Обратный отсчет: Распад

Часть 16 23.03–26.07.17. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — Санта-Фе, гетто «Кенки»

23 марта 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Беспричинная агрессия… — задумчиво пробормотал Ренгер, не отрываясь от экрана сигма-сканера. — Я наверняка не скажу, но… возможно, это была не агрессия. По крайней мере, в последнем случае с филком… Интересно было бы узнать, что с ним сейчас.

— Да что будет, когда мозг прижгло, — Гедимин поморщился. От мыслей о судьбе филка, неудачно «пообщавшегося» с реактором, ему снова стало не по себе. Он чувствовал неясную вину; логически это не объяснялось — опыты Айзека были всецело на совести Айзека, тот даже и рта не открывал на эту тему, но всё-таки… что-то тут было не так.

— Зависит от степени прижигания, — Ренгер аккуратно, пинцетом передвинул костяной осколок и снова уткнулся в сканер. Эту кость — полтора сантиметра в поперечнике, три миллиметра в толщину — он разглядывал с самого утра, не отвлекаясь ни на что. Гедимин подошёл к нему со своими делами, и органические ошмётки его, в общем-то, не интересовали, но постепенно и он начинал озадаченно коситься на сканер. «Кость как кость. Кальцинированная органика. Ни ирренция, ни… других включений. Чего он в неё так вцепился?»

— Значит, ты думаешь — оно не нападало, — медленно повторил он, силой заставив себя не таращиться на сканер. «Вот что делает нехватка работы. Скоро сам выучусь на биолога…»

— Не уверен, — Ренгер, пристально глядя на экран, неопределённо повёл плечом. — Но я бы сказал — можно быть или агрессивным, или благодушным. И то, и другое в одну и ту же секунду получается плохо. Тот, второй, должен был хоть что-то заметить. Филку не позавидуешь… но с точки зрения твоего «существа» — это, скорее всего, была не атака. Возможно, неудачный контакт.

Гедимин невольно потёр висок — от слов «неудачный контакт» заныло что-то внутри черепа.

— Говорил же я — филкам у реактора делать нечего, — пробормотал он. — Какой-то… неудачный проект.

Под потолком сверкнули красные лампы, сирена коротко рявкнула и тут же затихла. Скучающие ликвидаторы зашевелились, разворачиваясь к почти пустым оружейным стойкам. Гедимин, оглянувшись на Ренгера, выбрался из-под защитного поля и сделал шаг к оставленному на столе сфалту. Биолог продолжал разглядывать осколок кости, как будто ничего более интересного в мире не было.

— Зря сидишь, — бросил ему Скегги, выходя на середину комнаты. — Пара на выезд, командир — Ренгер. Вест-Хайдип, водозаборная станция. Крупные биообъекты в камерах фильтрации.

Ликвидаторы повернулись к Ренгеру. Тот, неторопливо убрав кость в контейнер, сунул руки под стерилизатор и кивнул на Гедимина.

— Ты со мной.

— Крупные объекты? — Гедимин озадаченно мигнул. — Там же на входе решётки… Hasu!

Скегги ухмыльнулся.

— Вот именно, ремонтник. Макаки тоже думают, что это ненормально. Хоть в этот раз хватило мозгов вызвать нас. Сразу, а не после третьего сожранного слесаря.

— На выезде не «хаскать», — вполголоса предупредил Гедимина Ренгер. Стерилизатор уже выключился, и сармат, убрав защитное поле, взял последний из оставшихся плазмомётов.

— Гедимин, иди за автоклавом. Я жду в машине.

Ликвидаторы, с разочарованным видом разошедшиеся по местам, на секунду снова оживились, кто-то даже фыркнул. «Биологи,» — думал Гедимин, снимая кожух с переносного автоклава для содержания биологических объектов. «Как же не взять образцы…»

Автоклав, камера «очистки», ультрафиолетовый прожектор, — оборудования в машине было немного, и Гедимину, одному во всём бронированном фургоне, было слегка не по себе от такого «простора». Ренгер сидел за штурвалом — второй сармат в тяжёлом снаряжении в кабину не влез.

Глайдер мягко лёг на грунт и замер, с шипением приоткрылся люк, и Гедимин со сфалтом за плечами выбрался наружу, привычно прикрываясь ладонью от света в лицо. Машину, не задерживая, пропустили в охраняемую зону; кто-то в экзоскелете маячил у закрывающихся ворот, но к сарматам не совался. Гедимин еле слышно хмыкнул. «Что там было про сожранных слесарей?»

… — Час назад, сэр, — ответил служащий, человек в ярком красно-белом комбинезоне, на отрывистый вопрос Ренгера. Человеку было явно не по себе — то ли от того, что вышел к сарматам без бронежилета и бластера, то ли из-за «крупных объектов» в водозаборных сооружениях. Гедимин вяло удивился лезущей в голову ерунде и перевёл взгляд на сами сооружения. «Проблемный» узел был скрыт за обрывистым берегом, под толщей льда, возможно, подтаявшей, и двумя-тремя метрами воды. Над обрывом возвышалась цепь насосных станций. Час назад их все отключили; объекты заметили только в трёх трубах, но решили не рисковать. Это служащий и объяснял сейчас Ренгеру, с опаской разглядывая его броню.

— Идём, — сказал биолог Гедимину. — Посмотрим сверху. Ты по своей части ничего не видишь?

Гедимин пожал плечами. Он старался не присматриваться к механизмам, когда выезжал из гетто, — ничего интересного в них не было, одно расстройство.

… — Решётки целы, — машинально отметил он, глядя на растянутую в воздухе голограмму. Водозаборные сооружения были прозрачны для сигма-лучей — никакой ряби, чёткая картинка от вертикально спускающейся трубы до придонного ила. В трубе воды не было — с отключенными насосами она не поднималась выше кромки льда; фильтрационные камеры, лежащие подо льдом, были затоплены полностью. Гедимин смотрел на решётки, перегораживающие горизонтальный участок трубы. В каждой последующей отверстия были мельче — здесь, ещё до подъёма, отсеивались механические загрязнения. На входе в ячейки из металлизированного фрила можно было просунуть два пальца. Никаких проломов в решётке не было, но в камере прямо за ней, растянувшись от стенки до стенки, висело двухметровое существо. Чуть поодаль плавало ещё одно, немного крупнее.

— Бесскелетные, — пробормотал Ренгер. — Реактивный тип движения… Передние структуры — складные.

Одно из существ пошевелило плоскими лопастями на углах широченной «передней структуры» и сдвинулось чуть в сторону. Второе резко дёрнулось и мгновенно свернулось, захлопнув огромную «пасть». Гедимин только и успел заметить, как лопасти на концах прочных тяжей — каркаса всей конструкции — сложились в трубку и схлопнулись, и реактивный поток отшвырнул животное к дальней решётке. Там оно снова развернулось, растянув «пасть» вдоль мелкой ячеи, «спиной» к сородичу.

— Жёсткие структуры на туловище, защитный покров, — бесстрастно отметил Ренгер, пока Гедимин, изумлённо мигая, сопоставлял размеры животного в «сложенном» и «развёрнутом» состоянии. То, что Ренгер определил как туловище, напоминало полуметровый складчатый конус, весь покрытый мелкими жёсткими пластинками с заострёнными шипиками.

— Железы в головной части, — Ренгер показал на голограмме что-то, заметное только ему. — Когда закончишь с ними, возьмёшь пробы воды. Возможен довольно сильный токсин. Респиратор не открывать.

Гедимин недовольно сощурился. Можно было и не предупреждать — сармат ещё не дошёл до того, чтобы открывать респиратор под водой.

— Что они там делают? — спросил он, направляя сканер на соседнюю трубу. Там было три существа, все «развёрнутые». Пока Гедимин за ними наблюдал, одно из них, закрыв «пасть», ненадолго легло на дно. «Почти зарылось,» — машинально отметил он. «Сантиметров двадцать осадка… Hasesh! Они что, сунули трубы в ил?»

— Ищут пищу, — отозвался Ренгер. — Привлечены теплом и движущейся водой… Начнём отсюда. Откроешь решётки и почистишь внизу. Я возьму наверху пробы и подойду. Класс опасности тут вроде небольшой, но… возможны неожиданности. Если что — сигнал тревоги.

…На спуске света не было. Гедимин зажёг фонарь и направил вниз. Труба — два метра в поперечнике, только-только пролезть, придерживаясь за сомнительные скобы по бокам — уходила вертикально в чёрную воду. «Шесть метров, прямо под обрывом. Раньше тут, наверное, был сухой берег… А вот и оно.»

Вода слабо всколыхнулась. Глубины хватало, чтобы ни один выступ на «пасти» существа не торчал над поверхностью — а само оно, похоже, всплывать не собиралось. На экране сканера чётко проступил развёрнутый на два метра ширины конус, широкие лопасти по краям, подвижные структуры, расставленные по кругу и быстро качающиеся из стороны в сторону, и поток илистой мути, втекающий со дна прямо в «пасть». Провисев так сорок секунд, животное сложило конус и юркнуло в сторону, чтобы там снова «раскрыться» и повиснуть над слоем осадка. Гедимин видел, как оно зарывает часть лопастей в ил, и над ними поднимаются вихри мути. «Что-то фильтрует. Мелкие частицы органики,» — сармат перевёл луч сканера в сторону, к закрытой решётке входа, где всасывало со дна ил второе существо. «А какая тут глуби… Hasu! У них труба лежит на дне. Прямо в осадке. Ну да, сюда и не такое заплывёт…»

Он оглянулся на гидрозатвор и досадливо сощурился. Трубу надо было поднимать метра на полтора, куда не будет доплывать придонная муть. «Сообщить в диспетчерскую. А поднять я могу и сам. Приводы недалеко. Предупредить Ренгера…»

Гедимин уже направился к затвору, но внизу всплеснуло, и сармат, досадливо хмыкнув, развернулся к спуску. «Да, организмы,» — он покосился на сфалт за плечом и, проверив герметичность сопла, полез в воду. «Безвредные. Фильтруют ил. Пока трубу не засунули к ним в слой осадка, о них тут даже не знали. Выкинуть их отсюда — и всё.»

Едва он, выпустив скобы, с плеском погрузился в воду, как по пальцам хлестнуло мощное, но быстро затихшее течение — что-то двигалось рядом с ним вдоль стены, от спуска к закрытой решётке. Он вдохнул кислород из припасённых баллонов и нырнул с головой. Вода была мутной, фонарь еле-еле освещал дорогу на пару шагов вперёд. В его луче мелькнуло что-то яркое — жёлтый складчатый «парус» на красных тяжах. Он свернулся вовнутрь, подняв илистую муть, и перед лицевым щитком Гедимина мелькнули широкие тёмные лопасти. Существо промчалось мимо и нырнуло в слой осадка.

«Неагрессивны,» — Гедимин поворошил рыхлый ил, смутно припоминая, что во время купания в довоенном озере ничего подобного не замечал — тогда осадка было немного, а дно у восточного берега покрывали каменные обломки. Потревоженное животное взвилось к потолку и снова закопалось в грязь. Несколько секунд Гедимин следил за оседающей мутью и двумя небольшими кратерами на дне, а потом заметил, как поверхность приподнимается и рябит — животные медленно отползали в разных направлениях.

«Хватит развлечений.» Генератор защитного поля выпустил сопла, и секунду спустя из вихря мути всплыл раздутый пузырь. Внутри него, растопырив лопасти, висел живой «раскрытый парашют». «Два метра в поперечнике,» — Гедимин отодвинул шар к стене и поймал второе животное «на лету» — оно всплыло, но зарыться не успело. «Всё. Теперь просунуть сквозь решётку…»

Поле пошло волнами — существо никак не хотело «складываться». Гедимин ждал, что давление с боков принудит его закрыть «пасть», но оно упёрлось с неожиданной силой. Пузырь поля растянулся вдоль его «каркаса» и больше не двигался ни на миллиметр, зато наполнялся изнутри непонятной чёрной мутью. «Это, наверное, из тех желёз…» — Гедимин на всякий случай уплотнил поле и хлопнул по плёнке, натянутой над «пастью», — может, животное испугается и «сложится»? Существо плюнуло мутью в ответ.

«Зря засунул его в поле,» — сармат надавил с боков, туда, где, по его расчётам, находились нужные «элементы каркаса», но пузырь поглотил воздействие. Мути уже набралось много — теперь Гедимин держал в руках огромный чёрный шар и сам не видел, где там что. «Нашёл время играть в биолога,» — он досадливо поморщился и, толкая шары перед собой, двинулся к подъёму. «На воздух их! Свернуть, обмотать полем и протолкнуть за решётку. Сделали же несъёмную, механики, мать их колба…»

В лицо ему ударил луч света. Гедимин нашарил ближайшую скобу и оттолкнулся ото дна, высовывая голову на поверхность. Через несколько секунд, промигавшись, он увидел наверху чёрный силуэт с фонарём.

— Что у тебя? — нетерпеливо спросил Ренгер. — Чего молчал? Где твари?

Гедимин кивнул на чёрные шары, плавающие в чуть более светлой воде, и подумал, что Ренгеру, наверное, их не видно среди бликов и черноты.

— Как их сложить? Не лезут в решётку, — пожаловался он.

— Что? — переспросил Ренгер.

— Объекты, — Гедимин ткнул пальцем в ближайший шар. — Растопырились и не лезут. Зря их в поле засунул. Теперь не вынешь — там какая-то их дрянь.

«Было бы лето — выкинул бы с берега,» — думал он, щурясь на фонарь Ренгера. «А под лёд… Прорезать им прорубь? Тут их ещё семь штук. Перекидать всех в полынью. Там, снаружи, плавают такие же…»

Он вспомнил смутные тени на голограмме — какие-то подвижные организмы на границе обзора. Сейчас он был уверен, что видел края складчатых «парусов» и широкие лопасти, — снаружи было много ила, достаточно еды для тех фильтровщиков, кто не полез в трубу.

— Объекты живы? — уточнил Ренгер, шаря по поверхности лучом фонаря. Гедимин сердито фыркнул.

— Живы. Они безвредные. Скажи макакам — пусть вытащат трубу из ила. Эти твари там живут. Поднимут в чистую воду — никто в их трубы не полезет. А этих я выкину…

Договорить он не успел — сверху сверкнуло, едва не спалив ему сетчатку, и не успел он мигнуть, как его швырнуло в стену. Несколько секунд он барахтался в кипящей воде, пытаясь всплыть. Перед глазами мелькали цветные круги, в голове гудело. Потом кто-то подхватил его под мышки и прижал ладонями к невидимым скобам, понуждая за них взяться.

— Поднимешься? — услышал он сквозь гул голос Ренгера и встряхнул головой, надеясь, что в глазах прояснится. «Подводный взрыв,» — оглушённый мозг понемногу начинал работать. «Вспышка… Ренгер стрелял⁈»

Опомнился он быстро — последние «ступеньки» преодолел уже без помощи ликвидатора, и к гидрозатвору даже смог подняться на ноги. Ныло плечо, ушибленное о скобу, уши то и дело закладывало, — защита прикрыла их от ударной волны, но давление всё же дало о себе знать.

— Всё в норме, — довольно хмыкнул Ренгер, выпустив его руку. — Сейчас иди в операторскую. Как слить воду, найдёшь? Всё сольёшь отсюда, а по моему сигналу — из остальных труб. Сольёшь и перекроешь, потом будем чистить.

Гедимин оглянулся на чёрный колодец. В воздухе висел горячий пар. «Хорошо, трубу не пробило,» — мелькнуло в мозгу. «Плазмой стрелял? Больше нечем.»

— Что, опять? — встревожился Ренгер, глядя ему в глаза. — Где? Уши? Защита же…

— Зачем стрелял? — спросил Гедимин. — Так убить недолго.

— Вытаскивал, как мог, — отозвался Ренгер. — Руками их трогал? Сверху было не выстрелить?.. Ладно, идём. Дальше я сам. Макаки всё-таки прохлопали, когда это попало внутрь. В пробах полно ксеноорганики.

— Там, в иле, их сотни, — Гедимин кивнул на трубу, уходящую вниз. — Станция сосёт ил. Пусть поднимут трубы выше. Иначе — будет ксеноорганика.

— Трубы… — Ренгер с сомнением посмотрел Гедимину в глаза, но от увиденного слегка успокоился. — Ладно. Это не по нашей части, но твой совет я им передам. Теперь — к пульту. Сам справишься слить? Если нет, сиди тихо. Я скоро вернусь.

…В мокрой трубе уже не было следов чужеродных организмов — только двадцать сантиметров тёмного ила с остатками водорослей. Пока Гедимин выгребал его, Ренгер собирал пробы для лаборатории и готовил дезинфицирующие растворы. Часть он влил в контейнеры с илом.

— Взял себе образец? — Гедимин, закрыв последний контейнер, кивнул в сторону озера. Он украдкой просканировал ближайший участок дна, — что-то, похожее на фильтровщика, висело, зацепившись за камень, но уже не шевелилось. «Три взрыва… Тут, вокруг, мало что выжило.»

— Сегодня — без образцов, — отозвался Ренгер. — А тебя ещё проверим. Говорил же — не открывай респиратор!

Гедимин мигнул.

— Я ничего не открывал. Что ты так взъелся на этих тварей? Они даже макаке не навредили бы.

Ренгер пристально посмотрел ему в глаза.

— Точно надо проверять, — пробормотал он. — И как бы не сразу в карантин… Это — ксеноорганика, ясно? Чужеродные организмы. Безвредных среди них нет. Если лезут такие мысли — стреляй на поражение. Запомнил?

…Пока Гедимин сидел в медчасти, Ренгер ушёл в лабораторию; оружие осталось на отдельной стойке, и сармат с порога увидел вскрытые корпуса — «пустые» аккумуляторы кто-то уже забрал на перезарядку. Гедимин прошёл к столу, сел, включил передатчик. Делать было решительно нечего. Дежурные ликвидаторы косились на него с плохо скрываемой завистью — с ним за этот день произошло хоть что-то, кроме сидения в штабе и попыток развеять скуку.

«Атабаска ксеноорганизмы» — забил Гедимин в поисковик, но через несколько минут отменил поиск. Биосферу крупных водоёмов с войны практически не исследовали — вот и всё, что удалось выяснить. Лет несколько назад предпринимались судорожные попытки «почистить» некоторые озёра; по итогам воду из Атабаски признали условно пригодной для питья, а аборигенную флору и фауну — уже неспособной восстановиться. «И теперь там плавает что попало,» — заключил про себя Гедимин, выходя из сети, и уткнулся в «записи из Города Каналов». Без дополнительной информации и оборудования для опытов чтение «записей» не имело смысла, но сармат в последнее время развлекался, строя предположения насчёт того или иного фрагмента — что это могло быть и к чему относилось.

Над головой тихонько хмыкнули; Гедимин обернулся и встретился взглядом со Скегги. Тот сел рядом и долго возился, будто никак не мог удобно устроиться; вид у него был смущённый и слегка виноватый.

— Ренгер считает, — тихо сказал он, недовольно щурясь, — что ты ещё не готов к одиночной работе. Я, после сегодняшнего, с ним согласен. Не ожидал.

— Мне всё равно, — отозвался Гедимин, глядя мимо него. — Можешь вернуть меня в разведку. Ремонтировать тут больше нечего. А там работы хватит.

Скегги покачал головой.

— Подождём.

05 апреля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Неохраняемый ирренций лежит в кратере Пласкетт. Чтобы прожечь туда портал, нужен ирренций. Ирренций — в кратере Пласкетт… Как такое называют „макаки“, — „заколдованный круг“?»

Вынужденное безделье наводило на дурацкие мысли — вот и сегодня Гедимин выбрался из барака с очередным неосуществимым планом в голове. План «прилип» намертво, и отделаться от него никак не удавалось. Гедимин даже приостановился у порога и покосился на генератор защитного поля — может, если вынуть оттуда ирренций, хватит на прожигатель?

Из барака он выходил в полшестого, до общего подъёма, — в это время посёлок затихал, и даже охранники на улицах попадались нечасто. Гедимин свернул на запад, на прямую дорогу вдоль бараков — и удивлённо мигнул, увидев натянутую поперёк неё полосатую ленту.

Теперь он услышал и шум, на который раньше не обращал внимания — лязг стальных «копыт» и отрывистые возгласы экзоскелетчиков. Два белых «Рузвельта» с символикой «Вестингауза» бродили по перегороженной улице, иногда ныряя в проулки между бараками. По той же улице рассредоточилось полтора десятка местных охранников. Едва Гедимин приблизился к ленте, натянутой поперёк проезда, как один из них быстрым шагом направился к нему.

— Стой! Видишь — перекрыто?

Гедимин недовольно сощурился.

— Мне на работу, — он кивнул на запад, туда, где в конце дороги стоял невидимый за плавным поворотом штаб ликвидаторов. Охранник двинулся вбок, перегородив последний проход.

— Здесь нельзя, — угрюмо сказал он. — Иди в обход.

Гедимин покосился на жилой массив — полосатые ленты висели повсюду, и двое охранников по указаниям «Рузвельта» вешали новые, перекрывая оставшиеся проулки. «Вот дневная смена обрадуется,» — подумал он и досадливо поморщился.

— Я там работаю, — повторил он. — Некогда мне…

— А мы тут чем заняты⁈ — хмыкнул охранник, оглядываясь через плечо. Другой, вставший поодаль, уже выразительно показывал на шокер у пояса. Гедимин смотрел на него с интересом и думал, всерьёз он или издевается — тыкать шокером в тяжёлую броню на памяти сармата ещё никто не пробовал.

— Что там? — громко спросил ближайший «Рузвельт», остановившись посреди улицы, и скомандовал, не дожидаясь ответа:

— Убрать!

Охранник резко оглянулся на него через плечо, и Гедимин увидел, как в потемневших глазах на долю секунды мелькнула бессильная ярость.

— Я обойду, — буркнул он. — На юге открыто?

— Да, иди вдоль заводов, — закивал охранник, отходя за ленту. Несколько секунд он наблюдал за Гедимином, потом здание его скрыло.

В промышленных кварталах охраны не было — всю, видимо, согнали к жилому массиву. Гедимин прошёл пару лишних поворотов и опомнился, лишь когда услышал протяжный гудок погрузчика. За очередным ограждением ворочалась, пытаясь влезть в небольшое свободное пространство, массивная техника — краны, бульдозеры, грузовые глайдеры… Гедимин двинулся было к стене — опереться на верхний край, заглянуть и выяснить, что там собрались строить — но вовремя заметил два сторожевых дрона, один над воротами, другой — в свободном полёте вдоль периметра. «Да ерунда, строят и строят. Может, они тут уже месяц…» — подумал было сармат, но мысль оборвалась — выше дронов по ту сторону забора поднимались «вышки» накопительного цеха. «Вот оно что,» — он почувствовал под рёбрами холод, тут же сменившийся вспышкой тепла. «Стройка в накопительном? Неужели — новая установка⁈»

Он ухватился за верхнюю кромку стены, но подтянуться уже не успел — дрон взвыл сиреной. Гедимин нырнул в проулок. Разряд станнера зацепил пальцы, а камеры определённо зафиксировали вторжение, но сармат не чувствовал ни страха, ни досады. «Всё-таки построят,» — он покосился на скрытый соседними зданиями завод и нелепо ухмыльнулся. «Знал же, что Гварза — не дурак. „Вестингауз“, наверное, из-за этого прилетел. „Макаки“ любят комиссии…»

Едва Гедимин переступил порог штаба, как ликвидаторы, повернувшись к нему, вскинули кулаки. Мрачный Иджес, сидевший за его столом, с облегчённым вздохом поднялся и шагнул навстречу.

— Видел макак? — спросил он вместо приветствия. — Мы тут боялись, что ты нарвёшься…

— Я не лезу к охране, — сдержанно напомнил Гедимин. — А кто-то нарвался?

— Пока всем везло, — ответил Скегги, делая какие-то пометки в наручном смарте. — Но эта возня посреди гетто в любом случае некста…

Передатчик протяжно загудел. Гедимин, увидев, что Скегги отвлёкся, снова повернулся к Иджесу.

— Откуда «Вестингауз»? Это из-за стройки в накопительном?

— А, вот где стройка, — отозвался Иджес. — Я слышал, какая-то околоядерная возня, но мало что понял. Значит, накопитель… А чего там строи… А, жёваный крот! Твоя установка пошла в серию⁈

Гедимин расплылся в нелепой ухмылке.

— Вот оно что, — протянул Скегги, выключая передатчик. — Хорошо сработано, ремонтник. Сармат-изобретатель — редкий зверёк… Но за периметр лезть не стоило. Дроны там быстрые.

Гедимин досадливо сощурился.

— Уже пожаловались?

Ликвидаторы — кому не лень было слушать чужой разговор — зафыркали, переглядываясь. Гедимин недоумённо посмотрел на них. «Ну что опять⁈»

… — Все на выезд!

Дежурные ликвидаторы с радостным оживлением разбирали со стоек оружие, делили аккумуляторы и подсумки со снарядами; Ренгер зачем-то взял с собой рюкзак с пробирками. Только Гедимин стоял посреди комнаты, прижимая к себе сфалт, и угрюмо щурился. В голове снова гудело.

— Ты чего? — удивлённо спросил Вепуат, пробегая мимо с дроном подмышкой. Гедимин поморщился.

— То даже к стене не прикоснись. То — «все сюда, покажитесь макакам!» Ты что-нибудь понимаешь в этих… традициях?

Вепуат сочувственно похлопал его по плечу.

— Держись, ремонтник. Обычный парадный выезд, показуха. Посмотри, как мне лучше — с дроном в руках, на плече или за спиной? Вот так хорошо?

…Бронеход, закупоривший ворота, сдал на метр назад, освободив немного места; Гедимин протиснулся боком, замыкая цепочку. Ликвидаторы выстроились за блокпостом — взгляд вперёд, руки навытяжку. «Как экзоскелеты на стапелях,» — подумал Гедимин, покосившись на колонну. Трудно было не вертеться, раз уж выпал редкий шанс всё тут осмотреть; из-под замершего в неподвижности шлема была видна бурильная установка, поставленная впритык к «вышке». Огни на «вышке» не горели, и у Гедимина было чёткое ощущение, что реагенты из реактора слиты, а печь погашена. «Сначала поставят новую установку. Потом разберут эту,» — сармат скосил глаз на разгружаемый контейнеровоз и массивные ящики с нанесёнными вручную маркировками. «Местное производство… Всё-таки пошла в серию. Жаль, не осмотреться. Ладно, на обратном пути…»

Бронеход, протяжно загудев, отъехал назад, и Гедимин увидел белый экзоскелет. «Рузвельт» с синей литерой «W» на груди пустили первым; это была боевая машина с полным вооружением, с ракетомётами наизготовку. За первым «Рузвельтом» прошли ещё три — размеренно, не ускоряя и не замедляя шаг. Внешние мониторы были погашены, и Гедимин не видел, кто внутри, но предположил, что хотя бы пару гражданских специалистов «безопасники» с собой взяли.

