Зона Пси

Глава 4

1

Ехали молча, в мыслях переваривали произошедшее. Через несколько километров Лиза сбавила скорость «вранглера», открыла окна; душный ветер ворвался в салон. Она захихикала и замычала какую-то песенку. Потом, словно поймала озарение, дёрнулась и повернула лицо к Виктору.

— Я не пойму, почему они утверждают, что наши боги умерли? — После произнесённых слов Лиза хлопнула ладонью себе по щеке. Ещё раз хлопнула. Потом оставила руль и надавала себе крепких пощёчин и засмеялась. — Я с ними не согласна ни разу.

— С тобой всё нормально? — спросил Солдат, видя, как Елизавета иногда бросает взгляды в темноту и тихо хихикает. Она не ответила, нажала кнопку на двери, чтобы поднять стёкла. Некоторое время Виктор не отводил глаз от зелёных и оранжевых огоньков на приборной панели, от тонких женских ладоней на руле, но главное — боковым зрением наблюдал за Елизаветой. Её странное поведение после прочтения листка на столбе его озадачивало. Она ещё пару раз щёлкнула себя по лбу тыльной стороной ладони, голова дважды тряхнулась на шее так, что, казалось, за секунду сделала тысячу движений; губы неустанно очень тихо нашёптывали молитву.

Очень неприятное чувство оседало на сердце Виктора. Он видел, как однажды женщина сошла с ума при виде разорванного тела собственного ребёнка. Перед тем как свихнуться, она улыбалась, старалась заглянуть всем в глаза и всё время спрашивала: «А что это с ним?.. Почему он такой?.. Вы правда не знаете, зачем он стал таким?» Солдат с подозрением покосился глазами на Лизу. Её шёпот становился громче и настойчивее. Она широко улыбнулась своему отражению в переднем стекле, нечаянно посмотрела на Виктора и замерла.

— Ты в бога веришь? — спросил Виктор.

— Нет.

— А читала молитву… отче наш.

— Этого не может быть. Я не знаю ни одной молитвы.

— Я тоже не знаю, но слышал… отче наш, иже еси на небеси. Я такое сочинить — точно не мог.

— Я не читала! — крикнула Лиза, ударила ладонями по рулю; брызги слюней слетели с губ, мельчайшими пенками улеглись на лобовом стекле. Елизавета кинула испуганный взгляд на Виктора.

— Ничего страшного. После такого пережитого…

— После какого пережитого? — не дала договорить Лиза, повернула голову, глаза непонимающе пробежались по лицу Солдата.

— Как?.. — опешил Виктор. — Только что… что было?

— Что было?

Солдат некоторое время обескураженно смотрел на Елизавету.

— У нас переднее стекло всё в крови, твоё треснуто. Смотри, сзади — верх машины распорот.

Лиза взглянула на задние сиденья, осмотрела салон.

— А, это… это, кажется, дерево упало.

— К… какое дерево?.. — Солдат осёкся и больше не стал ничего говорить, поняв, что у Елизаветы, что-то с памятью. И те слова про Богов — они как-то ненормально на неё действуют: как слова-якоря для зомбированных людей, после произношения которых человек начинает что-то нехорошее творить. Он решил ей подыгрывать, лишь бы она оставалась разумной.

— Прости, не пойму, о чём ты… нам нужно куда-то съехать и отдохнуть. И я сильно проголодалась.

Фары «вранглера» высветили дорожный знак, который пролетел ракетой навстречу джипу.

— Что там? — спросила Лиза.

— Дорога малая прилегает справа. Через сто метров. Я думаю, нужно проехаться по ней. Может, деревушка какая-то попадётся. Нужно же нам узнать, куда мы запропастились.

— Да, так и сделаем. — Лиза снизила скорость «вранглера» и, как и сказал Виктор, через сто метров повернула направо.

Через пятьдесят метров асфальт закончился, дорога перешла в щебёнку, потом в камни, а ещё через пятьдесят метров стала совсем невыносимой, больше похожа на высохшее устье горной реки; Виктора и Лизу мотало из стороны в сторону. Валялись доски, брёвна, очень крупные камни. Несколько раз «вранглер» чиркнул дном о валуны. По бокам дороги распласталась непроглядная бездна полей.

— Смотри, впереди дом. — Ладонь Солдата непроизвольно легла на ляжку Елизаветы. — Такой сильный туман оттуда валит. Словно дым из чьей-то пасти.

Лиза посмотрела на мужскую ладонь, сжавшую ногу ближе к паху, ничего не сказала, лишь качнула головой и усмехнулась. Резко крутанула руль влево, потом вправо и снова влево. Джип сильно подпрыгнул, Виктор ударился виском о боковое стекло.

— Ты видел, что я объехала? — спросила Лиза. — Стиральная машинка и ванна. И холодильник.

— Ну и что? Наверное, потеряли при переезде, — шутливым тоном сказал Виктор. — Обратно поедем, заберём.

«Вранглер» выехал на гладкую земляную дорогу, помчался набирать скорость. В салоне стало душно. Лиза открыла окна передних дверей. Ворвался свежий воздух с лёгкой примесью мускуса, полыни и чеснока. А ещё, как показалось Виктору, еле уловимый сладкий запах разложения, напоминавший вонючий сыр. Частые крошечные огоньки, похожие на светлячков, стали сопровождать джип.

