Николай I Освободитель

Интерлюдия 3

- Лежим, лежим, не шевелимся, - бормотал про себя капитан Авдеев глядя на приближающуюся колонну противника. Он со своими егерями занял склоны неглубокого ущелья, по дну которого текла мелкая речушка и должен был прикрыть основное войско от возможного обходного маневра противника. Собственно турка тут особо не ждали поэтому, и Иван Васильевич Гудович, ставший главнокомандующим русскими войсками на Кавказе после смерти князя Цицианова, и оставил тут всего не полные четыре сотни бойцов. Предполагалось, что двужильные егеря прикроют фланг основной армии, а потом без проблем на своих двои догонят ее на следующем переходе.

Получилось, однако, совсем не так, как гадалось. Юсуф-паша посчитал, что добиться в русскую оборону лбом – дело не благодарное и отправил в обход левого фланга гяуров отряд в полторы тысячи человек, чтобы тот неожиданно ударил в критический момент и решил исход возможного сражения.

- Лежим, лежим…

Благо турок заметили издалека и успели подготовиться: занять склоны, соорудить кое-какие укрытия от вражеских пуль, укрыться белыми маскхалатами. Последние в условиях горной зимы оказались просто незаменимыми. Понятно, что для линейных частей, которые бьются друг с другом грудь в грудь, малозаметность не так важна, однако для егерей, еще и вооруженных штуцерами, возможность дать первый выстрел по ничего не подозревающему врагу, идущему походной колонной с расстояния в две сотни шагов, была просто бесценной.

Повезло еще и со временем: видимо для того, чтобы иметь больше часов короткого зимнего светового дня, турок выдвинулся пораньше и теперь утреннее солнце светило ему вдоль ориентированного с востока на запад ущелья точно в глаза наступающим, что создавало егерям просто полигонные условия для стрельбы.

Вот бодро вышагивающий первым офицер, в длинном изумрудно зеленом кафтане, достиг приметного камня, до которого было как раз две сотни шагов – Иван Васильевич по вбитой на тренировках привычке заранее перед боем наметил для себя ориентиры, это конечно больше пушкарям нужно, но и штуцерникам тоже во вред не пойдет, - и капитан вжав приклад в плечо покрепче, потянул спусковую скобу.

Закрепленный в курке кусок кремня ударил по полке с порохом, и с небольшой в полсекунды задержкой штуцер плюнул в сторону противника куском свинца. Тело при этом сразу же совершенно механически начало выполнять уже десятки и сотни раз отработанный механизм действий без участия головы.

…Достать шомпол в два движения прочистить ствол от возможных горячих остатков предыдущего выстрела…

Продолговатые пули интересной формы, пулелейки под которые, великий князь передал ему перед отправкой на Кавказ оказались с одной стороны просто гениальной штукой, позволявшей перезаряжаться раз в шесть быстрее без утомительного вбивания свинцовой пули по нарезам вглубь ствола, а с другой – мало применимой на практике.

…Достать патрон, скусить головку, отсыпать чуть пороха на полку, остальное засыпать в ствол…

Проблема заключалась в том, что калибр штуцеров, пусть даже в таком небольшом подразделении как отдельный батальон, изрядно отличался. Это только теоретически все русские штуцеры имели калибр в шесть линий, на практике же – учитывая, что некоторые стволы помнили еще бабушку нынешнего императора – это число могло спокойно гулять в пределах миллиметра-двух.

…Отправить вслед за порохом внутрь пулю прямо в бумаге, выступающей в рожи пыжа…

Впрочем, кое как с это проблемой справились, пересортировав штуцеры так, чтобы составить одну скорострельную роту, вооруженную спец пулями – а остальным пришлось стрелять по старинке.

…Вновь схватить шомпол и другим его концом – пяткой – несколько раз с силой стукнуть по мягкой свинцовой пуле, так чтобы ее немного раздавило и она заполнила собой весь диметр ствола…

Спрятать на склонах все четыреста человек естественно не получилось, поэтому Авдеев придумал простенький в общем-то, но при ближайшем рассмотрении перспективный план. Первая, скорострельная рота должна была согласно нему подпустить турка на расстояние выстрела, после чего засыпать свинцом. Как только противник очухается и поймет, что против них всего лишь сотня штыков – отступить на пять сотен саженей назад, где за небольшим изгибом ущелья и дожидались остальные бойцы, продолжающие в это время укреплять оборону.

…Убрать шомпол, еще раз проверить порох на полке, поднять штуцер к плечу…

В первые секунды турки, попавшие под обстрел, заволновались и принялись искать укрытие за валяющимися тут и там камнями. Хитрость заключалась в том, что с такого расстояния в начале 19 века могла в основном стрелять только артиллерия, наличие которой в тесном, зажатом с двух сторон проходе, означала для турок гибель всего живого. О том, что перед ними может быть часть, поголовно вооруженная штуцерами, турки естественно не подумали. Слишком уж редки такие подразделения были. Им понадобилось секунд десять-пятнадцать, чтобы осознать отсутствие впереди орудий, после чего турецкие командиры начали криками и пинками поднимать своих бойцов в атаку.

…Выцелить самого суетящегося вражеского бойца и аккуратно, плавно вновь потянуть спусковой крючок…

За это время русские егеря успели сделать еще по два примерно выстрела, стараясь в первую очередь выцеливать именно офицеров, сержантов и просто активных солдат, которые могут поднять товарищей для решительного рывка вперед. Понятно, что удара в штыки рота егерей не выдержит – десятикратное численное преимущество очень сильный аргумент.

