Завхоз снова в игре!

Глава 1

Борисова внезапно подхватило и швырнуло куда-то, словно в глубины космоса, где все вокруг сияло и переливалось, а воздух отсутствовал. Тело ломило, голова трещала, и Борисов ощущал себя так, словно кто-то огромный мнет его своей рукой, перепутав с куском пластилина. Затем захват начал слабеть, словно пластилин превратился в мыло, выскальзывающее из руки.

Ощущение стремительного падения сменялось короткими вспышками давления, словно великан пытался схватить это самое мыло, но то продолжало выскальзывать. Половодье красок вокруг сменялось вспышками, от которых болели глаза, и Борисов хотел только одного — чтобы все это уже закончилось.

Его желание было услышано, и ощущение падения исчезло.

Мир вокруг нахлынул, словно половодье звуков, запахов, ощущений, и Борисов открыл глаза. И тут же отшатнулся, так как прямо перед его лицом находилась ужасная язва. Обладательница язвы, страшная бабенция с перекошенным лицом и отсутствующим носом, обдала Борисова тухлым дыханием, заодно явив миру отсутствие большей части зубов.

— Чо ты… эй, бля! — прохрипела бабенция. — Ты кто такой?!

Борисов отпихнул ее, и ему немедленно захотелось вымыть руку. Вокруг сидели еще более отвратительные уроды, шумели, канючили, ныли, взывали, трясли руками и несли какую-то херню. Казалось, что никому не было дела до соседей, но лишь казалось.

— Это че за хрен?

— Милену обижают!

— Бля, бей этого говнюка!

— Засыл! Мочи яво!

Новый град слов, враждебных взглядов, тухлых ароматов и тянущихся культей обрушился на Борисова. Он попытался выхватить привычный Лобзик, но тот отсутствовал, и Борисов растерялся на мгновение. Попробовал призвать верный дробовик, но тот не откликался.

— Зови Фильку!

— Бей яво, гада такого!

Борисов вскочил, пинком в лицо отпихнул ближайшую рожу, отметив, что куда-то делось все его снаряжение, включая броню, меч и красный зачарованный плащ за спиной. Сила Гандальва тоже отказалась приходить, и Борисов опять потерял на этом мгновение. К нему тянулись руки, щерились в ухмылках рты, а сверху било жаркое солнце.

Борисов находился в толпе нищих попрошаек на ступенях какого-то огромного величественного здания, и вокруг расстилалась площадь, на которой было довольно много людей. Здания вокруг, внешность людей, выкрики, даже язык — который Борисов отлично понимал — были ему незнакомы. Он машинально ударил еще пару раз, но все же промедление оказалось роковым.

Что-то твердое — костыль, как выяснилось секундой позже — ударило его в затылок, и Борисов пошатнулся, не устоял на ногах, и его потянуло в этот омут уродства и язв, обрушивающийся ароматами тухлятины и вони. Борисов еще пытался биться, но его били в ответ, завалили телами, совали в глаз, нос и рот, свои немытые пальцы, и он кусал их в ответ, блевал, орал, и казалось, что это продлится вечность.

Но на самом деле все закончилось менее чем за минуту.

— Этот? — раздался голос сверху.

Давление тел ослабло, и что-то больно кольнуло Борисова под лопатку.

— Этот, этот, — в голосе слышалось подобострастие. — Сидел Безногий, а потом бац! И этот хмырь!

— Встань! — и Борисова еще раз кольнуло.

Он поднялся, благо все, кто его держал, убрали свои тела и руки. Перед Борисовым стояли трое дюжих молодцев, причем ни один из них не был человеком. Впрочем, будь у Борисова время вдуматься и осмотреться, он бы заметил, что среди нищих калек и попрошаек людей была лишь треть.

— Наверняка он засыл и лазутчик, — продолжал твердить подобострастный голос снизу, — его надо в тюрьму сдать, для опытов.

— Без тебя разберемся, — последовал ленивый ответ и голос заткнулся.

Борисов не стал смотреть вниз, поглощенный разглядыванием молодцев: двое имели бычьи головы и огромные рога, страшные даже на вид. Торсы их были прикрыты кирасами, надраенными до зеркального блеска. У одного в руках был меч, у другого нечто вроде ятагана, увеличенного в два раза против земного, и у обоих на локтях красовались маленькие щиты, соединенные с наручами, прикрывающими волосатые, толстые руки до локтей. Третий, видимо командир, держал в руках копье, которым он, скорее всего и колол Борисова. Расу его Борисов так и не смог определить, но было у него четыре руки, три глаза, гребень на голове, и пасть, полная зубов.

— Кто таков? — лениво поинтересовался трехглазый. — Сколько лет? Почему не в армии?

Борисов не стал говорить об оябунах и королях Альбиона, а также качать права. Вот был бы с ним верный Лобзик, Скальпель (меч) и сила Гандальва, еще можно было бы что-то изображать, а так следовало вначале больше узнать, куда же закинуло Борисова на этот раз.

— Аргус Филч, двадцать пять лет, уже отслужил, — спокойно ответил Борисов.

Трехглазый чуть повел гребнем, и один из рогатых, неожиданно ухватил Борисова за руку и вывернул ее. Сделано это было так быстро и ловко, что Борисов даже не успел защититься, и противопоставить силе рогатого он тоже ничего не сумел. Это было обидно, унизительно и тревожно — куда делось все, нажитое Борисовым непосильным трудом?

— Татуировки нет, — прорычал рогатый.

— Дезертир, значит, — произнес трехглазый.

Пятка копья врезалась Борисову в живот, и он задохнулся, согнулся от боли. Сверху прилетело еще, клоня Борисова к земле и тухлым нищим. Те скалились, ржали, хлопали себя по бокам и ляжкам, пихали друг друга в бок. Неподалеку, как отметил Борисов, останавливались прохожие, показывали на Борисова пальцами, и тоже смеялись.

— Или уклонист, — продолжал трехглазый лениво. — Ловко придумал, спрятаться среди нищих, да пожопился, поди, магу заплатить, а?

Борисов молчал, пытаясь отдышаться, и прикидывая варианты. Выходила фигня — ни сбежать, ни отпора дать.

— Впрочем, какая разница, — подытожил трехглазый, — Гурган, заруби это мясо.

— Может, в рекруты его, командир?

— Это первоуровневое говно? Да Империя больше на жратву и снарягу потратит. Руби, все по закону.

Свистнул меч, и боль пронзила Борисова. Мучительная, пылающая боль, впрочем, тут же исчезнувшая.

— Ты че, рядовой, отброс жалеешь?

— Сержант, клянусь Тавосом!

Новый свист, и новая боль, такая, что Борисов света невзвидел. Мучительная белая вспышка, и когда он открыл глаза, то увидел, что лежит на земле, а над ним стоят трое… стражников, надо полагать?

— Живучее говно, — трехглазый сплюнул, прямо на Борисова. — Давай его в барак, пусть радуется — поживет чуть дольше.

Копье кольнуло, и Борисов неохотно поднялся. Он ожидал новых ударов, но стражники, видимо, были ленивы, и не хотели его тащить никуда. Пришлось топать своими ногами, и надежда Борисова сбежать в толпе исчезла, едва появившись — тонкие, но прочные кандалы на ногах не давали ему даже шагать, как следует. Страж ржал и подпихивал в спину, отпускал оскорбления и подбадривал пинками.

В бараке было темно и затхло, внутри сидело примерно полтора десятка разных существ. Людьми из них были только двое, но Борисов не стал к ним спешить, сел отдельно у дальней стены. Попытки призвать Лобзик или силу Гандальва так и не дали результатов, и Борисов задумался. Дырки в стенах можно было не искать, явно сюда не добровольцев приводили, и наверняка, стены были или усилены, или их нельзя было сломать голыми руками, или тут применяли сторожевые заклинания.

Попытки придумать выход или хотя бы план побега ничего не дали, кроме головной боли. Да, Борисов не был томным неженкой, и много чего умел, но проблема заключалась в том, что сейчас ему требовались умения его гарема или магия Лобзика и Гандальва — которые как раз и отсутствовали. Слова о рекрутах оставляли надежду — армия все же чуть свободнее, чем тюрьма, там шансов сбежать будет больше.

— Жрите, да быстро! — сообщило еще одно рыло, входя в барак.

Следом за ним еще два рыла — теперь собачьих — тащили огромный чан с полутеплой баландой, отвратительной на вид и запах. Ни миски, ни ложки у Борисова с собой не было, как, впрочем, и остальных, приходилось зачерпывать руками и хлебать, в общем, антисанитария цвела и пахла. После опустошения чана их вывели из барака и поставили нестройной толпой во дворе.

— Ну что, уголовнички, уклонисты, дезертиры, убийцы, фальшивомонетчики и насильники, кто из вас хочет послужить Империи? — насмешливым тоном сообщил коротышка.

Гоблин, наверное, решил Борисов — только зеленый. Впрочем, маячившие за его спиной двое громил, каждый под три метра ростом, способны были перебить всех оказавшихся в бараке голыми руками, если потребуется. Понимали это и остальные, и никто не спешил прыгать на коротышку и играть в камикадзе.

— Я хочу, — вперед вышел один.

— И я, — присоединился второй.

Остальные стояли угрюмой толпой.

— Тем, кто не хочет, — гоблин задумался на мгновение, — все равно придется послужить Империи. Искупить свои прегрешения кровью, и не думайте, что укол пальчика мечом тут сработает. Так, этих двоих добровольцев — в Дафнию…

Добровольцы застонали и охватили головы. Они явно хотели отказаться, но понимали, что их слова уже ничего не решат. Борисов наблюдал и слушал, все больше убеждаясь, что его занесло в иной мир. Очень неприятно занесло, но шансы еще оставались.

— Остальных — распределить по пограничным крепостям.

Борисову очень хотелось узнать условия «искупления кровью», но он молчал. Пускай Лобзика и не было, но холодным оружием Борисов тоже владел, вполне прилично, научился в Халкегинии. Шансы оставались, и даже если никто сейчас не спросит — всегда можно узнать на месте. Пограничные крепости — это плохо, но и нравы там должны быть проще. Показать себя, порубать врагов этой непонятной Империи, и уже потом задавать вопросы — не привлекая сейчас к себе внимания.

— Бодрая, Кривое Ущелье, Ветреная, Серп, — пошел вдоль толпы помощник гоблина, словно произнося детскую считалочку.

Борисову выпала Ветреная, что он встретил довольно спокойно, так как все равно не знал, что это такое и какие там условия.

— Ну что, смертнички, встали? — с насмешкой спросил гоблин. — Поздравляю, вы теперь в армии нашей доблестной Империи, и получили право умереть за нашего обожаемого Императора! Распихайте это мясо по транспортам, да отправляйте, пусть на месте думают, куда их потратить.

Глава 2

Путешествие в крепость Ветреную было утомительным и скучным. Все вместе они сидели в одном транспорте — огромной телеге, которую тащили какие-то огромные звери — и Борисов слушал реплики соседей, но ничего особо нового не узнал. Империя какая-то, с кем-то воюет, правда, упоминание загадочных «детей богов» настораживало, но упоминание было таким обыденным, что Федор Михайлович предпочел помалкивать.

Название крепости стало понятным, едва началась выгрузка из транспорта. В ущелье завывал ветер, бил в лицо, забирался под одежду и холодил. Крепость, насколько мог рассмотреть Борисов, была разделена на две половинки, лепившиеся к стенам ущелья, и половинки эти были соединены каменными мостами и галереями сверху. В результате получался своеобразный туннель, по которому должны были бежать атакующие, если они желали добраться до ворот.

При этом башни на стенах, галереи и мостки внутри двух половинок завивались спиралями, причем против хода атакующих, так, чтобы тем было неудобно прикрываться щитами. В результате получалось, что нападающим надо было или ломать стены, под огнем со стен, или непрерывно бежать под обстрелом — вплоть до самого конца, огромных башен, по обе стороны туннеля.

— Ну что встали? — подошел к ним некто.

Огромный, зеленокожий, клыкастый и мышцатый, украшенный шрамами, он обшаривал взглядом новоприбывших (вместе с Борисовым их было семеро), словно ища следы недовольства на лицах.

— Ждем приказов, сэр! — крикнул Борисов.

— Хоть кто-то с мозгами, — последовало сердито-одобрительное. — Запомните, мясо, меня зовут Мыгр, и лучше вам не ошибаться. Ни в моем имени, ни в своих действиях! Ты!

Рука его ткнула в сторону Борисова.

— Аргус Филч, сэр! — закричал тот.

— Назначаешься десятником над этим мясом! Их ошибки — твои ошибки, понял?

— Да, сэр!

— Тогда за мной, — проворчал Мыгр, разворачиваясь и топая прочь.

Борисов посмотрел на остальных, но те не стали устраивать сцен и потопали. Может, у кого-то и мелькали мысли о побеге, но вокруг было полно народу с оружием — различных рас и внешностей — и до выезда через вторые ворота было далековато.

Теперь Борисов видел, что ущелье все же перегорожено — низкой стеной, и пробежавшим через туннель не удалось бы просто удрать прочь. Начни они штурм низенькой стены — им в спину ударили бы с двух половинок крепости. Если же атакующие попробуют выломать ворота в половинки крепости, то им в спину ударят уже со стенки.

Также, на свободном пространстве располагались плацы и тренировочные площадки, где сейчас, собственно тренировались и маршировали еще типы с оружием. Никакого жилья или укрытий, один голый камень вокруг, жаркое солнце и надрывающиеся, кричащие сержанты. Возможно, их тут звали по-другому, но в сущности, это были армейские сержанты — как и Мыгр.

— Зря ты на это вызвался, — тихо сказал один из попутчиков Борисова, ему под локоть.

Был он ростом Борисову в лучшем случае по пузо, но вид имел воинственный.

— Почему? — тихо спросил Борисов.

— Это же орк, будешь получать за себя и за нас, — низенький оскалился злорадно.

— Значит, буду гонять вас, пока не перестанете совершать ошибки, — надавил в ответ Борисов.

Низенький немного стушевался, но юлить — вилять не стал, лишь усмехнулся еще раз, и ускорил шаг. Тут Борисов увидел, что у его собеседника еще и небольшой хвост имеется, и чешуя вместо кожи.

Дальше завертелись административные дела, неизбежные, видимо, в любом мире и армии. Их поставили на довольствие, выделили жилье — казарму крайне хлипкого вида, причем расположенную как раз неподалеку от той самой низкой стеночки.

— Вы — мясо, — в который уже раз с удовольствием повторил Мыгр, — а значит, вы никто! Когда вы искупите кровью, покажете, что чего-то стоите, тогда может быть вам дадут нормальную крышу над головой, нормальный меч и доверят стоять рядом с настоящими бойцами.

В общем, казармы располагались внутри крепости — не сбежать, ибо на ночь ворота закрывались, стояли на пути атакующих — видимо «мясу» это должно было придавать сил — и являлись хлипкими по точному расчету, чтобы атакующие не смогли использовать их как укрытие. В общем, Борисова и остальных мало того, что «прессовали», так еще и на деле демонстрировали, чего они все тут стоят.

Просто, эффективно, наглядно и неприятно.

— А теперь бегом за снаряжением! — рыкнул Мыгр.

Борисов одолел бы его — с Лобзиком и скоростью — но здесь и сейчас орк подавлял.

— А где оружие? — удивился кто-то.

Пускай Борисова и назначили десятником, но кто есть кто в десятке он не знал — Мыгр не давал возможности, и ждал именно такой ошибки. Бац! Спросивший покатился по камню.

— Мясу оружие не положено! — припечатал Мыгр.

Бац! Опыт у Борисова был, движение он увидел, но уклониться не успел, и тоже покатился по камням. В ушах зазвенело.

— Твои ошибки — их ошибки, — веско сказал Мыгр.

— Есть, сэр! — рявкнул Борисов.

Давать клятву насчет мести он решил не спешить — вначале стоило хотя бы получить оружие в руки. Им же выдали щиты, тяжелые, оттягивающие руки — пока таким замахнешься для удара, противник тебе сто раз кишки выпустит. И какие-то штуки, вроде швабр, сколоченных словно бы из необструганных бревен. Кто-то хихикнул.

— Встань, десятник Филч, — бросил Мыгр. — Всем, полученным от меня, включая воспитательные удары, разрешаю щедро делиться со своими подчиненными.

— Есть, сэр! — снова гаркнул Борисов.

Есть глазами начальство не получалось — пять лет в королях давали о себе знать — но в остальном роль тупого, преданного служаки вполне удавалась. Даже этого удара не было бы, насколько понимал Борисов, но Мыгру нужна была воспитательная сценка.

— Теперь построились, и потопали вон туда! — рука орка указала влево.

Там, практически вплотную к стене ущелья, высилась стена. Тренировочная стена, как понял Борисов, и незаметно вздохнул. Солнце палило в спину — что с ними будет после нескольких часов беготни вверх-вниз?

— Тренировки будут отсюда и до заката, — сообщил Мыгр так, словно Борисов сотоварищи выиграли какую-то награду.

Как выяснилось, они были не единственным «мясом», но времени общаться и сочувствовать просто не было. По сигналу Мыгра надо было делать рывок до стены — причем таща с собой снаряжение — и потом бежать по лестницам. Путаница, падения, удары друг друга снаряжением, все это приводило к поощрительным наказаниям от Мыгра. На второй час, когда один из тренировавшихся скатился по лестнице и сломал себе руку и ногу, Мыгр лениво скомандовал.

— Перерыв, отдыхайте, мясо — благодарите своего товарища.

Воющий от боли товарищ, вряд ли оценил бы их благодарности. Мыгр тем временем извлек какой-то кругляш на веревочке, и бросил туда небрежно.

— Лекаря к правой стенке, два перелома.

Не прошло и минуты, как появилась какого-то звероватого вида тетка, битая жизнью и другими: шрамы поперек лица были глубокими и страшными. Она что-то пробормотала под нос, и словно бы сияющая сфера слетела с ее рук, прямо на покалечившегося. Борисов пожирал сцену взглядом — все-таки тут есть магия! Это было хорошо и плохо одновременно, но главное — магия… впрочем, Лобзик не откликался.

— Дал бы ему живилки, — упрекнула тетенька Мыгра.

— Вот еще, зелья на мясо тратить, — оскалился тот, и снова щелкнул плетью. — Ну что разлеглись?! Встали! Бегом на стену!

Мало было выбежать и добежать, мало было не запутаться и не упасть на лестнице — опять же со снаряжением в руках — еще и следовало бежать со всех сил. И, оказавшись на верху стены, следовало немедленно занять «боевое построение». Первые номера держали щиты, прикрывая вторые номера — которые «швабрами» отпихивали вражеские лестницы. Затем резкая смена — поэтому тащить приходилось и щит, и швабру.

— Тяжелый пехотный щит, — рычал Мыгр, расхаживая за спинами, — ваш лучший друг и товарищ! Поднять щиты!

Борисов вскинул щит, обливаясь потом и чувствуя, как дрожат руки и ноги. Остальные выглядели не лучше, и Борисов невольно оценил задумку. Усталость — меньше шансов, что сбежит, усталость — мешает соображать, как следует, вколачивается подчинение и работа в команде. Потом, по сигналу, они просто все станут и побегут на стену, изображать то самое «мясо». И польза есть, и оружие в руки давать не надо.

— Он защитит вас от стрел и огня! — продолжал лекцию Мыгр. — Держитесь за щит двумя руками, ибо в нем ваша жизнь и жизнь вашего товарища! Не сможете прикрыть соседа, он не отпихнет врага!

Врага? Не лестницу? Борисов невольно оглянулся в сторону половинок крепости. Метров двадцать, а то и больше в высоту, кто заберется на такую стену? Если судить по остальным постройкам, камень на внешней стороне стены будет гладким, пальцам зацепиться не за что. Или магия? Но почему бы тогда не перелететь сверху? Или армию по воздуху не перебросишь?

— И тогда враг вас просто зарежет, потому что вы — мясо!

Так оно продолжалось и продолжалось, пока солнце не начало садиться. Тогда Мырг повел их на ужин, вкус которого Борисов едва ощущал, трясущимися руками поднося ложку с баландой к губам. Плошку брать Борисов не рискнул — еще не хватало расплескать! К армейцам их не допустили, ужинало «мясо» отдельно, и Борисов с удивлением увидел, что их тут три десятка в казарме.

Вопрос насчет помыться привел к тому, что Борисову указали на бочку с водой. Он с наслаждением вылил на себя несколько ведер, потому что бочка с водой была для питья. Никто, впрочем, не спешил ругать Борисова, но и мыться, тоже не спешил. Пара дней таких тренировок, подумал Борисов мрачно, и мы тут задохнемся от собственной вони — тоже тест на отсеивание слабого мяса?

Гарнизоны, надо полагать, жили в крепостях и за стенкой, а все остальное надо было узнавать, соблюдая осторожность. Пока что его принимали за местного, не стоило разрушать впечатление. Но и информацию добыть стоило, поэтому Борисов, приметив группу «мяса», которая тренировалась явно уже не первый день и не спешила падать лицом прямо в стол, пошел к ним.

Любопытство новичка, что может быть естественнее?

Глава 3

Архыд, бесстрашно — глуповатый минотавр шагнул вперед, выглядывая за крепостную стену, стараясь высмотреть врага.

— Назад! — прохрипел Борисов, утирающий пот. — Держать строй!

Но было уже поздно, снизу вылетело нечто вроде гирьки на цепочке и врезалось Архыду прямо промеж рогов. Минотавр отлетел, взмахнул руками и зацепил ими Сууда, потащил за собой. Борисов на мгновение отвел глаза, а когда посмотрел, на парапете уже стоял враг.

Молодой парень, в легкой кожаной броне, без шлема, скалящийся в широкой улыбке.

— Толкай! — рявкнул Борисов.

В руках паренька возникла сабля, описала полукруг, обрубая швабры — выталкиватели, и тут же он прыгнул вперед, ввинтился ужом между подчиненных Борисова, сабля сменилась кинжалами и началась резня и паника. Пара секунд, и место на парапете оказалось расчищено, трое подчиненных Борисова валялись, убитые или раненые, да и сам он не избежал удара. Опять Федор Михайловича пронзила боль, но раны так и не появилось.

— Что? — замешкался нападающий.

Громыхало навалился на него с щитом, прижал к земле, лишая подвижности, и тут же подскочил Мыгр, точным ударом пронзил голову нападающего насквозь. Выкатились кинжалы, а тело, к удивлению Борисова, окуталось туманной дымкой и со звоном исчезло.

— Дети Богов, мать их так! — сплюнул Мыгр, и заорал. — Не спать, мясо, не спать!!

Из руки его вылетел кинжал, врезался в щит следующего атакующего, и Борисов некоторое время только принимал на тяжелый щит удары, да пытался отпихнуть им неведомого врага. Звон мечей, сабель, глухие удары о щиты, выкрики на непонятных языках — или просто у Борисова звенело в ушах? — все это сливалось в единый гул.

— Воздух! — заорал Мыгр, казалось, прямо в ухо Борисову.

— Воздух!! — донесся выкрик издалека. — Выпустить гарпий!!

Борисов кинул взгляд вверх, и обомлел. Там, на огромных птицах и летающих конях, в атаку мчались два десятка этих самых «детей богов». Снизу били лучники, гулко жахнули два стреломета с башен, и затем вокруг летающего воинства разразился настоящий шторм из молний. В ответ вспыхивали зеленые щиты, вниз летел огонь и лед, и стрелы, множащиеся прямо в полете.

— Щиты! — заорал Мыгр.

Словно град замолотил по щиту Борисова, отпихивая его, стремясь сбросить со стены. Он едва удержался, невольно бросил взгляд вниз. Архыд размозжил голову о ступени, рядом изломанной куклой лежал Сууд. Бежавшее снизу подкрепление спихнуло их дальше вниз, на пятачок двора крепости.

— Держаться вместе! — продолжал командовать Мыгр. — Сцепились щитами, держитесь вместе, иначе вам не выжить!

Сражение в небе продолжалось, промчалось кометой огненное копье, мошкара горгулий налетела, начала терзать и рвать коней и птиц, дети богов отбивались, разили, но упустили защиту. Новый залп лучников, от которого потемнело небо, и Борисов понял, что все смотрят в небо.

— Откуда они берутся? — вырвалось у него, когда на парапет влезли еще двое.

Вместе с Крониклом — коротышкой — рептилоидом, он подхватил толкатель и ударил прямо в грудь первому из запрыгнувших. Тот успел уклониться, ударил мечом, но промазал. Второй прищелкнул пальцами, и парапет покрылся льдом, но Мыгр тут же прыгнул вперед, проскользил по льду и вспорол ему брюхо мечом. Борисов не успел среагировать, как первый, которого он пытался спихнуть, прыгнул вдоль толкателя.

Удар в грудь, сильнейшая боль и Борисов понял, что его просто выпнули прочь.

Он летел вниз, на камни, и рядом падал раненый летающий конь, на спине которого ярился и сыпал матюгами верзила с двумя моргенштернами. Затем Борисова расплескало о камни двора, но кроме боли, тело его опять каким-то чудом осталось живо. Верзила уже спрыгнул с коня, и послал конягу вверх, но тот далеко не улетел, пал, пронзенный копьем. Борисов едва не взвыл — летающий конь, вот он, способ сбежать из этой тюрьмы! Кто враг крепости, тот друг Борисова, не так ли?

— Гады! — взревел верзила.

На него уже бежали орки, с копьями и топорами, и верзила закрутился в натуральный ураган, снося все вокруг ударами шипастых шаров. Борисов торопливо отпрыгнул, и в это время сверху ударил столб огня.

— Жги их, Адская! — заорал счастливо верзила.

Борисов, и без того отбежавший к стене, вжался в нее еще сильнее. Вниз шлепнулась птица, с женской фигуркой на ней. Фигурка ударила огнем во все стороны — птица начала орать и рвать защитников крепости. Огонь ударил и в Борисова, опять боль, но без ран.

Оружие!

— Тролли! — заорал верзила.

— Форумные! — заорала Адская в ответ, и оба заржали.

Во двор вырвались два тролля, огромные, закованные в броню, и их встретили огонь, удары моргенштернов и птичьего клюва с когтями. Сверху тоже продолжалось сражение, а Борисов все пытался подобраться, ухватить меч одного из сгоревших защитников, заполучить хоть какое-то оружие. Выходило плохо, вокруг бушевало пламя, и организм пытался сбежать от боли.

А потом внезапно все закончилось.

— Как-то слабовато сегодня выступили, — небрежно заметил Мыгр, появляясь за спиной Борисова.

Тот успешно сделал вид, что собирает оружие и таскает трупы — то, что осталось от тел в сторону — и ни о чем таком противозаконном не помышляет.

— Слабовато? — озадаченно спросил Борисов, до которого не сразу дошло.

— Слабовато, — подтвердил Мыгр без тени улыбки. — Даже стену не проломили ни разу.

Вот тут Федор Михайлович натурально вспотел до самых подмышек. В сущности, сегодня он уже должен был погибнуть раза три, и не погиб лишь по какой-то неведомой фигне, убирающей раны, но оставляющей боль. Если это называется — слабовато выступили, то, что же будет при обычной атаке?

— И такое ежедневно?

— Когда как, — пожал окровавленными плечами Мыгр. — Но сейчас, когда Империя ведет войну, атаки детей богов участились. Иногда даже два раза за день нападают.

Борисов озадаченно кивнул. Он уже успел узнать, что находится в великой Темной Империи (какой дурак добровольно назовет себя так?), ведущей войну с какими-то «подлыми аликванами», а также с детьми богов. Последние спустились на землю, чтобы развлекаться боями, пирами и сражениями, и они развлекались. Их убивали, но дети богов воскресали и снова шли в бой, веселые и беспечные.

В общем, шансов, по мнению Борисова, у Империи просто не было.

— Хотят добраться до богатств Сойли, но хрен Тавоса им по роже! — весьма эмоционально воскликнул Мыгр.

Собственно, это было самое сильное проявление чувств со стороны орка (не считая насмешек над «мясом»), которое Борисов видел от Мыгра. Сойль — столица провинции Раахад, в которой, собственно и очутился Борисов, когда его сцапала стража и приняла за дезертира. Смысл действий детей богов был ясен — пока лучшие войска Империи далеко, пробраться и пограбить, сбив пограничную стражу и крепости.

Но при всем понимании, стоять на пути у детей богов Борисов совершенно не желал. И сражаться за Империю тоже что-то не хотелось. Федор Михайлович уже размышлял над вариантом, в котором он откроет ворота детям богов, убив трех зайцев одним ударом, но… он просто не смог бы открыть ворота.

— А что насчет подкреплений? — спросил Борисов.

Мыгр посмотрел на него подозрительно, но Борисов опять изображал тупого и преданного бойца, желающего лишь выжить, и потом радеющего за оборону (изображать борца за дело Империи было бы глупо, не с теми обвинениями, с которыми прислали Борисова, так что он избрал вариант «хочется жить»).

— Ну, вас же прислали, — скривился орк.

Больше он ничего не сказал, но Борисову и этого хватило. Империи то ли крепко давали по сусалам, то ли всем было просто не до Ветреной, но особых подкреплений можно было не ждать в ближайшее время. Дальнейшая арифметика была проста и незамысловата — дети богов атакуют каждый день, скоро защитники у крепости просто закончатся, и она будет взята штурмом. Даже если неведомая фигня, хранящая Борисова, спасет его от ран, спасти его от нового заключения — теперь уже у детей богов — она не сможет.

В общем, надо было переходить на сторону врага и как можно скорее.

Крепость тем временем наполнялась хозяйственной беготней — и страшнее всего Борисову стало от того, что беготня шла привычно. Не соврал, значит, Мыгр, насчет ежедневных нападений. Погибать Борисову было не привыкать, и жертвовать своей жизнью тоже, но погибать куском мяса совершенно не хотелось — от того и закрадывался в его душу страх, подталкивая действовать.

Дети богов, во всяком случае по той информации, что удалось раздобыть Борисову, тоже панацеей не являлись. Вспыльчивые, импульсивные, кровожадные, постоянно гоняющиеся за удовольствиями, деньгами, редкими вещами и битвам — кто был для них Борисов? Да никто. А для Темной Империи он был дезертиром, мясом, практически заключенным или сосланным в штрафную роту искупать кровью преступления, которых не совершал.

Принцип меньшего зла в действии.

На следующий день, едва прозвучал сигнал тревоги, как Борисов ощутил душевный подъем. Скоро вся эта вонючая и потная тягомотина закончится! Он бежал вместе со всеми, и прокручивал в голове, в сотый раз, свои действия. Помочь тем, кто залезет на стену — показать свою не враждебность атакующим — и затем отступить вместе с ними. План был крайне зыбким, и включал в себя такие ненадежные элементы, как прыжок со стены — с упованием, что он не разобьется, а отделается лишь болью — и отступит вместе с детьми богов, которые видели его помощь.

Главное — вырваться из крепости и не погибнуть сразу!

— Банзай! — взвизгнул Борисов, нанося удары щитом влево и вправо.

Жалкая имитация строя рассыпалась, враг оказался рядом, и Борисов сделал подсечку шваброй Мыгру, подставив того под удар. Меч вонзился в грудь орка, и Мыгр захрипел, выплевывая слова вместе с кровью:

— Предатель!

Новый статус: Враг Империи! Все имперцы относятся к вам враждебно!

— Что? — опешил Борисов, перед глазами которого выскочило сообщение.

Соседи, подчиненные Борисова, развернулись и напали. Борисов ухватил меч Мыгра, едва подняв, и сумел ранить одного, затем пинком отправил в полет другого. Мысленно порадовался, что не стал ни к кому привязываться и дружить.

— Неплохо, — донесся высокомерный голос врага.

— А теперь…, - развернулся к нему Борисов.

— А теперь — сдохни! — ответил тот, отрубая Борисову голову.

Глава 4

Боль пронзила Борисова, и его швырнуло прочь, прокатило спиной по широкому парапету, и он едва не упал опять в пропасть каменного мешка крепости. Меч, впрочем, улетел.

— Ты че творишь, пидарас, я же за вас! — выкрикнул Борисов в отчаянии.

— Ух ты, бля! — раздалось в ответ.

Борисов перекатился, отпрыгнул и удар в грудь послал его прочь, вниз по лестничному перелету. Снова боль, и Фёдор Михайлович понял, что договориться не удастся. Глаза сына богов блистали сумасшедшинкой, а рот изрыгал какую-то непонятную тарабарщину.

— Да ты скрытый хай! Спай Импа — куль! Экспы гребану, а то и униквест подыму!

Борисов ясно осознал, что его желание связаться с такими психами было полнейшей ошибкой. И свои, насколько вообще гарнизон крепости Ветреной можно было считать своими, теперь считают самого Борисова врагом, после слов Мыгра. Магия? Хреново дело.

Дернуть за стену? Нет, он — Борисов внезапно понял, что знает имя сына богов — Накозлиний Сорок Второй — сумел сюда залезть, а значит, сумеет и слезть. Сражаться? Силы не те, и непонятно, сколько это «чудо» с болью продлиться. Оставалось только одно, и Борисов так и поступил — развернулся, и задал стрекача.

— Точно хай! — орал в спину Накозлиний.

Он не отставал, несколько раз Борисова пронзало болью, но ему удавалось остаться на ногах. Они бежали по парапету, и Борисов видел вокруг драку. Вчерашняя атака была лишь пробой сил, а сегодня началась настоящая жара. Крепость мало того, что завивалась спиралью, так еще и высота стен постоянно росла — восходя в максимуме к башням вдоль тоннеля.

Отряд Борисова оборонял первую и самую нижнюю (и все равно высокую) из стен, и теперь было ясно, почему сделано именно так. Со второй стены непрерывно били лучники, сметая тех детей богов, что лезли и лезли на парапет первой стены. Оборона там была сломлена, жалкие кучки еще пытающихся обороняться быстро резали и скидывали вниз. Борисов невольно начал забирать выше, пытаясь спастись, и ему повезло. Относительно, конечно, но повезло.

— По врагам Империи! — донесся выкрик.

Залп лучников отбросил Борисова, смел Накозлиния куда-то вниз. Боль была такой, что Борисов упал, прижимаясь к нагретому камню, не в силах стоять. Над головой пролетел новый залп, и следом обрушился шквал огня. Дети богов и не думали паниковать, закрывались щитами, били магией в ответ и бежали вперед, прикрывая друг друга.

Впереди бежал полуголый варвар, утыканный стрелами, словно ежик, и не обращающий на то внимания. Борисов вздохнул, вскочил и помчался прочь, хоть куда-нибудь, лишь бы подальше от таких безумцев.

— Стой! — донесся выкрик Накозлиния, но Борисов и не подумал останавливаться.

Лучники готовились дать новый залп, Борисов стиснул зубы, приготовившись к боли и к тому, чтобы не дать себе упасть, но вместо этого кое-что все же упало. Огромный раскаленный метеор врезался прямо в стену, и лучников раскидало, словно капли воды во все стороны. Борисов успел пригнуться, пропуская над головой летящее тело, прыгнул в пролом, и тут же помчался дальше, выше, ощущая, что его усилий все равно недостаточно.

План Борисова был простым, безумным и опять включал в себя прыжки со стены, только теперь в противоположном направлении. Бежать — бежать — бежать, бежать вглубь Империи и попробовать там затеряться.

— Дыхание гор! — донеслось до Борисова.

Он ощутил дуновение ветра, и едва успел прижаться к стене. Огромные, каждый по несколько метров, булыжники, промчались с верхних стен и ударили в ряды детей богов. Те прянули в стороны, кто-то успел выкрикнуть заклинание, ставя защиту, но это был глупый ход — его смело вместе с фиолетовым пузырем.

— Воздух! — донесся новый выкрик.

Борисов бежал вверх по витой лестнице, и рядом цокали стрелы, прилетавшие как сверху, так и снизу, и до него внезапно дошло, что просто сбежать не получится. Раз теперь все жители Империи видят в нем врага, то надо вначале сделать так, чтобы не видели. Как избавиться? Раз слово Мыгра дало ему статус врага, значит, надо прибиться к кому-то, кто его снимет.

Вроде бы нерешаемая задача, но времени для колебаний и раздумий не было.

— Банзай! — заорал Борисов, кидаясь вправо.

Он успел добраться до третьей стены, и ту как раз штурмовали самые прыткие из детей богов. Борисов, пускай и был врагом, но на фоне детей богов вообще не смотрелся, и поэтому на него внимания никто не обратил. Так, пырнули мечом мимоходом, но Федор Михайлович уже привыкал, и даже не пошатнулся на такой удар.

— Подвинься! — молодецкий удар в ухо.

Наводивший стреломет какой-то очередной рогатый козлоног лишь пошатнулся, но этого хватило: Борисов ухватился за стреломет, и дернул рычаг, спускающий тетиву. Он не надеялся на результат, не надеялся, что его сразу простят, просто пытался хоть как-то показать, что теперь за имперцев.

Пылающая изумрудным заревом стрела вылетела и смела прочь показавшуюся из-за края стены женщину, весьма вольно упакованную в броню. Ответный удар козлонога в ухо, отбросил Борисова к стене, выбивая дух, и в этот момент что-то опять звякнуло.

Поздравляем, вы убили врага! Получен опыт…

Поздравляем, вы достигли 10-го уровня!

Все ваши навыки и умения разблокированы!

Борисов даже не понял толком, о чем идет речь, но вот знакомое присутствие ощутил моментально. Он вскочил и захохотал яростно, радостно, потрясая Лобзиком, и ощущая, как кровь быстрее течет по жилам, под воздействием силы Гандальва.

