Земля обетованная

2. Повелитель дракона

«Если говорить о предыстории начала новой истории… Лихо завернул? То все началось с…

Артур хлопнул меня по плечу.

— Ну как, нравится тебе новый мир? Все условности соблюдены, — быстро добавил он.

— Ничего он не новый. Он и без меня существовал миллионы лет, — возразил я.

— Но нашли его с твоей помощью.

— Да уж, — тяжело выдохнул я, оглядываясь по сторонам.

Был поздний вечер и солнце было готово провалиться за далекий западный отрог и там окончить дневной путь, как обычно, суицидом, утопившись в океане. Если верить словам Артура, океан нарекут позже Атлантическим. Даже здесь чувствовалось его дыхание — свежий соленый запах, пропитанный дезинфицирующим ароматом йода.

По темному озеру бежали окрашенные розовыми облаками волны. На острове темнел похожий на скалу замок. Среди зубчатых стен, башенок — ни огонька. Полное инкогнито и несусветная для меня, как городского жителя, тишина и вместе с ней разлитые в воздухе покой и умиротворение.

— Море, озеро, остров, замок, одним словом — Атлантида, — перечислил я.

— Самая настоящая, — обиженно подтвердил Артур. — Море и озеро — Капе, замок для Анжелы, а тебе Атлантида.

— Ты уверен, что замок необитаем?

— Не полностью. Мы все узнаем там, — Артур показал наверх галечного склона, где стояли редко разбросанные домики поселка. Меж домами темнели паутины рыбацких сетей, развеваемых легким бризом. В маленьких, низких окнах мелькали слабые огоньки.

— Рыбаки по вечерам собираются в трактире, где я тебя представлю.

— Как представишь?

— Доверься мне. — Артур снял очки и подмигнул. — Я бывалый путешественник среди параллельных миров и знаю, как себя вести. Разве что твой сын, Сергей, может сравниться с моим опытом. — Брат протер очки и стал быстро подниматься по склону. — Главное, ничего не бойся, потому что те, кто тебя увидят, будут бояться не меньше.

Серые турецкие свитера, протертые джинсы, кроссовки, кепки с длинными козырьками, рюкзаки с «Завтраком туриста» и небольшим путевым снаряжением — тоже мне, экипировка путешественников в параллельные пространства!

Я пустился вдогонку за братом, презрительно фыркнув: «Специалист-путешественник».

Тем не менее встреча с новым миром произвела неизгладимое впечатление. Мне он сразу же понравился, и я почти решил на нем остановиться. Библейская пастораль — мир и быт рыбачьей деревушки, видимо, хорошая поклевка, комариный звон и крики детишек — идиллия. Забытый рай, как в старой опереточной песенке: «Долой холодильник, долой телевизор, гиподинамию, холестерол и ангину! Долой аспирин! Да здравствует лоно природы, еще не испорченный мир!»

Я догнал брата, вышагивающего среди невысоких бревенчатых изб. Несколько собак с лаем бросились к нему. Артур шикнул, цыкнул, стрельнул лучом фонарика, и они с воем убежали. Стукнула дверь. Я увидел круглое любопытное лицо, длинные растрепанные волосы. Женщина испуганно ойкнула. Дверь снова стукнула и лязгнул засов.

Я дернул Артура за рукав и спросил:

— Может, не стоит торопиться, а лучше постепенно внедряться в этот мир? Вживаться в образ, пока местные и я будем постепенно привыкать друг к другу.

— Ты уже вошел, — буркнул Артур.

Перед дверью длинного, вытянутого и похожего на сарай дома покачивался фонарь, что-то вроде тыквы с огарком свечи внутри. Из-за двери доносилась разноголосица. Судя по всему, сарай был полон людьми.

— «Он сказал: «Поехали и взмахнул рукой», — Артур толкнул дверь и смело перешагнул порог. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Наше неожиданное и наглое появление вызвало тотальное молчание. Я с любопытством осматривал помещение и аборигенов. Мелькнула мысль, что я знаю отгадку, почему аборигены съели Кука.

В глубине трактира пылал очаг каминного типа; рядом стояла стойка и висела плотная штора, из-за которой струились аппетитные запахи, звякала посуда. Перед нами стояли большие, грубые деревянные столы и лавки, за которыми и на которых сидели, трапезничая за кружкой пива, миской похлебки, рассыпанной по столу мелкой вяленой рыбешкой, местные. Они были похожи на застывшие экспонаты мадам Тюссо — замерли с не донесенными до раскрытых бородатых ртов кружками, ложками, рыбьими хвостами; вытаращили на нас глаза.

Крупная собака выросла перед нами, понюхала воздух, зарычала и с жалобным воем побежала в сторону кухни. Откинув штору к стойке, вышел здоровенный детина с огромным кухонным ножом. Я покосился на стены, украшенные старыми кусками рыбацких сетей, среди которых висели костяные и железные гарпуны.

— Время действовать, пока они не опомнились, — шепнул Артур и отвесил шутовской поклон.

— Да пошлют боги мир и благополучие этому месту, — весело произнес он.

— Кому и собака божок, — из-за соседнего столика поднялся невысокий крепыш. О его голове можно было сказать одно — её полностью скрывала рыжая поросль, в которой угадывались большой красный рот и два зеленых огонька на месте глаз. Он положил на стол два внушительных, поросших рыжей щетиной кулака и представился:

— Я Брик Рыжик — староста деревни. А вы кто такие? — В голосе строгость и плохо скрываемая настороженность.

Недалеко от старосты, в проходе между столами, остановился трактирщик, скрестив на груди мощные обнаженные руки. Его живот демонстративно оттопыривал костяную ручку длинного и широкого ножа — для рубки мяса, рыбы или голов…

Я сделал шаг, вставая рядом с братом и намекая, что так просто нас не взять.

Артур ухмыльнулся и снисходительно-менторским тоном ответил:

— Ты должен был догадаться, Брик Рыжик. На странников мы не похожи, а вот на посланцев… — Артур включил фонарик и как бы между прочим посветил на потолок. Желтый луч выхватил из полутьмы старые, черные от времени и копоти стропила, серые разводы паутины.

— Скажи мне, староста, у кого еще могут быть такие жезлы?

