Звери Гора

Глава 7. В ЛЮДИУСЕ Я ДОПУСКАЮ НЕОСТОРОЖНОСТЬ И ПОПАДАЮ В ПЛЕН

Дверь вылетела после первого удара. Я заскочил в комнату, сжимая в руке обнаженный меч.

Сидящий за столом человек опешил.

— Где Бертрам из Людиуса? — грозно спросил я.

— Это я, — ответил он, вставая и одергивая меховую куртку. — На убийцу ты не похож. У тебя нет кинжала. Я, кстати, никому ничего не сделал.

— Я ищу другого, — произнес я. — Мне нужен тип, который прикинулся дрессировщиком слинов и взял твое имя.

— Я тебя раньше не видел, — сказал он.

— Я тебя тоже.

Пришлось описывать, как выглядит человек, называвший себя Бертрамом из Людиуса, после чего оказалось, что его никто не знает.

— Ты знаменит своим искусством дрессировать слинов, — сказал я. — Слава о тебе дошла до самого юга. Иначе я бы ни за что не пустил того человека в мой дом.

— Я рад, что ты ищешь не меня, — рассмеялся он. — Не хотел бы я оказаться на его месте.

— Человек, который мне нужен, неплохо владеет ножом. Подозреваю, что он из касты убийц. Дверь, кстати, придется менять. — Я швырнул тарск на стол Бертрама из Людиуса и вышел из дома.

В принципе я и не думал, что человек, который натравил на меня слина, а потом попытался зарезать в палатке торговца диковинками, в самом деле Бертрам из Людиуса. Но я должен был в этом убедиться. Могло оказаться и так, что настоящий Бертрам его знает. Всегда легче выдавать себя за знакомого человека.

Между кастами воинов и убийц существует давняя ненависть. Мечи воинов обнажаются для защиты родного города, кинжалы убийц — для добычи золота.

По кривым и извилистым улочкам Людиуса я добрел до небольшой кузницы, где ранее оставил Констанс.

— Все еще плачешь? — спросил я девушку.

Она сидела на соломе, прикованная к наковальне тяжелой, грубой цепью.

— Клеймо очень болит, господин, — пожаловалась она.

— Это хорошо, — сказал я. — Можешь немного постонать.

Здесь же находился и Рэм. Кузнец с трудом перепилил его толстый железный ошейник. Тина лежала на полу. Рэм решил оставить ей прежнее имя.

— Ну что, нашел Бертрама из Людиуса? — спросил Рэм.

— Нашел.

— Убил?

— Нет. Это оказался совершенно посторонний человек.

— О! — сказал Рэм.

— В общем, я и не ожидал, что это будет он. — Я посмотрел на Тину. — Ну-ка покажи бедро, красавица. Как она перенесла железо?

— Визжала, как самка слина, — сказал Рэм, — но быстро успокоилась.

— Клейма хорошие, — похвалил я.

— Приятно слышать, господин, — зарделась Констанс.

Тина тоже слегка подобралась.

Я бросил кузнецу серебряный тарск.

— Спасибо, воин! — обрадовался трудяга.

Оба клейма действительно удались на славу.

Из ошейника Рэма кузнец выпилил солидный кусок железа. Рэм схватил Тину за волосы и подтащил к наковальне.

— Теперь надень на нее, — приказал он кузнецу.

Кузнец точными, уверенными движениями заклепал укороченный ошейник на шее девушки.

— Подними голову, рабыня! — потребовал Рэм.

В глазах молодой женщины стояли слезы. Тяжелая цепь висела между грудей.

Я попросил кузнеца сбить цепь с ошейника Констанс, после чего швырнул обеим девушкам светлые туники из легкой, простой ткани.

Они с благодарностью натянули на себя одежду. Я улыбнулся. Дурехи еще не поняли, что такая одежда скорее подчеркивает, нежели скрывает женские прелести.

— Хочу заставить ее пройти босой и голой через весь Людиус, — сказал Рэм.

