Звезданутые в саду

18. Герман Лежнев, узник тихохода

Просыпаться здоровым и полным сил — что может быть прекраснее? Германа разбудило шипение поднимающейся крышки капсулы. Он позволил себе несколько секунд блаженства от этого прекрасного ощущения. Он был дома, на Кусто, и все последние недели казались суетным и неприятным сном, который забывается сразу после пробуждения. Только в этот раз он почему-то не забывался, а, наоборот, обрастал новыми подробностями.

— Кусто! — возмутился Лежнев, — Ты меня зачем отключил⁈ Я ж говорил, не надо!

— И был неправ! — категорично ответил Кусто. — Капсула показала, что у тебя сильнейшее истощение. Не только физическое, но и нервное. Тебе просто необходим был сон, причём даже не для того, чтобы избежать боли при срастании костей. Вот скажи мне, когда ты в последний раз спал? Не в слиянии с Гаврюшей, а просто спал?

— Совсем недавно! — бодро начал Герман, а потом задумался — начал подсчитывать. — Кажется, дней пять или шесть назад…

— Вот, а я о чём говорю! Тебя надо было немедленно погрузить в сон, иначе ты сошёл бы с ума! У нас и так возникли подозрения, что последние твои действия были продиктованы не совсем адекватным состояниям. Но не переживай — это частая ошибка неопытных пилотов. Состояние слияния чем-то похоже на сон, но им не является, из-за этого неопытный пилот может довести себя до очень тяжёлого состояния! Я уверен, что ты даже не помнишь последних часов бодрствования.

— И всё я прекрасно помню! — Лежнев лукавил. Помнить-то он помнил, но как-то смутно. Как в тумане. — Я прилетел в эту систему, чтобы тебя здесь найти и вытащить из застенков, а потом оказалось, что ты уже свободен. Мы собирались драться с местными, а потом они все почему-то рехнулись, и я решил, пока они там разбираются в чём дело, быстренько подлечиться, вот! Стоп! Ты сказал — «у нас возникли подозрения». Это у тебя мания величия, или у кого «у нас»?

— У нас с Тианой! Представляешь, пока ты спал, она нашлась сама!

Герман вылетел из капсулы, как ошпаренный.

— Так чего ж ты молчал⁈ Где она⁈ Как она⁈ — он прыгнул в привычный скафандр. Скорость, с которой живая ткань начала обтекать тело в этот раз казалась совсем уже черепашьей.

— Она всё помнит, представляешь? — Кусто явно был счастлив и доволен жизнью чуть больше, чем полностью. — Только ты зря торопишься одеваться — она всё равно не здесь, а на планете.

Герман не слушал.

— Тиана! Это правда⁈ Ты всё помнишь⁈

— Герман! Я даже не знаю, радоваться или злиться! Я так долго мечтала вас с Кусто найти, наконец, нашла, и вот оказывается, что ты такое устроил!

— Какое устроил⁈ — не понял Лежнев. Вот как-то не ожидал он, что долгожданная встреча начнётся таким образом.

— Ты ещё спрашиваешь⁈ Ты притащил в одну из центральных систем источник заражения! Ты устроил локальный апокалипсис в этой системе! И самое главное, ты устроил вам с Кусто карантин, и теперь я не могу даже вас увидеть! И обнять!

— Почему не можешь⁈ — изумился Герман. Потом спохватился. — Слушай, если ты переживаешь по поводу этой плесени, то это всё ерунда, ты даже не думай. Мы с Гаврюшей даже в короне звезды дезинфицировались. И учёных этих продезинфицировали. Всё нормально, нет там уже никакой плесени!

— Герман, это не ерунда! Это — свинство! Ты не только подверг себя невероятной опасности и притащил этих клятых научников в систему, ты ещё и в Кусто после этого залез! Теперь вы оба — потенциально опасные! Это ещё неизвестно, обошлось ли на планете, ведь Кусто додумался опуститься в атмосферу! Я едва успела не дать ему сесть!

— Да я ж говорю, там ничего опасного! Не беспокойся! Где ты? Мы сейчас с Кусто прилетим.

