Зимние наваждения

Глава 8

***

Вильяра, правда, ужасно устала. Собственная слабость донимает, и от боли, то острой, то ноющей, не спрячешься даже во сне. В обычном — не спрячешься, только в колдовском. Всякий раз, когда ей удаётся вздремнуть, мудрая бегает на четырёх лапах или скользит по-над снегами в невесомом призрачном обличье: обходит дозором угодья Вилья. Хранительница клана желает быть уверена, что ни в одном глухом углу, ни в одном заброшенном доме не таятся очередные беззаконники, не творят свои поганые дела!

Но сегодня колдунья слишком устала, чтобы ходить далеко. Сегодня ей снится, что она — зверь Юни. Её зверь скучает по ней, по неспешным переходам из дома в дом, охотам и прогулкам. Призрак, даже плотный и зримый, Юни пугает и обескураживает: он же не пахнет. Потому Вильяра не является своему зверю призраком. И сейчас, упражняясь в том, чему учил её Латира, сновидица почти не касается разума Юни, не принуждает его бежать туда или сюда, делать то или сё. Она лишь смотрит на мир звериными глазами, радуется ощущениям здорового тела. Пусть, устроенного иначе, чем у двуногих, но так даже легче забывать о неладах со своим собственным.

Вильяра задремала в покоях Аю — зверь Юни пробудился в снегах. Ощутил голод и желание размять лапы, но некоторое время ещё полежал плотным меховым клубком, обоняя и слушая ночь.

Скрип калитки, визг лыж — всё ближе. Зверь насторожил уши, потянул носом воздух. Вильяра даже сквозь сонную истому изумилась, кому не сидится дома в ночной мороз?

Нимрину?! Для зверя странное, чужое и чуждое в запахе Иули мешается с привычным, домашним. А главное, хозяйка твёрдо сказала про этого двуногого: свой. И сейчас её запахи на чужаке ощутимы. Юни встаёт навстречу, приветствует, начинает ласкаться. Нимрин чешет зверя и приглашает идти за собой. Ужасно любопытно, куда? Неужто решил не ждать ни Рыньи, ни Вильяру, отправился за алтарём один? Очень смело и безрассудно, однако — уже не один! Мудрая отправляется в странствие вместе со своим воином, как обещала. Досадно, что не в полноте могущества, но и сновидица в звере кое на что способна. Кто на них нападёт, двуногий или четвероногий, сильно об этом пожалеет.

Пока опасности нет, Вильяра не мешает Юни по-звериному резвиться и охотиться — тихо плывёт на волнах сна сквозь морозную ночь. И когда ещё подвернётся случай: понаблюдать Иули, уверенного, будто рядом нет других разумных? А он хмур и угрюм, напряжённо размышляет, от добычи отказывается, спешит. Но, когда принялся вдруг утешать Юни, Вильяре стало тепло. Давненько она не слыхала столько добрых слов о себе! И уверилась: Нимрин, правда, сделает всё, чтобы она выжила. Всё, что в его силах.

И всё же ей не нравится, куда Нимрин держит путь… Да, она не ошиблась, именно туда!

Крутой утёс над слиянием двух рек в стародавние времена звался Пращуровой Дланью и слыл запретным местом, не предназначенным для живых. Ни один сказитель из Вилья уже не помнит, откуда такое название и запрет. Расспросить бы Нельмару, да Вильяра сейчас опасается оставлять воина и зверя без присмотра. Сама она, по праву и долгу мудрой, бывала на том утёсе: первый раз — с Наритьярой Старшим, второй — одна. Вроде бы, ничего пугающего. Одно из мест, где хорошо встанет Зачарованный Камень, если он кому-то вдруг там понадобится. Но и поблизости никто не живёт, и взбираться на утёс нелегко, особенно, зимой. Для большинства охотников Пращурова Длань давно уже стала Щуровой Плешью: не то, чтобы запретной, а попросту никому не нужной.

