спину губкой, мягкой даже в сравнении с местными мочалками, и сармат думал, что с тем же успехом можно было провести по коже ладонью — так же ничего не отмоется.
В последние дни кожа стала неприятно сухой — может, оттого, что сармат мало двигался и почти ничего не ел. Есть не хотелось. Кровь изнутри не текла, и это немного успокаивало — как и то, что пальцы рук ещё гнулись и почти при этом не болели.
— Хватит, — сказал медик, выпуская сармата из-под душа. — Теперь руки.
Они вышли в предбанник, и Гедимин, вытерпев обработку спины (с каждым днём терпеть было труднее — поражённые места, по ощущениям, ещё и распухли), протянул медику ладони. Сам он старался на них не смотреть — неприятно было видеть красные пятна, проросшие изнутри белыми пузырьками. «Видел бы Вольт…» — Гедимин поморщился и отвёл взгляд. «Что бы он сказал про дикость и древность?»
— Чешется? — со слабой надеждой спросил медик. — Док говорит, что пора бы.
Гедимин качнул головой. «Знаю, что пора бы,» — он с трудом сдержал раздражённый вздох. «Ведь были же какие-то вещества, кроме флония. У Вольта была какая-то мазь… Tza hasu! Может, их все уже применили, и ничего не сработало?»
— Док зайдёт через час, — пообещал медик, выходя из душевой и направляясь к лестнице. Гедимина снаружи уже ждал конвоир. Сармат протянул руки, но человек лишь отмахнулся и, положив ему «клешню» экзоскелета на плечо, повёл в камеру. Гедимин озадаченно мигнул. «Думает, что я сейчас беспомощен?» — он подавил невесёлую ухмылку. «И ведь прав, что характерно… Интересно, у меня по итогам этого… приключения вообще останутся пальцы?»
30 июля 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Негромкие шаги медика донеслись из коридора одновременно с гудком побудки и грохотом «сапог» экзоскелетчиков, — и всё равно Гедимин расслышал их, даже сквозь тяжёлую дрёму. Он зашевелился, попытался опереться на руку — и зашипел от внезапной боли. Болели не нарывы — белые пузырьки уже вытекли и больше пока не всплывали; боль пронизывала пальцы при малейшей попытке их согнуть. Сармат рывком поднялся на ноги, держа ладони перед собой, и шумно выдохнул. Ему хотелось завыть, но пользы от этого очевидно не было бы, и он сдержался, только перебрал про себя десяток сарматских и северянских ругательств.
— А, Фрэн… — начал было доктор Алваренга с привычной ухмылкой, но, взглянув сармату в лицо, осёкся и моментально помрачнел. — Руки?
— Суставы, — тихо проговорил Гедимин, сердито щурясь. Алваренга молча воткнул ему в запястье иглу. Кажется, это был анестетик, — во всяком случае, через пару минут боль из резкой стала тупой, ноющей. Медик просвечивал его руки каким-то клиновидным сканером с прорезью, дожидаясь, пока кровезаборник нацедит достаточно крови и посчитает эа-клетки.
— Эй, док, — раздался в соседней камере робкий голос Кигана, — я не понял — механик теперь умрёт, или что?
«Размечтался,» — Гедимин угрюмо покосился на него. «Механик, похоже, больше не механик…»
— Тихо там, — отозвался, не оборачиваясь, Алваренга. — Ага, понятно…
— Что тебе понятно? — не выдержал сармат. Медик не ответил — он разглядывал кровезаборник, но взгляд его был странно расфокусирован.
— Ложись, посмотрю ещё раз спину, — буркнул он минуту спустя. Гедимин, уже не удивляясь, растянулся на койке. Труднее всего было пристроить руки. «Слишком подвижная часть,» — думал сармат, подбирая безболезненное положение. «Без фиксатора не фиксируется…»
— Зелёный Пожиратель, — прошептал медик, склонившись над ним, практически ему в ухо. — Что за тварь? Зелёная?
«А он не знает?» — Гедимин удивлённо хмыкнул.
— Чёрная с серым. Усы светятся зеленью, — отозвался он. — Длинный червяк на ножках. На спине чешуи.
— Червяк на ножках? — медленно повторил Алваренга. — Плавает в воде?
— Бегает, — буркнул сармат. — Сворачивается. Умеет рыть. Метра два в длину.
— Что-то вроде сколопендры, — пробормотал медик. — Ага… Вставай, Фрэнки. Что анестетик, сработал?
— Немного, — ответил Гедимин. — Что с суставами? Плавятся?
Алваренга поморщился.
— Это тебе не канифоль, — буркнул он, выходя из камеры. — Ну, кто тут у нас ещё? Три камеры соплей и порез на заднице?
Из коридора донёсся лязг поднимающейся решётки — медик пошёл к другим больным. Гедимин сел на койку, посмотрел на распухшие ладони и сердито сощурился. «Надо же было подставить тем тварям именно руки! Без Фокса мне пальцы никто не пересадит…»
31 июля 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— К доктору, — буркнул сержант Макнайт, останавливаясь у открытой двери. — Руки за спину! Чего ждёшь? Выходи. Так и держи, чтоб я видел.
Он взял сармата за плечо и повёл к воротам. Гедимин пошевелил свободными руками и поморщился. «Эта „мартышка“ права. Я сейчас беспомощен. Tza hasu!»
— В коридор, — бросил доктор Алваренга, едва Макнайт вошёл в медчасть. — Ты — в коридор. А теска тут оставь.
Макнайт замешкался на пороге, но двери уже закрывались, и экзоскелетчик подался назад. Гедимин удивлённо мигнул.
— Лучше? Хуже? — спросил Алваренга, тыкая в экран карманного передатчика.
— Так же, — отозвался сармат, с трудом согнув пальцы.
— Так же, — повторил медик, протягивая ему передатчик. — Смотри сюда. Это твой червяк?
На маленьком экране была часть вольера с перекладинами, на одной из которых лежало змееподобное существо со странными выростами по бокам туловища. Его тело покрывали удлинённые чешуи, слегка напоминающие перья.
— Нет, — сказал Гедимин. — Это змея.
— Не то, — пробормотал медик, открывая следующий снимок. — Смотрим дальше. Это?
Гедимин качнул головой. «Что он ищет?» — думал он с вялым удивлением. «Тут все снимки из вольеров. Карантинный ангар?»
— И не это?.. Значит, тут нет, — пробормотал медик, открывая все снимки на одном экране. — На что твой червяк похож больше?
Гедимин ткнул пальцем в маленький вольер с трухой на полу, из которой выглядывали чёрные сегментированные клубки. Эти «червяки» были гораздо мельче Зелёных Пожирателей, более округлые, без усиков, но какое-то сходство просматривалось.
— Ясно, — сказал медик. — От анестетика был толк?.. Дай руку, вколю ещё.
«Всего две инъекции сегодня,» — думал Гедимин, возвращаясь в камеру. «Только анестетик и ещё что-то бесполезное. Алваренга сам не знает, что со мной делать.»
05 августа 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
«Волдырей нет, а пятна остались,» — Гедимин, вернувшийся из душевой, рассматривал свои ладони — уже без страха, с холодным любопытством. «Того же размера и на тех же местах. И зуда нет. Через неделю снова будут волдыри. А опухоль спадает… Интересно, к чему это?»
Он пошевелил пальцами. При резких движениях они всё ещё ныли, хотя с утра сармату ввели обычную дозу анестетика. Повязки больше не накладывали, и Гедимин мог рассматривать ожоги хоть весь день, — и красные пятна на ладонях, и странные вертикальные складки, проступившие вдоль пальцев.
«Как будто здесь кожа твердеет,» — подумал сармат, надавив ногтем на складку. Боль в этом месте была гораздо слабее, словно часть нервных окончаний отключилась. «Какое-то… высыхание, что ли. Если всю ладонь так стянет, пальцы не будут гнуться?»
Алваренга с утра не появился, поручив возню и с сарматом, и с простуженными заключёнными своему помощнику. Кроме прочего, тот ещё помогал Гедимину с мытьём, хотя сармат теперь, когда ладони поджили, предпочёл бы мыться сам, без посторонних «макак». «Пока я ещё хоть это могу,» — невесело хмыкнул он, поймав себя на этой мысли. «Вот тебе, Гедимин, и реактор, и атомный флот…»
… — На выход! — рявкнул сержант Матейка, поднимая решётку. Гедимин, только-только устроившийся вздремнуть, изумлённо замигал. Отбой прозвучал пять минут назад, все охранники вроде бы разошлись, — но конвоир стоял у выхода и сердито смотрел на сармата.
— Шевелись, — буркнул он, хватая Гедимина за плечо и вытаскивая в коридор. — У дока проблемы.
Сармат досадливо сощурился. «Самое время для проблем… Ладно, сделаю, что смогу. Вроде бы пальцы ещё гнутся…»
— Вот он, док, — сказал Матейка, втолкнув сармата в медчасть. — Мне ждать?
— Иди на пост, — отмахнулся Алваренга, смерив Гедимина быстрым оценивающим взглядом. — Надо будет — позову. Он сейчас безопасен.
Сармат озадаченно сощурился на медика — у того по лицу пробегали странные волны. Он о чём-то упорно думал, но как будто не мог решиться и постоянно колебался. Поймав взгляд Гедимина, он сердито хмыкнул и протянул ему передатчик.
— Эта тварь?
На фото был узкий вольер, засыпанный серыми камешками. На них, распустив зелёные слюни, лежал Зелёный Пожиратель. Его туловище заметно раздулось по всей длине, чешуи топорщились, не прилегая к телу. «Время кладки,» — машинально отметил Гедимин. «В ангаре знают?»
— Эта, — кивнул он медику. — Будет размножаться.
— Её проблемы, — пробормотал тот, выключая передатчик и разворачиваясь к Гедимину. — Четвёртый вольер по левой стене от чёрного хода. Замки ломать умеешь?
Сармат изумлённо мигнул.
— Пальцами — долго, — он недовольно покосился на повреждённые руки. Алваренга, кивнув, двумя руками бросил на стол продолговатый чёрный предмет. Гедимин узнал ремонтную перчатку и снова мигнул.
— Выйдешь вон там, — медик ткнул пальцем в сторону закрытой двери, почти сливающейся со стеной. — Дам тебе три минуты. Потом будет тревога. Успеешь — твоё счастье. Ну⁈
На удивление не оставалось времени. Схватив ремонтную перчатку и на ходу всунув в неё руку, Гедимин шагнул к двери. Она вылетела из пазов неожиданно легко, загремела по мостовой; сармат метнулся в другую сторону, перемахнул на стену ангара и соскользнул в переулок, уходя от фонарей в густую тень. Впереди шумел космопорт; он был ярко освещён, но в лабиринт ангаров свет почти не проникал. «Налево. Ещё раз. Теперь прямо… нет, в обход,» — сармат прижался к стене, дожидаясь, пока две «макаки» выйдут из переулка на свет и перестанут загораживать дорогу. «Теперь — стой.»
Задний торец карантинного ангара вместо крыльца был снабжён пологим пандусом с едва заметной поперечной ложбиной под нижний край защитного купола. Сейчас купол был выключен, и доступ к стенам открыт. Снаружи на них не было ничего интересного, но Гедимину понадобилось лишь слегка напрячь память, чтобы восстановить в уме полную схему здания — с кабелями питания, сигнализацией и встроенными аккумуляторами для неотключаемого оборудования. «Тридцать сантиметров от угла вправо, под внутренней обшивкой,» — сухо щёлкало в мозгу. «Обесточить ангар. Камеры… левая не работает. Рядом с правой кабель внешней сигнализации, там свой аккумулятор. Внутреннюю не трогать.»
Он глубоко вдохнул и с трудом разжал пальцы, малоподвижные, будто окоченевшие. «Ничего сложного. Двадцать один, двадцать два, двадцать три… Attahanke!»
Лучевой резак легко вспорол и обшивку, и утеплитель. Гедимин услышал под рукой тихий треск, быстро отдёрнул ладонь и, согнув локоть, прижал руку к участку западной стены. Резак должен был включиться от слабого движения двух пальцев, но правильно приподнять их не удалось — они только дёрнулись и тут же заныли. Сармат, помянув про себя размножение «макак», ткнул в безвольную ладонь всеми пальцами второй; они тоже плохо гнулись, но сейчас это было несущественно. В этот раз треск был громче, и Гедимин, распластавшийся вдоль стены, услышал, как внутри на долю секунды замолкает гул оборудования. Не дожидаясь, пока оно переключится на резервные аккумуляторы, сармат провёл ладонью по щели между дверью и стеной — не было ни сил, ни времени на ковыряние в замках.
Ангар встретил его холодным светом из-за прозрачных стёкол «аквариумов» — в коридоре было темно, но освещение для животных уже включилось. Впереди, отрезая первую пару вольеров, темнел аварийный разграничитель. Гедимин поддел его негнущимися ладонями, с силой толкнул кверху и прокатился под ним; разграничитель с грохотом упал за его спиной. «Шум,» — досадливо сощурился сармат, пролезая под второй перегородкой. «Ладно, неважно. Всё равно обнаружат…»
Он протиснулся под третий разграничитель и, развернувшись налево, облегчённо вздохнул. Алваренга не ошибся — «червяк» был здесь. Он неподвижно, даже не пытаясь свернуться, лежал на дне пустого вольера и пускал слюни. «Аквариум» светился изнутри ровной холодной зеленью, и Гедимин видел, что свет идёт не только сверху, от специальных ламп, но и снизу, от субстрата под телом «червя» и от щелей между приподнятыми чешуями.
«Омикрон,» — сармата передёрнуло, и он с трудом заставил себя прижать ладонь к стеклу и срезать блокирующие механизмы на дверце. «Всё равно. Дотянуться успею, а дальше — флоний поможет.»
Он просчитался — дверца осталась закрытой, поддалась только часть — видимо, через этот узкий проём Пожирателя кормили. «Hasu!» — обречённо выдохнул сармат, услышав вдали грохот разграничителей. «Обнаружили. Уйти не успею.»
Он сунул ладонь под «нос» неподвижного Пожирателя, задев пальцем зеленоватую лужицу его слюны, и повертел рукой, пытаясь привлечь внимание «червя». Тот слабо шевельнулся, приподнимая прижатые к голове усики, — и, подпрыгнув на месте, вцепился всеми челюстями в предплечье сармата. Тот зашипел от боли, силой заставил себя не шевелиться, — укус был даже не так болезненен, как сильное жжение под кожей. Предплечье раздулось, будто перетянутое посередине широким чёрным обручем. Сармат дёрнул руку к себе, но Пожиратель не отцепился.
— Стоять! — заорали сразу с двух сторон. Свет зажёгся, и разделители не успели ещё до конца подняться, как по коридору загрохотали «копыта» бегущих экзоскелетчиков. Гедимин, стиснув зубы, рывком дотащил руку вместе с Пожирателем до дверцы. Ударившись челюстями о края проёма, «червяк» всё же отцепился, и сармат, забрызгав «аквариум» кровью, высвободил руку и выпрямился. Ни сделать, ни сказать он ничего не успел — два сдвоенных разряда скрестились внутри его черепа. Затем наступила темнота.
06 августа 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Ещё раз, — «коп», несколько раз ткнув пальцем в экран наручного передатчика, раздражённо вздохнул. — Откуда вы знали, что там есть дверь?
— Её видно, — отозвался сармат, сердито щурясь на допросчика. Его допрашивали много раз, по разным поводам, и сейчас, в общем-то, было легко — его даже не пытали, если не считать пыткой повторение нелепых вопросов по три раза. «Как можно не увидеть дверь?» — хотелось спросить в ответ, но Гедимин помнил, что любопытство лучше придерживать — люди странно на него реагируют.
— Вы сказали, что Алваренга не пытался вас задержать. Почему он не препятствовал вашему побегу?
«У него спроси,» — сузил глаза Гедимин. Голова кружилась, во рту всё ссохлось и, казалось, вот-вот начнёт трескаться, руку от локтя до кончиков пальцев жгло и дёргало, и от анестетика, введённого с утра, не было ни малейшего толку. «Мы с ним даже поговорить не успели. Как мне теперь его выгораживать⁈»
— У него нет оружия, — ответил он, едва заметно ухмыльнувшись. — Хорошо, что он не полез. Я не хотел бы его ранить.
«Коп» выразительно хмыкнул.
— Какое благородство… — он резко ткнул в передатчик, и экран погас. — Ваше дело ушло на пересмотр. Там будут рады узнать о последнем инциденте.
Дверь медчасти закрылась. Гедимин шевельнулся, пытаясь сменить положение, и недовольно сощурился на фиксаторы — его пристегнули к койке сразу перед допросом, и сейчас захваты скрежетали, но не поддавались.
— Тихо! — прикрикнул на него угрюмый Алваренга, заходя в палату. — Сейчас отстегну. За дверью Макнайт, так что без фокусов…
Гедимин, освободившись от фиксаторов, повернулся набок и посмотрел на левую руку. Опухоль, вчера в свете зелёных ламп казавшаяся чёрной, на самом деле была багровой; сейчас она порозовела и уменьшилась в высоту, зато расплылась вдоль руки, захватив по десятку сантиметров с каждой стороны. Сармат, забывшись, потянулся к правой ладони — чесалось так, что хотелось содрать с себя кожу — но Алваренга ударил его по локтю.
— Терпи! Обе руки зудят?
— Ладони, — Гедимин недовольно сощурился. — И спина. У тебя станнер есть? Выруби меня на пару дней…
Алваренга весело хмыкнул.
— Терпи! Значит, сработало, — он ощупал кольцо опухшей кожи, не обращая внимания на сдавленное шипение сармата, и широко ухмыльнулся. — До завтра эта дрянь рассосётся, и ты уедешь на второй этаж. Фостер землю рогом роет, что ты ещё не там, но я велел выждать. И что, часто тески вот так лечатся?
Гедимин поморщился.