— Готовится фундамент, — услышал он голос Кенена Гварзы. Сармат шёл рядом с одним из «Рузвельтов»; здесь был ещё кто-то из совета и — вроде бы — пара бригадиров, но за массивными экзоскелетами их было толком не разглядеть.

— Новый цех будет вытянут по горизонтали, — продолжал пояснения Гварза. В сторону ликвидаторов он не смотрел. Гедимин беззвучно ухмыльнулся в респиратор. «Уже освоился с новой установкой? Ну, пусть считает своей. Мне всё равно, лишь бы работала.»

— Нас интересуют подробности, мистер Гварза, — этот голос, незнакомый, был без сарматского акцента. — Расскажите как можно больше. Этот переход на новое оборудование — довольно неожиданный…

Мимо Гедимина, догоняя цепочку «Рузвельтов», прошёл чёрно-серый экзоскелет, и сармат растерянно мигнул — такую модель он видел впервые. Двуногая машина была чуть выше и чуть шире, чем идущие перед ней, с короткими складными манипуляторами, прижатыми к «груди» и «спине». Их было восемь, по две пары спереди и сзади, и ни в одной из них очевидно не могли поместиться руки оператора. «Всё внутри, управляет с пульта,» — решил Гедимин, разглядывая округлую, обтекаемую верхнюю часть «корпуса» и широкие веера турелей на плечах. «А здесь… здесь у него „лучевое крыло“. Не трофейное, „мартышечья“ сборка. Вот тебе и запрет на ирренций…»

Новых экзоскелетов было четыре, столько же, сколько «Рузвельтов». На одном из них Гедимин, отвлёкшийся наконец от изучения технических подробностей, заметил наклеенные рядом флаги Западного и Восточного блоков. Больше опознавательных знаков не было, а этот — ничего не объяснял.

— Серые — кто? — тихо спросил сармат в коммутатор и услышал из обоих наушников дружное шипение. Последний экзоскелет, приостановившись на секунду, пошёл за остальными к выгруженным контейнерам. Из-за них уже доносился плохо различимый голос Гварзы; Гедимин прислушался было, но в наушниках раздался громкий лязг.

— На выход! — скомандовал Скегги. Гедимин в последний раз оглянулся через плечо на закрытые контейнеры и снова развернулся боком, протискиваясь мимо бронехода. Кажется, его поставили специально перекрывать проход, — в этот раз сармат едва не потёрся об него обшивкой. Подавив желание провести по борту когтями, он ускорил шаг — первые ликвидаторы уже грузились в глайдер.

— Кто серые? Знаешь? — уже во весь голос спросил он, поравнявшись с Вепуатом. В наушниках послышалось хмыканье.

— Никогда не видел? — удивился Скегги. — Комитет взаимодействия.

Гедимин поморщился — это ничего ему не объясняло.

— Экзоскелеты. Не видел таких. С «лучевым крылом»…

— Успел разглядеть? — хмыкнул Скегги. — Только не лезь к ним, ладно? Это западное новшество — «Хоук».

— На замену «Шерманам»? — Гедимин вспомнил древние, ещё до прошлой войны выпущенные экзоскелеты, в которых до сих пор ходила городская полиция… и, вполне вероятно, половина Космофлота. — Давно пора. Они вроде ничего. Если правильно с ними обращаться.

Кто-то постучал по его броне. В наушниках зашелестело — соседи отчего-то сильно развеселились. Гедимин озадаченно на них посмотрел. «Ну а теперь чего?»

— Не знаю, кого там чем заменят, — отозвался Скегги, — но насчёт обращения — скоро узнаем. Апрель и май обычно — пустые месяцы. Если раньше срока не потеплеет, будет время для показухи.

…«Хоук экзоскелет» — набрал Гедимин в строке поисковика. Добыча была невелика — несколько фотографий и краткие упоминания среди участников каких-то манёвров. Без особой надежды сармат поискал на северянских сайтах — там информации было ещё меньше. «Совместная разработка,» — предположил Гедимин, до сих пор не смирившийся с потерей источника «секретных» чертежей — в последние годы «Тёплый Север» сильно прижали, и искать там стало нечего. «Если не северянская. „Макаки“ делают оружие… Это к той войне, которую ждёт Маккензи? Или они всегда его делают?»

18 апреля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Пожарная лестница не была рассчитана на вес тяжёлого скафандра. Гедимин придерживался за неё одной рукой — так, чтобы не делать в стене лишних дырок. С торца можно было подняться без когтей, но оттуда слишком хорошо просматривался пост охраны — и сармат взбирался по вертикальной стене, стараясь не шуметь. «Всё равно нажалуются,» — думал он, на руках поднимаясь над гребнем крыши. «Но хоть не помешают.»

Отсюда, с высоты третьего этажа, обзор был хороший — при желании можно было заглянуть в «колодец» полуразобранной башни за забором накопительного цеха. Последние огни на башнях погасли неделю назад; сейчас конструкции разбирали, уже не боясь помешать стройке. Последний из новых цехов запустили позавчера; Гедимин видел их все — протяжённые строения, зажатые между выступающими конусами печей. Вдоль стен одного из них размеренно мигали жёлтые светодиоды. Внезапно они погасли, сменившись цепочкой красных, и над зданием встал белесый купол защитного поля.

Уловив боковым зрением что-то, шевельнувшееся на высоте крыши, Гедимин отпустил гребень и мягко, на когтях, соскользнул на тротуар и нырнул в проулок. Оглядываться он не стал, только покосился на передатчик — сразу придёт оповещение, или он успеет добраться до штаба?..

— Опять завод? — встретил его на пороге усталый вопрос Ренгера. Скегги уже ничего не сказал, только выразительно помахал передатчиком. Гедимин недовольно сощурился.

— Они могли бы уже запомнить, что я ничего не трогаю.

— Что там хоть показывают? — спросил Ренгер. — Из-за чего можно рискнуть пожизненной неблагонадёжностью?

Гедимин фыркнул.

— Я всегда неблагонадёжен. Хоть рискуй, хоть не рискуй. А там — моя установка. И она работает.

20 апреля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«А всё-таки — у Иджеса новые пилоты или старые? Никак не могу понять,» — думал Гедимин, досадливо щурясь. Внизу, на дне амфитеатра, участники очередных гонок строились в шеренгу, держа в руках скоростные дроны. Там был и сармат из команды Иджеса; Гедимин при встрече пожал ему руку, но не вспомнил ни имени, ни лица. Теперь ещё прибавились смутные воспоминания, что Иджес хотел сменить пилотов… или не хотел?

По сигналу свистка дроны взвились в воздух, и Иджес навис над трассой, вцепившись в поручень и забыв обо всём вокруг. Гедимин, подавив облегчённый вздох, покосился на сигма-сканер. Теперь, когда Иджес был занят, можно было не изображать интерес и посмотреть, наконец, как продвигаются бурильные работы под энергостанцией.

Сегодня Гедимин пришёл в полном шлеме, с плотно пригнанными пластинами на висках, и, хотя его тянуло то убрать их, то посмотреть на потолок — может, «хранителя» уже видно невооружённым глазом? — он, как мог, сдерживался. Дозиметр показывал сильный, но ровный фон — похоже, существо, если и выглядывало из реактора, ничего интересного не видело. «Тем лучше,» — подумал Гедимин, направляя луч сканера вертикально вниз. «Пусть сидит тихо. Устроит ещё расстабилизацию — а я к станции не успею…»

Сканер не показал ничего. На секунду сармат подумал, что ткнул не туда, или устройство засбоило, но, приглядевшись, опознал черноту, залившую экран. «Плотное поле. Три или четыре купола внахлёст. Полное экранирование, даже „сигме“ не пролезть.»

Он «посветил» сигма-лучом вбок, в угол, поводил по кругу — ничего не изменилось. Где-то внизу стояли стационарные генераторы защитного поля, и сформированные ими купола маскировали и их, и всё пространство ниже первого перекрытия. Котлован исчез.

«Интересно,» — Гедимин, выключив сканер, озадаченно посмотрел себе под ноги. Амфитеатр, оставленный для соревнований дронов, не изменился, но вот под ним явно происходило что-то любопытное. «Хорошая маскировка. Не вглядишься — подумаешь, что сканер упёрся в предел. Много „макак“ будет вглядываться?.. Интересно, что у него там. Очередной подарок от радиофагов? Ну, хоть в этот раз — пусть запоминает инструкции…»

22 апреля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

На памяти Гедимина это был первый вызов, на который ликвидаторы собирались так стремительно. Едва Вепуат, получивший сигнал, подскочил с места с коротким воплем «Пиро!», как Скегги, не тратя времени на слова, ударил кулаком о кулак — и через две минуты бронированный глайдер, набитый вооружёнными сарматами, уже выезжал из ангара. Гедимин метнулся к двери, едва успев закинуть за спину сфалт, и всё равно прибежал к машине последним. Только его втащили внутрь, глайдер рванулся с места и, не притормаживая, резко повернул налево.

— Двадцать второе апреля, — пробормотал Гедимину в наушник Вепуат и издал нервный смешок. — Первый в этом году червяк. Вот что делает ранняя оттепель!

Ещё через несколько минут глайдер с плеском, хрустом и воем мотора свалился на «брюхо» и крутанулся на воздушной «подушке», с лязгом вбиваясь в дверной проём фургоном вперёд. «Обшивка в клочья,» — только и успел подумать Гедимин, когда люк распахнулся, и его вытолкнули наружу. Осмотреть фургон и оценить повреждения ему не дали — в наушниках глухо рявкнуло, и Вепуат, вцепившись в руку сармата, поволок его куда-то вперёд по затемнённому коридору.

Если бы не Вепуат, Гедимин бы не влез в отсек управления, — там хватило места только первой четвёрке ликвидаторов, остальные столпились в коридоре с плазмомётами наготове. Сармат прижался к стене, думая, хвататься за сфалт или пока повременить — в этом отсеке вроде бы стрелять было не в кого. У древних на вид мониторов, за пультом с крупными, под сарматский палец, кнопками сидели двое операторов, ещё один успел подняться и встречал пришельцев, с опаской щурясь на чёрные скафандры. Гедимин скользнул взглядом по мониторам, судорожно вспоминая признаки приближения пирофор. «Здесь? Нет, температура в норме, вибрация породы… тоже в норме. Здесь? Нет…»

— Где? — спросил Скегги, шагнув навстречу оператору. Тот резко мотнул головой, указывая куда-то вбок.

— Сканер!

«Мать моя колба,» — изумлённо выдохнул Гедимин, разворачиваясь к незамеченному монитору. Его повесили сбоку, но снабдили гуделками и мигалками, — пропустить нужный сигнал было невозможно. Сканеры, показания которых собирались на мониторе, просвечивали битумоносный пласт, и в их «свете» были отчётливо видны полоски ряби — шесть крупных червей-пирофор копошились рядом с битумокачкой.

Скегги шагнул к щиту управления, пару секунд следил за показателями, поворачивая голову то к одному монитору, то к другому, и одобрительно хмыкнул.

— Отпугиватель работает. Добавим мощности.

Он тронул рычажок, и полоски ряби на экране зашевелились, отползая от всасывающих сопел. Гедимин покосился на показания термодатчиков — битумоносная масса оставалась холодной, черви, вспугнутые излучателями инфразвука, не успели её разогреть.

— Давно они тут? — уже спокойно спросил Скегги, внимательно следя за рябью на экране.

— Минут десять… нет, уже двенадцать, — сверился с часами оператор. — Как только тут зарябило, мы сразу вас вызвали. Выходит, зря, — твари сегодня вялые, ближе не подходят…

Скегги усмехнулся.

— Повезло. Вовремя вспугнули. Подпустили бы ближе, где есть пустоты…

Он не договорил, но операторы поняли и так — двое, переглянувшись, поёжились, третий согласно закивал.

— Да! Пока они там, они туда и уползают. А если перед самым соплом, да в испарениях, да после нагрева…

Скегги подвинул рычажок, отгоняя пирофор на границу сканируемого объёма. Одна из них медленно двинулась дальше на север, и полоска ряби пропала.

— Ложная тревога, — прошептал Вепуат, глядя, как черви один за другим уползают подальше от тревожащего их инфразвука. — Обойдётся без стрельбы. Вот бы каждый раз так!

Проводив взглядом последнего червяка, Скегги развернулся к Гедимину. «Вепуат доболтался,» — подумал тот и качнулся вперёд, прикрывая разведчика, — движение Скегги показалось ему угрожающим. Командир ликвидаторов только ухмыльнулся и, положив Гедимину ладонь на плечо, подтолкнул его к операторам.

— Вот этот теск. Его придумка, — он кивнул на монитор, где уже не осталось ничего угрожающего — только пласты битумоносного песка и бегущие по ним волны от работы насосов. — Раннее оповещение… Десять минут выжидаем, если не вернутся — уходим.

Операторы дружно закивали.

— Ложная тревога, — криво ухмыльнулся один из них. — Зря вас выдернули.

Скегги качнул головой.

— Лучше десять ложных, чем один запоздавший. При первой ряби зовите снова. Ясно?

…«И было зачем царапать обшивку?» — Гедимин, досадливо щурясь, наваривал на борта фургона новые щитки взамен полусодранных. Вепуат, вместо того, чтобы спокойно стоять и подавать материал, бродил вокруг и, вздыхая, рассказывал что-то про Иджеса и его обязанности. Отмахиваться Гедимину было нечем, и он только щурился. «Защитное поле выставлять при стыковке. Воротам не повезёт, но фургон будет цел. Вот зачем было лезть в проём⁈ Высадились бы снаружи…»

05 мая 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— В этих местах до чёрта воды! — посетовал Иджес, тяжело опускаясь на ближайший стул и облокачиваясь о столешницу. — В городе незаметно, а чуть высунешься…

Он пошевелил растопыренными пальцами на ступнях, изображая погружение в вязкий грунт. Гедимин сочувственно хмыкнул.

— Что там с фауной? — спросил он, покосившись на пустующий «разделочный стол» Ренгера. Таксидермисту давно не привозили новых образцов — вчера он разглядывал под микроскопом какие-то костяные огрызки, а сегодня, убрав оборудование, устроился у окна со смартом в руках. Над городом шли дожди, кое-как удерживаемые защитным полем; за городом смыло последний снег и остатки озёрного льда. Прогноз обещал ещё много дождей и мало тепла; фауна вынужденно пряталась по норам, «проснулись» только пирофорные черви и гигантские крысы.

— Да какая фауна в такой дождь, — отозвался Иджес; в его голосе чувствовалась досада. — Ты тут, на вызовах, видишь больше, чем мы в лесу. Опять стреляли червяков?

— Крыс, — поправил Гедимин. — Сегодня были крысы. У Скегги и Ренгера. Остальных не взяли.

«И Ренгеру тоже не хватило,» — закончил он про себя, оглянувшись на пустой лабораторный стол. Ни тушки, ни головы Ренгер не привёз — видимо, сегодняшние крысы были слишком мелкими для биологических исследований.

Дежурство Гедимина закончилось давным-давно, он успел сходить в барак и вернуться — в бараке было ещё скучнее. Ликвидаторы с разведки и «расчистки» возвращались в девять, используя световой день до последних минут, и с каждым днём их смена становилась длиннее.

— Крысы — тоже дрянь, — поморщился Иджес. — Даже гайки жрут. Или воруют, кто их разберёт… Ренгер, вон, говорит — у них уже руки, как у макак, с отстоящим пальцем. Доигрался Домициан со своими опытами, правильно ты его предупреждал…

Гедимин, изумлённо мигнув, привстал с места и хотел было вцепиться в Иджеса с вопросами о связи Домициана с «крысами Моджиса» (правда, что ли, эти твари пережили войну и кучу голодных зим⁈), как из-за оружейных стоек, где столпился десяток ликвидаторов, раздался громкий лязг. Сармат вскочил, ожидая увидеть обвалившуюся стойку, но обнаружил только Скегги — тот как раз вышел из расступившейся толпы и снова ударил кулаком о кулак, привлекая к себе внимание.

— У нас теперь на один отряд меньше, — сообщил он, когда звон утих. — Атанек и Майлог уедут стрелять макак. Кто хочет попрощаться — давайте сегодня, завтра их тут уже не будет.

Двое сарматов стояли в центре разомкнувшегося круга, смущённо глядя на огнемёты в руках. Один потянулся за пустыми подсумками, но смутился ещё сильнее и опустил руку.

— Бери, — Скегги протянул ему подсумки. — Снаряды спросишь у нанимателя.

Гедимин растерянно смотрел на сарматов — смысл услышанного медленно просачивался в мозг. «Кого стрелять? Что, уже война⁈»

— Каких макак? — услышал он собственный голос и не сразу узнал — горло сдавило до хрипа. Скегги развернулся к нему с ухмылкой.

— Лысых, ремонтник. Где-то среди леса Атанек нашёл вербовщика. Теперь поедет на юг — помогать одним мартышкам прореживать других.

— Поддерживать порядок, — мрачно поправил Атанек, подойдя к Гедимину. — В Южном Атлантисе бунт. Это ненадолго — месяца на три.

Гедимин мигнул.

— Этим тоже ликвидаторы занимаются? — медленно проговорил он, на ходу вспоминая, что и сам говорил с вербовщиками — им для чего-то были очень нужны сарматы-ликвидаторы. «Я тогда сам пришёл к „макакам“ — стоял с отрядом полиции. А теперь нас уже по лесам ищут. Что у них там такое, что без сарматов не справиться? Всегда сами друг друга… прореживали…»

Скегги успокаивающе похлопал его по плечу, и Гедимин заметил, как он быстрым жестом приказывает наёмникам отойти.

— Всё законно, ремонтник. Все разрешения, транспорт… Даже «Сарма» одобрила. В гетто на юге, бывает, половина сарматов наёмничает. А у нас… — он оглянулся на Атанека и Майлога, отошедших к окну. — У нас это первый случай. Мне это тоже не очень…

Он замолчал, отвёл взгляд, но Гедимин успел заметить потемневшую радужку.

— Ладно, посмотрим, — сказал сам себе Скегги и двинулся к столу Ренгера. Биолог, отложив смарт, ждал его. Радостным он не выглядел.

— Етижи-пассатижи, — пробормотал Иджес, и Гедимин вздрогнул — он успел забыть, что механик сидит рядом. — Сарматы воюют за мартышек! У федералов что, экзоскелеты кончились?

— Линкен говорил, — Гедимин, угрюмо щурясь, уставился на свои руки. — Макаки не будут работать, пока можно заставить тесков. Это, может, так… но воевали они раньше сами. Теперь и этому разучились?

11 мая 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Общий выезд, Парк Крэнга, — объявил, выйдя на середину комнаты, Скегги. — Осмотр, дозиметрия, при необходимости — расчистка. Ренгер, ты с нами.

Скегги в этот раз говорил спокойно, неторопливо, и ликвидаторы повставали с мест и потянулись за оружием без лишней спешки. Гедимин услышал довольное хмыканье — последние два дня прошли без вызовов, и дежурная смена успела заскучать. Ренгер, убрав в стол контейнер с очередными обломками костей, жестом подозвал Вепуата, и они ушли на склад. Дрон-разведчик, запущенный под потолок на проверку ходовой части, остался висеть в воздухе, тихо гудя и распространяя сквозняк. Гедимин проверил аккумуляторы и закинул оружие за спину. «Парк Крэнга,» — при этих словах под рёбрами неприятно похолодело. «Что там в этот раз?»

— Зачем нам в парк? — тихо спросил он, пока Скегги, собравшийся быстрее всех, дожидался общего сбора. — Это же не срочный вызов?

— На срочный мы бы уже приехали, — еле слышно хмыкнул Скегги, глядя на сармата удивлённо, но без раздражения. — Обычная дозиметрия. Держись рядом с Вепуатом — и осторожней с животными!

…Мощёные дорожки блестели от недавнего дождя; роботы-уборщики, подтерев лишнюю воду, уползли в кусты. Вдоль обочин виднелись упакованные в сетку валики серо-жёлтой прошлогодней травы. Из расчищенной от сухих побегов почвы уже высунулись зелёные иглы. Зелёные комки виднелись и на ветках придорожных кустов — скоро должны были появиться листья. Поперёк главной аллеи висела полосатая лента, рядом с ней стоял понурый патрульный. На сарматов он не обращал внимания — смотрел, не отводя глаз, только на тройку «Хоуков». Они — такие же начищенные, как на парад, как те, кто посетил недавно гетто «Вайтрок» — стояли посреди аллеи всё с тем же полным вооружением, разве что ракетомёты были разряжены.

— Скегги Тарс, отряд «Вайтрок»? — один из «Хоуков» подался вперёд. — Отдайте распоряжения и идите с нами. Ненадолго.

Гедимин насторожился, замедлил шаг, но Ренгер крепко взял его за запястье и отодвинул к обочине. Скегги спокойно отдал обычные команды — «разведка с воздуха, по двое, обход по квадратам» — и свернул на восточную аллею. Двое «Хоуков», догнав его, пошли рядом, один остался за его спиной, замыкая короткий клин.

— Комитет взаимодействия, — пробормотал Ренгер. — Опять что-то придумали? Могли бы говорить прямо здесь. Взаимодеятели…

Гедимин оглянулся на уходящего Скегги и едва не сбил платёжный терминал, установленный на обочине. «Приют для бродячих животных» — прочитал он и, поморщившись, отошёл от контейнера.

— Собаки — опасная фауна? — тихо спросил он у Ренгера. Тот усмехнулся одними глазами.

— Всё, что бегает сейчас по парку, — опасная фауна, — ответил он. — Для неопасной объявления повешены. Макак не трогаем, всё остальное…

Он изобразил, как давит что-то в кулаке.

Четыре дрона, взмыв над лесом, на секунду повисли над макушками деревьев и двинулись в разные стороны, быстро пропав из виду. Перед Вепуатом в воздухе висела достраивающаяся голограмма — плоская карта, постепенно нарезаемая на квадраты. Сарматы столпились вокруг. Ренгер, отойдя в сторону, пару минут косился на строения на юго-восточной окраине, задумчиво щурился — и, что-то решив, резко мотнул головой.

— Мало городских птиц. Гедимин, идём — проверим овраги.

Когда «культурный» лиственный подлесок сменился хвойным, и видимость упала, Ренгер замедлил шаг, высматривая что-то в истрескавшихся валунах вдоль тропы. Гедимин шёл за ним, поглядывая на дозиметр. Интересовал его только «омикрон» и отчасти «сигма» — плохо рассеивающиеся кванты, признак близости однозначно опасного вещества; радиационный фон, как и везде в Ураниум-Сити, был заметно выше земной нормы, но с распадом радиоактивного калия ликвидаторы не боролись.

Впереди зашумела вода — один из местных ручьёв, из-за валунов показался мостик из искусственного дерева. Сбоку с него свисал вполне натуральный мох — конструкцию давно не обрабатывали гербицидами. Здесь начинались овраги — сеть глубоких трещин в гранитной плите; по некоторым из них проложили русло ручьи. На перилах моста виднелся красно-белый перечёркнутый круг — «Осторожно, осыпь!»

Ренгер, замедлив шаг у спуска, выставил руку вбок, и Гедимин остановился. Биолог указывал на что-то, прилипшее к трещиноватой стене. Издалека это выглядело как тёмное пятно с белесыми вкраплениями; присмотревшись, сармат увидел потёк какой-то липкой массы и торчащие из него обломки белых перьев.

— Сканер, — коротко скомандовал Ренгер, сделав пару шагов вдоль относительно прочной скалы. Обрыв уходил вниз неглубоко, метра на три; дно расселины было затоплено на полметра узким, но бурным ручьём, быстро убегающим к юго-западу. По бокам, вплотную к воде, виднелись частично залитые трещины с руку толщиной. Рядом с одной из них темнел второй потёк; в воде у самого берега в хлопьях пены колыхались намокшие перья.

— Живое, — моментально определил Гедимин, взглянув на экран сканера. Крупные куски органики лежали, втиснутые по щелям и размазанные на метр-полтора в поперечнике, и едва заметно шевелились, раздуваясь изнутри и снова сжимаясь. Ничего похожего на конечности, голову или хотя бы кости у них не было, — какие-то сплющенные мешки из плоти со странно расположенными жёсткими фрагментами внутри.

— Вижу, — отозвался Ренгер, берясь за передатчик. — Вепуат, дрон к оврагам, луч вниз. От меня вдоль ручья на север.

Дрон вынырнул из-за деревьев через тридцать секунд, ещё через тридцать — замигал передатчик Ренгера. Гедимин взглянул на быстро составленный объёмный чертёж трещиноватой области и шумно выдохнул.

— Восемь особей, — бесстрастно отметил Ренгер. — Вепуат, дальше на север, до скалы!

Каждая крупная трещина была занята — где-то влезла одна особь, где-то — две меньшего размера. Дальше на север, за скалой, снова начинался гранитный монолит, и дрон, долетев до конца оврага, развернулся и поплыл над ручьём на юг. Вскоре передатчик Ренгера снова замигал — к югу, в низине, была ещё одна колония.

— Полный овраг мешочников, — пробормотал Ренгер, недобро щурясь. — Говорил же — выжечь всю органику. На кой им в городе кусок территорий⁈

— Трещины глубокие, — заметил Гедимин, глядя на берег ручья. Он прикидывал, как перекрыть «мешочникам» пути отступления. Мелькнула мысль залить их чем-нибудь токсичным, но тут же пропала — рядом был ручей, и такая «операция» отравила бы полпарка. «Ладно, выловим вручную… На чём они так расплодились? Тут камни, вода и мох. Даже трава не поедена…»

Он двинулся было к ручью — попробовать прогреть трещину из плазмомёта, убив то, что в ней засело, или выгнав наружу, но Ренгер схватил его за плечо.

— Уйдут глубже, — буркнул он. — Вибрация. Мы непохожи на их пищу.

Ренгер огляделся по сторонам и недовольно сощурился.

