Затерянное племя ситхов

1

4975 лет до Битвы при Явине

– Дети Кеша! Ваши Защитники вернулись к вам. Вновь!

Корсин замолчал, ожидая, пока толпа не утихнет. Но радостный гомон все не смолкал. Капитан Яру Корсин, верховный повелитель Племени ситхов Кеша, безмятежно взирал с высоты мраморной платформы на лиловое море восторженных лиц. А позади него возвышались каменные колонны и своды его нового дома. Будучи некогда большим, но беспорядочно застроенным и неимоверно грязным туземным селением, Тав стал теперь великолепной столицей ситхов.

Выросли на месте старой городской площади – Круга Вечности – новые величественные дворцы. Сегодня, спустя четверть стандартного века после появления ситхов на Кеше, Корсин устраивал большой праздник в твердом намерении отметить эту дату торжеством, а не слезами. И на праздничной церемонии он объявил о своем новом решении: его народ отныне и навсегда будет жить бок о бок с кешири.

Уже не вызывало никаких сомнений, что восстановить «Знамение» не удастся, и забота о сохранности того, что осталось от корабля, – лишь бессмысленная суета. А помощи извне им не дождаться. Корсин ясно понял это, разглядывая расплавленное нутро передатчика. Чудесная планета Кеш блеклой искоркой затерялась среди бесконечности космоса джедай-его-знает-где в секторе том, не знаю каком. Иначе Нага Садоу давно уже разыскал бы и потерянный корабль, и свои ненаглядные кристаллы.

Корсин временами задумывался о судьбе капитана Сайеса и его «Предвестника». Им повезло больше? Смог ли пережить второй корабль столкновение, фактически убившее «Знамение»? И получил ли падший джедай должную принадлежать ситхам славу после победы на Праймус-Голууде? Или Нага Садоу уничтожил его, покарав за ошибку?

А жив ли сам Садоу?

Корсин знал, что эти вопросы так и останутся без ответа. Но он также знал, что ситхи Кеша все равно должны задаваться ими, пока жива память о том, кто они и откуда пришли. Это – залог стабильности.

Сложившаяся ситуация требовала от него определенной аккуратности, даже изящества действий. Их будущее – это Кеш. И за обладание властью над этим миром будет бороться каждый. Еще не раз повторится их с Девором смертельный танец над бездной – в другое время, в других лицах, но с той же сутью. Он перевел взгляд на ситхов, вытянувшихся в караул по обе стороны сланцевой аспидно-черной лестницы, ведущей на платформу. Сколько людей, столько и амбиций. Поэтому ситхи должны верить в то, что аварийный радиобуй, прежде чем выйти из строя, успел послать сигнал. Надежда покинуть Кеш, вернуться на родину объединяла, а иллюзия возможного прибытия высшей карающей силы усмиряла.

Но, направляя мысли своего народа в небеса, Корсин не забывал и о делах земных, настоящих – превращении Кеша в мир ситхов. Печальная история людей Равилана произошла по его, Корсина, недосмотру. Впрочем, итогом он остался доволен. В отличие от жены Корсин относился к красным ситхам благодушно, но они подрывали и без того хрупкий порядок. Генетически однородная человеческая масса ситхов была более управляема.

Его жена. Этот брак был еще одним шагом к стабильности, еще одним узлом выстраиваемой им системы, связавшим экипаж «Знамения» и шахтерскую команду его пассажиров. Сиела, конечно же, находилась сейчас здесь. Стояла на противоположной стороне платформы, приветствуя жрецов – тех немногих из кешири, кто мог похвастаться весьма легким грузом игрушечной власти. Приветствовала, разумеется, никого из них так и не коснувшись. Корсин тоже больше не прикасался к ней. Досадно. Она была великолепна сейчас: смуглое лицо безупречно, локоны струятся искристой тьмой. Он не знал, какое черное волшебство творили ее эксперты, но выглядела она не старше тридцати пяти.

Идея покинуть гору принадлежала ей. Сиела ненавидела каменную громаду, холод и безжизненность высоты. Здесь, внизу, и воздух, и краски были гораздо теплее. Мастера-кешири и проектировщики ситхов многому научились друг у друга. Здесь тоже был камень, но по стенам взбирались яркие цветы колючей далсы. Широко раскинулись сады, а в блестящих желобках журчала вода, наполняя прозрачные пруды. Прекрасное место для жизни.

А ведь не все города кешири так же хороши, признал Корсин, кивая ковыляющим мимо старейшинам. Много лет назад он едва не потерял все. Но гибель жителей озерных городов удачно списали на недостаток в них веры в божественность Племени ситхов. А небольшое представление, разыгранное прямо на этом месте, тогда еще бывшем главной площадью, окончательно утвердило статус ситхов на Кеше. Спектакль получился грубым и прямолинейным: один из известных кеширских отступников, горячо выступающий против «так называемых Защитников», упал замертво на середине своей пламенной речи, словно захлебнувшись собственными лживыми словами. Корсин смог убедительно изобразить и великодушие, и крайнее удивление. Но посыл был предельно ясен – мор, чума и прочие беды только и ждут какой-нибудь дерзости.

Глойд придумал этот трюк. Старый добрый Глойд… Теперь старости в нем куда больше, чем добра. Несгибаемый гоук стоял позади, обнажив оружие согласно своей роли церемониального телохранителя, но выглядел так, словно это ему требуется защита. Единственный экзот экипажа, оставшийся в живых. И он, как и все, не молодел.

– Дочь Детей Небес, Адари Вааль! – объявил Глойд.

Корсин моментально забыл обо всем – и о красоте архитектуры, и о старых добрых гоуках. Адари, маленькая отважная туземка, принесшая им спасение, мягко шагнула вперед и поклонилась.

Теплолюбивая Сиела поприветствовала ее весьма холодно. Было бы еще холоднее, не стой они на виду у доброй половины Кеша. Оказавшись рядом, они неизменно изумляли Корсина. Сравнивать там было нечего. Сиела поражала своей красотой, она прекрасно это знала – и никому не позволяла забывать об этом. Кешири, по ее мнению, были отменно безобразны. И это еще раз доказывало то, что суждениям Сиелы доверять не стоит.

Адари – кешири. Конечно, она была чем-то невероятно малым по сравнению с Сиелой. И в то же время чем-то гораздо бо́льшим. Она не владела Силой, но ум ее был удивительно гибок и постигал предметы, лежащие далеко за пределами миропонимания ее народа. И она обладала волей ситха. Только дважды за все эти годы он видел, как ее сила изменила ей, – и в первый раз, самый важный, это случилось, когда она решила сохранить в тайне подробности смерти Девора. Сколь многое стало возможным благодаря этому – для них обоих.

