Знак зверя

Глава 39 Явление богини

Когда они вышли из храма, лунный свет исчез. Ночь пролетела незаметно и ушла на отдых. Вместо неё, на горизонте вставала широкая розовая полоса зари. Свежий утренний свет и свежий прохладный ветер словно прогнали ночные страхи. Даже руины из сероватого камня в утреннем свете казались не страшными, а умиротворяющими. Как памятник архитектуры. Призраков тоже не видно.

— Вышла из мрака младая, с перстами пурпурными, Эос… — пробормотал Серый в замешательстве. Вроде вечер был совсем недавно. Ветер ерошил его гриву.

— Что, уже утро? — ошеломленно сказала Тая.

— Сам в шоке. — фыркнул конь.

Серый оглянулся. Первосвященник стоял в глубине храма, рядом с алтарём. Подняв руку на прощание, он вернулся назад, к своей непрерывной страже. Конь поклонился ему вслед.

— Как ты? — осторожно спросил конь. — Ты получила благословение? Что ты видела?

— Кажется, что меня разобрали и собрали обратно. У тебя с выдрой так же было?

— Почти.

Конь ждал продолжения, но Тая молчала. Серый не торопил подругу.

— Надо возвращаться — наконец сказал Серый. — Наше отсутствие заметят.

— Нет. — Тая упрямо качнула головой. — Нет. Подожди немного.

— Зачем?

— Не знаю, когда придётся другой случай. — сбивчиво пояснила Тая.

Конь с недоумением смотрел, как девушка начинает раздеваться.

— Я подожду вас. — единорог уважительно поклонилась, и поцокала вниз по ступеням. Серому показалось, что Элли словно выросла. Возможно, так оно и есть.

— Что ты делаешь? — удивленно сказал конь.

— Теперь я тоже могу измениться. — решительно сказала Тая. — Ненадолго. Но одежду жалко.

— Правда?

— Ага. — девушка подмигнула и кивнула со значением. — Ты не можешь стать человеком, но я могу стать лошадью. Понимаешь?

От её лукавого взгляда, мощное тело коня содрогнулось жаркой дугой. Серый громко всхрапнул, но затем постарался взять себя в копыта.

— Не уверен, что это хорошая идея. Ты… реально этого хочешь?

— Хочу. — серьезно сказала Тая. — Ты не представляешь, как хочу.

— Я же конь.

— А мне всё равно. Знаешь… — сказала Тая, поглаживая Серого по голове — Всю свою жизнь я прожила, боясь, что обо мне подумают другие люди. Что подумают родители. Что подумают подруги в школе. Что подумают парни. Я сам загоняла себя в клетку, построенную из чужих пожеланий для меня, из чужих представлений о том, какой я должна быть.

Тая помолчала.

— Мы сейчас неизвестно где, вокруг нет никого, и я могу делать не то, что ожидают от меня другие, а то, что хочется мне самой. Я могу быть сама собой. И мне это очень нравится. Ты меня слышишь?

— Да. — Серый удивленно смотрел на свою спутницу. Такого признания он не ожидал. Должно быть, она заранее готовила эту речь.

— И вот сейчас мне хочется… быть с тобой.

Девушка посмотрела на коня.

— Но ты сам — ты хотел бы?

— Конечно, хотел бы. — признался Серый. — Очень.

— Тогда что нам мешает? Не стесняйся, давай, как и я — просто делать то, что захочется. Ну как? Идёт?

После этого вопроса, Серый почувствовал себя довольно глупо. Ну, действительно, в самом деле, зачем и ради чего он себя сдерживает? Посреди нигде, в необитаемой пустыне, и вообще, даже не будучи человеком? Неужели для того, чтобы осознать нелепость такой скромности, надо получить выговор от девушки? Своей… своей девушки? Серый выдохнул и коротко заржал. Так и быть. Если его судьба бегать конём, то он получит от этого максимум удовольствия.

— Идёт.

— Тогда смотри.

Девушка громко выдохнула, словно перед опасным прыжком. Её глаза закрылись. Внезапно Тая выгнулась, её силуэт на глазах начал расплываться, окутываясь серебристым туманом. Серый отшатнулся назад. Мгновение спустя перед ним на землю встала белоснежная кобыла, громко стукнув передними копытами о каменные плиты. Серый заржал от неожиданности. Кобыла переступила ногами и пошатнулась.