— При мне — один раз, — неохотно сказал он — упоминать Хольгера при «макаке», пусть даже спасшей ему жизнь, не хотелось. — Что там с червяком? Не выяснял?
Медик фыркнул.
— Мне сейчас только до червяков! Едва отбился, что не помогал тебе удрать. Если тварь сдохла, ты узнаешь — мигом присудят компенсацию.
Он, тычком заставив сармата сесть, обрызгал ожоги на спине чем-то охлаждающим.
— Пока не ложись. Ты глубоко прожарился, быстро не заживёт. Как суставы? Всё ещё ноют?
Гедимин пожал плечами.
— Непонятно. Слишком много всего болит.
Алваренга ухмыльнулся.
— Ты выживешь, теск. Эта дрянь — отличная штука. Просто волшебная. Теперь сиди тихо. До завтра ты здесь, а там — посмотрим.
09 августа 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Под потолком задребезжало. Гедимин нехотя приоткрыл глаз, тяжело вздохнул и перекатился на другой бок. «Уже побудка? А, так и знал, что реактор мне снится…»
Нелепая конструкция с активной зоной, из которой во все стороны торчали ни к чему не прикреплённые твэлы, ещё несколько минут стояла перед глазами. Реакторы снились Гедимину каждую ночь с тех пор, как его перевели на второй ярус… когда ему удавалось заснуть, конечно же.
Он сел, по привычке стараясь не опираться на руки, посмотрел на посветлевшие ладони и довольно хмыкнул. Зуд прекратился, пальцы больше не раздувало, красные пятна исчезли, оставив после себя несколько близкорасположенных оспин — следы лопнувших волдырей. Гедимин пошевелил пальцами, согнул их в кулак, — суставы не ныли и не скрежетали. Спина ещё немного чесалась, но сармат думал, что это от налипшей на кожу грязи — обожжённые места очень давно не удавалось помыть. «Послезавтра доберусь до душевой,» — он мечтательно сощурился. «Сдеру с себя всю эту слизь.»
Смотровое окошко приоткрылось. В камеру влетели скреплённые между собой контейнеры — вода для питья, для мытья, утренняя порция еды… Гедимин подобрал упаковки, посмотрел на содержимое ячеек и хмыкнул — ему снова не давали фруктов и кофе, будто это могло его расстроить. «Жаль, что тут не наказывают кормлением Би-плазмой,» — подумал он, вскрывая контейнер. «Кожа наросла бы быстрее, если бы её не травили изнутри „мартышечьей“ едой. Может, и флоний не понадобился бы.»
Собирая пласты синтетической еды вместе, он следил за странными складками вдоль пальцев. Они так и остались на руках, не поддавшись регенерации; подвижности суставов это не мешало, но при нажатии было заметно, что кожа там плотнее и твёрже, чем на других участках. «Лишь бы работать не мешало,» — подумал сармат, вспомнив, как неловко возил неподвижной ладонью по стене и не мог включить резак. «Вот хорошо, что этого никто не видел…»
Окошко приоткрылось. Гедимин сунул в него пустой контейнер, но выкидывать не стал — прижал рукой, не давая створке закрыться.
— Куртку вернёшь? — спросил он, глядя на жёлтый шлем охранника. Тот сердито фыркнул, дёрнул на себя контейнер и захлопнул окошко, едва не прищемив сармату пальцы. Гедимин озадаченно мигнул. «И вот так третий день. Чего это с ними всеми?»
Он покосился на пустую нишу, будто ожидая увидеть там смарт, так и пропавший где-то на первом ярусе, тихо вздохнул и развёл руки в стороны, упираясь в стены. Сейчас, когда жжение под кожей и слабость во всём теле ушли, можно было ускорить регенерацию небольшой тренировкой. «Мышцы всё-таки ссохлись,» — недовольно сощурился Гедимин, вспомнив, как тяжело было поднимать разграничители в карантинном ангаре. «Скоро свой скафандр не подниму. Надо немного размяться…»
12 августа 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Мокрое пятно под водным распылителем отчего-то вызывало у Гедимина смутную тревогу. Он долго на него косился, высматривая следы размытой крови, но, разумеется, ничего не нашёл — после расстрелов пол мыли особенно качественно.
В этот раз пена, стекающая по плечам и груди, в самом деле была серой, хотя более светлой, чем ожидал сармат, уже много дней чувствующий себя измазанным самой мерзкой слизью. Сегодня ему дали на мытьё десять минут; охранник не вмешивался, стоял молча у входа в предбанник. Сармат дотянулся до спины, потёр поджившие ожоги, — на мочалке остались хлопья «лишней» кожи, но боли не было. «Жаль, не видно, какие там рубцы,» — подумал он, разглядывая ладони, покрытые узкими тёмно-серыми полосами — следами присосок. «Что этим тварям от меня было надо? Я же не радиоактивен…»
Вода выключилась. Охранник, заглянув в душевую, поманил Гедимина к выходу. В предбаннике на крышке бака уже лежал свёрнутый комбинезон, и сармат, подобрав свёрток, убедился, что куртка на месте, и довольно хмыкнул.
— А смарт вернут?
— Одевайся, — буркнул охранник, недружелюбно глядя на него и на всякий случай отодвигаясь.
Войдя в камеру, Гедимин по привычке заглянул в стенную нишу — и ухмыльнулся: смарт лежал там, с него даже не сняли ремешки для надевания на пальцы. Рядом в пакетике лежали съёмные диски. Гедимин быстро перебрал их — книги по радиохимии были на месте, сборник о Винстоне и россказни австралийских повстанцев тоже никуда не делись. На экране «читалки» виднелись новые обложки, — сармат видел их впервые, хотя прислать их должны были ещё в понедельник. Он присмотрелся к ним, выбирая чтиво на вечер, — сегодня он успевал пролистать что-то одно.
Через пару часов в камеру заглянул охранник с контейнерами еды. Гедимин придержал пальцем створку смотрового окна, — экзоскелетчик взялся за неё, но дёргать не стал, хотя скривился.
— Чего тебе?
— Есть письма с первого яруса? — спросил сармат. Охранник ухмыльнулся.
— Ты же сдох. Кто будет писать покойнику?
Он дёрнул створку, и сармат убрал пальцы. Несколько секунд он стоял на месте, озадаченно мигая, потом махнул рукой и взялся за еду.
«Значит, сдох…» — он отодвинул опустевшие контейнеры в сторону и тяжело вздохнул. «Так сказали первому ярусу. Не переведён наверх, а именно сдох… Видимо, дело уже пересмотрели, а после моего последнего побега…» — он почесал ладонь и досадливо сощурился. «А это был побег. Тут уже не отвертишься. Да ещё нападение на ангар… Интересно, тут расстреливают только по воскресеньям?»
Воскресенье подходило к концу, а сармат ещё был жив, — видимо, Фостеру не хватало каких-то документов, чтобы оформить всё официально. Он прошёлся по камере, глубоко вдохнул, пытаясь разжать невидимый обруч на рёбрах. Ему было досадно.
«Ну, по крайней мере, это будет быстро,» — пожал он плечами, взглянув на практически зажившие ожоги. «Несколько секунд, а не месяцев.»
Смотровое окошко приоткрылось — охранник пришёл за пустыми контейнерами. Гедимин снова придержал створку, наполовину просунув в неё жёсткие упаковки.
— Кто теперь главарь внизу?
Охранник неожиданно усмехнулся.
— Один мёртвый теск. Твою камеру просили не трогать, так и оставить одиночной. Мол, ты ещё там.
Гедимин мигнул.
— Кто-то её занял?
— Радич, — после секундной заминки вспомнил фамилию охранник. — Напротив — Киган и Виклунд. Три главаря, типа того.
Сармат ухмыльнулся.
— Всё тихо?
— Как и раньше, теск, — кивнул охранник. — Ты всё-таки здорово всё устроил. Давно не было таких спокойных лет.
Окошко закрылось. Гедимин сел на койку и растерянно покачал головой. «Я сдох, но всё ещё там,» — повторил он про себя. «Никогда не пойму „мартышечьих“ традиций…»
02 сентября 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
«Сентябрь,» — Гедимин дотянулся до смарта и сверился с датой. «Первое воскресенье.»
Дни в одиночной камере тянулись медленно, но, едва закончившись, тут же сливались в неразличимое месиво. Гедимин уже сам не помнил, три или четыре недели он провёл на втором ярусе, — иногда ему казалось, что прошло несколько месяцев. Не происходило ничего; распорядок каждого дня был рассчитан до секунды — еда, пара слов с охранником, тренировки, чтение… Иногда сармат просил принести бумагу и ручку — в первый раз он в самом деле надеялся их получить, потом — только донимал охранника, уже понимая, что запрет никто не отменит. «А жаль,» — тихо вздохнул он, посмотрев на пустые стены. «Я бы оставил им чертёж на память. Не реактор, конечно. Какую-нибудь бомбу.»
Дверь негромко загудела. В приоткрывшееся смотровое окошко влетели три контейнера, скреплённые между собой; сверху, как обычно, была примотана ёмкость с завтраком.
«Апельсин,» — прочитал Гедимин надпись на ячейке с круглыми оранжевыми ломтями и едва заметно усмехнулся. Фрукт, как и следовало ожидать, был синтетическим, но в этот раз прислали продукт более качественного синтеза — на ломтиках просматривался не только белый внешний слой «кожуры», но и крест из тоненьких плёнок-разграничителей между четырьмя секторами, изображающими дольки. Гедимин не без труда вспомнил, как должен выглядеть натуральный апельсин в разрезе, и снова усмехнулся — по крайней мере, комбинат старался.
Сармат содрал плёнку, взял несколько ломтей из разных ячеек, складывая их, как придётся, — всё равно они были на один вкус. Что-то выпало из-под пальцев обратно в контейнер, и Гедимин, заглянув в ёмкость, удивлённо хмыкнул — среди кусков еды оказался несъедобный жёсткий фрагмент, плоская полоска синтетической органики длиной в семь сантиметров, сужающаяся к одному концу. «Заводской брак,» — подумал сармат, вынимая предмет из ячейки. Полоска была в миллиметр толщиной, на ощупь — как обычный осколок фрила. Гедимин отложил её на край ниши и вернулся к еде, но странный обломок снова притянул его взгляд. «Выкину с контейнером,» — решил он, отворачиваясь. «Так скучно, что любая ерунда въедается в мозг. Просто мусор. Повезло, что зуб не сломал.»
Еда закончилась, и сармат взял несъедобный фрагмент, собираясь положить его в пустой контейнер, но остановился. Обломок очень удобно ложился в пальцы, и Гедимин несколько секунд вертел его, задумчиво глядя на плоский край. «Похоже на щуп,» — думал он. «Или на отвёртку… Так. Пожалуй, я это оставлю.»
Окошко снова открылось, и сармат, быстро зажав «щуп» в ладони, протянул охраннику пустой контейнер. Он выждал, пока все затворы закрылись, и звуки стихли, прежде чем достать «отвёртку» и задумчиво оглядеть камеру в поисках чего-нибудь подходящего. Дверь ковырять было бесполезно — внутренняя сторона была частично закрыта пластинами брони, частично — стеной, куда погружалась створка. Сармат повернулся к нише и, задумавшись на секунду, протянул руку к выключенной «читалке». «Просто вскрою и загляну внутрь,» — повторил он себе, пытаясь подавить нарастающее беспокойство. «Давно не копался в механизмах. Ничего с этой штукой не будет…»
Защёлки на корпусе поддались ожидаемо легко — их, при желании, можно было сковырнуть и ногтями. Через пару минут Гедимин закончил раскладывать по простыне «внутренности» смарта и сел рядом, задумчиво глядя на них. Устройство этой штуки он знал наизусть — и точно помнил, что некоторых элементов там быть не должно.
«Похоже на контрольный чип,» — он поддел «отвёрткой» небольшой предмет, закреплённый на приёмнике сигнала. «Это и есть блокировщик? Помнится, Салех как-то обходил его „изнутри“… А если убрать?»
Он проследил за проводами, к которым были прицеплены крепления чипа, и увидел ещё один, очень похожий. «Пара,» — сармат настороженно сощурился. «А вот и сигнальный чип. Ну ладно…»
Через несколько секунд все три чипа лежали отдельно, а Гедимин быстро сматывал проводки, заталкивая «внутренности» смарта в корпус. Едва устройство включилось, тут же замигал зелёный индикатор — «читалка» нашла сеть. «Очень полезная вещь,» — довольно хмыкнул сармат, опуская «отвёртку» в щель между стеной и опорой койки. «Пусть лежит. Ещё пригодится.»
«Ирренций» — набрал он через несколько секунд в поисковике и, подумав, добавил: «реактор».
«Строительство АЭС нового типа завершено в четырёх гетто,» — сообщил ему первый же заголовок. «Ещё семнадцать будут построены в ближайшее время. Концерн „Вестингауз“, „ТВЭЛ“ и Планетарный комитет по ядерной безопасности контролируют каждый этап работ над новейшими реакторами.»
Гедимин, растерянно мигнув, пролистнул несколько заголовков. «Ирренциевая АЭС в Ураниум-Сити» — нашёл он новость четырёхмесячной давности. «Тайна „Феникса“ раскрыта — ирренций на службе человечества!„, — эта заметка вышла пять месяцев назад. 'Комитет по ядерной безопасности одобрил строительство энергостанций нового типа…“, „Энергетический кризис будет преодолён — сарматы раскрыли карты…“, „Сарматский атом наконец станет мирным…“, — заголовки так и мелькали перед глазами. Гедимин спускался всё ниже по новостной ленте, и его сердце билось всё быстрее, а по коже растекался жар. „Сарматский атом? О чём они вообще… А, вот где начало…“ — он с силой надавил ногтем на экран, проводя черту вдоль самого старого заголовка. „Обсуждение энергетического кризиса в Солнечной системе: неожиданный участник. Сармат-исследователь из гетто Ураниум-Сити сообщил о создании новейшего ирренциевого реактора. Университеты Лос-Аламоса, Канска и Суинберна высылают экспертов для всестороннего изучения. 'Выводы делать рано,“ — говорит участник комиссии, профессор Калифорнийского университета Лукас Айяла, — „но если данные подтвердятся — это будет великий прорыв. Да, возможно, речь о разработках легендарной 'Гекаты“. Нет, мы не знаем, что заставило сарматов их рассекретить. Не поднимайте шум раньше времени.»
Гедимин хмыкнул. «Кому ты это говоришь? Это же „макаки“…» Он повторил про себя имя лос-аламосского профессора — таких людей следовало помнить. «Конар не поехал,» — при этой мысли неприятно кольнуло под рёбрами. «А ведь ему было интересно… Видимо, не смог.»
«Ирренциевый реактор — сухой, холодный, мощный», — была озаглавлена статья, найденная по имени профессора Айялы. Тот, кто её писал, явно слышал что-то, относящееся к делу, и, как мог, понял и перевёл на «мартышечий», но выцедить из получившегося реальную информацию было крайне тяжело. «Воздушное охлаждение,» — Гедимин трижды перечитал статью и задумчиво сощурился. «Температура ниже сотни по Цельсию. Плановая загрузка — четыре тонны… Hasu! Они надеются с этим управиться? Предельная стабильность и безопасность… Ему так и сказали? Четыре тонны ирренция… Как они его стабилизировали? Состав топлива? Урановый кокон? Борная кислота? Saat has— sulesh… Где найти внятную статью⁈»
«Комиссия ведущих ядерных университетов на испытании новейшего реактора», — на фотографии были люди, пара сарматов, пятеро филков, но ни один твэл в кадр не попал, и Гедимин досадливо сощурился. Один сармат отдалённо напоминал Айзека, но по узкой полосе кожи вокруг глаз трудно было сказать наверняка, — всё остальное закрывал шлем с респиратором. Второй стоял полубоком; что-то знакомое в нём было, но Гедимин не брался назвать имя. «После шести лет среди „макак“ все сарматы кажутся знакомыми,» — еле слышно хмыкнул он, дочитывая статью. «Выводы делать всё ещё рано,» — говорил журналистам всё тот же Айяла, — «но это действительно прорыв в освоении ирренция. Полностью контролируемая, предельно стабилизированная ядерная установка… К сожалению, мне трудно объяснить вам, что это значит.»
Гедимин кивнул. «Контролируемая… стабилизированная…» — слова горели зелёным огнём перед глазами. «Где чертёж⁈»
Он глубоко вдохнул и прижал кулак к груди, унимая сердцебиение. «Тихо. Чертежа не будет. Секретность. Забыл, что ли? Читай дальше. Что там про АЭС? Четыре построено, одна в Ураниуме… Zaa hasu! Всё-таки построили. Без меня…»
Он сердито смигнул влагу, скопившуюся в уголках глаз, и снова взглянул на экран. Он случайно задел бегунок и промотал несколько заголовков; сейчас перед ним был один, обведённый траурной рамкой. «Профессора Калифорнийского университета прощаются с выдающимся коллегой. Физик-ядерщик Герберт Конар скоропостижно скончался десятого февраля…»
«Совсем недавно,» — машинально отметил про себя Гедимин. «Семь месяцев назад…»
Он попытался вдохнуть, но не смог — невидимые обручи до боли сдавили грудную клетку. Несколько секунд он хватал воздух ртом, прежде чем лёгкие немного расширились. Что-то захрустело в руке; сармат перевёл помутневший взгляд на смарт, разжал пальцы, и устройство упало на койку. На корпусе виднелись свежие трещины.
— Sa has— su… — еле слышно выдохнул Гедимин, прижимая ладонь к груди. Обручи крепко сдавили рёбра — впору было скрести их ногтями, но сармат уже знал, что это бесполезно. «Так и не встретились,» — пульсировала в мозгу единственная мысль. «Не успел…»
Запирающие механизмы лязгнули, дверная створка загудела, выползая из глубокого паза; тридцать секунд спустя в приоткрывшуюся дверь заглянул экзоскелетчик. Рядом с ним стоял человек в пехотной броне со сдвоенным бластером наперевес. Как сквозь туман, Гедимин увидел сопла, направленные ему в грудь.
