Змеиный культ

Глава 18 «Избранный»

Иерусалим. 1099 год, наша эра.

Первый крестовый поход.

Через три дня после взятия города христианами.

День возвышения омрачало скорбное чувство утраты. Он старался сосредоточиться на высшей цели, но это было непросто. Отродье, лишившее жизни его отца, должно понести наказание.

Возмездие, воздаяние — стало тяжёлым бременем. Он прогонял зарождающиеся в разуме мысли личной мести. Всё что он хотел, это служить воле создателя, воле спасителя во имя интересов святой церкви.

Месть в угоду личных мотивов презренна, в то время как святая кара как воздаяние во благо всевышнего, совсем другое дело.

Магистр Улирих пал. Его тело, как и тела его рыцарей, разорвали в клочья, разрубили, истерзали сущности невиданной силы.

Магистр Улирих пал… И сегодня, его сын и наследник станет новым магистром. Юный, но несгибаемый, храбрый и непоколебимый Персивальд.

Его сердце сочится болью и горем, его разум ищет спасение в молитве, его руки ждут того часа, чтобы вернуть в лоно церкви реликт.

Тот самый реликт, из-за которого его отец, Магистр Улирих, лишился жизни.

Иерусалим взят в кольцо. Никто не уйдёт. Сарацины разбиты. Улицы города утопают в крови. Палящее солнце слепит глаза. Сотни крестоносцев прибыли закончить начатое. Сотни святых рыцарей в тяжёлых кольчужных доспехах, во главе с новым магистром.

Белые накидки поверх кольчужной брони украшали чёрные кресты — символ ордена. Душные шлемы сияли на солнце.

— Прочесать каждую улицу. Они не могли далеко уйти! — спешившись со своего черногривого коня, произнёс Персивальд.

Его голос словно сталь. Его лицо словно маска. Некогда блестящие глаза потухли. Ровные утончённые черты заострились. Его белоснежный плащ развивался, подхваченный порывами буйного ветра.

— Да, милорд! Судя по телам во дворце, бой состоялся не более часа назад, — подоспел один из рыцарей.

— Вы трое, за мной. Остальные проверьте площадь и рынок, — хладнокровно произнёс молодой магистр, направляясь вглубь улицы.

Трое ближайших рыцарей, последовали за ним. Запах крови и пожарищ обострял чувства. Запах, сводящий с ума. Именно так и пахнет жестокость, геноцид, насилие, ненависть. Разорённые дома по обе стороны улицы. Всюду были тела сарацин, лежащие под ногами. Всюду кровь, раскрасившая красными росчерками сухие стены домов.

Трупы детей, женщин, стариков. Безумие, постичь которое способны лишь безумцы. Пройдя вперёд по улице, отряд из четырёх несущих крест рыцарей, вышел на небольшую площадь. Площадь пылала огнём. Горели здания и торговые лавки. Чёрный дым пожарища заволакивал пространство, мешая осмотреться. Серые хлопья пепла кружились в небе, медленно падая вниз, словно снег.

Глаза слезились, а каждый вдох сопровождался кашлем. Отряд поспешил пересечь площадь, видя впереди просторную улицу. Но как только рыцари добрались до центра охваченной огнём площади, стало ясно, что это ловушка. Из плотной пелены чёрного дыма вынырнули с десяток огромных, закованных в чёрную, пластинчатую броню воинов. Их лица были, словно посмертные маски мертвецов. А из бледных лбов торчат маленькие, острые рога. Каждый из этих существ был высокого роста и крепкого сложения. В руках незнакомцы сжимают по полуторному мечу из невиданного материала.

Великаны молчаливы и скупы на движения, застывшие словно куклы. Они кольцом окружили площадь. Их не меньше дюжины.

— Нечисть, милорд, — спокойно произнёс стоящий справа от магистра рыцарь.

— Очистить площадь! — холодно ответил Персивальд.

Лязг металла, оповестил о том, что рыцари высвободили из ножен свои мечи.

— О, смотрите кто пришёл! Сын легендарного магистра Улириха! — послышался высокий, манерный голос.

Персивальд заметил, как за плотной завесой дыма блеснули два красных огонька демонических глаз.

