Зеркало души

Глава 7. Майя

Вечер. Пять часов в дороге посреди леса, где ни одного следа присутствия человека. Никаких мыслей, кроме желания отдохнуть. Ничего, даже естественные потребности не дали о себе знать, когда мы остановились где-то чуть в стороне от дороги, чтобы немного передохнуть.

Оказалось, у Севера были другие представления о длительности нашей поездки: он действительно решил добраться через всю страну к морю. Аргументировал он это тем, что мы постоянно находимся в движении, так нас сложнее вычислить. Но он не принял в расчёт нашу плохую подготовку к путешествию, много вещей он брать не позволил, сказал, что придётся потерпеть.

К вечеру сильно похолодало, сказать, что у меня зуб ну зуб не попадал — значит сильно приуменьшить действительность. Сева холод совершенно не беспокоил, он почти не снимал шлема, и его лицо за непроницаемым стеклом оставалось для меня загадкой. За всё то время, пока мы ехали, он не проронил ни слова, словно не хотел разговаривать со мной. Я следила за прядями его волос, колышущихся от сильного ветра, старалась не сильно держать его за талию, когда он увеличивал скорость, и вообще чувствовала себя не в своей тарелке, находясь так близко к нему.

Примерно в десять вечера стало темнеть, и поэтому, когда Сев остановился у обочины и снял шлем, я не сильно удивилась тому, что он сказал.

— Ночевать придётся в лесу.

— Да здравствует девственная природа. — я попыталась сгладить явственный сарказм слов, но мало получилось. Сев взглянул на меня и ойкнул.

— Да ладно тебе. Спать на голой земле… Романтика. — он улыбался, и по ямочке на его щеке я поняла, что он шутит, и в свою очередь невольно улыбнулась.

— Так и скажи, что ехать будем до утра. — я показала ему язык. — Я отомщу тебе за твою неправду, и мстя моя будет страшна!

— Ну-ну, — усмехнулся Север, толкая мотоцикл в кусты подальше от дороги, а затем повернулся и пошёл куда-то в темноту леса.

— Эй, ты куда? Комаров пошёл кормить? — я осталась одна, невольно поёжилась и бросилась за ним.

— Сейчас нет комаров. — отмахнулся он. — Я просто хочу размяться и отдохнуть.

— А-а, — потянула я, решив, что в его словах есть рациональное зерно. Я так устала, что меня не пугала перспектива ночёвки без палатки.

Далеко в лес мы уходить не стали, найдя более или менее приличное место недалеко от дороги, так, чтобы видно было мотоцикл, но не было видно нас. Я присела на землю рядом с деревом и блаженно вытянула ноги. В животе тихо заурчало и затихло, организм попросил еды, но поощрения уже не ожидал. Вообще, поесть стоило, но двигаться совершенно не хотелось. Как оказалось чуть позже, голод не тётка, тем более не дядька, и когда в конец разбушевавшийся организм уже в полный голос требовал поесть и побольше, я вздохнула и достала из сумки «боеприпасы».

Успев уже забыть о Севере, окончательно замёрзнув, я вытащила из рюкзака серую водолазку, думая одеть её под тёплую кофту с капюшоном, в которой была.

— У тебя вода осталась? — Сев напомнил о своём присутствии, а я от неожиданности вздрогнула.

— Никогда больше не подкрадывайся ко мне со спины. — недовольно сказала я, коря себя за нервность. — А то если я тебе врежу, будешь сам виноват. — Я выудила из сумки бутылку и бросила ему не глядя.

— Так сразу и врежешь? — он усмехнулся, поймав бутылку, и скептично прищурил глаза. — А не боишься мести?

— Ты же не тронешь ребёнка? — я невинно улыбнулась, а затем вспомнила о водолазке. Раздеваться почти догола при нём не хотелось, поэтому попросила. — Ммм, отвернись?

— Что? — не понял он, закрывая крышкой бутылку, которую почти наполовину опустошил. Я недовольно подумала, что мы будем делать, когда вода закончится.

— Ты без лишних вопросов никакую просьбу выполнить не можешь? — я продемонстрировала ему водолазку в руках. — Хочу переодеться.

— А ты сразу объясняй, зачем. — он снова ухмыльнулся, специально прикидываясь дурачком. Видимо ему было скучно. — Лес большой. — Сев неопределённо пожал плечами, кивнув в сторону.

— Зараза. — я сдвинула брови, подумала, что есть такие люди, которые произошли от баранов, просто отвернулась и, стянув кофту, пока не успела замёрзнуть, быстро оделась, а затем наконец застегнула куртку.

Меня сотрясала крупная дрожь, даже за столь короткий промежуток времени я успела продрогнуть, а заметив ехидно улыбающегося парня, раздражённо чихнула.

— Да, не возьмут меня в солдаты. Не умею одеваться, пока горит спичка. — пробурчала я и отвернулась. Я расслышала только сдавленный смешок, присела на землю и задумчиво уставилась на острые иголки сантиметровой травки. Север начал насвистывать что-то таинственное, я расслышала шуршание бумаги, наверняка опять уставился в карту. Я поднялась с земли, чувствуя, как от неё поднимается холод, и решила немного пройтись, перед тем, как мы вновь поедем. Мне уже хотелось спать, но я не знала, получится ли в ближайшее время выспаться, и жалела, что налила в термос чай, а не кофе.

— Ты ещё долго там клещей собирать будешь? — остановил поток мыслей голос Сева.

— Собираю я их всё равно на себя. — отмахнулась я, разглядывая ползущий между деревьями туман. Мне казалось, что если подойти сейчас к нему очень быстро, то можно потрогать его, и он будет плотный, словно вата.

— Всё, поехали. — он недовольно свернул карту и сунул сумку.

Далее последовала ещё одна бешеная гонка, от которой хотелось взвыть. Ехали мы всю ночь, периодически меняясь местами, оказываясь за рулём, я содрогалась от холодного ветра так, что, похоже, даже Север это чувствовал, иначе как объяснить его внезапную тягу к вторжению в моё личное пространство и попыткам согреть. Последние километров десять вёл Сев — к утру я чувствовала себя выжатым с помощью катка лимоном и дремала, прижавшись к нему и абстрагировавшись от всего.

Я не думала, что мы почти преодолели тысячу километров, уже не думала, зачем всё это, не вспоминала тоскливо о душе и нормальном плотном ужине, мне казалось, что уже прошла неделя этой немыслимой гонки.

Крепко уснуть мешало не быстрое движение, а банальный холод весеннего утра. Была бы я в лучшей форме, было бы легче, но запредельно измотанная, с постоянным колотьём в области сердца, держаться молодцом было выше моих сил.

Мы очередной раз заправились у небольшого посёлка, растянувшегося вдоль дороги почти на километр, перекусили в кафе, которое гордо именовало себя «трактиром», и двинулись дальше.

В обед мы минули населённый пункт, Сев подал идею остановиться, за что я его едва не расцеловала, но тут же оговорился, что ночевать нам скорее всего придётся в лесу, на этих словах меня охватил порыв придушить его.

— Почему нельзя было остановиться в посёлке? Там ведь и отдохнуть можно было. — недовольно произнесла я, ссаживаясь с мотоцикла и разминая задеревеневшую спину.

— Почему, почему. — я едва ли не впервые увидела его до крайности раздражённым. — О том, что нас искать будут именно где скопища людей, ты не подумала? — Набросился он на меня, я обиженно отвернулась.

— Замечательно, давай орать друг на друга, потом выхватим мечи и облегчив задачу Альту. — надув губы, я закинула сумку на плечо, мимо пронеслись две машины. — Если решили заключить союз, так не срывайся, пожалуйста, на мне.

Север хотел ответить что-то резкое, но промолчал, вместо этого он начал скатывать мотоцикл к обочине, а затем вести его вглубь леса.

Я двинулась вслед за ним, пошатываясь от усталости. Немудрено, что не глядя под ноги, я запнулась о корень и полетела на землю, выставив руки вперёд, но упала удачно, не ударившись, на четвереньки.

— Ты как? — Сев мигом развернулся, от ссоры не осталось и следа.

— Были бы мозги, было б сотрясенье. А так ничего. — с иронией заметила я, хватаясь за предложенную руку и оценивая нанесённый джинсам ущерб. На колене осталось немного влажной земли, я отряхнулась и дальше помогла Севу тащить мотоцикл.

— Все, дальше я идти не могу. — наконец сдала позиции я, останавливаясь и тяжело дыша. Сердце кололо не переставая, я надеялась, что здесь меня не настигнет недуг, ведь квалифицированной медицинской помощи не дождёшься. Не стоило показывать свои слабости инкантару, но я могла хоть раз в жизни вспомнить про то, что принадлежу слабому полу.

— Вовремя ты. — без намёка на насмешку сказал Север, прислоняя мотоцикл к дереву, останавливаясь возле поваленного дерева.

— А что не так? — подозрительно уставилась на него я.

— Ничего, полянка удобная. Метрах в пяти, как будто специально искала. — он устало откинул пряди волос с лица, я заметила тёмные круги под глазами, похоже, он тоже не железный. Всё-таки не спать почти трое суток подряд. Я один раз полезла к нему с предложениями отдохнуть, но он в весьма ясной форме дал мне понять, что меня это не касается.

— Иногда везёт. — уверила его я, замечая поваленное дерево, относительно сухое, подле высокой берёзы, образовывающие нечто вроде сидения со спинкой. Пень, почти полметра в диаметре, сошёл бы при желании за стол. Вокруг в разных местах было ещё с десяток пней и следы от мощных колёс. Теперь понятно, откуда здесь полянка, главное, чтобы те, кто незаконно промышляет лесом случайно сюда не нагрянули.

Я фыркнула: можно сколько угодно лицемерно распинаться об экологии, любить зверушек, и обвинять правительство в несвоевременных попытках защитить природу, и при этом пальцем о палец не стукнуть, чтобы прибрать мусор хотя бы в собственном дворе. Продолжали и будем продолжать. Я тоскливо подумала, что если выпутаюсь из этой передряги живой, то запишусь в «Зелёных». Буду лучше зверей спасать, они гораздо лучше, чем все общевзятые прямоходящие.

Пока Север стоял и соображал, возможно, тоже о «Гринписе», я достала из сумки минеральную воду, присев на поваленное дерево.

— Голодная? — вопрос получился риторический, я долго пила, как в рекламе, восстанавливая водно-солевой баланс. На пеньке тем временем образовалась пара пакетов с печеньями, термос с ещё горячим чаем и несколько огромных бутербродов.

— У нас прямо-таки нашествие печенегов. — я через силу улыбнулась, кивнув на пакеты. — Мечтаю о нормальном обеде.

— Потерпи ещё немного. — видеть уставшего Сева было непривычно, но от осознания того, что ему тоже приходится несладко, стало легче.

Пока мы уплетали импровизированный обед, солнце затянуло тучами. Наручные часы показывали начало четвёртого, Север опять засел за изучение карты, я же, обняв сумку, уснула.

Проснулась я от того, что сумка на моих коленях выписывала синусоиды, лишь спустя пару секунд я поняла, что это моя собственная дрожь. Уже стемнело, я поискала глазами Сева, но рядом его не оказалось, я испуганно подпрыгнула с дерева, опять закружилась голова, а перед глазами мелькнули черные точки.

Изо всех сил вглядываясь в темноту и чувствуя как колет сердце, я едва не упала в обморок, когда спокойный, мерный голос позади спросил.

— Не меня ищешь?

— Д-д-дурак! — возмутилась я. — Меня чуть инфаркт не хватил! — Говорить получалось, только дублируя согласные. — Лучше бы костёр развёл, чем подкрадываться и пугать!

— Этим вообще-то и занимался. — сказал он, сбрасывая на землю ветки и поднимая воротник куртки, дыша на озябшие руки. Смерив меня взглядом, он продолжил. — Выглядишь ты неважно. Мне приходилось видеть бледных людей. Но синих впервые.

— Только наверное придётся обойтись небольшим. — я пропустила его реплику о синих человечках. — Согласен?

— Ага. — Север уже не слушал, он действовал. Оказалось, он ходил так же и за камнями, поэтому сложить круглое кострище не составило труда. Рядом возвышалась довольно внушительная куча валежника — хватит надолго. Он основательно потрудился, пока я спала.

Моё бревно оказалось вне досягаемости тепла костерка, чтобы быстро согреться пришлось покинуть лесной трон, оставив на нём сумку. Сидя на корточках у огня, я думала о жезле, находившемся в сумке. Понятно, почему охотятся за Арием, он как философский камень для умирающего или бедняка, притягательный, но недосягаемый. Конечно, ключ от всех дверей иметь очень здорово, но больше он ни на что не годится, если только ещё как символ власти, вроде скипетра и державы у царя. Ну, и для любителей красивых и светящихся побрякушек составит интерес, но аним не походил на ценителя-антиквара.

Но жезл? Что его заинтересовало в куске зачарованного железа? Да, он достаточно интересный, в нём сокрыта способность менять облик, но он может принадлежать только одному владельцу, таким уж он у меня вышел. А может, мои догадки неверны, и жезл лишь часть чего-то? Ведь при создании, при первых мгновениях его появившейся сущности, он был другим.

Я вспомнила жар, опаливший мне руку. Горячую кровь, стекающую с ладони, холодный и гладкий металл…

Я представила всё так ярко, что появилось ощущение, что возле ладони воздух уплотнился, потяжелел, словно там вот-вот окажется он, мой настоящий жезл… Я очнулась, когда костёр ожёг мне руку, странное ощущение исчезло.

— Спать ещё будешь? — спросил Сев, подбрасывая в костёр ветку. Отвлёкшись от размышлений о жезле, я смотрела на искорки от костра, а затем встретила взгляд Севера. И его глаза, в них не отражался свет.

Я поёжилась, но подумала, что лес, темнота и инкантар рядом при желании могут сойти за то приключение, о котором в старости можно будет рассказывать внукам. Если только будет эта старость.

— Нет. — грея замершие руки, я надеялась, что хуже ситуация не станет. Сев присел рядом со мной на корточки, и осторожно взял мои ладони.

— Замёрзла? — стараясь не выдать своего замешательства, я пожала плечами, что мол, есть немного, но ничего не поделаешь. Он резко встал, небрежно снял куртку и накинул мне на плечи.

— Что за акт милосердия? — запротестовала я недовольно.

— Ещё не хватало, чтобы ты простыла. В твоём-то состоянии. — Север уже переместился в сторону от костра, занимая моё место на бревне и начиная затачивать прутик.

— Со мной всё в порядке! — возмутилась я, то, что усомнились в моей выносливости, даже оскорбило. — И что не так с моим состоянием?

— Проблемы с сердцем? Или я что-то пропустил? — он спокойно рассматривал очищенный от коры и заточенный прутик, затем как на шампур нанизал на него сосиску и протянул мне. Только я собралась в резкой форме поставить его на место, как грудь пронзила боль, я скривилась и охнула, схватившись за рёбра, от него это не укрылось.

Я мрачно начала жарить сосиску, сунув её прямо в огонь, от дыма она мгновенно стала чёрной.

— Тебя ещё учить надо, как правильно жарить? — насмешливо поинтересовался он, присаживаясь на корточки рядом.