2

В чёрном небе образовалась брешь, кучевые облака засветились изнутри стальным светом, появилась луна. Подул холодный ветер, вызвавший лёгкую дрожь. Духота быстро спадала. Ночное светило полностью освободилось от туч и облаков, ясно осветило все земные поля. Голубоватая дымка, стелящаяся по земле, окутывала снопы, часто расставленные по нивам; на правом поле ржавел старый комбайн без жатки, на левом — из продолговатого жёлтого стога торчали задние металлические колёса трактора. Повсюду — на жердях распятые чучела человека, сотворённые из грубой мешковины; у некоторых — в руках вилы или косы, на шеях болтаются обрубки петель из пеньковой верёвки.

— Почему такие поля? — спросила Елизавета. — Сейчас только начало лета. Мы словно попали в другую эпоху. — Она на секунду положила правую ладонь на плечо Солдата. — Скажи, только правду, на том, на первом знаке ведь была не кошка? Это ведь был ребёнок?

— Да кто его знает, — пробубнил Виктор и повернулся к боковому окну. — В темноте не разглядел.

Елизавета повернулась, хотела что-то сказать; глаза стрельнули поверх головы Виктора, на лице отобразился ужас. — Что это?! Смотри!

Солдат резко повернул голову. Лиза посмотрела в своё боковое окно. На полях, где заканчивались снопы, начинались виселицы, на которых болтались люди. Кругом по земле шастали вороны, подсвеченные жёлтым светом луны, иногда тяжело взлетали, словно вес был равен птеродактилю, а крылья лишь мешали. Иногда из тумана взметались маленькие смерчи, поднимали бумагу, пыль, сухие стебли травы.

Елизавета остановила «вранглер» и зачарованно уставилась на мрачную картину, где с неба в густой низкий туман били молнии.

— Что делать будем? — Лиза повернулась к Виктору, на бледном лице читался ужас. — Смотри, — прошептала она, — это же настоящие люди повешены. Нужно срочно куда-то сообщать.

— Видно — как днём, — задумчиво произнёс Виктор.

Елизавета достала из сумки айфон, набрала номер и прижала к уху. Через минуту грязно выругалась, швырнула через плечо на заднее сиденье.

Впереди по дороге в расступившемся тумане появилась двускатная крыша двухэтажного бревенчатого особняка. По центру над коньком возвышалась кирпичная труба, на конце которой восседало большое птичье гнездо. К левому углу дома пристроена узкая башня с конической крышей. Дорога упиралась в разбитые деревянные ворота, с обеих сторон прилегал невысокий часто прореженный дощатый забор, некоторые доски перевязаны толстой верёвкой или колючей проволокой. На нескольких двухметровых деревянных копьях насажены человеческие черепа.

— Вот и дождались, — не очень-то весело объявил Солдат, большой палец правой руки непроизвольно взвёл курок обреза.

Елизавета подвела «вранглер» к правому воротному столбу. Виктор закинул рюкзак на плечи, покрепче сжал в ладонях обрез ружья и вышел на улицу. Осмотрелся: как-то не очень приводила к доверию вся эта мрачность перед глазами. Обошёл джип сзади и подошёл к проёму ворот. Лиза не выходила, почему-то медлила; её голова то ныряла за боковым окном, то вновь поднималась, уткнув лицо, наверное, в то, что было в руках. Солдат решил, что Елизавета ещё раз пробует поймать связь и набрать номер на айфоне, но без неё не решился идти дальше: она хоть и женщина, но полицейский, имеет ствол и умеет с ним обращаться, а значит, постоять за себя, и при необходимости хоть немного помочь, подстраховать.

Солдат поднял глаза к металлическому листу, свисающему на цепях с рассохшейся балки. На ржавой поверхности плясала надпись: «ЭТО НЕ ВАШ ПРОКЛЯТЫЙ». Виктор задумался и ещё несколько раз прочёл. Создавалось стойкое ощущение, что обращаются к ним.

Елизавета выскочила из джипа.

— Пошли в ворота. Нет здесь связи. Никого нет. Словно весь мир повесился.

Они даже не заметили, как проскочили густое марево и оказались в пасмурном дне; а если и заметили, то мгновенно забыли.

3

Они будто окунулись в глубины грязного и мрачного океана. Мёртвая тишина поглотила все звуки, казалось, давила своими невидимыми прессами, затыкала уши невероятным давлением, что больно стало в головах. Зелёная полутьма окутывала своим запустением, убогостью или даже неряшливостью, разрушением; угрожающим безмолвием вторила в такт гнетущей тишине, которая притаилась для свершения великого зла.

Солдат и Лиза застыли, рассматривая территорию особняка, заросшего разными колючими кустарниками и деревцами: терновником, ежевикой, шиповником, розами, боярышником. В нескольких местах они создавали непролазные гущи и походили на невысокие горы, покрытые зелёной листвой. Стена западной стороны дома и фасад поросли диким виноградом и плющом, а с крыши высокой террасы свисали салатовые гроздья хмеля. Все ставни окон закрыты, переплетены ржавыми цепями, сцепленными мощными навесными замками. Повсеместно валялся мусор, разбитые и раскрошенные кирпичи.

