Николай I Освободитель

Глава 27

Подписать Демидовых на строительство металлургических заводов на юге России в итоге так и не удалось. Николай Никитич дельцом был прагматичным и начинать дело с абсолютно гадательными перспективами не пожелал. Впрочем, и отказывать брату государя полностью не стал также, тем более что кроме прорывных технологий – идей пока еще, по правде говоря, которым до технологий было достаточно далеко – я мог предложить добрых три сотни тысяч рублей инвестиций и конечно «административный ресурс». Без последнего в России вообще никакое дело начинать нельзя было. Так что заводчиком я все-таки стал, пусть развитие будущих Донецкого и Криворожского промышленных районов пока и откладывалось.

Зато по настоящему крупный прорыв у нас произошел в электротехнике, где Петров после двух лет опытов сумел наконец соорудить более-менее стабильно работающий генератор постоянного тока, который был прикручен впоследствии ко второй паровой машине Кулибина, что дало нам маленькую, но, что приятно, первую в мире, работающую электростанцию.

Наличие стабильного источника электрического тока потянуло за собой и многое другое. Так у нас появился первый прототип электрического телеграфа, способный связать два объекта мгновенной связью. Устройство получилось максимально примитивным. По сути, это был такой себе дверной звонок только масштабом побольше: замыкаешь цепь тут – где-то там пищит звуковой индикатор, обратная связь осуществляется так же. Вряд ли настоящий телеграф работал именно так, но ничего умнее я придумать не смог, поэтому для проведения первых экспериментов остановились на этом варианте.

Недолго думая, я накидал вариант азбуки Морзе из точек и тире, после чего мы были готовы продемонстрировать свое изобретение. Для этого пришлось прокидывать провода, коими служили куски неизолированной медной проволоки воздушным способом из нашей лаборатории в политехнический класс столичного педагогического института. Именно туда двенадцатого октября 1811 года мы пригласили императора вместе с военным министром и министром внутренних дел – тот отвечал за почту, а телеграф, как ни крути, к ней достаточно близок – для демонстрации изобретения.

- Итак, ваше величество, господа! Рад приветствовать вас на нашей исторической демонстрации, - поздоровался я с собравшимися одним глазом косясь в окно. Там на улице стояла совершенно стандартная осенняя Питерская погода, разве что дождя не было. И именно этот фактор был определяющим: провода-то были не изолированы и растянуты они были на простейших временных деревянных опорах, по сути, таких себе швабрах. С началом дождя все это добро легко могло замкнуть ко всем чертям. – Сегодня будет продемонстрирован новейший метод проводной электротехнической связи, позволяющий осуществлять общение между двумя собеседниками на значительном расстоянии, названными «телеграф».

- Значительном – это сколько? – Уточнил министр внутренних дел Козодавлев. Никак не мог перестать мысленно зазывать его «Козодоевым», тем более что и во внешности у него было что-то мироновское.

Присутствующие подобно прилежным ученикам сели за парты: император с министрами в первом ряду – остальные выше по амфитеатру.

- Теоретически – расстояние не ограничено, - я пожал плечами, - можно хоть в Америку провод прокинуть и общаться свободно.

- А практически? – Это уже Александр задал вопрос.

- Практически – скорее всего вылезут какие-нибудь проблемы, как это всегда бывает. Пока мы испытывали только в пределах одного города но особой разницы в качестве связи с увеличением расстояния не обнаружили.

- Хорошо, - кивнул император, - продолжайте.

Надо сказать, что последние годы были для самодержца крайне сложными. Он на своей шкуре прочувствовал, что означает сопротивление двора, тем новациям, которым император придавал большое значение. Можно сказать, что Александр в эти годы оказался в шкуре Павла, но, если тот пер до конца с грацией носорога, что в итоге закончилось известным образом, сын его пытался маневрировать, проявляя куда большую гибкость во внутренней и внешней политике.

- Нами был разработан специальный алфавит, с помощью которого можно принимать и передавать сообщения. Сейчас мы сообщим коллегам в лаборатории о своей готовности, после чего они начнут передачу, и вы все увидите в подробностях. Начинайте, - я махнул оператору телеграфной установки, и тот, кивнув, подал условный длинный сигнал готовности.

Несколько десятков секунд ничего не происходило, я было уже даже начал нервничать, когда приемное устройство вдруг ожило и начало выдавать последовательность точек и тире. Ее я – ну и еще несколько человек для подстраховки – тут же принялся записывать мелом на большой доске учебной аудитории. Зрители же, которым заранее был выдан отпечатанный на отдельных листках ключ, могли в реальном времени расшифровывать то, что передавали помощники на той стороне.

