Золотая чаша Колоксая

Глава 8

Путешественникам везло с погодой. Который день не было ни сильных дождей, ни ветра. Вересень (сентябрь — Прим. авт.) выдался на редкость тёплый и сухой. Обоз с товарами ехал быстро, останавливаясь лишь для коротких привалов, чтобы могли отдохнуть кони, да пройтись, разминая ноги, люди. Купцы и дядьки помнили о том, кого везут в крытой повозке.

Охранники как раз стреножили лошадей и пустили их в ещё зелёные луга, а сами удобно расположились на траве. Вкусно пах готовящийся на костре обед. Камен и Нимфириель тихо переговаривались в сторонке. Вдруг Божай привстал, всматриваясь вдаль.

— Что-то Цвета наша несётся как огня схвативши…

Обозники притихли и ждали повариху, бегавшую в кустики. Покрасневшая женщина была взволнована, но не напугана. Ни на кого не глядя, она подскочила к альвийке и что-то зашептала ей на ухо. Нимфириель понимающе кивала, поглядывая в сторону берёзовой рощи, куда периодически тыкала пальцем Цвета. Повариха наконец замолчала, с некоторой оторопью разглядывая альвийку, словно видела её впервые, а не провела бок о бок седмицу.

— Может, скажешь, что случилось? — не выдержал маг’ярец Жунь, щуря зеленоватые глаза. — Аль зверя какого встретила? Или деда лесного?

Радомир сидел у повозки и жевал яблоко, молча наблюдая, как альвийка снимает ремень с мечом и перевязь с луком.

Девушка посмотрела на дядек:

— Дриады этого леса хотят меня видеть.

— Кто? — не понял Божай.

— Дриады, — повторила видунья и, дождавшись согласного кивка Камена, направилась к роще.

— Мы, люди, называем их древесницы, — пояснил волхв и тоже поднялся, вглядываясь в березняк.

Божай удивлённо хмыкнул. Нимфириель уже отошла на несколько саженей, когда услышала:

— Эй, альвийка, распусти волосы.

Она оглянулась на колдуна. Тот указал на красный платок и велел:

— Косы расплети, говорю. Древесницы их не любят.

Нимфириель нахмурила брови: ничего похожего о дриадах она не слышала. Хотя альвийка ни разу не сталкивалась с тарскими древесницами. Может, здесь у них свои порядки? Но совета послушалась: платок сунула в карман и на ходу стала раскручивать узел из волос.

Волин, не сводя глаз с удаляющейся девушки, склонился к Камену:

— И что дриадам понадобилась от нас?

Маг’ярец флегматично пожал плечами:

— Вернётся Ним — узнаем.

Радомир вернулся на своё место, несильно тревожась. Лесные девы и альвы хорошо ладили. Вряд ли они хотели навредить видунье. А если и навредят, то он не расстроится. Тем более чего бояться девке? Пошёл бы в рощу мужик, тогда древесницы могли бы попытаться его очаровать, а так… В прятки поиграют разве что.

Волхв оказался прав. Нимфириель вернулась спустя час, живая и невредимая. За это время охранники пообедали и разбрелись, занимаясь кто чем. Божай и ещё пара тарсов дремали рядом с повозками. Маг’ярцы играли в малечину-калечину. Волина вообще не было видно. Только дядька Камен сидел на прежнем месте, прислонившись к одинокому валуну. Альвийка присела рядом. Ветер играл с длинными, пушистыми после косы волосами.

Спустя минуту появился Радомир и без приглашения сел напротив:

— Рассказывай!

Видунья поджала губы, всем своим видом показывая, что не желает с ним говорить. Но тарсу было плевать на её обиды. Он уже и забыл тот случай в деревне. Да, сорвался! Так сама виновата: нечего лезть с душещипательными разговорами к врагу, даже если у вас перемирие.

Нимфириель смотрела на Камена и обращалась только к нему, демонстративно игнорируя Володаровича:

— Дриады приглядывают за нами уже третий день, им… — она запнулась, убирая попавшие в рот волосы, — велено… — и снова замолчала, выплёвывая рыжую прядь.

Потом, смирившись с необходимостью, девушка разделила волосы на две части и стала их заплетать.

— Одним словом, тот запах мертвечины не связан с упырями в деревне. Если я правильно поняла, была принесена человеческая жертва, чтобы выследить нас и найти…

Нимфриель осеклась под пристальными и одновременно осуждающими взглядами Цветы и Тишки. Тарсиянки переглянулись и что-то зашептали друг другу, недовольно качая головами. Альвийка на пару секунд замерла, потом непонимающе уставилась на мужчин:

— Почему им не нравится, что я плету косы?