Лобзик: вокруг врагов, как говна за баней. Во что ты вляпался?

Борисов: Мочи их всех, там разберемся!

Короткий обмен сообщениями, и Борисов прыгнул в гущу драки, совершенно не собираясь сдерживаться. Первым делом он сунул Лобзика в нос самому большому из врагов.

— Получай! — заорал Борисов.

Грохот выстрела, и голова здоровяка разлетелась. Борисов изогнулся, уходя от удара со спины, крутанул пируэт и снова рявкнул:

— Получай!

Новый выстрел, и низенькая, щупленькая девушка упала на парапет, с пробитой грудью. Борисов скакнул в сторону, и алая стрела промчалась мимо, а камень крепости вскипел. Сверху били лучники, и Борисов отскочил к стене, уходя в «мертвую зону» и заорал:

— Мочи козлов!

Лобзик выстрелил два раза, сметая лучников, и Борисов прыгнул вперед, подхватывая меч. Его мастерство и скорость снова были с ними, меч порхал, колол, жалил, Лобзик в левой руке не отставал, и Борисов, подобно многорукому богу войны, в мгновение ока отбросил нападающих прочь.

— Давайте еще! — заорал он яростно и осекся.

Снизу густо лезли еще, и более того, с небес посыпался град из обугленных горгулий.

Статус: Враг Империи — снят!

— Что встали? — заорал Борисов остальным имперцам.

Радость переполняла его, пьянила, казалось, что он сейчас способен в одиночку сразиться с кем угодно и победить!

Сверху! — пришла мысль от Лобзика.

Борисов отшатнулся, и труп горгульи шмякнулся прямо к его ногам, запахло жареным мясом. Два дракона носились, словно акулы в косяке мелкой рыбы, поджаривали горгулий, пыхали огнем. Оттуда же, с неба, стремились вниз летающие птицы и кони, седоки которых стремились подавить лучников, метали громы и молнии, сами били из луков, и все это очень не понравилось Борисову.

Он окинул взглядом воинство, но скомандовать «В рукопашную!» не успел.

Крепость затряслась, словно была сделана из бумаги, и к небесам взлетели два столба огня, каждый на своей половинке. Там, на верхних башнях, словно бы извергся вулкан, заливающий все вокруг лавой, и тут же снизу — сбоку донесся грохот, словно великан взял огромную доску и треснул ей по камню.

— Ворота выбиты! — прокатился вой. — Спасайся, кто может!

— Отставить панику! — рявкнул Борисов.

Ему нужно было прикрытие, чтобы покинуть крепость — теперь, когда статус «враг империи» пропал, да с Лобзиком и скоростью, у него были все шансы осуществить свой план.

Но Борисов опять опоздал — снова что-то звякнуло в голове.

Комендант крепости Ветреная — убит!

Помощник коменданта — убит!

Офицеры крепости Ветреная — убиты!

Новый временный комендант крепости — Аргус Филч!

К оружию, крепость Ветреная в опасности!

И сразу же все, кто до этого смотрел на Борисова с недоверием, уставились преданно, вскинули оружие и щиты, заорали.

— Веди нас в бой!

— Умрем за Империю!

— Бей врагов!

Борисов же пытался справиться с ощущениями, ведь в голове у него появилось нечто вроде карты крепости. Положение дел было удручающим, мягко говоря — диверсии с взрывами не только перебили старший командный состав, но и уполовинили защитные башни. В выбитые главные ворота втекал поток новых детей богов, рвущихся дальше, не обращающих внимания на саму крепость.

Полное превосходство врага в силах, в воздухе, в магии, во всем, Борисов внезапно оказался в очень сложном положении. Но в то же время он откуда-то знал, что надо продержаться час, и сюда подойдут подкрепления, а крепость останется за Империей. Непонятно, с чего эта звякалка выбрала его комендантом, но не воспользоваться таким подарком судьбы было бы очень глупо.

— Взорвать нечетные башни! — рявкнул Борисов. — Всех лучников к туннелю — перебить врагов, не дать прорваться!

Пускай с небес долбят, стены и башни можно отстроить, а вот если прорвутся — прощай власть над крепостью. Даже если Борисов решит сбежать, то статус коменданта сделает эту задачу очень, очень легкой. Но лучше остаться, закрепиться — ведь с чего-то надо начинать в новом мире? Ресурсы, люди, магия и решение задачи, как выбраться.

Как раз, пока справится, успеет отдохнуть и от жен, и от детей.

— Магов — ко мне! — продолжал командовать Борисов.

Он знал, что крепость разносит его приказы, и знал, что именно поэтому дети богов провели такую масштабную диверсию, разом уничтожив все командование. Разумеется, дети богов не знали, что в таком случае в крепости включался новый механизм — выбор нового коменданта, по совокупности атрибутов и факторов.

Правда, это не проясняло вопроса — почему выбрали его — но Борисов решил не заострять на этом внимания. Выбрали и выбрали, теперь не проиграть битву, и вот он шанс! Перестать быть мясом, подняться, ну и так далее. Сейчас главным было сражаться.

— Давайте, подходите, — сделал приглашающий жест Борисов, вскидывая Лобзик. — Я вам покажу, на что способен новый команданте!

Глава 5

Борисов, заложив руки за спину, наблюдал за процессом ремонта крепости. Маги Земли слаженно взмахивали посохами, и стены восстанавливались, превращались в гладкий камень. Вчерашнюю атаку удалось отбить, точнее говоря, Борисову и остаткам гарнизона удалось продержаться, пока не подоспел легион из ближайшего городка, Фаэло.

Вначале Борисов даже не понял, к чему такие сложности, когда можно посадить легион прямо в крепости и держать оборону, но затем, получив карты, разобрался. Огромный скальный хребет, именуемый Тролльим, по имени основных обитателей — скальных троллей — прикрывал подбрюшье Темной Империи. При всей суровости гор, непроходимости перевалов и расставленных там и сям дежурных постах, врагам Империи и детям богов все же удавалось перебираться через преграду.

Пару раз им удавалось даже установить временный портал и атаковать беззащитных (относительно) жителей Империи. Для того и дежурил в Фаэло целый легион, прикрывая огромный кусок границы. По тревоге, легион поднимался и перемещался стационарными порталами в окрестности одной из четырех пограничных крепостей — если атаковали их — или в иное место, где требовалась защита. Сами крепости, прикрывавшие четыре дороги через Троллий хребет, были примерно одинаковы и схожи с Ветреной.

— Господин комендант Филч! — подбежал молодой стражник.

Борисов, хотя и понял уже, что люди в Империи составляют не самую большую часть, все равно пока не мог привыкнуть к многообразию всевозможных представителей «флоры и фауны», и немного путался в них.

— Слишком долго, — снисходительно заметил Борисов, — давай просто — Команданте.

— Слушаюсь, Команданте! Пришло срочное сообщение из канцелярии многоуважаемого Тралина Верейского!

Борисов хотел уже спросить, кто это, но голос в голове тут же шепнул, что это наместник Императора, губернатор провинции Аркон, столицей которой является город Сойль, и к которой относится и крепость Ветреная. Этот голос в голове появился после назначения Борисова комендантом Ветреной, и поэтому воспринимался им, как приложение к должности. Но все равно немного нервировал, и Борисов опять дал себе слово, что займется изучением всего — когда речь шла об известных Федор Михайловичу вещах, голос в голове молчал.

— И что там?

— Многоуважаемый губернатор прибудет сюда в ближайшее время, дабы вручить вам орден, команданте! — заорал стражник, еще сильнее вытягиваясь в струнку.

Видно было, что ему тяжело — возможно, из-за сгибающихся назад коленей, или из-за скругленного позвоночника, не настолько Борисов разбирался в анатомии местных обитателей. Да и имело ли это значение? Тянется и тянется, положено, значит, так.

— Орден — это хорошо, — задумчиво отозвался Борисов. — Благодарю за службу.

— Служу Империи, команданте!

Борисов лишь махнул рукой и пошел к себе. У коменданта крепости было жилье за пределами низенькой стенки, перегораживавшей ущелье — там располагался настоящий военный городок, разбомбленный вчера. А также у него были апартаменты в самой крепости, туда-то Борисов и направился.

Мимо рысили солдаты, вальяжно проходили маги, чеканили шаг офицеры, приветствуя коменданта Ветреной, и Борисов машинально отмахивался, бил себя кулаком в район сердца, отдавая ответный салют, но мысли его были об ином.

Когда нападение шло на все четыре крепости, легион разделялся, но даже когда атака шла на одну крепость, легион в ней надолго не задерживался. Отбили, помогли восстановить, и легион возвращался в Фаэло, бдить и стеречь границы провинции вдоль хребта. Задержка легиона, очевидно, была вызвана тяжестью атаки и прибытием губернатора — не исключено, что легату легиона о том сообщили заранее, а остальное время было потрачено на подготовку визита.

Прибраться в крепости? Возможно, губернатор сочтет это показухой. Остановить ремонт, чтобы усилить впечатление от разрушений? Но ремонт ведут маги легиона, без легата им не прикажешь, и кто знает, в каких он отношениях с губернатором? Аналогично и с остальным — любит ли губернатор выпить? Или, наоборот, ценит сдержанность и деловитость? Голос в голове молчал, а прежнюю верхушку крепости, которая, наверняка, встречалась с Тралином, убили вчера.

И в то же время, зудело, зудело у Борисова внутри от желания не проиметь такой шанс. Губернатор всей провинции — полезное знакомство, связи в верхах, опять же, военная поддержка. Легиона он Борисову, конечно, не даст, но вот подкинуть магов, солдат, денег на снаряжение вполне может. В остальном же план напоминал прошлые приключения в Халкегинии — сколотить команду, набрать верных людей, твердо встать на ноги и получить возможности. Королем ему тут, конечно, не стать — революций вокруг не наблюдается — но Борисов не считал это минусом.

По крайней мере, сейчас — отдохнуть от полноты королевской власти, отдохнуть от полноты семейной жизни — устроить себе небольшие каникулы. Потом, конечно, придется возвращаться, впрягаться, а может, жены Борисова и сами его найдут, привлекут ту же Луизу, кто знает?

Тралин Верейский прибыл в летающей карете, в сопровождении дюжины стражников на каких-то летающих бегемотах, и Борисов невольно задумался. У нападавших были драконы, а также летающие кони и птицы, в крепости были горгульи, здесь еще лошади и бегемоты — насколько вообще распространена летающая фауна в этом мире?

Опять же — стационарные порталы, позволяющие перекидывать людей и грузы на огромные расстояния. К чему тогда дороги через горы? К чему эти крепости? Завалить все камнями, возвести новые хребты, благо маги земли имеются, и торговать через порталы, их и защищать и контролировать проще. И если нагрузить торговый караван летающих лошадей, то можно ведь и крепость обойти, так? Или совершить дерзкий налет на Империю, вместо того, чтобы стучаться лбом в ворота.

Что-то тут было еще, чего Борисов не знал и не понимал, и поэтому воспринимал нелепицей.

— Друг мой! — заявил Тралин, едва вылез из кареты.

Борисов насторожился, и не потому, что губернатор был ему по пояс. Квадратный карлик, в богатой одежде и шляпе, с толстыми пальцами, унизанными перстнями, и золотой цепью на шее — Борисов был уверен, что запомнил бы встречу с таким важным товарищем. Впрочем, Тралин тут же развеял все его подозрения следующими словами.

— Ибо каждый, кто грудью встает на защиту Империи — мой друг!

В таком духе карлик распинался еще пару минут, после чего вручил Борисову орден «Темного меча», и торжественно поздравил с новой должностью, прибавив, мол, все бы так защищали Империю и враги бы даже не смели сюда сунуться.

Тут же звякнуло.

Новый статус: Комендант крепости Ветреная!

Гарнизон крепости вас обожает и готов умереть по вашему приказу

+2 к почету по всей Империи.

Борисов мысленно удовлетворенно кивнул самому себе — значит, статусы присваивали другие, кто имел власть. Получалось, что он, как комендант крепости мог присваивать разные статусы своим подчиненным, это следовало проверить, но позже.

— Служу Империи! — рявкнул Борисов во все горло.

— Во славу Императору! — выкрикнул в ответ Тралин.

Борисов тут же вспомнил, что губернатор назначается Императором, и в сущности является его голосом, глазами и ушами в подвластной провинции. Не то, чтобы это сейчас имело какое-то значение, бежать к детям богов Борисов уж точно передумал. Так, деталька к образу, возможная зацепка в подъеме наверх.

— Скажите, уважаемый Тралин…, - начал Борисов, увлекая губернатора в обход крепости.

— Для вас, друг мой, просто Тралин! — ответил коротышка.

— Скажите, Тралин, могу ли я рассчитывать на какую-либо помощь? — мягко спросил Борисов.

— Разумеется, друг мой Аргус! Гарнизон крепости будет доведен до штатной численности, укрепления восстановлены, а жалованье выплачено! — заверил его губернатор, взмахивая короткими ручонками.

Голос у Тралина был неприятный, скрежещущий, словно камни, трущиеся друг о друга.

— Не буду скрывать, — продолжил Тралин, — в Империи сейчас нелегкие времена, но мы верим в Императора, да живет он вечно! Враги будут разбиты, мир восстановлен, а пока что надо сражаться и делать все, что в наших силах!

Борисов все понял, и не стал развивать тему, просто закончил обход крепости вместе с Тралином, отобедал вместе с ним — бесперебойные поставки еды, мой друг! — и проводил обратно. Теперь оставалось только придумать, как в тех же условиях, что и у прежнего коменданта, вздрючить детей богов без ущерба для себя и крепости.

Глава 6

Обстановка в комнате была спартанской: стол, карта, стулья и четыре человека. Сам Борисов, в роли команданте, один из уцелевших, минотавр Скрыник, и один из пополнения, орк Бутка, и представитель магов, джинн Мариус. Попутно Борисов приоткрыл для себя еще одну грань нового мира: язык. И жители Империи, и дети богов общались на одном и том же языке — общем, даруемом каждому в этом мире при рождении. Разумеется, в мире оставались и другие языки, но с общим никто из них не мог сравниться.

Теперь это было на пользу — Борисов сам понимал других и другие его понимали без проблем.

— Итак, кто-то сомневается, что дети богов предпримут новую атаку? — в лоб спросил Борисов.

Все покачали головами, а Мариус витиевато добавил.

— Испокон веков дети богов стремятся похитить богатства нашей Империи, да проклянет их за это великий Даумон!

— В прошлый раз они практически взяли крепость, и мы не можем каждый раз полагаться на легион в Фаэло, — указал Борисов на карту.

Две завитушки половинок крепости Ветреная находились в самом центре.

— Что мы можем противопоставить им? — спросил Борисов. — Засады на склонах? Обходы с тыла? Превосходство в воздухе?

Собравшиеся переглянулись, затем Бутка, оскалив огромные клыки, спросил за всех.

— Простите, команданте, но о чем идет речь?

— О том, чтобы разбить их наголову без потерь с нашей стороны, — сердито пояснил Борисов. — Да-да, я слышал, они бессмертные и возрождаются, но что, если заблокировать эти точки возрождения?

— Храмы. И тогда они возродятся где-нибудь еще, — изумленно пояснил Мариус.

Дальше последовала небольшая лекция, от которой у Борисова чуть волосы дыбом не встали. Храмы возрождения детей богов (любых, независимо от того, в кого они верили и от кого происходили) имелись практически в каждом городе не только на материке Кварики — где и находился сейчас Борисов — но и на остальных пяти материках тоже. Бывало так, что какое-то королевство изгоняло детей богов и закрывало храмы или разрушало их, но длилось это недолго. Происходили перевороты, сменялись династии, королевства исчезали с лица земли, и снова к небесам возносились купола храмов, а оттуда выходили смеющиеся дети богов, принимаясь за войны и интриги.

Собственно, сейчас на Кварике храмы возрождения отсутствовали только в Темной Империи, и война с детьми богов велась, в том числе и за это. Империя хотела раздвинуть границы и закрыть храмы на завоеванных территориях. Дети богов хотели не только пограбить Империю, но и захватить пару городов, подчинить их себе и открыть там храмы, после чего позвать своих сородичей на помощь.

— Хреново, — подытожил Борисов рассказ Мариуса.

— Я и сам бежал в Империю от детей богов и их произвола, — добавил грустным рыком Скрыник.

— Не так уж все и страшно, — заметил джинн, чуть взмывая в воздух. — Все же у детей богов нет собственного королевства, только отдельные города, и творить произвол прямо везде-везде у них не выходит.

— Нам от этого не легче, — проворчал Борисов.

Произвол или не произвол, его сейчас волновала крепость, и только крепость Ветреная. Отбиться хотя бы от пары штурмов так, чтобы дети богов потеряли все, а сам Борисов практически ничего, и тогда уже можно будет вздохнуть спокойнее. Когда в атаку ходить невыгодно… кто в нее пойдет? Самые упертые и фанатики, на этих можно будет потренировать гарнизон, отточить тактики — опять же посдирать брони и оружие, может быть, взять в плен и продать, хоть как-то окупить расходы. Деньги, разумеется, были Империи, но Борисов отлично уловил недосказанное губернатором: бюджет не резиновый, и каждый сэкономленный золотой и выживший солдат пойдут в общий зачет.

В общем, стоило потрудиться ради собственных же преференций в будущем.

— А могут они поставить свой храм здесь, в крепости? Или рядом с ней?

— Только в городах, — покачал головой Мариус.

Борисов кивнул, опять задумавшись. Становилось понятно, зачем детям богов крепость — захватить, удержать какое-то время — час, всплыло воспоминание — после чего крепость будет считаться захваченной. И не ради провоза товаров, а чтобы открыть себе дорогу дальше, к Фаэло — а если легион явится к Ветреной спасать захваченную крепость, то задача детей богов только облегчится.

— Это все усложняет, — пробормотал он себе под нос.

Одно дело выделять силы, чтобы нанести урон, и другое, когда выделение сил повышает риск захвата крепости. Останется ли он после этого комендантом? Непонятно, но лучше предполагать худшее. Гордость подсказывала, что лучше сходить в рейд в одиночку, Лобзик предупредит о врагах и ловушках, позволит убить кого угодно, а скорость даст возможность сбежать.

— Если мы дадим им беспрепятственный проход через крепость?

Собравшиеся воззрились на Борисова удивленно, и тот понял свою промашку, поэтому добавил торопливо, пока его снова во враги Империи не записали.

— А потом зажмем с двух сторон — легион явится порталом, а мы ударим в спину.

— Дети богов слишком хитры для этого, — возразил Бутка, — я сам это видел много раз. Или сами ударят в спину, или попробуют захватить крепость, или потребуют таких гарантий, по итогам которых мы предадим Империю.

— Они считают нас исчадиями зла и постоянно указывают на то, что они дети богов, а мы — Темная Империя, — заметил Мариус, выделяя голосом слово «Темная».

— Ага, понятно, — отозвался Борисов, — идеологическое очернение. Они — свет, мы — тьма, толково, толково.

Он встал и заходил по комнате, казалось, что решение проблемы — вот оно, под носом. Да, дети богов были сильны, многочисленны, умелы, как с оружием, так и магией, но при этом бессмертие — то, чего так долго жаждал сам Борисов — разве не должно было оно расслаблять их? Тут мысли Фёдор Михайловича переключились — а что, если боль без ран, это местная реализация бессмертия? Ведь он снял с себя проклятие Гермионы, женился на пятерых, и до того имелось бессмертие, а значит, оно могло сохраниться и в новом мире, так?

Подавив радость и напомнив себе, что может оказаться вовсе и не так, Борисов вернулся мыслями к бессмертным. Нет, не бессмертным — постоянно возрождающимся. Жители Империи страшились погибнуть, а дети богов нет. Можно ли было на этом сыграть?

— Команданте? — спросил Мариус осторожно.

— Когда дети богов умирают — остается туман, — сказал Борисов медленно. — Куда все девается?

— Тело переносится в храм возрождения, вещи, одежда там, наверное, тоже.

— Выпадают, но не все, — со знанием дела добавил Скрыник.

— Ходили мы как-то с «Клыкастыми Химерами», — неспешно завел речь Бутка, — в рейд, аж до Пятого Новограда.

Борисову это ни о чем не говорило, но перебивать он не стал.

— А зачем так далеко? — проявил любопытство Мариус.

Борисову показалось, что он стал чуть прозрачней. Или не показалось, мало ли, на что способны джинны? Ему неожиданно вспомнился джинн, которого убила Гермиона, сама став джиннией… но Мариус вроде обходился без лампы, да и на волшебной Земле дело было.

— Слушок прошел, что у тамошнего герцога дочка красоты неописуемой, — оскалился Бутка, и добавил будничным тоном. — А еще он сам себе хозяин был, и Император смог бы там встать твердой ногой.

— Ну а что дочка то? — неожиданно разволновался Скрыник.

— Рогов у нее не было, — снова развеселился Бутка, — но лицом красива была, красива. Команданте ее оценил бы, бо она человечка была. Но главное — что? Главное, что насмотрелись мы на этих детей богов в этом, как его, самом сердце их обитания, во!

Борисов не стал поправлять, лишь увеличил внимание.

— Так вот, режут они друг друга не хуже, чем нас, — с расстановкой, словно вспоминая дела давно минувших дней, продолжал рассказ Бутка. — И из храмов выходят, в чем мать родила, разве что чресла их прикрыты неуничтожимой белой повязкой, но думается мне, даже не будь ее, детей богов это не смутило бы.

— Возможно, боги забирают со своих детей одежду и оружие, в качестве платы за их бессмертие? Как жертвоприношение? — отозвался Мариус. — Странно, никогда не задумывался на эту тему.

— И не надо, — оскалился Борисов, в голове которого неожиданно все сложилось. — Мы будем забирать у них вещи и одежду, и оружие с броней, вот так!

И продавать, пускай за полцены, но то, что досталось бесплатно, даже за полцены даст прибыль, быстро думал Борисов. Вот он, экономический рычаг, которым можно задеть даже бессмертных. Пускай они, и возрождаются, но вещи у них не бесконечные, не так ли, иначе не лезли бы в драки? Раз потеряют, два, три, и наконец, поймут, что в Ветреную лезть — себе дороже. Переключатся на соседей — не беда, Борисов всегда поможет советом и отрядами в аренду собратьям-комендантам. Из награбленного — лучшее гарнизону, плюс дополнительный стимул детям богов за своими вещичками возвращаться, остальное в продажу, и в дар Империи, особенно губернатору и властям Фаэло.

— Забирать? — нахмурился Бутка, а за ним и все остальные. — Дети богов за свои вещи друг друга режут, своих собратьев не жалеют! Сумей они объединиться и навалиться на нас дружным строем, боюсь, даже Империя бы не выдержала, но они враждуют, и это хорошо.

— Ничего, — усмехнулся Борисов, — главное, чтобы мы сумели объединиться. Теперь давайте еще раз глянем на карту крепости и подумаем, как мы будем заманивать детей богов, куда, и как потом их будем раздевать.

— Раздевать?

— До неуничтожимых белых трусов, — кивнул Борисов. — Нам потребуется смола и клей, и… любая липкая и удерживающая магия.

— Найдется такая, — расплылся в неестественно широкой улыбке Мариус.

Глава 7

Борисов по хозяйски обошел кучу снаряжения, броней, оружия, разных поясов и сапог, амулетов и ожерелий, всего, что было снято с детей богов. Краткий курс под руководством самого Борисова, практические занятия и команды умельцев раздевали детей богов до трусов, буквально. Пригодились и швабры — пихатели улучшенной, окованной железом и зачарованной конструкции. Ими спихивали детей богов в ямы с клеем и смолой, ими били по головам, лишая добычу сознания.

— Команданте? — подошел казначей. — Купец Джабар готов дать запрошенную нами цену.

— Да? — рассеянно переспросил Борисов.

Он посмотрел сверху вниз на старого и седого оборотня Левозуба. От старости у того лезла шерсть, оставляя проплешины, а на носу красовались очки с здоровенными стеклами. Левозуб мало того, что родился недоношенным, так еще и остался маленьким, в разы меньше своих сородичей, что в итоге и привело к его нынешнему состоянию. Маленького Левозуба посылали пробраться куда-нибудь, открыть ворота орде оборотней — волков, заболтать, прикинуться ребенком, и в итоге он, уступая размерами, резко превосходил своих сородичей в интеллекте. Это его и сгубило, залез в казну какого-то зловредного князька и нарвался на проклятие — только оборотническая суть и спасла от превращения в безмозглого зверя.

В итоге Левозуб так и застрял в обличье разумного волка, но сильно расстраиваться не стал, продолжил развивать мозги, участвовал в куче разных дел и приключений, и в итоге так и осел в приграничной крепости Темной Империи в качестве казначея. Как говорил сам Левозуб — тут тебе и драки, и деньги, и вольный ветер, только леса не хватает. Дело свое он знал, служил верно двенадцати предыдущим комендантам, и Борисов радостно спихнул на него все денежные дела, оставив за собой лишь общий контроль и указание направлений.

— Час до портала его телеги выдержат даже с перегрузом, — пояснил Левозуб.

Еще он подлаивал в речи и регулярно выл на луну, но это были такие мелочи, что Борисов даже не обращал на них внимания.

— А каждый переход денег стоит, как тут не пожадничать, — кивнул Борисов понимающе. — Значит так, пусть плакат повисит сутки, потом все, что осталось — продайте Джабару.

— Команданте, — в голосе Левозуба появилась некоторая неуверенность, — я не подвергаю сомнению вашу преданность Империи…

А зря, подумал Борисов, но ничего не сказал. В этом мире была своя, особая магия — магия статусов, и Борисов не собирался разубеждать окружающих, что он не настоящий комендант.

— … но раньше мы никогда не торговали с детьми богов, — закончил Левозуб.

— Понимаю, — кивнул Борисов, — наблюдается некоторое смущение умов среди рядовых?

— Да, — облегченно кивнул Левозуб, ухватившись за подсказку.

И то сказать, раньше дрались насмерть, теперь просто раздевают до трусов. А кто не сопротивляется, получает пинка под зад и бредет домой в одних белоснежных трусах. Ну, лифчике еще, если женщины, но какая разница? Хватало и строптивых, и упрямых детей богов, на них тренировался гарнизон. Один такой здоровяк в трусах даже сумел двух стражников заломать, пока его не добили.

Но все равно, небо и земля по сравнению с прежними драками.

— Видишь ли, в чем дело, крепость неоднократно брали штурмом и убивали комендантов, после чего орды детей богов рвались в империю, причиняя смерть и страдания. Я хочу послужить Империи, и что скрывать, жить тоже хочу, ибо комендантом быть не худо.

И это было правдой, с точки зрения какого-нибудь рядового Борисов просто как сыр в масле купался. Огромные апартаменты, охрана, жалованье, еда и питье гораздо лучше, чем у стражников, куча подчиненных и миловидные горничные, краснеющие от внимания «уважаемого коменданта Филча». Борисов не сомневался, что любая из них готова будет ему согреть постель, но воспоминания о Халкегинии были еще слишком свежи.

— На все это нужны деньги, — продолжал Борисов заранее придуманную цепочку рассуждений, — а где их взять, когда в Империи тяжелые времена из-за войны? Наместник Тарлин об этом практически прямо сказал, и поэтому одну пятую дохода от добычи мы ему и отправляем, чтобы он передавал дальше, Императору и Империи.

Конечно, стоило бы заслать верных людей, проконтролировать, куда цверг Тарлин кладет денежки, в чей карман, но разведки пока не было, Борисов-то и находился в новом мире всего неделю. Тем более, что данный вопрос, по его мнению, мог и подождать — даже если Тарлин взяток не брал, улучшение отношений все равно того стоило.

— Крепость нужно усиливать, нужны укрепления, солдаты и маги, а где их взять, когда в Империи тяжелые времена из-за войны? Все лучшее, и люди, и вещи отправляются на фронт, о чем наместник Тарлин опять же мне любезно сообщил. Поэтому надо выкручиваться своими силами, и мы выкручиваемся, обеспечиваем работой и заказами владельцев мастерских по производству клея и смолы, оружейников и каменщиков, магов, поставщиков продовольствия.

Здесь, конечно, Борисов забегал вперед, какие-то движения и оживление еще только начинались, но проблема продовольствия стояла, пожалуй, наиболее остро. Крепость снабжали, относительно хорошо, по имперским меркам, и именно об этом говорил Тарлин в словах «все будет». Проблема заключалась в том, что вокруг был сплошной камень, и самим выращивать что-то не получалось. Подвоз еды крестьянами? Да у них денег не было, ходить через порталы, а на своих двоих или четырех тележных колесах можно было несколько дней петлять по ущельям.

Еще Борисова беспокоил сам портал — своей стационарностью и относительной открытостью. Высадить диверсионную группу, заблокировать портал — чем он хуже храмов возрождения? — и все, бери Ветреную с двух сторон. Тем более, что Левозуб подтвердил, мол, бывало и такое в прошлом. Значит, надо было усиливать и там защиту, ставить людей, и все это в конечном итоге, сводилось к одному и тому же, озвученному еще в прошлом кем-то из великих: нужны деньги, деньги и еще раз деньги.

— А на все это нужны деньги и немалые, — повторил Борисов вслух. — Количество погибших сократилось, а значит и расходы тоже, но в идеале вообще бы без погибших.

— Да не бывает так! — воскликнул Левозуб.

Борисов думал иначе. Все последние погибшие были от налетов с воздуха, и их следовало прекратить. Пленить птиц и коней, прибить драконов — все они плодятся гораздо медленнее, чем гарпии и горгульи. Приручить или продать добычу, переоборудовать склоны вокруг крепости, в общем, свести воздушные атаки к нулю, хотя бы по деньгам. И увеличить расходы детей богов, эта часть новой стратегии оставалась неизменной.

— Бывает, — возразил Борисов, — и продажа им оружия с броней обратно — лишь первый шаг. Торговля — великая вещь, и когда кто-то лишается денег, у него сразу ума прибавляется.

Левозуб посмотрел так дико на Борисова, что тот быстро поправился.

— Это образно, не буквально.

Казначей облегченно выдохнул.

— Не захотят выкупать — их проблемы, — пожал плечами Борисов, — кому продать — найдется. Да и гарнизон приодеть и усилить не помешает.

— Они знают наши ловушки и уловки, — заметил Левозуб.

— Ничего, новые придумаем, — заверил его Борисов, — за их же деньги.

— Команданте! К нам идет один из детей богов! Голый, в одной лишь накидке! — подбежал запыхавшийся гонец — очередной молодой стражник.

— Торговля, — многозначительно усмехнулся Борисов и скомандовал. — Запустите его, поболтаем.

Глава 8

На дворе стоял май, и Борисов так и не понял, то ли в этом мире пользовались земным календарем, то ли (что вернее), магия, давшая ему знание языка, попутно подстроила и все остальное под знания Фёдор Михайловича.

Дата эта, 21 мая 1042 года ОТИ (от основания Темной Империи), была знаменательна только одним: тем, что Борисов уже десять дней провел в новом мире. Он стоял на верхушке самой высокой башни, рядом с магическим стрелометом, способным сбить даже дракона, и смотрел сверху вниз на крепость Ветреную и окрестности.

Те, собственно, не изменились и по-прежнему представляли собой голые скалы и безжизненные вершины, лабиринт ущелий, заканчивающихся тупиками и отвесными стенами. Все это было выстроено искусственно в давние времена, когда Империя расширялась на восток и север (Ветреная и Троллий Хребет находились на юго-западе), и желала обезопасить тылы. Что же, задумка удалась, вот только рубеж обороны так и не стал рубежом нового наступления, и границы Империи здесь никуда не сдвинулись.

Были на то и другие причины, помимо ослабления самой Империи и занятости ее войск в других регионах. Перестройка скал в Троллий хребет (и заселение туда, собственно, скальных троллей) существенно повлияли на климат и обстановку вокруг. Пересохли реки, перестали обдувать ветра, а набеги троллей опустошали поселения вдоль гор — не со стороны Империи, разумеется.

Тех, кто планировал и осуществлял сей замысел — отряд магов, присланный сюда Императором Каркадушем Вторым — это устраивало. Полоса отчуждения вдоль гор должна была дополнительно усилить оборону, равно как и обезлюдивание. Или, вернее сказать, обезживливание — так как скальные тролли тупо жрали всех подряд, отдавая предпочтение разве что нежным орчанкам и эльфийкам. Мало кто мог назвать мускулистых зеленокожих орчанок нежными, но тролли — способные есть скалы — как раз могли.

Был оставлен и задел на будущее — те самые четыре сквозные дороги, одну из которых перекрывала крепость Ветреная. В дальнейшем предполагалось расширение Империи и в этом направлении, а Троллий хребет — после вывоза отсюда троллей — должен был стать еще одним естественным рубежом обороны. Но не получилось, и все осталось примерно так же, как оно было во времена возведения крепости. Разве что тайные ходы из Ветреной завалили и запечатали — после парочки успешных диверсий детей богов. Предполагалось, разумеется, совершенно обратное — проход туннелями в тыл врага, неожиданные удары и охваты, но дети богов и тут нагадили и все переиначили.

Хорошо хоть, магией своей дети богов не могли изменить сам хребет, а на их лазутчиков, убийц или пытающихся пролететь мимо, хватало пары сторожевых постов на этих самых скальных вершинах. Заметил, сообщил, в крепости приняли меры. Случалось, что вырезали сами посты, но магия и здесь приходила на выручку — не подал сигнала вовремя? Тревога!

— Команданте, — раздался сзади голос.

Борисов оторвался от размышлений об обустройстве торгового центра и высокоскоростной дороги между порталом и Ветреной, и обернулся.

— Прибыл по вашему приказанию!

— Можешь не тянуться, — махнул рукой Борисов.

К Ллеонилу (В Империи почему-то был очень распространен обычай давать детям имена с двойными буквами в них), он испытывал симпатию, и не потому, что тот был человеком. Симпатию как к коллеге, чей нелегкий труд Фёдор Михайлович изведал на собственной шкуре — короче говоря, Ллеонил был завхозом крепости. Назывался он, разумеется, как-то иначе, интендантом вроде, но завхоз он и есть завхоз, чего уж там.

— Составил отчет, как вы и приказали, команданте! — все равно вытянулся Ллеонил.

Вот этот момент еще тоже немного озадачивал Борисова — приказал называть его «команданте», скорее в шутку — и все в крепости переключились моментально на новое слово. Ответа на вопрос пока не было, кроме выкриков «Дык, команданте, вы же сами приказали!», и Борисов списал все на магию статуса. Пока что списал — с миром он знакомился, вон ту же историю Ветреной изучил, но времени на все не хватало.

— Итого у нас в наличии…, - собрался зачитывать Ллеонил.

— Стоп, не надо подробностей, — вскинул руку Борисов. — Кратко.

— По запасному комплекту оружия на каждого, запасов еды на три месяца…

— Стоп, — еще раз вскинул руку Борисов. — Запасов еды на три месяца?

Нет, он, конечно, ощущал крепость, но именно как крепость, а не то, что внутри этой самой крепости лежит. Откуда три месяца, если каждый день поступают транспорты с продуктами?

— Пойдемте, команданте, я вам все покажу и расскажу по дороге, — предложил Ллеонил.

Если бы у Борисова не было привычки — после Халкегинии и магической Британии — видеть, как ему все кланяются, то первое время в Ветреной ему было бы очень неловко. Впрочем, все эти поклоны все равно были непрактичны, и Борисов заменил их воинским приветствием и короткими кивками, мол, комендант один из вас, и вообще в первую очередь думает о службе, а потому уже о всяких знаках внимания.

Тем не менее, Ллеонил склонил коротко стриженую голову — в крепости многие вообще брились наголо, и практичнее, и гигиеничнее, и не сгорит, когда дети богов будут огнем швыряться — и сделал приглашающий жест следовать за ним. Борисов подумал отстраненно, что нелегко Ллеонилу бегать туда-сюда по лестницам, в его-то возрасте, и тут же вспомнил, что у завхоза есть два молодых помощника. Получалось, что на башню он поднялся лично из уважения к Борисову, и эти процедуры, пожалуй, тоже стоило упростить. Не дело, если хороший завхоз сляжет от перенапряжения.

— Это стандартная система Империи, — говорил тем временем Ллеонил. — В крепости держится запас еды на месяц, и все излишки перерабатываются в него же.

— Излишки? — нахмурился Борисов.

— Слишком долго сверять списочные и фактические составы, слишком много бюрократии и согласований, — пояснил Ллеонил. — Выбили половину гарнизона, привезут продуктов на эту численность, ан там уже подкрепления пришли, что же им, голодать? Поэтому крепости всегда снабжаются по списочному составу, а коменданты периодически шлют рапорта, сколько всего на самом деле у них осталось бойцов. Оттуда высчитывают пополнения, жалованье солдатам…

— А жалованье им чего не дают по списочному составу? — усмехнулся Борисов.

— Так есть хочется каждый день, а жалованье… толку с него, когда здесь и потратить негде? — усмехнулся в ответ Ллеонил, развел руками.

Борисов подумал, что было бы неплохо устроить тут места траты денег, но тут же вспомнил, как это губительно для морали. Вопрос стоило обдумать, ибо да-да, деньги-деньги-деньги.

— Ну вот, это значит в относительно мирное время, — продолжал неспешно Ллеонил.

Они уже спустились до второй стены, и тут наткнулись на Скрыника и его «отряд рогатых», самых мощных минотавров, полувеликанов и оборотней, которых он, по заданию Борисова натаскивал отдельно.

— Слава Команданте! — крикнул Скрыник, бухая кулаком в грудь.

