Часть 14 16.08−01.12.18. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

16 августа 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Ещё на проходной Гедимин уловил неясный гул — неподалёку работали огромные дробильные агрегаты, перемалывая урано-ирренциевую руду в мелкую пыль. Рядом с ними грохот оглушал, но звукоизоляция в цехах всё-таки работала — и до ворот доходил почти неслышный звук, слегка надавливающий на уши.

Охранники на проходной, увидев чёрный скафандр, быстро переглянулись, кто-то потянулся к коммутатору, но старший смены после некоторых усилий вспомнил — «а, предупреждали же…» — и Гедимин прошёл под аркой, вытерпел считывающий луч в лицо и через пару минут уже пробирался пустыми узкими коридорами. Их — и помещений с пронумерованными хлипкими дверями — оказалось неожиданно много, — видимо, эта «прослойка» малонужных кладовок и заменяла звукоизоляцию. В коридорах гул дробилок звучал отчётливее, и сармат даже расслышал повторяющийся скрежещущий звук — в одном из барабанов лопнул шар, и теперь его края постепенно стачивались. «Предупредить на проходной,» — поставил Гедимин мысленную пометку. «В цех не полезу. Объясняйся потом…»

— Открыто, — буркнули из-за очередной хлипкой двери на осторожный стук. Сармат поддел пальцем лёгкую створку и заглянул в «лабораторию геологической разведки». Входить пришлось боком, вдоль стены, рискуя врезаться в стол со стационарным анализатором, прикрытый защитным полем стеллаж за ним и кресло, из которого недружелюбно щурился филк. Гедимин ожидал, что «геолог» будет в тяжёлой броне, но Маккензи опять сэкономил — и выделил только лёгкий радиозащитный скафандр чуть потолще рабочего комбинезона и лицевой щиток из кеззиевого рилкара. «Голыми руками в ирренций лезешь?» — едва не брякнул сармат, но вовремя заметил контейнер с меей, в котором лежали серебристые перчатки. «Ну ладно. Мы ещё и не так работали…»

— Чего смотришь? — раздражённо спросил филк. — Давай смарт. Есть данные на пятнадцатое августа.

Гедимин, приподняв пластины над наручным передатчиком, протянул «геологу» руку. Тот поморщился, но приложил сбоку карманный смарт с выдвижным коннектором. Мигали приборы неожиданно долго — то ли сведений было много, то ли формат неудачный.

— Сколько шахт обработал? — спросил Гедимин, глядя на мигающий индикатор. — Две? Три?

— Пятнадцать, — отозвался Амин Рахэйна. — Все действующие.

Гедимин мигнул.

— Образцы здесь? — он кивнул на шкаф. Амин поморщился.

— Всё здесь. Тебе зачем? Будешь… проверять? — он выразительно ухмыльнулся. Гедимин молча спрятал погасший передатчик и протянул руку к шкафу.

Комната была не такой уж тесной — Амин даже нашёл место, куда шарахнуться от вскрытого защитного поля. Барьер, выставленный Гедимином между шкафом и незащищённым филком, нагнал его в углу. Сармат хотел было прибавить «геологу» места — угол получился очень уж тесным — но Амин приглушённо рявкнул из-под поля, и Гедимин, пожав плечами, развернулся к шкафу.

«Чего он шарахается? Тут же на каждом ящике — свой экран,» — мельком удивился сармат и тут же забыл о филке. Шкаф был сверху донизу набит контейнерами для радиоактивных материалов — самого нового образца, из экранирующего рилкара, уже без прокладок из кеззиевой фольги, только с небольшой примесью металла. «На такую мелочь могли бы пустить и новый сплав,» — подумал Гедимин с лёгкой досадой. «Хоть из экономии. Это же не реактор…»

Сквозь защитное поле и прозрачные крышки просматривались фрагменты руды — обломки гранита и базальта, то почти чёрные, то с желтизной или серым блеском. Гедимин скользил взглядом по биркам на ячейках и перечитывал знакомые названия — «Жёлтое озеро», «Лорадо», «Гуннар»… Часть номерных шахт и некоторые штреки были пропущены, — подтопленные, обвалившиеся и заброшенные; образцы изо всех оставшихся в строю были тут. Гедимин тронул передатчик, раскрыл новую папку — часть файлов была текстовой, но один состоял из трёхмерных карт рудников, и Амин уже отметил на них точки забора образцов и снабдил их пояснениями. Гедимин смотрел на карту, на обломки руды, и почти видел — вот жила, проходящая сквозь все горизонты и уходящая ниже самого глубокого, туда, где и уран-то иссякал настолько, что не было смысла туда зарываться; вот прослойка пустой породы; вот узкий «отросток» — ответвление большой жилы, «вильнувшее» вдоль штрека и снова нырнувшее вертикально вниз… Сармат встряхнул головой — наваждение пропало, остались разрозненные точки на карте. «Мало данных,» — напомнил он себе. «Сбор только начат.»

Он, под возмущённое бульканье из угла отодвинув защитное поле, проверил сканером пару образцов, покосился на пометки на карте, — данные расходились на тысячные доли процента. «Хорошее оборудование,» — отметил про себя сармат. «И оператор тоже ничего. Толковый, хоть и филк… И долго он будет сидеть в углу?»

Гедимин аккуратно задвинул ящики, восстановил поле и заглянул в «убежище» Амина. Тот гневно фыркнул.

— Думаешь, это смешно?

Сармат, озадаченно мигнув, смахнул защитное поле и отодвинулся к двери.

— Фон давно в норме. Вышел бы сам, чего ждал?

— Ехал бы ты… в «Вайтрок», — угрюмо отозвался Амин, выбираясь из угла. — Всё проверил? Ничего больше не надо?

— Жаль, что нет данных из заброшенных шахт, — задумчиво проговорил Гедимин, вспоминая затопленные штреки «Лебинна-1». — Добыча не ведётся, но жилы там есть…

— Это не ко мне, — буркнул Амин. — Если ничего не надо, то я пойду.

— Да иди, кто тебя держит… — пробормотал Гедимин, боком протискиваясь в двери. — Через две недели вернусь.

Он не успел отпустить створку, когда её кто-то резко толкнул, задвигая в паз. Дверь захлопнулась, следом щёлкнул засов. Гедимин, остановившийся было сказать, что карта получилась неплохо, удивлённо мигнул и, пожав плечами, пошёл к выходу. «Маккензи не подвёл… Ну что ж, процесс запущен. Через год-полтора можно будет делать выводы. Уже без догадок, на точных данных. Тогда и посмотрим…»


20 августа 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

На испытательной площадке горело много прожекторов; свет шёл со всех сторон и с непривычки казался Гедимину ослепительно ярким. В лучах, падающих под разными углами, серебристый стеклоподобный материал будто сиял изнутри, и массивные корпуса реакторов выглядели лёгкими тонкостенными игрушками. Гедимину боязно было подойти к ним; он стоял поодаль, за красной чертой «безопасной зоны», убрав руки за спину, и смотрел, не мигая, как Айзек со сканером прощупывает конструкции изнутри. Дефектоскопист был в мягком комбинезоне и двигался тихо и осторожно, как будто полметра металлизированного рилкара можно было проткнуть щупом сканера. Иногда щуп всё же касался стенки, и тогда Гедимин слышал тихий звон, от которого мурашки шли по коже.

— Эй, атомщик! — Айзек, выбравшись из реактора, спрыгнул с платформы и широко улыбнулся. — Не хочешь подойти? Будешь проверять?

Гедимин, придерживая одной рукой запястье другой (это стоило немалых усилий — к реакторам тянуло, как магнитом), покачал головой и с трудом отвёл взгляд от сверкающих корпусов. «Серебристый свет… а потом ещё будет зелёный и синий. Красиво…»

— Нет, лишнее, — он снова качнул головой, стараясь смотреть только на Айзека, а не на корпуса реакторов. — Видно, что всё в норме. Прокалку не запороли…

Айзек усмехнулся.

— Ты плохо думаешь о Маккензи. Отменить прокалку он ещё мог. Но запороть не позволил бы. Ни себе, ни рабочим.

Он сделал пометку в карманном смарте и махнул бригадиру, терпеливо ждущему на краю безопасной зоны.

— Накрывай!.. Ну вот, здесь мы закончили. Послезавтра — в кессон. Двое суток — и можно будет выдохнуть.

Он заглянул Гедимину в глаза и с сочувственной ухмылкой похлопал его по локтю.

— Ты сделал, что мог, атомщик. Теперь работают другие. Но ты приходи на испытания. Так всем будет спокойнее.

Гедимин покосился на многотонную крышку гермолюка — вход в кессонную камеру — и молча кивнул.

— Вот и хорошо, — Айзек обрадованно усмехнулся и потянул сармата к выходу. Остальные дефектоскописты уже собрали оборудование и вывели гусеничную тележку за ворота цеха — и теперь ждали, пока подойдёт командир. Все они были в лёгких комбинезонах, в мягких перчатках, чтобы не оставить случайных царапин на «стекле»; Гедимину в его чёрной броне рядом с ними было неуютно.

— Я пойду, — буркнул он и свернул было к горячим цехам, но Айзек уцепился за его локоть.

— Завтра, — сказал он со смущённой ухмылкой. — Если ты можешь. Но он очень настаивает.

Гедимин мигнул.

— Чего?

— «Вайтрок» закончил прокалку, — пояснил Айзек. — Гварза ждёт меня на дефектоскопию. И тебя тоже. Вот, посмотри, — он отдельно упомянул…

«И Кет пусть приезжает,» — прочитал про себя Гедимин и удивлённо хмыкнул. «Ну ладно, приеду. На стройплощадке будут только рады, что меня нет…»

— Хорошо, что он здоров, — сказал он вслух. — Плохо, что без него работа встала. Так не должно быть.

— Большой спешки не было, — успокоил его Айзек. — Можно было недельку подождать. Зато Маккензи доволен — теперь все корпуса будут готовы одновременно. Интересно будет посмотреть, как их повезут по городу!

— Надеюсь, обойдётся без накладок, — пробормотал Гедимин, вспоминая улицы Ураниум-Сити с многоэтажными башнями, тысячами окон, лоджий и крыш, будто созданных для засады. «Или туннель из защитного поля, или „макаку“ с бластером к каждой дыре,» — мрачно подумал он. «Может, в городе тихо, а болтовня — только болтовня, но мне всё это не нравится.»

— Завтра съездим, — кивнул он Айзеку. — А Гварза не рассказал, что он сделал внутри ре…

— Отбо-ой! — нарочито громко скомандовал Айзек, подойдя к дефектоскопистам. — Все по местам, а я — на станцию. Послезавтра будет сложный день…

Гедимин озадаченно хмыкнул. «Ладно, завтра сам спрошу,» — он криво ухмыльнулся Айзеку вслед. «Застеснялся содеянного? Это он правильно. Только поздно.»

Он подавил желание вернуться на испытательную площадку и ещё раз посмотреть на серебристый рилкар и быстро пошёл к воротам — вдалеке уже шелестел, разворачиваясь на «подушке» защитного поля, загруженный «Кенворт», и была надежда перехватить его, пока он не ушёл на север. «Сегодня — монтаж ячеек для бассейна выдержки. Это надо видеть.»


21 августа 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Последний гружёный прицеп развернули боком к стене; красная черта безопасной зоны, мигнув, сместилась на четыре метра ближе к кессонной камере. Гедимин тихо обошёл препятствие и встал напротив платформы с пометкой «Лоривег-2». Корпус реактора, перевёрнутый набок, лежал, придерживаемый прозрачным защитным полем, и ярко блестел в свете прожекторов. За спиной Гедимина тоже поблескивало серебристое «стекло» — два прицепа у стен были загружены до краёв ячеистыми конструкциями для бассейнов выдержки. «Привезли для гидроиспытаний,» — сармат украдкой тронул пальцем «стеклянную» стенку ячейки и одобрительно хмыкнул. «Правильно. Надо узнать, проверяют ли в „Налвэне“. Редко хожу мимо кессона…»

Айзек и его подручные собрались у платформы «Сатханга-2»; стационарный дефектоскоп был уже почти смонтирован, но работа всё никак не начиналась. Среди сарматов Гедимин видел серебристый скафандр Кенена Гварзы — тот жестами выяснял что-то у Айзека, повернувшись к Гедимину спиной, и так удачно, что сармат ни одного жеста не разглядел — только видел, как приподнимаются локти. Через несколько секунд Айзек вскинул руку, объявляя начало проверки, и Гварза, развернувшись, зашагал к прицепам со «стеклянными» конструкциями.

— Гедимин! — Айзек, жестом попросив свой «отряд» подождать, помахал ремонтнику. — Ты будешь смотреть? Если да, то давай сейчас, а потом уже мы!

Гедимин удивлённо мигнул.

— Посмотрю, — сказал он, настороженно глядя на рейки дефектоскопа. — Есть что на ноги надеть?

Можно было бы и не вызываться — «чутьё» сармата молчало; он собирался осторожно, издалека, просканировать оба корпуса, но в ощупывании вручную нужды не было. Но Гедимину уже надоело держать себя за руки. «От осмотра вреда не будет,» — думал он, надевая на ступни и кисти мягкие чехлы из пористого скирлина. «И мне приятно.» Он покосился на полоску безопасной зоны — там, где он только что разглядывал будущие реакторы, теперь стоял Кенен Гварза и чего-то ждал. Его лицо ничего не выражало, а височные пластины шлема были плотно состыкованы с соседними. «Встал на моё место,» — с лёгким удивлением понял Гедимин. «Если там и останется — поймаю за плечо. Пусть расскажет, зачем лез в реактор.»

Серебристый рилкар тоненько звенел от прикосновений. Вещество легло плотно, не расслаиваясь, — полуметровые монолитные стены с округлыми проёмами патрубков прочностью превосходили цельнокованую сталь. Гедимин наметанным взглядом нашёл сварные швы, соединяющие верхнюю обечайку с нижней, а её — с днищем; со стороны заметить их было невозможно — только сигма-сканер, настроенный на различение молекул, мог показать узкие полоски вещества с другой структурой. «Выдержит,» — сармат провёл пальцем по шву, борясь с желанием проверить прочность корпуса собственным весом. «Рассчитано на сотни лет.»

— Годится, — сказал он Айзеку, спрыгнув с платформы. — Я не вижу ничего. Смотри теперь ты.

— Спасибо, атомщик, — волнение Айзека резко уменьшилось, и он даже улыбнулся. — У Кенена был к тебе разговор. Не груби ему, ладно?

Гедимин мигнул, хотел ответить ухмылкой, но Айзек смотрел чуть ли не умоляюще, и он, молча кивнув, пошёл к прицепу. «Разговор? У него? И во что ещё он вляпался?»

— Бахилы, — вполголоса сказал Кенен Гварза, кивнув на ступни Гедимина. — Тут оставь. А то так и уйдёшь.

Сармат сердито сощурился — так и есть, он начисто забыл и о бахилах, и о перчатках. Сдёрнув и то, и другое, он бросил ком спецодежды на край прицепа и развернулся к платформам с корпусами реакторов. Айзек уже включил дефектоскоп, и двое рабочих проверяли приводы вращения — конструкцию собирались раскрутить в положении лёжа, не поднимая, а для этого пришлось развернуть горизонтально сами стенды. Гедимин думал, подойти к ним или нет, — «чутьё» молчало, значит, мелкие «несовершенства» механизма не должны были навредить ни реакторам, ни Айзеку и его сарматам.

— Передатчик, — услышал он негромкий голос Гварзы, и его крепко взяли за правое запястье. — Открывай слот. Данные на шестнадцатое. Дальше будешь получать от Айзека.

Гедимин, изумлённо мигая, смотрел, как достраивается над его ладонью трёхмерная карта рудника. К каждой точке, отмеченной «геологом» «Налвэна», добавилась ещё одна — кто-то продублировал исследования, взяв образцы из действующих шахт.

— Чего молчал-то? — сердито прошептал Гварза, выключив свой передатчик. — Почему не внёс предложение на совет? Маккензи понимает важность геологической разведки, а мы в «Вайтроке» — дикие бабуины?

Гедимин, уже уставший мигать, прищурился, удерживая на месте веки. «Гварза тоже завёл у себя геологов. Так охотно, будто давно собирался. Чего это он? Существо мозги вправило?»

— Так бы вы и стали меня слушать, — насмешливо хмыкнул он. — Много слушали, пока я не перебрался в «Налвэн»?

«Зато теперь зовёте проверять реакторы,» — добавил он про себя. «Чем вас тут ушибло, хотел бы я знать…»

— Мы слушаем, когда это имеет смысл, — ровным голосом ответил Гварза. — И есть разница между подозрительным чужаком, рвущимся к реакторам, и полезным предложением по поиску рудных пластов. Совет принял его единогласно. Ты бы мог даже возглавить эту лабораторию… и сможешь ещё, когда вернёшься в «Вайтрок». В этом качестве я против тебя ничего не имею.

«Поиск пластов?» — Гедимин пристально взглянул в прозрачные, ничего не выражающие глаза. «Так он ещё ничего не понял? А должен ведь знать об ирренции не меньше меня…»

— Посмотрим, — буркнул он. — Лучше скажи, зачем ты, неподозрительный, влез в реактор без защиты?

Он ткнул пальцем в височную пластину. Гварза досадливо сощурился.

— Я не отчитываюсь о своих действиях перед техниками первого разряда, — процедил он, глядя мимо Гедимина. — Занимайся своей работой. Ликвидаторам сильно не хватает ремонтника.

Глупо, но на секунду сармату стало неловко — вспомнился Скегги, Вепуат, покинутый стол с оружейной стойкой… Смысл слов Гварзы до него дошёл секундой позднее, и он, недобро сузив глаза, придвинулся ближе.

— Ты и с ним так же говорил? — свистящим шёпотом спросил он. — Понятно, почему мозги прижгло…

— Отбой! — крикнул Айзек, спрыгнув с платформы чуть поспешнее, чем обычно. Жестом приказав подручным разбирать рейки дефектоскопа, он быстрым шагом направился к Гедимину и Кенену и резко остановился чуть ли не вплотную к ним.

— Опять сцепились⁈

Гедимин смутился. Гварза, к его удивлению, тоже, но с ответом нашёлся быстрее.

— Я только мягко напомнил твоему товарищу о субординации.

Айзек хмыкнул.

— Я же говорил — он спросит. И на твоём месте я бы не отмалчивался. Он общался с этим… организмом задолго до нас. И если кто и разбирается в них, то…

Гварза раздражённо отмахнулся.

— Я уже слышал это, Айзек. Ты слишком много болтаешь. Что хуже всего — не с теми, с кем надо бы. Что у вас на дефектоскопе?

Айзек недовольно сощурился — резкая смена темы явно ему не понравилась.

— У нас порядок. Можешь хоть сегодня запускать гидравлику. Пока мы с атомщиком здесь… заодно и проведём итоговую проверку.

…Уже за воротами, когда глайдер свернул на шоссе и набрал скорость, Айзек укоризненно ткнул Гедимина кулаком в бок.

— Он согласен взять тебя главным геологом. Этого мало?

Сармат поморщился.

— Какой я ему геолог⁈ Лучше бы пустил в реакторный. Кстати, что там с инструкциями?

Айзек помрачнел.

— Пока ничего. Он сам их пересматривает. Ищет намёки на… то, что ты обнаружил.

— И что? — насторожился Гедимин. «Решил сам проверить? Уже неплохо. Он вроде не дурак. Куэнны — не я, их можно бы и внимательно послушать…»

Айзек покачал головой.

— Я слушал вместе с ним. Там ни слова ни про какие пульсации. Может, они решили — это слишком сложно для нас?

Гедимин хмыкнул.

— У них там, вон, соседи с волокушами. Должны бы привыкнуть объясняться с дикарями.

Айзек возмущённо фыркнул.

— Бронны — не дикари! Ты в их условиях выглядел бы не лучше. И скафандр не помог бы. Посмотрел бы я на тебя, когда…

Спохватившись, он прижал кулак к респиратору и на секунду зажмурился. Гедимин озадаченно смотрел на него. «Чуть не проговорился. Интересно, о чём?»

Больше Айзек не сказал ничего, только сердито щурился. Глайдер высадил Гедимина у завода и поехал дальше, к станции, оставив сармата в задумчивости смотреть на мачты-излучатели. «Когда тут хоть что-то прояснится? Голова гудит от их секретности…»


22 августа 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

По потолку зала испытаний были проложены сдвоенные рельсы; два электрокрана двигались по ним синхронно, медленно, по сантиметру, подтаскивая трёхсоттонную отливку к открытому люку кессонной камеры. Лучи прожекторов били со всех сторон, заставляя даже привычного Гедимина щуриться; корпус реактора «Сатханга-1» горел изнутри белым, чуть синеватым светом, и казалось, что глаза обжигает именно он.

— Десять атмосфер, Джед! — Кенен Маккензи ударил кулаком о ладонь; его широкая ухмылка выдавала тревогу. — Вот для этой дырявой штуки…

— Дырки закрыть не забудь, — буркнул Гедимин, сердито щурясь. Про десять атмосфер Маккензи повторял уже в четвёртый раз — отчего-то это число сильно его впечатлило. «Стандартные испытания. Что ему не так?»

— Спокойно, Джед, эти ребята своё дело знают, — Кенен с ухмылкой кивнул на пост оператора. Отливка уже остановилась над люком, и краны загудели в другой тональности — массивную деталь готовили к спуску. Сарматы у открытого кессона быстро переговаривались жестами; Гедимин уловил, что речь о генераторе защитного поля, — он должен перекрыть патрубки для испытания внутренней полости. «Генератор автоматический,» — Гедимин посмотрел на виднеющийся край пульта и еле слышно вздохнул. «Выставляет поле по координатам. Надо же было додуматься… наверное, изобретение людей, — я бы выставил вручную и забыл…»

Отливка медленно поехала вниз. Сарматы, резко «замолчав», отступили от края. Через несколько томительно-долгих секунд Гедимин услышал тихий плеск — днище реактора коснулось воды.

— Десять атмосфер… — пробормотал за плечом Гедимина Кенен. — Там, внутри, даже воды не будет! Как он должен работать, чтобы на него так надавило⁈

Плеск стал чуть громче — вода дошла до широких проёмов нижней обечайки, скоро корпус должен был скрыться из виду.

— Никогда у нас пневмодатчики столько не показывали, — продолжал бубнить Кенен. — И с первыми альнкитами как-то обошлось без десяти атмосфер…

Гедимин проводил взглядом кромку верхней обечайки и, сузив глаза, повернулся к Кенену. «Обошлось… Представляю, как они строили первые альнкиты!» — он невольно сжал кулаки. «Повезло, что „Вестингауз“ за ними присматривал. А то был бы „макакам“ безопасный реактор… с кратером на полгорода!»

— Что с коридором для вывоза? — резко спросил он. — Сколько охраны?

Кенен мигнул.

— Коридор выделен, Джед, — ответил он, вяло помахивая ладонью. — Целый проспект. Альнкиты проедут, как по ковровой дорожке. Город, федералы, «Вестингауз», — все будут там.

Гедимин недоверчиво хмыкнул.

— В охране только люди? Мы никого не выставляем?

Кенен развёл руками.

— Мы проиграли войну, ты помнишь? У нас нет вооружённых сил. Доверься профессионалам, Джед. На твои драгоценные корпуса муха не сядет.

Гедимин сердито сощурился.

— Я должен там быть. Следить за перевозкой. Сделай мне разрешение.

Кенен хмыкнул.

— Мы каждый день возим что-то на север. То сборки, то мачты, то ячея… И ни разу тебе не надо было следить за перевозкой. Теперь-то чего приспичило?

— Со сборкой не надо возиться полгода, — отозвался Гедимин. — А если пострадает корпус…

Он замолчал и шагнул к Кенену, пристально следя за его движениями. Командир «Налвэна» подался назад и раздосадованно фыркнул.

— Джед! Вот же привычка распускать руки… Лучше скажи, что ты собираешься там делать. Что ты сделаешь, чего не смогут федералы в экзоскелетах?

Вопрос застал Гедимина врасплох — он даже забыл, что собирался придержать Кенена за плечо. Впрочем, Маккензи никуда не бежал — стоял на месте и насмешливо ухмылялся.

— Придут диверсанты. Убьют «копов», федералов, службистов «Вестингауза». И остановятся перед безоружным механиком. Так, что ли?

Гедимин сердито фыркнул.

— Этим макакам нет дела до наших реакторов. А мне — есть. Добудь разрешение. Я должен видеть весь маршрут.

Кенен возвёл глаза к потолку.

— Как мне дорога твоя дружба, Джед… Ладно, как знаешь. Но учти — с оружием тебя из гетто не выпустят.

Сармат едва заметно усмехнулся и наклонил голову.

— С инструментами — выпустят.


25 августа 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Майна помалу! — неожиданно зычным голосом скомандовал Кенен Маккензи, с гордым видом вставший у операторского поста. Гедимин удивлённо мигнул — команда была совершенно не к месту. Всё, что можно было опустить, уже опустили, и теперь рабочие осторожно накрывали два корпуса, уложенные набок, брезентом поверх защитного поля.

Гедимин услышал тихий мелодичный свист, обернулся и увидел Айзека — тот стоял за его левым плечом, засунув руки в карманы комбинезона, смотрел на многоосные прицепы и тихонько насвистывал.

— Через неделю повезут, — улыбнулся он, поймав взгляд Гедимина. — Будешь наблюдать за установкой. Хорошо тебе!

Гедимин открыл было рот, но тут же закрыл — Айзек досадливо дёрнул плечом и ответил, не дожидаясь вопроса:

— Станция… Я и так много набегал за эти два месяца. Пора вернуться на пост.

Гедимин одобрительно хмыкнул, но в груди заныло. «Я бы тоже вернулся. Если бы знал, куда.» Он вспомнил косые взгляды филков-строителей и перешёптывания при его появлении, — что в цехах «Налвэна», что на стройплощадках «Лоривега» и «Сатханги» сармата никто не ждал. «Зачем Маккензи меня тут держит?» — он покосился на довольно ухмыляющегося Кенена. «Только из-за корпусов реакторов? Теперь они готовы… может, меня и отправят обратно в „Вайтрок“. Как там Скегги и все остальные?..»


01 сентября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Ты бы ещё к вечеру явился! — сердито фыркнул Амин, едва Гедимин переступил порог. — Давай сюда смарт.

Гедимин, положив правую руку на стол и сдвинув пластину над слотами доступа, оглянулся на шкаф для образцов. Защитное поле накрывало его сверху донизу — стеллажи снова были заполнены «фонящими» обломками. «Проверить две-три штуки,» — отметил сармат про себя. «Этот филк — вроде старательный, но контроль нужен.»

— И куда ты так спешишь? — лениво спросил он, глядя на хмурого филка. Амин снова фыркнул.

— У меня, в отличие от тебя, тут работа. Соединение двух сложнейших веществ. Мне некогда маячить на стреле крана… Всё. Проверяй и уходи.

Гедимин развернул голографическую карту. Точек на ней прибавилось, и Кенен не подвёл — пробы взяли и там, куда продвинулись шахты, и на старых участках. «А вот тут пошли вниз, за жилой,» — Гедимин провёл по карте пальцем, отслеживая продвижение забоя вдоль рудного тела. «Дошло, что пласты идут вертикально…»

— Ты из накопительного цеха? — спросил он, свернув карту и подходя к хранилищу образцов. В этот раз он двигался медленно, давая мнительному филку время на поиск укрытия. Из-за стола, где сидел Амин, донёсся резкий выдох, а за ним — посвистывание «арктуса» и слабый сквозняк — выставленное поперёк комнаты защитное поле толкнуло воздух к двери.