— Ладно, запустим ловушки. Не идти же в приют за приманкой…

…Разбрасывать ловушки пришлось быстро — все они должны были сработать одновременно, чтобы не дать времени «мешочникам» среагировать на сигналы попавшихся сородичей. Гедимин не был уверен, что эти организмы способны к взаимодействию — даже его сканер не нашёл у них ничего похожего на мозг — но с Ренгером не спорил. Ликвидатор с пультом в руках следил за ним, одобрительно кивая, и, как только последний диск упал на камни, нажал на кнопку. Гедимин передвинул сфалт на плечо, пристально следя за трещинами в скалах.

Несколько секунд ловушки лежали неподвижно и как будто не изменялись — издали было незаметно, как они нагреваются изнутри. Потом послышался стук — диски задёргались, а затем и запрыгали, распространяя вибрацию. На дне ближайшей трещины что-то шевельнулось, и Ренгер вскинул руку, приказывая Гедимину застыть на месте. Ещё секунда — и дрожащий диск исчез в складках буро-зелёного «мешка» плоти.

«Мешочники», несмотря на нелепую форму, двигались легко и стремительно — Гедимин только и успел мигнуть, как на берегу не осталось ни одной ловушки. Он покосился на сканер и увидел, как складчатые куски плоти втискиваются глубже в трещины, сжимая твёрдые заглоченные ловушки так же легко, как свои тела. Гедимин почти услышал, как трещат корпуса, прочные, но всё же поддающиеся излому. Ренгер тоже почувствовал что-то такое — и нажал другую кнопку, приводя в действие смертельный механизм. Куски органики в расселинах разом дёрнулись — и обмякли. Почти минуту Гедимин следил за ними, ожидая, что разряд окажется слишком слабым для инопланетной нервной системы или вообще её не обнаружит, — но животные больше не двигались.

— Здесь всё, — сказал Ренгер, тронув пальцем пластину брони на запястье ремонтника («Хватит сканировать!»). — Сложи их в мешок, я пройду к югу и закончу там. Осторожно с водой — разряд будет сильный.

Уползти «мешочники» далеко не успели — большую часть Гедимин извлёк, поддев когтем, двоих пришлось доставать багром. Животные не сопротивлялись и вообще не подавали никаких признаков жизни, даже когда сармат просовывал руку в их внутренние полости и доставал ловушки. Механизмы не пострадали — корпуса даже не сплющились, только по бокам появилось несколько царапин и светлых пятен, выеденных пищеварительным соком «мешочников». В один пакет все не поместились; когда Гедимин, закончив с колонией у моста, двинулся на юг, за его плечами болталось три мешка, и ещё один, почти пустой, он держал в руке.

— Ловушки целы? — спросил Ренгер, дожидающийся его у таблички «Осторожно, осыпь!». — Дай сюда, промою их. Возьми пробы грунта… и со дна ручья тоже. Никак не могу понять, откуда берутся новые особи. Каждый год одно и то же…

Ренгер вызвался сам извлекать ловушки — Гедимин только бросал ему очередное дохлое животное. Разряд оказался достаточно сильным, чтобы ни один «мешочник» не выжил, — от некоторых даже ощутимо пахло гарью. Одно существо, живущее в самой широкой расселине, уползло особенно глубоко. Гедимин пошарил багром на ощупь, понял, что мешает какое-то препятствие, и потянулся за фонарём. Животное застряло между двумя уступами — зацепилось ловушкой; пока оно было живым, мышцы сжимали её до нужной степени сплющенности, сейчас они обмякли, и корпус расправился, застряв намертво. Гедимин просунул в расселину руку с резаком, убирая мешающий выступ, а когда, уже с «мешочником» в когтях, выпрямился, увидел нависший над ручьём «Хоук».

— Вот и третий, — донеслось из экзоскелета, и тот небрежно повёл манипулятором. — Работайте, работайте!

— Гедимин — новый боец, — сказал незаметно подошедший Скегги, глядя на сармата с сомнением. — Лучше будет…

«Хоук» махнул «рукой».

— Он годится, мистер Тарс. Мы вас зовём не на войну. Он большой, сильный, — этого достаточно.

— Пусть так, — отозвался Скегги. Человек навряд ли прочитал его мимику, но Гедимин заметил, что командир не очень доволен.

— Скегги Тарс, Ренгер Ло и… этот третий, — «клешня» экзоскелета потянулась к ремонтнику, и под веками сверкнула красная вспышка считывающего луча. — Гедимин Кет. Восемнадцатого в полдень, на арене Крэнга, а лучше — на полчаса раньше. Начистите свои скафандры, наденьте все шипы и черепа. Будет трансляция на весь штат!

— Кто там с вашей стороны? — спросил Ренгер, шаря рукой в живом «мешке». Экзоскелетчик занимал его так сильно, что он даже не спешил вынуть ловушку из едкого сока. Гедимин хотел подняться к нему и помочь, но вспомнил об испачканных когтях и несобранных пробах и потянулся за контейнером.

— «Хопперы», «Хоуки», — манипулятор снова приподнялся и качнулся вверх-вниз. — По одному и группой. Никаких ракет, разумеется. Развлечение для бойцов и успокоение для горожан. Ждём вас на арене, мистер ликвидатор. Надеюсь, вам, как и нам, будет весело.

«Хоук» взмыл вертикально вверх и, резко сменив направление полёта, пронёсся над макушками деревьев. Гедимин мигнул.

— Выбрали ремонтника, — сказал Скегги, недовольно щурясь. — Я бы его туда отправил в последнюю очередь, сразу после Вепуата.

— Гедимин, вылезай, — скомандовал Ренгер, закрывая мешок с дохлыми животными. — Везде чисто? Пробы взял?

Сармат отдал ему контейнер и отобрал распылитель с дезинфектантом.

— Куда меня выбрали? — спросил он, глядя на Скегги — тот так и стоял на берегу, задумчиво щурясь на воду. — Что за арена?

— Местное мероприятие, — отозвался командир, переводя на него встревоженный взгляд. — Ликвидаторы против экзоскелетов. Показательные бои.

— Выбирают, кто покрупнее, — хмыкнул Ренгер, забирая обратно распылитель. — Как обычно.

Гедимин досадливо сощурился. «Бои? Показательные? С „макаками“? Ну ладно, хоть посмотрю на новые экзоскелеты. „Хопперы“? Не слышал о таких.»

— Нам бы надо потренироваться, — нерешительно сказал он. — То есть — мне. На взаимодействие. Сам же говорил — у меня с этим плохо. Чтоб не проиграть на ровном месте…

Скегги и Ренгер переглянулись, и биолог издал негромкий смешок.

— Мы и должны проиграть, ремонтник. Так и задумано. Лучше потренируйся красиво падать!

18 мая 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Бережёшь себя, уклоняешься и блокируешь. Можешь символически стукнуть в ответ. Потерпишь минуту-полторы — и всё, падаешь. Идёшь третьим, за Скегги и мной, — быстро повторял разъяснения Ренгер. Гедимин слушал молча, недовольно щурясь — в комнате, набитой экзоскелетчиками, неприятно было находиться без скафандра. Его броню, уложенную на пол, потрошили двое в штатском; в сарматском снаряжении они явно не разбирались, но пластины двигали и, кажется, рассчитывали что-то найти. Скегги и Ренгер держались спокойно, глядя на «макак» с лёгким, едва заметным презрением, — им такие обыски были привычны.

— Они-то знают, что стукать надо символически? — прошептал Гедимин, кивнув на ближайший экзоскелет. Это был, по-видимому, хвалёный «Хоппер» — облегчённый, ужатый до предела «Маршалл» с огромным «горбом» на спине и толстыми утяжелёнными «голенями». По «горбу» тянулись гребни-направляющие «лучевого крыла», а на «ногах» Гедимин разглядел прикрытые сопла бластеров-излучателей. «Пушки на пятках,» — сармат едва заметно ухмыльнулся. «Бластеры всегда ставят на конечности, но чтоб на нижние — не видел. Управляются, похоже, сверху, „мартышечьими“ пальцами ног кнопки не понажимаешь. А было бы забавно…»

— Не бойтесь, мистер теск, — отозвался на его шёпот ближайший экзоскелетчик — слух у пилота «Хоппера» был куда лучше, чем показалось Гедимину. — Мы не собираемся вас калечить. Кто тогда будет чистить канализацию?

«Хопперы» зафыркали, но один из штатских взглядом и коротким жестом пресёк веселье.

— Готовьтесь, — сказал он, повернувшись к сарматам. — Через пять минут — первый на выход.

Скегги молча кивнул.

«Защитное поле,» — отметил про себя Гедимин, едва заглянув в маленькое смотровое окошко. «Вся арена под куполом. Разумно.»

Окошко в массивной раздвижной двери было проделано на высоте «мартышечьего» роста. Гедимин смотрел в него, присев, Ренгер на секунду пригнулся, хмыкнул и выпрямился. Из-за двери, просочившись по вентиляционной шахте, донёсся радостный рёв.

— Полно мартышек, — сквозь мутноватый купол Гедимин разглядел только часть трибун, но там не было ни одного свободного места. — Часто такое устраивают?

— Пару раз в год, — ответил Ренгер, снова заглядывая в окошко и хмыкая. — Держись, ремонтник. Отрабатывай наши разрешения. Выход в город в броне и с оружием, — надо же показать, что это совершенно безвредно. Горожане волнуются…

Снаружи снова донёсся рёв, перемежаемый частыми громкими хлопками.

— Мой выход, — сказал Ренгер, жестом отгоняя Гедимина от двери, и вовремя — створка, загудев, поехала в сторону. Из проёма в куполе выбрался Скегги. Молча хлопнув по подставленной Ренгером ладони, он встал рядом с Гедимином. Уже через сужающийся дверной проём сармат увидел, как биолог неторопливо выходит на арену, а перед ним, поднимая тучу песка, приземляется чёрно-зелёный «Хоппер».

— Ну и как? — спросил Гедимин, пытаясь перехватить взгляд Скегги. Сармат сдержанно хмыкнул.

— Пока отряхивать броню бессмысленно, — он покосился на обшивку, присыпанную мелкой пылью. — Ещё по одиночному выходу, потом командные, и, может, ещё вызовут на бис.

В вентиляции раздался лязг и скрежет, затем громыхнуло, и множество глоток радостно взвыло. Гедимин поморщился.

— Пошёл! — Скегги подтолкнул его к открывающейся двери. Ренгер, такой же пыльный, уже переступил порог. Гедимин опустил тёмный щиток на глаза и шагнул на изрытый песок.

Его встретили улюлюканьем и невнятными возгласами, из которых сармат уловил только слово «земля». Трибуны, как ему виделось сквозь смотровое окно, и правда были полны — кто-то даже сидел в проходе. Нижние ряды были построены под экзоскелет — экзоскелетчики их и занимали, а те, кому не хватило механизированной брони, сидели в пехотной. Один «Хоппер» стоял на лестнице. «Этот,» — подумал Гедимин и через секунду увидел, как «прыгун» взвивается в воздух. «Лучевое крыло» он не включал — работали усиленные пневмоприводы, из-за которых так раздулись «голени». Рыхлый песок тучей взлетел в воздух, и Гедимин нырнул под маскирующую волну и накрывший его шквал лучей.

«Палит с рук,» — определил он, с перекатом уходя в сторону. Лучи даже не нагрели обшивку, но Ренгер велел как можно больше мельтешить с ненужными уклонениями, и Гедимин выполнял указания. «Теперь будет кине… Ага, турель слева.»

Ни один из кинетических зарядов его не зацепил — все завязли в песке в считанных сантиметрах от сармата. Экзоскелет развернулся вслед за Гедимином, отползающим вбок; они прошли уже полный круг и ещё пятнадцать градусов, и дистанция сократилась до полутора метров. «Хоппер» размашистым жестом вскинул «руку», и сармат еле успел пригнуться — одиночный снаряд едва не влетел в лицевой щиток. «Hasu!» — беззвучно выдохнул Гедимин, бросаясь вперёд. Он обогнал наплечные турели на полсекунды — когда они открыли огонь, сармат уже держал «Хоппера» за выкрученную «руку» и разворачивал к себе лицом. Кулак врезался в «брюхо», туда, где угадывался модуль управления, и Гедимин услышал треск лопающейся обшивки и испуганный вопль из-под брони. Шлем сармата загудел — вращающаяся турель всё-таки его зацепила. Сверху закричали на много голосов — кто испуганно, кто растерянно, и Гедимин, выругавшись про себя, повалился набок и растянулся ничком. Рука, остановленная посреди замаха, ещё несколько секунд поднывала. «Костяшки расшиб,» — сармат недовольно сощурился. «Надо было снизу бить, под модуль, в стыки…»

Наверху после нескольких секунд растерянного молчания торжествующе взвыли. Мимо сармата прогромыхал помятый экзоскелет, остановился рядом и осторожно потыкал ногой в обшивку. «Всё, пора?» — Гедимин оттолкнулся от песка и распрямился. «Хоппер» шарахнулся в сторону, трибуны притихли. Сармат в растерянности оглянулся на выход — дверь уже приоткрылась, и в проём показывал кулак очень недовольный Ренгер. Гедимин покосился на вмятину в «брюхе» экзоскелета, ухмыльнулся, радуясь, что никто не видит его лица, и пошёл к ликвидаторам.

— Увлёкся, — виновато прошептал он, встав у смотрового окошка рядом с Ренгером. Скегги уже вышел на арену — представление продолжалось, времени на разговоры не было. Ренгер выразительно хмыкнул.

«Как бы штраф не содрали…» — думал Гедимин, угрюмо щурясь, пока двери открывались и закрывались. Скегги, как до того Ренгер, стоял рядом молча, изредка заглядывая в смотровое окошко. «Мартышки», притихшие было после непредвиденного случая, снова развеселились, и их крики разносились по вентиляционным ходам и пустынным коридорам. Ренгер тянул время, «водил» противника-«Хоука» по арене, аккуратно уходя из-под огня кинетических турелей. На секунду Гедимин отвёл взгляд, и тут же снаружи донёсся лязг, а из вентиляции — вопли. Следом громыхнуло.

— Стой тут, — прошептал Скегги, крепко сжав плечо Гедимина, и шагнул к открывающейся двери. «Стой тут,» — жестом повторил Ренгер, выходя в коридор. Снаружи уже вопили и свистели, встречая новых бойцов. Гедимин растерянно мигнул.

— Почему не я?..

— Чтоб не увлекался, — сердито прошипел Ренгер. — Готовься, скоро общий выход. Сдерживайся, мать твоя колба!

Когда Скегги, на ходу отряхиваясь от песка, вернулся в коридор, дверь закрывать не стали — в приоткрытый проём было куда удобнее следить за опускаемой на арену конструкцией из обломков строительных плит и зелёной сетки с несимметричным плетением и свисающими во все стороны волокнами. На дне памяти Гедимина шевельнулось что-то знакомое — заброшенный аэродром, поросший чёрнолистной лозой, нитчатые водоросли на валунах. Ренгер и Скегги быстро переглянулись и обменялись жестами — не полноценными фразами, а какими-то огрызками, понятными только им. Гедимин мигнул, но спросить ни о чём не успел — над приоткрытой дверью уже мигала сигнальная лампа, а снаружи на всколыхнувшуюся сетку медленно опускался «Хоук».

…Скегги выбыл первым — просто привстал из укрытия, опираясь на руки, почти секунду ждал своей очереди из кинетики, дождался и спокойно уткнулся лицом в сетку. Гедимину даже показалось, что он закрыл глаза и чуть ли не засопел в респиратор. Приглядываться, впрочем, было некогда — вокруг были плиты и дурацкая сетка, сверху палили из всего подряд, орали «макаки», и часто-часто постукивал податчик снарядов в одной из кинетических турелей. «Левое плечо,» — определил Гедимин, высунувшись на долю секунды. «Пилот, что, не слышит? Так и будет стучать, пока не треснет…»

Стук внезапно утих. «Хоук» взлетел вертикально вверх, и сармат, не успев ни о чём подумать, втиснулся под плиту. «Куда лезу?» — запоздало сообразил он. «Нам же пора выбывать. Ладно, подползу поближе, а там уже…»

Над головой снова щёлкнуло — экзоскелет приземлился прямо на плиту, под которой лежал сармат. «Два пилота, спереди и сзади, почти полный обзор,» — замелькали в мозгу навязчивые мысли. «Если очень быстро…»

Наверху радостно взвыли, и податчик застучал с новой силой, — Ренгеру надоело ползать, и он высунулся. Гедимин стиснул зубы — от звука, да ещё такого близкого, отчётливо начинало тошнить. «Hasu», — обречённо выдохнул он, вскидывая руку в проём между плитами. Когти вошли в обшивку механической «ступни» на удивление легко. Через четверть секунды экзоскелет уже дёргался, пытаясь высвободить ногу из расщелины, а сармат, подтянувшись на турелях, взлетел на его «плечи». Под рукой что-то заскрежетало, и стук наконец прекратился.

Вокруг стало неестественно тихо. Гедимин распрямился и увидел оцепеневших людей — на трибунах, в проходах, на краю арены… Наверное, это длилось меньше секунды — столько, сколько сармат стоял на «голове» экзоскелета и думал, что Ренгер и Скегги опять будут на него шипеть. Затем он спрыгнул и ткнул кулаком в левое «плечо» «Хоука».

— Перекос податчика! — бросил он, расслабляя ноги. Кажется, падать он начал до того, как ошалевший пилот выстрелил, но ему было уже всё равно. Несколько секунд он равнодушно смотрел, как кинетические снаряды отлетают от нагрудника, и броня слегка дымится. Потом наверху заорали, а ещё через пару секунд кто-то вцепился в его руку и с силой дёрнул.

— Пошёл!

Из проёма между плитами выглядывал Ренгер. Скегги уже выбрался на край арены и стоял у двери, глядя на застрявших сородичей. Гедимин, перекатившись на живот, сполз в проём и так быстро, как только мог, двинулся к выходу. «Макаки» их отползания, кажется, не заметили — в центре арены стоял «Хоук», вскинув все конечности и качаясь из стороны в сторону, и вопли с трибун предназначались ему.

— Податчик перекосило, — начал объяснять Гедимин, едва закрылась дверь. Ренгер тяжело вздохнул и жестом попросил заткнуться.

Снаружи ненадолго стало тихо. Потом замигала сигнальная лампа. Скегги молча толкнул Гедимина в грудь, отодвигая от двери, и вместе с Ренгером вышел на арену. Ремонтник озадаченно пожал плечами и налёг на створку, задвигая её в паз. Теперь можно было спокойно сидеть и смотреть в окошко на обломки, сетку, новый, ещё не помятый «Хоук» и мелькающие среди укрытий чёрные шлемы. Издалека, сквозь стекло и защитное поле, экзоскелет даже казался исправным… ну, по крайней мере, не раздражал.

Видимо, и Скегги, и Ренгеру игра уже наскучила — первый лениво прополз пару метров и залёг, второй кинул камушек «Хоуку» в макушку, а через несколько секунд медленно выпрямился и лёг грудью на плиты. Гедимин не заметил, в какой момент экзоскелетчик «подстрелил» его — кажется, всё-таки до падения.

«Глупое какое-то развлечение,» — думал сармат, с надеждой глядя на закрытую дверь — может, этот «раунд» был последним? «Что они хотят изобразить? Что сармат не одолеет экзоскелетчика? И поэтому мы безобидны? Но война была только что. Все знают, что это враньё. Что, правда верят?»

— Всё, — бросил Скегги, проходя мимо Гедимина, и на секунду прижал ладонь к виску. — Конец программы. Сейчас выйдем показаться — и на базу.

Гедимин облегчённо вздохнул.

Лампа загорелась не сразу. Сначала вышли экзоскелетчики — в смотровое окошко Гедимин разглядел помятый «Хоппер» и покорёженные турели «Хоука». «Сломал лишнюю,» — с досадой подумал сармат. «Будет работа ремонтникам…»

Их выпустили через минуту, когда крики, хлопки и свист затихли. Гедимин остановился там же, где Скегги и Ренгер, покосился на них — они не махали руками, просто молча стояли, и их глаза были скрыты затемнёнными щитками. Кто-то сверху захлопал, раздался одинокий возглас, и снова наступила тишина. Скегги медленно развернулся и пошёл к выходу.

… — Я предлагал проверенного бойца.

— Да никаких претензий, мистер Ло, — человек в бронежилете под полицейским комбинезоном настороженно покосился на Гедимина и выдал кривую улыбку. — Никаких претензий. Парням полезно взбодриться. Совсем распустились, — и эти ещё из лучших! Теперь им надолго хватит веселья.

Он недобро усмехнулся.

— Я могу отрем… — начал было Гедимин, но Скегги и Ренгер одновременно ткнули его под рёбра.

«В этот раз меня будут судить или нет?» — думал он, проходя по дорожкам парка. Пары тёплых дней хватило, чтобы трава пошла в рост, — площадки у ворот и кусты на опушке уже отчётливо позеленели. «Вроде бы нет. Хотя — кто их там поймёт…»

25 мая 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Ага, вот и официальная запись, — довольно хмыкнул Вепуат, копаясь в поисковиках. Гедимин покосился на экран и досадливо сощурился. Прошла уже неделя с того нелепого выезда в Парк Крэнга, а Вепуат всё не унимался. На мелькание картинок на экране подошли ещё двое дежурных. Гедимин смотреть не стал — за неделю запись (неофициальную) он видел уже десять раз.

— Только сейчас? Долго же они тянули, — пробормотал Ренгер, не отрываясь от микроскопа. Кость, осколок которой он так тщательно изучал, принадлежала крысе — Гедимин запомнил, что биолог в последней вылазке что-то вырезал из головы убитого животного, и теперь узнал кусок черепа. Как сырьё для украшений, эти мелкие обрезки явно были бесполезны, но Ренгера от них было не оторвать. «Спросить, что он там ищет? Или не лезть под руку?» — задумался Гедимин. Эксперименты, пусть даже биологические, были если не интереснее «мартышечьих» обычаев, то хотя бы понятнее.

Лязгнула, открываясь нараспашку, дверь, и в комнату быстрым шагом вошёл Скегги. Он бросил хмурый взгляд на Ренгера и коротким жестом позвал его за собой. Через пару секунд за сарматами опустилась массивная дверь склада. Гедимин озадаченно посмотрел на неё и снова придвинул к себе исчирканный листок. Ничего осмысленного на бумажке не было — сармат в очередной раз сравнивал и сопоставлял пульсации из «записей Города Каналов», показавшиеся ему взаимосвязанными. Ликвидаторы, забыв о видеоролике, нерешительно переглядывались; Вепуат потянул со стойки ближайший огнемёт.

Склад открылся; Скегги неспешно вышел, сел за стол, посмотрел на ликвидаторов и жестом показал, что собираться им некуда. Вепуат с разочарованным вздохом опустил огнемёт. Ренгер снова устроился у микроскопа и на вопросительный взгляд Гедимина только дёрнул плечом — «не сейчас!». Ремонтник отвернулся и провёл на изрисованном листке ещё одну стрелку. «К югу от озера есть заражённые шахты. Может, напроситься в разведчики и сделать вылазку? Очень нужен кусок ирренция…»

01 июня 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Небо начинало светлеть ещё в три часа ночи; сейчас, в полшестого, было ненамного темнее, чем в полдень. Солнце, поднявшееся над крышами, светило сармату в левый глаз, и он досадливо щурился — «Хоть щиток надевай!» Внизу, в лабиринте промышленных кварталов, свет не так донимал его; здесь, на голой крыше, спрятаться было негде.

Опираясь на руки, он приподнялся над гребнем. Обзор был отличным — хоть пересчитывай все плитки на гладких, словно отполированных стенах. Ни одной башни над накопительным цехом не осталось — только вытянутые в длину строения, примыкающие к округлым зданиям с мощной вытяжкой. Все они были прикрыты защитными куполами, по стенам горели сигнальные огни, — внутри раскалённый расплав смешивался с охлаждённым. Процесс на разных участках уже синхронизировался — расплав из печей сбрасывался одновременно.

Гедимин приподнялся повыше, облокотился на гребень, напряжённо вглядываясь в слабый дымок — даже не дымок, просто перегретый воздух — над трубами. Фильтры, что на входе, что на выходе, стояли мощнейшие, многослойные, не хуже, чем на воздушном охлаждении ядерных реакторов, и меняли их своевременно. Только об этом сармат и мог сейчас судить — больше о процессах, идущих в накопительном цехе, не говорило ничего. В зданиях не было окон, стенные пластины прикрывали все узлы трубопроводов. «Ну, вроде всё в порядке,» — решил Гедимин, уползая вниз, под прикрытие зданий, — ближайший дрон-наблюдатель уже направлялся в его сторону. «Работает. Интересно, в „Налвэне“ будут перестраивать цеха? Выработка увеличилась, опасности никакой, — Маккензи уже должен трясти чертежи у Гварзы. Не ко мне же ему за ними идти…»

В штабе ликвидаторов было пусто, только Ренгер сидел за опустевшим столом. Увидев Гедимина, он поднялся на ноги.

— Все на битумокачке, — пояснил он, кивнув на пустые оружейные стойки. — Снова черви.

Гедимин недовольно сощурился.

— Мне за ними? — он двинулся к оставленному на столе плазморезу. Ренгер качнул головой.

— Ни к чему.

Гедимин опустился на стул и потянулся было за чистым листом бумаги — всё равно заняться было нечем — но обнаружил, что Ренгер так и стоит над ним и внимательно разглядывает его броню.

— У тебя все пластины одинаково подвижны? — спросил он. Гедимин мигнул.

— Все, а что?

— Значит, ниши-карманы не фиксированы? Где хочешь, там и делаешь? — взгляд Ренгера стал непонятно въедливым. Гедимин пожал плечами.

— Ну да, — он подвигал пластины на рукаве, показывая, что все они смещаются в произвольном направлении. — Разве не у всех… а, верно. Эти новые скафандры…

Он невольно поморщился. Броня ликвидаторов внешне почти не отличалась от его собственной (у некоторых, как у Ренгера, вообще был старый скафандр реакторного пилота — почти полная копия того, что разработал Кумала). Внутри отличий было много — для ускорения производства, для облегчения брони, под дополнительный обвес… Пластины, как и раньше, лежали слой над слоем внахлёст, прикрывая друг друга краями, но подвижных областей осталось немного — в основном слои были спаянными, скреплёнными между собой. До полной фиксации дело не дошло — остались швы для большей подвижности и места под «карманы», но проделать нишу там, где вздумается, уже было нельзя. Видимо, это облегчало сборку, — всё-таки конструкция Кумалы была чрезмерно усложнённой…

— Это можно поправить, — сказал он, вынырнув из размышлений о скафандрах и обнаружив, что Ренгер никуда не ушёл. — Разъединить слои. Только это надолго. Много пластин… Надо будет следить, чтобы…

Ренгер махнул ладонью, прерывая разъяснения.