Нимрин туда полез, Юни отстал. Звери вообще не любят колдовские места, а сейчас у Юни вся шерсть дыбом. Сквозь сон и чужую шкуру мудрой трудно оценить, что там? Но похоже, Иули скоро обретёт искомое.

Вильяра покидает зверя, призраком устремляется вслед за Нимрином… Не тут-то было! Словно порыв ветра отшвыривает её назад. Да, алтарь-Камень где-то здесь, и настроен недружелюбно. Значит, Юни всё же придётся немного побегать по хозяйской указке. Не за Нимрином — назад по отрогу, откуда воин со зверем пришли. Повыше, чтобы плоская вершина утёса виднелась, как раскрытая к небу ладонь — с плеча. Правда, похожа, но не настолько, чтобы понять: десница или шуйца?

Юни забеспокоился, звериного ума хватало понять, что им движет чужая воля. Как хозяйскую, он её не сознавал, но и не сопротивлялся — рад был отбежать подальше от Длани. Вильяра заставила зверя задержаться на очередном уступе и стала смотреть, что делает Нимрин.

Чужак сперва плясал свои жутковатые воинские танцы, потом начал упражняться в колдовстве. Вильяра узнавала кое-какие заклятья: все, сплошь, для драки или смертного боя. Закончил, когда звёзды начали меркнуть.

***

Ромига убедился, что восстановил форму: физическую и магическую, целиком и полностью, только вживлённые артефакты утратил безвозвратно. Присел на Камень, заново набирая энергию, которую израсходовал на тренировку. Ему было хорошо — необычайно хорошо — и в то же время ужасно тоскливо, потому что Источник он себе не оставит. Как бы его самого ни тянуло, как бы ни льстил ему Камень! Такой, как есть, нав Ромига не выстоит в одиночку против целого мира, которому Иули — даже не соринка в глазу, а кость в горле. От могущества Повелителя Теней он уже однажды отрёкся, и ни единого резона не видит: начинать второй раз, с начала. У Ромиги был план, у Ромиги есть план, Ромига действует по плану.

«Приветствую тебя, о мудрый Альдира! Да легки будут твои пути, а начинания — плодотворны…»

«И тебе всего хорошего, Иули Нимрин. Ты уже нашёл свой алтарь?»

«Да, я нашёл его. Мы на скале, которую в угодьях Вилья именуют Дланью Пращура. По-моему, отличная шутка судьбы, хотя мне не смешно. О мудрый Альдира, позволь попросить тебя?»

«Позволяю. Проси».

«Я сейчас позову мудрую Вильяру. И сразу, как только она явится, поведу её в круг. Тени поведали мне достаточно, чтобы я опасался обряда Одиннадцати. Мудрый Альдира, ты сможешь посторожить у Камня, снаружи?»

«Да, я сейчас приду».

«Мудрый Альдира, если из круга выйдет лишь один из нас, постарайся убить это сразу, пока оно не очухалось. Убивать будет трудно, но потом — ещё хуже».

«Нимрин, ты уверен в том, что ты сейчас сказал?»

«Да. А если мы выйдем вдвоём, просто подстрахуй».

«Я услышал тебя, о Нимрин. Надеюсь, после того, как вы с Вильярой благополучно покинете круг, вы поведаете подробности мудрому Нельмаре. Давным-давно никто из нас не ставил Зачарованные Камни по обряду Одиннадцати».

«Если у нас с Вильярой получится, впредь и не нужно будет. Повелитель Теней Онга собрал в Пещеру Совета все Камни, которые остались бродячими. Все, кроме алтаря, на котором лежал Асми. Но Белый Камень тоже явится из-за морей, чтобы замкнуть круг».

«Ты всё продумал и основательно подготовился к делу, о Нимрин. Зови Вильяру, и да сопутствует вам удача… Прости, я не сложу с тобой ладони на прощанье. Твой Камень не подпускает меня близко. Но я неподалёку, я за вами прослежу, как ты просил».

Ромига встал с Камня, пружинисто прошёлся туда-сюда. Энергия бурлила в нём, искала выхода, и холод на сердце претворился, наконец, в весёлую злость. Пора!

