Горе Побежденным

Глава 11

На свободном пространстве между периметром железных легионов и недавно появившемся частоколом суетились с самого утра. Устанавливали большой шатер, все четыре стены которого были подняты и закреплены наверху. Это непременное условие выдвинули обе стороны, не испытывающие ни малейшего доверия друг к другу. Длинный стол, абсолютно одинаковые кресла. Никаких императорских символов, флагов, значков — ничего, что могло бы хоть как-то намекнуть, кто из двух претендентов — настоящий император.

Церемониймейстер двора лично отсчитал от стола сто шагов и воткнул флажок. Тут же по свистку центуриона здесь выстроились шеренги первой когорты первого дикого легиона, и место на правом фланге занял его новый легат Гай Норий Максимилиан. Назначенный всего пять дней назад непосредственно самим Василием, Гай всячески демонстрировал верность оказавшему ему доверие императору, и рыл землю носом, доводя легионеров до бешенства своим неуемным рвением.

С другой стороны, сразу за воротами лагеря, у самого рва выстроились шеренги еще одной когорты. Их командир, не украшенный дорогим плащом и пышным плюмажем, прошел вдоль строя, и лязг доспехов мгновенно вытянувшихся в линию легионеров показал, что этому человеку достаточно значка центуриона, чтобы внушать почтительный трепет подчиненным.

Проверив выправку своих бойцов, центурион Понций по прозвищу Драть Вас подошел к командующему первым железным легионом и, отдав честь в лучших традициях древней Туры, доложил:

— Когорта готова!

Новый легат, принявший командование легионом вместо сидящего под арестом Агриппы ответил положенным ударом кулака по броне, и Понций, сделав шаг назад, занял свое место в строю. Ветеран, лично арестовывавший бывшего командира, о новом пока не мог сказать ничего — ни хорошего, ни плохого. Разве что одно — в отличие от прежнего суетливого Агриппы, этот просто излучал невозмутимость и уверенность.

«Что ж, — проворчал про себя Понций, — в такие времена и это уже неплохо».

Должность легата свалилась на Лу́ку Велия совершенно внезапно и, надо сказать, не сильно обрадовала. С имперской пехотой он никогда дела не имел, зато ее придирчиво-капризный нрав был хорошо известен в армии. Добиться уважения и признания этих матерых вояк удавалось далеко не каждому.

Вспомнилось, как в первые же часы после захвата лагеря в императорском шатре собрался совет новопровозглашенного императора. Иоанн явно был на взводе, Прокопий нервно ерзал в кресле, и лишь один Наврус в закрутившемся вихре событий чувствовал себя как рыба в воде.

В ту минуту при всей нервозности и взвинченности Прокопия, разум патрикия просчитывал бесчисленные варианты развития событий. Тут, надо отдать должное, ему удалось сохранить свое главное качество — холодную рассудительность и умение анализировать ситуацию.

«Кто контролирует армию, — стучало метрономом в голове патрикия, — тот держит в своих руках все нити. Наврус на нашей стороне — это, конечно, хорошо, но Наврус — это Наврус, доверять ему на все сто процентов может только полный идиот!»

Идиотом Прокопий себя не считал и, увидев входящего Велия, чуть не подпрыгнул в кресле от пришедшей ему на ум спасительной идеи.

— Лу́ка, вы должны взять на себя командование первым легионом взамен арестованного Агриппы!

Пробить обычную невозмутимость Велия нелегко, но тогда, надо признать, патрикию это удалось. Одно дело — командовать кавалерийской сотней или даже парой тысяч провинциального ополчения, и совсем другое — отборным имперским легионом. Неуверенная заминка и последовавшая за ней осторожная попытка отказаться вызвали удивление Иоанна и недовольство раздраженного Прокопия. В назначении Велия легатом он видел единственную возможность хоть как-то разбавить полную зависимость от Навруса. Наступившая неловкая тишина явно забавляла только одного Фесалийца. Ход патрикия, решившего подсунуть ему своего человека, был очевиден, но ссориться из-за должности легата он не собирался, как и особо церемониться. Рявкнув на Велия, он посоветовал тому заткнуться и не щадя живота своего тянуть лямку там, куда его поставила божественная воля императора.