Она подошла, пристально вглядываясь в его лицо. Пытливые умные глаза, прячущие в темной глубине столько загадок. Он взял ее за руку и улыбнулся. Забудь о Сиеле.

Двадцать пять лет. Он сохранил свой народ.

Сегодня чудесный день.

Ты читаешь мой разум. Ты же знаешь, насколько мне это неприятно. Или тебе все равно?

Адари вывернула свою руку из ладони Корсина, с трудом растянув губы в улыбке. «Дружелюбие» Сиелы вызывало у нее лишь легкий озноб. Но Яру Корсин смотрел так… словно она – повозка на базаре, которую он примерился купить за полцены.

Она отступила назад. Хотелось сбежать с платформы и раствориться в толпе. Но Корсин удержал ее:

– Это и твой день, Адари. Твое место здесь, рядом с нами.

«Замечательно», – подумала она. Адари постаралась расположиться вне прямой видимости Сиелы. Кто знает, тело Корсина может оказаться не таким уж прочным щитом. Впрочем, ежедневные тренировки приучили ее переносить Сиелу относительно безболезненно. А вот к подобным публичным смотринам ей никогда не привыкнуть.

Не так уж много их было. И все закончились для нее благополучно. Именно здесь ее обвиняли в отступничестве. Именно здесь, спустя лишь несколько дней, ее чествовали как героя – а ведь она принесла своему народу страшную беду по имени ситхи. И сейчас, когда старая площадь исчезла под каменной мощью новых дворцов, она снова стоит здесь перед толпой глупцов и невежд. Кешири беспечно праздновали свое собственное порабощение, позабыв о своих несчастных братьях и сестрах, погибших с тех пор, как явились ситхи. Многие тысячи погибли в озерных городах, но больше, гораздо больше жизней сожрали тяжелые работы в попытке угодить небесным гостям. А ситхи вывернули верования кешири так, что жертвы, казалось, не имели значения. И все свои надежды и чаяния – от самых незначительных до судьбоносных – кешири возложили на ситхов.

Это коснулось даже семьи Адари. Она вспомнила своего бедного Финна, окровавленного и изломанного. Едва возмужав, он стал рваться в рабочие отряды. Ее называли Дочерью Детей Небес, и ее детям не было нужды работать. Но кровь Жари Вааля дала о себе знать – Финн попросту сбежал.

А потом… Возведенные в спешке, плохо укрепленные строительные леса рухнули. Адари не удалось в тот день долететь до храма ситхов и принести своего разбитого, умирающего ребенка к ногам Корсина. Верховный повелитель пришел сам. Он делал что-то, колдовал по-своему. И на мгновение ей показалось, что Корсин сможет совершить невозможное, сможет вернуть жизнь ее сыну. Но он, конечно, не смог.

Ведь тогда она уже знала, что они – не боги.

В тот день Корсин поругался с Сиелой – целительство было ее епархией. Но Адари и не думала обращаться к ситхским медикам. Сами по себе кешири их мало интересовали. Им вполне достаточно было знания того, что ситхи не болеют кеширскими болезнями и что общих детей у двух рас быть не может. Возможно, поэтому Сиела и закрывала глаза на их встречи с Корсином.

После того случая что-то между ними разладилось. Адари все так же старательно внимала рассказам Корсина, но смерть сына пробудила в ней чувство вины. До того дня она была для своего народа лишь Дочерью Детей Небес. А после – стала во главе тех, кто еще не был безнадежно обманут ситхами.

И теперь они наконец-то готовы действовать.

С юга донесся гневный гул – Сессал в последнее время оживился, словно почувствовав себя юным. Поводов для беспокойства не было – слишком далеко отсюда находился вулкан. Но его грозный голос внес смятение в доселе ровный строй уваков, парящих над процессией.

Оторвавшись от суматохи в небе, Адари перевела тяжелый взгляд на Корсина, пряди волос которого уже давно выцвели до грифельно-серого. Она научилась прятать от него свои мысли, укрывая разум щитом равнодушия и бесстрастности. Сейчас от этого зависело очень многое.

Адари выдавила улыбку. Много лет назад Корсин обещал спасение ей. Но вот совсем скоро она станет спасителем для своего народа.

Вы ошибаетесь, считая, что купили задешево меня и весь Кеш.

Сиела мысленно поморщилась, наблюдая, как наездники, пытаясь не мешать друг другу, опускают ящеров на специально расчищенную площадку. Более неуклюжую посадку трудно было представить. Конечно, эпизод слишком незначителен, чтобы испортить церемонию, но идеальное торжество таковым быть перестало. Впрочем, предводительницу наездников, поднимающуюся сейчас по черной лестнице, это явно не волновало. Небесных Всадников – нелепую причуду – Корсин подарил своей дочери на ее двадцатый день рождения. Это был некий клуб любителей полетов, пригодный лишь для простеньких шоу. Малопригодный – Нида Корсин это только что доказала.

То, что Нида и ее дочь тоже, – просто строчка в родословной. Внешний вид девушки оставлял желать лучшего. Сиела подумала было, что жилет из кожи увака и чапсы способны придать этому недоразумению чуть более внушительный вид, но Нида выглядела комично. Скулы, глаза – вот почти и все, что досталось Ниде от матери. Даже если девушка и унаследовала частичку красоты Сиелы, то короткие волосы и ярко раскрашенное лицо надежно это скрывали. Нида никогда не прошла бы одну из печально известных инспекций Сиелы.

– И это дочь верховного повелителя, – прошипела Сиела Корсину, когда Нида ступила на платформу. – Что подумают кешири?

– Когда тебя это волновало?

Кивком сымитировав поклон отцу, Нида, шаркая, отошла. Ну что ж, пришло время для настоящего шоу.

В толпе раздались крики – удивленные, затем радостные. Откуда-то из дальних рядов десятка два фигур в церемониальных масках кешири взвились в воздух. Они легко расчистили себе место, используя Силу, и приземлились, уже сорвав маски. Одетые в черное акробаты – новая сила и гордость Племени – Мечники. Алые клинки с волшебной легкостью плели замысловатую вязь узоров, красиво и смертельно опасно. Кешири просто взорвались восторженными возгласами. Глойд объявил:

– Высший повелитель Джериад из рода Корсина.