— Есть задание для нас с тобой. Ориентировочно — одиннадцатого, чтобы у тебя не было проблем с полицией… Едем в Альбукерке, гетто «Кенки». С особым грузом. Небольшие предметы, излучают в ЭМИА-диапазоне. Заметить их не должны.

Гедимин заинтересованно хмыкнул.

— Ирренций? Накопители?

— Живое, — отозвался Ренгер. — Кладки flonesh. В Санта-Фе тянут линию подстанций. В «Кенки» думают, что флоний им пригодится.

— Чем они их кормить будут? — спросил Гедимин. — Там же нет рудников…

Ренгер ухмыльнулся.

— Сейчас, куда их ни высади, с голоду не подохнут. В «Кенки» уже готовы принять их. Есть мысли? Ты вроде с flonesh дело имел?

Гедимин задумчиво сощурился. Перед глазами вставал вольер, изрытый ямками, пена, перемешанная с ирренциевой крошкой, и свернувшиеся чешуйчатые тела, понемногу набухающие изнутри.

— Только кладки? Без взрослых особей? Они не сдохнут? Они же кормятся какой-то жижей…

Ренгер хмыкнул.

— Хорошо разбираешься… для небиолога. Не переживай. Это не первое поколение. Есть подобранная смесь… кстати, её мы тоже везём. С теми же предосторожностями.

Гедимин рассеянно кивнул — он судорожно вспоминал, дышат ли яйца под землёй, и если да, то хватит ли им воздуха в «кармане» под бронёй.

— Нужен будет кислород, — сказал он наконец. — Какие-то трубки, чтоб это всё не задохнулось. И не «насветило» ни на нас, ни наружу. На чём едем? В нашем фургоне?

Ренгер качнул головой.

— Если бы так, я бы не трогал твой скафандр. Фургон не выпустят. Едем поездом, вдвоём, с минимумом заметного багажа. Разрешения ещё оформляются… и точно будет обыск. Перероют всё, и на выезде, и на въезде.

Он положил руку Гедимину на плечо и слегка сжал пальцы.

— О выживании этих тварей позабочусь я. Ты обдумай маскировку. Будет очень досадно, если затея сорвётся.

10 июня 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Досадный, досадный случай… — пробормотал грузный «коп», разглядывая личную карту Гедимина так, будто первый раз держал её в руках. — Вам повезло, что никто из пилотов не пострадал. Тут есть пометка, что совет самоуправления предложил бесплатный ремонт обоих экзоскелетов…

Гедимин мигнул. «А я об этом не слышал. „Макаки“ снова нам доверяют? Пускают к боевым экзоскелетам?.. А, пускали же меня на боевые корабли…»

— В общем… — протянул человек, как будто никак не мог собраться с духом. — Ладно, я думаю, это не создаст дополнительных препятствий. Вам разрешается выезд, мистер Кет. Мистер Ло, под вашу ответственность.

…Ренгер, едва выйдя из кабины, протянул руку за документами Гедимина, ещё раз перечитал всё, напечатанное на белой карточке, залитой прозрачным фрилом, и одобрительно хмыкнул.

— Затянули, как могли, но мы всё-таки в сроки укладываемся. Завтра на утреннем поезде…

— Мне их хотя бы покажут? — перебил его Гедимин, угрюмо щурясь. — Или только перед утренним поездом?

— А ты не видел? — Ренгер удивлённо мигнул. — Ты теперь вообще не заходишь в лабораторию?

…Контейнеры лежали в экранированной нише, прямо на полу, даже без крышек, на вид — обычные ящики со смесью песка и мелкого щебня. Едва Гедимин вошёл под экраны, дозиметр на его руке тревожно мигнул. Кладки Пожирателей отлично просматривались на сканере — пятна ряби на пол-ящика, окислы ирренция и урана в химическом составе.

— Землю не повезём, — Ренгер сунул руку в ящик, бесцеремонно разворошил рыхлый грунт и показал Гедимину слегка сплюснутый серый шар. Издалека и без дозиметра сармат принял бы его за кусок минеральной ваты. Он вспомнил белую пену, выделяемую Зелёными Пожирателями при рытье гнёзд, — видимо, она, впитав в себя радиоактивную пыль из выстилки ямок, и затвердела, образовав кокон.

— На сжатие лучше не испытывать, — Ренгер, закопав шар обратно, кивнул на пачки мягких подложек. — Оболочка прочная, но от сильного давления лопнет.

— Субстрат достал? — перебил его Гедимин, не рассмотревший сразу всех ящичков, сложенных на стол. Ренгер поддел крышку непрозрачного контейнера без маркировок, щёлкнул по стенке пальцем.

— Этого хватит на двое суток. Взял с запасом.

Гедимин ободрительно кивнул и полез в контейнер — при всём доверии Ренгеру, такой важный элемент плана следовало проверить самому.

— Мартышечье новшество, — хмыкнул Ренгер, наблюдая, как сармат разглядывает пласт тёмно-зелёного пористого материала в палец толщиной. — Реагирует на содержание углекислоты. Включается с полупроцента и понемногу выделяет кислород. Это пробная партия — Вигарт заказал для шахтёров. Думаю, брать для наших сарматов или нет… ладно, сперва проверим на яйцах.

— Проверим, — кивнул Гедимин, закрывая контейнер. В воздухе лаборатории углекислого газа было немного, вентиляция работала исправно, — субстрат лежал тихо, ничего не выделяя.

— Восемь? — Гедимин заглянул в ящики с землёй. Кладки лучше всего просматривались сверху — так пятна ряби не слипались между собой, и можно было их пересчитать.

— Не слишком мало? Они все вылупятся? — Гедимину было слегка не по себе. Ренгер ухмыльнулся.

— Мы же не можем вывезти в «Кенки» всю колонию. Обойдутся восемью. Если будут достаточно аккуратны — им хватит даже одной. Тут по десятку яиц в коконе, наша колония начиналась с меньшего.

Гедимин присыпал оголившуюся кладку песком и отряхнул руки.

— А дикие Пожиратели сейчас есть? — внезапно пришла ему в голову странная мысль. — Ни у кого не убегали? Они довольно живучие…

Ренгер не удержался от смешка.

— Найдёшь — бери живьём, неси на базу. Пригодятся. Но я о таком пока не слышал.

11 июня 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — купол Альбукерке, Санта-Фе, гетто «Кенки»

«Интересно… А ведь там на самом деле есть уран. Амброзия-Лейк, старые рудники, исчерпались ещё до прошлой войны…» — Гедимин едва заметно усмехнулся. «Лос-Аламос, урановые шахты… Меня всё время тянет к радионуклидам. Случайный, казалось бы, выезд — и они всё равно там. Интересно, как в этих шахтах с ирренцием? Купол Альбукерке часто бомбили. Руда там лежала глубоко, но что-то должно было просочиться с грунтовыми водами. Если не в шахты, то в старые хвостохранилища. Я что-то не слышал, чтобы их вычищали…»

Он приоткрыл один глаз, посмотрел на полупрозрачную стенку защитного поля, — по ней плыли цветные разводы, и часть из них выглядела как горизонтальные полосы, почти прямые, параллельные друг другу. «Кальций,» — опознал Гедимин один из оттенков. «Кости, что ли?»

За спиной щёлкнуло, и разводы на «стене» погасли.

— Ничего нет, всё чисто, — доложил «коп» со сканером в руках, развернувшись к федералу. Тот, единственный здесь в тёмно-синем экзоскелете, никак не отреагировал. Гедимин, уже отвернувшийся от стены, покосился на Ренгера. «Стой тут,» — коротким жестом сказал тот. Ближайший экзоскелетчик беспокойно зашевелился и повёл в сторону сарматов бластером — отчего-то каждое их движение вызывало у него тревогу.

— Подойдите, — резко окликнул их один из экзоскелетчиков, копающихся в их скафандрах. Оба комплекта брони были уложены прямо на пол вокзала, поверх выставили защитное поле, и за его стенками то и дело мелькали силуэты прохожих. Кто-то даже остановился и теперь заглядывал под купол, кто-то, наоборот, резко сворачивал в сторону и ускорял шаг. Полицейские косились на них, и их лица под прозрачными щитками экзоскелетов недовольно подёргивались.

Экзоскелетчик вынул сканер из внутренней полости скафандра и шагнул назад.

— Откройте все ниши, — скомандовал он.

Ренгер, склонившись над своим скафандром, отодвинул пластины, открывая «карманы» на груди, животе и бёдрах. Гедимин повторил его движения. Наружу показались фляжки с водой и Би-плазмой, запасной трос с карабинами, тепловые ловушки, два аккумулятора и пригоршня сгоревших микросхем, гаек с сорванной резьбой и обрезков проволоки — запасы Гедимина. «Коп», оживившись, запустил «клешню» в его карман, но тут же разочарованно отдёрнул её и что-то пробормотал в респиратор.

— Закрывайте! — приказал экзоскелетчик, отходя от скафандров. — Одевайтесь. Всё чисто. Разрешить им выезд?

Федерал, молча наблюдавший за обыском, махнул металлической «клешнёй». Защитное поле над сарматами и прицепившимся к ним отрядом полиции растаяло. Теперь Гедимин, влезающий в броню, не только видел, как вокруг толпятся любопытные «мартышки», но и слышал их гомон. Даже окрик «копа» спугнул их не сразу — тех, что помельче, сородичи оттаскивали силой.

— Ренгер Ло, Гедимин Кет, гетто «Вайтрок»… — пробормотал командир отряда, заглядывая в наручный смарт. — Выезд в гетто «Кенки» для инструктажа ликвидаторов… Запрещённых к провозу предметов не выявлено, подозрительных предметов…

Он ненадолго замолчал. Гедимин недобро сощурился. «Ну что там ещё⁈»

— Идите, — буркнул «коп», выключая смарт. — По приезду в Санта-Фе — два часа на регистрацию. За невыполнение…

Его слова заглушил протяжный басовитый гудок. Проёмы в бронированном туннеле уже открывались — «хельдов поезд» прибыл, и по громкой связи объявили посадку. Ренгер, приподняв ладонь в прощальном жесте, развернулся, взял Гедимина за плечо и быстро зашагал к локомотиву. Люди, клубящиеся вдоль поезда и стекающиеся к дверям, расступались перед сарматами раньше, чем кто-то из них успевал открыть рот, и на траектории их движения на несколько секунд становилось тихо.

— Раньше, когда не было сканеров, при обыске раздевали догола, — сказал Ренгер, вслед за Гедимином втискиваясь в узкий проём между сидениями пилотов. В кабине было место для двух сарматов, можно было устроиться втроём, но четвёртому было уже тесно. Гедимин поджал под себя ноги и попробовал отодвинуться назад, но упёрся в спину Ренгера — тот тоже сидел на полу и старался лишний раз не шевелиться. Пилот, выглянув из кресла, посмотрел на ликвидаторов и сочувственно хмыкнул.

— Кет? Не ты как-то без регистрации ездил на юг? — спросил другой, синекожий с зелёными глазами, и дружелюбно улыбнулся. — Мы тогда ещё гадали, прихватят тебя на постах или нет. Ликвидатор, значит? Не механик?

— Наш штатный ремонтник, — отозвался Ренгер, рывком поднимаясь на ноги. — Да, места тут немного. Сиди, Гедимин, а я лучше постою.

— Макаки драные, — пробормотал пилот, глядя на ликвидаторов с нарастающим сочувствием. — У вас же все разрешения. Какого астероида не дали вам купе⁈

— Распоряжение службы безопасности, — отозвался Ренгер, прислоняясь спиной к герметично закрытому люку. — Во избежание паники… и так далее. Включай вентиляцию на полную мощность, нас тут много, и всем нужен кислород.

Мониторы зажглись, загорелись надписи, и Гедимин, помня о перегрузках на старте, упёрся ладонями в пол. «Когти не выпускать,» — напомнил он себе. «Удержусь или нет — дальше Ренгера не уеду.» Усиленная вентиляция свистела в наушниках и обдавала ноздри холодком даже сквозь фильтры респиратора. Что-то невидимое мягко надавило на макушку, потом — на затылок, вжимая сармата в пол. Ренгер за его спиной шумно вздохнул.

— Сейчас будет Эдмонтон, — второй пилот, убрав руку с пульта, выглянул в проход. — Четверть часа, как обычно. Выйдете, походите немного. Тут сидеть — потом не разогнёшься.

— Они ликвидаторы, — буркнул первый, глядя на мигающие индикаторы заряда. — Едут по работе. Какого астероида их сюда затолкали⁈

…Пневмозатворы тихо зашипели, лязгнули блокираторы, на мониторах загорелась распухшая почти на весь экран надпись «Эдмонтон». Пилоты зашевелились, отстёгивая ремни. Гедимин, стараясь ничего не зацепить, поднялся с места, осторожно ощупал потолок и развернулся к выходу. Ренгер уже стоял в узком тамбуре и переступал с ноги на ногу, то сжимая, то разжимая пальцы ступней. Гедимин хотел протиснуться мимо него, но он придержал сармата за плечо.

— Идите-идите, — донеслось из закрывающейся кабины. — До второго гудка даже не дёргайтесь. Отсюда быстро не уедешь…

Ренгер покосился на раздвижные двери и быстрым движением натянул вдоль них плёнку защитного поля. «Давай сюда,» — жестами сказал он, доставая из-под скафандра связку датчиков, обмотанную проводами. «Проверим.»

Сквозь толстый ком ветоши твёрдый кокон кладки даже не прощупывался. Гедимин осторожно развернул его, отогнул пористый лист кислородного субстрата, машинально отметил, что поры расширились, а пупырчатая поверхность немного разгладилась. Кладка в светлом помещении не мерцала и вообще не отличалась от комка минеральной ваты, никаких шорохов изнутри не доносилось. Гедимин молча смотрел, как Ренгер обклеивает её датчиками и, подключив клеммы к наушникам, долго вслушивается, а потом кивает с прояснившимся лицом.

«Порядок. Давай следующую.»

…Поезд загудел снова, ещё громче и протяжнее, как будто созывал разбежавшихся «макак». Гедимин завернул кладки поплотнее в ветошь и закрыл все ниши. «Проветрились,» — едва заметно усмехнулся Ренгер. «В Калгари снова их откроем. Хорошо держатся. Пойдёт так и дальше — довезём живыми.»

— Теперь я поеду стоя, — сказал Гедимин вслух, заходя в кабину. — Будем меняться.

Пилот, оглянувшись на них, сочувственно хмыкнул.

— Если ваши скафандры сложить в тамбуре, вам, может, двоим хватит места? Правда, там трясёт…

— Мы выживем, — ровным голосом ответил Ренгер, устраиваясь на полу между местами пилотов. — Расставь руки, ремонтник, так будет легче.

…«А я был тут,» — думал Гедимин, разглядывая на ходу светло-жёлтые стены с изображениями каких-то многоярусных сооружений — то ли домов, то ли естественных пещер в отвесной скале. Двое ликвидаторов из гетто «Кенки» встретили сарматов на платформе; чёрные массивные скафандры, цветные полоски на груди, — та же форма, что в Ураниум-Сити, никаких отличий.

— Уран и торий! — негромко сказал один из них, приподняв ладонь в сдержанном приветственном жесте, но и этого хватило, чтобы ближайший экзоскелетчик отделился от стены и потянулся за рацией. — «Вайтрок»? Как добрались?

«Уран и торий,» — повторял про себя Гедимин, проходя под арками, расписанными красно-чёрным зубчатым орнаментом. «Надо же, как далеко это расползлось. А ведь знали только мы, семеро из Ураниум-Сити. Интересно, кто распространил? Здесь, в Санта-Фе, — откуда уран и откуда торий?»

— Стой! — раздалось из-под боковой арки. Темно-синий экзоскелет протянул манипулятор, преграждая дорогу, три чёрных «Маршалла» с орнаментом из серых полос вышли навстречу. «Довоенные, но относительно исправные,» — мелькнуло в голове Гедимина. «Опять обыск. Мы не „засветились“ по дороге?»

— Работа, сеньор ликвидатор, — бросил федерал, жестом оттесняя местных сарматов от пришельцев и накрывая полкоридора защитным полем. — Сеньор Ло, гетто «Вайтрок»? Вы и ваш коллега — снимайте броню. Лицом к стене, руки за голову…

Он говорил как-то медленно, растягивая слова, но Гедимин решил не мешкать, выполняя указания. Минуту спустя он уже стоял рядом с Ренгером у стены, и «коп»-«дефектоскопист» водил по воздуху сканером. Приоткрыв глаза, Гедимин видел на «экране» защитного поля тени своих костей и, кажется, даже внутренние органы, — сигма-излучение чутко реагировало на изменение как химического состава, так и структуры вещества, раскрашивая «экран» в тысячи цветов. «Да, сейчас нейтронный источник в кармане не вынесешь. Может, и к лучшему, — меньше ожогов…»

— Чисто, — доложил экзоскелетчик, копающийся во внутренностях скафандров. — А что у вас в карманах, сеньор теск?

Он щелчком сдвинул пластину над боковой нишей. Гедимин смотрел прямо перед собой, надеясь, что его лицо не дрогнет. «Маршалл» уверенно копался в «карманах» скафандров и не пропустил ни одной ниши из штатно расположенных. Сармат ждал уже, что он полезет проверять все пластины на подвижность, но он заглянул в последний «карман» на груди Ренгера и с явным разочарованием шагнул в сторону.

— Чисто, сэр!

Федерал хмыкнул, с сомнением глядя на сарматов. Гедимин силой заставил себя думать о свечении твэлов в тёмной воде — нарастающая тревога сводила судорогой мышцы.

— Они передавали вам что-нибудь, сеньор ликвидатор? — спросил федерал у одного из местных сарматов — возможно, командира. Тот молча качнул головой. Федерал покосился на полицейского со сканером — тот развёл руками.

— Ничего, сэр. Никто никому ничего не отдавал. Обыскать их?

Федерал на секунду задумался. Перед мысленным взором Гедимина горел холодный зелёный огонь, и на серебристых пластинах дрожали синеватые блики. Он смотрел сквозь людей и машинально высчитывал, успеет ли добраться до скафандра, — было обидно сдаваться без боя, что бы на этот счёт ни думал Ренгер.

— Вы свободны, сеньор теск, — услышал он. — Регистрируйтесь. Надеюсь, вы не привезли нам проблем?.. Сеньор ликвидатор, проследите, чтобы ваши коллеги не бродили по округе!

«Копы» не отходили далеко, пока сарматы надевали скафандры — стоило Гедимину чуть скосить глаз влево, он видел тёмно-синий экзоскелет. Федерал чего-то ждал, и сармат думал, что он пойдёт за ними, но нет — он отстал где-то на вокзале, и на краю стоянки, рядом с припаркованным ликвидаторским фургоном, Гедимин его уже не увидел.

Ещё двое сарматов в чёрной броне дожидались у машины; один, завидев чужаков, быстро пошёл к кабине, второй с приветственным жестом открыл люк. Подсветка внутри горела вполсилы — здесь, как и в Ураниуме, тратили на неё самые тусклые и долгоживущие светодиоды — но освещения хватало, чтобы Гедимин видел глаза соседей. В фургоне поместились все; трое встречающих сели рядом с чужаками. Ремонтника это немного смущало, и к тому же его ещё не отпустила тревога, пробудившаяся при последнем обыске.

«Я думал, макаки что-то заметили,» — жестами сказал он Ренгеру. Тот едва заметно ухмыльнулся. «Нет, ничего,» — ответил вместо него один из местных. «Сарматов всегда обшаривают. Обычное дело. Можешь говорить вслух — тут не услышат.»

— Меня не обыскивали, когда я приезжал, — сказал Гедимин. — Вообще никто.

Сармат весело усмехнулся.

— Небось без регистрации? Свои преимущества, да… Повезло, что не поймали. Ну, а теперь вы у нас в гостях, сеньорес. Больше никаких пряток с полицией. Я Марцелл Марци.

Гедимин пожал протянутую руку.

— Марцелл? Сам? — Ренгер недоверчиво хмыкнул. — И без значков совета?

«Совета?» — Гедимин мигнул.

— Это — тоже работа, — Марцелл щёлкнул пальцем по броне. — И я, как организатор, мудро распределяю свои обязанности. Оставляя себе, что получше.

Фургон, миновав городские светофоры, резко рванул вперёд, чтобы через несколько минут затормозить и плавно свернуть с дороги. Марцелл и его товарищи поднялись на ноги, не дожидаясь, когда глайдер встанет, и Гедимин последовал их примеру. Яркий свет ударил ему в глаза. Над куполом Альбукерке не было ни облачка, и при взгляде на небо вспоминались плавильные печи и жидкий металл — колышущееся изжелта-белое озеро.

Гедимин шёл за сарматами, с любопытством оглядываясь по сторонам. Идти было недалеко — считанные десятки метров до штаба ликвидаторов, примыкающего почти вплотную к короткому ряду жилых бараков. Их стены с непривычно сглаженными углами были покрыты красно-чёрным орнаментом; на ближайшем торце виднелась вписанная в красный круг чёрная буква «альфа», на самом дальнем, какой мог разглядеть Гедимин, — литера «мю». Этот ряд был единственным — двенадцать бараков, за ними, вдоль стены, — цепочка ангаров, над ними — полупрозрачные решётки звукоуловителей, слегка смягчающие непрерывный гул огромного грузового терминала.

— У нас гетто небольшое, — сказал Марцелл, пропуская гостей в штаб. Гедимин успел заметить, что у здания три этажа и даже есть окна — и, возможно, из верхних открывается вид на терминал, шоссе и красно-жёлтые степи.

Внутри всё было так же, как в ураниумском штабе — разве что столы стояли по-другому, и то Гедимин в задумчивости едва не начал искать лабораторию Ренгера и оставленный на стойке сфалт. Дежурные ликвидаторы, расползшиеся было по углам, при появлении чужаков зашевелились, но Марцелл коротким жестом скомандовал отбой, и все, разочарованно хмыкнув, вернулись к своим занятиям. Гедимин едва заметно улыбнулся. «Так же, как и у нас. А тут много дежурных. Три отряда… Интересно, сколько на расчистке?»

— Идём, идём, — поторопил его Ренгер, увидев, что Гедимин уже тянет руку к ближайшему плазмомёту. — За три дня успеешь всё потрогать.

— Стрелок? — спросил Марцелл, скользнув внимательным взглядом по нашивкам Гедимина.

— Штатный механик, — отозвался Ренгер. — Выбивали под него ставку.

Гедимин разглядывал стволы плазмомётов, задерживаясь на соплах. Их по инструкции меняли каждый месяц; этим замена не помешала бы уже сейчас — края истончились, местами «поплыли», где-то металл отслаивался чешуйками. «Крайняя изношенность,» — Гедимин недовольно сощурился. «Не было замены? Сами стволы держат в порядке… Может, сопла не завезли? Протянули с заказом?»

— Один механик на гетто? У вас там, похоже, спокойная жизнь, — усмехнулся на ходу Марцелл. — У нас пятеро, и всегда есть работа.

Он приостановился у открывающегося люка в полу и жестом позвал сарматов за собой. Снизу доносились знакомые Гедимину звуки — грохот и лязг брони, столкнувшейся на лету со строительной плитой, сердитое шипение недовольного сармата и треск тренировочных разрядов.

— Полоса препятствий? — хмыкнул Ренгер, глядя на уходящий влево коридор. Ещё один плавно заворачивал направо — так же изгибался, гася энергию ударной волны, туннель-полигон в Ураниуме.

— У нас тесно, — отозвался Марцелл. — Мало места для тренировок.

Он развернулся к одному из местных ликвидаторов. Они спустились вместе с чужаками и теперь молча стояли у стен. Гедимин взглянул им под ноги и увидел замаскированный, но всё же заметный край раздвижного люка.

Туннель открывался двумя рычагами; ремонтник видел, куда они вмонтированы, но сам механизм мешали рассмотреть ликвидаторы. Их скафандры загораживали всё — если бы Гедимин раньше не обратил внимания на подозрительную облицовку, он вообще не понял бы, как открывается люк. «Чья-то лаборатория,» — ухмыльнулся он, вспомнив, как Скегги и Ренгер обустроили ему нишу для работы. «Похоже, биологическая.»

Спуск вёл вертикально на четыре метра вниз, — прочные скобы с двух сторон, затем — неосвещённый туннель. Гедимин, отодвинувшись к стене, ждал, пока все спустятся, люк закроют, и Марцелл разрешит зажечь фонари.

— Уран и торий, — донеслось из темноты, и он машинально поднял руку, но тут же сообразил, что его не видят.

— Канада прислала подарки, — ответил невидимому сармату Марцелл. Кто-то взял Гедимина за плечо и слегка толкнул вперёд.

— Ждали, — отозвался невидимка, и фонари наконец зажглись. Короткий туннель с плохо обработанными стенками, почти без крепей, упирался в гермоворота с полустёртым символом радиационной опасности. Гедимин разглядел в стенах замаскированные ниши, присмотрелся и невольно поёжился — каждый метр туннеля был проложен взрывчаткой.

— Ренгер Ло? — сармат в лёгком радиозащитном скафандре пристально смотрел на чужаков. — Они у вас?

— Облучишься, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь на его одежду. — Скафандра не нашлось?

Ренгер молча хлопнул по его броне.

— Давайте быстрее, — угрюмо сказал он. — Им надо на свежий воздух. У вас всё готово?

После заминированного туннеля Гедимин уже не удивился бы, увидев огромный многоярусный экзотариум (и Ассархаддона с приветливой улыбкой), но лаборатория за гермоворотами оказалась такой тесной, что протискиваться пришлось вдоль стены. Почти всё место занимал пустой вольер со стенками из кеззиевого рилкара (Гедимин невольно хмыкнул, опознав свой состав). Выдвижной лоток на входе был вытащен наружу, и в нём стояли длинные контейнеры с рыхлым грунтом.