Борисов небрежно отсалютовал в ответ таким же ударом, и тренировка отряда — по переноске тяжестей — возобновилась. Борисов не знал, удастся ли его проект мобильной крепости, но решил так, что даже если ничего не выйдет, хоть солдаты будут при деле и мышцы подкачают.

— В военное время крепости снабжаются усиленным пайком, — продолжал рассказ Ллеонил спокойным, слегка отстраненным голосом.

— А сейчас не военное? — уточнил Борисов. — Ведь Империя воюет?

— Те крепости, возле Дафнии, снабжаются по военному пайку, — тут же ответил Ллеонил, и улыбнулся, от чего лицо пошло морщинами. — А у нас относительно мирное.

Борисов только вздохнул — при том, что с десяток детей богов выкупил свое снаряжение, была совершена еще одна атака. Даже налет, скорее, попытались отбить груз у купца Джабара. Борисов, впрочем, тоже не зевал, и тут же на месте всю добычу купцу и продал. Жаль только, дело было вне крепости, и клейкими ловушками не обошлось, пришлось рубить — стрелять всерьез.

— Разумеется, было бы расточительством терять все эти продукты или возить их туда-сюда зазря, поэтому шестьсот двадцать три года назад, при Эрванте Третьем, да хранит его Тавос…

Тавос был богом тьмы и потому считался покровителем Темной Империи. Собственно, именно на ступенях храма Тавосу Борисова и скрутили стражники, в первые минуты его пребывания в новом мире. Впрочем, слова Ллеонила были скорее данью привычке, нежели действительным проявлением религиозных чувств.

— … и была придумана эта система. Стандартные подземные камеры, зачарованные криомантами, и заклинания преобразования, подпитываемые от общего источника крепости. Все излишки еды относятся туда и заклинания преобразуют их в съедобную и питательную массу.

— Солдатскую баланду, — кивнул Борисов, глядя прямо на обернувшегося Ллеонила.

Разумеется, сами солдаты баланду не жаловали, но все же она насыщала и придавала сил. Армейские пищевые маги, разрабатывавшие систему, разумеется, менее всего думали об удобствах солдат, но зато баланда подходила всем, без исключения, обитателям Империи, и это был огромный плюс.

— Из-за потерь в гарнизоне и двух грузов продовольствия, поставки купцов Джабара и Фырвиента, запас Ветреной изрядно пополнился, — снова забубнил Ллеонил, отвернувшись от Борисова, — и сейчас составляет, как я и сказал, три месяца.

Борисов промолчал — три месяца сидеть в осаде? Детям богов отводился час на штурм и взятие крепости, ясно, что такой излишек, гм, лишний. Продавать поставляемые продукты, а на эти деньги продолжить улучшение крепости? Вариант, но следовало вначале посмотреть законы и устав, не сочтут ли это в канцелярии Тарлина присвоением денег себе на карман? Борисов пока не разбирался в законах Империи, но знал, что за подобное нигде по головке не гладят, ни в одном из миров.

— А еще, у нас имеются в наличии магические…, - продолжил Ллеонил, но договорить не успел.

Крепость словно вздрогнула, ощутив опасность, и вместе с ней ее ощутил Борисов.

— Тревога! — мгновением позже раздался выкрик с одной из башен.

Глава 9

Борисов моментально развернулся, левая рука его взлетела, парируя собой удар кинжала. Правая выхватила Лобзик, который бился в кобуре, и Борисов жахнул из двух столов, прямо в грудь убийце-невидимке.

— Спишь, что ли?!! — заорал Лобзик в голове Борисова.

— Потом, — рыкнул Борисов в ответ.

Левую руку дергало и дергало, она вздувалась и опадала, распространяя зеленое свечение.

— В укрытие! — рявкнул Борисов, пихая левой рукой Ллеонила в сторону.

Дернул головой, уходя от выпада, выстрелил из Лобзика, но еще один невидимка уклонился, совершив невероятный прыжок над головой. Борисов присел, уклоняясь от еще одного удара — подосланный убийца был не один — и ухватил кинжал первого из пытавшихся его убить. Тот испускал гнилостно — зеленоватый свет, но в руки Борисову почему-то не дался.

— Банзай! — по привычке крикнул Борисов.

Скорость была с ним, и он рванул к Ллеонилу, ушел от двух ударов и успел прикрыть собрата-завхоза, парировав удар прикладом Лобзика. Тот возмущенно заскрипел что-то и выплюнул порцию пылающей дроби, все же доставшей одного из невидимок. Из воздуха выбросило тело, превратившееся в дуршлаг, ударило об землю, тихо и бесшумно. Неведомый убийца был весь закутан в тряпки, даже лица не было видно, и, собственно, секунду спустя тело превратилось в туман и исчезло. Возможно, Борисов еще успел бы рвануть, сдернуть тряпку и рассмотреть лицо, но три собрата убийцы мешали и продолжали наседать.

— Команданте в опасности! — донесся выкрик.

Десяток орков во главе с Буткой уже бежали на помощь, один из них на ходу что-то дожевывал, другой пытался вздеть на руку щит.

— Они невидимы! — крикнул Борисов.

Левая рука пульсировала и нарывала, словно больной зуб, и вместе с ней пульсировало и нарывало в голове у Борисова — он ощущал атаки на крепость, с двух, нет, с трех сторон, но ничего не мог сделать, пока был связан боем. Мысленно он слал команды, но те оставались лишь мыслями.

— Ассасины! — издал боевой рёв Бутка.

От такого привычного — земного термина Борисов замешкался на долю секунды, и еще один кинжал вспорол ему шею. Вот когда Борисов пожалел, что снял уставную форму коменданта — уж больно в той жесткий воротничок был — и заодно понял, зачем такое сделано. Шею тоже сразу начало дергать и нарывать, сбивая мысли и скорость, и Борисов понял, что долго так не продержится.

Но, как выяснилось мгновением позже, оно и не требовалось.

— Око Тавоса! — выкрикнул один из орков, закручиваясь в вихре, словно заправский дервиш.

Над головой его вспыхнул сердитый багровый глаз, с прожилками, бьющийся в невидимой глазнице и высматривающий врагов. Высматривал он, надо сказать, замечательно, и тут же лучи уперлись в невидимые до того момента фигуры убийц, подсвечивая их.

Орки ударили слаженно, Борисов жахнул из Лобзика в ближайшего, но тут опять начались чудеса детей богов. Один из них скакнул прямо на мечи и копья, прыгнул, осыпая Око Тавоса какой-то пылью, и глаз сразу же начал закрываться. Второй ввернулся ужом между атакующих, закружился за их спинами, постоянно уходя в «слепые» зоны, а третий, в которого стрелял Борисов — просто отпрыгнул на стену и приклеился к ней. Выстрелил чем-то вроде крюка с веревкой и побежал, побежал, вверх и по диагонали.

— Лучники! — крикнул Бутка, аж вздуваясь от мощи возгласа, но все равно опоздал.

Силуэт убийцы смазался, веревка исчезла, и стрела, застрявшая между камней, качнулась, словно на нее наступили, и все. Орки внизу уже разворачивались, окружая Борисова и спасенного им Ллеонила, сбивались спина к спине, широко пластая воздух мечами — точнее говоря широкими ятаганами — и орк-маг снова крутнулся, едва не сбив с ног Борисова.

— Око Тавоса! — но убийцы уже скрылись.

— Команданте, вы ранены! — крикнул Бутка, поднимая кинжал и тут же отбрасывая с отвращением. — Яд Каоры! Срочно Ханнали сюда!

Бутка извлек огромный нож, устрашающего, как и сам орк, вида, и собирался взрезать Борисову шею и руку. Умом Фёдор Михайлович понимал, что орк просто хочет помочь, но инстинкты выли и орали обратное, требовали не подпускать к горлу нож.

— Ворота, — прохрипел Борисов, отталкивая руку Бутки, и ощущая, как перед глазами все плывёт.

Он ощущал, как ворота ломают и понимал, что это связано с торгами снаряжением, то есть попросту говоря, продажей детям богов обратно их вещей.

— Воздух! — донеслось сверху.

В глазах у Борисова потемнело — орки сдвинули щиты над головами, и слаженным строем, этакой мини-черепахой потащили своего коменданта в укрытие, внутрь крепости.

— Яд забирается глубже! — орал Бутка. — Быстрее, клешерукие, быстрее!!

Орки бежали, в разрывах щитов было видно небо, в котором опять кружили летающие создания, с детьми богов на спинах. Впрочем, с этой стороны Борисов почти ничего не опасался. Мало того, что основные башни были снабжены мощнейшими стрелометами, так еще и он сам разработал и успешно апробировал новую тактику.

Суть ее была проста и схожа со стычками на земле: заманить ближе, потом разом проткнуть из луков и арбалетов летающее создание, и к стрелам / болтам крепили веревки и цепи. Потом за них начинали разом тянуть, помогая магией, конечно же, и стаскивая, таким образом, летающее создание с небес. Если наездник пытался поразить тех, кто тянул за цепи или стрелял, то сам получал стрелы в спину, так как отвлекался. Если он пытался защищаться, то его летающее создание все же стаскивали вниз и там рубили на мясо, так как магов — дрессировщиков, работающих с грифонами и пегасами, в крепости не имелось.

Борисов собирался нанять парочку, но пока их не было, оставалось только уменьшать численность воздушных войск противника. В сложных случаях в небо взмывали стайки горгулий и гарпий, окружали, рвали, кусали, отвлекали и тут же стремительно скрывались. Разумеется, не все было так гладко, но в целом наглость с детей богов Борисов посбивал. Теперь они предпочитали летать крупными группами, желательно где-нибудь выше, и оттуда их атаки просто не наносили такого ущерба и были не в силах проломить стены и строения крепости.

— Держитесь, команданте! — орал Бутка. — Боритесь с ядом!

— Я…, - прохрипел Борисов.

Левой руки он вообще не ощущал, как и половины тела, горло словно бы пережимало и иссушало какой-то магией, слова не шли, и дышать становилось все труднее. Еще один орк лил что-то в горло Борисову, но жидкости не ощущалось, словно та исчезала в никуда.

— Ханнали!

Вспышка света перед глазами Борисова, только вместо туннеля он увидел склонившегося над ним и скалящего клыку Бутку.

— А ну отойди, орясина! — донесся сварливый голос Ханнали. — Лечение еще не закончено!

В поле зрения Борисова появилась сама Ханнали, двадцатисантиметровое создание с крыльями, а попросту говоря, летающая фея. Правда, этой фее было за сотню лет, да так, что пара крыльев ее уже окончательно выцвели и побелели, а миловидное личико было все в морщинах. Также Ханнали любила выпить и покурить какой-то своей сушеной фейской травы, в документах скромно именуемой «травяным сбором», ругалась матом, как заправский сапожник и не стеснялась лупить жезлом (размером больше ее самой) тех, кто мешал ей лечить раненых.

При этом она владела лечащей магией, и, в сущности, в одиночку стоила всех своих помощниц, с одной из которых Борисов столкнулся в первый же день. Система, впрочем, была отлажена и выверена годами: лечить требовалось много, массово, и закрытие ран и лечение переломов закрывало больше 95 % всех проблем. Сюда же, в эту категорию — много и массово — относились и зелья лечения, «лечилки» на солдатском жаргоне, способные придать сил и восстановить того самого здоровья, закрыть рану и так далее. Собственно, если бы можно было снабдить всех солдат такими зельями (они отличались по размеру и, соответственно, качеству и количеству исцеления), то и низовые лекари были бы практически не нужны.

Но опять все упиралось в деньги и время. Зелья стоили денег, требовали ингредиентов (помимо закачиваемой в них лечебной магии), и являлись разовыми расходниками. В отличие от лекарей, даже не слишком умелых. Поэтому и сосуществовали лекари рядом с зельями, а на верхушке пирамиды царила Ханнали, берущая на себя самые тяжелые случаи, подобные нынешнему.

— Аргырбрык Дырбырдрык! — крикнула Ханнали, взмахивая жезлом.

Пыльца фей посыпалась с ней, словно золотистый дождь, и пара крупинок попала в нос Борисову. Он не выдержал и чихнул, неожиданно ощутив себя так, словно чуть не помер во время этого чиха.

— Яд все-таки подействовал! — в голосе Бутки слышались горечь и раскаяние. — Команданте, это моя вина!

— Да угомонись ты! — треснула его жезлом Ханнали. — Расступитесь, не мешайте!

Стало чуть светлее, орки расступились, и Борисов понял, что его занесли в одно из помещений, скорее всего, чтобы укрыть от атак с воздуха. В голове Борисова чуть прояснилось, и он с удивлением понял, что крепость еще держится и отбивается. Скрыник и Мариус успешно руководили, и Борисов с облегчением подумал, что можно и приглушить поток информации от крепости, доверить дело помощникам.

— Кто другой вообще в секунду бы умер, от яда Каоры, — одобрительно заметила Ханнали, — а наш команданте выстоял, не зря его Ветреная выбрала!

— Это ты называешь, выстоял?! — прорычал Бутка. — Ты, летающая мелочь!

— А ну цыц, — шикнула Ханнали, и губы орка внезапно слиплись.

Борисов нахмурился, не понимая, что происходит. Фея посмотрела на него, взмахнула волшебной палочкой (постоянно напоминавшей Борисову о магической Британии), и часть воздуха словно бы сгустилась, превратившись в тонкую пленку воды. Попросту говоря, импровизированное зеркало.

— Ахуеть, — выдал Борисов, ошарашенный увиденным.

И было от чего, из зеркала на него смотрел Аргус Филч, пожилой и в морщинах, такой, каким он был, когда Борисов вселился в него и отобрал тело.

Глава 10

Борисов сидел на краю парапета, лениво бросая мелкие камушки вниз.

— Команданте, — раздался за спиной голос Бутки.

— Я же сказал, в том нет твоей вины, — спокойно отозвался Борисов.

Он был зол, жутко зол, но вовсе не на Бутку. На тех, кто закинул его в новый мир, на детей богов, на самого себя, что расслабился и уверовал в свое бессмертие. Вчера оно закончилось, в этом можно было не сомневаться. Теперь к боли прилагалась и кровь, Борисов уже проверил. Бессмертие — то, что от него оставалось — боролось с ядом, и Борисов выжил, но теперь у него не будет такого второго шанса, подстраховки.

Фёдор Михайлович, впрочем, не стал поддаваться страху, и спешно упаковывать себя в броню, обвешиваться магическими побрякушками и ходить повсюду с десятком охраны. Сам виноват, расслабился, не бдил, но и хвататься ежеминутно за Лобзик Борисов тоже не спешил. Мало того, что ноблес мать его оближ, так еще и поддайся только страху, так и будешь потом прятаться по отноркам. А как тут прятаться, когда, наоборот, надо всегда быть впереди, на белом коне или драконе, неважно, чтобы все видели — вот он, Команданте.

— И все же, не стоит вам, Команданте, вот так открыто сидеть, — упрямо сказал Бутка. — Хороший лучник, а их среди детей богов хватает, сможет достать вас стрелой. Или маг.

— И их тоже среди детей богов хватает, я понял, — отстраненно кивнул Борисов.

Тут ему пришла в голову новая мысль, и он махнул рукой Бутке, приглашая сесть рядом.

— Ты как-то говорил, что дети богов грызутся между собой.

— Постоянно, — кивнул Бутка, — и находят в том особую радость. Я не знаю, насколько это правда, но мне всегда казалось, что они сражаются за место там.

Он вскинул голову, указывая в небо.

— Интересная мысль, — немного оживился Борисов. — Сражаются, кто достойнее?

— Кто больше награбил, убил, кто стал сильнее, я не знаю, для этого надо спрашивать самих детей богов, — ответил орк.

— Может, и спросим, — задумчиво протянул Борисов, и повторил. — Может и спросим.

Этот замысел был у него изначально — перессорить детей богов между собой, и тем самым ослабить натиск на Ветреную, а то и вовсе нанести пару сокрушительных ударов за пределами крепости. Но план отличался в деталях, Борисов собирался поднять денег, усилить крепость и показать детям богов, что нападать на Ветреную не только экономически невыгодно, но еще и опасно — могут в ответ нос разбить. И уже потом, с позиции силы начинать ссоры и вмешательства.

Но не успел.

План от этого не переставал быть хорошим, просто теперь Борисов решил пару частей местами переставить. Нападают одни дети богов? Пусть другие защищают. Что для этого нужно? Экономическая выгода, интерес какой-то, в идеале — чтобы они сами платили Борисову за возможность его защитить. Федор Михайлович не был трусом, но нападение убийц ясно показало, что с безопасностью в крепости не совсем ладно. Судьба предыдущих комендантов тоже намекала, что в своей постели умереть явно не удастся. Пока Борисова защищало псевдо-бессмертие (и его исчезновение отдельно бесило — за что Борисов бился столько лет?!), можно было планировать давление с позиции силы, пренебрегая некоторыми рисками.

И тут возникала следующая проблема — на хорошую безопасность, способную защитить от детей богов, требовались деньги и немалые. Либо повышение и назначение на новый пост где-то в глубинах Империи, куда не было хода детям богов, что в конечном итоге тоже означало деньги — не наместнику Тарлину, так кому-то из его канцелярии, чтобы посодействовал в переводе.

— Захватим пленных? — радостно спросил Бутка. — А лучше пленниц?

— Любишь молоденьких магичек? — понимающе усмехнулся Борисов, вставая.

Мысль о пленных была неплоха, хотя бы тем, что с ними можно будет побеседовать. Обычно дети богов или ругались, или вообще не желали вступать в разговор (желание было обоюдным, надо заметить), или убивали себя. Вещи с них снимать тоже не все получалось, но тут уже в дело вступала магия — привязка вещей к себе, придание им свойств «неснимаемости» и прочего, в детали Борисов не вникал, ограничился лишь краткой справкой от Мариуса.

Главным было то, что многое снять все же удавалось.

— Воительницы тоже неплохи, — усмехнулся в ответ Бутка, — все равно, что раки в скорлупе, под которой нежное, белое мясо. Но орчанки все равно лучше.

Борисов, вспомнивший земную шутку про мясо и три удовольствия, лишь улыбнулся и заговорил о другом.

— Скажи, Бутка, бывало ли так, что дети богов выступали на стороне Империи?

— Нет, — незамедлительно ответил орк.

Подумав секунду, он пояснил.

— Многие дети богов предлагали свои услуги Империи и Императору, и вы сами видите, команданте, как яростно они пытаются проникнуть к нам, захватить крепости, пограбить, а то и закрепиться. Но Императоры всегда им отказывали и продолжают отказывать.

— Понятно, — пробормотал Борисов. — А почему?

— Не знаю, — развел огромными ручищами орк. — Кто говорит, что пророчество было, еще самому первому Императору, кто на волю Тавоса ссылается…

Про этого товарища Борисов уже кое-что узнал. Бог тьмы и ночи Тавос считался «покровителем» Темной Империи, что впрочем, не отменяло поклонения и иным богам, как правило «темного» диапазона. Свои мысли о негодном пиаре — ну кто открыто называет себя темным? — Борисов, разумеется, оставил при себе. В храмы насильно никого палкой не загоняли, хочешь — верь, не хочешь — не верь, священники и жрецы (и жрицы) Тавоса и прочих темных богов проповедовали, конечно, но опять же, без фанатизма.

И за Империю сражались, насколько слышал Борисов, из третьих и четвертых рук, так как священника Тавоса в крепости не было. Небольшая часовенка была, универсального характера — заходи и молись, кому хочешь, а священника не было. Борисов просто принял это как данность, ибо у него хватало и других забот.

— … а я так думаю, — закончил Бутка список, — что Императоры дальновидны и заботятся о будущем. Там, где дети богов, там раздоры, драки, королевства исчезают, возникают новые, хаос, а наша Империя — вон! Больше тысячи лет стоит и только прирастает, порядком, населением и землями!

Борисов еще раз оценивающе взглянул на Бутку, размышляя, сказать или нет о своей задумке? С одной стороны хорошо, что такой патриот — если задумка будет «не в жилу», то Бутка сразу закричит об этом, а с другой стороны, что, если не только закричит? Обвинит в предательстве Империи и все.

— Ладно, однова живем, — проворчал Борисов под нос, и повысил голос. — Скажи, Бутка, что бы ты сказал, если бы я предложил торговать с детьми богов?

— Торговать? — озадаченно переспросил орк.

— И даже пускать их в Империю за хорошие деньги, — продолжал Борисов, попутно на ходу оформляя в слова свою полусырую мысль.

— Хорошие деньги, — повторил Бутка, словно загипнотизированный.

— Это…, - но длинное объяснение не потребовалось.

— Я верю вам, команданте, — твердо сказал Бутка. — Этого достаточно.

Борисов не стал ничего говорить, лишь отдал воинское приветствие, молча радуясь, что идея, оказывается, вполне себе жизнеспособная. Раз дети богов так рвутся в Империю, пусть платят и идут, по гостевой визе, которую Борисов как комендант имел право выдавать. Пусть тратят деньги, а имперские службы безопасности тренируются и не расслабляются. Всем хорошо, все живы и при деньгах, кроме детей богов, но это уже полностью их проблемы.

Борисов еще хотел поговорить о перспективах продажи виз, но тут раздался громкий хлопок.

— Что? — Борисов поднял голову.

Оранжевый шар, еще один, и еще, уже ближе к алому.

— Демоны Бездны! — крикнул Бутка.

Борисов счел бы это ругательством, если бы не радость в голосе орка. Голос в голове тут же начал нашептывать Борисову, что речь идет о случайном портале из другого мира, в данном случае — Бездны — которые регулярно, но все же случайно, открываются по всему миру. Оттуда, как правило, появляются орды разных существ, жаждущих пограбить и порезвиться, но если ударить крепко самому, то можно произвести обратную операцию — ворваться в Бездну и самому пограбить. Не говоря уже о боевом опыте, экзотическом снаряжении и прочих вещах, ценящихся вдвое и втрое выше только за счет иномирности.

— К бою! — заорал Борисов, едва не выкрикнув «в ружьё».

Иной мир! Шанс наладить контакт, а то и свалить из Империи или вовсе с Триэма (так назывался мир, в котором очутился Борисов)!

Схватка была жаркой, но быстрой, минотавры Скрыника швырнули глыбы, орки Бутки взяли на ятаганы и копья тех, кто успел проскочить, Борисов заполировал Лобзиком самых крепких. Портал в Бездну клубился перламутровым дымом, непроницаемым для взора — и клубился он на стене ущелья и уходил вглубь скалы.

— Сколько он просуществует?

— Час, — ответил Мариус со спины. — Затем здесь снова появится скала. В старину находились смельчаки, кто путешествовал через Бездну по Триэму, но долго никто из них не протянул.

— Понятно. Вперед, храбрые воины! Вломим демонам Бездны и обломаем им рога, натянем демониц, а добычу пропьем! — заорал Борисов.

— ДААА!! — раздался дружный рёв в ответ. — Слава Команданте!

Воины Скрыника первыми вбежали в туман, но когда дело дошло до Борисова, туман сгустился и отбросил его, на мгновение, превратившись в нечто вроде пружинящей стены. Удивленный донельзя Борисов отлетел, взмахивая руками, чтобы не упасть, и в этот же момент раздалось давно не слышанное им звяканье.

Вы — обладатель метки «Проклятый Богами».

Иные миры закрыты для вас, пока не снята метка!

Глава 11

Борисов задумчиво смотрел на два десятка книг, составлявших библиотеку крепости Ветреная. Затем протянул руку и вытащил одну наугад, провел рукой, стирая пыль и поморщился. Создавалось ощущение, что книги не только пылились, но на них еще и гадили мыши. Или крысы. В этом царстве камня им взяться было вроде бы и неоткуда, но ощущение было очень стойким.

— Господин команданте желает, чтобы я тут убралась? — раздался тоненький девичий голосок со спины.

Борисов обернулся — одна из его служанок уже была тут как тут, склонившись в поклоне, под сорок пять градусов и глядя в пол «библиотеки». Вообще-то она именно так и именовалась — библиотека, но у Борисова просто язык не поворачивался так называть, просто, ну сами подумайте, что это за библиотека, если в ней всего два десятка книг, и те покрылись толстым слоем пыли, потому что ими никто не пользовался? Были еще какие-то свитки, но Борисов, памятуя о магической Британии, решил пока их не трогать, попросить потом Мариуса глянуть, что там в них.

— Господин команданте желает знать, как ты тут оказалась, — медленно произнес Борисов.

Книгу с названием «методы допроса троллей» он положил обратно.

— Мы служим вам, команданте, — еще раз поклонилась та, — это наша работа.

— Служить всегда, служить везде, служить на небе и в воде, — усмехнулся Борисов.

Нет, его новая внешность — или вернее будет сказать, старая? — ничуть не пугала служанку. Она продолжала смотреть на старую версию Филча с не меньшим обожанием, чем на того красивого мускулистого молодца, которым он был по прибытии сюда.

— Это отличный девиз, команданте, и мы готовы служить вам всегда и везде.

— Скажи, Мариэтта, — добавил имя Борисов после подсказки в голове, — а вы владеете магией и оружием?

Три служанки, готовые на все — чем не вариант боевого гарема? Схема проверенная, неоднократно опробованная, будут рядом, служить и защищать, а секс пойдет приятным дополнением. Так рассуждал Борисов.

— Простите, команданте, мы владеем лишь бытовой магией, — опять поклонилась Мариэтта.

Затем она неуверенно добавила:

— Но… если таково будет ваше пожелание… мы можем.

— Не надо, — отмахнулся Борисов.

И так понятно, что они будут стараться, но вряд ли быстро добьются больших успехов.

— Скажи мне лучше, есть ли здесь книги о богах Триэма?

Собственно, по этой причине — за информацией о богах — Борисов и пришел в библиотеку. Но вряд ли в «наставлении по обустройству полевых лагерей» или «тактике и стратегии сражений с великанами», можно было почерпнуть что-то о богах. О богах. Дети богов, наверное, должны что-то знать о своих родителях?

— О богах нет, — тут же замотала головой Мариэтта.

Грудь ее при этом соблазнительно колыхалась под униформой. Собственно, именно это и было причиной первого вопроса Борисова — сами понимаете, полная крепость суровых парней, а из женского пола только целительницы Ханнали. Вот за них, кстати, Борисов ничуть не переживал, мало того, что сама фея могла любого треснуть жезлом и отсушить ноги — руки одним взглядом, так еще и целительницы являлись, как правило, бой-бабами в шрамах. И тут такие три обаяшки в формах, с вот такими формами, стыдливо тупящие глаза — мало ли, что может случиться вне покоев, отведенных Борисову?

— Но я знаю, кто вам может помочь, команданте! В Фаэло есть храм Тавоса!

— И еще?

— Сойль? — пробормотала Мариэтта, заливаясь краской.

Как всегда, мысленно вздохнул Борисов, все лучшее — в столицах. Но не мог он сейчас уехать из Ветреной, просто не мог! Объяснять этого Мариэтте он, конечно, не стал, просто спросил прямо.

— Не боишься ходить по крепости?

— А чего мне и моим сестрам бояться? — простодушно спросила Мариэтта.

Еще и сестры, отметил про себя Борисов.

— Вас все уважают, команданте, и нас, стало быть, тоже.

Это немного озадачило Борисова, но вдаваться в расспросы он не стал, лишь бросил коротко.

— Вытри пыль с книг, перенеси ко мне в спальню. Почитаю перед сном.

Сам он отправился дальше. Поездка в Фаэло, да и другие города, отпадала, но это не значило, что нельзя заслать какого-нибудь шустрого мальчика в тамошние книжные магазины. Выписать священнослужителя в часовенку? Непонятно. Личные беседы — тоже отпадало, не слушать же «пересказы в перепевках Рабиновича». А вот покупка книг — вполне подходила.

Оставалось еще у Борисова подозрение, что книги тут могут стоить баснословные суммы, поэтому он отправился к Мариусу, дабы не только прояснить вопрос, но и попросить того подобрать кого-то из числа магов, кто пробежится по магазинам и накупит книг. Добрых молодцев Скрыника или Бутки (хоть как-то выделявшихся на фоне рядовых) тоже можно было попросить, но маги надежнее, им просто положено читать книги, свитки и все остальное, что попадется под руку.

— Команданте! — воскликнул радостно Мариус, выныривая навстречу.

Шедший с ним высокий смуглокожий тип, с заостренными ушами (в одном из них болталось три золотые сережки), в разукрашенной вышивкой одежде, лишь молча стукнул себя кулаком в грудь, приветствуя Борисова.

— Я как раз вас искал!

— И я, — отозвался с расстановкой Борисов. — Излагай.

— Из уважения к вам…

— Мое дело подождет. Излагай, — повторил Борисов.

— Я знаю, команданте, что вы великолепный боец, щедро одаренный природой, — велеречиво завел рассказ Мариус.

Тело его, заканчивающееся этаким дымным хвостом вместо ног, колебалось, колыхалось, плыло и менялось. Джинны от рождения имели талант к трансформациям и полетам, но, увы, планы Борисова использовать их как шпионов и воздушную разведку провалились, даже не начавшись. Взмывать высоко джинны не могли — парить над поверхностью, плавно спускаться, да перелетать небольшие провалы и ямы — а в трансформациях легко распознавались магическими детекторами.

— … но все же вам нужна магическая поддержка! — закончил свою речь Мариус.

— Нужна, — согласился Борисов, закладывая руки за спину.

Взор его был устремлен на смуглокожего типа, явного эльфа. Нельзя сказать, что Борисов пылал ненавистью к эльфам — в конце концов, жена — эльфийка (пусть и полученная, как скрепление политического союза) и дети от нее, у Федора Михайловича имелись. Но все же он их недолюбливал, и в глубине души априори подозревал в нехороших замыслах.

— Как раз сегодня размышлял об этом, — добавил Борисов.

— Отлично! — обрадовался Мариус, и кивнул на смуглокожего. — Арвэль Маккариэль, из темных эльфов, специалист в магии природы, отличный лучник, как и почти все эльфы, и сам вызвался!

— Куда?

— Охранять вас!

Борисов еще раз посмотрел на Арвэля. Боевой гарем позволял совмещать три в одном, но где их здесь взять, красивых боевых магичек? Разве что Ханнали, щелчком пальцев лечащая от жизни, но спать с двадцатисантиметровой феей точно не получится. А раз секс отпадает и заботы о хозяйстве тоже, то почему бы и не набрать себе в группу поддержки магов?

— Отличный детектор, — продолжал расхваливать Мариус своего протеже.

— Так здесь же нет природы, — Борисов махнул рукой, обводя все эти каменные строения и дышащий жаром плац под ногами.

Неподалеку как раз занималась группа рядовых, колющих копьями в чучела детей богов. Старый орк, неприятно напомнивший Борисову Мыгра, хрипло покрикивал.

— Резче замах — сильней удар! Крепче держи копье — в нем твоя жизнь!

Рядовые обливались потом, кто-то поглядывал в сторону Борисова, но, в общем, видно было, что своего сержанта они боятся больше, чем всех детей богов вместе взятых. Мысль о том, что костяк крепости — сержанты — ветераны и сильные маги — выживают, а остальных заменяют новобранцами, уже посещала Борисова, и не слишком ему понравилась.

— Это даже лучше, — сказал Арвэль. — Легче засекать живых.

— Понятно, — кивнул Борисов. — Есть еще и не живые?

— Големы, магические конструкты или автоматы, духи, нежить, поднятая некромантами, или личи, которые сами себе некроманты и к тому же неживые, — охотно начал перечислять Мариус.

— Я понял, — остановил его Борисов, вскинув руку, и обратился к эльфу. — Как у тебя с ближним боем, Арвэль?

Все эти аристократические заморочки, титулы и правильные обращения тут, на границе, или отсутствовали, или были очень сильно ослаблены, что вполне устраивало Борисова.

— Я владею парными кинжалами и искусством танца боя, команданте.

— Хорошо, годишься. Мариус, еще мне нужен будет боевой маг, способный бить по площадям, и кто-то из магов поддержки, желательно с навыками целителя.

— Это вам надо к метрессе Ханнали, — ответил Мариус.

— Хорошо, я поговорю с ней. И еще у меня будет просьба — когда кто-то из магов отправится в Фаэло или еще какой город, чтобы купили мне книг.

— Книг? — озадаченно переспросил Мариус. — Команданте, я и сам могу купить вам книг, скажите только, каких! У меня есть знакомые в Гильдии Сойля, да что там, и в самом Эрдване!

Столица Империи, тут же подсказал голос. Название столицы чем-то смутно напоминало Борисову «рыдван», и, в общем-то, и все.

— Если нужно будет, они купят и перешлют сюда почтой!

— Хорошо, — кивнул Борисов. — Мне нужны книги о богах.

— О богах? Каких-то конкретно? Творце? Высшем пантеоне двенадцати?

Борисов заколебался — стоит ли говорить о метке? Оскорбятся ли последователи Тавоса и прочих богов? Не начнут ли испытывать враждебность? Пожалуй, стоило поискать информацию в книгах и потом уже говорить. Или вообще не говорить.

— Я не разбираюсь в вопросе, — спокойно сказал Борисов, складывая руки за спиной. — Что-то, что поможет мне войти в курс дела.

— Я знаю такую книгу! — воодушевленно заявил Мариус. — И еще уважаемая Ханнали может вам помочь, команданте!

— Хорошо, я немедленно поговорю с ней, — кивнул Борисов, и отправился к целительнице.

Темный эльф Аврэль последовал за ним молчаливой тенью.

Глава 12

Борисов и Скрыник стояли на первой стене, наблюдая за готовящейся атакой. Борисов стоял спокойно, скрестив руки на груди, и изредка поглядывая вдаль, где виднелись сухие холмы предгорья. Замысел устроителей крепости был таков, что длинное ущелье, ведущее в Империю, должно было помочь отбиваться отступающим из крепости, если до такого дойдет. В результате крепость находилась почти на краю хребта (что усложняло доставку припасов, если не брать в расчет портал), тогда как «плечо доставки» для атакующих было изрядно сокращено.

Скрыник, наоборот, изрядно нервничал, чесал рога, скрёб надраенную до блеска нагрудную пластину, и поминутно оглядывался на свой отряд. Борисов, памятуя о той атаке, в результате которой он стал комендантом, не стал ставить Бутку и Скрыника командовать половинками крепости. Вместо этого он поручил им формирование и командование отдельных отрядов: Скрынику — самых могучих и сильных, способных таскать бревна и скалы, тяжелые ростовые щиты, с зацепами, позволяющими в мгновение ока выстроить из них импровизированную стенку на манер гуляй-города. Бутке — лучших мечников и копейщиков, мастеров ближнего боя.

Был еще сородич Аврэля, эльф Барраэль, начальник над лучниками, но там дела продвигались туго. Выделить кого-то одного, на роль инициативного командира отряда, способного действовать самостоятельно, в отрыве от основных сил, не получалось, а сам Барраэль был слишком важен и нужен в крепости.

— Они приближаются, — первым сказал Борисов, ощутивший врагов через Лобзик, и мгновение спустя его слова эхом повторил наблюдатель.

— Мои парни готовы! — тут же перестал нервничать Скрыник, и ударил себя в грудь.

Пластина отозвалась гулким рокотом. На Борисове сейчас тоже была броня, легкая кираса и шлем в форме котелка, давившие на плечи и голову, особенно по такой жаре. Безоблачное синее небо, и летающие отряды детей богов заходили со стороны солнца, разбившись на три части.

— Эти другие, — прорычал Скрыник, чуть наклоняя голову в сторону летящих, словно собираясь насадить их на рога.

— Другие, — согласился Борисов.

Дети богов, как выяснилось, очень любили сбиваться в стаи, именуемые кланами, несомненно для того, чтобы было легче толпой набегать и грабить. Казалось бы, разобщенные кланы, должны были быть уже давно растоптаны могучими государствами, но нет. Во-первых, кланы сбивались в кучу против более крупных хищников, налетали и терзали со всех сторон, а во-вторых дети богов были бессмертны и возвращались. Ну и в третьих, пожалуй, дети богов из числа тех, кто был умнее, регулярно устраивали перевороты, убийства королев, смену династий, вторжения в сильные государства.

История Кварики — в той ее части, о которой поведала Ханнали — просто пестрела подобными «происшествиями», после которых храмы возрождения появлялись и там, где их раньше не было. Как тут не заподозрить руку детей богов? Разумеется, куча бессмертных бегала в одиночку, но те, кто сбился в толпу, неизбежно должны были обзавестись лидерами, ну и так далее, все по восходящей спирали. До собственного государства дети богов, может быть, еще и не доросли, но кое-где владели городами, например.

— Но нам сгодятся любые, — обронил он, скрещивая руки на груди.

Логика тут была очень простой: раз атакуют, значит, им нужен путь в Империю, а раз им нужен путь в Империю, то предложение Борисова их устроит. Оставалось только взять кого-нибудь в плен, да так, чтобы успеть донести свою мысль.

— Трехроги! Трехроги!

Борисов посмотрел вниз. Маги открыли портал, на другой стороне которого виднелись какие-то джунгли, и тут же в него выскочили два огромных существа. Каждое размером со слона, закованное в толстую костяную броню, с тремя рогами, и маленькими, утопленными вглубь черепа глазками. Будь Борисов хоть немного знаком с их повадками, то понял бы, что трехроги в ярости, но сейчас его больше интересовало другое.

— Это так можно куда угодно портал открыть? — спросил он.

— Чем дальше, тем больше расход энергии, — пояснил Аврэль, — и нужны особые маги, специализирующиеся только на перебросках.

