Новый старый 1978-й

Глава 7. «Солнышко»

Пока ехали, обсудили кучу моментов и нюансов. Надо было решить, сколько песен Светик будет исполнять на дискотеке, во что она будет одета. Для неё, как для любой женщины, самым главным является то, как она будет выглядеть. Оказалось, что ничего нового из одежды у неё нет. Я её успокоил, сказав, что за платьем для неё мы поедем в «Березку».

— Рядом с метро Академическая, на Ферсмана, есть «Березка», где продают итальянские платья и французские брючные костюмы, — обрадовал я богиню.

— Правда? Ты у меня самый лучший на свете, — ответила Светик, счастливо улыбаясь. — Все девчонки просто обалдеют, когда я выйду в новом платье на сцену.

— Да, и новые туфли надо купить. Ну а прическу сама придумаешь. Хотя так, как сейчас, с распущенными волосами, мне больше нравится.

К Сереге мы вошли запыхавшиеся, так как в лифте успели нацеловаться. Серега со Светиком долго охали и ахали, вспоминая пятый класс и Светкины смешные косички с бантиками. Мы сразу прошли в комнату с аппаратурой и быстро подготовили инструменты. Я достал слова «Позови меня с собой» и поставил кассету с записью со своим исполнением. Светик легко попала в голос, а Серега быстро подобрал на синтезаторе сопровождение.

— Мне она очень нравится, — сказала девушка. — Немного грустная, но жизнеутверждающая. Это на продажу?

— Да. За каждую проданную песню я вам буду платить по 150 рублей.

— Сколько? Да у меня мама в месяц столько зарабатывает, — воскликнула обалдевшая Светик. — Это за две сегодняшние песни я заработаю триста рублей? Вот это да!

— В начале апреля я собираюсь их продать и тогда всем выплачу гонорар. Знаете сколько Юрий Антонов вместе с группой получает за концерт от трёх до пяти тысяч рублей, — ошарашил я друзей. — Любая хорошо сделанная работа должна хорошо оплачиваться. А за остальные песни я буду платить по сто рублей. Но постепенно, по мере накопления денег на счёте. Мне без паспорта счет не откроют, придётся на отца оформлять. Так что, Светик, ты сегодня заработаешь четыреста, а может пятьсот рублей. А Серега за два дня получит тысячу триста с премиальными.

Ребята ошарашено молчали, потом вскочили и стали кричать от радости. Светик меня всего расцеловала, но я их быстро вернул с небес на землю.

— А теперь за работу, — скомандовал я.

Остальные четыре песни мы записали на одном дыхании. На песне «Солнце» Светик выкладывалась полностью, понимая, что эта песня станет её визитной карточкой не только на дискотеке, но если повезёт, то и на радио. Потом мы пошли на кухню пить чай. Мне пришла в голову одна идея с новой песней. Я взял чистый лист и ручку и стал записывать. Я решил ковать железо пока горячо и записать песню группы Демо и её солистки Александры Зверевой «Солнышко в руках» (втор музыки и слов Дмитрий Постовалов). Я заменил слова «о запретах» на слово «о заботах» и слово «стыдно» на «трудно», чтобы исключить двоякое толкование.

— Что ты пишешь? Новую песню? Какую?

— Для тебя и про тебя. Теперь я буду тебя называть по названию этой песни, — сказал я и написал над словами её название — «Солнышко».

— Ух ты, я теперь твоё Солнышко. У меня будет две песни про солнце, — жмурилась от удовольствия моё Солнышко. — А когда я её исполню?

— Сейчас допью чай и пойдём писать, — озадачил я всех.

В комнате студии я показал Серёге как играть эту песню на синтезаторе. Всем очень понравилось ритмичное вступление. Я её спел и сыграл, а Светик следила по моей записи за словами.