«Божественная воля императора», — повторил про себя Лу́ка, прощупывая взглядом каждого человека на противоположной стороне.

В это время слуги уже раскатили в оба конца две ковровые дорожки, и по сигналу главного церемониймейстера двора надрывно завыли трубы. Синхронно распахнулись ворота, и Василий с Иоанном одновременно ступили на плотное покрытие, сотканное лучшими сардийскими мастерами.

По предварительному соглашению каждый из них мог взять с собой только двух советников, поэтому под открытым навесом с обеих сторон от стола стояло по три одинаковых простых стула без единого геральдического знака. Заняв свое место, Василий попытался скрыть нервозность за маской презрительного равнодушия, но это у него плохо получилось. Столкнувшись с откровенным осуждением в глазах Иоанна, он дернулся и, выдав неуверенность, отвел взгляд. Зоя, с традиционной прической, уложенной в жемчужную сетку, выглядела абсолютно спокойной — она умела держать себя в руках, когда того требовали обстоятельства. Третьим с этой стороны был Варсаний Сцинарион, на чьем лице, как обычно лежала невозмутимая и ничего не выражающая улыбка.

Садясь, Иоанн неаккуратно задел забинтованную руку, и ему потребовалось приложить все силы, чтобы не скривиться от боли. Сейчас ее хотя бы можно было терпеть, а тогда ночью, после приступа истерического смеха, он едва не потерял сознание от болевого шока и вида своей обгорелой до кости руки. Все разом смешалось и поплыло перед глазами. Глухой стук собственной головы о ворс ковра, склонившееся над ним перепуганное лицо Прокопия, его крик:

— Лекаря! — И тут же отчаянное: — Да что здесь, черт возьми, происходит?

Огромные зеленые глаза. Руки Велия накрывающие какой-то накидкой обнаженные плечи девушки, и уверенный голос Зары:

— Лекаря не надо, он здесь не поможет. Это пламя Астарты! Если он не сгорел и до сих пор жив, значит, Великая богиня пощадила его. Я попытаюсь спасти ему руку.

Что было потом, Иоанн уже не помнил. Очнулся он только под утро с перевязанной рукой и твердым убеждением, что обязан сделать все возможное, лишь бы избежать гражданской войны. Если проведение, Астарта или Огнерожденный — не важно кто — сохранили ему жизнь, позволили одолеть Черную тень, значит, он нужен для выполнения какой-то миссии. Какой? В его представлении на сегодняшний день не было для страны и для мира бедствия страшнее, чем кровавая бойня за престол.

Поэтому, поднявшись, он проковылял к выходу и растолкал спящего на пороге Велия.

— Лу́ка, зови Прокопия и Навруса! Я решил — мы начинаем переговоры!

День ушел на утрясание бесчисленных протокольных моментов и бесконечную беготню курьеров между двумя лагерями, но к вечеру все же договорились даже о таких мелочах, как цвет стульев и количество украшений на обоих претендентах. И вот теперь предстояло самое сложное — добиться общего понимания, как жить дальше.

Начать по плану должен был Варсаний, и он, дождавшись, пока все рассядутся и успокоятся, уже начал было подниматься, но угрожающий лязг железной шеренги в момент вернул его на место.

На миг промелькнувшая на лице Варсания растерянность добавила Прокопию настроения, и, довольно улыбаясь, он махнул рукой:

— Да полноте, обойдемся без официальщины. Не будем нервировать охрану лишними движениями.

Пообещав в душе припомнить когда-нибудь Прокопию это снисходительно «да полноте», Варсаний, выждав необходимую паузу, чтобы рассеять впечатление от неудачного начала, все-таки продолжил:

— Я очень рад, что деспот Василий и цезарь Иоанн, — он поочередно склонил голову в сторону одного и другого, — нашли в себе силы и мужество, дабы поставить интересы страны выше личных. Мы все с восхищением преклоняемся перед готовностью наших государей к самопожертвованию ради спокойствия и процветания империи.