Сопровождаемый восхищенным шепотом, глава Мечников поднялся на платформу. Волосы и борода идеально причесаны, в каждом движении – красота и сила. Сын Девора Корсина и Сиелы вырос. Джериад остановился перед Яру Корсином, так и не убрав меча. И ни от кого не укрылось, что племянник и пасынок верховного повелителя выше последнего почти на треть метра.

Они обменялись ледяными взглядами. Пауза чуть затянулась, но вот Джериад опустился на колени, удерживая меч в каких-то сантиметрах от загорелой шеи:

– Моя жизнь и моя смерть принадлежат вам, верховный повелитель Корсин.

– Поднимись, высший повелитель Корсин.

Сиела облегченно выдохнула, когда Корсин тепло обнял ее сына. По толпе пронесся вздох умиления. Несмотря на титулы и кровное родство, ни Джериад, ни Сиела не являлись прямыми наследниками Корсина. А верховный повелитель о своих планах на этот счет не распространялся. Семь назначенных им высших повелителей были лишь советниками. Но Сиела понимала, что, если Джериад будет явным фаворитом, ни ситхи, ни кешири не оспорят его право на власть. Она была довольна – Джериад действовал так, как она ему и советовала. Джериад имел право ненавидеть Яру Корсина, но сейчас был не лучший момент показывать это.

Джериад поприветствовал остальных, заострив внимание на Адари. Кешири моментально опустила взгляд, попятившись. И скромность тут ни при чем, хотя скромность Адари Вааль и не помешала бы. С тех пор как Джериад вырос, став точной копией отца, Сиела часто ловила отголоски непонятных мыслей Адари о нем. Это вызывало удивление. Неужели Корсин похвастался своей шлюхе убийством Девора? Оттого столь бурная реакция?

Наконец Сиела нашла ответ – в своей собственной памяти. Она ведь читала разум Адари той ночью, когда они впервые встретились. Тогда Сиела искала лишь намек на спасение. Но, вернувшись к этому воспоминанию позже, Сиела, помимо камней и лиловых физиономий, разглядела в примитивном разуме и кое-что еще. Нечто, что кешири видела совсем недавно. Видела мельком, но сильно испугалась – тело, летящее с обрыва в бушующее море.

Адари Вааль видела, как Яру Корсин убил Девора.

И через нее это увидела и Сиела.

Джериад встал рядом с матерью, послав ей сочувственно-понимающий взгляд.

– Скоро, – прошептала она одними губами.

Нужно соблюдать осторожность. У Корсина много сторонников – бо́льшая часть экипажа «Знамения», на самом деле. Но живы еще и союзники Девора. А слухи о том, что капитан утаивает информацию об истинном положении вещей, многих перетянули на их сторону. И каждый окажется в нужном месте в нужное время – она проследит за этим.

Толпа радостно взревела, когда Корсин, взяв ее за руку, двинулся к ступеням, ведущим в их новый дом.

Двадцать пять лет. И ее ненависть не утихла с годами.

Конец близок.

2

Этот звук Корсин не спутал бы ни с каким другим – в центральной галерее, прямо перед его кабинетом, столкнулись световые мечи.

Скользя по глянцевому полу, Джериад отражал атаки трех Мечников, закутанных в свои черные одежды. И это была не безобидная, не зрелищная демонстрация мастерства, а настоящий бой. Атака противников Джериада захлебнулась. Он отбросил всех троих яростными ударами: первый из нападавших сбил статую, второй вылетел сквозь совсем новое дымчатое стекло, а третий, сжав зубы, смотрел, как катится по полу его световой меч, еще зажатый в отрубленной руке.

Корсин вышел в галерею и поднял мертвую кисть с оружием:

– Ты уверен, что хочешь называть свой отряд Мечниками? Они ведь так легко теряют свои мечи.

Джериад деактивировал оружие и вздохнул:

– Я хотел, чтобы вы увидели это, верховный повелитель. Слишком легко их обезоружить.

– Не стоит понимать все буквально, сын, – сказал Корсин, кинув на пол, рядом с дрожащим ситхом, его отрубленную конечность. – У нас нет нормального медбокса.

– Слабость не заслуживает пощады.

– Это тренировка, Джериад, а не Великий раскол. Успокойся и ступай.

Корсин вздохнул. Он не любил своего брата, но старался стать хорошим наставником для его сына. Получалось неважно. В Джериаде было много того безудержного эгоизма, что погубил Девора. Он либо ничего не делал, либо сильно перебарщивал. «Хорошо, что на Кеше нет наркотиков, – подумал Корсин, – Джериад легко последовал бы по стопам отца».

Капитан вышел в темно-золотые лучи закатного солнца. Снова послышался грохот вулкана – последние дни он раздавался все чаще. Сбоку материализовался кеширский слуга, нагруженный подносом с закусками.

– Ситуация плачевна. – Это снова Джериад. – В городе слишком много отвлекающих факторов.

– А они и рады отвлекаться. – Корсин окинул взглядом внутренний двор и улыбнулся, заметив Адари Вааль.

Джериад ее появление проигнорировал.

– Верховный повелитель, позволь мне забрать Мечников в северные пределы для тренировок. Там они смогут сконцентрироваться.

– А? – Корсин повернулся к племяннику. – Да, конечно. – Он подхватил

тил с подноса вторую чашку. – Извини.

Корсин думал, что все это время Адари наблюдала за ним. Но, спустившись в сад, обнаружил, что она разглядывает барельеф, высеченный на треугольном фронтоне дворца.

– Что… что это? – спросила она.

Корсин прищурился:

– Если не ошибаюсь, мое рождение. – Он сделал глоток. – Не знаю, при чем тут солнце и звезды.

В этом дворце везде, где только можно, кешири изобразили картины, отражающие его божественность. Он усмехнулся про себя. Мы отлично поработали над своим статусом.

– Я не ждал тебя сегодня.

– Мы теперь соседи. – Она автоматически приняла предложенный стакан.

– Ну, это место такого размера, что половину Кеша можно смело записать в соседи.

– А вторая половина моет полы во дворце. – Адари резко остановилась и вгляделась в него. Как и всегда, случись ей высказаться на грани уважения. Довольно часто, кстати.

Корсин от души расхохотался. Ей довольно часто удавалось по-настоящему

стоящему его рассмешить.

Над головой зашуршали кожистые крылья. А вот и истинная причина визита Адари. Тона, ее теперь единственный сын, выбежал из богато украшенного здания. Он ловко поймал поводья приземлившегося увака. Нида Корсин вернулась из своего утреннего полета.

