Дар. Золото. Часть 2

Глава 27.

1

Мы стояли у дощатой двери на ступеньках, выложенных обычным речным булыжником. Дверь была закрыта. Скорее всего, это тот самый выход. Скорее всего, в какую-то из комнат на первом этаже дома с крысой. И скорее всего, там спят. Потому что звуков оттуда не доносилось никаких. Было бы вообще здорово, если там никого не окажется.

Да, стояли только я и оборотень. Марат, закрыв глаза, лежал на выложенном каменном полу и видок у него был хуже не придумаешь. Хорошо, он хоть иногда стонал - жив значит. Пончик, выскочив из-под моей куртки, принюхался к парню и вдруг, взъерошив шерсть на загривке, осторожно попятился. Но я был настолько ошарашен спуском воды, что раздумывать о причине странного поведения зверька был просто не в состоянии. Понятно, что тащить Марата дальше на руках было просто глупо, а потому я шепотом спросил:

- Может, мы его в артефакт запихнем? Браслеты должны были восстановиться.

Машка согласно кивнул, и я опустился на корточки рядом с приятелем.

- Марат, - дотронулся я до него не зная, слышит ли он меня вообще, - мы сейчас тебя спрячем в… одно место. Там неприятно. Сначала будет страшно. Будет подташнивать. Будет…

Парень с трудом улыбнулся и также шепотом меня перебил:

- Только что оттуда.

Я посмотрел на Машку.

– А если и меня спрятать?

Тот задумался, но покачал головой.

- Нет. Вдруг вы перевесите. Как я лапами дверь открою? Давай одного. А там видно будет.

– Лапами? – Марат даже в таком состоянии удивился и попытался нас рассмотреть. Но Машка взял его за плечо и они оба исчезли. Браслеты, заискрив, упали на землю, мы с Пончиком чуть отошли от артефакта, он слегка подскочил вверх и оборотень снова появился у двери. На этот раз, обошлось без вихря. Почти. Учится кот.

Дальше в ход пошли отмычки, купленные в воровской лавке. Но замок на двери оказался муляжом. Что называется, от дурака. Машка еле удержался от высказывания всего, что он думает по поводу строителей этого подземного хода, но толкнул дверь и она неожиданно подалась. Не заперто?

Но когда мы осторожно открыли дверь и на цыпочках вышли, я обернулся и чуть не заорал, шарахнувшись в сторону.

Сразу стало ясно, почему в двери замка нет. С внешней стороны она была замаскирована картиной.

Копошащийся клубок крыс доедал какой-то труп.

Сцена была настолько реалистичной и яркой, что с трудом верилось, что картина выполнена самыми обычными красками, а не создана иллюзией. И ведь это мы с Машкой увидели её в темноте. А если кто сюда с лампой забредет? Ну, случайно. Да он же разрыв сердца подхватит! Или удерёт, что быстрее всего. К картине не то, что притрагиваться не хотелось, смотреть было противно. Но магия на двери все же была - открыть ее снаружи не удалось.

Оглядевшись, мы поняли, что находимся под полом одной из комнат. Довольно высокий фундамент всего здания позволил разместить здесь полноценный выход из подземного тоннеля, и, будто специально, сюда накидали разного старья: поломанные стулья, изгрызанная мышами тахта, какие-то мешки, вонявшие грязными тряпками и известью… Ни лесенки, ни люка наверх мы не увидели. Могу поспорить - они тут и не были предусмотрены.

Из комнаты над нами, темень просачивалась даже сквозь половицы, но оборотень приложил палец к губам. Да, понял я, понял. Люди здесь есть, они просто спят.

Слегка нажимая на доски снизу, Машка прощупал весь пол, и, наконец, нашел две дощечки, которые не были закреплены.

Не знаю, сколько времени мы потратили на то, чтобы тихо выползти из дыры в полу, но взмок я так, что впору вытираться полотенцем. Если бы оно еще тут было. Комната, в которой мы оказались, судя по раскиданным вещам, книгам на убогом столе и холщовой сумке с печатью какого-то учебного заведения, приютила столичного студента. Пацан сладко посапывал во сне, и от него за пару шагов несло дешевым пивом. Похоже, старенький дом служил прибежищем небогатых студиусов и им подобных постояльцев, снимавших в столице третьесортное жилье.

Машка умудрился беззвучно открыть ставни узенького окна, и первым на улице очутился Пончик. Следом за ним, аккуратно оттолкнувшись от пола и перемахнув через подоконник, приземлился на мостовую, оборотень. Он подождал меня, и как только я выпрыгнул из окна, сразу прикрыл ставни.

