Новый старый 1978-й

Глава 5. Светка-Светик

«Почти готова» у Светки заняло целых двадцать минут, хотя идти ей из соседнего дома 5 минут. Но в будущей жизни я давно привык к «пунктуальности» лучшей половины человечества. Главное для нас, мужчин, успеть поймать момент, когда девушка «сама придумала — сама обиделась». А способ простой — все время им что-то говорить. Можно не очень много, но всегда не по делу. По делу они общаться не любят. Девушек можно и нужно переключать, как переключатель. Увидели, что девушка тормознулась и зависла — переключи её внимание, например, на её платье или на её подругу.

На звонок в дверь я среагировал мгновенно. Домофоны появятся только через тридцать лет, поэтому надо соответствовать эпохе и всегда быть на низком старте. Открыл дверь и пригласил даму войти.

— Светик, привет. Ты всё хорошеешь, — выдал я комплимент.

Девушка смущенно улыбнулась, но потом поняла, что первая часть моего приветствия была какой-то необычной. На это и был расчёт. Старый ловелас в делах любовных ас.

— Кравцов, ты меня Светиком назвал. Как это понимать?

— Понимать надо просто, — начал я тираду, одновременно помогая снять Светику шубку из «шанхайского барса». — Я пообещал бабушке не называть тебя Светкой. Она сказала, что ты милая и приятная девушка. И я с этим согласился. Теперь я буду называть тебя Светиком, ты не против?

— Ммм, не против, — проговорила она в замешательстве. Было видно, что Светик слегка подвисла. Это было для неё неожиданно и поэтому вызвало некоторое удивление.

— Не обращай внимания, у меня сегодня был напряжённый день. Четыре часа записывать музыку — это перенапрягает мозги очень серьёзно. Проходи в комнату. Чувствуй себя как дома, но не забывай, что ты в гостях. Шутка.

Светик ничего не сказала, но как-то задумчиво и оценивающе посмотрела на меня. Так, меня уже начали оценивать. Что будет дальше!

А дальше я её посадил в крутящееся кресло, а сам сел напротив на табуретку на углу стола, чтобы видеть её реакцию на мои песни. Магнитофон стоял на столе, это было удобно для меня. Крышка кассетоприёмника была прозрачной и сквозь неё было видно, как вращается механизм перемотки плёнки. Это вращение гипнотизировало слушателя и усиливало воздействие музыки и голоса на любого человека. Завершающим штрихом в обольщении Светика я собирался предложить ей одеть наушники. В них звук окружал человека полностью и он, как бы, выпадал из окружающей реальности.

— Одевай наушники, — сказал я девушке, — в них получается полный эффект присутствия. А я пока разолью по чашкам чай и открою конфеты.

— Давай, — благосклонно ответила Светик, разглядывая коробку на столе.

— После первой песни расскажешь о своём впечатлении. Лады?

— Лады, — сказала она, надевая наушники на голову.

Я включил запись и стал разливать чай, внимательно поглядывая на Светика. При начальных звуках вступления она сосредоточилась, а потом, по мере прослушивания первого куплета, её лицо менялось от удивленного, потом неверящего, а потом восхищенного. Я любовался ею. Длинные светлые волосы, голубые глаза, точеная фигурка — она была похожа на актрису Наталью Вавилову.

Я часто видел, какое впечатление производит первое знакомство с «Травой у дома». Люди находились в эйфории от услышанного. После припева и проигрыша Светик растворилась в музыке. На её губах играла счастливая улыбка. Песня закончилась и я нажал на стоп. Я сам снял наушники с девушки и повернул её к себе. В её глазах было написано большими буквами ЛЮБОВЬ. Любовь к песне. Но от любви к песне до любви к автору и исполнителю этой песни — один шаг.

— Светик, пей чай и попробуй конфеты, — предложил я.

Светик медленно сфокусировала взгляд на чашке, потом на конфетах, потом перевела взгляд на меня.

— И это всё ты? Это же просто невозможно?

— Ну, голос и гитара мои, слова и музыка тоже. Клавишные и ритм-бокс — Серёгины. Так что, понравилось?

— Я всего ожидала, но чтобы так классно у тебя получилось, даже представить себе не могла, — сказала Светик и отпила чаю. Да, зацепило её конкретно.

Я спокойно пил чай и молча смотрел на неё. Девушка тоже думала о чём-то своём, витая где-то далеко. Но вот она очнулась.

— Сколько всего вы записали? — спросила она.

— Пять песен. Ты хочешь ещё послушать?

— Да, я уже готова.

— Прслушай ещё три, они легкие. Потом передохнёшь, обсудим, и пятую уже на закуску, — предложил я.

— Хорошо.

Светик позволила надеть на неё наушники. Мои пальцы коснулись её волос. Это ей понравилось. Она правильно расценила мои действия как ухаживание. Эти пятнадцать минут, которые длилось прослушивание, я продолжал внимательно отслеживать все эмоции девушки. Она украдкой несколько раз посмотрела на меня, как бы сравнивая меня и песни. И это был хороший знак. Было заметно, что все песни ей понравились. Когда звучала «Комарово», Светик активно качала головой в такт музыке. Я опять нажал на стоп и спросил:

— Ну как?