— Так, Солнышко, — сказал я, — теперь ты поёшь, я на гитаре, Серёга на синтезаторе и ритм-боксе. Поехали. Раз, два, три:

Со второго раза у нас получилось замечательно. Солнышко светилась от счастья. Серега был горд, что поучаствовал в рождении таких музыкальных шедевров. Мы чувствовали себя пока хоть и небольшими, но уже звёздочками советской эстрады. Грела душу уверенность, что скоро у нас будут деньги и мы будем уже финансово ото всех независимы.

— Серёга, мы собираемся, нам надо успеть в магазин. Ты вечером запиши ноты, они уже завтра утром могут понадобиться, — даю задание Серёге.

— Хорошо, — заверил Серёга, — прямо сейчас сяду и всё сделаю.

— Лады. Тогда пока.

Мы со Светиком аккуратно кладём вещи в багажник, чтобы не светить гитару и JVC в салоне, и едем в «Березку» на Ферсмана. У нас есть час до закрытия. Солнышко, вся на эмоциях от успешно завершившейся первой в своей жизни звукозаписи, вспоминает в деталях, как мы писали наши песни, подсмеивается над молчуном Серёгой и гордится собой, а больше всего мной.

— Ты меня захвалишь, Солнышко, — говорю я, как-бы, строго, — я возгоржусь и заболею звездной болезнью.

— Ты главное меня люби, а остальное всё не важно, — категорично заявляет Солнышко. — Слушай, мама хотела с тобой познакомиться в домашней обстановке. Ты как, не против? Я боюсь, что если я буду с родителями говорить сегодня одна, то не выдержу и проговорюсь о наших очень близких с тобой отношениях.

— Хорошо. Мы будем вместе уверенно врать, что у нас только поцелуи и до шестнадцати ни-ни. Так, тогда надо подарки им в «Березке» купить. Хорошо я всегда в портмоне вместе с правами и документами на машину таскаю все свои чеки Внешпосылторга. Надеюсь, всем и на всё хватит, — успокоил я девушку.

В «Березку» мы успели и потратили почти час на покупки. Подруга выбрала себе серебристое итальянское платье и такие же серебристые туфли. Я купил себе серебристый пиджак под её комплект. Когда мы вместе мерили выбранное, то ловили на себе завистливые взгляды продавщиц. Действительно, мы вдвоём, во всём серебряном, смотрелись очень стильно и были похожи на заграничных артистов. За парфюмом мы успели в «Березку» на Профсоюзной 16, благо всё рядом. Там маме Солнышка я купил «Шанель», а папе — «Драккар». Солнышко сказала, что они именно эти духи и туалетную воду любят.

— Сейчас заедем на Черемушкинский рынок за цветами, и я ещё куплю бутылку советского шампанского и торт на сладкое, — сказал я. — Ты посиди в машине, я быстро.

Как же не хватает сотовых телефонов, сейчас бы позвонил и предупредил родителей Солнышка, что скоро будем. Ладно, позвоню из автомата и скажу, чтобы ничего не готовили, так как мы всё везём с собой.

Вернулся я быстро, с цветами, шампанским и тортом, за что был расцелован и обласкан. Мы сначала заскочили ко мне, занесли гитару и мой новый пиджак. Магнитофон оставил в машине, решил взять его с собой в гости и продемонстрировать наши песни родителям Светика. В прихожей я успел потискать Светика, чем она была очень даже довольна. Если бы не поход к родителям, я бы её утащил в спальню и вернул родителям только завтра. Но Солнышко пообещала, что завтра будет вся-вся моя и я покорно согласился, за что получил ещё один страстный поцелуй.

К родителям девушки мы пришли нагружённые под завязку. Увидев нас, мама Светика охнула. На что я ответил словами Раневской:

— Когда придёте в гости, стучите в дверь ногами.

— А почему ногами?

— Ну так вы же не с пустыми руками придёте?