Брик Рыжик насупился и спрятал кулаки под стол. Трактирщик в замешательстве стал рассматривать рваный носок сапога, из которого торчал грязный палец, словно видел дырку впервые. Лица прочей публики приняли каменное, нет, окаменелое выражение. Никогда бы не подумал про Артура, что в нем так много хитрости, переходящей в лукавство и превращающейся в наглость.

Артур ткнул фонариков в потолок.

— Там услышали о том, что нет у вас порядка, нет короля. Замок покинут?

Брик Рыжик развел руками:

— Так кто ж там теперь поселится?

— Он, — желтый луч фонаря уперся в мою грудь.

— Ну, если такова воля богов, — мне послышалась в голосе старосты скрытая насмешка, — пусть себе селится.

— Вы обязаны слушаться и повиноваться новому королю, — напыщенно провозгласил Артур, обводя фонариком помещение. Почему-то все старались увернуться от его луча. Я скорчил приличествующую случаю рожу — нахмурился и выпятил губы.

— Чем потчуешь? — обратился Артур к трактирщику.

— Пиво и вино, — прохрипел бедняга, облизывая пересохшие губы и отступая к стойке.

— Пиво темное?

— Темное. Кхе-кхе! — закашлялся трактирщик.

— Тогда принеси нам пивка и рыбки. — Артур по-хозяйски сел за пустующий крайний столик. — Присаживайся, ведь тебе надо вживаться в быт коренных жителей, — сказал он с усмешкой.

Я осторожно сел за стол. Природа нового мира мне нравилась и была прекрасна, но бородатые люди, пьющие пиво с тараньками, доверия не вызывали.

Артур хихикнул:

— Учти, если тебе пиво не понравится, новую Атлантиду искать не буду. Бери то, что предлагают, не пожалеешь. Как называется ваша деревня?

— Атланта, — ответил сидящий за ближним столиком, молодой, кучерявый рыбак.

— Есть угрозы с внешних границ?

— Что? — не понял парень.

— Бывает. — Брик Рыжик шумно отхлебнул пиво, косясь в нашу сторону.

— Значит, больше угрожать не будут. Он не даст, — Артур указал на меня.

Такой наглости и подвоха я не ожидал.

— Спасибо, братец, — процедил я сквозь зубы, — удружил.

Пришел трактирщик с молодой светловолосой женщиной. Она грязной тряпкой обмахнула стол, сметая крошки нам на колени и рассматривая нас широко раскрытыми, удивленными глазами. Хозяин снял с подноса две деревянных кружки, верх которых украшала белая пузырящаяся шапка. Поставил рядом большое блюдо с жареной рыбой.

Артур усмехнулся и достал из рюкзака домашний пакет со снедью. Протянул трактирщику:

— Возьми, попробуешь, что другие в Лукоморье едят.

— В лукоморье? — Трактирщик робко принял пакет.

— Там, — Артур ткнул пальцем в потолок. Посмотрел на меня и сказал:

— Вот увидишь, попробует и скажет: «Что за гадость едят боги».

— Смотрю на тебя и удивляюсь.

— Чему?

— Ты сильно изменился.

— Да?

— Стал циничнее и наглее.

— Это влияние твоего сына, а за его воспитание ответственен не я.

— Ты еще и стрелочник.

Артур отхлебнул пива:

— Кстати, очень даже приличное.

Я попробовал и согласился. После того как я выпил половину кружки, молчаливые и косые взгляды показались любопытными и дружелюбными, а бородатые лица — симпатичными. Люди как люди — мы везде одинаковы.

Брат разошелся — достал из рюкзака две бутылки «Столичной» и пару пластиковых стаканчиков.

— Эй, рыбаки, кто хочет отведать божественного нектара? Угощаю амброзией! Твое назначение надо обмыть и скрепить огненной водой, — шепнул он.

Глаза рыбаков задумчиво перекочевали с наших лиц на бутылки с незнакомыми этикетками.

Артур кивнул Брику Рыжику:

— Вот ты, я вижу самый смелый и рыжий. Попробуй! — он открыл бутылку и налил полстаканчика.

— Я? Смелый? — Староста осторожно встал и под общие сочувствующие взгляды приблизился к нашему столу.

— Бери, ключница делала, — успокоил Артур.

Брик несмело улыбнулся, поднял стакан, шмыгнул носом. Я пришел ему на помощь, дипломатично налив и себе полстаканчика.

— Теперь отведаешь? — спросил я.

— Отведаю. — Мы пристально посмотрели друг на друга. Я поднял стакан и с невозмутимым видом выпил. Брик последовал моему примеру — единым махом проглатывая содержимое.

Зеленые глаза вспыхнули. Староста раскрыл рот, стал вокруг шарить руками, хрипя и ловя воздух.

Рыбаки привстали из-за столов, со страхом наблюдая за метаморфозами старосты. Он вцепился в крышку стола, стараясь глотнуть воздуха. Кучерявый парень со стоном пробормотал:

— Отравили.

— Кл…клин…клян…клун… — клокотало в горле Брика.

— За нового короля, — напомнил ему брат.

— Клянусь богами, это напиток героев! — заорал староста, обретя способность говорить. Он с вожделением уставился на водку.

— Повторить — значит повторить, — понял правильно Артур и наполнил стаканчик старосты.

— Эй, рыбаки, больше никто не хочет отведать напитка героев? — негромко спросил Артур.

Шумно задвигались столы и лавки. Робость сменилась опасением, что не достанется, перед нашим столом выросла очередь.

— В твоем рюкзаке тоже две, — напомнил брат, разливая водку в протянутые кружки. Все хотели быть героями.

— Прошу не торопиться, — говорил Артур. — У меня есть тост.

Когда водку разлили, Артур поднял бокал с пивом.

— Заметьте, с древних времен распитие алкогольных напитков способствует скорейшему взаимопониманию и доверию. Предлагаю тост за нового короля, нового предводителя и защитника поселка с красивым именем Атланта. Запомните имя короля и новой королевской династии — Петр Львович Журба, великий герой и посланник богов.

— Да будет так, — теряя трезвость, крикнула толпа.

Брат посмотрел на меня.

— А ты боялся, — сказал он укоризненно. — Пора возвращаться.

Когда все запрокинули головы, вливая в глотку водку, мы взялись за браслеты.