— Понятно, — пробормотал Борисов, и заорал, подкрепляя крик внутренней командой. — Открыть ворота!

Раз этот клан мог позволить себе такое, то явно был богаче предыдущего, и это очень нравилось Борисову. Рядом уже размахивал флажками сигнальщик, подкрепляя крик и внутреннюю команду (крепость, понятное дело не была живой, и внутренние команды были скорее аналогом слабенькой телепатии с гарнизоном) визуально. Дело было новым, сигнальщик путался и потел, оглядываясь на Борисова, но тот продолжал сохранять спокойствие — глупо было бы ожидать сразу совершенства в новом деле.

— Лучники! — донесся чей-то выкрик.

Трехроги мчались по ущелью, словно два танка, и целью их были ворота Ветреной. Следом за трехрогами бежали толпой дети богов, исхитряясь на ходу запрыгивать на живые танки, вести обстрел снизу вверх по крепости и щедро разбрасываться магией. На стены, в свою очередь хлынул поток лучников, начавших обстрел сверху вниз, и стрелометы на башнях развернулись, целясь в трехрогов.

— Сигнал «Сеть»! — скомандовал Борисов.

Центральный летающий отряд, разделившись на две части, устремился к башням, собираясь поразить стрелометы и обслугу, пока те отвлеклись на трехрогов. При этом, пролетая над стенами, они старались поразить лучников, пока те тоже заняты, в общем, маневр явно родился не на пустом месте. Парочка особо ретивых попыталась достать и Борисова, но Аврэль молниеносно выхватил лук и сбил вражеские стрелы своими.

— Отлично, — одобрил Борисов.

Неясно было, удалось ли ему обозначить свое присутствие (и тем самым привлечь внимание детей богов), но Борисов никогда не складывал все яйца в одну корзину. Ладно, почти никогда, иногда все-таки приходилось рисковать и идти ва-банк.

— Разом!! — раздался могучий крик Скрыника.

Он первым выскочил из укрытия, уперся плечом в заранее заготовленную глыбу. Рядом подбегали и упирались минотавры и полувеликаны, пыхтели и кряхтели, стонали. Две птицы заложили вираж, с небес ринулась струя пламени, которой мог бы позавидовать дракон, но защита Скрыника не дремала. Три мага — рептилоида выстроились треугольником и вздев посохи, рассеяли огонь.

— Разом! — орал Скрыник.

Скала содрогнулась, и тут же донесся грохот, один из трехрогов все же задел створку открытых ворот и снес ее вместе с самими воротами. Борисов уважительно качнул головой — мало того, что трехроги исполнили роль тарана, так еще и все ловушки будут их. А если ловушек не будет, то трехроги пронесутся дальше и стопчут гарнизон, в общем, один сплошной выигрыш.

Скрыник и его подручные все же спихнули глыбу, и та рухнула вниз, расплескав под собой нескольких детей богов и сама, разлетевшись на части. Впрочем, она и должна была не перегораживать путь, а выступить материалом для новых «ворот». Два мага земли тут же начали выращивать из глыбы стенку, затягивая пролом на месте ворот. Несколько детей богов, во главе с высокой, ослепительно красивой рыжей женщиной, ударили в магов земли, полетели струя воды, копья, какой-то летающий питомец и алхимические смеси, но ничего не вышло.

— Сигнал к воротам — брать живьем! — выкрикнул Борисов, устремляясь к стене.

Стая горгулий подхватила его, понесла, превращая падение в быстрое планирование. Где-то там высаживали десант два других воздушных отряда, сражались, мечами и магией, но это не имело значения — технология заманивая в ловушки, разбиения сил и прочего была уже отработана. Главный козырь — трехроги и иже с ними — уже наверняка забежали в приготовленное подземелье, по плавно опущенному магией пандусу.

Глава 13

Встреча произошла за пределами крепости Ветреной, неподалеку от новеньких ворот. Борисова сопровождали Бутка, Аврэль и Ханнали, так и сыплющая пыльцой во все стороны. От клана «Дети Гондора» (название было смутно знакомым, словно Борисов его уже где-то видел или слышал) присутствовали трое: Арагорн II, глава клана — высокий и статный, в позолоченной броне, огромный полуголый варвар Несмеян, с секирой, способной разрубить дракона, и пузатый маг Философ Подидобейский.

Борисов слегка улыбнулся, от такой схожести взглядов на группу поддержки.

— Приветствую тебя, о…

— Давайте к делу, — перебил его Борисов, складывая руки за спиной.

Так он мог незаметно касаться Лобзика и активировать силу Гандальва, в общем, подстраховка на случай, если дети богов начнут вместо переговоров рубить и кромсать.

— Маг использует заклинание Истинного взора, — шепнул ему Аврэль.

— Благословен будь смотрящий, — выдохнула огромный клуб дыма Ханнали, смолившая очередную порцию своей травки.

Дым пополам с ее пыльцой окутал группу Борисова, и в то же мгновение Философ слегка дернулся.

— Предлагайте, — бросил Борисов.

— Что предлагать? — спросил Арагорн.

Голос в голове нашептывал Борисову, что лидер клана — боец-маг, то есть тот, кто усиливает себя магией в бою, и расширяет с ее помощью наносимый урон. Опасный противник.

— Цену.

— Мне казалось, что это было ваше предложение.

— Мне не нужно стремиться попасть в Темную Империю, я и так в ней, — сухо ответил Борисов.

Конечно же, Борисов не стал раскрывать всех своих карт, и говорить о проклятии богов или том, как ему нужны деньги, нет. Такое можно говорить тем, кому доверяешь, своей команде, ближнему кругу — а какой из детей богов ближний круг? Никакой.

— Тогда зачем было делать предложение? — пробасил Несмеян.

— Раз есть спрос, то будет и предложение.

Ответ то ли ввел детей богов в ступор, то ли они, в дополнение к взглядам, еще и переговаривались мысленно, этого Борисов не знал. Зато он знал, что помимо спроса и предложения, является еще и монополистом на этом рынке, и может ставить любую цену. Нет, не так, любую цену, при которой детям богов будет выгоднее заплатить, чем сражаться. И эти границы, собственно, Борисов и собирался прощупать — сколько они готовы заплатить?

— Мы можем взять штурмом крепость, как делали это уже много раз! — неожиданно заявил Арагорн.

Борисов лишь пожал плечами, мол, берите — если сумеете. При этом он не сомневался — сумеют. Достаточно было каждый раз вспоминать ту злополучную атаку, в результате которой Борисов и стал комендантом. Разумеется, в дело в какой-то момент вступали и экономические резоны — слишком дорогая атака может оказаться сродни пирровой победе: если расходы превышают доходы от грабежа Империи, то какой смысл в этих нападениях? Но Борисов уже понял, что не стоит слишком полагаться на здравый смысл, ибо дети богов неоднократно поступали вопреки ему.

— После чего каждый раз вас вышвыривали пинком под задницу, — неожиданно заявила Ханнали.

В этот раз Арагорн пожал плечами, мол, ну и что?

— Так мы не договоримся, — вздохнул Борисов, и развернулся, чтобы уйти.

— Постойте! — чуть повысил голос Арагорн. — Зачем вы вообще тогда делали предложение нам?

— Кто первый прибежал, тому и сделал, — равнодушно бросил Борисов через плечо.

— Тысяча золотых за визу!

Борисов остановился, развернулся нарочито медленно. Вместе с Левозубом и Ллеонилом они уже все посчитали и прикинули. Пятьсот золотых за визу — такова была рекомендуемая цена. Разумеется, при условии, что «гости» империи не будут буянить, нарушать и ссылать на «коменданта Филча», продавшего им визу.

— Десять тысяч, — сказал он.

Эта цифра тоже была взята не с потолка, хотя точных расчетов не получалось. Просто примерная оценка, во сколько обходилась одна атака крепости детям богов. Примерная оценка снаряжения, потраченных эликсиров, покупки летающих созданий и так далее. Попутно всплывали не слишком приятные для Борисова вещи как то, что некоторые (многие) дети богов могли обзаводиться персональными питомцами. Теми же грифонами или пегасами. В таком случае их гибель не являлась окончательной, и они возрождались вместе с хозяевами, может, с какой-то задержкой, но возрождались.

Таким образом, план сбросить детей богов с неба, оказывался невыполнимым.

Борисов не стал заламывать руки, просто отметил себе мысленно, что изучением детей богов следует заняться вплотную, сразу после их родителей. Незнание подобных аспектов могло поставить под угрозу все планы, потому что… да просто, потому что врага следовало знать.

— Две, и увеличить численность виз до десяти! — заявил Арагорн.

— Могу пропускать вообще без виз, — усмехнулся Борисов, выдержал паузу и добавил: — И доказывайте потом страже, что вы находитесь в империи легально.

— Но пять виз — это мало!

— Сейчас у вас вообще ни одной нет, — опять пожал плечами Борисов и снова сделал вид, что уходит.

Обвинений в продаже Империи Борисов не боялся — весь ближний круг был посвящен в замысел, и горячо его одобрял. Особенно ту часть, где сведения о гостях незамедлительно передавались в канцелярию губернатора, ту ее часть, что отвечала за безопасность и противодействие шпионам. Но послушать их было бы забавно, и на этом Борисов собирался еще набить цену.

Но не вышло, Арагорн не стал кидаться обвинениями.

— Три тысячи, увеличение количества виз до десяти и возможность провоза груза!

— Груза? — обернулся Борисов и изобразил удивление. — Вы собрались торговать с Империей?

— Ну, — немного замялся лидер «Детей Гондора». — Почему бы и нет?

Эту возможность Борисов сотоварищи тоже обсуждали, и пришли к выводу, что не выйдет. В первую очередь из-за самих детей богов.

— Давайте устроим рынок здесь, — взмахнул рукой Борисов, озвучивая идею Левозуба.

— Здесь?

— Здесь, — кивнул Борисов. — Не прямо у ворот, конечно, чуть в сторонке, но почему бы и нет?

Честно говоря, по мнению Борисова, особых перспектив у рынка не было. Тащиться несколько дней по скалистым ущельям, либо платить за портал — значит, товары будут с наценкой, и кто из детей богов их купит тогда? Разве что тащить нечто фирменное, имперское, но тогда будет перекос в другую сторону — торговля с врагами во время войны, с неизбежными обвинениями. Торговля со стороны самих детей богов? Сомнительно, это же сидеть надо на одном месте. Разве что они используют рынок как прикрытие, для накопления сил и стремительной последующей атаки, но тут можно было предусмотреть контрмеры.

Увы, контрмеры не давали особой прибыли, кроме продажи снятого с детей богов.

— Гхм, — кашлянул Арагорн, — это надо обсудить отдельно.

— Давайте обсудим. Торговать — не воевать.

Мысленно Борисов усмехался — «торгашеские» заявления сбивали детей богов с толку, стереотип «коменданта пограничной крепости» продолжал работать. В результате они уступали, и Борисов немного уступал, точнее говоря, делал вид, что уступал. Изначально они — он с казначеем и завхозом — пришли к двадцати гостевым визам в день, каждая по пятьсот золотых. Плюс еще детям богов предстояло заплатить за использование портала, налог на оружие (либо оставить его в залог в крепости), и так далее. Косвенная прибыль Империи просто от того, что дети богов будут тратить в ней деньги.

В итоге они пришли к тем же двадцати визам, но по пять тысяч каждая. Десятикратное увеличение суммы, теперь планы Борисова должны были стартовать просто в небеса, не говоря уже о том, что можно было эти самые планы расширить и улучшить. И выстроить цепочку отсюда и до самого Тарлина, раз уж тот так хорошо отнеся к Борисову.

— Вы знаете, мне пришла в голову замечательная идея, — заявил Борисов на втором часу торга.

Он наслаждался процессом, Аврэль просто молчаливо охранял, бедный Бутка откровенно маялся, а Ханнали забавлялась, изводя Философа Подидобейского. Тот страдал, но продолжал молчаливо трудиться, ибо всяческие заклинания правды и ясного взора не были нарушением условий встречи — маг помогал своим, но не атаковал Борисова и соратников. Арагорн торговался, приводил доводы, плел словесные кружева, изредка в разговор врывался Несмеян, бухающий нечто топорное-правдивое, под образ варвара. На самом деле они работали в тандеме, но это Борисова, раскусившего уловку, лишь забавляло.

— Вы оказались первыми, кто услышал предложение, это правда, — продолжал Федор Михайлович, делая жест в сторону «детей Гондора», — но кто сказал, что вы должны оставаться единственными? Уверен, многим детям богов захочется побывать в нашей благословенной Империи и насладиться ее чудесами.

— Не уверен, что стоит широко распространяться об этом, слухи могут дойти и до Императора, — сделал откровенно слабую попытку торга Арагорн.

— Вообще-то канцелярия моего друга и наместника Тарлина уже извещена, — бросил Борисов, — и я, будучи комендантом крепости Ветреная, имею право выдавать визы кому угодно.

— Но среди них могут оказаться враги Империи!

— Уверен, я об этом сразу узнаю, — усмехнулся Борисов, вспомнив свои похождения со статусом врага империи.

Новое условие позволило выбить из «Детей Гондора» силовую поддержку и поддержание безопасности в окрестностях крепости. Собственно, помимо денег, это было ключевым в задумке Борисова: дети богов сами сдерживают других детей богов. В крепости никто не гибнет, Борисов гребет деньги лопатой, все довольны. Также Дети Гондора должны были присматривать и за рынком, и помогать в его строительстве, но рынок, как уже говорилось, Борисов считал сторонним проектом без особых перспектив, и поэтому особо за него не торговался.

Получится — хорошо, не получится — тоже неплохо, хоть какое-то внимание рынок к себе привлечет, а именно это и нужно было Борисову. Начальный толчок, раскрутка, зацепить, привлечь и выдоить корову «гостевых виз» досуха. В обмен на помощь, клан Детей Гондора получал гарантированные десять виз, по фиксированной цене в пять тысяч золотых за каждую. Остальные десять должны были продаваться с аукциона, и в случае, если они не будут проданы, то клан Детей Гондора получал возможность выкупить их за полцены.

Тут был риск, что Дети Гондора будут отгонять всех, лишь бы покупать визы, но Борисов счел, что оно того стоит: безопасность усилится, а деньги все равно будут. Поэтому обе стороны расходились, весьма удовлетворенные результатом переговоров, и каждый считал, что остался в выигрыше.

Глава 14

— Что это? — спросил Борисов, разглядывая ворота в скальной стене.

Створки были закрыты, рядом, в тени, сидели пятеро стражей, лениво неся службу. Во второй половине дня, когда солнце осветит эту часть, стражи, скорее всего, пересядут под вон те два выступа, там и какие-то подобия лежанок виднелись.

— Подземелье, — ответил Бутка, неодобрительно поглядывая на стражей.

Те и не думали вскакивать, продолжали лениво сидеть, передавая из рук в руки кувшин. Борисов с любопытством наблюдал за ними, потому что стражники относились к отряду, охранявшему стационарный портал, и портальная стража стояла особняком в Империи. Не самая супер-элита, но все же выше среднестатистического воина, и служба требовала отдельных, особых навыков.

— Большое? — поинтересовался Борисов.

Голос в голове уже нашептывал ему справку, что же такое подземелье, так что обошлось без демонстрации своего невежества. Голос в голове уже неоднократно оказывался архиполезным, сообщая Борисову вещи, которые в этом мире знал даже ребенок. Как, например — подземелья, которые полностью соответствовали своему названию, и являлись источником боевого опыта, монстров и их составляющих, ингредиентов различных рецептов брони и оружия, зелий и прочего, а также денег.

Подземелья, разумеется, создали боги, дабы их детям, высадившимся десантной дивизией в мир Триэма, было чем заняться, помимо всего остального. Поэтому подземелья, в какой-то мере соответствовали самим детям богов — обитатели подземелий регулярно оживали и снова скакали в туннелях, как ни в чем, ни бывало. И можно было прийти, убить их повторно, обнаружить тайники, собрать потроха, забить самого главного и страшного из монстров, располагавшегося, как правило, на самом последнем уровне.

— Пять уровней, монстры не слишком сильные, но для тренировки новичков и подтягивания рядовых, самое оно, — ответил Бутка. — Раньше сюда регулярно ходили отряды, тренироваться, но после того, как началась война и дети богов усилили натиск на Ветреную, пришлось все бросить.

Борисов понимающе кивнул. Гарнизон Ветреной был не так уж велик, и в момент атаки каждый меч был на счету. Но даже в относительно мирное время, все равно оставались риски — кого отправлять в подземелье? Только сменившихся солдат. Значит, они останутся без отдыха, то есть и подземелье могут оплошать, и не отдохнут, перед выступлением в новую смену, и те, кто будет в карауле останутся без подкреплений. Тройной риск, возникший, опять же, после того, как Империя ввязалась в войну: гарнизоны были сокращены, денежные дела урезаны. До этого вполне получалось — в четырехсменной схеме — и тренировать, и охранять, и даже, при необходимости, проводить контрудары или приходить на помощь соседям, трем другим крепостям.

— Зачем ты тогда меня сюда притащил? — спросил Борисов орка.

— Вы же сами сказали, команданте, что нам надо стать сильнее! — искренне воскликнул Бутка. — Марш-бросок до подземелья, зачистка, марш-бросок обратно с трофеями, уверен, весь гарнизон станет от такого сильнее. Не говоря уже о тренировках на строй, взаимодействие, командование, с противником, которого не надо заманивать в ловушки и заливать смолой.

Борисов бросил искоса взгляд на орка, но тот и не думал подкалывать — просто искренне болел за общее дело. Борисов подумал со вздохом, что отчасти орк прав — все эти ловушки и наступившее мирное время расслабляли гарнизон. Деньги текли рекой, крепость достраивалась, рынок вырастал как на дрожжах, и Борисов подумал, что настало время стать сильнее, в результате чего и оказался здесь.

— Ты прав, — кивнул он Бутке, — действуй. Нет, стой, нельзя ослаблять оборону крепости.

Вариантов тут было не слишком много: еще солдат, за свой счет — но тогда могут возникнуть вопросы, откуда деньги, потому что «еще солдат» относилось к канцелярии Наместника. Наемники, как вариант, но в Темной Империи их не особо жаловали, и все из них, у кого была хоть капля мозгов и навыков, давно уже крутились в районе Дафнии, где шли основные сражения.

Дафния — вольный пограничный город, насколько понял Борисов, выступал в роли этакой Запорожской Сечи с казаками, совершавшей набеги на турецкого султана, то есть детей богов, но при этом, формально не относясь к самой Темной Империи. Торговля награбленным, рудники под боком, поддержка Империи, город богател и наглел, и поплатился за это.

Дети богов, сбившись в альянс, взяли и захватили Дафнию, и мало того, что водрузили там свой флаг, так еще и начали расширять пределы владений города. Этакий плацдарм против Империи, и Император двинул в ответ свои легионы, дети богов не пожелали уступать такой удобно расположенный город, и теперь там второй год шла война, хотя вернее было бы назвать ее мясорубкой.

Еще была Гильдия Наемников, раскинувшая свои филиалы по всем странам, кроме Империи, но к ним обращаться не хотел уже сам Борисов. Мало того, что денег им заплати, так еще и отряды гильдии могли оказаться теми самыми троянскими конями, которых Борисов сам запустил в крепость.

— Можно кинуть клич в Фаэло и окрестностях, — предложил Бутка.

— Уверен, его много раз кидали вербовщики Императора, — ответил Борисов.

Вообще, силы можно было выделить, Дети Гондора прикрывали крепость, и прежние атакующие, Алые Орлы, тоже крутились неподалеку, явно желая поучаствовать в процессе. Продажа виз набирала обороты, и Борисов не сомневался, что Дети Гондора не станут бить в спину и резать курицу, несущую золотые яйца — не в начале такого плодотворного сотрудничества. Потом, когда клан сгоняет всех своих детей в Империю, обзаведется связами, внедрит шпионов, тогда они и задумаются о пересмотре грабительского договора, но не раньше.

Нет, Борисова волновало другое — Дети Гондора на охране, много детей богов на рынке, и еще больше на аукционе за визы, получалось так, что их численность становилась чрезмерной, превосходящей гарнизон крепости. При этом среднестатистическое дитя богов превосходило среднего рядового, и это было одной из причин, почему Борисов заговорил об усилении. В таких условиях снятие части рядовых и отправка в подземелье, вроде бы ничего не решала — навалятся дети богов скопом и задавят — но все же рисковать Борисову не хотелось.

Интуиция нашептывала, что не стоит такого делать.

— Солдат, качеством поболее, количеством поменее, — пробормотал Борисов пришедшую на ум фразу.

— Команданте? — спросил Бутка.

Стражи, видимо устав смотреть в сторону гостей, отвернули головы, заспорили о чем-то между собой.

— Скажи, Бутка, вы же вытащили из сокровищниц Демонов Бездны огромную дубинку, предназначенную для скальных троллей? — спросил Борисов.

В этом мире существовало оружие, пользоваться которым могли только определенные расы или те, кто обладал специфическими навыками. Этакая более широкая разновидность именного снаряжения.

— Да это не я, а парни Скрыника…, - орк осекся и кивнул. — Вытащили. Но вытащить из дубинки драгоценные камни так и не смогли.

— Вот и хорошо.

Бутка посмотрел встревоженно, но Борисов лишь усмехнулся. Летающий транспорт можно было купить или взять в аренду, магов вокруг хватало, только плати деньги, так что визит к троллям был не таким уж и опасным, как представлялось орку. Скорость, Лобзик и маг-телепортер наверху, в качестве подстраховки, по прикидкам на глаз получалось, что опасность будет не больше обычной атаки детей богов на крепость.

— Команданте, они же… нас самих сожрут!

— Слушаются тролли своего вождя?

— После того, как тот их огреет своей дубинкой — да.

— Тогда не вижу проблемы, — пожал плечами Борисов. — Дарим дубинку, он нам даст двух троллей на месяц, посидят у входа в Ветреную, погрызут камень, отполируют свои дубины или чем там тролли занимаются, неважно. Им главное — являть вид и пугать им, а через месяц и крепость, и все мы станем сильнее.

— Понял, — чуть наклонил голову Бутка. — Команданте, не желаете пройти подземелье?

— Вдвоем? — чуть приподнял брови Борисов.

— И то много, — улыбнулся орк.

Борисов быстро прикинул, пожалуй, резон в словах Бутки был. Проверить, например, новый меч. Или проверить, относятся подземелья к иным мирам или нет. Или проверить, что же ждет рядового солдата в этом самом подземелье.

— Пожалуй, ты прав, — сказал он Бутке.

Они приблизились к стражам, и те сразу встали, вытянулись, а потом начали открывать ворота, не задавая глупых вопросов. Борисов, ожидавший несколько иной реакции, озадаченно потер подбородок.

— Скажите, бойцы, не желаете послужить под моим началом? — все же спросил он.

— Это честь, команданте! — гаркнул один из них, за всех. — Но мы давали клятву портальных стражей!

Борисов стукнул себя в грудь кулаком, и, не дожидаясь ответного салюта, вошел в подземелье. Мрачной тьмы тут, опять же вопреки ожиданиям, не наблюдалось. Казалось, что светятся сами стены, разгоняя мрак и создавая полумрак. Но Борисов думал о другом, этот спонтанный вопрос о службе неожиданно соединился с воспоминаниями о первых минутах пребывания в новом мире, и породил новый вопрос.

— Те, кто отслужил — носят татуировки, так?

— Точно, — кивнул Бутка, достающий свой ятаган. — Не надо носить бумаги, что-то доказывать — показал татуировку, и все стало понятно.

— Как ты думаешь, — спросил Борисов, проверяя крепления кирасы, — многие ветераны скучают по службе?

— Не знаю, не интересовался, — безразличным тоном ответил орк. — Как пойдем?

— Я впереди, — ответил Борисов, касаясь Лобзика, — ты прикрываешь спину. Прямиком до самого сильного монстра и сразу обратно, дел невпроворот.

— Слушаюсь, команданте! И здесь самый сильный монстр — пещерная жаба, не касайтесь ее, она очень ядовита.

Борисов невольно передернул плечами, после яда Каоры к разным отравам он относился немного нервно.

— Можно узнать, где живут ветераны? — вернулся он к прежней теме.

— Конечно, в Фаэло есть представительство союза ветеранов, это организация под патронажем Императора, присматривает, чтобы у ветеранов все было в порядке, — словоохотливо пояснил орк.

— Вот там и надо кидать клич, — удовлетворенно кивнул Борисов. — Не среди тех, кто хочет служить, а среди тех, кто уже послужил и умеет. Нам не надо будет их учить, наоборот, они многому смогут научить рядовых, снова вкусят службы, по которой тоскуют — иные, думаю, и не согласятся на наше предложение, и заработают денег. Послужат Империи.

— Да, — уважительно отозвался Бутка, — это может сработать.

Борисов кивнул и выкинул из головы все мысли и планы, сосредоточившись только на врагах и сражении.

Глава 15

После скальной площадки в начале подземелья, затем почему-то под ногами появился песок. Из него вынырнул полуметровый червяк, и тут же получил кованым сапогом Борисова прямо в глотку. Червяк разлетелся кусками слизи во все стороны, и Борисов мрачно скривился. Пошаркал сапогами по песку, прошел еще несколько метров и остановился.

— Впереди три червя, — сообщил Лобзик.

— Раньше ты ощущал только врагов с оружием.

— Мои способности возросли в этом мире, как и твои, впрочем.

— Да? — немного удивился Борисов.

— У тебя есть магия Призыва — ты можешь призывать кого угодно, после привязки.

Борисов издал понимающее мычание, ведь Лобзик как раз и был привязан к нему «на крови». Дробовик выстрелил раз, другой, третий, и потревоженные черви полезли из песка. Лобзик не прекращал стрельбы, отбрасывая червей прочь и… расплескивая их кусками слизи во все стороны.

— Всю жизнь мечтал, — проворчал Борисов, утирая лицо.

— Чем дальше и глубже, тем ближе обстановка к болоту, — заметил Бутка со спины, — там еще и не такое будет.

— Надо было брать скафандр или хотя бы закрытый шлем.

Впрочем, Борисов быстро приспособился, ослабил заряд в Лобзике, сапогом бил вполсилы, а мечом скорее нежно колол, чем разрубал. Черви перестали разлетаться и просто сворачивались клубками, иногда изрыгая из себя комочки какой-то слизи. Бутка их подбирал, коротко пояснив.

— Для заживления ран хороши.

Борисов лишь пожал плечами, мысленно отметив себе другое: нужен алхимик, зельевар, а то и несколько. Узнать цену на ингредиенты, что можно добыть в этих горах, а то и внешних пустошах холмов, прикинуть по деньгам, что будет дешевле: варить целебные зелья самим или покупать и завозить. Зельевар все равно будет нужен, не все можно купить в обычной лавке, но тогда если брать — то самого лучшего, из проживающих поблизости. Все это требовало расчетов и прикидок, но на то у Борисова были Левозуб и Ллеонил, знавшие свое дело.

Тело Борисова меж тем сражалось, стреляло и рубило.

— Команданте? — спросил Бутка.

— Да вот, все равно о делах думаю, — признался Борисов с кривой усмешкой. — Думал, в сражении голова очистится, ан нет, все планы да планы.

— Возможно, это потому, что первый уровень — слишком простой, — ответил орк. — С песчаными червями даже новобранцы должны справляться без потерь.

— Возможно, — ответил Борисов.

Годятся ли черви в пищу? Если нанять магов земли и расчистить кусочек гор, под огороды и прочее? Древняя магия, воздвигшая хребет, можно ли ее отменить локально и если да, то не станет ли это приманкой для детей богов?

— Давай тогда на второй, — засопел Борисов.

На втором под ногами уже что-то похлюпывало, местами клубился туман, лезли какие-то мини-крокодилы, один, особо нахальный, даже вцепился зубами в пятку сапога Борисова. Пару раз налетала мошка, но в целом, тоже ничего особо сложного Борисов не встретил.

На третьем пошли заросли камышей, осоки и прочей болотной растительности, причем отменно острые и так и норовящие оставить порез или испортить одежду. Борисов стрелял и стрелял, перебивая им корни, и тут же снова стрелял, так как из под корневищ лезли обитатели болота. Бутка прикрывал со спины, и сбивал редких птиц, выныривающих откуда-то сверху, словно бы из болотного тумана.

— Непонятно, — прохрипел Борисов, безуспешно стараясь очистить заляпанный зелеными кишками сапог.

— Что, команданте?

— У нас тут горы, нам бы больше подошло подземелье в виде подземных шахт, — ответил Борисов. — Толку сражаться с болотными тварями, когда наверху их нет?

— Возможно, когда боги создавали это подземелье, тут были болота. Маги Империи, воздвигшие Троллий Хребет, не смогли ничего сделать с подземельем, лишь заключили его в скалу.

— А почему не запечатали полностью?

— Это невозможно, — в голосе Бутки слышалось легкое сожаление. — Творение богов всегда находит выход наружу, и если бы его запечатали, то случилось бы землетрясение или камнепад, и вход в подземелье появился бы снова. Поэтому возле них обычно ставят ворота или просто стражу, чтобы случайный путник не забрел.

— Разве это не для охраны от монстров подземелья? — Борисов выстрелил, сбивая двух птиц сразу.

Больше всего они напоминали воробьев-переростков: шуму много, как и перьев, а всего остального мало. После некоторых птиц оставались клювы и когти, но их никто не подбирал. Из болотных тварей выпадали какие-то куски брони, ржавые мечи, дырявые сапоги и серебряные монеты.

Борисов лишь дивился, насколько скудные дары боги припасли своим детям (потому что ничем иным это быть не могло), а затем неожиданно задумался. Ведь подземелье для совсем необученных бойцов, а им, наверное, и дырявые сапоги, и любые монеты в радость. И опять же, если раздавать по подземельям дорогие вещи каждый день, то мир был бы уже завален ими слоем в десять метров, не так ли?

— Нет, команданте, монстры никогда не выходят из подземелья, — ответил Бутка, и тут же поправил сам себя. — Точнее говоря, выйти они могут, но вне подземелья сразу утратят бессмертие.

С этими словами они начали спуск на четвертый уровень, превратившийся в неконтролируемый съезд по каменному желобу, после того, как очередной выстрел Лобзика щедро смазал поверхность кровью и кишками монстров.

— А обратно как? — спросил Борисов, приземляясь.

— Лестницы есть, — пожал плечами Бутка. — Осторожней, команданте, тут уже пойдут ящерицы.

Борисов лишь кивнул, и так их ощущая посредством Лобзика. Размером с добрую собаку или овцу, ящерицы обладали весьма прочной чешуей, могли регенерировать, и действовали сообща. Некоторое время Борисов и Бутка отбивались от них, став спина к спине. Ноги увязали в топкой почве, кисель из земли с водой противно чавкал и чмокал, норовил задержать шаги, стянуть сапоги.

— Да, тут новобранцам пришлось бы туго, — заметил Борисов.

— Зато ящерицы отлично учат держать строй щитов, и работать копьями из укрытия. Так что толк от подземелья есть, и даже лучше, чем от тренировочных стенок, ведь никто не учит лучше, чем реальный враг, — пояснил Бутка.

— Пожалуй, что так, — не стал спорить Борисов.

Тут ему пришла в голову еще мысль.

— Ты сказал, что я могу призвать кого угодно? — спросил он у Лобзика.

— После ритуала добровольной привязки, как со мной, — подтвердил тот.

— Плохо, плохо, — цокнул Борисов. — А так было бы славно, призывать монстров и тренировать рядовых, не покидая крепости.

— Может и можно, тебе лучше обратиться к специалистам.

Борисов не стал отвечать, лишь подумал отстраненно, что если заключить договоренность со скальными троллями, да призывать их всем племенем… вот это будет управа на детей богов! А если подшаманить крепость и придать ей свойства подземелья с воскрешением, то всё, проблема исчезнет окончательно.

Немедленно пришла отрезвляющая мысль, что будь возможно подобное, уж Империя бы осуществила подобный ритуал. Тогда и проблемы границ не было бы — гарнизон крепостей оживал бы и бил детей богов снова и снова.

— Пятый уровень весь в жабах, и все они ядовиты, — заметил Бутка. — Чем больше, тем ядовитее.

— Пробовали из них яд добывать? — деловито спросил Борисов.

— После убийства из них выпадают ядовитые железы, да, — кивнул орк. — На их основе можно сделать противоядие, или просто выжать яд, смазать стрелы.

— Тогда стоит это дело поставить на поток и травить им детей богов.

— Команданте, мы же не ходили сюда уже давно, — немного удивленно заметил Бутка, — вот запасы и кончились, а потом вы приказали всех брать в плен и раздевать, какой уж там яд.

— Ну, все равно, запас надо иметь, — проворчал Борисов.

И закупить еще яда в лавках и магазинах Фаэло, подумал он тут же. Раз уж дети богов вовсю использовали яды, то чего стесняться? Меч Борисова взлетел, и жаба, выпрыгнувшая из темноты, сама насадилась широко раззявленным ртом на лезвие. Борисов чуть пошатнулся, все же жаба была размером с футбольный мяч и весила соответственно.

Прежнее мускулистое и молодое тело даже не заметило бы такого усилия, но, увы, его отобрали, и оставалось только злобствовать по этому поводу. Исходное же тело Аргуса Филча, хотя и было крепким, но все равно оставалось старым. Борисов отогнал мысли о том, что бессмертие и молодое тело, нажитое непосильным трудом, пропали и нужно начинать все сначала, и попытался сосредоточиться на битве.

Какое-то время получалось, вокруг расстилалось болото, скрытое туманом, из которого прыгали и прыгали жабы, увеличиваясь в размерах по мере продвижения к центру болота. Туман должен был добавлять неожиданности, но Лобзик справлялся. Местами приходилось прыгать с кочки на кочку, несколько раз пасовало даже чутье Бутки, и они проваливались по пояс, а то и по грудь, и из тумана немедленно лезли новые жабы, а из воды увеличенные крокодильчики.

— Все-таки с подчиненными проходить тут легче, — Бутка выплюнул воду, попавшую в рот, и провел рукой по зеленому лицу, размазывая грязь.

Теперь он смутно напоминал Борисову какого-то коммандос из фильма, только клыкастого.

— Да, такая жаба точно задавить сможет, — вырвалось у Борисова невольно, когда он увидел так называемого босса подземелья.

Четырехметровая жаба выпучила глаза и громко квакнула. Шкура ее была покрыта бородавками, из которых сочился слабо светящийся зеленым яд.

— Эй, хочешь работать на меня?! — крикнул Борисов в шутку.

В ответ неожиданно пришло нечто вроде мысленного посыла: «Ты слишком слаб. Приходи, когда станешь сильнее». В подтверждение своих слов, жаба еще раз выпучила глаза и квакнула, оглушающей волной сбивая Бутку и Борисова с ног. Стараясь сбить, потому что не вышло.

Жаба прыгнула, и Борисов захохотал, вскидывая Лобзик ей навстречу и крича:

— Банзай!

Глава 16

За низенькой стенкой, перегораживавшей ущелье, располагался «военный городок», а попросту казармы и места отдыха для той части гарнизона, что не бдила в крепости. Здесь тоже повсюду был сплошной камень, и, вкупе с нападениями детей богов, легко можно было понять, почему служба в пограничной крепости приравнивалась к отбытию наказания.

Чуть поодаль вереница зомби тащила каменные блоки, сгибаясь под их тяжестью. Шедший рядом некромант лениво пощелкивал бичом, больше от скуки, нежели из необходимости. Чуть дальше мастер-архитектор, гном с бородой, заплетенной в косички, яростно распекал двух великанов, обзывая их косорукими дебилами и пустой породой. Великаны, складывавшие башню из подтаскиваемых зомби блоков, мялись, прятали руки за спину и тяжело вздыхали, пряча глаза.

— Что там? — спросил Борисов.

— Блоки они клали, а скрепляющий раствор — нет, — коротко пояснил Левозуб. — Теперь мастер Киран понесет убытки, но это его проблемы.

Слева донесся шум, Борисов повернул голову туда.

— Три грифона необученных.

— Стоило ли экономить?

— Зато за полцены, — пожал мохнатыми плечами Левозуб. — Ирровагниэль сказал, что справится.

— Ветеран?

— Он самый.

— Хорошо, хорошо, — пробормотал Борисов. — Жилье им сделали?

— С теневой стороны, — указал Левозуб, — работают три бригады.

Казначей, насколько понимал Борисов, испытывал сложные чувства. С одной стороны, в бюджет крепости потоком шли деньги, и их можно и нужно было тратить на улучшение всего. С другой, траты эти по большей части были бесприбыльными, разве что в очень, очень далекой перспективе.

— Команданте, так что насчет дороги?

— Все тяжело и печально, — вздохнул Борисов.

Полуоборотень задумчиво подергал шерсть в ухе, и устремил на Борисова умоляющий взор. Сам Борисов лишь пожал плечами, ибо это было не в его власти — превратить ущелье, выходящее на равнину неподалеку от Фаэло, в хорошую торговую магистраль. Он уже написал об этом в канцелярию Наместника, и властям Фаэло, и те ответили стандартной отпиской, мол, нельзя ослаблять безопасность Империи, предоставляя врагам хорошие дороги.

— Сам посчитай, — хмуро сказал Борисов Левозубу, — сколько нам будут стоить посты вдоль дороги, усиление Фаэло, найм магов, способных испортить дорогу, случись чего, и все прочее.

Левозуб пощелкал клыками, подергал шерсть, в этот раз на носу, и признал.

— Дорого. Может, захватим предгорья?