Такая непривычная достаточно для местных тактика – обычно мушкетеры и прочие подобного рода солдаты, вооруженные гладкостволом стреляли скорее в сторону врага, ну или делали это практически в упор – была отработана заранее еще в процессе обучения. Им очень долго вдалбливали, что на войне нет места корпоративной солидарности, что на той стороне в первую очередь враг, который хочет тебя убить и которого нужно успеть убить первым, а уж потом - человек. Вернее, человеком он станет, когда бросит оружие и задерет лапки вгору, а пока вот эта суетящаяся напротив фигура – лишь мишень.

Ну а дальше понятно: без руководства – офицеров, унтеров и сержантов – нет армии. Без барабанщиков и трубачей сложнее передавать приказы, смерть знаменосца и падение стяга сильно бьет по духу солдат. Понятно, что в список приоритетных целей так же попадает артиллерийская прислуга и всякие курьеры, которые тоже могут передавать приказы. И вообще иногда достаточно пристрелить одного человека и не сражаться со всей армией. Были бы австрияки поточнее в бою за Аркольский мост, глядишь бы и закончились революционные войны лет на двадцать раньше.

В общем, такая тактика определенно работала. Попавший под плотный обстрел авангард турок быстро пришёл в смущение и откатился за пределы досягаемости нарезных штуцеров.

На покрытых тонким слоем снега камнях осталось лежать полсотни тел в красных форменных рубахах. Капитану тут же пришла в голову мысль, что будь на турках такие маскхалаты, целиться в них было бы гораздо труднее.

- Перезарядиться, занять позиции, не высовываемся, быть готовыми к отступлению! – Во всю мощь легких прокричал Авдеев.

Этому их тоже научили уже в егерях. Даже если противник знает о твоем присутствии, совсем не обязательно облегчать ему жизнь и позволять, например, считать сколько егерей им противостоит.

Вторая атака турок получилась тоже какой-то вялой. Потеряв после первого же залпа не привыкших, что их целенаправленно выцеливают, командиров противник вновь откатился обратно. Только на третий раз неизвестному турецкому полковнику – а судя по всему перед ними был целый полк, к счастью, без артиллерии иначе бы ничего егеря сделать не смогли – удалось настроить своих солдат более решительно и те с криками бросились вперед с максимально возможной скоростью. Не слишком правда большой – по камням немного присыпанным снегом особо-то не побегаешь, а тропа, виляющая вдоль ручья в силу своей узости для полноценной атаки, подходила мало.

- Максимов! – Рявкнул капитан после первого залпа, - бери свой взвод и отходи к повороту, будете нас прикрывать, когда мы драпать станем!

Поручик Максимов, слегка, как и все окружающее оглушенный стрельбой, скорее догадался, что от него требует командир, чем услышал приказ, поднял свой взвод и начал отступать втыл. Со стороны увидевших спины врага турок раздался торжествующий вопль, османы видимо посчитали что только одним своим видом смогли обратить гяуров в бегство. За такой волюнтаризм им тут же прилетел еще залп, скосивший три десятка вырвавшихся вперед солдат. С расстояния в пятьдесят шагов промахнуться было уже не так-то просто. А вот ответные выстрелы – некоторые турки не выдерживал и начинали стрелять с заведомо слишком большой дистанции только впустую расходуя пулю в стволе.

Убедившись, что все бойцы отстрелись Авдеев скомандовал.

- Отходим к основным силам, быстро!

До турков оставалось совсем немного – метров сорок-пятьдесят, когда егеря похватав ноги в руки бросились назад по ущелью не слишком замариваясь построением в колонны. Это была еще одна их сильная сторона: каждый знал свой маневр и не нуждался в плече товарища рядом, чтобы чувствовать себя в бою уверенно. Ну и конечно стрельба не в плотные колонны, а в отдельных скачущих по камням аки козлики егерей дело – крайне малоперспективное, тем более для турок, всегда больше полагавшихся на схватку грудь в грудь чем на огненный бой.

Отступить в итоге получилось достаточно успешно: размен сотни вражеских пехотинцев на нескольких своих, неудачно все же поймавших вражеские свинцовые подарки, был как ни крути выгоден. Попытка же турок штурмовать основную позицию русских и вовсе закончилась очень быстро и очень плачевно. Убойный залп четырех сотен штуцеров буквально смел наступающих первыми бойцов не хуже пушечной картечи, заставив идущих следом искать спасения в отступлении. Нет, вероятно, если бы турки знали, что показанную раньше высокую скорострельность может поддерживать только одна рота, а прочие могут стрелять, как и положено нормальным штуцериникам, раз в несколько минут, они бы может и решись на один один сметающий все штыковой удар. Но они-то этого не знали, а атака в лоб на противника, который может выпустить за время сближения в тебя больше тысячи пуль, да еще и вдоль узкого ущелья – дело для самоубийц.

В итоге дело закончилось еще парой вялых попыток – скорее демонстративных, чем претендующих на какой-то результат – атаковать, а во второй половине дня егеря снялись с места и «рысью» отправились на восток на соединение с основной армией. Общий счет убитых при этом в маленьком забытом уже через пару лет боестолкновении, не вошедшем ни в какие учебники истории, составил 167 к 9 в пользу русских, а были бы все егеря вооружены скорострельными пулями, потерь бы не было вообще.