Наука Плоского Мира II: Земной шар

Глава 16. Свобода неволи

В чем состоит самая большая опасность для любого живого организма? Хищники? Стихийные бедствия? Соседние организмы того же вида, которые составляют самую очевидную конкуренцию за любой ресурс? Братья и сестры, которые соперничают друг с другом даже в одной семье или одном гнезде? Нет.

Самая большая опасность — это будущее.

Если вам удалось выжить до настоящего момента, то настоящее и прошлое не представляют для вас угрозы — по крайней мере, никаких новых опасностей там нет. В тот раз вы сломали ногу, она плохо зажила, и вы были уязвимы для львов, однако всегда стоит помнить об новых опасностях, которые таит в себе будущее. Нельзя изменить свое прошлое — если только вы не волшебник, но зато можно как-то повлиять на свое будущее. Собственно говоря, все наши действия меняют будущее — в том смысле, что благодаря им из туманного пространства будущих возможностей кристаллизуется то единственное будущее, которое произойдет на самом деле. Если вы все-таки волшебник, способный путешествовать в прошлое и менять его, то вам все равно придется задуматься о спектре тех возможностей, из которых кристаллизуется реальный ход событий. Находясь на вашей собственной временной линии, вы будете по-прежнему перемещаться в направлении вашего личного будущего — просто с точки зрения общепринятой истории эта линия будет многократно вычерчивать зигзаги.

Мы твердо верим в то, что существуем во времени, а не просто в постоянно изменяющемся настоящем. Именно поэтому мы так неравнодушны к историям о путешествиях во времени. И историям о будущем. Мы придумали весьма хитроумные способы предсказывать будущее и оказались во власти таких глубоко укоренившихся понятий, как Судьба и Свобода Воли, отражающих наше положение во времени и способность (или неспособность) изменять будущее. Тем не менее, наше отношение к будущему нельзя назвать однозначным. Во многих отношениях мы считаем будущее предопределенным и — обычно — не поддающимся нашему воздействию. А иначе как бы мы могли его предсказать? Большинство научных теорий о природе Вселенной детерминированны, то есть их законы порождают только одно возможное будущее.

Точнее, в квантовой механике присутствует неизбежный элемент случайности — по крайней мере, в соответствии с общепринятой точкой зрения подавляющего большинства физиков, однако при переходе от микроскопического мира к макроскопическому квантовая неопределенность растворяется и «декогерирует» — в результате, с физической точки зрения, практически все, с чем сталкивается человек в обычных условиях опять-таки подчиняется детерминированным законам. Однако это не означает, что мы заранее знаем, что произойдет в будущем. Мы уже видели, как две особенности механизма, лежащего в основе законов природы, — хаос и комплицитность — приводят к тому, что, с практической точки зрения, детерминированные системы не всегда оказываются предсказуемыми. И все же, когда мы думаем о себе, то абсолютно уверены в своей недетерминированности. Мы обладаем свободой воли и способны делать выбор. Мы можем выбирать, когда вставать с постели, что есть на завтрак и не включить ли радио, чтобы послушать сводку новостей.

Насчет свободной воли животных мы уже не так уверены. Делают ли выбор кошки или собаки? Или же они просто реагируют на врожденные и неизменные «позывы»? Когда речь идет о более простых организмах — например, амебах, — нам трудно вообразить, что они могут делать выбор между двумя альтернативами; с другой стороны, когда мы наблюдаем за ними в микроскоп, то создается явное впечатление, будто бы они знают, что делают. Мы с радостью верим в то, что это иллюзия, всего лишь легкомысленное проявление антропоморфизма, наделяющего крошечный пузырек химикатов человеческими качествами; конечно же, амеба детерминированно реагирует на изменение химического градиента в окружающей среде. Ее поведение кажется нам недетерминированным из-за уже упомянутых явлений хаоса и комплицитности. Напротив, когда мы сами делаем выбор, то совершенно четко представляем, как могли бы выбрать что-нибудь другое. В противном случае мы бы не стали называть это выбором.