Корсин, создав для Ниды ее Небесных Всадников, назначил Тону главным смотрителем их передвижных загонов. Молодой человек был достаточно любезен, лишь изредка позволяя себе остроты. И он нравился Ниде. Адари отвела сына в сторону, говорили они слишком тихо, чтобы разобрать хоть слово.

Вернувшись к Корсину, она извинилась:

– Мне пора, у меня дела в городе.

– Я тебя еще увижу?

– Что? Сегодня?

– О, конечно же, я имел в виду вообще когда-нибудь. – Корсин снова рассмеялся. «Она встревожена, – подумал он. – И в чем причина?» – Разумеется, сегодня. Мы же теперь соседи, верно?

Адари перевела взгляд на дворец, величественной громадой поднимающийся за его спиной:

– Многовато усилий лишь для того, чтобы поселиться по соседству со мной. – Она натянуто улыбнулась.

– Завтра меня не будет. Сюда перевозят медцентр Сиелы. Я должен там оглядеться, прежде чем спускать все вниз. Это не займет больше одного дня.

Выслушав, Адари коснулась его руки:

– Мне пора.

Она шагнула назад, и Корсин повернулся к дочери. Та стояла на другой стороне двора, наблюдая за нарочито торжественным отлетом Мечников Джериада.

А Тона в то же время наблюдал за ней.

– Твоему сыну, Адари, надо быть осторожнее. Он много времени проводит с Нидой. – Корсин самодовольно ухмыльнулся. – Очарование Корсинов крепко удерживает возле нас семью Вааль.

– Но не сегодня, верховный повелитель. – Адари указала на походящего к ним Тону. – Тона пойдет со мной. Семейные дела.

– Понимаю. – Глядя вслед удаляющемуся на север Джериаду, Корсин пожелал себе поменьше семейных дел.

Много лет назад Изри Даж заклеймил ее как отступницу, оскверняющую легенды о создании Кеша и Детях Небес – высоких богах этого мира.

Даж давно мертв. Сейчас, в едва освещенной пламенем свечей гостиной Дажа, сидят напротив Адари его сыновья и внуки. Где заговорщики только не собирались в течение всех этих лет – от тоннелей под водопроводом до задворок увакских стойл Тоны, перемещенных недавно в Тав. Но в такой роскоши – по меркам старого, доситхского мира – встреча проходила впервые. В доме, где некогда останавливался сам верховный повелитель Корсин, Нештовар и осквернительница их веры решали судьбу кеширского народа.

– У нас получится, – твердо заявила Адари. – Если то, что вы рассказали мне про уваков, – правда, если ваши люди все сделают правильно… У нас получится.

– Это лучшее, что можно придумать. – Голос у самого старшего из мужчин был низкий и грубый. – Мы идем на большие жертвы.

– Вы уже многим пожертвовали. Это единственный шанс.

Адари была уверена, что не проиграет, вовлекая в свой заговор Нештовар. Пока старейшины помнили, что принесли им ситхи; пока помнили старый уклад и то, сколько бед посыпалось на Нештовар с приходом новоявленных богов, бывшие правители Кеша готовы были бороться вместе с Адари.

Адари задумалась об уваках не так давно. Ситхи были сильны. Даже один из них мог справиться со множеством кешири, может быть, даже с целым селением. Но до селения прежде надо добраться. А Кеш огромен.

Количество ситхов увеличилось почти вдвое с тех пор, как они прибыли. Сейчас их около шести сотен. Но деревень и городов на Кеше гораздо больше. Ситхам для поддержания порядка необходим личный контроль. А быстро перемещаться можно только одним способом – оседлав увака. Именно с помощью ящеров наездники в свое время объединили континент, легко преодолев по воздуху непроходимые природные препятствия. Ситхи использовали ту же схему управления, посылая уже собственных наездников-гонцов к местным главам, большинство из которых были из Нештовар. Гонцы передавали приказы и контролировали исполнение воли ситхов.

И Нештовар оказались безнадежно привязаны к своей земле, уступив власть над ней ситхам. Ситхи забрали себе лучших уваков, но у кешири оставались еще тысячи одомашненных ящеров. Большинство из них использовали на тяжелых работах, и Нештовар разрешалось также летать на уваках в горную крепость ситхов, если возникнет такая необходимость.

После катастрофы на озерах это прекратилось. Наездники традиционно разносили по континенту новости, но ситхи решили оставить такую возможность только себе. В итоге бывшие наездники – те из них, кто не работал в полицейских отрядах, – занимались выращиванием и дрессировкой уваков, которых им никогда не позволят оседлать. Их уваки еще в материнских утробах являлись собственностью ситхов. Единственным исключением стала Адари – ей позволили оставить Нинка, чтобы она могла навещать Корсина.

– Корсин завтра улетит в горный храм, – сообщила она. – Сиела уже там, а Джериад отправился на север.

Нештовар кивнули друг другу.

– Отлично, – пророкотал старший. – У нас достаточно людей, если ваши расчеты верны.

– Они верны.

В число заговорщиков входило много кешири, приближенных к ситхской элите: Тильден Каа был личным слугой Сиелы, среди прислужников Корсина и Джериада также были ее люди, а Тона, ее сын, следил за полетами Ниды и Небесных Всадников.

– Завтра, в полдень. Все получится.

Она думала о Корсине, сворачивая в освещенный факелами проулок за домом. В храм он собирается, вероятно, по просьбе Сиелы. Но он не полетит один, как бы незначительна, на его взгляд, ни была проблема. Она перепроверила цифры, написанные на руке. Для завершения дела в Таве достаточно даже работников загонов.

Из темноты вынырнул Тона:

– Я заждался.

– Прости. – Адари взглянула вверх. – Они захотели все перепроверить.

Тона вошел в круг красноватого света факелов. Он недовольно хмурился. Адари всегда казалось, что ее сыновья пошли в отца. Но сейчас Тона стал очень похож на нее.

– Я должен быть рядом с тобой, мама. Я из рода Нештовар.

– Ты должен быть здесь. Мы встретимся, когда все закончится. – Она погладила его по щеке. – Тебе нельзя надолго оставлять Ниду и ее всадников. Завтра будет трудный день. Тебе надо выспаться.

Адари смотрела, как растворяется в ночи фигура ее сына. Славный простой Тона. Она ведь не все ему рассказала. Но как бы она смогла? Покойная мать Адари так никогда и не приняла ни отступничества дочери, ни последующего объявления ее святой. Как сможет ее сын принять мученичество своей матери?