— Мне так больше нравится. — буркнула я. — Я гораздо чаще ходила в походы, чем ты думаешь.

— Охотно верю. — улыбнулся Сев и надолго замолчал.

Утолив голод, я почувствовала, как слипаются глаза, поэтому устроилась на бревне, подобрав ноги, потому как даже с курткой Севера на плечах, оказавшись от спасительного тепла костра в метре, я быстро замёрзла.

— Теперь будешь спать? — спросил Север, не поворачиваясь. Глядя на его силуэт на фоне огня, мне стало неуютно, и сон как рукой сняло.

— Нет. — я наконец поняла, что мы с ним одни в тёмном, глухом лесу, он инкантар, и более того, принадлежит к мужскому полу, рядом ни души, и силу использовать нельзя. Я не понимала, почему эти мысли посетили меня только сейчас, когда он легко, почти незаметно скользнул в моя сторону.

— Костер придётся потушить. — он остановился передо мной, а у меня душа почему-то в пятки ушла, или от холода, или страха, я дрожала, как натянутая струна.

— Туши. — я неохотно согласилась, зная, что мы останемся в темноте и холоде, но так будет лучше, чем проснуться в бушующем пожаре или обнаруженными людьми. Или анимом.

От костра остались светящиеся угольки, стало очень темно, но потом глаза привыкли и стали различать предметы вокруг. Однако я едва не закричала, когда горячее дыхание обожгло мне затылок, и руки Севера стянули с меня куртку и чуть столкнули с места. Не успела я ничего сообразить, как он быстро накинув на себя куртку, сел позади меня.

— Спокойно. — шепнул он, обнимая меня со спины, — если поступить иначе — мы закоченеем. — Я только попыталась возмутиться и встать, как он жёстко вернул меня на место и резко бросил. — Перестань вести себя как ребёнок! С твоего согласия или без, но я замерзать не собираюсь.

— Я… Что… — я задохнулась от гнева, а потом резко от него отшатнулась, расстегнула и сняла свою куртку, прижалась обратно к нему, и накрыла ей нас обоих. — Раз уж я не гожусь больше ни на что, кроме грелки, я молчу и сплю! — Зло произнесла я, сложила руки на груди и закрыла глаза.

Он молчал, я всё ещё была раздражена, впрочем, заметив, что вдвоём действительно теплее, пусть даже эти двое кровные враги. Я ещё немного дрожала, от ярости, от холода, но наконец успокоилась и согрелась.

Чуть-чуть поёрзав, я покосилась на его чёткий профиль и заметила, что он задумчиво смотрит вверх, изредка моргая. Его длинные волосы щекотали мне лицо, я не выдержала и, высунув руку из-под куртки, заправила ему волосы за ухо, задев при этом серебряное колечко. Я отдёрнула руку, ощутив, как разряд, подобный удару тока, прошёл через всё тело и отозвался в сердце. Ирис не особо радовался моему прикосновению.

— Ты чего? — Сев скосил на меня глаза.

— А? Ничего… Просто волосы мешали. — быстро сказала я, надеясь, что он ничего не понял. Север больше ничего не сказал. Я уже почти стала засыпать, как он шепнул.

— Прости, что был груб.

— Всё в порядке. Иногда только это способно привести в чувство и заставить думать нормально. — полусонно пробормотала я, отмечая, что он был очень горячий. Я почему-то думала, что некроманты должны быть холодными, как ледышки, и не похожими на обычных людей. Наверное, теперь можно хвастаться, что я обнималась с некромантом и осталась жива. С этими мыслями я уснула.

— Отлично. — было первой моей мыслью, когда я проснулась на рассвете. Кошмары снова меня посетили, хотя их не было довольно давно. Север спал, уткнувшись подбородком мне в ключицу, спина затекла, к утру сильно похолодало. В принципе, несмотря на своё холодное имя, он был настолько горячий, что мне было даже жарко.

— Ужас. Интересно, у всех венефов жизнь такая… такая приключенческая, или это мы одни так выделяемся? — шёпотом риторически спросила я. — И почему именно моё будущее так ужасно?

— Я уверен, будущее не так ужасно, как ты думаешь. — сказал Север, не открывая глаз. Надеюсь, он хоть немного спал, иначе я просто боюсь ехать с ним.

— Да, оно ещё ужасней! — с сарказмом заметила я, пытаясь высвободиться из кольца его рук, но он держал крепко. — Эй, убери руки! — Я испытала острое желание его укусить и поморщилась.

— Я похож на спящего красавца? — совсем не в тему внезапно сказал он.

— Нет, не тянешь. — выдержав паузу и следя за его лицом, я продолжила. — Максимум, ты сонный красавец, но никак не спящий. — И убери руки.

— Так всё-таки красавец? — Север не отставал.

— Слушай, заткнись уже, а то в превратишься из красавицы в чудовище. — с угрозой сказала я, однако захват слабее не становился. Может, всё-таки укусить?

— Хорошо, хорошо. — развёл руки он, едва заметно усмехаясь. Под водолазку мгновенно забрался кусачий холод. Натянув на себя куртку, я подпрыгнула, разминая затёкшее тело, а потом развинтила термос с едва тёплым чаем. — Тебя смущает то, что мы по разные стороны баррикад? Пока за каждым твоим шагом следит старый орден. Но если его не станет, тебя никто контролировать не будет. А это может случиться в любой момент. Учись сама принимать решения.

Я напряглась. То, что он говорил, мне не нравилось, я даже почти придумала достойный ответ, как внезапно чувство неясной тревоги, точнее предчувствия, что по мою душу готовится что-то не очень хорошее, заставило меня замереть. Я опять оглянулась. Север продолжал сидеть, кутаясь в куртку.

— Сев, нам нужно уходить. — я чувствовала, как холодеет спина. Хотелось бежать, и как можно дальше.

— Да, знаю. Я тоже временник. — Сев даже не пошевелился. — У нас в запасе ещё почти час.

— Хорошо, ладно… — нервно согласилась я.

— Люблю весну. — не к месту заявил Сев, разжигая, точнее пытаясь разжечь, потухший костёр.

— Ага. — подтвердила я, про себя подумав, что лучше слякоти, переменной погоды и проснувшихся насекомых, может быть только бегущие ручьи талой воды в ботинках.

— Что ага?

— Тоже люблю весну. — ответила я. Да, но слякоть, холод и всё остальное, — лишь маленькие минусы. Плюсов в весне гораздо больше. Например, меленькие зелёные иголки первой травы и робкие, клейкие листочки на берёзах.

Я перевела взгляд на Севера. Он продолжал свои старания, и я, с треском вырвав лист из блокнота, протянула ему.

— Я верю в твою гипнотическую силу, но взглядом ты костёр не разожжёшь. — Сев скептически на меня глянул, словно говоря, что может разжечь, если захочет, весь лес. — Знаешь, но мне всё же кажется, что сырое гореть не будет. Возьми бумагу и вперёд!

Сев не стал спорить, и спустя минуту зачихал маленький костерок.

— Молодец! — похвалила его я, грея у огня руки, чтобы потом умыться ледяной минералкой. — Быть тебе бойскаутом! — он в ответ протянул мне остывший чай.

— Завтракаем и уезжаем. — он спрятал термос в рюкзак. — И на территории леса действует самообслуживание и МЗ.

— Что это такое? — спросила я, откидывая чёлку с глаз заранее облизанным от крошек пальцем.

— Морской закон. — улыбнулся он. — Кто последний, тот и убирает.

— Морской закон действует в море. Так что, Север, сам туши костёр и поехали. — я не оценила его юмора, собирая рюкзак, который обычно был за спиной того, кто был пассажиром.

Сев ничего не ответил, закинул рюкзак на спину, что означало, что поведу я, вывел мотоцикл на дорогу и протянул мне второй шлем.

И снова однообразные часы в пути. Мимо мелькали деревья, изредка — подлесок, совсем редко — небольшие полянки с крошечными зелёными ёлочками. Я мало обращала внимания на красоты природы, Сев, дремлющий позади, вряд ли вообще на что-то отвлекался. Я ёжилась от ветра, усталости, но ничего не говорила. Мне даже нравилось это неожиданное путешествие. Правда, было бы лучше, если бы мы тщательнее к нему подготовились.

Через час солнце начало припекать. Дорога испортилась окончательно, превратившись во что-то, больше всего напоминающее просёлочную, посыпанную гравием, широкую тропу. Мотоцикл буксовал, я негромко, чтобы не будить Севера, чертыхалась, когда попадала в очередную яму. Прошло ещё много времени, пока дорога не стала чуть лучше, но тогда уже я остановилась, поскольку дорога раздваивалась, а без карты я не знала, куда свернуть. Недалеко примостилась небольшой деревенька, я отсюда видела, как дымятся трубы крошечных домов.

— Что случилось? — Север снял шлем, зевнул и огляделся.

— Куда дальше? — я слезла с мотоцикла, потирая затёкшую спину. Сев задумчиво почесал рассечённую бровь. — Может, попробуем выспаться там? — Я указала на дома.

— Как вариант. Ты уверена, что там есть что-нибудь вроде гостиницы?

— А ты посмотри на карте. Должно же быть что-то. — в ответ на мои слова он полез в рюкзак. С минуту рылся в карте, барабанил пальцами по сидению мотоцикла, пока не улыбнулся едва заметно.

— За тем посёлком километрах в пятидесяти небольшой город. Там есть четыре гостиницы. Едем?

Вместо ответа я завела мотоцикл. Сев не заставил себя долго ждать, поэтому совсем скоро мы уже были во дворе гостиницы.

Как на зло, свободен был только один номер с двуспальной кроватью, наплыв туристов к местному озеру был в самом разгаре. Сев глянул на меня, ожидая моего вердикта, я лишь устало кивнула и протянула ему деньги, предусмотрительно снятые со своего личного счёта. Вообще, это были деньги на учёбу в университете, но я здравомысляще прикинула, что сейчас они важнее. Тем более, что университет из моей жизни исключался.

Поднявшись в номер, я без сил сбросила верхнюю одежду и ушла умываться холодной водой. Голова просто раскалывалась, даже моргать было больно, пока мы ехали, я ещё держалась, но здесь, в тепле, я больше всего хотела упасть в кровать и спать.

Я, немного пошатываясь, вошла обратно в комнату, едва не столкнувшись с Севером, однако вовремя успела выйти на более безопасную траекторию.

— Я заказал ужин. — он кивнул на столик, заставленный едой.

— Молодец. — устало похвалила я, стягивая водолазку и оставаясь в тонкой майке. Сев насмешливо глянул на мою грудь, затянутую эластичным бинтом, чтобы не выдать, что я девушка, и неопределённо хмыкнул. Я знала, что по мне сейчас не понять, к какому я полу принадлежу, одежда не по фигуре, короткие волосы, кожаные перчатки без пальцев делали меня неузнаваемой. Я надеялась, что это собьёт с толку хотя бы людей, которые нас преследовали.

Наскоро поужинав, стараясь не обращать внимания на странные взгляды Севера, я рухнула на кровать, не потрудившись её расправить.

— Ты что, меня совсем как парня не воспринимаешь? — сквозь сон услышала я.

— Иди к чёрту. — не очень вежливо ответила я, притягивая подушку и зарываясь в неё лицом.

— А если я спать буду вместе с тобой? — я по голосу слышала, что Сев смеётся, однако его радости я не разделяла.

— Север. — я из последних сил повернулась на спину и, глядя на него, продолжила. — Я тебя не боюсь. Спи хоть на потолке, а меня оставь в покое. — Зябко поёжившись, я свернулась в комочек и уснула, не думая ни о чём.

Я проснулась оттого, что было очень жарко. Во сне сил откинуть одеяло не хватило, чувствуя, как поднялась температура тела, я глубоко вздохнула, пытаясь вырваться из объятий Морфея и обнаруживая себя в других, не менее крепких.

Секунд десять понадобилось, чтобы прийти в себя, окончательно проснуться и вздрогнуть — рядом со мной в одних джинсах лежал явно спящий Север, и именно из-за его присутствия рядом мне было жарко, словно его кожа была нагрета ярким летним солнцем. Я попыталась высвободиться из его объятий так, чтобы его не разбудить и отползти на приличное расстояние, но его руки слишком крепко держали, словно любимого плюшевого мишку. Я снова поёрзала, а потом расслабилась, глядя на идеальный профиль его лица. Можно было чистой совестью спать ещё часика два, я смотрела на его руки, кажущимися такими загорелыми в сравнении с моими, молочно-золотистого оттенка, на его эбонитовые волосы, разметавшиеся по подушке, длинные, тёмные ресницы, бросающие тени на нижние веки, безупречный овал лица. Он был красив, как идеально прекрасны статуи времён греческой классики, но не томной красотой Аполлона Бельведерского, скорее грацией Дорифора. Спящий Север был похож на ангела, а проснувшийся — дьявола.

— Я ещё крестиком вышивать умею. — внезапно шевельнулись его губы, я вздрогнула, понимая, что слишком долго на него смотрела. — Что? — Он распахнул глаза и усмехнулся.

— Ничего. — буркнула я, застигнутая врасплох, заметив, что его рука продета под шнурком маленького тотема. Видимо, так он мог читать мои мысли.

— Вчера ты сказала, что тебе без разницы, где я буду спать. Что же ты сейчас уставилась на меня, как на врага народа? — он выпустил меня из объятий и теперь лежал, глядя в потолок, закинув руки за голову. Я хотела сказать что-то ехидное, но в голову как на зло ничего не пришло, я просто зарылась в подушки. Он улыбнулся, на щеке появилась ямочка. Я недовольно уставилась на него.

— Ты выспался?

— Да. — перевёл на меня взгляд Сев, удивлённый неожиданной сменой разговора.

— Так замолчи и дай выспаться мне. — я отвернулась и намотала на себя одеяло, решив всё-таки ещё поспать.

— А хочешь, я заставлю тебя быстро проснуться? — Сев попытался стащить с меня одеяло.

— Отстань. — простонала я, пытаясь его отпихнуть и поспать ещё немного. Он же, странно улыбаясь, навис надо мной. Его руки упёрлись в кровать по обе стороны от моих плеч. — Что, весна наступила, гормоны заиграли? — Тихо поинтересовалась я, чувствуя, что у меня сейчас совсем растерянное лицо, и я торопливо убрала это выражение.

— Подъём. — он с улыбкой накинул свободную рубашку на голое тело и закатал рукава, наконец оставив мои плечи в покое.

— Лучше спуск. — мрачно сказала я, чувствуя боль в пояснице от долгого путешествия. Больше всего на свете хотелось массажа и поспать ещё.

— Ещё завтрак в постель попроси. — Север хмыкнул. Я ошарашено на него взглянула: как он может читать мои мысли, когда на мне тотем? — У тебя на лице всё написано. — Пояснил он и скрылся в ванной комнате.

Я вздохнула, согнувшись, вылезла из-под одеяла, размялась, пытаясь изгнать ноющую боль из мышц.

— Что там насчёт завтрака? — поинтересовалась я, когда Север, с мокрой головой и в чистой, но слегка помятой одежде, извлечённой из рюкзака, вышел из ванной.