«Хорошие образцы,» — Гедимин покосился на экран сигма-сканера. «Брали всё, не выковыривали один сингит. Сразу виден срез…»

— Долго ты там? — нетерпеливо спросил Амин, глядя сквозь плёнку защитного поля. — Мне ещё на смену идти.

— Без тебя расплав с башни не скинут? — хмыкнул Гедимин, закрывая шкаф. «У Маккензи что, не нашлось никого, кроме оператора из накопительного? Взял бы любого коменданта — им всегда заняться нечем. Образцы обработал бы не хуже. Коменданты — они внимательные, чтоб им всем…»

— Я освободился, — громко сказал Амин в передатчик, сделав вид, что Гедимина в комнате уже нет. — Иду на пост.

«Интересно, он сможет вынести немного расплава для изучения?» — задумался на секунду сармат, выйдя в коридор. Амин покинул лабораторию сразу за ним, проскользнув вдоль стены за его спиной, — ещё секунда, и его силуэт мелькнул в конце коридора. «Десяток граммов, наверное, можно изъять незаметно. Хотя — он же филк, не возьмётся.» Досадливо хмыкнув, Гедимин пошёл к проходной. Мысли об изъятии расплава для экспериментов его не оставляли. «Если ставить опыт — там не только расплав. Жидкий азот нужен… Сам не сделаю. Только через Маккензи… может, Айзек добудет? На стройке навряд ли такое валяется…»


02 сентября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин встал на краю площадки, у самого ограждения — плит из тёмно-зелёного рилкара, скорее для красоты, чем для прочности оплетённых изогнутыми прутьями «под металл». Погода была ясная, ветер дул вполсилы; наклонные экраны, прикрывающие крышу высотки от дождя, были опущены вниз, на «технический» этаж. Трёхкилометровое шоссе — шестиполоска, отмеченная на карте как «Канада Стрит» — просматривалось отсюда, как на ладони, от южного поворота до северного.

«Ещё не началось,» — Гедимин, в очередной раз окинув взглядом шоссе и пересчитав цветные пятна в переулках (белые экзоскелеты «Вестингауза», тёмно-синие федералы, чёрно-зелёная полиция), повернулся к наблюдательному посту «макак». Они тоже видели, что «не началось», и держались поодаль, среди кустарников высотного парка, лениво переговариваясь и поглядывая на встроенные передатчики. Гедимин скользнул взглядом по лучевым турелям. Сегодня их было много — каждый экзоскелет обвешался излучателями со всех сторон, заменив ими привычную «кинетику», но по одному гранатомёту на «Шерман» всё-таки оставили. «Надеюсь, не пригодятся,» — подумал сармат, ощущая неприятный холод под рёбрами.

Экзоскелетчики, казалось, его не замечали. После того, как он под конвоем поднялся на высотку, на него несколько секунд озадаченно косились — и тут же забыли. Первое время он от нечего делать прислушивался, пробормочет кто-нибудь «теск!» или нет, но эти люди вообще говорили немного — и на каком-то жаргоне, из которого Гедимин с трудом понимал одно слово из пяти. О тесках разговор не заходил, и сармат вскоре перестал напрягать слух и стал спокойно осматривать окрестности.

Кусты и небольшие деревья, торчащие из контейнеров с землёй, были разбросаны по крыше хаотично, без какого-либо плана; Гедимин долго разглядывал их, но так и не понял смысла такой посадки. Зачем на крыше высотки нужны деревья, он тоже понимал плохо. «Макаки привыкли к такой вот среде,» — беззвучно хмыкнул он, глядя на экзоскелетчиков в кустах. «Биология… Зря только посадили именно это. Местные породы, листопадные. Вон, уже валяются листья. К зиме вся крыша будет в голых палках…»

Чей-то передатчик рявкнул, и Гедимин развернулся к ограждению и впился взглядом в южный поворот. За его спиной шелестели кусты и громыхали стальные «копыта» — экзоскелетчики рассредотачивались по крыше, занимая свои посты. Самый неудачный был у Гедимина — сармат торчал у всех на виду, как одно из деревьев высотного парка. «Для этого и поставили,» — невесело усмехнулся он, по старой привычке тронув плечо и поморщившись — плазморез у него, как и следовало ожидать, отобрали ещё в гетто, на крышу он поднялся безоружным. «Диверсантов отпугивать. Или отвлекать — как пойдёт…»

Из-за поворота медленно выползала головная машина колонны — «мартышечий» бронеход. Его гусеницы прикрывало плотное защитное поле, но Гедимин всё равно болезненно сощурился — фрил, выстилающий городскую улицу, с гусеничными броневиками сочетался очень плохо. «Это для безопасности,» — напомнил он себе, отводя недовольный взгляд от первой машины. За ней уже показался тягач, медленно волокущий прицеп. С раздвинутыми «крыльями» запасных шасси он занимал все полосы по правой стороне. Сверху его вместе с грузом прикрывало непрозрачное защитное поле — ни одна заглушка не торчала наружу.

Вторая колонна отстала на пару минут — машины пустили в «шахматном порядке»; едва освободилось место на правой стороне, из-за другого поворота показался тягач, идущий из «Налвэна». Гедимин ждал, что он встанет за первым из «Вайтрока», но он так и пошёл по левой стороне, чётко соблюдая дистанцию. Третьей вышла машина из «Вайтрока»; над ней взлетел вооружённый дрон и повис, не обгоняя и не отставая. Когда за четвёртым тягачом показался бронеход-замыкающий, дроны уже висели над каждой машиной. «Федералы и „Вестингауз“,» — определил Гедимин по расцветке. По конструкции дроны не отличались — одна и та же продукция «Локхида» с разрешённым вооружением. «Боевые дроны,» — Гедимин оценивающе взглянул на летающие механизмы. «Не разведчики, как у нас в гетто. Нам таких пока не дают. А может, уже и есть… как истребитель в подвале у Гварзы…»

Груза он не видел — только белые «панцири» защитных полей над прицепами. Может, от этого сармату и было не по себе, и мозг норовил отключиться, отплёвываясь нелепыми мыслями и попытками пошутить. Гедимин опустил ладони на плоскую кромку ограды, обхватил её пальцами, — это немного успокаивало.

Слева от него послышался негромкий звон — кто-то пощёлкал стальной скобой по металлизированной оплётке. Гедимин, разворачиваясь, выпустил электроды наручного «арктуса» и еле-еле успел остановиться и не швырнуть шар защитного поля в лицо экзоскелетчику. Тёмно-синий «Шерман» бесшумно подошёл, пока сармат глазел на машины; теперь он стоял рядом и приподнимал манипуляторы в успокаивающем жесте.

— Значит, вы ликвидатор? — донеслось из-под зеркального лицевого щитка.

«Я инженер,» — хотел буркнуть Гедимин, но осёкся и нехотя кивнул. Экзоскелетчик пристроился рядом с ним, на чуть более удачной точке — снизу её прикрывали гребни спущенных экранов.

— Видимо, высокого ранга, — прошептал он. — Если вас прислали сюда в одиночку…

Гедимин досадливо сощурился.

— Я слежу за реакторами, — буркнул он, кивнув на медленно ползущие машины. Судя по скорости, на преодоление «Канада Стрит» им был выделен целый час.

«Шерман» пошевелил стальной «клешнёй», изображая вежливый кивок.

— Работаете в «Вайтроке»? — он качнул манипулятором в сторону надписи на левом наплечнике сармата. — На крышу вас сопровождал мистер Маккензи из «Налвэна». Подрабатываете на стороне, так?

Гедимин нехотя оторвал взгляд от колонны, идущей на север, и настороженно сощурился на «макаку». Вроде бы та говорила доброжелательно, ничего опасного… но сармат чувствовал из-под зеркального щитка цепкий оценивающий взгляд, от которого сразу становилось не по себе.

— Тебе ведь чего-то надо, — заметил он нарочито ровным голосом. Из-под шлема донёсся смешок.

— Плюс за наблюдательность, мистер ликвидатор. Мне нужны такие, как вы.

Он не договорил — передатчик, встроенный в манипулятор, тревожно мигнул.

— Угол шестой авеню, — негромко проговорил человек. Передатчик коротко гукнул и погас.

— Что там? — вскинулся Гедимин. «Шерман» качнул манипулятором.

— Зеваки с камерой.

— Они опасны? — Гедимин бросил взгляд на угол дома, но строй высоток, вытянутых вдоль шоссе, надёжно прикрывал «дно» улицы-ущелья. «Тут без сканера ни молекулы не разглядишь!»

— Нет, — ответил «Шерман» прежним спокойным тоном. — Заблудились в поисках парада, скорее всего. Их вежливо направят в нужную сторону.

— Парад? — Гедимин растерянно мигнул. Последнюю неделю его занимала только транспортировка корпусов; какие у «макак» планы на день этой транспортировки, он понятия не имел.

— Ну да, День Труда, — качнул манипулятором «Шерман». — Большой парад профессий… Всегда считал несправедливостью, что вас, главных работников города, не допускают к участию. Вы сегодня покинули гетто лишь по настоянию мистера Маккензи?

«Только про реакторы ему не рассказывай,» — одёрнул себя Гедимин, молча наклоняя голову. «Шерман» еле слышно хмыкнул.

— И сколько же вам заплатят за такое… дополнение к работе?

— Ничего, — буркнул Гедимин; вопросы «макаки» нравились ему всё меньше. — Я… зарабатываю категорию.

Объяснение выглядело нелепым даже по меркам самого Гедимина, но «Шерман» только вежливо «кивнул» стальной «клешнёй».

— Похвальное стремление… А сколько всего вам платят?

Гедимин мигнул — он уже и забыл, когда в последний раз проверял карту. В гетто тратить деньги было негде, за его пределами — некогда…

— А. Особенности ваших традиций, — пробормотал человек, проследив, как сармат пожимает плечами. — Внутренние дела гетто… Что ж, это не в нашей юрисдикции. А что бы вы сказали о заработке сто койнов в неделю? За ту же, привычную вам работу, — устранение… враждебной фауны и аномалий?

Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Ты о чём?

— Федеральной полиции нужна небольшая помощь, — экзоскелет навис над шоссе, и казалось, что пилоты наблюдают только за колонной, продвигающейся на север, но Гедимин каждую секунду чувствовал на себе неприятно-цепкий взгляд. — Мобильные наёмные отряды. Всё официально — и договор, и жалование. Сто койнов в неделю, свобода передвижения, минимум ограничений. Те, кто уже работает на нас, об этом не жалеют. Подумайте, мистер ликвидатор. Вас никто не торопит…

Пока Гедимин растерянно мигал и подбирал вежливые слова и направление для посыла, федерал отступил к патрульным — так же бесшумно, как и подошёл. Бронеход во главе колонны уже свернул на северо-восток; две машины, ехавшие по правой стороне, двинулись за ним, левые — повернули на северо-запад. «Скоро будут на месте,» — Гедимин, облегчённо вздохнув, покосился на часы. «Надо же. Я думал, прошло минут пять…»

…Кенен, сдвинув шляпу на затылок, расплылся в неестественно широкой улыбке и хлопнул Гедимина по плечу.

— Ни одной глупости за сорок минут! Джед, иногда ты меня удивляешь.

Гедимин недовольно сощурился.

— Реакторы на месте?

— Само собой, — Кенен подтолкнул сармата к открытой боковой двери глайдера. — Как раз туда я и еду, Джед. Полезно видеть всё своими глазами. Давай, садись, поехали! Когда полезешь в реактор, обещаю отвернуться.

Гедимин поморщился. «Откуда Маккензи берёт столько глупых шуток? И за шкирку не возьмёшь — вокруг экзоскелетчики…»

…В глайдере, на удивление, было где сесть и куда вытянуть ноги, — Кенен раздобыл где-то «кабриолет» под сарматский рост, хоть и с «макакой»-пилотом. Сам Маккензи, едва войдя, плюхнулся в кресло и откинулся назад, блаженно улыбаясь; Гедимин садился осторожно, надеясь, что прочность салона под стать размерам. Под массивным скафандром сидение заскрипело и слегка прогнулось.

— Ну что, доволен? — спросил Кенен, дружески пихнув его в бок. — Реакторы доехали, и это целиком твоя заслуга…

Гедимин показал ему кулак.

— Зачем федералы нанимают тесков? — спросил ремонтник, глядя на мелькающие за окном строения. Кенен ещё успевал проехать по пустому шоссе на полной скорости — посты на перекрёстках уже сворачивались, белые экзоскелеты «Вестингауза» исчезли, скоро должны были открыть движение.

— Что⁈ — Маккензи резко развернулся к Гедимину. — А-а, понятно. Везде рекрутёры… Джед, надеюсь, ты не наделал глупостей?

Сармат поморщился.

— Я не понимаю местных обычаев, — буркнул он. — Ты хочешь, чтобы я нанялся, или нет?

Кенен хлопнул себя по коленям и придвинулся к Гедимину, едва не навалившись на него, когда глайдер свернул за угол.

— Знаешь, что там за работка? — он оскалил зубы в недоброй ухмылке. — Разгребать за макаками их дерьмо. На юге бунты — люди не хотят работать за миску Би-плазмы и рассказы об угрозе с Востока. Посылать против них войска — лишние потери, и в деньгах, и в репутации. А тески… что с нас взять⁈ Мы ведь механизмы, и к тому же — старый враг…

Гедимин ошалело встряхнул головой и услышал звон — шлем неудачно коснулся откидной крыши.

— Макаки нанимают нас убивать макак⁈

— Начинаешь соображать, Джед, — Кенен одобрительно хмыкнул. — Эх, надо было тебе учить общественные науки! Очень способствует… эмиграции с Энцелада. Не вылезай из гетто, слышишь? Тебя там вместе со скафандром сожрут и не подавятся. Мы можем выжить только вместе — и очень, очень осмотрительно!


04 сентября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

В реактор Гедимин, естественно, влез, — ранним утром, на следующий день после официальной дефектоскопии, когда все, кого это сооружение мало-мальски интересовало, давно его ощупали и о нём забыли. Оба корпуса — и «Сатханга-1», и «Сатханга-2» — освобождённые от опалубки, распорок и заглушек, лежали под брезентом на двух вагонах-платформах, отогнанных на запасные пути. Сармат влез внутрь, обернув ступни и ладони защитным полем, и долго стоял там, глядя на поблескивающий серебристый рилкар. «Стеклянные» стенки, несмотря на полуметровую толщину, десятки проверок и молчащее «чутьё ремонтника», выглядели обманчиво хрупкими. «Сегодня — подъём в первый блок,» — Гедимин бережно тронул «стекло» ладонью. «Что-то мне неспокойно. И крановщики сплошь филки…»

Услышав у платформы знакомый голос, ремонтник изумлённо мигнул и поспешил вылезти, — мимо, по дороге с кем-то переругиваясь, пробегал Кенен Маккензи. «Рано он… А, Седна с ним, — лови, потом разберёшься!»

Гедимин ждал, что Кенен, увидев его, резко сменит направление и ускорит шаг, но ни хватать его за плечо, ни метать вслед «клетку» из защитного поля не пришлось — при виде ремонтника Маккензи сам к нему развернулся и шумно выдохнул:

— Вот ты где! Надо было догадаться…

— Не успел ещё подня… — пробормотал Гедимин, кивнув в сторону крана, замершего над первым энергоблоком, но Кенен, не дослушав, сердито фыркнул и ткнул его кулаком в грудь.

— Джед, а ну брысь с площадки! Чтоб до понедельника близко к энергоблокам не подходил! Сиди в своей конуре — зря я, что ли, тебе её выделил? — и не вылезай до гудка!

Гедимин ошалело мигнул, даже не подумав обидеться — очень уж странно вёл себя Маккензи.

— Мне нужны титановые трубки, — вспомнил он. — И жидкий азот…

Кенен, с присвистом выдохнув в респиратор, выдрал из ежедневника листок и что-то чёркнул.

— На склад! Хоть титановые, хоть метановые, — но чтоб из ангара не вылезал. На площадке «Вестингауз»…

…Через пять минут после «разграбления» склада, когда Гедимин давно сидел в лабораторном ангаре, неприятный гул в ушах наконец прекратился, и сармат, облегчённо вздохнув, посмотрел на трофеи. «С Маккензи общаться — хуже, чем с тварью из реактора. Ничего не сказал, а в черепе звон на полчаса…»

Он развернул сложенный чертёж и, пристроив его на краю ящика, начал вносить изменения. Установка для нового эксперимента за секунду обросла «плотью» — теперь, с трубками и термостойким фрилом, можно было не собирать её из одних защитных полей, а сделать нормальную систему охлаждения и поршни для миниатюрного пресса. «Дело за малым,» — сармат довольно хмыкнул, глядя на листок, прикреплённый к стене. «Достать шихту для расплава…»

Оставив чертёж на стене, он подошёл к воротам ангара и прислушался. Снаружи было тихо — на время установки реакторных корпусов все масштабные, «шумные» работы были прекращены. «Что ты хочешь услышать?» — невесело хмыкнул Гедимин, отходя от двери. «Грохот упавшего реактора?»

Грохота не было — а Гедимин не сомневался, что в случае аварии услышит его и из ангара, и даже с жилого этажа в гетто «Налвэн». Пока всё шло гладко, и сармат, порадовавшись про себя за крановщиков, всех строителей и отдельно Айзека, досадливо сощурился — он, как всегда, всё пропустил. «Ну хоть в этот раз — не по своей вине,» — он вспомнил, как с утра говорил с ним Кенен, и тяжело вздохнул. «Ну, „Вестингауз“ на площадке. Ладно, меня на кране быть не должно, я бы и сам не полез. В ангар-то запихивать на кой⁈»

Он сел рядом с ящиком-верстаком и, разложив необработанные пластины, принялся размечать заготовки. «Сверху — полторы тысячи градусов, снизу — минус сто, излучатель на десять кьюгенов… и поршень для ускорения. Посмотрим, можно ли отливать накопитель, ничего не бросая с башни. Если я правильно понял принцип, — сработает…»

Разметка для термостойких резервуаров была почти окончена, когда из-за стен ангара донёсся шум тяжёлых шагов — мимо проходили два экзоскелета. «Рузвельты»,' — Гедимин, отложив заготовку, прислушался и едва заметно ухмыльнулся. «Пластины хорошо пригнаны. Не лязгают. У „Вестингауза“ всегда было неплохое оборудование…»

«Макаки» шли вдоль ангаров, не спеша переговариваясь между собой. Гедимин с любопытством прислушался — вдруг упомянут энергоблоки? — но слов разобрать не смог и, разочарованно хмыкнув, потянулся за заготовкой, но остановил руку на полпути. Из-за стены долетел резкий звук — то ли протяжный визг, то ли мяуканье на высоких частотах.

Это был не скрежет металла и не «вопль» неисправного механизма, как показалось Гедимину сначала, — мяукающие «фразы» шли в точности между человеческими. «Мианиец,» — сармат, окончательно забыв о работе, поднялся на ноги. «Я слышал такое на Луне. Их речь… И что он тут забыл?»

Гедимин шагнул было к воротам, но остановился, вспомнив наказ Кенена — ни в коем случае не высовываться. За стеной снова заверещали — в этот раз, как показалось сармату, на два голоса.

«Мианийцы в Ураниуме. В составе комиссии „Вестингауза“… мианийские атомщики?» Гедимин беззвучно выругался и развернулся к стене, из-за которой ещё доносились мяукающие звуки. «А Маккензи замуровал меня в ангаре. Потом ещё будет попрекать, что я ничего не знаю…»

Он тронул запястье, включая сигма-сканер, и через долю секунды увидел на экране три движущихся силуэта среди неподвижных ангаров. Два «Рузвельта» шли по краям, между ними плыла накрытая колпаком платформа с высоким гребнем посредине. Мианиец растянулся на нём, как на матрасе, удобно свесив конечности и почти по-сарматски подперев голову длинными пальцами левой «руки». Правая кисть покачивалась в воздухе, вычерчивая сложные жесты. Гедимин разглядел даже складки на огромных ушах — в этот раз они были сложены и прижаты к голове, только иногда края приподнимались, будто мианиец услышал что-то любопытное. Сканирующие лучи отобразили и структуру толстого комбинезона — не простое повторяющееся переплетение волокон, а что-то вроде живой ткани, с какими-то порами, внутренними ходами, точками роста и железами секреции.

«Хватит,» — спохватился Гедимин, выключая сканер. «Так я ему в кишки залезу. Биолог я, что ли?»

Шаги затихли вдалеке; в ангаре снова установилась тишина, и сармат слышал только собственное дыхание. Несколько секунд он разглядывал пустую стену, потом, опомнившись, опять сел рядом с ящиком и подобрал неразмеченную заготовку. «Есть время слоняться по стройке? Значит, корпус уже поставили. Скоро уедут, и я выйду.»

Он включил лучевой резак, но не успел поднести его к разметочной линии, как в наушниках задребезжало.

— Джед! — рявкнул Маккензи. — Тебе тихо не сиделось⁈ К главному корпусу, бегом! Будешь объяснять, зачем было нужно облучать комиссию!

Гедимин изумлённо мигнул. «Кто-то засёк луч сканера?» — он озадаченно посмотрел на прибор. «Я думал, „сигму“ вообще никто не замеряет. Тем более — тут, на складах.»

Кенен уже отключил связь, только красный светодиод на передатчике тревожно мигал. Пожав плечами, сармат сложил заготовки в ящик и пошёл к воротам. «Посмотрим, кому там что от меня надо.»

… — Так-так, — «Рузвельт» остановился напротив Гедимина. Кенен Маккензи, сердито покосившись на ремонтника, старательно улыбнулся. Гедимин смотрел мимо экзоскелета, надеясь увидеть мианийского атомщика, но больше никто не появлялся — «Вестингауз» скрылся с глаз, оставив на виду только этот «Рузвельт».

— Ликвидатор? Надеюсь, мы не прервали устранение опасной аварии, — человек говорил ровным голосом, без тени усмешки. — А вы не говорили, что на площадку вызваны ликвидаторы, мистер Маккензи…

Гедимин недовольно сощурился — все внешние мониторы «Рузвельта» были отключены, сармат не видел лица собеседника, хотя знал, что тот его видит, — и это сильно раздражало. Даже сильнее, чем заискивающая улыбка Маккензи.

— У меня не было никаких аварий, мистер Хольт, — отозвался Кенен. — Мы понимаем важность профилактики. Ликвидатор осматривает конструкции на предмет возможных слабых мест. У Кета большой опыт такой работы.

— Не сомневаюсь, — «Рузвельт» по-прежнему стоял напротив Гедимина, и сармату мерещился изучающий взгляд из-за чёрного экрана. — Вы действительно заботитесь о безопасности, раз проверяете даже пустые склады…

— Я калибровал оборудование, — буркнул Гедимин, приподняв правую руку с анализатором на запястье. — Сигма-сканер. Это излучение не опасно.

Кенен скривился и бросил на сармата сердитый взгляд.

— А. Должно быть, неудобно проводить калибровку на коленке посреди пустого ангара, — отозвался Хольт, и Гедимин так и не понял, насмехается он или говорит серьёзно. — Надеюсь, не все ваши техслужбы прячутся по складам?

— У вас будет ещё три дня на проверку наших техслужб, — сказал Кенен. — Я могу вас заверить — ничего подобного больше не случится. Кет, вам всё понятно?

Гедимин ничего не понял, но на всякий случай кивнул — очень уж неприятная у Маккензи была интонация. «Будто хотел бы мне врезать, да боится,» — подумал сармат. «Почему не сказал, что я механик? Зачем вообще было меня прятать? Естественно, „макаки“ насторожились. В самом деле — на кой тут ликвидатор, если нечего ликвидировать⁈»

Кенен, коротким жестом велев сармату оставаться на месте, вышел из загородки вслед за Хольтом. Вернулся он раньше, чем Гедимин, заскучав, достал из кармана чертёж, — не успел сармат отодвинуть пластину скафандра, как Маккензи влетел в загородку и шумно выдохнул в респиратор.

— Джед, твою мать!

— Ну чего⁈ — отозвался Гедимин, раздражённо щурясь.

— Чего тихо не сиделось⁈ — Кенен хлопнул себя по бёдрам и вскинул руки в жесте крайнего возмущения. — Надо же было додуматься — применить к комиссии анализатор! Ты бы ещё пробы взял!

Гедимин на секунду задумался о живой ткани комбинезона, но сообразил, что Маккензи насмехается, и сердито фыркнул.

— Зачем было меня прятать? Сказал бы — «механик, работает». Не пришлось бы оправдываться.

— Умный теск, мать твоя пробирка… — Маккензи поморщился. — Вот что, Джед. Забирай из ангара свои вещички и переезжай до понедельника в «Налвэн». Не бойся, ангар остаётся за тобой, — в понедельник вернёшься. А пока — тут и без тебя забот по горло.

…Один из вагонов-платформ с особым грузом ещё стоял на запасном пути, — Гедимин увидел его вечером, выбираясь со стройплощадки. Поверх брезента выставили защитное поле, рядом топтались двое в пехотной броне расцветки «Сатханги», — судя по всему, до утра с корпусом второго реактора ничего делать не собирались. «Ставят по одному в сутки? Ну, имеет смысл…» — Гедимин скользнул взглядом по подсвеченной «вышке» рельсового крана и пожал плечами. «Торопиться им некуда.»


16 сентября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Вестингауз», мианийцы… Межгалактическая комиссия,' — Гедимин криво ухмыльнулся и, повертев в пальцах готовую деталь, уронил её в омывающий раствор. Работа шла быстро — подобные манипуляции сармат мог выполнять на ощупь — и мысли текли по причудливым руслам, не мешая рукам. «Даже Миану волнуют наши реакторы. Хотя это немного не по их части. Вот если бы Рокка…»

Он, хмыкнув, отправил в контейнер следующую деталь. «А на месте Кенена я бы позвал Куэннов. Тихо, ночью, на праздник… рабочих можно отозвать — предлог найдётся… И пусть Куэнны посмотрят, что Маккензи сделал с их реакторами. Они-то хоть понимают, что это за штуки…»

Гедимин рефлекторно дунул на пальцы и убрал руку от перегретого участка — «стекло» за лишнюю секунду успело накалиться до тёмно-красного свечения. Сармат поставил заготовку на холодный торец и взял следующую. «Не отвлекайся. Маккензи тоже не дурак. Может, Куэнны при виде таких „красот“ голову ему открутят.»

Снаружи постучали — негромко, осторожно; так обычно стучал Айзек, но до окончания его смены было ещё далеко. Гедимин, озадаченно мигнув, подошёл к воротам.

— Атомщик, не пугайся, я не один, — Айзек смущённо усмехнулся и кивнул на сармата в серебристом скафандре; на бронированном рукаве чётко выделялась надпись «Сатханга». — Оск Марци хотел посмотреть, где ты работаешь.

«Из совета „Сатханги“?» — Гедимин скользнул взглядом по серебристой броне, по ярким полоскам на груди, пожал плечами и шагнул в сторону, пропуская пришельцев в ангар. «Не ядерщик. Да и откуда в „Сатханге“ ядерщики?»