«Вот и начало золотого века», – подумала Сиела, обводя взглядом пустую палату. И все благодаря ей.

Они проделали огромную работу за те годы, что она отвечала за медицинское обеспечение Племени. Всевозможные местные болезни были изучены и взяты под контроль. С помощью кешири ее биологи ознакомились с местными растениями, которые могли бы пригодиться ситхам. Ее помощники совершенствовали свое мастерство, исследуя исцеляющие возможности Силы, а показатели выживаемости их пациентов росли.

И кровь Племени становилась все чище благодаря ее вниманию к евгенике. Конечно, сменится не одно поколение, прежде чем ситхи Кеша станут чистокровными людьми. Жаль, ей не дожить до этого.

Или все же?.. Приятная мысль.

Но уже сейчас ситхи Кеша радовали глаз. Она смогла привить детям уважение к своим телам и тягу к физическому совершенству. Повелители ситхов, оставленные в прошлом, были ужасны – варварские украшения, жуткая боевая раскраска. В Племени Сиелы не было места подобному. Татуировки считались рабскими ярлыками. Ситхи Кеша рождались уже совершенными.

Чистка существенно снизила численность Племени, но в последние годы рождаемость неуклонно росла. Обещание теплого уютного жилища на высоте лишь нескольких метров над уровнем моря многих заставило задуматься о семье. Только что на улице Сиела видела Орленду. Никто в Племени не любил одиночество и независимость так, как она. И вот Орленде уже совсем скоро рожать. Чудеса, да и только.

– Это все, – напомнила о себе помощница, опершись на груженную доверху повозку, готовую к отправке в Тав. Молодая женщина тревожно смотрела вниз; с минуты на минуту должен был прибыть Корсин. – Я… я тебе еще нужна? Верхом мне нельзя, так что я могла бы спуститься в этой телеге – здесь хрупкие вещи.

Сиела закусила губу. Если Орленда будет здесь, Корсин точно не насторожится. Но если что-то пойдет не так, Орленда станет гарантией того, что дело Сиелы будет жить.

– Иди, – наконец сказала она и вздохнула. – Поторопись. Они уже подлетают.

Орленда, тяжело ступая, двинулась вслед за кеширским носильщиком. Уваки были воздушным грузовым транспортом, а кеширские носильщики – сухопутным.

Время пришло. Сиела быстрым шагом направилась к площади, окаймленной высокой стеной склепа «Знамения» и жилыми домами. На дальнем конце уже приземлялись уваки. Корсин для разнообразия не опоздал. С ним прилетели Глойд и еще четыре телохранителя, которые, едва спешившись, заняли оборонительную позицию. Пока кеширские слуги уводили ящеров – их стойла закроют последними, – Корсин оглядывал площадь.

– А, Сиела. Вот и ты. – Он шагнул к ней. Оставив позади телохранителей, открываясь.

– Да. Вот и ты. – Сиела закрыла глаза, концентрируясь. Пора, Джериад!

3

Корсин удивился не столько количеству нападавших, сколько тому, откуда они появились. Ситхи в черных одеждах высыпали на площадь из домов – дверных и оконных проемов, с крыш – и с бастионов многоярусного склепа «Знамения». Корсин активировал свой меч, не сдвинувшись ни на шаг, пока противники приближались. Это были Мечники Джериада. Он видел их вчера утром.

Корсин переглянулся с Глойдом. Телохранители окружили их, активировав мечи. Четверо на одного.

– Держимся вместе.

Корсин смотрел на Джериада – тот твердым шагом пересекал площадь, его меч сиял алым.

– Это место мало напоминает мне северные пределы, Джериад.

Джериад промолчал. У него снова был этот дикий взгляд. Взгляд Девора.

– Я согласился на существование вашего отряда, чтобы избавить вас от скуки! – крикнул Корсин, обращаясь к угрюмым Мечникам. – Постыдились бы. Возвращайтесь в Тав.

– Я не Нида. – Джериад не остановился. – Мне не до развлечений. Я и так потерял много времени. – Он обогнул своих бойцов, взявших в круг Корсина и его людей. – Пришло время расплаты, капитан Корсин. Вы сами объявили об этом. Пришла новая эра. Эра правления воинов. Это что касается власти и того, кто будет лучшим вождем для Племени.

– Кто? Ты? – Корсин поднял брови, изображая крайнюю степень удивления. И усмехнулся. – Ох, Джериад, ну какой из тебя вождь? Иди домой.

Джериад замер. Он прекрасно осознавал, что внимательнее всего на него сейчас смотрят его же Мечники. Глойд, подхватив мысль Корсина, загоготал:

– Капитан, да я даже чистку стойл ему не доверил бы.

– Я – будущее! – взорвался Джериад. – Я самый молодой из Детей Небес. А все, кто моложе, родились уже на Кеше. – Он поднял меч. – Вождь ситхов должен быть особенным.

Глаза Корсина сверкнули, ответ он прорычал:

– Ты – не особенный! Я уже видел таких раньше.

– Так расскажи ему об этом! – раздался женский голос. Сиела. Он позабыл о ней. Она стояла на другом конце площади в окружении нескольких вооруженных слуг. – Расскажи ему о том, как умер его отец, Яру. О том, как ты убил его и бросил его тело в море, чтобы сохранить власть!

Корсин начал отвечать, но Джериад отступил назад, а его Мечники, наоборот, подались вперед. Очевидно, Джериад решил подставить их под первые удары, чтобы после легче было убивать измотанного противника. Корсин собрался и поднял взгляд к облакам. Полдень.

Внезапно по площади заскользили огромные тени – пять, десять… дюжины ящеров взлетали в небо. Уваки.

Их уваки.

– Что это? – Джериад взглянул на мать.

Но Сиела была удивлена не меньше его.

С лестницы, задыхаясь, сбежал один из людей Сиелы.

– Кеширские слуги! Они крадут наших уваков! – ответил он на вопрос Джериада.

Несколько Мечников ошеломленно посмотрели вверх. Корсин воспользовался заминкой. Они с Глойдом метнулись к зазевавшимся противникам, прорываясь в ближайшее здание. Телохранители прикрывали тыл.

Корсин и Глойд ворвались внутрь, слыша позади топот преследователей. Корсин свернул к лестнице, махнув Глойду, чтобы шел за ним.

– Отличный трюк, капитан, – весело фыркнул Глойд. – Мы могли бы и больше.

– Это не мой трюк. – Корсин добрался до окна. – Но ты прав!