— Смарт сюда! — рявкнул экзоскелетчик. — Живо!
Гедимин протянул руку к бесполезному устройству и увидел, как люди, попятившись, хватаются за оружие.
— Конар умер, — он сам с трудом расслышал свои слова — в пустых лёгких не было воздуха, говорить было нечем. — А я не успел…
Резкая боль в груди заставила его замолчать, и он рухнул на пол, корчась и прижимая трясущуюся руку к рёбрам. Что-то прогрохотало над ухом, потом лязгнула дверь. На кнопку нажали ещё раз, заставив сармата взвыть от боли; он уже не сдерживался — разряд, ударивший в сердце, взломал невидимые обручи на рёбрах, и в лёгкие пошёл воздух. «Пусть,» — вяло думал он, даже не пытаясь сообразить, за что ему так прилетело. «Так… даже… легче…»
Через полчаса мышцы перестали дёргаться, ещё через пятнадцать минут Гедимин смог подняться на ноги, хоть его и шатало, и кое-как перебрался на койку. Дышать стало легче, но глаза ещё слезились. «Хорошо, что никто не видит,» — думал сармат, уткнувшись лицом в подушку. «Значит, не успел. Ни к Конару, ни в лабораторию… Интересно всё-таки, что они сделали с реактором?»
Думать о реакторе было легче. Пару минут спустя Гедимин уже вяло прикидывал, как ирренций смогли стабилизировать. Данных отчаянно не хватало. Смарт, разумеется, унесли и навряд ли собирались вернуть… по крайней мере, сегодня. «Когда уйду мыться, запустят робота. Он найдёт „отвёртку“,» — сармат досадливо сощурился. «Если не найдёт, а смарт вернут, — попробую ещё раз. Надо узнать, что они сделали. Как это вообще возможно. Я не понимаю.»
…В тайнике под койкой было пусто. Смарт, как и следовало ожидать, не вернули. Гедимин сел на койку, потирая ушибленное плечо, — сегодня охранник вместо команд так и норовил заехать кулаком, куда придётся. «Вынуть бы тебя из экзоскелета,» — недобро сощурился Гедимин. Впрочем, злился он недолго — боль в плече хоть немного, но заглушала другую, под рёбрами…
«И даже письмо послать я ему не успел,» — сармат тяжело вздохнул. «Хотя — зачем ему мои письма? Атомщиком мне уже не бывать. Зачем профессору-ядерщику переписка с военным преступником? Даже к лучшему, что он последние годы прожил спокойно.»
Гедимин снова перебрал в мыслях все факты, что удалось выцедить из «мартышечьей» прессы. Науки там было очень немного, и ни на один вопрос, занимающий сармата, ответить эти статьи не могли. «Одно понятно — реактор построили,» — Гедимин досадливо сощурился на очередное всплывшее «без меня». «И „макаки“ сочли его безопасным и разрешили использовать. Теперь там четыре ирренциевых АЭС… и будет ещё семнадцать. Мать моя колба… Они что, передают сарматам вообще всю ядерную энергетику⁈»
Последняя мысль была настолько невероятной, что напрочь заглушила боль под рёбрами и заставила сармата ухмыльнуться. «Двадцать одна АЭС… Сколько их всего сейчас на Земле? Даже если две сотни, это уже десятая часть. Что-то там странное у них на Земле. Надо самому смотреть, иначе не поймёшь…»
03 сентября 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Услышав звук открывающейся двери, Гедимин вздрогнул от неожиданности. Часов у него не было, но, по его расчётам, завтрак был не более часа назад, и обычно в это время охранники даже не подходили к камере. Когда дверь полностью открылась, сармат был уже на ногах и стоял напротив проёма, настороженно щурясь на пришельца. «Расстреляют?» — мелькнуло в голове, заставив нелепо ухмыльнуться.
— Чего скалишься? — угрюмо буркнул сержант Макнайт, встряхнув перед его носом парой наручников. — Руки!
«Всего одна пара?» — запоздало удивился Гедимин, когда его, уже закованного, вытолкнули из камеры и повели по коридору мимо герметично закрытых дверей. Наружу не просачивался ни один звук — только грохотали стальные «копыта» конвоира; скорее всего, в каждой камере кто-то был, но сармат так никого из них и не увидел.
Ему было не по себе — и стало немного легче, когда охранник не повёл его вниз по лестнице, а пошёл прямо, к комнате для допроса. «Спрашивать меня вроде не о чем,» — быстро перебрал про себя варианты Гедимин. «Новая работа? Видимо, важная, раз вытащили из „одиночки“…»
По ту сторону толстой рилкаровой пластины стоял тяжёлый экзоскелет — «Шерман», отремонтированный когда-то Гедимином и Иджесом и до сих пор не вышедший из строя. С нагрудного монитора мрачно смотрел кто-то в звании майора. Он едва заметно кивнул Макнайту, и тот зазвенел ключами. Секунду спустя сармат, уже без наручников, подошёл к прозрачной стене, за которой горел голографический экран, покрытый мелким текстом.
— Гедимин Кет? — под веками сверкнула знакомая красная вспышка, и сармат недовольно сощурился, подумав, что единственного представителя расы могли бы узнавать и без считывателя. — Знакомьтесь. Подпись снизу, отпечатком большого пальца.
«Какого из?» — сармат покосился на свою ладонь, но тут же забыл об анатомических различиях, едва его взгляд упал на документ. «Дальнейшее нахождение в местах лишения свободы признать нецелесообразным… прошение о досрочном освобождении удовлетворить… не позднее 10.09…»
— Ознакомились? — сухо спросил майор. Гедимин, судорожно сглотнув, прижал палец к просунутой под стекло сенсорной пластине. Экран мигнул и погас, стекло опустилось до упора.
— Я ни о чём не просил, — ляпнул сармат, не успев подумать. Майор поморщился.
— Стандартная формулировка. Не тратьте моё время, у меня ещё трое таких же, и все с Энцелада. Вам есть куда пойти после освобождения? Любое жильё, гостиница?
Гедимин качнул головой. Мозг искрил, пытаясь переварить последнюю новость. Думать было нечем.
— Круглосуточный хостел у космопорта, — буркнул «коп». — Койка на двенадцать часов за ваш счёт, дальше разберётесь. Гетто Кларка уничтожено. У вас трое суток, чтобы добраться до ближайшего на Земле и пройти регистрацию. Но я бы рекомендовал не задерживаться и до заката. С десятого сентября мы больше за вас не отвечаем. Вам всё понятно?
Гедимин молча кивнул. Сказанное он запомнил, но обдумывать пока не стал — в мозгу всё ещё сверкали и грохотали фейерверки. «Освобождение,» — он, подталкиваемый конвоиром, шагнул к порогу и широко ухмыльнулся. «Через неделю. Zaa ateske!»
Когда дверь камеры за ним закрылась, он сделал два быстрых шага вдоль стены, развернулся и метнулся обратно, жалея, что не может пробежаться по потолку. Сердце билось часто-часто, взламывая ледяные обручи на рёбрах и разгоняя застоявшуюся кровь. Глаза сармата впервые за много лет вспыхнули жёлтым огнём, и он довольно усмехнулся, глядя на свою тень на поблескивающей двери. «Вот тебе и пересмотр дела, шериф Фостер. Небось не придёшь на моё освобождение?»
04 сентября 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Проверяйте, — буркнул «коп», кивнув Гедимину на открытый ящик, и отступил на шаг. Конвоир Матейка, напротив, придвинулся ближе и заглянул через плечо сармата. «Что он там ищет? Бомбу?» — Гедимин досадливо сощурился, но тут же забыл о надоедливых «макаках». В ящике лежали предметы, вынутые из скафандра; сама броня стояла у противоположной стены на стапеле для экзоскелетов, и у неё не хватало правой перчатки. Гедимин достал её из сейфа, быстро проверил инструменты, нехотя кивнул и потянулся за другими предметами. Их было немного — полный контейнер с водой, пустой — из-под Би-плазмы (пластина субстрата в нём лежала, но закваску никто не бросил, а старые остатки давно высохли), сменные фильтры для респиратора и пакетик со съёмными дисками — сюда ссыпали все книги из отобранной «читалки». Самого смарта почему-то не было — видимо, изъяли в счёт компенсации.
— Основная карта счёта, — «коп» положил перед Гедимином чёрно-жёлтую карточку и ткнул пальцем в терминал. — Проверяйте.
«Четыреста шестьдесят три койна двадцать пять центов,» — повторил про себя сармат цифры на экране. «Это много или мало?»
— Других денег не было, — продолжал «коп», забирая у Гедимина карту и подсовывая ему передатчик с сенсорной пластиной. — Документы отдадут в день освобождения, тогда же получите справку. Это полная опись, ознакомьтесь и распишитесь.
Описей было две — одну составили шесть с половиной лет назад, вторую — только что. Ничего, кроме книг, не прибавилось, но и не убыло, — видимо, карманы сармату вывернули ещё до вынесения приговора. «Забрали все обломки деталей,» — Гедимин невесело ухмыльнулся, прижимая палец к сенсору. «И бусы тоже. Кому они понадобились?»
— Десятого сдадите все тюремные вещи, — продолжал «коп». — Всё, что с вами и на вас, если так понятнее. Заберёте своё и уйдёте. Дежурный проводит вашу группу до хостела.
«Всё, что на мне…» — повторил про себя Гедимин и озадаченно хмыкнул. Он и забыл уже, что вся одежда, что на нём надета, выдана ему в тюрьме и ей же принадлежит. «Скафандр на голое тело? Не очень удобно…»
— У меня нет одежды, — буркнул он, повернувшись к «копу». — Вообще. Где её берут?
Человек поморщился.
— Я этим не занимаюсь. Знаете свой размер? Закажите на комбинате. Лимит на расходы снят, заплатить сможете.
Гедимин мигнул.
— Размер?.. — кажется, это несложное слово тут имело какой-то непривычный смысл. «Коп» снова поморщился.
— Кто там дежурит в понедельник? Сантуш? Вот к нему и обращайтесь. Сержант, увести его!
Матейка, схватив сармата за руку, завернул её за спину — не больно, но неприятно — и быстро, на ходу надевая наручники, погнал его к выходу. «Сантуш,» — повторил про себя Гедимин. «Ладно, найдём.»
— Отведи меня к Сантушу, — попросил он Матейку, едва они вышли к лестнице.
— Завтра, после медосмотра, — отозвался тот. — А твоя одежда где? Обычно всё хранится. Тебя что, голым привезли?
Сармат поморщился.
— Расплавилась, — буркнул он. — Под реактором. Я и так могу, но…
Он представил, как скафандр изнутри покрывается слизью, сочащейся из его кожи из-за «мартышечьей» еды, и его передёрнуло. «Хоть ветошью обматывайся. Тут есть ветошь?..»
05 сентября 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Руки расставь, — скомандовал доктор Алваренга, отходя от хлипкой конструкции, в которую осторожно втиснулся Гедимин. — Теперь опусти. Так… Ты похудел, Фрэнки. На все двадцать кило. Я всегда говорил, что кормёжка тут отвратная. Что ты смотришь, парень? Вот тебе на сканере все мерки. Бери и отправляй, куда там надо.
«Парень» — офицер Сантуш, невысокий, довольно худой, с необычно гладким лицом — опасливо покосился сперва на доктора, потом на Гедимина, закивал и подался к двери, быстро тыкая в наручный передатчик.
— Иди, купи теску трусы, — проворчал медик, жестами выгоняя сармата из сканера. — У меня ещё куча работы. Эй, там! Стол готов?.. Иди за мной, Фрэнки. Паренёк без нас справится.
Гедимин покосился на Сантуша — тот с кем-то переписывался по наручному смарту, устройство так и пищало — и пошёл за медиком в соседнее помещение, отгороженное защитным полем и пропахшее дезинфектантами. Ему было слегка не по себе.
— Ложись, — буркнул Алваренга, отходя от стола и заглядывая в стерилизатор. — Сперва на спину, когда скажу — на живот. Пристёгивать не буду.
Он подключил прибор, вынутый из стерилизатора, к одному из разъёмов в нижней части стола, распустил кольчатый кабель и побрызгал сармату на грудь из пульверизатора.
— Спирт, — пояснил он, прилепив ему на рёбра датчик. — Для контроля. Теперь замри и не дыши.
Плоское сопло прибора коснулось кожи на груди, с писком отъехало на пару сантиметров в сторону, и сармат почувствовал слабое, едва заметное жжение глубоко под рёбрами. Продолжалось оно считанные секунды.
— Теперь дыши, — Алваренга отлепил датчик. — Ложись на живот, голову набок.
Сопло на секунду обожгло шею, и медик, довольно хмыкнув, кинул его вместе с датчиком в стерилизатор.
— Вставай. Чипы я тебе отключил. Можешь поглумиться над Макнайтом. Кнопки у него больше нет. Правда, может врезать, но сильно — побоится.
Гедимин неуверенно хмыкнул, повёл лопатками, прислушиваясь к ощущениям внутри, — как работающие чипы не напоминали о себе, пока охранник не нажимал кнопку, так и их отключение никак на сармате не отразилось. «И эта дрянь всё ещё внутри,» — он брезгливо поморщился. «А если включится?»
— А совсем их убрать никак? — спросил он, застёгивая комбинезон. — Сработают ещё…
Алваренга фыркнул.
— Нечему срабатывать. Их выжгло, Фрэнки. Начисто. Там пустые ящички и пепел. А вынуть… Ищи хорошего хирурга. Я не возьмусь. Из задницы вырезал бы. А сердечную мышцу и спинной мозг трогать не стану. Они вросли в тебя, Фрэнки. Понимаешь? Так долго там сидели, что обросли мясом. Может, Фокс возьмётся, если найдёшь его. А пока тебе не об этом думать надо…
Сармат недовольно сощурился — носить в себе чипы, даже выжженные, было противно. «Хороший хирург,» — сделал он отметку в памяти. «Найти бы медиков из „Гекаты“…»
— Всё, иди, тебя ждут, — Алваренга, отойдя от стерилизатора, наткнулся взглядом на Гедимина и как будто удивился. — Больше нам друг от друга ничего не надо.
Сармат кивнул на оборудование за его спиной.
— Тебе ничего не нужно починить? Тут много мелких неисправностей. А мне нетрудно.
Алваренга хмыкнул.
— В тот раз меня не сдал, так решил теперь?.. Иди, Фрэнки. И держись подальше от нашего заведения!
…Сантуш ещё не ушёл — так и держался рядом с угрюмым конвоиром Гедимина, пока сармат не вышел из медчасти.
— В воскресенье привезут, — пообещал он, с опаской взглянув на заключённого. — Восемьдесят койнов ушло, в выписке увидите.
Гедимин кивнул — вникать в подробности сейчас он не хотел, и без того было о чём подумать. «Одежда будет,» — он вычеркнул ещё один пункт из мысленного списка. «Где бы взять живую Би-плазму?»
09 сентября 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Прохладный воздух предбанника приятно касался мокрой кожи. Гедимин, вытираясь, косился на тёмные полосы — следы ногтей: сегодня он сдирал с себя невидимую слизь с особым остервенением, от скомканной мочалки не было никакого толку, и сармат помогал себе ногтями и, похоже, перестарался — кое-где остались неглубокие ссадины. Быстро заживая, они сильно зудели, а трогать их было нельзя, если только сармат не хотел, чтобы зуд изводил его до вечера. Он досадливо сощурился и осторожно, стараясь не нажимать, промокнул полотенцем повреждённую кожу. «Скорее бы туда, где душ каждый день! Вот уж не думал, что мне будет не хватать мытья…»
Он поискал взглядом чистую одежду и не сразу нашёл её — в этот раз свёрток был не привычного жёлтого цвета, а тёмно-синего. «Одежда с воли,» — ухмыльнулся про себя Гедимин, но сердце всё-таки дрогнуло, когда он развернул ткань. Всё, кроме белья, было более плотным на ощупь, чем тюремные комбинезоны, и слегка напоминало структурой мелкую чешую… или спецодежду «Гекаты». Сармат впервые за шесть лет надел носки, сделанные под его ступню, пошевелил широко расставленными пальцами и ухмыльнулся уже в открытую. «Правильная одежда. Не думал, что и этого будет не хватать. Как же много всякой ерунды…»
Он застегнул пояс и выпрямился, засунув руки в первые подвернувшиеся карманы, — их у комбинезона было много, как и полагалось сарматской рабочей одежде. Конвоир, выразительно хмыкнув, толкнул его в плечо.
— Пошёл! Без глупостей, слышишь? Осталось всего-то полдня!
В его голосе Гедимин почувствовал плохо скрытый страх. С тех пор, как чипы отключили, охранники смотрели на сармата опасливо, хотя ни экзоскелеты, ни бластеры у них никто не отбирал. Сегодня его впервые вывели без наручников, и конвоир шарахался от него при каждом резком движении, — Гедимин уже опасался, что ещё до вечера получит разряд из станнера.
В камере осталась застеленная койка — хотя было воскресенье, нового белья не выдали, как и расходников для умывания. Сармат, пожав плечами, лёг поверх одеяла и растянулся на спине, разглядывая потолок и задумчиво шевеля пальцами в удобных носках. Через пару минут он поймал себя на том, что машинально потирает запястья, и досадливо хмыкнул. «Эта привычка нескоро уйдёт. Странно, что рубцов на руках не осталось.»
На ладонях всё ещё виднелись полосы, светлые и тёмные; за месяц они сгладились, но не пропали, как и жёсткие «стяжки» вдоль пальцев. «Кто как, а я везде нахожу, обо что обжечься,» — Гедимин невесело ухмыльнулся. В голове была гулкая пустота, и любая связная мысль через несколько секунд обрывалась. Время, и так неторопливое, после купания потекло особенно медленно.