— Было бы там что захватывать, — Борисов посторонился, пропуская очередную телегу, — три холма, да пяток оврагов, и все мертвые. Придут враги и вышибут нас оттуда щелчком, только время и силы потеряем.

— Но как же быть?!

— Не гнаться за сверхприбылью, — хладнокровно посоветовал Борисов.

Осмотр его вполне удовлетворил, военный городок перестраивался по плану и в срок. Он и Левозуб подошли к пролому в стенке, где планировалось поставить еще одни ворота. Трудившиеся там остановились, поприветствовали, снимая шапки, Борисов небрежно отмахнулся в ответ. Рядом с проломом и новыми воротами возводились еще башни, для лучников и стрелометов — фланкирующий огонь вдоль стен должен был доставить проблем атакующим.

— Раньше и таких доходов не было, — продолжил свою мысль Борисов, — а теперь все по поговорке, мол, аппетит приходит во время еды.

— Такие возможности!

— К этим возможностям прилагаются еще и риски, — опять напомнил Борисов.

Нельзя сказать, что телеги и тягловые животные шли непрерывным потоком, но все же в крепости — на дороге от ворот до ворот — было весьма оживленно. Едва Борисов подошел к крепости, как рядом возник Аврэль, молчаливо пристроился за спиной.

— Дети богов все равно, что дикие монстры. Сегодня им выгодно с нами торговать, завтра они решат, что невыгодно и возьмут крепость штурмом.

— Тем более надо торопиться раздеть их до божественных трусов, — пожал плечами Левозуб.

Спор этот с казначеем возникал уже неоднократно, и заканчивался примерно одинаково, как сейчас. Борисова вполне устраивало, что имперские купцы приезжают сюда — через портал — торгуют разрешенными товарами на рынке за пределами Ветреной, и потом увозят купленное обратно в Империю. Дорожный сбор с купцов, налоги с рынка, деньги лились, может и не рекой, но выступали отличным дополнением к тому, что получалось от продажи гостевых виз.

Левозуб же упорно приводил проекты, как можно удвоить прибыль, но при этом они же несли в себе риски захвата крепости, атаки на Империю, захвата портала и прочих дел. Борисов любил деньги, чего скрывать, но никакая разовая прибыль не стоила потери поста и статуса коменданта. Поэтому он щедрой рукой вкладывался в строительство, найм магов, найм ветеранов, тратя деньги детей богов на усиление защиты от них же.

— Как бы с нас самих трусы не сняли, — проворчал Борисов в ответ.

Они прошли мимо тренировочных площадок, жизнь на которых кипела. Борисов выступил перед гарнизоном с горячей и короткой речью, смысл которой сводился к «тренируйтесь и занимайтесь!» Было повышено жалованье, обещаны повышения и послабления, но потом, все потом, когда гарнизон подтянется и усилится.

И солдаты тренировались, под присмотром сержантов и ветеранов.

— А это что? — указал Левозуб на тренирующихся.

— Это подстраховка, которая ничего не гарантирует, — отмахнулся Борисов.

По настоящему сильные герои из числа детей богов могли раскатать всю крепость по камушку едва ли не в одиночку. Это было одной из причин, почему Борисов не спешил перегибать палку — пока что приглашение героев было невыгодно, но начни ломить цены и налоги, и кто знает?

— Не стоит провоцировать детей богов, — вскинул руку Борисов, останавливая Левозуба, приоткрывшего было рот. — По крайней мере, пока у нас нет аналогичной силы.

В качестве этой силы Борисову виделись изначально скальные тролли, но тут возникли сложности. Будь тролли легко подчиняемы, уже трудились бы в составе Империи. Будь они слабыми противниками, их бы давно уже вырезали дети богов, да что там, их просто не стали бы заселять в эти голые, безжизненные скалы. Власть вождя в племени троллей была велика, но не настолько, чтобы его приказам следовали беспрекословно, не отклоняясь в сторону.

В результате, даже если бы Борисову удалось склонить на свою сторону вождя одного из племен, при помощи подарка — каменной дубины с драгоценными камнями, отобранной у Демонов Бездны — то все равно оставался риск, что тролли, пребывая в крепости, будут жрать гарнизон, проходящих мимо имперских купцов и их слуг, и, собственно, детей богов. Опять же, троллей заселили в горы, потому что они ели все живое — и это преимущество их теперь оборачивалось недостатком в планах Борисова.

Но все же, Борисов не терял надежды.

Если он и не отправился до сих пор к троллям, то только потому, что вел подготовку. Было отправлено приглашение одному из лучших специалистов по скальным троллям, профессору Файзухису, а также запрос в транспортную Гильдию, на разовую работу для мага-телепортиста. Борисов охотно нанял бы пятерку боевых магов, причем на постоянной основе — пригодились бы в Ветреной просто на пять с плюсом — так война в Дафнии стянула всех более-менее сильных магов туда.

— Бдите? — спросил Борисов у охраны в главных воротах.

— Бдим, команданте! — рявкнули те в ответ.

Стоявший на дежурстве маг Шильдигус лишь кивнул, сосредоточенно сканируя проезжающие мимо телеги. Не бог весть какой КПП, но Борисова в данном вопросе волновало только одно: чтобы в крепость и дальше в Империю не проникали дети богов, не оплатившие визы. Разумеется, Борисов четко осознавал, что дети богов и так могут проникать в Империю нелегалами — пролетел ночью над горами, и порядок — но его волновало тут другое: чтобы нелегалов не связывали с Ветреной.

Имперская безопасность трудилась, следила за «гостями», о которых исправно сообщал Борисов, так что с этой стороны все вроде бы было в порядке. Разница трудностей проникновения в Империю и отношения службы безопасности, как раз и обеспечивала готовность детей богов платить за визы, пускай и гостевые, и Борисов не собирался терять такой источник халявного дохода.

— Молодцы!

— Служим Империи! — донеслось бравое в ответ.

Проезжавшие мимо имперские купцы, расторговавшиеся или закупившиеся на рынке, тоже приосанились и смотрели на Борисова преданными глазами. Сам Борисов не вникал в каждую куплю-продажу, но общую сводку по рынку регулярно получал и знал, что купцы там наваривают двойную цену, и то, моментально распродают все привезенное.

— Посетим рынок? — спросил Левозуб.

— Нет, пожалуй, не стоит, — остановился Борисов, хмурясь.

За воротами крепости виднелись дети богов, которые заметили Борисова и пришли в возбуждение. Они подпрыгивали, скакали, орали какую-то чушь, и идти к ним не хотелось. Опять будут дергать за рукава, просить каких-то заданий, просить визы, нести идиотские подарки, нахрен не нужные Борисову. Тут следовало выходить либо в «коробочке» из дюжины орков, либо не выходить вообще.

К тому же в прошлый раз Борисов пошутил и всем, кто просил заданий, давал одно и то же: покрывать стены ущелья (не приближаясь к Ветреной ближе рынка) символами Империи. Кто-то особо усердный даже государственный гимн «Империя превыше всего» выдолбил, метровыми буквами. Разумеется, ничего взамен дети богов не получили, но кто же им виноват, просили заданий — вот вам!

Борисов уже потом, услышав о негативной реакции, подумал, что надо было поручить им дорогу прокладывать. От рынка и вниз, к становищу «Алых Орлов», решивших все-таки задержаться возле крепости. Борисову, в принципе, было насрать, что они там налетали на крепость, тем более, что этот налет и сделал его комендантом, но он из принципа сделал вид, что обижен и теперь вел торги.

— Не дело вникать в каждую мелочь, — сказал Борисов, разворачиваясь, — на то помощники и существуют.

Деньги поступали, крепость не атаковали, гарнизон тренировался и не умирал. Первую часть плана можно было считать успешно выполненной.

Глава 17

Грифон, мерно хлопая крыльями, заходил на посадку, но Борисов тронул наездника — мага-бестиолога Ламонда — за плечо и прокричал в ухо:

— Два круга над крепостью!

Тот лишь кивнул, и направил своего грифона влево. Борисов, разумеется, и без того видел крепость сверху, и со стен ущелий, и с воздуха, и с башен, возводимых на гребнях, но сейчас ему просто нужно было отвлечься. Поездка к скальным троллям прошла крайне неудачно, до переговоров дело даже не дошло. Едва Борисов «высадился», как полетели куски скал, что в него самого, что в мага-телепортиста наверху.

Причем весьма метко и успешно полетели.

Спасла Борисова только скорость, к счастью не утраченная даже после старения (только вот использовать долго ее теперь не получалось, рывками секунд по десять, с последующими болями в теле), да десяток Аврэля, вкупе с Дуболомом.

Новый маг, найденный опять же Мариусом, стал отличным дополнением к команде охраны, хотя были и отрицательные моменты. Сын изнасилованной кем-то из детей богов дриады, Дуболом всю свою жизнь посвятил мести и развитию в себе боевой, уничтожающей магии. От магии природы и сородичей дендроидов и энтов, он взял защитные свойства, развил в себе способность покрываться корой железного дерева, впиваться в землю корнями. От дриад умение чуять живое и убивать его. Остальное довершало владение луком и боевой магией, а также огромный топор, рубящий практически все что угодно.

Собственно, совсем недавно Дуболом рубил, кромсал и жег во главе целого отряда на фронтах Дафнии. На его чрезмерную жестокость к детям богов закрывали глаза, но затем случился «инцидент», а попросту говоря, Дуболом порубал своих, по ошибке (или умышленно) решив, что те предатели. Сорвалась тайная операция Империи, и Дуболом бежал, бежал и был перехвачен Мариусом. Клятва личной верности Борисову, обещание, что ему будет, кого рубать — из числа детей богов, разумеется — и низкая стоимость найма, вполне компенсировали его отрицательные черты. Что же касается розыска, то Борисов рассудил так, что можно будет представить службу в пограничной крепости как отбытие наказания — то с чем он сам столкнулся в первый же день в Триэме — и тихо замять дело, подсунув монет паре мелких клерков.

— Можно зависнуть на месте, если желаете! — крикнул Ламонд.

Борисов кивнул, и грифон остановился, завис, часто хлопая крыльями. Чуть свесившись, чтобы было лучше видно, Борисов разглядывал крепость и окрестности, ибо это зрелище успокаивало и приводило его в хорошее настроение. Да, не удалось с троллями, но зато Дуболом показал себя, подрались и проверили выучку охраны. Заодно стало понятно, что к троллям так просто подойти не получится, и это было уже не абстрактное знание, прочитанные строчки из книг или услышанные рассказы, а то, что Борисов видел собственными глазами и ощущал телом, особенно когда прыгал пьяным зайцем, уклоняясь от бомбардировки скалами.

— Связь нужна, — пробормотал Борисов себе под нос.

Записывать на лету он не рискнул, и опять подумал, что нужен секретарь. Или секретарша, по совместительству охранница, и которую можно было бы драть прямо на столе, не снимая лыж и не отвлекаясь от насущных дел.

На двух основных половинках Ветреной Борисов не стал возводить башни вдоль стен, но зато нанял магов Земли, чтобы те наделали своеобразных балконов — дотов. Цель все та же — фланкирующий огонь и отвлечение детей богов, обустройство ловушек для них. Пещеры для горгулий и гарпий тоже были расширены и теперь зияли щелями на склонах ущелья, производя впечатление своеобразных жабр. Некромант предлагал еще основать здесь гнездо вампиров, для ночных вылазок к детям богов, но Борисов пока что не решился принять предложение.

Отношения с детьми богов развивались вроде бы успешно, а кровососание могло все испортить. Еще у Борисова был проект обустройства увеселительного заведения, для высасывания, во всех смыслах, денег из детей богов — из числа тех, кто купил визу — но тут размышления тоже продолжались. Логичнее всего было бы сосредоточить все подобное в одном месте — рядом с рынком, который расползался и расширялся, словно жирное пятно на бумаге — но тогда туда мог бы попасть любой из детей богов, не покупая визы.

— Вниз, — скомандовал Борисов, и они начали спускаться.

Небольшому грифонятнику, расположенному ниже по ущелью, за пределами военного городка, уже требовалось расширение. И обустройство клочка земли, желательно с озером, рядом и расширение арсенала летающих созданий. Грифон, хлопая крыльями, коснулся площадки наверху одной из башен крепости, и Борисов легко спрыгнул вниз. Охрана еще кружила, но Борисов уже настолько привык к отряду сопровождения, что даже не замечал их, уверенный — Аврэль и остальные выполнят свой долг.

— Как съездили? — спросил встречающий его Ллеонил.

Охранники площадки выпрямились, стукнули себя в грудь.

— Так себе, — скривился Борисов, отвечая Ллеонилу. — Телепортист погиб, его грифона прибило.

Будь здесь Левозуб, он опять заныл бы о расходах, но Ллеонил лишь пожал плечами. Телепортист и грифон были наемными, риски были учтены в контракте, оставалось только выплатить нужную сумму, в общем, ничего такого, что касалось бы хозяйства крепости. Собственно, и Ллеонил появился рядом не случайно, Борисов его «позвал», хотя опять же прямой телепатией это не было, скорее неким неясным посылом, исходящим от самой крепости.

Иногда Борисов думал, что так проявляется магия призывов.

— Мы можем обустроить площадки локальных порталов? — спросил он у Ллеонила.

— С разрешения Наместника, — незамедлительно ответил тот, и забубнил: — Крепости, имеющие статус пограничных, в период ведения боевых действий…

— Не надо, я понял, — прервал его Борисов.

К Наместнику он собирался, но позже. Запрет на локальные порталы был связан примерно с тем же, что и обустройство хороших дорог — повышение риска проникновения врагов. Даже не так, скорости проникновения врагов, и дальше по классике «Скорость! Быстрота! Натиск!»

— Амулеты связи? Хотя бы для офицеров? — спросил Борисов.

— Это возможно, — кивнул Ллеонил.

Они уже спустились с башен, и вошли в основное «тело» крепости — ту самую закручивающуюся улитку, в стенах которой и располагался гарнизон. Незаметная переброска сил в разные части крепости, узкие ходы, позволяющие сдерживать врага, были в «улитке» и свои недостатки, разумеется, но эту часть Борисов пока решил не перестраивать. Усилить, может быть, надстроить, но не перестраивать.

— По регламенту, — Ллеонил опять вошел в бубнящий режим, как он делал всякий раз, когда цитировал по памяти официальные документы, — на крепость, носящую статус пограничной, выделяется удвоенное от обычного количество амулетов связи, с учетом наличного офицерского состава…

Борисов, делая вид, что слушает, словно невзначай сложил руки за спиной, касаясь Лобзика, который подергивался в кобуре, словно огромный мобильник на вибровызове.

Опасность!

— Око Тавоса! — в то же мгновение донесся возглас Аврэля.

Дуболом чуть опоздал, Борисов уже врубил скорость и сам прыгнул вперед, толкнулся ногой от стены, и взлетел к потолку, сдергивая оттуда притаившегося, приклеившегося, словно паук, врага. Тот еще попробовал улизнуть, но Борисов прыгнул следом, прижимая врага к «подоконнику», и едва не ломая хребет. Внизу шумели купцы и стражники, слышалась перекличка, доносилось всхрапывание и ржание тягловых животных.

— Так-так-так, — осклабился Борисов.

Левая рука его прижимала грудь врага — врагини? — правая держала Лобзик, устремленный прямо в лицо неведомой убийцы. Или не прямо, раз уж ее лицо закрывало нечто вроде балаклавы, но подскочивший Дуболом тут же исправил эту оплошность.

— Приветствую, команданте Филч, — задорно улыбнулась убийца.

Волосы ее были скручены в две «дульки», а вокруг пронзительно синих глаз проведены тени черной краской, чтобы еще сильнее скрадывать очертания.

— Чем обязан, — имя собеседницы пришло автоматически, — Мезида из клана Вольных Воробьев?

— Да вот, захотелось посмотреть на такого видного мужчину.

Неудобная поза и двадцатиметровая высота за спиной, казалось, ничуть не смущали Мезиду, даже наоборот, она поерзала, словно потираясь грудями о руку Борисова.

— Поговорить, себя показать, — продолжала Мезида.

— Показывай, — тут же предложил Борисов.

— Что именно?

— Себя. Так сказать, товар лицом и остальными местами, — в голосе Борисова скользнула насмешка.

Мезида, ничуть не стесняясь, мгновенно разделась, точнее говоря, ее одежда просто исчезла, за исключением подгузника и лифчика. Это не помешало ей еще выгнуться и заявить игривым тоном.

— Ну как, я лучше Гермионы?

— Да вы заебали со своей Гермионой! — неожиданно рассвирепел Борисов.

Каждый второй из детей богов спрашивал о ней, и подобная осведомленность ничуть не радовала Борисова.

— Сдалась вам всем эта похотливая лесбийская сучка!

— Как то не по канону, — пробормотала Мезида.

— Ну что, показывай дальше, — сказал Борисов.

— А ты знаешь, — голос Мезиды снова стал игривым, — что снять их могу только я сама, добровольно?

— И что?

— Разве тебе не хочется узнать, что под ними?

— Разве что у тебя там пизда поперек или три отверстия вместо двух, — скучающим тоном ответил Борисов.

Были у старости и свои преимущества, либидо не выпрыгивало из штанов выше головы, например.

— Ты же не думаешь, что две минуты скучного секса с тобой стоят торговых льгот и продажи вам виз по сниженным ценам? Подобное я могу бесплатно от любой своей служанки получить.

Чистая правда подействовала на Мезиду ошеломляюще. Рот ее раскрылся и изрыгнул поток непонятных слов, в которых превалировали словосочетания вроде «охуевшие разрабы», «блядская непись» и «пиздец уродам».

— К оружию!! — донесся выкрик снизу.

Раздался лязг мечей, и Лобзик в руке Борисова дернулся, предупреждая об опасности. Немедленно вспомнилось, что Мезида висела под потолком, готовясь к нападению, и общая картина происходящего стала примерно понятной. Дадах! Лобзик дернулся, и выстрел снес Мезиде голову.

— Внести клан Вольных Воробьев в черный список рынка, — хладнокровно распорядился Борисов, выкидывая тело без головы в проем окна.

Глава 18

— Девять раненых, один погибший, по собственной дурости, — сказала Ханнали, с треском разбрасывая вокруг искры и пыльцу.

Она возлежала практически горизонтально в воздухе, еле-еле шевеля побелевшими крыльями.

— Что там случилось?

— Развернулся и рванул за оружием, а его товарищ за спиной это самое оружие как раз достал. Вот рядовой Читрани… Читрано… Читропыга, короче, сам себя на меч и насадил. Ровнехонько через печень, да еще и насквозь. Нет, будь я там рядом, то спасла бы его, — Ханнали выпустила клуб дыма.

Борисов бы тоже подымил, с удовольствием, но пока что было нечем. Табак в Империи не водился, да что там, в Триэме просто не знали, что это такое. А своей травы Ханнали ему не давала, заявив, мол, вредно всем, кто не фея.

— И локальных порталов нам строить не дают, — вздохнул Борисов. — Нужен какой-то адекватный ответ на все это. Нанять еще лекарей?

— Дети богов их в первую очередь и вырежут, — Ханнали издала писк-смех, перевернулась на живот и добавила. — Самой, что ли, в первой линии постоять?

Борисов лишь пожал плечами, мол, если хочется, то почему бы и нет? За старую фею он ничуть не боялся, та гоняла ветеранов как зеленых новичков, поспевая колдовать и сыпать насмешками не хуже заправского сержанта. И кровожадность присутствовала, в этом она не уступала Дуболому. Жаль только, что Ханнали была одна на всю крепость, и то случайно — Борисов узнавал у соседей, у них таких полезных фей не водилось.

— Да ты никак размяк, команданте. Что за война без потерь?

— Не желаю терять ни одного своего человека! — отрезал Борисов.

Причины этого, конечно, были насквозь меркантильными: отличный послужной список, отсутствие потерь и прочее, давали шанс свалить из этой дыры. В крепость на границе в районе Дафнии, дабы извлекать выгоды из войны и боевого положения, либо в крепость в глубине Империи, чтобы, наоборот, все было тихо и спокойно, а сам Борисов мог спокойно заниматься проектом избавления от метки. Кое-какую литературу по данному вопросу он уже изучил, и это было основанием для третьего варианта: свалить из Империи в вольные области.

Местность там сильно напоминала средневековую Италию — города, каждый сам за себя, постоянная резня, беготня детей богов вокруг, стычки, свары, попытки соседей завоевать, масса денег в обороте, богатые рудники и всякие там подземелья. Бурлящий котел, в котором можно было оставаться незамеченным и варить свою «похлебку», связанную с богами — в Империи с культом Тавоса у Борисова такой свободы не было и не будет.

Любой из вариантов требовал денег, денег и еще раз денег, и хорошего имиджа.

— Так не выйдет, команданте, вы же сами это знаете, — выдохнула Ханнали.

— Но к этому надо стремиться!

В общем, Борисов работал на образ хорошего командира, который «слуга царю, отец солдатам», благо патерналистские тенденции в Империи и без него имелись.

— Поэтому и пришел, — сказал Борисов.

— Боевые маги-лекари дороги и все сейчас на войне.

— Знаю. Но что, если поучить рядовых азам первой помощи?

— Бесполезно, — тут же ответила Ханнали, затянулась и выдала. — И дорого. Команданте, может вам псоглавцев набрать?

— Кого? — не понял Борисов. — Оборотней, в смысле?

— Нет-нет, собаколюдей, — ответила фея. — Они, правда, туповаты, слабы в магии и слишком громко гавкают, зато отлично обучаются и размножаются! Меньше пяти-шести щенков в помете редко у кого бывает, и лечить их легко, недаром же говорят, мол, заживает, как на собаке.

— Выращивать собственное войско? Это сколько же лет пройдет?

— Да буквально пару годков, но я о другом, — рассмеялась фея, рассыпая пыльцу. — У них всегда есть излишки населения, желающие подраться.

— Точно желающие?

— А они там все такие. Если бы не Император, приютивший их сколько-то веков назад, псоглавцев давно бы вырезали повсюду, уж больно их агрессия и гавканье не соответствуют истинной силе.

— То есть против детей богов…

— Ну да, собачье мясо, — Ханнали покрутила маленькой ручонкой. — Не жалко.

Борисов поблагодарил фею за совет и помощь раненым, и вышел. Жалко — не жалко, а нанимать песиков предстояло за собственные деньги, а значит, не следовало торопиться. И то чудо, что до сих пор не приехали суровые финансовые ревизоры, гоблины да цверги, спрашивать Борисова, откуда у него столько денег. И безопасники, вместе с ревизорами, спрашивать, чего это Борисов торгует с врагами Империи?

— Кстати, — Борисов полез в карман, достал бумагу и записал.

Перечитал еще раз и вздохнул. Возможно, не стоило городить огород, а опять же запросить канцелярию Наместника и запросить официального имперского представителя службы безопасности. Заодно ему легче будет переписывать тех, кто визы получил и организовывать за ними слежку.

Но для этого надо было вначале получить одобрение Наместника, а для этого… и цепочку оказывалась довольно длинной. Не говоря уже о «сомнительном прошлом» самого Борисова, арест по обвинению в дезертирстве и потом бац, словно из ниоткуда комендантство? Даже если в Империи царит меритократия (общественный строй Империи был запутан, и расспросами Борисов занимался очень осторожно — так как речь шла об общеизвестных вещах), то все равно — взлет от «мяса» в коменданты выглядел подозрительно. И на фоне этой подозрительности — предложение Борисова, причем воплощенное в жизнь, торговать с врагами Империи?

Неудивительно, что Фёдор Михайлович не спешил к «другу Тарлину».

— Так, точно, — Борисов снова полез за бумагой.

Спрашивается, кой толк в охране, если дети богов все равно постоянно проникают в крепость незамеченными? Следовало поставить в крепости… нет, вначале оценить проект работ, стоимость, сроки, в общем, еще одно задание для Ллеонила и Левозуба.

— Добрый вечер, команданте, — поклонились дружно Мариэтта, Мари и Мария, три сестры — близняшки, работавшие у него служанками.

Сам Борисов считал, что и трех многовато, вон предыдущему коменданту всего одна прислуживала и все успевала. Но близняшки лишь кланялись, и никуда исчезать не спешили, поэтому Борисов просто махнул рукой: делают свою работу? Делают, и хорошо, чего еще желать?

— Ванну, смену одежды, ужин, и пригласите Мариуса, — коротко, отрывисто распорядился Борисов.

Заклинания — это магия, а магию он обсуждал с Мариусом, и тот уже дальше делегировал задачи и распоряжения. В остальном же система работала привычно, во дворцах Халкегинии хватало прислуги и жен, хотя всем слугам Борисов предпочел бы одного домового эльфа: шуму меньше, а толку больше.

Пока он снимал броню и одежду, служанки наполнили ванну, и Борисов задумался на секунду.

— Ты, — его палец ткнул в Мари, — потрешь мне спину.

Организм отреагировал на зрелище полуголой Мезиды, и… да чего скрывать и обманывать? Следовало признать, что он застрял здесь всерьез и надолго. Да что там, он вполне мог потратить остаток своей недолгой жизни на попытки снять проклятие богов и ничего не добиться.

— Прошу вас, команданте, — склонилась Мари, указывая на ванну.

Та уже была наполнена, в меру горячей водой, благо для всего этого имелась магия. Сама Мари была в «купальном костюме», легкой, прозрачной накидке, не скрывающей ничего, и которая позже будет липнуть, и облегать мокрое тело.

— Как вас натирать, команданте? — еще раз склонилась Мари, колыхнув немалой грудью.

— Нежно, — проворчал Борисов, раздеваясь и залезая в ванну.

Глава 19

Борисов еще раз перечитал этот абзац и перевел взгляд вправо, на другую книгу, с названием «Откровения Феарнила Мидопольского, любимца Забавы». Все это было бы смешно, не являйся Забава богиней хаоса, случая, удачи и прочих вещей, с весьма извращенным пристрастием забавляться над смертными. Вот захотелось ей позабавиться, и темный эльф Феарнил, один из ее жрецов, внезапно получил пачку божественных откровений.

После чего сошел с ума, и до сих пор шли споры, насколько правдивы его откровения. Борисов и не стал бы связываться с безумцем, а уж тем более покупать книгу его откровений за такие конские деньги, но только в ней упоминалось проклятие богов.

— Никогда не будет согласия, — проворчал Борисов под нос, — уррроды. А мне что, пропадать теперь, с этой меткой?

На роль Пожирателя миров он не тянул, но теперь хотя бы становилось понятно, почему он не может покинуть мир Триэма. Все тот же механизм, который останавливал Пожирателя. Борисов перевел взгляд на третью книгу, изукрашенную завитушками, с названием «Боги Триэма».

Суть написанного там, в 9-й главе, была проста как молоток: верить можно только в одного бога. Ты можешь менять веру и начинать верить в другого, но тогда отношения с богом или богиней, от которых ты отвернулся, станут предельно враждебными. Можно было взывать к своему небесному покровителю и получить какие-то благословения и поощрения, но воззвав к враждебному богу, ты легко мог получить вечное проклятие. Обращаться к богам могли лишь те, кто верил в них, и чем выше ты стоял в иерархии, тем больше шансов было, что бог тебе ответит.

— Не будет согласия, — повторил Борисов, пройдясь туда и сюда по кабинету.

Попросту говоря, чтобы снять с него метку, нужно было согласие всех двенадцати богов из высшего Пантеона. Но договориться между собой они не могли по определению, чтобы никто не мог выпустить Пожирателя из его темницы. Единственным плюсом от этих теологических изысканий Борисова стало неожиданное понимание, откуда взялись дети богов и почему они творят такую дичь. Попросту говоря, дети богов воевали за своих родителей, решая, кто же из них будет новым Творцом.

Всего-то и требовалось победить всех остальных из высшего пантеона, неважно, силой ли свергнуть самих богов, или перевербовать их последователей, или силой насадить веру только в своего бога, но требовалась безоговорочная победа — как соответствие силам единого и всемогущего Творца. В общем, можно было не сомневаться, что кровь на полях Триэма будет литься еще сотни лет, и победителя не будет, потому что союзы и альянсы между верховными богами были невозможны по определению.

Это не значило, что едва встречались двое детей богов или просто жителей Триэма, поклоняющихся разным богам, как сразу начиналось смертоубийство и резня, нет. Мирное сосуществование рядом было вполне возможно, а вот военные альянсы и союзы — нет, сразу с небес прилетало проклятие, а то и просто материализованный гнев богов, в виде молнии или скалы, убивавшей нарушителя.

— Ревнивые пидарасы, — продолжал ворчать Борисов.

Была, была у него надежда на богов мельче размерами, ибо кроме высшего пантеона из двенадцати богов, существовала еще и масса других, как говорится, трубой пониже и дымом жиже. Пантеон из сотни самых сильных богов, кандидатов в высший, и затем второй уровень, числом в тысячу, и третий, для совсем уж мелких, вроде духов места, с поклонниками, которых можно было пересчитать по пальцам. И четвертый, для забытых, уничтоженных и поверженных, объединенных одним общим признаком — поклонников, храмов и всего остального у них просто не было. Однако и тут хитрожопые помощники Творца, неспособные сами уничтожить Пожирателя (и затеявшие «выборы» руками своих детей, очевидно), все предусмотрели.

Борисов помотал головой и протер глаза. С какого перепугу слова в книге читались как пародия на старославянский, он так и не понял. Думал, со временем пройдет, но нет, не проходило, и читать книгу «В горницах высних» приходилось вдумчиво, медленно, и с долгими паузами. Однако же Борисов, подстегиваемый необходимостью, справился и долго потом матерился, осмыслив прочитанное.

Поклонники первой сотни сильнейших богов вполне могли объединяться, заключать союзы и альянсы, и так они и делали несколько раз. Пускай боги высшего пантеона были сильны, а их поклонники многочисленны (и вместе с поклонниками богов из первой сотни они суммарно составляли более 95 % всех верующих), но последователи богов из первой сотни тоже кое-что могли. Один раз возник ситуационный альянс, и неожиданно пал бог гор, скал и подземных недр Вауле, выбившийся в пантеон двенадцати за счет веры цвергов, гномов и всех, кто работал в шахтах и недрах земли. В другой раз последователи первой десятки специально собрались и наголову разгромили последователей бога войны Крамса, а его самого выбросили из высшего пантеона.

В книге приводились еще примеры, но суть их сводилась к одному и тому же. Едва кто-то покидал высший пантеон, как его место занимал один из победителей. И он тут же отворачивался от всех союзников, разрывал альянсы, начинал враждовать с остальными 11 богами и богинями из высшего пантеона. Мало того, Борисову был вообще заказан разговор со жрецами этих богов, в чем он убедился лично, как-то выбравшись в Фаэло, и зайдя в храм Тавоса.

Нет, не сбежалась храмовая стража, никто не спешил изрубить богохульника в капусту, Борисова просто выставили, ясно дав понять, что разговаривать с ним тут не будут. Еще оставался вариант работы через помощников, благо никто из обычных людей эту проклятую метку не видел, не ощущал, и на них она не влияла, но. Тут всплывало очередное паскудное но. Не верующих в храмах особо не слушали (хотя пинками и не выкидывали), а верующим вполне могло прилететь сверху распоряжение от верховных жрецов, не якшаться с «проклятым богами Филчем».

В общем, заколдованный круг.

Поэтому Федор Михайлович уже второй день, ну, не то, чтобы хандрил, а скажем так, пребывал в тягостных раздумьях и сидел над книгами. Перепроверял сам себя, но ошибки не было. Метка, полученная невесть где — наверное, при полете в этот мир — не оставляла ему шансов выбраться. Воспринимать пребывание на посту коменданта как отпуск и отдых от жен, семьи и обязанностей уже не получалось.

— И бессмертие сперли, суки, — вздохнул Борисов, садясь в кресло.

Еще долго он сидел, ругая про себя на все лады богов и таращась бесцельно в окно.

— Опять поступают жалобы.

— Да у нас сервера не справляются с их потоком!

— Не все так плохо, девяносто процентов этих жалоб — ерунда и спам, в общем, сеть верна себе. По остальным десяти процентам ведется работа, и ведется она из рук вон плохо.

— А я говорил — дайте людей! Служебные записки писал! Получатся, поток пользователей мы обеспечили, а поток сотрудников, которые будут их удовлетворять?

— Бюджет уже утвержден. Обещайте премии и отпуска в следующем году.

— Обещаю. Кони бы давно сдохли, а сотрудники пашут. Поэтому не надо говорить, что работа ведется плохо — работа ведется хорошо, но это все равно, как если бы дом строил один человек.

— Хорошо, не будем опять ссориться из-за формулировок.

— Тем более, что по большей части ошибок мы отрабатываем в сроки, устраняем, изменяем, накатываем исправления, и это не останавливая серверов игры!

— Но когда я говорил «жалобы», имелся в виду тройной инцидент.

— Гхм.

— Да-да, вот, посмотрите сами. Вот, первая жалоба.

— И смотрите ответ — ошибок не обнаружено, вот логи, вот письмо, мой сотрудник отработал по инструкции!

— И вот вторая жалоба.

— И смотрите, опять все по инструкции!!

— А своей головой подумать?

— Когда?! Людей не хватает, и еще сто задач горит — некогда думать!

— Ваше стремление защитить сотрудников вашего отдела — похвально, однако же, вот она, третья жалоба, а значит, все переходит в плоскость тройного инцидента, не так ли?

— Так.

— И значит, меры должны быть совсем другими, так?

— Так.

— Избавьтесь от этого, как его… Филча, да еще и с дробовиком, что это такое вообще?! Огнестрельное оружие в мире меча и магии?! Как нас еще не засудили и не раздели до трусов, не понимаю!

— Просто накладки, магический артефакт огня какой-нибудь.

— Избавьтесь!

— Простите, что вмешиваюсь, господа, но вот доклад от пиар-отдела, что внезапные исчезновения персонажей — исправление ошибок — плохо влияют на репутацию игры и отношение игроков.

— Хорошо, хорошо, замаскируйте исчезновение, пусть там его, не знаю, вышестоящее начальство вызовет к себе, осудит на казнь, посадит в тюрьму, что угодно, но разберитесь с этим инцидентом!

Глава 20

Они появились в полдень, когда Борисов уже собирался отобедать и обсудить ряд вопросов с лидером клана «Дети Гондора» Арагорном Вторым. Стражник загородил было путь, но цверг, шагавший вперед, показал ему какую-то бляху и рявкнул:

— Дело Наместника! — и стражник отскочил, словно его ударило током.

Затем цверг вскинул руку и громко крикнул.

— Арестуйте этого человека! — указывая на Борисова.

Три мага за его спиной вскинули руки, начавшие светиться. Перед носом Борисова внезапно оказалась спина Мариэтты, заслонившей его собой. Борисов отодвинул ее, обнаружив, что диспозиция сил изменилась. Аврэль держал под прицелом лука трех магов, и стрела на тетиве светилась не хуже, чем руки этих самых магов. Дуболом, покрывшись корой, надвигался на цверга, который выставив перед собой бляху, верещал:

— Дело Наместника!

Арагорн Второй с задумчиво — ошарашенным видом смотрел на все это, не спеша, впрочем, вмешиваться. Тут Борисов его не осуждал — с чего бы главе клана лезть в имперские разборки, но в то же время отметил, что Арагорн мог бы и вступиться за союзника. Другой комендант ему вряд ли гостевые визы будет продавать.

— Постойте, — поднялся Борисов. — Отставить драку.

Преданность команды — это хорошо, думал он, но если дойдет до драки — куда потом бежать? К детям богов? Кому он там нужен, без денег и крепости? За Ветреную и статус коменданта следовало сразиться хотя бы затем, чтобы не начинать все сначала, с нуля. Если уж ему суждено провести здесь остаток жизни, то стоило начать карабкаться наверх не с позиции бедняка и изгоя.

— За что же меня хотят арестовать? — поинтересовался Борисов спокойным тоном.

— Связи с врагами, — взгляд цверга вильнул в сторону Арагорна, — помощь им в проникновении в Империю, незаконные доходы и их сокрытие, ослабление обороноспособности Империи, пренебрежение своими обязанностями, нарушения устава, создание угрозы жизни подданным Империи…

Это он о купцах говорит, сообразил Борисов, и немного удивился про себя. За двукратную прибыль имперские купцы готовы были его на руках носить, сами выбили какие-то там нужные разрешения, и торговали так, что камень на дорогах дымился от интенсивности провоза грузов туда-обратно. И тут вдруг создание угрозы!

— Аврэль, опусти лук, — негромко скомандовал Борисов, не отрывая взгляда от цверга.

Тот, казалось, смущался и не знал, куда девать руки, отводил взгляд, перекладывал бляху из кармана в карман. В общем, ничуть не напоминал самого себя минутной давности, и это наводило на подозрения.

— Команданте! — сквозь стиснутые зубы прошипел Аврэль, даже не думая опускать лук.

— Любезный, — обратился Борисов к цвергу, и тут же услышал подсказку от Мариэтты, — Марлин, прикажите, пожалуйста, вашим магам опустить руки. Зачем нам драка, когда мы можем поговорить и договориться как два цивилизованных жители Империи, да простоит она вечность?

Цверг моргнул, еще раз, и потом нехотя повел рукой. Маги, в темных мантиях и балахонах, опять напомнившие Борисову Британию и Хогвартс, встали полукругом за спиной Марлина. Напряжение в зале спало, хотя и не до конца. Арагорн, казалось, пожирал глазами сцену и вид у него был скорее ошарашенный, нежели задумчивый.