Замок как замок. Он оказался не таким великим, как ожидали. Крепостные зубчатые стены обегали вокруг обрывистого, неприступного берега. Вся конструкция покоилась на гранитном ложе. Лишь в одном месте был белый пятачок пляжа с отмелью, приспособленный прежними хозяевами под пристань и бухточку для лодки. От небольшой квадратной площадки, ступеньки которой спускались к воде, гранитная лестница вела к высоким деревянным воротам, по бокам которых выдавались вперед две невысокие сторожевые башни. Это был главный и единственный вход.

Внутри крепости находилось несколько жилых помещений и здание культового характера.

Культовое здание представляло собой храм, открытый со всех сторон ветрам. Прямые колонны розового мрамора тянулись к небу. На пятиметровой высоте их венчали мраморные белые шары. В центре храма стояла большая золотая жертвенная чаша. Вокруг чаши находились давно угасшие кадильницы со стойким запахом благовоний и ряд пустых постаментов. Божественных изображений, икон мы не обнаружили и, кому здесь поклонялись, понятия не имели. Но судя по светлым тонам и воздушным колоннам, храм не обслуживал некромантов. Анжела сказала, что в нем будет удобно медитировать. Я вспомнил, как она медитировала дома под Metallika и Iron Maiden.

Рядом, тоже украшенный колоннадой, стоял королевский дворец. Ничего примечательного — одноэтажный каменный дом. Во внутреннем дворике обнаружился бассейн с проточной водой, но что самое приятное — рядом был горячий источник. Он вытекал из гранитной трещины в мраморную чашу, а из нее перетекал в бассейн. Проблема с горячей водой отпала, к большой радости женщин. А я вспомнил Платона, старик не врал, когда описывал Атлантиду периода расцвета, ставя её в пример как эталон и образец для подражания другим полисам.

В стороне стояла пятиярусная башня-донжон, сложенная из крупных каменных блоков, с надежной железной дверью, узкими бойницами и неисследованным подвалом. К ней примыкало небольшое продолговатое сооружение, похожее на казарму.

Итак, мы стали владельцами крупной недвижимости. Такого «загородного дачного домика» мы никогда не имели. С чувством превосходства я вспомнил дачу брата, которую теперь можно объявить семейным позором.

Главное, чтоб не вернулись прежние хозяева или их наследники. Создалось впечатление, что замок оставили в спешке. Например, во дворце я обнаружил сокровищницу или государственную казну. В ларцах было полно тканей, дорогой хозяйственной утвари, одежды, оружия. Но самое странное, что в отсутствие хозяев никто не решился сюда наведаться.

— Обычные дворцовые тайны, — объявила компетентно Анжела, с юношеской любознательностью исследующая крепость. — Привидений я не встречала, в шкафах и подвалах скелеты не обнаружены, — докладывала дочка.

Она уже успела обнаружить подземные коридоры, соединяющие дворец, храм и башню. Под башней Анжела открыла большой подземный грот, оборудованный пристанью для мелких судов.

— Как здесь красиво, правда, папа? — шепотом говорила она, держа высоко над собой смоляной факел. Сверху, сквозь пару узких бойниц, падали желтые пыльные лучи, освещая каменную пристань, но не в силах рассеять темноту грота.

Сумерки скрывали извилистый водный коридор, уводящий в глубь острова. Волны едва слышно били в гранитные стены. В темную воду уходили белые ступени. Если по ним подняться, то можно попасть в комнату, из которой три раздельных коридора вели в башню, храм и дворец.

— Так все таинственно и мрачно, правда? — спросила Анжела.

Я обнял её за плечи.

— Ты часто суешь нос туда, куда тебя не просят, а вдруг есть скрытая ловушка или еще что-нибудь?

— Ничего потустороннего, ни одной замурованной камеры, как будто здесь жили ненастоящие короли. В башне есть тюремные камеры, в которых ничего, кроме паутины и цепей. Ты видел пыточную? Заходил?

— Не было времени. Там остался инструмент?

— Ещё какой…

Я обнял дочку крепче.

— Его можно для чего-нибудь приспособить. Тебе здесь не страшно?

— Ничуть. Мне все нравится.

На освоение нового дома уходило все время и, как всегда, приходило позднее понимание, как много нужных и необходимых вещей мы не взяли, не подумали взять или забыли.

Я спросил дочь:

— Тебе не кажется, что мы выбрали на троих большое заведение? Может, надо было что-нибудь попроще?

— В самый раз. И что такое — попроще? Разве такие места бывают? Мама тоже довольна — такие хоромы… Здесь какой-то странный запах? — Анжела сморщила носик.

Я принюхался, но ничего странного не почувствовал.

— Ничего особенного, уверен, что через этот коридор можно выплыть на озеро. Видишь, в нижней ступени железные кольца, в таком гроте может уместиться небольшой корабль. А запах — наверное, водоросли гниют.

— Нет, водоросли так не пахнут, это другой запах. — Анжела прошла вдоль кромки воды и обнаружила еще одну рукотворную лестницу. Узкие ступеньки поднимались к двум окнам. Они должны были выходить на двор.

— Смотри, проход! — воскликнула Анжела, устремляясь вперед.

— Будь осторожна, — я поспешил следом и помог открыть старую ржавую дверь.

Мы оказались в башне, выйдя из темного угла, незаметного под главной винтовой лестницей.

— Еще одна тайна раскрыта, — Анжела весело рассмеялась. — Нет, мне здесь очень нравится, я даже не вспоминаю про телевизор, хеви-метал и кока-колу.

— Нашла о чем вспоминать, — фыркнул я.

— Когда-нибудь и здесь это все будет, правда, папа?

— Лучше, чтоб не скоро. Я собираюсь съездить в деревню и засвидетельствовать прибытие, ведь уже прошло несколько дней.

— Ты все надеялся, что местные первыми нанесут визит вежливости?

— Не без этого. Заодно хочу узнать судьбу предшественников. Куда пропали короли Атланты? Не хочешь поехать со мной?

— Там есть принц?

— Какой принц?

— Королевских, чистопородных кровей. — Анжела лукаво улыбнулась.

— В деревне живут бедные рыбаки.

— Значит, мне нечего там делать. Возьми с собой маму. Она навела порядок — пыль из ларцов повытряхивала.

Я вздохнул. Скоро начнется проблема с мусором. Надо будет вывозить его куда-нибудь на берег, гадить в озеро не хотелось.