— Я в восторге. Я такого не слышала. Песни разноплановые, но классные.

— Давай ещё чайку и последнюю, на английском?

— Давай чайку. Слушай, а как ты их сочиняешь? — спросила она, глядя на меня уже другими глазами, в которых читалось восхищение. Так, вот оно. Любовь к песне стала ассоциироваться у Светика с любовью ко мне. Это хорошо. Надо закрепить успех словами.

— По разному. Иногда как-бы вижу песню целиком, иногда возникает в голове только припев. Вот любовался сейчас тобой и придумал припев к будущей песне. Только припев и музыку, потом буду думать над куплетами.

Я вспомнил песню Киркорова «Алла», там был припев со словом «влюблена». Это слово-якорь. Я взял гитару со стены и запел:

Светик смутилась, но было видно, что ей нравится. Уверен, песен ей ещё никто не посвящал.

— Рифма интересная: одна — влюблена. Это разве про меня? — спросила она.

— Ты же пришла одна, — ответил я ей с улыбкой. — И музыка тебе понравилась? Понравилась. Значит ты немного влюблена в песни. Всё просто.

— Может быть, — задумчиво ответила девушка, накручивая локон на указательный палец, и посмотрела на меня загадочным взглядом.

— Ну что, по последней на посошок?

— Это ты о чем?

— Я говорю о последней песне. Будешь слушать?

— Буду, — уверенно ответила подруга.

— Песня называется «Последний отсчёт». Тоже космическая. Она, может быть, даже лучше первой.

Я опять надел наушники на Светика и наши глаза встретились. Я увидел в них всю гамму её чувств. Было заметно, что она борется со своими эмоциями, переполнявшими её. Она инстинктивно подалась вперёд и я поцеловал её в губы. Девушка ответила робко, но ответила. Это был целомудренный поцелуй, но уже не такой, каким обмениваются друзья. Это был знак только что зародившегося чувства. Это не была ещё страсть, это был только предвестник страсти. Робкий намек на будущее.

Чтобы не спугнуть мгновение, я включил PLAY. По лицу девушки было видно, что песня попала в унисон с её чувствами. Глаза её говорили «Не может быть! Это потрясающе!». И ещё они говорили, что она хочет, чтобы её любили. Любил тот, кто сотворил подобное музыкальное чудо. Музыка закончилась и я снова поцеловал её. Вот теперь я целовал её со страстью, умело, показывая, что её любовь не безответна, что ее тоже любят. И она поверила в это. Её ответ был тоже полон страсти и желания. Мы готовы были переступить черту, но я решил, что это произойдёт не сегодня. Я даже не позволял своим рукам опуститься ниже её плеч, только гладил её волосы. Оторваться было невозможно, но, всё-таки, мозг опытного мужчины подавил бушующие гормоны молодого тела.

Я оторвал свои губы от её губ и тихо прошептал:

— Я тебя люблю.

— И я тебя люблю, — также тихо ответила мне Светик. — Это так сказочно. Я об этом мечтала с самого детства. Я мечтала, что когда я стану взрослой, меня полюбит мой герой и я его тоже полюблю. И мы будем долго-долго целоваться. И сегодня моя мечта сбылась.

— Ты мне нравилась ещё с пятого класса. А эту третью четверть я всегда старался быть в школе рядом с тобой.

— Я это знаю. Я ждала этого и дождалась. Что теперь с нами будет?

— Замечательно всё с нами будет, — уверенно ответил я. — Только нельзя об этом никому рассказывать. Иначе нам житья не дадут, особенно в школе.

— Правильно. Надо дождаться шестнадцати лет, получить паспорт и тогда мы будем считаться взрослыми и самостоятельными. Ты будешь писать песни, они у тебя замечательные. Станешь богатым, купишь квартиру и мы станем жить вместе. Да?

— Да, — ответил я и поцеловал её в тонкую шею, прямо в пульсирующую синюю прожилку. Поцеловал и отстранился. — Знаешь, поехали со мной завтра к Сереге. Я написал песню для женского голоса.

— Правда? Для меня? И я буду петь?

— Правда. Ты её споёшь на дискотеке на День космонавтики. Это будет твоя звездная песня.

— С тобой мне ничего не страшно. Я готова петь, готова куда-то ехать, но только чтобы ты был рядом. Какая же я счастливая!

— Какие же мы счастливые. Теперь только «мы», никаких «я». Согласна?

— Согласна. Ой, мне уже пора уходить. А так не хочется, но нельзя.

— Да, «и хочется, и колется, и мама не велит». Давай собираться, я тебя провожу.

Мы быстро оделись, Светик попрощалась с моей бабушкой и мы выскочили к лифту. Я проводил СВОЮ девушку до её подъезда. Дорога заняла в два раза больше времени, потому что мы всю дорогу целовались. Светик в этом деле стала чувствовать себя более уверенно, сама инициируя поцелуи. Около подъезда она подняла голову и помахала кому-то. В освещённом окне на пятом этаже была видна женская фигура.