— Осторожно!

Серый прижался к ней, подставляя свой бок. Тая благодарно посмотрела на него. У неё очень красивые карие глаза.

Белая лошадь медленно, как будто недоверчиво, оглянулась по сторонам, приподняла стройную ногу, посмотрела на себя. Осторожно, ошеломленно, восхищённо.

— Да. — сказал Серый. — У тебя получилось.

Вот, значит, как такое оборотничество выглядит со стороны. Конь внимательно смотрел на подругу, с любовью и тревогой, вспоминая своё собственное превращение. В каком он был тогда шоке… Столько времени уже прошло! На самом деле меньше трёх месяцев, а кажется — он уже годы бегает на четырех ногах. Как Тая себя чувствует? Серый не торопился, давая подруге время освоиться со своим новым лошадиным телом. Он не ожидал, что Тая решится на смену облика, но девушка сделала это. И Серый теперь понимал, зачем. Из-за него. Если конь сейчас не может стать человеком, то есть и другой способ оказаться вместе.

Ничего этого кобылица не сказала. Но Серый внезапно понял, что понимает её без слов. Одним взглядом, одним вздохом, одним движением гривы и изгиба хвоста. Невероятно.

— Всё хорошо?

— Да. — кобылица молча наклонила голову и тихо заржала.

Понятно. Речь девушке не досталась. Серый нежно коснулся губами её гривы, и получил ответную ласку. Тая снова заржала — мягко, нежно, призывно. Конь прижался к кобылице ещё теснее, и время для них остановилось.

Обратная дорога до разрушенных городских стен показалась совсем короткой. Но когда они вышли из бывших ворот — каравана на месте не оказалось. Только разбросанное по полю барахло, да пара сломанных повозок.

Золотая монета солнца поднялась из-за горизонта. Серый молча смотрел на разгром. Сначала он с ужасом подумал, что ночью произошло нападение и они всё пропустили. Потом заметил, что мертвых людей или животных поблизости нет, да и хлама маловато для целого каравана. В итоге конь с облегчением решил, что это не налёт. Видимо, при виде горящей вершины холма, все собирались очень быстро, поэтому многое в спешке побросали. Трое фереков, вероятно, потерянных во время паники, флегматично паслись поблизости.

— Дела… — протянула Тая со спины коня. После пребывания в облике кобылицы, девушка имела мечтательный вид, но вид разгромленного лагеря вернул её на землю.

— Как думаешь? — спросил Серый. — Нас сразу прибьют за ночное светопреставление, или чуть погодя?

— А кто скажет, что это мы? — неуверенно возразила девушка.

— Там достаточно людей, способных сложить два и два. Мы исчезаем вечером и появляемся утром, а ночью вокруг творится чёрт-те что.

— Пусть докажут! Может мы вообще, это, набег нежити отбивали! Не жалея сил.

— Ну да.

— Зато я теперь могу лечить. — довольно сказала Тая. — Смотри!

Серый покосился. Ладонь девушки светилась красивым белым светом. Тая положила руку на холку жеребца, и Серый ощутил исходящее от ладони тепло. Приятно, но и весь эффект. Конь сейчас полностью здоров и вообще пребывает в отличном настроении.

После обратного превращения Тая ошеломленно сказала, что вышло потрясающе, и что превращаться в лошадь стоило хотя бы для этого. Чтобы оценить размеры, стать и вообще. Серый запылал ушами, и весь обратный путь витал в сладостных облаках.

Впрочем, само волшебство хорошее и полезное. Вряд ли единорожка пойдёт с ними дальше, а целитель всегда может понадобиться.

Единорог в разговор не вступала, только молча смотрела на восходящее солнце. Серый слегка позавидовал Элли. Она и раньше не показывалась людям, и теперь не покажется тем более. Сложно сказать, что именно дало Элли обращение к алтарю, но левел-ап единорожка явно получила. Теперь её даже как-то неудобно так называть.

— Там впереди что-то происходит. — наконец, сказала Элайна. — Там ведь ваши друзья?

— Да. — обеспокоенно ответила Тая. — А что?

— Смотрите.

На сухой почве отпечатались следы лошадиных копыт.

— Это не фереки. — констатировал Серый.

— Это кони. — подтвердила единорог.

И такого количества лошадей в караване даже близко нет.

— Тогда стоит поспешить.