— Твой папаша молил о пощаде. Рыдал, и орал что было сил, когда Харн'каирн Горн доставал из него кишки! Ты ещё глупее своего отца, раз полагаешь, что остановишь меня своим скудным отрядом. Вы все умрёте. Очень скоро ты встретишься со своим отцом! — самодовольно промурлыкал демон.

— Пытаешься вывести меня из себя? Не старайся. Я прикончу тебя и заберу реликт, кем бы ты ни был, — откашлявшись, произнёс Персивальд.

— Где то я уже это слышал… Ах да! Твой папашка поначалу говорил то же самое! — красные огоньки исчезли, скрывшись за плотной пеленой дыма.

Рогатые великаны синхронно, все как один, сделали несколько шагов назад. Они отступали до тех пор, пока их силуэты полностью не растворились в дыму. На площади остался единственный демонический воин, преграждающий путь к улице.

— Они отступают. Уберите это отродье с дороги. Нужно догнать красноглазого демона и забрать реликт, — прошипел Персивальд, грозно нахмурив брови.

— Deus Vult! — послышались воодушевлённые крики.

Трое несущих крест рыцарей бросились вперёд. Ярость, с которой они обрушили свои клинки на рогатого великана, не знала границ. Однако великан ловко парировал все их атаки. Скорость, с которой он отражал выпады рыцарей, казалась немыслимой.

— Милорд! Эта тварь неуязвима, все наши удары, не достигают цели. Это пр… х-хы-бх-хб, — рыцарь не успел договорить, как огромный полуторный меч, разрубил его горло. Лезвие рассекло трахею, пищевод и обе сонные артерии. Раненый рыцарь выронил из рук клинок и торопливо снял шлем.

Он хрипел и давился собственной кровью, сжимая обеими руками горло. Его лицо побледнело настолько, что стало совершенно белым. Кровь сочилась меж пальцев, окрашивая накидку с крестом. Вскоре он упал замертво.

— А-а-а-а! Боже милостивый! — раздался истошный вопль и на площадь упал второй рыцарь. У него не было обеих ног. Великан отрубил их с такой лёгкостью, словно это были сухие ветки. Тяжёлый, кованый сапог прекратил страдания безногого рыцаря. От удара его шлем вмялся внутрь, с хрустом ломая череп.

— Милорд, это невозможно! — в ужасе кричал последний крестоносец.

Персивальд неподвижно наблюдал за боем, веря, что святой воин несущий крест, способен одолеть демоническое отродье. Но этого не произошло. Острый меч рогатого великана пронзил шлем последнего рыцаря насквозь. Теперь на пылающей пожаром площади остался только юный магистр и обретшее материальное воплощение зло.

— Я непогрешим. Я не ведаю страха. Я отдам свою жизнь во имя становления Царствия Господнего, — монотонно бормотал Персивальд приближаясь к неуязвимому монстру.

Магистр чувствовал вес меча в своей руке. Чувствовал до последнего грамма. Идеальный баланс. Острое как бритва лезвие. Каждый шаг размерен. Закованные в броню ноги с лязгом встречают твердь площади.

Рогатое чудовище неподвижно, словно ждёт, когда молодой магистр приблизится. Шаг за шагом дистанция сокращается. Сердце бьётся ровно, дыхание нечастое, разум отпустил оковы страха. Меч стал практически невесомым. Звуки исчезли. Он уже смирился и принял свою судьбу. Принял путь, по которому предрешено идти.

Рывок и стремительный удар. Отражённый меч изменил траекторию, чудовище оказалось проворнее. Но магистр не растерялся и мгновенно подстроился. Ещё один удар. На этот раз великан не успел парировать атаку. Острый меч магистра скользнул по чёрной броне чудовища, высекая искры.

«Броня неуязвима», — мелькнула мысль. И в то же мгновение, что-то сбило магистра с ног. Подсечка! Персивальд упал на пыльную площадь, рядом со своими поверженными рыцарями.

Магистр поспешно вскочил на ноги, моментально нанеся очередной удар. Атака снова парирована. Затем ещё один выпад и снова безрезультатно. Великан обладает нечеловеческой силой и реакцией. Боль пронзила бедро. Глубокая резаная рана заставила магистра пошатнуться. Частые капли крови пролились на площадь. В эту же секунду безмолвный великан впечатал огромный кулак прямо в грудь Персивальду, сбив его с ног.