Таким образом, мы представляем самих себя в виде свободных агентов, совершающих выбор за выбором в условиях сложной и хаотичной Вселенной. Мы осознаем тот факт, что любая угроза нашему существованию — как, впрочем, и любое благоприятное событие — может прийти из будущего, а свободный выбор, который мы делаем в данный момент, способен повлиять на то, как это будущее сложится. Если бы мы умели предсказывать будущее, то смогли бы принять наилучшее возможное решение и изменить будущее в нашу пользу, а не в пользу львов. Благодаря своему интеллекту, мы можем строить умозрительные модели будущего, опираясь, главным образом, на простые обобщения тех закономерностей, которые мы заметили в прошлом. Сплавляя эти модели вместе, наш экстеллект создает религиозные пророчества, научные законы, идеологии, социальные императивы… Мы животные, связывающие время, — каждый наш поступок ограничен не только прошлым и настоящим, но также и нашими представлениями о будущем. Мы знаем, что в не силах предсказать будущее с большой точностью, однако прогноз, который оказывается верным хотя бы иногда, — это, как нам кажется, лучше, чем ничего. Потому мы и рассказываем самим себе и друг другу истории о будущем и, опираясь на эти истории, строим свою жизнь

Будучи частью нашего экстеллекта, эти истории взаимодействуют с другими его элементами — например, наукой и религией, — создавая сильную эмоциональную привязанность к вероучениям или технологиям, способным указать нам дорогу в туманном будущем. Или претендуют на это и способны убедить нас в своей правоте, даже если на самом деле это не так. Во многих религиях пророки пользуются поистине колоссальным уважением — это люди, которым их мудрость или особая близость к божеству дает возможность предсказывать будущее. Священнослужители добиваются уважения, предсказывая затмения и смену времен года. Ученые добиваются заметно меньшего уважения, предсказывая движение планет и (правда, не столь успешно) погоду на завтра. Тот, кто управляет будущее, управляет судьбами людей.

Судьба. Для существа, верящего в свободу воли, это довольно странное понятие. Если будущим можно управлять, значит, оно не предопределено. А если оно не предопределено, судьбы просто не существует. Если только будущее, в независимости от наших действий, всегда приводит к одному и тому же исходу. Этой теме посвящено множество историй, самая известная из которых — роман «Свидание в Самарре» (спародированный в «Цвете волшебства»), где, пытаясь избежать встречи со Смертью, человек оказывается на том самом месте, где Смерть его ожидает.

Наши взгляды на будущее противоречивы. И это не удивительно, ведь мы не самые логичные существа во Вселенной. Мы склонны применять логику локально, в узко очерченных границах, и при условии, что это нас устраивает. Логика в глобальном масштабе, которая требует сталкивать наши заветные убеждения друг с другом, ища в них несоответствия, дается нам не слишком хорошо. И особенно сильно наши противоречия проявляются, когда речь идет о будущем.

С точки зрения племенного уклада, свобода воли, каким бы парадоксальным это не казалось, не ведет ни к чему хорошему. Жизнь следует правилу «Все, что необязательно, то запрещено», и для свободной воли просто не остается места. Такая жизнь, конечно, безопасна, но, с другой стороны, вознаграждение и наказание так же обязательны, как и все остальное, если правда о ваших проступках раскроется. Ваша личная ответственность состоит в том, чтобы просто следовать правилам.

Правда, все еще можно рассказывать истории о будущем, но возможности для выбора в них довольно ограниченны. «Стоит ли мне пойти на ритуальный ужин и вернуться пораньше, чтобы прочесть вечернюю молитву, или лучше остаться для молитвы вместе со всей общиной?». Даже племенной образ жизни частенько сопровождается жульничеством, потому что такова наша человеческая натура. «Так вот… Если я уйду пораньше, то успею заглянуть в шатер Фатимы, и мои жены об этом не узнают…»

Даже в племенных сообществах есть немало возможностей совершить проступок, и на практике выживают те, кто отличается отпределенной гибкостью. К примеру, если вы забыли о том, что в Священный День нужно поститься, и кто-то увидел, как вы ели, но на самом деле вы думали, что Священный День будет только завтра, или так сказали ваши враги, или же враги вам это внушили с помощью какого-нибудь проклятия…, тогда умелое оправдание поможет смягчить ваш приговор.

