Глава 26

— Витя, задержись, — обратился ко мне щит императора, когда все начали разбредаться. — Разговор есть.

Мы остались втроём в конференц-зале.

Я, Николай Романов и Леонид Голицын.

Романов, несмотря на усталый вид, был собран и готов к переговорам.

— Слушаю вас, Леонид Борисович.

— Давай без этого, — отмахнулся глава Дворцовой полиции. — Мы с тобой примерно одного возраста.

Пожимаю плечами.

— Я решил перевести Лёню на прежнее место работы, — вступил в диалог император. — Как ты помнишь, он был ведущим специалистом по сдерживанию кланов.

— Тайная канцелярия? — я не смог сдержать удивления в голосе. — Выглядит как понижение в должности.

— Выглядит, — согласился правитель. — Пусть все так и думают. Леонид получит относительную свободу и будет отчитываться передо мной напрямую. У него будет собственный спецотдел, перед которым я поставлю две задачи.

— Вечерняя Звезда? — предположил я.

— Она самая, — ухмыльнулся Николай. — Это первая задача. А вторая — помочь тебе с подготовкой... хм... сопротивления. Не знаю, как вы решите назвать эту структуру, но... у Леонида достаточно рычагов, чтобы приструнить руководство Магикума и организовать централизованный поиск одарённых нужного класса.

А ещё — присмотреть, чтобы я не удумал чего лишнего.

Ясно-понятно.

— Хороший замысел, — осторожно произнёс я. — А что от меня требуется?

— Освобождается вакансия императорского щита, — улыбнулся Романов. — И, признаться, я подумываю над кандидатурой твоего отца. Сейчас, когда мне открылись все обстоятельства твоего похищения... я решил многое пересмотреть. Лучших кандидатов на эту должность у меня нет.

Что ж, разумно.

Корсаковы десятилетиями натаскивали своих потомков на дворцовую службу, культивировали магию света, на корню пресекали заговоры и революционные настроения. Более верных псов во всей империи не сыскать. Верных и сильных.

— Ваше Величество, — я начал издалека, — вы хотите, чтобы... я передал отцу это предложение?

— Именно так, — кивнул Романов.

— Для нашего рода это будет честью... Уверен, что отец согласится и приступит к своим обязанностям без промедления, но...

— Но? — царь нахмурился.

— Я хочу рассказать Корсаковым о своём происхождении.

— Тебя изгонят, — уверенно заявил правитель. — Без вариантов.

— Да, но я избавлюсь от множества обязательств. Мне не придётся отчитываться за тех, кого я привёл из родного мира. Я сам смогу выбирать себе жену, опираясь на личные предпочтения, а не политику главы рода. Я понимаю, что лишившись титула, я утрачу многое... Но есть вещи и люди, которые этого стоят.

Император задумчиво кивнул.

— Твоё право, Макс. Я со своей стороны обещаю, что ты сохранишь право на обучение в Магикуме. Если лишишься титула... что ж, служи нам верой и правдой. Дом Романовых умеет быть благодарным, это хорошо известный факт. В беде тебя и твою семью не оставлю.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я.

— Передай мои слова отцу, — завершил свою речь Николай. — А дальше делай, что хочешь.

***

В «‎Филимоново» было мрачно и тоскливо. Шумели на ветру сосны, земля была укрыта снежными пятнами, свинцовое небо отражалось в луже на парковке. Ни дяди, ни сестёр не было — все разъехались по своим делам. Я прибыл в имение на джипе, взятом напрокат. Заранее предупредил об этом службу охраны, чем вызвал безмерное удивление Сереброва.

Я видел в таком шаге разумную меру предосторожности.

После сегодняшнего разговора вряд ли кто-то захочет отвозить меня в город.

И вот мы сидим с Андреем Илларионовичем в его кабинете, как в старые добрые времена. На душе скребут кошки — во мне сохранились воспоминания предшественника. Витя Корсаков, несмотря на сложные отношения с отцом, любил графскую усадьбу, считал её родным домом. Ну, и в детстве у Витеньки всё было не так плохо — основными проблемами его накрыло в подростковом возрасте.

— Жаль, что мамы нет, — произнёс отец, глядя на хмурое зимнее небо. — Отправилась к родственникам на недельку. Погостить, увидеться с родителями.

— Мы созванивались, — заверил я.

— Правильно, — одобрил отец. — Мать по тебе скучает. Редким гостем стал... Не в упрёк, я наслышан о твоих связях с императорским домом...

— Кстати, об этом, — я решил начать с хороших новостей. — Тебя хотят восстановить в должности.

