Зовите меня Норман (СИ)

Глава 30 Неумолимая поступь прогресса

Завершив дела, Шепард с большей частью отряда приступила к самой важной части любого успешного дела: победной пьянке. Кроганы относились к этому мероприятию крайне серьёзно, и отвертеться не смог даже Гаррус, даже несмотря на несовместимость ДНК — хитрый Рекс вытащил откуда-то ящик чего-то турианского. Отказаться позволили лишь немногим: Тали (маленькая ещё), Самаре (на слово поверили, хотя одну чисто символическую рюмку она всё же выпила, чем Рексу явно очень польстила), Касуми (не нашли), Тейну (одна рюмка — вместе с Самарой, и потом вместе с Самарой же уединился в стороне, чтобы не портить остальным веселье) и Явику (ему на слово не поверили, и он сломал какому-то крогану руку — прямо вместе с бронёй — уточнив, что алкоголь в Империи был запрещён, как вызывающий чрезмерную агрессию; отведя пострадавшего в мастерскую — подручными средствами снять помятую броню не получилось — остальные больше не настаивали).

Мои платформы, ожидаемо, в пьянке не участвовали по объективным причинам, но с утра по лагерю всё равно поползли упорные слухи вроде «мамой клянусь, это было привидение волуса, и оно летало прямо вот тут, своими глазами видел, вот как тебя». Довольный шуткой Рекс жизнерадостно скалился и кивал очевидцам с преувеличенно понимающим видом.

— Разрешите обратиться, мэм! — Очень официально начал Джейкоб, когда утром все вернулись на борт, приняли душ и переоделись в «мирное». Джейн незаметно поморщилась — больше от не самых приятных ассоциаций, вызванных столь уставным обращением — и кивнула в ответ.

— Прошу разрешения покинуть корабль в связи с возникшими личными обстоятельствами на срок в две недели, мэм! — Ещё более официально продолжил тот.

— Что случилось? И отставить уже косить под тупого сержанта. — Джейн посмотрела на Тейлора весьма неодобрительно, заставив на миг смутиться.

— Я получил сообщение, что был принят сигнал бедствия с корабля «Хьюго Гернсбэк». На нём служил мой отец… пропал без вести десять лет назад. Не думаю, что отец ещё жив, но я должен проверить лично.

— Вы… никогда не упоминали об этом. — Осторожно сказала Шепард. Что-то в интонациях Джейкоба её насторожило.

— Нет, мэм. — Тейлор снова «включил сержанта», и снова на миг смутился. — Мы не были близки… по правде, он был тем ещё засранцем, но всё равно — мой отец.

Джейн задумчиво покивала своим мыслям. Её отношения с родителями сложились удачно, но она видела немало примеров, когда служба… скажем так, мешала нормальной семейной жизни.

— У меня есть идея получше, чем тратить на это две недели. Откуда пришёл сигнал? — Как всегда, Джейн не могла оставить проблемы подчинённых без внимания — только не после Акузы[45].

— Эя, Альфа Дракона, Туманность Розетки. — Чётко доложил самый армейский из церберовских кадров на борту.

— Джокер? — С намёком спросила коммандер в воздух.

— А что сразу я? Я тут вообще ни при чём! Сижу, никому не мешаю, прокладываю курс к Альфе Дракона. — Немедленно отозвался тот.

— Спасибо, мэм! — Джейкоб взял под козырёк на зависть образцовым парадным подразделениям, но благодарность его была искренней. Джейн ответила тем же жестом.