— Внизу позавтракаем. — он оценивающе взглянул на своё отражение в зеркале, откинул длинную чёлку. — Давай скорее собирайся.

— Садист. — пробурчала я, направляясь к единственному источнику воды в этом номере. Не удержавшись, я набрала полную ванну воды, плюхнулась, разбрызгав капли на стены и пол. Вылив весь шампунь в одноразовой упаковке, я лежала, строя замки, и размышляя о духе и о странном поведении Севера, пока он самый не постучал в дверь, осведомляясь, не затонула ли я.

— Ой, выхожу-выхожу! — крикнула я, понимая, что совсем забыла о времени. Наскоро обтёршись, я тряхнула непривычно короткими волосами. Из-за краски и длины они стали сохнуть в два раза быстрее, поэтому уже через десять минут я вышла, полностью готовая к дальнейшему путешествию.

Север лежал на кровати и смотрел в потолок.

— Я даже уснуть успел.

— Не виноватая я, ты сам уснул. — я улыбалась, настроение после сеанса расслабляющей терапии в ванне было просто отличным. — Ну всё, я готова, идём.

— Ещё бы. — проворчал Сев. — Я за это время успел бы мир захватить.

— Давай, пойдём, юный Наполеон. — я с улыбкой спустилась вниз, сильно обогнав Севера.

На входе я почти лоб в лоб столкнулась с невысокой девушкой и двинулась дальше, но вовремя посмотрела назад.

— Майя! — удивлённо окликнула а. Девушка вздрогнула и оглянулась, придерживая руки у кармана короткой юбки.

— Тебя не узнать. — тихо прошептала она, подходя ближе, а в этот момент из-за двери показался Север. Майя странно фыркнула и отскочила, спрятавшись за моей спиной. — Попроси его отойти, я хочу поговорить с тобой наедине. — Шёпотом попросила она.

— Хорошо. — я ошарашено кивнула Севу, чтоб он оставался на месте, подождала, пока Майя не отведёт меня подальше, и спросила. — Почему ты здесь?

— На Эррату напали. — Майя нервно оглянулась на Севера, убедилась, что он не приближается, а скучающе изучает вывески, и торопливо продолжила. — Ванда убита. Из Старых осталось трое. Анимы, их было трое, два приняли форму мужчин, одна — женщина. Марк нашёл способ их заточить, но он пока невозможный.

Я не успевала отреагировать на фразы. Когда Майя сказала о Ванде так спокойно, я поняла, что это лишь самая лёгкая беда. Когда она сказала об анимах, я вздрогнула, но не выдала всю ту бурю эмоций, что вихрем пронеслась в душе, лишь закусила губу.

— И это ещё не всё. После нападения на школу, после рассекречивания её местоположения, нам предложил помощь орден инкантар. Мы бы отказались, но теперь, пока тебя нет, всем руководит Даниэль. Вадим и Алиса его поддерживают, назревает раскол в ордене. Мы хотели просить тебя вернуться, если бы не… — Тут она прервалась и вновь оглянулась на Севера. — Знаю, обо всём, что я рассказала, ты расскажешь ему. Но прошу, об этом молчи.

— Что такое? — я взяла её за руку и продела кисть в шнурок амулета, что висел у меня на шее.

— Гравис инкантар хочет тебя использовать. На самом деле у него есть…

— Что? Каким образом? — я недоверчиво сжала руку Майи, когда вдруг Север неожиданно оказался рядом и схватил девушку за плечи.

— Только попробуй сказать о том, что касается только меня и его. — тихо прошептал он, глядя ей в глаза. Майя побледнела, хотя на лице Севера не отражалось никаких эмоций, только зрачки, тёмные, не отражающие свет, растянувшиеся на всю радужку льдистого цвета, неестественно смотрелись на лице. — Не думай, что если я не могу сейчас использовать силу, это не позволит заставить тебя замолчать навсегда.

— Сев! — прикрикнула я, пытаясь освободить Майю, но она, сама что-то увидев в его глазах, растворилась в воздухе. Я разъярённо бросилась на инкантара, но он перехватил мои руки и с силой свёл их за спиной. — О чём она хотела рассказать? — прошипела я, пытаясь вырваться, но выходило плохо.

— Это касается только меня. — повторил Север очень тихо. Я чувствовала странную силу, исходящую от его тела, но на ауру посмотреть побоялась. — Она сказала, что я хочу тебя использовать. Нет, они ошибается, ты сама дашь себя использовать. — Его слова пугали, но я не могла оторваться от его глаз, теряя собственное «я». — Ты сейчас всё забудешь… — Его гипнотически неторопливый и урчащий голос отозвался в ушах, я обмякла в его руках, но ничего не могла сделать, сознание мутилось, словно от наркотика.

Очнулась я на руках у Севера.

— Что произошло? — как только я пришла в себя, он прекратил поливать меня минералкой и теперь вытирал моё лицо.

— Ты потеряла сознание, не знаю. — как ни в чём не бывало ответил он, помогая мне привстать. Он вёл себя так, словно визита Майи не существовало, хотя я всё отлично помнила, вопреки его использованной силе. Тотем?..

«Не тотем. — мелькнуло в голове. — Он попытался воздействовать на твоё сознание, забыв о той части бессознательного, кем являюсь я, поэтому и не подействовало.»

«Как это здорово, наконец осознать, что у тебя раздвоение личности.» — С сарказмом подумала я, глядя в честные серые глаза Севера.

— Мне уже лучше… Может, поедем отсюда? — предложила я, решив пока не акцентировать внимание на своей осведомлённости. Сев не заметил подвоха, ничего не сказал, словно всё так и должно было быть, завёл мотоцикл и помог мне сесть.

Вот как оно. Касается только Севера. И то, что меня используют. И об этом мне лучше не знать и забыть…

О чём же так не хотят мне ничего рассказывать? И о чём под угрозой жизни заставляют молчать?

— Слезай, приехали. — голос Севера вывел из состояния тревожного полусна.

— Что случилось? — я поёжилась от вечерней прохлады, снимая шлем.

— Колесо. — Сев присел на корточки, изучая шину, и мрачно оглянулся назад.

— Вот зараза. — я присела рядом, ощупывая спускающееся колесо, и понимая, что мы напоролись на что-то острое, судя по проколу. Уже даже без насоса делать что-то было бесполезно. — Что ж, у нас есть отличная возможность пройтись пешком или прокатиться автостопом. — Я зевнула, философски относясь к проблеме, и сбросила тяжёлый рюкзак на землю.

— А мотоцикл куда? — Сев вытащил из рюкзака пластиковую бутылку с водой.

— Спрячь в лесу. — кивнула в сторону деревьев я. — Если сможешь — оставь свою каплю крови, Кот найдёт по Зову.

— Хорошая идея. — оценил он, сунул мне бутылку и взялся за руль, дождавшись, пока мимо нас пронесётся колонна автомобилей. Глядя, как он бодро закатывает мотоцикл на обочину, я присела на асфальт, решив ему не помогать, греясь в последних лучах солнца. Севера очень долго не было, я успела порыться в рюкзаке, достать яблоко, помыть его и надкусать с разных сторон.

Рядом пронеслась машина, затормозила и сдала назад. Боковое стекло опустилось, выпуская кудрявую голову улыбчивого водителя.

— Подвезти? — он кивнул на походный рюкзак и на переднее место рядом с собой.

— Я с братом. — я постаралась говорить низким голосом, но получалось плохо. В этот момент из кустов выбрался Север, отряхивая рукав толстовки от каких-то прилипчивых семян.

— Нас хотят подвезти. — пояснила я на его недоуменный взгляд. Водитель теперь выжидающе смотрел на Сева, ожидая его решения, и барабанил пальцами по рулю.

— Если это не затруднит. — Север поднял рюкзак с асфальта и закинул на плечо.

— Садитесь. — с улыбкой кивнул водитель. — Николай. — Представился он, когда Сев занял переднее место, а я с рюкзаком примостилась на заднем.

— Сева. — он пожал протянутую руку водителя и изобразил приветливую улыбку, хотя я по глазам видела, что ему сейчас не так уж и уютно.

— Лёня. — я, в свою очередь, пожала руку.

— Путешествуете? — Николай тронул машину, та слегка завибрировала и плавно двинулась с места.

— Решили добраться до моря.

— Ого. — присвистнул водитель. — Вам ещё около двухсот километров. Я смогу до ближайшего города добросить — а там до моря около ста километров будет — на попутках или на междугороднем автобусе доберётесь.

Он продолжил что-то говорить, я же, оказавшись в тепле и уюте, прислонилась к окошку и задремала, не слушая.

Проснулась я, когда окончательно стемнело. Потянувшись, я достала воду, попутно заметив, что Север спит, и уставилась на мелькающие за окном дома небольшой деревеньки. Позади показалась иномарка, потом нас обогнал представитель отечественного автопрома. Я отвлеклась на ночное небо, затем вновь оглянулась назад.

Позади, на расстоянии пятидесяти метров, равномерно следовала серая иномарка с номерами, заляпанными грязью. Отчётливо можно было разглядеть лишь номер региона. Нашего региона.

Почти полчаса потратив на слежку, я окончательно убедилась, что машина следует за нами. Пару раз мы тормозили, водитель что-то искал в багажнике, серая иномарка исчезала, но затем вновь неизменно появлялась позади.

Я пихнула Севера в бок, протягивая ему неизменную бутыль с водой, и незаметно кивнула назад. В зеркале дальнего вида мелькнули удивлённые глаза водителя. Мне это совсем не понравилось. Сев непонимающе на меня покосился, тогда я сняла шнурок с тотемом и максимально освободила разум от всего лишнего.

Сев поперхнулся минералкой, кивнул, давая понять, что он успел прочитать мои мысли, и я накинула шнурок обратно на шею.

Мы как раз проезжали мимо места стоянки дальнобойщиков, где было несколько небольших ресторанчиков.

— А можно здесь остановить? — неожиданно попросил Север. — Мы поужинаем.

— Хорошо. — легко согласился Николай. — Вас подождать?

— Не хотим злоупотреблять вашим добродушием, вы и так нас выручили. — покачал головой Сев.

— Могу до города довезти. — настойчивость водителя казалась всё более странной. Заметив испуг на моём лице, он перестал спорить и, больше не задавая вопросов, припарковал автомобиль у ресторанчика.

Я вышла из машины, захватила рюкзак, немногословно поблагодарила водителя за помощь и попрощалась. Он покивал, дождался, пока выйдет Сев, пожелал удачного похода и уехал.

Серая иномарка проехала мимо, но что-то мне подсказывало, что она ещё вернётся. Я не чувствовала от людей в ней никакой угрозы, но эта привязанность ко всем нашим перемещениям наводила на размышления.

Окинув взглядом заправочную станцию и небольшой ресторанчик рядом, уже открывший летние столики, я закусив губу, сунула рюкзак Севу.

— Иди туда. Поужинаем. Там ещё должен быть чёрный выход. Проверь. — не разжимая губ попросила я. — А я послежу за нашим «хвостом».

Сев кивнул, неторопливо ушёл в сторону ресторанчика, а я порылась в кармане, доставая пачку сигарет, огляделась и закурила, натянув на голову капюшон. Сигарету я подносила к губам очень редко, скорее создавая видимость, чем куря на самом деле.

Серая иномарка вернулась достаточно быстро, припарковалась недалеко от того места, где я стояла. Я постаралась поглубже спрятать лицо в капюшон, дожидаясь пока из машины не выйдут двое мужчин, больше похожих на офисных работников, чем на бандитов. Но выглаженные костюмы смотрелись неуместно на междугородней трассе и среди небритых дальнобойщиков в удобных свитерах.

Я с отвращением отбросила сигарету и нырнула в ресторан. Сев стоял рядом с барной стойкой и делал отчаянные знаки, но я не поняла, лишь оглянувшись назад и заметив мужчин из иномарки, едва слышно чертыхнулась. Запасного выхода нет, мы в ловушке, в которую сами себя загнали. Мало оставалось надежды, что они нас не узнают.

— Глупая баба. — шёпотом выругалась я, подходя к Севу. — Что делать будем?

— Ужинать, что ещё. — он подарил мне тяжёлый взгляд. Я сунула ему мятые купюры, чтобы расплатиться и ушла занять столик.

Через минуту Сев плюхнулся рядом на стул. Я уже успела стащить с соседнего столика газету и просматривала новости. Подошла официантка с заказом, я успела проголодаться, поэтому смела всё, что успел заказать Север.

Я смогла остановиться до того момента, когда сытый желудок предлагает полежать и подремать, поэтому дополнительно заказала большую чашку с кофе.

Пока несли заказ, я успела достать из рюкзака меч-жезл и спрятала его в глубоком кармане ветровки. В ответ на недоуменный взгляд Севера, я пояснила.

— А если придётся прорываться? — он кивнул, затем резко встал и ушёл в туалет. Я проводила его недовольным взглядом и переключилась на изучение мужчин, которые сделали заказ и сидели за столом недалеко о нас.

Не дождавшись Сева, я допила кофе в одиночестве, отложила газету и вышла на крыльцо. Мужчины не удостоили меня даже взглядом, но странная тревога заставила схватиться за жезл в кармане.

Немного ёжась на ветру, я про себя отсчитывала секунды, ожидая Севера. Когда он не появился на седьмую минуту, я начала бить панику. Уже поворачиваясь, чтобы узнать в чём дело, я замерла, поскольку путь мне преградила невысокая фигура.

— Закурить есть? — вместо ответа я вытащила пачку сигарет, которую забыла выбросить и протянула ему. Парень вытащил две, одну прикурил, а вторую заложил за ухо. Я ничего не сказала, сквозь стекло наблюдая за мужчинами, попыталась вновь шагнуть в тепло ресторанчика, но парень всё ещё стоял на моём пути.

— Есть телефон? Позвонить надо. — нагло потребовал он.

— У меня его нет. — честно ответила я, стараясь не улыбнуться. Никогда не подумала, что попаду в такую ситуацию. Вместо цивилизованного ответа парень заподозрил меня в умственной отсталости, на голос подошёл второй парень и громко высказал предположения о зоофилии, некрофилии, инцесте и прочих моих половых предпочтениях. Естественно, всё сказано было в нецензурной форме, но я не переносила грубых нелитературных выражений.

— Толерантнее надо быть, толерантнее. — я вновь попыталась пройти мимо, но подошедший парень подставился так, чтобы я задела его плечом.

— Ах ты… — он схватился за руку, словно я одним лёгким толчком сломала ему ключицу, и выдал такую череду всех бездонных возможностей русского языка, что даже опытный сапожник покраснел бы, как невинная девица.

— Как вежливо и культурно. — не удержалась от критики я, уже понимая, что не избежать драки с задорными боевыми кличами, особенно после того, как на крики подтянулись ещё двое парней.

На предложение отойти в сторону и поговорить по-мужски, я только фыркнула, но заметив в руке одного из парней арматуру, насторожилась.

Один устал ждать моего решения, замахнулся и попытался ударить по лицу, но я присела и оттолкнула его в сторону других парней.

— Да я тебе голову оторву! — взвыл он, встретив спиной асфальт, поскольку его сообщники расступились. — А потом… — «Потом» получалось довольно разнообразными и очень интересным для психоанализа, если бы не составляющие фразу слова, самыми цензурными из которых были местоимения и предлоги.