«Завтра утром,» — повторил про себя Гедимин, поднимаясь с койки. «Доберусь до этого их хостела и первым делом пойду в сеть. Надо выяснить, как „макаки“ сдали нам ядерную энергетику. И как они там стабилизировали ирренций. А если в сети одна секретность — пойду выяснять на месте. Давно не был в Ураниум-Сити…»
10 сентября 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— На выход с вещами!
Гедимин глубоко вдохнул и перешагнул порог, в последний раз выходя из камеры. Вещей у него не было — только то, что на нём, и узел с тюремным бельём и расходниками. Один из охранников тут же отобрал свёрток и быстро, не дожидаясь напарника, пошёл к выходу.
— Стоять! — второй экзоскелетчик ухватил Гедимина за плечо, и тот сердито сощурился. — Иди рядом, понял?
«Ещё не на свободе,» — напомнил себе сармат, убирая с лица все следы эмоций. «Забрать вещи. Забрать скафандр. Не связываться с охраной.»
— Удостоверение, — «коп» кивнул на разложенные на крышке сейфа карточки. — Расчётная карта. Справка об освобождении. Проверяйте.
Все карты читались — по крайней мере, здесь никаких сбоев не было. Гедимин сунул их в один карман, в соседний бросил пакетик с дисками и развернулся к стапелю, на котором стоял его скафандр. Он шагнул внутрь брони, прижимаясь спиной к мягкой выстилке, и, когда пластины сошлись на груди, широко ухмыльнулся и дотронулся до края «воротника», поднимая шлем. О том, что фильтры в респираторе надо бы поменять, он вспомнил уже потом, когда, рассовав их по «карманам» скафандра, повернулся к «копам».
— Так и пойдёте? — смерил его недовольным взглядом один из них. Сармат молча кивнул, выжидающе глядя на него. Шевелиться он опасался — охранники и так держали кинетические турели наготове, и ещё одна смотрела на Гедимина из-под крыши ангара.
— Хорошо, ступайте, — буркнул «коп». — Эй, Сантуш! Забирай последнего!
Он ткнул стальным «пальцем» в передатчик. Турель незаметно развернулась, снова уставившись соплами в дальнюю стену. Ворота открылись. Гедимин вышел — так медленно и спокойно, как только мог, стараясь ни одним движением не выдать, как ему не терпится оказаться снаружи.
— Отлично, идите сюда, — донёсся снаружи голос Сантуша. Экзоскелетчик стоял за воротами в окружении троих «лунарей» в уличных комбинезонах. Один из них как раз надевал респиратор, остальные медлили, задумчиво разглядывая стены ангара. Все трое были очень коротко стрижены, почти по-сарматски, — только это и отличало их от прохожих, спешивших куда-то по ту сторону решётчатой ограды.
— Десятого октября свяжитесь с полицейским управлением… там, куда переберётесь, — сказал Сантуш Гедимину. — За вами будут наблюдать три года. Не забывайте выходить на связь, иначе будут проблемы. Ну что ж… все готовы?
Он обвёл маленькую компанию вопросительным взглядом и нервно усмехнулся.
— Радостный день, верно? Никак не могу уговорить начальство завести какой-нибудь ритуал на такой случай… Держитесь меня, пока не дойдём до отеля. Там я вас сдам и успокоюсь.
Гедимин едва заметно ухмыльнулся. Трое бывших заключённых, перестав рассматривать стены и конвоира, внезапно развернулись к сармату и уставились уже на него. Он увидел, как округляются их глаза, и настороженно сощурился.
— Чего?
— Идёмте-идёмте, — поторопил всех Сантуш, остановившийся в проёме ворот. — Уверен, скоро вы перестанете по нам скучать. Есть куда более приятные места для жизни…
— Механик Джед? — шёпотом спросил один из освобождённых, недоверчиво глядя на сармата. — Это ты?
Гедимин молча кивнул. В мозгу пронеслись обрывки сведений от охраны — о том, что его считают мёртвым, о полупустой камере, оставленной для его «духа»… Судя по взглядам освобождённых, это всё-таки не было нелепой «мартышечьей» шуткой.
— Говорили, ты умер от лучёвки, — прошептал другой человек, поравнявшись с ним. Они уже перешли шоссе к северу от космопорта и обходили ближайшую «автономку», направляясь вглубь квартала. Встречные прохожие огибали их по широкой дуге.
— Сидел на втором, не мог выйти на связь, — отозвался Гедимин, угрюмо щурясь. — Слышал, Миран сейчас вместо меня…
— Там всё как часы, механик, — ухмыльнулся бывший заключённый, глядя на сармата с плохо скрываемым восторгом. — Значит, они не посмели тебя грохнуть… Тебя в самом деле выпустили, да? Амнистия?
Сармат кивнул. «Я не просил об освобождении,» — он вспомнил «стандартную формулировку» в ознакомительном документе. «Кто-то сделал это за меня. Интересно, кому я опять понадобился…»
— В этот же четверг напишу мистеру Кигану, — пообещал один из освобождённых, переглядываясь с остальными. — Они там должны знать. Миран особенно. Помните, как он тогда ругался?
«Миран? Ругался?» — Гедимин удивлённо мигнул — в его памяти Миран остался тихим и очень спокойным. «Из-за меня? Не пойму я этих существ…»
— Стойте, стойте, — Сантуш раскинул руки в стороны. — Мы на месте. Тут есть терминалы связи — кто ещё не написал родственникам и друзьям, можете это сделать.
Они стояли перед невысоким крыльцом, в трёх местах прорезанным пологими пандусами. Над входом мигала крупная надпись по-сински, за дверьми из прозрачных рилкаровых пластин горел яркий жёлтый свет, и толпились люди. Сантуш, пройдя сквозь узкий вестибюль, остановился у ближайшего регистрационного терминала, попищал наручным передатчиком, несколько раз ткнул в клавиши и довольно улыбнулся.
— Всё готово, — он подставил стальную «ладонь» экзоскелета под жетоны, падающие из терминала, и протянул их бывшим заключённым. — Ключи стандартные, без имён. Хотите выписаться раньше или остаться подольше — идёте к терминалу, и дальше по инструкции.
Судя по хмурым лицам освобождённых, они всё это знали, и им хотелось поскорее отсюда уйти. Гедимин, впервые вошедший в хостел не для ремонта, слушал внимательно, не забывая поглядывать по сторонам. «Вон там сетевые терминалы. А вон там выдают деньги. Надо взять пару пятикойновых — пригодятся…»
— Распишитесь, — Сантуш протянул освобождённым наручный смарт с развёрнутым голографическим экраном и сенсорной пластиной. — Ну вот и всё… Кто-нибудь из вас покидает Луну?
Он остановился взглядом на Гедимине. Тот замешкался у сенсора — по привычке едва не ткнул в него пальцем, забыв о скафандре, и теперь, недовольно щурясь, вспоминал, как сдвигать такие мелкие щитки.
— Я, — буркнул он, разобравшись наконец с подписью. — Ещё до заката.
Сантуш отвёл взгляд.
— Понятно. Что ж… Я всегда жалел, что гетто расформировали. Да и многие в Кларке тоже… Удачи вам на новом месте, мистер Кет. Не забывайте отмечаться в полиции!
Прозрачная дверь закрылась за ним, и Гедимин остался у терминала регистрации с жетоном в руке и нарастающим гулом внутри черепа. Сердито сощурившись и встряхнув головой, он отошёл от стены и огляделся. Трое его спутников уже исчезли, и он не успел заметить, куда они пошли, — то ли к лифтам, то ли наружу, то ли смешались с толпой, клубящейся в вестибюле.
Сармат посмотрел на жетон — на нём не было ничего, кроме крупных цифр «4–86−3». «Ясно. Посмотреть в терминале…»
Он собирался встать в очередь, но все, кто маячил у терминала, расступились, как только сармат двинулся к ним. «Тем лучше,» — он решил не задумываться о происходящем — голова и так гудела, не хватало ещё впасть в ступор или панику. «Где приёмник? Вот он. Смотрим, что значат цифры, и какие тут условия…»
«Этаж четыре, комната восемьдесят шесть, место номер три» — цифры на экране дублировались текстом на пяти языках. «Забронировано: 7−00 10.09 на двенадцать часов (до 19−00 10.09). Согласие? Продление? Отмена?»
«В комнате несколько мест…» — Гедимин покосился на ближайшее скопление людей. «Видимо, койки, как в камерах. Зря они это…»
Он двинулся к платёжному терминалу. Там людей было меньше, — свободный аппарат нашёлся сразу же, безо всяких странностей. Проглотив карту Гедимина, он на несколько секунд затих, и сармат едва не потянулся за инструментами, но терминал всё же загудел и выдвинул сенсор. «Вы: искусственнорождённый», — сообщил он, когда Гедимин убрал палец с пластины; надпись была подсвечена красным. «Находитесь: в штате Кларк. Гетто: отсутствуют. Допустимое время нахождения: двадцать четыре часа.»
«Да чтоб тебя…» — сармат с тяжёлым вздохом стряхнул с экрана предупреждение. Убралось оно не сразу — ещё дважды вылезало, прежде чем Гедимин добрался до нужной ему информации.
«380,85» — высветился на экране остаток по счёту. «Хватит на билет до Ураниума?» — задумался на секунду сармат, судорожно разбираясь в управлении. «Никогда их не покупал. А, вот оно… Пятьдесят койнов до любого космопорта. Когда там барк на Ураниум-Сити?»
— Нужна помощь, сэр? — неестественно широко улыбнулась самка, подошедшая к нему. На её комбинезоне виднелись те же буквы, что над воротами хостела.
— Билет до Ураниума, — отозвался сармат — вмешательство отвлекло его и слегка напугало. — Ищу. Не мешай.
— Ни в коем случае, сэр, — самка быстро ткнула пальцем в экран. Гедимин хотел отогнать её, но не успел — там уже высветилось расписание всех рейсов «Луна-Земля», через секунду ужавшееся до двух строчек с пунктом назначения «Ураниум-Сити».
— Хм… очень мало рейсов, сэр, — слегка удивилась самка. — Видимо, какие-то накладки… Ближайший — в двенадцать, через четыре часа. Это вы искали?
Терминал распечатал сармату мягкий белый листок, непохожий на привычные карточки; на обороте виднелось схематичное изображение ракеты и лунного диска. «Земного диска,» — поправил себя, приглядевшись, Гедимин. «На билете с Земли был бы лунный. Забавно.»
— Прошу прощения, сэр, — самка, забыв о терминале, пристально вглядывалась в лицо сармата — ту узкую полоску, что была видна сквозь лицевой щиток. — Это не вас постоянно приковывали к ограде на космодроме? У нас тут… вообще немного сарматов.
Гедимин хмыкнул.
— Скоро вообще не будет, — пообещал он, бережно пряча билет под пластину брони. — Как выйти в сеть? И… тут где-нибудь есть тихое место?
…Узкие койки стояли вдоль стен, собранные по две, одна над другой; сармат, пригнув голову, смотрел на хлипкие лестницы, по которым предполагалось забираться на второй ярус, и досадливо щурился. Тут ему делать было нечего, — на такой постели он не помещался, ни вытянувшись вдоль стены, ни свернувшись в клубок. Покосившись на стулья, такие же хлипкие, как кровати, он поморщился и сел прямо на пол. В комнате было пусто — здесь, как сказала самка из вестибюля, днём вообще не засиживались, возвращаясь из города только к ночи.
«Надеюсь, в Ураниуме найдётся нормальный матрас,» — думал Гедимин, глядя на экран наручного передатчика. Сначала он по привычке развернул голограмму, потом убрал её, — встроенный смарт и так был сделан под него, и всё было подходящего размера. «Гетто Ураниум-Сити» — набрал он в поисковике и, подумав, добавил: «АЭС».
«Четыре энергоблока комплекса ядерных энергостанций „Вайтрок — Налвэн“ полностью покрывают потребности Ураниум-Сити в энергии. С таким заявлением представитель „Вестингауза“…»
Гедимин мигнул. «Четыре блока? Две станции в одном городе? И всё это меньше чем за год? Мать моя пробирка… „Торий“ и „Уран“, похоже, времени даром не теряли. Видимо, один из них действительно…»
Оборвав бесполезную мысль, Гедимин вчитался в новость и несколько минут провёл, то ухмыляясь, то негромко хмыкая. Смотреть на него было некому — в закрытую изнутри комнату так никто и не вошёл.
«Двадцать энергоблоков типа „Альнкит“ полностью покроют потребности северных территорий, включая обеспечение сети туннельных поездов „Хелед“. Строительство достаточного количества подстанций приёма-передачи прямого луча…»
Сармат снова мигнул. «Какого луча⁈»
«Технология так называемого „прямого луча“ при достаточном распространении позволит полностью отказаться от линий электропередач, что на порядок снизит расходы на ремонт и обслуживание…» — Гедимину пришлось прерваться, чтобы досчитать про себя до двадцати и выровнять дыхание. «Так у них получилось…» — он перечитал абзац и, прикрыв глаза, снова досчитал до двадцати. «Передача лучом. Не по проводам. Без рассеивания в атмосфере, без… Hasu! И ни Хольгер, ни Герберт этого не увидели… и я мог бы сдохнуть, не увидев… Tza hasu!»
«Удержание защитного купола над подстанциями сведёт угрозу проникновения радиофагов к минимуму. Вероятность перехвата луча между подстанциями составляет менее одного процента, что пренебрежимо мало… За отсутствием источников электромагнитных импульсов подстанции прямого луча не представляют пищевого интереса для популяции электрофагов, а следовательно, не требуют специальной защиты с воздуха…»
Под статьёй, пытающейся доступно объяснить, что такое «прямой луч», стояла знакомая подпись — её автором был профессор Айяла, и Гедимин, прочитав его фамилию, невольно усмехнулся, будто знал физика лично. Объяснения, видимо, сочли исчерпывающими — дальше в новостной ленте шли только сухие сообщения: «Система подстанций прямого луча строится в Грейт-Фолс», «Новая подстанция прямого луча введена в строй в Чикаго», «Промежуточные подстанции на линии Солвези-Сумбе приняли первый луч от АЭС „Темск“, продолжаются работы на линии Солвези-Мафекенг»…
«Сейчас в Африке две новых АЭС, и будут строить ещё двенадцать — из семнадцати во всём мире,» — Гедимин еле слышно хмыкнул. «Видимо, электрофаги победили. Теперь на материке не осталось ни одной целой ЛЭП…»
Несколько минут он разглядывал фотографии достроенных подстанций, — башни разной высоты, широкие снизу, тонкие сверху. В верхней части угадывался сложенный и втянутый под защиту стен приёмник луча — отчего-то ни одна подстанция не была сфотографирована в момент приёма или передачи. Также сармат, как ни искал, не нашёл снимков строящихся башен, и даже северянские сайты молчали. «Секретная технология,» — ухмыльнулся он, оставив сеть в покое. «Если этим занимаются сарматы, я в любом случае всё увижу. Может, и в руках подержу. Давно надо было построить такую систему. У нас всё было для переброски луча, были роторы из ферка… Нет, надо было извести ирренций на бомбы, затеять войну, испоганить планету… Tza hasulesh!»
«Скандал на строительстве линии туннельного поезда „Микатарра — Порт-Хедленд“: семь тонн фальшивого энергонакопителя было обнаружено только на испытаниях. „Единственное отличие настоящего накопителя от подделки — реакция на ЭМИА-излучение,“ — говорит приглашённый эксперт из Университета Суинберна. „Положите два фрагмента рядом, и вы не отличите их — ни на цвет, ни на вкус, ни на запах!“ Проверка на складах компании-субподрядчика выявила в общей сложности двадцать пять тонн поддельного энергонакопителя. Как ранее утверждал представитель компании, накопитель был закуплен в Атлантисе, однако „Вестингауз“ уже заявил, что никакого контракта с австралийским субподрядчиком не заключал. „Все сделки по передаче энергонакопителя строго контролируются,“ — заявляет пресс-секретарь „Вестингауза“. „Австралийские партнёры к нам не обращались.“ Независимый источник в Микатарре предполагает, что строители закупили материал у так называемых „посредников“, якобы получающих его напрямую из гетто искусственнорождённых, где ведётся его производство. Представители Совета Сармы — центрального органа самоуправления гетто — неоднократно заявляли, что все поставки энергетического сырья ведутся через корпорации „Вестингауз“ в Западном блоке и „ТВЭЛ“ в Восточном. Расследование продолжается…»
Гедимин дочитал до конца и начал с начала — информации было много, но вся она — невнятными отрывками. «Накопитель. Вот оно что,» — он задумчиво сощурился на экран. «Вещество, накапливающее омикрон-кванты… На этой штуке, должно быть, всё и работает. Значит, пока меня не было, они там перестроили вообще всё. Всю эту парогрейку на уране двухсотлетней давности. Теперь энергия напрямую от реактора идёт, куда надо. И никаких роторов, никаких… Tza hasu! И я мог бы сдохнуть, ничего этого не узнав…»
Он покосился на свои ладони — шрамов под бронёй было не видно, но сармат знал, что они там, и что сдохнуть было — проще некуда. «Ну ладно,» — он тяжело вздохнул. «Пусть я идиот и зря учился в Лос-Аламосе — но я должен знать, кто всё это придумал. Сначала — реактор. Потом — накопитель. Я должен его найти.»
В дверь постучали, и Гедимин резко выпрямился, на лету выключая смарт. Заглянувшая внутрь самка, сдавленно пискнув, шарахнулась к стене.
— Извините, — пробормотала она. — Ваш рейс…
Гедимин кивнул.
— Уже пора?
…На часах была четверть двенадцатого, когда Гедимин вышел из терминала космопорта и остановился на крыльце. «Коп», дежурящий у входа, смерил его настороженным взглядом и покосился на наручный смарт.
— Работаете? — негромко спросил он, выключив передатчик. Гедимин покачал головой.
— Скоро на Землю.