— Вы же знаете, Марлин, что Наместник Тарлин лично прилетал сюда, чтобы наградить меня вот этим орденом? — Мариэтта подала орден, и Борисов смутно подивился, зачем она вообще его таскала с собой. — За героическую оборону крепости от врагов. Наместник Тарлин называл меня другом и призывал и дальше делать все, что в моих силах.

Марлин лишь моргал, словно загипнотизированный видом надвигающегося на него Борисова. Раньше вид старого тела Филча так не влиял на «горных коротышек», к коим Борисов относил всех чохом: и цвергов, и гномов, и карликов, и прочих мелких обитателей горных глубин, но раньше и арестовывать никто не приезжал.

Борисов нарочито говорил плавно и медленно, параллельно обдумывая ситуацию. Судя по растерянности Марлина, а также скудости сил, Наместник был не в курсе происходящего. «Наезд» кого-то из конкурентов, желающих заполучить хлебное местечко, ставшее хлебным исключительно стараниями Борисова. Но конкуренты — наверняка какая-нибудь крыса из канцелярии или прихлебатель Наместника — о том могли и не знать, оценивая все по внешним проявлениям: стояла никому не нужная крепость, а потом бац! Деньги, деньги, деньги, торговля, еще деньги и минимум смертей.

Тут Борисову захотелось скривиться — не учел такого риска, не учел.

— И теперь, по чьему-то доносу — кстати, чьему?

— Мне это неведомо, — медленно покачал головой Марлин.

— Вы прилетаете сюда, собираетесь арестовать меня, друга Наместника и героя обороны крепости, в эту трудную для Империи минуту помогающего своей стране деньгами и снаряжением? — продолжил атаку Борисов.

Арагорн внимательно слушал, и по-хорошему следовало бы вначале его убрать из помещения, но Борисов плюнул на это дело. Потом, все потом, лишь бы оно было, это потом.

— У меня есть приказ, — тягуче медленно сказал цверг.

— А вам не кажется, друг мой, что приказ этот отдали подлинные враги Империи, приписав мне все то, чем они сами занимаются? Подрыв обороноспособности, воровство и прочие вещи? А вас просто использовали втемную?

Марлин молчал, и Борисов добавил многозначительно:

— И не только вас, но и Наместника Тарлина.

Это сработало, цверг вышел из ступора и начал стремительно багроветь. При его невысоком росте и полуквадратных размерах тела выглядело все так, словно его сейчас удар хватит. А Борисов подумал, что схожесть имен, наверное, неспроста — возможно, Марлин и Тарлин, даже, родственники. Это отчасти объясняло бы все эти эмоции на ровном месте, ведь, в самом деле, что такого страшного Борисов сказал? Ну, решил кто-то подсидеть Борисова, прикрывшись именем Наместника, вполне обычная интрига, особенно здесь, где большие деньги замешаны. И то, «подсидеть» — это лишь придумка самого Борисова, а если сейчас окажется, что сам Тарлин и подписал приказ, то все, останется только выхватить Лобзик и бежать.

— НАМЕСТНИКА?!! — неожиданно заорал Марлин, выйдя из багрового ступора. — КТО ПОСМЕЛ?!!

Борисов облегченно выдохнул, выкрик явно показывал, что Тарлин не подписывал приказа, и продолжил наступление.

— А вот это, друг мой, нам и предстоит выяснить! — многозначительно сказал он Марлину. — Мы разыграем мой арест, и вы проводите меня к Наместнику, где он лично подтвердит мою невиновность.

На самом деле, Борисов не знал, так ли оно будет, но это, сейчас, пожалуй, не имело никакого значения. Раз уж так выпали карты, следовало блефовать до конца — и встретиться с Наместником, конечно. Вдруг Фёдор Михайлович попал в точку с тем, что кто-то желает отжать у него прибыльный бизнес? Тогда можно будет и недоброжелателя прижучить, и контакт с Наместником наладить, и подумать над расширением операций. Крепость усилить, ущелья перестроить, выдвинуться вначале на холмы, затем в степь и дальше к мертвым равнинам, образовать целый приграничный округ, увеличив территорию Империи.

— А затем мы выясним, кто это решил опорочить честное имя Наместника, возьмем его за жабры…

— Думаете, это кто-то из русалов? — оживился Марлин, сбив Борисова с мысли.

— Ммм, это образное выражение, я даже не знаю, кто там из ближнего круга у Наместника есть.

— Пара русалов есть, — задумчиво закивал Марлин.

Видимо, тут что-то личное, решил Борисов, то ли в детстве рыболюди чуть не утопили, то ли просто Марлин воду не любил.

— Вот и выясним, кто есть кто! А если что вы, Марлин, совершенно не виноваты — вам приказали арестовать, вы меня и привели!

Цверг окончательно просиял, и тут же сказал нетерпеливо.

— Тогда давайте отправимся в путь!

Борисов кивнул, шагнул к Аврэлю и сказал тихо:

— Шума не поднимать, из комнаты никого не выпускать.

Аврэль указал глазами на Арагорна, Борисов в ответ покривился, мол, хрен с ним, с дитем богов, но остальных зажать и информацию наружу не выпускать. Говорить про то, что делать, если он не вернется, Борисов не стал, и вовсе не из-за суеверий. Просто, если он не вернется — какая разница, что будет в Ветреной? Жили как-то без него все эти годы, проживут и дальше.

— В путь, — сказал Борисов, делая приглашающий жест.

Наместник Тарлин тоже обедал, но, услышав нарочитое громкое (по подсказке Борисова) объявление, мол, «комендант крепости Ветреная Аргус Филч арестован и доставлен по вашему приказанию», тут же извинился и покинул обеденный стол.

— Друг мой! — снова закричал он, и Борисов незаметно перевел дух. — Кто посмел? Немедленно развязать его!

— Это видимость, — успокоил его Борисов, тут же освобождая руки от фальшивых оков.

— Друг мой, прошу к столу, — тут же попробовал утащить его Тарлин.

— Постойте, Наместник, — остановил его Борисов.

Коротко и быстро он объяснил суть дела, вбросил насчет недоброжелателей и завистников, оттуда перешел к причинам их зависти, и подал дело так, словно он думал только об Империи и сбережении людей. Закатил пробный шар, ведь все равно объяснять про деньги и прочее пришлось бы, но, возможно, уже не в такой благоприятной обстановке.

— Друг мой, вы просто золото! — заорал Тарлин. — Если бы у меня был с десяток таких, как вы, эта провинция просто расцвела бы!

Наместник тут же прямолинейно переключился и спросил в лоб.

— Скажите, вы знакомы с моей дочерью?

— Не имел такой чести, — чуть поклонился Борисов.

— Зря, друг мой, зря, я понимаю, вы трудитесь во славу Империи и Императора…

Борисов стукнул себя кулаком в грудь.

— … но вам следует чаще бывать в Сойле, ох, чаще. Уверен, ваши таланты найдут применение и здесь! Кстати, друг мой, завтра будет благотворительный бал, в честь совершеннолетия моей дочери, я просто настаиваю, чтобы вы там появились!

Борисов, разумеется, не стал возражать.

Глава 21

Борисов стоял на балконе, с бокалом какого-то местного вина в руке, и, не опираясь на балюстраду, разглядывал Сойль, распростершийся внизу. Столица провинции Рахаад представляла собой довольно-таки крупный город, даже по земным меркам, и дворец Наместника возвышался над ним, расположившись на очевидно искусственно созданном скальном холме.

Магия.

Магия освещала город, магия возводила скалы, магия обеспечивала дворец Наместника защитой и водой, и связью, и всем остальным, что потребуется. Магия, позволявшая подавать сигналы тревоги легиону в Фаэло и отправлять отчеты в канцелярию, годилась и для связи с Ветреной, и Борисов вчера так и сделал. Попутно опять всплыла проблема отсутствия заместителя и секретаря, но Борисов просто приказал собрать всех своих помощников, и разом отдал распоряжения общего характера.

За спиной Борисова сверкал огнями, грохотал музыкой и топотом множества ног в танце, огромный бальный зал. Празднование совершеннолетия дочери Наместника, по имени Жаклин, было в самом разгаре, и Борисову достался первый танец с именинницей. К тому же еще перед началом бала Тарлин протащил его по гостям, представляя Борисова как героя Империи и своего лучшего друга, что в итоге открывало грандиозные перспективы.

А также делало Борисова мишенью для новых интриг, зависти и прочего, но это его не слишком волновало. Прямой удар с арестом и попыткой отобрать крепость провалился, теперь надо было только упрочить положение и связь с Тарлином, и сам Наместник, в общем-то, открытым текстом намекнул, как это можно сделать.

— Вот вы где! — раздался чуть запыхавшийся голос за спиной.

Борисов развернулся, чуть поклонился Жаклин, сказал дипломатично.

— Простите старику эту минутку слабости, я уже не могу плясать всю ночь напролет.

— О, ну что вы! — мило зарделась Жаклин и смущенно потупила глазки.

Собственно, вот он выход, стоял перед Борисовым. Наместник Тарлин открытым текстом сватал свою дочь Борисову, сама Жаклин явно была не прочь отдаться ему прямо здесь, на балконе, и проблема заключалась в самом Борисове.

Внешность Жаклин тут была наименьшей из проблем, ну да, ростом по живот Борисову, носата — волосата, как и прочие цверги, но правильная поза и способность тела Филча обеспечивать каменный стояк в любое время, легко нивелировали эти недостатки. Преимущества, казалось, были вполне очевидны: породнись с Наместником, поднимись в иерархии, помоги улучшить Рахаад и Тарлин представит тебя Императору. Титулы, деньги, еще подъем по социальной лестнице, легко и просто, не забывай только управлять умело, и усиливать Империю.

Но подводные камни такого решения! Опять семья, и неясно, как там, у цвергов с многоженством. Намертво связать свою судьбу с Тарлином, а ведь и Наместника могут подсидеть. Зависть и злоба всех тех, кто сам нацеливался на Жаклин, и значит новый виток подводной войны. Появление слабого места, по которому могут ударить дети богов, война с которыми оценивалась Борисовым как неизбежная.

— Вы еще полны сил, вон как вы отлично защищали крепость на границе! — горячо воскликнула Жаклин. — И наверняка дадите фору молодым, уж в области ума так точно!

— Вы мне льстите, — чуть улыбнулся Борисов.

Как назло балкон был пуст (собственно, поэтому Борисов сюда и вышел), и ощущение, что сейчас его изнасилуют прямо здесь, усиливалось с каждой секундой. При этом он не мог просто послать по маме и по папе, особенно по папе, саму Жаклин или предложить ей поработать ртом в ином ключе, благо рост как раз был подходящим.

— Ничуть, у нас, цвергов, ценятся прямота и искренность!

— Вот видите, как мало я знаю о цвергах.

Бокал с вином в руке оставался последней линией обороны (если не считать прыжка с балкона, разумеется). Едва Жаклин приблизится, облить ее, извиниться горячо, потом избежать риска присутствия при переодевании — тут должно быть легко, не настолько тут распущенные нравы — и пока Жаклин меняет платье, улизнуть с бала или найти себе компанию, желательно таких же стариков, хотя это, скорее всего, будет слабым прикрытием. Едва Жаклин скажет, что похищает Борисова, как его сразу отпустят и даже обижаться не будут, чтобы угодить дочери Наместника.

Мысли эти пронеслись в голове Борисова, и он приготовился действовать.

— Это потому, дорогой мой Аргус Филч, что вы сражались с врагами Империи и учились их побеждать, — промурлыкал, почти буквально, сзади голос, — вместо того, чтобы учиться этикету.

— Баронесса Палмер, — ответила Жаклин, стараясь звучать дипломатично.

Однако же глаза ее чуть сузились, а в голове прозвучала скрытая злоба. Обернувшись, Борисов понял, почему. Баронесса… ну, можно сказать, что она была одета. Однако платье было таким облегающим, что не скрывало практически ничего, полностью повторяя формы тела.

— Госпожа Жаклин, — чуть присела и поклонилась баронесса. — Вы сегодня очаровательны, как никогда.

Дочь Наместника еще сильнее прищурилась и сжала зубы. Еще бы, ловким маневром приветствия баронесса Палмер попутно явила Борисову потрясающий вид на свое декольте. Сам Борисов, правда, больше пялился на миниатюрные рожки на голове баронессы, пытаясь понять, украшение это или баронесса отчасти минотавр? Или, с учетом платья, какой-нибудь сатир? Сатиресса?

— Скажите, баронесса, почему вы сегодня без мужа? — попыталась уязвить ее Жаклин.

— Сейчас он у стен Дафнии, служит Империи, — улыбнулась баронесса в ответ, — за что я его и люблю.

Улыбка ее была больше направлена на Борисова, и несла в себе откровенное приглашение, мол, люблю тех, кто служит Империи. Все это до известной степени озадачивало Борисова, ибо списать на обычное «друг Наместника — ищем его внимания» уже не получалось. Лицом Филч был далеко не красавец, голосом тоже не вышел, титулами и подавно. Ну да, герой Империи… с одним орденом, комендант нищей крепости на границе. Даже с учетом недавних доходов, собравшиеся к Наместнику превосходили его по знатности, влиянию, титулам и деньгам, однако же, это ничуть не остановило ни Жаклин, ни эту Палмер.

— Вот и любите своего мужа! — чуть топнула ногой Жаклин. — А мне Аргус обещал танец!

Уже Аргус, подумал Борисов отстраненно.

— Простите, госпожа Жаклин, но вы сами сказали, что цверги ценят прямоту и искренность, и я прямо и искренне скажу вам, что не обещал вам никакого танца.

Хватит и того, что первый танец он топтался с ней посреди зала, под внимательными взглядами собравшихся. Борисов еще попутно изображал неуклюжего старого вояку, не умеющего танцевать… и, похоже, ошибся, никого это не отпугнуло.

Жаклин чуть покраснела, наклонила голову и удалилась торопливо.

— Так вы ее сердце не завоюете, — с блядской улыбкой на губах заявила баронесса.

— Я старый солдат, и я не знаю слов любви, — ввернул подходящую цитату Борисов.

— Вы и правда прямы и искренни, словно цверг! — засмеялась баронесса.

Смех, разумеется, был умелым, заставляющим чуть колыхаться выдающуюся грудь.

— У вас не было в предках цвергов?

— Нет, — немного озадаченно ответил Борисов. — Только люди.

Музыка в зале сменилась, зазвучало что-то быстрое и легкое, и платье баронессы изменилось в такт, сменило цвет и стало чуть короче.

— Чистокровный человек? Это такая редкость в наше время в Империи, — промурлыкала баронесса, придвигаясь ближе. — Моя бабушка была человеком, и вы знаете, что с ней случилось?

— Что?

— Ее изнасиловал Демон Бездны, во время одного из их вторжений.

— Ох уж эти демоны, — пробормотал Борисов. — Часто вторгаются?

— Бывает. С тех пор у меня вот эти рожки, потрогайте, потрогайте, смелее!

Борисов потрогал, размышляя о том, что будет, если он поимеет баронессу. Обидится ли Наместник? Его дочь? Будут ли последствия с ее мужем? Как тут смотрят и относятся к супружеским изменам? Это только кажется, что можно сделать все незаметно — на самом деле тут полно глаз и свидетелей, и косвенных намеков будет более чем достаточно.

— И с тех пор меня восхищают военные, дающие отпор врагам, вбивающие демонам их зубы в глотку.

— Да, как-то раз мы их побили, — неосторожно признался Борисов.

Баронесса немедленно оказалась рядом, вжалась грудью в Борисова, а рука ее скользнула ниже, в интимную зону.

— Может быть, вы не знаете слов любви, но их знаю я! — горячо прошептала баронесса.

Надо бы спросить ее имя, подумал Борисов, но вслух сказал другое.

— Здесь полно народу.

— И вы знаете, как это заводит? — прошептала Палмер в ухо Борисову.

— Что будет, если нас увидят?

— Никто не увидит.

Она потянула Борисова в сторону, к стене, и он увидел, что их точные копии остались стоять на балконе, словно бы о чем-то беседуя.

— Нас не увидят и не услышат, ну же, команданте, расскажите мне о победе над демонами и займитесь любовью, усладите меня и сверху и снизу!

— А как же ваш муж, баронесса? — спросил Борисов.

Говорить про то, что мужу, наверное, нелегко с такой блядовитой женой, он не стал.

— Для вас я просто Эмили, и муж поимел меня на этом самом балконе, перегнув через перила и придерживая только за ноги, было просто потрясающе!

Она уже, не стесняясь, раздевала Борисова, и платье ее укорачивалось прямо на глазах, демонстрируя то, что Эмили не носит ни лифчика, ни трусов.

— Я немного нага, — прошептала она.

Борисов хотел сказать, что и так это видит, но тут же сообразил, что речь идет о змеелюдях, нагах, а вовсе не о степени обнаженности баронессы.

— И платье как вторая кожа, должно облегать, и должно быть второй кожей, которую всегда можно сбросить.

Бездействие Борисова ее, казалось, ничуть не смущало. Организм Филча уже выдал нужную реакцию, и Эмили ловко насадилась разгоряченным телом, охватила Борисова ногами сзади и уперлась спиной в стенку, задвигалась, чуть постанывая, и требовательно скомандовала.

— Рассказывайте же! Рассказывайте, мой герой, и в подробностях!

Глава 22

Инцидент с баронессой не имел никаких последствий, в основном потому, что Борисов не потерял головы и постарался закончить все быстро. Эмили, в свою очередь, тоже управилась быстро, как раз благодаря потере этой самой головы. В финале она одной из рожек даже выщербила камень стены. Но к возвращению Жаклин они уже скользнули на место призраков, и потом Борисову всё же пришлось танцевать с дочкой Наместника.

От повторного сеанса секса, уже с Жаклин, его спасло только то, что торжество было посвящено ей, и просто так исчезнуть она не могла. От остальных дамочек, явно также полыхавших ниже пояса, Борисов тоже сумел ускользнуть, осознав опасность после «общения» с Эмили Палмер. В первопричинах подобного поведения ещё предстояло разобраться, а пока что Борисов остановился на простой формуле: реже появляться на подобного рода празднествах.

Эмили прислала страстную записку, с приглашением в гости, но Борисов не собирался навещать ее в замке Палмеров. Вот артефакт, создающий иллюзорных двойников и обеспечивающий невидимость и подавление звука, он с удовольствием бы купил, но, увы, это оказалась какая-то редкая вещь, да еще именная, привезенная бароном Палмером из его военных поездок. Баронесса намекала в разговоре, мол, приезжайте, дорогой комендант, попользуемся вместе, и даже прислала потом вышеупомянутую записку, но все это было не слишком интересно Борисову.

— В Сойле имеются какие-нибудь магазины, где можно купить артефакты? — спросил Борисов у управляющего дворцом Наместника.

Гоблин Фыырдук, зашедший к Борисову сообщить, что Наместник Тарлин приглашает его на обед, дабы обсудить дела, замер на секунду.

— В отделении Гильдии магов есть артефакторы, также достопочтенный Карам-ар-Рахим держит магазин артефактов, и еще в Шахтах есть лавка, но там все дешевое и соответствующего направления.

Борисов, уточнив, что у него еще есть три часа до обеда, попросил провожатого, знающего город, и тут же получил его. К огорчению молодого паренька Квальво, низенького, разбитного и босого, с ногами, покрытыми шерстью, брать открытую карету или лошадей с конюшни Наместника Борисов не стал. Равно как и всяких летающих созданий.

Не потому, что Фёдор Михайлович не умел на них ездить, нет, просто ему хотелось пройти по Сойлю своими ногами, посмотреть на горожан, ощутить, чем дышит столица провинции, оценить, насколько тут зажиточные люди. Империю населяло множество рас, да и те же дети богов отличались многообразием (хотя людей среди них явно было больше, чем в Империи), но Борисову проще было мысленно называть их всех людьми, чем долго и занудно перечислять кто есть кто.

— А вот это проспект победы при Пайдейо, — указал Квальво, — самая главная улица в городе!

Он словоохотливо сыпал названиями, именами, указаниями, но полезной информации там было не слишком много.

— Победа при Пайдейо? — переспросил Борисов.

В ответ на изумленный взгляд Квальво — который оказался полуполуросликом — Борисов усмехнулся и предложил:

— Представь себе, что я ничего не знаю об Империи, и рассказывай соответственно.

— А, испытание! — непонятно, но радостно отозвался Квальво, и затараторил. — Победа при Пайдейо стала поворотным моментом в истории Второй войны с Ограми, а также самой Империи, стоявшей в тот момент на краю гибели.

— Это когда было? — насторожился Борисов.

— Почти тысячу лет назад! Кварон Первый, во второй войне с Ограми, разгромил их орды наголову при Пайдейо, и расширил пределы Империи после этого в пять раз. Также он получил почетный титул Победитель Огров! После блистательной победы Темные Эльфы лесов Диалона отказались от нейтралитета и заключили с Империей союз, к которому примкнули цверги и гномы горного массива Аль-Тау. Этот тройственный союз позволил Империи выстоять в годы бедствия Белых Волков, и затем завоевать весь север Кварики.

— Понятно, — отозвался Борисов.

Пожалуй, на Империю следовало взглянуть по-другому. Тысяча лет преемственности истории… хотя нет, на ходу размышлял Борисов, кидая взгляды по сторонам. Победа при Пайдейо может оказаться аналогом какого-нибудь Чудского озера или похода на Царьград с прибиванием щитов и врагов к воротам. Но все равно, Империя и тысяча лет постоянного развития — это внушало. Или, наоборот, Империя одряхлела за эти года, и теперь молодые хищники в лице детей богов осмелели и начали рвать куски?

— А это здание Гильдии Магов, одно из старейших в Сойле! — указал Квальво.

Больше всего здание напоминало, как ни странно, уменьшенный Хогвартс со спецэффектами. Средневековая архитектура, башенки, переходы, вспышки магии. У входа в Гильдию стоял — висел в воздухе молодой джинн, сложивший руки на груди. Безрукавка, мини-шапочка на голове и какое-то подобие шаровар с одной штаниной прикрывали его тело. Джинн поклонился двум подошедшим девушкам и начал что-то им объяснять.

— Дежурный маг, — пояснил Квальво, с оттенком зависти в голосе.

— Хочешь быть магом? — спросил Борисов.

— Очень, — вздохнул Квальво, — только у меня способностей нет. А вы — маг?

— А к магии должны быть способности? — уточнил Борисов.

О своей магии Призыва ему рассказывать не хотелось, тем более, что и не пользовался он ей толком. Лобзик разве что вызывать, так это Фёдор Михайлович и без магии Призыва умел.

— Да, — вздохнул Квальво, — и если их нет, хоть сто лет учись — ничего не выйдет.

Борисов припомнил детей богов, и мысленно почесал в затылке. То ли они все рождались со способностями к магии, то ли им делалось исключение, в силу божественного происхождения.

— Разве маги не создают эти, как их, свитки? — спросил Борисов.

Маг переносил заклинание на свиток, напитывал его маной, после чего добавлял активатор. В результате любой мог просто развернуть свиток и применить запечатанное в нем заклинание, любой, даже не владеющий магией и не имеющий маны. Но со свитками получалось, как с зельями — удобно, но дорого, деньги, время, ингредиенты, не говоря уже о работе магов — не каждый мог запечатывать заклинания. Продажа свитков шла отдельной статьей доходов Гильдии Магов, и Борисов неожиданно сообразил, что надо бы прикупить парочку таких полезных штук, раз уж оказался рядом.

— И артефакты, и рунные круги, — чуть шмыгнул носом Квальво, — но это же не сделает меня магом! Мне самому хотелось…

— Швыряться огненными шарами, бить молниями и разить врагов, героически попирая их тела, — закончил за него Борисов.

— Даааа, а откуда вы знаете? — рот полуполурослика приоткрылся, а сам он восхищенно смотрел на Борисова снизу вверх.

Борисов не стал занудствовать насчет преимуществ возраста и опыта, лишь подтолкнул Квальво в сторону Гильдии и сказал.

— Пойдем, зайдем.

Квальво рванул вперед, благо шерсть на его ногах не скользила по брусчатке мостовой, а Борисов спокойно зашагал следом, небезуспешно изображая из себя простого горожанина, вышедшего на прогулку. В голове его лениво вращался ряд вопросов без ответа.

Полурослики, цверги, гоблины — намеренно ли Наместник окружал себя помощниками и слугами схожего роста? Магия Призыва — стоило бы ее освоить и расширить, но когда и зачем? Договор с Тарлином, не потребует ли он в уплату помолвки со своей дочкой? Хотя нет, наверняка потребует, подумал Борисов, тут не отвертеться.

— Приветствую вас, уважаемые, — поклонился маг-джинн у входа. — Чем я могу вам помочь?

— Я хотел бы посмотреть артефакты на продажу и проверить своего помощника, — Борисов указал на Квальво, — на способности к магии.

Тот вздрогнул и почему-то прикрыл уши руками.

— Прошу прощения, но сейчас в Гильдии нет артефактов и свитков на продажу, так как все они выкуплены по приказу Императора, да живет он вечно, канцелярией достопочтенного Наместника Тарлина, — витиевато, с легким придыханием ответил джинн и опять поклонился. — Что же касается оценки способностей, то могучий Рыкфор сейчас отсутствует в городе, странствуя по делам Гильдии, но когда он вернется, я обязательно сообщу ему о вашей просьбе, достопочтенный Аргус Филч.

Борисов легонько хрюкнул, подумав иронично, что его теперь знает каждая собака. И джинн.

— И стоимость проверки?

— Бесплатно, как и всегда, достопочтенный, — опять поклонился джинн. — Могу ли я еще чем-то помочь вам? Советом? Магией?

— Нет, спасибо, — поклонился в ответ Борисов.

Они отправились дальше, и Борисов заметил виноватый взгляд Квальво.

— Я же говорил, — шмыгнул тот, — что нет способностей.

— Извини, я не знал, — искренне ответил Борисов. — А что, этот джинн всем помогает?

— Каждый день ставят дежурного мага, — пояснил Квальво, — тот помогает девяти из десяти желающих посетить Гильдию, и тем самым бережет покой магов внутри здания.

— Толково, — хмыкнул Борисов, оценив задумку. — Ну что, к купцу или в Шахты, кстати, почему шахты?

Они шли по краю широкой улицы, по которой то и дело проносились кареты и повозки, всадники на конях и других животных. Прохожие торопливо шагали куда-то, и в общем, обстановка была деловито-столичной, что понравилось Борисову. Тут можно было делать дела и крутить бизнес.

— Там нанимали рабочих в шахты.

Затем из Квальво полился новый словесный поток, а Борисов обогатил свои познания о провинции Рахаад. Вокруг провинции хватало горных хребтов, заключавших ее в этакое полукружье, и Троллий Хребет на границе был лишь частью всех этих скальных массивов. Помимо мягкого климата, озер и рек, и плодородной почвы, Рахаад славился еще и шахтами, расположенными в этих самых хребтах. Масса полезных ископаемых, руд и прочего, дававших работу многим и многим жителям Империи.

Вначале на окраине Сойля была площадка, где торговали инструментом и рабочие искали найма в эти самые шахты, а затем вырос целый район, так и названный: Шахты. Со временем он разросся, даже открылась своя лавка артефактов, заточенная, естественно, под специфику работы шахтеров. Борисов слушал и попутно размышлял, что интерес детей богов к провинции стал чуть-чуть понятнее. Богатый производственный тыл, пограбить и ослабить Империю, два в одном.

— Понятно, — сказал Борисов. — Давай тогда пойдем к купцу.

И они пошли.

Глава 23

Тюрьма выглядела солидно, пугающе и внушающе, и Борисов немедленно подумал, что надо бы себе завести такую же. С камнями и мрачным видом, а также подземными туннелями, куда запустить сторожей-привидений, которые будут завывать и греметь кандалами. Начальник тюрьмы с огромной связкой ключей на поясе уже ждал у ворот, и Борисова незамедлительно впустили внутрь.

Идея посещения тюрьмы возникла у него спонтанно, во время утреннего разговора с Наместником.

— Как вам Сойль? — спросил Тарлин.

— Замечательный город, — ничуть не покривив душой, ответил Борисов.

Богатый и спокойный, отлично подходящий для замыслов Фёдор Михайловича.

— Будет жаль, если сюда ворвутся орды каких-нибудь неумытых варваров.

Рука Наместника дрогнула, и Борисов понял, что попал в точку. Наместник очень ценил жизнь в тылу, во главе спокойной, сытой и богатой провинции, и этим можно и нужно было воспользоваться. Тарлин взмахом руки отпустил прислугу и сказал:

— Поговорим о делах, а чай нам и Жаклин разольёт, заодно послушает разговор и поучится управлению, она у меня такая умница, вся в отца!

Теперь дрогнула рука зардевшейся Жаклин, и она чуть не облила Борисова. На этом Федор Михайлович тоже собирался сыграть, раз уж сватают, так приданого надо выжать … нет, сделать так, чтобы приданого дали как можно больше и добровольно.

— Хорошо, — кивнул Борисов, — пусть так. Силы детей богов неисчислимы, и я не зря затеял торговлю с ними, сумел кое-что разведать. Сейчас, когда все лучшие войска Империи стянуты к Дафнии, они планируют удар в спину.

— Но вы же…

— Крепостей на границе четыре, и поверьте, у детей богов хватит сил взять их все разом. А также послать мощное войско по воздуху и разгромить легион в Фаэло. После этого вся провинция будет у них как на ладони, особенно если они успеют захватить порталы.

— Ужасно, — Тарлин вытащил огромный платок и вытер лоб. — Просто ужасно.

— Мы отбили их первый натиск, но этого мало, этого недостаточно, — продолжал гнуть свою линию Борисов. — Нужно усиливать крепости на границе, может быть, даже убрать парочку из них, перекрыв ущелья и приманив туда троллей, а гарнизоны оставшихся усилить. Связать порталами, поставить единое командование.

— Вы! — Тарлин чуть подался вперед. — Ах, как жаль, дорогой мой Аргус, что вы недостаточно сильны для такого! Эта задача словно создана для вас!

Ещё бы, подумал Борисов, я ее под себя и создавал. Вот только что значило, недостаточно силен? Разумеется, вслух последний вопрос Борисов задавать не стал.

— И, разумеется, нужно усиливать торговлю с детьми богов, — перешел к финальной части Борисов.

— Постойте, постойте, — опять утер лоб Тарлин.

— Нам неоткуда взять силы, так? Значит, мы должны взять часть детей богов, привязать к себе торговлей и деньгами, ибо они падки на золото. Эта часть детей богов защитит нас от остальных. Разделяй и властвуй.

— Если им можно будет доверять, — заметил Наместник.

— Никому из них нельзя доверять, — проворчал Борисов, — но это не помешает торговле и разделению, уж поверьте. И чтобы контролировать их…

Тут его осенило новой мыслью, как усилить крепость. Возможно, об этом Тарлин говорил, что Борисов недостаточно силен? Не хватает мощи в крепости? Значит, проблема будет решена, когда перестройка Ветреной закончится.

— Именная крепость, — сказала Жаклин негромко.

— Умница, дочка! — воскликнул Наместник. — Точно, это выход! И вы, друг мой, станете сильнее и сможете встать во главе всех крепостей!

— О чем идет речь? — поинтересовался Борисов.

— За особые заслуги, Император или Наместник в его лице, — самодовольно отозвался Тарлин, — может пожаловать в управление крепость. Вы, друг мой, сможете набирать туда какой угодно гарнизон, сможете вести дела с детьми богов по своему усмотрению.

— Гхм, — задумчиво кашлянул Борисов.

— Герой Империи, — Тарлин многозначительно подвигал бровями, — будет служить ей, не так ли?

А если не будет, мрачно закончил Борисов, то кара будет суровей вдвойне.

— Вместе с именной крепостью обычно вручается и титул личного дворянства, — продолжал задумчиво рассуждать вслух Тарлин, — пускай и без земель, но ведь это не главное?

— Именно так, — подтвердил Борисов.

— Значит, дело осталось за малым, друг мой. Стать Героем Империи, и я верю, что если у кого-то и получится, то у вас!

И тут Борисов, поймав удобный момент, изложил пришедшую ему в голову мысль.

— Не знаю, зачем вам эти злодеи, но раз вы готовы за них поручиться, — Тарлин пожал плечами и отхлебнул чая. — Берите, кого хотите, я скажу Ррыыху, чтобы он передал мое распоряжение начальнику тюрьмы, как там его.

— Тогда с вашего позволения, я немедленно отправлюсь туда и затем на границу, сражаться и становиться Героем Империи, — ответил Борисов.

А заодно как можно быстрее унести ноги из Сойля, пока не поженили. В голове Борисова уже лениво крутились мысли, как бы и крепость получить, и на Жаклин не жениться, но пока что ничего не придумывалось. Возможно, после становления Героем Империи и получения дворянства, что-то да всплывет, подумал Борисов, ощущая все же некоторую досаду от такой неопределенности и зависимости.

Начальник тюрьмы, старый, одноглазый и одноногий орк Баргат, оглядел Борисова и его спутника.

— С вами? — спросил он, указывая на Квальво.

— Со мной, — подтвердил Борисов.

Зачем он прихватил полуполурослика, Борисов и сам не взялся бы ответить, но не выставлять же его было теперь за дверь.

— К решеткам близко не подходить, оружие держать при себе, заключенных не кормить, — мрачно проинструктировал их Баргат.

Борисов хмыкнул, до того все это напоминало зоопарк.

— Будете говорить с каждым? — спросил Баргат.

— Предпочел бы сделать одно объявление, а затем поговорить с теми, кто вызовется добровольно.

На лице орка отразилось облегчение, все равно выглядевшее ужасно, из-за шрамов и пятен на коже.

— Общее построение заключенных во дворе! — крикнул он, и приказ начали передавать дальше, выкрикивая раз за разом одни и те же слова об общем построении.

Борисов, разумеется, отдавал себе отчет, что здесь сидят не мелкие карманники и беглецы, в компании которых он некогда приехал в Ветреную. В тюрьме содержались те, кто совершил тяжкие преступления, чаще всего каравшиеся смертной казнью. Поэтому вряд ли можно было ожидать, что тюрьма будет переполнена, а сидящие в ней верны Империи и готовы служить ей до последней капли крови.

Собственно, так оно и вышло, однако же, нашлись и добровольцы.

— Архин, гном-чернокнижник, — негромко сообщил Баргат, — застигнут на месте преступления с поличным.

Голос в голове подсказывал Борисову, что гномы в целом ниже цвергов, не так носаты и волосаты, и предпочитают работать с камнями и «честным» железом, в отличие от цвергов, предпочитающих драгоценные камни и создание артефактов. Два родственных народа, неоднократно сходившихся насмерть в подгорных битвах, пока их не примирил силой Император.

— И в чем его вина? — спросил Борисов, разглядывая узника.

Гном, в серой тюремной робе, с всклокоченной бородкой, тут же вскинул голову.

— Я помочь хотел!

— Вызывал демонов, — пояснил Баргат.

Квальво чуть отступил, словно пытался спрятаться за Борисова. Сам Борисов, припомнив прорывы Демонов Бездны, и баронессу Палмер, кивнул, мол, все понятно. Запрещенные ритуалы и прочее.

— Да деревню бы затопило, если бы я не вызвал демона!

— Или деревню затопило, потому что ты вызвал демона, — сурово заявил Баргат. — Эти знания объявлены запретными не просто так!

— Не бывает запретных знаний! — снова вскинулся гном, моментально воспылав. — Любое знание есть благо!

— Кодекс Империи гласит иначе, — и Баргат охватил рукой горло, изображая повешение.

Борисов, смотревший на гнома, размышлял о том, что маги — это хорошо. Особенно те, что служат тебе бесплатно.

— Я готов избавить тебя от смертной казни, но взамен ты поклянешься своей силой мага, служить мне верно, — сказал Борисов.

— А что делать надо будет?

Борисов ухмыльнулся, торговаться в такой ситуации? Это ему понравилось.

— Живые могут получать знания. Мертвые? Вряд ли. Разве что кто-то поднимет тебя в виде зомби.

— Это стандартная практика Империи, но только не в случае демонопоклонников, — сказал Баргат. — Их сжигают заживо, а пепел растворяют в особой алхимической субстанции.

— Сурово, — уважительно отозвался Борисов.

То ли это, ли аргумент про получение знаний, но гном согласился и принес клятву.

— Ддос, человек-маг и бывший жрец Тавоса, — представил Баргат молодого парня.

Тот вдумчиво ковырял в носу, разглядывая Борисова. Имя указывало, что Ддос уроженец Империи.

— Бывший? — уточнил Борисов.

— Паааадумаеееешь, задал пару вопросов, — пробурчал тот в ответ.

— Пару тысяч, скорее, иначе бы не вылетел из храма с клеймом богохульника! — рыкнул Баргат.

Борисов покивал головой. В Империи, поклонявшейся Тавосу, это было серьезное обвинение. В то же время, пострадавший от богов уже этим невольно вызывал в нем симпатию.

— И что дальше?

— Дальше он подался в маги. В Гильдию его не пустили, с клеймом-то богохульника! — пояснил Баргат.

Квальво в этот раз тоже проявлял симпатию, из-за магии. Борисов же, посмотрев на Квальво, в который раз подумал, что надо бы сманить его к себе в крепость.

— Вовсе нет, — возразил Ддос, — я просто задал пару вопросов!

Борисов невольно хохотнул.

— Сами дураки, что ответить не смогли! — не унимался Ддос.

— Тогда он украл несколько магических книг, и начал заниматься самостоятельно. Обычно это долгий и почти невозможный процесс, но только не для нашего гения. В момент, освоив кучу заклинаний, он опять пришел в Гильдию Магов и чуть не убил дежурного мага.