Последовавший дальше призыв к активным действиям, был словно красная тряпка для быка. Я успела лишь отпрыгнуть от входа, когда чувствительный удар по затылку сдёрнул капюшон.

Тренировки Дана не прошли даром, я довольно успешно оборонялась сразу от четырёх оппонентов, поскольку они нападали все вместе и мешали друг другу. Я даже сумела выбить арматуру и она укатилась, звякая, далеко в темноту.

Разбив о челюсть одного из нападающих костяшки, я оглянулась, но Сева всё ещё не было поблизости. Пистолет на предохранителе был во внутреннем кармане толстовки на молнии, пока его использовать не было возможности, для начала надо было выкроить минутку. Поэтому я поймала руку одного из парней, вознамерившегося припечатать меня к стене, рванула на себя и перекинула через бедро. Он растянулся на асфальте у стены, для верности я ощутимо для своей ноги пнула его в солнечное сплетение. Зато из-за этого я пропустила удар, поэтому пришлось отступить, держась за живот и стараясь не выплюнуть весь свой ужин.

Внезапно загорелся фонарь, я как раз оказалась под ним, яркий свет ослепил, удар в спину — и я встретила боком асфальт, попыталась подскочить, но меня придавили коленом. Я попыталась наугад ударить противника, но на лицо обрушился кулак, разбивший губу и скулу, прекратил все мои дальнейшие действия, поскольку голова откинулась назад и достаточно сильно ударилась об асфальт. В глазах потемнело, в ушах безумно звенело, я сглотнула солоноватую от крови слюну и слабо пошевелилась.

— Тихо. — грубо приказал парень, выкручивая руку, я едва не взвыла от новой боли, но меня это быстро привело в себя. — Ты больше не жилец. — Прошипел он, я вздрогнула от окатившей меня ярости.

— Это девушка. — знакомый голос заставил парня слегка ослабить хватку. Я получила возможность повернуться на голос. — Она нужна живая. Но об остальном ничего не говорили.

— Девка? — хрипло произнёс парень, быстро понимая намёк. — Я думал это парень, который с именем идиотским.

Онемевшей рукой я смогла едва коснуться жезла, готовая в любой момент использовать силу.

— Не смей. — приказал Сев, показываясь в свете фонаря. Лицо у него было разбито, бровь рассечена на месте старого шрама и в уголке рта запеклась кровь. Похоже, он прорывался ко мне с боем.

Тот, что стоял, бросился на него, но Север одним ударом сбил его с ног и ребром ладони ударил по кадыку, оставил его плеваться кровью на асфальте.

— Что ты сделал с остальными? — в голосе держащего меня парня послышался ужас.

— Жить будут. — спокойно пожал плечами Сев. — Вот только жить хорошо теперь вряд ли смогут.

Парень надо мной выругался, оглянулся в поисках поддержки, но рядом больше никого не было, и он осторожно выпустил мои руки, даже помог подняться.

— Привет. — позади Сева показалась ещё одна фигура. Я с ужасом узнала в ней Николая, а рядом с ним стояло ещё пятеро мужчин довольно крепкого телосложения.

— Стоять. — приказала я, наводя на него ПМ. Он насмешливо хмыкнул, я хладнокровно выстрелила — пуля просвистела в сантиметре от его правого уха. — Я не промахнусь.

Щелчок складного ножа у моего горла красноречиво приказал опустить пистолет. Николая рядом с мужчинами уже не было, это он сейчас стоял за моей спиной. Север дёрнулся было в мою сторону, но Николай, а точнее, теперь, когда он не скрывался, аним, предупреждающе покачал головой.

Ситуация с каждой секундой становилась хуже. Нужно было не медлить, а использовать силу.

— Брось оружие. — я послушно брякнула пистолет на асфальт, аним оттолкнул его в сторону.

Я в этот момент закрыла глаза, касаясь маленькой частички звезды внутри себя. Неожиданный и тёплый прилив давно неиспользуемой силы окутал незаметным обычному взгляду сиянием. Ауры рядом…

Крутящееся, неровное пятно с щупальцами-отростками и ярко-алым отсветом ярости — это Север. Люди рядом, едва заметное ровное свечение. И отсутствие каких либо признаков ауры позади — аним…

Скользнув рукой под одежду, я коснулась Ария. И время остановилось…

Я вырвалась из захвата, тонкая цепочка из мирролива сорвалась с шеи, я намотала её на рукоять так и не трансформированного жезла, цепь сама причудливо прикрепилась к рукояти. Пора.

Мой план был глуп, но это единственное, что я могла сделать. Тело, обычно неповоротливое, не поспевающее за мыслью, на этот раз подчинилось безоговорочно. Я бросилась вперёд, подхватила пистолет с асфальта и выстрелила восемь раз. По людям — целясь в ноги либо плечо, в анима — дважды, в лоб и в сердце. Раньше я никогда не могла подумать, что окажусь способной причинить людям боль или попытаться убить. Но здесь эмоции были лишними. С совестью я разберусь позднее, когда смогу спасти Арий.

Девять секунд…

Еще одна — и я успела спрятать жезл на поясе Севера.

Десять секунд…

— Беги! — крикнула я ему, когда время для меня остановилось.

Таков закон, я читала о нем. Тот, кто вмешается во время, заставит его остановиться для других, потом получает обратную реакцию, и время останавливается для него. Это закон маятника.

Тишина. Я слушала своё дыхание — единственный звук, вокруг всё летело, двигалось, мерное жужжание усиливалось с каждой секундой.

Три, две, одна. Вдох.

Я рванулась с места, но меня уже держали за руки. На асфальте корчились шесть тел, но аним, был жив. Более того, хотя на лбу и зияло пулевое отверстие и с подбородка капала кровь, это не мешало ему выкручивать мою руку.

— Беги! — срывая голос вновь крикнула я, видя в руке анима свой пистолет. — Север, спасайся!

Выстрел…

Ярко-алое пятно расцветает на груди Сева. Я закричала, так, как никогда в жизни, сильный удар по голове вызвал тошноту, в глазах заплясали черные точки.

Выкручиваемая рука хрустнула, в сознание хлынула ослепительная боль, последнее, что я увидела — блеск Ария на поясе падающего Сева.

Очнулась я на холодном полу. Стоило пошевелиться, как боль острыми зубами впилась в запястье и голову, затошнило, я закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями.

Больно — значит живая. Сломано запястье правой руки и сотрясение мозга. Но живая. Это важнее.

Север…

Я застонала. Что можно было сделать в той ситуации? Я посчитала, если подставлюсь сама, то спасу и Арий и Сева, на размышления не было времени, ведь аним, получив желаемое, то есть меня, мог бы оставить всех в покое. Но на деле оказалось, что я сделала только хуже. Если Арий в руках анимов…

Я открыла глаза, пытаясь оценить своё положение, чуть пошевелила левой ногой, почувствовала холод опоясывающего кожу кольца и услышала тихое звяканье цепи. Из одежды на мне были только рваные джинсы и грязная майка в крови.

— Знатно тебе досталось. — фальшиво-сочувствующий голос прозвучал прямо над ухом. Подняв глаза, я увидела полуголую женщину с короткими светлыми, почти белыми волосами и ярко-жёлтыми глазами, сидящую на высоком стуле у стены и поигрывающую хлыстом. Я с ужасной отчётливостью поняла, что это аним. Второй. А их — тысячи. После фразы она с грацией пантеры соскользнула со стула, замахнулась и наотмашь хлестнула меня по лицу. — Где Арий?

— Я его съела. Дождись естественного выхода. — поморщившись от боли, грубо предложила я. Вслед за моими словами последовал ещё один удар, но я лишь расхохоталась. Внутри всё пело от одной мысли, что ключ всё ещё не у них.

Женщина зарычала, снова ударила, но я смеялась ей в лицо, пока не потеряла сознание от боли.

Второй раз я пришла в себя много времени спустя. Я не открыла глаз, поскольку рядом кто-то разговаривал.

— С ней был гравис инкантар. — голос был мужской, знакомый, вызывал какое-то странное, щемящее чувство ностальгии и внутренней боли, но кому он принадлежал, я понять не могла.

— Почему он не здесь? — второй голос принадлежал женщине-аниму.

— Его ранили, но он успел сбежать. Хотя с такой раной ему немного осталось.

— Найдите его. Живым или мёртвым. Нам нужна его кровь. Здесь он не сможет использовать силу, заманите его сюда.

— А она? — голос мужчины почему-то потеплел.

— Она гравис венефов. Не давайте ей восстановиться, она черпает силу из себя, не так как инкантары.

— Хорошо.

Голоса куда-то поплыли, я успела едва заметно улыбнуться, отпуская из сердца тревогу. Север жив, пусть ранен, но жив. Он выкарабкается, я в него верю. План удался. Арий спасён.

Дальше всё превратилось в кошмар. Как только я приходила в себя, следовало методичное избиение и пытки, стоило потерять сознание — обливали холодной водой, и истязания вновь повторялись. Всё было, как в страшном сне, из которого не вырваться.

Лёжа на камнях в луже воды и собственной крови, я отстранённо размышляла, сколько ещё времени так протяну. Я легко переносила боль, даже мои палачи что-то заподозрили, но измученное тело могло не выдержать в любой момент.

По идее, сейчас должен появиться прекрасный принц, супергерой или ещё кто-нибудь, чтобы спасти из плена, но всё шло не по шаблону, текли минуты, часы, а спасать меня никто не спешил.

Кажется, здесь была ночь. Мне не давали спать, я держалась из последних сил лишь на одной силе воли. Я всё ещё помнила, что от моей жизни зависят жизни других.

Я была на той грани между потерей сознания и явью, когда мысли свободно плыли и переходили в фантазии. Мне чудилось, что я снова ребёнок, что бегу по полю в грозу, что рычат раскаты грома, до тех пор, когда очередной раскат грома не напомнил крик. Тогда я почти очнулась. С трудом разлепив ресницы, я попыталась оглядеться, но тело не повиновалось, снова раздался крик, переходящий в протяжный стон. Я поняла, что мне не почудилось. Снова крик, слова, раздающиеся следом, были не на моём родном языке, о чём спорили два голоса — визгливый женский и измученный мужской — я не понимала. Снова погрузилась в полудремотное состояние, из которого меня вывел удар носком сапога в грудь. В глазах потемнело, я попыталась вдохнуть, но ничего не вышло, я испуганно попыталась дышать, и лишь после четвертой судорожной попытки удалось захватить воздух. Только после этого я смогла разобрать, что меня приподняла над полом за ворот майки женщина-аним и уже не в первый раз что-то спрашивает, подкрепляя каждый вопрос пощёчиной.

— Ты знаешь его? — для создания наибольшего эффекта она тряхнула меня, голова мотнулась, как у куклы. Я глянула в сторону, на камнях, выстилающих пол, в разорванной на груди рубашке лежал Сев. Я забыла, как дышать. Зажав губу от крика ужаса, я всё же отрицательно мотнула головой. — Это гравис инкантар, так ведь?

— Этот мальчишка? — я постаралась вложить в хриплый шёпот остатки сарказма. — Да он и на Девятого-то не похож. — В ответ на мои слова последовал удар, затем ещё и ещё, но я так и не созналась, что знаю Севера, и упорно всё отрицала. В конце концов, устав истязать обоих, она бросила нас на охранника. Думать о дальнейшей своей судьбе было бесполезно, и так всё было понятно.

Когда боль немного утихла, я с трудом открыла глаза. Двигаться хотелось меньше всего, но я заставила себя сесть. В дальнем углу темницы дремал охранник, рядом, в полуметре, сидел Сев. Его уже успели приковать, но в сознание он, похоже, ещё не пришёл.

— Жив? — хрипло прошептала я, дотрагиваясь до его кисти с разбитыми в кровь костяшками. Он дёрнулся, застонал и приоткрыл мутные, почти черные глаза Взгляд невольно остановился на груди, где была грубая перевязь в засохших пятнах крови, от его движения повязка вновь заалела. Спустя несколько минут взгляд прояснился, Сев потрогал языком разбитую губу и попытался пододвинуться ко мне, но цепь не позволила. Услышав звяканье, охранник лениво приподнял веки, но вновь задремал.

— Как видишь. — его хриплый шёпот неприятно резанул слух.

— Ты идиот. — вместо приветствия прошептала я. После всех криков сорванные голосовые связки болели, горло першило. — Как ты умудрился попасться?

— Тсс. — он медленно приложил палец к губам и с гримасой боли вытянул из-под моей майки тонкий шнурок с тотемом. Держась за него, он невидяще уставился в потолок. Вот тогда я почти впервые сама попыталась прочитать мысли.

Венефы вообще не могут читать эмоции, у инкантар это получается так же просто, как и дышать, нужно лишь собрать выбрасываемую энергию человека, а она уже содержит отголоски эмоций. Поэтому они легко угадывают настроение находящихся рядом. Мысли им читать сложнее, только если они оформлены в конкретно сформированные фразы. У венефов сам принцип иной. Они максимально раскрываются сами, чтобы иметь возможность поместить часть своего сознания в разум человека, чьи мысли они хотят понять. Эмоций тут минимум, но зато можно понять, о чём человек думает. На словах это, конечно, легко, но на деле сложнее, поскольку нужно очень хорошо контролировать границы своего «я».

Я взяла Севера за руку, попыталась сосредоточиться на её теплоте, на ссадинах, разгладила линии ладони, обвела подушечкой пальца лунки ногтей… Ладонь в моих руках дрогнула, но я уже обхватила запястье, чувствуя движение крови в венах, начала отсчитывать удары сердца, подстраивая своё дыхание под ритм вдохов и выдохов Сева, заглянула в его растерянные, но холодные, как осеннее небо, глаза, и тут меня подхватил водоворот противоречивых эмоций. Почему я не чувствовала мыслей — я не знала.

Чужое сознание было пропитано странным оттенком глубинной боли. Я за одну секунду почувствовала касание своей же руки, своё слегка учащённое дыхание, мелькнули воспоминания — не мои — о мягкости моих волос, рассыпавшихся по плечу, о лёгком, едва заметном, цветочном запахе моей кожи, о цвете моих глаз. Я со стороны увидела своё измученное лицо, а потом своё же, но другое — спящее и расслабленное, вспомнила лёгкое касание руки…

Необъяснимая горечь нашей первой встречи, радость пополам с разочарованием — я ведь была из будущего, и я уже была венефом. Боль, когда выяснилось, что я гравис. Счастье, детское, чистое, когда мы были в прошлом…

И сейчас, я коснулась того самого сокровенного чувства, спрятанного так глубоко, что сам хозяин не подозревал о его наличии. Это чувство, яркое как солнце, тёплое…

Я отпрянула, распахнув глаза, когда в сознании Севера появилось ещё что-то, чужое, рядом были его глаза, тёмные, почти чёрные, непонятные, испытующие.

Всё цунами чужих чувств пронеслось в моём сознании за секунду, и я теперь заново пыталась осознать себя, но контакт не был разорван, и я поневоле чувствовала чужие мысли, для меня не предназначенные.