— Как хочешь. Поосторожнее блуждай по замку, — я щелкнул дочь по носу. — Здесь нет принцев, только принцесса.

— Найду, — пообещала Анжела…

…Капа осталась в деревне, в доме старосты, познакомившись с Бригиттой — женой Брика Рыжего. По-моему, они сразу нашли общий язык, едва увидели друг друга. Женщины иных миров, объединяйтесь! Вы везде одинаковы. Так и хочется написать этот лозунг на самой крутой вершине. Интересно, здесь есть свои Гималаи? Должны быть.

Мы прогуливались с Бриком Рыжиком вдоль в берега. Я пытал малоразговорчивого старосту:

— Объясни, что случилось с вашим старым королем?

— А ты не знаешь? — он покачал головой и хитро ухмыльнулся, словно действительно думал, что я его разыгрываю.

— Не знаю.

— Утонул, — коротко ответил староста.

— Где?

— Здесь, в этом озере. — Брик ткнул корявым пальцем на воду.

— Твоя жена сказала, что деревня нищает. В чем причина?

Милая женщина, как только увидела меня, так сразу же сказала «Ваше величество», что необычайно польстило, к моему стыду, моему самолюбию. Человек, родившийся в тоталитарном обществе, участник строительства развитого социализма, и позже, неактивный участник развала недостроенного развитого социализма и совсем не участник строительства новостроя под девизом «А хрен его знает, что строим», становится королем… Пусть даже такой небольшой деревни…

Озеро стало сужаться, скалистый берег понижаться, обрастая по краям густым, непролазным кустарником.

— Тебе Лиль расскажет, — ответил староста.

— Кто такой Лиль?

— Наш жрец. Вон он, — Брик вытянул вперед руку.

Озеро оказалось проточным. Впереди вода кипела среди острых каменных зубцов. На белом плесе, возле устройства, похожего на большой арбалет, сидел на корточках маленький, тучный и лысый человек.

— Это Лиль, — объявил староста не без гордости.

— Что он делает?

— Сторожит дракона.

— Какого дракона? — Я улыбнулся: «Ну и народец, ну и деревня — темнота»…

— Ты что, ничего не знаешь о драконе? — Брик повысил голос. — Не вешай мне сети на уши. — Рассерженный, он спустился к воде.

С Лилем разговор получился обстоятельнее. Коротыш успел пересесть на камень и, не поднимаясь, придирчиво на меня смотрел. В конце концов, видя, что пауза затягивается, скептически поинтересовался у Брика:

— Это и есть ваш новый король?

— Он, — Брик кивнул рыжей головой. — Все видели, как посланец богов вывел его из озера.

— Из озера?

— Из озера.

— И что, он живет в замке?

— Живет.

— И плавает по озеру? — Лиль недоверчиво посмотрел на меня.

— Плавает, — подтвердил староста.

— А ты пробовал?

— И не подумаю, — в голосе Брика прозвучал нескрываемый ужас.

— Правильно, — Лиль кивнул круглым подбородком на озеро. — Я видел его сегодня, но он плыл далеко от берега. Вечером или ночью он снова подберется сюда. Я стрелял в него, но промахнулся. — Лиль насмешливо посмотрел на меня. — Если я убью дракона, то стану королем. Таков закон.

— Какой закон? — Коротыш мне не нравился.

— Такой — дракон сожрал короля и его семью. Я убью его.

Мне надоело стоять, я присел рядом.

— Куда подевались королевские солдаты?

— Разбежались. Одни ушли к королю Атласу, другие разбойничают у моря.

Ну вот, наконец-то я стал получать информацию об этом райском уголке.

— Почему Атлас не захотел присоединить вас к своему королевству?

Лиль громко расхохотался. Запрокинув голову, посмотрел на Брика.

— Вот теперь я верю, что он появился неизвестно откуда. — Лиль погрозил небу кулачком. — Богам плевать на дела земные и бренные, поэтому и посылают неизвестно кого.

— Ты сомневаешься в выборе богов? — наши глаза встретились. Молчание затягивалось. Лиль хмыкнул и перевел взгляд на озеро.

— Может, и сомневаюсь, — пробормотал коротышка. Повысил голос: — Говорю тебе, Брик, нужна жертва! Боги, — Лиль покосился на меня, — требуют человеческой жизни. — Лиль плюнул в сторону озера. — А ему нужна наживка. Лучше, если это будет женщина. — Лиль облизал губы. — Наш новый король женат?

Кажется, я ударил не сильно. Лиль раскинул руки и, как подбитая чайка, растянулся на гальке. Глаза его яростно вспыхнули, он медленно стал подниматься. Брик отвернулся и с повышенным вниманием рассматривал озеро.

— Извини, так получилось, — буркнул я.

Лиль ничего не ответил. Отошел к арбалету, демонстративно показав спину.

— Мы признаем тебя королем, если ты избавишь нас от дракона, — пробубнил староста.

— Хорошо, давай начнем с начала…

Выяснилось следующее… Полгода назад остров сильно встряхнуло. Гнев богов назывался землетрясением. По мифологической версии Брика, произошло бегство дракона из подземного царства теней. Дракон обязан сторожить тени умерших, но по непонятной причине решил забить на свой долг и бежать из мертвого царства скорби. Люди слышали, когда содрогался остров, как рвался дракон из-под земли наружу. Западные берега озера были разрушены, и в том месте вытекающая из него река сильно обмелела, русло усеяли огромные валуны, что осложнило путешествия к океану. Ладьи надо тащить волоком вниз, через пороги и по скалистым берегам. Вырвавшийся из подземелья дракон поселился в озере, почему никто нынче не решается рыбачить на лодках, если только с берега удочку закинуть, и то надо держать ухо востро и ноги. Судно с королем было опрокинуто драконом и со всей командой потоплено. Гвардия разбежалась, потому что состояла, по словам старосты, из одних дармоедов. Торговля прекратилась, а раньше корабли заходили с моря и было чем торговать с королем Атласом. Пришло время запустения и нищеты. Люди помышляют оставить поселок и искать более счастливое место, ждут, когда пастухи пригонят с гор скот.

Байки с драконом я слушал вполуха, а вот берег озера меня заинтересовал. Казалось, чего проще — углубить русло реки… Мы изобретем порох! Нет, я изобрету порох. Рыбаки пусть останутся в неведении, незачем совращать мир раньше времени. Уничтожим пороги и углубим русло реки, вытекающей из озера.

