Звери Гора

Глава 10. О ТОМ, ЧТО ПРОИЗОШЛО ВБЛИЗИ СТЕНЫ

— Он еще жив? — спросил чей-то голос.

Я лежал скованный по рукам и ногам в рабском загоне.

— Жив, — ответил краснокожий охотник.

— Крепкий парень, — отозвался голос.

«Ну ничего, стерва, — подумал я о женщине, которая приказала меня выпороть, — ты мне еще попадешься».

Я попытался сесть.

— Отдохни, — посоветовал Рэм. — Скоро рассвет.

— Тебя, значит, тоже взяли, — произнес я. Рэма я оставил в таверне в Людиусе.

— Той же ночью, — печально усмехнулся он. — Взяли тепленького, прямо из постели. С Тиной. Приставили меч к горлу и заковали в кандалы.

— Как тебе девчонка?

— Спустя четверть ана она визжала, что будет принадлежать мне вечно. — Он облизнул губы. — Хорошая рабыня!

— Я так и думал, — кивнул я. — Кстати, где она?

— Разве она не здесь? — встревожился Рэм.

— Нет.

— Куда они ее дели?

— Не знаю.

— Я хочу ее вернуть.

— Она всего лишь рабыня, — напомнил я.

— Хочу, чтобы она снова принадлежала мне, — упрямо повторил он.

— Пришлась по душе? — усмехнулся я.

— Вроде того, — смущенно пробормотал Рэм. — Как хочешь, но я не успокоюсь, пока не заполучу ее обратно.

— А ведь ты заставлял ее при всех подавать тебе пагу, — напомнил я. — Причем в ее родном городе.

— Естественно. А потом схватил ее за волосы и поволок в спальню.

— Вот, значит, как ты обращаешься с теми, кто пришелся тебе по душе?

— Именно так, — кивнул Рэм.

— Правильно, — похвалил я товарища по несчастью.

Судя по всему, Рэм был настоящим господином. Рабыни, кстати, чувствуют зто безошибочно.

— Как тебя зовут? — спросил я, обращаясь к краснокожему охотнику.

К слову сказать, краснокожие весьма неохотно называют свое имя. Боятся, что оно соскользнет с их губ и больше никогда не вернется.

— Возможно, ты скован одной цепью с человеком, которого на севере называют Имнак, — задумчиво произнес он и довольно улыбнулся. Имя его не покинуло.

— Значит, ты Имнак? — уточнил я.

— Да.

— А меня зовут Тэрл.

— Приветствую тебя, Тэрл.

— Приветствую тебя, Имнак.

— Я видел тебя раньше, — произнес еще один человек.

— И я тебя узнаю, — улыбнулся я. — Ты — Сарпедон, хозяин таверны в Людиусе.

— Я продал маленькую рабыню, которую ты хорошо знаешь.

— Она носила ошейник с моим именем, — кивнул я.

— Великолепная девочка, — улыбнулся он. — Я часто прибегал к ее услугам.

— Похоже, твоя таверна перешла к человеку по имени Сарпелиус, — заметил я.

— Знаю, — проворчал он. — Я еще доберусь до этой сволочи.

— Как ты сюда попал? — спросил я.

— Однажды решил подняться вверх по течению Лауры, — сказал Сарпедон, — посмотреть, не наловили ли пантеры новых рабынь. Мне позарез нужны девчонки, чтобы разносить пагу в таверне. Я часто вымениваю их у пантер на наконечники для стрел и печенье. Только на этот раз в цепи угодил я сам. Естественно, все было подстроено. Мой помощник Сарпелиус вступил с ними в сговор.

— В твоей таверне вылавливают людей и привозят их на стену, — сказал Рэм.

Несколько человек сердито загудели.

— Погодите, — проворчал Сарпедон, — дайте мне добраться до Сарпелиуса, и вы почувствуете себя отомщенными.

— Адмирал, — обратился ко мне заросший бородой мужчина.

— А! — откликнулся я. — Узнаю Тасдрона, капитана Самоса.

— Он доверил мне корабль с продовольствием, — отвернулся к стене Тасдрон. — Его сожгли и утопили.

— Знаю, — сказал я.

— Моей морской карьере конец.

— Против тарнсменов защититься трудно, — сказал я.

— Они налетали снова и снова.

— У тебя было грузовое судно, — сказал я. — Оно не приспособлено для боевых действий.

— К тому же никто не ждет тарнсменов к северу от Торвальдсленда, — добавил Рэм.

— Весной и летом на них можно напороться и там, — заметил Сарпедон.

— Главное, что ты спас команду, — произнес я. — Не переживай.