— Я — на планете! И никуда вы не прилетите! Вы — на карантине! И вы совершенно точно будете в ближайшее время на нём оставаться! Я понятия не имею, что за заразу вы принесли, но мне не нужно, чтобы ко всем прочим бедам добавилась ещё и она! И ты не можешь знать наверняка, что не заражён, ясно⁈

— Да мне даже капсула всё зелёненьким показывает! Я совершенно здоров!

— Капсула может ошибаться. Вы остаётесь на спутнике. Кусто — отъедается и залечивает раны, ты — отдыхаешь, а я пытаюсь исправить всё, что вы тут натворили. И имей ввиду, Герман! Я — в ярости! Я невероятно злая! Я столько ждала нашей встречи, а ты…

Договаривать девушка не стала, отключилась. Лежнев озадаченно захлопал глазами.

— Это чего сейчас было⁈

— Тиана права, — слегка обиженно ответил Кусто. — Я-то, когда пошли сообщения о биологической опасности, думал, что это твоя хитрость!

— Да это и была хитрость! — взорвался Герман. — Я их по дороге сюда нашёл, к ним там эта плесень уже подбиралась, ну и с одной стороны, их надо было спасать, а с другой — вот как бы без этой паники мы смогли досюда добраться? И ладно добраться — выбраться!

— Уж как-нибудь добрались бы и выбрались! — раздался голос Тианы. — Я уже летела сюда с целым флотом технофанатиков! Мы бы определённо с этим справились и без таких радикальных мер!

— Да как бы мы справились⁈ Чёрт, то есть я хотел сказать — мне-то откуда знать, что ты летела сюда с флотом технофанатиков⁈ Я был уверен, что ты сейчас где-нибудь на какой-нибудь планете сидишь со стёртой памятью! Мы с Кусто должны были тебя как-то найти и вызволить! Вот как по-твоему это можно было сделать, с мелким детёнышем дикого ликса с приделанным к нему на проволоку и изоленту переделанным гипердвигателем с линкора технофанатиков⁈ Чёрт! Я уже заговариваюсь! Приделанным-переделанным, блин!

— Да как угодно, только не так! Я не желаю слушать никаких оправданий. Вы с Кусто на карантине. Сидите там и ждёте, а ты ещё и ложишься в капсулу каждые сутки на полную, всеобъемлющую диагностику. Я — злая! Я такая злая, что даже разговаривать не хочу, потому что, если мы дальше будем разговаривать — мы поссоримся. Отключаюсь!

— А щас мы типа не ссорились? — недоумённо спросил Герман.

В ответ Кусто изобразил тяжкий вздох.

— Слушай, а чего она про апокалипсис говорила? — уточнил парень. Он вдруг вспомнил, что он не только не спал давно, но и не ел… да если не учитывать салатиков Римуса га Шилла, и безвкусной массы из конвертора технофанатиков, то в последний раз что-то приличное в рот попадало ещё до расставания. — Слушай, Кусто, а у нас есть что-нибудь пожрать?

— Всё есть! — радостно сказал тихоход. — Они не стали демонтировать ничего из оборудования — оно их не интересовало. А можно ты мне сделаешь пельменей? Мне так хочется что-нибудь почувствовать! Ты представляешь, меня всё это время мучили! Хуже всего, что меня оглушили и ослепили. День за днём никаких вообще ощущений! Я думал, я с ума сойду, хотя с ликсами этого не бывает! А под конец вообще хотели убить!

— Да, я видел, как тебя покоцало, — вздохнул Герман. — Давай я пойду готовить, а ты пока расскажешь, чего я пропустил.

Готовка ничуть не успокоила. Может, из-за рассказа, — Кусто всю дорогу сначала описывал свои ощущения, потом пересказывал то, что успел услышать от Тианы, — может, из-за того, что Лежнев действительно искренне не понимал, что не так сделал. Ну да, он не ожидал, что небольшая паника и беспорядок в киннарской системе превратится чуть ли не в настоящий апокалипсис. Но после того, что они сотворили с тем же Кусто и чуть не сотворили с Тианой, судьба пострадавших киннаров его ничуть не беспокоила. Да пусть хоть помрут все, сволочи! Ещё и бросить его девушку врагу, даже не попытавшись спасти! «Просто бросили своих. Это вообще за гранью добра и зла!» — возмущённо думал Лежнев, наблюдая, как тихонько побулькивают пельмени на плите. «А Тиана — тоже! Вот чего ей за вожжа под хвост попала?»