«Она может чувствовать твои воспоминания и эмоции!» — Со смешанным чувством ненависти и симпатии пронеслась чужеродная мысль в сознании Севера.

«Не только эмоции, но и мысли. — Ответная мысль Сева была почти радостной. — Так ведь, Ангел?»

Я с ужасом попыталась разорвать контакт, но не смогла вырваться. Я не была тугодумом, то, что я услышала — было тайной Сева, теперь ожидать можно было всего.

«Ты права, это моя тайна. — И мои мысли не были секретом для него. — Меня уже успели допросить эти милые создания, так что я успел вникнуть в курс последних событий».

Его мысли были полны чужеродного сарказма и холода, это как если бы в его сознании помимо меня был ещё кто-то.

«Для своего же блага, не пытайся что-то понять». — Это уже была мысль Севера.

«Хорошо». — Я действительно выкинула эти мысли из головы.

«Замечательно. А теперь мы попытаемся вытащить нас отсюда. — В моей голове только успел зародиться вопрос, а Сев уже продолжил. — Вы, венефы, удивительные создания. У вас не может быть энергии, но достаточно вызвать сильные эмоции или чувства — боль, ненависть, растерянность, любовь — и вы — идеальная батарейка для инкантара».

Его мысли было крайне сложно понять, скорее, он думал для себя, чем для меня. Я позже поняла, что он имел в виду.

Он осторожно, не разрывая касания рук, приобнял меня свободной рукой, придвинул ближе, настолько, что его лицо почти касалось моего. Я занервничала. В каком бы состоянии я не была, вторжение в личное пространство напрягало, путало, тем более, что я не чувствовала от Севера никаких мыслей и эмоций, кроме одного желания — прикоснуться губами к моей коже.

Я испуганно отпрянула, а Сев вымученно улыбнулся, размыкая кандалы на своих ногах.

Вот тогда я поняла со странной апатией, что меня использовали. Вызвав мои эмоции, Сев, как инкантар, вытянул все мои чувства, преобразовал их в энергию, использовал Ирис и открыл все замки.

«Ирис с собой взял и не побоялся, Бармалей?» — мысли были вялые, словно я только что проснулась.

«У тебя были другие идеи?». — Сев медленно, стараясь не тревожить раны, осторожно оттянул цепь, чтобы она не звякнула, я с удивлением отметила, что он успел разомкнуть и мои кандалы.

«Ладно, повышен до звания Буратино. — Признала я. — А по использованию силы нас не вычислят?»

«Здесь кругом железо, оно впитывает всю энергию, они сами себя подставили. Охранник спит глубоким сном, надо выбираться отсюда».

«Как?» — Поинтересовалась я. До тошноты хотелось пить и есть, видимо, Сев, вытягивая из меня силы, перестарался. Я не могла даже шевельнуться.

«Смотри». — Сев разорвал наше рукопожатие, вместе с ним и психологический контакт, и отодвинулся, закрывая глаза. Ничего не происходило, Сев хмурился. Я смотрела на него, это всё, что я могла сейчас делать, поэтому пропустила тот момент, когда охранник всхрапнул, вместе с последним выдохом прощаясь с жизнью. А из-за его спины вынырнула знакомая до икоты тень.

— Кис, что так долго? — Север неохотно открыл глаза, но не спешил встречаться с ним взглядом. — Я на Зов истратил все силы, теперь даже пошевелиться не смогу.

— Да заткнись уже, герой. — прошипел Кот, приложив ухо к железной двери с ручкой в форме дуги по всему периметру. — Ты хоть понимаешь, что мы пережили, когда Мара сообщила, что ты ранен? И сколько времени мы тебя искали?

— А я отлёживался, пытаясь не сдохнуть. — сквозь зубы зло прошептал Север. — А потом меня зажали в углу и притащили сюда. А тебе, — он бросил в мою сторону злобный взгляд, — отдельное спасибо за пули с насечкой в форме знака Солнца. Они бездейственны против анимов, зато для инкантар смертельны. Могла бы спросить, прежде чем картинки рисовать.

— Давайте подерёмся теперь. — едва слышно огрызнулась я. — Вы всегда так долго разговариваете, прежде чем начать что-то делать?

— Прежде чем критиковать, предложи своё решение. — Кис, с кошачьей грацией скользнул вдоль стены.

— Так ты же герой и спаситель, так спасай, а не разговаривай. — я, закусив губу, пыталась подняться по стенке, ноги дрожали, как у новорождённого жеребёнка.

— Да тише ты. — Кот успел метнуться к двери и спрятаться за ней, слушая звуки из коридора. Вокруг охранника расплывалась тёмно-красная лужа, Кис уже несколько раз наступил в неё, и теперь возле двери резали взгляд отпечатки его следов. Я смогла наконец встать, опираясь на стену и протянула руку хмурому Северу.

— Ты встать сможешь?

— Смогу. — отрезал он, отталкивая руку, но не делая попыток подняться. На повязке появилось ещё больше алых пятен, он уже несколько раз неосознанно тёр глаза, словно желая прояснить зрение.

— О, ты ещё стоишь на ногах? — поприветствовали мой подъём. Север вздрогнул, глянул в сторону Кота, но тот лежал без сознания на полу. Длинная плеть обожгла его руки, на коже остались багровые рубцы, но он не вскрикнул, не пошевелился. — Можем это исправить. — Аним, явленный в образе красивой женщины, если бы не жестокая гримаса, застывшая на бледном лице, ещё раз замахнулся. Сев ударом, который стоил ему последних сил, сбил меня с ног, не давая попасть под плеть. Я задохнулась от боли, встретив пол сломанной рукой. Сквозь черные мушки в глазах я не могла разобрать, что происходит, лишь услышав сдавленный стон, переходящий в хриплое шипение, из последних сил сосредоточилась на одном движении руки.

— Отдай мне Ирис! — прошипела она, миловидное лицо было пугающим, как гротескная маска. Сев ничего не ответил, он хватал ртом воздух, пытаясь дышать, аним ещё сильнее сжал его горло. Север дёрнулся, раз, другой, пытаясь стряхнуть руки, несущие ему смерть, но напрасно, глаза его закатились.

— Нееет! — мой крик был очень тихим, задыхаясь, словно душили меня, сквозь слезы я смотрела на запястье, где ногтями расцарапала то место, где был знак. — На помощь, Дан, Вадим… Помогите! — на запястье проступил знак, его ожгло болью и кромки разошлись, пропуская кровь наружу. — Мне нужна ваша помощь…

Кончик лезвия показался из-под упругой округлости груди анима, дух выпустил Сева, и тот покатился по камням, хрипя и держась за горло. Рёв, пополам с шипением, вырвался из её горла вместе с кровью, я отпрянула, потому что её кровь, горячая и ледяная одновременно, обожгла кожу.

— Дан! — всхлипнула я, протягивая к нему руки. Вадим выдернул меч из разъярённого до бешенства анима и толкнул его от меня. Рядом Даниэль плёл руками сложные узоры, Майя, Варвара и Марго держались за руки, что-то напевая, не размыкая плотно сжатых губ.

— Уходи! — Дан оттолкнул мои ладони. — Мы не протянем долго! — Он кивнул на Сева, взглядом приказывая не задерживаться. Он был без сознания, его оторванным рукавом я завязала запястье, пытаясь унять хлещущую кровь, но повязка всё время соскальзывала. Я похлопала Сева по щёкам, но это не привело к результату.

— Давай, подруга, помогу. — Кот, пошатываясь, опустился рядом с телом Сева. На его руках вспухли багровые рубцы, он взвалил на плечо бесчувственного инкантара, покраснел, но не выпустил, я хотела подхватить свешивающиеся ноги, но Кот сквозь зубы посоветовал мне держаться подальше и, пригибаясь под тяжестью ноши, побежал к выходу. Я оглянулась на кипевшую битву, колеблясь, не броситься ли на помощь, но злой окрик Дана заставил развернуться и поковылять следом за Котом. Не думала, что у меня остались силы для того, чтобы идти, но страх сделал своё дело. Мне хотелось убраться отсюда как можно скорее.

Увидев завернувшую за угол спину, я тяжело побежала к ней, ноги сводило от боли от долгого бездействия. На повороте я со всего маху врезалась в Киса и Сева, мы втроём повалились на каменный пол. Север застонал, но не очнулся, Кот, с закрытыми глазами тихо ругался.

— Прости. Но идти дальше нельзя. — задыхалась я, мотая головой, но звон из ушей не исчезал. — Там впереди засада.

— Откуда знаешь? — притих Кот.

— Чувствую. Будущее чувствую. — я забилась в угол лестницы. — Надо обходить.

— Кто там? — Кот оценивающе взглянул на Сева и свои руки.

— Альт. Дух Хаоса. — прошептала я. — Он ждёт нас наверху.

— Здесь нет другого выхода. Придётся идти наверх. — из-за угла выбежал один из охранников, Кот мгновенно взвился, и не успела я даже охнуть, как он вырвал ему горло. Он заметил, как я с отвращением и осуждением смотрю на его окровавленные руки и зло пояснил. — Что, ему жизнь надо было оставить?

— Он же человек, живой… — я прижалась к Северу, глядя, как растекается по полу кровь.

— Ты должна знать, что Хаос создал людей как сосуды для себя. Человек, вступивший в контакт с анимом — опалён им, теряет душу, теряет разум. Чем дольше дух находится в нём, тем меньше в нём остаётся человеческого. Это зомби без души.

— Так значит они все… — я вздрогнула от ужаса, понимая, что анимы просто вселяются в людей, уничтожая их сущность, и все те, с кем я сражалась, были раньше людьми.

— Это пустые оболочки. В тот момент, когда она впускают духа в поисках могущества, они умирают. Это плата. Поэтому убивай, их больше не спасти. — Кот прислушался к шумам. — Я пойду проверю, как там, и сразу вернусь. Как только мы выйдем отсюда, я смогу телепортировать, а мой орден поможет. А пока — на, держи. — Он оставил мне флакон с прозрачной жидкостью, подобрался, как для прыжка, и умчался, оставив меня одну.

Повертев флакон, я покачала головой, развинтила крышку и отпила глоток. Вкуса не было, только сама жидкость, вязкая, как масло, упала камнем на дно желудка, разжигая костёр.

— Энергетик. Спасибо, Кис, это ты здорово придумал. — я слушала, как бьётся сердце Севера, отсчитывая секунды. — Держись. — Прошептала я. — Нам бы только выбраться. — Молчать было страшно, казалось, что если я перестану говорить, что-то произойдёт. Север только стонал, а Кот не возвращался.

Далёкий крик заставил меня подскочить на ноги.

— Хочешь поиграть в партизан? — Кот вынырнул из-за угла, подхватил Севера и кивнул, чтобы я следовала за ним.

— Нет. Лучше в мстителей. Неуловимых. — я надеялась, что он не заметил, как я испугалась, протянула ему флакон, но он покачал головой, и я сунула его в карман.

— Тогда быстро, но осторожно, за мной, а то играть придётся в больничку и патологоанатома. — он поудобнее обхватил бесчувственного Севера, облизнул клыки и бросился вперёд. Я побежала следом, чувствуя, как всё быстрее бежит по венам кровь. Кис как кошка взлетел по крутой лестнице и распахнул дверь, и сбросил Севера на землю, частично трансформируясь. Я вынырнула следом, жадно глотая свежий воздух, после спёртых запахов подземелья, но тут же была сбита с ног.

— Странный аним, замер в испуге, словно не дух, а человек обычный. И преследовать не стал. — Кот отпустил мою руку.

Я не устояла на ногах, села на тёплый ворс ковра. Кис опустился на колени рядом с Севером, разорвал на его груди повязку, обнажая пулевые отверстия, в пятнах свежей крови. Он порвал бинт, взятый со стола, обмакнул в прозрачную жидкость в небольшом железном блюде на широкой ножке. Все эти приготовленные заранее вещи свидетельствовали о готовности к подобному исходу.

Обмыв раны Севера, Кот покосился на меня и сказал в пространство.

— Если брезгуешь — не смотри. Избавь от комментариев. — Он не дождался ответа, начал раздеваться, я отвела глаза, лишь когда он принял тигриную форму, встретилась с ним взглядом. В его зелёных глазах плясали золотые искорки, я молчала. Тигр показал мне клыки, тихо заворчал, наклонил мохнатую голову и начал вылизывать кровоточащие раны Севера. Я следила за его языком, шершавым даже не вид, без тени всякого осуждения, ожидание которого застыло в глазах Киса.

Это продолжалось достаточно долго, но возымело результат — раны на глазах закрылись, покрываясь тонкой плёночкой сукровицы, тревожить которую Кот не стал.

Он поймал мой взгляд, облизнул усы и долго, испытующе глядел мне в лицо. Видимо, что-то решив для себя, он поманил меня за собой, я поднялась с пола, едва передвигая негнущиеся ноги, Кот подставил полосатое плечо и повёл за дверь, вниз, куда-то по лестнице. Я следовала за ним, ступая по ступеням. Чем ниже мы спускались, тем сумрачнее и холоднее становилось. Деревянные ступени сменились каменными, с каждой новой ступенью становясь всё стариннее, появились щербинки, и скоро ступени просто разваливались у меня под ногами. Всё выглядело настолько древним, что мне стало не по себе. Кончик хвоста тигра, шедшего рядом, тоже нервно подёргивался из стороны в сторону. Ступени кончились, и мы шли по узкому замшелому коридору, единственным освещением которого был едва уловимый свет, льющийся откуда-то спереди.

Кот вдруг остановился, оглянулся, словно всё ещё сомневался, я, нахмурившись, встретила его ищущий взгляд, не понимая, чего он хочет.

— Сними одежду. — тихо прошептало у меня в голове. — Там надо быть честным. — Под взглядом прищуренных, внимательных глаз я помедлила, но разделась, понимая, что ради меня делают что-то недопустимое.

Лишившись одежды, я задрожала от холода и спрятала ладони рук в подмышки, обхватив себя и скрывая грудь.

Хвост Кота метнулся из стороны в сторону, из глубины груди донеслось едва слышное рычание, как далёкий раскат грома, он вдруг взвился на лапах, как на пружинах, и бросился к тусклому проёму света впереди, приказывая следовать за собой.

Я высвободила руки и побежала, тяжело касаясь холодного каменного пола босыми ногами. Застоявшийся воздух всколыхнулся, бросился мне на встречу, словно не желал пускать вперёд. Я упрямо рванулась, и, внезапно, коридор кончился, расширившись в огромную залу. Я запнулась, остановилась, едва не упала, внезапный прилив сил покинул тело.

Кот стоял впереди, тёмный на фоне слабо светящегося озера. Он медленно поднялся, на глазах возвращая себе человеческую форму и, как сомнамбула, двинулся к воде.

Я остановилась, замешкавшись, а потом медленно побрела за ним, но как бы медленно я не шла, Кис двигался ещё медленнее, я быстро его догнала и поравнялась. Всё это время я не отрывала взгляда от фигуры Кота, но когда я вышла вперёд, мне на плечо легла его рука, и я остановилась, испытывая странные чувства. Это была святыня, чужая, но всё равно вызывающая благоговение. От озера исходил едва уловимый свет, из-за него в сводах старой пещеры темнота выглядела особенно завораживающей.