— Занят? — Айзек взглянул на обрезки рилкара и смутился ещё больше. — Надо было зайти ближе к вечеру… Ты работай, мы с Оском сильно не помешаем. Только данные прими, я от Гварзы принёс…

Гедимин протянул ему руку с передатчиком, приоткрыв стыковочные слоты, и продолжил разглядывать нашивки на груди Оска. Чужак, не обращая на него внимания, с интересом осматривался в полупустом ангаре.

— Вот как, значит, — пробормотал он и внезапно усмехнулся. — Надо было лучше следить за Маккензи! У нас, оказывается, своё конструкторское бюро. А я об этом узнал только сегодня, и то случайно.

Он протянул Гедимину руку.

— Свой учёный под боком — это здорово. Только я плохо понял, чей ты. Из «Вайтрока», но временно с Маккензи?

Гедимин поморщился.

— Я свой собственный. Тут строят ИЭС — я присматриваю, — буркнул он, настороженно глядя на чужака. «Учёный… Айзек наболтал? Или Маккензи? Как бы меня из ангара не выперли…»

— Атомщик, не надо, — Айзек резким тычком выключил передатчик и слегка придержал Гедимина за руку. Тот удивлённо мигнул — он не только не замахивался, но вообще не двинулся с места, и бояться Айзеку было совершенно нечего.

— Есть хорошая новость, — быстро продолжил сармат, по-прежнему держа Гедимина за локоть. — Твой новый материал. Мы испытывали его, и вот — Кенен Гварза признал, что его можно использовать. Теперь есть официальное заключение — и от нас, и от «Вайтрока».

Гедимин довольно усмехнулся, высвободил руку и сел на ящик, глядя на пришельцев снизу вверх. «Чего-то боятся,» — с удивлением отметил он. «Может, так, когда я „меньше“, им будет спокойнее?»

— Что в заключении? — деловито спросил он. Сейчас его больше занимали новые опыты (и вопрос, где достать шихту), но то, что «новый материал» наконец признали пригодным, тоже радовало. «Что там было проверять столько времени⁈ Когда альнкит из другой галактики передирали, обошлись быстрее.»

— Пригоден для нетокопроводящих элементов, высокая прочность, термостойкость, экранирующие свойства… — Айзек махнул рукой. — Сам знаешь. И к тому же — экономия ценного сырья… это про ипрон и кеззий. Маккензи сказал, что это обязательно нужно добавить. Там ещё экономические выкладки на два листа…

Гедимин фыркнул в респиратор, не удержавшись от смешка. «Маккензи!»

— И что? На этих станциях его ещё успеют применить?

«В активной зоне — уже нет,» — он досадливо сощурился, вспомнив, что корпуса реакторов давно установлены, совмещены с коридорами оттока, и ещё один экран там вешать некуда. «Может, где на излучателях…»

Айзек уткнулся взглядом в пол. Лицо Оска странно дрогнуло — он будто хотел ухмыльнуться, но сдержался.

— Ну что ты, — вздохнул Айзек. — Это же атомные станции. Тут всё утверждают макаки. Ты сечение проводка не поменяешь без согласования, не то что материал реакторного корпуса. Теперь Кенен будет пару месяцев общаться — сначала с «Вестингаузом», потом с ядерным комитетом… может, и до Совбеза дойдёт. Мало ли, вдруг твой рилкар — такая замаскированная взрывчатка…

Saat has— sulesh, — вырвалось у Гедимина. Он покосился на отложенные заготовки. «Столько возни из-за какого-то рилкара. Из-за простой понятной штуки, безусловно полезной. А я хочу перестроить целый процесс, огромные цеха… Может, отложить… на время? До войны, которую ждёт Маккензи? После неё „макакам“ хотя бы станет не до нас…»

— Да, бюрократия — это неприятно, — Оск осторожно сел на край ящика и посмотрел на Гедимина с явным сочувствием. — Но Маккензи это умеет. Когда твой рилкар пойдёт в производство — вопрос времени, только и всего. Два месяца или четыре, — тебе волноваться уже незачем. А это что за… агрегат?

Он хотел взять одну из заготовок — ту, что со внутренней резьбой под трубки охлаждения, но Айзек ловко хлопнул его по пальцам.

— Да, правда, — что это? Новый эксперимент? — он покосился на ящики, но из них ничего не торчало — Гедимин до сих пор немного опасался, что в ангаре будут рыться «макаки» или охрана гетто, и тайники лишний раз не открывал. — Тут, внутри, пройдёт трубопровод?

Гедимин нехотя кивнул.

— Хочу сделать что-нибудь с этими вашими накопительными цехами. Кидать расплав с двадцатиметровой башни… — он поморщился. — Сделаю экспериментальную установку. Если получится, отдам вам с Гварзой. Ещё на три месяца… или на шесть, если за три не управитесь.

Айзек обиженно хмыкнул.

— Мог бы мне рассказать. Когда-то мы работали вместе…

— Нечего рассказывать, — Гедимин пожал плечами. — Впрыск горячей фракции мелкими порциями под давлением. Если подогнать скорость потока — может сработать.

Айзек недоверчиво покачал головой.

— Ты собираешься варить накопитель… прямо тут? Там разница температур — за две тысячи градусов. Если рванёт… — он жестом показал, как улетают обломки ангара. Оск еле слышно хмыкнул.

— Айзек говорил, что ты любишь опыты на коленке. Может, генератор защитного поля? Могу выделить даже несколько. Всё-таки станция под боком…

Гедимин не сразу понял, о чём он говорит, а поняв, сильно смутился.

— Есть у меня генератор, — буркнул он. — Ничего никуда не полетит.

Айзек всё тем же, знакомым Гедимину жестом придержал за руку Оска, хотя чужак, как и Гедимин, вовсе не лез в драку.

— Мы не сомневаемся, что у тебя всё под контролем, — сказал он со слабой усмешкой. — Оск хотел сказать — если тебе нужна помощь, можешь обращаться.

— Мне нужна шихта, — отозвался Гедимин. — У меня ни горячей фракции, ни холодной. К Маккензи обращаться… думаю, без толку. У него там комиссии…

Он криво ухмыльнулся. Айзек и Оск быстро переглянулись, и чужак из «Сатханги» поднялся на ноги.

— У меня такого производства нет, — сказал он, — но помочь попробую. Конструкторское бюро прямо под боком… да, такого я не ожидал.

— Гедимин — научный институт в одном лице, — гордо сказал Айзек; он выглядел очень довольным — кажется, его «экскурсия» была признана удачной, а «экспонат» понравился. — Сармат Ассархаддона. Таких больше не осталось. Посмотри, что можно сделать, ладно? Шихта, материалы… и ещё оборудование. Видишь, где он сидит? Я хотел отдать ему свою лабораторию, но Маккензи…

— Научный институт я не потяну, — отозвался Оск. — Разве что вместе с Гварзой. Но — посмотреть можно.

Створки ворот с тихим гулом сомкнулись. Гедимин поднял взгляд от остывающей заготовки и еле слышно хмыкнул. «Научный институт… Чего Айзек ему наплёл? Этот Оск, похоже, его друг. Когда успели? Быстро он сходится с сарматами… Ну, посмотрим, будет польза или нет. Вреда не будет — тоже неплохо.»


19 сентября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Тучи висели низко; защитный купол, поднятый над недостроенными энергоблоками, вместе с каплями дождя отражал и свет, и стрела крана, повисшая над разноцветным куполом, таяла в сером тумане — только ярко выделялся красный диск прямо под ней, на подтянутой на самый верх кабине подъёмника. Гедимин прищурился, вглядываясь в цветовое пятно, и хмыкнул — на красном фоне был нарисован перечёркнутый круг. Ещё один предупреждающий знак, точно такой же, висел внизу, прикреплённый к направляющим подъёмника. Его явно вешали в спешке, и он от порывов ветра сполз и перекосился. Несколько секунд сармат разглядывал его и угрюмо щурился, потом поднял взгляд к кабине крановщиков и молча показал им кулак.

«У Константина с Бьорком хоть была причина не пускать меня наверх. Хотя всё равно — зря они это. А эти-то чего⁈» — Гедимин, досадливо хмыкнув, отступил назад, к опустевшей железнодорожной развязке, под прикрытие платформы с уложенными горизонтально колоннами фильтрации. «А, воздуховоды… Ну и ставили бы себе — я им чем мешаю⁈»

Он снова взглянул на запрещающие знаки вдоль подъёмника и презрительно фыркнул. «Ладно, посмотрю снизу. Вон там удобная точка. Если что, успею подойти.»

С платформы с воздуховодами уже сняли защитное поле, сдёрнули брезент, и сарматы-рабочие готовили колонны фильтрации к подъёму, снимая заглушки и фрагменты опалубки. Поодаль, пристально наблюдая за ними, стоял одинокий филк со значком бригадира.

«Чем дальше, тем больше мелюзги в начальстве,» — думал Гедимин, поднимаясь на штабель ящиков (маркировки «хрупкие предметы» на них не было, а сами они вес сармата должны были выдержать) и вполглаза наблюдая за разгрузкой. «И у Маккензи, и на стройке… Похоже, только Скегги не берёт их в отряд. И как он умудряется?..»

За спиной протяжно загудел клаксон, и Гедимин резко обернулся, но сигналили не ему, — небольшой грузовик из «Сатханги» разъезжался на повороте с «Кенвортом». Миновав опасный участок, легко нагруженный глайдер нырнул за ангары, туда, где стояла временная «лаборатория» Гедимина. В этом ничего необычного не было — каркасные строения постепенно приспосабливали под вспомогательные службы, и там часто шныряли грузовички и погрузчики; но за грузовым глайдером через несколько секунд выехал ещё один — «кабриолет» Кенена Маккензи. Пока Гедимин удивлённо мигал, машина с откинутой крышей нырнула за ангары вслед за грузовиком. Сармат только и успел разглядеть блестящий серебристый шлем, широкополую шляпу и красноватую ткань лёгкого комбинезона.

«Айзек?» — Гедимин покосился на часы. «Опять в середине смены. Что у них за бардак на станции⁈ Я бы на месте реактора уже кому-нибудь мозги прижёг…»

Он спрыгнул со штабеля и быстро пошёл к ангару. Ему было не по себе. «Может, они не ко мне,» — он настороженно сощурился на шеренги длинных зданий, за которыми исчезли две машины. «Но если ко мне — лучше мне там быть.»

Он немного опоздал — ворота «лаборатории» открыли без него, выломав с куском непрочной стены внутренний засов, поставленный самим Гедимином. Айзек стоял у входа, сокрушённо вздыхал и вертел обломок в руках, иногда пытаясь приставить на место. Грузовик въехал внутрь, и двое сарматов быстро вытаскивали из фургона ящики. Груз был небольшой, раскидали его быстро, когда Гедимин добрался до ворот, глайдер уже выезжал, гудками отгоняя с дороги «кабриолет» Кенена. Двое пассажиров ждали кого-то внутри ангара, третий — Айзек — всё возился с засовом. Гедимин, подойдя, отобрал обломок и сунул в «карман» скафандра.

— Потом починю. Куда спешили? — он покосился на ворота и досадливо сощурился. — Я на площадке, могли бы подождать.

— Я и говорил — не дёргайте, там, наверное, другой замок! — Айзек выразительно посмотрел на Кенена. — А он — «просто заело, просто заело»…

Кенен, слегка сощурившись, растянул губы в неестественно широкой улыбке и шагнул навстречу Гедимину. Кроме шляпы, поверх скафандра он повязал широкую зелёную шейную ленту; никто из сарматов на нелепые украшения не реагировал — все уже привыкли.

— Принимай оборудование, Джед. От командира «Сатханги» Оска Марци, — вот, кстати, и он!

Гедимин сдержанно кивнул Оску, разглядывающему его с прежним любопытством, и подошёл к ящикам. Айзек, обогнав его, поддел первую крышку и показал сармату разобранный каркас верстака.

— Не очень много, но всё же — тебе так будет удобнее, — он приоткрыл следующий контейнер — с аккуратно упакованными лабораторными штативами. — Тут ещё тиски, тигли и центрифуга. И разные датчики, — тебе, наверное, надо…

«И кресло,» — Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Не под мой вес, но доработать можно.»

— Это ещё не лаборатория, — Айзек, не дожидаясь указаний, вскрыл ящик с верстаком по всем швам и принялся вытаскивать детали, — но на мастерскую уже будет похоже. Оск, ты помнишь про электричество?

Командир «Сатханги» сдержанно кивнул.

— Этот ангар будет первым в очереди на электрификацию. Через пару недель приедет бригада…

Гедимин недовольно сощурился.

— Лучше поставь его последним во все очереди. Чем дольше меня не будут дёргать, тем лучше, — сказал он, подумав, что подключение плавильного агрегата к городской сети добьёт либо сеть, либо агрегат. — Айзек, дай сюда, я сам…

Айзек, отодвинутый от верстака, сердито фыркнул.

— Вот-вот, — подал голос Кенен, о котором все успели забыть. — Это я и слышал от Гедимина каждый раз — «уйди и не мешай», «не лезь», «ничего не надо». Ну кто я, чтобы спорить с гением физики⁈ А потом приходишь ты, Оск, и прибегает Айзек, и я в итоге выставлен скупердяем и душителем наук. Джед, тебе не кажется, что за оборудованием можно было бы обратиться сначала ко мне? Думаешь, у меня не нашлось бы верстака?

Гедимин недобро сузил глаза и развернулся к нему — как раз вовремя, чтобы заметить молниеносное движение Кенена от стены к воротам.

— Я просил у тебя. Выпросил один тигель, — он презрительно фыркнул и снова наклонился к разобранному верстаку. — Шихта. Мне ещё нужна шихта. Будет?

— Скоро, — отозвался Оск. — Не забудь про защитное поле, когда дойдёт до испытаний. И предложение генераторов ещё в силе.

…Айзек уехал вместе с командирами; Гедимин не стал его задерживать, помня о брошенных без присмотра реакторах, — про операторов-филков он не забыл, но не готов был доверить им управление атомной станцией. С оборудованием он справился быстро — через пару часов, пристроив тиски на край верстака и прикрутив к стене подвесной штатив, сармат опустился в «упрочнённое» кресло, облокотился на столешницу и довольно усмехнулся. «Почти как на „Полярной Звезде“. Жаль, через три месяца придётся уйти. Посмотрим, что я успею…»


23 сентября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Это у тебя что, ручной поршень? В смысле — на него давить руками?

Гедимин мигнул — вопрос Айзека застал его врасплох. Он заглянул в тигель, осторожно провернул его по кругу, размешивая расплав, и кивнул.

— Вот как… — Айзек снова обошёл по кругу гидравлическую установку и задумчиво хмыкнул. Простаивающий агрегат занимал его с тех пор, как он пришёл в «лабораторию», — он то разглядывал установку, усевшись на пустой ящик рядом с ней, то ходил вокруг и что-то высматривал. Гедимин, возясь с легкоплавким фрилом, озадаченно поглядывал на гостя, но вопросов не задавал — его мысли были заняты новым экспериментом. Научного смысла в нём не было, — обычные испытания новой установки перед решающим «прогоном»; все составляющие шихты уже лежали в лабораторном ангаре, подальше от чужих глаз, — оставалось доработать агрегат, и можно было попробовать «сварить» энергонакопитель.

— Отойди, — попросил он Айзека, выставляя между ним и установкой защитное поле и снимая тигель с горелки. Этой марке фрила для плавления достаточно было трёх сотен градусов, — все твёрдые фрагменты уже растворились, и жидкость начинала потихоньку побулькивать. Дождавшись, пока выйдут все пузыри, Гедимин аккуратно вылил расплав в лоток и надавил всем весом на поршень. Снизу зашипело — жидкий фрил, тонкими струйками брызнувший в воду, стремительно остывал.

Айзек, оторвавшись от изучения показаний манометра, протяжно свистнул.

— Вручную — такое давление⁈ М-да… Тебе, наверное, вправду не нужен электропривод.

— Гидравлика работает, — буркнул смутившийся Гедимин и сам посмотрел на манометр. — Этого мало. Я поспешил… Надо ещё пробовать. Для настоящего расплава этого будет мало.

— Выдавливать две тысячи градусов вручную… — Айзек недоверчиво покачал головой. — Смотри. Мне кажется, слишком большой риск.

Гедимин, разглядывающий остывшие «сосульки» фрила, хотел фыркнуть, но осёкся. «Он прав. Я ведь стою к установке вплотную. И если что, всё полетит в меня. Надо подумать насчёт привода. Пробросить кабель подлиннее, чтобы сфалт не зацепило. Самому отойти подальше…»

— Смотри, — он протянул Айзеку струйку фрила, застывшую в полёте. — Пять миллиметров в поперечнике. Такой объём успеет прореагировать. Не надо будет переплавлять.

Айзек пожал плечами.

— Вроде бы всё правильно. Но инструкция… Не думаю, что Куэнны не слышали про гидравлический пресс или жаростойкие поршни. Что-то они имели в виду этим «киданием с высоты»…

Гедимин пожал плечами в ответ.

— Через неделю увидим.

«Показал бы ты мне эту хвалёную инструкцию,» — думал он с тоскливой ухмылкой, складывая «сосульки» в ещё горячий тигель. «Что я могу знать о том, чего не видел? Может, там даже слова „высота“ нет. Кто вам переводил с куэннского? Бронны? Лично Маккензи?..»


01 октября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

На часах было без пяти семь; небо понемногу светлело, но фонари на стройплощадке никто даже не думал гасить — в такую погоду день и ночь перетекали друг в друга почти незаметно. Защитный купол задерживал потоки дождя и сильные порывы ветра, но жидкость где-то просачивалась, и очередной скачок через ноль по Цельсию Гедимин замечал по изморози на броне. Водяная взвесь, то замерзая, то оттаивая, висела в воздухе, и сармат мог только досадливо щуриться на мокрые поверхности. То же выражение досады он видел на лицах рабочих — скользкие «стеклянные» детали весом в несколько тонн не радовали никого.

Запрещающий знак на подъёмнике рельсового крана блестел от осевшей влаги и смотрел углом вниз — после недавнего запуска его забыли поправить. Гедимин угрюмо сощурился на кабину, тонущую в тумане над куполами энергоблоков. «Ладно, пусть радуются. Сегодня им таскать крышки. Крышки встанут на места, купола закроются, — на кой мне тогда их подъёмник⁈»

Подъездные пути вокруг главного корпуса уже разобрали, оставив трассу рельсового крана и пару боковых веток. Немногочисленные сарматы, оставшиеся на площадке, а не перебравшиеся внутрь зданий, сгрудились вокруг двух вагонов-платформ, подтащенных почти вплотную к энергоблокам. Гедимин видел приподнятые над платформами треугольные выступы — «лучи» восьмиконечных «звёзд», «крышек» энергоблоков — замыкающих элементов купола. Сейчас массивные фрагменты были перевёрнуты вогнутой стороной кверху, но сармат знал, как они выглядят в штатном положении, — два чёрно-зелёных радиационных «трилистника». Гедимин представил, как будет смотреться сверху купол энергоблока, и едва заметно поморщился. «Будто мишень нарисовали. И цвета ещё такие яркие… „Макаки“, что ли, их заставили?»

Сарматы-рабочие были заняты попытками просушить «крышки» и защитить их от висящей в воздухе водяной взвеси; они Гедимина не замечали, а он держал руки за спиной и стискивал зубы, чтобы не полезть не в своё дело. Четверо филков, изображающих занятость по периметру платформ, начинали беспокойно оглядываться и стягиваться к одной точке.

— Опять этот… — услышал Гедимин приглушённый шёпот.

В сером небе медленно поворачивалась стрела большого крана, под кабиной мигали сигнальные огни, — подъём первой «крышки» должен был начаться с минуты на минуту. Гедимин в последний раз взглянул на почти достроенный купол энергоблока, еле слышно хмыкнул и, развернувшись, быстро пошёл к ангарам. «Справятся. У них своя работа, у меня — своя.»


05 октября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Ну? — нетерпеливо спросил Гедимин, отвернувшись от закреплённого на штативе тигля с вязкой массой. Айзек, наклонившийся над дымящимися поршнями, вынутыми из пресса, качнул головой и снова поднёс к раскалённым деталям сигма-сканер. Гедимин досадливо сощурился.

«А я-то назначал эксперимент на первое…» — подавив раздражённый вздох, он заглянул в тигель. Подготовка к опытам затягивалась. Гедимин старался не показывать, как ему не нравится промедление, — Айзека что-то беспокоило, и Гедимин, привыкший доверять своему чутью, не мог так запросто плюнуть и на чужое. «Пусть проверяет. У меня всё чисто. Скоро „Налвэну“ надоест его беготня, его запрут на станции — а я спокойно сделаю, что хотел.»

— А у тебя уже хорошо получаются составляющие, — заметил Айзек, бесшумно переместившийся за плечо Гедимина — тот даже мигнул от неожиданности. — Мы в первый раз гораздо дольше провозились.

— Ты поршни проверял, — напомнил Гедимин, недовольно щурясь. — И что?

Айзек покачал головой.

— Порядок, забирай… — в его голосе не было ни молекулы уверенности. — Понимаешь, эти проверки мало что показывают. Мы нагреваем эти штуки равномерно. А работать они будут «между огнём и льдом». Перепад температур, неравномерный нагрев, — вот что меня беспокоит…

Гедимин снова подавил раздражённый вздох. Айзек что-то «чуял», но в очередной раз не смог выловить беспокоящую деталь; собственное «чутьё» ремонтника вообще молчало — и при взгляде на почти готовую установку, и при работе с двумя компонентами будущего энергонакопителя… «Опять какая-то муть. Скорей бы поставить опыт! Взорвусь я один раз, а от неизвестности голова гудит уже две недели…»

— Поршни от температур прикрыты, — напомнил он, жестом показав, как будет располагаться защитное поле. — Воздействие будет минимальным.

— Ага, — вяло отозвался Айзек, думая о чём-то своём. — Хорошо, если так… Ты только без меня не запускай, хорошо?

Гедимин кивнул. Задумчивый Айзек смотрел мимо него, не в глаза, — враньё распознавать было некому.


09 октября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Ну наконец-то!» — Гедимин, войдя в пустую «лабораторию», шумно выдохнул в респиратор. «Я уже думал, что его со станции выгнали. Пусть работает с реакторами. Тут без него обойдутся.»

Айзека не было — в первый раз за полторы недели; установка лежала в углу в том же виде, в каком её оставил Гедимин, подготовленная шихта для обоих компонентов смеси лежала в контейнерах на верстаке, — пора было прикрыть ангар защитным полем и заняться делом.

Поле получилось плотным, даже чересчур, — Гедимину пришлось приподнять его на полсантиметра, чтобы пустить под купол воздух. Всё, что теоретически могло пострадать, он убрал от установки подальше, остался единственный тигель с горячей фракцией — его нагрели на сотню лишних градусов, чтобы выгадать время до остывания. Холодная фракция была уже в установке, в нижней ванне, — Гедимин уже убедился, что хранить её можно неделями, главное — пресекать контакт с воздухом и не прекращать охлаждение. Оставалось вылить горячую, нажать на кнопку — и ждать.

«Un… du… ter…» — отсчитывал про себя Гедимин, выливая расплав в воронку. Счёт по-сарматски помогал успокоиться. Белая светящаяся жидкость сбежала по тугоплавким стенкам, слабый дымок моментально улетучился. « Qu… qen… shi…»

Через две секунды он был в пяти метрах от установки, за стеной защитного поля, с пультом в руках. Кнопка не была ни большой, ни красной; на долю мгновения Гедимин пожалел об этом, но с нажатием тянуть не стал. Он ещё успел досчитать до семи, прежде чем установку подбросило на месте, и столб дыма взвился к потолку.

Осколки защитное поле не пробили — врезались в него, заставив стенку подёрнуться рябью, и ссыпались, дымясь, на пол. Гедимин, выбравшись из-под щита, разворошил раскалённую горку, убедился, что взрываться в ней нечему, и осторожно приблизился к массивной части установки, расколотой, но не улетевшей. Подпрыгнув, она упала обратно и треснула надвое, порвав охлаждающие трубки, и остатки жидкого азота теперь дымились, быстро испаряясь. Собирать их было бесполезно.

Нижний контейнер, расколотый пополам по всей длине, вывалил содержимое на пол, в лужу азота. Холодная фракция, нагревшись, частично испарилась, из уцелевшего кристаллического осадка торчали тонкие штырьки. Издалека Гедимин принял их за осколки рилкара, но острых краёв у них не было — скорее они напоминали обрезки ниток, вымоченные в жидком клее и неровно им облепленные. Несколько секунд сармат смотрел на них, не мигая, потом потянулся к анализатору.

…«Три неполных витка,» — Гедимин отложил последний проверенный образец и онемевшими пальцами поворошил холодный песок. Пока сармат в нём рылся, вещество прогрелось до минус двадцати. Прикрыв глаза, уставшие от высматривания прозрачного в прозрачном, Гедимин тяжело опустился на ближайший уцелевший ящик и уткнулся подбородком в подставленную ладонь. В голове гудело, под веками мелькали красные пятна.

«Хорошо, Айзека не было,» — подумал он. «Поднял бы шум…»

От установки осталось немного — проще было сдать обломки в переплавку, чем выискивать в них уцелевшие детали. Реагенты собирать было и вовсе бесполезно — только подождать, пока перестанут дымиться, и смести в ненужный контейнер. Но Гедимин не чувствовал досады — только недоумение. «Что-то я пропустил. Айзек чуял, а я — нет. А прав был он… Что там всё-таки взорвалось?»

Он осторожно выпрямился — гул в ушах стал чуть громче, но уже не так раздражал — и опустился на пол рядом с обломками, стараясь не прикасаться к переохлаждённым поверхностям. Всё, взлетевшее во время взрыва к потолку, не нашло выхода из-под защитного поля и теперь оседало на полу ангара и скафандре сармата. Гедимин смотрел на белесые пятна и задумчиво щурился.

«Что-то на стыке не выдержало… видимо, верхний жёлоб. Снизу охлаждение, сверху нагрев… треснул в тонком месте, и фракции смешались. Хорошо, что часть успела прореагировать, — хоть какой-то результат.»

Он поднялся с пола и подобрал с верстака контейнер с «нитями» накопителя. «Установку надо будет переделать. Пока не буду Кенену показывать. Решит ещё, что взрыв — часть техпроцесса…»


10 октября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Мне нужны материалы. Вот список, — Гедимин, покосившись на неплотно закрытые ворота («При такой влажности только склад проветривать… понабрали „макак“ на все посты…»), протянул тщательно разглаженный листок филку-кладовщику. Это был третий вариант списка, аккуратно переписанный начисто, — во втором осталось слишком много зачёркиваний и исправлений. Некоторые пункты Гедимин отметил красной чертой — без них работу можно было не начинать, всё равно ничего не выйдет. Сейчас он пристально следил за филком — отреагирует тот на подчёркивание или нет?

— Документы, — отозвался кладовщик, скользнув по листку равнодушным взглядом.

— Я тебе дал список, — буркнул Гедимин, настороженно щурясь. Филк быстро оглянулся через плечо, и двое сарматов-грузчиков, перестав подпирать стену ангара, сделали пару шагов в его сторону.

— Официальные документы. Накладная, подпись, печать, — филк состроил брезгливую гримасу. — Что за материалы? Кто дал распоряжение?

Гедимин растерянно мигнул. В прошлый раз у него с собой был только листок из ежедневника Кенена Маккензи… правда, с выведенной Кененом же закорючкой, — видимо, это и была подпись. «И что мне делать? Опять искать Маккензи?»