Он всматривался в небо, одновременно прощупывая пространство Силой. Безрезультатно. Много-много лет назад его вызволили из плена этой горы. Но сейчас его спаситель очень далеко.

Она теперь держалась в седле куда лучше, чем во время своего первого отчаянного полета. Адари уверенно правила Нинком, под брюхом которого причудливо изгибался пустынный берег. А за ними летело более сотни уваков – все ящеры, что были в загонах горного храма. Ими управляли кешири, работавшие в тех самых загонах. Все они принадлежали к подпольному движению Адари и оказались там неслучайно. Вряд ли в храме на горе еще остались уваки. По крайней мере, погони не было.

Ее стая летела с востока. Другие прилетят с запада, с севера, с юга – со всех уголков Кеша. Заговорщики-нештовари не будут сегодня просто пасти своих уваков – они оседлают ящеров и улетят. Наездников, разумеется, слишком мало, но эту проблему они решили. Уваки не были стадными животными, но даже неприрученные ящеры слушались рева старших самцов – как и сами Нештовар. Истории переходили из уст в уста сквозь века – о воздушных облавах, о наездниках, ведущих по небу тысячи ящеров. Стая Адари грозовой тучей катилась по небу, росла, вбирая в себя все новых и новых уваков с земель, над которыми они пролетали. И все они направлялись к пику Сессал, величаво вздымающемуся впереди в облаке пепла.

Здесь, на безопасном от кратера расстоянии, ведущие наездники могли посадить своих уваков, чтобы спешиться. А Адари, оставшись в воздухе, прикажет Нинку дать специальный сигнал – зычный крик, побуждающий всех ящеров в пределах слышимости следовать ему. Избалованный Нинк прожил уже более четырех десятков лет – самый старый увак на памяти кешири. И остальные ящеры слепо ему подчинятся. Все должно случиться быстро. Хотя Адари думала, что для нее это займет вечность: воспарить в облака, клубящиеся высоко над кратером, – и исчезнуть.

Это будет не самоубийством. Это будет спасением.

Ситхи легко оседлали уваков, летали на них над всем Кешем, но наследниками знаний о ветрах этого неба были Нештовар. И они знали: когда пик Сессал пыхтит и капризничает, воздушные потоки над ним непобедимы. Наездники, поднявшись на нужную высоту, просто исчезали за утренним горизонтом, где-то далеко над Восточным морем. Адари достаточно взлететь повыше – и ветер заберет ее вместе с уваками. Она никогда не любила крылатых ящеров, но вздрогнула, представив, что будет дальше. Стая, конечно, будет бороться с вихрем, но на такой высоте третьей силой станет и сам Кеш. Возможно, именно этот феномен покалечил корабль ситхов; этого Адари не знала. Ветер постепенно будет слабеть, и могилой для нее и уваков станет океан. «Как и для моего мужа», – подумала она.

Ее сообщники любили своих уваков, но ситхов они ненавидели больше. Они часто обсуждали, что же случится после. Вожди ситхов, конечно, спустятся с горы – по той дороге, что проторили для них кешири, но этот путь потребует времени. Союзники Адари успеют справиться со всеми ситхскими прихлебателями в каждом селении. Никакой драки при свете дня – только лезвия шиккаров в ночи. Ситхи могли бы гордиться своей школой.

Но гордиться они, разумеется, не будут. Они будут бороться. И Тав, несомненно, ощутит всю силу их гнева. Только вот ситхам придется воевать пешком. Их транспорт исчезнет – буквально. А кешири легче будет перебить оставшихся уваков, чем ситхов.

У пришельцев сейчас есть дети. Много детей, которым требуется защита. Ситхи могут просто застолбить себе кусок Кеша и оставить все как есть. А еще лучше – запереться навсегда в своей горной крепости. Многие кешири все еще благоговели перед новоявленными Защитниками, но некоторые были готовы и отравить своих «богов». Так что чувствовать себя в безопасности рядом с кешири ситхи не смогут.

Можно вообще отравить всех ситхов. Адари не особенно разделяла энтузиазм своих сообщников. Она хорошо знала, на что способны ситхи. Жизнь одного из них вполне могла стоить жизней тысячи кешири. Да и достанется ли им победа даже такой ценой? Сейчас удача на стороне кешири. Но так будет не всегда. «Вот почему надо действовать сейчас», – подумала она.

На Кеше было много жизни. То, что один из видов заплатит существованием за собственную ценность, ужасно. Но кешири уже заплатили немалую цену ситхам за то, что помогли им выжить – и хорошо жить. Конец этого близок.

В ее стаю влилась еще одна, прилетевшая с востока. Адари развернула Нинка и посмотрела в направлении Тава. Скоро небо с той стороны потемнеет от тысячи ящеров.

Когда они прилетят.

Где же они?

Сиела бегом пересекла крышу дома, в котором когда-то жила. Полжизни своей она, просыпаясь, видела море, которое поглотило Девора. Сейчас, глядя вниз, она видела убийцу своего мужа, окруженного на краю обрыва ее людьми.

Она не знала как, но Корсин и Глойд разделились. И неуклюжий гоук все еще жив – его загнали в другую часть здания. Однако значение имел лишь Корсин. Его телохранители оказались хороши в бою – двое были еще живы и, несмотря на раны, отлично оборонялись.

А Мечники Джериада тем временем демонстрировали на практике все недостатки формального обучения. Джериад, их единственный наставник, был требователен, но серьезную боевую подготовку они начали лишь недавно, после того как Сиела приняла окончательное решение нанести удар. С каждым днем Джериад все больше и больше походил на отца. Все в нем напоминало Девора Корсина.

Кража уваков стала неприятной неожиданностью. Впрочем, шансов на побег не осталось ни у кого. Кешири забрали всех ящеров. Мог ли за этим стоять Джериад? Не предупредив ее? Вряд ли. Но это, кажется, вселило в Корсина надежду. Там, внизу, на крутом склоне позади склепа «Знамения», он продолжал вглядываться в небо. И Сиела была уверена, что не ее он искал взглядом.

Она же просто наслаждалась зрелищем. Сейчас Джериад был настоящим Корсином. Хорошо или плохо обученные, его Мечники имели численное превосходство. Когда телохранители повелителя наконец были повержены, Корсин попятился к пропасти. В такой же нашел когда-то свой конец Девор. Джериаду понравится. Ее сын, безостановочно атакуя, смаковал каждое мгновение. Его клинок часто пересекал свой собственный след, еще не успевший угаснуть. Корсин был ранен – и серьезно, судя по обильному кровотечению. Джериад наступал, тесня дядюшку к обрыву, – все ближе и ближе неровная кромка…

А Корсин продолжал бросать взгляды в небо.