Левая ладонь Елизаветы непроизвольно сжала пальцы Виктора и больше не отпустила, а правая потянулась под ветровку к ручке пистолета в заплечной кобуре.

Площадка перед левой стороной дома заболочена, в земляных холмиках, покрытых мхом; слюдянистые кочки утопали в пучках осоки. Повсюду валялись мёртвые птицы с оголёнными рёбрами и костями.

— А там, — прошептала Лиза, — где на дороге валялся холодильник и стиральная машинка… наверное, мародёры поработали.

— Здесь ни одного столба для электричества нет. Будто попали в другое столетие. — Виктор еле отвёл глаза от скелетика воробья, овитого скелетиком мелкой змейки. — Здесь, наверное, логово самого дьявола. Или его дружбанов, которые питаются дикими птицами. Прямо, обитель зла.

— Может, столбы на другой стороне? — с надеждой в голосе спросила Елизавета, сжала покрепче ручку пистолета. — Или генератор свой. Солнечные панели. Ветряки… там всякие.

— Ага. И в придачу приведения и призраки бывших хозяев. Судя по запустению, сюда никто не захаживал лет сто. А холодильник на дороге был как новый.

— Но как-то ведь он туда попал?

— Да, как-то попал, — задумчиво ответил Солдат, взглянул в сторону на огромный старый дуб с оголившимися корнями и с густолиственными огромными ветвями, где с одной свисала верёвка, заканчивающаяся автомобильной шиной. По спине пробежали полчища ледяных бугорков. — Лиз, Лиз, посмотри, это же ребёнок?

Елизавета повернула лицо и посмотрела, куда указывает палец Виктора.

— Да-а, — протянуто произнесла она. — Да, это ребёнок! Настоящий! Бежим скорее к нему!

Обгоняя друг друга, они помчались к самодельным качелям. Солдат подбежал первым. Метра за три он резко приостановил бег и уже подходил очень медленными и короткими шажками. Он повернулся к Лизе.

— Стой, не подбегай!

Но Елизавета была почти рядом. Она, так же как Виктор, приостановила бег за несколько шагов и медленно подходила, не отрывая взгляда от ребёнка.

— О боже, — обомлела она и прижала ладонь ко рту.

На шине, склонив голову, сидел мальчик лет шести, или даже пяти. Его свесившие ноги в длинных гольфах были стянуты колючей проволокой над самыми щиколотками, свалившиеся сандалики валялись под ступнями и были поглощены грязью, теперь уже сухой и потрескавшейся. Связанные колючей проволокой ладони, пальцы которых обхватывали верёвку возле головы, почти розового цвета, будто немного покраснели от холода, видны даже венки. Когда-то белые шорты и футболка измазаны маслянистым вязким веществом, похожим на солидол. Из головы торчало окровавленное лезвие с длинной ручкой.

Солдату стало совсем плохо, когда он увидел эмблему в виде парусника на кармашке шортов — до невозможности как что-то ему напоминавшее.

— Какие у него беленькие волосики, — восхищённым и одновременно удручённым тоном произнесла Лиза. — Я так больше не могу. Что творится? Это ведь недавно случилось? Да? У него кожа как у живого. Посмотри, может, он и правда ещё живой.

— Ага, — угрюмо ответил Солдат. — У него из головы секира торчит размером рельса.

— Что нам делать? — плаксивым голосом простонала Лиза. — Что делать? Кому звонить? Кому сообщать?

— Да никому. Нет никого и нигде. Ты ещё не поняла?

— Как… какого на хрен?.. Такого не может быть. Где-то должны быть люди. Хочешь сказать, мы попали в какую-то аномалию? Типа как в каких-то играх, или… не знаю… как в фильмах, как в фантастике. Как в грёбаной фантастике, да?

— Да, — ответил Солдат, как отрезал. — Или нет.

— Вот это ответ! — воскликнула Елизавета, вознеся к небу ладони, хлопнула себя по бёдрам. — За такой сказанный шедевр тебе впору давать Нобелевскую премию.

— Ну, можно без премии… просто давать.

— Ты снова за своё! — взвизгнула Лиза. — Одолели твои шутки. — Она подошла вплотную к Виктору, задрала лицо, чуть носом не коснулась подбородка. — Ну правда же, не надо. Вот если выберемся, тогда…

— Будешь давать?

— Ты осёл! Будешь шутить! Ты!.. Я тогда тебе будешь шутить! То есть шутить ты!.. То есть… ты! Да пошёл ты, запутал меня! — Обеими ладонями она оттолкнула Солдата в грудь. — Не шути больше, я сказала, пока в нормальное место не попадём. — Она увидела ехидную ухмылку на губах Виктора. — Стоп! — Пальцы злобно сжали губы Солдата. — Я знаю, что ты сейчас ляпнешь, догадываюсь. Нет. Пока — нет. — Она убрала ладонь от губ и показала кулак.

— Ну… раз пока, то обнадёживает.

— Да, и пока обнадёживаешься, думай, пожалуйста, что нам делать дальше. Я уже от страха и непонимания становлюсь маленькой. Сейчас выкину пистолет и убегу, оставлю тебя одного.

— Я тогда огорчусь и не пойду тебя искать. Заблудишься полностью, и от страха станешь совсем горошинкой. Тогда тебе и армада вертолётов не поможет найтись.

— Гад. Чтоб ни на шаг от меня не отходил.