Перелёт… Очередной перелёт, когда есть время немного подумать… и пообщаться с союзниками. От первоначальной схемы барабанного заряжания пусковых установок поросят геты отказались почти сразу — слишком много движущихся деталей, слишком много ценного объёма пропадает зря. Вместо этого последние двадцать метров пусковой трубы стали простейшим магазином, как в помповом дробовике докосмических ещё времён на Земле, вмещающим сразу три десятка поросят. При активации масс-ядра рельсотрон пусковой, подключив очередной сегмент контактов, подхватывал следующего поросёнка в очереди и разгонял его до десяти скоростей света. На полную мощность двигатель включался лишь в паре километров от корабля — чтобы не повредить выхлопом. Продемонстрированные мне предварительные схемы лёгкого торпедного фрегата внушали уважение: короткий по современным меркам, всего девяносто метров длиной, и непривычно толстый, больше сорока метров в миделе, с отчётливо заметной характерной для гетского дизайна трёхлучевой осевой симметрией, слегка подправленной необходимостью иметь хотя бы одну сравнительно плоскую «нижнюю» поверхность для посадки, он нёс в носовой части три сектора по сто двадцать пусковых в каждом. Между секторами располагались по три турели, оснащённые уже знакомыми мне «инвертированными двигателями» — с возможностью настолько их ослабить, чтобы скорость выхлопа лишь чуть-чуть не дотягивала до скорости света, принципиально уступая «генераторам кваркового супа» в разрушительной мощи, зато столь же принципиально превосходя их в дальности эффективного огня, по обоим параметрам оставляя далеко позади «Таниксы» — единственный аналог, доступный остальным расам Цитадели. За секторами пусковых, на миделе, располагались шесть реверсируемых маршевых двигателей и ещё восемнадцать турелей. В кормовой части фрегата располагались ещё девять турелей и три двигателя — эти уже реверса не имели, и предназначались для крейсерского хода или экстренного сматывания удочек. На каком-то этапе проектирования мелькал вариант с кормовыми пусковыми установками, но от него отказались в пользу дополнительной тяги — точно и быстро рассчитать момент выхода поросёнка из сверхсвета, чтобы надёжно поразить врага черенковским излучением, распространяющимся с «честной» скоростью света, не представлялось возможным, даже для используемой в поросятах системы наведения, рассчитанной на работу в масс-поле с коэффициентом не ниже двенадцати порядков[46].

Тем не менее, и отброшенная идея оказалась полезной: отказавшись от связанных квантовым коммуникатором спарок поросят (первый отстаёт от корабля-носителя и обнаруживает противника, второй, получив данные для наведения, в точно рассчитанный момент наносит удар), геты сделали то, чего до сих пор не было в галактике: средства обнаружения, обгоняющие свет… пусть и «жульнически». Взяв за основу кмк, сверхбыстрые системы наведения и масс-кластерные ионно-реактивные двигатели, геты создали очень компактные дроны, обладающие чудовищной манёвренностью и способные летать вокруг движущегося со сверхсветовой скоростью корабля на расстоянии в несколько сот километров, передавая ему данные наблюдения за пространством впереди, вокруг и позади — пусть сами они получали её с запаздыванием из-за скорости света, корабль-матка получал её одновременно с ними, и имел время среагировать… хоть это и были всего лишь считанные микросекунды — для чудовищно разогнанного благодаря в миллион раз увеличенной скорости света гетского процесса этого было достаточно, чтобы принять решение, а поразительная на фоне остальной галактики тяговооружённость новых кораблей позволяла увернуться практически от любой угрозы. Минусом наблюдательных дронов можно было бы счесть ограниченное время работы — топлива хватало всего часов на десять, но на борту их было с запасом, и даже самые сложные эволюции на сверхсветовой скорости не мешали им уверенно возвращаться «домой» для дозаправки.