Не успели мы отбежать под вислые ветки огромной ивы, как раздался нарастающий грохот копыт. К входу двухэтажного дома, с парадной стороны, подлетел вооруженный отряд Дворцовой гвардии! Вовремя мы оттуда выбрались.

Всадники попрыгали с седел, рассредоточились вокруг дома, и один из них замолотил кулаком в дверь.

– Отпирай! - заорал он на всю улицу, ничуть не смущаясь того, что, вообще-то, ночь, и, вообще-то, люди спят.

- Шевели лапами, ящерица горбатая! - продолжал надрываться гвардеец, - И вытряхивай сюда всю свою моль войлочную! Она у меня сейчас шторы жрать будет!

Раздался противный скрип давно просевшей в петлях двери, и наружу выглянула согнутая в три погибели старушонка.

– Ты чего булькаешь, жижа навозная?! - заголосила она не хуже гвардейца. -- Честные люди спят давно! Один ты тут кошкой давленной верещишь!

– Да ты никак формуляр потеряла,– искренне удивился гвардеец, – где мелкими буквами накарябано, кого бояться надо? А ну быстро выгнала своих тараканов и на уши передо мной поставила!

Присмотревшись, я увидел на другой стороне улицы еще одного всадника, стоявшего в тени соседнего дома и наблюдавшего за перепалкой. Он нетерпеливо ерзал в седле и держал кулаки сжатыми. Маг! Скорее всего, огневик. И где-то должен быть еще один – в отрядах гвардии по два мага.

Это если обычный отряд. А если здесь их больше?

Машка тоже заметил стихийника. Мы понимающе переглянулись и, крадучись по тёмным углам через внутренний двор, проскочили на соседнюю улицу.

И… опять исчез Пончик. Нет, надо основательно заняться его воспитанием!

2

Но исчез он ненадолго и недалеко.

Посредине неширокой улочки освещаемой наддверными лампами жавшихся друг к другу домов, отбрасывая под колеса движущиеся тени, медленно и чинно ехала двуколка. Запряженная в оглобли лошадка, очень походила на понравившуюся мне трехцветку, а сидевший в двуколке богатый аларец, в чалме и парчовом камзоле, тоже показался смутно знакомым. Он с таким интересом разглядывал фасады домов, украшенных изысканной лепниной, что мне тут же захотелось подойти и посоветовать ему заехать в первый попавшийся двор. И насладиться просмотром облезлых, уныло просящих ремонта, стен и похабных рисунков, время от времени стираемых матерящимися дворниками, если намечался внезапный проезд какого-нибудь богатея. Правда, только в том случае, если богатей всемерно поддерживал видимость культурного человека.

Высокий и мощный телохранитель заграничного купчишки, в цветастой косынке и двумя мечами за спиной, вышагивал позади двуколки, стараясь не омрачать своим видом получаемое господином эстетическое удовольствие, и внимательно «бдил» по сторонам.

Вдруг купец повел себя странно. Он резко направил двуколку в нашу сторону, но Машка не стал вежливо уходить с дороги, а, подскочил к лошади и, вцепился в оглобли обеими руками.

– Вы что же это творите, … …ть! – рассерженной кошкой выругался оборотень.

Я вдруг понял, что вижу перед собой Саню и Алабара. И Пончика, который пристроился на сиденье, возле лекаря.

И тоже возмутился!

– У вас у обоих инстинкт самосохранения выветрился?! – зашипел я не хуже Машки, пристраиваясь рядом с драконом позади двухколесного транспорта. – Или у кого-то одного? Другой, наверно, с рождения ущербный.

Предела моему возмущению не было!

Мы с оборотнем, можно сказать, чудом выкарабкались. Да и непонятно, выбрались или еще нет! Меня до сих пор колотило от забега с препятствиями, в любой момент сюда может нагрянуть весь полицейский истеблишмент Лирии, а они прогуливаются себе. Захотелось кому-нибудь из них в лоб врезать! Просто руки зачесались. А лучше обоим. Хорошо хоть шмотки с собой взяли. Вон, у Сани под ногами. Прикрытые трактирным ковриком. Стыренным, не иначе. И чалму, наверняка, тоже стырили.

Прислушиваясь к разборкам, все еще доносившимся от дома на соседней улице, Машка, со злостью выхватил у лекаря поводья, и, подталкивая коняшку локтем, быстро повел экипаж прочь от опасного места. Через дворы, между обросшими диким хмелем подэтажными пилонами.