Сварившиеся пельмени немного примирили его с действительностью. Он даже хотел отнести порцию Гаврюше, обещал ведь как-то. Но маленькому тихоходу было не до того. Кусто показал, как мелкий с наслаждением лопает какую-то массу, то погружаясь в неё полностью, то выныривая до половины. Никакие сомнительные эксперименты с человеческой пищей его сейчас точно не интересовали.

— А это мы, вообще, где? — настороженно уточнил Лежнев.

— На спутнике, я же говорю. Тут специальные поля для тихоходов. Я тоже сейчас кушаю. Но от твоих пельменей не откажусь, Герман.

— Да не проблема, ты ж видишь, я заранее подготовился. Вот, перчиком тебе посыпал. Помню, что тебе поострее нравится.

Несколько минут Лежнев был сосредоточен на еде. Изголодавшийся организм просто-напросто отключил всё менее важное — наконец-то настоящая еда! Наконец, первый голод был утолён, и парень решил попытаться поговорить с Кусто. Ну не нравилось ему, что Тиана там одна чем-то опасным занимается, а они тут, считай, развлекаются.

— Слушай, дружище, как ты думаешь, что случилось с киннарами? — издалека начал Лежнев.

— Конфликт императивов, однозначно, — категорично ответил тихоход. — Оба случая — биологическое заражение и вторжение технофанатиков не предполагают неподчинение правилам или приказам. Оба приказа поэтому действуют не только на людей, но и на симбионтов. Это как программы в твоих компьютерах, Герман. На определённый набор команд они просто не могут не отреагировать. Сначала случился конфликт в системе управления — она не смогла выбрать, какая из угроз имеет высший приоритет, и запустила их обе. Поскольку они противоположны друг другу, в системе случился какой-то сбой, и она зациклилась. Из-за этого симбионты у людей стали получать эти команды раз за разом, и тоже противоположные. Я не очень помню, как правильно называются эти гормоны, но люди стали получать сначала тот набор, который вызывает небольшой страх, стремление спрятаться, затаиться. И тут же — наоборот: небольшая агрессия, стремление действовать, куда-то бежать. Ну и естественно, как только это стало повторяться по кругу, люди стали сходить с ума.

— Угу. То есть Тиана где-то там, среди кучи обалдевших от резкого всплеска эмоций агрессивных придурков, которые сами не понимают, что с ними происходит? Ну, замечательно!

— Да, я тоже переживаю, — вздохнул Кусто. — Но я думаю, она справится. Она стала сильнее после того, как мы с ней расстались. Она теперь настоящий солдат!

— Угу. Догадываюсь, как у вас тут солдат учат, — фыркнул Герман. — Ещё ведь небось не только люди с ума сошли?

— Скорее всего вообще всё, — изобразил ещё один тяжкий вздох Кусто. — Всё, что должно подчиняться категорическим императивам. Там сейчас настоящий бардак!

— И вот там Тиана. Бродит по огромному, полному безумных людей и свихнувшихся животных городу. Одна. Без защиты. Без помощи. Без поддержки.

— Герман! — возмутился вдруг Кусто. — Не пытайся мной манипулировать! Я больше на это не куплюсь! Я тебя очень люблю, и мне тоже страшно за Тиану, но в данном случае она права. Биологическая опасность — это не шутки. Мы можем быть уже заражены, просто не знать ещё об этом. И что тогда? Ты совсем не боишься заразить Тиану? Кто нас тогда спасать будет, если она тоже окажется поражена?

— Ай, да ну вас, перестраховщики! — махнул рукой Лежнев и направился к выходу. — Пусти, дай прогуляться. Я обиделся!

— Герман, я прекрасно помню, что Гаврюша находится снаружи, — напомнил Кусто.

Герман злобно зарычал, но промолчал.