***

«О мудрая Вильяра! Слышишь ли ты своего воина?» — Вильяра не только слышала, но и видела: глазами Юни, однако не стала об этом говорить.

«Да, о Ромига. Я рада, что ты вернул себе колдовскую силу и снова владеешь мысленной речью».

«Радуйся, о Вильяра, я нашёл то, что искал. Я приглашаю тебя на вершину, которую твои охотники именуют Дланью Пращура. Готова ли ты идти со мною в круг?»

«Да. Жди».

Она отпустила Юни и собрала себя в доме Кузнеца. Оделась по-походному, взяла нож и кое-какие колдовские мелочи. Вновь нырнула на изнанку сна, но попасть сразу на Длань не смогла — только к оставленным на гребне вещам Нимрина.

«Ромига, прости, но твой Камень меня не подпускает…»

Не успела договорить, как рядом завертелся чёрный вихрь, оттуда шагнул Иули — Вильяра вздрогнула от неожиданности, от ощущения чужой и опасной силы рядом. Взял её за плечи, заглянул в глаза — зрачки возбуждённо сверкнули.

— Здравствуй, о Вильяра. Идём?

— Я же сказала, да.

Он усмехнулся, подхватил её на руки и шагнул в такой же чёрный вихрь. Миг полёта сквозь темноту — новое место. Пробрало жутью, грива встала дыбом, но колдунья с любопытством оглянулась по сторонам.

— Ну, и где же твой Камень?

Иули держал её на руках, но смотрел куда-то мимо, поверх, кривил губы то ли в улыбке, то ли в оскале. Колдунья слышала, как часто и сильно бьётся его сердце.

— Вильяра, прежде, чем мы споём приветственную песнь, я хочу предупредить тебя. Обряд Одиннадцати — смертельно опасная игра. Алтари будут дразнить наваждениями, но не такими, какие ты смогла бы развеять. Встретишь врага или опасность — сражайся в полную силу. Сражайся за свою жизнь. Если покажется, что умираешь, всё равно продолжай сражаться. Сражайся до последнего вздоха и после. Забудь о Зимнем Перемирии: в круге нет времён года… А как выйдешь из круга — сразу остановись!

— Ромига, я ничего не знаю об этом обряде и даже сказок не слыхала. Верю тебе на слово.

Он рассмеялся и присел на какой-то уступчик скалы, не выпуская Вильяру из рук. Присел и запел приветствие, мудрая привычно подпела.

Никаких ворот — Нимрин с Вильярой просто ухнули во мрак и оказались… Кажется, сразу в середине круга, точнее — рядом, так как середину неоспоримо и веско, грубо и зримо занимает беломраморный алтарь. Почему он белый, когда должен быть тёмный? Торчит, словно зуб, из полированного пола Залы Совета. И над головой, вместо неба — сводчатый потолок той же Залы. Но и пол, и потолок — всё какое-то зыбкое, словно в бреду, а стен вовсе не видно. Пространство ограничено кругом алтарей, страшно знакомых алтарей, и Вильяре мерещится, что время повернуло вспять. Она даже не зовёт Камни по именам: только что ведь назвала их. Непослушными — ей непослушными! — пальцами достаёт из ножен нож, направляет его на себя…

— Вот ты и попалась, ведьма! Сдохни уже, наконец!

Неимоверным усилием Вильяра оборачивается к тому, кто это сказал, кто стоит за её спиной. Иули! Да не тот Иули, что миг назад держал её на руках, не Ромига — Онга! Повелитель Теней взирает на пленённую им колдунью сверху-вниз, ухмыляется презрительно, и знание, что сам он издох давным-давно, ничуточки не помогает… А Вильярина рука помимо воли нацеливает нож для удара. Мудрая однажды нанесла себе смертельную рану в круге, наносит её вне времени и всегда, вот-вот снова нанесёт… Нет! Она порвала узы чужой воли, перехватила нож, бросилась на чужака — Иули с лёгкостью выбил клинок и полоснул её сам. Вспорол по старому шраму, так же глубоко, с ужасом осознала знахаркина дочь, судорожно зажимая рану руками. Но пока боль не догнала, не сшибла с ног, Вильяра засадила в убийцу две молнии из глаз и тут же шарахнула воздушным кулаком — отбросила на несколько шагов. Сама начала падать, проваливаться в обморочную муть.