Чего он ждет?

За ее спиной раздался треск.

Тело одного из ее бойцов безвольной куклой вылетело из люка в крыше и укатилось за карниз. А вот и Глойд. И ему совсем необязательно видеть то, что происходит сейчас внизу.

Разозлившись – ее оторвали от созерцания столь долгожданной развязки, – она повернулась к выбитому люку… и тут же была сбита с ног крыльями взлетевшей на крышу твари. Сиела быстро откатилась в сторону, увернувшись от ударов когтистых лап. Уваки вернулись!

Скатившись в зияющую на крыше дыру, Сиела ударилась коленями о каменный пол. Где-то за стеной слышались шум борьбы и зычные крики

ки Глойда, но Сиела бросилась к окну. Что произошло? Кешири вернулись с уваками? Или это кто-то другой, кого она упустила в своих расчетах? Сиела выглянула в окно и увидела…

Нида.

4

Корсин разыграл свой козырь.

Он знал, что для Сиелы Нида – всего лишь еще одна ниточка, удерживающая саму Сиелу и Джериада возле его трона. Сиела «заботливо» выбирала кеширских нянек и воспитателей для ребенка, переводя девочку из одного селения в другое. Это был широкий жест доверия ситхов к кешири. Официально. А на самом деле такое отношение к дочери лишь отражало ту бездну, что таилась – он чувствовал это – в сердце его жены.

И Сиела не просто пыталась убрать Ниду с дороги; он знал, что его жена позволяла дочери лишь поверхностно учиться пути ситхов. Сиела отслеживала все перемещения ситхов на Кеше; и она точно знала, где и когда будут те, кто может стать наставником для Ниды.

Но и у Корсина были люди, готовые верно служить ему, исполнять любые его приказы. С помощью Глойда Корсин инсценировал гибель нескольких ситхов в отдаленных областях континента, надежно спрятав их ото всех. И долгими ночами своего кажущегося изгнания девушка изучала темную сторону; днем же она завоевывала сердца кешири, выстраивая обширную сеть информаторов. Под прикрытием своей бесполезной роли воздушного посла ситхов Нида могла свободно передвигаться по всему Кешу, не вызывая ничьих подозрений.

И пока Сиела лепила из себя совершенного ситха, Корсин растил идеального властителя – вождя, умеющего и воевать, и повелевать. Своего наследника, а сегодня – спасителя.

Прошлой ночью один из кеширских друзей Ниды раскрыл заговор кражи уваков. Кешири намеревались лишить ситхов транспорта, пока ситхские вожаки будут далеко в горах. Так что начало дня Нида провела, стараясь свести к минимуму вред от кеширского заговора. И сейчас вместе со своими Небесными Всадниками и несколькими сторонниками Корсина она наконец добралась до отца. Их было меньше, чем хотелось бы, но вполне достаточно. Они чуть не опоздали, но все-таки пришли не слишком поздно. И их появление здорово удивило его врагов. Сюрприз получился на славу.

Нида активировала меч еще до приземления. Одного из Мечников она пронзила, спрыгивая на землю. Еще двое тут же метнулись к ней. Девушка быстро вполовину сократила число противников. Оставшегося Нида швырнула за спину – в стену храма. Поединок занял считаные секунды – и Нида, даже не вступив толком в схватку, вышла из нее победительницей. Джериад, оторвавшись от увлекательного процесса уничтожения Корсина, бросился на помощь своим Мечникам.

Сверху послышался глухой взрыв. Корсин знал: это Глойд. Стиснув зубы, капитан коснулся глубокой раны на груди. Он понимал – сегодня его последний день. Земля содрогнулась под ним. Осталось недолго.

Корсин снова посмотрел на Ниду.

Очень, очень сильная. Вот его будущее схватилось с будущим Сиелы. И его будущее побеждает.

Скривившись от боли, Корсин пополз прочь от обрыва – к сражающимся. Раненый Джериад, из последних сил отбивающий атаки сестры, удивленно оглянулся.

– Ты прав, Джериад. – В горле клокотала кровь, мешая говорить. – Пришло мое время. Но кое-что я еще сделать успею. Уже давно пора.

Адари должна была удивиться сильнее. С наступлением темноты у подножия Сессала собралось более тысячи кешири. Уваков было раз в пять больше. Высоко в небе ящеры мрачным ореолом окружили огненную гору, когда-то создавшую для них землю. Это было красиво – и очень печально: все эти ящеры едва бы заполнили загоны в южных предгорьях.

Адари первой перестала всматриваться в горизонт. А ее соотечественники еще долго глядели в сторону Тава. В полночь оттуда прибыл одинокий наездник, задыхающийся и испуганный. Он подтвердил то, что она уже подозревала, – Тона не смог сопротивляться колдовству Ниды и рассказал все.

Вся затея теперь казалась изначально безнадежной. Кто-нибудь все равно проговорился бы. Тона просто оказался самым слабым. Адари ушла до того, как услышала, наградили ее сына или убили. Теперь это не имело значения.

А вот то, что произошло позже, стало для Адари настоящим сюрпризом. Она ожидала, что кешири разбегутся. Улетят прочь, забрав уваков, поспешат обратно до того, как ситхи доберутся до них. Но, взлетев в небо, к темному потоку, она поняла, что остальные следуют за ней.

Адари провалилась в сон с мыслями о том, что Нинк вот-вот сдастся притяжению Кеша. Многие уже упали. Придет и ее черед.

Но проснулась она по другой причине.

Сверху острова казались тонким швом в сине-зеленых складках океана. Пенилась цепочка рифов, примыкающих к клочку грязной суши, едва ли больше того старого района в Таве, где она жила. Ничего привлекательного. Но дикий ветер выдохся – и Нинк тоже. Их осталось не более трехсот из всех тех, кто начал свой путь у Сессала. У них не было выбора – или этот остров, или ничего.

«И это почти ничего», – думала Адари, плетясь по соленой грязи пляжа. На материке кешири процветали – там было все, даже в избытке. Здесь же приходилось с трудом выцарапывать самое необходимое. Редкие дожди наполняли впадины рифов пресной водой. Уваков, бесполезных уже, едва дышащих, убивали, чтобы дать хоть какой-то шанс вырасти скудной растительности. Мясо ящеров было практически несъедобно, и мертвые уваки шли на строительный материал.