Я облизнула мгновенно ставшие сухими губы. Кот молчал, я приглядывалась к водоёму. На противоположном берегу в неглубоком гроте белела человеческая фигура. Я неосознанно двинулась дальше, чтобы рассмотреть, но меня остановила твёрдая рука Киса.

— Ты можешь идти дальше, только если любишь. Мужчину. Иначе тебе придётся платить за свою дерзость. — его гулко отразился от испещрённых сталактитами свода.

Я сглотнула, ощущая холодное предчувствие, но фигура в гроте манила меня, и я мгновение задумалась, могу ли я вообще любить.

«Вик…» — Сердце пропустило такт и забилось сильнее. Я выдохнула и шагнула вперёд, Кот остался позади. Я остановилась и вопросительно приподняла брови, тот покачал головой.

— Не могу. Она накажет меня жизнью без любви, если я шагну вперёд.

Я оглянулась на манящую фигуру и последовала к ней одна, Кис остался стоять на месте. Я ступала по каменному, в трещинках полу, ощущая, как немеют пальцы ног. Фигура была неподвижной, но притяжение стало сильнее, я дошла до кромки воды, которая скрывала синюю глубину и поняла, что в гроте статуя.

Женщина, нагая, с длинными волосами, струящимися по спине, была удивительно красива. Фигура, изваянная из розоватого полупрозрачного мрамора, словно светилась какой-то внутренней силой. Прикрытые глаза, казалось, через миг одарят ласковым взглядом, изгиб чуть полных, мягких губ таил лёгкую улыбку. Одна рука слегка касалась округлых, полусферической формы грудей, вторая нежно, кончиками пальцев проводила по животу, в лоне которого, несомненно, был плод любви.

От фигуры веяло странным спокойствием и таинственностью, свойственной загадочной Джоконде и изображениям Богоматери.

Я скользнула в воду, оказавшейся тёплой, как парное молоко, и поплыла к статуе, стараясь беречь сломанное запястье. Чем ближе я продвигалась к статуе, тем сильнее менялось её лицо. Если издалека она казалась зрелой женщиной, то по мере приближения я отмечала, что в её лике много детских черт.

Когда я подплыла к самому гроту, изображённая женщина оказалась девушкой моего возраста, но во всём её облике сквозила необычная мудрость. У ног её что-то серебрилось, я удивлением я поняла, что это мой меч.

Опустившись на колени перед статуей, я, испытывая благоговейный страх, коснулась её ступней, мрамор под пальцами был тёплый, словно она была живая. Спокойствие передалось мне от лёгкой улыбки статуи. Я улыбнулась в ответ, подобрала меч и, выпрямившись во весь рост и оказавшись на одном уровне со статуей, следуя странному порыву, поцеловала её в лоб и только после этого опустилась обратно в воду и нырнула с головой в тёплую воду. Она была целебной, все раны затянулись, остались лишь рубцы, перестало ныть сломанное запястье, необъяснимо, но даже кости срослись, я почувствовала себя отдохнувшей и полной сил.

Кот поджидал меня на почтительном расстоянии, ни слова не говоря, он кивнул, чтобы я следовала за ним, и мы проделали весь путь обратно.

— Никому не говори об этом месте. — Кот задержал меня, прежде чем мы вошли в комнату, где остался Север. — Я нарушил правила, за это меня ждёт смерть. — Больше он ничего не добавил, зелёные глаза потемнели от сознания вины. Я только кивнула, понимая всю самоотверженность поступка, лишь поблагодарила взглядом.

Мы вернулись к Северу, забывшегося выздоравливающим сном.

— Я открою портал в твой мир, постараюсь, чтобы ты попала к своим. — Кот озабоченно проверил пульс Севера, осунулся и сник. — Как только ему станет лучше, он найдёт тебя, а сейчас тебе лучше уйти. — Не дожидаясь моего ответа, Кот начертил на полу круг угольком и провёл сложные действа, открывающие дверь из мира инкантар в мой мир.

Прощание мы затягивать не стали, я обняла угрюмого Кота, чем вызвала тень прежней беззаботной улыбки в его глазах, он сжал моё плечо, долго смотрел, не говоря ни слова, ища во мне какие-то изменения, потом коснулся шнурка с тотемом, проверяя его сохранность и подтолкнул к порталу.

Секунда, и я оказалась в Резиденции.

В Резиденции меня ждали. Восемь венефов из моего ордена и трое наших наставников. Впервые я увидела Кристиана, он был намного моложе Бенедикта. На вид ему было около тридцати, длинные светлые волосы были собраны в хвост, его можно было бы назвать красивым, если бы не странная болезнь, терзающая тело.

Откуда-то все знали, что я появлюсь в это время, поэтому сразу же подхватили на руки.

— Ты в порядке? — ближе всего оказался Дан, но его оттеснил Бенедикт, коснулся моего лба и внезапно отшатнулся, на его лице мелькнуло выражение боли, но этого никто не заметил, кроме меня.

— В порядке. — подтвердил за меня Бенедикт. — Инкантары были удивительно щедры. — В его глазах вновь мелькнуло необычное выражение, словно он знал об озере и статуи богини инкантар.

Со мной, кроме Дана и Бенедикта, больше никто не заговорил, все отводили глаза, избегали касаться. Меня вывели в центр трёхнефного зала. Члены старого ордена образовали внешний треугольник, а мои товарищи сцепили руки и встали в круг, в центре которого оставили белый холст, на который мне приказано было лечь.

Бенедикт, Вера и Кристиан затянули заунывную песню, при первых же звуках которой мне стало неуютно и захотелось сбежать, но я заставила себя свернуться калачиком на холодной ткани и расслабиться. Пение нарастало, обряд очищения вступил во вторую фазу, а я уснула.

Когда я очнулась, ребята с моего ордена уже разжали руки, пение затихло, а ткань подо мной стала чёрной.

Только после этого посыпались вопросы, меня накормили, не боялись подолгу задерживать взгляд на моём лице. Теперь в их глазах я была очищена от «тёмной» магии инкантар. Мне пришлось повторить всю историю наших с Севером приключений, умалчивая ради своей сохранности о некоторых деталях.

Бенедикт единственный, кто продолжал бросать на меня странные взгляды, потом отослал всех и отвёл меня в комнату, чтобы я отдохнула. Но стоило закрыться за нами двери, как он сел ко мне на кровать и спросил.

— Ты была в их святилище? — он пытливо искал в моих глазах ответ.

— Каком святилище? — на моём лице отразилось удивление, но Бенедикта оно, похоже, не обмануло.

— Я знаю, говорить об этом нельзя, это преследуется смертью и с нашей стороны. Просто скажи мне, любишь ли ты кого-нибудь? — Бенедикт взял меня за руку и с отеческим страхом сжал.

— Да. — тихо ответила я.

— Слава богам. — облегчённо вздохнул Бенедикт. Он поднялся, погладил меня по голове и пожелал спокойной ночи, перед тем как выйти.

Я долго не могла уснуть, размышляя о странной ненависти между венефами и инкантарами. Моя мать была инкантаром, и от знания этого я не стала её меньше любить. И я сама — венеф — однако моя мама тоже не бросила меня. А папа…

Я вдруг села в кровати, сбросив одеяло. Моим отцом был Бенедикт. И если замечать все те мимолётные эмоции, его, мамы, они ведь любили друг друга, и это чувство вряд ли исчезло сейчас. Почему-то между ними не возникло непонимания и вражды, раз родилась я. И расстались они только из-за неодобрения со стороны и инкантар, и венефов.

А теперь я, его дочь, на грани этого недовольства. Уже слишком близко я подошла к тому, чтобы меня осуждали за постоянные контакты с врагами. Но Бенедикт был избранным, а я — гравис. Может, в моих руках изменить ситуацию?

С этими мыслями я уснула.

Очнулась я от ощущения пристального взгляда. Распахнув глаза и резко садясь, я коснулась жезла Стихий, мгновенно трансформируя его в меч.

— Это я. — крохотный огонёк осветил лицо Даниэля. Она присел рядом на кровать и вернул мечу исходное состояние, положив свои ладони поверх моих рук. Так он и остался сидеть.

Дан молчал, я тоже, понимая, что любые слова будут лишними. Не знаю, сколько времени прошло, как Дан внезапно отбросил жезл с моих коленей, тот жалобно звякнул о пол, и судорожно обнял, прижавшись щекой к моему лбу. Я слушала прерывистое дыхание и вздрогнула, когда поняла. Даниэль плакал.

— Дан… — прошептала я. — Всё будет хорошо…

Я проснулась от жара. Дан спал рядом, светлые его волосы разметались по подушке, рот расслабленно приоткрылся. Я чуть пошевелилась, и он мгновенно проснулся. Хлопая сонными глазами, Дан зевнул, потёр лицо и пригладил растрёпанные кудри.

— Доброе утро. — он снова зевнул, от ночного кошмара не осталось и следа.

— Доброе. — я не удержалась и тоже зевнула. Всем своим видом я старалась никак не упоминать о случившемся ночью, Дан тоже этого придерживался.

Мы вместе спустились в пустую столовую комнату, молча позавтракали. Дан не спрашивал меня, как я смогла быстро исцелиться. Он рассказал потом, что пока мы отвлекали внимание и прятали Арий, наш орден успел найти способ временно нейтрализовать одного духа, остальные тут же попрятались, а значит, мы все сейчас были в относительной безопасности. После рассказа он отвёл меня в комнату и приказал отдыхать.

Так прошла почти неделя, я ничего не делала, наслаждаясь одиночеством, ребята негласно договорились дать мне время отойти от пережитого.

Атаки никто не ждал.

Рано утром без предупреждения на нас напали инкантары. Их было много, гораздо больше нас, половина ордена, вернувшаяся в Эррату, просила о помощи — их тоже атаковали. Война, бывшая между венефами и инкантарами, приостановившаяся на время поимки духа, возобновилась.

Уже два дня венефы успешно оборонялись, я пока в схватках не участвовала, нас было меньше числом, но мы были сильнее. Странно было то, что орден инкантар в стычках не участвовал. Всеми действиями обычных инкантар руководил древний старик с манерами средневекового аристократа и с такой же жестокостью. Я даже видела его издалека пару раз, успела рассмотреть старинный наряд и удивительные жемчужные волосы, частью собранные в пучок на макушке.

Они исчезали, нападали вновь, это подчинялось какой-то логике, но никто пока не мог понять, какой. Жертв ни с нашей стороны, ни с их не наблюдалось. Перемещения по миру венефов стали ограниченными, приходилось объединяться в группы, потому что инкантары выслеживали по одному и пытались что-то выяснить.

Север и Кис как в воду канули, я пыталась несколько раз с ними связаться, но в ответ упиралась в глухую стену — их не было в нашем мире. Поэтому мы продолжали обороняться от редких, но мощных атак.

Я не понимала только, какую цель преследовали инкантары. В нашем мире венефов было около двух тысяч, разбросанных по всему свету — это капля в море. Инкантар же было в тысячи, сотни тысяч больше. И хотя боеспособная элита примерно такого же количества, они всё же могли не особо напрягаясь задавить нас числом.

Атаки прекратились неожиданно. Наступила напряжённое ожидание. Я ходила несколько раз в подвал, превратившийся в темницу, орден нашёл способ заточить одного из анимав в ловушку-круг, подобный тому, что когда-то сотворили мы с Даниэлем, только усиленный во много раз. Тогда, когда мы с Кисом сбежали из подвала, за нами следовал и мой орден. Там то они и захватили Альта, как он сам себя называл. Женщину-анима поймать не удалось, вместе со всеми своими подданными она словно растворилась.

Его поочерёдно охраняли, сменялись каждые два часа. Мы все понимали, что это не лучшее решение, поэтому поиски записей о первичном пленении продолжались.

Дух, находясь в круге, похоже, заскучал. Мы заставили его покинуть украденное человеческое тело, и теперь он висел в воздухе полупрозрачным сгустком хаотично передвигающихся частиц. Так прошла ещё неделя. Я успела окончательно восстановиться и принимала участие в ежедневном дежурстве у круга с анимом.

Я как раз держала пост возле него. Приблизительно через двадцать минут, меня должна была сменить Майя. Я читала Карла Юнга, изредка поглядывая на круг, когда на периферии зрения появилась фигура, я приняла её за Майю.

— А ты рано сегодня. — я поискала закладку и поднялась со стула, оправляя одежду. Мне не ответили, и тогда я вскинула глаза, материализовывая меч.

К кругу, словно в гипнозе, медленно приближалась фигура, полностью скрытая под тёмным с золотой нитью покрывалом. Я встала, закрывая ей путь к аниму, который заинтересованно принял человеческие очертания.

— Кто ты? — спросила я, мысленно вызывая орден, но ответа не было, я покрепче сжала меч, скользящий в разом вспотевших ладонях. Пришелец мне не ответил, продолжая двигаться к кругу с неумолимостью Смерти. Я сконцентрировала в ладонях энергию, забывая о страхе ради долга, и это было последнее, что я помнила.

Очнулась я на полу, живая, но с раной в боку, уже перебинтованной.

«Что произошло?» — Не имея сил подняться, спросила я у самой себя, изучая рану.

«Ничего хорошего» — где-то внутри меня бушевала такая ярость, что я закрыла от своего второго «я» сознание. Оглянувшись, я поняла, что круг разомкнут, и аним исчез.

«Покажи мне» — сжав зубы, я нырнула в бездну бушующей злости на дне своей второй половины, всегда остающейся в сознании.

Я стояла у круга, держа меч направленным в грудь пришельца и не следила за спиной. А круг позади от силы ли пришельца, от желания ли анима начал разрушаться, и я этого не видела. Поэтому не смогла, потеряв бдительность и сосредотачивая внимание на враге перед собой, сохранить в целости западню с духом. А он подобрал один из мечей, неслышно подкрался и пронзил бок.

Я в настоящем закричала, не открывая глаз, заново переживая прошлую боль. Аним не успел выдернуть меч, в подвале полыхнула вспышка, рядом со мной, уже потерявшей сознание, появился Север с перекошенным от ярости лицом. Он был без оружия, но воздух вокруг него потрескивал от собираемой энергии. Пришелец, освободивший духа, испуганно попятился и исчез, за ним следом — аним, секундой спустя — сам Сев.

Инкантар вскоре вернулся, злой, он метнулся по подвалу, присматриваясь к следам, потом, словно вспомнив обо мне, перевязал раны и снова исчез.

Как раз в этот момент я и очнулась. Видение заняло от силы секунды три. Распахнув глаза, я вздохнула поглубже и бросила все силы на регенерацию, интуитивно зная, как это сделать. Знак на руке зачесался, я потёрла его, заметив крошечные капельки крови, проступившие сквозь поры, но не придала этому значения.

Если раньше, когда я, так сказать, вступила на территорию своего второго я, более истеричного, меня охватила страшная жажда мести и ярости, то сейчас, когда я свернула своё сознание только до границы одного «я», на душе властвовало ледяное спокойствие.

Я вновь попыталась выйти на связь с орденом, но в ответ получила всё ту же тишину. Тогда я поднялась и шатаясь, словно под ногами была наледь, поднялась на верхние этажи.