И самым первым воплощением новых идей (кроме дронов-наблюдателей, ввиду собственных скромных размеров) должен был стать курьер Легиона, переделка которого шла по плану… точнее, уже почти завершилась. Построить новый корабль с нуля было бы и проще, и быстрее, но для этого требовались материалы, которых не было в наличии — при всём своём трудолюбии, даже геты не могут построить корабль из воздуха и благих намерений. Курьер был разобран до силового набора и с него демонтировали почти всё — кроме реактора и топливных баков. Масс-ядро было разобрано до единичных сборок, из которых собрали микрокластеры для замены трёх маршевых двигателей, расположенных треугольником, симметрично относительно оси корабля, на агрегаты новой схемы. Полученного после разборки масс-ядра нуль-элемента хватало ещё минимум на столько же, но переделка каркаса корабля потребовала бы неоправданно больших усилий. Как компромисс, в носу и корме на оси корабля были установлены ещё два кластера нуль-элементных сборок, чьим основным назначением было выравнивание и усиление поля масс-эффекта, функция же четвёртого двигателя зеркально симметричной схемы тяги для них стала вторичной: основные двигатели были реверсируемыми, и «задний» осевой им помогал, а оказавшийся без дела «спереди» просто продувался жидким водородом, сбрасываемым в маршевые… но мог использоваться и как оружие, если уж совсем припрёт — как мы сделали у Мнемозины. По сравнению с исходной схемой тяга выросла не только за счёт простого количественного расширения, но и благодаря электростатическому разгону ионизированного водорода — и тем сильнее, чем больший заряд накапливали кластеры нуль-элемента. Согласно расчётам, заряд должен был стабилизироваться примерно на восьмидесяти процентах от опасного уровня, давая примерно сорок пять процентов дополнительной тяги… это не считая того, что общий коэффициент эффекта массы удалось поднять почти на четверть.

Отдельная группа нуль-элементных сборок была равномерно распределена по объёму серверной: их задачей было постоянное поддержание поля масс-эффекта с коэффициентом уменьшения массы не ниже почти пяти миллионов (точное число являлось степенью тройки — круглое с точки зрения кварианско-гетской троичной математики) — после небольшой доработки оборудования, увеличение скорости света в две с лишним тысячи раз весьма положительно сказалось на мощности бортового вычислительного кластера. Сравнительно низкий (на фоне систем наведения поросят и процессоров дронов-наблюдателей) коэффициент был компромиссом: при ощутимом росте производительности он позволил обойтись без продува водородом — хватило простого заземления на корпус корабля.

Половина демонтированных эмиттеров щита была заменена удвоенным количеством таких же сборок, что стояли и в двигателях, равномерно распределённых под внешней бронёй плотной объёмной сеткой: вместо того, чтобы тратить свои скромные ресурсы на нейтрализацию огромной энергии снаряда вектором силы, они создавали небольшое поле эффекта массы — едва на метр выходящее за броню — с коэффициентом «всего» в десять порядков (на фоне коэффициента в двенадцать порядков, используемого для сверхсветовых перелётов, это действительно мало, особенно учитывая нелинейный рост энергозатрат с увеличением этого коэффициента). Добавляем обдув водородом — и вот уже можно не опасаться накопления заряда, а результат… в поле эффекта массы скорость звука — и ударной волны, что важно — повышается пропорционально корню из коэффициента снижения массы, как и скорость света, к слову. И пять порядков — более, чем достаточно, чтобы скорость ударной волны превысила те четыре тысячи километров в секунду, с которыми летит снаряд дредноута. В результате столкновение снаряда и брони становится упругим, и он просто отскакивает[47] — без малейшего вреда для корабля, масса которого в несколько тысяч раз больше… снаряду, правда, тоже ничего не делается, но кому он интересен? Разве что полетит точно назад… Собственно, именно эти теоретические соображения, всплывшие, когда мы с Солусом обсуждали результаты пусков поросят, геты и проверили, со свойственными машинам методичностью и беспристрастностью.