— Правда? — отец изогнул бровь. — Интересно, чем их Голицын не устраивает.

— Всем устраивает, — заверил я. — Но его переводят обратно в тайную канцелярию. На повестке Вечерняя Звезда, а Леонид Борисович — специалист по противостоянию с кланами.

— Вот оно что, — отец кивнул. — Разве Полева не отстранили от правления?

— А ты в курсе событий, как я погляжу.

— Привычка, сынок.

Это слово меня резануло.

— Полев сбежал в Новую Византию, но поговаривают, что верхушка Звезды продолжает выполнять его приказы.

Отец внимательно выслушал эту информацию и снова кивнул.

Принял к сведению.

— Извинений я, разумеется, не жду, — на лице светового мага появилась грустная улыбка. — На всё воля императора. Сегодня тебя приблизили ко двору, завтра — опала, изгнание... Эти качели будут работать, пока стоит Россия.

Дверь беззвучно отворилась, и в кабинет вошла горничная с подносом. Повинуясь взмаху руки хозяина, девушка поставила чайные принадлежности на стол и столь же тихо исчезла в коридоре.

— Угощайся, — отец сам разлил по чашкам горячий напиток. — Сбор из пятнадцати горных трав. Надеюсь, оценишь.

Несколько минут мы дегустировали чай, который на самом деле был великолепен. Я спросил, откуда травки и нет ли там магических ингредиентов, на что батя хитро усмехнулся и заявил, что, дескать, горный Алтай. И совсем ничего такого... ну, самую малость... Разве что боярка немного модифицирована... И плоды шиповника...

— Ладно, — не выдержал Корсаков-старший. — Выкладывай, зачем пришёл.

— Император...

— Никто не смеет отказывать императору, — отрезал отец. — Так что не предложение ты привёз, сынок. Меня просто поставили в известность по поводу возврата на прежнее место. Я в восторге. Служу Отечеству, и всё такое. Иначе и быть не может.

В голосе отца звучал неприкрытый сарказм.

Оно и понятно — за минувшие полгода Корсаковы здорово натерпелись от любимой Отчизны. Были отлучены от двора, потеряли торговые связи с некоторыми аристократическими домами, пропустили множество светских раутов... Такие вещи сильно бьют по репутации. Которая, в свою очередь, влияет на доход.

— Ты не рад? — опешил я.

— Удивлён, — признался отец. — Мы с дедом ставили на тебя.

— Никто не доверит мне охрану Дворца.

— Сейчас нет, — отец сделал глоток из своей чашки. — Но потом...

— И потом.

— Это ещё почему?

— Не валяй дурака, папочка, — я перехватил блуждающий взгляд графа Корсакова. — Ты же знаешь, что я — это не я. Как давно, кстати?

Андрей Илларионович не отвёл глаза.

— Недавно. Твой дед сказал, но я поначалу не хотел верить. Потом сопоставил факты, присмотрелся к странностям в поведении... Если уж совсем честно, то дёрнул пару ниточек в окружении императора... Так что — да. Я знаю, кто ты. И про ваш рейд в будущее знаю. И про то, что ты сохранил хрономагический потенциал.

— Ты об этом как-то спокойно говоришь.

— А чего ты ждал? Что отращу световое копьё и начну гоняться за тобой по кабинету? Так ты время остановишь и накостыляешь мне без особых проблем. Было, конечно, желание придушить... но я принял всё это.

Между нами повисла неловкая пауза.

— И что теперь? — задал я сакраментальный вопрос. — Думаю, будет справедливо, если род прекратит меня финансировать. По титулу сами решайте.

Отец задумчиво кивнул.

И выдал следующее:

— Правду знаем только мы с папой. Если дойдёт до твоей матери... сам понимаешь... не выдержит она такого. А ведь дойдёт. Я слышал, ты отправился в тот мир... за своей дочерью. И сумел её вытащить. Похвально.

Я промолчал.

— Формально ты останешься Корсаковым, — Андрей Илларионович сбросил последние остатки добродушия. — И титул я забирать не намерен. Ты, как я понимаю, не планируешь строить семью по нашим схемам, участвовать в евгенической программе и выполнять обещание, данное деду. Ты хочешь свободы. Я не возражаю, но с оговорками.

— Готов выслушать.