Везде царил погром. Сил удивляться и бояться у меня не осталось, все эмоции исчезли, опалённые яростью бушевавшей в подсознании жажды старой мести. Я не испытывала ничего, когда нашла Веру мёртвой. Седые волосы, всегда собранные в пучок, рассыпались по полу, словно паутинки. Голова неестественно повёрнута в сторону, но на лице застыло странное для смерти умиротворение, будто она сбросила с плеч тяжёлую ношу.

Затем на лестнице я нашла Даниэля, перевязывающего глубокую рану на груди Вадима. Я вспомнила, как когда-то давно меня тошнило от вида крови, сейчас же я не испытала никаких чувств, кроме мимолётной жалости. Дан увидел меня, хотел вскочить, но я рукой остановила его.

— Аним бежал. — я коснулась ладонью перевязи бледного до синевы Вадима и заставила раны чуть затянуться. Запястье резануло болью, а Вадим поблагодарил взглядом, никак не отреагировав на мой новый дар.

— Я знаю. Нас всех обезвредили, чтобы его освободить.

— Какие потери? — я по-прежнему оставалась беспристрастной.

— Вера ушла. — Дан помог Вадиму подняться. — Остальные ранены в разной степени тяжести. Но жить будут.

— Ясно. — кивнула я. — Я пойду.

— Куда? — встрепенулся Даниэль, даже Вадим протестующе поднял руку.

— За анимом. — долго сдерживаемая злость внезапно получила выход, и я яростно выдохнула. — И за тем, кто его освободил.

— Ты ранена. — запоздало донёсся голос Дана, когда я побежала вниз и материализовала крылья.

Я летела долго, около часа, неясное чувство вело меня, как птицу, готовую к перелётам. В конце концов, я оказалась на какой-то пустоши, сердце пропустило такт, когда я поняла, что здесь когда-то была степь. Сейчас же вся земля была выжжена чудовищным пламенем.

Недалеко в позе лотоса кто-то сидел, я безошибочно узнала Севера. Шагая по обугленным и острым, как гвозди, былинками, я слушала тихий хруст своих шагов и смотрела на закат, алый, как кровь.

— Я ждал тебя позже, провидец. Чем сильнее ты становишься, тем сложнее видеть твой путь. — Север не открыл глаз при моём приближении, я села рядом с ним.

— Он будет здесь? — я проигнорировала его замечание, стараясь унять бушующую в груди ярость и вернуть самообладание, казалось, искра, и я вспыхну, как эта степь.

— Ты же сама видела это, как и я, иначе не была здесь. — Сев, не открывая глаз, взял меня за руку. — Будь осторожнее. И в следующий раз, ради всех богов, уничтожайте людей, которые были оболочкой анимов. Даже на грани смерти то, что было человеком, будет пытаться вернуть духа. И уж тем более, освободить.

Я кивнула, понимая, что орден пленил анима, бросив тело, за что поплатился смертью Веры, и сжала его ладонь в поисках спокойствия.

Аним появился незаметно, как всегда, похоже, не ожидал встретить нас здесь — Север скрыл наше присутствие. Он попятился и попытался исчезнуть, но попал в круг, на его лице отразилась сложная смесь чувств. Сев продолжил сидеть неподвижно, только сжал мою ладонь сильнее. Края круга заалели в тон с последними красками заката и начали сужаться, но аним замер и тоже закрыл глаза.

Я следила за этой ментальной битвой, как вдруг в голове промелькнула мысль Севера, всё ещё сжимая его ладонь, я могла её услышать.

«Эти твари на тебя. Он успел их вызвать.» — Больше ничего конкретного он не приказал, его сознание вновь закрылось. Дух в круге тоже сел, концентрируя силы.

Я не понимала, что имел ввиду Сев, но когда услышала отдалённые хлопки крыльев, разорвала наше рукопожатие и вскочила на ноги, преобразовывая лук из жезла. Я сообразила, что от меня требовалось. Сев готовился к этой встрече, выжженная степь тому свидетельство: он высосал силу повсюду, где дотянулся, для этой битвы. Он ментально сражался с анимом, пытаясь сковать его силы кругом, который и являлся Вратами. Инкантары нашли утерянный способ: в левой руке Сева, рассечённой, в крови, был зажат Ирис. Если всё удастся, то он сможет заточить духа Хаоса и без помощи Ария и Атэра, Сев полагал, что аним перед ним не глава Дома, а значит, хватит и Ириса. Но дух сопротивлялся, и пока преимущество было на его стороне.

Хлопки стали громче, и надо мной появились четыре маленькие точки, с каждой секундой увеличивающиеся, пока не превратились в некое подобие птиц. Это были ящеры с крыльями, отдалённо напоминающие ископаемых археоптериксов, и выглядели так, словно юрский период и умерли: всё тело было покрыто страшными язвами, но они были живыми, хотя и теряли перья в полёте.

Не раздумывая, я натянула лук и выстрелила стрелой из плотного воздуха.

Твари приближались, но одна противно завизжала, всхрапнула, захлебнувшись серой слизью, и рухнула грядой тухлого мяса.

Мёртвые. Из Бездны. Сдерживая тошноту, я нацелилась в голову ещё одной твари, зато две другие успели спикировать и процарапать руку до крови. Стрела пролетела мимо. Отпрянув, я мельком оценила рану: она была неглубокой, но сильно кровоточила и онемела — в когтях, похоже, был яд. Я зло вскинула лук, из затылка третьего животного вынырнула стрела и тут же растаяла, появляясь вновь у меня в пальцах, тварь рухнула вниз, разбившись о землю.

Ещё одно ужасное создание щёлкнуло клювом в миллиметрах от моего лица, я отшатнулась, едва не потеряв равновесие и чувствуя, как всё сильнее кружится голова. Тварь шипела, плевалась ядом, близко к себе не подпускала, я выпрыгнула вверх и рубанула трансформированным из лука мечом, она заметалась, пронзительно вереща, второй удар навсегда её успокоил. Последнее чудовище кружило вне досягаемости меча, но из лука я её легко достала.

Они выманили меня далеко от Севера, на пригорок, отсюда отлично было видно, как пульсирует круг, отражая ментальную борьбу Сева и анима. Уже стемнело, о закате напоминала лишь тонкая полоска подсвеченным красным облаков.

Краем глаза следя за поединком, я как могла высосала яд из ранки, но рука всё равно онемела, хотя голова кружиться перестала. Я подошла ближе, проверить, не нужна ли помощь.

Издалека не видно было, зато сейчас в полной мере можно было оценить сложившуюся ситуацию: Север находился на пределе, а аним на вид даже не устал, граница круга находилась почти у ног инкантара. Когда она их коснётся — аним окажется на свободе.

Всё это я успела понять, лишь взглянув в их сторону, но как помочь, не имела даже представления. Но едва я взглянула на духа пристальней, как замерла.

Круг, мерцание свечей и Дан с мечом в руках. Вызванный нами аним. Знак на его груди. Знак Хаоса.

Я вскрикнула от ужаса.

Знак. Такой знак я видела в книге, его, как и мы наш солярный символ, постоянно носили лишь главы Домов. И этот знак был выжжен на голой груди анима!

— Север! Нужен Атэр! — я метнулась к нему и сжала ладонь, позволяя прочитать мысли, он вздрогнул, понимая, но концентрацию не потерял, только выпил мой страх и превратил его в силу. Граница круга отодвинулась на полметра, но неуклонно поползла назад. Я села рядом с Севом на колени, достала Арий, вливая свою силу и желание в круг. Он уменьшился, но аним дал мне почувствовать, что это ненадолго. Отчаяние сжало сердце.

— Спасибо. — едва слышно пробормотал Сев. Эмоции исчезли, затем появился испуг, но и он мгновенно испарился. — Ещё. Подумай о любимых. — Я поняла, что инкантар использует меня, но добровольно позволила ему это сделать. То, о чём предупреждала Майя, действительно произошло по моей воле. Я подумала о матери — и Север выпил мою любовь к ней, я вспомнила о смерти отца — боль, ярость, ненависть, растерянность… Все чувства, когда-либо испытанные мной, всплыли, а инкантар перевёл их в энергию. Я вспоминала о всех событиях, вызвавших эмоциональное потрясение, и переживала их заново. Это было больно, и я плакала, это было невообразимо ужасно, и я кричала. Север использовал всё.

Когда солнце, огромное, красное, показалось до половины, он вдруг обмяк и перестал дышать. Сжимая его холодную руку, я поняла, что пульса нет, и потеряла концентрацию. Круг тотчас распался.

Аним медленно раскрыл глаза и встретился со мной взглядом. Что было в этом взгляде? Глаза со смещённым вниз зрачком ничего не выражали, даже интереса, но в них таились прожитые тысячи тысяч лет в заточении, и он не хотел возвращаться. Я понимала его, но этот мир и тот, другой, больше не принадлежали своим создателям, хоть всё и вышло из Хаоса, никто не хотел вернуться в его лоно. Не мной была начата эта война и не мне её заканчивать, но я дала клятву этому миру, что буду его защищать, и уже вне моего желания и понимания я должна была его вернуть обратно за Врата.

Мы оба не шевелились, глядя друг другу в глаза, и это продлилось бы долго, если бы не огонёк узнавания, зародившийся в этих страшных, нечеловеческих глазах. Аним вскочил, неуловимо, как сон, и оказался рядом, сжав горло. Я не шевелилась, задержав дыхание, даже не чувствуя хватки, способной ещё одним нажатием сломать мне шею, глядя в его глаза и пытаясь вспомнить, вспомнить, вспомнить…

Он. Это он…

Это был взрыв понимания, но только какой-то части меня. В сознание хлынула ярость, я перестала думать и понимать, что происходит, лишь рефлексируя после, поняла, что мной в тот момент руководили животные инстинкты и древняя злоба, настолько давняя, что ей нет имени. Это уже должно было насторожить и помочь выбраться из плена раздвоившегося разума, но опасно для себя, я не придала этому значения.

Жезл всё ещё был в моей руке, со странным чувством сладкой мести, я вонзила трансформированное острое лезвие в голую грудь не подозревавшего удара анима. Холодная кровь обожгла руки, но я даже не обратила внимание, лишь провернула меч, освобождая его из плена плоти. Впрочем, дух этого даже не заметил, он вообще не ожидал сопротивления, ловушка его проклятых глаз должна была поймать мою душу, но я не поддалась. Аним был в ярости, что я повредила его тело, что ему придётся искать новое, и я это ясно понимала, как если бы он это произнёс вслух.

Теперь, когда я знала кто он, дух, по какой-то неведомой причине скрывавший свои способности, использовал их в полной мере. Я не помню всей схватки, лишь иногда, во снах или мимолётных видениях, появятся отдельные сцены, но не сейчас. Дремавшая во мне сила поставила меня на уровень выше анима и запретила мне бояться, используя моё тело лишь как инструмент для осуществления её желаний.

В руках духа Хаоса мелькал меч, жалящий бросками кобры, едва я забывала о защите, но пока видимого повреждения не приносил. Проблески моего, истинного сознания, всё чаще выныривали из бездны яростного контроля, страх, сопровождающий любое «я» в последний момент заставил отпрыгнуть назад, и из-за этого едва не лишилась головы. Пришлось прекратить сопротивляться — хотя и вторая моя часть была в бешенстве, ситуацией и клинком она владела лучше меня. Сузив границы своего «я» и позволяя руководить телом своей половине, я стала наблюдателем, копя силы для ментального удара и последующего возврата контроля над телом. Пребывая в таком состоянии и отключившись от злобы, захватившей большую часть сознания, я впервые увидела всё со стороны. Не могло быть такого, чтобы такая ненависть была исконно моей, скорее, вся злоба и чернота, отвращение и ярость, накопленная за тысячелетия существования нашего ордена, вела меня, словно тот дар и знак, что я получила от своей предшественницы, нёс и всю боль. И ещё, кажется, опыт. Моё тело не знало тех ударов, которые наносило, было для них плохо подготовлено, но то, что сейчас им управляло, подчинило даже боль. Аним проигрывал в сравнении с моей новой силой, но и мне оставалось недолго.

Понимая это, я начала разматывать спираль своего сознания, возвращая контроль, но мороз пробежал по коже, и на секунду я совершенно растерялась. Аним сжимал мой меч!

Не узнать его было невозможно. Та же изящная рукоятка, гарда, с узкой S-образной защитой, прикрывающей пальцы, рдеющая вязь меняющихся символов на лезвии… И у меня — ни одной раны на теле нанесённой им, лишь старые, открывшиеся, но боли я не чувствовала, впрочем, как и всех остальных чувств.

— Неужели ты думаешь, что меч поднимется против своего хозяина? — тихо спросила я, не двигаясь. Мне удалось погасить бушующий вихрь негативных чувств, не отключившись при этом от идущего от него сил и знаний, но при этом ушли все эмоции. Аним тоже замер, впервые увидев что-то в моих глазах. Он бросил только один взгляд на ставший бесполезным для него меч и швырнул его в меня, но я лишь отбила его в сторону. За спиной духа Хаоса возник тот же самый круг, только без бутафории в виде свечей, мечей и символов, но это были настоящие Врата. Аним вздрогнул и упал навзничь, а на лице его появились вполне человеческие эмоции — страдание, напряжение и борьба, но я не придала этому значение, стараясь контролировать ярость внутри себя, занесла руку для последнего удара. Расширившиеся и без того странные зрачки со страхом смотрели на приближающийся меч, на мгновение мне даже показалось, что передо мной обычный человек, но лишь на мгновение.

— Стой! Пожалуйста, не надо! — истошный женский крик заставил резко развернуться, пригвоздив за волосы анима к земле, а второй меч, управляемый силой мысли, прижать к горлу девушки, заставляя её стоять смирно.

— Кто ты? — я с удивлением поняла, что почти всемогущий дух Хаоса просто потерял сознание от ужаса и осознания того, что клинок прошёл в миллиметрах от его плоти и нисколько не повредил.

— Я открыла Врата, но в обмен прошу не убивать его. — девушка с очень длинными рыжими волосами осторожно отвела меч, и он плавно опустился на землю. Я впервые заметила странность в круге — его опоясывала тонкая цепочка из серебристого металла. — Это Атэр. — тихо пояснила девушка, не делая попыток приблизится.

— Венеф. — утвердительно произнесла я, видя, что меч на неё не реагирует. Аним продолжал лежать без сознания, в его теле происходили какие-то изменения, и девушка знала, какие.

— Я из рода Синар. И победила в Турнире. — на её рыжих волосах плясали блики света. В памяти всколыхнулись события из прошлого — Бронер, один из Первых, получил во владение Атэр, и три его наследника основали кланы, которые хранили ключ. И род Синар — последний из них, но он угас тысячелетия назад. Заметив сомнение на моём лице, девушка пояснила. — Я понимаю, что подтверждения нет, но Атэр признал меня. А ты…

— Я Девятая. — Врата свидетельствовали о том, что артефакт был истинным, аним же не шевелился, я рискнула переключить внимание на прибывшую.

— Я отдам тебе Атэр, если ты оставишь ему жизнь. — она нашла в себе силы поставить условие, хотя здесь была в простой роли просителя.