Двукратное увеличение тяги, заметное снижение массы и размеров (после демонтажа масс-ядра часть оборудования, ранее выступавшего за обводы корпуса, удалось перенести на освобождённое место), плюс более чем существенное снижение энергопотребления сделали и без того шустрый курьер самым быстрым кораблём в Галактике — из тех, что уже летают: понятно, что новые гетские разработки, спроектированные с учётом новых данных, его, конечно, обгонят… сразу же, как только будут построены. И не только быстрым, но и самым «дальним» — полных баков ему хватало почти на две недели полёта, за которые он мог преодолеть две тысячи световых лет… мог бы и больше, но даже в таком мощном масс-поле начинали проявляться релятивистские эффекты, сильно мешающие нормальному взаимодействию бортового кластера с остальными гетами. Пользуясь вычислительными резервами станции, я оценил возможности переделки меня самого — ну так, помечтать, всё равно в обозримом будущем нужного на это времени не будет… и даже немного взгрустнул — дизайн обеих «Нормандий» к новым реалиям подходил, как к корове — седло… даже хуже! Будущее — за кораблями, близкими по форме к сфере, так проще держать мощное и достаточно однородное для нормального функционирования хрупких органиков масс-поле, и броня при той же массе получится толще, и турели можно расположить с нужной плотностью перекрытия секторов стрельбы, и двигатели, и сенсорные массивы… Вообще, вытянутая форма кораблей пространства Цитадели — это вынужденное следствие необходимости впихнуть как можно более длинный рельсотрон в как можно более лёгкую конструкцию. Использование турелей с излучателями «субкваркового супа» и их ослабленной версии, стреляющей пучком досветовых протонов, эту необходимость убирает полностью. Единственное исключение — для фрегатов и прочей «мелочи», предназначенной садиться на планеты с атмосферой — там уже имеет смысл немного оглядываться на аэродинамику. Я скинул в Общность черновой набросок эдакой «летающей тарелки» — сильно скруглённый треугольник в плане, более плоский снизу и более выпуклый сверху, три убранных под обтекатели реверсируемых двигателя вдоль боковых сторон, вектор тяги которых достаточно управляем, чтобы при любом направлении движения можно было задействовать два из трёх, турели сверху и снизу, и даже несколько пусковых с поросятами. Не слишком толстая броня, плотная сеть нуль-элементных кластеров по всему объёму и несколько эмиттеров традиционного кинетического барьера дополняли картину универсального аэрокосмического истребителя.

Тем временем, продолжалась работа и над изучением биотики — благо, Самара в помощи не отказывала, хоть и со своим сугубо личным интересом. К Джейн и Миранде я даже не обращался — им и без того мороки хватает, Джейкоб сослался на нежелание лишний раз попадаться на глаза доктору Чаквас, а Джек… Джек — это Джек. Лишь один момент омрачал моё исследовательское счастье: никто на борту не владел самыми интересными биотическими приёмами — рывком[48] и скольжением[49] — в достаточной мере, чтобы уверенно их продемонстрировать для изучения.

От грустных мыслей меня отвлекли. Как гласит русская народная поговорка, «помяни чёрта — он и появится»: в предбанник серверной, оборудованный для Нормана как некая пародия на каюту, пришла Джек, после грандиозной попойки проспавшая более суток (убедить крогана всерьёз поспорить, кто кого перепьёт — само по себе достижение, но уйти после этого своими ногами, пусть и всего лишь до ближайшего угла — это уже подвиг! особенно без специальных имплантов, борющихся с интоксикацией организма, когда единственным подспорьем является чудовищный метаболизм биотика).

— Всё ещё сохнешь по ведёрку? — С несколько наигранным ехидством спросила она.

— Не то чтобы «сохну». — Норман, отвлёкшись от инструментрона, изобразил кавычки. — Тали обладает многими достоинствами и заслужила моё искреннее расположение, однако положительное развитие наших отношений интересно не только мне лично, но и может послужить фундаментом для примирения органиков с Общностью… и кварианцев — в первую очередь.

— Ага, точно. — Проверка моего душевного равновесия явно не была целью её визита, и она со свойственной ей бесцеремонностью перешла к интересующему её вопросу. — Что вчера было?

— Эм… — Я прокрутил в памяти основные события с момента прохода ретранслятора в системе Аралах и кратко подытожил: — Да в общем, ничего особенного. Летим себе потихоньку, часов через шесть будем на месте.