— Как, неужели, всё? Даже «летучую» не споёшь? — голос Иули едва пробился сквозь звон в ушах.

Умирающая колдунья уже не соображала, есть ли у неё силы на «летучую», не вспомнила, почему ей нельзя это петь — послушалась издевательской подсказки врага, чтобы поквитаться с ним.

У неё получилось! Стихии не больно, стихии не страшно, стихия не ведает слабости — только всесокрушающий, яростный напор. Вихрь подхватил Иули, завертел, взметнул к потолку — жахнул о белый алтарь. Тут бы погани конец, да хитрый враг ворожит, защищается! Так просто его не убьёшь, но, если рвать, и мять, и колотить его подольше, когда-нибудь он устанет сопротивляться. Ведь он — не стихия, он — из плоти и крови! На белый алтарь упали первые чёрные брызги!

Да, так и надо, потому Вильяра не убьёт своего врага быстро, не станет его замораживать…

***

Ромига предупредил Вильяру о смертоносных наваждениях, но всего, что знал, к чему готовился, не сказал. Померещиться-то ей может, что угодно, в биографии мудрой довольно жути. Однако для исцеления годится единственный вариант: повторить ситуацию, когда ведьма собственной рукой себя ранила, и переиграть финал. Чтобы Вильяра сражалась с Иули Онгой и победила. Чтобы Зачарованные Камни свидетельствовали её победу, а не то, что выглядело актом саморазрушения. Кто сегодня будет за Онгу? Глупый вопрос. Можно подумать, тут большой выбор навов! И в круг, заведомо, войдёт единственный. Именно ему предстоит проиграть схватку колдунье, при том самому ухитриться выжить. Ну, любит Ромига жить: привык. Да и для завершения эпопеи с алтарями из круга должны выйти двое живых.

Он сыграл Онгу даже без морока — голосом, выражением лица… Возможно, Камни подыграли. Все силы и магическое мастерство вложил в быстрый «заговор Слуа»: потолок возможностей посредственного мага. Онга держал Вильяру под контролем играючи, даже когда погибал. Ромига справился лишь потому, что мудрая ослабела от болезни. Но аккуратно заломать её, чтобы сознавала и сопротивлялась, чтобы успела царапнуть себя, пролила немного крови и сразу вырвалась, он не смог — освободилась, напала раньше. Разозлила.

На гарку с ножиком? Ха! Клинок Вильяры улетел куда-то в сторону, Ромигин — вошёл в тело колдуньи легко и безжалостно: не хочешь по-хорошему, сделаем по-плохому! Она не осталась в долгу, метнула «эльфийскиие стрелы», не ниже третьего уровня. Сам научил — предвидел, отразил. Другой удар пропустил. Не критично…

А Вильяра, оттолкнув нава, собралась ложиться и помирать. Совсем не то, чего он добивается! Окликнул её, с мерзейшей интонацией Онги — к счастью, достучался до угасающего рассудка. Всё-таки запела, а не как в прошлый раз.

Не вихрь — взрыв: кто бы думал, что она так умеет! Ромигу метнуло вверх, оземь, снова и снова… Он успел выставить быструю защиту, сберёг голову, остался в сознании. Перешёл в боевую трансформу, сделав тело упругим и жёстким, сжался в комок, прикрывая самые уязвимые места. Обезумевший вихрь бил и швырял его, как мячик, врывался в лёгкие — норовил разодрать изнутри, не давал ни мгновения на надёжные защитные арканы. Почему не атакующие? Сбивать превращение нельзя, пока они в круге, иначе вся затея грифону под хвост!