— Все живы, — объявил после мучительно долгой возни с датчиками сармат в лёгком скафандре. Кладки Пожирателей лежали перед ним в рядок, и Гедимину хотелось огородить чем-нибудь узкий поддон с опасно низеньким бортиком. Сармат — биолог, медик или кто он там был — прикасался к ним очень осторожно, затаив дыхание, но отдавать их не спешил. «Гладит он их, что ли?» — Гедимин мигнул. «Точно, гладит. Нормальный бы скафандр для таких дел…»

— Все живы, — повторил он. — Отличная работа.

Закапывал кладки он сам, никого к ним не подпуская; Ренгер шевельнулся было помочь, но Марцелл жестом остановил его. Гедимин присмотрелся к грунту и украдкой включил анализатор — жёлтые крупицы показались ему подозрительно знакомыми. «Окись урана,» — знал наверняка он через несколько секунд. «Это правильно. Они сразу учуют пищу.»

— Мы привезли питательную смесь, — заговорил Ренгер, толкнув его в бок, и первым положил в опустевший лоток контейнер, круглый от обмотавших его защитных полей. — Органика, обеднённый уран и «хвосты» с расчисток. Не чистый ирренций, но…

Услышав о «хвостах», Гедимин сердито сощурился. «Кто говорил, что ирренций оттуда не выдрать⁈ Вот проверю по возвращении…» Сармат-биолог лишь рассеянно кивнул — кажется, его сейчас волновали только кладки. Марцелл тронул Ренгера за плечо, молча указал на выход.

— Думается, сегодня мы с ним не поговорим, — пробормотал биолог, выбравшись из подвалов штаба в комнату дежурных. За ним в тот же люк, не дожидаясь, когда он закроется, боком втиснулся одинокий сармат. Гедимин слышал, как он выходит в помещение, шумно вздыхает и возится с оружием, вставляя заряженные аккумуляторы. С тех пор, как пришельцы спустились в подвал, на первом этаже стало гораздо тише и просторнее — из трёх отрядов остался один, оружейные стойки почти опустели. «То ли два вызова разом, то ли один, но серьёзный,» — Гедимин заставил себя не приглядываться к изношенным соплам и тихо устроился за свободным столом.

— Да, сегодня — точно, — ухмыльнулся Марцелл, со вздохом облегчения откидывая шлем за спину. Броня, ещё не обсохшая от дезактивирующего раствора, тускло блестела. Гедимин, неосторожно поставивший локоть на стол, обнаружил под ним растущую лужицу и, смутившись, отодвинулся.

— Он там и на ночь останется, — заверил Марцелл. — Но вы тут на три дня, — думаю, успеете наговориться… Что у вас там, на севере? Слышал, всё кипит, — уже восемь энергоблоков…

— Восемь, — подтвердил Ренгер. — И будут ещё. Со дня на день «прямой луч» дотянут и до вас?

Марцелл странно усмехнулся.

— Пока неясно, теск. Есть разные варианты. Может, лет через пять проще будет построить тут пару энергоблоков, чем вешать на «прямой луч» пачку урановых шахт.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Ура-ан? — протянул Ренгер, глядя на растущую ухмылку Марцелла. — Где вы его выкопали? Прямо тут, под городом?

Марцелл, покачав головой, защёлкал клавишами наручного смарта. У него было старое устройство, ещё военных времён, с кнопками под сарматские пальцы, — такое попадалось не каждому ликвидатору.

— Нет, западнее. Старые шахты — Амброзия-Лейк, — он ткнул пальцем в светящуюся карту. — Макаки собрались раскопать их и наладить добычу. Нашими руками, ясное дело. Так что со дня на день нас поднимут и вывезут в Торо.

Ренгер присвистнул.

— Значит, теперь и вы будете уранодобытчиками… А что гетто в Торо? «Тикмис», вроде бы?

— «Тикмис», — подтвердил Марцелл. — Нас с ними объединят. Будет одно большое гетто. «Тикмис», скорее всего, — у нас, переселенцев, название отберут.

— А как же «Сатханга» и «Лоривег»? — влез Гедимин, с трудом проглотив все вопросы об урановых рудниках. — Их оставили отдельно…

Марцелл хмыкнул.

— У вас, на севере, странные порядки. Всё не как на материке. Четыре гетто на один город, да ещё в городской черте… Нет, у нас такого не будет.

— Со дня на день… — задумчиво пробормотал Ренгер, разглядывая карту. — Значит, кладки вылупиться не успеют.

Марцелл пожал плечами.

— «День» у макак — понятие очень растяжимое. Лучше бы, конечно, перевозить в карманах яйца, а не ползающих червяков. С другой стороны — в «Тикмисе» для них еды больше, можно выпустить прямо в старые отвалы…

— И сказать, что так и было, — сдержанно усмехнулся Ренгер. — Значит, макакам не хватает урана?

— Я думал, эти рудники иссякли ещё до войны, — снова влез Гедимин, вспомнив ураносодержащий песок в контейнерах Пожирателей. — Их полтораста лет никто не трогал…

Марцелл ухмыльнулся и полез в карман.

— Иссякли? Крупнейшее месторождение на континенте? Да нет. Обычная мартышечья запасливость. Разведка говорит, что там всё… очень… неплохо… Нештатные карманы впору «фомкой» поддевать, иначе не откроешь… Вот, посмотри своим сканером. Ты же шахтёр…

На стол перед Гедимином лёг светло-бурый обломок песчаника с едва заметными жёлтыми крупинками с одного края.

— Потом покажешь, что с карманом. Видимо, зазубренный край, надо выправить, — пробормотал он, через пару секунд уже забыв о Марцелле и его проблемах со скафандром и впившись взглядом в кусок руды. «Окись урана. Тут целая четверть процента — хороший образец. А в целом, наверное, меньше, — десять сотых, может, пятнадцать-двадцать. Нормальная руда. Набурить там сольвентных скважин…»

— В проекте — под полсотни сольвентных скважин, — услышал он голос Марцелла. — Наша фабрика работает в три смены. А когда всерьёз начнут бурить, мне с отрядом придётся ночевать в поле. У нас тут и без бурения много всякой дряни, а если её ещё растревожить…

— Хороший авианалёт большинство проблем решает, — вполголоса заметил Ренгер, отбирая у Гедимина урановую руду. Марцелл тяжело вздохнул. «Да, я же обещал про скафандр,» — спохватился ремонтник и неловко зашевелился, убирая локти со стола.

— Ты говорил — пластины заедает, — напомнил он Марцеллу, и тот удивлённо мигнул. — Сними броню, я посмотрю, что там. Когда разрезали слои, скорее всего, зубцы не зашлифовали.

— Я же сказал — он штатный механик, — проворчал Ренгер, надавливая Гедимину на плечо и силой удерживая на месте. — Скучающий механик. Я бы на твоём месте согласился. У нас после его ремонта недовольных не было.

Марцелл недоверчиво хмыкнул.

— Да? Надо подумать, — он поднялся с места, обменялся короткими жестами с кем-то из дежурных и махнул рукой в сторону лестницы. — Спать будете наверху. Там у нас скафандры, спецодежда, — в пересменку будет шумно, но в остальное время вам никто не помешает. Только одно — там окна, а за окнами — дроны. Лишнего не болтайте, даже руками.

Ренгер кивнул и, взяв Гедимина за плечо, направился к лестнице. Ликвидатор, вызвавшийся их проводить, тоже следовал совету Марцелла и изъяснялся односложно. «Тут», «вот» и «угу», — всё, что Гедимин от него услышал, прежде чем он, оставив чужаков на третьем этаже, спустился к дежурным.

Гедимин ожидал увидеть стапеля для тяжёлой брони вдоль всех стен (и удивлялся, что их затащили аж на третий этаж) и долго осматривался с удивлением в полупустой комнате. Им постелили на полу — кто-то принёс пару стандартных матрасов в чехлах, тазик и канистру воды для умывания. Стапелей не было вообще — только скобы и затуплённые крюки, вбитые в стены, и по углам — штабеля лёгких пустых контейнеров. Гедимин присмотрелся к маркировкам и недовольно сощурился.

— Тут на расчистку ходят в лёгкой защите?

— Что есть, в том и ходят, — сдержанно ответил Ренгер, выглядывая в непривычно широкое окно. — Ремонтник, ты бы не всё говорил, что подумаешь, всем было бы легче… Неплохой вид отсюда. Терминал, сувенирная лавка, черепа рапторид на ограде… Довольно крупные рапториды, к нам такие уже не заходят.

Гедимин встал рядом с ним, покосился на зависший над звукопоглотителями дрон, удивлённо мигнул на вывеску сувенирной лавки («Чем там торгуют? И, главное, с кем?») и посмотрел вниз, на ангары транспортной службы. В один из них въезжал бронированный глайдер, на ходу открывая люк, — первая десятка ликвидаторов вернулась на базу.

— Мы здесь будем работать? — спросил Гедимин. — Тут, похоже, работы много.

— Нет, нас на выезды не зовут, — отозвался Ренгер. — И ты не напрашивайся. Марцелл обещал вернуть нас живыми и непокалеченными — не мешай ему держать слово… Нет, какие тут всё-таки откормленные рапториды! Посмотреть бы, на ком они отъелись…

12 июня 17 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, Санта-Фе, гетто «Кенки»

Стапеля для тяжёлой брони нашлись на втором этаже. Гедимин, отмахнувшись от помощи, приволок один в комнату дежурных, поставил на него скафандр Марцелла и надолго засел, разбирая пластины брони и шлифуя неровные поверхности. Скафандр был из «новых», с фиксированными слоями обшивки; кто-то из местных ремонтников нарезал несколько участков на пластины, чтобы можно было устроить тайник. Броню резали под углом, так, чтобы новые щитки ложились друг на друга внахлёст, — мастер где-то видел скафандр реакторного пилота и понимал, что делает, но руки у него, похоже, дрожали. Гедимин досадливо щурился, выправляя завернувшийся край слишком тонкого металла; тем пластинам, которые не деформировались от неловких попыток их сдвинуть, нужна была шлифовка. Сармат, оценив объём работы, хотел перебраться в ангар со всем скрежетом, вонью окалины и металлической пылью, но Марцелл заверил, что это полная ерунда, и притащил с улицы робота-уборщика.

Шёл второй час дневной смены; работа двигалась, хоть и медленно. Выключив шлифовальный механизм («диск пора менять… об ипрон что угодно сточится!»), Гедимин раздвинул пластины до упора, открывая тайник на всю глубину, до внутреннего ипронового слоя, и аккуратно свёл их вместе, следя, чтобы все стыки закрылись. «Здесь готово. Ещё четыре ниши… Нет, диск надо поменять, так я до вечера тут просижу.»

Он перебрался за стол, в задумчивости едва не налетев на Ренгера — тот, сидя рядом с Марцеллом, разглядывал какой-то красочный плакат.

— «Не дайте им вымереть повторно!» — громко зачитал командир ликвидаторов и хлопнул по листку ладонью. — Нет, ты видел⁈ Вымереть повторно, яд-дро Юпитера…

— Никогда не мог понять макак в их отношении к дикой фауне, — пробормотал Ренгер, разглядывая плакат. В нижней части листка было нарисовано нечто среднее между птицей и зверем. Над ним, придавив его шею ногой, возвышался ликвидатор в тяжёлой броне. Ширина его плеч была примерно равна росту, огнемёт в руках больше походил на корабельное орудие, на груди багровела угловатая буква «S». Гедимин, увидев символ Саргона, изумлённо мигнул и не сразу вспомнил, зачем он вообще подошёл к столу.

— Фактически, рапториды никогда не жили на Земле и никак не могли тут вымереть, — со вздохом сказал Ренгер. — А их сходство с современными реконструкциями вымерших рептилий… А, мать моя пробирка! Никогда не берись учить макак биологии. Лучше расстрел!

Марцелл сочувственно хмыкнул.

— Мартышки! Они, кажется, везде одинаковы. Когда мы чистили посёлки от собак, полоумные бросали в нас камни. Как-то даже глайдер подожгли. Самодельный напалм… ерунда, но неприятно.

— У нас до напалма не доходило, — покачал головой Ренгер. — Собаки… Да, собаки — это тяжело. Но рапториды… Защита вымирающих рапторид. Пикеты, листовки…

Он тяжело вздохнул.

Гедимин подошёл к стапелю и тронул пластины над одной из потайных ниш. Верхний слой сдвинулся легко, нижний заскрежетал, и щиток застопорился, — на стыке сцепились между собой два незашлифованных зубца. Сармат недовольно сощурился. «Придётся подрезать и потом разглаживать. Рука-то пролезет?»

Двери были открыты настежь, из штаба просматривалась улица, чёткие чёрные тени от бараков и размытые серые — от быстро летящих дронов. В комнате горел свет, но солнце жгло так, что от порога вглубь помещения тянулась яркая световая полоса, и Гедимин, глядя на неё, невольно щурился. На пару секунд что-то её пересекло — в комнату быстрым шагом вошёл низкорослый сармат. Гедимин, не разглядывая пришельца, отвернулся к стапелю. «Что филку тут нужно? За роботом пришёл?»

— Сидишь здесь? — услышал он недовольный голос филка и, удивлённо обернувшись, увидел, что тот остановился рядом с Марцеллом. — А должен бы — на связи с Альбукерке!

— Мы с ними всё решили, — отозвался Марцелл. — Не вижу смысла повторять одно и то же по сто раз. Наши мощности перегружены, других у нас нет. А думать надо было, когда урезали нам промышленные площади.

— За что тебя держат в совете⁈ — раздражённо вздохнул филк, и растерянно мигающий Гедимин только теперь разглядел на его комбинезоне значки «Сармы». — А что тут делают с твоим скафанд… А-а, это те сарматы из Ураниум-Сити? Рад, очень рад.

Он широко, почти по-«мартышечьи» улыбнулся. Ренгер сдержанно кивнул в ответ.

— Филк в совете? — вырвалось у Гедимина. Он тут же закрыл рот, но было поздно — улыбка «советника» моментально превратилась в оскал.

— А в Ураниум-Сити в совет по размеру набирают? — он недобро сощурился. Марцелл резко двинулся вперёд и опустил руку ему на плечо.

— Спокойно! Этот сармат ничего плохого не сказал.

Филк сердито фыркнул, но заговорить не успел — за стеной взвыла сирена, и вслед за ней вой и дребезжание раздались из-под потолка. Ликвидаторы вскочили. Гедимин развернулся к Марцеллу и филку — единственным, кто был без защитной одежды — и направил на них «арктус». Включить не успел — тревожные огни погасли, а вой сирены стал тоньше и пронзительней.

— Раненый в отряде, — выдохнул Марцелл, подбирая со стола передатчик. — Ядро Юпитера…

Медики появились быстро — сармата с безвольно мотающейся головой только-только успели вынести из глайдера и уложить на спину. Ренгер, отогнав помощников, вскрыл его броню. Сармат не сопротивлялся — лежал неподвижно, смотрел немигающим взглядом на тент над головой, и по его белому, слишком бледному лицу стекали струйки слюны. Гедимин, сунувшийся ближе к помосту, увидел слева на груди, чуть ниже ключицы, запёкшуюся корку оплавленного комбинезона. Он дёрнул за ткань, отделяя её от кожи — вдруг раскалённый скирлин ещё не прикипел, и ожог будет меньше? — но Ренгер, свирепо рявкнув, ударил его по руке. Сармат не шелохнулся, как будто не чувствовал боли.

— Разряд поймал, — услышал Гедимин подавленный голос кого-то из ликвидаторов. — Под ключицу… Что там сердце, бьётся?

— Жив, — коротко ответил Ренгер — и выпрямился, услышав вой медицинской сирены. — Разойдись! Медики!

— Разряд? — отрывисто спросил один из филков в белых комбинезонах, едва взглянув на раненого, и склонился над ним, взрезая ткань на предплечье. Подогнали гусеничную тележку, подвели под плечи, двое ликвидаторов перетащили сармата на механические «носилки». Пара инъекций сработала быстро — когда погрузка закончилась, раненый уже слабо шевелился и даже прошептал что-то в ответ на вопрос медика. Ликвидаторы, облегчённо вздыхая, расступились с дороги, Ренгер отошёл вытереть руки, по пути что-то спросив у Марцелла.

— Скхаа! — громко ответил тот. — Обычный налёт, ядро Юпитера… Надо же — разряд поймал… Устранили? Командир, к отчёту!

— Стая в полторы-две сотни особей, прорыв в районе северо-западной подстанции, — отрапортовал один из ликвидаторов, выдвинувшись из толпы; остальные, вернувшись к брошенному у ангара глайдеру, откинули заднюю стенку и принялись выкатывать что-то массивное, издалека похожее на переносной утилизатор. — Ликвидировано семнадцать, прорыв купола устранён, истрачено…

Гедимин, вполуха слушавший рапорт, вздрогнул и резко развернулся к Ренгеру — тот издал такой хищный вопль, что обернулись даже незнакомые ликвидаторы, а Марцелл растерянно замигал.

— Скхаа? Образцы есть? — с непривычным волнением спросил биолог, и его взгляд, качнувшись из стороны в сторону, остановился на утилизаторе. Командир отряда, удивлённо хмыкнув, указал на массивный бак с маркировкой «огнеопасно», «высокое напряжение» и «агрессивные среды».

— Трупы там, утилизируются… Какие образцы?

… — Предупреждать надо. У нас эти прорывы — по два в месяц. Когда уже уберут старые дизеля и все эти электросопли по всему куполу… — Марцелл досадливо поморщился. Ренгер, как показалось Гедимину, вовсе его не слушал — он чуть не по плечи влез во вскрытый утилизатор и копался в автоклаве, что-то выискивая в однородной розоватой массе. Ремонтник из-за его плеча посветил в утилизатор сканером. Скопления каких-то кальцинированных структур с большой примесью кремния ещё виднелись в общей каше, но прочность давно утратили и при попытке их достать развалились бы в руках. «Утилизатор же. Что в нём найдёшь⁈» — Гедимин с сочувствием посмотрел на расстроенного Ренгера, хотел положить руку ему на плечо, но решил, что лучше воздержаться.

— Понятно, — бесстрастным голосом сказал биолог, вытирая руки над автоклавом — ничего интересного он так и не выловил. — И более старых образцов…

Марцелл качнул головой.

— Не думал, что такая дрянь кому-то понадобится.

— Значит, прорывы бывают часто, — Ренгер, отвернувшись от утилизатора, задумчиво сощурился. — Видимо, колония где-то под боком.

Марцелл, закивав, жестом указал на открытую дверь штаба — туда уже стянулись все, кто выбежал по тревоге, а прибывший отряд покатил утилизатор в ангар, и только чужаки остались на солнцепёке ждать неизвестно чего.

— Даже знаем, где, — Марцелл поморщился. — Тут есть плато с пещерами — Меза Верде. Тысячи нор, вода, безлюдье… Тучи тварей над горой каждую грозу.

Ренгер, уже устроившийся за столом, озадаченно мигнул.

— За чем дело стало? Перекрытие ходов, газ, отстрел… Протокол, в общем-то, стандартный.

Марцелл тяжело вздохнул.

— Много дыр? — предположил Ренгер, задумчиво щурясь. — Фургон пиркенита, газ, огненный шквал?

Марцелл, пройдя от стены до стены, тяжело опустился на стул и досадливо поморщился.

— Способы мы и сами знаем. Макаки нас туда не пустят. Нечего и соваться.

Ренгер ошалело мигнул, и за ним невольно мигнул Гедимин — кажется, до сих пор он мало знал об отношениях «макак» с электрофагами…

— Что, эти твари тоже… особо охраняемые?

— Гора, — резко качнул головой Марцелл. — Там какие-то развалины тех времён, когда нас в проекте не было. Всё под охраной, ничего нельзя тронуть. Нас на подходах едва не пристрелили. Вот же идиотизм…

Гедимин молча кивнул. В голове роились вопросы, но он не знал, с какого начать, чтобы найти хоть какую-то логику. «Развалины. Держать под боком колонию электрофагов из-за старых развалин, которые никому не нужны… Tzaat hasulesh!»

— А стрелять по взлетевшей стае, хотя бы ультразвуком, эти охранники не пробовали? — вкрадчиво спросил Ренгер. Марцелл слабо усмехнулся — видимо, представил эффект ультразвуковой пушки на открытой местности.

— Не по их части, теск. Фауной они не занимаются. Колония… Она там, похоже, просидит, пока в округе будет пища. Скорей бы протянули сюда «прямой луч» — одной проблемой стало бы меньше!

Молчание затянулось. Гедимин тихо перебрался к стапелю и продолжил работу. В голове крутилось неясное воспоминание — что-то из давних, ещё довоенных времён. «Вспомнил. АЭС на священном озере. Были такие задачки на понимание традиций. Я их так и не решил.»

13 июня 17 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, Санта-Фе, гетто «Кенки»

Когда Гедимин проснулся, Ренгера уже не было. Наскоро умывшись и посмотрев в окно на раскалённое небо и пассажирский глайдер у сувенирной лавки, он спустился в комнату дежурных — и сразу же наткнулся на биолога. Точнее, даже на двух, — с Ренгером на лестницу вышел сармат в лёгком скафандре. Увидев Гедимина, он смущённо улыбнулся и провёл ладонью по лбу. Вид у него был усталый и сонный.

— А, ты проснулся, — довольно хмыкнул Ренгер, взглянув на ремонтника. — Вовремя. Надо взять несколько кернов костного материала. Поможешь?

Гедимин кивнул, про себя порадовавшись, что занятие нашлось сразу же, и не придётся мучительно думать, как развеять скуку. Пока Ренгер говорил, второй сармат успел ещё раз потереть лоб, ненадолго зажмуриться и разок зевнуть в респиратор. «Правда, что ли, двое суток просидел над инкубатором? Биолог, мать моя пробирка…» — Гедимин недовольно сощурился.

— Спать иди, — буркнул он, тронув сармата за плечо. — Наверху матрас свободен.

Сармат растерянно мигнул, и взгляд его даже прояснился — на пару секунд, не больше.

— Идём-идём, — поторопил Гедимина Ренгер. — Мы говорили о крысах. Что у вас с образцами?

— Крысиные черепа, да-да, — отозвался сонный биолог. — Популярный товар… Мелкие расходятся влёт — мы сразу сдаём их в лавку. Зайдите туда, если интересуетесь. Крупные берут реже, мы держим их у себя, пока не придёт заказ. Черепа крыс, крупных рапторид, экзотов…

Он прикрыл ладонью респиратор и щёлкнул дверным замком. За дверью был широкий коридор, упирающийся в пустые стапеля, но сармат сразу же свернул направо, в отнорок, наполовину занятый закрытым стеллажом под самый потолок. Направляющие стеллажа были обклеены цветными стикерами с надписями от руки — название трофея, размеры и вес, дата добычи. Где-то стикеров не было, но виднелось белесое пятно — накопившиеся остатки клея, — бумажки переклеивали так часто, что счищать грязь было некогда.

— Крысы, — вслух прочитал местный биолог. — Вот, пожалуйста. Здесь чёрный гигант, добыт седьмого февраля. Дорогие образцы лежат, бывает, по году… Доставайте, смотрите, — они все совершенно чистые.

Череп, вынутый Ренгером из ящика, был сорока сантимеров в длину; на верхней крышке Гедимин заметил следы склейки, широкий ветвящийся шов — похоже, голову крысе раскололи пополам и потом долго маскировали отсутствие костного вещества. Ренгер повертел лакированную кость в руках, задумчиво похмыкал, перевернул заклеенной крышкой вниз.

— Никто не будет против, если мы возьмём керн? Вот тут, у отверстия, где не так заметно.

Биолог пожал плечами — его снова клонило в сон.

— Сколько угодно. На нижнюю часть редко смотрят. Ну, я вам ещё нужен?

— Иди спать, — буркнул Гедимин. — Дальше разберёмся.

…Работа шла быстро — кость поддавалась легко, хотя черепа у крыс были толстые, но без неожиданных вкраплений вроде металлизированного или кремнезёмного слоя. Ренгер раскладывал керны по ячейкам контейнера. Когда мест не осталось, он жестом велел Гедимину остановиться и продолжил подписывать этикетки. Ремонтник, уже потянувшийся к стеллажу за новым образцом, осмотрел буровую коронку («пока можно не менять…»), убрал инструменты в перчатку и встал рядом, пересчитывая образцы, неотличимые друг от друга, и думая, чем Ренгера так зацепили эти крысы. «Фауна как фауна. Ладно бы электрофаги. Там, и правда, непонятно — как они растягиваются, и как можно строить клетки из электричества…»

— С этим всё, — Ренгер двинулся к выходу, по пути выключив свет. — За мелкими черепами придётся идти в лавку. Подожди, сейчас поговорю с Марцеллом — пусть предупредит макак. Пойдём вместе.

…В сувенирной лавке было пусто — лишь трое служащих выглядывали из углов, да за остеклённым прилавком рядом с настороженным продавцом возвышался ярко-красный «Маршалл». Гедимин, сходу определив шестнадцать серьёзных повреждений в потрёпанном экзоскелете, сердито сощурился и отвёл взгляд — сломанный, чудом шевелящийся механизм раздражал до боли в сведённых пальцах. Ренгер молча хлопнул сармата по плечу и двинулся вдоль стеллажей, разглядывая товар.

Тут было много всякого, преимущественно яркого, покрытого орнаментами, причудливого и бесполезного, — какие-то тканые полотнища, разнообразные сосуды из фрилокерамики (и из настоящей керамики, но уже поодаль от прохода, под защитным стеклом), связки искусственных овощей и фруктов, фигурки из обломков и мелких деталей, притворяющиеся сарматскими цацками, другие фигурки — штамповка из фрила, местами крашенная под металл, статуэтки животных, миниатюрные экзоскелеты, машины и корабли… Выставленные на продажу кости Гедимин заметил далеко не сразу — только после того, как рядом с ними остановился Ренгер.

— Крысы? — спросил он, разглядывая ряды лакированных черепов. Здесь не было принято украшать трофеи резьбой или инкрустацией — их выставляли, как есть, только заклеивали лишние отверстия и трещины. Некоторые образцы, как показалось Гедимину, были собраны из останков двух-трёх крыс; резцы вставили от четвёртой, слегка подточив с боков, — видимо, черепа с сохранными зубами ценились выше.

— Да, сеньор теск, — кивнул слегка оттаявший продавец. — Гигантские крысы-мутанты. Смотрите, выбирайте, — от двух до десяти койнов. Или, если интересует, — вон там череп крысы-гиганта. Всего тридцать койнов, сеньор теск…

«Десять койнов за дохлую крысу⁈» — Гедимин ошалело мигнул. «И Маккензи ещё не открыл свой магазин? А, кто его знает, — может, уже открыл. Не в Ураниуме, так где-нибудь в Эдмонтоне… А это что за штучки?»