— Вот что, Брик, с рекой мы сладим. Я сделаю её опять судоходной, конечно, с вашей помощью.

— А дракон?

— И он исчезнет, — беспечно пообещал я.

Брик упал на колено.

— Если ты это сделаешь — будешь нашим королем.

— Вот как, а сейчас я кто?

Брик тихо ответил:

— Лиль говорит, раз ты плаваешь по озеру и не боишься дракона, значит, ты с ним за одно.

— Он просто завидует…

Темнело, когда Капа и я покинули деревню. Я оттолкнул лодку от берега, сделал несколько гребков и посмотрел на молчаливых рыбаков, сгрудившихся на берегу.

— Вы что, на похороны явились? Отправляйтесь домой и приведите в порядок лодки, скоро в море пойдем — обещаю. «Шаланды, полные кефали, в Одессу Костя приводил, и все биндюжники вставали, когда в таверну он входил», — громко запел я, налегая на весла. Берег стал быстро отдаляться.

— Петя, тебе не помочь? — спросила Капа. На ней было новое белое платье с красным вышитым орнаментом — ромбами и звездами. У жены Брика осталось темно-зеленое, с молнией на спине, платье Капы. Обмен был произведен к обоюдному удовольствию.

— Спасибо, дорогая. Мне полезны физические упражнения. В этом мире ценится сила, а потом голова. Кто развивает голову, уступает в бицепсах и трицепсах.

Капа улыбнулась.

— Голова ценилась всегда.

— Но лучше иметь и то и другое. Забыл сказать, тебе очень идет это платье.

Капа рассмеялась и незаметно для себя покраснела.

— Тебе здесь нравится?

— Знаешь, — Капа опустила в воду руку, — мне здесь спокойно. Такое чувство, что мы просто куда-то уехали, в какую-то сибирскую глубинку. Люди спокойные и добрые, симпатичные.

— Все до поры до времени, — пробормотал я.

— Ты знаешь, в деревне нет школы. Например, Бригитта не имеет представления о Пушкине, Гомере, Булате Окуджаве. Сплошная безграмотность, они так оторваны от мира.

Я рассмеялся.

— Дорогая, это гении нашего мира, свои Пушкины и Гомеры, здесь еще не родились. Мы в Лукоморье. В иномирье.

— Ой! — воскликнула Капа и тоже рассмеялась. — Я всегда забываю об этом. Мы с Бригиттой, у старосты Брика…

— Рыжика, — подсказал я.

— У Брика Рыжика очень умная жена, мы решили открыть школу.

— Вам женщинам, всегда легко договориться.

Лодка ударилась обо что-то, покачнулась и поплыла дальше.

— Что за черт, — перегнувшись через резиновый борт, я посмотрел в воду. По воде расходились широкие круги, а в воде ничего не было видно.

— Дракон, — усмехнулся я.

— Что-нибудь случилось?

— Да нет, ничего. — «До острова рукой подать», — неосознанно отметил я.

— Мне показалось, что мы на что-то натолкнулись?

— Показалось.

Не знаю, дракон или какое-нибудь бревно, факт в том, что весь оставшийся путь я греб быстрее. Все-таки рассказы Брика на меня подействовали.

Ночью я проснулся от жуткого рева, заполнившего собой дворец. Вскочив с королевского ложа, я включил фонарик.

— Что случилось? Ты слышал?

Желтый луч выхватил фрагмент кровати, встревоженное лицо супруги. Ночью коса расплелась, и волосы черной волной лежали на её белых плечах. «Боже, как я тебя люблю», — подумал я.

— Не знаю, — сказал я, отворачиваясь. Зажег спичку и бросил в жаровню с углями. Царская опочивальня чересчур велика и не имеет удобного центрального отопления. Вспыхнул пучок соломы, рубиновыми огнями зарделись угли. Я подошел к стене и снял широкий обоюдоострый меч. Капа завернулась в простыню. Мы напряженно прислушивались к ночным звукам и ничего подозрительного не слышали, лишь с внутреннего дворика доносилось бормотание фонтанчика.

— Ничего не слышно. — Я сел на кровать и подскочил — рев повторился, эхом прокатившись по замку и опрокидываясь в лунное небо. Показалось, что луна и звезды закачались, потревоженные рыком, полным боли и отчаяния. Волосы зашевелились на затылке, словно их протянуло легким сквознячком. Я посмотрел на руку и дрожащее лезвие меча.

Капа вскрикнула. В опочивальню, в развевающейся простыне, широко раскрыв глаза, влетела Анжела.

— Ой, папочка! — Она схватила меня за рукав. — Вы слышали? Слышали?

Похоже, истории Брика и Лиля начали сбываться. Я вспомнил странный толчок лодки. «Он выходит на охоту по ночам».

— Я знаю, где это, — прошептала Анжела.

— Где? — спросил я переходя на шепот.

— В подземном гроте.

Анжела схватила меня за руку, подняла со столика жаровню.

— Пойдем.

— Я с вами, — Капа вскочила с кровати, быстро переоделась в халат.

— А, мы никуда не идем, — объявил я.

— Папа, разве ты не слышал — кому-то очень больно.

— Не думаю, так на помощь не зовут, — я посмотрел на клинок. Эх, гранатомет бы не помешал.

— Подождите, — Светя перед собой фонариком, я побежал в кладовую. Кроме съестных запасов, в ней находились и наши вещи. Я раскрыл дорожный баул, торопливо выкидывая из него одежду, вынул белый сверток. Сунул его в карман пижамы. Когда вернулся в спальню, Анжела успела разжечь два факела, переоделась в розовую пижаму Капы и вооружилась золотым топориком. Капа вооружилась копьём.

— Вся королевская рать, — усмехнулся я.

— Гвардия к бою готова, — Анжела щелкнула босыми пятками.

— Это не шутки, — я нахмурился.

— Идем! — Анжела зашагала к выходу, мне ничего не оставалось, как поспешить и занять место ведущего.

— Пап, ты у нас настоящий мужчина, — прошептала в затылок дочь.