Сил подняться уже не было. Во всяком случае, подняться достаточно быстро, чтобы уйти из-под рокового удара. Но страха по-прежнему не было. Вера крепка, непоколебима. Безмолвный великан навис над Персивальдом. Мёртвые, затянутые плёнкой, глаза уставились на поверженного магистра.

Ещё секунда и монстр занёс свой меч для финальной атаки. Персивальд улыбнулся, чувствуя своё превосходство над падшим порождением ада. Он был готов принять смерть. Но завершить начатое великан не успел. Яркая вспышка света, подобная удару молнии сбила чудовище с ног. Великан отлетел на несколько метров назад, выронив своё оружие из рук.

То, что довелось увидеть Персивальду, было немыслимо. Непостижимо.

Воплощение совершенной чистоты и абсолютной силы. Чистая энергия. Олицетворение Божьей воли.

В самом центре охваченной пожаром площади стоял колосс. Исполин, с широко распахнутыми за спиной крыльями. Его могучее, закованное в золотую броню, тело само по себе источало свет. Во вьющиеся, светлые волосы вплетён лавровый венец. Большие сапфировые глаза с интересом рассматривали лежащего на земле магистра. Прекрасное лицо гиганта казалось совершенным воплощением красоты. Пылающий огнём нимб венчал белокурую голову.

Крылатый колосс сжимал в руке рукоять пылающего меча.

Персивальд поспешно встал на колени. По лицу магистра текли слёзы, а губы растянулись в блаженной улыбке. Изумлённый Персивальд чуть слышно шептал молитвы и летания заученные наизусть ещё с детства.

Он и поверить не мог, что удостоится такой чести. Чести увидеть Его…

Тем временем, рогатый демон уже поднял своё оружие и лениво приближался к крылатому исполину. Удивительно, но демон не знал страха и не испытывал ни малейшего трепета перед Вестником. Исполин взглянул на демона полным презрения взглядом, и гулко хлопнув огромными крыльями, устремился ему на встречу.

Пылающее лезвие огненного меча рассекло демона поперёк настолько быстро, что тот даже не успел предпринять попытку блокировать атаку.

Лишённое жизни тело распалось на две части, пролив на площадь литры алой крови.

— Я есть Архистратиг Михаил. Хозяин небесных легионов и страж Небесного Царства, — раскатистый баритон вибрировал, отражаясь эхом. Этот голос пробирал до мурашек.

— О величайший из небесных Владык! Я преклоняюсь перед Вашей силой и мудростью, — Персивальд склонил голову, дотронувшись лбом до камней площади.

— Ты великий и храбрый воин. Твоя вера крепче, чем у других. Нечасто встретишь смертных подобных тебе. Я прибыл в этот мир за тобой, — архангел приближался к стоящему на коленях магистру. От каждого его шага вздрагивала земля.

— Да воцарится царствие Господне на небе и на земле! Да прибудет… — тараторил шокированный Персивальд, склонив голову.

— На небе оно уже воцарилось! — грозно громыхнул Михаил. — Встань!

— Какой станет воля Ваша, о величайший из Владык? — спешно встав с колен, поинтересовался магистр. Персивальд не мог поверить в происходящее, хотя и осознавал, что это реально. Честь, которой удостоил его Архангел, непостижима.

Молодой магистр с самого детства воспитывался в строгих религиозных традициях. Его вера абсолютна. Его единственная мечта — служить Создателю. Будучи ребёнком, Персивальд уже знал великое множество молитв и прочёл десятки святых писаний. Он не гулял и не играл со своими сверстниками, сторонился их. Постигая богословие, он искал спасение своей души. Его вера переросла в нечто большее. Он стал одержим религиозными догмами. Подростком Персивальд постигал искусство владения мечом и щитом. В то время, когда другие женились на знатных особах, укрепляя позиции своей семьи, Персивальд дал обет безбрачия. Вскоре, он вступил в ряды крестоносцев и одним из первых отправился в крестовый поход против врагов его веры.

А сейчас, он стоит в нескольких метрах от Вестника, которому посветил всю свою жизнь и все свои мысли. Сейчас он стоит перед воплощением Божьей воли и Мощи небес. Что должен чувствовать молодой магистр, потерявший отца и встретивший на своём праведном пути Архистратига? Он чувствует счастье. Счастье, переполняющее его изнутри, граничащее с безумием.