— А, вот как… — пробормотал «коп» уже за его спиной — сармат прошёл мимо, не оборачиваясь. «Хватит с меня „жёлтых макак“,» — думал он, угрюмо щурясь. «Сорок минут до взлёта. Незачем было так спешить, сидел бы в хостеле.»
В порту было людно — хотя рейсов на дальние планеты уже не отправляли, барки «Луна-Земля» стартовали каждые полчаса. «Что-то там с наземным транспортом,» — Гедимин покосился на смарт, до сих пор видящий доступную сеть, но решил пока не вникать в земные проблемы. «Проще лететь через Луну, чем напрямую из города в город. Ну, им виднее.»
Он прошёл вдоль терминалов, не обращая внимания на опасливые взгляды пассажиров и зашевелившуюся охрану. «Вот здесь я обычно стоял,» — он посмотрел на ограждение. «А вот там был, когда вылезли радиофаги…»
На крыше карантинного ангара так и лежала криво налепленная временная заплатка. Сармат презрительно фыркнул, но понадеялся, что хотя бы внутри всё починено так, что не слетит от лёгкого удара лапы. «Или пусть держат под дырой только кошек. Крыс нельзя — прорвутся,» — он криво ухмыльнулся, проходя мимо четырёх мониторов. На одном из них пёстрая кошка лезла вверх по вертикальной перекладине. Приглядевшись к её лапам, сармат еле слышно хмыкнул. «Нет, кошек тоже нельзя. Но это уже не мои проблемы.»
Из ангара байкеров доносились ритмичные звуки. Ворота были открыты, но никто не дежурил у входа. «Перерыв на два часа!» — сообщало объявление на стене. «Никаких шоу до часа дня!»
— Ну че… — начала было самка с зелёными волосами, высунувшаяся наружу. — Че… что вам нужно, мистер?
— Я ищу Торнтона, — сказал Гедимин, пытаясь вспомнить другие имена. Люнера Чицу искать было бесполезно, Рагну Даллен он толком не знал, Билл Томсон… «Он видел меня два раза и навряд ли запомнил,» — подумал сармат, глядя на хмурую самку.
— Его нет, мистер… — она запнулась. — Всю неделю не будет. Что-нибудь передать ему?
Гедимин, задумавшись на секунду, покачал головой и отошёл от ворот. «Я тут был десять лет,» — он едва заметно ухмыльнулся. «И всё время вокруг были какие-то „макаки“. А сейчас даже не знаю, кого искать. Наверное, хватит с меня „макак“. Всех, и жёлтых, и в крапинку.»
Он сел на скамейку и снова включил смарт. «Надо почитать про Ураниум. Я там слишком давно не был…»
«Ситуация в Ураниум-Сити: топливо будет отгружено в срок», — сообщал заголовок двухнедельной давности. «Ни о каких перебоях в поставке топлива для атомных электростанций, как на Земле, так и за её пределами, не может идти и речи. Так заявил на утренней пресс-конференции…»
Гедимин пропустил имена и должности и ещё пару фраз — суть была не в них. «Слухи о нашествии мутантов на Ураниум-Сити сильно преувеличены. Контроль над шахтами сохраняется, работы в них ведутся по обычному графику. То, что территории между охраняемыми куполами — не место для прогулок, ни для кого не новость. Но о серьёзной угрозе не может идти и речи,» — уверял кто-то из «Вестингауза», и сармат настороженно сощурился. «Мутанты? Что-то с шахтами?» — он поискал вниз по ленте новостей, но ничего больше не нашёл — «Вестингауз», как и обещал, пресёк «распространение нелепых слухов о мутантах». «Радиофаги не пускают рабочих в шахты? М-да, они могут…» — сармат покосился на свои ладони и вспомнил разорванный пополам экзоскелет. «Но до сих пор уран как-то добывали. А радиофаги там с войны. Может, северяне что-нибудь знают?»
«Саранча ростом с коня!» — увидел он крупные красные буквы, едва открыл страницу северянского форума. «Жрёт металл и пластик и чхала на бластеры. Когда пойдёт на город — всем пи…ец. А местные бараны так и будут сидеть и ждать эвакуации. Если кто оттуда меня читает — валите сразу! Властям на вас…»
Дочитывать Гедимин не стал; дальше несколько десятков сообщений «макаки» сравнивали свои и чужие правительства и вспоминали древние катастрофы, — сейчас сармата интересовало другое. Пара мутных фотографий, прикреплённых к первому посту, — истёрзанные обломки грузового глайдера, заснятые с разных сторон и сплошь покрытые чем-то бесформенным. Отдельные организмы было тяжело разглядеть (из чего сармат сделал вывод, что «с коня» — большое преувеличение), но у них явно были крылья и какие-то крючья на конечностях. Одно существо получилось чётче остальных, и Гедимин увеличил картинку, — это в самом деле было насекомое с длинными, мощными задними конечностями и двумя парами более коротких передних с внушительными крючками на концах. «Чуть больше метра в длину,» — прикинул сармат. «Насекомое, активно движущееся… Hasu! Я не биолог, но… что у них там с биосферой⁈»
Он вспомнил Зелёных Пожирателей, потом — тягу ураниумской «саранчи» к урановым шахтам, заражённым ирренцием до запуска самопроизвольного синтеза, и тяжело вздохнул. «Вывели своих Пожирателей. Только агрессивных и без флония. Ну, какая планета, такие и зверьки…»
Более чётких снимков не нашлось, да и более внятных источников информации — тоже: Север в дела Ураниума не лез, а северян там, по-видимому, было немного. «Ладно,» — Гедимин выключил смарт и поднялся со скамейки, поворачиваясь к табло, — до рейса на Ураниум оставалось пятнадцать минут, и скоро должны были объявить посадку. «Разберусь на месте.»
10 сентября 19 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Крытые переходы космопорта начинались чуть ли не от посадочных полос — очередной прибывший барк подтаскивали к туннелям и разгружали прямо в них. Гедимину, только что пролежавшему двадцать минут клубком в пассажирской ячейке, пришлось пригнуть голову и, досадливо щурясь, вспомнить тесные коридоры «Мары». На освещении тут, впрочем, не экономили — горели полноценные жёлтые фонари, никакого белесо-синего «дневного» света, обожаемого на Луне, и светло под ними было, как в лабораториях «Гекаты».
Немногочисленные пассажиры последнего лунного рейса, ненадолго растерявшись, сбились в кучку, но через пару секунд уже двигались плотным потоком по разноцветной разметке. Стрелки, нарисованные на стенах, были подписаны, на полу — дублировали их, но там уже надписей не было — оставалось запоминать цвет и различать по нему направления. Вдоль стен, там, где разметки не было, стояли лавки — фрил, но окрашенный под дерево, со слоями и прожилками, довольно крепкие на вид, некоторые — со складными мягкими подстилками и накидными колпаками. Колпаки тоже были из фрила — к удивлению Гедимина, поставившего бы вместо них небольшие «арктусы»… или даже один «арктус» на всю цепь, с переключателями, — и то было бы рациональнее, чем тратить фрил и занимать место.
От размышлений о расходах ресурсов его отвлёк многоголосый писк — такие звуки издавали регистрационные терминалы в хостеле. Пассажиры, с которыми сармат пришёл, уже распределились по залу регистрации, достаточно большому, чтобы остались свободные машины; Гедимин подошёл к одной из них и достал личную карту.
«Вы: искусственнорождённый», — с противным писком сообщил терминал, проглотив использованный билет. «Время прибытия: 12–30. Находитесь: планета Земля, Западный блок, Северный Атлантис, штат Канада, город Ураниум-Сити. Территория: свободная зона. Гетто: „Ураниум-Сити“ (регистрация отсутствует). Допустимое время нахождения: неограниченно (до окончания чрезвычайного положения)».
«Чрезвычайное положение?» — Гедимин быстро огляделся по сторонам. Аварийные сирены молчали, тревожная сигнализация была отключена, — сармат разглядел каждый её светодиод, и все были погашены. «Какое-то вялотекущее положение…»
«Предварительная регистрация по месту прибытия: завершена», — снова запищал терминал. «Для регистрации в гетто „Ураниум-Сити“ свяжитесь с администрацией гетто. Ваши действия: сообщить о вашем прибытии; установить связь с офисом администрации; отложить регистрацию…»
Гедимин занёс руку над сенсорным экраном и задумался, глядя на подсвеченные надписи. «Подождёт,» — он коротко ухмыльнулся, выбирая «отложить». «Надо сначала осмотреться. Я ещё… я ещё в Спрингере не был.»
В груди шевельнулся невидимый тупой штырь, воткнутый под левую лопатку. Сармат на секунду задержал дыхание, потом протянул руку за регистрационным листком и вышел из зала. По прикрытым глазам полоснул красный луч считывателя — «коп» в синем «Маршалле» с серебристыми полосами развернулся было к сармату, но, покосившись на результат «считывания», разочарованно отвернулся.
Широкий наклонный коридор плавно уходил вверх; вдоль стен горели окошки информационных киосков — в одном из них Гедимин за пару центов скачал себе карту Ураниум-Сити. Сквозь респиратор то и дело всасывался прохладный воздух, бьющий в лицо и непривычно влажный, — где-то впереди открывались ворота. Не доходя до них, коридор становился горизонтальным, а вдоль стен появлялись лавки. Сармат двинулся к одной из них, чтобы спокойно изучить карту, но едва успел её развернуть, как почувствовал странное сосущее ощущение в солнечном сплетении — все внутренности как будто съёжились и куда-то провалились. Гедимин озадаченно мигнул, несколько раз сглотнул неожиданно обильную слюну — и наконец сообразил, что голоден.
«Скоро час. В тюрьме кормили в двенадцать,» — он криво ухмыльнулся. «Условный рефлекс, мать моя колба… А Би-плазмы у меня по-прежнему нет.»
Он огляделся по сторонам, высматривая кофейный автомат или киоск с едой. Долго искать не пришлось — окошко с крупной надписью «Wendy’s» нашлось за первым же поворотом. Рядом толкались «макаки» — значит, хотя бы для них эта пища была съедобной.
Гедимин ткнул наугад в одну из картинок, подержал подольше — одной порции ему никогда не хватало. Автомат пискнул, выплюнув в поддон запечатанные упаковки, ещё тёплые на ощупь. С каждой из них свисала узкая бумажка, приклеенная за один конец и покрытая мелким текстом. Гедимин, оторвав её, хотел было скомкать и выбросить, но наткнулся взглядом на рисунок — схематичное изображение насекомого в перечёркнутом круге.
За спиной сармата кто-то хмыкнул, и в урну полетел скомканный листок.
— Опять? — сочувственно спросил кто-то. — Так достали, так достали…
— Нашли самоубийц! — фыркнул другой. — Пусть туда лезет, кому жить надоело. Грёбаные оттепели, когда уже зима⁈
Гедимин отодвинулся в сторону, расправляя узкий листок. «Ополчению Ураниум-Сити нужны бойцы!» — было напечатано там. «Мутанты уже под стенами, но мы отстоим свой город! Ждём всех, кто может держать оружие и не боится насекомых. Вербовочный пункт — в порту, у терминала Дельта…»
«Ополчение,» — сармат аккуратно сложил листок и убрал в «карман» скафандра. «Интересно. Куда делись федеральные войска?»
На стене, над головами, вспыхнула красная цепочка светодиодов, вдалеке взвыла и тут же замолчала сирена, и огни погасли. Несколько человек у киоска приглушённо выругались. Те, кто шёл по коридору с механизированными сумками, остановились и испуганно огляделись по сторонам. «Коп» в сине-серебристом экзоскелете успокаивающе помахал им, выглянув из-за угла.
— Не здесь, — услышал Гедимин с соседней скамейки — там двое в нелепой многослойной одежде кого-то ждали, вглядываясь в поредевшую толпу с сумками. — Это на западе, у Ядерного озера. Близко к шахтам, вот и набегают. Сегодня дождь, у них крылья мокнут…
«Крылья,» — Гедимин, вспомнив, как выглядели радиофаги, повисшие у него на руках, решил, что говорят не о них — где у этих существ крылья, способные удержать их хотя бы в планирующем полёте, сармат так и не обнаружил. «У тех насекомых есть крылья. И… похоже, такие тревоги тут — вещь регулярная.»
Он покосился на сигнальные светодиоды — их было много, и почти все — исправны, но зажёгся при звуках сирены лишь каждый третий. «Это настолько важно, что сделали систему оповещения. И она срабатывает, даже когда прямой угрозы нет…»
Он проглотил остатки еды и вытер перчатки и респиратор — проталкивать сквозь него крупные куски с непривычки оказалось тяжело. «Где терминал Дельта? Посмотрю, что там за ополчение…»
Наверху его лицевой щиток тут же покрылся мелкими каплями, и сармат завертел головой, высматривая лопнувшую трубу, но тут же смущённо ухмыльнулся — «Дождь же! Вот что значит — десять лет на Луне…» Над космодромом не было защитного купола, и сплошной слой сизых туч, казалось, лежит на крышах; ветер, налетающий то с одной стороны, то с другой, швырял в лицо водяные брызги. Сармат на секунду сдвинул респиратор и вдохнул полной грудью. «Атабаска. Сентябрь… Не так уж всё тут изменилось…»
Люди, выбирающиеся из зданий космопорта, вылезали под дождь — и тут же шарахались, кто к ближайшему глайдеру с открытым люком, кто — под козырёк, прикрывающий от падающей воды. Там же, только на десяток метров левее, в стороне от движущейся толпы, прятались двое в комбинезонах космофлотской расцветки. Вместе с ними под козырёк был задвинут стеклянный куб на колёсах и прикреплённый к нему плакатик с перечёркнутым насекомым.
— Бр-р, — пробормотал один из них, обхватив себя руками, и, поддёрнув кверху застёжку на воротнике, высунулся из-под козырька и посмотрел на выход из терминала. — Эй, мистер…
— Да стой ты, — скривился второй, хватая первого за шиворот и затаскивая под козырёк. — В такую погоду никого не приманишь.
Голос у него был неожиданно тонкий — Гедимин даже вгляделся в гладкое безволосое лицо, не прикрытое защитной маской, но так и не понял, самец это или самка. Первый угрюмо кивнул и прислонился к стене, засунув ладони под мышки. Очередной порыв ветра окатил людей брызгами дождя, и они замигали, отворачиваясь и утирая лица.
Гедимин шагнул вслед за ними под козырёк, на ходу выставляя за спиной защитный купол, прозрачный, но всё же прикрывающий от дождя и ветра. Он хотел заговорить с людьми, но его внимание привлекло нечто другое — существо, заключённое в стеклянный куб. Оно в самом деле было похоже на саранчу, только с более мощными, толстыми лапками и массивными челюстями, что неудивительно при полутораметровой длине. Левая половина его тела была обуглена, от конечностей остались обломки, надкрылье уцелело, но из-под него ничего не торчало. С правой стороны из-под оттопыренного надкрылья виднелось сетчатое крыло ярко-жёлтого цвета урановых окислов. Ещё одно жёлтое пятно было на груди. Весь остальной покров издалека можно было принять за стальные пластины, — Гедимин едва не счёл насекомое искусным муляжом, но, взявшись за сканер, увидел металлизированную броню поверх хитина и сложный слоистый панцирь под ней.
«Радиофаг!» — запоздало мелькнуло в голове, и он покосился на дозиметр.
— Не беспокойтесь, мистер, — поспешно сказал один из вербовщиков. — Оно чистое. Мы проверяли. Немного подпорченное, правда. Но это из-за…
— Сам бы попробовал добыть образец, — буркнул второй, толкнув его в бок. — И да… спасибо, мистер.
Он махнул рукой в сторону защитного купола. Гедимин вяло кивнул — он рассматривал гигантское насекомое. Особенно его интересовали крючья на передних парах конечностей и мощные жвалы.
— Это оно и есть? — спросил Гедимин, кивнув на плакат вербовщиков. Один из них, оживившись, поспешно развернулся к нему.
— Так и есть, мистер. Гхим, — Гедимин не был уверен, что правильно расслышал первый звук — там было что-то среднее между «г» и «х». — Они тут третий год, мистер. Все территории ими кишат. Если бы не ополченцы…
— Они едят металл? — перебил сармат, по-прежнему изучающий жвалы «гхима». В то, что существо может прогрызть пару стальных листов, верилось легко, но состояло оно всё же из органических веществ — а значит, и питаться в основном должно было органикой.
— Они всё едят, — мрачно кивнул второй ополченец, с опаской разглядывающий Гедимина. — Всё, что есть. Уран. Мосты. Глайдеры. Людей. Вы его видите, мистер? Он почти с меня. А если таких десять тысяч?
— Тихо ты, не пугай! — толкнул его в бок первый и натянуто улыбнулся. — Наши ополченцы, мистер, большие молодцы. Сейчас бывает две-три тревоги за день. А когда это начиналось, сирена вообще не замолкала. Только на ночь, — ночью твари не летают. Прячутся в свои шахты… Чёрт бы побрал эти норы!
Гедимин мигнул. «Ночью прячутся в шахты,» — повторил он про себя, глядя на обугленное насекомое. «Вроде бы боятся высоких температур… Кто-нибудь уже пробовал выжечь шахты изнутри? Или хотя бы обрушить входы? Тут же много карт осталось с тех пор, как мы работали…»
— Зак, Терри! — раздался хриплый голос в двух шагах от него. — Сказал же — на сегодня свободны! Что вас вынесло под дождь⁈ Ну, хоть до поля додумались…
Ещё один человек в потрёпанном космофлотском комбинезоне втиснулся под защитное поле, подозрительно зыркнул на Гедимина и жестом указал юнцам на паркующийся глайдер.
— Двигайте отсюда, ясно? В такую погоду ни один идиот не… А, вы смотрите на монстра? Извините, мистер теск, — он отодвинулся от куба. Гедимин, последние несколько секунд разглядывавший его лицо — точнее, обильную растительность вокруг рта — качнул головой.