— Хорошая мысль, — согласился я. — Пусть вспомнит, как ездила по этим же самым улицам в паланкине под покрывалами. Никто и не узнает в соблазнительной голой рабыне бывшую госпожу Тину.

— Потом заставлю ее при всех подать мне паги, — мечтательно произнес Рэм.

— Поедем в таверну Сарпедона, — предложил я. — Неплохое местечко. Был там несколько лет назад.

Помню, что там выступала танцовщица по имени Тана. Тогда я был настолько загружен делами, что даже не смог посмотреть ее выступление.

Спустя четверть часа мы уже сидели в таверне Сарпедона.

Настроение у меня, однако, испортилось. По дороге нам попалось несколько развалов, на которых по дешевке оптом продавали шкуры северного табука.

— Сегодня хочу уехать, — мрачно произнес я. — Многое для меня непонятно. Надо разбираться.

— Я поеду с тобой, — сказал Рэм.

— Не забывай, что я — тарнсмен. Может, тебе лучше остаться?

— Мне приходилось заниматься многими вещами, — сказал Рэм. — В Ханжере я работал с тарнами.

— Умеешь ли ты обращаться с копьем, луком, мечом? — спросил я.

— Я не воин, — пожал плечами Рэм.

— Лучше оставайся, — покачал головой я.

— Господа желают еще чего-нибудь? — поинтересовался толстый слуга в кожаном фартуке…

Рэм и я сидели за низким столиком. Рядом стояли на коленях рабыни.

— Где Сарпедон? — спросил я.

— Поехал в Ар, — ответил слуга. — В его отсутствие старший в таверне я. Меня зовут Сарпелий. — Он посмотрел на рабынь. — Хорошие девочки. Может, продадите? В моих альковах для них найдется много работы.

— Нет, — сказал я. — На улице все продают шкуры табука.

— Из Кассау и с севера, — кивнул он.

— Стадо Танкреда вышло из леса?

— Да, — сказал Сарпелий. — Все только об этом и говорят.

— Оно еще не перешло ледник Акса?

— Не знаю.

— Шкуры продаются на тысячи. Для весны это необычно. Осенью шкуры ценятся гораздо выше.

— Не знаю, — улыбнулся трактирщик. — Я в Людиусе недавно. Что принести господам?

— Нас обслужат наши рабыни, — сказал Рэм. — Мы пришлем их на кухню.

— Как вам угодно, — поклонился Сарпелий и исчез.

— Ни весной, ни осенью столько шкур я не видел, — заметил Рэм.

— Может, это стадо Танкреда?

— Может быть, хотя в этих краях есть и другие стада.

— Верно, — сказал я, но беспокойство мое усилилось. Если стадо Танкреда вышло из лесов, почему оно не перешло ледник Акса? Охотники, сколько бы их ни было, не в состоянии противостоять напору стада, состоящего из двухсот — трехсот тысяч голов. Это одно из самых крупных мигрирующих стад на планете. Причем единственное, которое пересекает ледник Акса и уходит на лето в полярные районы. Изменить направление миграции такого стада сложнее, чем повернуть вспять полноводную реку. Между тем, судя по слухам, копыта табуков еще не взрыхлили ледник Акса.

Я лишний раз порадовался тому, что заставил Самоса направить на север корабль с продовольствием.

Неожиданно до меня дошло, что корабль мог застрять где-нибудь по дороге. Рэм говорил, что пути на север перекрыты.

— Давай отложим все проблемы на завтра, — предложил Рэм. — Сегодня будем радоваться паге и нашим рабыням.

— Извини, — сказал я и положил на стол золотой тарн. — Ты оставайся, а мне надо идти. Творится что-то непонятное. Боюсь, что может случиться самое худшее.

— Не понимаю, — пожал он плечами.

— Прощай, дружище, — сказал я. — Сегодня я вылетаю на север.

— Я полечу с тобой, — сказал он.

— Я не хочу никого втягивать в свои дела, — возразил я. — Слишком они опасны и запутанны.