— Потомок Девятого, но не Девятая… — я задумчиво смотрела на её длинные, почти до колен, рыжие волосы, и почему-то чувствовала симпатию. — Ты же должна понимать, что я не могу не заточить анима.

— Мне нужно только тело. — она покачала головой и умоляюще протянула к нему руки.

— Оно же пустое. — удивилась я, с трудом удерживая границы своего сознания. Буря прошлого не утихла, от близости анима я едва не теряла контроль. — Духи Хаоса пожирают души людей, он теперь лишь оболочка для разрушения мира.

— Альт ещё здесь. Его тело выбрал оболочкой дух, но он боролся. Изгони анима, а его оставь. — она говорила быстро, словно видела сомнения внутри меня.

— Хорошо. — слова слетели с губ неожиданно даже для меня. Сознание вновь раздвоилось. Не обращая больше внимания на застывшую девушку, я накинула цепь-Атэр на шею анима, там, где она коснулся кожи, остался ожог, а знак на груди начал кровоточить. Я резко дёрнула цепь на себя, она прошла сквозь тело, не причинив вреда плоти, но вытягивая из неё расплывчатую субстанцию, которая тотчас попыталась сбежать, но артефакт не пустил. Я швырнула цепь в сторону, она упала на обожжённую землю, сложившись в идеальный круг, а в центре была чистая суть духа Хаоса.

В памяти всплыло Слово, и оно было печатью.

— Вернись за Врата, Харак… — запястье левой руки, в которой я сжимала Арий, резануло болью, я раскрыла ладонь: кровь сложилась в знак Солнца, а в центре его алый Арий восстановил в себе украденное имя. Трещина в камне схлопнулась и вместе с ней захлопнулась Дверь. Там, где был аним, на растерзанной земле поблёскивал лишь Атэр.

— Забирай. И убирайся. — скорее подумала, чем сказала я, девушка метнулась к телу и исчезла, а я потеряла сознание.

Сквозь неплотно прикрытые веки светило солнце, горло саднило, словно от простуды, от неудобной позы сводило мышцы.

Дневное светило клонилось к закату, видимо, я пролежала без сознания почти половину суток. Приподнявшись — я обнаружила на левом запястье свернувшийся как змея Атэр, членения цепи образовывали замысловатый узор, а в центре его пульсировал Арий. Цепочка из мирролива сиротливо покоилась за земле. Все попытки снять артефакты не увенчались успехом.

Рядом, в двух шагах лежал меч, неподалёку — его точная копия. Та том месте, где открылись Врата, зеленел островок жизни, режущий глаза на фоне выжженной пустыни. Взяв оба меча и отложив эту проблему, я побрела, пошатываясь, к телу Севера. Каждый шаг отдавался болью, настолько привычной, что я её не замечала, только хриплое дыхание и саднящее горло вносили резонанс в обычное положение вещей. При попытке издать звук, рот наполнился кровью, я даже не успела испугаться, как меня вывернуло наизнанку. Задыхаясь и стараясь дышать носом, я вытерла рот и пообещала себе больше таких попыток в ближайшее время не предпринимать.

Север был жив. Холодный, с едва прощупывающимся пульсом, он, казалось, впал в летаргический сон. Я похлопала его по бледным щёкам, попыталась проникнуть в его сознание, но он был сейчас далеко.

Это была победа, полная и окончательная, но победа в войне — это не победа в шумной детской игре. Только там можно умереть понарошку, а потом встать и побежать на ужин к маме. Я поняла, что Север сейчас умрёт. Так глупо и неожиданно, когда всё наконец-то прекратилась и можно спокойно вздохнуть…

Нужно было телепортировать туда, где есть помощь, но у меня совсем не осталось сил, я заметалась в поисках хоть какого-то решения, но ничего не оставалось, кроме как сесть в позу лотоса и попытаться сосредоточиться.

Сжимая его холодную руку, я замедлила дыхание и дотянулась до крошечной песчинки силы внутри себя, но она мне не могла предложить ничего, кроме как использовать саму её суть. Я уже отчаялась, когда вдруг заметила в стороне от себя золотистое марево силы. Оно было без признаков разума, лишь чистая энергия, и я мысленно потянулась к ней, и выпила.

Секунду ничего не происходило, а потом чужая энергия взорвалась внутри, руку, на которой был Атэр, дёрнуло так, что её выбило из сустава. Это было как второе рождение, только в чувство меня привёл кровоточащий знак света на запястье. Но мой баланс силы каким-то образом восполнился, и я не обратила на это внимания, всю энергию направив на налаживание связи тела и души. Она была неестественно далеко, чтобы дотянуться до неё потребовалось очень много сил, но как только я почувствовала отклик, всё пошло куда резвее. Мысленно держа душу на привязи, я вливала оставшуюся энергию в тело Севера. Когда пальцы чуть потеплели, я позволила себе дышать глубже. Главное было сделано. После того, как сердце инкантара забилось ровно, его душа сама потянулась на привычное ей место.

Накрыло тишиной. Север начал приходить в себя, он уже был на грани сна и яви, а я уже начала процесс перемещения.

Я моргнула, и всё вокруг обесцветилось, сжалось, я выскальзывала из собственного тела, как рыба из мокрых рук, на краю гаснущего сознания отчётливо прозвучал голос.

— Не торопись. Представь место.

Я вырвалась, теряя форму, но кто-то рядом сжал руку, или то, что от неё умозрительно осталось, и я успокоилась.

Комната. Кровать с высоким балдахином, плотно задёрнутые шторы. Палящее солнце чужого мира…

Я собралась в точку, из которой можно развернуть Вселенную и… Переместилась.

У меня получилось. Глотая холодный воздух, я сжимала и разжимала грудную клетку, заново учась дышать, первый вдох и крик, как при рождении, потому что воздух ожёг лёгкие. Я научилась телепортировать, сумев вывернуть своё сознание наизнанку.

Зрение возвращалось медленно, затем появились цвета, обоняние, ощущения. В руке было зажато что-то твёрдое и тёплое, ах да, рука Севера.

Он был жив, возможно, спал. Я поднялась на колени и встретилась взглядом со старцем в дверях комнаты, долгое время за нами наблюдающим. Едва он встретил мой взгляд, он поклонился и исчез.

Не испытывая удивления, я попыталась приподнять Севера, но оказался слишком тяжёлым для моих ослабевших рук. Обливаясь потом, я за руки втянула его на кровать и обессиленная повалилась на пол у его ног. Отдышавшись, я коснулась его лба — он пылал.

Сжимая его руку, я не понимала, что пошло не так, Север хрипло дышал сквозь стиснутые зубы, к мокрому лбу пристали иссиня-чёрные пряди, на скулах бледного лица рдели густые пятна румянца.

Я попыталась выйти на контакт с его сознанием, но сквозь меня словно прошёл электрический ток. Боль. Боль. Боль… Измученное сознание заходилось в крике, мир таял в глазах, но громадным усилием воли я втянула своё тело на кровать рядом с ним.

Обняв Севера, я осторожно провела по его спутанным волосам, чувствуя, как лихорадит напряжённые мышцы.

— Я всё равно дозовусь тебя. — хрипло прошептала я. — Даже если ты не хочешь отзываться. — Я неосознанно поглаживала его по щеке, как когда-то в детстве гладила меня мама, когда я болела. Чувствуя бессилие, я шёпотом запела. — Пожалуйста, не умирай, или мне придётся тоже. Ты, конечно, сразу в рай, ну а я… Не думаю, что тоже… Хочешь, сладких апельсинов? Хочешь, вслух рассказов длинных? Хочешь, я взорву все звезды, что мешают спать?! — Песня, полная надежды и отчаяния, плыла, заставляя сердце биться, я уже сама верила, что выполню каждое обещание, только бы он вернулся. Огоньком своей души я чувствовала далёкий отклик, с каждым словом нить, связывающая нас, становилась крепче. Я допела песню и начала заново, чувствуя, как Сева отпускает лихорадка, когда я начала петь в третий раз, он задышал ровнее. Я знала, что он с минуты на минуты придёт в сознание, и решила исчезнуть, чтобы избежать неприятных вопросов. Осторожно соскользнув с кровати, я попыталась телепортировать, но сил на это не обнаружила.

— Спасибо. — раздалось со стороны кровати.

— На здоровье. — я вздрогнула и медленно развернулась. Север полусидел, лицо осунувшееся, но лихорадочный румянец пропал.

— Куда собралась? — с нотками недовольства спросил он, повелительным жестом приказывая мне сесть.

— Домой. — я сузила глаза. — Ты мне запрещаешь?

— Да. — просто ответил инкантар, в его глазах я уловила нечто такое, от чего мне стало не по себе. — Надо решить кое-что. — Я оценивающе посмотрела на него, ища следы помутнения рассудка, но таковых не нашла и вздохнула. Похоже, к консенсусу мы сегодня не придём.

— Я тебя слушаю. — я устало потёрла мочки ушей, умоляя про себя, чтобы это всё скорее закончилось, и, сдерживая стоны, села в кресло.

— Как ты спасла мне жизнь? — в лоб спросил он.

— Хорошо хоть, что не спрашиваешь зачем. — я сделала попытку улыбнуться, но она с треском провалилась, я пожала плечами и всё тем же едва различимым шёпотом продолжила. — Не заставляй меня жалеть, что я это сделала. Каким образом это произошло — я не знаю.

— Кто ты такая? — Сев сжал губы, мой ответ ему не понравился.

— Кто я? — задумчиво накрутив прядку отросших волос на палец, я отняла руку и внимательно её осмотрела. — Когда-то я думала, что я простой человек, но затем я поняла, что я венеф. Ещё позднее, выяснилось, что я Девятая, а потом — что гравис. Какие дальше метаморфозы произойдут — я не в курсе.

— Ты инкантар. — Север сказал это тихо, но так твёрдо, что я поперхнулась. — Говоришь так складно, будто репетировала, но я всё видел. Ты дочь женщины из нашего мира, мой орден охотился за тобой, думая, что ты будешь избрана нашей богиней. Ты беспрепятственно посетила наше святилище. Но это всё спорно. Правда в том, что ты используешь силу инкантар.

— Я дала клятву этому миру. — его заявление настолько выбило меня из привычной колеи, что я нервно и беззвучно рассмеялась. — На моём запястье знак Солнца, меня принял Арий, я глава Девятых. Это абсурд!

— Твой знак чёрный, как наш, и на левой руке. Знак венефов должен быть на правой руке и белый. — Север показал собственное запястье, где темнел угловатый символ.

— Скорее всего, это из-за смешения кровей венефа и инкантара.

— Я повторяю вопрос. Кто ты такая? — под его испытующий взгляд я глубже забралась в кресло, пытаясь унять нервную дрожь. Я чувствовала себя как партизан на допросе, но абсолютно не понимала, какого ответа от меня хотят. — Я ведь следил за тобой. — тихо произнёс Север, но я всё равно вздрогнула. — Ты спокойная, дисциплинированная, но тебе плевать на всех. Ты кажешься простой, как обычный булыжник, легкомысленной, но на самом деле ты слишком хитра и изворотлива, чтобы показывать каждому свой ум. Иногда ты впадаешь в такую ярость, что способна убить. Порой мне кажется, что у тебя две неравнозначные личности внутри. Но что больше всего меня в тебе удивляет — это твоя ненависть.

— И чего же ты хочешь? — оборвала его я. — Чтобы я всё бросила, орден, друзей, признала, что я инкантар?

— Да. — просто ответил он. — Чтобы ты стала одной из нас.

— Ты сошёл с ума. — простонала я, схватившись за голову. — Ты точно повредился рассудком. Как ты можешь предлагать это мне?!

— Ты ещё можешь выбрать, ты даже сможешь войти в наш орден! Я дам тебе всё, что ты хочешь, любое твоё желание будет исполнено, ты будешь в абсолютной безопасности, никто не посмеет тебе угрожать, только помоги мне… — Лицо Севера вновь покрылось болезненным румянцем.

— Ты это серьёзно? — я уже с интересом глянула в его серые, тёмные глаза. — Да, моя жизнь — это цунами, но я никогда не променяю её на тихие и безмолвные омуты покоя. И даже если я захочу стать инкантаром — это уже невозможно. Я не могу выбирать, мы лишены этой свободы, только люди её имеют. Мы все, и венефы, и инкантары, связаны вот этим. — я ткнула ему в лицо знаком на запястье. Его почти скрывали ряды цепи-Атэра, и Север если и обратил внимания на артефакт, то не придал ему значения. — Наша сила — это поводок, и только оставаясь на поводу, мы можем творить. И раз уж мы начали на чистоту, кого я должна убить? — Север вздрогнул, понимая, о чём я говорю, но я всё равно пояснила. — Тогда, после первой встречи с духом, когда ты думал, что я умерла. Как ты собирался меня вернуть? Ты, некромант? Как ты, который должен был отдать свою душу в залог Вратам, всё же имеешь её?

— Ты не могла этого слышать. — он почти с ужасом глядел мне в глаза, но не мог в ничего прочитать.

— Но я слышала. И я вернула тебя сегодня, лишь потому, что у тебя есть душа. Кто ты сам такой? Психически больной или гений? Как мальчишка мог зверски уничтожить шестерых! Шестерых человек?! Уж не для того ли, чтобы вернуть свою родню, ты стал некромантом? Как можно желать власти над миром, когда винишь всех в гибели своих родных? И тут, конечно, понадобилась я, потому что рядом со мной ты чувствуешь себя живым, поэтому и решил запереть меня в золотую клетку и держать при себе! И ты ещё смеешь предлагать мне перейти к инкантарам?! — взвилась я, срывая с шеи тотем и швыряя к нему на постель.

— Не я… — тихо прошептал Север, опустив взгляд. А потом поднял на меня глаза, пылающие адским пламенем. — Да, ты нужна мне, и я использую тебя, и всё только потому, что ты должна убить его!

— Кого? Кого и почему я должна убить? Что за очередной зверский план? Майя говорила, что ты меня используешь, и я добровольно позволю делать это, но убийство… Это ни в какие рамки!

— Я дам тебе свободу. Полное отсутствие границ. Дам тебе право быть независимой от других, от мира. Хочешь — ты сама будешь творить свою судьбу, и тебе никто в этом не помешает? Ты можешь делать то, что тебе хочется, а не только то, что тебя заставляют делать. Я дам тебе всё, только пойдём со мной.

— Ты сумасшедший. — я отвернулась с горьким отвращением. — Ты даже не слушаешь меня. Теперь, когда глава второго Дома заточён, мы вновь враги.

— Ты открыла проход в мой мир силой инкантара! Я видел это, я видел собственной душой, как ты высосала силу извне и переместилась!

— Что ты говоришь?.. — я растерянно оглянулась, а Север закончил рисовать в воздухе знак Луны и толкнул его ко мне.

Я отпрянула, собственный знак на запястье ожгло болью, я хотела парировать, но символ словно втянул в себя весь воздух и ударил, ломая всё моё естество.

Лёжа на полу и вдыхая ставший острым воздух, я чувствовала, как слабеют удары измученного болью сердца, и вместе с ним угасает сознание.

— Странно, но я был уверен… — голос был растерянным.

«Идиот» — хотела сказать я, но соскользнула в темноту.