Солдат улыбнулся, провёл ладонью по волосам Лизы и подошёл к самодельным качелям. Присел на корточки и попробовал заглянуть в лицо ребёнка. Шея мальчика хрустнула, — Елизавета вскрикнула от ужаса, — и голова совсем опала на грудь.

— Ты чего? — спросил Солдат.

— Как чего? От такого хруста сам Люцифер сойдёт с ума. Всё, оставь его, не смотри, он не живой. Давай по-быстрому вокруг дома посмотрим, на всякий случай постучимся в дверь и уедем.

Тыльной стороной ладони Солдат вытер пот со лба: как-то стало невыносимо жарко. Клубы тумана, которые стелились вдоль забора, полностью рассеялись; не пойми отчего поднялся пух и теперь лез в ноздри и лип к коже, отчего хотелось чихать и чесаться.

— А как же расследование? — Виктор улыбнулся, исподлобья осмотрел Елизавету с ног до головы и пришёл к выводу, что она очень даже восхитительна. — Ты полицейский, нужны осмотры, протоколы.

— Сам ты протокол. Я за порядком слежу, всяких охламонов окучиваю, а не следствия веду.

Солдат покачал головой, ухмыльнулся и приподнял лоб мальчика.

— А-а-а! — Солдат вытянулся в полный рост, попятился; глаза до неузнаваемости расширились, рот раскрылся так, что готов вот-вот порваться, а кожа побледнела до цвета снега. — А-а-а… — Указывая указательным пальцем, он отступал; пятка зацепилась за кочку, и он упал на спину. Виктор так и остался сидеть, замерев с широко открытыми ртом и глазами, указывая дрожащей вытянутой рукой, пробуя сглотнуть застрявший ком в горле.

— Что, что? — Лиза суетливо подбежала к Виктору, присела на корточки и вместе с ним уставилась на ребёнка, не понимая, что так резко обескуражило молодого крепкого мужчину, только что бывшего хладнокровнее льда. Она потормошила его за плечо, намеренно иронично пощёлкала пальцами перед глазами и даже дважды размашисто щёлкнула по уху: ноль эмоций. — Солдат, чёрт возьми, не пугай меня. Или я тебе насажу пинком по башке, чтобы очухался. Кто из нас женщина — я или ты? А ощущение, что как бы что-то поменялось, трясёшься как травинка от вылета из-под чужой задницы. Это мне суждено бояться. Виктор, гад, давай уже, приходи в нормальное состояние, я тебя умоляю! — Елизавета встала на колени. Несколько мгновений рассматривала лицо Виктора, пальцем поглаживая его шею, приблизила губы к щеке и поцеловала. — А за поцелуй ты же можешь подняться?

Солдат на глазах старел, на голове появились первые седины, первая морщина прорезала лоб; словно лезвием прорезали несколько морщинок в уголках глаз со стороны висков.

— Миленький, Солдат, Виктор, что с тобой случилось? — Елизавета сильно потрясла безвольное мужское тело. — Очнись, приходи в себя. Не оставляй меня одну. Ты как живой мертвец…

Молча Солдат поднялся на ноги (Лиза вскочила с колен и побежала следом), подошёл к мальчику и опустился перед ним на колени. Дрожащие ладони обхватили щёки. Солдат закрыл глаза и поднял лицо к небу. Елизавета увидела, как из-под сомкнутых ресниц по щеке поползла слеза. Она никак не могла взять в толк, что происходит, но решила дать ситуации самой найти выход, села рядом с Виктором и притихла наблюдая.

Наверное, прошла вечность, а Солдат, не открывая век, продолжал держать лицо мальчика, ни разу не шелохнулся. Лизе надоело сидеть, да и земля не такая уж тёплая.

— Ладно, мой Солдат, медитируй. Я буду тебя ждать. Немного осмотрюсь. — Лиза увидела в траве обрез ружья, подняла и положила возле ног Виктора. — Твоё оружие, не бросай. — Она осмотрелась, увидела под кустом крыжовника рамку с портретом. Ей стало слишком любопытно: что, если там на фотографии хозяева? Возможно, это что-то прояснит. Хотя, как чья-то физиономия сможет что-то путное рассказать, если даже неизвестно, что это за мир, в котором нет ни одной живой души. Словно эта земля предназначена для временного перевалочного пункта, где каждому заход в строго определённое для него время. Елизавета повернула лицо в сторону Солдата. Ей стало его невыносимо жалко. Она почувствовала к нему прилив нежности. Солдат стал похож на солдата, потерявшего на войне весь свой народ; и теперь он стоял перед громадной братской могилой и давал клятвы — отомстить. Его лицо приняло цвет земли.

— Как же так? — шёпотом произнесла Елизавета. Когда в первый раз увидела Виктора, он показался ей восемнадцатилетним парнем, немного старше, а теперь перед глазами находился тридцатилетний мужчина, да ещё с волосами, прореженными лёгкой сединой. — Что же сейчас такого случилось?

Лицо мальчика лопнуло в ладонях Солдата.

Глаза Виктора широко открылись и забегали. Он тяжело сглотнул и издал нервный смешок. В его ладонях между пальцев застряли фарфоровые мелкие черепки, продолжавшие рассыпаться в пыль. Нож, который был в голове ребёнка, отскочил от автомобильной шины и воткнулся в землю. Безголовое тело мальчика опрокинулось, лопнуло в области живота с неприятным хрустом и упало на землю.