Из всех присутствующих Сцинарион нашел только одного благодарного слушателя — Иоанна. Все остальные, не скрывая, демонстрировали скуку и желание побыстрее перейти к решению насущных проблем, которые, по сути, сводились к трем главным вопросам: кто войдет в регентский совет при малолетнем Петре, кто будет стратилатом армии и кто будет непосредственно распоряжаться казной? Без согласия обеих сторон по этим пунктам ни о каком договоре не могло быть и речи.

Варсаний закончил свою цветистую речь и наступившим молчанием предложил выступить остальным. Прокопий, переглянувшись с Иоанном и получив одобрительный кивок, начал «разведку боем»:

— Мы предлагаем к шестерым присутствующим добавить в регентский совет императрицу Феодору и патриарха. — Реверанс в сторону Варсания в надежде на его помощь по следующему вопросу Прокопий зафиксировал коротким взглядом в сторону логофета и перешел к главному: — Командование армией мы предлагаем оставить за нынешним стратилатом. — Он с особым нажимом подчеркнул слово «нынешний» указывая на действующий статус Навруса. — В качестве государственного казначея, мы считаем…

— Нет! — Василий сдерживался с того момента, как услышал имя Феодоры, но как только был упомянут Наврус, его прорвало: — Никогда этот жирный евнух не будет командовать моей армией!

— Что⁈ — Ярость ударила в голову Фесалийца одновременно с пониманием, что сейчас может быть последний и единственный шанс выплеснуть Василию в лицо все, что накопилось за последние годы. — Твоей армией⁈ — Наврус уже орал в полный голос: — Да в этом лагере даже последняя шелудивая псина — и та считает тебя полным ничтожеством!

Громыхнул опрокинутый стул. Взлетев с места, Василий нервно зашарил на поясе в поисках ножа. С другой стороны вскочил опьяневший от собственной храбрости Наврус. Вслед тут же вздрогнула земля от синхронного шага сотен подкованных сандалий, и легионеры загремели вскинутыми для атаки копьями. Обе шеренги замерли, ожидая команды, и ситуация повисла на краю катастрофы.

Мирные переговоры взорвались, еще не начавшись. Варсаний скривился, как от зубной боли, а лица Прокопия и Зои побледнели до пугающей мертвенной белизны.

— Убью, мерзкая тварь! — заорал Василий, но не двинулся с места.

Смешно подпрыгнув, Наврус вскинул перед лицом маленькие пухлые кулачки:

— Попробуй! Я с удовольствием изукрашу твою напомаженную морду!

Этот фарс неожиданно прервал удар по столу.

— Хватит! — Высокая фигура Иоанна нависла над всеми. — Уймитесь, на вас вся армия смотрит!

Оба зачинщика беспорядка уже поняли, что хватили лишку. Василий отвел взгляд, боясь встретить глаза сестры, да и Наврус разом сник. Опустив голову, он рассматривал носки своих сандалий так, будто увидел их впервые.

— Предупреждаю всех! — Иоанн уперся здоровой рукой в стол, — Я пришел сюда договариваться, но договариваться можно только с людьми, осознающими свою ответственность перед страной, перед народом, перед империей! Если таковых здесь нет, то я не вижу смысла терять время.

Маленькая ладошка с холеными пальцами легла на стол рядом с упертым в столешницу кулаком, накрашенные ресницы взлетели вверх, и голубые глаза на затвердевшем лице встретили разгневанный взгляд Иоанна.

— Давайте попробуем еще раз с самого начала. — Мягкий и убедительный голос Зои пролился целительным бальзамом, но своего брата она одарила таким взглядом, что тот, пристыженно подняв стул, уселся на свое место. Воспитывать таким образом Навруса не пришлось, тот и сам все понял. Подняв перед лицом раскрытые ладони — мол, не говорите ничего, признаю, был не прав, — он молча вернулся за стол переговоров.

