Защитник и Освободитель

Глава 24

В отсутствие князя дворец всегда впадал в спячку, а после распоряжения Кирта и вовсе опустел (за исключением пятерки служанок-горничных). Так продолжается уже больше декады. Представитель этрусского царя (бывший комендант) вместе со своими пятью десятками воинами-Призывающими в местные дела не вникает. Ограничивается тем, что иногда спрашивает у формально подчиненного ему Главного Следящего: «Не появлялся ли князь?».

Налаженная жизнь идет своим чередом. Таможня взимает пошлины, Следящие бдят за порядком, стража им помогает. Ловят воров и редких грабителей. Кого садят, кто откупается. Куда идут таможенные сборы, платятся ли налоги — неизвестно. Фактически власть вернулась к Гильдии.

Услышав этот рассказ, Рус решил пока не выходить из спальни, окна которой смотрели на море. Еще раз бросил взгляд на спящих заговорщиков и решительно отмел, подступившее было желание снять память. И так кошмары достали. Знания эльфов лезли по ночам, создавая такую мешанину, что Рус «сортировал по полочкам» едва ли треть, смачно матеря Эледриаса. После его визита началась эта сумятица, при которой он, как ни странно, все же высыпался.

— Как мог так поступить Пирк? — поинтересовался Рус.

— Всему городу известно, что он прискакал в коменд… в царское представительство и написал там отказ от своих обязанностей. Порекомендовал этого пройдоху Кирта вместо себя. А этрускам, прости князь, какая разница? Налогов они у тебя не берут. Их кормят, лебезят перед ними — они и рады.

— Так, а с Пирком что? Ты так и не ответил.

— А ничего с ним. Сидит дома безвылазно и семью со двора не выпускает. Запугал его Гранк — это все знают. Это председатель Гильдии…

— Я знаю, — перебил его Рус, — «Его желание избавиться от меня понятно… но последствия?! Гранк не похож на идиота…».

— Тобой недовольны. — Стражник продолжил рассказ. — Гильдия не привыкла быть на побегушках. Одни десять купеческих судов, на которых ты отправил армию чего стоит. Купцы очень обижались. Их будто по носу щелкнули. И Пирк власть почувствовал… ты вернешь его, князь?

— Кирта скорей всего подставили… — «Четвертичный царь» рассуждал вслух, не ответив на вопрос десятника, — его бы Владилант не пожалел… да они бы разгромили весь город за мою смерть!

— Это если бы узнали, — вставил Рист.

— Рано или поздно все равно бы узнали! — заверил его Рус.

— Хм, князь. Я давно служу в страже и уверяю тебя, что тело можно так спрятать…

— А, не понимаешь ты, — отмахнулся местный владетель, — я не просто этрусский князь и не просто отрекшийся царь… короче, узнали бы…

Опытный стражник сделал вид, что согласился. Он, конечно, слышал, что их князь — пасынок Френома, этрусского бога, но… кушинги — прагматичный народ. Не то, что не верили, а… сомневались, что ли. Относились к убежденности этрусков скорее иронично, чем серьезно. Искусный маг, овладевший помимо магии Призыва еще и Силой Геи, и научившийся из этой Силы создавать «тропу» — это одно. Божий сын — совершенно из другой легенды. Где Боги, а где люди? Большая разница, знаете ли.

— Ладно, Рист. Гарнизон пока подключать не стоит. Ребята горячие — взбаламутят воду, — десятник мысленно помолился: «Хвала Эйю!». Вдруг его передернуло: он только сейчас осознал, что сделали бы с городом этруски если бы покушение удалось: «Купцы что… с головой не дружат?!», — испугался, но продолжал слушать князя. — У тебя есть знакомый Следящий, который умеет держать язык на привязи и умеет допрашивать? Нет, лучше читать память. Не люблю криков.

— Князь! Да я сам расспрошу! — десятник с рвением подскочил со стула, — я умею не хуже Следящих!

— Память прочесть? — хитро уточнил Рус. Рист не стушевался, а хищно ухмыльнулся, всем видом показывая: «Да они у меня сами запоют!», — Не стоит, — Рус невольно улыбнулся.

Разгоряченный стражник в железном панцире, опоясанный непременным кушаком форменного красного цвета, возвышался над рядком аккуратно сложенных трупов с яркими бантами на шеях. И спящие заговорщики мало чем от них отличались. Сюрреалистическая картина.