— Я просто хотел показать, что освоил файербол!

— Годится, — сквозь смех простонал Борисов. — Беру. Пойдешь ко мне служить? Вопросами можешь задалбывать детей богов, они все равно бессмертные.

— Пойду, — согласился Ддос.

Глава 24

Борисов вошел в зал, когда все остальные уже собрались. Потолок был достаточно высоким, а освещение от магических шаров достаточно ярким, чтобы помещение не так уж сильно «давило», по крайней мере, в отсутствие окон. Вентиляционных шахт не было, но эту проблему решала магия — в углах стояли шары, трудившиеся над переработкой углекислого газа в кислород.

— Приветствую, и перейдем сразу к делу, — заявил Борисов.

Ему хотелось эффектно швырнуть в центр круглого стола амулеты, но кто знает, вдруг испортятся? Поэтому он просто аккуратно поставил на стол шкатулку, и придвинул ее к Мариусу.

— Амулеты связи, гражданские, но на первое время сойдет, — объяснил он коротко и сел.

Стулья были под стать столу, а тот под стать комнате — все из камня. Зачарованная комната в сердце крепости, для особо секретных совещаний. Сейчас нужды в особой секретности вроде бы и не было, но Борисов решил подстраховаться. Просто так, на всякий случай.

Скрыник нервно почесывал рог, Бутка скалился в предвкушении чего-то, а может просто радовался возвращению Борисова. Лейтенанты Имрэль и Корогорн, командиры двух половинок крепости (попросту говоря, Борисов спихнул на них всю рутину, оставив за собой руководство), темный эльф с ирокезом из волос на голове и гном с вертикальным шрамом на правой стороне лица соответственно, просто ждали, даже не бросали взглядов в сторону шкатулки. Мариус, по левую руку от Борисова, как раз и занимался шкатулкой, а над плечом у него висела, мерно взмахивая крылышками, Ханнали. По правую руку расположились Левозуб и Ллеонил, тоже чего-то ожидавшие, скорее всего нового потока денег. Прямо напротив Борисова, пристально следя за команданте, сидел Барраэль, командир лучников крепости.

Борисов оглянулся: Аврэль и Дуболом стояли за его спиной.

— Отлично, все в сборе, тогда слушайте, — сказал он. — Во-первых, помимо амулетов, я привез еще нескольких магов, из тюрьмы в Сойле. Они поклялись своей силой служить мне верно, но все же присматривайте за ними вполглаза первое время. Основная ответственность за них на Мариусе.

— Будет сделано, — отозвался джинн.

— Во-вторых, я договорился с одним купцом в Сойле, Карам-ар-Рахимом, о торговле магическим оружием и артефактами. Он возьмет у нас трофеи дороже, чем скупщики, и продаст свое дешевле, чем обычно. Разумеется, речь идет о штучных вещах, но я хочу, чтобы вы были вооружены, как следует, ибо вы мои ближайшие помощники.

— О чем конкретно идет речь? — спросил Бутка.

Вместо ответа Борисов отцепил от пояса ножны с мечом, и придвинул его по столу к орку. Не родной Скальпель, но тоже неплохое оружие, подумал Борисов.

— В-третьих, вся эта история с арестом оказалась попыткой подставить меня, но я поговорил с Наместником, и недоразумение разрешилось.

— С Наместником? — переспросил Скрыник, словно не мог поверить.

— Побывал на балу в честь совершеннолетия его дочери, станцевал с ней первый танец, и прочая великосветская ерунда…

Борисов, собиравшийся перейти к рассказу о перспективах поддержки Наместника, замолчал, уловив изменение атмосферы за столом. Собравшиеся смотрели на него изумленно.

— Я всегда верила в нашего команданте, — залилась пронзительным смехом Ханнали. — Только он и мог назвать первый танец ерундой!

— Правильно! — стукнул по столу Бутка. — Не время о ба… о жо… о жонитьбе думать, Империя в опасности!

— Какая еще женитьба? — нахмурился Борисов. — Наместник Тарлин предложил, я согласился, но больше таких разговоров не было.

— Да ты что, команданте, — зашелся в лающем смехе Левозуб, затряс головой, разбрасывая шерстинки во все стороны. — Первый танец на балу в честь совершеннолетия всегда танцует будущий жених! Это как объявить о помолвке, только за большие деньги. Что? Все это знают!

— Я не все, — медленно ответил Борисов.

В голове его экспрессом проносились мысли, переоценка событий в Сойле, особенно эта история с баронессой Палмер. Раз все знают, значит, и она знала! Зачем? Заранее залезть в постель и через Борисова подняться выше? Просто блядская натура, которую не устраивают холостяки? Зародыш плана с поездкой к Эмили Палмер Борисов тут же выбросил, разорвал и мысленно растоптал — такое Тарлин точно не простит. Также стало понятно, почему он поддерживал и не говорил о женитьбе, фактически все уже состоялось, а сам Борисов… ну да, дал согласие на танец.

Ведь все же знают!

— Ладно, нашим планам это не помешает, — немного деланно рассмеялся он. — Даже наоборот.

На лицах собравшихся читалось понимание, мол, конечно же, Наместник поддержит своего будущего зятя! Как Борисов загремел в женихи, никто не спрашивал, то ли верили в своего команданте, то ли просто считали неприличным.

— В-четвертых, — собрался Борисов с мыслями, — Наместник поддерживает наши усилия по сдерживанию детей богов, и даже больше.

— Нас будут снабжать по нормам военного времени? — подался вперед Ллеонил.

— Наместник даст войска! — бухнул Скрыник.

— Ударную десятку драконов, — почти мечтательно изрек Имрэль.

— Мы сможем убить всех детей богов! — кровожадно прорычал со спины Дуболом.

Высказывания сыпались горохом, и только Аврэль промолчал, за что Борисов был ему благодарен.

— Слушайте, — вскинул Борисов руку, и в зале воцарилась тишина.

Он вкратце изложил свое предложение насчет пограничного укрепрайона (и, стало быть, еще большей монополии на гостевые визы), и ответ Наместника, мол, Борисов недостаточно силен, но именную крепость вполне потянет.

— Не зря он Наместник, это может сработать, — первой высказалась Ханнали, как самая старая и опытная.

— А я считаю, что нужно брать все сразу! — рубанул рукой воздух Бутка. — Чуть подкачать нашего команданте, ему же немного осталось, да?

— Да, — кивнула Ханнали. — Команданте усиливается с каждым днем…

Борисов удержал каменное лицо, дав себе зарок потом подпоить и накурить фею и расспросить.

— …но этого все равно будет недостаточно, — закончила Ханнали. — Война, сражения и битвы, пожары и разрушения, командование отрядами воинов вместо купцов, вот чего ждет Наместник и что нужно будет для получения героя Империи!

— Сражения? — небрежно спросил Борисов. — Это легко можно организовать.

Дети богов могли выручить и тут. Нет, они просто обязаны были выручить, ведь опять возникала ситуация, в которой обе стороны оказывались в прибыли. Но эта часть оставалась исключительно за самим Борисовым, вряд ли кто-то из его помощников сумел бы провести переговоры с детьми богов.

— Так что давайте лучше поговорим о насущных и неотложных вопросах, — продолжил Борисов, — касающихся крепости и будущих времен. Нам нужны кузни и кузнецы, нам нужны маги, особенно те, что делают артефакты и свитки, и нужны алхимики и зельевары. Нам нужны земли, способные давать урожай и обеспечивать продовольствием.

Борисов запнулся на секунду. Крепость следовало превратить в таможню, нет, таможенный пост вынести отдельно. Чтобы ускорить процесс, а тех, кто не прошел — просто отстреливать сверху или выкидывать пинками. Если же начинается сопротивление, тогда из крепости выдвигается ударный бронированный кулак и вышибает зубы всем участникам.

Но это требовало перестройки ущелий вокруг, смены концепции крепости как запирающего поста, обеспечения мобильности, а значит телепортов и воздушных отрядов. Даже не касаясь вопроса расходов на подобное, можно было смело утверждать — быстрым превращение крепости в таможню не будет. И с землей тоже быстро не будет, разве что действительно выходить за пределы гор, занимать холмы и предгорья, переобустраивать их, возрождать почву, а заодно и троллей из гор выбивать, чтобы не жрали поданных Императора.

— У нас столько денег нет! — возопил Левозуб, воспользовавшись паузой.

— Поэтому и нужно решить, что требуется в первую очередь.

— Оружие!

— Маги!

— Амулеты связи!

— Порталы!

— Еще лекари!

— Заклинания всевидения в самой крепости!

Выпалившие одновременно осеклись, потом смущенно закашлялись и рассмеялись. Борисов тоже смеялся, но без особого энтузиазма. Выкрики свидетельствовали о том, что крепость Ветреная не подходит для его замыслов. Нет, не так. Крепость Ветреная создавалась с иными целями и задачами, и переделывать ее на ходу в крепость — город тяжело и не слишком эффективно. Возможно, даже проще будет возвести все с нуля, а Ветреную превратить именно что в тяжело укрепленный таможенный пост.

— Нам, правда, нужно больше магии, чтобы контролировать детей богов, — заметил Бутка. — То и дело они лезут в районы крепости, где их быть не должно. Проскакивают через посты. Пытаются забежать вглубь Империи, одного такого умельца отловили только на выходе из ущелья.

Вот еще что нужно, подумал Борисов: своя разведка и контрразведка, которые работали бы среди детей богов. Непонятно только как, ведь такой шпион и сам должен быть дитем богов. И размах замыслов больше соответствовал хорошему государству, а не пограничной крепости, так что Борисов осадил сам себя.

— Согласен, — поддержал его Корогорн, — гарнизон укомплектован, ветераны гоняют всех, мечников, копейщиков и лучников хватает. В отличие от магов.

— Лекарей, — повторила Ханнали.

Борисов пожалел, что так и не зашел в Гильдию Магов в Сойле, возможно, удалось бы кого-то оттуда нанять или соблазнить подвигами на границе.

— Погодите, так магам платить надо столько, что мы разоримся! — тут же ощетинился Левозуб.

— И каждому склад для его магических штучек подавай, да особый, — закивал Ллеонил.

— Боевых магов надо, — стукнул себя в грудь Скрыник, с гулким звоном, словно под одеждой пряталась броня. — Они просто колдуют!

— За совершенно безумные деньги и все хорошие маги уже в Дафнии.

— Хочешь сказать, что мы плохие?! — неожиданно ощетинились Мариус, Ханнали и Дуболом, особенно последний.

— Тихо! — рыкнул Борисов, привставая. — Значит так, орлы, вижу, вы все тут болеете душой за дело, так что садитесь, берите в руки перья и пишите. Мол, я такой-то считаю, что крепости нужнее всего то-то и то-то, такие вот маги или там пекари, драконюхи, неважно, что считаете, то и пишите! Вернусь, прочитаю все и буду думать.

— Куда вы, команданте? — спросил Бутка, привставая. — Я с вами!

— Пишите, орлы, — повторил Борисов, — а я пойду, прогуляюсь к другим орлам. Алым.

Глава 25

Но до Алых Орлов Борисов не дошел. Выйдя к воротам, он застал неожиданную сцену. Трое детей богов, светлый эльф, человек и полурослик, все в изукрашенных рунами бронях, наседали на несчастного стража у ворот. Страж, молодой зеленокожий орк, крепко, до побеления пальцев, сжимал копье и твердил.

— Внутрь нельзя! Только гостям Империи!

Борисов смутно уловил непорядок, и тут же голос в голове подсказал ему, что охранять ворота должен десяток бойцов, во главе с опытным сержантом. Причем десятку придавалась смена лучников в надвратной башне и маг, там же.

— Им можно, а нам нельзя? — человек вскинул руку.

Был он средних лет, черноволос и вел себя так, словно является Императором. Вот сейчас он тыкал пальцем в телеги купцов, въезжающие в ворота, и надвигался на стража, хотя тот и был выше его на голову.

— Они жители Империи!

— А, дискриминация значит, по месту проживания! — взоржал полурослик.

В руках его вертелся кинжал, а сам полурослик кровожадно скалил зубы. Те, кто управлял телегами, косились на сцену, но не вмешивались, готовясь к проверке за воротами. Борисов оглянулся и поманил пальцем сержанта.

— Что тут происходит? — спросил он.

— Натаскиваем молодого, — спокойно ответил сержант, не собираясь орать или тянуться. — У меня все под контролем, команданте.

Наверное, так оно и было, вот только дети богов о том не знали.

— Отойдите или я буду вынужден применить силу, по закону Империи! — сообщил молодой стражник.

— По закону, — протянул человек.

— Предупредительный удар копьем в воздух забыл сделать, — заржал полурослик.

— А разве мы в Империи, Коркодел? — повернулся человек к напарнику-эльфу.

— Только когда ступим за ворота, — ответил тот певуче.

— Вот, понял, да? — человек снова повернулся к молодому стражнику. — Раз мы не на земле Империи, то и законы ваши к нам неприменимы! Так что давай, отступи внутрь — стой на земле Империи, и там уже применяй законы!

— А раз мы на вольной земле, то можно и пошалить!

Полурослик запрыгнул на телегу с какими-то мешками, и сделал движение, словно собирался танцевать лезгинку. Борисов не сомневался, что полурослик спрыгнет с телеги, ровно перед воротами, и что все это делается только для «прессинга» молодого стража, раздергивания его внимания, выведения из равновесия, но все равно мириться с подобным не собирался.

В арке ворот выстрел бахнул особенно громко.

— Я тоже пошалил, — объяснил Борисов невозмутимо замершим на месте человеку и светлому эльфу.

Тело полурослика превратилось в туман и истаяло.

— Ах ты непись сраная! — неожиданно взвизгнул эльф.

Если бы не предупреждение Лобзика и магия скорости, Борисов может и не успел бы увернуться. Стрела, пущенная эльфом, звякнула о броню сержанта, и мгновением позже из башни сверху ударили лучники крепости. Человек, вскинув руку, выкрикнул заклинание, и воздух сгустился, останавливая стрелы.

Впрочем, это ему не сильно помогло, сверху рухнул валун, давя всмятку и его, и эльфа.

— Имперцы наших бьют! — раздался выкрик.

Борисов посмотрел, и точно, несколько детей богов наблюдали со стороны за сценой, обмениваясь шуточками. Вообще-то за подобным должен был следить клан «Детей Гондора», но их дети богов куда-то делись.

— Мочи Темных козлов!

Борисов отпрыгнул, зацепившись ногами за борт телеги и неловко рухнув на мешки, словно набитые камнями. Лоза, вырвавшаяся из камня, промахнулась мимо его ноги и впилась в молодого стражника, который так и стоял, вцепившись в копье.

— Раззудись, рука! Копья Праха!

— Цепь молний!

— Вихрь клинков!

Борисов оттолкнулся, приподнялся, обнаружив, что мизансцена изменилась. Двое магов из числа детей богов обрушили на надвратную башню облако огня и молний, и еще один, видимо, некромант, метал полупрозрачные черепа и копья в десяток охраны. Сержант, обрубивший лозу, прикрывал молодого щитом, рычал и выкрикивал ругательства на орочьем.

— Вали коменданта!

Вот когда было впору пожалеть о том, что он оставил всех высших офицеров в крепости! Телега содрогнулась, и колеса отлетели в сторону, когда в нее впрыгнул двухметровый гигант, закованный в броню. Чуть дальше дети богов торопливо резали подручных купцов, потрошили их телеги, успевая при этом обстреливать крепость. На рынке за их спинами тоже шла замятня, громкая, с грохотом клинков и магии.

— К оружию! — прохрипел Борисов, уходя от удара топора.

Телегу развалило, лезвие врубилось в камень. Борисов ушел вбок, выстрелил гиганту, целясь в плечо и подмышку, но тот словно и не заметил потуг.

— Гнев Небес!

Борисов, уходя от огромного топора, увидел, что небо над головой моментально потемнело. Град пылающих камней ринулся вниз, целясь в крепость и особенно в ворота. Торговавшие запаниковали, бросали телеги и бежали, усиливая хаос.

— Какого хуя?! — выкрикнул Борисов.

— Сдохни, имперское говно! — рыкнул гигант.

К нему уже бежали подручные, и вообще дети богов лезли толпой, словно тараканы из подпола, оставалось только гадать, где же они прятались до этого? Борисов разрядил оба ствола Лобзика в лицо самому наглому, уклонился, подставив второго под удар топора гиганта.

— Да ты ебанулся! — заорал тот. — Смотри, куда бьешь!

— Вали коменданта!

Метеор ударил рядом, разбросав всех, выбив кратер.

— Гондоны косорукие, по своим же товарищам бьете!

— Тамбовский эльф тебе товарищ!

— Ворота берите! В крепости бухло и бабы!

Борисов неловко парировал удар меча своим мечом, держа его в левой руке, и попытался выстрелить из Лобзика, но не успел. Две стрелы ударили его в плечо и бицепс, и тут же сверху грянула молния. Амулет на груди Борисова раскалился и вспыхнул, превращаясь в пепел. Борисов отпрыгнул, спиной вперед, уходя от клинка, и понимая, что долго так не протянет.

Похоже, у ворот была не просто провокация, понял он запоздало.

Град метеоров бил в крепость, ломая стены, здания, обрушиваясь на склоны ущелья, в гнезда горгулий и гарпий. Мелкие летающие создания взмывали, бежали, попадая под выстрелы лучников. Над базаром появилась и пропала воронка, ударил столб воды, размером с доброе здание.

— Назад! Назад! — заорал Борисов. — Это ловушка!

Минотавры Скрыника, расчистившие завал в воротах, выбегали, не слыша Борисова, и тут же в их ряды врубились еще три гиганта, закованные в броню по самые ноздри. Топоры и секиры рубили минотавров, словно траву.

— Ожерелье Света!!!

Десяток огромных, пылающих светом шаров взмыл в воздух и закружился, освещая самые дальние уголки крепости. Минотавры и остальные сразу ослабели, замедлились, и гиганты косили их как траву, не обращая внимания на обстрел сверху. Борисов выронил меч, дернул левой рукой «лечилку», и, превозмогая боль, вскинул Лобзик.

Выстрел продырявил мечника, отбросил, но за его спиной сразу обнаружились еще трое.

— Руби коменданта! У него печать для паспортов! — гремел клич.

— В сторонку, команданте, — донесся спокойный голос.

Из-под руки вынырнул Архин, принял меч на топор, и сделал сложный жест свободной рукой. Мечник вздрогнул, замер и затрясся, словно его ударили электрошокером.

— Проклятие мягких костей! — выкрикнул Архин, взмахивая топором.

Один из мечников успел закрыться щитом, который тут же начал обвисать, превращаясь в тряпку. Борисов, торопливо глотая лечебное зелье, выстрелил и тут же упал, пропуская стрелы над собой. Две полуголые лучницы стреляли так, словно у них было десять рук, и слышно было, как цокают стрелы о броню пятящегося Архина.

— За меня, команданте! Я прикрою! — рыкнул гном. — Прах к праху!

Стрелы, летевшие в них, начали истончаться, распадаться в воздухе. Но вместо них рядом снова оказался гигант в броне. Борисов торопливо оглянулся, повсюду кипело сражение, и дети богов брали верх.

— За себя и за Сашку! — неожиданно загремел боевой клич клана «Александр Македонский».

Они, в союзе с «Алыми Орлами» и «Детьми Гондора», подписывали договор, и Борисову было отрадно видеть, что визы и льготы потрачены не зря. Три огромных копья вспороли бок гиганта, и Архин послал в рану какое-то проклятье, не уставая демонстрировать свои познания в чернокнижии.

— Где свет, там всегда будет и тьма! — прогремел сверху голос. — Тавос, благослови мое заклинание! Сердце тьмы!

Странно искаженный шар непроницаемой тьмы сорвался с посоха Ддоса и устремился к ближайшему шару света, которые продолжали ожерельем кружиться над крепостью, заливая все вокруг нестерпимо ярким светом.

Они встретились и аннигилировали друг друга, образовав воронку, искажающую пространство.

— Берегись! — заорал Борисов, но было слишком поздно.

Воронка распрямилась обратно, и ошеломляющий взрыв обрушился на все вокруг. Взрыв был таким громким, что для Борисова все проходило беззвучно. Его швырнуло, и рядом бронированной птицей летел гном-чернокнижник. Гнулись и беззвучно рассыпались стены крепости, валились оземь дети богов, с небес сыпались градом ошеломленные, если не убитые, гарпии, грифоны, пегасы и птицы.

Взрыв разметал и смел с неба шары света, и все вокруг потемнело.

Удар о стену крепости выбил дух из Борисова, в глазах потемнело, и он торопливо, непослушной рукой, начал нашаривать на поясе еще одно лечебное зелье. Вокруг двигались тени, что-то рушилось, а Борисов двигался, словно пьяный, в полной тишине, пытаясь не упасть без сознания.

«Держись, твои бойцы уже рядом» — пришла мысль от Лобзика.

Что-то блестящее просыпалось, разгоняя тьму, и Борисову резко стало легче. Он выпрямился, обнаружив, что над ним парит злая, как тысяча демонов, Ханнали. Рядом стояли не менее злые Аврэль и Дуболом.

— Что встали? — прохрипел Борисов. — Отражайте атаку!

Аврэль посмотрел вверх, Ханнали еще раз осыпала Борисова пыльцой.

— Команданте, ты глянь, — вклинился Архин в беседу, — некому атаковать!

Борисов перевел взгляд вдаль, ощущая, что изображение там расплывается, словно он внезапно обзавелся близорукостью. Кое-как сфокусировал взгляд, попутно поблагодарив гнома.

— Спасибо.

— Да не за что, всегда рад попрактиковать проклятия.

— Если бы вы, команданте…, - гневно начал Аврэль, но Борисов оборвал его, вскинув руку.

Взрыв смел всех, разломал стены крепости, и непонятно, сколько сломал в самой крепости. На месте рынка высились руины, из которых выбирались выжившие одиночки, а ведь там все было сделано из камня! На века! Ну, или на пару лет, точно. Борисов утер лицо, сплюнул кроваво-черный сгусток и откашлялся.

— Найдите этого жреца-самоучку, если он выжил, — сказал он, вытирая рот.

Руки тряслись, и Лобзик в кобуру вошел с третьего раза.

Глава 26

— Давайте начнем с самого главного вопроса — какого хера? — спросил Борисов.

Он стоял, заложив руки за спину, и наблюдал за ремонтом стены Ветреной. Попутно три нанятых за совершенно безумные деньги (за срочность) мага Земли, возводили дополнительные башни, этакие ребра жесткости в стене.

— Не надо думать, что мы будем охранять крепость круглые сутки, — гневно начал говорить Кондор, глава клана «Алые Орлы», — за какой-то десяток гостевых виз, с ограниченными правами!

— Это верно, — поддержал его Арагорн, — расходы слишком велики.

Борисов отвернулся от стены, посмотрел на них с интересом. Оба лидера пылали праведным гневом, по крайней мере, умело делали вид. Борисов знал, что «Алые Орлы» проводили ту атаку, по итогам которой он стал комендантом, и что «Дети Гондора» подослали убийц, вручив им кинжалы с ядом Каоры. Богиня убийств и предательства пользовалась большой популярностью у детей богов, обеспечивших ей продвижение в высший пантеон, сделало ее одной из двенадцати.

Клан «Александр Македонский» выступил на фоне своих товарищей гораздо скромнее, всего лишь подсылал шпионов, пытался подкупить стражников и выведать секреты самого Борисова. А также два раза засылы этого клана безуспешно пытались выкрасть Лобзик. В общем, почти безобидные шалости. Но все равно, совокупность этих деяний, а также отсутствие предупреждений перед атакой, наводило Борисова на подозрения, что три клана сговорились.

Придали атаке вид бунта детей-одиночек, чтобы теперь выторговать себе больше виз.

— На вас была только охрана рынка, добровольная, и приносящая прибыль, — спокойно заметил Борисов, снова поворачиваясь спиной к лидерам кланов. — Что же касается крепости, то вашей задачей было лишь сообщать о скоплениях детей богов и попытках подобраться под заклинаниями невидимости и скрытности. Или это не так?

Впрочем, вопрос являлся риторическим, ибо именно это и было записано в договоре. Борисов, разумеется, не ощущал раскаяния от детей богов и не рассчитывал на него. Если они сами и организовали последнюю атаку, то, разумеется, ни о чем не сообщили намеренно. Но доказательств у Борисова не было, и он не спешил никого обвинять, лишь чаще обычного поворачивался спиной, вдруг кто из детей богов выдаст себя?

— Нас отвлекли, — сказал Арагорн. — Раздергали в стороны.

— Три клана?

— Орлов отвлекли дракой на рынке, моих — нападениями пэкашеров…

— Кого?

— Среди детей богов встречаются те, кто охотится исключительно на детей богов, — пояснил Арагорн. — Мы называем их пэкашерами.

Борисов кивнул, сделал жест, приглашающий продолжать. Судя по описанию, эти неведомые пэкашеры были тем, кто ему нужен. Разумеется, на стены Ветреной их не поставишь, заскучают и начнут резать гарнизон, но зачем ограничивать таких полезных детей богов? Встретиться, договориться, засылать денег и натравливать детей богов на других детей богов, обеспечивая удары в тыл.

— Клан Вольные Воробьи, так и не смирился, что им не дали торговать на рынке.

— Да, я запретил им, — медленно ответил Борисов, припомнив Мезиду.

Вот, значит, кто всплыл, подумал Борисов. Нет, с Воробьями работать он не собирался, но это не отменяло общей идеи. Выстроить пограничный укрепрайон, и держать несколько кланов пэкашеров на связи и снабжении. Если дети богов навалятся на укрепрайон, пэкашеры выступают и бьют им в спину. В идеале. На практике, разумеется, все будет сложнее и хуже в сотню раз, в этом Борисов не сомневался, но все же, все же, хоть какая-то да помощь.

— Гоп… литов, — Арагорн сделал жест в сторону Птолемея, лидера клана «Александр Македонский», — отвлекли на скальных троллей.

Тот лишь скривился, то ли от неназванного обидного прозвища, то ли от воспоминаний о стычке с троллями.

— Их как-то выманили из скал, и они напали на два наших каравана!

— Они не врут, — пропищала в ухо Ханнали.

Борисов лишь кивнул, показывая обоим, что услышал их. Подозрения его, впрочем, ничуть не ослабели. Кланы вполне могли и подстроить нападения, чтобы потом честно и правдиво отвечать, мол, нас отвлекли!

— Дежурных наблюдателей скрытно сняли, в смысле убили, — развел руками Арагорн, — так что нашей вины тут нет.

— Она есть по факту договора, — отрезал Борисов. — Вы должны были предупредить — вы не предупредили. Да еще пытались выставить так, словно вам мало нынешнего договора.

— Мало! — неожиданно заявил Кондор.

— Мне казалось, что мы все обсудили, когда подписывали договор, но раз вам мало и вы не справляетесь, — Борисов пожал плечами и отвернулся. — Я найду тех, кому не будет мало, и кто будет справляться.

— Одиночки может, и дадут большую цену на аукционе, но сила за кланами! — воскликнул Арагорн.

— Я знаю, — ответил Борисов, — поэтому найду другие кланы для работы, на новых условиях.

— За меньшие деньги? — в голосе Птолемея слышался сарказм.

— За большие, — невозмутимо ответил Борисов, делая ударение на «о». — Постоянные визы, позволяющие свободно перемещаться по всей провинции Рахаад, несомненно, будут стоить больше. Разрешите на этом откланяться. Присылайте завтра, в полдень, своих заместителей и мы расторгнем договор.

Борисов коротко склонил голову и пошел обратно в крепость, не слушая выкриков за спиной.

— Команданте…

— Да знаю я, — поморщился Борисов, повернул голову, глядя на Ханнали. — Дерьмо дерьмом. Но где я вам возьму чистых, возвышенных и прекраснодушных детей богов? Приходится работать с тем, что есть, благо деньги не пахнут.

— Деньги огров пахнут, — рассмеялась Ханнали.

Борисов лишь пожал плечами, мол, какая разница? Затем он нырнул в тайную калитку, и оказался внутри крепости. Вокруг царила суета, сбоку вынырнул Ллеонил, но Борисов лишь отмахнулся от него. Мол, и так знаю, что треть гарнизона уничтожена, не стоит дергать душу.

— Команданте, вора поймали! — не унимался Ллеонил.

— Вора? — удивился Борисов. — Кто-то с ума сошел? И что он воровал, баланду?

— Свитки и зелья!

Два дюжих орка подтащили какого-то тощего, бледного и высокого парня… мгновение спустя Борисов узнал его. Один из вытащенных из тюрьмы в Сойле, но если Архин и Ддос показали себя с лучшей стороны, то этот как-то совсем наоборот.

— Ридер, так? — спросил Борисов.

— Так, — ответил парень, шмыгнул, утерев нос рукой.

Руки были все в чернилах.

— И не воровал я! — заявил он. — К обороне готовился!

— А что, своего не было?

— Так отобрали же! Все, что было нажито непосильным трудом!

— Я разберусь, — сказал Борисов Ллеонилу, — оставьте нас.

Вспомнилось ему, что в тюрьму в Сойле Ридер тоже угодил по обвинению в воровстве. Но он поклялся служить Борисову, и поклялся своей силой — магическую клятву было невозможно нарушить. Обойти можно, раз в тысячелетие находились умники, которым это удавалось, но Ридер явно к ним не относился, иначе не попался бы.

— Я маг… но слабенький, — признался Ридер, еще раз утерев нос чернильной рукой.

Тут его прорвало, и слова полились рекой. Свою малую мощь Ридер компенсировал использованием свитков, зелий, амулетов, рун, всего, во что можно было вложиться заранее или что можно было купить. Разумеется, денег не хватало, а стать мощнее хотелось еще вчера. В результате Ридер довел до совершенства свой (тоже слабенький) навык переноса заклинаний в свитки, и приобрел нехорошую привычку тащить все, что под руку попадалось.

— Тихо спиздил и ушел, называется, нашел, — хохотнул Борисов.

Ридер сбился, потом закивал, мол, так все и было. Итог, в общем-то, был закономерен, Ридера поймали на воровстве.

— Почему же ты оказался в тюрьме, а не поехал защищать границу?

Ридер смутился, но, видимо решив, что не стоит останавливаться, раз уж начал признаваться, продолжил свой рассказ. В общем, он не просто тащил, он ТАЩИЛ. У Ридера был особый, зачарованный плащ, вмещавший в себя вдесятеро больше обычного. Заплечный мешок, особый пояс, зачарованная броня с безразмерными карманами, и потайные отделения в сапогах. Когда Ридера взяли, одна только перепись изъятого у него заняла два дня, и все это пошло по статье «Хищение в особо крупных размерах». С учетом того, что он воровал у армии Империи, да еще и в военное время (Империя всегда с кем-то воевала), все это тянуло на пожизненную каторгу, а то и казнь.

И тут подвернулся Борисов.

— А почему сразу не сказал? Понятно, думал, что тебя не возьмут.

— Да, команданте, — шмыгнул носом Ридер. — Я написал свитков, сколько смог, а потом пошел усиливать себя… тут меня и поймали, не пойму как!

— Просто я приказал приглядывать за вами всеми, — снисходительно пояснил Борисов. — Покажи что-нибудь из магии.

Ридер напрягся и на указательном пальце его зажегся небольшой шарик света.

— Я не нарушал клятвы, — сказал он, глядя в пол.

— А попросить не мог?

— Когда? — всплеснул руками Ридер. — Взрывы вокруг, все бегут защищать крепость, ну и я… побежал.

— Понятно, — кивнул Борисов. — И что, хорошо переносишь заклинания на свитки?

— Свои — идеально, но мои слабенькие. Чужие — не очень, навыков и силы не хватает. Это можно исправить, но деньги нужны, а откуда у меня деньги, когда все на свитки и зелья уходило?

— Денег я тебе дам, — ответил Борисов, — но и за результат спрошу. Плащ и прочее тебе будет, хоть увешайся этими свитками, но не в ущерб крепости, ясно?!

— Команданте, да я! Да я!!! — заорал Ридер. — Да я за такое!!!

Борисов лишь покачал головой, махнул рукой и продолжил движение. Ханнали на его плече посмеивалась тихо.

— Все это кустарщина, — процедил сквозь зубы Борисов, — конфетки из говна для поддержки штанов, не более. Нужны… да все нужно! И серьезные целители тоже.

— Пока в Дафнии не утихнет, нечего и рассчитывать на подобное.

Борисов задумался ненадолго, но нет. В прежнем своем теле, с боевым гаремом и командой поддержки, натасканной в Халкегинии, он мог бы, и зажечь в Дафнии, может, даже прекратить войну. Но здесь у него не было никого и не хватало всего. Конечно, он определил цель и двигался к ней, но как же медленно! Одна эта атака, устранение ее последствий должно было сожрать золотовалютные резервы на треть, не говоря уже о прочих потерях, в людях и остальном.

— Да уж, — проворчал Борисов под нос. — Ладно, подождем визита глав кланов.

Глава 27

Группы детей богов, по четыре в каждой, осторожно приближались к стене крепости. Борисов задумчиво смотрел на них сверху вниз, пытаясь понять, какие сюрпризы дети богов приготовили на этот раз. Небо, как назло, было затянуто низко плывущими, серыми тучами, из которых в любую секунду мог вывалиться вражеский десант.

В крепости играли тревогу, и слышался топот сотен ног, заглушавший горнистов и стук барабанов. Бряцание оружия, тяжелое дыхание, выпученные глаза — для гарнизона Ветреной все было по-настоящему. Ближний круг Борисова, офицеры и командиры, считали, что это «учебный бой, максимально близкий к реальности», то есть, что дети богов, по договоренности с команданте, проверяют оборону Ветреной.

Только Борисов знал, что штурм этот ложный, но проходить должен максимально реалистично, дабы выбить Героя Империи с первой же попытки. Следовательно, три клана должны были подготовить что-то вне обычного диапазона, что-то превосходящее силы защитников Ветреной. Дорого, затратно, тяжело — немало имперцев сложат сегодня головы — и поэтому Борисов хотел провести все с первой попытки. Можно было, конечно, и рассказать всем о ложном штурме, договориться о битве без смертей, но… оценивать бой и заслуги Борисова приедут имперские безопасники из Эрдвана, которым плевать на слова и влияние Наместника Тарлина.

— Команданте, отряд детей богов в ущелье слева, — донеслось из амулета связи.

— Камнепад, — бросил Борисов в ответ.

Затем он повернулся к Аврэлю.

— Достанешь стрелой до тех, кто внизу?

Темный эльф молча вскинул лук, сережки в ухе колыхнулись. Стрела сорвалась с тетивы и… ударилась в щит, отлетела.

— Двое с щитами, прикрывают мага, и третий мечник, что-то это мне напоминает, — пробормотал Борисов, вглядываясь, затем скомандовал:

— Барраэль — треть лучников на стены! Скрыник — минотавров с щитами к ним!

В Ветреной практически не использовались конница, ящеры, слоны, бегемоты и прочие ездовые животные, и сейчас Борисов об этом пожалел. Раскрыть ворота, ударить конницей навстречу четверкам, опрокинуть их или хотя бы выявить замыслы врага. Первые стрелы начали чертить воздух, стучать в огромные ростовые щиты внизу, и тут же тональность горна изменилась.

Борисов вскинул голову — и точно, в воздухе вспыхивали порталы.

Дробь барабанов изменилась, и пылающие копья сорвались со стрелометов, устремляясь к порталам. Открыты они были грамотно, практически на границе возможного (по крайней мере, пока не сломлена защита крепости и не разбиты особые анти-портальные камни в сердце Ветреной), и оттуда могло обрушиться, что угодно.

— Команданте, — тронул его за плечо Бутка, указывая вниз.

Едва открылись порталы, как четверки внизу ускорились, побежали слаженно, словно отрабатывали маневр годами. Два ростовых щита и мечник еще дополнительно прикрывал мага своим телом. Сейчас было бы самое время ударить им в спину, но Борисов колебался. Засада в развалинах рынка, прошедшая туда потайным ходом, была козырем, но разовым — кто знает, вдруг потом она окажется нужнее?

— Горгулий в воздух! — скомандовал Борисов. — Атаковать магов внизу!

Он охотно посмотрел бы со стороны на этой бой — дабы оценить крепость и помощников лучше — но, увы, Героя Империи тогда было не видать. Борисов разбирался, конечно, в подобных делах, но гением тактики и стратегии никогда себя не числил, на то в Халкегинии были полководцы и адмиралы. Сейчас все это могло дорого обойтись Ветреной, ведь если число жертв окажется чрезмерным, то, какое уж там награждение? Нет, разбить врага надо было с малыми потерями.

Борисов бросил взгляд вверх, и выругался.

Стрелометы поразили две трети порталов, но из оставшейся трети тучей валила какая-то мошкара. Она облепляла взмывших в воздух горгулий, жрала их, дезориентировала, не давала взлететь толком. Никто и не думал атаковать лучников на стенах, но и обстрел их не давал результатов, четверки внизу продолжали стремительно приближаться.

— Отставить щиты! Закидать их валунами! — крикнул Борисов, указывая вниз, но немного опоздал.

Маги внизу вскинули руки и свитки, и грянул слаженный речитатив, едва слышный за грохотом барабанов, криками горгулий и посвистом стрел. Стена под ногами Борисова дрогнула, поплыла, и он взмахнул руками рефлекторно, стараясь удержать равновесие.

— Проклятие мягкого камня!!! Команданте, остановите их!!! Немедленно!!! — донесся истошный вопль Архина.