Изучать на острове ей было нечего. Однотипный вулканический щебень – от побережья до вершины. Она провела много лет, мучаясь последствиями собственных решений. Но этого оказалось недостаточно – теперь Адари должна умереть со скуки. Все, что она нашла, – древний труп кешири, одинокой жертвы странных ветров.

«Почему ситхи не могли упасть сюда?»

Но ведь ситхи оказались в настолько же безвыходной ситуации. И спасла их она, спасая саму себя и от них, и от старейшин. Корсин оказался прав. «Мы все делаем то, что до́лжно».

Вот они сейчас и делали то, что до́лжно. Адари смотрела на Нинка. Ящер умирал от истощения. Раздвоенные лапы чуть дергались, когда их нежно касался прибой. Она не сможет просто похоронить его – им нужен труп. Уваки были вещью, необходимой для выживания. Иногда одноразовой.

Кешири стали для ситхов тем же.

Адари наблюдала за людьми, молча трудящимися на проклятом острове. Они не надеялись протянуть и года. А если их разыщут, то не для того, чтобы спасти.

Может, ситхи Корсина думают о том же. Может, сказки оказались правдой. Может, настоящие Дети Небес, истинные Защитники из легенд, охотятся где-то там на ситхов.

Она не верила в это.

Она уже вообще ни во что не верила.

Сиела очнулась на плите в одной из своих старых больничных палат. Здесь правил холодный мрамор – и для трупов в морге, и для пациентов в палатах.

Она попробовала сдвинуться с места. Все было в порядке, кроме ног. Ей понадобилось меньше минуты, чтобы прийти в себя и вспомнить о том, что произошло. Промелькнули какие-то секунды после того, как она увидела Ниду и в комнату ворвался Глойд. Гоук часто хвастался, что его убийца вряд ли сможет отпраздновать свою победу. И это, как оказалось, было не простым бахвальством. Загнанный Сиелой и ее бойцами в угол, Глойд активировал протонный детонатор. Где он прятал его все эти годы, осталось загадкой. В рукаве носил? Маленькая страховка гоука обрушила на них потолок.

С помощью Силы Сиела смогла выбраться из-под завала, придавившего ее голени. Но ничто теперь не сможет поставить ее на ноги. И необязательно иметь обширные познания в целительстве, чтобы понять это. Жаль. Ведь она неустанно работала, становясь совершенством, безупречным образцом для своего Племени. Столько трудов… Сиела медленно села и осмотрела себя; надежды на полное выздоровление растаяли, толком не оформившись.

– Проснулась, – донесся до нее мягкий женский голос. – Хорошо.

Сиела подняла голову и увидела в дверном проеме свою дочь, одетую в те же жакет и чапсы, что были на ней в День посвящения. Нида так и стояла на месте, и Сиела развернулась, опираясь на ноющие руки.

– Тебе придется многое делать. – Нида зашла наконец-то и опустила чашку в широкую бадью. Напившись, девушка выдохнула. – А, да… Здесь вода, если понадобится. – Нида отвела взгляд в сторону.

А потом рассказала о том, как узнала от Тоны Вааля о краже уваков, планируемой на тот день, когда Сиела с Корсином будут в горном храме. О том, что наведение порядка в Таве потребовало больше времени, чем она планировала. О том, как она спешила к отцу.

– Ты ведь чувствуешь это? Он ушел.

Сиела облизала губы. Вкус собственной крови был неприятен.

– Да. Джериад?

– Папа пытался сбросить его со скалы. Силой. Он пытался… но не смог. Тогда это сделала я.

Сиела уставилась на дочь, с трудом осмысливая сказанное.

– Было противно так использовать бедного Тону. Но он сам подумал о том, что мне нужно. – Нида сделала еще глоток и уронила чашку. – Знаешь, у нас с ним было кое-что общее. Наши матери совсем не подходили нашим отцам.

Тона рассказал ей, что уваков собирают у пика Сессал, но больше он ничего не знал.

– Там было пусто, – продолжила Нида. – Мы думаем, что они нырнули в лаву. Из-за страха. Или несмотря на него. Это не так уж и важно. Ситхи, кешири – Кеш теперь един. Удачный день выдался. А здесь я из-за завещания отца.

Так оно все-таки существует. И несомненно, в пользу Ниды.

– В завещании он передает власть мне – и три выживших высших повелителя это утвердили. Понимаешь? Ты – мать нового верховного повелителя. Поздравляю. – Нида просто сияла. Разумеется, она еще очень молода, она сможет править не один десяток лет. – Или пока ситхи не придут за нами, – добавила Нида, уловив размышления матери.

– Ты – глупый ребенок, – усмехнулась Сиела. Она соскользнула с плиты, пытаясь смягчить удар руками, – ноги ее оставались недвижны. – Никто не придет за нами. Твой отец знал это.

– Он рассказывал, но это не важно.

– Важно. – Сиела попыталась выпрямиться. – Если я скажу остальным, тем, кто снаружи…

Нида подхватила чашку и отошла к двери:

– Здесь никого нет. Тебе надо дослушать завещание.

Корсин повелел, чтобы с этого момента после кончины верховного повелителя его супруг или супруга и домашние слуги приносились в жертву.

– Во славу верховного повелителя, конечно. Но мыто понимаем, в чем дело, верно? – Нида пригладила волосы рукой, затянутой в перчатку. – Боюсь, это может сильно помешать моей личной жизни, но я как-нибудь справлюсь.

– Ты… имеешь в виду?..

– Не беспокойся. С этого момента. Я приказала всем ситхам покинуть гору в знак уважения к отцу. Пока я жива, никто сюда не придет. Это теперь твой новый старый дом. – И Нида вышла.

Волочить собственное искалеченное тело по каменному полу было больно. Нида уже ступила в стремя. Ее окружали корзины, плетенные из хеджарбо, полные фруктов и овощей. Еду будут регулярно сбрасывать пролетающие уваки, сказала Нида; уваки, дикие или прирученные, были единственными существами, которым разрешалось приближаться к храму. Дорога к могиле «Знамения» также была отрезана. Внизу еще продолжались работы по уничтожению некогда тщательно проложенного пути. Все, что здесь осталось, – холодный храм, в который Сиела некогда пришла, презирая живущих в нем. Дом для высокой богини – навечно. В одиночестве.

– Нида. – Сиела закашлялась, а ее дочь уже была готова взлететь. – Нида, я дала тебе жизнь.

– Да, мне рассказывали. До свидания.