— Я — князь или кто? Будем действовать официально, согласно законам. — В вопросах Кушинарского законодательства Рус всецело полагался на Пирка. Сам имел о нем самые смутные представления, — с учетом определенной специфики, — и своим подмигиванием вогнал честного офицера в ступор. Он и так ни дарка не понял.

Прошло всего полчетверти и Рус, дремавший на голой перине (белье так пропиталось кровью, пришлось скидывать), почуял появление незнакомца. Короткое колыхание отлично смазанных дверей, так и не услышал. «Соскальзывание» взглядом в Силу Эледриаса, дало самый смутный, еле-еле различимый контур. Кушинар находился слишком далеко от пятен, и Сила здесь уже переходила в «фоновую».

«И так по остальной Гее… — с сожаленьем констатировал бывший «Бог пятен», — но и то хлеб…», — он притворился спящим и ждал действий «гостя».

Тот, осторожно ступая, приблизился к трупам. Встал. Чем он занимался в течение целого статера, осталось невыясненным: Рус его практически не видел. Наконец, прозрачный силуэт превратился в пожилого кушинга. Непременный кушак перетягивал заметный животик, то ли подчеркивая это достоинство, то ли стараясь скрыть. Круглое безусое лицо с аккуратной черной бородкой и массивным носом, венчала заломленная на затылок фетровая шляпа с короткими полями. Одном словом — типичный кушинг неопределенного рода занятий, судя по отделке пояса и ножнам кинжала — среднего достатка.

— Кхм, — кашлянул он в кулак, блеснув каганским браслетом, — прошу прощения, проснулся, князь? Да пребудут с тобой боги!

— Да хранят они и тебя, — поприветствовал его Рус, принимая сидячее положение, — ты…

— Следящий за Порядком Ролт, — человек коротко кивнул, — сначала, как я понимаю, ты хочешь узнать истину, а после оформить её официальную версию.

— Приблизительно, — усмехнулся князь, — а почему не говоришь, что ты Ревущий хорошего уровня?

— А разве тебе и без представления это не видно? — сказал, позволив себе легкую улыбку, — А Ревущими больше не называй нас, пожалуйста. Нам, кушингам, это неприятно. Мы — скромные Проводники Силы Эйя, в просторечии Ветровики.

— Знаю. Просто забылся, — солгал.

Ордена в Кушинаре не сложились, и магическое искусство передавалось по принципу учитель — ученик. Рус проверял: все ли маги-кушинги не могли терпеть, когда их называли на манер общегеянских орденов и хватит ли Ролту смелости сказать об этом самому князю. Хватило и храбрости и наглости.

— Сколько у нас времени до подхода основной армии?

Ветровик шутку оценил и вновь позволил себе легкую улыбку:

— Кавалерия прибудет через полчетверти. Уважаемый десятник непозволительно задерживается где-то на улицах нашего славного городка. У него, простите, некстати скрутило живот…

— Печально, но бывает. Поторопись, Ролт, — закончил уже серьезно.

— У этого молодого пройдохи и память читать ни к чему, я и так могу про него рассказать немало, — говорил Следящий, подсаживаясь к головам обоих спящих пленников, — никто не доверит ему серьезные вещи, вряд ли он знает что-либо ценное. Ты настаиваешь? — сказал, подняв взор на князя.

— Я тебе верю, а время дорого. Пирата сломать сможешь?

Вместо ответа маг положил руку на голову Теку… Водника. Через статер нахмурился и вспотел. Силой Эола буквально задуло.

Рус возник рядом со Следящим. Некоторое время о чем-то подумал и решительно взялся за запястье Ролта. Тот, находясь в глубочайшем трансе, медленно повернул к князю голову, и в его мутных глазах мелькнуло уважение.

Через десяток статеров маг, наконец, отнял руку от головы пирата. Еще пару статеров «приходил в себя», одновременно разминая затекшее тело. Потянул еще статер, собираясь с мыслями, и заговорил:

— Князь… я, пожалуй, готов поверить в твое божественное происхождение, — провел эту фразу по тонкой грани между иронией и искренним восхищением, — А «пасынок» и «сын» по-этрусски — разные слова?