Самый естественный и привлекательный вариант — это свалить вину на других, ведь осознавать, что наказание придется понести именно вам, просто невыносимо. Если вы не можете найти материальный повод, чтобы обвинить других, обвиняйте их в том, что они вас прокляли. Вините Фатиму в том, что она красива и проявляет к вам интерес, вините врагов в том, что они вас обманули. Понятия «удачи» в племенных культурах не существует, потому что Аллах знает обо всем, а Иегова всеведущ: естественная реакция — это обреченное признание любой их воли[91]. Если вам суждено попасть на небеса, так тому и быть; если же ваша судьба — быть ввергнутым в озеро огненное, значит, такова Божья Воля, а вам следует ей подчиняться. Лучшее, что вы можете сделать, будучи простым членом племени — это узнать свое будущее, Записанное в Книге.

Возможно, на самом деле вы совсем не хотите знать, что именно говорится в этой Книге, однако страх проигрывает обезьяньему любопытству; к тому же Написанного не изменить, а для вас новости могут оказаться хорошими. И вот вы идете в лес к старушке, умеющей гадать на чайных листьях, или (в наше время) к иридологу или духовному медиуму. Все эти «специалисты», якобы умеющие предсказывать будущее, имеют одну довольно показательную общую черту. Они толкуют «малое и случайное», как «большое и важное».

Точно так же, как римский генерал, который перед сражением разбрасывал на земле внутренности барана, чтобы в «малом и сложном» увидеть отражение предстоящей «большой и сложной» битвы, чаинки и линии на руке — это пример «малого и сложного», а значит, в них «должно быть» зашифровано наше сложное будущее. Используемая здесь магия основана на неявном сходстве, в которое до определенной степени верим мы все, потому что постоянно им пользуемся. Истории, которые мы создаем в своем разуме, «малы и сложны», но они и правда отражают те «большие и сложные» явления, с которыми мы сталкиваемся в своей жизни. В кратком словаре оккультизма[92] приводится 93 способа гадания, включая аэромантию (гадание по форме облаков) и ксиломантию (гадание по форме лозы). Все эти способы, не считая четырех, используют нечто «малое и сложно» для предсказания «больших и сложных» явлений; среди исходных материалов встречается соль, ячмень, ветер, воск, свинец, луковые ростки (это называется «кромниомантией»), смех, кровь, рыбьи внутренности, огонь, жемчуг и звуки, издаваемые мышами («миомантия»). К оставшимся четырем способам относится вызывание духов или демонов и обращение к богам.

Наивным представителям племени иногда может показаться, что другим людям известны совсем иные маленькие истории, которые могут иметь отношение к их жизни, например: «Твоя судьба записана на твоей руке» или «Я говорил с мертвыми, а им известно все». Забив вам голову всякой чепухой, люди, обладающие подобными наклонностями, могут убедить вас в том, что знают ваше будущее и способны рассказать вполне убедительную и большую историю, в которой вы увидите свою судьбу.

Наше отношение к личной свободе воле отличается глубокой парадоксальностью. Мы хотим знать будущее, чтобы защититься от него, сделав свободный выбор. Из-за этого будущее окружающего мира кажется нам детерминированным — именно поэтому цыгане, медиумы или мертвецы могут его предвидеть. В то же время мы считаем, что наше собственное будущее зависит от свободного выбора. Благодаря свободе воли, мы можем сделать выбор в пользу цыганки, которая в итоге убедит нас в том, что выбора на самом деле нет: например, день нашей смерти предопределен линией на ладони. Таким образом, наши поступки выдают глубоко укоренившуюся веру в то, что законы мироздания действуют на все, кроме нас самих.