Среди миниатюрных «Шерманов» и «Рузвельтов» поблескивала чёрно-красная обшивка «Фенрира». Чуть поодаль лежали модели «Бетов» и «Фениксов» — от крошечных, с полпальца, до полуметровых, с подробно отпечатанным рельефом брони и намеченными соплами гравитронов и бластерных турелей. Вокруг них стояли фигурки с криво прочерченной буквой «S» на груди и спине. Гедимин взял одну из них в руки, сразу не поверив подписи, пригляделся и не удержался от усмешки — лицом игрушечный «Взрывник» не был похож даже близко, шрам с затылка переполз на переносицу, но глаза ему сделали правильные — белые, с крошечной точкой зрачка.

— Да, все десять, — сказал Ренгер продавцу и оглянулся на Гедимина, подошедшего к кассе с фигуркой в руке. — Что ты там нашёл?.. А, тески…

— У них там и Ассархаддон есть, — ухмыльнулся Гедимин, ставя «Взрывника» на прилавок. — Со скафандром, конечно, наврали — никаких костей там нарисовано не было. Вот Линкен больше похож…

— А вы много о них знаете, сеньор теск, — заметил продавец, заклеивая коробку с десятком крысиных черепов. — Встречались?

— Работал с ними, — отозвался Гедимин. — Сколько с меня?

— Убери, у тебя там одни штрафы, — отмахнулся Ренгер, увидев его карту. — Присчитайте к моей покупке. Больше ничего взять не хочешь? Вон там подвески, каменные бусины…

— Это фрилокерамика, — буркнул Гедимин — контейнеры с «камешками» он рассмотрел со всех сторон и без анализатора был уверен, что ничего, кроме фрила, там нет.

— Залежи бирюзы, видимо, исчерпались, — Ренгер вздохнул. — А что попроще? Обсидиан?

Продавец едва заметно вздрогнул и быстро оглянулся на экзоскелетчика. Тот придвинулся к прилавку, настороженно следя за сарматами.

— Натуральный обсидиан? Он давно не продаётся, сеньор теск. Полный запрет. Вы ищете бусы? Есть бусины из керамики, есть стеклянные…

…Это была фрилокерамика, но сделанная очень аккуратно — орнамент прослеживался на всю глубину и был выведен ровно, по лучу разметчика. Гедимин завернул разноцветную связку в ветошь — что с ней делать, он пока не придумал.

— Линкен? — Ренгер взял в руки статуэтку в чёрном скафандре, тронул пальцем откинутый шлем. — Говоришь, есть сходство?

— Немного похож, — признал Гедимин. — Пусть будет.

— Когда поедем обратно, держи его на виду, — Ренгер осторожно поставил фигурку на стол. — В штатном кармане. Макаки в городе уже знают, что мы купили. Не найдут при обыске — сразу насторожатся.

Гедимин мигнул.

— Знают? А это им на кой⁈

Ренгер пожал плечами.

— Их дело. Но что знают — это точно. Увидишь, тебя ещё спросят — и про Взрывника, и про Ассархаддона…

14 июня 17 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, Санта-Фе, гетто «Кенки»

— А что, и у вас тут… празднуют? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь на распахнутую дверь. В белом дневном свете просматривалось одинокое трёхцветное полотнище за оградой. Сверху, из окна, было видно гораздо больше флагов — и над офисом, и над сувенирной лавкой, и ещё десяток — над транспортным терминалом…

— Тебе везёт, механик, — отозвался Марцелл, приподняв ладонь в приветственном жесте. — Ты неофициальное лицо, можешь отсидеться в гетто. Тебе в мэрию не ехать.

Подавленным Марцелл не выглядел — то ли его не так уж пугала поездка в мэрию, то ли он туда вообще не собирался. Пока что он сидел рядом с Ренгером и раскладывал по столу какие-то камешки — слишком крупные для поделочных, неприметного желтовато-бурого цвета.

— Вот тут интересный фрагмент, — сказал он Ренгеру, внимательно разглядывавшему обломки. — Отпечаток какой-то органики. Растение?

Гедимин придвинулся ближе. До растений ему дела не было — он уже разглядел на камне микроскопическое жёлтое пятнышко. «Окись урана… Руда из Амброзия-Лейк?»

— Новая руда? — спросил он. — Шахты уже вскрыли?

Марцелл ухмыльнулся.

— Не так быстро, механик. Пока что роемся в окрестностях. Шахты… может, их и не будут трогать. Затоплены так, что размыло забутовку. Проще насверлить новых скважин.

— Битумизированный песчаник, — Ренгер поднял камень на ладони. — Окаменевший песок, пропитанный битумом. Вот так через миллион-другой лет будут выглядеть наши битумоносные пески. Жёлто-бурый камень… и отпечаток пирофоры внутри.

Гедимин недоверчиво хмыкнул.

— Битум раньше откачают. Думаешь, запасов хватит на миллион лет?

Он включил анализатор — хотелось кое-что проверить. Марцелл и Ренгер, уступив ему образцы руды, продолжали что-то обсуждать, но Гедимин не прислушивался. «Этот песчаник пропитан ураном,» — думал он. «Но ирренция в нём нет. Вообще, ни атома. Заражение сюда не дошло. Это… это немного успокаивает.»

15 июня 17 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, Санта-Фе

Глайдер, и так еле-еле ползущий по городским улицам, замедлил ход — и окончательно встал. Гедимин озадаченно хмыкнул, посмотрел на Ренгера, — тот растерянно пожал плечами.

— Не повезло, тески! — донёсся из кабины сочувственный голос пилота. — Тут перекрыто — какой-то мартышечий митинг. Тут пешком метров двести — дойдёте!

— Мать моя колба, — еле слышно пробормотал Ренгер. — Хорошо, что выехали «с запасом»…

— Если митинг — так, наверное, и пешком не пройдёшь? — громко спросил он, глядя на открывающийся люк. — Есть обходные пути?

— Да их уже почти разогнали, — донеслось из кабины. — Проход расчищен. Держитесь правой обочины, и всё.

Гедимин, настороженно щурясь, шагнул на тротуар. Кто-то из экзоскелетчиков у ограждения уже нетерпеливо махал глайдеру, и фургон не стал задерживаться — тронулся назад, на ходу закрывая люк. Ренгер крепко взял Гедимина за руку и показал вперёд, на проход в полуразломанном ограждении, валяющиеся на мостовой плакаты и экзоскелетчика в чёрно-сером «Маршалле». Он расхаживал из стороны в сторону, выкрикивая что-то в передатчик. Поодаль второй охранял десяток «макак», аккуратно разложенных по тротуару лицом вниз. Третий, оттеснив в угол остатки толпы, что-то громко объяснял им. Толпа яростно огрызалась. Гедимин не понимал ни слова и не был уверен, правильно ли считывает интонации, — даже надписи на уцелевших плакатах, сделанные латиницей, были на каком-то незнакомом языке.

— О чём они там? Ты понимаешь? — тихо спросил он у Ренгера.

— «Тески — пошли вон! Не позволим заменить людей машинами из слизи», — вполголоса процитировал тот. — Видишь руку на плакате?

Гедимин сузил глаза. «Они что, сарматов не видели? Четыре пальца, да, — но два отставленных, а не один. Рисовальщики, tza hasu…»

— Теск! — взвизгнул кто-то слева, там, где никакой толпы уже не было. Гедимин, увидев что-то боковым зрением, швырнул Ренгера на мостовую и рухнул рядом, вскинув над собой сворачивающуюся полусферу защитного поля. «Не успел,» — тут же отчетливо понял он и метнул вторую влево, на подозрительно смолкший визг. Мимо уже с грохотом, лязгом и руганью неслись двое экзоскелетчиков. На мостовую сыпались мелкие дымящиеся осколки — стеклянное крошево, обрезки проволоки…

— Выше надо было толкать, — прошептал Ренгер, поднимаясь на ноги. — Взорвалось на десяти метрах…

Теперь и Гедимин видел следы разорвавшегося «фугаса» на стенах ближайших зданий. Царапины были неглубокие, пепел уже осыпался, — кто-то, набив снаряд шрапнелью, сэкономил на взрывчатке.

— Цел? — спросил он у Ренгера, глядя на приближающихся экзоскелетчиков. Один из них волок куда-то в сторону обмякшего стрелка, повесив на плечо трофейный гранатомёт. «Самовар,» — мелькнуло в голове Гедимина. «Так называют такие штуки? Они что, теперь разрешены?»

— Стоять! — крикнул «Маршалл», угрожающе качнув в сторону сарматов кинетической винтовкой. — Руки за голову! Тески? Почему не в гетто?

«Выехали с запасом,» — думал Гедимин, с тоской глядя на лязгающий экзоскелет. «Но на поезд явно не успеем.»

…Цветные пятна на белесом «экране» защитного поля погасли, и стальная «клешня» толкнула Гедимина в плечо.

— Забирай вещи. И ты тоже.

— Ну, и что с ними делать? — спросил человек в пехотной броне, с опаской глядя на одевающихся сарматов. Их скафандры положили далеко от него — метрах в пяти, и всё равно он держал руку на бластере. Экзоскелетчики были чуть поспокойнее — один держал сарматов на прицеле, но из чистой формальности.

— Они — свидетели, — заметил «Маршалл». — Придержать их до суда…

— Мне негде держать двоих тесков! — дёрнулся первый. — Все показания записаны, если что, свяжешься с их гетто.

— Верно, — поддержал его ещё один человек в пехотной броне. — Пусть катятся на все четыре. Чем быстрее их засунут в поезд, тем спокойнее тут будет. И так весь купол взбесился из-за этих шахт…

Гедимин и Ренгер молча ждали, когда «макаки» договорятся. В скафандре было тепло и спокойно, и мысль о ночёвке на вокзале не вызывала страха. «Скамейки под защитным полем,» — думал Гедимин. «Как раз сделаны для ночующих. Уедем с ночным рейсом, к утру будем в Ураниуме.»

— Проводи их к поезду! — махнул рукой один из «пехотинцев». — Да проследи, чтобы сели. Чёртовы тески, вот им в гетто не сиделось…

Гедимин мигнул. Ренгер крепко взял его за локоть и сердито шикнул. Их конвоир уже прогрохотал мимо и встал напротив, выразительно поводя турелью.

— Не отставать!

— Чего шипишь? — шёпотом спросил Гедимин, дёрнув локтем. Сбросить руку Ренгера не удалось — тот вцепился крепко.

— Ты чего хотел им сказать? — сердито спросил биолог. — Так хотелось застрять тут на месяц?

Гедимин мигнул.

— Мы не стреляли, — угрюмо сказал он. — Это не наше оружие. Эти… люди говорят так, будто мы виноваты. С чего⁈

Ренгер внимательно посмотрел ему в глаза и покачал головой.

— Говоришь, выжгло мозг? Ну, оно и видно. Идём, пока на поезд не опоздали!

26 июня 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Совет гетто «Кенки» благодарит Ренгера Ло и Гедимина Кета за крайне полезную помощь, — вслух прочитал Скегги, остановившись у лабораторного стола. — С надеждой на дальнейшее сотрудничество…

— Угу, — буркнул Ренгер, не отрываясь от клавиатуры телекомпа. Он даже передвинул устройство к окну, на удобное место подальше от прохода; второй день из-за стола доносился стук клавиш и сдержанное шипение — ликвидатор составлял какие-то инструкции. Гедимин, заглянув издалека в монитор, прочёл несколько слов — «ацидофобные организмы» и «процентное содержание». Потом Ренгер его заметил и рявкнул так, что сармат растерянно мигнул и отодвинулся подальше — кажется, сейчас биолога не стоило беспокоить. «Никто не любит писать инструкции и отчёты,» — хмыкнул про себя Гедимин, перебираясь за свой стол. «Успел он изучить своих крыс? Кажется, нет — только керны из штаба, а мелкие черепа так и лежат на складе…»

— Пиши-пиши, — подбодрил Ренгера командир, обходя его стол. — Макаки читать, конечно, не станут, но к нам претензий не будет… Так, тут ещё частный вызов.

Ликвидаторы выглянули из-за оружейных стоек, кто-то потянулся за огнемётом.

— Миссис Генри из Старшедс видела у мусорных контейнеров огромную крысу. Также контейнер повреждён зубами, сильно погрызен сбоку, — размеренно зачитал Скегги под сдержанные смешки. — Кто поедет сверять отпечатки зубов?

Ликвидаторы зафыркали. Вепуат лениво поднялся со стула, щелчком пальцев подозвал кружащие под потолком дроны.

— Я съезжу. Что там ещё, в этом вызове? Дай почитать…

— Ты всё слышал, — Скегги протянул ему руку с передатчиком на запястье, позволяя заглянуть в экран. — Записывай адрес.

«Старшедс? Окраина космопорта?» — Гедимин настороженно сощурился. «Там раньше были всякие ангары и времянки…»

— Один не езди, — неожиданно резким тоном сказал Ренгер. Он на время оставил недописанные инструкции, отвернулся от монитора, и Гедимину при взгляде на него стало не по себе.

— А лучше — сиди, я потом съезжу, — добавил Ренгер. Вепуат удивлённо мигнул.

— Ты?.. Вот было бы из-за чего! Кому-то померещилась крыса, и мусоровоз поцарапал баки. Я через полчаса вернусь. Не отвлекайся!

Ренгер недобро сузил глаза.

— Крысы по одной не ходят. Можешь съездить, но в паре. Вон, Гедимина возьми.

Вепуат просиял. Гедимин подозрительно покосился на Ренгера, но тот уже, отвернувшись, уткнулся в монитор. «Ладно, съездить недолго,» — сармат взял со стойки плазморез и привычно проверил индикаторы заряда. Рука потянулась к стопке ловушек, но, подумав, Гедимин оставил их лежать в ящике. Крысы — если там были они, а не одинокий рапторид, «мешочник» или эа-форма — на такие примитивные уловки не велись никогда, и при вызове на дератизацию ловушки не брал даже Ренгер.

— Головы — мне, — напомнил биолог, когда Гедимин забросил оружие на плечо и двинулся за Вепуатом к выходу. Разведчик тихонько хмыкнул — как раз зашумела, открываясь, дверь, и Ренгер ничего не расслышал бы.

… — Частные вызовы… — протяжно вздохнул Вепуат, обходя полуразобранный ангар. — Зря Скегги их принимает. Девять из десяти — бред похмельной мартышки. «Видела крысу»! Вот ты, Гедимин…

— Тихо! — одёрнул его ремонтник, покосившись на приплюснутую крышу ближайшего строения. Кварталы Старшедс, где это было возможно, застроили высотками, но у самого космодрома ставили небольшие, более устойчивые строения, и они соединялись под разными углами, образуя множество тупиков и закоулков. «Самое место для засады,» — Гедимин угрюмо сощурился, мысленно перебирая удобные укрытия. «Залечь вон там с гранатомётом…»

— Вот и оно, — сказал Вепуат, выйдя в длинный изогнутый проход, заканчивающийся тупиком. Вдоль стены выстроился ряд мусорных баков со стандартными маркировками — «Пищевые отходы», «Стекло и пластик», «Металл», «Опасно!». На последнем — видимо, для наглядности — кто-то от руки намалевал кривой радиационный «трилистник». В одном из его лепестков виднелась неровная дырка.

— Сквозная? — Вепуат присел, заглядывая в отверстие, посветил фонариком и насмешливо хмыкнул. — Крыса! Тут два сантиметра металлофрила. Небось, пробили на разгрузке. Завари дырку, и поедем на базу.

Гедимин молча отодвинул его от контейнера и взялся за анализатор. Что-то неправильное было в форме этой «случайной» дырки. Сармат мысленно прикидывал, как она могла появиться, — и версия Вепуата отпадала сразу. «Не пробой. Даже если пробой с подломом — всё равно не сходится. Её ковыряли. Долго, в разных направлениях, чем-то… сплюснутым. Сверху вниз…»

— Sata! — коротко вскрикнул он, взглянув на экран сканера, и бросил через плечо плёнку защитного поля, перекрывая въезд. — Проверяй все баки. Края фонят!

Контейнер был «чист» — Гедимин проверил его сам, перебрав всё содержимое. «Фонил» только край отверстия — чёткий «омикроновый» след в несколько атомов, очень слабый, но легко различимый.

— Ядро Юпитера… — пробормотал Вепуат, заглядывая за отодвинутые баки. Долго искать не пришлось — одна из стенных панелей вроде бы упиралась в мостовую, но её край можно было поддеть пальцем.

— Двадцать сантиметров, — разведчик отогнул пластину до предела и замерил отверстие. — Здоровенная тварь. Край, кстати, «чистый»…

«Крысы по одной не ходят,» — мелькнуло в голове Гедимина, покрывающего края радиоактивного пролома слоем меи. «Проверить подвальный ярус. Тут под мостовой — два метра засыпки. Хватит места на целый город.»

— Ставь метки, и пойдём в подвал, — видимо, Вепуат подумал о том же. — Будем искать нору.

Житель, курящий у подвальной двери, шарахнулся от ликвидаторов и, отойдя на другую сторону дороги, схватился за карманный смарт. Гедимину захотелось выставить у двери караульного, но, поразмыслив, он открыл её настежь и зафиксировал, добавив к штатному фиксатору подобранный штырь из металлофрила.

В подвале было тесно, довольно сухо, пахло краской; по коридору меж закрытых ячеек-хранилищ для миниглайдов пришлось идти, пригнувшись и придерживаясь руками за хлипкие перегородки. Ячейками подвал был застроен на четверть; ещё угол занимал стиральный агрегат. Гедимин задержался рядом с ним на пару минут, оценивая герметичность водостоков и объёмы протечек. Сделано, к его удивлению, было качественно, — даже измеряемая влажность воздуха рядом с агрегатом повышалась лишь на пару процентов.

— Не водосток, — донёсся из плохо освещённого прохода голос Вепуата. — Там трубки по пять сантиметров. Разве что как запасной водопой. Но — не думаю, что они здесь задерживались. Больше нигде не напачкано, и царапин немного.

— Кабельные туннели, — отозвался Гедимин, угрюмо щурясь. — Электричество, сеть. Проверь у распределителя. Люк для проверки обычно рядом.

В коридоре громко фыркнули.

— Слышал о таком. Его ещё пломбируют, чтобы всякие не лази… Sata!

Через две секунды Гедимин со сфалтом наперевес стоял у распределителя и смотрел на массивную металлическую крышку — ещё довоенную, с подновлёнными маркировками. Пломбы с её краёв осыпались, верхняя кромка вышла из паза и выгнулась наружу, от неё по стенной панели ползли, ветвясь, широкие трещины, — пока металл гнулся, непрочная обшивка выкрошилась.

— Ядро Юпитера, — пробормотал Вепуат, посветив в щель фонариком и тут же отдёрнув руку. — Это ж до ближайшего блокиратора… Весь сектор! А если они и блокиратор…

Он прижал ладонь к респираторной маске.

— Край фонит, — буркнул Гедимин, выключая анализатор. — Пока ломали, обслюнявили. Грызть пытались, что ли…

— Грызуны, — криво ухмыльнулся Вепуат. Фонарик в его руке едва заметно дрожал.

— Сюда — вешки, на дверь — предупреждение, — заговорил он снова, роясь по карманам. — И пойдём к блокиратору. А потом — по всем подвалам сектора, чтоб ему сгореть! Вот Ренгер обрадуется — дератизация так дератизация…

«Макак» у открытой двери не было. В окнах соседнего строения Гедимин заметил несколько лиц — судя по размерам, это были детёныши. «Днём „мартышки“ работают,» — напомнил он себе.

— База, приём! — зачастил Вепуат, прижав пальцем клавишу передатчика. — Ренгер, в Старшедс — один подтверждённый гигант и нора в кабельных туннелях. Весь сектор… То есть — два⁈ Понял. Понял. Готовимся. Ждём. Отбой!

Он шумно выдохнул и развернулся к Гедимину.

— Так я и думал! Два сектора, чтоб им взорваться! Ренгер приедет через полтора часа. Идём опечатывать подвалы!

Гедимин окинул взглядом узкую улицу — два ряда стандартных двухэтажных коробок, два ряда по восемь окон вдоль каждой стены. «Два сектора. Полтора часа. Не сходится.»

— Разделимся, — предложил он. — Я начну отсюда, а ты иди к подстанции. План района есть?

— Спрашиваешь! — Вепуат, обиженно фыркнув, щёлкнул пальцем по передатчику. Прибор на запястье Гедимина коротко пискнул и замигал — файл был принят.

— Разделимся, — кивнул разведчик. — Будь на связи, если что.

Он сунул Гедимину пачку флаеров («Опасно! Работают ликвидаторы! Просьба покинуть…») и быстро зашагал к непроезжему переулку. Сармат про себя пересчитал двери вдоль дороги и едва заметно поморщился. «Успеют за полтора часа прочитать и покинуть? Надо шуметь погромче — хоть заметят, что что-то не так.»

Сильно стараться не пришлось — технические двери, через одну перекошенные, а то и тронутые коррозией, открывались с оглушительным скрипом и скрежетом. Гедимин вскоре отключил наушники — уши болели, а пальцы сводило мучительной судорогой. В голове метались малоосмысленные вопросы — как удалось заставить окислиться металлофрил, да ещё за считанные месяцы, кто и когда в последний раз заходил в подвал, и как хорошо, должно быть, прокладывали электросети, что при таком обращении они до сих пор не отрубились по всему району. Повреждённые крышки люков в каждом третьем доме уже не удивляли его — обнаружив очередную, он привычно замерял фон, закрывал дырку защитным полем, ставил вешку и лепил по флаеру на обе двери. Оглянувшись через плечо на выходе из подвала, он заметил, что у домов появляются люди, и они явно толпятся у объявлений. Среди них были и детёныши — видимо, странный шум их всё-таки вспугнул. «Пусть все уходят,» — одобрительно кивнул Гедимин, поддевая очередной замок технического входа. «Штатно в дома ничего просочиться не должно, но кто знает, где там трещины…»

— Эй, теск!

Когда что-то небольшое ударилось о наплечник и отскочило в сторону, Гедимин растерянно мигнул. Выбор между «развернуться и атаковать» и «включить наушники и узнать, что там такое» занял полсекунды — сармат, раздражённо щурясь, потянулся к шлему.

— Теск!

Человек — обычный, без экзоскелета и даже без бронежилета — стоял в дверном проёме и держался за шокер.

— Ты тут чего забыл? — сердито спросил он, подозрительно глядя на сармата. Гедимин мигнул. Это был единственный жилой дом — точнее, большая времянка — в окружении ангаров, предназначенных на снос, — видимо, шум с населённой улицы сюда ещё не дошёл.

— Дератизация, — Гедимин кивнул на оставшийся за его спиной запечатанный люк. — Крыс травим. Уйди до вечера. Вдруг утечка…

Человек сердито фыркнул.

— Вали отсюда, понял? Нечего слизи тут шарахаться!

Гедимин молча двинулся к выходу. «Макака» отшатнулась, бормоча что-то себе под нос, но ближе подойти не решилась. Сармат рывком задвинул дверь, прилепил флаер и пошёл к торцу строения — основной вход, ещё не обклеенный, находился там. За спиной он услышал звук отдираемой бумаги, но оборачиваться не стал.

… — Ты где? — раздался в наушниках бодрый голос Вепуата. Разведчик вышел на перекрёсток и теперь оглядывался в поисках напарника. Гедимин, помахав ему остатками флаеров, двинулся навстречу. Небольшой глайдер, проезжавший своей дорогой, резко затормозил — и рванул с места, проносясь мимо ликвидаторов так, будто они за ним гнались. Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Перекрыли, — выдохнул Вепуат, отобрав у него оставшиеся флаеры. — Ренгер уже едет. Много у тебя погрызов?

Гедимин вместо ответа отправил ему свою копию карты с пометками — где перекрытый люк, где следы крыс, где надо будет замыть их меей. Вепуат протяжно свистнул.

— Мы отсюда до утра не уедем!

Гедимин смотрел на миниглайды, мелькающие в переулках, и двуногие силуэты, нехотя разбредающиеся из приземистых кварталов к высоткам. «Прочитали. Тем лучше. Вроде бы мы всё перекрыли. Только там, в ангарах… Там, кажется, был вентиляционный лючок. Я его закрыл?»

Он покосился на карту — недоснесённая времянка была, как и другие «опечатанные» здания, отмечена зелёным значком. «Видимо, закрыл. А, в любом случае там никого нет.»

…Три бронированных глайдера с трудом втиснулись в тихий проулок между ангарами, ненадолго задержались там на последний инструктаж и разъехались по району, развозя по условным точкам газогенераторы, насосы, ликвидаторов в тяжёлой броне и биконусы с забутовочной смесью. Один такой вручили Гедимину — его в подвал не взяли, оставили у машины следить за приготовлением смеси, выверять процент битого стекла и рассеянно слушать, как Вепуат донимает Ренгера. Обоим, в общем-то, полагалось быть в подвале, но биолог быстро вышел, а Вепуат примчался следом, держа в руках включённый дрон.

— Разведка! — доносилось до Гедимина сквозь гул вращающегося биконуса. — Туда же сармат пролезет. Ну, я, например…

— Нет, — буркнул Ренгер. — Только дрон.

— Образцы тоже дроном собирать? — Вепуат брезгливо поморщился. — Их же убрать надо. Вонять будут.

— Никому туда не лазить, — громко и отчётливо проговорил Ренгер. — Так понятно?

Время тянулось медленно; уже и Вепуату надоело спорить, и он отошёл, оставив Ренгера погружённым в мысли, и Гедимин успел сходить в подвал и посмотреть на работающие газогенераторы и растущие горки пустых баллонов… До конца первичной накачки оставалось ещё полчаса, когда тишину перекрытого проулка нарушил пронзительный вой.

Полицейские миниглайды влетели с двух сторон, затормозив чуть ли не о броневик ликвидаторов, и, резко развернувшись, зависли вокруг машины, взяв отряд в кольцо. Следом, уже медленнее, въехал сопровождающий глайдер. Из него выходить никто не стал, но по глухому рявку из кабины с миниглайдов поспрыгивали экзоскелетчики, по-прежнему держа озадаченных сарматов на прицеле.

— Чего? — спросил, недобро щурясь, Ренгер. — Мы работаем. Не видно, что ли?