- «Император и Самодержец Всероссийский Александр Павлович». Ну конечно, что еще могли они передать, зная, что брат присутствует на демонстрации» - мысленно усмехнулся я, глядя на то, какое впечатление произвел данный опыт на присутствующих. А в слух прокомментировал, - конечно применимо к связи внутри города, телеграф является скорее игрушкой, чем действительно полезной вещью, однако давайте представим, что из столицы практически мгновенно можно будет связаться с любым населенным пунктом империи. Нужно узнать о делах в Москве – нет нужды посылать курьера. Отдать приказания войскам, стоящим на Дунае – работа на десять минут. Любой уголок империи станет доступным практически мгновенно… Ну во всяком случае в плане передачи сообщений – людей перемещать по проводам мы пока еще не научились.

- Что по стоимости? – Задал главный вопрос Барклай, с коим мы находились в весьма приветливых отношениях, поскольку сошлись во взглядах на многие принципиальные вещи. В том числе и в необходимости заманивания Бонапарта вглубь страны буде корсиканец таки решится напасть. Где-то в прошлой жизни я натыкался на фразу, что «русский царь слаб в Польше, силен в Москве и непобедим в Тобольске». К счастью, это понимал не только я, нашлись здравомыслящие люди и среди местных.

- Большая часть стоимости приходится на цену проводов, которые нужно протягивать между городами, - озвучил я очевидную мысль. – Это десятки тысяч пудов меди. На фоне этого все остальные траты видятся не существенными.

- А мы можем передать сообщение на ту сторону? – Поинтересовался брат.

- Конечно. Можете сделать это хоть сами. Вот ключ, который требуется замыкать, вот таблица символов. Более-менее опытный телеграфист по нашим прикидкам сможет передавать сорок-пятьдесят знаков в минуту, прочем, тут главнейшее значение имеет вопрос практики.

Пока высокие гости игрались с экспериментальным телеграфом я аккуратно подцепил Барклая под локоть и отвел в сторону для приватной беседы. В недрах военного министерства как раз в эти дни решался вопрос о постановке моих ракет на вооружение и соответственно выделении надлежащего финансирования из казны. До этого я все опыты оплачивал из своего кармана, и, надо сказать, они за прошедшие годы «съели» весьма солидную сумму в серебре.

- Михаил Богданович, - вкрадчиво начал я, - поведайте мне пожалуйста, как там дела с моими ракетами продвигаются? И вообще, как дела?

Получив в руки второй вариант паровика, Кулибин сумел развернуться и сконструировал мне работающий на паровом приводе протяжный станок, на котором можно было относительно массово делать нарезы в стволах огнестрельного оружия. К сожалению, стволы меньше шести линий – что было все еще слишком много, но гораздо лучше имевшихся 16-18мм – нарезать пока не получалось, все же качество металлической части оставило желать лучшего. Естественно, у нас тут же появилась идея перевооружить как минимум часть линейных полков нарезными штуцерами, раз уж с появлением пули Минье проблема скорострельности больше перед нами не стояла.

- По ракетам дано предварительное положительное заключение. Как военный министр пока ничего сказать не могу, однако неофициально могу предложить потихоньку готовить пять сотен ваших шестидюймовых ракет. На такое количество у военного ведомства деньги точно найдутся, - Барклай огляделся, никто ли не подслушивает и продолжил, - что же касается перевооружения линейных частей на нарезное оружие, боюсь вас разочаровать, Николай Павлович. С одной стороны, дело это, конечно, нужное, но…

- Но бюджетов у вас на штуцера нет, - закончил я за военного министра. Михаил Богданович только развел руки в стороны.

- Именно так, именно так. Возможно, через год, или через два, даст Бог супостат на нападет, дойдут у нас руки и до штуцеров.

- Сами то в это верите, Михаил Богданович? – Я скептически посмотрел на военного министра, который должен был знать лучше других, что французская военная машина уже запущена. Тот только покачал головой, - ладно, есть у меня для вас еще одна поделка, как раз по нашим невеликим деньгам, глядите.

Я подошел к столу, открыл один из ящиков и достал оттуда небольшой – сантиметров десять в высоту деревянный цилиндрик.

- Что это, Николай Павлович? – Не понял Барклай.

- Противопехотная нажимная мина. Деревянный корпус, внутри немного пороха и капсюль. Закапываем такую малышку на дороге и ждем неприятеля. Француз наступает ногой на крышку, гвоздь бьет по капсюлю, тот детонирует, подрывает порох и вот этот кусочек свинца, - одновременно с рассказом я разобрал примитивную мину и продемонстрировал министру ее нехитрое содержимое, - калечит вражине ногу. А там либо он вычухается, либо отнимут полковые медикусы стопу – сражаться все равно в ближайшее время не сможет. Мина стоит копейки, можно хоть тысячами клепать. При отступлении закапывать прямо на дороге и смотреть, как вражеские солдаты боятся сделать каждый следующий шаг. Такой себе средневековый чеснок, только в новом более технологичном и соответственно опасном исполнении.

- Эмм… Вам не кажется, что это как-то… - Барклай сделал неопределённое движение рукой в воздухе, - слишком?