Филк, воспользовавшись его замешательством, отодвинул неплотно пригнанную створку и исчез в ангаре.

— Опять этот полоумный, — донёсся изнутри его сердитый голос. — Будто не станцию строим, а…

Ворота захлопнулись. Робот-уборщик, сброшенный лёгким сотрясением со стены, брызнул на них реагентом «антилёд», зацепив и Гедимина. Сармат, шагнув назад, недовольно сощурился на желтоватый налёт, оставшийся на «сапогах» скафандра, и снова перевёл взгляд на бесполезный листок. «Искать Маккензи. Где он может быть?»

— Гедимин!

Айзек вылетел из-за угла и резко развернулся, тормозя широко расставленными пальцами. «Антилёд» распыляли обильно, но влага, висящая в воздухе, при очередном похолодании выпадала тонким слоем поверх распылённого. Ступни Гедимина дробили ледяную корку — ему докучал только хруст при каждом шаге; более лёгким сарматам было сложнее.

— Вот где тебя носит, — Айзек шумно выдохнул в респиратор и цепко ухватил Гедимина за локоть. — Почему молчал⁈ Не ранен⁈

— Я за материалами… — начал было сармат отвечать на первый вопрос, но, услышав следующие два, мигнул и замолчал. «О чём он? Кто ранен?»

— Гедимин, ты же обещал, — Айзек, привстав на пальцах, заглянул ему в глаза. — Ну вот и зачем⁈ Был в медотсеке? Что сломано?

Гедимин встряхнул головой, прогоняя оторопь. «Ясно. Узнал про аварию. Откуда⁈»

— Меня не задело, — сказал он, осторожно отцепляя чужие пальцы от скафандра. — Только установка… Как получить новые материалы? Недомерок хочет чего-то непонятного…

Айзек протяжно вздохнул.

— Гедимин, давай-ка со мной. Тебя хотели видеть. Потом про материалы, хорошо?

Этот просительный взгляд Гедимин помнил — и прекрасно знал, что до депортации с Луны его у Айзека не было. Сузив глаза, он нехотя кивнул и позволил взять себя за руку и потащить в сторону вспомогательных построек. «Не нравится мне всё это. Ну что им в этот раз не так⁈»

У ангара-«лаборатории» стояли двое в комбинезонах охраны; ворота за их спинами были открыты нараспашку, внутри виднелись три силуэта в чёрных скафандрах. Один копался в вывернутых ящиках, другой пытался нашарить что-то на пустом полу, третий стоял рядом с двумя сарматами в серебристой броне и что-то объяснял. Увидев шапку с меховой опушкой, Гедимин досадливо сощурился.

— Чего надо в моём ангаре? — громко спросил он, шагнув к воротам. Охранники шарахнулись в стороны, и сармат услышал лязг металла и треск разрядов. «В спину бьют,» — он плавно развернулся, перехватил замешкавшегося «солдата» за плечо и швырнул к другому — и только потом, глядя, как двое сарматов копошатся на земле и вяло подёргиваются, брезгливо поморщился. Айзек отпрыгнуть успел — разрядами неуправляемых шокеров его не зацепило — и теперь стоял поодаль и укоризненно качал головой. Гедимин фыркнул.

— Теперь понятно, о чём я? — громко спросил Кенен, обращаясь к спутнику в серебристом скафандре. — Проще енота обучить ядерной физике, чем Гедимина — субординации!

— Вот с енотами бы и работал, — фыркнул ремонтник, подходя к верстаку. Ликвидатор, копавшийся в его вещах, под его тяжёлым взглядом пожал плечами, аккуратно положил всё на ближайшую поверхность и шагнул в сторону.

— Чего надо? — спросил Гедимин у «серебристых». Беглый взгляд сказал ему, что оборудование на месте, ящики вскрыты, но то немногое, что из них достали, уже лежит на верстаке, мея по ангару не разлита, — видимо, ликвидаторы ничего интересного для себя не нашли. Сейчас они собрались у ворот, с интересом глядя на временно обездвиженных охранников. «Их комбинезоны должны держать разряд,» — запоздало вспомнил Гедимин. «И слабое ионизирующее… У них что, ещё и форма драная?»

Второй сармат в серебристом еле слышно хмыкнул и покачал головой.

— Научный институт на площадке — уже слишком много для меня. Но к периодическим взрывам я был не готов. Да, это слишком много…

— Я выставил защитное поле, — перебил его Гедимин, угрюмо щурясь. Похоже, у вчерашней аварии оказались далеко идущие последствия… хотя сармат до сих пор не мог понять, как о ней узнали.

— Я предупреждал, — сказал Маккензи, даже не пытаясь скрыть злорадство. — Про ядерные взрывы — это была не шутка. Вы тут ещё очень легко отделались…

— Ты разрешил мне работать, — Гедимин двинулся к нему и с досадой понял, что не успевает — один хороший рывок, и Кенен на улице, а бросить наперерез защитное поле — значит прихватить ещё и Оска. Помня предупреждающие взгляды Айзека, сармат остановился и криво ухмыльнулся.

— И ты тоже, — напомнил он Оску. — Взрыв никому не навредил. Вы вообще не должны были узнать…

За его спиной приглушённо выругался Айзек. Один из ликвидаторов, обойдя расползающихся охранников, поманил Гедимина к себе.

— Здесь, — дождавшись, пока сармат выйдет, он указал на стену соседнего строения. Гедимин присмотрелся — и помянул про себя ядерный могильник: там, где вчера в защитном поле были оставлены проёмы для воздухообмена, по ближайшим стенам тянулись чёткие полосы въевшейся неорганической сажи. Фрил, не рассчитанный на такие температуры, вспух, пошёл пузырями и местами потрескался.

— Это не повлияет на прочность, — буркнул Гедимин, ощупав стену. «Ожог» уходил вглубь на пару сантиметров; для обшивки орбитального модуля это было бы критично, но вспомогательный ангар мог простоять двадцать лет до появления первой дырки.

— Джед, а Джед, — Кенен, вышедший из «лаборатории» вслед за ним, говорил негромко, почти ласково. — Дело-то не в стенке. Стенка не развалится. Дело в том, что ты по сторонам не смотришь. Завтра ты ещё раз бабахнешь, а тут будет стоять сармат…

Гедимин сердито фыркнул.

— Тут некому стоять. Я ставил защитное поле — заметил бы и отогнал.

«Предупреждающие таблички,» — мелькнуло в голове. «Отвык работать, не прячась. Можно же поставить табличку, и никто не полезет.»

— Нет, — Оск, остановившийся в воротах, покачал головой. — Я на такое не подписывался.

Он, не оглядываясь, пошёл к брошенному за углом глайдеру, и охранники потянулись за ним. Ликвидаторы, сочувственно кивнув Гедимину, пошли следом. Ремонтник растерянно мигнул.

— Нужны материалы для новой установки, — сказал он. — Я тогда не учёл…

Кенен хлопнул себя по бёдрам — раздался громкий металлический лязг.

— Всё, Джед. Больше никаких взрывов. В ангаре сиди, сколько влезет, но ещё один бабах — и приезжать сюда будешь под конвоем. Айзек, будь добр, объясни ему, — у меня уже ни терпения, ни времени!

Он, резко развернувшись, пошёл к глайдеру. Оск его ждал — машина до сих пор не тронулась с места. В тишине лязг закрывшихся ворот показался Гедимину оглушительно громким. Сармат поморщился и поднёс руку к виску. В голове гудело.

— Зря ты без меня начал, — первым нарушил молчание Айзек. — Я подозревал, что с установкой что-то не так… Что, всё-таки, сломалось?

— Треснул верхний жёлоб. Вдоль, по перфорации, — ответил Гедимин, глядя в стену. Об установке думать было легче, чем о внезапном запрете на опыты, — по крайней мере, в ней сармат хоть что-то понимал. «Всё проверили. Нашло же, где треснуть. Вот уж чего не ждал…»

— Жёлоб⁈ — Айзек изумлённо мигнул. — Правда? Никогда бы не подумал… Там точно всё было в порядке, прочно и надёжно.

Гедимин угрюмо кивнул. «И я был уверен, что всё пройдёт гладко. Всё выверил… Стой!» Что-то смутно знакомое на долю секунды всплыло в памяти, и сармат медленно потянулся к дозиметру. «Звуковой сигнал я отключил…»

Память прибора хранила показания на месяцы назад, — странная функция, но Гедимину она уже не раз пригодилась. Отмотав «время» до прошлого утра, он увидел то, что искал, — ровный фон, сменившийся резкими всплесками. В считанных сантиметрах от прибора сутки назад пульсировало сигма-излучение. «Это не луч сканера,» — думал Гедимин, пересчитывая зубцы графика и глядя, как качается на экране стрелка-определитель источника. «Сканер так не „пляшет“. Не сканер и не возврат. Тут был источник. Много источников. Где я тогда стоял?»

Он зажмурился. Память не подвела — он, как сейчас, видел себя у установки, готовой к запуску. Чем меньше секунд оставалось до нажатия кнопки, тем выше взлетали зубцы графика. Вот они исчезли — Гедимин отошёл к пульту, спрятался за экраном… Сармат резко выдохнул и приложил ко лбу бронированную перчатку. Шлем отозвался глухим звоном.

— Эй! — Айзек, вздрогнув, шагнул к нему и испуганно замигал. — Ты чего⁈ Я поговорю с Маккензи. И Оск… он передумает, вот увидишь! Это же всё устранимо…

Гедимин смотрел сквозь него.

— Не надо было отключать сигнал, — тихо проговорил он. — «Сигма» пульсировала. То же, что тогда в «Гекате»… и на корабле…

Он стиснул зубы, вспомнив, как опозорился в последний день на Кагете.

— Та же пульсация. Сигнал. Он не только с ирренцием… — сармат досадливо поморщился. — Это я не подумал. Люфт… надо было оставить ему люфт. Надо учесть. Тогда… тогда всё пройдёт гладко.

Забыв и об Айзеке, и о сердитых командирах, он потянулся за чистым листком. «Куда воткнуть люфтовую деталь? Может, лишний датчик?»

Айзек негромко кашлянул.

— Жаль, что так вышло с установкой, — пробормотал он. — Но никто ведь и не думал, что ты один создашь новую технологию. Видимо, без двадцатиметровой вышки там не обойтись…

Гедимин изумлённо мигнул. «А, я же не успел ему рассказать…»

— Опыт удался, — он достал толстую «нитку» накопителя и на ладони протянул Айзеку. — Всё получилось. Только этот жёлоб…

— Мать моя колба… — Айзек дрожащим пальцем дотронулся до образца. — Накопитель⁈

— Три витка, — Гедимин, осторожно отодвинув сармата, положил «нитку» на пустой поддон. — Сам проверь.

Он отошёл, сел на ящик и, пока Айзек с анализатором вертелся вокруг накопителя, молча смотрел в пол. «Вовремя я додумался про люфт. Как раз к закрытию „лаборатории“. Материалов теперь не дадут…»

Когда он поднял голову на шорох, Айзек уже пристраивал пухлый свёрток — «нитку», обёрнутую в двадцать слоёв разными пакетами — себе в карман.

— Ещё такие есть? — отрывисто спросил он. — Ещё один. Для Гварзы. Пусть смотрит. Как с тобой обходятся, — это свинство, атомщик. У тебя будет лаборатория. Через стену пройду, но будет.


14 октября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Один из шлюзов на засекреченном спуске был закрыт — без особого усердия, на стандартный механический замок; Гедимин, немного повозившись, оставил его открытым и «нетронутым», без единой царапины. На выходе в подземный зал никаких препятствий уже не было — сармат только замедлил шаг и весело хмыкнул, увидев на двери связку миниатюрных искусственных овощей. Наверху они сегодня висели на каждой проходной — макеты овощей и листьев, украшения к местному празднику, но Гедимин не ожидал встретить их на такой глубине. «Тыква,» — не без труда вспомнил он название ярко-оранжевого плода. «Интересно, кто-нибудь их сейчас выращивает?»

… — А я думаю — пора менять пилотов, — прошептал Иджес на ухо Гедимину, вместе с ним облокотившись о перила. Внизу разбирали слегка покорёженный лабиринт, вынимали застрявший в нём дрон с отвалившимся винтом, заканчивали жеребьёвку к следующему туру — парным состязаниям; зал, ещё не погрузившийся в полную тишину, негромко гудел, и голос Иджеса в общем шуме был еле слышен.

— Да, пора, — вздохнул он и сам себе кивнул. — Иначе выше третьего места не влезем. Буду искать… Как думаешь, атомщик, твой Вепуат согласится выйти на гонки? Или, может, Йигис?

Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Чем твои пилоты хуже? Что Вепуат, что Йигис, — они ж не гонщики. Их дроны ничего не делают наперегонки…

— Этому нетрудно научиться, — прошептал Иджес. — Но надо ещё немного азарта. А мои… им ничего не надо.

— Так и ликвидаторам будет не надо, — отозвался Гедимин, пытаясь представить себе Вепуата на гонках. Не то чтобы его занимали проблемы Иджеса, но общение с ним отвлекало от неприятных мыслей о прерванных опытах, недоступных инструкциях и построенных без его участия энергостанциях.

— Ликвидаторы должны быть пошустрее, — в шёпоте Иджеса слышалась уверенность. — Туда кто попало не идёт.

— Я же пошёл, — буркнул Гедимин. «И там и надо было оставаться,» — мысленно добавил он. «На кой меня сюда вытащили, если не дают работать⁈ Детали сканером просвечивать? Это и Айзек мог…»

— Вот именно. И ты был лучшим механиком в Ураниум-Сити, — вздохнул Иджес. — И на всех Канадских территориях… Сам не надумал вернуться? Пилотов найдём. Могу тебе своих отдать.

Гедимин от неожиданности громко фыркнул в респиратор и тут же смутился.

— Не надо, — пробормотал он. — Лучше найди жидкий азот. Опыты срываются…


16 октября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Рудные пласты шли вертикально вниз, поперёк штреков, — не вдоль, не под углом вбок, а именно вниз. Для некоторых из них Гедимин уже мог назвать «исток», начальную точку, — прямо от неё узкий клиновидный пласт и тянулся книзу, пересекал все горизонты и, вероятно, продолжался под ними. «К этой карте ещё бы одну,» — думал сармат, разглядывая новые точки на трёхмерной схеме рудников. «Карту распыления. Вот здесь — видно, что ирренций вбрасывали по всем штрекам. А вот здесь… это новый пласт, его только что вскрыли. До него — много пустой породы, а вот он сам. Сильно севернее старых пластов… откуда он тут? Там распыления точно не было. Может, случайные вкрапления? Непохоже… ладно, буду отслеживать.»

Он потыкал в клавиши, перебирая шахту за шахтой — «Лорадо», «Жёлтое озеро»… Пролистнув «страницу», он остановился, несколько секунд смотрел на чертёж — и передвинул ползунок обратно. «Что-то не то… Да, точно. Нет новых точек…»

— Одной шахты нет. «Жёлтое озеро — два», — сказал Гедимин, повернувшись к Амину. Тот сидел за столом, угрюмо щурился на сармата и время от времени выразительно поглядывал на часы.

— Без тебя знаю, — буркнул Амин. Сармат недовольно сузил глаза, но решил не ссориться.

— Не успел разобрать образцы? — спросил он. — К первому доделаешь?

«Геолог» сердито фыркнул.

— Шахта закрыта вторую неделю. Твои коллеги в чёрном всё никак её не расчистят. Чем бродить по цехам, шёл бы помогать им, — там тебя не хватает!

Гедимин мигнул.

— Это из-за радиофагов? — предположил он. «Шахты? Что там вообще водится? Такое, чтобы ликвидаторы за две недели не справились… Клоа мутировали — инфразвук их теперь не берёт?»

Амин передёрнул плечами.

— Мне откуда знать⁈ Слышал, что шахта оцеплена, и никого не пускают. Ну что, всё пересмотрел? Давай на выход, меня в цеху ждут.

Гедимин вышел в коридор, в задумчивости едва заметив, как Амин прошмыгнул вдоль стены в сторону проходной. «Нашли геолога… Так что там у них в шахте? Клоа? Вроде бы их быстро распугивают. Если только закрепившаяся колония… да нет, чушь. За две недели не закрепилась бы. Флерва? Вычищается за пару часов… Может, Куэнны?»

Он криво ухмыльнулся — предположение, и правда, было нелепым. «Жёлтое озеро, Жёлтое озеро… Шахту могло подтопить — но при чём тогда ликвидаторы?»

Он вышел во двор, остановился, задумчиво глядя на россыпи белой крошки на серой земле. То ли купол над гетто пропускал снежную крупу, то ли она образовывалась из просочившейся под него влаги, — но обочины побелели, и ветер гонял позёмку по переулкам. Пальцы сквозь броню чувствовали холод наземного настила, шершавый лёд поверх фрила. «Озеро, наверное, замёрзло,» — мелькнуло в голове. «Что там, всё-таки, с шахтой? Теплолюбивым уже холодно, для эфемеров — рановато…»

Гедимин двинулся было к воротам, но остановился, не дойдя, — издалека было видно, что машин на выезде нет. Даже охранники на посту, обычно выглядывавшие на любое движение, куда-то попрятались — никто не выходил под фонари. Гедимин встал у стены, на пересечении косых лучей, огляделся по сторонам и сдвинул пластину брони на запястье. «У меня ещё их номера остались? А, вот, — Вепуат…»

Он ждал долго — минуты три, не меньше — и уже решил, что связь между «Налвэном» и «Вайтроком» оборвана, когда экран передатчика ярко вспыхнул.

«Гедимин!» — выдал наконец Вепуат после пары строк пёстрых значков, призванных передать всплеск эмоций. «Как ты там? Живой ещё?»

Гедимин мигнул. «С чего бы нет-то? Странные у них там представления о строительстве…»

«Живой. В январе вернусь,» — напечатал он. «Ты в разведке?»

«Нет, в штабе сидим,» — Вепуат добавил пару грустных значков — видимо, переживал за невыполненные нормы. «Дежурим, пока все на рудниках. Скегги в госпитале.»

Гедимин, забыв, что находится на улице, выругался вслух. «Рудники? Скегги ранен? Там, похоже, серьёзная авария…»

«Рудники — „Жёлтое озеро“? Там обвал?» — спросил он, с трудом удержав руку, чтобы не напечатать про Куэннов, — от волнения тянуло на дурацкие шутки. «Ищете выживших?»

«Уже слышал?» — отозвался Вепуат, забыв даже о значках. «После третьего взрыва весь верх потерян. Большой прорыв. С орбиты говорят — взрывайте вход. Не хотят соваться.»

Гедимин встряхнул головой и озадаченно посмотрел на экран. «Прорыв… Портал? Что за взрывы?»

«Что сейчас делаете?» — осторожно спросил он.

«Держим поле на выходе,» — ответил Вепуат. «Запускаем дроны. Три моих сожрали, один внизу. Грёбаная шахта!»

Гедимин сочувственно хмыкнул, забыв, что сармат его не слышит.

«Кто там прорвался? Клоа? Гимы?» — он перебирал в памяти существ, способных (и желающих) сожрать металлический шар. «Если там колония гимов, то конец руднику,» — думал он и досадливо щурился, ожидая ответа. «Тогда — только взрывать. Всё равно штреки завалит, пока они там отстрели… Стой! Гимы — отстреливаются⁈»

«Новые твари. Таких раньше не было,» — ответил Вепуат. «Ренгер говорит — много всякого в симбиозе. Вроде эа-формы, но кусками.»

Гедимин перечитал ответ трижды — понятнее не стало. Захотелось почесать затылок, но шлем мешал — оставалось помянуть про себя ядерный могильник и снова взяться за передатчик.

«Вооружены? Чем? Что взрывали?» — спросил он, отгоняя видения эа-формы, облепившей бесформенными выростами станину бластерной турели. «Новый разумный вид… Плохо. Совсем плохо. Раньше мы… вроде бы не воевали с разумными,» — он невольно поёжился. «Если они ещё и портал проделали намеренно…»

«Ток и звук у них. Из каких-то штук внутри,» — в этот раз Вепуат ответил после долгой заминки. «Ренгера нет, он бы сказал лучше. Майлогу порвало уши, перепонки вставляли. Что взрывают — не видел. И Скегги не видел. Только вспышку и обвал.»

Гедимин на секунду зажмурился, надеясь, что мозг в отсутствие внешних раздражителей всё-таки составит из обрывков цельную картину. «Не нравится мне всё это. В переписке, наверное, внятно не объяснишь. Съездить к ним, что ли?»

«Можешь изложить внятно и с начала?» — спросил он. «Вы там, похоже, встряли.»

Вепуат ответил значком с вымученной улыбкой.

«Хорошо встряли. Потерянная шахта. И полный разгром. Ладно, попробую. Ренгер вернётся — мы тебе напишем.»

Передатчик отключился. Гедимин, растерянно покачав головой, убрал его под пластину брони. У ворот уже гудел «Кенворт» с двумя прицепами, за ним к выезду пробирался ещё один. Сармат, высмотрев свободное место среди принайтованных контейнеров, быстро пошёл к машине. «Груз для „Лоривега“? Ладно, какая разница, где ждать…»


17 октября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Странные дела. Ни с кем не связаться,» — Гедимин растерянно смотрел на молчащий передатчик. Мелькнула мысль, что не в порядке сам аппарат, но её ремонтник тут же отбросил. «Маккензи со вчерашнего дня молчит. Айзека нет. Ещё и Вепуат пропал.»

«Мы тебе напишем,» — перечитал он последнюю строчку вчерашнего послания. Она так и осталась последней — с тех пор передатчик не принял ни одного сообщения. Гедимин пробовал сам выйти на связь, но нарвался на «глушилки» — явно не сарматские, откуда-то из-за стены. «Ладно. Ждём дальше.»

…Запрещающий знак на подъёмнике рельсового крана очистили от ледяной корки и прикрепили поровнее. Гедимин почти видел довольные ухмылки филков-крановщиков. Купола энергоблоков давно были закрыты, уже и внешнюю опалубку разобрали, оставив пару защитных экранов там, где достраивали мачты-излучатели; мачтовые сборки — сложные, массивные, ценные детали — поставили на места, над ними всё выше поднимались трубчатые конструкции мачт, собираемые по кольцам. Рельсовый кран поднимал их целыми блоками — для него это был не груз, и от забравшегося поближе к стреле Гедимина ничего не испортилось бы. «Чем я им мешал?» — сармат досадливо сощурился на закрытую кабину крановщиков на недосягаемой высоте. «Кто их поймёт, недомерков…»

— Маккензи не видели? — спросил он, проходя мимо группки филков. Сарматы-рабочие большей частью перебрались внутрь строений, но «недомерков» снаружи осталось столько же, сколько было. Они, как и обычные сарматы, влезли в двойные зимние комбинезоны, но всё равно казались озябшими и съёжившимися от холода. «Это из-за размера,» — успокоил себя Гедимин. «С одеждой их не обидели. Обидишь их, как же…»

— Нет здесь вашего Маккензи, — отозвался кто-то из филков, недружелюбно глядя на сармата. — С утра не появлялся.

— И вчера тоже, — добавил другой. — И хорошо. Пора бы вам уже перебираться в «Налвэн». Стройка прекрасно идёт без лишних зевак!

Остальные поддержали его ободрительным гомоном. Гедимин сердито сощурился, но промолчал. Информация была получена, и она его тревожила куда сильнее, чем косые взгляды и фырканье чужаков-филков. «Маккензи второй день не появляется… Он-то куда делся? Не в шахту же?»

Он почти добрался до ангара, когда на запястье вспыхнул красный светодиод. «Ренгер Ло» — высветилось на экране передатчика. «Гедимин, Вепуат у тебя?»

«Звуковая связь» — сармат до хруста воткнул палец в кнопку. Через пару мучительно долгих секунд в наушниках запищало.

— Ренгер, ты? — уточнил он на всякий случай. — Вепуата не видел. В штабе нет?

Из наушников донеслось приветственное хмыканье.

— Рад тебя слышать, ремонтник. В штабе нет, на связь не выходит. Вчера он с тобой переписывался?

— Да, — ответил Гедимин, чувствуя нарастающую тревогу. — Он обещал рассказать, что там с «Жёлтым озером». С тех пор от него ни звука.

— Обещал? — голос Ренгера дрогнул. — И не ответил? Странные дела…

— Ну да, — Гедимин придвинул кресло к верстаку и сел, подозревая, что устойчивость ему не помешает. — Ждал тебя, хотел что-то уточнить. Больше не написал ни слова. Так ты видел его вечером?

Ренгер хмыкнул.

— Видел. Он сидел, читал, — верно, твои сообщения. Потом хлопнул себя по лбу и вылетел за дверь. Ничего внятного я от него больше не слышал. Что это с ним было? И куда его сегодня унесло?

Гедимин со скрежетом провёл пальцами по столешнице. В груди неприятно заныло. «Хлопнул по лбу?» — мысли метались внутри черепа, не поспевая друг за другом. «Что-то надумал? Что бы ни — это, определённо, про шахту. Но что⁈»

— Ренгер, — с трудом проговорил он — голос внезапно стал хриплым, язык едва ворочался во рту. — Проверь шахту.

— Из шахты он вчера вернулся, — с досадой отозвался ликвидатор. — Ничего не ска… Что? Has— sulu!

Передатчик отключился. Несколько секунд Гедимин смотрел на него, потом, тяжело опираясь на столешницу, поднялся на ноги. «Он что-то понял. Что-то про тварей в шахте. Надо ехать. Сфалт… сфалт надо взять.»

Машинально, без участия мозга проверив аккумуляторы, предохранители и герметичность плазменных каналов, Гедимин закинул плазморез за плечо и достал из заэкранированной ниши трубку-излучатель. «Закрывающая пульсация,» — повторял он про себя, кончиками когтей поддевая и перекладывая мелкие обсидиановые линзы. «Там, внизу, портал. Нужно заткнуть. А Вепуата найдём. Непременно найдём.»

…Скегги обернулся на движение воздуха первым, рефлекторно хватаясь за подручное оружие, и тут же сконфуженно ухмыльнулся — под руками оказался чей-то незаряженный гранатомёт. Под кое-как накинутой на плечи курткой виднелась тёмная кожа в чёрных рубцах, прозрачные пластины фиксаторов и свежие швы.

— Ты вовремя, ремонтник, — сказал он, приподнимая закованную в фиксаторы руку в приветственном жесте. — Нам сейчас очень нужно подкрепление.

— Сиди! — рявкнул на него Ренгер, усмотревший в слабых движениях Скегги попытку встать. — Ты уже там был. Хватит!

— Где Вепуат? — спросил ремонтник, бросив взгляд на оружейные стойки. Ни ликвидаторов, ни их оружия в штабе не было — только брошенный кем-то гранатомёт на бывшем столе Гедимина.

— Внизу, — отозвался Скегги, болезненно щурясь. — Ушёл. Один и без скафандра.

Zaa hasu, — выдохнул Гедимин, не заботясь о том, кто его услышит. — Без скафандра⁈

Ренгер угрюмо кивнул.

— Снял, пока спускался. Нашли в подъёмнике.

— Живого? — Гедимин не заметил, как качнулся вперёд и всадил когти в дверной косяк.

— Скафандр нашли, — буркнул Скегги, потирая располосованную бровь. — Где сам — никто не знает.

Гедимин сел на свободный стул, навалился грудью на столешницу и прикрыл глаза. «Спустился к тем тварям. Пошёл без скафандра… Что он надумал тем вечером? Что?»