Серый с места рванул галопом. Потом, опомнившись, немного сбавил, но единорог скакала рядом, не отставая. Конь невольно засмотрелся на её грациозное тело, пока не получил по ушам от наездницы.

— На дорогу смотри.

— Лаадно…

Первых всадников они увидели через несколько километров. Серый начал останавливаться, но единорог возразила.

— Вперёд. Только держись рядом.

— Хорошо.

Они миновали разъезд степняков настолько близко, что конь мог рассмотреть их оружие и странного вида высокие шапки. Всадники не обратили на них внимания. Затем миновали гребень маленького холма, и конь всё-таки замер с испуганным ржанием.

Вероятно, ранее здесь стояла небольшая сторожевая крепость. Время и её не пощадило, но развалины стен ещё оставались достаточно высокими, чтобы помешать вражеской коннице. В проломах плотно стояли вооруженные воины, выставив стеной щиты.

Но не это испугало коня. Крепость окружала целая туча всадников. Серый не пробовал даже считать. Много сотен. Вероятно, не одна тысяча. Можно сказать, небольшая армия. Развевающиеся одежды, длинные копья, луки… Откуда их столько повылазило? Когда успели? Но теперь стало понятно, что произошло с остальными караванами. Они рассчитывали на мелкий набег, а кочевники собрали целую армию.

Всадники пока ещё толком не нападали, но и так ясно — положение осаждённых почти безнадежно. Да, они нашли неплохое укрытие, и при штурме положат много нападающих, но шести десяткам не выстоять против пары тысяч. Тем не менее, кочевники не спешили. Вероятно, тоже понимая неизбежность больших потерь.

— Серый, что делать? — испуганно произнесла Тая. Девушка невольно наклонилась к луке седла, словно это могло помешать степнякам их заметить.

— Не знаю. — конь посмотрел на единорога. — Элайна, они ведь нас не видят?

— Пока нет.

— Поможешь нам пройти внутрь?

— Ты хочешь им помочь? — единорожка посмотрела на Серого.

— Наверное. Хотя… я не знаю, сможем ли мы отбиться.

— Лучше возьмите своих друзей и уходите. Я попробую их вывести.

Серый тряхнул гривой. Задумался. Посмотрел на Таю. Девушка тоже колебалась. Да, они могут проскочить внутрь, остаться и биться вместе с караванщиками. Но сильно ли это повысит шансы? Боевой конь, которым Серый является, наверное, стоит нескольких воинов в схватке. С шаманским щитом, возможно, даже десятка воинов. Только ведь не нескольких сотен!

— Ты нам поможешь? — спросил Серый. — Если мы будем обороняться?

— Эти люди поклоняются Корну. — холодно сказала единорог. Продолжение не прозвучало, но повисло в воздухе «который убил мою мать».

В общем, всё сказано. Оставаться глупо. Только погибнуть вместе с остальными. Правильнее забрать обезьяну с куницей, и потом исчезнуть так же незаметно, как пришли.

— Что думаешь?

Тая молчала. Серый тоже замер. Правильное решение выглядело очевидным, но вместе с тем казалось… неправильным.

Конь вспомнил лица тех, кто остался. Атаульф Рыжий, который сказал ему «спасибо». Молодой Вьюр, что торжественно преподнёс Тае амулет жизни и сказал, что в его селении она теперь почетная и желанная гостья. Купец с умными глазами, который подарил Тае серебряную уздечку для коня. Седоусый десятник. Куница, которая приносила зерно. Шамир, наконец…

Кто ему все эти люди, по большому счёту? Да никто. Но если он сейчас оставит их на смерть, и поскачет дальше своей дорогой, сможет ли конь потом жить с чистой совестью?

— У меня белая шерсть. — наконец, сказал Серый.

Девушка и единорог вопросительно посмотрели на коня. Элли еле заметно кивнула. Показалось, что в фиалковых глазах единорога появилось понимание.

— Я понимаю, что мне самому не справиться. Но не могу просто уйти. Они надеялись на меня. Я должен им помочь. Мы должны им помочь!

— Я с тобой, Серый. — решительно сказала наездница.

— Помоги нам, Элли. — попросил конь. — Я ведь все-таки выручил тебя. Пожалуйста.

Наверное, прошло всего несколько секунд, но долгое и томительное молчание, казалось, длилось целый час.

— Хорошо. — единорог тряхнула своей великолепной гривой. — Я помогу. Делайте, что я скажу.