«Ну и ладно! Ну и пожалуйста! Перестраховщики!» — парень тоже был зол. Он тоже ужасно хотел увидеть, наконец, Тиану, а тут такой облом. «Набухаться, что ли? Так не с кем! Эх, щас бы дядю Максима сюда!» Впрочем, кого когда останавливало отсутствие компании, если душа просит?

Конвертор послушно выдал чистый C2H5OH. Герман сначала хотел придумать какой-нибудь коктейль, благо всевозможных соков в памяти устройства всегда было достаточно, потом плюнул, и просто добавил воды.

«А с другой стороны, если все вокруг говорят, что ты псих, может, ты и правда псих? — вдруг подумал Лежнев. — Может, я неадекватно воспринимаю действительность? Я тут мечтаю поскорее отправиться на помощь Тиане, да и просто её увидеть, а на самом деле, это не я мечтаю, а плесень, которая уже прочно обосновалась в мозгах?»

Стало страшно. Да что там, от ужаса аж горло перехватило. Что, если он, это уже не совсем он, а кусок мяса, управляемый всемогущей плесенью? И все его желания продиктованы её стремлением к выживанию?

Герман поспешно опрокинул стакан и нацедил новый. «Может, хоть продезинфицируюсь изнутри? Надо бы побольше выпить! И в капсулу, правда. Хотя если один раз ничего не нашла, то и потом не увидит!» Пить как-то резко перехотелось, так что Лежнев добив второй стакан, пошатываясь, направился к капсуле.

— Герман, у нас гости, — вдруг сказал Кусто.

Весь хмель мигом вылетел из головы. Лежнев метнулся в каюту Тианы, где он оставил оружие.

— Кто? Сколько их? Чего им от нас надо?

— Эмм… Это Тиана привезла какого-то знакомого десантника. У меня нет запасов заживляющей пены, он передаст. И ещё какую-то специализированную медицинскую капсулу для тебя, чтобы убедиться, что нет заражения. У неё более совершенные методы диагностики.

— А этот десантник не боится заразиться?

— Боится. — Раздался голос Тианы. — Только у него выбора нет. Симбионт работает слабо, но всё равно работает. Кусто сможет изолировать его от постоянных изменений гормонального фона, а больше — никто. Ну и заодно дядя Ирс за тобой проследит, а то я боюсь, что ты что-нибудь опять учудишь!

— Я всё правильно сделал! — снова возмутился Герман. — Как бы мы справились, если бы не этот переполох⁈

— Герман, я не знаю! И давай это потом обсудим? Я ужасно устала, ужасно хочу к тебе и к Кусто, но сначала нужно завершить все дела. И, между прочим, я всё ещё злюсь! Нечего со мной разговаривать!

Герман проглотил фразу о том, что он с ней, вообще-то и не разговаривал. Всё равно бесполезно. Вместо этого отправился знакомиться с дядей Ирсом. Помог ему затащить капсулу и баллоны с пеной. Десантник оказался мужиком взрослым, если не сказать пожилым. Лет пятьдесят пять на вид по земным меркам, а значит, минимум втрое старше.

— Ох, наконец-то эти голоса в голове закончатся! — с блаженством на лице сообщил старик, как только снял забрало. — А ты, значит, тот знакомый Тианы, ради которого она захватила флот технофанатиков, и подняла армейский бунт?

— Ага, — кивнул Герман. — А тебя дядя Ирс зовут, я знаю. Щас я Кусто залатаю тогда, а ты пока отдыхай. А потом выпьем уже, лады?

— Понятия не имею, почему нужно чего-то пить, но я не против, раз у тебя такие традиции. Давай, латай ликса, а я пока капсулу установлю, — добродушно ухмыльнулся старик.

С работой Герман справился на удивление быстро — видно предстоящая попойка придала сил. Впрочем, Кусто его пожалел — направлял только к самым глубоким ранам, а на мелочи сказал не обращать внимания.

— Мне уже и не больно почти, — объяснял тихоход. — Все эти мелочи сами заживут. А вот крупные сквозные раны лучше заделать, а то мне приходится их сильно сжимать, чтобы воздух изнутри не уходил.

— Блин, дружище, извини, что я на тебя обижался! — вздохнул Герман. — Как тебя побило-то!