Елизавета подбежала к Солдату, широко расставив руки, и не знала, что сказать.

— Лиза, это ненастоящий ребёнок! — Солдат не вскочил — взлетел с колен и просиял улыбкой, которая с помощью ушей сделала мир чуть шире. — Лиза, это ненастоящий мальчик. Представляешь? Это какая-то подделка!

Елизавета крепко обняла Виктора, пожала плечами, удивляясь, чему он так радуется. Он, естественно, воспользовался моментом и поцеловал её в губы, потом ещё поцеловал, и ещё, в итоге припал долгим поцелуем. Когда их губы разъединились, Лиза усмехнулась и с укором спросила:

— Так ты для этого разыграл комедию с безутешным молчаливым плачем над чужим ребёнком? Чтобы облизать мои губы?

— Да нет, — он потянулся с новым поцелуем к губам Лизы, но она отстранилась. — Я на радостях.

— Такие радости, что я чуть не подумала, что это твой сын. Ты даже постарел на сто лет. У тебя точно появилась седина.

Лицо Солдата побледнело, посерело и через несколько мгновений вновь стало приобретать розоватый оттенок вперемежку с лёгким загаром.

Что-то хотел сказать или предложить, но Елизавета опередила.

— Может быть, и там… на первом знаке… вороны клевали не ребёнка? А это тоже был такое вот чучелко? — Хотя сама не верила, что вороны будут клевать сено в мешке или фарфор, или ещё что-то подобное.

— Нет, там… — Солдат осёкся, даже поджал и прикусил губы. — Да… наверное… тоже был ненастоящий ребёнок. Да, это точно. Я быстро взглянул и чётко не рассмотрел. Но это был не ребёнок.

— Младенец, — поправила Лиза, снизив голос до шёпота, понимая, что всё-таки это был абортивный. — Но что тогда так яростно и жадно клевали вороны? — совсем потухшим голосом спросила она. — Виктор, давай свалим отсюда, не будем осматривать или стучаться в дом. А просто — свалим. Найдём других, у кого можно будет хоть что-то узнать.

Но у Солдата наметились какие-то свои планы, и Елизавета это заметила; ей почему-то стало тоскливо и немного неприятно, что он ведёт собственную игру, не посвящая её. Она осмотрела Солдата долгим взглядом. В её голове застрял вопрос: почему так больно отреагировал Солдат, когда приподнял подбородок мальчика, и почему, когда выяснилось, что ненастоящий, так сильно обрадовался? А ещё — он точно поседел и на вид стал старше. Намного старше.

4

Солдат поднял обрез с травы, намеренно уводя взор от качелей, взял за ладонь Лизу.

— Мы быстро обойдём дом и уедем.

Они дошли до ближнего угла дома. С этой стороны разрослись непролазные колючие дебри. Решили обойти. За следующим углом распласталась низина, поросшая папоротником под могучими стволами деревьев, за которыми возвышалась бочка водонапорной башни. Цоколь дома и пространство до следующего угла завалено кучами прошлогодней прелой листвы, во многих местах ползали дождевые черви.

— Здесь недавно кто-то был. — Виктор подбородком указал на тропинку. — И не один раз хаживал.

— Может, здесь маньяки живут? — шёпотом спросила Елизавета, достала пистолет из-под ветровки. — Или сектанты.

Солдат пожал плечами и ступил на тропинку, к берцу сразу прицепилась крючковатым шипом ветка неизвестного карликового кустарника. И такие кустарники шли на всём протяжении тропы, очень походили на низкорослых извивающихся монстров.

— Мне всё больше не по себе, — сказала Лиза и поёжилась. — Здесь всё так мрачно. Не хватает людей на кольях без кожи, обвязанных вот этими вот стелящимися колючими лианами. — Она посмотрела куда-то в сторону, задержала взгляд. — Здесь такая невыносимая тишина, что даже слышишь свои мысли.

Звук мелодии айфона разорвал здешний тёплый стоячий воздух выстрелом доры. Лиза вскрикнула и подпрыгнула на месте.

— Кто, кто там? Посмотри. — Солдат огляделся и приник лбом к голове Лизы, стараясь вместе с ней заглянуть в дисплей айфона в её подрагивающих ладонях. Пришла эсэмэска.

В один голос они прочитали:

— Тише мыслите, а то мешаете мне спать.

— Что? — воскликнула Лиза. — Что ты, собака, написал?! — Она так яростно закричала, что Виктор решил: сейчас у неё порвутся голосовые связки. Она с такой злостью ударила айфоном по камню, что Виктор подумал: камень сейчас оживёт и сбежит прятаться в кусты от такого немилосердного гнева женщины. — Получается, эти кто-то реально нас постоянно подслушивают. Но как? Может, мы попали в какую-нибудь экспериментальную группу? И не знаем об этом? И нас втихую снимают на видео?

— Не знаю, — пожал плечами Солдат. — Возможно, это какая-то программа цифрового разума. Какая-то засекреченная территория, пограничная полоса, и мы её непроизвольно пересекли. Сбой программы… который открыл сюда невидимый проход. Что-то типа параллельной реальности… или параллельного мира.

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь?

— Не знаю, — снова пожал плечами Виктор.