— Есть.

— Тая. Тебе придется обернуться кобылой.

— Прямо здесь?

Поколебавшись, девушка спрыгнула со спины Серого и начала раздеваться. Конь не под седлом, поэтому одежду пришлось просто положить на землю. Серый постарался запомнить это место, чтобы потом вернуться.

Обнаженное тело девушки красиво освещалось восходящим солнцем. Серый залюбовался, вызвав ироническое фырканье единорога. Но потом Тая выгнулась и мгновением спустя на траве стояла симпатичная белая кобылица. Она тихо заржала.

— Серый. Стань вот здесь. — Элайна показала, где, справа и немного позади,

Конь послушно переместился на указанное место.

— Тая. Ты здесь. — кобылица встала слева и немного позади.

— Я не буду с ними драться. — тихо сказала единорог. — Не могу и не желаю. Но сделаю так, чтобы они ушли сами. Идём.

Шёл второй час переговоров, и Валид откровенно скучал. Легко склонившись из седла, молодой воин сорвал цветок и выпрямился снова. Десятник посмотрел на него и недовольно покачал головой. Впрочем, без особой злости — он понимал нетерпение молодого воина.

Конь под Валидом фыркнул и начал бить копытом: жеребец тоже рвался в бой. Валид потрепал друга по гриве и вздохнул. Да, быть возле вождя — большая честь. Заслуженная честь! Его лук не знал промаха. Но сейчас другие молодые храбрецы ринутся за славой и богатой добычей, а он останется здесь, как и положено, рядом с вождями. Которые уже второй час совещаются о чём-то, и никак не могут договориться.

Так положено. Хотя сам неистовый Кадир возглавил поход, не все этим довольны. И мнение прочих вождей тоже немало значит.

Зачем они совещаются? О дележе добычи? Об этом договорились уже давно. Какие племена первыми пойдут в бой? Скорее всего. Проклятые псины успели спрятаться в развалинах, поэтому среди идущих первыми падёт немало храбрых джигитов, и плачем женщин заполнятся шатры после возвращения домой.

Валид не боялся смерти в бою. На всё воля Белой Кобылы. Он боялся, что кто-то потом решится назвать его трусом, который уклонился от боя, и придётся его убивать. Но приказ был приказом, поэтому Валид стоял и ждал.

Наверное, он заметил их одним из первых. Три лошади. Всего три. Они появились словно из ниоткуда, совсем рядом. Они шли по направлению к его сотне и сотням соседних племён. Нет, не бежали, именно шли, медленно и с достоинством. Шерсть всех троих чистейшего белого цвета. И ни на одной нет всадника.

Первым делом подумал, что если заполучить такую красоту, то цены ей не будет. Видимо, не он один. Сторожевой десяток рванулся наперерез, но потом все джигиты остановились, словно схваченные невидимым арканом.

Потому что увидели то же, что и Валид, что и все остальные.

Кобыла справа шла легко, словно парила над луговыми травами. Ее изящные ноги и копыта светились мягким белым светом. Жеребец слева шагал горделиво, упрямо выгнув мощную шею. Перед ним блистал серебром массивный щит, прикрывавший грудь. А прекрасная кобылица посредине высоко подняла голову, и её длинный витой рог загорелся яркой звездой.

Серебристый туман клубился возле их ног. Пожухлая степная трава поднималась вслед за лошадями зеленой волной, и яркими разноцветными пятнами распускались цветы.

Восхищенный шёпот пробежал по отряду. Вэл. Это великая кобылица. Сама хранительница жизни. Вэл пришла к нам… Не дожидаясь приказа или окрика, Валид спрыгнул с коня и встал на одно колено, держа повод.

— Слушайте меня, люди степи! — зазвенел прекрасный голос. Словно весенний ручей, внезапно подумал Валид. Голос поднялся, заполняя собой всю бесконечную степь. — Эти люди леса — под моей защитой. Я приказываю оставить их и уйти!

Ряды всадников сломались. Одни стояли в замешательстве, другие кланялись, третьи смотрели на вождей. Валид покосился на старшего их сотни, прошедшего множество битв и стычек. Седоволосый воин поклонился и Валид мог бы поклясться, что по его жёсткому лицу пробежала слеза. Он понимал его.

— Нет! — Кадир вырвался вперёд, на своем бешеном вороном жеребце. — Не слушайте!