Радомир оглянулся на поварих и понимающе хмыкнул:

— Балда! Две косы плетут только замужние бабы.

Нимфириель не сдержала смешка:

— А если я заплету три, что это будет значить?

— Что ты дурковатая, — не растерялся колдун, но посоветовал: — Заплети одну косу. И не забудь спрятать её под своей тряпкой… Что было дальше?

Видунья продолжила рассказ. Без привычного платка, с гладкой, почти светящейся кожей, с заметными сейчас острыми ушами, она как никогда отличалась от окружающих людей. Альвийка говорила и заплетала волосы. Коса получилась длинная, толстая. Когда девушка откинула её за спину, мужские взгляды невольно скользнули следом. Радомир ярко, словно воочию, увидел видунью в одежде тарсиянок. Длинное платье насыщенного винного цвета. На шее — украшение с изумрудами, под цвет глаз. Чтобы камни играли на солнце, мерно покачиваясь на груди в такт дыханию… Мужчина вздрогнул, словно от удара, прогоняя из головы неожиданно соблазнительный образ. Нимфириель замолчала, непонимающе уставившись на колдуна. Камен тоже задумчиво поглядывал на тарса.

— Погодите минуту, я кликну Волина, — выкрутился Радомир, чтобы отойти и перевести дух.

Оказавшись на другом конце обоза, мужчина с досадой вспоминал собственную реакцию на альвийку. Что это было? Что за мысли? Откуда желание?… Потом хорошо проругавшись, Володарович успокоил себя: у него просто давно не было женщины. Вот доедут до ближайшего постоялого двора, и он найдёт какую-нибудь девку на ночь. А то так чего доброго, ещё к альвийской суке клинья начнёт подбивать.

Вечером Нимфириель, гуляя по перелеску, заметила тренирующегося Станила. Она тут же опасливо заозиралась: наверняка где-то рядом колдун. Но ошиблась, мальчик был один. А голос Володаровича отчётливо слышался со стороны обоза, где мужчины раскидывали шатёр для княжны. Поднявшийся сильный ветер затруднял работу мужчин, то и дело слышались недовольные окрики. Девушка специально хрустнула веткой, обозначая своё присутствие. Станил обернулся и смущённо улыбнулся:

— Радомир Володарович каждый вечер учит меня, а сегодня не смог.

Нимфириель кивнула и предложила:

— Хочешь, я пособлю?

— Хочу, — мальчик восхищённо глянул на альвийку с мечом в руках.

Нимфириель легко отбивала все удары. Помогал не только дар, но и многолетний опыт. Станил выглядел вконец расстроенным. Он наивно полагал, что несколько дней тренировок позволят ему не победить — понятное дело! — хотя бы продержаться какое-то время против настоящего воина. Мальчик взмахнул руками:

— Вы видите всё, что я собираюсь сделать!

Видунья улыбнулась и не спорила:

— Вижу. Но ты ведь можешь столкнуться с любым противником. Даже таким, как я.

— И как бороться с видунами?

— Внезапностью. Быстро меняй решения, чтобы я не успела их считать.

Станил воспринял её совет буквально и ринулся в бой, чтобы тут же полететь наземь. Он отбросил меч и закрыл глаза:

— Я безнадёжен.

— Безнадёжен — это когда потерял веру в себя. А пока ты хочешь чему-то научиться, возможно всё, — альвийка протянула руку и помогла ему подняться. — Не всем быть воинами, но уметь постоять за себя должен даже купец. Бери меч… и думай быстро.

Понятное дело, с первого раза у юного тарса мало что получилось. Станил взмок от старания, руки подрагивали. Он то и дело поглядывал на альвийский меч. Нимфириель заметила и улыбнулась:

— Да, это хороший клинок.

— Он не такой, как тарский, — Станил задумчиво глянул на тяжёлое оружие в своих руках.

— Так и я не такая, как вы, — девушка со смешком подошла к отроку, протягивая меч. — Смотри, только не направляй на меня.

— Почему?

— Альвийские клинки заговорённые: они никогда не причинят вред хозяину, скорее пострадаешь ты.

- Какой лёгкий!

Станил отступил от видуньи и попробовал сделать звезду. У него получилось!