Как только ситуация немного стабилизировалась, Варсаний поднял указательный палец и, получив общее внимание, глубокомысленно изрек:

— Мы все знаем о достоинствах нынешнего стратилата армии и готовы их принять, но противоположная сторона должна учесть и наши интересы. По известным причинам мы не можем полностью доверять Наврусу. — Тут он демонстративно посмотрел на обоих участников недавнего скандала.

Иоанн, все еще возвышающийся над столом, опустился на стул и задал ожидаемый вопрос:

— Что вы предлагаете?

— Тот же принцип, что мы использовали и ранее. — Варсаний изобразил добродушную улыбку. — Коллегиальность! Армией будет руководить военный совет из четырех человек. Два военачальника с нашей стороны и Наврус с кем-то еще — с вашей. Любое решение принимается простым большинством.

Недвусмысленный намек Прокопия он помнил — утверждение Феодоры в совете напрямую зависит от назначения Навруса. Это был компромисс, и, замолчав, Варсаний ждал реакцию на свое предложение.

Первой откликнулась Зоя. Кивнув, она произнесла, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Мне нравится. Согласна.

Иоанн переглянулся с Прокопием и Наврусом. Последний едва заметно прикрыл глаза, мол, соглашайтесь, лучшего варианта все равно не добьемся. Патрикию лишних движений вообще не потребовалось, они с Иоанном понимали друг друга без слов.

Получив одобрение советников, Иоанн озвучил свое решение:

— Мы согласны.

Последнее слово оставалось за Василием, но тот, надувшись и сверля всех ненавидящим взглядом, упрямо мотал головой. Нет, нет и нет!

Взгляды всех присутствующих вернулись к Зое, словно сверяясь, насколько серьезно надо воспринимать ответ ее брата. Августа с наслаждением потомила всех ожиданием, а затем, нагнувшись к Василию, что-то шепнула ему на ухо. Тот сморщился, как недовольный ребенок, но Зоя, повернув к себе его голову, посмотрела ему прямо в глаза долгим требовательным взглядом, и Василий не выдержал.

— Хорошо, но только ради тебя! — Он вскинул голову и выдавил из себя через силу: — Я согласен.

Поскольку ни для кого не было секретом, кто главный в этом тандеме, эмоции Василия никого не заинтересовали. Получив согласие сторон, Варсаний, тут же перешел к следующему вопросу.

— Казна? — Он обвел присутствующих взглядом. — Думаю, принцип тот же.

Ответил Прокопий:

— Да, но охрану тоже поделим. Половину должны составлять наши люди.

— Разумно. — Варсаний посмотрел на Зою, и та, кивнув, произнесла:

— С нашей стороны я предлагаю Варсания и себя.

Деньги как главный козырь в дальнейшей борьбе августа не могла доверить никому, но и Сцинариону, решила она, надо бросить кость, чтобы ему не пришло в голову переметнуться в другой лагерь.

Иоанн удовлетворенно выдохнул: оба варианта они просчитали еще вчера, как и ту линию за которую заступать уже небезопасно. Все вообще прошло бы гладко, если бы не выходка Василия, заставившая понервничать.

Откинувшись на спинку, Иоанн озвучил принятое накануне решение:

— От нас в финансовый совет войдут патрикий Прокопий Авл Граций, — он указал взглядом на своего наставника, — и я, Иоанн Корвин.

Последнее слово заставило передернуться Василия и вызвало гневную вспышку в глазах его сестры. Все это не ускользнуло от внимательного взгляда Иоанна и неожиданно для него принесло ощущение мстительного удовлетворения: пусть знают, с кем имеют дело!

Заметив нанесенный укол, Варсаний хмыкнул: а этот мальчик не лишен честолюбия!

Тут его взгляд уперся в забинтованную руку Иоанна, невольно порождающую вопросы. Имеет ли она отношение к недавнему ночному переполоху в имперском лагере? И как это связано с внезапной кончиной прокуратора Священного трибунала? На первый взгляд, никакой связи между событиями не было — так, совпадение, но великий логофет в случайности не верил и вопросы без ответов не любил.