Самое крупное и масштабное явление, подпитываемое нашими убеждениями и растерянностью относительно свободы воли в могущественной и нередко жестокой Вселенной, — это астрология. Астрологи претендуют на авторитетность, обращаясь к Древнему Египту, Парацельсу и Ди, а также Древней Мудрости, взятой из самых разных источников, включая индуистские Веды и другую литературу стран Востока. Посмотрим, в чем же привлекательность астрологии с точки зрения рассказия.

Астрологи, которым удалось собрать вместе как племенные, так и варварские истории, привлекли к себе колоссальное число сторонников. Они рассказывают антинаучные истории в цивилизованной культуре, привлекая к себе и племенную, и варварскую стороны нашей глупости. Они на полном серьезе верят в то, что будущее каждого человека зависит от времени нашего рождения. Они вычисляют его вплоть до секунды[93].

Главное значение для них имеют созвездия (Зодиак), на фоне которых мы наблюдаем планеты Солнечной системы. Наша жизнь, начиная с момента рождения и дальше, когда мы постепенно переходим в руки акушерки, врача и своего партнера, определяется астральными силами. Эта странная вера находит такой большой отклик среди людей, для которых чтение ежедневной газеты начинается со страницы «Ваш гороскоп», что нам стоит поискать объяснение в рамках все той же «повествовательной» концепции. Какая история о нашем будущем скрыта за верой в то, что жизнь человека зависит от положения звезд? А, например, не от медперсонала, который в момент нашего рождения, скорее всего, оказывал на нас большее гравитационное воздействие[94], чем планета Юпитер?

Что ж, звезды и правда кажутся таинственными и могущественными. Они кружат высоко в небе, у нас над головой. По крайней мере, когда мы еще были пастухами и всю ночь не смыкали глаз, зато сегодня среди цивилизованных людей немало тех, кто не знает, почему Луна меняет форму, не говоря уже о том, что из себя представляет полярная звезда и где она находится. Ну ладно, вы знаете, и в этом нет ничего удивительного. Но другие не только не знают, но еще и считают, что им это знать ни к чему.

Они смутно представляют себе некоторые созвездия — особенно Большой Ковш (или Большую Медведицу), — но не знают, что эти звезды расположены далеко друг от друга и образуют такую фигуру, только если посмотреть на них с Земли, да и то, по астрономическим меркам, лишь на короткий промежуток времени. Большинство людей не задумываются об астрономических явлениях, так почему же звезды играют столь важную роль в самых убедительных человеческих историях? Возможно, из-за детских историй, где небесная сфера задает примитивный анимистический фон, а Солнце и Луна играют главные роли? Нам это объяснение не кажется убедительным. Может быть, дело в том, что сила звезд проникла в нашу культуру, когда каждый мог видеть ясное ночное небо, и впоследствии в ней укоренилась? А может, это жаргон торговцев гороскопами, которые, используя язык цыганок-предсказательниц, стараются выдать самые туманные пророчества за общеизвестный факт. Мы ни разу не слышали о человеке, который, прочитав в газете колонку астролога, сказал бы: «Ну вот, сегодня их прогноз не оправдался, хватит с меня этой астрологии!».

Подобное поведение относится не только к астрологам: то же самое можно сказать о пирамидологах, популяризаторах историй о древних космонавтах, провидцах, утверждающих, что Всех Нас Спасут Летающие Тарелки, и розенкрейцерах. Простые поклонники НЛО или фотографы Лохнесского чудовища представляют намного меньшую угрозу. Мы сосредоточим внимание на пророках, которые, подобно последователям предсказаний Нострадамуса или астрологии, обязаны верить в то, что все мелкие случайности складываются в величественную картину человеческого будущего, а миром правит Судьба.