— Штурм, — бесцветным голосом сказал Скегги, придвинув к себе гранатомёт. — Подготовка — и штурм. Что нужно? Хлор, зарин, дифосген?

— Он там без скафандра, — напомнил Ренгер, измеряя комнату тяжёлыми шагами. — В урановой шахте. Самое то — добавить фосгена…

Прислушиваясь к гудящей пустоте внутри черепа, Гедимин положил перед собой правую руку, открыл экран передатчика, развернул вчерашнюю переписку. «Что его зацепило? Ведь что-то он понял. А я — нет. Давай, Гедимин, думай… что ты знаешь об этих тварях? Симбионты… органы, вырабатывающие электричество… звуковая атака… взрывчат… стой! Что взрывалось, никто не видел. Даже Скегги, который был ранен…»

— Скегги, — он резко повернулся к ликвидаторам, и те замолчали. — Расскажи, что тут было. С самого начала, а то Вепуат не успел.

Скегги дёрнулся, но Ренгер придержал его за плечо и крепко сжал здоровую руку.

— С самого начала?.. — он оглянулся на Ренгера и невесело усмехнулся. — Слушай. Это «Жёлтое озеро — два», верхний горизонт. Был взрыв в забое, обрушение. Те, кто выбрался, говорили о странных животных. Вызвали нас — полный отряд. Дроны Вепуата нашли животных и портал.

«Портал,» — слово отозвалось в мозгу неприятным эхом. «При открытии в плотной среде неминуем взрыв. На той стороне рвануло не слабее…»

— Мы спустились, — Скегги остановился перевести дыхание, украдкой потрогал нагрудные фиксаторы и поморщился. — Осмотреться, забрать раненых. Обвалилось много. Внизу проходчик. Стали разбирать. И тут…

— Все живы, — Ренгер, предостерегающе взглянув на Гедимина, крепко сжал руку раненого. Тот недобро сузил глаза.

— Я должен был зачистить забой. Не оставлять этих… животных за спиной! Надо было догадаться — взорвали один раз, взорвут и другой…

Гедимин мигнул.

— На отряд напали? Ты видел, кто и как? Другие видели?

— Никто не видел, — отозвался Ренгер. — Я говорил со всеми. Раненых много — весь отряд. Скегги вообще завалило, откапывали под огнём. Видели, как чужаки пускают разряды. Под боевой сонар попали. Что взрывается — никто не видел.

— Мощная штука, — поморщился Скегги. — Куда там гранатам. Из живого мяса такое не вырастишь. Нужна пушка…

— Вы… отступили из шахты? — быстро спросил Гедимин. Что-то в полученной информации его цепляло, но на обдумывание пока не было времени. «Это ещё не всё. Надо их дослушать…»

— Слишком много раненых, — угрюмо кивнул Ренгер. — Не отступили бы — дошло бы до трупов. Я собирался повторить вылазку, достать шахтёров — или узнать, что там с ними…

— Не лезь, — буркнул Скегги. — Без подготовки — не лезь. Вытравить там всё и закрыть портал. Спасать уже некого.

— Было некого, — отозвался Ренгер. — Пока один разведчик… Гедимин, ты понимаешь что-нибудь? На кой он туда полез, да ещё голышом?

Сармат качнул головой.

— Третий взрыв, — с трудом вспомнил он. — Вепуат говорил — взрывов было три.

— А, — Скегги поморщился. — Мне рассказывали. Слышали третий взрыв в шахте. Никого там уже не было. Сильно рвануло. Говорят, не слабее, чем в первые разы. С кем они там воюют?

Он криво ухмыльнулся.

«Не слабее, чем в первые разы…» — повторил про себя Гедимин. «Одинаковые взрывы. И, выходит, только второй — атака. Первый — открывающий… скорее всего, они даже не знали, что там шахтёры. Не могли их видеть. Обрушение — случайность. Второй — атака на отряд Скегги. Не ответ на агрессию — Скегги их не трогал. Напали первыми на разбирающих завалы. Третий взрыв — снова в пустоту… может, второй портал? Хорошая кучность… карта у них, что ли? Та-ак… Второй… а второй — точно атака? Если да — почему сразу не было третьего? Оружие у них осталось. Добили бы всех… Хотя — может, ему перезарядка нужна? Нет, какая-то чушь… Похоже, все три взрыва — не атакующие. И эти вторженцы… А, мать моя пробирка!»

— С чего ты взял, что они дышат кислородом, а не радоном? — услышал он сердитый голос Ренгера. — У меня ни одного образца этой вашей биомассы. Может, от фосгена они растут, а от хлора — плодятся!

— Нет образцов? — переспросил Гедимин. Ренгер развёл руками.

— И даже нормальных снимков. Всё в дронах Вепуата… а дроны — под землёй.

— Извини, было не до биологии, — буркнул Скегги, потирая вторую бровь. Свежие швы, залепленные пластырем, проходили по его лицу симметрично — два над глазами, два — чуть ниже, по скулам.

— Эти животные не полезли наверх? — спросил Гедимин. — Пытались прорваться?

Ренгер качнул головой.

— На кордон ничего не приползало. В окрестностях, по концам шахт, тоже чисто. Йигис следит.

— Собираются с силами, — буркнул Скегги, с досадой глядя на бесполезный гранатомёт. — Надо было сразу зачистить… Куда собрался, ремонтник? За Вепуатом?

— Что-то странное с этими взрывами, — задумчиво проговорил Гедимин, медленно отступая к прикрытой двери. — Пока ничего не делайте. Надо кое-что проверить.

— Стой! — услышал он сердитый крик Скегги, но дверь за его спиной уже закрылась. «Ликвидаторские фургоны,» — щёлкало в мозгу, пока ремонтник быстрым шагом обходил строения. «Где здесь пилоты?..»

…Бронированный глайдер мягко вкатился под крышу шахтного комплекса, и Гедимин, едва приоткрыв люк, услышал изумлённые возгласы.

— За Вепуатом. Ренгер прислал, — выдохнул он, выбираясь из фургона. — Не вернулся?

— Ренгер? — недоверчиво переспросил незнакомый ликвидатор, направив ему в лицо яркий луч фонаря. — На подъёмниках тихо, и приёмники молчат. А ты кто? Гедимин Кет? Ты же вроде ушёл к Маккензи…

Гедимин качнул головой.

— Проводи к подъёмнику, — попросил он. — Всем скажи — если не будет прямой атаки, пусть ничего не делают. Ренгер думает — эти твари не хотели нападать.

На Ренгера ссылаться, конечно, не стоило, и Гедимин был готов вытерпеть пару затрещин, — но излагать собственные догадки и до вечера их доказывать совсем не хотелось. Примитивная ложь сработала — через пять минут сармат уже стоял у открытой подъёмной клети. Рядом, у стены, он увидел пустой ликвидаторский скафандр, и на секунду ему стало не по себе, но потом он заметил, что респиратора нет — Вепуат, оставив броню, позаботился о защите лёгких. «Толково. Надеюсь, флоний тоже взял,» — подумал Гедимин, вслушиваясь в гул подъёмника. «И мне надо взять. И респиратор, и флоний. И излучатель тоже.»

Внизу ждали — едва клеть остановилась, в свете тусклого подвесного фонаря Гедимин увидел бесформенную массу, заполнившую штрек почти на треть. Чуть позже он понял, что она не бесформенная — структура в ней прослеживалась, хоть и очень сложная, и часто повторяющаяся. Почти минуту сармат смотрел на игольчатые выступы, блестящие борозды и мелкие подвижные элементы, скользящие по морщинистой поверхности, и молча ждал. Ничего не происходило.

«Где оно заканчивается?» — Гедимин, как ни вглядывался в темноту штрека, не мог отследить, где у существа «хвост», — оно казалось бесконечным. Сармат поднял руку с сигма-сканером — и услышал низкий, давящий на уши звук. Сложно структурированная масса поднялась кверху, плотным зубчатым комком перекрывая вход. Игольчатые гребни заострились, подтягиваясь друг к другу, и затрещали, сверкая искрами. Гедимин, выругавшись про себя, медленно опустил руку. Несколько секунд он ждал, готовый схватиться за сфалт и высадить в тёмную тушу все шесть полных зарядов — но ничего не происходило.

«Вепуат пошёл без скафандра…» — сармат, глядя на погасшие зубцы, осторожно приподнял ладони и согнул пальцы. Броня, вскрывшись по всей длине, с гулким лязгом упала на пол. Сфалт остался лежать под ней. Гедимин покосился на карман комбинезона — там лежала излучающая трубка; она слегка выпирала, но опасной вроде бы не выглядела.

— Я ищу Вепуата, — сказал он и двинулся вперёд. Определённо, существо не поняло ни одного звука (а возможно, даже их не услышало), но шипы втянулись, и живая масса, приподнявшись, размазалась вдоль потолка и стен, образуя шевелящуюся арку. Гедимин зажёг фонарь и направил луч в темноту штрека. Путь был свободен.

Существо больше не искрило, но от его шипов, проплывающих в считанных сантиметрах от плеча, Гедимину было не по себе. Под живой аркой он прошёл метров пятьдесят, потом луч фонаря осветил шершавый камень и нетронутую крепь. Сармат оглянулся — существо на выходе подтягивало к себе «хвосты», сползаясь ближе к подъёмникам. «Охранник,» — подумал Гедимин. «А где все остальны… А, вот они.»

Луч фонаря наткнулся на неровную бугристую массу в паре десятков метров от сармата. Она плавно перемещалась вдоль штрека, частично закрывая собой размашистые красные кресты на стене — отметки замурованных старых выработок. Гедимин сделал ещё несколько шагов и понял, что масса движется ему навстречу. Когда он с ней поравнялся, она остановилась. Пару секунд сармат её разглядывал, пытаясь соотнести это существо с известными ему формами жизни и найти у него хоть какие-то определяемые органы. Через несколько мгновений что-то аккуратно надавило ему на плечи. Оглянувшись, Гедимин увидел, что поднятый «хвост» существа перекрыл туннель и наклонился в сторону сармата, потихоньку подталкивая его вперёд.

«Вроде не агрессивны,» — думал ремонтник, растерянно глядя на массу, ползущую вдоль стены. «Оно ведёт меня… к колонии?»

Существо, заметив, что сармат остановился, несколько секунд выжидало — а потом снова подтолкнуло его в спину, необычайно осторожно для таких размеров. Гедимин, кивнув, пошёл дальше. Ему было не по себе.

Из развороченной стены забоя сочился неровный синевато-белесый свет. Сармат погасил фонарь — он и так отлично видел и завалы на входе, и распластавшихся поверх них существ. Они заполняли выработку неровным, постоянно движущимся слоем, и Гедимин не мог даже различить отдельных особей — но тут был не один десяток тонн биомассы. Поверх холма из обломков, в кольце шевелящихся волн, на самом видном (и даже подсвеченном) месте лежал огромный металлический блин с торчащими кусками фрила и стальными балками. Когда-то он был проходчиком — кое-какие детали конструкции ещё угадывались, но за ремонт не взялся бы даже Гедимин.

«Проводник» втолкнул сармата в зал, и всё, что там копошилось, на несколько секунд замерло, а потом заколыхалось, освобождая узкий проход. Замерший в дальнем его конце белый силуэт вздрогнул и выпрямился во весь рост. Гедимин изумлённо мигнул.

— Живой? — неуверенно спросил Вепуат, прижимая к себе шарообразный дрон. Гедимин кивнул.

— Исследуешь чужаков? — спросил он с кривой ухмылкой. — Есть результаты?

Десятки тонн живой и, скорее всего, разумной массы ползали по залу в неровном свете круглых предметов с торчащими зубцами. Сначала Гедимин принял их за отдельные объекты, но быстро понял, что это выросты на телах существ — фосфоренцирующие органы, собранные в комки и приподнятые над поверхностью. «Нуждаются в свете,» — отметил сармат. «У них всё-таки есть глаза. Эх, жаль, я не биолог…»

Вепуат сидел на массивной каменной глыбе у стены, на максимальном расстоянии от выхода, и задумчиво шевелил пальцами ног, свешенных к ползающей массе. Пальцы её не задевали — существа, проползая мимо, прижимались к полу. Гедимин сел рядом. Убивать их вроде бы не собирались, выпускать — тоже.

— Воды не принёс? — хрипло спросил Вепуат.

— Не подумал, — смутился Гедимин.

— И я тоже, — вздохнул ликвидатор и оттянул рукав на припухшем и покрасневшем предплечье. — А пить после флония хочется.

— А эти? — Гедимин кивнул на шевелящуюся массу. Одно (или, возможно, несколько) существ курсировали между камнем с пленниками и выходом из зала, остальные сгрудились вдоль стен и непрерывно перемещались, будто что-то искали. Надо всем этим тускло светились три прорехи в воздухе — три портала, по метру в поперечнике каждый.

Вепуат невесело усмехнулся.

— Может, они и принесли бы. Если бы я объяснил им, что мне нужно. Вот у тебя как с инопланетными языками?

Гедимин посмотрел на игольчатую массу и безнадёжно покачал головой.

— Сюда бы Маккензи. Он у нас дипломат…

Вепуат ухмыльнулся.

Глаза у чужаков, скорее всего, были, а вот уши — навряд ли: на разговор сарматов не отреагировал никто. Движение вдоль стен продолжалось. Вепуат зашевелился, немного спустил ногу, сделав вид, что собирается спрыгнуть, — внизу, едва не задев его ступню, поднялась живая волна, ощетинившаяся белыми иглами. Сармат поджал ногу под себя и выразительно посмотрел на Гедимина. Тот кивнул.

— Ты, когда сюда спускался, о чём думал? — спросил он у Вепуата. — Был же, наверное, план?

Ликвидатор смущённо сощурился.

— Да какой план. Хотел проверить, агрессивны они или нет. Ты тогда спросил про взрывы, и я подумал — а ведь правда. Может, это и не они…

Гедимин кивнул на порталы.

— Пробой мембраны. Для таких больших дыр ещё слабо хлопнуло.

— Может, они потом растянулись, — пробормотал Вепуат, глядя на светящиеся прорехи. Они висели почти вплотную друг к другу — Гедимину при их виде даже вспомнились опыты по «склеиванию» микропроколов.

— А должны были закрыться, — буркнул сармат, нащупывая в кармане излучатель. — Вообще, я спустился, чтобы их заделать.

Вепуат покосился на ползающих под камнем существ. Иглы из них уже не торчали — чужаки убедились, что пленник не собирается бежать, и успокоились. «Поймут, что такое излучатель?» — Гедимину снова стало не по себе. «Не направлять на них. Излучение почувствовать не должны…»

— Прикроешь меня? — тихо спросил он у Вепуата. — Лучше им не видеть, что у меня в руках.

Ликвидатор мигнул.

— Будешь… заделывать? — он кивнул на порталы. — Умеешь? А ничего, что так далеко?

Гедимин качнул головой. Трубка уже была в его ладони; он растягивал каждое движение так, чтобы они не выглядели угрожающими, и чужаки вроде бы не реагировали.

— Луч достанет.

— Подожди, — Вепуат неожиданно крепко вцепился в его запястье — сармат от удивления чуть не выронил излучатель. — Эти… существа. Они тут застрянут.

Гедимин медленно опустил руку.

— Свяжемся с Мианой — отвезут их на родную планету, — буркнул он.

— Если они из Мианы, — прошептал Вепуат, по-прежнему держа его за запястье. — Ремонтник, их нельзя тут оставлять. Надо затолкать их в портал, пока он открыт.

Гедимин хмыкнул.

— Знаешь, как? Говори, сделаем.

Существа, ползающие вдоль стены, периодически выпускали белые шипы, и Гедимин невольно отвлекался на их блеск. «Подсвечивают поверхность. Ищут что-то?»

Он снова взглянул на порталы — они оставались на удивление стабильными. «Если бы я их открывал — где бы стоял излучатель?» — он посмотрел на точку, где все три отверстия могли бы слиться в одно. «Лучи сходились под большим углом. Как будто один бил из той стены, а другой…»

Hasu! — выдохнул Гедимин, выпрямляясь во весь рост. Вокруг камня вздыбились шипастые гребни, и угрожающе затрещали разряды. Вепуат вскочил, развернул плечи, прикрывая Гедимина от возможной атаки.

— Смотри, — сармат, едва обратив внимание на угрозу, развернулся к правой стене. — Оплавление! Первый источник был там. Потом — смещение вниз, видишь? Та же жила, другая конкреция. Тогда третий… да, как раз под оплавленным. Псевдообсидиан… Всё сходится!

Вепуат растерянно мигал, глядя, как Гедимин скрещивает руки, показывая направление лучей. Снизу донёсся громкий треск, а потом — вибрирующий звук на низких частотах. Когда он надавил на уши, Вепуат взглянул через плечо Гедимина и коротко вскрикнул. Ремонтник обернулся и увидел, как на стене — там, куда он недавно показывал — вздувается живой светящийся пузырь.

«Первый источник. Нашли,» — мелькнуло в голове, и тут же на другой стороне зала зажёгся второй пузырь. «И ещё один. Так и есть. Две богатые жилы. Два луча… три пары по два луча. Слишком много ирренция в маленьком объёме…»

Звук стал громче. Живая масса заколыхалась. Вокруг камня, на котором сидели пленники, поднимался высокий вал, но в две стороны от него — по направлению к светящимся пузырям — открывались свободные коридоры. Гедимин спрыгнул в один из них — звук затих.

— Чего они хотят? — тихо спросил Вепуат, спустившийся вслед за Гедимином. Тот пожал плечами.

Существо, сделавшее из себя световой указатель, не опускало «голову», пока Гедимин не подошёл к пузырю вплотную. Тогда оно медленно отползло, открывая участок стены, стеклянисто блестящий в тусклом белом свете. Гедимин поднёс к нему ладонь и почувствовал знакомое тепло и слабое покалывание в кончиках пальцев. Сингит залегал неглубоко, — тонкая, в руку толщиной, рудная «нитка», уходящая вертикально вниз.

— Здесь, — сказал сармат, глядя на кольца живых валов. Существа сползлись со всего зала, оставив на той стороне только «маяк» над вторым источником излучения.

— Сингит. Высокая концентрация, — он растерянно оглянулся на Вепуата. — Нужно убрать. Тогда…

Он кивнул на порталы и жестом показал схлопывание. Живые холмы заколыхались. На секунду что-то больно надавило на уши.

— Ты что-нибудь понял? — тихо спросил Гедимин. Вепуат качнул головой.

— Они не нападают. Скажи им, как убрать сингит. Жестами. Может, так поймут.

— Где я им бур возьму? — сармат, фыркнув, снова повернулся к стене. — Убрать.

«Они даже не слышат. Слишком высокие частоты,» — думал он, пытаясь жестами изобразить выламывание фрагмента из стены. На третьей попытке что-то резким толчком отбросило его в сторону. Живая масса спружинила под ним, смягчив удар, но помешав аккуратному приземлению. Ещё не успев подняться, Гедимин услышал грохот лопающегося камня, и его обдало рудной пылью. Живые холмы расступились, сбросив сармата с себя, и он, мягко приземлившись, увидел у своих ног горку блестящих обломков. Светло-серые кристаллы, мелкие, но многочисленные, слипались в щётки, окутанные слабым зеленоватым светом.

«Флоний,» — сармат, досадливо щурясь, потянулся за ампулой. Существа ждали. Вепуат, протиснувшись мимо Гедимина, подобрал рассыпанные друзы и тут же рассовал по карманам.

— Я себе ввёл, — успокоил он вскинувшегося Гедимина, показав распухшее предплечье. — Мне не опасно. Надо же, какие здесь залежи! Будто всегда тут и было…

Гедимин смотрел на аккуратный пролом в стене. Участок, переполненный ирренцием, вырвали из массива, — больше не было ни свечения, ни тепла. Громыхнуло на другом краю зала — видимо, «охраннику» с «фонарём» объяснили, что ему делать с находкой.

— Теперь — всё? — спросил Вепуат, глядя на Гедимина. Тот пожал плечами.

— Скорее всего. Процентов на девяносто. Надо будет потом пройти с дозиметром и буром.

Вепуат развернулся к самому высокому из живых холмов и с широкой ухмылкой указал на порталы.

Когда застывшая на секунду масса пришла в движение, Гедимин залез на камень повыше и втащил за собой зазевавшегося Вепуата. Несколько минут только и слышен был шорох ползущих, перетекающих тел. Отдельные организмы неразличимо слились в один, непрерывным потоком уползающий в портал. «Один портал,» — отметил про себя сармат. «А в те два никто не лезет. Закрыть?.. Ладно, подождём, пока все проползут.»

— Ещё один сидел у подъёмников, — вспомнил он. — Его не забудут?

— Вот он, — Вепуат указал на огромный ком живой массы, стремительно перетекающий через завалы. Он успел ухватиться за «хвост» последнего уползающего и, сузившись до ширины портала, за пару мгновений втянулся в светящуюся дыру. В зале стало тихо и почти темно, только порталы тускло мерцали.

— Всё, — сказал Гедимин вслух и, столкнув Вепуата с камня, направил излучатель на три дыры в воздухе. Они начали сужаться раньше, чем погас невидимый луч, но сармат не выключал пульсирующий пучок сигма-квантов, пока все три портала не закрылись, и темнота вокруг не стала непроницаемой. Рядом шумно вздохнул Вепуат.

— Вот и весь контакт с чуждым разумом, — сказал он, зажигая фонарь. — Занятные существа, верно?

Гедимин молча кивнул. Ему было не по себе — сейчас, когда всё вроде бы закончилось, едва ли не сильнее, чем в заложниках у непонятных ползучих тварей. «Эти чужаки… Они знали, что такое ирренций. Знали про порталы, про сдвоенные пучки…» — он криво ухмыльнулся. «Может, у них там свои реакторы есть?»

— М-да, — Вепуат протяжно вздохнул, разглядывая оставшиеся на полу параллельные насечки. Их было очень много, и они причудливо переплетались, — какие-то выступы на «брюхе» гигантских «слизней» исцарапали весь пол и камни завалов.

— Повезло нам с ними, — сказал Вепуат, перекладывая дрон из одной руки в другую и прикрепляя к нему фонарь. — Миролюбивые существа. И довольно понятливые. До меня дольше доходило, чем до них.

— Они знакомы с ирренцием, — пробормотал Гедимин. Перед глазами мелькали картины, одна другой нелепее, — у таких странных существ и механизмы определённо были странными, а уж реакторы…

Дрон с наскоро прикреплённым «прожектором» взлетел к потолку и, обернувшись вокруг своей оси, очертил широкий световой круг. Гедимин увидел среди разбросанных камней крупную бугристую структуру, изрезанную знакомыми бороздами. С неприятным холодком под рёбрами сармат подошёл ближе, зажёг фонарь, осторожно дотронулся до торчащих из поверхности шипов. Существо не шевельнулось.

— Обвал, — Вепуат, подойдя ближе, потрогал придавившую тело плиту. — В ту вылазку, когда Скегги… Ну, мы отстреливались. Промахнуться было трудно… Я удивился, когда спустился. Не было тел. И ранеными они не выглядели. Выходит, убитые были…

— Они могли забрать трупы, — пробормотал Гедимин. — И вывести раненых. Это, может, была экспедиция… такие же ликвидаторы, как мы.

Вепуат поцокал языком, налёг на огромный камень, пытаясь его сдвинуть, но через пару секунд отступил.

— Он мёртв, — сказал Гедимин, потянув за игольчатый гребень. Разлагаться существо ещё не начало — в шахте было холодно, и навряд ли ирренций давал шансы на выживание каким-то бактериям… если земные бактерии вообще могли «переварить» чужеродную органику. Гедимину было не по себе — он чувствовал, что должен что-то сделать, но не мог понять, что именно.

— Надо будет карантинную зону… — задумчиво проговорил Вепуат, хлопая себя по карманам. — Где карандаш…

Из тёмного штрека донёсся громкий прерывистый писк, и в освещённый круг, мигая красными светодиодами, медленно вплыл дрон-разведчик, обмотанный плотным скирлином. Он завис в воздухе, и Гедимин, не вглядываясь, швырнул Вепуата за барьер из каменных обломков и свалился следом.

Fauw!

Не услышав взрыва, он выглянул из-за камня, — дрон, обвешанный взрывчаткой, кое-как замаскированной тряпками, всё так же висел, поблескивая линзами камер. Вепуат задёргался, пытаясь выползти из-под тяжёлого тела. Дрон пискнул.

— Вепуат Хепри! — донеслось из встроенного динамика. — Если Вепуат Хепри жив, пусть он отзовётся. Верните его нам, и мы разойдёмся миром!

— Пус-сти! — придавленный ликвидатор изловчился и высвободил верхнюю половину туловища. — Гедимин, ты чего⁈ Это дрон Йигиса…

— Он заминирован, — буркнул Гедимин, поднимаясь на ноги. — Подойди, но в руки не бери!

— Ядро Сатурна! — Вепуат, возмущённо фыркнув, показал в объектив кулак. — Йигис, ты там в своём уме? Чужаки меня не сожрали, так свои добьют…

Из динамика донёсся облегчённый вздох — точнее, несколько вздохов, слившихся в один.

— Вепуат? Жив, не ранен? А Гедимин? Он с тобой?

Ремонтник выпрямился и помахал в камеру.

— Мы тут закончили, — с ухмылкой сказал ликвидатор. — Остались мелочи — карантин и утилизация. Присылайте подъёмник… и забери уже свою мину, Йигис, мать твоя колба!

Он показал в объектив два кулака.

— Додумался же её прислать…

Дрон фыркнул.

— Скажи спасибо, что мы не пошли на штурм! Ренгер еле уговорил Скегги не спешить. Он-то был уверен, что вы оба мертвы… Да, ремонтник, — Ренгер тут. И ему очень интересно, что ты нам о нём наболтал.

Гедимин уткнулся взглядом в пол. Вепуат озадаченно хмыкнул, глядя вслед уплывающему дрону.

— Ренгер? Что у вас с Ренгером?

— Соврал, что он меня сюда прислал, — признался Гедимин, чувствуя, как горят уши. — Боялся, что иначе не пропустят.

Вепуат цокнул языком.

— Зря-зря-зря… У Ренгера рука тяжёлая. Эй!

Он остановился посреди туннеля, глядя в темноту.

— Что там было про Скегги? Он же… он в госпитале, да?

— Был в штабе, когда я приехал, — отозвался Гедимин, думая, что, какая бы ни была рука у Ренгера, придётся её вытерпеть — врать про ликвидатора в самом деле не стоило. — В моё время медики с такими ранами не выпускали.

— Ядро Сатурна… — пробормотал Вепуат и замолчал надолго.

Подъёмная клеть ждала сарматов в шахте; скафандр из неё пропал. Гедимин, размечтавшийся было о фляжке с водой, досадливо сощурился. Предплечье от дозы флония уже опухло и неприятно жглось изнутри, во рту пересохло, а от разговоров стало только хуже. Сармат покосился на Вепуата — тот придерживал «раненую» руку и украдкой морщился. «Он хоть в перчатках, а я…» — Гедимин посмотрел на свои ладони и мысленно выругался — даже в тусклом свете подъёмника были заметны тёмные пятна. «Опять щупал ирренций. И существо из другой Метагалактики. Хорошо, Маккензи этого не видел…»

Яркий свет ударил ему в глаза. Клеть остановилась. Вепуат возмущённо фыркнул, и было отчего, — прямо на сарматов смотрели сопла трёх огнемётов.