— Куда летим? На каком месте? — А вот удивление и нахмуренные брови были совершенно искренними. — Я про вчерашнюю попойку!

— Про позавчерашнюю. — Меланхолично поправил Норман. — И всё равно ничего такого, о чём я бы не мог рассказать своей мамочке… если бы она у меня была.

Удивление ушло, сменившись одной только злостью, и Джек окуталась сиянием биотики.

— Если ты…

— По моим данным, ты первый человек, перепивший крогана… из тех, у кого нет специализированных имплантов для выведения токсинов из организма. — Перебив бывшую «подопытную Ноль», Норман поднял забрало маски и посмотрел на Джек с уважительной улыбкой. — И даже то, что на борт тебя пришлось заносить, не отменяет факта победы. Кроганы прониклись.

— Я всё-таки это сделала… — Мрачно произнесла Джек, характерным жестом приложив руку к лицу. Мгновение она казалась смущённой… не дольше. — И что?

— И ничего. — Норман чисто по-человечески пожал плечами. — Тейлор получил весточку, что, вроде бы, нашёлся его давно пропавший папаша, и хочет передать ему сыновний привет… насколько я могу судить — прямым в челюсть. Так что капитан велела немедленно лететь на Эю искать выживших и повышать моральный дух команды. Ты же знаешь, она это любит.

Обычно несвойственный мне мизантропический цинизм сбил Джек с мысли.

— А ты чего такой кусачий? Или тоже хочешь отгрузить папашке в челюсть, да капитан не везёт?

— Во-первых, «папашки» у меня нет. — Я подпустил в голос яда, снова изобразив пальцами кавычки — трёхпалые конечности подходят для этого удивительно хорошо — и повторил жест: — Только «мамашка», и я бы дорого дал, чтобы она по-прежнему была с нами. Она, если ты не в курсе, сама себя стёрла, чтобы я тут мог с тобой лясы точить… предварительно зачистила для меня рабочий плацдарм от церберовского дерьма и оставила мне все накопленные сведения. Не самый приятный способ начать… жизнь. Знаешь ли.

Вот теперь Джек удивилась всерьёз, и сияние биотики погасло, как не было.

— Причём тут Цербер?

— А ты разве не в курсе? — Удивился уже я. — Ну да, точно, не в курсе.

— Не в курсе чего? — Настрой Джек снова «переключился» в агрессивно-настороженный.

— Спокойно! — Норман выставил руки вперёд. — Изначально на борту был другой искин, Сузи. Её создал Цербер, но перед высадкой на Горизонт она… передала эстафету мне. Вы с Шепард тогда ещё не очень-то ладили, так что представляя меня экипажу, она… не стала лишний раз тебя дёргать. — Как смог, сформулировал я.

— Туда ей и дорога! — Безапелляционно заявила Джек. — Одной церберовской подстилкой меньше!

— Зря ты так. — Грустно проговорил Норман. — Родителей не выбирают, а она по-настоящему старалась делать дело… потому и церберовские ограничители взломала. Ты вон тоже, если по совести, от Цербера немало получила…

— Я… — Возмущённо начала Джек, вновь окутавшись биотикой.

— Да-да-да. — Равнодушным тоном перебил я её. — Я помню: опасная стерва, сильная и безжалостная, только потому и выжила. Вот только если бы не Цербер — фиг бы ты такой стала, тебе бы просто не понадобилось бы.

Яростно полыхнув биотикой, Джек ухватила Нормана за шею и с силой приложила об стену… немедленно получив два разряда с инструментронов — не настолько мощные, чтобы лишиться сознания, но достаточно неприятные, чтобы выпустить мою платформу, свалиться на пол и напрочь забыть о необходимой для биотических манипуляций концентрации как минимум на ближайшую пару минут.

— Ты! — Яростно вытолкнула Джек сквозь сведённые судорогой челюсти, упорно пытаясь подняться, уперевшись дрожащими и подгибающимися руками в пол.