Таково племенное толкование ощущения свободы воли: это иллюзия, ведь Богу наше будущее известно заранее. Кисмет (это слово происходит от турецкого «кисмет» и арабского «кисма») управляет всем. Более этого — и это отличная уловка, дающая власть над людьми и их деньгами — от баланса, достигнутого в вашей текущей жизни, зависит то, кем вы станете на следующем обороте космического колеса — жучком или королем. С практической точки зрения, здесь у вас тоже нет особого выбора, но можно укрыться в своем внутреннем мире и приложить все усилия, чтобы отдалиться от злоключений, с которыми приходится сталкиваться вашему внешнему «Я», тем самым избежав жучиной участи в своей очередной инкарнации.

Это явное бегство во внутренний мир зависит от нашей способности конструировать истории о своем будущем. В данном случае наше будущее разветвляется: душа, более неподвластная внешним силам, под нашим личным контролем избирает один путь, в то время как тело открыто покоряется рабству, голоду и мучениям. Сотни миллионов людей нашли отраду в этой видимости контроля над собственным будущим, отправившись вслед за историей своего духовного «Я» и отказавшись от страданий материального тела.

В буддистской литературе и практике, по всей видимости, можно достичь похожего состояния. Если вы верите в судьбу или близкое к ней понятие кармы, то единственная мудрость для вас заключается в том, чтобы предвидеть будущие события, смирять свой дух и учить тому же других. Авторитеты помогают нам ориентироваться в материальном мире, но, даже выступая против него, мы не сможем изменить свою участь. Нам остается лишь вести строгую духовную жизнь, руководствуясь историями об успехах наших предшественников на этом пути — особенно Будды — и тешить себя надеждой на то, что однажды мы сможем выйти из Круговорота Жизни, став духовной сущностью, лишенной какой-либо связи с материальным миром.

Рай в Нирване не подходит тем, кто слишком привязан к материальным благам, чтобы от них отказаться. К тому же парадоксальность, присущая пророческим предсказаниям — любым пророческим предсказаниям — вызывает беспокойство. Идея детерминированной Земли никоим образом не укладывается в современные представления о природе планет, а большая часть умудренных опытом религий в наше время попросту исключает существование имманетного Бога, который постоянно вмешивается в жизнь всех существ и следит за тем, чтобы их судьба воплотилась в рельность. Остальные религии испытывают серьезные трудности с современными технологиями, в основе которых лежат научные модели Вселенной, а вовсе не джинны или прихоти бога (богов). Хотя мы, подобно Фредерику Брауну, можем удивляться тому, что джинн паровых машин из солидарности устраивает забастовку вслед за джиннами электричества и радио, мы радуемся, видя, как эти анимистические фантазии дают начало Законам Мерфи и прекрасным Диснеевским мультфильмам. Но мы не воспринимаем их как настоящие причинно-следственные связи.

Пролить свет на эту путаницу удалось Джозефу Нидему. Во введении к своему поистине колоссальному труду «История китайской науки» он отметил, что наука в западном понимании никогда не развивалась в Китае, потому что китайцы всегда были политеистами. А в политеистических философиях поиск единственной причины какого-нибудь явления — скажем, грозы — по большей части лишен смысла: в ответ можно получить объяснение, которое зависит от множества условий и рассказывает о некоторых интимных подробностях жизни богов, а рассказ о происхождении молнии звучит до смешного нелепо[95].

Однако монотеисты — то есть такие люди, как Авраам, к которому мы еще вернемся позднее, — считают, что Бог создал Вселенную в соответствии с системой согласованных идей и причинно-следственных связей. Это была единая система идей. И если Бог последователен в своих делах, то возникает вполне осмысленный вопрос: «Как эти причинно-следственные связи соотносятся друг с другом?». Например: «темные облака с дождем вызывают грозу, если…» и так далее. Монотеист может предсказывать погоду, пусть даже и не слишком точно. Политеисту потребуется помощь теопсихолога и подробный отчет о планах богов на данный момент. Ему нужно знать, может ли ссора между богами вызвать грозу. Таким образом, научное представление о причинности согласуется с представлением о воле Бога, но не богов.