— Ты из ополчения? — спросил он. Двое юнцов, уже направившиеся было к глайдеру, тут же влезли обратно под купол.
— Ну да, — ответил человек, настороженно глядя на сармата, и его рука плавно скользнула к кобуре у пояса. — Боремся с гимами, пока хватает напалма. И ждём зимы. Может, в этом году шахты наконец промёрзнут…
— Профессор из Туна обещал же… — влез один из юнцов, но человек угрюмо глянул на него, и тот замолчал.
— Третий год одно и то же! И третий год они вылезают. Если бы хоть кто-то знал, сколько там этих грёбаных нор, и где входы…
Гедимин изумлённо мигнул. «Хоть кто-то? У вас, мартышки, должны быть карты всех шахт! Если только вы не разбомбили их вместе с…» — он стиснул зубы, обрывая нить воспоминаний, — сейчас нельзя было давать им волю.
— Где федеральные войска? — спросил сармат. — Это их дело — защищать поселения.
Все трое вербовщиков, не сговариваясь, презрительно фыркнули — хором, в одну и ту же секунду.
— Федералы… Они все в шахтах. Кто нет — охраняют мосты. Туннель Хельда, слышали? Все там. До города, — старший из вербовщиков скривился, — никому нет дела. Ну да ладно, хватит болтать. Я уйду, но вас чтоб сегодня здесь не видели!
Он отвернулся от юнцов и двинулся было к краю поля, но Гедимин протянул руку, загородив проход.
— Ополчению нужны солдаты?
— Ополчению нужны все, — угрюмо отозвался человек, смерив сармата настороженным взглядом с головы до ног. — Пилоты, стрелки, десант. Нас всего-то пять десятков. Зачем спрашиваете, мистер?
— Хочу к вам, — отозвался Гедимин. — Там платят?
…Человек с мохнатым лицом шёл очень быстро — даже сармат с его широким шагом с трудом за ним поспевал. Он уже видел, куда его ведут, — у края прикосмодромной парковки, почти у стены, поддерживающей защитное поле, за широкой красной чертой стояли небольшие атмосферные корабли.
— Все вернулись, — криво ухмыльнулся провожатый, кивнув на небольшую пристройку рядом с соседним зданием. В её маленьких, почти декоративных окнах горел жёлтый свет. На двери виднелось изображение зачёркнутого насекомого. Человек двинулся к ней, но, сделав шаг, остановился и развернулся к сармату.
— Уверен? Тут, знаешь, платят едой, — он снова ухмыльнулся. — Остальное уходит на оружие. Мы тут за свой город, теск. А тебе зачем?
Гедимин сузил глаза.
— Это мой город. Я его строил. Ты берёшь меня или нет?
Человек хмыкнул.
— У меня экипаж набран. Но мы сейчас узнаем, кому повезло. Жди тут.
Гедимин прикрылся защитным полем, отметив про себя, что к штабу ополчения даже не приделали козырёк, хотя погода в Ураниум-Сити едва ли сильно изменилась за три года. «У этой „макаки“ — свой экипаж. Это командир,» — сармат недовольно сощурился. «Где его экзоскелет?»
— Сам дурак, Люк, — услышал он громкий голос провожатого, а затем — звук отодвигающейся дверной створки. — Здоровенный теск в броне. Зови Хейза, пока не сбежал!
Из дверного проёма выглянули двое. Первый — уже знакомый Гедимину человек с мохнатым лицом — спокойно вышел под дождь и с ухмылкой повернулся ко второму. Тот был моложе, одет так же — в потрёпанный комбинезон космофлота с нашивками сержанта. Увидев Гедимина, он подался назад, машинально хватаясь за пояс; кобуры не было, но из кармана торчала рукоятка станнера.
— Чёрт!
— Вот тебе новобранец, Люк, — «мохнатый» коротко хохотнул. — Согласен работать за еду. Если твой корабль его поднимет…
— Заткнись, — буркнул Люк, изменившись в лице, и шагнул к сармату, заглядывая под лицевой щиток. — Значит, новобранец? И вроде не из местных? Не вижу меток гетто. Кто ты, и откуда свалился?
— Гедимин Кет, — отозвался сармат, решив, что скрывать нечего, но и болтать слишком много ни к чему. — С Луны. Переехал. Умею стрелять.
Люк криво ухмыльнулся, но его лицо повеселело.
— С бумагами и «копами» разбирайся сам. Хочешь к нам? У меня неполный экипаж. Вон там корабль — «Ги Лалиберте». Ты пилот?
Гедимин, повернувшийся было к кораблю, снова перевёл взгляд на человека — надо было закончить «официальную часть». Корабль ему уже не нравился, но остальные были не лучше — и особенно ему не нравилось, что вокруг не видно ни одного экзоскелета, и халупа, в которой собрались ополченцы, слишком хлипкая для экзоскелетчиков.
— Плохой пилот. Стрелять могу.
— Ага, — задумался на секунду командир, выглядывая что-то на борту «Ги Лалиберте». — Значит, стрелок. У тесков лучшая реакция… Имел дело с гранатомётом?
— Модификация? — настороженно спросил Гедимин. Перед глазами пронеслись все гранатомёты, которые он успел подержать в руках во время тренировок в «Гекате». «Навряд ли изобрели что-то новое…»
— «Хобарт», — командир указал на орудие, закреплённое под носом корабля. — Бортовой универсальный. Пойдёшь в паре с Хейзом.
«Мохнатый» чему-то ухмыльнулся.
— Ты ему скажи, что в рубке не засидится. Пара минут — и все идут за борт… Огнемёт видел? В руках держал?
Гедимин молча кивнул. «За борт. Десантирование…» — он подозрительно сощурился на комбинезоны ополченцев. «К полутораметровой саранче. Прямо в этих тряпках? Нет, я-то выдержу…»
— Считай, что принят, — махнул рукой Люк, натягивая мокрый капюшон на лоб. — Сейчас Хейз выйдет, и… Твою мать!
Над дверью штаба вспыхнул красный проблесковый маячок, и красная полоса вдоль посадочной площадки часто замигала. Гедимин услышал уже знакомый звук сирены. В этот раз она выла громче — то ли сармат стоял рядом с ней, то ли «гхимы» атаковали космопорт.
— На борт! — рявкнул Люк, влетая в приоткрытую дверь и распахивая её во всю ширь. Гедимин развернулся к «Ги Лалиберте» и бросился к рубке. Люк поддался неожиданно легко — не пришлось даже ковырять когтем замок. Палуба качнулась под ногами — лишняя тонна на борту на секунду сместила центр масс, и сармат успел испугаться, что корабль перевернётся, так и не взлетев.
Это был атмосферник — даже не пассажирский, скорее всего, глайдер лесной или пожарной патрульной службы, снабжённый парой реактивных двигателей для ускорения и манёвренности и переделанный под десантный корабль — два ряда фиксаторов спина к спине и откидные люки вдоль двух бортов. В широкой рубке было три места, бортовому стрелку отводилось крайнее справа. О том, чтобы сесть в него, нечего было и думать, — Гедимин, выдернув крепления, сбросил его в открытый люк и втиснулся на освободившееся место, вцепившись когтями в пол. Быстрый взгляд на пульты показал, что управление вроде исправно — не совершенно, но пока поработает, и что, кроме «Хобарта» под днищем, у Гедимина в распоряжении две кинетические винтовки на крыльях.
— Лови! — кто-то из влетевших в люк бросил сармату ярко-красный ранец и рухнул в кресло, на лету пристёгиваясь. Корабль зашатало в разные стороны, палуба загудела; по звуку Гедимин определил, что на борту четверо в пехотной броне. В центральное кресло сел, на ходу отдавая команды, Люк, — тоже в лёгком снаряжении, с ранцевым огнемётом за плечами и криво намалёванной эмблемой ополчения на груди.
— Взлёт! — заорал он, заглушив грохот захлопывающихся люков. Гедимин вздрогнул, болезненно щурясь, — ему казалось, что дребезжат не разболтанные детали корабля, а его собственные кости. « Hasu! Как оно вообще летает⁈»
Они взлетели над стеной, и Гедимин на секунду забыл и о раздолбанном корабле, и о рычагах управления под рукой, и о когтях, со скрежетом вспарывающих непрочную палубу. Вокруг не было ничего.
От лесов, окружавших когда-то Ураниум с севера, запада и востока, не осталось даже воспоминания. Впереди до самого горизонта расстилалась голая равнина, покрытая невысокими каменистыми холмами и изрытая оврагами, в которых бурлила мутная вода. Все гранитные плиты и трещины в них обнажились — почву давно смыло. Чуть севернее, в полукилометре от города, земля поверх камня ещё была; из неё торчали наполовину вывороченные пни с обгрызенными корнями. Вокруг одного такого пня копошилась какая-то серая масса, мокрая и блестящая от дождя, и пень, частично ею покрытый, на глазах разваливался на куски. Ещё секунда — и масса всколыхнулась и растеклась в разные стороны, распадаясь на всё более мелкие части, пока Гедимин не увидел, как из-под блестящего металла выглядывают ярко-жёлтые крылья.
— Огонь!!! — заорал кто-то прямо в наушник, и шлем сармата загудел от удара. — По скопле… Дебил!!!
Плазменная граната взорвалась на едва заметном холмике, и ветер швырнул плазму вниз, за одну секунду накрыв половину копошащейся массы. Остатки почвы вспыхнули, горящие насекомые кинулись врассыпную, но поздно — прогоревшие конечности уже отваливались, а тела лопались от разрывающего их пара. Они ещё долго корчились — Гедимин видел их краем глаза, пока глайдер выписывал круг над разбегающейся стаей.
— Стой!!! — сармата снова огрели по шлему; обернувшись, он увидел расширенные, горящие бешеным огнём глаза пилота. Командира рядом уже не было, за спиной сквозь распахнутые десантные люки свистел ветер. Внизу пятеро в пехотной броне уже приземлялись, складывая заспинные крылья, и поливали разбегающихся «гхимов» огнём.
— Три гранаты на вылет, — выдохнул пилот, показав сармату большой палец, и заложил вираж над «полем боя». — Жди, сейчас они соберутся и… Давай!!!
Струи напалма сгоняли уцелевших насекомых в плотную кучу. Гедимин видел, как они бросаются на стрелков, но огонь сбивает их на взлёте. Пара «гхимов», перемахнув через людей, развернулась, но напасть не успела — выстрелы из кинетики взорвали их тела, разбросав хитиновые ошмётки. Пятеро огнемётчиков прижали остатки стаи к недогрызенному пню. Сверкнула красная вспышка, и все бросились на землю, прикрываясь защитным полем. «Слишком близко,» — Гедимин остановил руку в миллиметре от рычага. «Не спасёт…»
— Огонь!!! — рычаг выдернули у него из-под ладони. Внизу взорвался шар белого света.
— Has— su… — обречённо выдохнул Гедимин, глядя, как полощутся на ветру кое-как сгенерированные купола. По ним можно было отследить путь остывающей плазмы — они пожелтели от жара, в двух шагах от них горела земля, а из огня вылетали ошмётки лопнувшего хитина. Что-то мелькнуло в воздухе, Гедимин выстрелил, но насекомое всё равно добралось до иллюминатора — правда, уже расплющенным. Конечности судорожно дёрнулись, и мёртвый «гхим» свалился со стекла, оставив за собой потёки бурой жижи. Сверху брызнула омывающая жидкость. Пилот, приглушённо выругавшись, щёлкнул пальцем по микрофону.
— Первый, я второй! Чисто?
Ответа Гедимин не услышал, но глайдер развернулся в воздухе, заходя на посадку в ста метрах от пятна дымящейся земли.
— Повезло, — пробормотал пилот, дожидаясь, пока огнемётчики заберутся на борт. Глайдер качало во все стороны от их прыжков. «Были бы в экзоскелетах — уже опрокинулись бы,» — подумал Гедимин. Он проверял боезапас. Гранат было немного, но всё-таки больше одной, — видимо, перед вылетом их грузили с запасом.
— Фуражиры, — выдохнул Люк, втиснувшись вместе с огнемётом в кресло. — Плотная стая, всего сотни две. Ушла пара дюжин, не больше.
— Бежали на север, — отозвался пилот, закрывая десантные люки. — Преследовать?
На руке командира сверкнул красный светодиод.
— Уходим, — приказал он, ткнув пальцем в запястье. — Три стаи накрыли, дальше не полезем.
Глайдер взлетел, разворачиваясь к городу. Высоко он не поднимался. На горизонте Гедимин успел увидеть тёмную полосу, но так и не рассмотрел её, — возможно, это был лес, а возможно, низкая туча или клубящийся рой радиофагов.
— Стекло загваздали? — с ухмылкой спросил командир, ткнув пальцем в почти смытое пятно. — Гим?
— Сбили на подлёте, — ухмыльнулся пилот. — Стрелок нормальный. Эй, там, — земля!
Глайдер замер в воздухе так резко, будто во что-то врезался, и пошёл к земле, качаясь из стороны в сторону. Гедимин, стиснув зубы, слушал, как дребезжат борта. Когда корабль лёг на площадку, сармат облегчённо вздохнул, вызвав ехидные смешки командира и пилота.
— Высоты боишься?
— Этот глайдер когда-нибудь чинили? — отозвался Гедимин, выбираясь из-за командирского кресла. Палуба под его ногами была пропорота насквозь, и в дырки просматривались трюмные механизмы — к удивлению сармата, довольно чистые. «Вон там кресло валяется. Разберу и сделаю подложку,» — решил он, оказавшись на твёрдой земле. Глайдер приподнялся, едва не встав на борт, но сармат удержал его и положил обратно. За спиной зафыркали, кто-то хихикнул.
— «Ги Лалиберте»? — отрывисто спросил знакомый голос. Обернувшись, Гедимин увидел старика с мохнатым лицом. Тот стоял под дождём, откинув капюшон, и смотрел на глайдеры, снова выстроившиеся в одну линию.
— Цель уничтожена, — усмехнулся Люк, отдав ему честь. — Фуражиры, пятьсот пятьдесят норд-норд-ост. Две гранаты, четверть боезапаса. Что с остальными?
«Это их командир?» — Гедимин с удивлением смотрел на старика. «В Кларке ему нашли бы экзоскелет. И остальным тоже.»
— Уже два, а я не ел, — пробормотал слева от него кто-то из огнемётчиков. — Эй, теск, как тебя… Кофе будешь?
Сармат качнул головой и поднял на вытянутой руке ранец огнемёта с пристёгнутыми к нему сложенными крыльями.
— Это куда?
— Оставь на борту, — человек махнул в сторону глайдера. — Вдруг ещё полетим. А броню… А, у тебя ж несъёмная…
Вокруг снова зафыркали. Гедимин озадаченно мигнул — причин для веселья он не видел.
В пристройке, отведённой под штаб ополчения, похоже, в самом деле было тесно, — пока люди, прилетевшие раньше, возились внутри, остальные, не снимая брони, стояли и ждали снаружи. Кого-то из раздевшихся послали в киоск; до Гедимина долетели слова «кофе» и «блины». Сармат прислушался к ощущениям — есть не хотелось. «В пять куплю ещё дряни,» — решил он. «Рефлекс так просто не перешибёшь. А пока — надо сделать подложку.»
Он, прикрывшись защитным полем, разобрал кресло и поднялся на борт глайдера. Люки так и остались открытыми — видимо, на случай срочного вылета. Другие корабли, как успел заметить сармат, тоже не закрывались, — и все они чудом ещё не развалились на куски. «Ваше счастье, что противники — не радиофаги,» — сердито сощурился Гедимин, затягивая очередной винт — до механизмов он ещё не добрался, но то, что ему подвернулось, держалось на одном болте и раздражающе гремело в полёте. «Если даже эти ваши насекомые пойдут на таран… Тут хотя бы „арктус“ есть?»
Палуба качнулась, из-за кресла пилота послышался удивлённый возглас. Гедимин не обернулся — он прикреплял собранную подложку к палубе, заодно прикрывая листом фрила дырки в трюм. Человек обошёл кресла и остановился за его спиной.
— Ты? Думал, Хейз тут… — он смущённо хмыкнул. — Он обычно по вечерам копается. Удивился… Ты механик?
Сармат молча кивнул. «Значит, глайдером занимаются. Этот Хейз… В трюме чисто, корабль на ходу. Дрянь, но на ходу… Надо бы заглянуть в мотор. Любопытно…»
— Короче, ты принят, — сказал Люк. — «Ги Лалиберте», запомнил? Дежурство с шести до семи — от темна до темна. Летом будет хуже — твари вообще не спят.
Он прошел вдоль десантного люка, поправил свисающий шланг огнемёта и снова остановился над Гедимином. Тот, прикрепив подложку к палубе, осторожно проверял её — подцепив когтями, дёргал в разные стороны. Командир еле слышно хмыкнул.
— Ты Джед, да? Так и будешь тут? — он кивнул на пустой глайдер. Гедимин кивнул.
— Хорошо, — человек как будто обрадовался. — А то у нас тесно. Еду тебе принесут. Или сам сходи. По сигналу будь тут, а так — ходи, куда хочешь. Живёшь ты где?
Гедимин пожал плечами.
— Здесь, — он кивнул на корабль. — Их ночью охраняют?
— Да кому они нужны, — отмахнулся Люк. — Будешь тут спать? Ну, спи. Тебе, теску, наверное, привычно. С шести на дежурстве, запомнил?
…Следующий сигнал — в двадцать минут четвёртого — застал сармата разбирающим пульт управления. Он быстро спаял провода, захлопнул крышку и втиснулся на место бортового стрелка. «Три гранаты на вылет, одиночная кинетика там, где нужны турели…» — он покосился на качающиеся борта и поморщился. «Гимы, похоже, неагрессивны. А это ополчение — мартышечья забава. Вот только шахты… Что происходит в шахтах?»
— Взлёт! — гаркнул Люк, хватаясь за поручни. — Держитесь, бойцы, три часа до темноты!