Елизавета села на корточки, придала лицу гримасу плача.

— Скотина. Что теперь без связи будем делать? Я айфон гокнула. — Несколько секунд она рассматривала разбитый мозаичный серый экран, потом резко выпрямилась в полный рост и с размаху швырнула айфон.

Солдат улыбнулся, обнял Елизавету за талию:

— Связи всё равно не было. Так что сильно не переживай.

— Да-а, но айфон стоит не десять копеек.

— Сдерживать нужно свою ярость. — Солдат ещё шире раздвинул улыбку. — Ты — то ревёшь как грозная медведица, то пищишь как издыхающая мышка.

— Давай, пошли посмотрим, что там, и быстро убежим отсюда, — предложила Лиза. Солдат повернулся, она придержала его за задние карманы штанов. — А у тебя есть мобильник-то?

— Сломанный, — зачем-то соврал Виктор.

Они прошли пристройку из красного кирпича с наполовину закопанными оконными проёмами забитыми ржавыми листами железа, и вышли за угол, на стене болтался проржавевший кусок водосточной трубы. На тонких верёвочках свисали три куклы, сделанные из веточек и разноцветных выгоревших от солнца тряпочек.

Ноги Лизы и Виктора чуть не наткнулись на крохотную колыбель, прислонившуюся к стене; в грязной простыне и подушке лежала большая пластмассовая кукла, накрытая наполовину кукольным одеяльцем. На голове отсутствовали волосы, а в открытых глазах не было радужки со зрачками.

Солдат невзначай вспомнил, что, когда жена рожала, врач напугал, сказав, что ребёнок может родиться слепым из-за её отрицательного резус-фактора. Виктор вздрогнул, представив, что его сын мог родиться слепым, и ещё сильнее вздрогнул, вспомнив, что его Илюшка уже давно мёртв.

— Солдат, ты любишь Фредерика Шопена. Похоронный марш любишь?

Виктор чуть собственными слюнями не подавился:

— Как-то не очень.

— Здесь, кажется, очень часто его играли. — Лиза вскинула руку, указывая указательным пальцем.

— Да, вижу, — мрачно произнёс Виктор и перевёл взгляд с детской кроватки на земляной вал, на котором возвышались штук десять могильных камней и каменных крестов. — Неужели они своих родных хоронили здесь?

— Всё. Здесь больше нечего смотреть, — решительным тоном заявила Елизавета, воткнула пистолет в кобуру. — И так уже задержались. Уезжаем. И стучаться в двери не будем. Если бы там были хозяева, то давно вышли поинтересоваться нами. Может, там вообще похоронены жертвы убийцы. В мировой практике подобное уже случалось.

— Ты стой здесь. Я по-быстрому взгляну, и тогда пойдём.

— Да уж, я лучше тебя здесь подожду. Только, пожалуйста, не теряй меня из виду. И сам не исчезни в какое-нибудь другое измерение. Помни обо мне.

Солдат улыбнулся и пошёл к пригорку.

Лиза двумя пальцами осторожно приподняла уголок одеяльца, чтобы получше рассмотреть куклу: что-то в ней увидела такое… Лиза вскинула голову и упёрла взгляд в удаляющуюся спину Солдата. В глазах появилась печаль. Неизвестно, по какой причине Виктор так вёл себя возле качелей, но эта кукла один в один лицом с тем мальчиком.

— О божечки, — прошептала Елизавета. Не хватало, чтобы Виктор вновь впал в тот же транс. Она накрыла одеяльцем лицо куклы. Побегала глазами по земле, схватила охапку сухой листвы и зачем-то закидала сверху. Посмотрела, решила, что мало и набила кроватку листвой до верхней планки. Удовольствовавшись своим творением и тем, что оберегла Солдата, Лиза побила ладонь об ладонь, скидывая пыль и прилипшие травинки от прошлогодней листвы. Перевела слегка тревожный взгляд на могилы, ища глазами Виктора, но его нигде не было.

Солдат спустился с обратной стороны пригорка, стоял и широким взглядом рассматривал ряды сотни каменных памятников и крестов, длинной дугой спускающихся по пустоши и упирающихся в черноту широкого оврага. Солдат подумал, что там, возможно, даже не овраг, а глубокая пропасть. Он не собирался туда спускаться, но если бы всё-таки дошёл, то увидел кровавое дно, усыпанное тельцами младенцев со снятой кожей. Виктор прошёлся вдоль могил, осмотрел эту — северную — сторону дома. И если с тех сторон все стены зеленели от сочных листьев лиан, то здесь по стене извивались сухие лозы вперемежку с колючими ветвями. На окнах ставни отсутствовали, лишь глазели чёрные провалы с разбитыми стёклами.

Солдат плюнул в сердцах на этот особняк, махнул рукой и собрался побежать к Елизавете: что-то он по ней уже соскучился. Схватить её в охапку и убраться восвояси.