— Это мама, — сказала Светик. — Мы не опоздали.

Около лифта мы ещё раз поцеловались.

— Люблю, — сказал я вместо прощания.

— Люблю, — ответила моя любовь.

Я не успела нажать на кнопку дверного звонка, как дверь открыла мама. Мама внимательно и оценивающе посмотрела на меня и задала только один короткий вопрос:

— Целовались?

— Да, — ответила я честно.

— Заходи и закрывай дверь. Сначала разденься, вымой руки, а потом расскажешь.

Я выполнила все мамины требования и прошла на кухню. Мама сидела там. Папа обещался прийти позже, встречается с друзьями.

— Мама, Андрей хороший, — заявила я сразу, чтобы избежать возможных упрёков.

— Я знаю, что он хороший. По твоим распухшим губам и довольно-смущенному выражению лица сразу видно, что вы целовались и не раз. Чай будешь?

— Нет, спасибо. Меня Андрей чаем напоил, с конфетами. Очень вкусными, шоколадными и необычными. Представляешь, у него даже конфеты музыкальные. Каждый шарик обернут в золотую фольгу с изображением Моцарта. Сказал, что родители из Финляндии привезли.

— И чем вы там занимались?

— Слушали его песни. Он их сам написал и потом они у Сергея, который от нас ушёл три года назад в музыкалку, сделали аранжировку и записали. Когда он мне включил первую песню, я сначала не поверила, что это он все сделал. У Андрея даже голос изменился, стал взрослее. Мам, а какая музыка! Я такого никогда ещё не слышала. Я просто летала от первой песни, во мне, как будто всё дрожало и вибрировало. А другие песни тоже улёт. А какой диапазон голоса стал у Андрея, ты даже не представляешь! Последняя песня — вообще нечто. Аж мурашки по коже. И тут он меня первый раз поцеловал.

— И как?

— Ты знаешь, мне показалось, что он хотел меня поцеловать и я потянулась к нему. И он поцеловал. Как-будто понял, что я хочу и поцеловал.

— И что ты почувствовала?

— Что он самый лучший мальчик на свете. Вот.

— Он руки не распускал? — с тревогой спросила мама.

— Что ты. Нет, конечно. Он только гладил мои волосы и мне было приятно. Я млела. А потом он поцеловал мою «жилку» на шее. И всё.

— Знаешь, что я тебе скажу, доченька. Ты влюбилась. И, похоже, Андрей тоже тебя любит.

— Правда? Я так рада. А ещё он написал при мне припев новой песни. Про меня и про то, что влюблена. И обещал мне написать новую песню для моего голоса. Правда, правда. Мам, не смейся.

— Что ты, доченька, я не смеюсь. Я, наоборот, рада. Рада, что пришла твоя первая любовь и она взаимна. Но и немного грущу, потому, что ты уже стала взрослой. Надеюсь, ты глупостей делать не будешь?

— Конечно, нет. До получения паспорта — ни-ни. Я сама ему об этом сказала и он согласен.

— Необычный мальчик, он умеет слышать и ждать. Дай Бог. Мне кажется, что он тебя старше.

— Наоборот, я старше Андрея на три с половиной месяца.

— Я не так выразилась, — сказала мама. — Взрослее и мудрее. Обычно бывает наоборот. Это хорошо. А песня — это замечательно. Петь ты умеешь и любишь.

— Мам, Андрей позвал меня на завтрашнюю запись к Сергею. Сергей тоже с бабушкой живет на Новых Черёмушках, его родители, как и у Андрея сейчас в загранкомандировке. Можно мне, ну пожалуйста. Это днём будет, с двух до пяти.

— Ладно уж, езжай, егоза.

— Мы на его машине поедем, так что быстро вернёмся.

— А откуда у него права? Ему же и пятнадцати нет?

— Он на УПК на права недавно сдал. Андрей специально пошёл на вождение, чтобы права получить. А машину ему папа оставил, по доверенности. Я ещё ни разу с ним не ездила.

— Тогда понятно. А сейчас иди-ка ты спать, влюблённая Джульетта. Завтра опять увидишься со своим Ромео.

Когда я легла, сон долго не шёл. Даже мой любимый плюшевый мишка, которого я крепко прижимала к себе, не помогал мне заснуть. Я вспоминала нашу встречу с Андреем в мельчайших подробностях. Да, я его люблю и он меня любит. Я уже, как Наташа Ростова, спокойно рассуждаю о любви. Как же мне было приятно, когда он прикасался ко мне. А когда он меня целовал, то мне казалось, что у меня внизу живота порхали бабочки. Я знаю, это называется желание. Да, я желала его. Я готова была наделать глупостей, но Андрей вовремя остановился. И я за это ему так благодарна, хотя немного жалею. Девчонки про это такое рассказывают, что самой хочется испытать. А вот о бабочках я маме рассказывать не буду, иначе с Андреем больше не разрешит встречаться. Вот как подумаю о нём, так опять бабочки летают. Всё, спать. Завтра снова с ним увидимся.