— И слова разные и значения имеют такие же, как принято у кушингов. Только по писаным и неписаным законам — это одно и то же. Полное равенство в обязательствах и правах. Подразумевается, что и кровь одна. Удовлетворит тебя мой ответ? От себя добавлю. Я действовал Силой Геи и ты наверняка это заметил. Получается — я и её сын?

— Где Боги, а где люди, — ответил он любимой кушинарской поговоркой, мол, кто их знает, этих богов. А в целом означает «несопоставимые вещи». — Френом — папа, Гея — мама. От них всего можно ожидать, — и снова непонятно: то ли в шутку сказал, то ли нет. — А если полностью серьезно, князь, то я снимаю перед тобой шляпу (в реальности — не снял, хитрый кушинг). Вставить в водопад каменную трубу, да чтобы она пропустила мои структуры… если бы об этом мне рассказал мой учитель, я бы рассмеялся ему в лицо.

— Не тяни, Ролт.

— Это я так собираюсь с мыслями и выражаю свою благодарность… — кивнул Русу и не стал больше испытывать его терпение, — Начну с того, что главный заказчик — Гранк. Кто бы сомневался!..

Когда в княжескую опочивальню ввалилась толпа Следящих и стражников, то Ролта уже не было. Точнее он, активировав браслет, преспокойно сидел на дальнем подоконнике — чуть ли не единственном месте без пятнышка крови.

Рус встретил прибывших, важно восседая на стуле, как на троне и лицо его выражало крайнее нетерпение.

— Долго же вас пришлось ждать, недостойные! — грозно произнес он.

Если бы дело происходило на земле в не столь далекие времена истинных самодержцев, то все непременно бы бухнулись на колени. В Кушинаре такое не принято. Следящие лишь вытянулись во фрунт и понуро потупили головы. Молчание затянулось. Нарушил его Главный Следящий:

— Мы прискакали, не жалея единорогов, князь! И воздаем хвалу всем богам, что ты жив!

— …князь…хвала богам…хвала князю…хвала Великому Князю Великого Кушинара! — когда оды Русу доросли до «Великого», он их прервал:

— Хватит! И вас хранят боги. Я вижу, как вы мне рады, но я хотел бы знать: Что. Это. Такое, — каждое слово припечатывал, показывая на трупы одними глазами.

В живых оставался один спящий Кирт. Пират-Водник по прозвищу «Черный зуб» лежал с остекленевшими глазами и с еще не засохшей у рта пеной. Знающему магу это говорило о смерти от ментального удара, а значит, о неудачном чтении памяти.

— Князь! — воскликнул Главный Следящий, — этого не может быть! Но раз такое случилось, то вся вина на нем! — торжественно провозгласил, указывая на беднягу Кирта. — Он приказал охранить только снаружи и всех служащих разогнал…

Рус его перебил:

— Где мой, — выделил это слово, — наместник.

— За ним послали, — с готовностью ответил Следящий, — вот-вот должны привести.

— Надеюсь… — произнес Рус с угрозой, — как твое имя?

— Дик, государь! — и продолжил верноподданнически, — позволь спросить? — дождался важного кивка и продолжил, — ты уже допросил Кирта?

— Не успел, — правитель Кушинара недовольно поморщился, — та падаль, которая изошла пеной, чуть каналы не прожгла. Надеюсь на тебя, господин Дик и твоих Проводников Силы, а мне надоело охранять трупы. Я пошел в кабинет, — но в дверях развернулся, будто только что вспомнив, — да, раз никого нет, то организуй мне обед прямо в кабинете. Пошли кого-нибудь в царское представительство пригласить ко мне Владиланта. Не затягивайте здесь… и прибрать не забудьте. И запомни, Дик: ты на своей должности до завтрашнего дня, если не раскопаешь мне весь заговор. Слышишь? Завтра днем жду тебя с докладом, — с этими словами, не слушая ответа, вышел.

Из доклада Главного Следящего следовало, что во всем виноват бывший князь Ринг, который не смирился с потерей власти. Он запугал Пирка, который, к сожалению, пропал со всей семьей, и принудил его передать власть Кирту. Новый наместник провел во дворец нанятых Рингом «Барракуд». Когда покушение не удалось, то попытался устранить главаря пиратов. Бывший князь, к сожаленью, тоже пропал. Всех ищут. Старшины Гильдии выражают верноподданническую радость по поводу раскрытия заговора, воздают хвалу всем богам за здоровье горячо любимого князя Руса Четвертого. Весь народ в едином порыве побежал в храмы.