— Они, — облегчённо выдохнул кто-то, невидимый в слишком ярком свете. Промигавшись, Гедимин разглядел массивную фигуру в чёрной броне, опирающуюся на товарища.

— Хорошо же вы нас встречаете! — Вепуат сердито сощурился на огнемёты и поймал на лету дрон, направившийся было к «своим». — Может, дадите выйти? И воды. Сначала воды!

Тот, на кого опирался Скегги, шевельнул пальцами, и кто-то пинком отправил в открытую клеть канистру с водой. Гедимин придержал её, позволив Вепуату напиться первым.

— Внизу пусто, — сказал он, пока ликвидатор жадно глотал воду. Сармат в броне сдержанно кивнул.

— Что с животными?

Гедимин качнул головой.

— Они разумны. Вернулись домой. Порталы я закрыл. Больше не откроются — излучатель уничтожен.

Он достал из карманов блестящий камешек с сингитовой друзой.

— Заберите. У нас три десятка таких.

— Бросай на пол, — велел Скегги. — Йигис, подгони мойку. И с медиками свяжись. Две недели, не меньше.

— Чего⁈ — Вепуат едва не опрокинул на себя канистру. — Мы оба целы…

— Того, — буркнул Скегги, угрюмо глядя на ликвидатора. — Контакт с чужеродной органикой. Без защиты. Зачем броню снимал⁈

Гедимина передёрнуло. «Верно…» — он покосился на обожжённые ладони, вспоминая, что недавно трогал ими мёртвого чужака, а до этого живой чужак «хлопал» его по плечам. «Привык всюду лазить в скафандре… Теперь — в карантин на две недели. Вот Маккензи-то обрадуется…»


18 октября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Джед, мать твоя колба! — Кенен Маккензи, остановившись перед прозрачной стеной карантинного бокса, хлопнул себя по бёдрам и встал, уперев руки в бока. — Что тебе в ангаре не сиделось⁈

Гедимин досадливо сощурился.

— Мы с Вепуатом вернули тебе шахту, — напомнил он. Кенен отмахнулся.

— Ради этого стоило срываться, никого не предупредив? А если бы тебе отгрызли голову? Где бы я искал инженера на замену⁈

Гедимин хмыкнул.

— Сидеть без дела в пустом ангаре — много ума не надо. Посади любого филка. Их у тебя много.

Кенен закатил глаза.

— Через три недели — загрузка активной зоны. Понимаешь, что Айзек со мной сделает, если тебя там не будет⁈

Гедимин пожал плечами.

— Четыре реактора вы без меня загрузили, — сдержанно напомнил он. — Где, кстати, к ним инструкция? Второй год не могу добиться…

— Мать твоя колба! — Кенен безнадёжно махнул рукой. — Сначала взрыв, потом шахта, теперь ещё это… Джед, послушай меня, а? Нам очень надо закончить две станции. Чтобы ты всё это время был жив, в доступе и в своём уме. Потом — взрывай что хочешь. Лучше, конечно, не в моём посёлке…

Он быстро повернулся к подошедшему медику. Гедимин остался на месте — в тесном прозрачном боксе всё равно некуда было отходить, и все, кому было надо, могли наблюдать сармата со всех сторон. «Ещё две недели без скафандра,» — с тоской подумал он. «Хоть бы одноразовый комбинезон дали…»

— Ну как, есть шансы на выживание? — деловито спросил Кенен у медика. Тот хмыкнул.

— Эа-клетки на нуле, кровь в норме. Реакция на флоний… Через день дадим блокатор.

— Как там Вепуат? — спросил Гедимин.

— Как и ты, — отозвался медик. — Может, чуть хуже. Если мутируете, то одновременно.

Кенен поморщился.

— Вепуат меня не волнует. А вот этот экземпляр… Делайте, что хотите, но он должен вернуться к работе. Мне нужен его мозг, даже если в итоге он будет плавать в банке. Две станции… Джед, нашёл же ты время для приключений!

Он, всплеснув руками, развернулся и пошёл к выходу; ещё несколько секунд Гедимин слышал его недовольные возгласы, а потом лязгнули, смыкаясь, дверные створки. Медик, посмотрев Кенену вслед, хмыкнул и выразительно постучал себе пальцем по виску. Гедимин, отодвинувшись от стекла, сел на пол, поджав под себя ноги, и задумчиво сощурился на дальнюю стену.

«Мозг им нужен… На кой, если работать не дают? Ничего не понимаю…»


01 ноября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Атомщик, мы на озере. Никак не выбраться. Хорошо, что ты жив. Осторожнее там с опытами!»

Передатчик мигнул и погас. Гедимин досадливо сощурился. «Две недели просидел в „Вайтроке“, а с Иджесом так и не пересеклись. Вот почему Маккензи в карантин пускают, а нормальных сарматов — нет?»

— Что-то не так? — Вепуат встревоженно заглянул Гедимину в глаза. — Если нужны пропуска, мы со Скегги это устроим. Скегги!

— Я всё слышу, — сдержанно отозвался командир ликвидаторов, кладя руку на передатчик. — Где работает этот твой Иджес?

Гедимин качнул головой.

— Он на битумокачке. Работа… Не буду мешать.

Вепуат сочувственно хмыкнул.

— Жаль! Говорят, он все две недели тут крутился — то у госпиталя, то у штаба…

— Маккензи сквозь карантин прошёл, — поделился своей досадой Гедимин. — А Иджеса и твоих сарматов не пустили. У Маккензи что, абсолютный иммунитет?

— К заразе не липнет, — усмехнулся Ренгер, неслышно подойдя к сарматам. Вепуат, сердито фыркнув, отсел на дальний край стола. Ренгер тяжело вздохнул.

— Думаешь, трупу было больно?

— Это было разумное существо, — отозвался Вепуат, неприязненно щурясь. — А не крыса-переросток. Ты так скоро на сарматов перейдёшь!

Ренгер, насмешливо хмыкнув, опустился на освободившийся стул.

— Между трупом крысы и, к примеру, твоим — не так уж много различий. Так я спрашиваю ещё раз — кому-то было больно?

Гедимин, не вмешиваясь в их спор, разглядывал украшения над столом Ренгера. Коллекция крысиных черепов пополнилась ещё одним, особенно крупным, но с сильно повреждённой верхней челюстью (нижней не было вовсе). Никаких останков гигантских слизней из «Жёлтого озера — 2» сармат не обнаружил. Ему хотелось расспросить Ренгера о вскрытии — как он разбирался с таким большим «образцом», какие органы слизня вырабатывали столь мощный разряд, и где в теле аморфного существа помещался мозг, способный освоить ядерную физику. Но при Вепуате спрашивать он не решался — разведчик и так сердито фыркал всю дорогу, с тех пор, как услышал о новых исследованиях Ренгера. «Как-нибудь потом спрошу. Пусть Вепуат успокоится. Ему и так досталось — то чужаки, то карантин…» — Гедимин повёл левым плечом и едва заметно поморщился. Ожоги давно зажили, а вот места, куда кололи блокатор, ныли до сих пор.

— Я пойду, — сказал он, вклинившись в перебранку Вепуата и Ренгера. — На станциях давно не был. Представляю, чего понастроили…

Оба сармата резко замолчали. Ренгер поднялся на ноги, жестом попросив Скегги сидеть на месте. Командир ликвидаторов выразительно хмыкнул, но подчинился, — его не так давно выпустили из госпиталя, и хотя ему разрешили влезть в броню и выйти на дежурство, Ренгер за ним присматривал.

— Уходишь? Так быстро? — огорчился Вепуат. — Скегги, его бы довезти до места… у нас есть машины?

— Я найду, — отозвался Ренгер. — Довезём.

Гедимин вышел за ним на улицу и приоткрыл респиратор, вдыхая полной грудью холодный воздух. За две недели, что он просидел в карантине, ноль был окончательно перейден, и лишняя влага осела на стенах бараков белой коркой изморози. Роботы-уборщики, засыпав реагентами тротуар и убрав лёд с кабелей и вентиляционных решёток, теперь лениво ползали по стенам, не столько счищая, сколько приглаживая щётки ледяных кристаллов.

— Основные здания уже, небось, достроены? — спросил Ренгер, покосившись на низкие облака. — Все работы — под крышей?

— Когда я уезжал, достраивали мачты, — отозвался Гедимин, досадливо щурясь. «Опять я всё пропустил. Хорошо хоть, топливо без меня не загрузили…»

Ворота утеплённого на зиму ангара открылись почти бесшумно — только створки с негромким гулом втянулись в пазы. Ренгер подошёл к одинокому бронированному фургону и положил ладонь на бампер.

— Дежурный глайдер. Думаю, за десять минут его не хватятся.

— Я бы доехал на попутке, — пробормотал, смутившись, Гедимин. — Вдруг авария, а ни тебя, ни глайдера…

Ренгер отмахнулся.

— Сегодня первое, забыл? Никаких попуток. Гетто закрыты. А вот ликвидатора — выпустят.

Он заглянул в кабину, на ощупь щёлкнул стартёром и шагнул обратно в ангар, разворачиваясь к Гедимину и недобро прищуриваясь.

— Так кто, говоришь, послал тебя за Вепуатом?

Рука у него, и правда, была тяжёлая. Гедимин силой заставил себя не уклоняться и не бить в ответ — только выдохнул и слегка наклонился вперёд, прислушиваясь к стихающей боли в рёбрах. Ренгер молча ждал, когда он выпрямится.

— Не надо про меня врать, — негромко сказал он, глядя Гедимину в глаза. — Едем?

…Глайдер не стал забираться далеко в промышленные кварталы — развернулся у ворот и уехал, оставив Гедимина с озадаченными охранниками. Те, кто сидел на проходной горнообогатительного завода, тоже отчего-то удивились — и даже вскинулись, готовясь отражать какую-то угрозу. «Совсем не ждали,» — думал Гедимин, проходя под аркой и прислушиваясь к угрюмому бормотанию у турникета. «Кенен что, сказал им, что я мутировал?»

Филк-«геолог» сидел за столом и разглядывал под сигма-сканером осколок горной породы. Услышав, как открывается дверь, он недовольно сощурился на входящего — и, вздрогнув, быстро поднялся на ноги.

— Работаешь? — хмыкнул Гедимин, кивнув на сканер. — Никогда не видел тебя за этой штукой.

Он старался говорить беззлобно, но филк сердито фыркнул, почуяв насмешку, и бросил на край стола маленький съёмный диск.

— Новые данные.

Гедимин развернул трёхмерную карту и несколько секунд следил, как она достраивается. Точки с «Жёлтого озера» теперь были на месте, — сармат увидел на схеме обе излучающие жилы, достаточно обогащённые, чтобы открывать стабильные порталы. Одна из них была отростком более мощного массива, так же, как и она, уходящего от верхнего горизонта вертикально вниз; другая, наоборот, породила собственные отростки — Гедимин уже научился узнавать их по кольцевой структуре руды, непохожей на обычные хаотично разбросанные вкрапления. «Уран так не лежал,» — сармат задумчиво щурился на карту, и ему снова становилось не по себе. «Так выглядит, будто уран тут ни при чём. Попадётся — хорошо, жила будет расти быстрее. Но может и без него. И всегда вертикально вниз…»

— Ты правда залез туда без спецодежды? — услышал он и растерянно мигнул — Амин был последним существом, от которого Гедимин ожидал интереса к своим похождениям. Однако филку было любопытно — он даже вышел из-за стола и приблизился к сармату.

— Когда эти шахты строились, мы обходились комбинезонами, — отозвался Гедимин. — Это не смертельно.

Амин фыркнул.

— Всего-то две недели в карантине… Правду говорят, что Старшие не дружат с головой!

Гедимин мигнул. «Маккензи, болтливая ты макака!»

— Много знаешь, — буркнул он, закрывая карту и смыкая пластины брони на запястье. — И говоришь многовато.

…Ворота «лаборатории» были открыты — аккуратно, ключом; их даже оставили чуть приоткрытыми — пришелец ни от кого не прятался. Гедимин замедлил шаг, на секунду задумавшись, кого он встретит внутри.

— Атомщик! — Айзек поднялся из кресла и, неуверенно улыбнувшись, шагнул навстречу. — Сегодня выписали, да?

Гедимин кивнул, перевёл настороженный взгляд на верстак и увидел широкий плоский контейнер с защёлками по периметру. Рядом лежал небольшой тубус с металлическими опоясками. «Латунь,» — с удивлением определил он. «Видимо, довоенная штука. Чьи-то старые запасы…»

— Это я принёс, — сказал Айзек, перехватив его удивлённый взгляд. — Подумал, тебе пригодится… Тут принадлежности для черчения и хорошая бумага. По-настоящему хорошая, из довоенных запасов. Еле нашли. Сейчас всё такое делают в программах…

Гедимин хмыкнул.

— От чертежей без «железа» проку мало. Что там с новой установкой? Удалось пройти сквозь стену?

Айзек уткнулся взглядом в пол, и Гедимин запоздало сообразил, что язык можно было бы попридержать, — обижать Айзека он совсем не хотел.

— «Сарма» пока против, — неохотно ответил сармат, всё так же разглядывая пол. — Но ты не волнуйся. Кенен всё забрал, все твои чертежи. Будет проверять у себя. Он сразу загорелся, как увидел. Так что не переживай, ничего не пропадёт.

«Кенен⁈» — Гедимин изумлённо мигнул, но тут же понял, что речь идёт о Гварзе. Радости оживившегося Айзека он не разделял, но досада слегка уменьшилась, и он сдержанно кивнул.

— Ну, пусть проверяет.

«А лучше бы дал мне доработать. Чего они все вообще всполошились? Ну, разрушилась установка. На ангаре краску попортило. Тоже мне, катастрофа…» — сармат едва заметно поморщился. «Ладно, будем считать, что у них там Инженерный блок.»

— Посмотришь инструменты? — Айзек, нерешительно заглянув Гедимину в глаза, кивнул на контейнеры на верстаке. Сармат нехотя открыл тубус, осторожно наклонил, высыпая содержимое на ладонь.

— Через неделю — осмотр твэлов, — тихо сказал Айзек, подойдя к нему вплотную. — Последняя проверка, — десятого будем загружать. Две группы дефектоскопистов, наша и из «Вайтрока»… и я бы очень хотел, чтобы ты тоже пришёл.


08 ноября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Топливохранилище,» — Гедимин, мягко ступая на широко расставленные пальцы, прошёл сквозь открытый настежь шлюз и остановился перед красной чертой, отмечающей условно безопасную зону. «Давно меня не пускали в такие места.»

Освещение в зале было обычное — яркие белые лампы под потолком, но от бесчисленных зелёных бликов на защитных куполах всё помещение казалось зелёным. Обычно огромный бассейн, растянувшийся от стены до стены, был закрыт экранирующими пластинами, но сейчас большая часть ячеек была открыта, и холодное синевато-зелёное свечение вырывалось из-под тёмной воды. Гедимин слышал несмолкающий гул насосов — сквозь ячейки прокачивали раствор борной кислоты. Каждый из непривычно тонких твэлов был со всех сторон отделён стенками из серебристого рилкара — их края, подсвеченные изнутри, все в зелёных бликах, виднелись под водой в полуметре от поверхности. Сами твэлы лежали глубже — Гедимин не видел даже хвостовиков и отличал полные ячейки от пустых только по свечению защитного поля над ними.

«Красиво,» — думал он, глядя на светящуюся воду и чувствуя под рёбрами приятное пульсирующее тепло. Наверное, его глаза сейчас тоже светились, — так обычно бывало, когда настолько трудно было сдерживать довольную ухмылку. «И видимый „омикрон“, и черенковское свечение. Всё-таки водяные хранилища красивее воздушных. Ирренций полоскать, в общем-то, незачем, но посмотреть на него так — приятно.»

Он вспомнил давние загрузки топлива на «Полярной Звезде» — твэлы, подвешенные вдоль стен, с единственной защитой — тонким чехлом из фрила, препятствующим разве что налипанию пыли. Ирренций, даже свежий, лучше было так не подвешивать — он в любом состоянии был смертельно опасен. Об этом помнили и рабочие хранилища — те из них, кто рискнул покинуть экранированные «коробки» диспетчерских пунктов с их полуметровыми слоистыми стенами, были в тяжёлой радиозащитной броне. Один из них, будто почувствовав взгляд Гедимина, обернулся и радостно замахал рукой.

— Атомщик, ты чего там? Иди сюда!

Гедимин подошёл — от края бассейна гораздо удобнее было любоваться свечением, даже просматривались ближайшие твэлы. Трое сарматов в тяжёлых скафандрах покосились на него, но тут же о нём забыли — их гораздо больше интересовали два дистанционных дефектоскопа, закреплённые на электрокранах и вместе с ними ползающие по потолку над открытыми ячейками. «А, вот как,» — Гедимин едва заметно усмехнулся. «Так теперь проверяют. А я думал — почему бассейн нараспашку…»

Там, где зависал дефектоскоп, защитное поле таяло, и каждое такое зависание отмечалось красной вспышкой под потолком и коротким рявком сигнализации. Едва агрегат продолжал движение, поле смыкалось, и красные лампы ненадолго гасли. Вспышки и резкие звуки не нравились Гедимину — слишком похожи были на аварийную сигнализацию, в первый раз он даже невольно вздрогнул. Дефектоскописты на них не реагировали — то ли привыкли, то ли на настоящие аварии их не вызывали.

— Ничего так смотрится, да? — Айзек, ненадолго прервав наблюдение, повернулся к Гедимину. — Восемь тонн!

Ремонтник уже успел рассмотреть надписи на экранах смартов — специальных экранированных устройств, закреплённых у каждого дефектоскописта на запястье; там высвечивалась одна и та же схема хранилища, и отмечались пройденные ячейки. Половина бассейна была отмечена как «Лоривег-2», другая — как «Сатханга-2». «Первые блоки — в „Вайтроке“,» — напомнил себе сармат. «И там тоже всё готово. Пара дней — и пойдёт загрузка.»

— Тебе отсюда всё видно? — забеспокоился вдруг Айзек. — Пока ничего… по твоей части?

Гедимин пожал плечами.

— Твэлы как твэлы. Вы их, наверное, со всех сторон ощупали…

Айзек неуверенно усмехнулся.

— Если что-то заметишь — говори сразу, — предупредил он. — Пройди вдоль ячеек, может, так будет лучше видно…

Время летело быстро — Гедимин даже удивился, услышав внезапно вместо короткого «рявка» протяжное дребезжание. Оба крана уехали за экранирующий барьер, дефектоскописты собрались там же, за плотной стеной защитного поля, окружившей бассейн. «Осмотр окончен,» — подумал Гедимин, наблюдая за передвижениями кранов. «Теперь снимут приборы и будут проверять, чего там напросвечивали. Пусть смотрят как следует — чего там насветишь при такой-то встречной „сигме“…»

Он ждал, что бассейн накроют экранирующими плитами, и зелёное свечение погаснет, но операторы почему-то медлили. Уже вернулись из «разгрузочного» угла оба электрокрана, дефектоскописты ушли пересматривать снимки и закрыли за собой выдвижную дверь, а «мокрые» ячейки так и стояли открытыми. Услышав гул и шипение, Гедимин оглянулся на входной шлюз, — гермолюки медленно закрывались.

— Ну что? — послышался в наушниках звенящий от волнения голос Айзека. Сармат, выйдя из-за барьера, остановился рядом с Гедимином. Сквозь тёмный щиток шлема было не видно глаз, но тревога читалась в каждом жесте. Гедимин удивлённо мигнул.

— Здесь? Ничего, — ответил он. — А что на приборах, тебе лучше знать. Я их не видел.

Айзек, досадливо хмыкнув, развернулся к «будке» операторов и засигналил им. Гедимин не успел рассмотреть его жесты — только увидел, как краны подъезжают к ближайшему ряду ячеек и зависают над ним. Ещё секунда — и твэлы, погружённые в воду, медленно поехали вверх.

Их поднимали сразу по три; несколько мгновений — и Гедимин уже стоял перед рядом тонких светящихся колонн. Свечение потускнело, но не пропало; зелёные блики побежали по чёрной броне. Сармат растерянно мигнул.

— Это зачем?

— Ты же знаешь, — ответил Айзек; он стоял рядом и глядел на твэлы, чуть запрокинув голову назад. — Я выгнал всех чужих. Никто не будет тебя отвлекать. Я могу достать другие, если эти не нравятся. Я же не знаю, какие нужно…

Гедимин сердито фыркнул.

— Опять твой дурацкий ритуал? А ещё меня шпыняли за нарушение техники безопасности… Убери твэлы в воду, и хватит меня позорить!

Айзек не дрогнул.

— Гедимин, — в наушниках раздался усталый вздох. — Мы же не на «Полярной Звезде». Там ты ещё мог что-то доказывать. А теперь… Кто знакомил меня с хранителем реактора?

Он притронулся к пластине над виском, весело хмыкнул и снова кивнул на повисшие над водой твэлы. Перегрев им не грозил — ирренций выделял мало тепла, да и облучаться в пустом зале было некому… да и слой воды на излучение практически не влиял, — Гедимин вынужден был признать, что техника безопасности, в общем-то, не нарушается.

— Бред и дичь, — пробормотал он, нехотя отодвигая височные пластины и протягивая руку к ближайшему твэлу. — Из твоих соображений надо не меня сюда тащить, а новых операторов. Для знакомства с… хранителем.

Его пальцы коснулись тёплой трубки, и он замолчал. Не пришлось даже ждать — существо было здесь, и его тонкие щупальца-волокна мигом обмотали руку сармата от ногтей до локтя. В этот раз их было непривычно много — десятков пять, не меньше, и все дрожали, дёргались в разные стороны и посекундно меняли температуру. Когда волокна дотянулись до висков, и Гедимин прикрыл глаза, пережидая щекотку и приступ слезотечения, он отчётливо различил несколько пучков — у каждого был свой «режим» мерцания, и «нити» из разных «кистей» иногда переплетались, но не путались. Ещё несколько секунд — и пучки окончательно разделились и спокойно легли на кожу, приятно её согревая.

— Айзек, — Гедимин, открыв глаза, медленно повернулся к сармату. — Их несколько.

— Что⁈ — Айзек схватился за шлем, шумно сглотнул и быстро, чуть не рывком, протянул руку к твэлам. Гедимин хотел перехватить её, испугавшись, что сармат бронированной перчаткой проломит трубки, но ладонь Айзека остановилась в сантиметре от них — и медленно, осторожно притронулась к светящемуся стержню.

— Точно, — прошептал сармат, отдёргивая руку. — Несколько… Так и должно быть, да?

— Я откуда знаю⁈ — вскинулся Гедимин, но осёкся, почувствовав, как невидимые волокна тревожно задрожали. — Может, они потом сольются. Может, так и будут жить колонией.

Айзек еле слышно хихикнул.

— Говоришь, познакомить операторов? Я… думаю, это будет трудно. Притащить их… объяснить, в чём дело…

Гедимин мрачно кивнул.

— Психи мы оба.

Он бережно провёл пальцами по твэлу. «Чья это часть? Кто отреагирует?»

Ни один из отчётливо различимых пучков не шевельнулся, но приятное тепло — и на коже, и под рёбрами — усилилось. Гедимин погладил стержни ещё раз, надеясь, что операторы всё-таки не подглядывают.

— А если оно не захочет общаться? — Айзеку всё не давало покоя знакомство «хранителя» с операторами. — Оно же не всем показывается…

Гедимин пожал плечами.

— Тогда не знаю. Я ему не хозяин.

Он убрал руку от твэла и вернул височные пластины на место. Прерывать контакт почему-то не хотелось — а ведь, по уму, следовало бы со всех ног бежать в медчасть и проверяться на эа-мутацию…

— Ну вот, так-то лучше, — проворчал Айзек, оглядываясь на операторскую «будку» и жестом показывая: «Майна!». — А то — «дичь», «бред»… Я бы на их месте обиделся.

Он кивнул на бассейн. Гедимин фыркнул.

— Вот ты с ними и общайся. Вежливый, мать твоя пробирка…

Он осёкся и, забыв о «хранителях», озадаченно посмотрел на Айзека.

— А кто будет там работать? На новых станциях? Вы разделите свой персонал? У переселенцев… откуда у них специалисты?

— Не бойся, у них всё есть, — отозвался Айзек, наблюдая за медленным погружением твэлов. — Это же объекты «Вестингауза». Он и обучает спецов. С января… к декабрю закончат. Первые месяцы будем за ними присматривать…

— Лос-Аламос? — Гедимин вспомнил всё, что слышал об обучении сарматов в Лос-Аламосе, и не сдержал ухмылку. — Под чужими именами?

Айзек махнул рукой.

— Я видел курс. До тебя им, конечно, будет далеко — но со станцией управятся.

Светящиеся ячейки рядами уходили под экранирующие пластины, и в зале темнело — Гедимин уже успел привыкнуть к дрожащему синевато-зелёному сиянию. Подавив желание снова убрать щитки с висков, он развернулся к закрытому шлюзу.

— Десятого позовёшь?

— Естественно, — ответил Айзек. — Без тебя не начнём.


10 ноября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Сразу после неизбежного «просвечивания» считывающим лучом Гедимин опустил затемнённый щиток на глаза — так проще было скрывать волнение. Он встал у стены, поодаль от щита управления, и замер там неподвижным изваянием, направив немигающий взгляд на мониторы. Беспокойная дрожь пробежала по пальцам; сармат сжал их в кулаки и недовольно сощурился. «На каком там запуске, говорил Конар, перестаёшь волноваться? На шестом?..»

До запуска было ещё далеко — на сегодня была назначена только загрузка топлива на свежеотстроенной ИЭС «Сатханга». Сармат смотрел на схему активных зон — концентрические круги, поделённые на ячейки, узкие кольца, составленные из твэлов и управляющих стержней. Все поглотители были опущены до упора, линии, обозначающие защитные поля, налились красным светом, — о безопасности позаботились так, что даже Гедимин не находил, к чему придраться. «Но за пультом мне было бы спокойнее,» — думал он, настороженно щурясь на светло-лиловые комбинезоны операторов. В смене были только филки, никого из Старших; Гедимину это сразу не понравилось, но его никто не спрашивал.

Он остановился у стены справа от герметичного шлюза; слева неподвижно застыли белые экзоскелеты — два «Рузвельта» с символикой «Вестингауза». Рядом с ними стояли двое сарматов в серебристых скафандрах — кто-то из «Сатханги» и Кенен Маккензи, непривычно серьёзный, даже без нелепых украшений поверх брони. Один из экзоскелетчиков повёл стальной «клешнёй» в сторону Гедимина; Кенен сразу шагнул к чужаку и что-то негромко ему сказал. Гедимин уловил лишь обрывки — «соображения безопасности» и «дежурный ликвидатор», но больше экзоскелетчики на него не отвлекались. «Ликвидатор,» — сармат криво ухмыльнулся. «Надеюсь, без этого обойдётся.»