— Что это был за корабль? — спросил Имнак.

— Когда я услышал, что стадо Танкреда не дошло до ледника Акса, я распорядился отправить на север корабль с продовольствием, — сказал я.

— Сколько шкур ты бы хотел получить за такое деяние? — прищурился охотник.

— Ни одной. Я не преследовал выгоды, — сказал я.

Лицо охотника потемнело.

Северные люди горды. Я не хотел его обижать и тут же добавил:

— Это был подарок.

Подарки они понимали. Между друзьями принято обмениваться подарками. Всевозможные приношения и сюрпризы играют большую роль в культуре северных народов. Для того чтобы преподнести другому человеку какой-либо дар, не требуется особого повода. Бывает, что в дом голодающего охотника приходят гости со своим угощением, чтобы накормить его семью. Разумеется, подобные визиты возвращаются при первой возможности. Даже торговля принимает вид скрытого обмена подарками. Откровенная купля-продажа считается делом оскорбительным и недостойным. Люди, которые могут голыми руками взять могучего и опасного морского слина, предпочитают не связываться с торгашами и коммерсантами.

— Не обращай внимания, я глупый человек, — сказал Имнак. — Наверное, я тебя не понял. Ты хотел накормить весь народ одним кораблем?

— Это все, что у меня было, — проворчал я. — К тому же я не сознавал, насколько трудной окажется доставка продовольствия.

— Мои уши меня не обманывают? — удивленно произнес Имнак. — Не могу поверить. Белый человек признается в своей ошибке.

— Я действительно просчитался, — сказал я. — Те, кто умен на юге, на севере выглядят дураками.

Подобное признание застало Имнака врасплох.

— Ты умнее меня, — сказал он наконец.

— Нет, — покачал я головой. — Это ты умнее меня. Во всяком случае, на севере, — добавил я, чтобы окончательно его не смутить.

— Может быть, — произнес после долгого молчания краснокожий.

— К тому же ты — отличный охотник.

— Немного охотился, да. — На лице Имнака расплылась улыбка.

— Подъем! — заорал вдруг стражник. Еще двое яростно заколотили копьями по деревянным опорам загона. — Быстро жрать и на работу!

Двое стражников вошли внутрь и принялись тыкать пленников древками копий.

— Снимите с него цепи, — сказал Рэм, показав на меня. — Вчера этого человека исполосовали змеей.

Нередко после побоев змеей, тяжелым бичом из колючей проволоки, люди отправляются на тот свет.

— Приказано доставить его на работу, — проворчал один из стражников.

Рэм испуганно взглянул на меня. Я с трудом поднялся на ноги. Похоже, моя очаровательная тюремщица распорядилась, чтобы за мной присмотрели особо. Она ясно давала мне понять, от кого зависит мое будущее.

— Я голоден, — с трудом выговорил я, глядя на стражника.

Он отвернулся и пошел проверять цепи на других рабах.

Я встал в общий строй и вместе со всеми зашаркал в сторону кухни. Пришлось пройти мимо широкой деревянной платформы, где установили козлы для порки. Они представляли собой две тяжелые деревянные рамы высотой восемь футов каждая с широкой перекладиной посередине. Сверху свисали кольца, в которые заковывали руки истязаемых.

Возле раздаточной нас поставили на колени, после чего каждому вручили деревянную миску. Две рабыни, блондинка Тимбл, которую раньше звали Барбара Бенсон, и темноволосая Тистл, некогда состоятельная американка по имени Одри Брюстер, разливали по мискам густое от мяса табука варево. Цветные шнурки, свидетельствующие об их принадлежности краснокожему охотнику, с девушек сняли, равно как и меховые обмотки с ног. Теперь они топали по холодному полу босиком.

Неожиданно Тимбл взвизгнула и треснула поварешкой ухватившего ее за грудь раба. В следующее мгновение он сорвал с нее тунику, швырнул на пол и навалился сверху. Стражники принялись яростно колотить его древками копий.

— Рабыни предназначены для охраны! — громко объявил начальник караула.

Дрожащая от ужаса Тимбл попыталась скрыться на кухне.

— Куда? — рявкнул охранник. — Наполняй миски, ребятам предстоит трудный день!

В моей цепи было около сорока человек. Вообще же таких цепей было несколько. Каждая имела собственные загоны, кухню и прочие принадлежности. Всего на восстановлении стены работали около четырехсот человек, не считая охраны. Я угодил в самую середину. Думаю, это произошло не случайно. Наверняка не обошлось без особого распоряжения очаровательной Сидни. Она никак не могла нарадоваться тому, что я оказался в кандалах. Заслугу женщина приписывала исключительно себе и хотела держать меня поближе к штабу, чтобы иметь возможность лишний раз полюбоваться моим несчастным видом.