«Одно, одно! — кричало подсознание. — Одно имя-то, одно!» Солдат задумался: что-то он увидел, но упустил. Он ещё раз осмотрел территорию частного кладбища. Подумал, что не может у хозяев быть столько родственников: может, это бизнес, привозили чужих и за деньги хоронили? «Одно имя! — крикнула мысль. — Одно!» Виктор «пошёл на выход». Под одним из каменных крестов — последних крестов в последнем ряду — он увидел подобие большого деревянного подноса, на котором расставлены игрушки: жёлтый пластмассовый утёнок, белый пластмассовый зайчик, коричневый пластмассовый медвежонок. По центру лежали аккуратно сложенные пелёнки, распашонки и сверху чепчик для младенца. Всё покрыто толстым слоем пыли и сухими еловыми иголками. Видно было, что положено давно. Солдат удивился, что не заметил сразу. Он присел на корточки и прочитал, что выбито на кресте: создалось ощущение, что из-под ног выбили землю и тело воспарило в свободном падении, набирая скорость, чтобы в итоге размазаться о любую твердь.

— Стасик, — произнёс Виктор, — ноль, ноль, ноль, ноль… тире… ноль, ноль, ноль, ноль. — Он поднял лицо и посмотрел на Елизавету, махавшую ему обеими руками крест-накрест. — Это… — прошептал Солдат и тяжело сглотнул, — это имя, которое Барбара хотела дать своему ребёнку. — Солдат закрыл глаза и приподнял лицо, несколько мгновений что-то вспоминая. — Нет, совпадение. — Он встрепенулся и вытянулся в полный рост. Прошёлся глазами по следующему кресту: там та же эпитафия: «СТАСИК. 0000–0000». Солдат прошёлся вдоль ряда: всё то же самое на каждом памятнике. Перешёл на следующий ряд: и там то же. На всякий случай заглянул и на следующий ряд и понял — все могилы на этом кладбище надписаны одним именем. — Ничего не значит, — сказал Солдат, утверждая самому себе. — Совпадение. Чёртово вонючее совпадение! — Он саданул подошвой берца по каменному кресту, едва не выстрелил из обреза и побежал к Лизке; но в его сердце вползла дьявольская чернота и осела многотонным грузом. Перед тем как подойти к Елизавете, он повернулся к кладбищу и крикнул:

— Да это просто — нереально!

— Ты кому это кричишь? — спросила Лиза подходившего Солдата, в голосе звучал испуг.

— Да всем этим… каменным грёбаным пенькам над всеми… этими подохшими. Всё, уезжаем. Нету здесь ничего и никого нормального.

Перед воротами на выход Солдат напоследок осмотрел заброшенный дом с очень высокими окнами, взгляд непроизвольно стрельнул на качели, где остался лопнувший мальчик в его ладонях. Кожа на лице Солдата посерела, морщины исказились и вновь углубились. Елизавета заметила изменения, поняла в чём дело и поспешила отвлечь.

— Эй, эй, Солдат. — Она взяла его за плечи, повернула к себе. — Солдат. — Её ладони обвили его шею и пригнули, губы на мгновение коснулись рта. — Всё уже. Уходим отсюда поскорее. Хорошо? — Она решила, что всё-таки его расспросит, но только не сейчас, позже, когда отъедут подальше. Схватила за руку и вытянула за ворота.

5

Ураганный ветер едва не сбил их с ног. Воздух наполнился пылью и бешено мотающимися соломинами. Непонятно по каким законам физики «вранглер» быстро двигало против бушующего ветра, который с каждой секундой усиливался.

— Что происходит?! — крикнула Лиза. — Только что была полная тишь! Почему отодвигается машина?!

— Не знаю! — ответил Солдат, обнял Лизу и прижал к себе. В ушах свистело, куртки развевались, были готовы сорваться со спин хозяев и умчаться в небесную ввысь. В прищуренные глаза больно били кристаллики песка, скрипело на зубах, ледяной холод обдувал щёки. — Что будем делать?! — крикнул Виктор, прикрываясь открытой ладонью от беснующейся непогоды.

— Давай догоним «вранглер»! — криком ответила Лиза, стараясь наклоном головы уберечься от летящего в лицо мусора, травы, сухой земли. — И попробуем уехать!

Солдат и Лиза, держась за руки и согнувшись, вперёд головами, беря непогоду на таран, постарались подойти к джипу, но его будто дёргали за верёвки и очень быстро отодвигали.

— Да как это возможно?! — завизжала зло Елизавета. — За что мне такое?! — Она не увидела — и Виктор тоже — как во вспышке молнии перед ней в воздухе мелькнуло ухмыляющееся лицо, пожирающее неистовой ненавистью, а безумие в глазах убивало хоть малейшую частичку разума.

— Давай вернёмся?! — сквозь свист и шум урагана крикнул Виктор. — Смотри! — Он вытянул руку с указывающем указательным пальцем, сильнее прижал Елизавету к себе. — Это нечто!

Лиза сильно прищурилась и застыла в невероятном ужасе.

Пока ещё очень далеко к ним двигалась волна из неизвестно чего, её высота не просто впечатляла — ужасала, вгоняла в дрожь, повергала в трепет. Её гребень соприкасался с небом. Она переливалась тёмно-синими и чёрными цветами, подсвечивалась вспышками словно от мощных выстрелов. С чёрных туч по полям били молнии, создавали по земле электрические дуги. Снопы взлетали, будто получали могучие пинки из-под земли.

— Мы погибнем? — взглянула Лиза в лицо Солдата.

Он не ответил, потянул обратно к воротам.

— Не хочу! — крикнула Елизавета и отдёрнула руку. — Не хочу возвращаться в этот маньячный дом! А-а-а!..