Через несколько секунд вся возня прекратилась, и первую команду старший оператор отдал в полной тишине. Гедимин плотнее сжал кулаки, скрывая дрожь. «Мне бы сейчас за пульт…» — мелькнуло в голове. Одна из ячеек на схеме замигала — загрузочная машина зависла над ней, медленно опуская в канал первую топливную сборку. Гедимин быстро перевёл взгляд на соседний монитор — вместо привычных древних букв «омикрон» и «сигма» на нём были аббревиатуры ЭМИА и ЭСТ, но датчики измеряли то, что полагалось. Вот зажглись первые цифры, — ирренциевые твэлы встали на место, излучение «пошло», — ничего сверх нормы, обычные показания для свежей сборки, не вступившей в реакцию. Ячейка на схеме из белой стала красной, соседняя замигала, — под короткие команды оператора загрузка продолжалась. Гедимин смотрел на постепенно краснеющую схему и едва заметно улыбался. Всё шло по плану, — редкий случай и приятное зрелище…

…Когда старший оператор, отдав последнюю команду, качнулся назад в своём кресле и замер с прямой спиной (Гедимин всем телом чувствовал, как ему хочется на секунду откинуться на спинку и шумно выдохнуть в респиратор), комиссия облегчённо зашевелилась и засобиралась на выход. Зашипели пневмозатворы шлюзовой камеры, Кенен, громко поздравив сарматов с «началом работы первого энергоблока — сегодня, в этот день и час!», жестом поманил к себе Гедимина. Тот, оглянувшись в последний раз на операторов и одобрительно кивнув им (они этого не видели и видеть не могли, но Гедимин не удержался), двинулся вслед за «Рузвельтами». «Второй блок,» — пульсировало в мозгу. «Теперь — второй блок. Потом — „Лоривег“.»

— Отличная работа, мистер Маккензи, — услышал он сквозь шипение закрывающегося шлюза. — Слаженное взаимодействие, каждый жест выверен, всё отработано до мелочей… Не к чему придраться, не так ли? Вы, сарматы, всё-таки созданы для масштабных технологических проектов. Прямо ощущается ваше родство с этой станцией, её механизмами…

Кенен рассыпался в благодарностях, и Гедимин поймал на себе его взгляд — быстрый, недобрый, как будто предостерегающий. Разбираться в тонкостях мимики времени не было — за изогнутым бронированным коридором уже открывался новый шлюз. Блочные щиты управления стояли друг к другу почти вплотную, разделённые лишь конструкциями, поглощающими энергию взрыва, и радиозащитными элементами; главный щит управления находился поодаль — глубоко в гранитной скале, и Гедимин знал, что Айзек сейчас сидит на ГЩУ и, не мигая, смотрит на его мониторы.

— Четыре блока в один день, — услышал он негромкий голос экзоскелетчика. — В другом месте я сказал бы, что это невозможно. Но мы на сарматской энергостанции. Здесь свои правила, верно?

— Если эти три загрузки пройдут так же, как первая, — отозвался другой чужак, — я не скажу ни слова против. Посмотрите на эту конструкцию! Она защищает ваш отсек от удара сверху, если я не ошибаюсь…

Гедимин насторожился — чужак был прав. Внутренние помещения главного корпуса строились как будто по чертежам «Гекаты» и защищены были со всех сторон — от удара извне даже лучше, чем от ошмётков и излучения гипотетического взорвавшегося реактора. «А ведь не я конструировал,» — подумал он, глядя на Маккензи. «Даже строили без меня.»

— Соображения безопасности, мистер Ларош, — отозвался Кенен. — Мы должны были исключить малейшую угрозу для станции. Мне не надо объяснять, насколько важны узлы управления…

В голове привычно загудело, и Гедимин перестал вслушиваться. «Маккензи всё проектирует своё убежище. Это — погружаемый узел. Должен пережить войну и триста лет в изоляции.»

Операторы не шелохнулись, когда позади них открылась шлюзовая камера, — похоже, Кенен и Айзек не одну неделю готовили их к «торжественной загрузке». Гедимин, скользнув взглядом по их непривычно мелким фигурам, шагнул к стене и замер на месте. Отчего-то ему было не по себе. «Эти филки,» — он с трудом выцепил трудноуловимую, но тревожащую мысль. «Они не видели реактора. И он их не видел. Он видел меня. Он их признает? А если нет — какие будут последствия?»

Он покосился на белые экзоскелеты. Пришельцы из «Вестингауза», выслушав краткие пояснения Маккензи, молча встали у стены напротив Гедимина и вместе с ним ждали начала загрузки. «Люди,» — сармат едва заметно поморщился. «Зачем приехали? Они знают эти реакторы? Сильно сомневаюсь. Сюда надо бы привезти куэннских инженеров. Они хоть поняли бы, что мы тут пытаемся делать…»


16 ноября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Вот интересно,» — Гедимин, неохотно открыв глаза по гудку будильника, перевернулся на спину и задумчиво посмотрел на потолок. В последнее время просыпался он с трудом — сон хоть ненадолго заглушал постоянную тревогу, смешанную со скукой и раздражением от вынужденного безделья. На сегодня работа у него всё же была, и поэтому он собирался встать в шесть и не тратить на разглядывание потолка больше пары минут.

«Интересно,» — он слегка дёрнул углом рта — даже ухмылка в последнее время давалась ему с трудом. «Айзек знает про существо в реакторе. Маккензи… он сам тогда предложил проверять реакцию. Знает не хуже Айзека. Гварза? Лично от него огрёб и чудом выжил. Все в курсе. Кроме тех, кого усадили за пульты. Их хоть предупредят, что там не просто четыре тонны ирренция?»

В коридоре громыхнула, открываясь, дверь, — кто-то сильный небрежно толкнул створки, — и тут же Гедимин услышал голоса.

— Жилые помещения, мистер Ларош. Для гостей, которым удобно жить на нашей территории, — Кенен Маккензи издал короткий смешок. — И снова вы с коллегами отказались от нашего гостеприимства…

— Увы, — в тон ему ответил человек. — Регламент есть регламент… О, одна из комнат занята?

— Ликвидатор, которого я вам показывал, — отозвался Кенен; его шаги внезапно затихли, и вместе с ним остановился экзоскелетчик. — Прибыл для надзора за стройкой. Хороший специалист, возможно, один из лучших… Вы не возражаете, если я отлучусь на пару минут?

— Конечно-конечно, — экзоскелет тяжело переступил с ноги на ногу, занимая устойчивое положение. Гедимин нехотя поднялся с матраса и потянулся за фляжкой. Он не видел, куда идёт Кенен, но в прямом пустом коридоре вариантов было немного.

— Джед, — Маккензи, рывком закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной и неестественно широко улыбнулся. «Тренируется он, что ли?» — подумал Гедимин, увидев эту гримасу. Улыбаться вроде было не с чего, особенно — по-мартышечьи выставлять напоказ все зубы, но у людей это как будто считалось признаком дружелюбия, и Кенен старался, как мог — и с сарматами тоже.

— Чем ты занимаешься в пустом ангаре? — Маккензи выдал ещё одну натянутую улыбку. — Целыми днями, когда не донимаешь бригадиров по цехам? Небось, уже полные карманы цацек!

Гедимин недовольно сощурился, но про себя признал, что Кенен прав — карманы действительно наполнились. На стройплощадке не было недостатка в осколках гранита, и у ремонтника со временем скопился запас разнообразных «солнечных систем» и схематичных «атомов» разных элементов. Иногда он делал «корабли с реактором» — плоские резные или объёмные плетёные фигурки, очень условно изображающие звездолёт, с крупным каменным шариком по центру. Ничего другого не получалось — похоже, облучение и кислородное голодание повредили и кусок мозга, отвечающий за цацки.

— Угадал? — Маккензи изобразил дружелюбную усмешку. — Отсыпь мне десяток. Ты их не носишь, а мне — надо.

Он выразительно покосился на дверь и пошевелил пальцами. Гедимин ухмыльнулся.

— Из Ураниума на память? — он представил себе Фюльбера Мартинеса — единственного из специалистов «Вестингауза», кого он хорошо запомнил — с сарматскими цацками на груди, с трудом сдержал смешок и высыпал на ладонь весь запас безделушек. — Выбирай.

Кенен на секунду задумался, потом ловко выудил все «корабли» и пару «атомов» попроще и рассовал по карманам.

— Иди к воротам, — сказал он, сменив нелепую ухмылку на сосредоточенное деловое выражение. — Транспорт будет. Едешь к Гварзе.

Гедимин мигнул.

— Зачем?

Кенен пожал плечами.

— Помаячишь у пультов, поглазеешь в мониторы… Ты же не был на загрузке в «Лоривеге», так?

Гедимин снова мигнул. «С чего вдруг я понадобился Гварзе? Он сам уже не атомщик?»

— Я иду за данными к Амину, — напомнил он. Кенен тяжело вздохнул и перевёл взгляд на потолок.

— Иди к Амину — а потом быстро к воротам! Ура-ан и торий… Ну кто выдумал, что сарматы любят работать⁈

…Глайдер — обычный, «мартышечий», со снятыми задними сидениями — рванул с места, едва Гедимин забрался на свободное место и уселся на пол, стараясь не поднимать голову выше нижней кромки стекла. Сармат с минуты на минуту ждал, что машину остановят, а к нему привяжется патруль, но затормозил странный транспорт только за открытыми воротами гетто.

— Явился, — с довольной ухмылкой сказал Дигон, отделившись от стены и приподняв руку в приветственном жесте. — Давно не виделись. Ловко ты от меня отделался в том году, теск. Но ничего, я читал твоё досье, — ты уже на хорошем счету. В следующем году ты так легко не отвертишься!

Гедимин мигнул. «На хорошем счету⁈ Один Маккензи их поймёт, этих „мартышек“…»

— Чего смотришь? — хмыкнул Дигон. — У меня была минута, я и вышел на перехват. Спускайся, Гварза в подвале.

Гедимин только сейчас сообразил, что, если его ждали в «Лоривеге», то удобнее было бы и ехать сразу в «Лоривег», каждому на своей попутке — ему из «Налвэна», Гварзе — из «Вайтрока». «Отсюда, что ли, поедем? Охота же гонять глайдеры… Нет, что-то тут другое. Чего ему надо?» — думал сармат, спускаясь. Ему было не по себе. «Опять не поладил с хранителем? Нет, тогда лежал бы в госпитале. Реактор шуток не любит…»

Гварза был не один. Кроме него, ещё двое сарматов стояли у раскладного стола, вытащенного на середину комнаты, и разглядывали повисшую над столешницей трёхмерную голограмму. Едва увидев её, Гедимин изумлённо мигнул и направился к столу, едва не врезавшись плечом в одного из сарматов. Перед ним светился чертёж его «выдавливающей» установки — два жёлоба, система охлаждения и поршни, выдавливающие раскалённый расплав сквозь узкие отверстия.

— Эй! — задетый сармат, сердито фыркнув, подался в сторону. — Ликвидатор? Чего надо?

Heta, — Кенен Гварза поднял руку, и сармат замолчал. — Всё в порядке. Ты не торопился, Гедимин Кет. Очередные важные опыты?

Почуяв насмешку, Гедимин недовольно сощурился и неохотно отвёл взгляд от чертежа.

— У меня много работы. Говори, зачем звал?

Двое незнакомых сарматов озадаченно переглянулись. Гварза поморщился.

— Узнаёшь? — кивнул он на чертёж. Гедимин наклонил голову, выжидающе глядя на него.

— У тебя испытания этой штуки, помнится, закончились взрывом… — Гварза снова замолчал. Гедимин, и без того настороженный, почуял очередную подколку и недобро сузил глаза.

— И ты утащил её к себе. Что, уже в производстве?

— Так это тот самый… — начал один из сарматов, глядя на Гедимина в упор. Гварза досадливо хмыкнул.

— Тот самый. Ладно, давай с начала и серьёзно. Айзек утверждал, что ты переделал установку, всё учёл и исключил аварии. Он сам приходил проверять каждый узел… хотя тут, как мы оба видим, и проверять-то нечего. Приходил каждый раз. Будь на моём месте кто другой, дошло бы до подозрений в диверсии и саботаже…

«Каждый… раз?» — Гедимин мигнул. «Саботаж?»

— Если не доверяешь мне, я спокойно устранюсь, — отозвался один из сарматов, скрестив руки на груди. — Я с первого испытания говорил — выясни всё на месте. Нет, надо четыре раза подряд рисковать моими сарматами, портить оборудование…

Гедимин прикусил язык — непрошеная ухмылка так и лезла на лицо. «Четыре серии испытаний — и, похоже, все не задались. Ну, хоть все живы… надеюсь.»

— Сигма-излучение на установках замеряли? — спросил он, поворачиваясь к недовольному сармату. Тот мигнул.

— Что-излучение?

— ЭСТ, — поправил себя Гедимин, вспомнив нелепое переименование. — ЭСТ-излучение. Дозиметры у вас есть?

Он щёлкнул себя по запястью, показывая наглядно, — ему всё казалось, что его или не слышат, или понимают как-то странно. Сармат снова мигнул.

— Там что, в составе ещё должен быть ирренций? — он резко развернулся к Гварзе. — Эй! Вот на это я не подписывался! Да, и на заряженный накопитель — тоже. Ядерные фокусы — не ко мне, ясно?

Heta! — Гварза двинулся вперёд, и испытатель замолчал. — Мы говорим о синтезе накопителя. Никакого ирренция там и близко нет. Какое излучение? Кет, объясни.

Гедимин разглядывал чертёж. Установка за четыре серии испытаний слегка изменилась — стали толще стенки желобов, добавились газоотводы с предохранительными клапанами, дополнительно защитили сливные каналы, сквозь которые выдавливался горячий расплав… «Надёжная конструкция. Хорошо постарались,» — он задумчиво сощурился, вспоминая «пляску» цифр на экране дозиметра. «Слишком хорошо…»

— Жаль, что не проверили дозиметром, — сказал он. — Может, у кого-то с собой был? Интересно было бы взглянуть.

Испытатель резко качнул головой.

— Дозиметры — не по нашей части. А что? Если ты про «арктусы», — он очертил пальцем по схеме область, где стояли миниатюрные генераторы защитного поля, — то их проверяли. Там всё герметично. Там у нас хороший контроль. Спроси хоть у макак, — каждый месяц там пасутся…

Гедимин озадаченно смотрел на него — последняя информация была явно лишней. «Что-то у них там с „арктусами“… Наверное, из-за сивертсенита. Опять возня с патентами, сожги их плазма…»

— Блуждающая «сигма», — он тронул пальцем трёхмерный чертёж. — Была на первых испытаниях. Может, была и у вас. Сейчас уже не проверишь. Ещё раз заметите — отменяйте испытания. Или… есть один способ.

Все взгляды сошлись на нём.

— Ты имеешь в виду… излучение может блуждать? — медленно проговорил Гварза и нахмурился. — Без источника? Рассеянные сигма-кванты?

«Он такое видел,» — мелькнуло у Гедимина в голове, и он довольно хмыкнул. «Это уже проще. А он наблюдательный…»

— Да, сигма-облако, — кивнул он. — Дрожащая «сигма»… да как ни назови — смысл один и тот же. Я столкнулся с ней в «Гекате». Испытывали реактор…

Он наткнулся на холодный взгляд Гварзы и недоверчивый прищур испытателя — и осёкся. «Давай к делу, теск. Эти воспоминания им неинтересны.»

— В общем, так. Эта штука слишком надёжная, — буркнул он, поворачиваясь к чертежу. — Нечему ломаться. Туда нужно что-нибудь непрочное. Люфт. «Сигма» на нём разрядится, установка будет работать.

Он замолчал. На несколько секунд в подвале стало тихо. Гедимин не видел лиц сарматов и думал, что это к лучшему.

— Ещё раз, — первым подал голос Гварза, и его интонация Гедимину сразу не понравилась. — Ты предлагаешь добавить к установке деталь, которая должна… выйти из строя?

— Да, — Гедимин сердито сощурился. — Я же сказал — нужен люфт. Клапан. Не будет его — прорвёт в другом месте.

Сарматы переглянулись.

— Бред какой-то, — пробормотал второй чужак, до сих пор молчавший. — Специальная деталь для поломки… В жертву духам машины, что ли?

Гедимин поморщился.

— Я сказал, что делать, — угрюмо пробормотал он, чувствуя себя на редкость глупо. Предъявить было нечего — никаких доказательств даже самого явления (кроме случайных показаний дозиметра и череды нелепых аварий) у сармата не было. И уж тем более нечем было подкрепить предложенный способ борьбы — а описание, как прекрасно понимал Гедимин, звучало попросту нелепо. «Верно,» — он горько усмехнулся. «Бред и чушь. Жертва… Как там говорил Константин? Кровавые жертвы всегда работают?»

— Понятно, — сказал Кенен Гварза, прервав затянувшееся молчание. — Больше ничего не предложишь?

— Верни мне установку, — буркнул Гедимин. — Тогда я всё доделаю. Или — делай как сказано. Тогда, в «Гекате», сработало.

— Можешь идти, — сказал Гварза. — На этом всё.

Гедимин шагнул за дверь. На секунду в подвале стало шумно, затем створки сомкнулись, отрезав сармата от источника звуков, но он успел услышать громкий возглас «Псих!» и одновременно с ним — быстрый вопрос: «Это правда?»

«Мне-то что⁈» — Гедимин досадливо сощурился. «Пусть себе взрываются. Жаль только будет, если установку забросят. Она уже почти готова — добавить люфт и работать…»


20 ноября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Ещё на подступах к северным гетто Гедимин услышал вой сирены; орала она вполголоса, но «макаки» на улицах оборачивались, и сармат видел, как они кривятся, и порой слышал сердитые голоса. Он и сам было насторожился, но через пару воплей понял — идут испытания: сирену настроили так, чтобы трудно было спутать её с аварийной. Потом грузовик, на крыше которого Гедимин устроился, выехал из высотного лабиринта, и он увидел между рядами сарматских бараков край белесого купола. Едва сирена смолкла, белое пятно исчезло.

Пока грузовик проходил все блокпосты между въездом в гетто «Сатханга» и самой энергостанцией, сирена успела взвыть ещё трижды. Гедимин, приподнявшись с крыши, смотрел, как поднимается и гаснет упрочнённый защитный купол. И скафандр, и обшивку, на которой он сидел, уже присыпало крупными снежными хлопьями, — снег «впустили» в Ураниум, то ли из соображений экономии энергии, то ли как дань человеческим традициям.

На станции снега было немного — только тот, что насыпался в перерывах между включениями купола. С дорожек убрали лёд, и роботы под присмотром деловитого сармата наносили последнюю разметку. Предупреждающие знаки, по новым правилам, дублировали на дорожном покрытии; Гедимин по старой памяти поискал табличку про купание в градирне и даже удивился, что не нашёл.

Он прошёл вдоль короткого отрезка рельсовых путей, упирающегося в закрытые ворота главного корпуса, и свернул к ангарам вспомогательных служб. На углу остановился и в последний раз оглянулся на мачты-излучатели, возвышающиеся над цветными куполами энергоблоков. Пока их «ветви»-концентраторы были сложены и плотно прижаты к «стволу», и мачты напоминали не деревья, а обелиски.

Вокруг главного корпуса было пустынно и тихо (если не считать сирены — испытания купола ещё не закончились); гул, лязг и скрежет доносились только из достраиваемых вспомогательных сооружений. Ангары больше не пустовали; снаружи их ярко выкрасили, а кое-какие — в основном хранилища горюче-смазочных материалов — ещё и прикрыли защитным полем. Из сооружений, занятых транспортной службой, доносился чей-то громкий голос, перекрывающий все звуки достройки и спешного ремонта, — сармат по пунктам читал список машин и их неисправностей. Что ему отвечали, Гедимин не слышал, — остальным участникам инвентаризации микрофонов не дали.

Отвлёкшись на чужой голос, сармат не сразу заметил, что уже пришёл — и что ворота его ангара открыты настежь, и из них торчит половина погрузчика.

— Стой! — кто-то шагнул Гедимину навстречу и сдавленно охнул, когда его отнесло к стене.

— Эй! — заорал высунувшийся из кабины филк. — Эй, там! Для кого на входе ленты⁈

Гедимин покосился на ступню, обмотанную чем-то полосатым.

— Низко натянули, — буркнул он. — Под свой рост?

Спешить уже было некуда. Части разобранного верстака лежали в открытом контейнере, который собирались запаковать; остальное оборудование, судя по свежим маркировкам, сложили в один не слишком большой ящик. В полу ангара появился ряд продолговатых ям, под потолком проложили рельсы электрокрана, в дальнем конце шумно, с лязгом и руганью, собирали длинные стеллажи. Гедимин вдохнул поглубже, разрывая невидимый обруч, плотно сдавивший рёбра, и досадливо хмыкнул. «Вот тебе и лаборатория…»

— Куда это? — он махнул рукой в сторону запакованных ящиков.

— Твоё какое де… — вскинулся филк на водительском сидении. Договорить он не успел — в приоткрытую дверь очень легко было просунуть руку.

— Приказ, — прохрипел он, когда Гедимин разжал пальцы. Ткань комбинезона выдержала — в последнюю секунду сармат сдержал силу, сообразив, что незачем срываться на первом встречном.

— «Налвэн»… Приказ Маккензи, — добавил филк, прикрывая ладонью горло, и быстро захлопнул дверь кабины — Гедимин только и успел удивлённо мигнуть. «Не трогал я его шею… Или зацепил? Вроде не собирался…»

Он вышел из ангара; за спиной что-то кричали, но звуки доходили до Гедимина, как сквозь слой вспененного фрила. Обогнув последнюю цепочку строений и едва не столкнувшись с роботом-разметчиком, он увидел яркий купол энергоблока и остановился, хмыкнув себе под нос. «Значит, приказ Маккензи… Вот и поработал в новой лаборатории. На кой Маккензи вообще меня сюда притащил? Сделал новый материал — документы валяются у „макак“. Новая установка? Ещё пару раз её взорвут и совсем забросят. Изучение накопителя? Поиск ирренциевых жил?..» — Гедимин криво ухмыльнулся. Разметчик, обогнувший было его, снова подполз к ногам и загудел; сармат-оператор выглянул из-за ангара и махнул рукой — «с дороги!»

Гедимин отошёл в сторону — ближе к энергоблоку, на уже размеченную дорогу. Отсюда проглядывался главный вход; ворота были приоткрыты, но за ними виднелись рамки и турникеты достроенной проходной. Гедимин шагнул было к ним, на секунду понадеявшись, что механизмы оставлены без присмотра, и проход свободен, но навстречу высунулись двое охранников, выразительно похлопывая по шокерам у пояса. Разглядев пришельца, оба помрачнели и подались назад, под прикрытие турникета. Гедимин покосился на свою броню, на их шокеры, выразительно хмыкнул и, развернувшись, зашагал к воротам. «Нечего тут делать. Поеду в „Налвэн“. Цацки паять можно и в жилом отсеке.»

…На этаже было тихо и пустынно; передатчик молчал. Гедимин, порывшись по карманам, выгреб горстку мелких камешков, несколько моточков проволоки разного сечения (меньше метра в каждом, — всё, что утащил с переработки) и плоские обрезки фрила, сложенные стопкой. За поисками под руку попался мятый листок, и сармат разгладил его и хотел постелить под найденные детали, но случайно заглянул на оборот — и остановился.

«А. Реактор-восстановитель,» — он невесело усмехнулся. «Масштабный был проект.»

Несколько секунд он разглядывал чертёж — схематичный набросок, скорее, общие соображения, чем реальный проект; для реального проекта он недостаточно проработал с альнкитами, да и теории (так и оставшейся у Гварзы) явно не хватало. «Полная перестройка, опасные режимы, эксперименты на работающем реакторе… Да, Маккензи будет очень рад такой идее. Сразу меня поддержит и пустит на станцию…»

Он скомкал листок так, что бумага, не выдержав, расслоилась, и сунул в карман. «А лучше бы сжечь,» — мелькнуло в голове. «Мусор…» Сармат покосился на выключенный лучевой резак и махнул рукой. «Ладно, потом. А пока — обточить вот этот камешек…»


23 ноября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

На этаже было тихо; Гедимин, случайно «выпавший» из сна, несколько минут лежал с закрытыми глазами, пока не понял, что заснуть не удастся — видимо, свою норму он проспал, и уже утро. Он перевернулся набок, лениво посмотрел на часы — было полвосьмого. «Рекорд,» — невесело хмыкнул сармат, приподнимаясь на матрасе. «Скоро, как „макаки“, буду спать часов по восемь.»

Торопиться было некуда — с тех пор, как закрыли лабораторию, на стройку он даже не заглядывал. Камешки для поделок кончились, выковыривать новые пришлось бы из-под фундамента или дорожного полотна, а без каменных фрагментов получалась какая-то чушь. Мысли в голове ворочались лениво, вяло, будто сармат ещё до конца не проснулся, — но это было привычное явление в последние дни, Гедимин уже даже не злился. «Надо вставать,» — думал он, отхлёбывая из фляжки с Би-плазмой. «Схожу в цех.»

Последние два дня он, когда не возился с поделками и не пытался выйти на связь с Айзеком, тенью бродил по цехам «Налвэна», постепенно сужая круг блужданий. Лучше всего к нему относились на заводе энергонакопителя — точнее, у его рабочих не было времени к кому-то относиться. Печи и смесевые реакторы работали непрерывно, переплавляя сотни тонн «стекла» — для почти достроенных энергостанций в Южном Атлантисе, для Африки с её двенадцатью строящимися блоками, для бесконечной цепи подстанций, которую тянули по Андскому хребту… Гедимин приходил в цех и молча смотрел, как ползёт покрытый инеем конвейер, не успевающий отогреваться, как расплав из печи подают на вышку, и как «колбасу» накопителя снова вытаскивают на конвейер. Думалось об установке, так и не прошедшей испытаний.

«Ну ладно, идём, что ли…» — он убрал фляжку и нехотя поднялся на ноги. В коридоре лязгнула дверь — кто-то опять на бегу швырнул створки в разные стороны. Гедимин успел только сердито сощуриться, когда двери его комнаты распахнулись, перекосившись в пазах. На пороге стоял сердитый Кенен Маккензи.

— Джед, ты в себе⁈ В восемь предзапуск, а он дрыхнет до полудня!

Гедимин ошалело замигал, когда его схватили за руку и потащили к двери. Опомнился он уже в коридоре, запястье высвободил, но шаг замедлять не стал. Сердце снова забилось часто и гулко.

— Предзапуск? А я там зачем?

— Кто-то ж должен, — буркнул Кенен на бегу. — Да не спи ты! Там Гварза, командиры, мистер Ларош, — нужен кто-то из ваших!

— Макака лишняя, — не удержался Гедимин. — Лучше позови радиофага. Будет хоть один толковый приёмщик.

Кенен сердито фыркнул и толкнул сармата к открытой машине.

— Веселишься? А мне вот не весело. И Айзек… ну нашёл же время, — будто мало было проблем…

Он хотел прыгнуть на переднее сидение, но Гедимин, ухватив его за плечо, втащил к себе.

— Что с Айзеком?

— Джед! — Кенена перекосило, и сармат разжал пальцы, мельком удивившись вмятинам, оставшимся на скафандре Маккензи. — Джед, амбал, когда ты сдерживаться начнёшь⁈ Айзек цел. Только подкинул мне проблем. А теперь помолчи!

— Почему связь не работает? — спросил Гедимин, пропустив последнюю фразу мимо ушей. Кенен сердито фыркнул.

— Потому что не везде есть спутники. А где-то их и запускать-то некуда…

Гедимин мигнул.

— Айзек на Равнине? С кем проблемы? Радиофаги не дают руды?

Кенен ткнул его кулаком под рёбра.