А я накаркал.

3

Город словно проснулся. Вокруг, сначала в отдалении, потом гораздо ближе, на одной улице, потом на другой, послышались свистки городовых, хлопки, крики, ругань, короткий перезвон железа. То тут, то там по мощеным улицам дробно застучали копыта. Захлопали ставни, двери. Кто-то вылил помои прямо на мостовую, совсем недалеко от нас вспыхнул пульсар, осветив крыши ближайших домов. Уши заложило от взрыва, а по деревьям прошлось шквалистое торнадо, сбивая на землю тонкие ветви, гнезда, и заодно тех, кто решил переждать облаву на деревьях.

Это что же, Службе Порядка разрешили применять боевую магию? В городе? Или это вовсе не городовые?

Ёшкины коты, вот попали! И как теперь отсюда прикажете выбираться?

Машка огляделся.

– Слушайте внимательно. Если я правильно понял, придворцовые кварталы уже оцеплены. Не удивлюсь, если сейчас организуют еще одно оцепление чуть дальше. А нас много. Это и плохо и хорошо. Если что отобьёмся, но в скорости теряем. Значит, двигаемся спокойно, только в тени. Оружие наготове. Сначала идёт один. Короткими переходами. Следующий его догоняет и идет первым. И так далее. Последний старается двигаться спиной. Алабар, вас учили бою в городских условиях.

Алабар помялся:

– Теоретически.

– Хоть так. Значит, прикрываешь Тишана. Я Саню. Повозку придется бросить.

Пискнул Пончик, и дракон вдруг сказал:

– Ханур может смотреть дорогу. И мне передавать ситуацию. Мы вас так и нашли.

– Хорошо. Сначала идет Пончик, потом вы, потом мы. Всё. Одеваем баулы.

– А куда? – вдруг вмешался Саня.

Оборотень уставился на него с недоумением.

– В порт, лекарь. Надо из города убираться. И чем быстрее, тем лучше.

– Подождите. В квартале отсюда лавка. Я знаю, там нас точно искать не будут. Мы там с Тишаном были. А завтра, когда люди на улицы выйдут, уйдем. Днем легче затеряться.

Машка помолчал, потом с сомнением спросил:

– Уверен, что в этой лавке нас примут?

Лекарь кивнул.

– Ладно. Веди. Ты с драконом. Разбираем вещички.

И мы пошли.

А вокруг нас то тут, то там слышался звон мечей, вопли раненых и крики погони, площадная брань и визгливое конское ржание. Пожаром вспыхнул за нами какой-то дом, и тут же заистерил одинокий трезвон спешащей к огню пожарной колымаги. Испуганные кварталы словно замерли в ожидании чего-то грозного и неотвратимого.

В эту ночь, едва коснувшись нас тяжелым дыханием, по темным улицам Лирии прошелся призрак внезапной и страшной войны.

4

Думаю, вам будет неинтересно описание того, как мы перебежками пробирались к «Анатомической лавке», дергались (я дергался) от каждого близкого выкрика или топота пробегающих мимо стражей, как брошенная лошадка самостоятельно развернулась, шла за нами в отдалении и напоследок тихо заржала, когда мы свернули в узкий проулок. Как Саня царапался в зарешетчатое окно, и сонный голос карлика Муфалима вопрошал о посетителях. Нет, он не удивился. Ему приходилось и по ночам принимать страдальцев. Особенно, если таковые занимались специфическим ночным ремеслом. И нет, он не боялся, так как в его случае бояться в принципе глупо. Опасался, это да. Дураков-то на земле много. А вы проходите, проходите, в комнату, вон внизу под лестницей. Там как раз на четыре койко-места рассчитано. Финна, девочка, уж не сочти за труд, поставь чайник – тебя все равно эти архаровцы разбудили, я же слышу. Наши гости, очень сильно хотят пить. И, будьте добры, скажите своему пушистому сопровождению, чтобы не подходил ближе трех шагов. Непереносимость шерсти. Что поделать, издержки профессии. Скидывайте здесь ваше добро и пойдемте, перекусим что-нибудь. Да-да, на ночь вредно. Но не вам.

Вдруг во входную дверь громко и нетерпеливо заколотили.

Мы вздрогнули как по команде.

Алабар потянулся за мечами, я вынул клинок, хотя Зараза даже серым еще не был, а Машка исчез, вызвав удивленный и заинтересованный взгляд архимага на упавшие браслеты. Побледневший Саня, в чалме и джеллабе, попятился к стене.