Они еле успели упасть на землю. «Вранглер» пролетел над ними в двадцати сантиметрах, врубился в ворота, скрежеща, пополз по земле в проём и сгинул на территории особняка. Лиза первая вскочила на ноги, глаза от ужаса начали расширяться, и, казалось, сейчас с щелчками выскочат из-под широко распахнутых век и убегут от хозяйки, чтобы спрятаться вместе с «вранглером». Чёрная волна стеной до небес угрожающе мчалась на островок особняка, перед ней создавалась новая волна из трескающейся и поднимающейся земли, брёвен, старой техники, виселиц и висельников, снопов и стогов и смешивалась с первой. Елизавете представилось, что кто-то могущественный и злой беснуется, гигантскими руками взрезает землю, смешивая с небом, и с воплем: «А-а-а!.. Ха-а-а!.. Ха-ха-ха!.. Ха!.. Ха!» — загоняет их обратно на территорию мрачного и страшного дома.

Солдат и Лиза намертво сцепились ладонями и, погоняемые в спину ураганным ветром, промчались до ворот, влетели внутрь. За ними сразу словно поставили заслон: ни единого колыхания ветерка не касалось их затылков. Они пробежались глазами по лежащему на боку «вранглеру» и обернулись. Ураган бился о невидимую, словно стеклянную стену над забором, не попадая на территорию особняка, не проникая даже звуком. Мир за забором будто наполнили чёрными чернилами с оттенками фиолетового.

Лиза подошла к разбитому камню и села, оперев подбородок в ладони. Солдат всё ещё рассматривал темноту, окружившую территорию особняка.

— Как ты думаешь, — сказала Лиза, — это нас спасает? Или, наоборот, загнало в ловушку? — Она посмотрела на «вранглер» и чуть не заплакала. — Как мы теперь без машины? Как мы теперь вообще отсюда выберемся? И выберемся ли в нормальный мир? И какого гадского чёрта нас сюда занесло? Почему именно мы?

— Если в джипе ничего не сломалось, то я придумаю, как его перевернуть. Тем более вдвоём… точно перевернём.

— Но ты посмотри! — Лиза вскочила на ноги и воткнула указательные пальцы на слюдянистую темноту над деревянным забором. — А это как это? Как это может быть?

— Я читал, что уже в наше время такое возможно… То есть… это нормально. Стена создаётся какими-то волнами, которые всё отталкивают. В итоге создаёт что-то подобие предохраняющего кокона. Даже не помню, кто из фантастов девятнадцатого века писал, что в скором будущем научаться делать печать… запечатывать целые территории или города. В смысле… помещать вот в такой кокон.

— Но здесь! — Лиза обвела руками по кругу. — Вот в этой полуразвалившейся усадьбе! Разве что бомжам здесь может стать хорошо. И тем более, сам говоришь, фантасты!

— Но разве мы в фантастике сейчас находимся? С нами же это происходит. В реальности. Не во сне же?

— Так давай проверим.

Лицо Солдата осветилось улыбкой так, что, казалось, самый мощный прожектор не пересилит свет, исходящий от его лица:

— Проверим — забеременеешь или нет?

— А-а-а, — сквозь рычание произнесла Лиза, — я тебя ненавижу. Ты снова шутишь не к месту! Подойдём и обыщем дом, подвал, мансарду или ещё что там есть. Мне нужны ответы. Или я с ума сойду!

— Да, пойдём, — согласился Солдат. — Нам всё равно нужно переждать тот ураган. А это… скорее всего, нескоро.

— Только пошли сначала осмотрим джип. Нужно воду и еду достать из сумки. Я очень пить и кушать хочу. Когда сильно нервничаю — аппетит зверский. А ты?

— Наоборот. Десятками суток не ем.

Лиза пошла к «вранглеру», Солдат последовал следом. Они залезли на джип и попробовали открыть дверь, ничего не вышло, видно, от удара перекосило корпус. Пришлось выбить стекло. Лизка со своим худым телом легко прошмыгнула в салон, передала Виктору две бутылки воды, пакет со сладостями. Свесив ноги с края перевёрнутого «вранглера», они съели по сникерсу, хорошо утолили жажду, немного ни о чём поболтали: ни Солдат, ни Елизавета пока не хотели касаться и вникать в то положение вещей, в которое они не просто окунулись, а почти утонули, и, кажется, это всё слишком серьёзно, если вообще не губительно. Солдат спрыгнул на землю, снял за талию Лизу, и они направились к ступеням, чтобы исследовать дом, а возможно, и переночевать остаться.

Дверь в дом находилась на высоте, к которой — как подсчитал Солдат — вело восемнадцать бетонных ступеней. Над ними возвышалась крыша террасы на длинных деревянных столбах.

— Какое-то убожество, — сказала Лиза. — И кто так строил? Весь дом состоит из встроенных друг в друга кусков.

Держась за руки, они взошли на площадку. На металлической чёрной табличке, прибитой гвоздями к двери, написано белым мелом: «ВНИМАНИЕ. ЕСЛИ НИКТО НЕ ОТКРОЕТ, ЛУЧШЕ НЕ ВХОДИТЕ. НЕПРОШЕННЫМ СКИТАЛЬЦАМ ЗДЕСЬ НЕ РАДЫ».