— Предпуск, атомщик! Предпуск. Думай о реакторах! Ещё вот тебя мне не хватало, дипломат нашёлся…

Его бормотание оборвалось на полуслове. Глайдер, пролетев с проблесковым маячком по улицам Ураниум-Сити, пересёк границу гетто «Лоривег». Кенен высунулся наружу поговорить с охранниками, Гедимин встряхнул головой, прогоняя бесполезные мысли, и представил себе внутренности альнкита — отключение защитных полей и открывающиеся коридоры оттока, тёмно-синие стеклянистые плиты, чёрный обсидиан и холодный зелёный свет, текущий навстречу. Помогло.

…Взрывозащищённый коридор был открыт настежь — возможно, впервые со дня постройки; Гедимин прошёл все шлюзы, не задержавшись ни на секунду. Кенен сильно спешил, чуть ли не тащил его за руку; сармат только на спуске к главному щиту вспомнил, что предзапуск ирренциевого энергоблока занимает далеко не одну секунду, и опоздать на него крайне сложно.

К началу хотел успеть не только Маккензи, — в подземном отсеке собралось десятка полтора сарматов и два «Рузвельта». Чужаки стояли у мониторов, что-то уточняя у начальника смены — вернее, у сармата с наручной повязкой поверх серебристого скафандра. «Кенен Гварза у щита,» — Гедимин, отступив к стене, удивлённо мигнул. «Сам будет запускать? А где их хвалёные всему обученные операторы?»

Гварза был единственным сарматом за мониторами — ещё два кресла занимали филки. Эти были в штатной униформе «Лоривега» и очень старались скрыть волнение, но ремонтник, привыкший к неподвижным лицам сарматов, прекрасно видел, как у операторов дрожат веки и мелко подёргиваются едва заметные мышцы у рта. Один из филков, поймав его взгляд, нервно поправил респиратор.

— Да, оба энергоблока, — ответил Гварза на очередной вопрос — чуть громче обычного. — Да, я сам проконтролирую процесс. Вам нет смысла находиться тут все тридцать часов. О ключевых точках, разумеется, вам сообщат.

— Резонно, — отозвался один из чужаков. — Не будем мешать вам там, где не можем помочь. Итак, к старту?

Гварза кивнул и, покосившись на младших операторов, опустился в кресло и закрепил на респираторе переносной микрофон. Гедимин притронулся к шлему, прикрывая глаза тёмным щитком, и убрал руки за спину. «Стой тихо. Без тебя обойдутся.»

— Стоунфилд, приём, — ровным голосом проговорил Гварза. — «Лоривег» на связи. Как слышно? Доложите о готовности.

— Стоунфилд готов к приёму луча, — отрапортовал один из филков — по инструкции, но чуть громче обычного — видимо, для чужаков из «Вестингауза». «Стоунфилд?» — Гедимин задумался на секунду. «А, северный сектор… районная подстанция. Дёрнули их сильно заранее. Ну, это правильно.»

— «Лоривег», первый блок, — снова подал голос Гварза. — Главный щит на связи. Как слышно?

Гедимин стоял неподвижно, слушая, как на связь выходят объект за объектом, — блочные щиты управления, энергомачты, внешний купол энергостанции… Секунды тянулись мучительно медленно — ещё мучительнее оттого, что у пульта сидел не он.

— Мачта-один, верхний диск к выделению, — скомандовал наконец Кенен. — Убрать блокировки!

— Ноль-ноль, луч отсутствует, — огласил один из филков показания, которые Гедимин и так прекрасно видел. За «Мачту-2» ответил второй. «По филку на блок,» — ремонтнику даже стало не по себе, хотя он понимал, что в случае чего будет так же беспомощен, как «недомерки», и даже тяжёлая защита не спасёт.

— Мачта-один, запуск. Доложить по завершении! Мачта-два…

Где-то наверху включились приводы вращения — резервный аккумулятор для них стоял где-то здесь же, под землёй, специально для пусков — и на случай полного истощения энергозапасов. «Нужен один раз за всю жизнь станции,» — промелькнуло в голове у Гедимина. «При первом пуске. Или… может, через триста лет простоя, — такой пуск, как первый. Чем-то мы сильно похожи…»

Мысль была глупая, и сармат едва не фыркнул в респиратор, — но тут Гварза обратился к операторам БЩУ, запустились приводы, вращающие главные накопительные сборки, и Гедимин, выкинув чушь из головы, впился взглядом в монитор. Здесь были все показатели — и растущая скорость вращения каждой из восьми сборок, и именно здесь загорелся бы красный сигнал, если бы со сборкой что-то пошло не так. Вал с замаскировавшейся трещиной до сих пор стоял перед глазами; Гедимин всматривался в цифры до рези в глазах, пока сборки не разогнались до штатных оборотов. «Кажется, выдерживают,» — он облегчённо вздохнул. «Вовремя я тогда вмешался…»

— Первый блок, — Гварза выдержал секундную паузу. — Открыть коридоры оттока. Убрать блокировки. Концентраторы — на верхние диски. Выполнять!

Гедимин видел, как наяву, серебристый коридор, перегороженный блестящими синими плитами. Барьеры, прикрывающие их, поднимались, защитные поля отключались, обсидиановые линзы сдвигались под углом вверх, — всё излучение, прошедшее коридор, должно было сконцентрироваться на самом верхнем кольце накопителя.

— Первый блок готов, — доложил оператор.

— Второй блок готов, — отозвался другой.

Гварза выждал три секунды и притронулся к пульту. Никаких красных кнопок там не было — обычные рабочие комбинации, никакой показухи.

— Первый блок, отключение внутренних экранов. Второй блок… — говорил Кенен по-прежнему негромко и размеренно, и Гедимин порадовался его выдержке — сам он давно сжал пальцы в кулаки и чувствовал, как жар ползёт по коже. На мониторе множество мелких чисел мигнуло, и рядом зажглось одно — блокировки внутри альнкита были сняты, и датчик зафиксировал суммарное излучение. Оставив в покое накопительные сборки, Гедимин перевёл взгляд на этот показатель. За ним следил и Гварза.

Ждать было тяжело — хотя речь шла о минутах, не о десятках часов. Где-то наверху светились ирренциевые твэлы — Гедимин почти видел этот холодный белесо-зелёный свет, бликующий на тёмно-синей выстилке. Управляющие стержни оставались на местах, и реакция не начиналась — излучение плескалось в «сосуде», не вскипая и не перехлёстывая через край. «Семь тысяч девятьсот. Ровное число, как по заказу. Ну, хоть не восемь…»

— Первый блок, альнкит спокоен, — подал голос один из операторов. — Запрос разрешения на предпуск.

Гварза приподнял ладонь над нерабочим краем пульта, с громким щелчком сведя пальцы.

— Второй блок, альнкит спокоен, — доложил другой оператор.

— Первый блок, второй блок, полная готовность, — Гварза положил обе ладони на край пульта и сделал секундную паузу. — Пять секунд до предпуска. Отсчёт!

Это были горящие цифры, медленно сменяющие друг друга, — звуковой отсчёт слышали только сарматы у щита, и Гедимин не был уверен, что он идёт на языке «макак». «Qen,» — отсчитывал он сам, глядя на мониторы. «Qu… ter… du… un…»

— Пуск, — отрывисто бросил Гварза, тронув пару рычажков.

Ничего зрелищного не произошло, да и ждать было нечего, — всего-то поднялись последние барьеры между активной зоной альнкита и оттоковыми коридорами. Даже омикрон-датчики снаружи ничего не почувствовали — реакторный накопитель мог собирать энергию часами, прежде чем выдать хоть какое-то излучение вовне. Но все, кто был у щита управления, шумно выдохнули и зашевелились.

— Гладко сработано, мистер Гварза, — сказал один из чужаков, подходя к мониторам. — Всё-таки ваш народ очень хорош в общении с механизмами. Не к чему придраться, не так ли, мистер Ларош?

— Я бы не спешил с выводами, — сдержанно ответил тот. — Но начало, безусловно, достойное. С вашего разрешения, мистер Гварза…

Он указал на закрытый шлюз. Кенен Гварза кивнул, и один из операторов опустил рычажок сбоку от пульта.

— Да, можете быть свободны. До шести вечера тут не будет ничего интересного.

— Держите нас в курсе, — ответил Ларош — Гедимин уже начал узнавать его по голосу. — Мистер Марци, мистер Маккензи, вы проводите нас под купол?

Гедимин отодвинулся, пропуская экзоскелетчиков. Вышли почти все — остались только операторы и он сам.

Его хватились довольно быстро — не успел закрыться гермолюк, как в отсек управления заглянул Маккензи.

— Джед, а ты где застрял? Просидишь тут до четырёх ночи? Вылезай, тебя отвезут в «Налвэн». Нечего тут болтаться!

Гедимин недовольно сощурился.

— Я пойду под купол, — буркнул он, неохотно отвернувшись от мониторов. Там ничего интересного пока не было — выстилка активной зоны копила энергию, излучение наружу не просачивалось — но Гедимину не хотелось отводить взгляд от показателей, как будто он мог пропустить нечто важное. «Под куполом тоже есть, на что посмотреть. Пустят — уйду, нет — останусь.»

— Джед, ты в себе? — сердито зашипел Маккензи, оглядываясь на открытый шлюз. Оттуда доносились негромкие голоса — чужаки что-то обсуждали и пока не заметили, что их держат в камере чересчур долго.

— Тут «Вестингауз»! Не хватало ещё, чтобы ты к ним полез. Давай, собирайся и езжай домой.

— Пусть сидит, — отозвался Гварза, не отворачиваясь от мониторов. — Он не мешает. А вот ты — очень.

Маккензи проворно отступил назад, под защиту гермоворот. Гедимин удивлённо мигнул.

— Хорошо, Кенен. Тебе виднее, — Маккензи натянуто улыбнулся и шагнул к экзоскелетчикам. Тяжёлые створки начали смыкаться, ещё несколько секунд — и шлюз закрылся, а голоса чужаков смолкли. Гедимин развернулся к мониторам, но сосредоточился на них не сразу — пару мгновений он удивлённо разглядывал Гварзу.

— Садись, — по небрежному тычку в боковой пульт две пластины брони на стене откинулись, образуя подобие сидения. — Двадцать часов — это долго.

Гедимин осторожно сел. Пластины заскрипели под его весом, но выдержали. Смотреть на мониторы стало чуть менее удобно — впрочем, то, что он хотел видеть, находилось в верхней части, над головами филков и чуть сбоку от рослого Гварзы.

— Спасибо, — запоздало пробормотал он. Гварза еле слышно хмыкнул.

— Надоест — знаешь, как выйти.

Вскоре в герметичном отсеке стало так тихо, что Гедимин расслышал, как шумит сам щит управления, как посвистывает вентиляция, и как дыхание проходит сквозь фильтры респираторов. Перед глазами ярко, как вживую, стояли ряды ячеек-молекул, свёрнутых в спирали и покрытых отростками. Он видел, как накопитель запасает омикрон-кванты, и спираль меняет форму, расширяясь и поджимая под себя «ветки», — пока не раздуется в шар, и ячейка не переполнится. «Всё-таки не хватает управляющих пульсаций,» — думал он. «Процесс бы сильно ускорился.»

— Установка заработала, — сказал Гварза, не оборачиваясь. — Месяц на испытания, потом — посмотрим.

Гедимин мигнул. Несколько секунд он смотрел на Кенена, борясь с желанием обнять его. «Запустили! Ну, хоть кто-то в этом городе…»

— «Сигму» убрали? — спросил он и сам смутился от нелепости вопроса — при сохранившемся эффекте установка навряд ли проработала бы хоть секунду.

— Убрали, — ответил Гварза. — Научного объяснения, как я понимаю, нет?

Гедимин уставился в пол.

— С ирренцием вообще мало объяснений, — проворчал он, отгоняя шквал воспоминаний. — Спроси у радиофагов. Может, они знают.

Гварза ничего не ответил. В наступившей тишине кто-то еле слышно вздохнул — возможно, он, но Гедимин не видел его лица. «Установка работает,» — повторил он про себя. «Это главное. Но всё было бы проще без дурацких секретов. Хоть сам ищи портал на эту их Равнину…»


24 ноября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Луч! — короткая реплика оператора после долгой тишины показалась Гедимину пронзительным криком. На мониторе зажглись и быстро замелькали цифры — верхнее кольцо мачтовой сборки, зарядившееся до отказа, начинало отдавать энергию выше, на передатчик. С каждой секундой интенсивность излучения возрастала, и цифры мелькали всё быстрее.

— Убрать блокировки! — отрывисто скомандовал Кенен Гварза. — Концентраторы к работе!

Гедимин почти видел, как столб зелёного света поднимается по серебристому каналу внутри энергомачты, — оттуда даже откачали воздух, чтобы снизить рассеяние до нуля; как мощный луч — десятки кьюгенов в секунду! — упирается в кристалл-передатчик, и тот стремительно темнеет. Воронка защитного поля и батареи обсидиановых линз перехватят каждый испущенный им квант; вся энергия пойдёт на подпитку исходящего луча. И если концентратор отклонит его чуть в сторону…

Гедимин мысленно обругал себя и, на секунду прикрыв уставшие глаза, снова взглянул на монитор.

— Луч!

Реплики двух операторов слились в одну, будто они несколько часов репетировали. Гварза тронул пальцем одинокую клавишу.

— Стоунфилд, принимайте.

Другой участок монитора зажёгся и покрылся зелёными значками. Интенсивность росла стремительно — малоёмкий кристалл быстро заряжался и так же быстро всё отдавал. Если бы Гедимин был наверху, он увидел бы в небе две протяжённые вспышки — длинные световые нити, соединившие «Лоривег» с районной подстанцией в Стоунфилде.

— Есть приём, — сказал один из операторов, глядя на маленький зажёгшийся экран. — Ноль девятьсот девяносто два на входе!

Гедимин покосился на исходящий показатель. «Три тысячных на рассеивание. Допустимо…»

— Издержки слабого луча, — недовольно пробормотал Гварза. — Поднять экраны!

Цифры на большом мониторе погасли мгновенно; маленький горел ещё почти секунду, но значки больше не мелькали — луч, отправленный из «Лоривега», был принят и поглощён.

— Первый блок, включить блокировки, — скомандовал Гварза, когда связь со Стоунфилдом отключилась. — Второй блок…

Чужаки, молча наблюдавшие за действиями сарматов, зашевелились, один из них подошёл к Гварзе. Гедимин поднялся на ноги, повёл плечами, разминая затёкшие мышцы. Хотелось высоко поднять руки и потянуться, возможно, даже повисеть на перекладине, растягивая спину и суставы. «Пятый час ночи,» — он мельком взглянул на часы и запоздало удивился: «А „макаки“ пришли. Выспались за день?»

— Будем надеяться, что завтрашний предзапуск в «Сатханге» пройдёт так же гладко, — сказал один из чужаков. — Мы ознакомимся с отчётом… А вам следует хорошо отдохнуть, мистер Гварза. Равно как и вашей команде.

«Филки не сменялись,» — Гедимин с удивлением посмотрел на операторов. «Отработали двадцать часов. Мне казалось, они слабее.»

Он вспомнил Амоса, дежурившего без сменщика и засыпавшего за пультом, и недовольно сощурился. «Не надо так. Ладно, сегодня испытания, и реакторы заглушены. Но вообще — не надо.»

— Джед! — укоризненно прошептал Маккензи, подталкивая сармата к выходу. — Ты что, тут жить собрался?

Гедимин в последний раз посмотрел на мониторы. Накопители, отрезанные друг от друга, ещё немного «фонили», отдавая лишнюю энергию, но о десятках кьюгенов речь уже не шла.

— Сто кьюгенов, — услышал он сдержанные пояснения Кенена Гварзы. — Сто и семнадцать тысячных, — блокировка потока тоже требует времени. Ноль тридцать шесть на рассеяние…

— Три тысячных в секунду — в пределах нормы, — отозвался один из чужаков. — Чуть выше среднего, но в пределах. Надо бы свериться с отчётами по радиационной обстановке…

Экзоскелетчики направились к выходу. Вслед за ними пошёл Маккензи, напоследок исподтишка показав Гедимину кулак. Сармат только поморщился.

— Первая энергия «Лоривега», — вполголоса сказал Гварза, глядя, как операторы идут к шлюзовой камере. Было заметно, что и у них затекли ноги, но для филков держались они неплохо, — Гедимин-то опасался, что придётся нести их на руках. Гварза перехватил его взгляд и слабо усмехнулся.

— Волновался? Зря. Это ещё не запуск.

Гедимин усмехнулся в ответ.

— Тяжело, когда не сам за пультом. «Сатхангу» тоже ты запускаешь?

Гварза едва заметно поморщился.

— Айзека нет…

— Я могу подменить, — предложил Гедимин, не сдержавшись. — Протокол я знаю.

Гварза усмехнулся чуть громче — шлюзовая камера уже закрывалась за первой партией «гостей», и подслушивать его было некому.

— Это лишнее, Кет. Но если хочешь посидеть в отсеке ещё часов двадцать — приходи.

Он ткнул в кнопку на стене, и закрывшиеся было гермоворота снова начали открываться.

— Тут нужны операторы. Смены набраны, но опыта никакого. Посмотрим, — может, переведу тебя на «Лоривег» или «Сатхангу». Айзек говорит, работа для тебя привычная…

Гедимин растерянно мигнул.

— Я же неизвестно кто, — напомнил он. — Диверсант макак… и учился неизвестно где.

— Я не называл тебя диверсантом, — сдержанно напомнил Гварза. — Но идея, и правда, так себе. Ладно, иди, — тебя Маккензи уже заждался.

«Похоже, зря я открыл рот,» — запоздало понял Гедимин, выходя вслед за ним из отсека. «А с другой стороны — ну, прогнали бы меня со станции на день позже…»


01 декабря 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин протянул руку к двери, но, приглядевшись, остановился в недоумении — привычной таблички не было. «Ошибся?» — он повертел головой и облегчённо хмыкнул. «Да, ошибся. Вот она, правее.»

«Лаборатория геологической разведки» — перечитал он, прежде чем осторожно сдвинуть хлипкую створку. «Что-то не то. Определённо, раньше она была там, слева…»

Его встретило тревожное дребезжание под потолком — сигнализация отреагировала на вторжение.

— А вот и он, — кисло проговорил филк в радиозащитном костюме, выглядывая из-за стола. — А чего не в полдень? Смена с шести, если ты не забыл…

Гедимин привычно пропустил бурчание Амина мимо ушей, окинул любопытным взглядом стол (кроме анализатора, «геологу» привезли дистанционный манипулятор), удивлённо посмотрел на второго филка в радиозащитном комбинезоне и на плотный купол за его спиной и уставился на новые значки на груди Амина. «Геолог? Начальник лаборатории?» — Гедимин изумлённо мигнул. «Ладно — начальник, но с чего он вдруг геолог⁈»

— Скачивай, — буркнул Амин, подтолкнув к углу стола кювету с миниатюрным съёмным диском.

— Ты теперь командир? — Гедимин кивнул на филка-лаборанта, привычным движением вставляя диск и прислушиваясь к попискиванию передатчика. — Давно стал геологом?

— Курсы, — угрюмо ответил Амин. — Мне, как начальнику, положено. А он — стажёр. Доучится — уедет в «Вайтрок».

Гедимин мигнул.

— Будет вторая лаборатория?

— Четыре, — поправил его филк, на глазах раздуваясь от важности — он даже как будто стал выше ростом и шире в плечах. — Мы подняли добычу на пять процентов. Теперь тут настоящая лаборатория. А будет — четыре.

— Пять процентов? — Гедимин одобрительно усмехнулся. — Хорошо. Значит, в цех ты больше не ходишь?

— Я — главный геолог, — Амин неприязненно сощурился и быстро придвинул к себе кювету с уже ненужным диском. — И на очень хорошем счету.

Он выразительно посмотрел на Гедимина.

— Образцы где? — спросил тот, разглядывая новые точки на карте. Разведка, и правда, пошла рудникам на пользу — шахты углубились вдоль вертикальных пластов, вырубая сингит с минимумом пустой породы и лишних взрывов, продвижение по горизонтали замедлилось, но добыча сразу выросла. «Было бы хорошо,» — думал Гедимин, глядя на схему с неясной тревогой, — «если бы они дошли до конца. Извлекли всё рудное тело. Эти жилы, — они растут вглубь…»

— Образцы — в экранированном отсеке, — отозвался Амин. — Вход через левую дверь. Закрыть за собой не забудь!

«Осторожные филки,» — беззвучно ухмыльнулся Гедимин, заходя в «экранированный отсек» — кусок лаборатории, отделённый защитным полем от стола, где сидели «геологи». «Но лучше так, чем, как я, с лучевыми ожогами. Техника безопасности…»

Шкаф для образцов оставили тот же, с той же многоступенчатой системой защитных сфер. В углу Гедимин заметил заэкранированную камеру — филки определённо за ним наблюдали. Проверив десяток образцов, сармат довольно хмыкнул, закрыл шкаф и выбрался в коридор. Там его уже ждали.

— Ну, так и знал, — Кенен Маккензи, остановившись посреди коридора, широко улыбнулся. — Где ещё ты можешь быть?.. Неплохая выдумка была с этой лабораторией. Пять процентов — не мартышка начихала!

Гедимин хмыкнул.

— Будет больше, — пообещал он. — Спускайтесь вдоль жил. Вниз от горизонта заражения… А когда Амин успел стать геологом?

— Пришлось повозиться, чтобы запихнуть его на курсы, — ответил Кенен. — Но он теперь обучит других. Сертификат им не дадут, но на наши нужды хватит… Давай-ка отойдём с дороги, Джед. Есть разговор.

Гедимин не удивился — и так было понятно, что Маккензи ищет его не для хвастовства геологами и обмена улыбками.

— Чего ты не на станции? — спросил он, пока Кенен разглядывал двери в поисках тихого укрытия. — У вас там скоро запуски. «Вестингауз», наверное, сидит безвылазно…

Кенен поморщился.

— Мистер Ларош, к счастью, съехал. Вернётся, и с подкреплением, но, надеюсь, Гварза с Айзеком не подведут. А ты на зрительское место сильно не рассчитывай. Мне и так пришлось объяснять Ларошу, что ликвидатор делал у пульта.

Он плотно задвинул дверную створку и повернулся к Гедимину.

— Твоё время придёт, когда комиссия съедет. В конце декабря пройдёшь по всем энергоблокам. Как раз всё это немного поработает, прогреется, притрётся… Ну, ты понимаешь.

Гедимин медленно улыбнулся.

— Даёшь слово? И никто не полезет под руку?

Маккензи фыркнул.

— Гварза и Айзек согласны, а остальных я не спрашиваю. Будем считать это благословительным ритуалом.

Гедимин молча смотрел на него, ожидая продолжения. Важную информацию он отметил, — Айзек вернулся, будет на запусках, после них, возможно, с ним удастся поговорить. Но к своему важному и секретному делу Кенен ещё даже не подошёл.

— Двадцать пятого, если ты не забыл, тут начинаются праздники, — заговорил наконец Маккензи, быстро оглянувшись на закрытую дверь. — На первое назначены Зимние полёты. Но я соберу вас раньше — наверное, двадцать девятого. Всех троих — тебя, Айзека, Иджеса.

Гедимин мигнул.

— Зачем?

— Убежище, Джед, — Кенен понизил голос, глядя на сармата с нескрываемой тревогой. — Проект «Убежище». Мне всё-таки хочется, чтобы вы над ним подумали. В конце концов, мы осилили гигантский комплекс «Гекаты», и ту же «Мару» на спутнике Сатурна, и зоопарк на орбите Нептуна, — а тут всё-таки Земля!

Гедимин покачал головой.

— Сроки, Маккензи. От «Гекаты» не требовалось автономно существовать пятьсот лет. Но всё, в целом, решаемо. Кроме одного. Энергия…

Кенен придвинулся вплотную.

— Ну-ка, ну-ка,- его глаза хищно блеснули. — Ты что-то надумал, Джед. По лицу вижу. Что там с энергией? Выкладывай!

Гедимин досадливо сощурился. «Он всегда так начинает. А как дойдёт до дела — пустого ангара не допросишься.»

— Когда-то делали урановый реактор замкнутого цикла. Выжигали быстрый изотоп, дожигали медленный до быстрого, и снова по кругу, — он поборол желание нарисовать для ясности чертёж — яснее не стало бы, а пугать Кенена раньше времени не хотелось. — С вашими альнкитами можно так же. В рабочем режиме ирренций выгорает в уран. Перевести в режим синтеза, дождаться, пока ирренций накопится, и снова в работу. Сборки можно не разбирать.

Кенен задумчиво забарабанил пальцем по его броне, и Гедимин недовольно сощурился.

— То есть один реактор будет и синтезным, и рабочим? Одновременно?

«Правда, что ли, чертёж ему нарисовать?» — на секунду задумался Гедимин. «Трудно объяснять на словах…»

— Одновременно не выйдет. Режим синтеза… — он снова потянулся за бумагой и досадливо хмыкнул. — Синтезный реактор не даёт энергии. «Омикрон» расходуется на синтез, выход почти нулевой… Надо по очереди. Один блок выжигает ирренций, другой — накапливает. Накопилось достаточно — меняются. Если синтез пойдёт быстро, можно даже не меняться. Будут работать одновременно, потом один снова «выключится»…

Кенен задумчиво сощурился и снова защёлкал по чужому скафандру — видимо, это помогало сосредоточиться. Гедимин решил потерпеть.

— Вот, значит, как… По очереди, — пробормотал Маккензи. — Вот кусок топлива «отгорел» своё, мы его обновили и снова в работу… А долго оно так протянет? Эти циклы, — сколько раз их можно повторять? Понимаю, что не бесконечно, — а сколько?

Гедимин пожал плечами.

— Пока не знаю.

— Как не знаешь? — Кенен недоверчиво сощурился. — Это же твой проект.

— Это пока только теория, — признался Гедимин. — Даже чертежа внятного нет. Надо пробовать на месте… собирать установку, твэл, смотреть, что получится. Потом — на полноразмерном реакторе…

Кенен хлопнул его по скафандру. Броня загудела. Гедимин, удивлённо мигнув, прервал разъяснения на полуслове — похоже, что-то пошло не так.

— То есть ты сейчас, без чертежа, ничего не обещая и ни за что не ручаясь, хочешь посреди города макак развернуть «Гекату»? — взгляд Кенена не предвещал ничего хорошего. — Дже-ед… Проверься на эа-мутацию! Тут медчасть недалеко — вот сходи и проверься!

Гедимин сердито фыркнул.

— Не я к тебе лез с этим «Убежищем», — сдержанно напомнил он. — Ты спросил — я ответил. Не нужна «Геката» — иди к Куэннам. Пусть они тебе спроектируют реактор на пятьсот лет. И топлива к нему отгрузят. А я пошёл.

Он миновал проходную и выбрался наружу, под серое небо и медленно падающие крупные хлопья снега. Городской купол не задерживал осадки — вроде бы это как-то влияло на накопление грунтовых вод и состояние ближайших озёр… Роботы-уборщики сгребали накопившийся снеговой слой и ждали нового, и дороги оставались легкопроходимыми, хотя сверху валило почти непрестанно. Гедимин смахнул снег с респиратора и пошёл к горящей предупреждающими огнями «сливной» колонне. В ближайших цехах переплавляли накопитель, доводя полуфабрикат до плотных пластин реакторной выстилки. «Пойду туда, посмотрю на печи,» — решил сармат. «А Маккензи пусть сам себе реактор проектирует.»

Загрузка...