— Ага. — Я светил фонариком, по углам прятались длинные шевелящиеся тени, сквозняк развевал портьеры и занавески, разделяющие комнаты. Мы вышли во внутренний двор, залитый лунным серебряным светом. Полная луна не к добру. Крадучись, прошли вдоль бассейна, заполненного горячей водой, на цыпочках вошли в другую половину дворца. На этой половине любознательная доченька нашла тупиковый коридорчик с двумя секретными дверями. Одна вела в сокровищницу, другая в подземный коридор, туда мы и повернули.

Из подземелья потянуло влагой и сыростью. Я брезгливо наступил босой пяткой — вот дурак, забыл про тапочки — на холодный каменный пол. Глухой стон прошел по подземелью. У меня нарушилась координация движения, я застыл парализованный. В спину уткнулась Анжела, еще один толчок — Капа.

— Ты слышал?

— Слышал.

— Кому-то точно плохо, — шептала в ухо безумная и упрямая дочь.

— Это мне плохо.

— Давай, иди вперед, — Анжела подтолкнула меня в спину.

Господи, откуда берутся сумасшедшие женщины с инстинктом самаритянок, спешащих оказать помощь неизвестно кому?

Я сунул руку в карман, где лежал белый сверток, и, представляя себя развязным бывалым гангстером, засеменил по коридору.

У меня зашевелились волосы, когда я увидел то, что лежало на ступеньках грота.

Да, на ступеньках лежал, наполовину погруженный в воду, дракон. ДРАКОН! Длинная шея взметнулась вверх, маленькая голова плезиозавра, украшенная двумя вилообразными рожками, повернулась в мою сторону. Фонарь задрожал у меня в руке, когда осветил его пасть, усеянную иглообразными зубами.

Темные глазки уставились на меня. Зверь коротко рыкнул и обессиленно уронил голову на лестницу. Мощное, темно-зеленое, как у крокодила, покрытое чешуйчатыми пластинами тело шевельнулось, пытаясь сползти в воду, и беспомощно замерло. Луч фонарика указующим и обвиняющим перстом уперся в правый бок, из которого торчала стрела Лиля. По воде расползалось огромное красное пятно.

— Не хватало, чтоб ты здесь подох, тайна мадридского двора, — пробормотал я.

— Что? Что там? — Женщины, терзаемые пороком любопытства, потеснили меня.

— Ого! Дракоша! — закричала Анжела, бросаясь к зверю.

— Стой, дурочка! — рявкнул я.

— Ты, что не видишь, он ранен и, возможно, умирает? — возмущенно закричала в ответ Анжела. Её глаза наполнились влагой. — Ну папочка, он пришел к тебе, как к своему королю, просить помощи и заступничества. В нашем мире что, так много было драконов? Может быть, что этот тоже из вымирающих видов и последний.

— Но ведь это дракон. С ним надо быть осторожнее.

— Куда уж осторожнее, он ранен и может умереть.

Зверь громко и тяжело дышал. Иногда огромное тело судорожно вздрагивало, а красное пятно на воде продолжало расти. Я осветил его голову. Как у рептилии — плоская, змеиная. Черные пуговичные глаза кротко посмотрели на меня и закатились под желтую чешуйчатую роговицу.

С опаской я приблизился к дракону. Было похоже, что он действительно умирал. Если такая туша начнет здесь разлагаться… Нет, если Лиль докажет, что он убил дракона… Нет, а если он и в самом деле последний? Анжела заплакала, рассматривая стрелу, сочащуюся из раны темную кровь.

— Звери… — выдохнула она.

Терпеть не могу, когда женщины плачут.

— Хорошо! Хорошо, — я скинул пижамную куртку, засучил штаны и сошел по ступенькам в воду, к раненому боку. — Хорошо, — бормотал я, рассматривая рану и ничего хорошего в ней не видя. Стрела глубоко засела в теле, и дракон потерял много крови. — Как вытащить тебя, проклятую?

— Он будет жить? — спросила Анжела, заглядывая через плечо.

— Откуда мне знать, я что, Склифосовский? — раздраженно отозвался я. — Так, Капа, принеси мне перекись водорода, йодный раствор, спирт, — посмотрев на меч, зажатый в руке, я решил, что для такой туши он сойдет за скальпель.

— У нас есть анестезирующие уколы, целая коробка, — сказала Капа.

— Думаешь, они ему помогут? — сомневаясь спросил я.

— Он же живое существо, — возмутилась Анжела. — Конечно, помогут.

— У нас и морфий есть, Артур дал, — скептически напомнил я.

— Мама, и морфий неси. Вы посмотрите, как он страдает.

— Откуда у твоего брата морфий? — подозрительно спросила Капа.

— Он из генеральских аптечек, там не только морфий есть. — Я потрогал стрелу, зеленая туша вздрогнула. — Да, без хирургического вмешательства не обойтись. — Черная перепончатая ласта ударила по воде, обдавая меня фонтаном брызг.

— Но-но. Поосторожнее, под моим ножом хирурга еще никто не умирал, ты можешь быть первым, — пригрозил я, похлопывая по светло-желтому, в крапинку, как у тритона, животу.

Утром, выпив кофе, с посвежевшей головой я отправился в «палату к больному», для этого выбрав более безопасный путь. Я вышел на верхнюю террасу с двумя узкими окнами и обнаружил похожую на привидение — закутанную в белое банное полотенце — Анжелу.

— Как состояние больного, дышит?

Анжела обвиняюще посмотрела на меня. У нее были красные, воспаленные от недосыпания глаза.

— Дышит. Мне кажется, что он молодой. На молодых вся быстрее заживает.

— Молодой? Он сам тебе сказал? Ты что, всю ночь дежурила возле него?

— Почти. — Анжела зевнула, потянулась, вскидывая руки вверх.

Монстр зашевелился, приподнял длинную шею. Мутным взглядом посмотрел на нас и издал неожиданный, жалобный, похожий на кошачье мяуканье всхлип.

— Эта тональность мне нравится, — прокомментировал я благосклонно его мяуканье.

Черные глаза бусинки мигнули, дракон вновь мяукнул. Громадное крокодилье тело сползло со ступенек в воду. Чудовище широко и демонстративно зевнуло, кладя голову на верхнюю ступеньку.

— Жрать хочет, значит, поправляется. — Я посмотрел в глубь туннеля. — Анжела, что это такое? — Выход из туннеля перекрывала металлическая решетка.

— А, это? Смотри, здесь между окнами есть такое большое кольцо, оно опускает и поднимает решетку.