— Меч помогает тебе, — видунья улыбнулась и добавила: — В одной из повозок я видела несколько клинков из мирквидских кузниц. Поговори с отцом: если он разрешит, я покажу, как ими пользоваться.

— Разрешит, — уверенно заявил Станил и вернул блестящий меч хозяйке.

— Считай, что договорились.

Нимфириель ушла с поляны, довольно улыбаясь: то-то взбесится колдун, когда увидит, что мальчишка предпочёл учиться у неё.

Однако Володарович спокойно воспринял слова Станила о предложении альвийки. Просто кивнул, заметив:

— Освобожусь, приду посмотреть.

Девушка разочарованно надулась, но от своих слов не отказалась.

— …Долго думаешь! — видунья отбила удар.

Станил смахнул пот с лица.

— Ещё?

— Давай!

Альвийка по-прежнему легко предугадывала ход мыслей отрока, но замечала возросшую скорость и чёткость движений. Она довольно улыбнулась, отбивая быстрый точный удар. Понятное дело, великим воином Станилу не стать, но несколько месяцев регулярных занятий, а лучше год — и она не позавидует тем, кто решит напасть на молодого тарса. Звенела зачарованная сталь, пели мечи, ловя солнечные лучи на своём лезвии.

И неожиданно Нимфириель пропустила удар. Станил самодовольно усмехнулся, но быстро сообразил, что дело не в его мастерстве, и вслед за альвийкой посмотрел вверх. Синее небо, с обеда затянутое рваными облаками, одномоментно потемнело, приобретая грязно-серый цвет. Солнце, коснувшееся зубчатого края леса, налилось кровавым багрецом. Ветра не было, он стих так резко и неожиданно, что альвийке стало не по себе.

Даже обычный смертный мальчишка почувствовал эти необычные изменения.

— Как тихо и нехорошо, — прошептал Станил.

Нимфириель промолчала, продолжая разглядывать небосвод. Вдох — и мир вокруг словно отмер. Зазвенели на разные голоса птицы. Пронёсся по верхушкам деревьев прохладный ветер. Вот только сознание альвийской видуньи словно накрыли чёрным покрывалом. В висок острой болью вонзилась тревога. Девушка отступила на шаг, пряча меч в ножны, глянула на притихшего Станила и велела возвращаться.

Все обозники уже привыкли к тому, что если колдун и альвийка оказывались рядом, дело кончалось руганью. Поэтому, когда Нимфириель и Станил вернулись и подсели к остальным, Волин и Камен настороженно переглянулись. Радомир, уже будучи не в духе после установки шатра, старательно не замечал девушку, но то, как она хрустела яблоком, бесило. Сначала несильно, потом всё больше и больше. Спустя минут пять, его уже только что не подкидывало на месте. Волин умоляюще глянул на видунью, та недоумённо развела руками и шёпотом спросила:

— Что?

Володарович подобрался, а тарский дядька прикрыл глаза, готовясь к перебранке. И точно…

— Хватит чавкать! — рыкнул колдун.

Нимфириель прищурилась:

— Я не чавкаю. И…

Радомир зло уставился на неё, ожидая продолжения, но альвийка молчала. Лишь спустя пару секунд до мужчины дошло, что она с кем-то «говорит»…

Когда видунья тяжело вздохнула и опустила голову, мало кто сомневался, что вести дурные. Девушка потёрла переносицу, собираясь с духом, и устало посмотрела на встревоженных товарищей:

— На свадебный поезд напали разбойники… По крайней мере, они были похожи на разбойников. Их нападение отбили, наших ратников было много больше: отряд Леского градоначальника провожал княжну, он помог… — Нимфириель запнулась, гадая, как преподнести следующую весть.

— Говори, — глухо велел Камен, — хватит губы кусать.

— Борич серьёзно ранен.

Волин выругался, переглядываясь с Радомиром:

— Дрянь дело! Лучше бы они десятерых лишились, чем одного Борича потеряли.

— Хижа сказал, они задержаться на день в Малом Леске. Тамошний волхв-целитель поможет раненому, — поспешила успокоить альвийка.

Володарович прижал кулак ко рту, обдумывая услышанное. Чутьё упрямо твердило, что быть беде, что не так просто ранили, по сути, вывели из игры, сильнейшего дружинника. Но вслух колдун ничего не сказал, ушёл молча, бросив недоеденный ужин. Дядьки и видунья ещё немного посидели, обсуждая случившееся.