— Я понимаю. Я тоже очень соскучился по Тиане. Просто не хочется ей навредить. Ты не сомневайся, Герман, если бы я считал, что она не права, я бы сам её не послушал.

«Это-то и пугает, если честно», — подумал Лежнев. Кусто изменился. С одной стороны, это точно к лучшему — он теперь точно полноценный член команды, который и решения в случае чего принимать сможет самостоятельно. Только вот что делать, если эти решения будут расходиться? Что-то противопоставить Кусто, в случае чего, ни он, ни Тиана не сможет. «Значит, надо просто быть убедительнее. Да и к нему прислушиваться не помешает — специально во вред Кусто точно ничего делать не станет». А ещё тихоход, очевидно, повзрослел, и это тоже пугало. Привычно пугало, как и в случае с Тианой. Это как возвращаться домой после долгого отсутствия — ты, вроде бы, рад, но все близкие немного изменились, и теперь ты не очень представляешь, что с этим делать и как себя вести. Ты сам тоже изменился, но ты-то этого не замечаешь. Это подвешенное состояние обычно очень быстро проходит… или в этом доме жить становится невозможно.

«Определённо, мне нужно выпить, — подумал Лежнев. — А то мысли всякие в голове заводятся. Дурацкие! Тем более у этого Ирса можно будет послушать поподробнее о приключениях Тианы. Заодно, может, объяснит, чего она такая злая!»

Тут-то и выяснилась оговорка этого Ирса, про то, что он понятия не имеет, зачем нужно что-то пить. Десантник просто не знал, что такое алкоголь! В принципе! Нет, про химическое соединение само по себе знал, но то, что его можно пить оказалось для старого Ирса сюрпризом. Отдышавшись после порции водки и вытерев глаза от слёз, мужчина на пару секунд закрыл забрало скафандра, пробежался глазами по строчкам.

— Зачем мы пьём слабый яд? — вытаращив глаза на собеседника спросил солдат, откинув забрало скафандра.

— Традиция у нас такая, — ответил Герман. — Ты пей, пей. Немного — можно. Только аптечку отключи.

Впрочем, после второй стопки Ирс, кажется, догадался, зачем, и разговор начал налаживаться. Подробности приключений Тианы в рассказе обрели краски, добавилось эмоций.

— Её обаянию совершенно невозможно сопротивляться! — размахивая руками, вещал Ирс. — И знаешь, похоже она во многом права. Я сам за свою долгую жизнь понял, что киннары не правы, но одно дело понимать, а другое — самому себе в этом признаться. У нас некоторые так и не смогли принять. Впрочем, теперь без разницы. Они все теперь в нерабочем состоянии. Хорошо, скафандры так сильно не подвержены влиянию управляющей системы. Удалось дать им команду, чтобы держали бедолаг в бессознательном состоянии. А вот что делать с гражданскими — непонятно. Одна надежда, что после отключения системы они постепенно придут в норму! Ладно. Почему всё время я говорю? Расскажи лучше ты, как вы живёте? Я и не знал, что где-то есть кто-то, кроме нас с технофанатиками. Интересно!

Герман послушно принялся рассказывать, но очень скоро сбился на единственную интересующую его тему.

—… и вот теперь оказывается, что киннарские женщины ровно такие же, как и наши! Их точно так же невозможно понять. Вот скажи, как вы с ними уживаетесь? Я её люблю. Стараюсь ради неё. А ей всё не так!

— Да у нас модель семейной пары уж давно не используется, — пьяно мотнул головой Ирс. — Раньше, говорят, когда ещё не повсеместно маточные репликаторы использовались, некоторые жили парами. Ну там, коитусом занимались, и даже детей самостоятельно вынашивали. Ужас! Сейчас так уже не делают. Да и вообще, это потому что она без симбионта. Без симбионтов человеки всегда себя странно ведут!

— Так и не разобрались, получается, — тяжело закивал Лежнев. — Вот и я никак не пойму…

— Герман! Ирс! — вдруг раздался голос Тианы. — Мы срочно летим в столичную систему!

— Ну вот, о чём я и говорил, — вздохнул Лежнев. — Уже и карантина никакого нет, и про то, что на меня злится — забыла. Я не понимаю!