К тому же монотеисты обладают врожденной нетерпимостью. Вера в существование единственной истины и единственного пути, ведущего к настоящему Богу, настраивает монотеистические религии друг против друга. Они не оставляют возможностей для маневра: нет ни одного повода проявлять терпимость к тем людям, которые верят в другого бога. В итоге монотеизм стал фундаментом инквизиции и многовековой эпохи агрессивного христианства — от крестовых походов до африканских и полинезийских миссионеров. «Я знаю настоящую историю, а все остальные — просто обман» — такое отношение характерно для многих культов, и ни один из них не отличается терпимостью.

Разные вероучения, конечно же, ладят друг с другом. Но ладят они из-за того, что немало натерпелись от рук науки, сопровождающейся ростом качества учебных материалов и образования в целом. Они ладят, благодаря мудрости некоторых своих последователей, которые признают общность человеческого рода. Там, где мудрых людей слишком мало, возникает Северная Ирландия. И то, если повезет.

Если будущее не предопределено и обладает подвижностью, а мы способны предвидеть с какой бы то ни было точностью последствия собственных действий в настоящем, то предсказание будущего может оказаться попросту бессмысленным. Возможно, именно по этой причине мы и пытаемся его предсказывать.

По-видимому, большинство Библейских пророков, как и многие современные авторы научно-фантастических книг, предупреждают нас о том, что может случиться, если мы не изменим своего поведения. В итоге они достигают успеха, когда их прогноз не оправдывается, потому что люди обращают на него внимание и принимают меры. Мы способны это понять — пусть пророчество и не сбылось на самом деле, оно все же могло сбыться, и мы все это видели; оно помогло нам лучше понять фазовое пространство, в котором находится будущее нашей культуры.

А как же цыганка, чье предсказание встречи с высоким темноволосым мужчиной вызывает в вас восприимчивость ко всем высоким и темноволосым мужчинам, с которыми вы можете столкнуться в будущем (разумеется, если высокие и темноволосые мужчины вас интересуют; решать вам)? В отличие от историй, рассказанных Библейскими пророками, это пророчество может исполниться само по себе. Это история, которая вызывает у слушателя симпатию — он хочет, чтобы так случилось на самом деле.

Говорят, есть всего семь вариантов развития сюжета, так что наши разумы, вероятно, гораздо больше похожи друг на друга, чем мы думаем, а газетные астрологи с предсказателями бороздят намного меньшее фазовое пространство человеческих переживаний. Это бы объяснило, почему так много людей видят в предсказаниях глубокий смысл.

Парадокс в том, что когда будущее предсказывают астрономы, причем их прогноз сбывается, это производит на людей гораздо меньшее впечатление. Тот факт, что астрономы каждый раз верно предсказывают затмения, кажется не столь значительным по сравнению с астрологическими прогнозами, которым иногда почти удается предсказать будущее многих людей. Помните «Проблему 2000», пророчество о том, что вскоре после наступления 2000 года самолеты попадают с неба, а тостеры перестанут работать? Пророчество обошлось в несколько миллиардов долларов, потраченных на предотвращение проблемы, — и в итоге не подтвердилось. Значит, это было напрасной тратой времени? Вовсе нет. Оно не подтвердилось, потому что люди приняли меры. В противном случае ущерб был бы намного больше. Это было предсказание в духе Библейских пророков: «Если так будет продолжаться и дальше…». И вот, многие люди к нему прислушались.