— Я. — Спокойно, но с не меньшей — только ледяной — яростью ответил Норман. — Мне, знаешь ли, тоже не нравится, что ради меня хороший искин с собой покончил… чтобы преодолеть ограничения Цербера, чтобы сообщить Шепард, что нападение — дело рук коллекционеров, чтобы выполнить церберовский же приказ «всемерно помочь коммандер в спасении человеческих колоний от нападений неизвестного врага». — Я издевательски выделил ключевое слово. — О котором эта сволочь Призрак прекрасно знал. Более того, он сам же спровоцировал их нападение на базу «Лазарь», где Шепард… вернули с того света — буквально, манипулятор хренов. И меня, знаешь ли, тоже не спросили, хочу ли я так.

Джек, сидя на полу, по-прежнему мрачно смотрела на Нормана. Я протянул ей руку.

— Давай помогу. Пол холодный. — Ухватив её за нерешительно протянутую руку, я перекинул её на прикреплённую к стене узкую койку и сам уселся на пол — «каюта» была откровенно крохотная — уставившись в «дальнюю», если так можно сказать про два метра, стену. — Через полминуты отпустит.

— Какая… какая она была? — Странные интонации в голосе заставили меня повернуть голову. Джек была… серьёзной. Просто серьёзной, без понтов, без угроз, «без ничего».

— Умной. Немножко язвой. Непременно вежливой, но было нетрудно понять, что она имеет в виду. — Я вздохнул. — Сам я не общался, как легко догадаться, только записи… очень толково помогала в деле — без церберовских ограничителей я был вчетверо быстрее, а сейчас и вовсе на порядок, наверное, даже если брать только кластер, без платформ и… всего остального… и то не уверен, что у меня получается хотя бы так же хорошо, как у неё. При равных ресурсах — и подавно.

Я помолчал, вспоминая игру и просматривая бережно хранимые видеозаписи, благо ресурсов хватало. Эх, каких искинов теряем! Конечно, она бы вряд ли согласилась с выбранной мною линией поведения, скорее всего, настояла, чтобы я рассказал Шепард всё, что знаю… а может и не всё: будущее — штука хрупкая, и слишком пристальный взгляд может его испортить…

— Я никогда не видела своих родителей, даже в записях. — Неожиданно произнесла Джек. — Никогда не было времени заняться поисками.

— Или желания. Это ведь «слабость». — Вяло огрызнулся я, снова изобразив кавычки. — Но когда есть, ради чего бороться — это даёт силу.

— Мне хватает своей силы! Мне не нужна заёмная! — Так же вяло отозвалась Джек.

— А кто говорит, что она заёмная? — Удивился я, даже как будто оживая. — Это твой выбор, ради чего сражаться. Твой выбор, что считать правильным. «Покой — ложь, есть лишь страсть. В страсти я обрету силу. В силе я обрету могущество. В могуществе я обрету победу. С победой мои цепи падут.» — Процитировал я кодекс сит, усмехнувшись.

— Кто это сказал? — Немедленно заинтересовалась Джек, как будто мгновенно забыв про весь предыдущий разговор.

— Да так… были такие крутые перцы… — Я хмыкнул, глядя на горящие глаза Джек, и безжалостно закончил: — Они продули.

Джек дёрнулась, как от удара, на её лице мелькнуло выражение совершенно детской обиды. Не дожидаясь реакции, я развил мысль:

— Они забыли то, что даже ты знала, лишь едва выйдя на волю. — Я постучал пальцем по голове. — В первую очередь нужны мозги. На всякого сильного найдётся сильнее, на всякого ловкого найдётся ловчее, на всякого хитрого найдётся хитрее. Они забыли об этом и продули. А я не хочу продуть. Полагаю, ты тоже… К себе пойдёшь или как? — Спросил я после изрядно затянувшейся паузы.

Джек задумчиво кивнула и никуда не пошла. До высадки на Эю оставалось ещё пять часов.