Шутка Раневской разрядила витающую в воздухе лёгкую напряженность первой встречи и все спокойно занялись своими делами. Нина Михайловна с цветами и Светик с пакетами из «Березки» ушли к Светику в комнату мерить и показывать обновку, а мы с Сергеем Павловичем раздвинули стол, расставили фужеры для шампанского и десертные тарелки для торта. Тут вышла моё Солнышко в обновке. Папа был доволен, мама смотрела на меня оценивающим взгядом, как на будущего зятя. Я решил усилить положительное впечатление от себя любимого и торжественно вручил маме французские духи, а папе арабскую туалетную воду. Папа расплылся в улыбке, а мама, похоже, готова была уже разрешить нам жить вместе. И я тоже был счастлив, потому что все были вокруг счастливы.

— Прошу к столу. Андрей, открой, пожалуйста, шампанское, — попросила будущая тёща.

Это был экзамен на профпригодность. Если откроешь бутылку грамотно — значит годен для всего, начиная от семейной жизни и заканчивая работой. Я за свою жизнь каких только бутылок не открывал. В последнее время попадались пробки только из натурального пробкового дерева, но и с пластиковыми пробками я научился обращаться филигранно.

Бутылку я открыл с легким хлопком и «струйкой дыма». Женщины захлопали, Сергей Павлович одобрительно кивнул головой. Нам со Сетиком я налил только пригубить, а родителям — как положено по этикету, на три четверти бокала. Это тоже было оценено положительно. Светик убежала переодеваться, чтобы не помять платье, а мне пришлось рассказать, как мы писали песни.

— Я вам сейчас поставлю песню, в которой поётся о вашей дочери, потом четыре песни, которые пела Светик, а потом все остальные, — сказал я.

К этому моменту вернулась Солнышко, села рядом и прижалась ко мне. И я включил воспроизведение. При первых словах песни родители приятно удивились, потом заулыбались, а потом стали даже подпевать куплет.

— Замечательная песня, — сказал папа и его полностью поддержала мама. Солнышко смотрела на меня влюблёнными глазами, а я улыбался в ответ. Родители переглядывались между собой и прятали довольные улыбки. Скрыть нашу любовь от родителе было просто нереально.

— А сейчас две песни, которые будет петь Света на школьной дискотеке. Одна называется «Солнце», а другая — «Солнышко», — сообщил я родителям.

— Мам, представляешь, Андрей написал «Солнышко» прямо на кухне, когда мы пили чай. Я видела, как он писал, что-то зачеркивал, а потом назвал её в честь меня, Солнышком. А потом сказал, что теперь и меня он будет звать Солнышком.

Родители понимающе расплылись в улыбках, а Светик засмущалась. Я хотел её поцеловать, но вовремя остановился. Мой порыв заметили все, но сделали вид, что ничего не произошло.

Обе песни очень понравились. Две следующие понравились больше.

— Эти две на продажу, чтобы у нас были свободные деньги на творчество и на организацию концертов.

— И сколько они стоят сейчас? — поинтересовался папа.

— Пока это коммерческая тайна, я всё расскажу, когда получу за них деньги. Но могу вам сказать, чтобы вы представляли порядок цен, что Юрий Антонов и его группа за концерт получает от трёх до пяти тысяч рублей.

— Сколько-сколько? — хором спросили родители.

— Пап, я сегодня заработала за исполнение четырёх песен пятьсот рублей, а Сергей получит в два раза больше. За две песни на продажу по сто пятьдесят рублей, их мне выплатит Андрей в начале апреля после продажи двух песен, а за остальные — постепенно, по мере поступления на счёт папы Андрея.

Удивлению родителей Солнышка не было предела. Они засыпали меня вопросами. Я отвечал четко, уверенно, так как знал, что так и будет.

— Я на следующей неделе встречаюсь с министром культуры Демичевым. Он как раз сейчас в Финляндии и папа его сопровождает в поездке, и надеюсь встретиться ещё с Паниным, руководителем ВААПа. Отец тоже знаком с Паниным. Я на сегодня на десять вечера заказал телефонный разговор с Хельсинки, чтобы с папой обговорить все моменты. Так что всё пока идёт, как я спланировал. Главное, что песни уже записаны и осталось их только грамотно подать с помощью нужных людей.