Муфалим резво развернувшись, похромал вверх по короткой деревянной лесенке в торговый зал. Да, тот самый, где были выставлены «анатомические» ингредиенты.

Наверняка, вы давно поняли, что ничем «анатомическим» там и не пахло. Вместо них полки были заставлены нормальными растительными настойками, порошками и мазями. Но когда карлика рядом не было, в торговом зале появлялась очень качественная иллюзия с запахом, которая страховала помещение от нежелательных гостей.

Послышался звук отпираемых дверей, и высокий голосок Муфалима осведомился:

– Что понадобилось уважаемому в столь неурочный час?

Из своего затемненного угла я видел, что «уважаемый» был с мечом, в форме гвардейца, и особым воспитанием себя не утруждал.

– Облава, недомерок!

Он, не церемонясь, распахнул дверь, оттолкнул стоявшего перед ним увечного старика, и шагнул в лавку, освещенную сейчас единственной свечей. Кстати, свеча была в руках архимага. Только стражник о принадлежности карлика к магической касте, судя по всему, и не догадывался.

– Кто зашел сюда только что? – ни тебе доброй ночи, ни тебе извините за беспокойство… Хам, н-да...

Следом за старшим, в помещение заскочили еще четверо. Двое с мечами, двое с арбалетами, и тут же рассредоточились по залу.

Гвардейцы привычно цепко заозирались по сторонам, но сморщили носы, а рассмотрев стеллажи с «товаром», словно защищаясь, подняли оружие.

Старший заметил поведение бойцов, осмотрел полки и сглотнул. Но надо отдать им всем должное, они не выскочили за дверь, как еще совсем недавно я.

– Что это? – тон гвардейца поменялся. В нем уже не было и половины той наглости, с которой он сюда ввалился, но настырность никуда не исчезла.

– Так над дверью же написано! – удивился Муфалим. – Анатом я. Торгую вот для лекарских нужд. Для заведений учебных, разных. Могу и лицензию показать. Кстати, есть совсем свеженький экземпляр. Целый. Для вас уступлю недорого.

Из своего угла я видел и вход, и полки, и даже заметил, как по лавке медленно потекли причудливые тени. Казалось отдельные части «экземпляров» зашевелились сами по себе. В банках, заполненных формалином, ожили отрезанные конечности, уши, головы. Запульсировали синюшно-розовые сердца, задышали похожие на пемзу легкие, а тошнотворно-сладкие миазмы, сопровождавшие жуткое представление, доползли до нас, напряженно ожидавших развития событий.

Да, свет в иллюзии первостепенное дело!

Мне, стоявшему под защитой тёмного угла, был отлично виден произведенный эффект. Гвардейцы ладонями прикрыли носы и попятились.

Но старший оказался крепким малым.

– У входа стоит двуколка с лошадью. Зови сюда того, кто приехал. Или мы пойдем искать сами.

Вот, блин, принесло копытное. Не лошадь, а ищейка!

– А! – архимаг всплеснул скрюченной ладонью. – Это внучка моя. Допоздна во дворце задержалась. Она там, в саду, с цветами возится. Финна! Финна девочка, что ж ты Милку во двор не завела? Ворьё ж по городу ходит в такой-то час! Вы, господа стражники, не удивляйтесь. С провинции она. Там-то у них, сами знаете, на господское добро никто роток не разевает. Финна, ну сколько раз я тебе говорил…

– Какой масти кобыла? – вдруг спросил стражник.

Меня словно по башке долбануло! Не может архимаг знать, какой она масти!

Ничего другого не пришло в голову, как вспомнить безуспешные попытки Балора заставить меня пользоваться ментальными потоками. Синими, то есть.

Я закрыл глаза, как мог ярко представил двуколку с лошадью и буквально «пихнул» Муфалиму образ этой паразитки. Хоть бы сработало!

То, как маг дернулся, я не видел – почувствовал. Он пошатнулся, но, кажется, понял что происходит.

– Ох, простите, господин стражник. Качает меня иногда. Старость, знаете ли. Трехцветная Милка. Счастливая. Вот её Финна и запрягает постоянно. Финна! Ну, где ты там?!

Мимо нас торопливо пробежала по лесенке и выскочила в торговое помещение светловолосая девушка.

О чем там ещё говорили гвардеец и архимаг, мне уже было не интересно. Я не верил глазам, глядя на присевшее в легком реверансе создание. На это чудо я смотрел все четыре академических года. И не мог насмотреться.