— Сигнал засаде! — отрывисто бросил Борисов. — Команде у ворот — сигнал к атаке!

Пускай у него и не было конников, но хоть что-то!

Горнисты заиграли отражение воздушной атаки, и Борисов опять выругался. Стена оплывала, рушилась под собственным весом, и вместе с ней падали лучники и защищавшие их минотавры. Башни скрипели и качались, тоже оплывая, словно пластилин или воск на солнце. Воздушной атакой выступали покусанные и сожранные горгульи, чьи тела рушились сверху, подобно диковинному граду. Гарпии в своих гнездах еще сражались, но ясно было, что толку с них не будет.

В воздух взлетели два красных шара, и группа на рынке рванула в атаку.

— Команданте, надо уходить со стены! — заорал ему в ухо Дуболом, подхватывая Борисова.

Корни его впивались в камни, держали пока что, но и только. Стена оседала и оседала, и надо было бежать, но Борисов не мог оторвать взгляда от ситуации внизу. Засадная группа сама попала в засаду, из воздуха вываливались фигуры в темных костюмах, резали подчиненных Борисова, а затем все скрылось под ослепляющим куполом света.

Что-то верещал амулет связи, стучали барабаны, и доносились крики падающих, погибающих на глазах Борисова людей. Появился Мариус с еще двумя джиннами, воздух внизу загустел, ловя лучников и минотавров, но этого было мало, недостаточно. Стена местами просела уже вдвое, а до магов детей богов внизу еще никто не добрался.

— Вниз! — рявкнул Борисов Дуболому. — Вниз, за стену!

За спиной Борисова били струи огня, доносились крики тех, кого облепляла и жрала заживо мошкара. Дуболом выкрикнул заклинание, и Борисов скользнул вниз, по корню, ощущая, как соскальзывают руки. На поле перед крепостной стеной выбегали еще дети богов, маги, с рук которых срывались пылающие шары и метеоры. Сверкающий град снизу вверх обрушивался на внутренности крепости, которые теперь, когда стена просела, были открыты всем.

— Блядь! — вырвалось у Борисова, когда один из шаров прорезал корень Дуболома.

Он задействовал скорость, и успел выхватить свиток, выкрикнул тарабарщину, и толкнулся ногой от возникшего в воздухе камня. Лобзик дернулся, выстрелил с двух столов, и еще, и нога Борисова врезалась в место, куда попали выстрелы, прямо в центр ростового щита, переламывая его пополам. Толчок ногой от плеча щитоносца, рывок, чуть довернуть тело… и выстрел Лобзика разметал череп мага, пробил его сверху вниз, словно картон.

Мечник еще попробовал достать Борисова, но тот, продолжая двигаться по инерции, уже успел выскочить из зоны поражения мечом. Лобзик стрелял непрерывно, накаляясь от гнева Борисова, целившегося в лицо. Мечника отбросило на щитоносца, и он осел изломанной куклой, с пробитой головой и перебитыми конечностями.

Звякнуло, и очень громко:

Поздравляем, вы убили врага! Получен опыт…

Поздравляем, вы достигли 100-го уровня!

Получен уникальный талант «Наполеон».

Контракт Призыва автоматически активирован!

Борисов не успел приземлиться, как следует, и упал, возмущенно мысленно фыркая. Талант «Наполеон», он что, торт что ли?! И что такое… глаза Борисова чуть раскрылись, словно от страха при виде двух огромных щитоносцев, повернувшихся к нему.

— Явись, Зеленая Квакушка! — крикнул Борисов, вскидывая руку.

ДАДАХ! Земля содрогнулась, когда значительно подросшая — метров этак до десяти — огромная жаба из подземелья рухнула на щитоносцев, задавив их. Борисову не нужно было даже отдавать команд, Квакушка метнулась вправо, давя следующую четверку и отравляя щитоносцев. Сам Борисов, ощущая, как ломит и болит тело, рванул к магам, спеша истребить их, пока они не расстреляли крепость.

— В атаку! — орал он в амулет, ощущая, как сбоит дыхание. — Не дать им разбомбить крепость!

В голове неожиданно стало все простым и понятным, атаковать, отбросив магов детей богов туда, где они не смогут вредить Ветреной. Мошкару сжечь, на десант сверху наплевать — пусть сами подлетают ближе, тогда уже их расстрелять из засады.

— Око Тавоса над крепостью! — рявкнул Борисов.

Лобзик выстрелил, и маг Арканум Форэва упал, рядом со своим собратом Коляном Разливаном. Дыхание Борисова окончательно сбилось, и он начал пятиться, стреляя во все стороны, просто, чтобы напугать и подавить. С четырех сторон на него выпрыгнули убийцы, и одновременно с этим донесся новый топот ног.

— Команданте! — заорал возмущенно Аврэль, срубая убийцу слева.

Дуболом принял на себя удары двоих, а Борисов упал и перекатился, уходя от удара четвертого. Лобзик возмущенно орал что-то, и в такт его крикам в голове Фёдор Михайловича стучали барабаны, кровь била в висках, выдавливала глаза изнутри и так и норовила взорвать череп.

— За себя и за Сашку! — загремели боевые кличи кланов.

— Алое небо!

— Гондор и Арнор!

Десяток детей богов, с каплевидными щитами, в шлемах с гребнями, и длинными копьями в руках, ринулся ровным строем на Борисова и его охрану.

— За Команданте!! — загремели голоса орков вокруг.

Они налетели зеленой волной, и трое повисли на копьях, принимая их на грудь, ломая, не давая атаковать. Бутка обрубил два копья, заорал, не оборачиваясь.

— Уводите команданте!

Три орка, закрыв Борисова щитами и телами, пятились, выталкивая Фёдор Михайловича в сторону крепости. Со всех сторон доносился грохот, и лавина бойцов крепости, обогнув Борисова, столкнулась с лавиной детей богов. Шары огня, камни, лучи света и тьмы, молнии, град, грохочущие вспышки и взрывы чего-то зеленого, магия грохотала и гремела прямо над головами двух стенок, столкнувшихся в смертельной схватке.

— Я еще даже не начинал! — донесся выкрик Дуболома, неожиданно подросшего на две головы.

Весь закованный в дерево, он крошил, ломал и крушил ветками, магией и корнями.

— Сдохните, дети богов! Сдохните! — орал он, перекрывая шум битвы.

Борисов обратился к новообретенному призыву и скомандовал жабе Квакушке.

— Дави их всех!

Глава 28

— Итак, господа, проверка представителем Императора закончена, и теперь я снова отбываю в Сойль, чтобы получить заслуженную награду.

Главы кланов сидели кислые, не спешили вскакивать и аплодировать. Это немного озадачило Борисова, но потом он решил, что главы кланов опять решили поиграть в «униженных и разоренных», дабы выбить себе больше виз по сниженной цене. О настоящей причине, начавшейся с пачки форумных «жаб», с надписями «Их задавила Жаба», «Жаба доминирует», Борисов не догадывался и не мог догадаться, по крайней мере, пока. Разумеется, дело было не в самих картинках, подобному троллингу подвергался практически любой клан, выбившийся из средней массы, а в том, что за ними последовало.

Предупреждения от администрации, мол, нечего использовать баги игры.

Попросту говоря, кланам «Алые Орлы», «Дети Гондора» и «Александр Македонский» предстояло разорвать договор с Борисовым и лишиться легального доступа в Темную Империю. Именно сейчас, на пороге получения настоящих виз, после стольких вложенных сил и средств, такой разрыв был особенно обиден. Но и с администрацией не поспоришь, забанят и все тут.

Кондор, Арагорн и Птолемей переглянулись.

— Вы едете сами или вас вызывают? — спросил Арагорн.

— Вызывают, конечно, — ответил Борисов.

Он не стал добавлять, что невозможно приехать самому и начать требовать награду «Герой Империи», за такое и хорошего пинка получить можно. Но здесь все было на мази, бумаги подписаны и отправлены, и даже поездка в Сойль была больше формальностью, вызванной, насколько понимал Борисов, скорее желанием Тарлина закрепить союз, может быть даже сразу сыграть свадьбу с Жаклин.

Этого Борисов тоже пояснять не стал.

— Не волнуйтесь, — сказал он, — понесенными вами расходы, как и договаривались, пойдут в зачет виз, снижения пошлин и оплаты за охрану и сотрудничество.

Главы кланов продолжали кисло переглядываться, и это уже начинало раздражать Борисова. Опять же, он не догадывался о реальной причине — требовании администрации — и поэтому и подумать не мог, что упадок духа вызван как раз его словами. Главы кланов рассчитывали на все, сказанное Борисовым, но в то же время понимали — этого не будет. Вызов в Сойль — прикрытие от администрации, на самом деле Борисова там схватят и казнят, а в крепость прибудет новый комендант.

Без дробовика и желания разговаривать с детьми богов.

— Мы не волнуемся, — ответил за всех Птолемей. — Просто переживаем за вас, Аргус.

— Мне ничего в Сойле не угрожает, — ответил беззаботно Борисов.

Кроме, возможно, секса с Жаклин, но это Фёдор Михайлович мог пережить. Все равно это произойдет, не сейчас, так потом, думал он, и может быть страшная жена даже лучше, шантажировать ей никто не сможет, и привязанности не будет.

— Так что можете готовить людей и деньги, — заверил их Борисов, — это будет не просто именная крепость, а пограничный укрепрайон, на все четыре крепости.

Главы кланов опять переглянулись, и Борисов неожиданно понял причину их унылости. Чувствуют, что Борисов обдерет их, как липку! Отказаться не могут, поторговаться зудит и не рискуют, по прошлому опыту. Вот и сидят кислые, за свои денежки переживают. Борисов заржал мысленно, и мысленно же хлопнул себя по ляжкам, с криком «ай да завхоз, ай да сукин сын!» Поэтому Борисов не стал их расспрашивать, лишь еще раз заверил, что их ждут великие дела, и на том распрощался.

— Адмы нас выебут и высушат, — заметил негромко Кондор, когда Филч ушел.

— Что же ты не разорвал договор? — язвительно заметил Арагорн. — Надеешься на чудо?

— Формально мы ничего не нарушаем, — рассудительно сказал Птолемей, — пока Филч отсутствует.

— Когда это адмов волновали формальности? — бросил Кондор зло. — Главное, сами же обосрались, а нам теперь выкатывают!

— Возможно, новый ком тоже будет торговать, — пожал плечами Птолемей. — Если они планировали бэкдор в Империю, то сменят исполнителя.

— С которым надо будет заново качать репу, — вздохнул Арагорн. — Проще убить.

— Давайте тогда петицию напишем, мол, так и так, мешают нашему игровому процессу! — неожиданно оживился Кондор.

— А как же сообщения о багах? — спросил Птолемей.

— А мы сообщали! — злорадно выкрикнул Кондор. — И нам ответ пришел, мол, багов не найдено! Можно сунуть им в нос, пусть утрутся!

— Нам, кстати, тоже отвечали, правда, дипломатичнее, — Арагорн встал и потянулся. — Судиться с корпами в реале? Разоримся ж нахрен, багоюзинг нам ничем не перешибить.

— Все в унитаз! — Кондор распалялся с каждой секундой.

— Нечего было влезать в эту авантюру, — вернулся к насмешкам Арагорн.

— Авантюру? Что же ты тогда в нее влез, а, Бомж Агрономович и до кучи король Гондураса? Я тебе скажу — за баблом, шмотьем и репой!

Возможно, и не стоило вести такие разговоры в самой игре, но внутри зачарованной от подслушивания и подглядывания переговорной палатки были только они втроем.

— Не без этого, — не стал отрицать Арагорн. — Тем глупее терять все, упираясь рогом против администрации.

— Петиция! Кинем клич игрокам!

— Даже если мы победим, адмы просто сменят пейзаж в Империи, и хрен мы куда пройдем. Да еще и большие дяди набегут, ототрут нас от кормушки с визами, — вздохнул Арагорн.

— Это да, это верно, — скис Кондор. — Теперь шила в мешке не утаишь.

— Может, наоборот, не стоит дергать адмов зазря? — предложил Птолемей. — Пока Филча нет, мы вроде как и не юзаем баги, покупки свернем, активность прекратим, местным подадим как восстановление после боя и накопление сил.

— И что?

— Не вернется Филч — договор разорван. Вернется, но с отформатированными мозгами — договор разорван. Вернется такой же, как раньше — тогда и разорвем договор.

— Вернется такой же, как раньше…, - протянул Кондор, — то есть с постоянными визами?

Долго они еще спорили, не ловушка ли это администрации, жадность и нежелание упускать уникальную возможность боролись со страхом бана и потери всего, что главы и их кланы добились за это время. Так и не пришли они к единому мнению, потому что не знали о первой поездке Филча в Сойль, не знали, что администрация уже пыталась убрать его мягкими методами и провалилась.

— Все-таки нам не хватает скорости, — заметил Борисов, слезая с грифона.

Ветеран — бестиолог не подвел, натаскал купленных за полцены диких птичек, и теперь в Ветреной имелся собственный воздушный транспорт (если не считать переноски толпой горгулий). Правда, жрали грифоны за троих, гадили за десятерых, требовали различных условий, и, в общем-то, становилось понятно, почему в этом царстве камня не держат коней, ящеров и прочую живность.

Но у Борисова были свои соображения, особенно насчет мобильности.

— Вечно вы, большие создания, куда-то торопитесь, — философски заметила Ханнали с его плеча.

С собой ее Борисов взял для переговоров с Гильдией магов в Сойле и для подбора магов-целителей. Новая концепция пограничного укрепрайона, как она представлялась Борисову, подразумевала стационарный госпиталь в глубине, в городке, который и будут прикрывать все четыре пограничные крепости. На передовой же — зелья и целители низшего уровня, закрыть раны, вкачать жизни, чтобы пациент дотянул до госпиталя.

— Приходится, — в тон ей ответил Борисов, — иначе сожрут другие торопыги.

Он все же расспросил Ханнали и узнал, что подразумевалось под усилением — как раз тот самый загадочный сотый уровень. Следующее усиление происходило на пятисотом уровне, но это была прерогатива исключительно Императора, только он был так силен. Даже дети богов не достигли такой силы, хотя и старались день и ночь.

Деталей Ханнали и сама не знала, но они Борисова особо и не волновали, в отличие от возможности подмять под себя все четыре крепости. Тарлин же давал слово? И все оно отлично ложилось на награду Героя Империи, титул и славу, а также последующую женитьбу на Жаклин. В перспективе, как примерно и туманно прикидывал Борисов, годик работы с провинцией Рахаад, а потом можно будет стартовать и дальше. С командой, связями, деньгами, титулами и всем прочим, еще награды, еще заслуги и выбиться в Наместники. Императора свалить Борисов особо не рассчитывал, здесь все же был не Альбион Халкегинии с ее революцией и восстанием против короля.

Но выше в пирамиде власти и возможности выше.

— Так что, если хочешь спокойной жизни, то приходится постоянно беспокоиться, — продолжал рассуждать Борисов, — жрать всех подряд и быть самым большим хищником, вначале в болоте, потом в озере, потом в море и потом в океане.

— В жопу океан, — выдала Ханнали, — там сыро и противно.

Стража портала отсалютовала Борисову, подтянулась. Эта полусотня здоровых лбов, прикрывающих кусок камня посреди других кусков камня, уже давно вызывала зуд в Борисове. Ну, поставили бы порталы прямо в крепостях, да перебрасывали войска, но нет! Нельзя. Нарушение безопасности. Угроза Империи. Бла-бла-бла.

В новом укрепрайоне Борисов собирался все это исправить. Свести все к одному порталу в Фаэло, освободившуюся портальную стражу отправить на усиление охраны городка в целом, а с крепостями поставить локальные порталы, замкнутые на городке. И особо не охранять их, пускай дети богов забегают в ловушки со смолой и клеем, обогащают Империю и Борисова.

— В Сойль, — сказал Борисов и повернулся к Ханнали. — Бывала в океане?

— Пару раз, — скривилась та. — В войне за утонувший порт Тарганис и в третьем походе против пиратов.

Борисов хохотнул, в этот момент портал сработал, и смеяться он закончил уже в столице провинции.

— Надо полагать, первые два похода были не особо удачны?

— Последующие два — тоже, — сообщила Ханнали.

Борисов подумал, что было бы интересно как-нибудь побывать в тех краях, и выбросил пиратов из головы, сосредоточившись на визите к Наместнику Тарлину.

Глава 29

Несмотря на все подсознательные опасения и тревожные предчувствия, одолевавшие Борисова, ничего так и не произошло. Торжественная церемония, с награждением и вручением Борисову Героя Империи, личного дворянства и земель к нему — в виде именной крепости Ветреная — прошла нормально, без сучка, без задоринки.

Борисов наблюдал за реакцией собравшихся и видел, что многие уже заранее начали прогибаться, сменив или затаив свою злобу, спрятав ее под улыбками и масками восхищения. После награждения и вручения, Тарлин Верейский, при всех регалиях, выступил вперед и подлил масла в огонь со своими заявлениями, мол, Герою Империи Филчу не зазорно теперь управлять всеми пограничными крепостями, а также претендовать на руку Жаклин.

Таким образом, официальное объявление о будущей свадьбе было сделано. Как ни странно, разного рода дам (хотя и не дотягивающих до баронессы Палмер) это ничуть не отпугнуло, и Борисова потом несколько раз пытались затащить в отдельные помещения, с попыткой страстно отдаться. Борисов, разумеется, не поддался, совершенно не желая рисковать отношениями с Наместником ради возможности один раз почесать член, после чего пришел к выводу, что с охраной надо ходить везде, даже во дворце Наместника.

Срок свадьбы пока что не был назначен, ибо предстояло сделать массу приготовлений, как радостно сообщил Тарлин Борисову. Пригласить весь клан Лин, к которому относился Наместник, знать Рахаада и окрестных провинций, соседей-Наместников, важных гостей из Эрдвана, ибо связи в столице Империи никогда не помешают. При этом не тащить на свадьбу деньги из бюджета, а наоборот, как-то улучшить жизнь подданных Империи и заслать больше денег и товаров в столицу. Подготовить дворец, перестроить одно крыло, особенно в той части, что касалась детских комнат (тут Борисов ощутил нервный тик, но сдержался).

Жениху-Герою, тем временем, предстояло на деле показать свои таланты и мощь и преумножить славу Империи: мудро поруководить всеми четырьмя крепостями, удержать границу на замке, разгромить недовольных и стрясти денег с довольных, наладить торговлю с детьми богов, сократить потери в гарнизонах, возвести город, не обременив бюджет провинции, и так далее.

В общем, быть и дальше героем Империи.

— Давно не была на подобных церемониях, — прочувствованно сказала Ханнали, трубно сморкаясь в крошечный фейский платок и утирая слезу. — Душевно вышло.

— И пышно, — отозвался Борисов.

Видимо, не так уж и плохи были дела Империи, не требовалось отдавать последнее на фронт борьбы с детьми богов. Либо Тарлин и Рахаад не бедствовали, что тоже устраивало Борисова. В коротком разговоре после церемонии, с будущим тестем Тарлином Верейским, Борисов договорился о поставках руд и стройматериалов по льготным ценам. Теперь нужно было срочно возвращаться и браться за план перестройки крепостей, за проект укрепрайона, с росписью смет, сроков и материалов, с чертежами и всем прочим, что потребуется.

Но перед этим предстояло еще навестить Гильдию магов и купца Рахима.

— Добро пожаловать, увашшаемый Герой Филч, — поклонился ему на входе дежурный маг.

Сегодня стоял рептилоид, чья чешуя на шее была изукрашена какими-то значками, словно он решил нарисовать себе ошейник. Толстый, мощный хвост рептилоида, с зажжённым на конце огоньком, чуть подергивался, и с огонька сыпались искры.

— Госпожа Ханнали, — еще раз склонил длинную, вытянутую морду рептилоид, — это честь для меня.

После чего пропустил их внутрь.

— Новичок совсем, — безапелляционно заявила Ханнали.

— Но тебя знает.

Фея лишь скорчила гримаску, сыпанув искрами.

— Чем могу помочь вам, уважаемые гости Гильдии? — вышла навстречу молоденькая магичка — орчанка.

Взгляд ее, устремленный на Борисова, пылал и намекал. Борисов озадаченно подумал, что с этой волной страсти надо бы что-то уже сделать, иначе могло выйти очень некрасиво. Возвращение в Ветреную должно было отчасти помочь, и если протянуть там все время до свадьбы… в общем, могло и выгореть. Но что, если страсть незнакомок сохранится и после свадьбы?

— Я бы хотел поговорить с главой Гильдии магов Сойля, — ответил Борисов.

По дороге сюда Ханнали немного просветила Фёдор Михайловича насчет структуры и задач Гильдии, и как там все устроено. Глава Гильдии — архимаг, традиционно считался и являлся Советником Императора в вопросах магии, и входил в ближний круг владыки Империи. Министр Магии, если перекладывать на термины Британии, так для себя определил Борисов.

Гильдия — ее отделения по городам и селам — проводила регулярные проверки всех желающих на магию, выявляя и вербуя новых магов. Нет денег на учебу? Гильдия поможет и научит, только отработай потом на Империю. Нет работы? Вступай в Гильдию, она поможет, только потом придется еще послужить Империи. У вас какие-то проблемы магического плана? Обратитесь в гильдию, вам помогут, по твердым расценкам, единым по всей Империи.

Но нанять магов Гильдии себе в помощь было невозможно, ибо это означало бы, что Борисов использует их в личных интересах, а для гильдии превыше всего были интересы империи. Разумеется, как де-факто госслужащий Империи, он мог попросить о помощи, и та была бы предоставлена, но это не являлось наймом. Оставались вольные, частные маги, не входящие в Гильдию, но и тут все было не так гладко, как хотелось бы.

— Магистр Оорон Быстроногий готов принять вас, — еще раз поклонилась магичка.

Борисов немного озадачился, но потом списал такую скорость и почитание на свой новый статус.

Магистр Оорон оказался кентавром средних лет, обитавшим в глубине здания Гильдии, но на первом этаже. Борисов, уже настроившийся лезть на самую высокую башню, весьма порадовался этому факту. Оорон сердечно поприветствовал Борисова и Ханнали, приказал своей помощнице принести чая. Та тут же принесла, двигаясь с неестественной быстротой, и Борисов мысленно вздохнул.

Сила Гандальва в нем теперь работала недолго и потом жутко хотелось жрать, а если перетянуть с использованием магии, то начинало ломить и болеть все тело. Ханнали уже дважды спасала его от «переутомления магией скорости», и видеть такое свободное использование кем-то другим было немного неприятно.

— Чем я могу помочь герою Империи? — спросил Оорон, когда они выпили по чашке чая и обсудили погоду и виды на урожай.

— Магией. Магами. Свитками. Артефактами. Консультациями. Эликсирами, — перечислил Борисов.

— Мое уважение к героям, бьющимся за Империю, очень велико, — ответил Оорон.

Он сидел на ковре напротив Борисова, подогнув под себя все четыре ноги, и выглядел при этом отдыхающей гигантской кошкой, только без хвоста и мырчания.

— Но вы должны понимать, что Сойль — столица провинции, и значит, гильдия магов Сойля отвечает за весь Рахаад, — продолжил свою мысль кентавр. — Мы не можем пренебрегать интересами подданных Императора.

«Даже в угоду Героям и Наместникам», так и осталось невысказанным. То, о чем Борисов размышлял ранее — Империя превыше всего!

— В интересах подданных Императора, чтобы граница была крепка и неприступна, — в тон Оорону ответил Борисов, — а защитники ее целы, здоровы, сыты и готовы к борьбе с любым врагом.

Дальше пошел уже предметный разговор. Борисова интересовали в первую очередь целители и маги Земли, причем гильдейские, не по тем конским ценам, которые ломили частники. Затем свитки и маги, способные их создавать и запитывать энергией. Зельевары и мастера-артефакторы, особенно кузнецы, также интересовали Борисова, но это были слишком важные и нужные специальности, чтобы можно было рассчитывать на успех. Максимум — какой-нибудь слабенький подмастерье артефактора, вышедший на пенсию по возрасту. Или студент-недоучка, или студент, которому надо доучиться еще пару лет и в которого надо вложить массу денег.

Тогда как Борисову требовалось все сразу и прямо сейчас.

— Я готов выделить вам одного из своих эликсирщиков! — заявил Оорон.

Самого криворукого, которого непонятно, то ли учить, то ли прибить, перевел для себя Борисов.

— Но все ингредиенты вы будете закупать сами! И десятую часть высылать в Сойль!

— Грабеж, — проворчал Борисов.

— Но ведь это вам нужны маги? — уточнил кентавр. — Я готов пойти вам навстречу, но и вы сделайте шаг!

Все это изрядно напоминало сцену, в которой Борисов обдирал глав кланов детей богов, только теперь сам Фёдор Михайлович выступал в роли обдираемого. Борисов кряхтел, ворчал, сопел, торговался, Ханнали его поддерживала, но и кентавр особо не уступал.

После чайника чая договорились и по свиткописцам.

— Может меня, проклял кто, на любовную магию? — проворчал Борисов.

Помощница магистра, отправившаяся показать ему в дорогу в туалет, «напала» на Борисова прямо там же, в туалете. Даже Лобзик, сунутый ей под нос, облизнула, словно собираясь устроить минет дробовику.

— Это не проклятие, просто вы…, - помощница смущенно потупила глазки.

— Ну! Договаривай!

— Вы — лучший! Самый сильный и великий, даже больше, чем Наместник Тарлин!

— А Император? — насмешливо спросил Борисов.

— И Император, — подтвердила помощница магистра. — Это счастье, принадлежать такому мужчине, служить ему, рожать ему детей!

Борисов озадаченно поскреб тщательно выбритый подбородок. Затем неожиданно щелкнуло, и все детали головоломки сошлись воедино. Магия статуса, опять и опять она. Почитание, восхищение, обожание, то есть попросту говоря, Борисов являлся незанятым альфа-самцом, и самочки спешили отдаться, пока ситуация не изменилась. Спешили привязать к себе сексом, детьми, вниманием и всем остальным.

— Понятно, — ответил Борисов, пряча Лобзик. — Но у меня и без того пять жен.

В Халкегинии, подумал он, а что насчет магической Британии? Вместе почти десяток выйдет!

— Я вижу, вы холостой, — покачала головой помощница и облизнула губы намекающе.

Борисов усмехнулся, неожиданно сообразив, что свадьба с Жаклин спасет его от этой проблемы. Магия статусов, надо было только обзавестись статусом «женат», и самочки угомонятся. С этой мыслью Борисов успокоился и пошел обратно к Оорону, торговаться дальше.

— Побеждай, мой герой, — пожелала ему Жаклин на прощание, поцеловав взасос.

Борисов с трудом оторвался, обнаружив, что Тарлин шутливо грозит ему пальцем, мол, до свадьбы ни-ни, даже не думай!

— Непременно, — заверил всех Борисов и отбыл обратно в Ветреную.

Глава 30

Возвращение было будничным, но одновременно с тем и триумфальным. Теперь не только гарнизон крепости, но и вольнонаемные, а также имперские купцы, казалось, были готовы умереть по приказу Борисова. Догадка про статус, похоже, подтверждалась, недаром звякало и появлялось сообщение в момент вручения Героя Империи. Пожалуй, подумал Борисов, надо будет улучить момент и лично поторговаться с купцами, пересмотреть соглашения, выиграть на этом денег. Мелочь, но сейчас ему сгодится каждая копейка.

— Немедленно отправить сообщение главам кланов, с которыми у нас договор, — скомандовал он.

Дети богов, как выяснилось, действительно могли общаться между собой мысленно, практически на любом расстоянии, и эти слова Оорона Быстроного вызвали в Борисове легкую зависть. Очень, очень полезное умение, что и говорить, но, увы, недоступное простым смертным. Разве что завести себе передатчик в лице одного из детей богов, но кому из них Борисов мог бы беспредельно довериться?

Никому.

— Сообщите, что я приглашаю их на встречу, а заодно и церемонию наречения имени крепости.

Борисова вполне устраивало и название «Ветреная», но по условиям церемонии, он должен был дать крепости другое имя. Так сказать, обозначить, что крепость — именная, и значит именно он, Борисов, несет за нее полную ответственность. При этом Оорон туманно намекал, что, мол, «магия Призыва, которой владеет команданте», даст ему особую связь с крепостью.

Борисов прямо спросил магистра, сможет ли он «призывать» Ветреную, и тот ответил, что сможет. Радость Борисова длилась секунду, пока Оорон не добавил, что вначале, правда, Борисову придется стать архимагом в области магии Призывов. Заманчивая перспектива, что и говорить, но Борисов сразу подумал первым делом, где брать время на становление архимагом? Это же учеба, учеба и практика, практика и учеба, улучшение магических навыков, а когда их улучшать, если постоянно дела, дела и еще раз дела, административные, торговые, политические — семейная жизнь вон еще маячит на горизонте — и все это гораздо важнее, чем умение призывать жаб, дробовики и крепости?

Дальше Борисов собрал всю свою команду, опять отметив необходимость секретаря, а также того, кто занимался бы разведкой и тайными операциями. Возможно, заместителя по вопросам ВВС тоже придется завести, думал Борисов, разворачивая рулон огромной карты.

— Четыре крепости, — ладонь Борисова накрыла Ветреную.

Три других — Бодрая, Кривое Ущелье и Серп — располагались слева и справа от руки Борисова.

— Теперь они будут наши, мои, — Борисов поднял руку, сжимая ее в кулак.

Он обвел взглядом команду: Мариуса, Бутку, Скрыника, Ханнали, Аврэля и Дуболома, Ллеонила и Левозуба, Имрэля и Корогорна. Никто не спешил что-то орать, возмущаться словом «мои», крича, что крепости принадлежат Императору, и это был хороший знак.

— Главной, разумеется, останется Ветреная, то есть теперь уже не Ветреная, у нее будет новое имя.

— Команданте, а как вы решили назвать крепость? — пролаял Левозуб.

— Пока еще не решил, — отмахнулся Борисов.

С названиями у него никогда проблем не возникало.

— Вы — мои соратники, те, кто помогал мне, когда крепость была еще Ветреной, — сказал Борисов, чуть усмехнувшись получившейся игре слов. — И я никогда этого не забуду.

Говорил он чистую правду, и это вот «соратник еще по Ветреной» было знаком отличия, уникальным в своем роде. Конечно, для тех же детей богов оно ничего не значило, но вот команда Борисова прониклась. Скрыник смотрел преданно, раздувая широкие ноздри и не зная, как выразить свои чувства. Бутка приосанился и подкрутил несуществующий ус, и так далее. Все ощущали сопричастность, гордость, сродство, и готовы были идти за Борисовым дальше.

— Нам предстоит перестроить крепости, изменить их, — палец Борисова скользил по карте. — Перестроить схему ущелий, свести их вот сюда.

— К порталу? — удивленно спросил Ллеонил.

— Мы поставим сверху город, — усмехнулся Борисов, — так что портал будет надежно прикрыт сверху, а снизу его прикроет подземелье.

Зеленая Квакушка, убитая в битве за Ветреную, уже возродилась и была готова к призыву в любую секунду. Собственно, именно ее возрождение сподвигло Борисова к расспросам Оорона о магии Призыва, попыткам копнуть в ту сторону. Ему даже вручили здоровенный талмуд «Магия Призыва в Темной Империи», но Борисов пока не добрался туда заглянуть.

— Час по прямой от Ветреной, этот маршрут будет самым коротким, а значит, и самым популярным и оживленным, — продолжал говорить Борисов. — Мы возродим рынок, нет, пограничные рынки, для желающих продать и обменяться, и устроим рынок в самом городке… ему тоже, кстати, надо еще дать имя, но это подождет. Нам больше не надо будет ждать легиона из Фаэло, в городке будет базироваться свой легион, и Скрыник!

— Команданте! — вытянулся минотавр.

— Ты станешь главой этого легиона! Отберешь туда самых сильных, могучих, способных носить лучшую броню и бегать с ней на огромной скорости, тех, кто сможет сражаться в строю за Империю!

Скрыник чуть не плакал от счастья. Борисов нашел взглядом Барраэля, но не стал пока говорить о лучниках в составе легиона. Для начала хватит и пилумов, а там видно будет. Лучники больше сгодятся в качестве воздушных сил, обстреливающих врагов сверху. Дерзкий проект, возможно, даже проект, который так и не будет воплощен в жизнь, но уж точно дешевле магов.

— Гм, давайте не будем отвлекаться, поверьте на слово, каждого из вас ждут великие дела, — заверил Борисов.

Бутке он планировал поручить командование отрядом особых операций. Для вылазок к детям богов, для тайных акций, причем таких, где хваленые ассасины просто не справятся, в силу специфики своих умений. Отряды магов, как артиллерия, приданная к батальонам, и здесь предстояло поработать Мариусу. Охрана… охрана была важна, и все же Борисов планировал перевести Аврэля и Дуболома к Бутке, в помощь и в усиление, не стоило тратить такие таланты всего лишь на охрану.

— Итак, для начала нужно подготовить проект, — начал рассказывать Борисов.

— Ты! — ткнул пальцем Борисов.

— Я? — поднял голову Ридер.

Он увлеченно строчил что-то в свиток, обложившись книгами из «библиотеки» крепости. Протертыми и аккуратно поставленными в ряд книгами. На их фоне бледный и в чернилах Ридер выглядел настоящим поросенком.

— Ты же хотел стать сильнее, если не ошибаюсь?

— Хотел, команданте, — кивнул тот.

— Я дам тебе такую возможность, — удовлетворенно кивнул Борисов. — Со мной прибыли три начинающих свиткописца — обучи их, чтобы переносили заклинания не хуже тебя. Со мной прибыл эликсирщик, с руками из жопы, он на твоей ответственности. Свитки, чернила, ингредиенты будут — Ллеонилу я уже дал указания. С тебя я спрошу за результат, обучения и поставок, а взамен… ну ты и сам догадываешься, что часть свитков и эликсиров будут твоими, так что вот тебе дополнительный стимул делать все на совесть.

— Да я! — опять задохнулся от восторга Ридер.

— Если есть возможность стать сильнее — распиши все подробно, мне и самому выгодно, чтобы ты умел как можно больше. Ясно?

Ридер закивал, словно тестировал шею на излом.

— Ты!

— Команданте? — спокойно поднял голову Архин, начищавший топор.

— Хочешь возглавить мою охрану?

— Как-то… резковато, — осторожно ответил гном, — из заключенных и так сразу наверх.

— Ты хорошо показал себя в боях, отважно защищал меня, и этого достаточно, — ответил Борисов. — Мне пригодятся твои познания в магии проклятий, да и тебе тоже, у меня хватает врагов.

И еще, мысленно добавил Борисов, познания в области демонов. Перспективы были туманными, но они были, включая баронессу Палмер, и с этим вариантом Борисов тоже собирался поработать.

— Что же касается знаний, то поверь, мне все равно, что ты там будешь изучать, пока ты будешь работать в команде, — заверил гнома Борисов и добавил. — Вряд ли кто-то еще в Империи будет способен на такое отношение.

Гном почесал в затылке, еще почесал, потер пальцем броню и согласился.

— Ты!

— Эй, это поклёп, я ни к кому сегодня не приставал с вопросами! — возмутился Ддос.

— Мне нужны маги, способны бить сильно, так что хватит прохлаждаться. Будешь бить со стен по детям богов, разрешаю не сдерживаться и валить всех!

— Если всех валить, то у кого спрашивать потом?

— Ты мне клятву служить давал?

— Давал.

— Сам захотел стать магом?

— Сам.

— Так чего маешься? Иди и служи!

— Не знаю, — проворчал Ддос, неохотно поднимаясь на ноги, — хочется чего-то. То ли кошку за хвост подергать, то ли о смысле жизни помедитировать.

Борисов лишь покачал головой. Добыча магов из тюрьмы, при всех плюсах процесса, явно имела и минусы.

Борисов, в форме и при орденах, с самым торжественным видом стоял перед крепостью. На стене крепости стоял гарнизон, пожирая взглядом команданте, в воздухе нарезали круги грифоны и гарпии. За спиной Борисова располагалась часть офицеров (остальные стояли на стене) и немного ошарашенные главы кланов с десятком детей богов в качестве сопровождения и охраны. Они сверлили взглядами спину Борисова и явно порывались что-то сказать. Но Фёдор Михайлович сразу сходил с козырей, заверив, что постоянные визы будут, оставив остальное на потом, после процедуры переименования.

Дабы торговаться потом с выигрышных позиций.

— Сим нарекаю эту крепость…, - вскинул руку Борисов.

Стены, башни, маги, ассоциация была более чем явной, и Борисов продолжил с улыбкой, решив, что надо и в сторону Халкегинии реверанс сделать, в конце концов, он провел там далеко не худшие свои годы.

— … Хогвартсом, а землю вокруг Альбионом! Да будет так! — выкрикнул Борисов.

Приветственные крики гарнизона утонули в треске и грохоте, земля вокруг затряслась в судорогах, застонала, изменяясь прямо на глазах. Борисова сбило с ног, и он неловко ударился локтем, завороженный звяканьем и появившимся перед глазами сообщением.

Всем, всем, всем! Событие мирового уровня!

Земли Альбиона ликуют, приветствуя своего трижды короля, Аргуса Филча!

Королевство Альбион стремительно расширяет свои пределы!

Королевство Альбион выходит из состава Темной Империи!

Император Ангабор Первый в ярости!

Легионы Темной Империи уже выступили, дабы покарать отступников и предателей!

Борисов дочитал до последней строчки, и невольно прохрипел, выпучив глаза:

— Вот дерьмо!