«В темноте гимы неактивны,» — вспомнил сармат. «Тогда шахты… Как они там живут? Заползают поспать?»
Он не сразу заметил стаю — в этот раз она не сверкала крыльями и не выкапывала пни. Серый поток, размазанный на тридцать метров в ширину, быстро тёк по каменистой пустоши, перемахивая через овраги. Ветер дул им навстречу; Гедимин послал две гранаты «в лоб», и стая разом исчезла под волной раскалённого газа. Фланги — где-то сотня насекомых — моментально изменили направление, метнувшись прочь от огня. Глайдер завалился на правый борт, уходя наперерез. Палуба затряслась — трое огнемётчиков спрыгнули к разбегающемуся правому флангу, и «Ги Лалиберте» тут же заложил вираж, догоняя левый.
— Прикрой! — бросил командир Гедимину и пилоту, прыгая следом за единственным бойцом. Тот уже вертелся на вершине каменного холма, разливая напалм во все стороны, — едва гимы заметили человека, они прекратили бегство и бросились на него. Гедимин видел, как они вспыхивают на лету и падают, врезавшись в защитное поле.
— Почему атакуют? — спросил сармат, не слишком рассчитывая на ответ. Метровые насекомые очень высоко прыгали, — Гедимин успел сбить полтора десятка тех, кто преодолел стену огня и едва не добрался до десантников. Ещё двух на земле прикончил пилот — их слегка подпалило, и это замедлило их движения.
— Фуражиры! — крикнул в ответ Хейз. — Всё, что органика… они всё возьмут! Третий, третий, я второй, приём! Понял, прикрою! Эй, Джед, ты направо, я налево!
Глайдер, высоко задрав нос, рывком набрал высоту и тут же развернулся книзу. Гедимин увидел далеко внизу яркое огненное кольцо и тусклые вспышки над ним — первый десант отстреливался, но сверху его защищало только ненадёжное поле. Через пару секунд сармат сбил из кинетики первого гима — огромного, почти с человека размером. Ещё один выстрел прошёл мимо цели, но зацепил насекомых на земле. Глайдер выписывал в небе восьмёрки, то приближаясь к окружённому десанту, то отдаляясь.
— Первый, я второй! — крикнул пилот. — Понял!
Огненные кольца на земле погасли. Гедимин, оторвавшись от прицела, осмотрел окрестности, — гимов больше не было.
— Садимся, — выдохнул пилот. — Трудно им пришлось. Там были солдаты, видел? Видел, как шли? Вовремя мы отвлекли их…
Палуба снова закачалась.
— Солдаты! — крикнул кто-то из огнемётчиков. — Не фуражиры, солдаты! Но мы сделали их, верно?
— Смешанная стая, — отозвался командир, заняв своё место. — Не радуйтесь. Была бы боевая… Всё, на взлёт. Уф-ф, скорее бы зима…
«Фуражиры и солдаты… разные виды гимов?» — Гедимин вспомнил огромное насекомое, сбитое кинетическим снарядом. «Эта стая двигалась к городу, не отвлекаясь на пни. Но на высадку „макак“ отвлеклась… Что у них с координацией действий? Может, и командиры есть?»
— Ничего себе тяпа, а? — донеслось с десантной палубы. — Броню запросто порвёт…
«Трофей?» — Гедимин хотел обернуться, но вспомнил, что на этом корабле лучше не делать резких движений. «На земле посмотрю.»
Он вышел из глайдера вместе с десантниками, подгадав момент, когда корабль резко накренился в его сторону, — в этот раз его не пришлось придерживать за крыло. Из толпы, собравшейся у входа в «раздевалку», уже доносились оживлённые возгласы. Гедимин, различив слова «солдат» и «тяпа», боком вклинился в скопление людей, и как раз вовремя — один из десантников показывал всем трофейную конечность. Она была гораздо шире, чем тонкие крючковатые лапы «фуражиров», и сильно напоминала тесак с волнистым, покрытым выступами лезвием. «Ударная конечность,» — мелькнуло в голове сармата, и он незаметно взялся за сканер, выясняя, из чего сделан «тесак», и какую нагрузку он может выдержать.
— Вот так они и рвут броню, — рассказывал десантник с трофеем, размахивая «тесаком». — Титановая сталь, видели? Они жрут одно железо. Они — железо, а фуражиры — фрил. И если дойдут до города…
Справа от Гедимина кто-то презрительно фыркнул.
— Один дебил придумал, а другой повторяет, — не понижая голоса, сказал десантник, держащий шлем в руках. Волосы у него были длинные, лицо — совершенно гладкое.
Тот, кто размахивал трофеем, сердито фыркнул, разворачиваясь на звук, но соседи придержали его за наплечники. Гедимин выключил сканер и озадаченно мигнул. «Там действительно много металла, и он очень удачно рассредоточен. У этой штуки огромная прочность на сжатие…»
— Когда я слышу дурь, я говорю, что это дурь, — громко ответила самка-десантник соседу, который тихо что-то ей втолковывал. — Чем вы в колледже занимались⁈
— Будет тебе, Дот, — услышал Гедимин успокаивающий голос Люка. — Не все тут биологи.
Сармат мигнул. «Источник информации. Возможно, полезной…»
Он отодвинул плечом одного из десантников и шагнул к Дот.
— Ты биолог?
Видимо, что-то он не учёл, — самка шарахнулась назад и, как напуганный зверёк, оскалила зубы.
— Тебе какое дело, слизь?
— Вали отсюда! — двинулся навстречу Гедимину кто-то из десантников. — Тебе что, разрешали сюда лезть?
Сармат досадливо сощурился.
— Ты что-то знаешь о гимах, — он по-прежнему смотрел на самку, не обращая внимания на непрошеных защитников. — Больше, чем они. Я хочу услышать.
— А я… — начала было самка высоким, визгливым голосом, заставив сармата сощуриться от неожиданной боли в ушах, но тут между ней и Гедимином втиснулся ещё один человек в пехотной броне.
— Тихо, Дот. Ты иди сейчас, переоденься. Потом мы все соберёмся, и ты расскажешь, что знаешь, — негромко сказал он, одновременно жестом отодвигая сармата от входа в штаб. Гедимин угрюмо сощурился, но узнал по голосу Хейза, пилота, — и отступил, решив, что войдёт чуть позже, а если не влезет в халупу — останется стоять в дверях, но информацию из «Дот» вытрясет.
— Давай к нам, — сказал, выглянув на дверь, Хейз; сармат, собиравшийся войти через пять секунд безо всяких приглашений, изумлённо мигнул. — Не обращай внимания. Тут у всех нервы.
В дверь пришлось протискиваться боком, пригнувшись, — на экзоскелет она была не рассчитана, видимо, никому и в голову не пришло, что ополчение может их раздобыть. «В Кларке старый „Маршалл“ был у каждого охранника в борделе,» — мелькнуло в голове у сармата, но он, стараясь не показывать пренебрежения, вошёл, изобразил вежливый кивок и осторожно сел в свободном углу. По привычке он чуть не привалился к стене, но вовремя вспомнил, из какого хлипкого материала всё это построено, и наклонился вперёд, упираясь руками в колени.
Места вдоль стен были заняты — там на самодельных стапелях развесили пехотную броню. Над каждым костюмом висел крупно напечатанный номер, чуть ниже шла приписка — имя владельца. Посреди комнаты стоял складной стол, заваленный всякой всячиной. Между столом и стапелями на стульях со спинками и без разместились все прибывшие экипажи. Гедимин нашёл взглядом Хейза — пилота было легко узнать по гладкому подбородку без следов щетины, остальные, не считая немногочисленных самок, были более мохнатыми. «Где-то я его видел,» — мелькнуло в голове, но сармат тут же одёрнул себя, напомнив, что все «макаки» на одно лицо.
— Как ты в кольце, так «прикройте», а как на базе, так он «слизь»? — Хейз сердито смотрел на покрасневшую самку. — Пока он в отряде, будет тут сидеть, сколько ему захочется.
Дот передёрнула плечами.
— Да, защищай их, Валь, — скривился один из бойцов; ещё трое поддержали его кивками и согласным гулом. — Тески — предатели, кровавые ублюдки. Дождёшься, что он свернёт тебе шею!
— Хватит! — Люк, нахмурившись, ударил по столу подвернувшейся лапой гима, и горка вещей подпрыгнула вместе с неустойчивой конструкцией. — Кончайте это. Дурацкий спор. Так что о гимах говорят учёные биологи?
«Наконец дошло до дела,» — Гедимин, уже собиравшийся выйти, перевёл взгляд на самку по имени Дот. Она, сердито фыркнув, отобрала у командира трофей и показала собравшимся.
— Видели? Это — оружие. Им рубят. Себе подобных или врагов, неважно. У фуражиров — крюки для захвата. А у разведчиков лапы гладкие и тонкие. Это специализация, понятно? Это социальные специализированные твари. Муравьи, а не саранча.
Бойцы озадаченно захмыкали. Гедимин задумчиво сощурился. «И в шахтах у них муравейник… И, возможно, кто-то, кто откладывает яйца. Десятки тысяч яиц.» Он вспомнил размеры встреченных стай (а это явно были небольшие отряды, высланные на разведку) и поёжился.
— Органику они едят, — услышал он сердитый голос Дот. — Ор-га-ни-ку, понятно? Дерево — сойдёт. Железо — нет. Нет, ну где они его брать могли, пока в города не полезли⁈ Посреди леса оно валяется? А? Скажи, раз такой умный!
Люк, подобрав со стола гаечный ключ, ударил им по столешнице, унимая поднявшийся шум.
— Кому нечего делать — бегом за кофе! Шестой час, а в глотке сухо. А ты, Дот, скажи, на кой чёрт им тогда корабли и шахтные машины. Тащат ведь всё, остаётся голая пустошь…
— Для гнезда, — повернулась к нему самка. — У них гнездо в шахтах. И они его достраивают и укрепляют. Силы у них достаточно — строят из наших обломков. Но едят они — органику. Когда выжрут весь лес — улетят или сдохнут.
По комнате прокатилась приглушённая ругань. Многих передёрнуло.
— Почему зимой не дохнут? — спросил кто-то из бойцов. — Холодно же. Спят?
— Да чёрт их знает, — отозвалась самка-биолог. — Кто к ним зимой полезет⁈ Спят — это вряд ли. У них там… долго объяснять, — в общем, заснув, они сдохнут. Неделя — и всё. Может, вымирают. Оставляют яйца. Весной вылупляется молодь — и всё по новой.
«Для этого нужно, чтобы гнездо не вымерзало. Даже в минус пятьдесят,» — Гедимин вспомнил резкое похолодание, накрывшее когда-то Ураниум. «Если собрать достаточно урана… Hasu! Это же насекомые, а не сарматы…»
— Ну вот так, — пожала плечами самка на какой-то вопрос, прослушанный Гедимином. — Федералам тоже не сдалось лезть в шахты. Их там половину сожрут, хоть в каких экзоскелетах. Может, разбомбят когда-нибудь с орбиты. Наше дело — гонять их от города. Вон, в новостях вчера о нас писали…
Бойцы зафыркали, кто-то коротко хохотнул.
— Почётная служба, верно? — Люк, широко ухмыльнувшись, поднялся из-за стола. — Ну что, кто за кофе?
Гедимин молча сидел у стены, прикрыв глаза и восстанавливая в памяти карту шахт. В голову лезли сольвентные скважины, — пустоты, образованные выщелачиванием, нельзя было упускать из виду, но сармат подозревал, что полутораметровым насекомым нужно большое гнездо, — и это не размытая полость, это одна из старых шахт. «Или не старых,» — мысленно поправил себя он. «Потайные клонарии, например. Там сухо. Это очень важно — у гимов нет насосов…»
— Бумага есть? — спросил он у ближайшего ополченца. Тот, машинально хлопнув себя по карманам, повернулся к столу.
— Эй, листа не найдётся?
— И карандаша, — добавил сармат, глядя на горку вещей, полезных и не очень. Среди всего прочего там лежала хитиновая челюсть — обломок размером с человечий кулак. «Надо начертить карту. Может, так быстрее вспомнится. С механизмами обычно помогало.»
…Дождь притих, но тучи висели низко. До заката, насколько помнил Гедимин, оставалось ещё полчаса, но на окраине космодрома уже стемнело. Входы в терминалы были ярко освещены, выходы в город — тоже, на всё остальное фонарей не хватило. Корабли повстанцев были подсвечены светодиодной разметкой; единственную лампу, приделанную над входом в штаб, погасил, уходя, кто-то из ополченцев. Они разбредались, негромко переговариваясь, и сармат ещё долго слышал их смех и довольные возгласы.
На корабле было тихо. Заряда аккумулятора хватало на яркое внутреннее освещение, но Гедимин погасил почти всё. На картах сосредоточиться ему не удалось — память, повреждённая сканерами, пытками и нейротоксином, отчаянно сбоила. Исчиркав пол-листа, сармат махнул рукой и, спрятав бумаги, обвёл внутренности корабля задумчивым взглядом. «Вот сейчас и посмотрим, что там Хейз сделал с мотором…»
11 сентября 19 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Тут, прежде чем работать, надо инструменты перебрать и половину выбросить,» — думал Гедимин, досадливо щурясь. «У меня есть свои, но Хейз мог бы и подумать. Вроде не дурак же…»
Он аккуратно закрыл за собой хлипкую дверь штаба — ополченцы, вернувшиеся со своим ключом, не должны были заметить, что замок кто-то ломал. Инструменты Гедимина не интересовали, он ходил за смазкой и мелкими запчастями. Их пропажу могли заметить, но сармат не собирался скрываться — на себя он не потратил ни единой гайки, всё ушло на корабль. «Ги Лалиберте» всё ещё был летающей горой металлолома, но теперь он, по крайней мере, не дребезжал и не раскачивался при каждом движении. «А мотор ничего,» — одобрительно хмыкнул сармат. «И аккумуляторы, и вспомогательные движки. Есть что подправить, но Хейз, в целом, не дурак. Видел я ремонтников гораздо хуже…»
Что-то вспыхнуло в небе, разделив чёрное пространство ярким зелёным лучом. Его цвет был до того знакомым, что Гедимин замер на месте, перестав дышать. «Омикрон-поток,» — щёлкало в мозгу; дозиметр на оцепеневшей руке включился сам, развернув «щупы». Луч бил с запада и уходил чуть более тонким концом в высокий веретёнообразный шпиль над терминалами космопорта.
Когда сармат вспомнил, что должен дышать, он уже стоял на крыше одной из пристроек, ступенями поднимающихся по стене здания, — не на штабе ополченцев, тот не выдержал бы его веса, но прочная опора всё же нашлась, пусть и десятью метрами выше. Посылающую мачту он не видел — её заслонял дом, но принимающая просматривалась отлично — терминалы ураниумского космопорта были растянуты в ширину и прижаты к земле, и вышка поднималась над ними. Луч принимала её верхняя часть — округлое утолщение с ветвящимися отростками во все стороны, больше похожими на что-то живое, чем на привычные сармату механизмы; отростки горели ровной зеленью, как и утолщение, но каждую секунду вспыхивала сама башня — всё «веретено», поднимающееся над крышей, как будто луч стекал по нему, распространяясь по всем сегментам.
«Сканер!» — спохватился Гедимин, сжимая пальцы в кулак. Щупы выстрелили и развернулись, расправив все «волоски». «В этой штуке накопитель. Тот, о котором пишут в сети,» — сармат с нетерпением смотрел на экран. «Даже если низ заэкранирован, верх сейчас открыт, и я увижу…»
Выпавшая на монитор формула заняла его весь и частично уползла за край. Это было что-то из разряда кремнийорганики, — все атомы Гедимин знал, но на молекулу смотрел с недоумением. Он щёлкнул пальцем по прибору, запрашивая пространственную развёртку, и увидел сложную структуру — множество закрученных спиралью волокон и удлинённые пустоты между ними, выстланные металлизированными нитями. Нити, как и волокна, входили в состав гигантской молекулы — на каждую из них приходилось по семь-восемь внутренних капсул, и они были плотно сцеплены с соседними. Несколько секунд Гедимин смотрел на экран, потом со вздохом выключил его. «Сложное вещество. Жаль, Хольгер не дожил…»
Он вспомнил, как когда-то они с Хольгером синтезировали сивертсенит — тоже не самую простую субстанцию. «Он бы и это попробовал сделать,» — мелькнуло в мозгу, и Гедимин сердито смигнул и перевёл взгляд на луч, рассекающий беззвёздное небо. «А я не возьмусь. Без технологии — не выйдет.»
Он сохранил отсканированную формулу — так, на всякий случай — и запрятал подальше вместе со снимком вышки в сигма-лучах. Передача уже закончилась, омикрон-пучок погас, и верхняя часть принимающей мачты быстро сворачивалась и закрывалась конусовидным экраном. Он, к удивлению Гедимина, был сделан не из ипрона, а из флии, и постоянно «фонил», излучая сигма-кванты — как и вся мачта, кроме её нижней части. «Потоки расходятся над головами „макак“,» — прикинул высоту сармат, спускаясь с «наблюдательного поста». «Видимо, считают, что это безопасно. Раз уж поставили приёмник посреди космопорта…»
На часах было пять минут первого — видимо, передача началась ровно в полночь. «Посмотрим, будет ли завтра,» — думал сармат, возвращаясь на борт «Ги Лалиберте». «Красивое зрелище. Надо поискать, откуда видны энергостанции. Расходящиеся пучки должны быть ещё красивее.»
…Первые ополченцы появились у штаба в начале седьмого, едва небо начало светлеть. За ночь дождь притих, но к утру, едва потянуло холодом и влагой с озера, сверху снова закапало. Гедимин прошёл вдоль кораблей, устанавливая защитные купола — его самого дождь не пугал, но глайдеры ополчения, как выяснилось за ночь, не были надёжно изолированы.
— Салют, — буркнул, смерив сармата угрюмым взглядом, старик с мохнатым лицом. — Всё тихо? Ну, как обычно. Пока не вывелись ночные гимы, можно спать спокойно.