Внеочередное собрание верхушек всех Торговых Домов, входящих в Гильдию, состоялось через день после «раскрытия» заговора. Относительно небольшой зал заседаний заполнила толпа человек под пятьсот. Такого на памяти купцов ранее не случалось. Но и повода такого не помнили — сам князь должен был почтить их своим присутствием.

Заседание открыл председатель Гранк:

— Да пребудут с вами боги, господа Торговцы! — поприветствовал он присутствующих и в зале повисла тишина.

Выглядел он как обычно уверенным и степенным, но только стоящие ближе к «старшинской» возвышенности (лавок попросту на всех не хватило и во избежание споров их вынесли) могли заметить его тревожное состояние. Если бы, кончено, внимательно присмотрелись.

— Нас пожелал почтить своим присутствием наш всеми любимый князь Рус Четвертый. Встретим его, господа! — и поднялся со стула. Его примеру последовали остальные старшины и через удар сердца распахнулась задняя дверь «сцены». Князь вошел стремительно.

— Приветствую вас, славные купцы Великого Кушинара! — выкрикнул эту фразу и сел на специально отведенный ему богатый стул. В ответ раздалась невнятная разноголосица, постепенно перешедшая в боле-мене слитный выкрик: «Да хранят тебя боги, князь!», — далеко не армия.

Рус поднял руку и дождался тишины:

— Да хранят и вас боги, и пребудет с вами милость Меркурия. Господин Гранк, приступай к собранию, а на меня прошу не обращать внимания. Я просто посмотреть — послушать пришел.

Ожидавшие иной речи купцы загомонили, но их остановил председатель:

— Займемся делом, господа! Не портите мнение князя о вас. О нас, обо всей нашей славной Гильдии! Тихо!

Первым делом Гранк затеял… отчет о работе Гильдии! Все присутствующие ахнули. Князь в зале, а он! По мере его речи настроение купцов снижалось. Председатель вскрыл все утайки таможни, все недоплаченные налоги.

«Он с ума сошел! Теперь же всем придется раскошелиться! Ой, он же всех людей сдает!!! Все сговоры раскрывает! Это что же… князь… да он всё знал! Потому и пришел. Да он же покушение пережил! Ой, что будет…», — купцы стояли бледнее некуда. Зато князь сидел с самым невозмутимым видом, будто всё происходящее его совершенно не касалось.

После обстоятельного доклада, председатель заявил:

— Господа купцы, дорогие товарищи по Гильдии. Меркурий отвернулся от меня, — «да после твоей речи он и от нас отвернется, старикашка!», — подумали некоторые самые озлобленные торговцы, — и Великие Эй и Гид смотрят на меня с укором. Простите меня, Великие!

«Они-то тебя, может и простят, а мы…», — мысль тех же самых купцов.

— Здоровье и совесть не позволяет мне оставаться на посту председателя Совета Старшин. Я… слагаю с себя полномочия и предлагаю выбрать другого, более молодого и более достойного, — закончил тихим голосом, практически шепотом, но эти слова влились в каждого присутствующего. Им отказывались верить…

Гранк сел, вопреки утверждению о старости, очень даже по-молодому. Просушил горло заботливо поданным вином и крякнул.

Не хочется описывать то, что далее творилось в зале. О князе, похоже, забыли. Это войдет в позорную летопись Гильдии, если таковую задумают написать потомки. Хвала богам, по смертоубийства не дошло и то, благодаря возникшим на выходах этрускам. Откуда только взялись? Закончил это безобразие тот же Гранк, терпеливо дождавшийся, когда самые буйные выдохнутся. Целую четверть молчал! А внимательные купцы, не такие разгоряченные, как большинство их товарищей, заметили, что молчали все Старшины и князь.

— Хватит устраивать базарную свару! — вдруг рявкнул теперь уже бывший председатель сильным и властным голосом. Уставшие купцы послушались. — Предлагаю кандидатуру мастера Рида, моего заместителя. Рид, поднимись.

Знакомый нам купец поднялся со стула Старшины.

— Достаточно молод, богат, честен. В представлении не нуждается. Ну что, «Рий[42]», господа торговцы? — напористо спросил Гранк.