Я подумал о крае света, где ждет меня Зарендаргар Безухий. С каждым днем я все больше и больше убеждался в том, что кюры ведут большую игру в покрытых снегом бескрайних северных просторах. Вырисовывалась определенная схема. Они перекрыли север и обрекли краснокожих охотников на голодную смерть. Они хотят, чтобы их деяния навсегда остались тайной.

— Извини, друг, — повторил я. — Ты не можешь лететь со мной. — С этими словами я встал из-за стола и направился к выходу.

В дверях я столкнулся с Сарпелием.

— Господин задал мне много вопросов, — заметил он.

— Отойди с дороги, — сказал я. За мной выскочила Констанс в коротенькой белой тунике. На улице я оглянулся и посмотрел на девушку. У нее были стройные, длинные ноги и полная грудь. Я хорошо помнил, где находятся павильоны для торговли живым товаром. Несколько лет назад я купил здесь темноволосую и гибкую, как пантера, девчонку по имени Шиера. Я был ее первый хозяин. Я приучил ее к ошейнику и сделал из нее великолепную любовницу. Потом я имел глупость ее освободить. Это была большая ошибка. Женщины созданы для рабства.

— Господин? — встревожилась Констанс.

— С тобой проблем не будет, — успокоил ее я. — Купят сразу.

— Нет! — взмолилась она. — Только не это! Не продавай меня, господин!

Я рассчитывал получить за нее серебряный тарск. Опыта у нее маловато, но любой работорговец почувствует огромный потенциал.

Я шагал в сторону рынка, а девчонка бежала сзади и канючила:

— Умоляю тебя, господин, не продавай меня!

Меньше чем за тарск я ее не отдам.

Неожиданно Констанс испуганно вскрикнула. Я резко обернулся.

— Лучше не дергайся, приятель, — произнес незнакомец.

За моей спиной стояли четверо лучников. Тетивы были натянуты до предела, пальцы дрожали от напряжения.

Я медленно поднял руки.

На шею девушки набросили широкую полотняную ленту. Она захрипела и опустилась на колени. Пальчики беспомощно пытались ослабить петлю. Стоящий за ее спиной человек затянул ленту еще туже, глаза Констанс вывалились из орбит, и девушка поняла, что сопротивляться бесполезно.

— Между домами проход. В него, быстро! — скомандовал старший группы.

Вне себя от злости я шагнул в узкий и темный проход. Хрипящую рабыню затащили следом.

— Стрелы, — сказал главарь, — пропитаны кандой. Подохнешь от малейшей царапины.

— А ты, я вижу, не из убийц, — усмехнулся я. Профессиональная гордость не позволяет принадлежащим к этой касте пользоваться отравленной сталью. Это специально оговорено в их кодексе чести.

— Ты не из Людиуса, — произнес он в ответ.

— А тебе какое дело? — огрызнулся я. — На представителя мэрии ты не похож.

Меня коробило от злости. Задумавшись о творящихся на севере делах, я настолько расслабился, что не заметил простой ловушки. Для воина это непростительно.

— Его и искать-то никто не будет, — заметил один из лучников.

— Добро пожаловать в Людиус, — поприветствовал меня главарь и протянул металлический кубок.

— Вообще-то сегодня нежарко, — произнес я.

— Пей, — сказал он.

— Пага, — усмехнулся я, понюхав напиток.

— Пей, — повторил главарь.

Я пожал плечами и залпом осушил кубок. В следующее мгновение он выпал у меня из рук.

Лучники опустили свое оружие. Я видел, как на голову Констанс натянули капюшон. Я прислонился к стене. Руки рабыни завернули за спину, щелкнули наручники.

Я опустился на колено, потом ткнулся плечом в неровную, каменную мостовую. Попытался встать, но снова упал.

Голоса и шаги людей слились в неразличимый гул.

Окружающий мир начал стремительно погружаться во тьму. Словно сквозь сон я чувствовал, как с меня сняли пояс с мечом, забрали кошелек и куртку. Потом я потерял сознание.