— К-кто как, а я з-за кофе, — сказала, ёжась от холода, самка в комбинезоне с чужого плеча. — У к-кого ключи?
В течение получаса на космодроме собрались все экипажи. Хейз заглянул в глайдер, удивлённо покрутил головой, потрогал обшивку и пошёл к штабу. Затем появился Люк, сунул голову внутрь, недоверчиво хмыкнул, пробормотал что-то приветственное и тоже ушёл, оставив Гедимина вспоминать расположение старых шахт.
Через пару часов вернулся Хейз. С его комбинезона капало, даже лицевой щиток забрызгало.
— Дождь усиливается, — сказал он. — Давай под крышу. В такую погоду гимам не до нас.
— Там тесно, — отозвался Гедимин, вспомнив косые взгляды со всех сторон. «И меня там не ждут,» — мысленно добавил он.
— Как знаешь, — пожал плечами Хейз, выбираясь наружу.
Сармат включил передатчик, поискал сеть, — найденное подключение не просило денег, но затребовало регистрацию и, опознав искусственнорождённого, заявило, что запросит подтверждения из гетто. Гедимин, поморщившись, закрыл окно.
— Мэйдэй! — донеслось из ожившего вдруг бортового координатора. Сармат бросился к нему, но, едва успел протянуть руку, люк распахнулся, и в рубку влетел Хейз.
— Мэйдэй! — крикнул он. — По местам, на взлёт!
Гедимин, закинув за плечи огнемёт, втиснулся на место стрелка, ткнул в пульт, пробуждая отключенную электронику. Кресло рядом с ним заскрипело — своё место занял Люк, уже в пехотной броне, с огнемётом за плечами. Палуба загудела — десантники запрыгивали с двух сторон, но в этот раз без грохота и лязга.
— Семь тысяч двести норд-норд-вест, — услышал Гедимин громкий голос командира; глайдер уже отрывался от земли, и сармат держался когтями за подложку, чтобы не уползти на десантную палубу. — Два болвана на миниглайде. Какой чёрт их туда занёс⁈
— Небось, уже сожрали, — донеслось с палубы. — Семь тысяч? Там же уже шахты… Мы что, летим одни⁈
— «Маклейн» и «Бондар» за нами, — отозвался Хейз. — Есть сигнал!
— Живы⁈ — Люк щёлкнул пальцем по координатору. Тот часто запищал, но слов Гедимин не услышал. «Общую связь надо было подключить,» — досадливо сощурился он. «Вечером сделаю…»
— Пятьсот норд-вест, — сообщил Люк, дослушав сообщение. — Сидят в какой-то щели. Сигналить нечем, вокруг твари. Снижайся, Хейз, — будем искать…
Гедимин приник к прицелу. Глайдер постепенно снижался, сбавляя скорость; вот в окошке обзора мелькнул первый гим, тут же куда-то ускакавший, вот сразу двое… Тёмная точка возникла далеко за иллюминатором, и сармат качнул рычажком, вдавливая клавишу в панель. Силуэт, за полсекунды увеличившийся вдвое, дёрнулся и пропал где-то под фюзеляжем.
— Разведчик! — крикнул Хейз, не оборачиваясь. — Второй справа! А что у нас внизу-у…
Второй разведчик успел сманеврировать — Гедимин выстрелил дважды, прежде чем сбил его, и успел рассмотреть широкие крылья, больше подходящие мотыльку, чем саранче или муравью, длинные мохнатые усики и гладкую, почти лишённую челюстей голову. Если бы существо не двигалось, сармат его не заметил бы, — нижняя часть крыльев была светло-сизой, как тучи над головой.
Хейз заложил вираж, постепенно сбавляя высоту. Гедимин стрелял по мелькающим сбоку теням. Ещё двоих он сбил наверняка, в остальном не был уверен, — возможно, высадил заряд по световому блику. Земля внизу странно дёргалась; иногда из-под сплошного серо-стального ковра проступали красноватые выступы, иногда ковёр поднимался складками. Глайдер спустился ещё на сотню метров, и Гедимин понял наконец, что это не земля. На оголённой гранитной плите, покрытой трещинами, собрались тысячи гимов. Они лезли друг по другу, куда-то прыгали и снова ползли к одной цели, сомкнув вокруг неё плотное многометровое кольцо. На долю секунды из-под серых тел блеснул просвечивающий купол защитного поля и тут же пропал.
— Сожрут, — в полной тишине сказал Люк. — Или их, или нас.
Глайдер, снизившийся уже до трёхсот метров, сделал круг над плитой. Гимы текли к ней с двух сторон, будто кто-то созывал их, — две ровные колонны крупных особей и спешащие за ними мелкие. Там, откуда они шли, валялись вывороченные пни, огрызки стволов, — много органики, но гимы не обращали на неё внимания.
— Их заметили, — бормотал командир, глядя в иллюминатор. — Шахты близко… Что идиотам дома не сиделось⁈
Гедимин смотрел на холм из шевелящихся тел и досадливо щурился. Можно было очень хорошо выстрелить, захватив основную массу, — и выжечь вместе с ней тех, кто прятался в расщелине. Можно было ударить с флангов, перекрыв на время подходы… в любом случае, трёх гранат было мало.
— Отвлечь бы, — пробормотал кто-то с десантной палубы. — Стянуть под выстрел…
— Все шахты⁈ — Люк досадливо дёрнул головой. — Вот же идиоты, понесло их…
— Стрелять? — Гедимин ткнул растопыренными пальцами в иллюминатор, показывая, как две гранаты перекроют подходы для насекомых из шахт.
— Жди! — бросил Люк, поднимаясь на ноги. — Пятьдесят на юг, высадка!
«Куда⁈» — Гедимин дёрнулся было за ним, но десантные люки уже открылись, и глайдер развернулся к югу.
— Огонь! — крикнул Хейз, и сармат выстрелил, уже понимая, что едва-едва зацепит огромную стаю. Земля вспыхнула с двух сторон, горящие насекомые бросились врассыпную, но живой холм всё так же шевелился над расщелиной, где прятались люди.
— «Маклейн», «Маклейн»! — послышался из координатора голос Люка. — Мы снизу, прикрой!
Стая вяло колыхнулась. Хейз выругался, закладывая очередной вираж, и Гедимин увидел внизу широкое огненное кольцо. Его атаковали сверху и снизу, не давая десантникам сдвинуться, но это была лишь малая часть огромного живого скопления, — основная масса не обратила на чужаков внимания.
— Вот же вцепились, — пробормотал Хейз. — Теперь не отстанут. Пахнет там, что ли… Сюда бы гранату…
— Выжжет щель, — отозвался Гедимин. — Купол там — дрянь.
Остатки лесной подстилки уже выгорели, и голый камень только дымился, быстро остывая под дождём. Колонны гимов, остановившиеся было перед огненной стеной, зашевелились, высылая вперёд одиноких фуражиров; несколько секунд — и по выгоревшей земле проложили новые пути. Хейз обречённо выругался, выстрелив в кишащих тварей из кинетики. Промахнуться было невозможно — два-три живых слоя пробило насквозь и порвало в клочья, остальные, вяло всколыхнувшись, сомкнули строй.
— Шахты близко, без толку, — прошептал Хейз. — Отвлечь, вытащить и драпать… ещё бы они отвлекались…
Кинетические заряды били в шевелящийся холм каждую секунду, но тут не справились бы и турели. Гедимин на развороте успел заметить огненные круги — десантники ещё держались, но к цели не продвинулись и на шаг.
— Хейз! — крикнул он, неотрывно глядя в прицел; иногда удавалось увидеть расщелину — гимы, несмотря на все усилия, ещё туда не пробились, видимо, даже хлипкое поле чем-то их отпугивало. — Если потеряют цель, займутся нами?
— Вырвемся, не впервой, — отозвался пилот. — По гранате с борта, сброшу тросы… Эй, куда⁈
— В щель, — бросил Гедимин, рывком выталкивая себя за борт.
Крылья, развернувшись на встречных потоках, на секунду замедлили падение — и вывернулись за спину, бесполезно трепыхаясь. Гедимин врезался в скопление насекомых с хрустом и брызгами, вмиг погрузившись на пару метров. Защитное поле отшвырнуло гимов раньше, чем они опомнились, и сармат выпрямился, шипя от боли, — посадка выдалась жёсткой.
Он ждал, что купол задрожит под ударами, но гимы попятились от него. Сармат видел их челюсти и огромные фасетчатые глаза в сантиметрах от защитного поля, но никто к нему не прикоснулся. Выждав пару секунд, он двинулся к расщелине — её узкий край уже виднелся под ногами. Живая волна отхлынула, освобождая для сармата тропинку метровой ширины. Он уплотнил нижнюю и верхнюю части купола, оставив полосу для обзора напротив глаз, — он не понимал, из-за чего гимы остановились, но подозревал, что это ненадолго.
Щель в граните расширилась неожиданно — тут когда-то выломался целый каменный клин, и осталось двухметровое углубление. Гедимин остановился, направляя на него генератор поля. Ещё секунда — и с двух сторон от расщелины поднялись белесые стены и сомкнулись, отрезав укрытие «двух болванов» от стаи саранчи.
Раздавив подвернувшегося гима, Гедимин наклонился над провалом. Сквозь прозрачный купол, кое-как прикрывающий щель, на него глядели двое — обычные «макаки» в нелепой одежде с мехом по краям, без оружия, намертво вцепившиеся в сломанный миниглайд.
— Вылезайте, — сказал сармат, проведя по куполу двумя пальцами. Этого хватило — оставалось только удивляться, как поле продержалось так долго под натиском гимов. Люди вжались ещё глубже, и один из них выставил вперёд миниглайд.
— Ну? — Гедимин, сердито сузив глаза, протянул к расщелине руку. «Если застряли — как вытаскивать?» — мелькнуло в голове и тут же угасло — ближайшая «макака» молча плюнула сармату в ладонь.
Так же молча схватив одну «мартышку» за волосы, а вторую — за меховой капюшон, Гедимин дёрнул на себя. «Не застряли,» — с кривой ухмылкой подумал он, ставя их на землю и обматывая защитным полем.
— Идти шаг в шаг! — рявкнул он. — Ясно?
Большой купол растворился. Гедимин схватил огнемёт, ожидая, что гимы со всех сторон бросятся ему на плечи, но тварей на холме уже не было. Живое «море» колыхалось в тридцати метрах от сармата — гимы, прибиваемые к земле дождём и потоками напалма, пытались добраться до десантников, повисших на спасательных тросах. Глайдеры сматывали их быстро, сбивая на лету прыгающих насекомых. Земля между холмом и копошащимся скоплением дымилась — тут взорвались две гранаты.
По броне Гедимина скользнула синяя вспышка — третий глайдер, кружащий в небе, нашарил его лучом. Следом полетел магнитный трос. Сармат, не доверяясь магнитам, ухватился за него двумя руками. Два конуса из защитного поля свисали по бокам, прикреплённые к броне; там что-то трепыхалось и, кажется, ругалось, но шум глайдера всё заглушал.
Корабль уже летел, сматывая на ходу последний трос, когда Гедимин увидел внизу две ярких белых вспышки — плотное скопление гимов, не дав ему рассеяться, накрыли двумя гранатами. Трос дёрнулся, подтаскивая сармата к самому брюху глайдера. Тот опустил руку в конус, ухватил кого-то за подвернувшуюся часть — кажется, опять за волосы, — и вытолкнул в открытый люк. Второй успел подсунуть руку. Отправив наверх и его, Гедимин подтянулся и выбрался на палубу, сматывая за собой трос. «Подъёмник тут слабый,» — мелькнуло в голове. «Осторожнее с десантированием…»
— Сиди, где сидишь! — донеслось из открытой рубки. — Идём на базу!
Сармат развернулся и сел поудобнее, придерживаясь когтями за качающуюся палубу. Правая ладонь казалась ему мокрой, запачканной, но, присмотревшись, он не увидел даже мокрого пятна — всё вытерлось о «макак».
— Эй, капитан, вы всё видели! — донеслось оттуда, где стояли десантники; голос был незнакомый, слишком тонкий для взрослого самца. — Вы подтвердите! Эта слизь едва не сняла с меня скальп!
— А у меня теперь ссадины, — поддержал второй голос, ещё более тонкий. — И рваная куртка. Эй, я требую компенсации!
Глайдер резко вильнул в сторону.
— Тихо! — гаркнул Люк; Гедимин не видел его лица, но от громкости вопля даже вздрогнул — похоже, командир был так же сердит, как сам сармат. — Ещё один звук — вернётесь к гимам! Вас живыми никто не видел, а твари — рядом. Всё ясно⁈
Глайдер садился в полной тишине. Гедимин, вытерев сухую ладонь о палубу, поднялся на ноги, как только чужие шаги смолкли. В открытый люк он увидел, как передают охране космодрома спасённых «макак», и как командиры кораблей объясняют «копам» что-то, оживлённо жестикулируя. Он выбрался наружу, прошёл вдоль фюзеляжа, отмечая появившиеся вмятины и вытирая бурую жижу, — то ли он не заметил атакующих гимов, то ли насекомые добрались до глайдера, пока сармата на борту не было.
— Эй, не надо, я сам, — услышал он смущённый голос Хейза. — Иди в дом. Дот пошла за кофе… Ты блины ешь?
Сармат качнул головой.
— Там тесно, — ответил он, не оборачиваясь. «Интересно,» — думал он, сердито щурясь. «Заплевали скафандр, а жжёт кожу. Чем её теперь отмывать?»
— Брось, идём! — к глайдеру подошёл ухмыляющийся Люк. — Ты отличился, теск. Это надо отметить. Хейз, у тебя с собой?
«Поищу у них какое-нибудь мыло,» — решил сармат, нехотя переступая порог штаба. Там, как он и ожидал, было тесно — дождь к полудню ещё усилился, загнав всех под крышу. При появлении Гедимина к нему обернулся каждый, даже те, кто вцепился в чашку с кофе. Под настороженными взглядами ополченцев сармат прошёл к стене и сел, подвернув ногу под себя. Не успел он ещё устроиться, как Люк вышел на свободный пятачок и похлопал в ладоши, привлекая внимание.
— Сегодня нам нелегко пришлось, — ухмыльнулся он, показывая всем большой палец. — Но мы справились, а гимы огребли по жвалам. А особенно отличился наш новый стрелок, теск по имени… Джейд? Джед?
Хейз, выискивающий что-то в многочисленных карманах комбинезона, едва заметно вздрогнул и покосился на сармата со странным выражением лица. Некоторые из десантников вежливо похлопали.
— И это его второй день! — продолжал Люк. — Он заслужил наш значок. Хейз?
— Нашёл, — пилот протянул ему что-то маленькое и широко улыбнулся, показав зубы. — Да, этот его прыжок прямо в стаю — это было нечто! Не делайте так, люди. Я так и не понял, как он там выжил!
— Держи, Джед, — Люк протянул ему раскрытую ладонь. На ней лежала миниатюрная цацка — насекомое с металлическими лапками и блестящими крыльями, больше похожее на жука, чем на саранчу, но сделанное очень аккуратно и с заметным старанием. «А я вот давно ничего не делал,» — подумал Гедимин, принимая значок и чувствуя, как ноют стяжки вдоль пальцев. «Пора бы заняться. Может, так быстрее вспомню, где шахты. Где тут помойка?»
В животе заурчало, и сармат досадливо сощурился — пришло время обеда, а у него по-прежнему не было Би-плазмы. Он зашевелился было, собравшись к выходу, но кто-то из десантников, постучав по его броне, протянул свёрток с блинчиками. «На кой столько глюкозы?» — поморщился Гедимин, проглотив еду; желудок вроде бы наполнился, но сытости он не почувствовал. «Ближе к вечеру схожу за бургером. „Макаки“ едят мало белков — может, поэтому такие хилые?»
— Надо же, как поливает, — хмыкнул один из ополченцев, выглянув из штаба. — Вызовов, наверное, не будет. Даже гимы не настолько тронутые.
Где-то среди завалов хлама на столе задребезжал чей-то передатчик. Ополченец, дотянувшийся до него, через пару секунд изменился в лице и протянул устройство старику с мохнатым лицом.
— Вот тебе и отличившийся стрелок, — пробормотал ополченец, садясь на место и толкая локтем соседа. — Говорил же — от теска жди проблем…
Старик отключил передатчик и смерил сармата тяжёлым взглядом.
— Вот что, Джед. К тебе вопросы у наших копов. Хейз и Хиггинс, идите с ним.
…Экзоскелетчик выключил наручный смарт и перевёл угрюмый взгляд на Гедимина.
— Если до десятого «Сарма» не отчитается, что ты у них, — будешь арестован за уклонение от регистрации. Всё понятно?
Он развернулся к выходу.
— Сэр, а что там с жалобой? — забеспокоился пилот. — Ей дадут ход? Тогда пусть вызывают меня, я там был. И Люк Хиггинс тоже, и…
— Спокойно, — поморщился «коп». — О жалобе можете забыть. Но она, вернее всего, не последняя. Пока у вас тут теск… Сами должны понимать.
Люк закивал. Хейз, покосившись на него, презрительно ухмыльнулся.
— Мы, командир, сделали большую глупость, — сказал он, глядя вслед уходящему экзоскелетчику. — Мы оставили гимов без завтрака и помешали сдохнуть двум идиотам. Если бы я их вытаскивал, они бы на меня нажаловались.
— Да всё я понимаю, — отмахнулся Хиггинс. — Всё в порядке, Джед. Только людей за волосы больше не хватай, окей?
Сармат молча кивнул. Он вспомнил, что так и не нашёл мыла, — руку хотелось помыть с соляной кислотой.
— Я на корабль, — буркнул он, увидев свет за приоткрытой дверью штаба. — Если будет вызов…
— Да откуда в такой ливень? — отмахнулся Люк. — Сиди спокойно, можешь даже спать.