Вот и сейчас она вышла на платформу в сопровождении двух телохранителей.

— Появилась, — проворчал кто-то из пленников, — и не спится же…

Рядом с платформой возвышалась груда камней и бревен, доставленных, очевидно, предыдущей сменой. Здесь же валялись и инструменты.

— Принимайтесь за работу, — буркнул стражник. — Бревна растащить. Камни — на стройку.

Я, Рэм, Имнак и Тасдрон, которому Самос доверил корабль с продовольствием, взвалили на плечи тяжеленное бревно.

Очаровательная Сидни взирала на нас с нескрываемым удовольствием.

— На ней мужская одежда, — заметил Имнак.

Последнее было правдой, во всяком случае с точки зрения краснокожего охотника. Женщины и мужчины его племени носили разные меха. Женские сапоги достигали паха и шились из шкуры слина, зато штаны были короткими и больше напоминали длинные меховые трусы. Груди иногда прикрывались рубашками из шкуры ларта. В лютые морозы женщины, как и мужчины, надевают на себя так называемые парки из шкуры табука, которая, кстати, считается на севере самой теплой. Каждая шерстинка северного табука внутри полая. Таким образом находящийся в шкуре воздух прекрасно сохраняет тепло. В парке не страшны ни холод, ни ветер. Замерзнуть в ней невозможно, гораздо опаснее, как это ни парадоксально, перегреться и вспотеть. Специальный покрой позволяет избежать и этой неприятности. Когда охотник чувствует, что начинает перегреваться, он оттягивает воротник, и теплый воздух выходит наружу.

— Трудись хорошо, Тэрл Кэбот! — крикнула с платформы очаровательная Сидни.

— Пошел! — подскочивший охранник ткнул меня в ребра древком копья.

Мы напряглись и дружно шагнули вперед левыми ногами. Затем подтянули закованные в кандалы правые.

Бревно оказалось тяжелым.

— Как камень, — проворчал Рэм.

Лом, который он сжимал завернутыми в куски шкуры руками, со звоном отскочил от земли. Я рубанул киркой в образовавшуюся ямку, и еще один мерзлый кусочек отлетел в сторону.

Мы рубили яму в диагональном направлении, поскольку бревна полагалось забивать под углом. Работа шла примерно в половине пасанга от платформы. В этом месте конструкция ослабла и просела. Вчера здесь целый день шли восстановительные работы, многое еще предстояло сделать. Обезумевшие табуки сотнями бросались на стену, сзади напирали другие. Отчаявшиеся животные не могли понять, что происходит.

Два или три раза им почти удалось развалить ненавистное сооружение, но люди успевали вовремя его укрепить.

— Камень сюда! — скомандовал охранник, и рабы потащили здоровенный валун к стене. Обвязка из бревен, конечно, была гораздо более эффективной.

С противоположной стороны стены бесновались тысячи табуков. С каждым днем их количество увеличивалось за счет приходящих с пастбищ Торвальдсленда животных.

— В такую землю бревна глубоко не забьешь, — сказал я Рэму.

— Глубоко и не надо, — проворчал он. — Не рви сердце. Лучше подумай, как отсюда выбраться.

Работающие на стене были скованы попарно, если сковать троих или больше, они будут мешать друг другу.

— Имнак! — позвал я. — Хочешь домой?

— Прошло четыре луны, как я не видел танца под барабаны, — задумчиво произнес краснокожий.

— Тасдрон! — крикнул я. — Как насчет нового корабля?

— Я бы оснастил его всем необходимым для боя с тарнсменами. Пусть бы только сунулись.

— Не дурите, ребята, — мрачно произнес кто-то. — Отсюда не выбраться. Мы скованы, охрана многочисленна.

— К тому же у нас нет союзников, — поддержал его другой голос.

— А вот тут вы не правы, — сказал я. — Союзников у нас тысячи.

— Правильно! — радостно воскликнул Рэм.

Ключи от ножных кандалов хранились у начальника караула, старшего по цепи.

— Хватит болтать! — прикрикнул на нас стражник. — Вас не для того сюда привезли, чтобы вы прохлаждались и чесали языки!

— Вот в этом месте стена может запросто провалиться, — сказал я.

— Где? — спросил стражник и принялся ощупывать камни.

Умный человек не стал бы поворачиваться ко мне спиной. Я изо всех сил ударил его в затылок, и он ткнулся лицом, в стену. Вокруг нас сгрудились остальные пленные. Упавшего не было видно. Между тем я уже отстегнул меч с его пояса.