«Вильяра, выходи из круга!» Стихия то ли не слышала, то ли проигнорировала. Она трепала нава всё яростнее, всё изобретательнее и, наконец, оглушила. Он «поплыл», отмечая краем сознания: если Вильяра хочет просто убить, настало время для последнего удара. Но, кажется, она решила сделать смерть ненавистного Иули долгой. Не изощрённо, по-навски, но как умеет. «Вильяра, выходи из круга!» — вотще. Значит, если он сам её отсюда не выведет, обоим конец.

Легко сказать, выведет! Сам-то уже едва ориентируется в пространстве.

Нет, осталась верная примета: от белого Камня к тёмным Ромига должен лететь, падать, волочиться без сопротивления. Обратно — упираться: всем телом и магией. Вильяра потянется следом за ним. В кругах Зачарованных Камней, сойдя с центра, неизбежно следуешь к выходу. По крайней мере, в нормальных кругах.

Он понял, что сработало, когда вместо каменного пола впечатался в сугроб. «Стой, Вильяра! Всё закончилось!» — нет, не слышит. Начал строить аркан, чтобы сбить, наконец, её превращение — прилетел спиной на торчащее из-под снега каменное ребро. У навов очень крепкие кости, однако хрустнуло, прожгло болью — Ромига не удержал концентрацию. Только и смог позвать: «Альдира, останови её!»

***

Вильяра-вихрь убивала проклятого Иули, не торопясь, со смаком. Его одежда давно разлетелась клочьями, тело почернело, изменилось в тщетной попытке противостоять стихии. Он ещё колдовал, строил щиты, которые она с наслаждением ломала, иногда — вместе с костями врага. Вильяра не понимала одного: почему омерзительное существо, порождение пещерного мрака и ночных кошмаров, совсем не огрызается? В его убийственных навыках Вильяра не сомневалась, и Камни равнодушно питали силой их обоих. Иули ещё мог ударить её. Возможно, сбить превращение и тем уничтожить.

Да, Вильяра жива, пока остаётся стихией. Она не желает снова и снова задыхаться от боли, ловить выпадающие потроха, значит, двуногий облик больше не для неё. Кто-то обещал её исцелить, но заманил в ловушку и отдал на растерзание Онге. Кто-то говорил про наваждения и велел с ними сражаться — она сражается. Почему проклятое наваждение больше не желает сражаться с ней? Кто и зачем отчаянно зовёт её: «Вильяра, выходи из круга?» Стихия туговато соображает, ей нечем и незачем. Она летит на крыльях ярости к смерти: врага, своей… «Кричавка драная, очнись!»

«Вильяра, выходи из круга!»

Ну, нет! Проклятый Иули! Он слабеет, но так и обороняется, не нападая! Кажется, творит собой нечто странное, она не понимает, что…

Снег. Высь без потолка. Позади, в густом тумане, смыкаются каменные ворота. Как, она уже вне круга? Пора останавливаться? А стихия не желает, стихия только вошла во вкус. Да, ей по вкусу чёрная, ядовитая кровь Иули… И другой, красной тоже хочется отведать. «Стой, Вильяра! Всё закончилось!»

Не дождётесь! Она удачно приложила Иули о скалу и на долю мига задумалась: поиграть с ним ещё или добить? Кажется, полудохлый враг дозрел до того, чтобы огрызаться…

Кто-то свежий, равный ей по мощи налетел откуда-то сбоку. Такая же одушевлённая стихия, вихрь по имени Альдира. Закрутил, сжал, высасывая силу, гася ярость, усмиряя Вильяру-вихрь по праву и долгу наставника. Она ещё поотбивалась от него сгоряча! Не сразу сообразила, что дерётся уже двуногая с двуногим — вело её хуже, чем с марахской травы. Дикая сила едва умещалась в теле, распирала, тянула в разные стороны, Вильяра уже не понимала, куда.

Нарочито ровный голос наставника:

— Вильяра, ты выздоровела?

— А? Что?

До неё дошло, наконец, через миг испуга и растерянности, что она стоит на своих двоих, живая и целая. Только голова — кругом, но это же пройдёт?