— И что? У тебя прямо дар обнаруживать всякие тайники.

— Папа, ну папочка, ты у меня такой смелый и такой хороший врач… Ты ведь знаешь, что ему необходимо окрепнуть, вылечиться и здесь он в большей безопасности…

— Стоп… — Я задумался. Появление дракона в самом деле может изменить нашу жизнь.

Дракон сонно посапывал, иногда тяжело вздыхая, как человек во сне. Рану невозможно было разглядеть, а спускаться я не намеревался. На месте раны должен был быть огромный шов и наложенный на него квадратный метр лейкопластыря, на создание которого ушел весь запас, хранящийся в аптечках.

— Ты посмотри, какая туша? Чем его кормить будем? Ему рыбы прорву надо.

— У нас много банок с тушенкой.

Я посмотрел на дочь — невозможно понять по её безмятежным и добрым глазам, шутит она или говорит серьезно.

— Давай назовем его Гошей, — предложила Анжела.

— Почему Гошей?

— Потому что Борисом Николаевичем или Александром Григорьевичем уже не модно.

Я вспомнил нашу соседку по лестничной клетке. У нее был бультерьер, которого она ласково называла Черномырдиным.

— Путин, путина, пучина, — забормотал я.

— Гоша. Назовем его Гоша — уменьшительно ласкательное от Змея Горыныча.

— Не вижу никакой связи.

— Гоша! — позвала Анжела.

Дракон поднял голову и посмотрел на Анжелу.

— Видишь! — воскликнула она. — Я его с утра тренирую.

— Между прочим, я думаю, что это не озерный дракон.

— Тогда откуда он здесь взялся?

— Из моря заплыл на свою беду. Внезапное землетрясение ему путь назад отрезало. — Вспомнилось место озера, откуда вытекала река и где устроил ловушку коротышка Лиль. — В море ему надо. В море-окиян.

— В озере много рыбы, — не согласилась Анжела.

— Ладно, пусть живет… Гоша, — усмехнулся я, корыстно обдумывая планы, которые он мне поможет осуществить.

Я развернулся и зашагал прочь, думая о том, чем теперь кормить домашнее животное. Никогда не ходите по краю, хотя бы в целях безопасности. Из-под ноги выскочил коварный камень, и, прикусив язык, я полетел вниз.

Громкий всплеск привел дракона в сознание. В два гребка я достиг лестницы и нос к носу столкнулся с головой морского чудища.

Черные глаза бусинки меня взяли на прицел, из полуоткрытой пасти дыхнуло жутким перегаром. Я внимательно рассмотрел тонкие и высокие, похожие на шипы зубы. «Вот и завтрак подоспел, Гоша», — пронеслось в голове.

— И не думай, — я погрозил кулаком, пытаясь бочком протиснуться мимо. Пасть открылась шире, в меня метнулся длинный язык. Я ощутил шершавое, вонючее прикосновение и с диким криком понесся по лестнице.

— Папа! Папочка! — бросилась навстречу Анжела, упала в объятия.

— Спокойно. Только спокойствие. — Я гладил дочь по голове, думая о неудачной попытке Гоши откусить мою голову. Оглянувшись за спину, обнаружил, как дракон, облизываясь, изучает нашу сладкую парочку.

— Папа, Гоша тебя поцеловал. Он у нас большая умница.

— Не надо меня целовать. — Я отстранил дочь. — Ладно, с ним особо не балуйся, он пока не прирученный и голодный. Пойду решать проблемы с едой. В кладовке есть окорок, подарок трактирщика, уверен, что Гоша оценит. — Я поспешно покинул грот, за спиной раздалось жалобное мяуканье.

В центре деревенской площади висело «било» — медный круг, похожий на поднос из диетстоловой. Кроме била, к столбу был прикреплен деревянный молоток. Не обращая внимания на кур, копошащихся под ногами, и осторожные взгляды из окон и приоткрытых дверей, я взял молоток и стал колотить им в поднос.

Неритмичный звон поплыл по деревне, будоража и сзывая обитателей. Аборигены неохотно стали стекаться на площадь. Первым явился староста с женой. Бригитта держала на руках грудного ребенка. Потянулась цепочка мужчин из трактира. Я увидел знакомые лица: широкоскулого здоровяка, хозяина трактира с такими же сыновьями-боровиками; кучерявого синеглазого молодца и других. Последним явился с вызывающей ухмылкой культовый работник — Лиль. На нем было одеяние, напоминающее греческий хитон, ядовитого оранжевого цвета, на голове венок из полевых ромашек.

Я перестал стучать, все облегченно вздохнули и заулыбались. Улыбнувшись в ответ, спросил:

— Так-то вы приветствуете своего короля?

— Это еще не известно! — злобно выкрикнул Лиль, но люди сочли за благо склонить головы и глухо, нестройно пробормотать:

— Да здравствует король.

— Итак, я собрал вас здесь, чтобы сообщить преприятнейшие новости. С завтрашнего дня начинаются работы по углублению русла реки. Хватит отлеживать бока. Старосте — собрать ремонтную бригаду. К завтрашнему дню и к этому времени, чтоб она ожидала меня на площади. — Я обвел толпу взглядом. — Думаю, что за месяц мы управимся, если постараемся. А мы постараемся. В деревне имеется кузнец?

— Я кузнец. — Из толпы вышел обладатель чудесного баса — кряжистый, с прокопченным лицом, темноволосый мужчина. Мне понравились его импозантные пушкинские бакенбарды и уверенный взгляд.

— Отлично, ваше имя?

— Гефет Вул. — Кузнец коротко кивнул головой.

— Отлично. — Я подумал, что именно такие люди, с такими именами становятся мифологическими героями. Было в этом имени что-то знакомое.

— В таком случае, чародей, к завтрашнему дню ты должен принести на эту площадь мешок молотых древесных углей, селитру и серу в таких же количествах. Ты имеешь представление о селитре и сере?

— Знаю.

Так, с помощью древнекитайского изобретения, я решил расправиться с порогами и облегчить труд землекопов.

— Ты знаком с железом?

— Нет.

— Познакомим.

Кузнец пожал крутыми плечами и вернулся в толпу.

— Второе, не менее важное сообщение. С этого дня я разрешаю ловить рыбу в озере.

В ответ донесся возмущенный ропот.