- А обычный чеснок не слишком? Михаил Богданович, не уподобляйтесь придворным чистоплюям. Врага, пришедшего к нам войной, нужно давить всеми силами. Если враг не сдается, его уничтожают, никаких «слишком». Вот возьмите ящик с минами, тут их два десятка, испытайте, подумайте, только осторожно, чтобы самим пальцев не лишиться. И да, есть у меня еще одно к вам дело, хотя это не совсем к вам скорее вопрос по ведомству Гурьева Дмитрия Алексеевича, но…

- Что у тебя по ведомству моего министра финансов? – Сзади неслышно подошел Александр, заставив меня вздрогнуть.

- Есть… Есть информация из Парижа, непроверенная и не слишком богатая, по правде говоря, на подробности, - аккуратно подбирая слова начал я, - что перед вторжением в Россию Бонапарт готовит массовый вброс поддельных ассигнаций для подрыва устойчивости нашей финансовой системы.

- Неприятно, - отреагировал на новость Александр, откуда у меня такие сведения он спрашивать не стал. – Это действительно нужно с Дмитрием Алексеевичем разговаривать, возможно удастся что-то придумать.

Не смотря на все мои действия и на затянувшуюся на лишний год войну пятой коалиции к середине одиннадцатого года стало очевидно, что оттянуть вторжение Наполеона хоть бы на год вряд ли получится. Отношения между двумя странами стремительно ухудшались буквально день ото дня, и были на этот понижающийся тренд как объективные причины, так и субъективные.

К объективным совершенно точно нужно было отнести экономику. Наполеона жутко раздражала наша внешняя торговля с «нейтралами» - читай с той же Англией, - от которой мы отказаться просто не могли. Причем если в балтийских портах еще пытались соблюдать какие-то приличия, действительно принимая суда только под флагами нейтральных государств и арестовывая каждый год десятки нарушителей, слишком халатно подошедших к тому, чтобы выправить положенные бумаги, то на севере уже и приличиями никто не заморачивался: торговали чуть ли не в открытую.

Кроме того, во весь рост стоял вопрос герцогства Варшавского как возможного ядра возрожденной Польши. Александр считал действия по возрождению польской независимости прямой угрозой границам Российской империи и при каждом удобном случае пытался выбить из Наполеона гарантии не превращения герцогства в полноценное государство. Французский император вроде бы и сам таких планов не имел, однако на эти заходы отвечал уклончиво, оставляя себе место для маневра.

Были и другие причины предполагать, что отодвинуть войну не получится. Кроме неудачного сватовства к русским принцессам, без сомнения ударившего по самолюбию корсиканца, были и прочие неприятные инциденты. Так весной 1811 года были оккупированы северогерманские владения герцога Ольденбургского, родственника и просто близкого семье Романовых человека. Особого практического смысла в этом не было, а попытка Наполеона объяснить свои действия недопущением контрабанды из Англии звучала крайне неубедительно, поэтому все выглядело как нанесение намеренного оскорбления лично Александру.

В свою очередь русский император с распростертыми объятиями принимал всех беженцев от «кровавого» Наполеоновского режима, демонстративно принимая таких людей на службу и осыпая их милостью. А в Твери, где жила не ставшая императрицей Франции Екатерина Павловна практически в открытую формировался политический антинаполеоновский кружок, что тоже было известно буквально каждому в столице. Очевидно, что долго так продолжаться не могло, а все мои попытки повлиять на Александра, чтобы он не «лез в бутылку» и постарался по возможности смягчить ситуацию натыкались на глухую стену. Ко внешней политике меня все так же практически не подпускали. Справедливости ради стоит сказать, что среди столичных жителей, принадлежащих к высшему свету, наверное, только я был откровенным «голубем», считавшим, что война в любом случае не принесет нам ничего хорошего. Все остальные были настроены куда более решительно и усиленно обрабатывали в соответсвующем ключе императора.

О том что война с Россией на будущий год – дело решенное, стало известно осенью 1811 года. Сразу по нескольким каналам, в том числе и от моего личного агента Толстого-Американца пришли сообщения, о начале подготовки французской армии к кампании против России, запланированной на следующий год.

Федор Иванович вообще неплохо развернулся в Париже, собрав вокруг себя целый кружок из недовольных российской властью и вроде бы сумев даже подсесть на самообеспечение: прососаться к бюджету Французской империи. После этого он стал налаживать переписку с кое какими Российскими дворянами, прощупывая их на предмет лояльности действующей власти, после чего отчеты с полученной информацией отправлял мне. Ну а я пока что их придерживал, аккуратно подшивая в папочку с компроматом. Настанет день, когда этими бумагами можно будет воспользоваться с максимальной выгодой.

Из других интересных событий в Швеции наконец определились с наследником престарелого короля Карла XIII.Им стал его незаконнорождённый сын Густав, достаточно известный в стране военный и дипломат.

В Испании все было как у Ремарка «без перемен», в США к власти пришли ястребы и начали готовиться к войне за освобождение Канады, а Южная Америка во всю полыхала в попытке отделится от метрополии. В мире было не спокойно.