Поздно вечером, когда все уже разбрелись по своим местам, альвийка потихоньку ушла по тропке к лесной реке. Другие путники отказались от купания: день был прохладным, вода не успела нагреться. Для альвов, которые не страдали от жары и холода, купание осенью в реке было нормальным явлением. Нимфириель вволю наплавалась и вышла на песчаный берег. Тряхнула длинными, вымытыми волосами и огляделась. Неприятная дрожь пробежала по спине, но не от холода, а от предчувствия очередной гадости. Её котта пропала! Девушка торопливо обшарила прибрежные кусты и высокую траву — одежды не было. Видунья сквозь зубы выругалась, недобрым словом поминая колдуна. А кто ещё мог украсть альвийскую котту?!

…Радомир присвистнул, разглядывая вернувшуюся с реки девушку:

— А что у нас за праздник?

— Замолчи! — срывающимся от бешенства голосом прошипела видунья. — И верни мои вещи!

— Какие вещи? — колдун удивился так искренне.

Только альвийское хладнокровие помогло девушке дойти до своего места под потрясёнными взглядами попутчиков. Тонкая рубаха, подаренная селянкой, слабо скрывала очертания девичьего тела. Облегающие штаны демонстрировали красивые бёдра и узкую талию. В виски забились чужие… похотливые мысли. Видунья видела глазами мужчин свои ноги, грудь. Чувствовала, как учащённо забились сердца, а кровь ускорила свой бег по венам, приливая к паху. Многие дружинники, словно очнувшись, торопливо отворачивались, а то и уходили с поляны. И мысли только одного человека были далеки от похоти и смущения. Ненавистный тарс глумливо похихикивал, наблюдая за неподобающе одетой девушкой.

Нимфириель быстро вытащила сменную котту. Злая, как чёрт, подхватила с земли палку и направилась к тарсу. Радомир резво вскочил, справедливо полагая, что альвийка идёт не с пожеланиями доброй ночи.

— Подлая скотина! Как же ты мне надоел! — девушка замахнулась. — Ещё одна подобная выходка, и я тебя…

— Что ТЫ? — грубо оборвал видунью Володарович, перехватывая тонкую руку. Потом отобрал дрын и зашвырнул его в кусты.

— Я с тобой ещё за ту ночь у Сваженки не поквиталась! Ну, берегись, колдун! — Нимфириель потрясла у него перед носом кулаком.

— За какую Сваженку?.. Окстись, дура! — мужчина отмахнулся от неё, как от надоевшей мухи. — Я ничего не сделал ни тогда, ни сегодня! Я дал Ставру слово, что не трону тебя. А если твоя альвийская рожа ещё кому-то огадила, то я ни при чём.

— А упырь в деревне? — напомнила бледная девушка.

— Я обещал, что не трону тебя, — упорствовал волхв. — Но я не давал слова, что буду мешать другим.

— Ты спишь и видишь, как бы досадить мне!

— На кой ляд мне твой кафтан? — возмущённо вскричал мужчина. — Или думаешь, на твои сиськи хотел поглазеть?

— А кто ещё может вредить мне, кроме тебя?

— Это вопрос не ко мне, альвийка, — Радомир отступил назад. — Видно, не одному мне ты глаза мозолишь.

Нимфириель осталась на поляне одна, не считая своих попутчиков, которые усиленно делали вид, что ничего не слышали и не видели.

— Может, леший пошутил? — осторожно предположил Данила. — Он до женщин охочий, а тут красна девица сама разделась…

Альвийка так глянула на охранника, что тот затих, не договорив. Плюнув на приличия и условности, видунья вытянула руку в сторону повозок, где лежало несколько дорожных сумок, и шепнула поисковое заклинание. Недовольные, даже возмущённые мысли попутчиков её несильно взволновали, зато теперь девушка точно знала: там её вещей нет, более того — она просмотрела мысли всех: вора в обозе не было. Разве что… Радомир вскинул голову, перехватив её очередной подозрительный взгляд.

— Тронешь мои вещи — я посчитаю это нападением, — предупредил он. — И больше данное Ставру слово меня держать не будет!

— Ним… — взмолился Волин.

Альвийка выругалась на своём языке. Отчаянный взмах руками — и порыв ветра взметнулся вверх, засыпав обозников пылью и песком.

Когда все прокашлялись и прочихались, видуньи уже не было. Волин заметил удаляющийся силуэт среди деревьев и укоризненно глянул на Володаровича. Тот ругнулся и повернулся ко всем спиной.