На него посмотрели, как на сумасшедшего.

— Взять их! — вождь вытянул руку.

Подчинились не многие. Но нашлись и такие, в основном, из племени самого Кадира. Они вышли из общих рядов, развернулись цепью, и устремились к великой кобылице и её свите. Валид невольно потянулся за луком, что приторочен к седлу. Один приказ, и мало кто добежит… Но великая Вэл стояла молча, и только слегка покачала головой.

Сам Кадир тоже рванулся вперёд, вслед за своими воинами, но внезапно остановился. Его бесстрашный Демон вдруг замедлился, встал, упрямо наклонил мощную шею, отказываясь скакать дальше, несмотря на всё мастерство всадника. Вождь яростно хлестнул чёрного вороного коня, но потом сам повернул его назад, чтобы не показывать свою слабость. Заметили это не многие. Большинство с замиранием сердца следили за атакой конной лавы.

Когда всадники преодолели половину пути, кобылица просто ударила копытом о землю. И среди нападающих воцарился хаос. Все их лошади разом остановились и затем побежали обратно, прочь от кобылицы, не обращая внимание на команды, повод и плётки. Всадники, которые смирились с этим, остались в седле, а другие вылетели из сёдел и ковыляли назад пешком. Кобылица спокойно наблюдала за происходящим.

— Я приказываю оставить их и уйти домой! — повторила великая Вэл.

Затрубили рога. Валид вскочил в седло. Вождь решительно поскакал прочь и первая сотня последовала за ним. Остальные воины племени поспешно присоединялись к уходящим. Черный жеребец заплясал под разгневанным хозяином, но и Кадир был вынужден отступить, забыв о желанной добыче. Валид на ходу оглянулся. Другие племена тоже поспешно собирались вокруг вождей и расходились в разные стороны. Великая хранительница приказала, ждала, и никто не хотел остаться последним. Валид на мгновение закрыл глаза, чтобы запомнить всё это навсегда.

Он знал, что ещё будет рассказывать про эту встречу своим детям и внукам.

Единорог устало наклонила голову.

— Готово. — тихо сказала Элайна. Последние всадники стремительно удалялись, подгоняя коней. Никто не хотел испытать гнев великой Вэл. Серый внимательно смотрел им вслед, но великолепный вороной конь тоже исчез вместе со своим хозяином. Серому показалось, что вороной несколько раз оглядывался. Сложно сказать, на него или на единорога. Серый узнал своего соперника в недавней скачке, возможно, и вороной запомнил его тоже…

Однако, бежали не все. Несколько человек остались стоять посреди степи. Конь и единорог переглянулись. Один из них вышел вперёд — встал на колено. Суровое спокойное лицо, только в тёмных глазах бьется благоговение и тщательно скрываемый страх.

— Хранительница жизни! — воскликнул он. — Мое имя Керо из племени Фаад. Молю тебя, спаси моего сына! Покарай меня за ослушание, но спаси его!

Единорог замерла. Внешне она сохраняла достоинство, но Серый по напряжению её тела понял, каких усилий Элайне стоит поддерживать божественный ореол.

— Можно я? — вдруг фыркнула Тая. — Я попробую.

И снова никаких слов кобылица не произносила. Но Серый внезапно ощутил, что понимает её. Совсем как тогда, на ступенях разрушенного храма.

Благосклонный наклон головы Элайны. Кобыла зашагала вперёд. Серый пристроился рядом, кося на степняков настороженным взглядом. Пусть только дёрнутся… Но люди поспешно расступались перед ним. Парень, которого конь коснулся взглядом, держал перед губами амулет кобылицы и шептал какую-то молитву.

В последний момент Керо отошёл в сторону и они увидели лежащего юношу. По меркам их мира — совсем подростка, который здесь уже считался взрослым. Стрелу, видимо, уже вытащили. Раненый еще дышал, но на его губах обильно выступила кровавая пена. При местной медицине… без шансов. Единственный шанс — на чудо.

— Я попробую. — тихо повторила кобылица-Тая.

Она встала рядом и медленно, очень осторожно поставила копыто на грудь подростка. Еле коснулась. Копыто лошади засветилось мягким серебряным светом. Затем чуть сильнее. Юноша громко всхлипнул, и дернулся, но нога лошади помешала ему вскочить. Тая тихо заржала и отстранилась. Раненый открыл глаза.