— Я не издеваюсь. Дракона можете не бояться, я с ним договорился. — Глядя на недоверчивые лица рыбаков, я не смог удержаться от улыбки.

— Я видел его вчера! — закричал Лиль. — Я стрелял в дракона и…

— И что? — спросил я.

— Ушел. Опять ушел, скотина. — Лиль захихикал: — В озере никто не будет рыбачить.

— Вы не верите королевскому слову? — Никто на меня не смотрел, все старательно отворачивались, задумчиво чесали в затылках.

— Жертва нужна! — закричал Лиль. — И лучше, если это будет непорочная девица, драконы их обожают. — Лиль злорадно рассмеялся и посмотрел в мою сторону. — Может быть, тогда боги нас простят?

— Лиль, про каких богов ты кричишь?

— Про великих, про могучих, про ужасных и всесильных!

— Нет таких богов, Лиль. Ты говоришь о них, как о людях. Хоть ты и жрец, но пора и тебе знать, — я повысил голос. — Есть один — великий, добрый и умный, а главное — справедливый бог. Не верите моему слову, поверите доказательству. Пойдемте к берегу…

Мы спустились к берегу. Я сел в резиновую лодку, в которой меня ожидала Капа.

— Пойду к дракону и договорюсь с ним. Староста, готовьте лодки и снасти к рыбалке.

Схватившись за весла, в два взмаха отплыл от берега. В этом месте вода была темной, от нее веяло холодом. Я скинул с себя рубашку и кроссовки, остался в брюках.

— Не хорошо их обманывать, они такие доверчивые, — сказала Капа.

— Для дела можно. Они боятся дракона и не выходят в озеро ловить рыбу. Думаешь, они живут в достатке? Последние запасы доедают. Надо подтолкнуть их, пусть думают, что я отправляюсь на аудиенцию к Гоше.

Выпрямившись во весь рост, я повернулся к замершей в ожидании толпе.

— Ты должен убить дракона! — прокричал Лиль.

— Не обязательно, из него может получиться хороший союзник и защитник поселка.

— Нам понадобится новый король, дракон его сожрет, — объявил радостно жрец.

— Лиль, ты говорил, что в это время дня часто видел его здесь?

— И сейчас говорю — он живет там.

— Отлично! — Я подпрыгнул и нырнул в темную воду. Под водой развернулся — какая холодная вода! — аккуратно вынырнул с другой стороны лодки. Легко постучал по резиновому борту:

— Дорогая, я здесь, можешь не оборачиваться.

Капа осторожно прошептала:

— Если здесь вправду логово дракона?

— Этот дракон спит сейчас во дворце.

— Разве Гоша кровожадный дракон?

— Может быть. Думаю, это единственный дракон, обитающий в озере. Ты знаешь, вода такая холодная, где-то здесь бьют холодные ключи.

— А что это за оружие, на берегу?

— Арбалет Лиля, из него он собирался подстрелить дракона.

— Так это он ранил нашего Гошу?

— Он. Надо забрать оружие в замок, жрецу оно больше не потребуется. В Лиле пропадает хороший конструктор, вот только характер вздорный и склочный.

— Я говорил, — с берега донёсся смех Лиля. — Дракон его сожрет. Люди, я обещаю, что подстрелю чудовище, вырвавшееся из мира теней, и буду справедливым и добрым королем.

— Заткнись, — отозвался староста.

— Эй, женщина, королева, — не унимался Лиль. — Ты уже вдова. Правь к берегу. Твоего мужа сожрали. Правь к берегу, говорю тебе, сейчас вынырнет дракон за новой жертвой, а ты баба хорошая, мне нравишься.

— Нет, я ему точно рожу набью, — прошипел я.

— Так долго под водой быть невозможно, — сказал незнакомый голос.

— Долго с драконом договаривается, — голос Брика Рыжика.

— Будет с ним дракон разговаривать, как же, — голосок Лиля. — Расходимся, люди, новый король на дороге к царству теней.

— Подождем немного, — неуверенный голос старосты.

— Слушай, хватит нервировать публику, появляйся, — прошептала Капа.

Наш «ялик» потихоньку сносило к речному истоку и порогам.

— Ладно, представление окончено. — Я вобрал в себя воздух и глубоко нырнул. Мне едва хватило воздуха, когда я вынырнул чертиком из табакерки возле берега.

Крича, все отшатнулись в сторону склона, словно увидели утопленника. Я весело оскалился и подмигнул старосте.

— Лодки готовы?

— Мигом, мой король! — облегченно воскликнул рыжий староста.

— Да здравствует король! — рявкнул корчмарь. Его сыновья подхватили клич. За ними остальные:

— Да здравствует король!!!

Довольный и удовлетворенный, я раскланялся.

— Обещаю — улов будет хорошим. В замок доставьте, — я прикинул аппетиты Гоши и свои, — пятьдесят кило рыбы.

— Сколько, ваше величество? — переспросил староста.

Зашуршало дно резиновой лодки, Капа выскочила на берег.

— Они не имеют понятия о единицах измерения веса.

— Извиняюсь. Тогда три мешка рыбы. Будете доставлять их ежедневно в замок, и обещаю, что дракон никогда на вас не нападет и вы можете спокойно заниматься рыбной ловлей.

Толпа восторженно заревела.

— Ты думаешь, для Гоши достаточно трех мешков рыбы? — тихо спросила Капа.

— Думаю, что да. Лиль, твой арбалет я конфисковываю. Оружие массового поражения отныне под запретом.

— Что? — не понял жрец.

— Твой арбалет уплывает в замок. Я помещу его в экспозицию королевского музея, в отдел средневекового охотничьего оружия.

— Что-о-о-о?!

— Арбалет в замок, — приказал я старосте.

— Я вас всех прокляну, — взвизгнул жрец.

— А я прикажу отрубить тебе голову, — сказал я, придавая голосу холодную убедительную строгость.

Лиль побледнел и ничего не ответил. Я положил на его плечо руку, крепко сжал пальцы и елейным голосом тихо посоветовал:

— И вообще, работник культа, придумайте какие-нибудь новые, не кровожадные обряды общения с богами, не все любят кровь. Побольше курений, благовоний, молитв и медитаций. Поверь на слово, богам понравится.

Лиль, открыв рот, смотрел на меня безумными глазами. Эх, если бы тогда я взял и открутил ему голову…