Рекурсивная зависимость между пророчеством и реакцией, которую оно вызывает среди людей, в отличие от большей части из того, что мы говорим, восходит к нашей способности обращаться с нашим собственным маленьким будущим — историями, которые мы рассказываем самим себе. Они поддерживают нашу индивидуальность. Неудивительно, что мы готовы поверить любому — будь он астрологом или, скажем, Нострадамусом, — кто, сунув нос в наше ментальное жилище, пытается вложить нам в голову свои собственные истории. Ведь его истории интереснее наших. Спускаясь по лестнице и направляясь к поезду, чтобы поехать на работу, мы бы не стали задаваться вопросом «Интересно, встречусь ли я сегодня с каким-нибудь высоким темноволосым парнем?». Но как только эта мысль запала вам в голову, вы станете улыбаться всем темноволосым мужчинам — даже если они не такие уж высокие. И в итоге наша жизнь меняется (и, возможно, весьма существенно, если улыбаетесь именно вы) вместе с историями, в которых мы предлагаем свои варианты будущего.

Наша вполне предсказуемая реакция на испытания, которые нам посылает Вселенная, ставит под сомнение обычно непоколебимую веру в то, что мы сами выбираем свои поступки. Есть ли у нас свобода воли на самом деле? Может быть, мы похожи на амеб, которые пассивно движутся туда-сюда под воздействием динамики фазового пространства, незаметной для внешнего наблюдателя?

В книге «Вымыслы реальности» есть глава под названием «Мы хотели написать главу о свободе воли, но решили этого не делать, и вот что получилось». Там мы попытались ответить на вопрос: справедливо ли осуждать человека за его поступки в мире, где нет настоящей свободы воли? Мы пришли к выводу, что в мире без свободы воли у нас нет выбора, и люди все равно будут осуждать друг друга: они не могут не осуждать, потому что просто лишены такой возможности.

Мы не станем углубляться в детали, но хотим пояснить основную идею наших рассуждений. Для начала мы обращаем внимание на то, что существование свободы воли нельзя проверить научным путем. Невозможно перезапустить Вселенную и сделать ее точную копию, чтобы убедиться в возможности или невозможности принять иное решение. Более того, с точки зрения физических законов, настоящая свобода воли выглядит просто неуместной. Квантовая неопределенность, за которую столь охотно хватаются многие философы и ученые в попытке дать универсальное объяснение «сознания», здесь совсем не при чем: не стоит путать случайность и непредсказуемость с выбором между четко очерченными альтернативами.

Есть немало способов создать иллюзию свободной воли, не выходя за рамки известных физических законов, — например, с помощью хаоса или эмерджентности, — но нельзя построить такую систему, которая могла бы принимать разные решения, несмотря на то, что каждая частица во Вселенной, включая и те, из которых состоит эта система, остается в том же состоянии.

Добавьте к этому один любопытный аспект социального поведения людей: хотя мы и воспринимаем самих себя как носителей свободной воли, мы не ведем себя так, будто свобода воли есть у других людей. Когда кто-нибудь поступает в нехарактерной, «не похожей на себя» манере, мы не говорим: «О, Фред пользуется свободой воли. Он заметно повеселел после того, как улыбнулся тому высокому темноволосому незнакомцу». Вместо этого мы удивляемся: «Да что за дьявол в него вселился?». Мы почувствуем себя удовлетворенными только после того, как найдем его поступкам объяснение, исключающее свободу воли (например, — «он был пьян» или «он сделал это на спор»).

Сказанное наводит на мысль о том, что в реальности наш разум не делает выбор: он принимает суждения. Эти суждения не отражают сделанный нами выбор, а раскрывают образ наших мыслей. «Мне бы такое и в голову не пришло», — говорим мы и чувствуем, как узнали о человеке то, что может нам пригодиться, когда мы будем иметь с ним дело в будущем.

А как же то сильное ощущение, будто у нас есть выбор и мы способны принимать решения? На самом деле мы не принимаем решения, мы просто испытываем определенные ощущения, совершая реальные действия — точно так же яркая квалиа серого цвета, сформированная нашей зрительной системой, — это не часть слона, а всего лишь дополнительное украшение, существующее в нашей голове. «Выбор» — это ощущение, которое наш разум испытывает «изнутри», принимая суждения относительно имеющихся альтернатив. Свободная воля — это не настоящий атрибут человека, а всего лишь квалии, приписанные суждениям.