— Рий! — первыми выкрикнули Старшины, — Рий! — повторили они более громко. И лишь затем из зала последовали одиночные выкрики «Рий!.. Рий!..», которые быстро переросли в сплошной гул. Новый председатель был избран. Если и раздавались выкрики «Вий», то их никто не расслышал.

Наконец, встал князь. Уставший зал замолк.

— Поздравляю Гильдию с избранием достойного председателя. Надеюсь, он приумножит наше богатство. Я не оговорился. Богатые подданные — богатая казна, это всем очевидные вещи (далеко не всем, но купцы предпочли помолчать). Моим наместником остается уважаемый Пирк — все вопросы к нему. Надеюсь на вашу верность, господа и да пребудет с вами Меркурий! — развернулся и вышел. Гранк предпочел последовать за ним.

Ушел князь, ушли и этруски, оставив купцов, под руководством нового председателя, разбираться со своими делами самостоятельно. Вымотанные торговцы надолго не задержались.

Пирка с семьей спрятал в своем доме десятник Рист, прибежавший к нему сразу, как только отдал «браслет невидимости» своему старому знакомому, Следящему Ролту. Его посчитал наиболее надежным из Проводников Силы и не ошибся. О бывшем князе, Рус не то, что подзабыл, хотя и не без этого, но и не исключал его участия в заговоре. А по сему, о Ринге распоряжений десятнику не давал. Тот пропал сам по себе, не соврал Главный Следящий. А Пирка удалось спасти — его активно искали некоторые Следящие и совсем не с целью допроса.

А ночью, после «раскрытия» заговора, ко всем Старшинам нагрянули этруски. Вместе с ними к Гранку заглянули Рус с Ролтом.

— Ну что, господин председатель, будем говорить или хочешь разделить судьбу «Черного зуба»? — с ледяным спокойствием произнес Рус после того, как Следящий чуть ли не слово в слово передал их беседу с главарем «Барракуд».

Бледный Гранк схватился за сердце и если бы не помощь Духа Жизни, то… полетела бы вся комбинация Руса в тартарову бездну.

В итоге, купец подписал залог на все свое имущество в пользу казны, рассказал обо всех «темных» схемах, сдал всех причастных к заговору купцов, а ими оказались половина гильдейских Старшин и вся верхушка Следящих и таможни. Рус с облегчением узнал, что Рид ничего не ведал. Чем-то он ему приглянулся.

Перед уходом, Рус все же поинтересовался:

— На что ты надеялся, Гранк? Этруски вырезали бы половину города! И купцов — в первую очередь. Они не дураки.

— Не вырезали бы! — председатель, уверовав, что жить будет, и переживая за только что подписанный пергамент, который может оставить его нищим: «А зачем мне такая жизнь?!», — осмелел. — Никто бы не нашел твоего тела! Океан умеет хранить тайны. И свидетелей бы не осталось. Этрусков я выучил — из одного подозрения всех резать не стали бы. Ну, вошел ты в тропу, ну сказал кому-нибудь, что в Кушинар — и что? Пропал! Мало ли людей сгинуло в Звездных тропах? Здесь не появлялся. Владилант… да и остальные этруски не интересуются нашей жизнью. А клясться мы умеем… — разгоряченный взор его горел так, что Рус засомневался в полной адекватности купца. Подумал, что может, не стоит оставлять его в живых — он до конца останется врагом, но, рассудив, все же не поменял планов. Противник вдвойне опасен, когда неизвестен. Пусть остается, а то, не дай бог, найдутся другие.

Этой же ночью они с Ролтом наведались к остальным шести замешанным в деле Старшинам и заставили их подписать такие же залоги на имущество. Чуть что — законная конфискация в казну. Рус бил по самому больному месту каждого торговца — по жадности.

Ох, и натерпелись же этой ночью влиятельные купцы! В страхе просидели всю ночь под охраной суровых этрусков. Рид — не исключение. К нему усталый Рус заглянул перед самым рассветом. Поздравил его со скорым назначением главой Гильдии, обговорил еще несколько вопросов и попросил не обижаться на вынужденный арест, на что купец возмущенно воскликнул «да как можно!». В искренности сего выкрика Рус уверен не был, но это не суть важно.