— Тески? — один из «копов» подошёл ближе, водя по лицам лучом считывателя. — Ликвидаторы? Что здесь происходит?

— Дератизация, — отозвался Ренгер, указывая на яркий флаер на двери. — Истребление крыс ядовитым газом. Всё по инструкции. Кроме вас.

Гедимин, хоть и помнил о договорах взаимодействия, на всякий случай встал ближе к Ренгеру — тот, с его точки зрения, прямо нарывался на разряд станнера.

— Инструкция, — пробормотал «коп», быстро оглядываясь на полицейский глайдер. — У вас проблема, тески. Ваш газ попал в жилой дом. Есть жертвы. Кто-то в этом виновен, верно?

Он недобро ухмыльнулся.

Гедимин почувствовал неприятный холодок под лопаткой и понадеялся, что «макаки» ничего не прочтут по его глазам. «Тот лючок среди ангаров… Всё-таки я его не закрыл. Sa hasu!»

— Досадный случай, — бесстрастно проговорил Ренгер, рассеянно проводя пальцем по флаеру. — Предупреждения были расклеены по всем домам над магистралью. Все жители обязаны были покинуть жилища. Нарушение инструкции, офицер. При этом — не с нашей стороны.

— Инструкция, да… — пробормотал «коп», угрюмо разглядывая сарматов. — Вы — командир отряда? Вам придётся проехать с нами. Вам — и тем, кто расклеивал предупреждения. На доме пострадавшего их нет.

Гедимин досадливо сощурился. «Тупая „мартышка“ их всё-таки содрала. Хм… Следы клея. Должен был остаться клей. Не драил же тот дурень ворота наждачкой!»

— Разумеется, — спокойно ответил Ренгер. — Как только наша работа здесь будет закончена. Я должен убедиться, что больше никто не нарушит инструкцию.

…Из участка они выбрались под вечер. Гедимин досадливо щурился — в голове гудело, и мысли путались. Никого из отряда (и его тоже) не собирались сажать в тюрьму — это всё, что он понял; разбирательства будут продолжаться, и, возможно, сармат несколько лет проработает на штрафы, но в тюрьму его не потащат. Это немного утешало.

— Вепуат, — тихим, ничего хорошего не предвещающим голосом сказал Ренгер, едва за сарматами закрылся люк «пассажирского» фургона. — Что тебе говорили насчёт Гедимина?

Разведчик потупился.

— Но всё же было спокойно! Откуда я знал…

— У тебя были чёткие указания, — Ренгер толкнул его в плечо, и разведчик замолчал. — Ни в коем случае не оставлять Гедимина одного на территории макак. Здесь есть хоть слово насчёт «спокойно» или «неспокойно»?

Гедимин растерянно смотрел то на Ренгера, то на Вепуата, — обоим явно было не до шуток. Разведчик выглядел виноватым и даже испуганным, биолог с трудом сдерживал гнев. Ремонтник двинулся вперёд, подумав, что пора между ними вклиниться, пока не дошло до драки.

— Не трогай Вепуата, — сказал он, угрюмо щурясь. — Я виноват. Надо было закрыть тот лючок. И не отвлекаться на «мартышек».

Ренгер резко качнул головой.

— С тобой и так всё понятно, ремонтник. Я говорю с Вепуатом. У него были чёткие указания, и он их нарушил.

— Ты велел ему водить меня на цепи? — Гедимин недобро сощурился. — Зачем?

Ренгер смерил его задумчивым взглядом.

— Ты правда не понимаешь? Да, вижу, не притворяешься. Бывает же… Затем, теск, что ты влипаешь на ровном месте в лютый бред. И мы со Скегги уже устали его разгребать. Он думал сначала доверить тебе одиночную работу. Но теперь ясно, что тебя и в паре выпускать нельзя. Вепуат!

Разведчик втянул голову в плечи — как-то ему удалось это сделать прямо в скафандре.

— Не трогай его, — тихо сказал Гедимин, выдвигаясь вперёд. Глаза Ренгера на секунду расширились, затем он сдержанно фыркнул и отступил на шаг.

— Поговорим ещё, — пообещал он Вепуату, и больше сарматы не слышали от него ни слова до самого конца смены.

02 июля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Свидетель Кет! Вы утверждаете, что заметили, как обвиняемый выстрелил, до того, как снаряд взорвался? И успели отреагировать — лечь на землю?

— Да, — буркнул Гедимин, отметив про себя, что об этой ерунде его спрашивают уже в третий раз. «Заметил. И что в этом такого⁈»

Стальная клешня неприятно надавила на его плечо, и сармат сощурился — отсутствие привычной брони раздражало, но не так сильно, как двое охранников в экзоскелетах. По ту сторону голографического экрана тоже ничего приятного не было — самка-адвокат, забыв о подсудимом, о Ренгере и о десятке свидетелей-«макак», уже десять минут трепала одного Гедимина. «Ну вот чего⁈ Мы там мимо проходили,» — думал он, досадливо щурясь. «И в городе были проездом. Это им надо там, в Санта-Фе, выяснять, кто продаёт гранатомёты…»

— Это невозможно, ваша честь, — сказала самка. — На таком расстоянии — невозможно. У него было меньше секунды на всё! Мой вывод, ваша честь, — сармат намеренно лжёт, очевидно, находясь в сговоре с…

— Чёрт! — донеслось с той стороны голографического экрана, и Гедимин увидел какое-то трепыхание на краю отображаемой части зала. — Ну ваша честь! Что несёт эта дура⁈ Я — в сговоре с поганой слизью⁈ Я стрелял по ним, и я выстрелил бы ещё раз, — но сговариваться⁈ Ва…

Экран, мигнув, погас.

— Это всё? — осведомился, не двигаясь с места, Ренгер. Экзоскелетчик ударил «клешнёй» по спинке его кресла, но к самому сармату не прикоснулся, и Гедимин озадаченно хмыкнул. Экран зажёгся снова, но изображения на нём больше не было.

— Всё, — буркнул один из экзоскелетчиков, и браслеты на руках сарматов щёлкнули, раскрываясь. — Допрос окончен. Оба на выход.

— Когда следующее заседание? — деловито спросил Ренгер, придерживая Гедимина за локоть.

— Никогда, — отозвался экзоскелетчик. — У суда Альбукерке больше нет к вам вопросов.

Выходя из здания, Гедимин не удержался от облегчённого вздоха, — он снова был в скафандре, над ним не стоял охранник, и неприятные поездки на дистанционный допрос закончились — и для него, и для Ренгера.

— Доволен? — биолог едва заметно усмехнулся. — В этот раз нам повезло. Осталось только то дело с неудачной дератизацией…

Гедимин поморщился.

— Почему макаки… такие? Я же сказал ему — по трубам пойдёт яд. Все остальные ушли. Значит, можно было понять предупреждение…

Ренгер успокаивающе похлопал его по локтю и подтолкнул к открытому люку — фургон уже остановился у крыльца и готов был принять сарматов на борт.

— Всего один идиот на два сектора — редкое везение. Хвала совету за инструкции по взаимодействию, — только из-за них тут ещё можно работать.

…Едва Ренгер переступил порог, навстречу ему шагнул Скегги. Ударив ладонью о ладонь, сарматы ушли к окну, что-то быстро обсуждая. Прислушаться Гедимин не успел — к нему уже подступил Вепуат.

— Слышал новость? Будут строить два реактора! Один — у нас, другой — у Маккензи!

Гедимин мигнул.

— Новые энергоблоки? — недоверчиво переспросил он. — Значит…

«Значит, Айзек поймал сбежавший рудник,» — закончил он про себя, вовремя прикусив язык. «И сам вернулся. Попробовать выйти на связь…»

— Тебя, небось, опять отзовут, — тяжело вздохнул Вепуат. — Не Гварза, так Маккензи. Строят, точно строят, — уже бьют сваи, через неделю нагрянет «Вестингауз», будто он фундаментов не видел…

Незаметно подошедший Скегги со сдержанной усмешкой хлопнул его по плечу. Скафандр загудел.

— Гедимин, пока тебя не отзывают, подойди к Ренгеру. Есть дело.

«В „Налвэне“ сейчас тащат через портал волокуши с ирренциевой рудой,» — думал Гедимин, подходя к лабораторному столу, и губы сами изгибались в ухмылке. «Посмотреть бы, кто их волочёт. И на самих Броннов тоже взглянуть бы. Попросить у Айзека снимки — это же не инструкции к реактору типа альнкит…»

На столе, временно потеснив препарируемые черепа крыс, лежали стопки ловушек-манков. «Вчера привезли на склад,» — вспомнил Гедимин. «Новые… Уже сломались?»

— Прислали недавно, — Ренгер взял ловушку в руки и перевернул кверху днищем. Гедимин озадаченно на неё посмотрел и пожал плечами. «А где неисправность? Ничего не видно…»

— Стандартные манки, — продолжал биолог, едва заметно щурясь. — Тепло, вибрация, — обычный набор… Нам на склад прислали много полезных запчастей. Пока есть время, займись — попробуй приделать этим штукам ноги. Хорошо бы сделать их способными к передвижению. Твари на территориях постепенно умнеют, на горячие и дёргающиеся железяки уже не клюют. Может, ползающие окажутся полезнее.

Гедимин мигнул.

— Можно попробовать, — согласился он, поддевая нижнюю пластину и заглядывая внутрь. «Корпус подрезать здесь и здесь… Трёх ног, наверное, хватит?»

— Если результаты будут хорошие, следующую партию я уже закажу с ногами, — пообещал Ренгер. — А пока посиди над ними сам. Надо же чем-то руки занимать.

Гедимин рассеянно кивнул.

— Модули управления, — задумчиво сказал он. — И пульты. Хоть от роботов-уборщиков. Или запасные для дронов — есть же, наверное, на складе?

Теперь мигнул Ренгер.

— Зачем управле… А, понятно. Нет, этого не надо. Обойдутся без управления. Сделай, чтобы они вставали на ноги и ковыляли, куда вздумается. Если твари на это не клюнут, то и управление не поможет.

Гедимин пожал плечами.

— Ладно, сделаю.

Он собрал ловушки в охапку и перенёс их на свой стол, наблюдая краем глаза, как Ренгер расставляет на освободившемся месте лабораторное оборудование и достаёт пронумерованный контейнер с черепом крысы. Это был один из привезённых с юга; биолог очистил его от лака и просверлил несколько маленьких отверстий. Сейчас он взялся бурить ещё одно — видимо, в уже изученных пробах костной ткани чего-то не хватало.

«Бегающие ловушки… Может, их ещё шкурами обшить?» — думал Гедимин, вскрывая металлофриловый корпус. «И ещё — запах. Облить каким-нибудь реагентом — Ренгер, наверное, знает, как сделать запах животного… А вот в Старшедс крысы грызли бак для опасных отходов. Хотя он не бегал, не грелся, и еды в нём не было. В общем, тут не угадаешь…»

03 июля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Это дроны? — оживился Иджес, увидев в руках Гедимина полуразобранную ловушку, и сцапал со стола одну из уже готовых — с тремя поджатыми суставчатыми «ножками» по периметру. — Дроны? Странные какие, никогда таких не видел! А как они…

— А ну верни! — прикрикнул на него рассерженный Вепуат. — Одни дроны в голове!

Он вскочил со стола и, схватившись за ловушку, дёрнул её на себя. Корпус отчётливо захрустел.

— Уран и торий, как вы оба надоели… — пробормотал Гедимин, вместе с недособранным механизмом отодвигаясь к стене. Паяльник от ловушки он отдёрнул вовремя — Иджес выпустил «дрон», и Вепуат врезался в угол стола. Гедимин придержал рассыпающуюся стопку готовых механизмов и сердито фыркнул.

— С играми — во двор!

— Извини, атомщик, — Иджес показал Вепуату кулак и повернулся к Гедимину, виновато щурясь. — Я не за этим подходил. Хотя, если тебе помощь нужна…

— Не нужна, — буркнул ремонтник. — Чего надо-то?

— Ты завтра едешь? — спросил Иджес, с надеждой глядя на него. — Летние полёты, помнишь?

Гедимин подавил раздражённый вздох.

— Съездим. Как твой отряд? Готовы?

Иджес поморщился.

— Так себе, если честно. До сестёр Хепри этим нынешним пилотам, как до Фебы на планере. Но как-нибудь отлетаем. Я, что мог, сделал.

Он, заметно погрустнев, отошёл от стола. Гедимин покосился на остывающее жало паяльника и придвинул к себе отложенную ловушку. «Я уж думал, забудет. Ладно, всё равно в выходной заняться нечем. А из „Налвэна“, может, дозвонюсь до Айзека. Отсюда, похоже, без толку, — как стена между гетто. Ипроновый слой, что ли, где-то положен, или так купола влияют?..»

04 июля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Внизу громыхнуло, и трибуны взвыли — кто-то от радости, кто-то от возмущения. Иджес, побелевшими пальцами вцепившись в поручень, вполголоса произнёс что-то на языке Севера. Гедимин с опаской покосился на него, но тут гарь над стадионом развеялась, и Иджес облегчённо вздохнул — кажется, его дроны не пострадали. Дым ещё поднимался к своду гигантской пещеры, когда снизу донёсся финишный сигнал, и вокруг снова взвыли — до финиша успели долететь не все.

«Раньше, помнится, было тише,» — думал Гедимин, досадливо щурясь, — вопли смолкли быстро, но в ушах ещё звенело. «Ладно, когда орут „макаки“. А сарматам чего не молчится⁈»

Иджес, буркнув что-то на ходу, уже спускался на дно амфитеатра, туда же потянулись и многие с трибун. Внизу расставляли конструкции лабиринта для новой гонки, а над кучкой обугленных обломков, сметённой к стартовой черте, спорили два пилота. Сармат в униформе уличной охраны стоял рядом — видимо, поэтому спор ещё не перешёл в драку.

«А снизу всё заэкранировано,» — отметил про себя Гедимин, глядя на сканер. Он направлял невидимый луч вертикально вниз, вбок на максимальную дальность, — на мониторе была мелкая рябь отражённых частиц, и ничего больше. «Надежно. Ни одного стыка, ни одного пробоя. Что-то там у Маккензи…»

Он украдкой направил сканер вверх, и экран побелел от ряби — энергостанция над головой так «фонила» в сигма-диапазоне, что сканирующему лучу было не пробиться. «Отсюда можно выйти наверх,» — напомнил себе Гедимин, высматривая среди столбчатых колонн неприметный коридор, ведущий к закрытому люку. «Может, сходить? Посмотреть на фундамент нового блока…»

Рябь на экране отчётливо задрожала, и сармат, быстро выключив сканер, схватился за дозиметр. Мимо протиснулся кто-то из возвращающихся на трибуны, потом другой, — «разбор полётов» закончился, скоро должны были объявить гонку в лабиринте. «Пульсирует,» — мрачно думал Гедимин, глядя на пляшущие цифры под красным значком «сигма». «Опять хранитель что-то почуял. Интересно, что…»

Он остановил руку, потянувшуюся к виску. «Не надо. Потом прибегут, — авария, расстабилизация… Если сильно разволнуется, Айзек к нему сходит. Они вроде ладят.»

Рядом, тяжело вздохнув, устроился Иджес, и Гедимин убрал приборы и положил руку на поручень, рассеянно глядя вниз. В этом году в лабиринте почти не было качающихся, частично незакреплённых элементов, и болтающиеся ленты и полотнища убрали. Иджес досадливо щурился — то ли из-за такой «доработки», то ли из-за неудачного «разбора полётов» в коридорах под трибунами. Механических повреждений на нём не было — это всё, что Гедимин мог сказать наверняка.

«Новый блок… Отсюда непонятно даже, с какой стороны,» — он покосился на Иджеса, но ясно было сразу, что его спрашивать бесполезно. «А вот интересно… Хранитель чувствует, что его… жилище? Тело?.. скоро станет на реактор больше? Вот его построят — как это будет изнутри? Отрастание новой… конечности? Моментально после запуска или постепенно с момента первой загрузки? Или уже при строительстве он что-то почует? Ничего не понимаю в плазменных формах жизни, но новая конечность — это непросто. Привыкнуть надо. Первое время… думаю, реактор будет „дёргать“. Предупредить их, что ли? Раньше новых блоков к построенным станциям не пристраивали. Опыта нет. Предупредить…»

Он оторвал от остатков ежедневника чистый лист и пристроил на левом запястье, прижав пластиной брони. «Следите за новым реактором,» — написал он и, подумав, зачеркнул слово «реактор» и приписал сбоку «альнкит». «Будет „дёргать“. Пусть Айзек сходит внутрь. Он знает, зачем.»

— Иджес, знаешь местных? — шёпотом спросил он. Механик удивлённо мигнул.

— А? Чего?.. Да, знаю некоторых. Что такое?

— Письмо для «Сармы», — Гедимин показал аккуратно сложенный листок. — Маккензи не выходит на связь. А доставить нужно.

Иджес, забыв о соревнованиях, развернулся к нему.

— Доставим, атомщик, — серьёзно пообещал он. — Если ты говоришь… Что-то со станцией?

Его веки боязливо дрогнули, и Гедимин увидел, как он косится на жёлтые огоньки под шлемом. «Опять напугал,» — сармату стало неловко. «Вообще не понимаю, как он спускается под станцию. Она же „светится“ прямо над головой…»

— Всё тихо, — быстро ответил Гедимин. — Но может быть всякое. Надо предупредить.

«И тех, кто в „Вайтроке“, тоже,» — запоздало сообразил он и потянулся за вторым листком. «Оставлю в офисе… или пусть Скегги передаст. Его послушают.»

12 июля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Нет, не пару. Полный отряд. Десяток, — Скегги слегка повысил голос, и Гедимин, удивлённо мигнув, оторвался от незакреплённых деталей и взглянул в его сторону. Командир ликвидаторов стоял у окна рядом с Ренгером, оба разглядывали голографическую карту — смутно знакомую местность, участок голой каменной плиты, объеденной гимами-фуражирами.

— Там всё надо проверять. Ствол, штреки, — в голосе Скегги звучала опасливая брезгливость. — До самого низа. Работа в затопленных шахтах… Кого попало не отправишь.

— Давай список, будем отбирать, — отозвался Ренгер. — Я бы на твоём месте радовался. Вот послали бы они шахтёров — без проверки, прямо в воду… И возились бы мы потом в тех же штреках, но уже с трупами. Я бы выслал сдвоенный отряд, — всё-таки вода…

«Затопленная шахта?» — в мозгу Гедимина что-то щёлкнуло. «Знаю одну. Ирренция там много… Решили расчистить и снова запустить? Давно такого не было…»

— Какую шахту откапывают? — спросил он, поднявшись с места. Ренгер покосился на Скегги, перебирающего списки, и неопределённо повёл плечом.

— «Лебинн-один», по второму кругу. Я бы не лез — последнее подтопление… оно явно не с нашей воды. Не хватало ещё возни с активным порталом…

— Дадут ирренций — сделаю, чем закрыть, — предложил Гедимин, стараясь не смотреть на стойку с бластерами-прожигателями — и так, когда в комнате оставалось мало народу, приходилось силой себя от неё оттаскивать. «Изъять ирренций, записать как неустранимую неисправность. Всё равно с ними на расчистки не ходят — проку там от них…»

— Heta! — буркнул Скегги, не отрываясь от списков. — Знаю, что сделаешь. Тебе ещё дроны модифицировать под подводную разведку… Ренгер, я бы отряд утроил. Если с «ненашей водой» ты прав — там и втридцатером небезопасно.

— Тридцать, да, — кивнул биолог, прикинув что-то про себя. — И при намёках на активный портал — полный отбой. Пусть мианийцы ныряют. Высшая раса, астероид им под гузку…

Про обиженно щурящегося Гедимина уже все забыли, и он тихо отошёл к столу, напомнив себе, что работа сама себя не сделает. В голове крутились соображения о герметичности, реактивном движении под водой и замене форсунок. Ренгер и Скегги склонились над списками — командир что-то отмечал, биолог молча кивал или придерживал его за руку — и тогда начинался спор на пару минут. Говорили тихо — Гедимин, как ни вслушивался, ничего не смог разобрать. «Интересно, меня возьмут?» — с вялым любопытством подумал он. «Набрал бы ирренция без порчи отрядного имущества. Там много — вон, на бомбу хватило. Видимо, залило совсем недавно, после „заражения“…»

— Да, так годится, — Ренгер заговорил чуть громче, и Гедимин поднял голову. — Йигис справится. И начать, конечно, со сканирования и дронов. Разъясни Йигису, — пока штрек не пройден роботами, сарматов туда не пускать!

Скегги хмыкнул.

— Ты уж совсем их недооцениваешь. Дураков немного.

— Больше, чем хотелось бы, — Ренгер недовольно сощурился. — Разъясни, ладно? От обвала не отстреляешься, и скафандр не поможет.

— А меня возьмут? — спросил Гедимин, с почти готовой ловушкой в руках подойдя к столу. — Я спускался в «Лебинн» после затопления…

Ренгер и Скегги быстро переглянулись, и биолог болезненно сощурился.

— Вот поэтому и не возьмут, — буркнул Скегги. — Что тебя так тянет убиться⁈ Смотри сюда. Это список на тридцать бойцов. Завтра устрою им инструктаж. Всё оборудование — тебе на полную проверку. Ничего не пропускай, ясно? Особенно — что касается герметичности и систем жизнеобеспечения. Потом займёшься дронами.

— У нас куча подводных дронов, — вмешался Вепуат, незаметно перебравшийся к столу с другого конца комнаты. — Их проверить, и всё. Новые, считай, только со склада… ну, по разу, по два запускались, не больше!

Скегги поморщился.

— Дроны с консервации?.. Ремонтник, отложи пока свои ловушки. Ренгер без них ещё неделю проживёт спокойно. Иди с Вепуатом, посмотри, что там у него за куча.

16 июля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Все нормы насмарку с этой шахтой!

Гедимин удивлённо покосился на Вепуата. Тот с начала дежурства тихо сидел за столом, изредка подкладывая ремонтнику под локоть нужную деталь, и только сейчас, на втором часу сидения, решил заговорить.

— Июльские расчистки, считай, сорваны, — сердито добавил Вепуат, поднимаясь из-за стола. — Опять зимой будем отрабатывать? То, что надо, — брать пробы грунта из-под полуметрового снега!

Из-за оружейных стоек на него недовольно покосились, кто-то хмыкнул, кто-то раздражённо вздохнул. Вепуат, выждав ещё немного, огляделся по сторонам и сел на место.

— Ловушки готовы, — сказал ему Гедимин, убирая инструменты в перчатку и ссыпая по контейнерам непригодившиеся детали. — Испытывать пойдёшь?

За лабораторным столом шевельнулся Ренгер — в полной тишине штаба слова Гедимина прозвучали неожиданно громко. Вепуат заинтересованно хмыкнул.

— На полигон?

— Сиди, дежурь, — буркнул ему Ренгер, вставая из-за микроскопа. — Всем бы разбегаться… Ловушки готовы? Серьёзно? Опять ночью работал?

Гедимин смущённо потупился — ночью, не ночью, а в барак он с собой ловушки брал, и работалось там не хуже, чем в штабе ликвидаторов. «Днём — скафандры и дроны, вечером — эти цацки… Редко удаётся так хорошо занять руки. Даже ирренций в голову не лез,» — он скрыл довольную ухмылку. Ирренций ему пообещали — не полную вагонетку, но по куску породы, если затопленные шахты не начнут проседать ещё до откачки, и он терпеливо ждал.

— Можно было не спешить, — покачал головой Ренгер. — И так было много работы. Но если сделал — хорошо. Проверим.

…Вепуат всё-таки спустился на полигон — недовольный Ренгер заставил его нести все ловушки. Теперь он наблюдал за ними из-под руки Гедимина, пока под защитным куполом механизмы медленно приподнимались на суставчатых ногах и, покачиваясь, переползали из стороны в сторону. Подсунутый под купол термодатчик показывал, что внутри потеплело.

— Две минуты, — пояснил Гедимин, глядя, как «уставшие» ловушки поджимают «ноги» и ложатся на изоляционный слой. — И две минуты покоя. Можно дольше сделать…

— Нормальная периодичность, — отозвался Ренгер. — То, чего я и хотел… Можешь их выключать. Оставь пару для итоговой проверки.

Брать в руки включённые ловушки следовало аккуратно, не прикрывая пальцами датчики освещённости и не прикасаясь к чувствительным мембранам, — двумя руками за определённые, несимметрично расположенные участки корпуса. Ренгер утверждал, что животное, способное повестись на такую приманку, никогда не додумается, как это сделать — и получит свой разряд. Гедимину нечего было бояться, даже если бы ловушки на него и сработали, но срывать итоговое испытание он не хотел.

— И эти штуки похожи на живых существ? — недоверчиво спросил Вепуат. — Ты видел существ с тремя ногами?

Ренгер досадливо поморщился и жестом отогнал его к дальней стене. На ловушки, только начавшие снова подниматься после очередной «передышки», свалился распоротый пакет из неплавкого скирлина — и тут же с треском взлетел в воздух, рассыпаясь на обгоревшие куски.

— Работает, — сдержанно признал Ренгер, пока Гедимин отключал и складывал в контейнер последние ловушки. Вепуат подобрал крупные обрывки пакета и задумчиво их рассматривал.

— А вот если бы покрыть эти штуки особым скирлином, вроде хитина, — проговорил он, сворачивая ошмётки в рулон. — Чтобы они и выглядели живыми… Может, тогда больше тварей на них поведётся?

Ренгер хмыкнул.

— Большого смысла нет, мне кажется… Но направление мыслей интересное. Что ж, спасибо за помощь. Будет случай — проверим в деле.

18 июля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

По голени ликвидатора, поперёк пластин брони, протянулся двойной ряд длинных вмятин; верхний щиток треснул и покрылся сколами, тот, что под ним, слегка промялся внутрь, — всё выглядело так, будто сармат неосторожно сунул ногу в пневмоклещи. Гедимин только мигал, глядя то на пострадавший фрагмент скафандра, то на «инструмент», оставивший такие следы — голову огромной рыбы, уложенную на лабораторный стол. Сохранилось немногое — туловище рыбы разорвало чуть ниже челюстей, уцелевшее разваливалось на куски. Ренгер ловко орудовал скальпелем, раскладывая фрагменты по принадлежности; ликвидаторы — и участники «охоты», и те, кто сидел в штабе и всё пропустил — толпились вокруг и шикали друг на друга.