— Да, — сказал папа, — с такой поддержкой всё у тебя обязано получиться.

Мы прослушали все песни до конца. Больше всего понравилась «Трава у дома». Я объяснил, что именно на эту песню у меня самые большие планы. Потом мы пили чай с тортом и отвечали, как мы планируем жить дальше. Мы дружно со Светиком заверили родителей, что до шестнадцати мы ведём целомудренную жизнь, а потом будем решать. Это успокоило родителей и я стал прощаться. Меня все благодарили за подарки, за песни и за то, что Светик тоже теперь при серьезном деле. Я благодарил родителей за то, что вырастили такую замечательную и талантливую дочь. На прощание мы с папой по-мужски пожали друг другу руки, у мамы я галантно поцеловал руку, чем её немного смутил, но вызвал благодарную улыбку. А Солнышко обняла за шею и поцеловала меня в губы, а потом застеснялась родителей. Да, засветились мы по полной.

В результате, после такого тёплого, почти семейного расставания, я понял, что смотрины прошли успешно. Я был взвешен на весах, оценён и признан достойным кандидатом в мужья для дочери. Поэтому в приподнятом настроении пошёл домой ждать вызова с телефонной станции.

Ждать пришлось недолго. Характерный звонок по межгороду прозвенел минута в минуту, как заказывал.

— Привет, пап! Как ты, как мама? — сказал я, услышав в трубке голос отца.

— Привет, сын. У нас всё с мамой хорошо. А у вас всё нормально?

— Да, бабуля в Подольск до завтра уехала. У меня каникулы. Я чего звоню. Я тут песни написал, всем нравятся. Мы их с моим другом Сергеем записали на качественной аппаратуре. Я их хочу зарегистрировать в ВААПе, нужна твоя помощь и связи.

— Песни — это серьёзно. В ВААПе я многих знаю. Запиши телефон их руководителя. Панина ты видел, он у нас был прошлым летом. Запиши телефон его заместителя, Василия Романовича Ситникова. Как в школе четверть закончил?

— Три четвёрки, остальные пятерки. Последнюю четверть постараюсь закончить вообще без четвёрок, на одни пятерки.

— Молодец, старайся. Как бабушка с дедушкой поживают?

— Тоже хорошо. Я бабулю на машине отвёз. Она тяжелые сумки набрала. Дедушку тоже видел. Чувствует себя хорошо. Привет передаёт вам.

— Спасибо. И им привет передавай, — сказал папа.

— Спасибо, передам. Пап, в газетах писали, что министр культуры у вас?

— Да, он сейчас у нас… в гостях.

— Пап, можно мне будет к нему обратиться по вопросу продвижения моих песен, в смысле издания в «Кругозоре» или на «Мелодии», или по поводу моих концертов. Не удивляйся, пап. Я и на радио хочу свои песни предложить.

— Да, серьезно ты взялся за песни. Хорошо. Я решу этот вопрос сегодня и утром завтра позвоню, часов в девять. Отсюда, как ты помнишь, связь прямая. У тебя всё?

— Да, спасибо большое. Маме привет и целуй. Пока.

— Пока.

Вот и всё. Рубикон перейдён и уже поздно поворачивать назад. Слишком большие люди вступают в игру на моей стороне. Если я не справлюсь, то подставлю не только ребят и себя, но прежде всего, своего отца. Но срыва быть не должно, я в этом уверен почти на сто процентов. Завтра всё решится.

И завтра же, прямо с раннего утра, примусь за реализацию намеченных планов по поводу укрепления вновь доставшегося мне своего тела. Начну бегать и повторять ката. Надо браться за это тело всерьёз. И ещё надо не забыть из папиного бара захватить с собой в ВААП бутылку виски в подарочной коробке для Василия Романовича и небольшую коробку конфет для секретарши.