— Во-первых, как ты изволил выразиться, будет неправильно брать деньги от чужих людей, к которым ты вошёл в доверие. Во-вторых, мы не признаем твою неодарённую дочь, какой бы паспорт она ни получила. В-третьих, я разрываю помолвку с Вешенскими. Негоже обманывать старого друга, у нас были определённые планы на этот брак. В-четвёртых, мои внуки по твоей линии, зачатые без евгенического прогнозирования, будут лишены титула и наследства. В-пятых, держись подальше от матери. И от нашего поместья. Я придумаю благовидный предлог. Государева служба, секретные задания... Не важно. Я люблю свою жену и не хочу разрывать ей сердце.

Граф отставил чашку и надолго замолчал.

— Что ж, — я допил чай и поднялся с кресла. — Рад был повидаться.

— Макс... — Корсаков-старший впервые назвал меня настоящим именем. — В тебе живёт много воспоминаний... от моего сына?

Пожимаю плечами:

— Всё, что он пережил.

— И ты... проводишь грань между... им и собой?

— Ядро личности Вити Корсакова умерло, — отрезал я. — Я храню память твоего сына, но не его самого.

Глава рода задумчиво кивнул.

На краткий миг мне показалось, что лицо светового мага исказила гримаса страдания. Ещё секунда — и бывший щит императора взял себя в руки.

— Знаешь, мой отец... полагает, что на тебя можно надавить. Заставить играть по нашим правилам. Вступать в брак с кандидатками, которых навязали аналитики. Делать детей, и пусть некоторые из них будут хрономагами... В общем, по его мнению, я потерял сына, но могу приобрести кучу одарённых внуков. И эти внуки пойдут дальше нас с тобой. Сила крови, ага.

— Сам как думаешь? — перебил я.

— Как глава рода... я должен использовать подвернувшуюся возможность. С позиции отца... мне противно.

— И кто победит? — смотрю в глаза биологическому предку. — Глава рода или отец затюканного, забитого всеми ребёнка?

Глаза Андрея Илларионовича полыхнули яростью.

А потом буря утихла.

Этот человек обладал железной волей.

— Сейчас побеждает здравомыслие, — усмехнулся мой собеседник. — Я оставляю тебе имя и фамилию уважаемого рода. С титулом в придачу. Ты мне должен, Ву. Я не знаю, чем завершится война с твоим миром. Сможет ли император успешно противостоять кланам — тоже большой вопрос. Но если мой род будет нуждаться в твоей помощи... ты придёшь. Утривают такие условия?

Откровенно говоря, нет.

На безрыбье и рак рыба. Я рассчитывал на полное освобождение от жизни предшественника, но против этого выступает император. Так что приходится принимать условия Андрея Корсакова. Изображая из себя наследника рода до самого конца.

— И никакой евгеники, — обозначил я свою позицию.

Отец согласно кивнул:

— Никакой евгеники. Иди, куда хочешь. Делай, что должен. Мы не станем мешать.

Я протянул Корсакову-старшему ладонь.

И был вознаграждён крепким рукопожатием.

***

С Дашей мы решили встретиться на нейтральной территории.

Девушка не приглашала меня к себе, да и мне звать её было некуда. Теперь, когда родовое гнездо Корсаковых перестало быть родным домом, остались съёмные апартаменты в охраняемом ЖК и студенческий кампус, где я жил с сентября. Надеюсь, ситуация изменится в скором времени.

Итог — свидание на прогулочном судне.

Здесь, в Петрополисе, по Неве и многочисленным каналам курсировали суда, смахивающие на наши родные "‎метеоры"‎. В этой реальности прогулочные катера тоже оснащены подводным крылом, но называются "‎стрелами"‎. Мы сели на борт такого судёнышка в районе Биржевого моста. Маршрут проходил через Петергоф, но можно умчаться хоть на Валаам. При желании.

Вот за что я обожаю Дашу, так это за её умение всегда выглядеть элегантно и обворожительно. Для речной прогулки девушка выбрала широкие, но без фанатизма, брюки, кашемировое пальто бежевого цвета и высокие белые ботинки на тракторной подошве. Свои длинные волосы Даша распустила, не забыв надеть вязаную шапку с помпоном. Грубая вязка, белый цвет — очень уютно, по-домашнему.

Ну, и минимум косметики.

Прямо топчик.

Если честно, я рассчитывал на холодную отстранённость, но получилось ещё жёстче. Даша по-дружески обняла меня, поцеловала в щёку и заявила, что искренне рада видеть.

— Ты уже в курсе? — мрачно поинтересовался я, когда "‎стрела"‎ отчалила от пристани.

— Про наш разрыв? — улыбнулась девушка. — Разумеется. Отцы переговорили между собой.

— И что думаешь?

Девушка вздохнула.

— Долгий разговор. Спустимся вниз? На палубе холодно.

Загрузка...