— Щитки, — сказал сармат, чей скафандр разглядывал сейчас Гедимин, и тронул пальцем что-то из лежащего на столе. — Вся туша в таких щитках. Броня в палец толщиной, багром не пробьёшь.

— Угу, — отозвался Ренгер, отделяя от комка мяса какие-то спаянные пластины, отливающие стальным блеском. — Спаянные челюсти, пластинчатый покров… похоже, череп был хрящевым, как и остальные кости… досадно, такой был бы образец!

«Хрящевой череп,» — Гедимин, покачав головой, снова уткнулся в полуразобранный скафандр. «Хрящ, ломающий ипроновые щитки. Чего только ни плавает в урановых шахтах…»

Вепуат наконец справился с голографическим проектором, и над столом Ренгера повисла в воздухе замедленная запись с камеры на чьей-то броне — мутная вода, пронизанная белесым светом, и длинная чёрная тень с округлой, сплющенной снизу и сверху головой и широкими то ли плавниками, то ли ластами в три ряда вдоль тела. Ренгер, оживившись, велел остановить голограмму и присмотрелся к передним конечностям.

— Сильное смещение под брюхо, — заметил он вслух, ни к кому не обращаясь. — Очень мощные плавники. Мелководная тварь, хищник отмелей.

— В каждом штреке по десятку этих хищников, — буркнул покусанный сармат, оглядываясь на Гедимина — точнее, на помятый фрагмент скафандра. — А так и не скажешь, что они без костей…

— Благоприятные условия, — пробормотал Ренгер, замеряя пальцами голову, лежащую на столе, и прикладывая руку к голограмме. — Три с половиной метра… Надо будет изучить нервную ткань, интересно, что у них со зрением…

Рабочая смена давным-давно закончилась, но из штаба никто не уходил — все столпились в комнате, не снимая скафандров, и рассматривали трофеи из урановых шахт. Гедимин думал, что во время вылазки в «Лебинн-1» очень многое упустил — вот, например, эти хищники без скелета, но с челюстями… или вон те толстые, немного приплюснутые сверху и снизу твари размером с ладонь, — ликвидаторы сложили их в охлаждаемый аквариум… или эти круглые «мешки» с несимметрично расположенными дырками… «Похоже на мианийский шаттл,» — подумал Гедимин, разглядывая шипастые шары, повисшие у поверхности воды. «Да, точно, — вот посадочные сопла, а отсюда лезут тросы.» Рядом с микроскопом Ренгера, в стороне от других образцов, стояла ёмкость с мутной синеватой водой. Красно-синяя муть постепенно оседала, разделяясь на слои.

— Целая экосистема, — хмыкнул Скегги, останавливаясь у стола. — Видимо, в «Лебинне» им понравилось. Что будем делать?

— Начинаем осушение, — пожал плечами Ренгер. — Сверху вниз, под нашим присмотром… Может, хоть так мне достанутся целые образцы, а не ошмётки.

Он покосился на влажные сероватые куски на «разделочном» столе. Гедимин, если бы не наблюдал сам за препарированием, уже не определил бы в них ни голову, ни рыбу, ни вообще живой организм.

— Портала там нет, — сказал Йигис, вместе с Вепуатом просматривающий записи с камер и сигма-сканеров. — Никаких следов. И высокоактивных ирренциевых жил тоже незаметно.

— Выгорели, — кивнул Вепуат, оглядываясь на Гедимина. — У нас с ремонтником было примерно то же.

— А, ремонтник… — Йигис оглянулся вместе с ним и хлопнул себя по бронированному боку. — Немного руды. Было особо не до сборов, с такой-то кашей в воде, но кое-что привезли. Сиди, я сам вытряхну.

— Sata! — Гедимин вскочил на ноги, но ликвидатор уже выгребал мокрые обломки в подвернувшийся контейнер. — Ирренций же…

Йигис отмахнулся.

— В исследованных туннелях — незамечен. Доли процента урана, торий, пара атомов радия… Нет, ты думаешь, я бы стал трясти ирренцием посреди штаба? Это обидно, ремонтник. Не надо так о нас думать.

Гедимин виновато отвёл взгляд. «Верно. Они помнят об опасности. Значит, ирренция нет? А что же тогда я взрывал?»

— А внизу ирренция много? — спросил он, откладывая в сторону щиток с остывающими сварными швами.

— Да нет… — Йигис пожал плечами. Он хотел ещё что-то сказать, но и его, и Гедимина отвлёк изумлённый возглас.

— Эй! Эта плывущая дрянь — Клоа! Они что, ещё и плавать умеют⁈

Все развернулись к голограмме. Вепуат увеличил мутный фрагмент, и Гедимин увидел извивающиеся отростки за клиновидной головой. Радиофаг «летел» под водой так же легко, как парил в воздухе, и ротовые щупальца то выпячивались, то втягивались.

— Мать моя колба, — пробормотал Скегги, разглядывая плывущее существо. — Верно. Клоа. Что другие камеры?

— По сканерам — ещё две особи, может, больше, — ответил Вепуат, вглядываясь в строчки на экране. — А что, вы сами их не видели? Кому-то сильно повезло, что обошлось без атаки…

— Мать моя колба, — повторил Скегги, жестом подзывая к себе Йигиса. — Три особи. Колония где-то рядом… Ренгер! Подводная колония возможна?

— Нет, — не задумываясь, ответил биолог. Он, забыв о привезённых образцах, разглядывал застывшую голограмму с радиофагом и недобро щурился.

— Их лёгочные мешки — явно для атмосферы. Не для плотных сред. Могут нырнуть, надолго, но постоянно жить под водой… нет. Где-то должны быть незатопленные полости. Карта шахты есть? Полная?

— Если что-то есть, то на верхнем ярусе, — подал голос Гедимин, вспоминая своё погружение в затопленные рудники. — Остатки вентиляционных шахт, если не обрушились. Может, высоко лежащий пласт…

Заканчивал последнюю фразу он в полной тишине. Скегги и Ренгер молча переглянулись.

— Начинаем откачку, — негромко сказал биолог. — Инфразвук — с собой. Дальше — смотреть по активности. В шахтах много колоний. Ещё одна в дальнем углу — погоды не сделает.

Гедимин аккуратно надавил на выправленный ипроновый щиток, и тот плавно въехал в паз. Сармат выдвинул его обратно и потрогал остывающую чёрную пластину — пора сажать её на место или нет? Швы затвердели, но оставались горячими — фрил остывал медленно.

— Клоа могут выжрать весь ирренций? — спросил он, задумчиво щурясь. «Не в портал же его вымыло… Или разведка взяла мало образцов? Надо выждать. Без воды им будет проще, изучат всё нормально…»

— Если он весь в верхнем слое — запросто, — ответил Ренгер. — Большая колония, никто не мешает… Может, остались какие-то жилы на глубине, куда им трудно пролезть. Что, опыты не задались?

Гедимин досадливо сощурился.

— Я же доставал оттуда ирренций, — медленно проговорил он, вспоминая невесомые тёплые волокна на пальцах. — Хватило на целую бомбу. Просто взял руду сверху, ничего не выискивал… Где оно теперь?

Скегги хмыкнул.

— Тебе лучше знать, ремонтник. Пока что — никакого ирренция. Только гранит. И десятки тонн ксеноорганического ила. Ренгер, ты там осторожнее, — может, весь ирренций Гедимина в потрохах твоих рыб?

21 июля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Опять ничего? — спросил Йигис, заглядывая через плечо Гедимина в экран сканера. Гедимин качнул головой.

— Ничего.

Он ссыпал мокрые обломки в плотный мешок и засунул в нишу под бронёй — пусть даже ирренция в образцах породы не было, «светить» урановой рудой на всё гетто было небезопасно. В лаборатории, под плотными экранами, понемногу копилась серая пыль — радионуклидная смесь, сырье для будущего синтезирующего реактора… если Гедимин решится расковырять какой-нибудь бластер и добыть затравку.

— В верхних штреках — ничего, нижние наполовину обрушены… — Йигис недовольно сощурился. — Что они там добывать собираются?

Гедимин пожал плечами.

— Может, уран. Добывали же до войны.

Он снова вспоминал ночной спуск в полузатопленный штрек. Горячие волокна на пальцах, жар под кожей, показания дозиметра, — всё можно было бы списать на игры перевозбуждённого мозга… «Бомбы. Они взорвались. Я обрушил „Лебинн-семь“… Чем⁈»

— Похоже, Клоа всё-таки сожрали наш ирренций, — Скегги, проходя мимо, легонько похлопал Гедимина по плечу. — Йигис, что там с колонией?

Разведчик покачал головой.

Все снова столпились у лабораторного стола — Ренгеру сегодня привезли целую рыбу, и он разбирал её на части, изредка роняя комментарии. Гедимин подходил посмотреть и помочь — панцирь существа вскрывали лучевым резаком, Ренгер не хотел рисковать своими инструментами. Щитки брони были расположены симметрично, спаянными поясами друг за другом; единственный гибкий участок Гедимин нашёл за последней парой плавников — там щитки были мельче, пояса разъединялись, и хвост свободно гнулся. «Мелководный хищник,» — сказал Ренгер, отгоняя ремонтника от стола. «Толчковый механизм для рывка из засады…»

«На кого оно заседало там, в шахте?» — хмыкнул Гедимин, отходя от взрезанной туши. Он ожидал увидеть кровь и мясо, но плоть существа была зеленовато-серой, какой-то губчатой на ощупь, и оставляла на руках сероватую жижу. Ренгер погнал его стерилизовать скафандр, и Гедимин не стал спорить.

Сейчас биолог добрался до головы рыбы и всё-таки нашёл у неё нервную систему — в первый раз, как помнил Гедимин, у него ничего не получилось. Он встал поодаль, приподнялся на пальцах, но понял, что разглядывать надо вблизи, с каким-никаким увеличением, — Ренгер, показав находку ликвидаторам, сразу запихнул её под микросканер. «Много брони и очень мало мозга,» — Гедимин недовольно сощурился — что-то его задело. «Но эта тварь и не пытается строить реакторы. Зато осваивает чужие планеты. Даже безмозглая подземная рыба… Чего нам-то не осваивалось⁈»

— Они зрячие, — объявил, чуть повысив голос, Ренгер; похоже, находка его обрадовала. — Различают освещённость и реагируют на движение. Не подземный организм, просто приспособление к заиленной воде.

Скегги, высматривающий что-то на экране телекомпа, еле слышно хмыкнул и развернулся к биологу.

— Ренгер, ты видел карту? Верхние штреки, северо-запад…

— Незатопленные полости? — отозвался биолог, нехотя оторвавшись от рыбы. — Видел. Скегги, ты завтра можешь сам туда сходить. Посмотришь, пощупаешь… Я тебе говорю — колонии там нет.

— Ну да, я понял, — Скегги сердито сощурился. — Губчатые стены, оплавления, — на снимках всё видно. Недавно была, теперь нет… А куда она могла деться? Есть предположения?

Гедимин посмотрел на карту. Северо-западные штреки, от ствола плавно уходящие кверху вслед за рудным пластом, были выделены красной подсветкой, уровень воды до запуска насосов — пунктирной синей чертой. Дальние забои так и не подтопило — всё, что просачивалось сверху, стекало под уклон. Символы, обозначающие колонию Клоа, были расставлены по сухим полостям — следы радиофагов были повсюду.

— Вы инфразвук включали? — тихо спросил он у Йигиса.

— Ясное дело, — отозвался тот. — Когда подвезли насосы. Видно, через воду хорошо доходит, — ни одной твари в трёх колониях!

— Могут вернуться, — напомнил Гедимин. — Осторожнее там…

— Перекроем вентиляцию, — отмахнулся Йигис. — Через сто метров гранита не просочатся.

23 июля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— У тебя уже, наверное, пара килограмм урана, — сказал Ренгер, глядя, как Гедимин отмывает грязные контейнеры из-под руды. Сармат досадливо сощурился.

— Там доли промилле. На килограмм надо тонну камней перетаскать.

«И ни атома ирренция,» — закончил он про себя. «Что сверху, что снизу. Правда, что ли, его радиофаги доели?»

«Разделочный» стол сегодня был почти пуст — нужные образцы в контейнерах с консервантами переехали на склад, ненужные — в утилизатор; с утра дежурные стерилизовали инструменты и саму лабораторию биолога, а сейчас он перебрался за микроскоп и изучал образцы мутной расслоившейся воды. Гедимин из любопытства посветил на них лучом сканера — ирренция там не было, да и уран в растворах не задерживался…

— Что-то интересное? — спросил он, кивнув на контейнер. Ренгер запустил пипетку в придонный слой и осторожно набирал воду, стараясь не баламутить слои.

— Для тебя — ничего, — отозвался он, капая на предметное стекло. — Несколько грамм ксенопланктона… Вот думаю, что делать с шахтой, — изнутри стерилизовать или отмывать всех на выходе?

— Омикрон-излучатель бы, — Гедимин мечтательно сощурился. — Пройтись по всем штрекам. И никакого ксенопланктона.

Ренгер хмыкнул.

— Наведённое излучение не волнует?

— Это же урановая шахта, — Гедимин пожал плечами. — Может, синтез пойдёт. Одна польза. Клоа улетели, не помешают… Не знаешь, где достать такой облучатель?

— Ремонтник всё про ирренций? — усмехнулся, выходя со склада, Скегги. — Стерилизация… Думаю, всё решится проще — воду откачают, шахта подсохнет, и большая часть фауны сдохнет без нашей помощи. Остатки сполоснём раствором, и омыватель у выхода — всё равно шахтёрам мыться, заодно и дезинфекция…

Он сел к телекомпу, открыл несколько страниц, в задумчивости посмотрел на них, потом резко качнул головой и развернулся к сарматам.

— Три колонии Клоа. Численность — от полутора до пяти сотен. В пещерах пусто, вентиляция открыта, инфразвук отключен. Вопрос — где их всех носит?

Гедимин покосился на Ренгера. Тот пожал плечами.

— В шахте выедено всё высокоактивное. Вон, ремонтник подтвердит, — в руде только двести тридцать восьмой и следы тория. Может, колонии уже полгода готовились к миграции. А наши пугалки их ещё и подстегнули. Рудники мы предупредили, у шахтёров всё готово. Будет резкий рост одной-двух колоний в ближайших шахтах. Или драка за территорию в той же шахте. Или подумают и вернутся, — в «Лебинне» хотя бы тихо.

— Чтоб их всех, эту ксенофауну, — пробормотал Скегги, сжимая пальцы в кулак. — Висели бы они в своих пещерах! Всем было бы спокойнее…

Гедимин вспомнил мечущиеся вспышки во тьме и сетчатые тени от гигантских летящих стай. «От полутора до пяти сотен немелких особей, „фонящих“ в омикрон-диапазоне. Могут просочиться незаметно?» Перед его глазами встали светящиеся мачты энергостанции и ослепительно-яркие лучи, расходящиеся в разные стороны. «Говорят, случались атаки… Надеюсь, станции хорошо прикрыты. Если радиофаги обнаружат реактор…»

26 июля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Когда вспыхнули сигнальные огни, Гедимин сидел над полуразобранным плазморезом, задумчиво разглядывая аккумуляторные гнёзда. Когда включилась сирена, он был уже на ногах, аккумуляторы — расставлены по местам, корпус сфалта — закрыт, а само оружие — переброшено в заплечные крепления.

— Спэйсмен Форест, подстанция, прорыв! — крикнул Скегги, с лязгом смыкая пластины шлема и подбирая ближайший плазмомёт. — Ранцы на всех, — стая в небе!

«Радиофаги. Sa hasu!» — Гедимин досадливо сощурился. «Вот и нашлись колонии. Чего им в шахте не сиделось⁈»

Он вроде бы двинулся к выходу первым, но добрался последним. Кто-то сунул ему в руки реактивный ранец, подтолкнул в спину, и Гедимин втиснулся в закрывающийся люк глайдера за секунду до взлёта. Кто-то, придавленный им, тихо зашипел, и сармат отодвинулся, насколько мог, прижимаясь спиной к обшивке фургона.

— Гедимин, — выдохнул Вепуат, потирая помятые рёбра. — Напомни мне — перед тобой не входить!

Взлетали они резко — с нижней полосы сразу в верхнюю. Гедимин вцепился когтями в обшивку и судорожно сглотнул — перепад высот надавил на уши. Из кабины просочился приглушённый вой — глайдер летел с сиреной, без торможений и остановок, на полной скорости проходя повороты. Гедимин отодвинулся от люка, пропуская более быстрых сарматов. В наушнике запищало — Скегги подключил общую связь.

— Первый — запад, второй — юг, третий — восток. Звук — на подлёте, стрелять по команде. С тридцати метров — высадка. Десанту — рассредоточиться, стрелять без команды по скоплениям. Sa tatzqa!

Гедимин, изумлённо мигнув, не успел даже ответить — ни по-сарматски, ни по-«мартышечьи», — глайдер, резко снизившись, уже распахнул люк. В наушниках послышался радостный возглас — Вепуат выскочил первым, в падении включил реактивный ранец и снова пронёсся мимо люка, прижимая к плечу плазмомёт. Вдалеке громыхнуло.

Глайдер летел над огороженной территорией, снизу мелькали ангары. Гедимин видел, как сарматы, отстреливаясь, ныряют в узкие переходы и прячутся за крышами, а над ними вздуваются пузыри защитного поля. Поток воздуха в нескольких метрах от люка вдруг уплотнился и побелел, через секунду превратившись в красную полосу. Она так и висела перед глазами, когда Гедимин, на ходу пытаясь промигаться, выпрыгнул в люк и щёлкнул переключателем. Ранец взревел, чихнул — и заглох.

Наклонная крыша смягчила удар. Гедимин с грохотом прокатился по ней, его перебросило на соседнюю, и с неё он уже на когтях сполз в укрытие. Проход между зданиями был узким — сармат даже не смог упасть, две стены держали его в полусогнутом положении, пока он пытался выпрямить ушибленную ногу. Отовсюду валил дым; посмотрев наверх, Гедимин увидел, как пласт фрила колышется и идёт пузырями, плавясь и понемногу тлея. Грохота больше не было, только что-то неприятно давило на уши, и сердце колотилось где-то под ключицами.

«Горит. Реагенты…» — он шагнул вперёд — и снова ухватился за стены. Второй шаг получился лучше, но ощущения пришлось отключить. Волоча за собой повреждённую ногу, он выбрался на крышу. Она уже пузырилась всей поверхностью и обильно чадила. Жар хлестнул по протянутой ладони с неожиданной силой, — фрил горел, только без огня.

«Реагенты,» — сармат непослушными пальцами подсоединил распылитель, плеснул под ноги, — фрил побелел, зашипел, белая взвесь повисла в воздухе и осела обратно на остывающую крышу. «Ещё пожара не хватало…»

Когда фрил под ногами перестал колыхаться, Гедимин выстрелил из распылителя в соседний ангар — и частично в шлем высунувшейся «макаке». Она свалилась в проход. Сармат удивлённо мигнул — «откуда тут люди?» — и запоздало вспомнил, что вокруг — городской район.

Вторая крыша погасла быстро — её дальний край уже кто-то обработал. Распылив реагент над ближним, Гедимин огляделся. Ангары частично дымились, но видно было, что температура уже снизилась, и фрил чадит, но остывает. Башня принимающей антенны возвышалась над строениями, нетронутая, и над ней висел бронированный глайдер. Ещё два возвращались с севера, от быстро «зарастающей» дыры в городском куполе. У подстанции стоял, высоко вскинув руку, Скегги, и к нему стягивались из-за ангаров отстрелявшиеся сарматы. Гедимин посмотрел на чистое небо, глубоко вздохнул и, досадливо щурясь, побрёл к башне. Нога уже не подгибалась, но ступать было неудобно. Бесполезный ранец висел за спиной, погасив все индикаторы, и притворялся безнадёжно сломанным.

К башне он подошёл последним — отряд уже был в сборе; два глайдера успели сесть, третий искал себе место на тесной площадке. Гедимин пересчитал про себя ликвидаторов — их было втрое больше, чем на посадке у штаба. «Подкрепление успело,» — подумал он с одобрительной усмешкой. «Из „Лебинна“ подтянули? Или с южных расчисток?»

Гедимина заметили — двое, расталкивая толпу, двинулись ему навстречу. Скегги коротким возгласом заставил сарматов расступиться и сам шагнул к запоздавшему. Гедимин смущённо сощурился.

— Жив? — Вепуат встревоженно заглянул в лицо.

— Где был? — резко спросил Скегги.

— Крыша горела, — Гедимин махнул рукой на почерневшие ангары. — Тушил.

— Для этого есть местные силы, — сердито сказал Скегги, не спуская с него пристального взгляда. — У нас задача была другая… Что с ногой?

— Упал, — Гедимин угрюмо сощурился. — Ранец отказал. Не успел в бой.

На площадке неожиданно настала полная тишина — такая, что Гедимин расслышал тихий треск остывающего фрила и шипение расплава на стене башни. Теперь на сармата смотрели все, и у тех, кто был ближе всего, медленно расширялись зрачки.

— Отказал ранец? — переспросил Скегги, меняясь в лице. — У тебя⁈

— Жёваный крот, — выдохнул Иджес. Он стоял ближе всех, придерживая Гедимина за плечо, и тот увидел, как задрожали его пальцы, скользя по броне.

— Жёваный крот… Опять⁈ Атомщик…

Скегги ударил кулаком о кулак. Звон брони не смолкал секунды две, и в наступившей тишине Гедимин услышал за спиной приглушённую ругань кого-то из «местных сил».

— Heta! — рявкнул Скегги, подкрепив приказ жестом. — Дежурные — на базу, рабочий отряд — на работу! Вечером разберёмся.

…Медик обернул голень сармата эластичным фиксатором, ещё раз ткнул иглой в предплечье и удовлетворённо хмыкнул.

— Прочные кости! С какой, говоришь, высоты вы там прыгали?

Гедимин досадливо сощурился. Боль быстро стихала, фиксатор не мешал движениям, — можно было выходить к дожидающемуся у медчасти Вепуату, но сармат медлил. «Глупо вышло. И теперь это ещё объяснять. Скегги ждёт…» — он помянул про себя размножение «макак» и пошёл к двери. «Скажу, как есть. Не поверит — его дело.»

…Посреди штаба на двух сдвинутых столах лежали реактивные ранцы, один — полуразобранный. Над ним в плотном кольце ликвидаторов склонились двое ремонтников с ближайшей базы. Гедимин едва заметно поморщился.

— Вот он, — громко сказал кто-то из ликвидаторов. Толпа зашевелилась. Один из ремонтников выпрямился, вытирая руки ветошью, второй, пожав плечами, в три движения сложил все детали в ранец и щёлкнул скобами.

— Исправен. Как и остальные, — буркнул первый ремонтник. — Ничего, что могло бы вызвать отказ. Вы ничего не напутали? Может, другой ранец?

— Если другой, то не из этих, — качнул головой второй техник. — Эти в порядке.

Он заглянул под стол, посмотрел на молчащих ликвидаторов и недоумённо хмыкнул.

— Ну, на этом всё?

— Всё, — кивнул Скегги. — Спасибо за помощь. Значит, никаких неполадок?

— Как всегда на вашей базе, — буркнул техник. — Можно и не приходить. У вас тут штатный… А, вот он. Я думал, с ним что-то случилось. Эй, ремонтник! Что у вас тут? Зачем нас вызвали?

Гедимин пожал плечами.

До своего стола дойти не получалось — посреди комнаты стояли озадаченные сарматы; ремонтники уже ушли, но толпа не собиралась рассеиваться, и Гедимин сел на ближайший стул и вытянул больную ногу, расслабляя мышцы. Вепуат, неловко погладив его по плечу, подошёл к столу и вытянул шею, разглядывая ранцы.

— Дезертирство? — в полной тишине обронил Ренгер. Гедимин дёрнулся, как от удара, и его глаза сошлись в тёмные щели.

— Чего⁈ — взвился Вепуат, подпрыгнув на месте. — Ты там в себе⁈

— Тихо, — Скегги жестом разогнал сарматов от стола, приподнял реактивный ранец, уложенный по центру, и внимательно посмотрел на Гедимина. — Встать можешь? Иди сюда. Покажи неисправность.

Сармат с тяжёлым вздохом взял ранец в руки, застегнул крепления. Ликвидаторы, перешёптываясь, попятились к стенам. «Вот будет смех, если он заработает,» — мелькнуло в голове Гедимина за секунду до нажатия кнопки. «Потолок жалко…»

Ранец взвизгнул, как раненое животное, плюнул нефтяной гарью и отключился. В полной тишине Гедимин бросил его на стол, подтолкнул к Скегги и взял другой. Тот вырубился без спецэффектов — только внутри что-то затрещало, и индикаторы погасли. Гедимин бросил его к первому и взял третий, но включать не стал — остановился, глядя на Скегги. Командир ошалело мигал, глядя на загорающиеся под его рукой индикаторы на абсолютно исправном ранце.

— Ещё? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. — Ренгер, ты подойди. Может, тебе не видно…

Ренгер качнул головой. Один из ликвидаторов подошёл, робко потянул второй «сломанный» ранец за ремень, — механизм ровно загудел, зажигая светодиоды. Гедимин болезненно поморщился.

— Давай ещё, — ровным голосом попросил Скегги, протягивая ремонтнику ранец. — Вот этот. Только медленно.

Робот-уборщик, вытирающий первое пятно сажи, включил сирену и замигал лампами — второй «плевок» накрыл его, залепив сенсоры. Гедимин подтолкнул ранец в сторону Скегги. Под рёбрами ныло, но прижать к ним руку незаметно не получалось — со всех сторон глазели сарматы.

— Наглядно, — сказал Ренгер. — Больше не надо. Давно это с тобой?

— Лет десять, — отозвался Гедимин. — Все реактивные двигатели. Я что, не предупреждал?

Скегги медленно покачал головой.

— Я бы такое запомнил. Ладно… Эти ранцы исправны?

Гедимин кивнул.

— Ты слышал техников.

— Техники… — пробормотал Скегги, угрюмо щурясь. — Ладно, ремонтник. Лечись. Два дня без вылетов.

Вепуат сердито фыркнул.

— А я что говорил⁈ Ренгер! Вот эта ерунда с ремонтником… она как-то лечится?

Гедимин уткнулся взглядом в пол.

— Сомневаюсь, — отозвался биолог. — Навряд ли он тянул бы десять лет… Ладно, хватит. Освобождайте столы. Образцов опять никто не привёз?