— Что там у вас происходит? — недовольно спросил начальник караула.

Боюсь, вам это не понравится, — откликнулся кто-то.

Старший цепи ринулся к месту происшествия, расшвыривая в разные стороны пленных. Увидев лежащего на земле стражника, он побледнел и схватился за рукоятку меча. В тот же момент я приставил клинок к его груди.

Рэм быстро забрал ключи, отстегнул меня, потом себя и бросил ключи Тасдрону.

— У вас ничего не выйдет, — пробормотал начальник караула. — С одной стороны — стена, с другой — охрана.

— Позови-ка их сюда, — распорядился я.

— Ты делаешь себе хуже…

Я вдавил острие в его горло, и он прохрипел:

— Подожди!

Прочистив горло, начальник караула крикнул:

— Джасон! Хо-Сим! К стене!

Двое стражников бегом кинулись к начальнику. Теперь у нас было четыре меча и два копья. Щиты охране не полагались, поскольку в их функции входило лишь наблюдение за рабочими сменами.

— Капитан! — крикнул стражник, находящийся ярдах в сорока. — У вас все в порядке?

— В порядке! — мрачно отозвался начальник караула.

Между тем стражник, очевидно, заметил у пленных оружие и стремительно побежал к платформе.

— Копье! — скомандовал я, но было уже поздно.

— Он поднимет тревогу, — сказал начальник караула. — Вам конец. Верните оружие и сами заковывайтесь в цепи. В этом случае я попрошу, чтобы вам сохранили жизнь.

— Ладно, ребята, — сказал я. — Пришло время поработать от души. Надеяться нам не на кого.

Мы дружно принялись разваливать стену.

— Вы спятили! — заорал начальник караула. — Нас всех затопчут!

Как только в стене образовалась щель, Имнак протиснулся между бревнами и кинулся к табукам.

— Хоть один ушел, — мрачно заметил кто-то.

— За своей смертью, — уточнил другой.

Бегство краснокожего меня опечалило. Я думал, что он парень покрепче.

— Давай, ребята! — крикнул я. — Навались!

Еще одно бревно вылетело из пазов. До нас донеслись крики и звон тревожного гонга.

— Вы тоже! — крикнул я, обращаясь к оцепеневшим стражникам. — Если хорошо постараетесь, я сохраню вам жизнь!

Охранники принялись за работу.

Неожиданно в пролом влетел здоровенный табук, не меньше одиннадцати ладоней в холке.

— Не отвлекаться! — скомандовал я. — Работаем дальше!

— Нас всех поубивают! — крикнул начальник караула. — Вы не знаете этих зверей!

— Стражники идут! — воскликнул кто-то.

В нашу сторону бежали около пятидесяти охранников с оружием в руках.

— Лучше сдавайтесь! — покачал головой начальник караула.

— Лучше не отвлекайся! — предупредил я.

Похоже, он поняла что я прикончу его в назидание остальным, и поспешно принялся за работу.

— Я сдаюсь! — крикнул вдруг кто-то из пленных и бросился навстречу стражникам. Мы видели, как его зарубили.

Я снова взял в руки копье, размахнулся и с силой послал его в набегающую толпу. Один из охранников повалился на землю. Стражники остановились. Щитов у них не было.

— Работать! — приказал я и схватил второе копье.

— Навались! — зарычал Рэм.

Еще два табука прорвались в пролом. Мало. Звери еще не поняли, что стена сломана.

Я угрожающе потряс копьем. Стражники растянулись в цепь и приближались теперь медленно и осторожно.

Еще одно бревно откатилось в сторону, и еще два табука оказались на нашей стороне.

— Убить его! — скомандовал старший отряда. Стражники уверенно брали меня в кольцо.

— Айа! Айа! — раздалось вдруг сзади. — Вперед, братья! Айа!

Работающие в проломе издали радостный клич. Более сорока табуков почти одновременно проскочили через пролом. Впереди скакал вожак стада Танкреда. Это замечательное животное достигало четырнадцати ладоней в холке. Сияющий витой рог был длиннее ярда.

— Айа! — кричал кто-то с другой стороны стены.

Неожиданно дамба прорвалась. Я прижался к бревнам. Мимо бурым потоком неслись табуки. Стражники бросились бежать. Вокруг стоял гул и топот тысяч копыт. Вожак на мгновение замер, потом поскакал вперед, увлекая за собой стадо. Я слышал, как трещат выбиваемые ударами рогов и тел бревна. Иногда бревна даже не успевали упасть на землю и неслись на поверхности мощного живого потока, сметающего на своем пути все живое. Рядом со мной стоял со счастливой улыбкой на лице Имнак.