Получилось? Юноша закашлялся, приподнялся. Он дышал тяжело, неуверенно, но кровь перестала идти, и на его бледное лицо вернулась краска. Остальные воины обступили его кругом. Пострадавший встал, сам, хотя и с поддержкой соратников. Отец, наоборот, упал в ноги. Точнее, в копыта…

Ещё немного благодарностей, обещаний навек помнить, и маленький отряд поспешил в степи вслед за остальными.

— Ты в порядке? — спросил Серый, когда вернулся.

— Да. Но это тяжело. Хорошо, что они не догадались.

Ореол величественности медленно спадал с единорога. Всего минута — и перед ними снова стояла просто Элли, немного испуганная и сильно уставшая.

— Спасибо за помощь.

Тая вопросительно заржала.

— Что теперь? — спросил Серый. — Мы вернёмся в невидимость?

— Не получится. — ответила единорог. — На нас смотрит слишком много глаз. Идём так.

Защитники настороженно смотрели на приближающихся лошадей. Несомненно, они тоже видели всё представление. В развалинах стояла напряженная тишина. Явной враждебности не замечено, только единожды из-за укрытия вылетела шальная стрела. Серый приготовился вызвать шаманский щит, но стрела воткнулась в землю с сильным недолётом. Вероятно, у кого-то не выдержали нервы. Конь мог поклясться, что узнал Атаульфа, который от души огрел незадачливого стрелка по шее.

Не доходя примерно сотни метров, они остановились.

Предводитель каравана вышел навстречу и направился к ним, широким уверенным шагом. Вооруженным, но меч в ножнах. Серый посмотрел на Атаульфа с уважением. Хевдинг не мог знать, кто и зачем заявился к ним на помощь, тем не менее, лично вышел на переговоры.

— Благодарю вас. — Атаульф поклонился и представился.

Элли демонстративно сделала шаг назад. Тая, в облике белой кобылы, беспомощно посмотрела на Серого. Понятно, кому вести переговоры.

— Они не вернутся. — белый конь вышел вперёд.

Воин слегка вздрогнул.

— За это — благодарю. И вам моя благодарность, госпожа. — Атаульф повторно поклонился в пояс единорогу и затем погладил бороду, пытаясь скрыть замешательство. Элли игнорировала его и равнодушно смотрела в сторону — Так и думал, что ты понимаешь человеческую речь, конь. Значит, и говоришь тоже?

— Да.

— Хм. Служители выдры, значит. Ловко. Я поверил.

Взгляд северянина то и дело сбивался в сторону, на Элли. Серому показалось, что хевдингу очень хочется спросить, действительно ли перед ним сама великая кобылица Вэл, но он не решается. Его можно понять.

— Нам нужны наши слуги и имущество. — вежливо попросил Серый. — Больше ничего. Наверное, мы оставим вас. Кочевники больше не вернутся, до города вы дойдёте.

— Конечно. — в голосе предводителя послышалось явное облегчение. — Сейчас распоряжусь. А где… госпожа Тая?

— В безопасности. — уклончиво ответил Серый.

— Тогда я оставлю это здесь. — Атаульф вытащил из одежды мешочек. — Десять эфемеров золотом. Ваша доля. Всё, как должно.

— Вы же договаривались на два с половиной? — не удержался Серый. — И мы не дошли даже до Джигербента.

— Скорее всего, мы дальше Джигербента и не пойдём, хотя цены там хуже. — хмыкнул Атаульф. — Слишком опасно сейчас на дорогах. Я не объявлял ещё этого, но торговцы уже приняли решение.

— Но десять?

— Доля десятника — пять эфемеров. Доля старшего дружинника — два с четвертью. И ещё премия. Вас трое, вместе с тринни. И вы их заработали сполна.

— Хорошо.

— Я положу его на землю?

Серый кивнул.

— И распоряжусь насчет ваших слуг.

Атаульф еще помедлил немного, но единорог ничего не сказала.

— Удачи вам в пути. — сказал Серый.

— И тебе удачи, конь. Могу я узнать, как твоё имя?

— Миран. — перевёл своё имя на вессан Серый. — Меня зовут «Серый».

— Миран… — Атаульф снова посмотрел на единорога и снова не решился спросить. — Хорошее имя. Я буду помнить тебя, Миран.

Северянин поклонился, развернулся и пошёл прочь.