— Твоего отца убил Бальтазар. Падший ангел, прислуживающий моему низвергнутому брату Самаэлю. Как он проник в этот мир, будучи заточенным в Инферне, я не знаю. Как и не знаю, с какой целью ваш орден его преследовал, — осторожно пояснил Архангел.

— Бальтазар… — задумчиво повторил магистр. В голове вспыхнули мучительные воспоминания. Обострилась, затихшая на какое-то время боль утраты. — Мы преследовали его, поскольку он похитил реликвию. Копьё судьбы. Это копьё необходимо вернуть в лоно церкви.

— Копьё? — чуть прищурившись, переспросил Архангел.

— Да, Владыка. Этим копьём пронзили Иисуса, — осторожно произнёс Персивальд.

— И в чём же ценность этой реликвии? — продолжил интересоваться Михаил.

— Этого я не знаю, Владыка, но церковь жаждет её вернуть, — ответил магистр, потупив взор.

— Ладно, это неважно. Согласно пророчеству, Люцифер вернётся в Эдем, как только воскреснет Лилит. Когда он вернётся, начнётся судный день. Нас ждёт великая битва. Человечество должно готовиться к приходу величайшего врага заблаговременно. Именно поэтому я и прибыл в этот мир за тобой. Ты чист помыслами, чист верой. Твой характер — сталь, а преданность неоспорима. К тому же ты магистр крупного рыцарского ордена. Мне нужны такие люди как ты. Я выбрал тебя из множества других. Ты избранный. Сегодня ты обретёшь силу, которой нет ни у одного из смертных. Да и смертным с сегодняшнего дня тебя уже никто не назовёт, ибо ты постиг касание бога. Орден свой Щитом Небесным назови. Готовь воинов к последней битве, что неумолимо грядет к нам сквозь века. Не сомневайся и не смей колебаться в решениях. Сегодня тебе довелось узреть меня в первый раз, но далеко не в последний, — договорив, Михаил опустил свою огромную ладонь на голову магистру. Синеватое свечение ослепило Персивальда. Сердце забилось чаще, в глазах потемнело, после чего он лишился чувств.

Проносящиеся калейдоскопом видения, которые довелось увидеть молодому магистру, складывались в замысловатые витражи разобщённых граней реальности. Он видел белокаменные города и величественные храмы Владык. Видел сады, прекраснее которых невозможно и вообразить. Он видел первых людей. Видел первый грех. И самое главное, он видел зло! Воплощение тщеславия и гордыни.

Осознание масштабности событий и хитросплетений паутины судеб заполняло рассудок, подобно родниковой воде, заполняющей чашу. Мрачное будущее, грядущее сквозь непроглядный саван столетий, билось в агонии энтропии хаоса и безумия. Разобрать эти образы было сложнее прочих. Но всё же кое-что прояснялось. Лишившиеся разума люди. Смертоносные стальные машины. Огонь. Смерть. Огромные, непреступные крепости. Во всём этом хаосе, Персивальд видел и себя. Магистр точно знал, что это именно он, но почему-то не мог разглядеть своего лица. Так, словно его не было вовсе. Словно вовсе и не было у него лица.

Придя в себя, Персивальд понял, что лежит на покрытой пеплом площади. Со всех сторон доносится треск пожарищ. Запах едкого дыма перекрывает горло. Глаза слезятся.

Оглядевшись, магистр понял, что Вестника нигде нет. Поднявшись на ноги, преодолевая острую боль в бедре, Персивальд поспешил покинуть жуткую площадь…

Пройдут годы, их сменят десятилетия, затем столетия… Молодой магистр станет легендой. Он создаст орден внутри ордена. «Небесный Щит» станет секретной ячейкой крестоносцев. Вступить в орден могли лишь лучшие воины, праведные люди, чья вера непоколебима и несгибаема. Персивальд становился мессией. К его словам прислушивались. Его приказы выполнялись беспрекословно. Легенда об избраннике Владыки Михаила обрастала слухами и домыслами. Таинственный орден рыцарей становился могущественнее с каждым годом. Это радовало и одновременно печалило Персивальда. Он понимал, что церковь рано или поздно заинтересуется им и его орденом. Понимал, что станет неугодным и опасным для церкви. Но другого пути не было. Архистратиг возложил на него великую миссию, великую честь, подготовить человечество к судному дню. И Персивальд сделает всё, чтобы оправдать возложенные на него ожидания.