Организацию покушения списали на незадачливого Кирка. Вскоре его повесили на центральной площади, а через несколько дней из Кушинара вышел корабль, которой увез всю верхушку Следящих, таможни и других чиновников с семьями. Они сохранили свои жизни только потому, что вернулся Ринг, хвала богам, живым и здоровым. Он, оказывается, сбежал из города на следующий день после «отречения» Пирка. Почуял, чем запахло дело. Если бы предыдущего князя нашли в виде трупа, то полетели бы головы. Рус не потерпел бы крови «помазанника божия». Собственно, поисками бывшего правителя и объяснялась столь долгая задержка с отправкой вышеуказанных лиц.

Заговорщики о Ринге попросту забыли, понимая, что кого-кого, а его точно князем снова не сделают. Скорей всего этрусский царь, по их мнения — обрадовавшись избавлению от опасного конкурента, пришлет наместника из столицы, если их «пасынок Френома» «потеряется». Конечно, перевернут весь город, но Старшины надеялись отсидеться. Ведь это купцы нужны правителям, а не наоборот! Они, конечно, согласны терпеть неизбежное зло, но только в том случае, если князья не лезут в их вотчину — в торговлю. Рус сунул свой наглый нос, за что и поплатился.

Так рассуждал не один Гранк, а купеческая верхушка. Самомнение у Старшин Торговой Гильдии Великого Кушинара — зашкаливало. Князь Рус Четвертый из рода Нодаш поставил их на место.

Он не хотел менять весь уклад полюбившегося ему города, потому и сдержал себя, сдержал весь уполовиненный «Тирским походом» этрусский гарнизон. Рус нуждался в спокойном Кушинаре, как в месте для «душевного отдохновения». Где можно посидеть, глядя на волны, ни о чем не тревожась, не думая, не заботясь. Купаться, загорать, приглашать друзей и говорить только об отвлеченных материях. Мечта! Несбыточная, но от того не менее привлекательная.

Удивительно, но город по соседству с воинственными кочевниками давно жил мирной размеренной жизнью. Если, конечно, не считать излишне влиятельную жадноватую Гильдию. А может и в том была своя прелесть. Важные купцы, отважные мореходы, весь, в целом, небедный народ вели себя так, будто они пуп земли: жили неторопливо, вальяжно и в то же время активно-пронырливо.

Теперь влияние Гильдии уменьшилось, а княжеская власть укрепилась. Рус испугался было, что город потеряет свою привлекательность, но скоро убедился — обошлось. Люди, с месяц пообсуждав неудачное покушение, казнь «жертвенного борка» — умные кушинги понимали что к чему, зажили прежней жизнью.

«Князь не лютует? Прекрасно! Потряс жирных Старшин? Выгнал жадных чиновников? Давно пора! Хватит бездельничать, конкуренты не дремлют!..», — примерно в таком ключе рассудило большинство торговцев, моряков, судостроителей и ремесленников — костяк предприимчивого племени.

А еще Рус не забывал, что Кушинар являлся единственным теплым портом этрусского царства. Имел на этот счет весьма интересные планы. Он вообще определил свою жизнь на несколько лет вперед. Это и Кальварион с прибывающими рабами, и альганские пятна, в особенности кафарское с бывшим лоосским гвардейцем Аригелием, о котором так восторженно отзывался Борис. Всплыли знания о Золотых драконах, об интересных узорах, о башнях, в конце концов. Планировал заняться разработкой собственных структур, задумок о коих имел множество. В частности, начать, наконец, создание амулета «универсальной защиты», совмещающей в себе качества «обтекателя» и «пыльной стены». Много идей нуждались в воплощении. Одним словом — разорваться.

А глубине души Руса лежало пока еще неосознанное желание иметь детей. Он еще не подозревал об этом, но уже решил:

«Хватит Гельке учиться. И так каналы растянулись до подмастерья. Отправлю-ка я её в декретный отпуск. Структуры можно и беременной учить, главное до отката не добираться…».

А еще глубже грелась ностальгия, тщательно заваленная повседневными заботами. Она активировалась сразу, как только он понял, что в координатах есть обозначение мира.

«Земля всяко постарше этого молодого мирка будет, стало быть можно найти о ней запись. Как-то же Флорина на меня вышла…», — рассудил он и перестал об этом думать.

Но мысль подспудно раскручивалась и теперь он давил желание «заскочить» на Землю. Непременно с женой, а можно и с друзьями. Просто в гости заглянуть, удивить их миром без Силы. Впрочем, не то чтобы прямо «давил», не зная, как унять зуд желания. Так, мечтал иногда. Ностальгия — штука непонятная.