Злобные чугунные небеса

39

Паленая никак не могла сосредоточиться. Ее то и дело отвлекал Дожанго. Он не закрывал рта. О его привычке непрерывно болтать я совсем забыл. Так забываешь о сломанной кости, когда она срастается. До следующего перелома.

Мне трижды пришлось напоминать, как трудно Паленой удерживать старый след Плеймета и объяснять, что ей, чтобы справиться с задачей, необходимо все ее внимание.

— Да, Гаррет, да. Я, правду сказать, все понимаю. — Уже через полминуты он заводил по новой:

— Это, правду сказать, похоже на то, как Дорис и Марша волокли мешок для Колченого Эдди. Если бы я тогда не держал все под контролем…

Я бросил умоляющий взгляд на Дорис, который, передав оглоблю Марше, шагал рядом с повозкой. Но было уже темно, гролль моей мольбы не увидел, и мне пришлось выступить в разговорном жанре.

— Скажи, Дорис, как я смогу заткнуть пасть твоему маленькому братишке Дожанго?

— А?..

Я был готов застонать.

— Не знаю, — продолжил Дорис. — Я просто вышибаю из него дух. Неужто у него снова началось словоистечение?

— Недержание речи. Я не могу заставить его умолкнуть больше чем на двадцать секунд. У меня крыша едет, а Паленая не может сосредоточиться на работе. — И ощутив внезапный прилив вдохновения, я добавил:

— Если мы не найдем парня, мы не выполним работу. А это значит, что нам ни хрена не заплатят.

— Эй, Дожанго! Заткни свою вонючую пасть. Если ты хотя бы кашлянешь, дух вышибу! — Помахав для вящей убедительности кулаком размером с бычью голову, гролль продолжил:

— Куда мы сунем его, Гаррет, когда я это сделаю? А мне точно придется это сделать, потому как он даже во сне не затыкается.

— Но он же ухитрялся молчать в то время, когда мы все путешествовали в Кантард.

— Это точно. Но, как говорится, это было давно и не правда. Времена меняются.

Да, времена и впрямь изменились. Я сейчас услышал от одного гролля больше слов, чем слышал от всех них за все годы нашего знакомства.

Дожанго не смог удержаться от замечания:

— Правду сказать, не очень-то вежливо говорить о ком-то так, словно он находится…

Бам!

Удар был нанесен как бы между прочим. Дожанго взлетел в воздух. Дорис подхватил его, прижал к груди и понес, как младенца.

— Не слишком ли круто? — спросил я.

— Ему уже пора привыкнуть, Гаррет. Правду сказать, — гролль осклабился от уха до уха, торчащие в разные стороны клыки весело заблестели в лунном свете, — это не первый раз, когда его большая пасть причиняет нам неприятности…

— Аминь, братушка, — вступил в беседу тянущий повозку Марша, — мы обязаны любить парня, как члена семьи. Но иногда… И если бы не его дружба с кузеном Морли…

— У каждого из нас, ребята, есть такая родня, — тонко заметил я. — Моего двоюродного дедушку Медфорда, например, следовало бы отравить лет еще сто как.

— Насчет Медфорда ты, Гаррет, совершенно прав, — вмешалась Паленая (мой двоюродный дед фигурировал в деле, расследуя которое я познакомился с крысючкой). — Так же прав, как и тогда, когда утверждал, что мне для успеха дела требуется все мое внимание. По-моему, стоит попросить Дориса вышибить дух из тебя, а затем убедить Маршу сделать то же самое и с Дорисом. После этого я стану молиться, чтобы на Маршу рухнул дом.

— Намек понят. Поболтаем позже.

— Попытайтесь. Однако готова спорить, что ни один из вас на подобный подвиг не способен.

Неужели сынок мамы Гаррет совсем недавно утверждал, что этой крысючке необходимо укрепить веру в себя? Теперь-то он видел, что от недостатка уверенности девица не страдала. Во всяком случае, в данной компании.

Десять минут спустя я все же не выдержал:

— Мне понятно, куда лежит наш путь. Паленая. — Мы двигались к владениям семейства Проуз. Неужели судьба наконец улыбнулась Плеймету? Или, если смотреть с его колокольни, он все же не устоял перед соблазном… — Мы идем к жилью мальчика. Вернее, к жилью его мамочки.

— Возможно. Если тебе так хочется, отправляйся прямиком туда и жди меня. Я же предпочитаю идти по следу. Это позволит узнать, где он задерживался и добрался ли до цели.

Получив мягкую выволочку, я решил остаться. Крысючка была права. Плеймет вполне мог и не дойти до обители Кайен Проуз.